Аврам Дэвидсон

     ПОМОГИТЕ! Я ДОКТОР МОРРИС ГОЛДПЕППЕР

     Четверо мужчин: Вейнрот, Макаллистер, Данбург и Смит, сидели за столом под холодным синим светом ламп. Еще один, Рорк, тихо разговаривал по телефону в углу, а другой, Фаддерман, пристально смотрел в окно на городские огни. Один из них, Хансен, еще не прибыл.

     Фаддерман заговорил, не оборачиваясь. Он был старейшим из присутствующих — Большой Семерки, как их часто называли.

     «Огни», сказал он. «Так много огней. Здесь, внизу». Он махнул рукой в сторону города. «Там, наверху.» Он указал на небо. «Даже с нашим хваленым знанием, — спросил он, — что мы знаем?» Он повернул голову. «Возможно, это слишком велико для нас. В свете этой проблемы, можем ли мы действительно надеяться сделать хоть что-нибудь?»

     Грузный Данбург мрачно нахмурился. «Мы получили согласие наших коллег — ученых, доктор. Мы можем только попытаться.»

     Стройный, красивый Макаллистер, самый молодой член правления Ассоциации, кивнул. «Эта проблема, разумеется, не хуже той, с которой столкнулся наш покойный великий коллега, бессмертный Мортон». Он указал на картину на стене. «И все мы знаем, чего он достиг». Фаддерман подошел и пожал ему руку. «Твои слова наполняют меня отвагой».

     Макаллистер покраснел от удовольствия.

     «Я пожилой человек, — нерешительно добавил Фаддерман. «Простите мне недостаток мужества, доктор». Он сел, вздохнул и медленно покачал головой. Вейнрот, плотный и рыжеволосый, мягко похлопал его по спине. Щеголеватый, сереброволосый маленький Смит утешающе улыбнулся ему.

     Прозвучал звонок. Рорк снял телефонную трубку, щелкнул выключателем настенного интеркома. «Это штаб-квартира», — твердо сказал он.

     «Прибыл доктор Карл Т. Хансен», — сообщил ему голос.

     «Немедленно проводите его наверх», — приказал он. «И, Никерсон…»

     «Да, доктор Рорк?»

     «Не позволяйте никому больше входить в здание. Никому.»

     Они сидели в молчании. Через минуту или две, они услышали приближение лифта, услышали, как двери открылись, закрылись, услышали, как лифт спустился. Твердые, тяжелые шаги приблизились; костяшки пальцев постучали по непрозрачной стеклянной двери.

     Рорк подошел к двери и произнес: «Добросовестный и усердный ученый…»

     «… должен оставаться вечным учеником», — закончил цитату низкий голос.

     Рорк отпер дверь, выглянул в коридор, впустил Хансена, запер дверь.

     «Я прибыл бы сюда раньше, но помешала другая чрезвычайная ситуация», — сказал Хансен. «Известный политический деятель — порядочность не позволяет мне быть более конкретным — страдал от внутриротового кровотечения вследствие ссоры с женщиной, которая осталась безымянной, но, парни, она была вооружена до зубов! Так называемый специалист, джентльмены, с офисом на Парк-авеню, как он сказал, «прижал» марлевым тампоном. Я просто использовал немного Гельфоума ^[1] в качестве коагулянта, и кровотечение почти сразу прекратилось. Когда же люди научатся, джентльмены?»

     Слабые улыбки заиграли на лицах собравшихся ученых. Хансен занял свое место. Рорк наклонился и поставил два записывающих устройства на стол, включив их оба. Лица мужчин стали серьезными, помрачнели.

     «Это экстренное заседание Руководящего Комитета Исполнительного Комитета Американской Ассоциации Дантистов, — сказал Рорк, — призванное обсудить меры по рассмотрению дела доктора Морриса Голдпеппера. Одна запись будет храниться в сейфе Чейз Манхеттен Бэнк в Нью — Йорке; другая будет аналогичным образом храниться в сейфе Уэллс Фарго и Юнион Траст Компани Бэнк в Сан — Франциско. На этом собрании присутствуют доктора Рорк, Вейнрот и Смит — президент, первый и второй вице-президенты, соответственно, Фаддерман — бывший президент, Макаллистер — информирование общественности, Данбург — юридический отдел и Хансен — политика.»

     Он оглядел напряженные лица сидящих.

     «Доктора, — продолжал он, — я думаю, что вполне могу сказать, что человечество на данный момент столкнулось с огромной опасностью, и злая шутка заключается в том, что не у инженеров или астрономов, не в медицине, ни в ядерной, ни какой — либо другой физике, человечество должно теперь искать спасения — но только у дантистов!»

