Жила-была девочка, идеально послушный ребёнок: когда-то дежурный растяпа из небесной канцелярии случайно разворотил клавиатуру и уронил кнопку Enter, а проползавшая внизу душа её съела, малыши вечно всё тащат в рот. Вот и получилась из той души наша девочка.
Буквально всё, что говорили девочке, она выполняла. "Не бросай игрушки!" - и девочка потом ни одной игрушки в жизни не бросила, даже мячик или учебную гранату. "Делись с другими детьми!" - и девочка сидела в песочнице с пустыми руками, потому что её формочки растаскивали "другие дети".
Чем дальше в лес, тем сложнее становилось девочке выполнять всё, что ей говорят. Запоминала она, как компьютер, но с воплощением возникали проблемы. Не бегай по дому, не дразни сестру, убирай за собой посуду, не тискай кота, хватит шмыгать носом, собирай портфель с вечера, не груби, будь вежлива, дай сдачи, экономь деньги, покупай только хорошие вещи, прекрати шататься по улице, гулять нужно регулярно, слушайся старших, не обращай внимание на дураков. И девочка скрупулёзно убирала посуду и готовилась к школе только вечером; сопли текли сами по себе, пока её не научили пользоваться носовым платком; она никогда никому не грубила, и никто не знал столько вежливых слов, сколько она, но, как только её задевали, девочка без перехода била хуком справа. Противоречивые указания вводили её в ступор, и она могла часами выходить из подъезда и входить в подъезд, не зная, какую инструкцию выполнять: "гулять нужно регулярно" или "прекрати шататься по улице". Из рекурсии её выводила возвращающаяся с работы мама и звала девочку домой. У девочки включалась программа "слушайся старших", и метания между подъездом и улицей прекращались. С деньгами тоже было странно, вплоть до слёз в школьной столовой: там не было хороших вещей, которые ей можно было покупать, плюс она должна была экономить, а есть-то хотелось. Я уже не помню, как разрешилась эта дилемма, потому что дальше вообще цирк начался.
В старших классах она не знакомилась ни с кем, потому что ей велели не общаться с незнакомцами. В школе её избегали, потому что метания из подъезда и обратно одно время собирали публику, и публика всё запомнила. Девочку считали слегка не в себе и особо не трогали. Подразнить, конечно, было соблазнительно, она даже не отвечала, помня про "будь вежлива" и "не груби", но стоило её толкнуть - и синяк под глазом обеспечен. Половина класса, походив с синяками и попробовав бить девочку оптом и в розницу, скоро плюнула на это дело. Девочка отбивалась от любого количества желающих: её мозг помнил инструкцию, а тело выполняло команду. Правда, кто-то догадался обозвать её дурой, и девочка перестала обращать на себя внимание. Если у неё что-то болело, она не жаловалась и не шла к врачу, пока не падала. За чистотой одежды девочки приходилось следить родителям, за расчёсыванием волос - тоже, не напомнишь - она и в душ не зайдёт, и зубы не почистит.
Девочка стала страшным тормозом. Представьте, сколько нужно времени на удержание в голове и выполнение всех инструкций. "Не мусори" - и девочка маниакально вытирала салфеточкой каждую упавшую крошку или каплю. Бутерброды были сущим мучением, сухарики - адом. "Не носи грязь в дом" - и девочка разувалась ещё за порогом и сразу бежала мыть ботинки. Ботинки от такого обращения быстро теряли товарный вид, потому что инструкции "ухаживай за обувью" не было, а от постоянных водных процедур и высыхания материал портился. Тратясь на очередную пару, родители в досаде сказали "бережнее надо быть с вещами" - и у девочки уйма времени уходила, чтобы осторожно-преосторожно застёгивать рубашку, ооочень осмотрительно снимать и надевать пальто, аккуратно, до миллиметра, повязывать шарф, как можно деликатнее отодвигать стул от стола, тихонечко-тихонечко переворачивать страницы книги, одними пальчиками брать половую тряпку. Ей ведь велели "бережнее" и не ограничили, насколько. Беспечный бросок сумки на диван холодом отдавался в её сердце, испачканный край джинсов приводил в отчаяние.