     Его голос усилился. «Да, у практиков того, что стало, пожалуй, наименее уважаемой из всех изучаемых наук! Это поистине иронично. При подобных обстоятельствах мы можем вспомнить комментарии ныне покойного профессора Эрнеста Хутона, антрополога из Гарварда, который с печалью наблюдал, как его прославленный Университет вместо того, чтобы как следует помогать своему Зубоврачебному Колледжу, обращался с ним — и я точно цитирую его слова: «Как с паршивым псом». Его голос задрожал.

     Приятное лицо Макаллистера залилось краской гнева. Вейнрот зарычал. Кулак Данбурга ударил по столу и остался там, крепко сжатый. Фаддерман испустил тихий слабый вздох.

     «Но довольно об этом. Мы не завистливы и не мстительны», — продолжал президент Рорк. «Мы уверены, что история „в далеком будущем“ покажет, как в этот опасный момент скромные и немногочисленные последователи стоматологической науки распознали и оценили ситуацию, и встали плечом к плечу на крепостных валах!».

     Он утер лоб бумажной салфеткой. «А теперь я призываю нашего любимого бывшего президента доктора Сэмюэля И. Фаддермана начать обзор невероятных обстоятельств, которые привели нас сюда сегодня вечером. Доктор Фаддерман? Будьте так добры…»

     Знаменитый Старейшина А.А.Д. медленно кивнул. Он сплел свои пальцы и поджал, а затем разжал губы. Наконец он заговорил тихим и мягким голосом.

     «Мое первое замечание, собратья, и я прошу снисхождения. Моррис Голдпеппер не виноват!»

     «Позвольте мне немного рассказать вам о нем. Голдпеппер-ученый не нуждается в представлении. Кто, к примеру, не читал его «Билатеральный вертикальный инсульт и его влияние на характер прикуса» или его «Методика, планирование, сборка и пломбирование стационарного моста из 14 блоков» — назову только две его работы? Но я буду говорить о Голдпеппере-человеке. Ему сорок шесть лет, и он с отличием отслужил в стоматологическом корпусе ВМС США во время Второй Мировой войны. Он овдовел вскоре после окончания войны. Рэй — покойная миссис Голдпеппер, земля ей пухом — часто говорила: «Морри, если я уйду первой, пообещай мне, что ты снова женишься», но он считал это шуткой; и, как вы знаете, он этого не сделал.»

     «У них был один ребенок, дочь Сюзанна, очень милая девушка, теперь замужем за доктором Шелдоном Фингерхатом, доктором стоматологии. Мне не нужно рассказывать вам, собратья, как гордился наш коллега, когда его единственное дитя вышло замуж за этого замечательного юного представителя нашей профессии. Фингерхаты в настоящее время живут на Анбалупи, одном из островов Микронезии, входящих в подопечную территорию Соединенных Штатов, где доктор Шелдон обучает туземцев зубной гигиене, санитарии и протезированию».

     Доктор Хансен спросил: «Они знают о…»

     «Зять знает кое — что об этом вопросе», — ответил старик. «Он не счел нужным сообщить своей жене, которая находится в деликатном положении и ожидает скорых родов. По его предложению я писал — или, точнее, печатал — письма, якобы приходившие от ее отца, на его бланках, под тем предлогом, что он сильно обжег пальцы на бунзеновской горелке, когда прокаливал петлю нового типа для зубных протезов и следовательно, не может держать ручку». Он отхлебнул воды из стакана.

     «Несмотря на свои огромные научные достижения, — продолжал доктор Фаддерман, — у Морри внутри имелась непрактичная жилка. Я часто заходил к нему в холостяцкие апартаменты в отеле «Дейвенпорт» на Уэст-Энд-авеню, куда он переехал после свадьбы своей дочери, и я находил его погруженным в чтение материалов эскапистского толка — историй охотников на крокодилов с Малайского полуострова, или журналов, посвященных межпланетным войнам, или сборников рассказов о вампирах и оборотнях и подобных суевериях.»

     «Морри, — говорил я с упреком, — что за способ проводить свое свободное время. Разве это того стоит? Разве это разумно? Поверь, лучше бы ты посещал бассейн или гандбольную площадку в Y. Или, замечал я ему, если ты желаешь читать, то почему игнорируешь богатые сокровища литературы: Шекспира, Раскина, Элберта Хаббарда, Эдну Фербер и прочих? Зачем убегать в эти незрелые фантазии? Сперва он только улыбался и цитировал высказывание: «О вкусах не спорят».

     Последовавшее за этим молчание нарушил молодой доктор Макаллистер. «Вы сказали», — произнес он, — «сперва».

     Старый доктор Фаддерман вынырнул из своих воспоминаний. «Да, да. Но в конце концов он рассказал мне правду. Он ничего не скрывал.

     Затем собравшиеся ученые — стоматологи узнали, что тот же доктор Моррис Голдпеппер, который не один, а целых три раза подряд был награжден медалью доктора Александра Пибоди за Новые Достижения в Зубном Протезировании, был одержим идеей, что в других мирах существует жизнь, что в скором времени будет возможно достичь этих других миров, и что он сам хотел быть среди тех, кто отправится туда.

     «”Ты понимаешь, Сэм?“ спрашивал он меня», — сообщил Фаддерман. «Понимаешь ли ты, что очень скоро это больше не будет проблемой топлива или даже металлургии? Что подводные лодки, способные плавать недели и месяцы без всплытия, предвещают возможность путешествовать в безвоздушном пространстве? Главная проблема теперь заключается в том, чтобы найти способ построить пусковую платформу, способную выдержать давление в несколько миллионов фунтов». И его глаза засверкали.

     Доктор Фаддерман с добродушным сарказмом поинтересовался, почему же некий человек рассчитывает, что его возьмут туда. Ответ был следующим: любая межпланетная экспедиция сочла бы необходимым взять с собой дантиста, в качестве врача, и что он — доктор Голдпеппер — намерен стать этим дантистом!

     Рука доктора Вейнрота с треском хлопнула по столу. «Клянусь громом, этот человек имеет мужество!»

     Доктор Рорк посмотрел на него с ледяным упреком. «Я буду весьма обязан, — сухо сказал он, — если впредь не будет никаких эмоциональных всплесков».

     Лицо доктора Вейнрота обмякло. «Прошу прощения у Комитета, господин президент», — сказал он.

     Доктор Рорк любезно кивнул, показав жестом, что доктор Фаддерман может продолжать говорить. Старик достал письмо из кармана и положил его на стол.

     «Это пришло ко мне, как гром среди ясного неба. Оно датировано 8 ноября прошлого года. Пропуская формальное приветствие, оно гласит: «Наконец — то я молча стою на пике Дариена» — литературная отсылка, джентльмены, к предполагаемому открытию Кортесом Тихого океана; на самом деле это был Бальбоа — моя великая мечта вот — вот осуществится. Вскоре я вернусь, чтобы рассказать вам об этом, но, прямо сейчас, я не могу сказать. Творится история! Да здравствует Наука! Искренне ваш, Моррис Голдпеппер, доктор стоматологии»

     Он передал письмо по кругу.

     Доктор Смит спросил: «Что вы сделали, получив это сообщение, доктор?»

     Доктор Фаддерман сразу же взял такси до Уэст-Энд-авеню. Портье в отеле вежливо сообщил ему, что человек, которого он искал, уехал в отпуск на короткий, но неизвестный точно срок. Никаких дополнительных сведений не было. Первой мыслью доктора Фаддермана было, что его юный друг получил какую — то должность в правительственном проекте, который он не мог обсуждать, и его собственный патриотизм и чувство долга, естественно, не позволили ему предпринять расследование.

     «Но я впервые начал, — сказал Старейшина американской Стоматологии, — читать о космических путешествиях. Я удивлялся, как мужчина 46 лет может надеяться быть выбранным среди молодых людей».

     Доктор Данбург впервые заговорил. «Размер», сказал он. «Каждая унция будет учитываться в космическом корабле, а Моррис был славным маленьким парнем».

     «Но с сердцем льва», тихо сказал доктор Вейнрот. «Мили, мили и мили сердца».

     Другие мужчины кивнули, отдавая ему должное.

     Но время шло, год приближался к концу, он не получал ни слова от своего друга, и доктор Фаддерман начал беспокоиться. Наконец, получив письмо от Фингерхатов, в котором говорилось, что им тоже ничего неизвестно, он начал действовать.

     Он понял, что навряд ли правительство планировало включить дантиста в этот предполагаемый проект без связи с А.А.Д., и он поинтересовался у нынешнего президента доктора Рорка, знает ли он о таком проекте или о местонахождении пропавшего без вести. Ответ на оба вопроса был нет. Но, узнав о причинах беспокойства доктора Фаддермана, он связался с полковником Лемнелом Коггинсом, главой Стоматологического корпуса ВВС США.

     Полковник Коггинс сообщил ему, что ни имени, ни описания доктора Голдпеппера не было связано с каким-либо подобным проектом, и что на самом деле любой подобный проект все еще, как он выразился, «все еще находится на чертежной доске».

     Доктора Рорк и Фаддерман, несмотря на все свои опасения, не решались сообщить об исчезновении доктора Голдпеппера. В конце концов, он заранее заплатил за квартиру, офис и лабораторию. Он был зрелым человеком с весьма развитым интеллектом и, вероятно, понимал, что делает.