Жизнь превратилась в бесконечный цикл команд. Родители не знали, как пресечь дочкино хождение кругами из подъезда и обратно, поэтому просто приказали ей сидеть дома. И девочка дома именно что сидела. Родители, в детстве девочки гордые её послушанием, теперь пришли в отчаяние. Они пытались исправить ситуацию, но не знали, как, потому что не понимали, в чём дело. Их друзья, прежде завидовавшие, потом хихикавшие, теперь озабоченно хмурились. А девочка круглые сутки была страшно занята: чистить зубы, как учили в детстве, или нет, потому что она не обращает на себя внимания? дать Маше ластик или молчать, потому что Даша обозвала Машу дурой? что делать на физкультуре с игрой в волейбол, когда "старший" - учитель - велит играть, а в голове давнишнее детское "не бросай игрушки"?
Как-то мама рассказала, что девочку дальше ждёт большая сложная жизнь, где нужно работать, обзаводиться семьёй, делать карьеру, быть ответственной и успешной. Девочка пришла в ужас: она не может быть аккуратной за столом, постоянно падает какая-нибудь крошка, как же выполнить трудную команду "быть успешной"? Как она будет рожать, если с вещами нужно обращаться бережнее, а дети только и делают, что обращаются с вещами крайне небережно? Где она найдёт мужа, если нельзя разговаривать с незнакомыми людьми? С раннего утра и до позднего вечера девочка впадала в рекурсии, бережно относилась к вещам, не грубила, давала сдачи, не обращала внимания на дураков и тщательно производила множество других действий, которые нормальный человек считает мелочью.
Училась девочка хорошо (как вы понимаете, выполняя наставление "учись хорошо"), помогала родителям по дому (выполняя наставление "помогай родителям по дому"), а когда не училась и не помогала, сидела дома, с совершенно прямой спиной (потому что мама как-то раз крикнула "выпрями спину!"). Но ею были хронически недовольны. Сначала молча, потом уже громче. Когда за ужином девочка в стопятьсотый раз положила вилку на край тарелки и аккуратно взялась за салфетку, чтобы вытереть упавшую хлебную крошку, отец вышел из себя и завопил "Думай уже головой, дура полоумная!". Девочка уставилась в стену и упала в обморок.
Её откачали, отпоили водой и решили отправить куда-нибудь к знающему специалисту. Родители всё же иногда любили девочку и не понимали, в чём дело, вдруг специалист догадается. А пока родители искали специалиста, они оставили девочку на скамейке в палисаднике. Девочка так и сидела там со стеклянными глазами и не замечала, что на заборе давно висит её одноклассник Витя. Витю ещё в первом классе кто-то обозвал дураком, и с тех пор девочка не обращала на него внимания.
- Эй, я не дурак! - сказал ей Витя, провисев на заборе должное время.
Девочка повернула голову.
- Расслабься, можно не сидеть так уж прямо, я ведь не английская королева, - Витя перелез через забор, плюхнулся рядом с девочкой и протянул ей шоколадку. Девочка осторожно взяла шоколадку и, сопя от сосредоточенности, начала бережно разворачивать фантик. Витя не выдержал:
- Вещь - это всего лишь вещь, с ней можно обращаться, как хочешь.
Девочка благодарно посмотрела на Витю, шустро оторвала фольгу и начала есть. Тут же на джинсы упала крошка шоколада, и девочка вынула носовой платок и..
- Наплюй на мусор.. Ой, ну то есть его можно не вытирать каждый раз. Это всего лишь крошка, она упала на старые джинсы, ну и пусть её!
Девочка заплакала и так с рыданиями жевала шоколад, размазывая его и слёзы по щекам.
- Угу, - сказал Витя, глядя на всё это. - А теперь пошли, что ли, гулять. Гулять тоже можно, это не тупое шатание по улицам. Сейчас мы пойдём стройку новую смотреть, я знаю, где пролезть.
Потом подумал и ещё сказал:
- Ты, кстати, тоже не дура.
И девочка с Витей ушли в закат. Морали не будет. Ой, ну то есть без неё можно обойтись.