     «Именно в этом пункте, — сказал доктор Данбург, — я появляюсь в картине. 11 января мне позвонил доктор Милтон Уилсон, у которого есть офис на 19‑й Восточной улице, рядом с небольшой лабораторией, в которой он занимается протезированием. Он сказал мне, с большой долей сомнения, что произошло нечто чрезвычайно странное, и спросил меня, не знаю ли я, где находится доктор Моррис Голдпеппер…

     Утром 11 января в кабинет доктора Уилсона вошел пожилой мужчина с любопытным иностранным акцентом, назвался Смитом и пожаловался на верхнюю пластину. Он чувствует себя некомфортно, сказал мистер Смит, и это раздражает небо его рта. С некоторой неохотой он позволил доктору Уилсону осмотреть его рот. Это стало понятным, потому что внутренняя часть его рта была синей. Десны были полностью беззубыми, очень твердыми, почти ороговевшими. Сама пластина —

     «Вот этот протез», — сказал доктор Данбург, положив ее на стол. «Доктор Уилсон снабдил его другим. Вы видите отверстия на верхней или небной поверхности. Они были покрыты тонким слоем гуммиарабика, который вскоре, разумеется, почти полностью стерся, в результате чего раздражалось небо рта. Это было настолько необычно, что доктор Уилсон — как только его пациент, так называемый мистер Смит, ушел — разломал странно сделанный протез, чтобы выяснить, почему были сделаны отверстия. В качестве главы Юридического департамента Ассоциации, — заявил доктор Данбург, — я сталкивался с некоторыми необычными случаями, но не с таким».

     Это был маленький кусочек белого гибкого вещества, покрытого крошечными черными линиями. Данбург поднял большое увеличительное стекло.

     «Вы можете осмотреть эти объекты, доктора, — сказал он, — но, если я прочитаю вам увеличенную фотокопию о последнем из упомянутых, это сохранит ваше зрение». Природа материала, способ написания или уменьшение написанного до таких размеров, нам неизвестны. Это может быть нечто вроде микрофильма. Но это неважно. Важно содержание написанного — написанного предостережения.

     «Ни разу с тех пор, как доктор Мортон, молодой бостонский дантист, осуществил использование серного эфира в качестве анестезирующего средства, ни один представитель нашей благородной профессии не открывал ничего, даже отдаленно схожего по важности; а, пожалуй, и прежде тоже.

     Он вытащил очки из футляра и начал читать вслух.

     Несмотря на то, что нашей великой профессии недостает романтического ореола и публичного восхищения практикой медицины, и даже аптекари, не приносящие клятвы Гиппократа, могут похвастаться своей, так называемой клятвой Маймонида (хотя, поверьте, великий Маймонид не имел к ним никакого отношения, Моррис Голдпеппер (Доктор Стоматологии), никто не может обвинить нас в несоответствии высоким стандартам этики и профессионального поведения, как врачей и хирургов, докторов медицинских наук. Ни на миг не постесняюсь включить в список протезистов, не имеющих степени доктора стоматологии или доктора стоматологической медицины, чья работа так важна и необходима.

     Когда сведениям о нашей цивилизации будет подведен итог, тогда, но навряд ли раньше, будет оценена реальная значимость стоматологической науки. Сейчас она ценится лишь во время зубной боли.

     Я намеренно выполняю низкокачественную работу с тяжелым сердцем и с уверенностью, что все те, кому дороги стандарты хирургической стоматологии и зубного протезирования, поймут весьма необычные обстоятельства, побудившие меня делать это. И поняв — простят. Никто не ставит стандарты нашей профессии выше или священнее, чем я.

     Следует признать, что меня не очень позабавил случай, когда мой кузен, Натаниэль Померанс представил меня инженерному подрядчику со словами: «Вы, двое, имеете много общего — вы оба строите мосты» и издал глупый смешок. Но я рискну утверждать, что это были одни из самых правдивых слов, когда — либо сказанных в сомнительной шутке.

     Скромность — это одно, а тщеславие — другое. Все, кто что — либо знает о современной стоматологии, знают о мосте Голдпеппера и коронке Голдпеппера. Это я, доктор Моррис Голдпеппер, их изобретатель, и создатель Полувыдвижного Зажима, который носит мое имя, пишу слова, которые вы видите перед собой. Для идентификации ничего больше не требуется. А теперь мой отчет.

     Первого ноября, в навеки черный день личного календаря несчастного грешника, который пишет эти строки, даже не зная точно, будут ли они когда — либо прочитаны — но что еще я могу сделать? — вскоре после 5 часов вечера в дверь моей лаборатории постучали. Я обнаружил там странного мужчину, выглядящего сморщенным и хилым. Он спросил, не являюсь ли я доктором Моррисом Голдпеппером, «знаменитым создателем Полувыдвижного Зажима», и я согласился со столь лестным обвинением.

     У этого человека был иностранный акцент, или, подумал я, возможно, у него дефект речи. Может ли он увидеть меня, было его следующим вопросом. Я колебался.

     Это случалось со мной и раньше, и с большинством других практикующих тоже — приходит незнакомец, и, прежде чем вы узнаете его, он очерняет некоего совершенно респектабельного Доктора Стоматологии или Доктора Медицины. Дантист вырвал здоровый зуб — дантист взял огромную сумму за новые протезы — они ему не подходят, он сильно страдает — он беден, стоматолог ничего не сделал — и так далее, до тошнотворной бесконечности. Словом: чудак, сумасброд, помешанный.

     Но пока я колебался, мужчина зевнул, неучтиво прикрыв рот рукой, и я с удивлением заметил, что внутренняя часть его рта была странного синего оттенка!

     Ошеломленный этим уникальным отклонением от нормы, я позволил ему войти. Затем я стал раздумывать, что бы сказать, так как он сам ничего не говорил, а с интересом оглядывал лабораторию. «Изложите ваше дело» было бы слишком резко, а «Почему у вас синий рот?» было бы слишком неловко. Тупик.

     Задержавшись у крупномасштабной модели колпачка Голдпеппера (все еще незаконченной — доделаю ли ее когда — нибудь? Увы, кто знает?) этот странный человек сказал: «Я знаю все о тебе, дантист Голдпеппер. Великий ученый, ты. Человек могучего воображения, ты. Тот, кто восстает против узких горизонтов и жаждет воспарить в обширные и отдаленные миры».

     Все, что я смог сказать, это: «И что же я могу сделать для вас?»

     Все это было правдой; каждое его слово было правдой. В моем тщеславии скрывался мой крах. Я был обманут, как ворона с сыром в древней басне Эзопа.

     Этот человек продолжал прямо и открыто рассказывать мне, что он был обитателем другой планеты. У него было два сердца, разве не поразительно? И, следовательно, две системы кровообращения. Два пульса — по одному в каждой руке, один медленный, другой быстрый.

     Это напомнило мне ситуацию в Филадельфии несколько лет назад, когда было две телефонных системы — если у вас был только телефон Белла, вы не могли позвонить тому, у кого был только телефон Кейстоуна.

     Внутренняя часть его рта была синей, как и внутренняя часть его век. Он сказал, что в его мире есть три луны.

     Вы можете представить, что я чувствовал, услышав, что моя давняя мечта о контакте с иномировыми формами разумной жизни наконец осуществилась! И подумать, что они выбрали не президента Соединенных Штатов, не генерального директора ООН, а меня, Морриса Голдпеппера, Доктора Стоматологической Хирургии! Мог ли быть человек счастливее, мысленно спрашивал я. Я тихо рассмеялся и подумал: что теперь скажет мой кузен Натаниэль Померанс? Я был как воск в руках этого инопланетянина (у него было по шесть разных суставчатых пальцев на каждой), и я легко согласился никому ничего не говорить, пока вопрос о дипломатическом признании не будет решен на более высоком уровне.

     «Непризнанность имеет свои преимущества, стоматологический хирург Голдпеппер», — сказал он с легкой улыбкой. «Никакого паспорта для вашего визита, тебе не нужно».

     Отлично! Персональное приглашение посетить Гамму Проксимы Центавра, или как там называется эта планета! Но я чувствовал себя вынужденным взглянуть этому дареному коню в зубы. Почему они прибыли пригласить меня, а не, скажем, Оппенгеймера? Действительно?

     «В его дарах не нуждаемся мы, Хирургический Голдпеппер. Мы вышли за пределы ядерной энергии так же далеко, как вы вышли за пределы энергии ветра. Мы можем измерить Вселенную, но в стоматологии как дети, мы. Приди и изучи своими талантами нашу науку, Великий Голдпеппер. Если ты скажешь: «Это: Да», тогда оно будет. Если ты скажешь: «Это: Нет», тогда оно не будет. Что касается науки стоматологии, нашим Эдисоном и нашим Колумбом ты будешь».

     Я спросил, когда мы отправимся, и он ответил, что через восемь дней. Я спросил, сколько времени займет поездка. На мгновение я был озадачен, когда он сказал, что это займет не больше времени, чем пройти фут по полу лаборатории. Затем он открыл мне значение своих слов: Телепортация! Разумеется. Не нужно никаких звездолетов.

     Моим следующим чувством было краткое разочарование тем, что я не смогу увидеть пылающие звезды в черном космическом пространстве. Но, в конце концов, не следует быть жадным в такую минуту.

     Я не могу твердо заявить, что я ни разу не принимал и не соглашался принимать какую — либо оплату или вознаграждение за это путешествие. Я смотрел на это так же, как на работу, выполняемую мной для различных клиник.

     «Должен ли я взять с собой книги? Оборудование? Что — нибудь?» — спросил я своего (если можно так сказать) проводника.

     Он покачал головой. В первой поездке было желательно только само мое присутствие. Инспекционный визит. Отлично. Утром 8 ноября я написал краткую записку своему старому и дорогому другу, доктору Сэмюэлю Фаддерману, старейшему наставнику американской стоматологии (услышав эти слова, Старейшина тихо зарыдал в сложенные руки), и, после полудня, настолько взволнованный и восторженный, что я заметил в пункте своего назначения лишь то, что он находился к северу от Вашингтон Маркет, я сопровождал моего проводника в бизнес — центр в вышеупомянутом районе.

     Он привел меня в темную комнату. Он щелкнул выключателем. Был гудящий шум, чувство сначала тяжести, потом невесомости, а затем появился странный свет.

     Я больше не был на родной планете, где родился! Я находился в неизвестном мире!

     Над моей головой три луны этой далекой планеты величественно плыли по небу, где я примечал незнакомые созвездия. Мне пришла в голову мысль, что поэты на этой планете должны будут искать другую рифму, поскольку луны (множественное число) не подходят к июню (единственное число). Один спутник был бледно — желтым, другой — коричневым, а третий — сливочно — розовым. Не зная названий этих лунных сфероидов на их родном языке, я решил называть их Ванилью, Шоколадом и Клубникой.

     В то время, как мой разум был переполнен этими причудливыми фантазиями, я ощутил, что меня дернули за рукав, где его держал проводник. Он сделал жест, и я последовал за ним.

     «Сейчас, — подумал я, — он представит меня Президенту их Галактического Совета, или как там он называется», и я послушно вступил в круг, обозначенный на поверхности платформы, где мы стояли.

     Через мгновение нас телепортировали в какую — то внутреннюю комнату, и там я, в остолбенении, не говоря уж об изумлении, огляделся. Мои глаза различали разновидности бунзеновских горелок, станков Бальдора, литейных машин и печей, кювет для зубных протезов, зубного камня, пластыря, кювет для шеллака, зубной проволоки и всяческого оборудования, необходимого для полностью оборудованной лаборатории зубопротезирования.

     Мое изумление прогрессом, достигнутым этим народом в науке, где они якобы были еще детьми, вскоре уменьшилось от осознания того, что все предметы были изготовлены на Земле.

     Когда я осматривался и изучал, дверь открылась, и вошли несколько человек. Их лица были бледно-голубыми, и я внезапно понял, что мой проводник должен быть загримирован, чтобы скрыть свой изначальный цвет лица. Они разговаривали между собой на своем родном диалекте; затем один из них с каким — то жезлом в руке повернулся ко мне. Он открыл рот. Я заметил, что его десны были голыми.

     «Стоматолог, — сказал он, — делай мне зубы».

     Я обернулся к своему проводнику в некотором недоумении. «Я так понял ваши слова, что мой первый визит будет лишь инспекцией».

     Все засмеялись, и я заметил, что все они одинаково беззубы.

     Человек в кресле грубо ткнул меня своей палкой или посохом. «Не говори! Делай зубы!».

     Исполненный справедливого негодования, я запротестовал против такого грубого нарушения законов общего гостеприимства. Затем, отбросив притворство, эти люди сообщили мне следующее:

     Их раса совершенно беззуба во взрослой стадии. Они более старая раса, чем наша, и, уже при рождении, выглядят древними и морщинистыми. Лишь сравнительно недавно они установили контакт с Землей, и, чтобы не выглядеть заметными и быть в состоянии есть нашу пищу, они поняли, что должны быть снабжены искусственными зубами.

     Мой так называемый проводник, ложный друг, мой соблазнитель и/или похититель, отдавая ему должное, пробрался к дантисту в Нью — Йорке и искусно выспрашивал, кто является лидером в этой области. Увы моей славе! Этот человек без малейших колебаний ответил: «Не кто иной, как Моррис Голдпеппер, Доктор Стоматологической Хирургии, создатель полувыдвижного Зажима».

     Сперва этот беспринципный инопланетянин раздобыл оборудование, потом он раздобыл меня.

     «Правильно ли я понимаю, что вы заявляете, чтобы я помогал вам в планах нарушения и обхода иными способами иммиграционных законов Соединенных Штатов?» — был мой вопрос.

     Человек в кресле снова ткнул меня своим жезлом. "Ты понимаешь! Теперь делай зубы!»

     Какое предложение сделано законопослушному патриотическому урожденному американскому гражданину! Какое требование к ветерану войны, налогоплательщику и тому, кто трижды был на посту присяжного только с 1946 года (Народ против Гаррити, Народ против Вандердама и Липшутц против Крейзи — Кат Кул Капс, Инк.)! Все мое существо возмутилось. Я холодно заговорил с ними, сообщив, что ситуация противоречит моей концепции стоматологической этики. Но безрезультатно. Мой коварный драгоман достал из кармана револьвер. «Наше оружие понимает, а ты нет. Примитивное оружие Земли, да. Так что приступай к изготовлению, Заключенный Голдпеппер.

     Я отправился, краснея и бледнея. Нет, поймите меня, не от страха, но от унижения. Заключенный Голдпеппер! Эта фраза со всеми вытекающими отсюда значениями звучала в моих ушах.

     Я склонил голову, и в моем уме прозвучала фраза из литературного произведения «Самсон Страдающий» (изучавшегося студентами Колледжа Нью — Йорк Сити): «Безглазый в Газе, мелет он зерно… О, слеп, среди полуденного света…

     Но даже в этот час умственной агонии, агонии, которую едва ли можно было описать, я впервые увидел проблеск идеи, которая, я надеюсь, позволит мне предупредить Землю.

     Не говоря ни слова, а лишь презрительно взглянув, чтобы показать этим синюшным личностям, насколько хорошо я понял, что их так называемая продвинутая наука была не более, чем маской над металлической основой их хамства, я принялся за работу. Я делал предварительные оттиски и отливки, используя лоток для оттисков с овальным днищем, наилучшим образом подходящий для получения оттисков беззубых челюстей.

     И так начались дни моего рабства.

     Заточенный, я нахожусь здесь, где нет ни дня, ни ночи, но есть только непрекращающаяся череда отладки брекетов, подпорных перемычек, вставка в корпус, отливка, вырезания рельефов, фиксации литниковых каналов и все бесчисленные детали протезирования зубов. Никто не помогает мне. Никто не разговаривает со мной, кроме грубого лая, относящегося к подручной работе. Моя пища состоит из жидких и желатиновых субстанций, которые, как и можно было ожидать, составляют диету беззубой расы.

     О, как я устал от их синей кожи, синих ртов и роговых пластин! Как я устал от моего рабского крепостного права!

     Мне дали материал для ведения записей, и я пишу их в ожидании последующего уменьшения их размера с помощью используемого здесь метода и последующей вставки копий между небной и окклюзионной поверхностями протезов. Необходимо будет делать такие протезы дефектными, чтобы их владельцы были вынуждены обратиться к стоматологам на Земле для ремонта, поскольку для них не всегда практично телепортироваться — фактически, я считаю, что они могут делать это только в 8‑й день каждого третьего месяца. Естественно, я не могу делать этого с каждым протезом, чтобы они ничего не заподозрили.

     Вы можете себе представить, насколько это идет вразрез с моим характером — делать испорченную работу, но у меня нет другого выбора. Дважды они приносили мне свежие стоматологические материалы, что и позволило мне рассчитать их цикл телепортации. У меня есть наручные часы, и поэтому я могу исчислять прошедшее время.

     Какова их точная цель посещения Земли, я не знаю. Мое растущее подозрение заключается в том, что их хваленая супернаука — это мошенничество и что их единственное превосходство заключается в способности телепортироваться. Одна интересная вещь может дать подсказку: они расспрашивали меня о программах Пособия Престарелым в нескольких штатах. Как я уже говорил, все они выглядят старыми.

     Может ли быть так, что где — то еще на этой планете томится в заключении какой — нибудь горемыка, земной печатник или гравер, принудительно трудящийся над изготовлением поддельных свидетельств о рождении и других средств идентификации, для разрушительной цели — позволить этим чужакам спокойно жить за финансовый счет и так уже перегруженного налогоплательщика США?

     К кому мне обратиться за помощью? К федеральному правительству? Но у него нет официальных или даже неофициальных сведений о существовании этой иномировой расы. К ФБР? Но разве телепортация под ложным предлогом на другую планету представляет собой похищение через границы Штатов?

     Видимо, единственное, что я могу сделать, — это умолять любого практикующего стоматолога прочитав эти строки, сразу связаться с Американской Ассоциацией Дантистов. Я вверяю себя своим коллегам — профессионалам.

     Дантисты и зубные протезисты! Опасайтесь людей с синими ртами и ороговевшими беззубыми деснами! Не обманывайтесь лестью и ложными обещаниями! Помните судьбу несчастнейшего из людей, Морриса Голдпеппера, Доктора Стоматологической Хирургии, и, в его ужасном положении, помогите, о, помогите ему!

     После прочтения этого документа последовало долгое молчание. Наконец его нарушил доктор Хансен.

     «Этот храбрый человек», — сказал он хриплым голосом. «Этот храбрый человечек»

     «Бедный Моррис», — сказал доктор Данбург. «Подумайте о нем, заключенном на далекой планете, работающем, как каторжник в соляной шахте, если можно так сказать, делающем фальшивые зубы для этих бесчеловечных инопланетян, отправляющем нам эти сообщения через непроторенную пустоту. Это печальное зрелище, и все же, Доктора, это также и дань неукротимому духу Человека!»

     Доктор Вейнрот шевельнул своими огромными ручищами. «Хотел бы я заполучить одного из этих синих ублюдков», прорычал он.

     Доктор Рорк прочистил горло. Все присутствующие взирали на своего президента с уважением и нетерпением.

     «Вряд ли мне нужно говорить вам, Доктора, — твердо сказал он, — что А.А.Д. — это очень консервативная организация. Мы не делаем такие вещи легко. Одно такое послание мы могли бы проигнорировать, но сообщалось о одиннадцати, все они были идентичны первому. Даже одиннадцать таких сообщений мы, возможно, могли бы не рассматривать, но когда они приходят от выдающегося ученого уровня доктора Морриса Голдпеппера…

     «Эксперты по почерку объявили это его почерком, вне всякого сомнения. Здесь, — он порылся в коробке, — находятся одиннадцать зубных протезов, о которых идет речь. Кто — нибудь из вас может посмотреть на эти чистые линии и отрицать, что это работа несравненного Голдпеппера?»

     Шестеро прочих мужчин посмотрели на эти предметы и покачали головами.

     «Прекрасно, — пробормотал доктор Смит, — даже в их сломанном состоянии. Поэмы в пластике! М. Г. не мог сделать плохую работу, даже если бы попытался!

     Доктор Рорк продолжил. «Каждый отчет подтверждает, что у человека, который принес пластину, были синий рот и беззубые десны, как говорится в послании. Каждый синеротый пациент выглядел как старик. И, джентльмены, из этих одиннадцати не менее восьми поступили из штата Калифорния. Вы понимаете, что это означает? Калифорния предлагает пожилым людям самую большую финансовую помощь! Предположение Голдпеппера было верным!

     Доктор Хансен наклонился вперед.

     «Кроме того, наши отчеты показывают, что пятеро из восьми являются лидерами борьбы с фторированием питьевой воды! Я тщательно обдумал это и убежден, что в их физическом строении, эволюционировавшем на другой планете, есть нечто, не переносящее фтора, даже в незначительных количествах, потому что они, естественно, уже будучи беззубыми, не заботятся о предотвращении гниения».

     Молодой доктор Маккалистер взял слово. «Мы проверили дантистов и специалистов по обслуживанию в агломерации Нью — Йорка и обнаружили, что значительные количества протезов были доставлены в некое неизвестное место, называемое Эчс Экспорт Компани, расположенное немного севернее Вашингтон Маркет! Есть все основания полагать, что это то место, о котором упоминал доктор Голдпеппер. Один из наших людей, зайдя туда, обнаружил только одного человека, выглядевшего, как старик. Наш представитель притворился глухим, что заставило этого человека громко говорить, широко открывая рот. Доктора, он сообщает, что у этого человека синий рот!»

     Вокруг стола раздались пораженные вздохи.

     Доктор Рорк наклонился вперед и выключил магнитофоны. «Следующее не будет записываться. Очевидно, Доктора, что обычные методы не помогут решить такие вопросы, как обеспечение возвращения нашего несчастного коллеги или безопасное удаление этих инопланетных личностей c нашей страны и планеты. Я, конечно, не могу официально одобрить то, что можно назвать методами «сильной руки». Но, в то же время, я чувствую, что наши противники не имеют права на вежливое обращение. И, очевидно, обычные каналы органов правопорядка для нас полностью закрыты.

     «Поэтому — и помните, ни слова об этом не должно выйти за пределы нашего круга — поэтому я сообщил кое-что об этой проблеме мистеру Альберту Аннаполло, широко известной в портовых районах фигуре, который не так давно учредил великолепный План Стоматологического Здравоохранения Портовых Грузчиков. Мистер Аннаполло — довольно грубый человек, но, тем не менее, он лояльный американец …»

     «Теперь мы знаем ахиллесову пяту этих инопланетных существ. Это фтор. Также мы знаем, как их распознавать. И я думаю, что в скором времени мы сможем получить результаты. Между тем…» — он вытащил из кармана листок бумаги — «это уже первый месяц в текущем квартале, когда стоматологические материалы должны быть транспортированы — или телепортированы, как это называет доктор Голдпеппер, — в их отдаленное место назначения. Ожидается, что крупная партия будет доставлена со склада известного оптовика в помещение Эчс Экспортинг Компани. У меня есть копии того, что произведено и обернуто вокруг каждой трехунциевой бутылки Зубного Гигиенического Раствора Элленбогена. Я полагаю, это встретит ваше одобрение.»

     Он вручил его доктору Хансену, который, как и другие присутствующие, мрачно и решительно кивнув, прочитал вслух.

     «От Американской Ассоциации Дантистов, представляющей более 45 000 зарегистрированных дантистов в Соединенных Штатах и их территориях, к доктору Моррису Голдпепперу, где бы вы ни находились: НЕ ОТЧАИВАЙТЕСЬ! Мы намерены спасти вас! Мы приложим к этому все усилия! Мы будем сражаться за правое дело!

     Будьте мужественны, доктор Моррис Голдпеппер! Вы должны вернуться!»

     Перевод: Bertran

     lordbertran@yandex.ru