Аннотация: Околоисторический роман по мотивам сериала "Бедная Настя" (начальный фрагмент)
Нервных - просим удалиться
Мы - частушки будем петь.
Из фольклора.
Не любо - не слушай, а врать - не мешай.
Из фольклора.
Петербург встает не рано.
Маркиз де Кюстин.
НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ ОТ АВТОРА ЧИТАТЕЛЯМ.
Место действия - Россия вечная.
Время действия - ну ... кто сможет сказать, что ничего подобного никогда не происходило, пусть - пишет про это сам. В общем - дни минувшие. Дела этих давно минувших дней моделирует в бездушном (как все западное, американское) компьютерном виртуале такая себе парочка программистов-демиургов: Ветчинкевич Евгения Львовна и Воропаев Альберт Юрьевич. Моделируют они - как им в голову взбредет, историческую правду не ставя ни в грош. Обое - наши современники, творящие свои деяния в Харьковском национальном университете им. В. Н. Каразина (Каразин Василий Назарович современник и свидетель моделируемых указанными демиургами исторических событий).
Действующие в реальности дней минувших (и примкну... и примкнутые к ним) лица:
Бенкендорф (фон Бенкендорф) Александр Христофорович - ветеран, старый партизан (с нашенской стороны, в Отечественную войну), в описываемое время - граф, флигель-адьютант, шеф жандармов. Вся головная боль в Российской империи - его. Бедняга ! ...
Романов Николай Павлович - император всероссийский. Прозван прогрессивными современниками - Тормозом. Действительно - тормозил.
Романов Александр Николаевич - наследник российского престола. Сьехал с тормозов.
Гвидо-Мазонвецкая Виктория-Юлия - польская аристократка, росийскоподданая. Очарование ее кружит головы - всем. Часто - с последствиями. Легкомысленна и ветрена как истинная полячка и притом - прожженая политическая интриганка. Графиня, и в моральном ее облике есть растленное влияние Запада.
Чичикорф-Арапов Павел Абрамович - столбовой дворянин из российских негров, крепостник - из молодых да ранний. Соседи Павла Абрамовича, гуманные, либеральные и просвещенные дворяне решительно осуждают творимые им безобразия. На его отдельном отрицательном примере развернули воспитательно-просветительскую работу. Народ им этого - не забудет.
Самоцветова Полина Ивановна - русская красавица. Блондинка - натуральная. Крепостная П. А. Чичикорф-Арапова. Актриса. Заинтриговать - может. Интриговать - тоже. Своим хозяином-крепостником частенько руководит, но притом неоднократно им изнасилована. Эпизодически бывает выпорота. Все это - от большой любви к народу.
Сычева Марфа Бонифатьевна - ключница в доме П. А. Чичикорф-Арапова. Сопливой девчонкой нянчила его, осиротевшего в младенчестве. За своего барина бесстыжие зенки кому хошь выцарапает. Полине - сочувствует, воспитуя ее, жалеет.
Баскерблок Александр Иванович, Фонзайчин Вячеслав Алимович, Лукьяненков Тиберий Тарасович - русские литераторы.
Ржевский Александр Сергеевич - солнце российской словесности.
Кюстин Астольф де - француз, маркиз, клеветник России, больше сказать о нем - нечего. На страницах романа не присутствует, равно как и некий нищеброд Федор Кузьмич, исполняющий обязанности призрака родного дяди наследного принца Александра Николаевича, императора Александра Благословенного. Но и маркиз и нищеброд ( тот, который - дядюшкин призрак) упоминаемы столь часто, что без них - никак.
Настя (настоящие имя, фамилия и отчество, равно как и прочие анкетные данные - неразгаданная тайна) - все там из-за нее, а может - из-за него ?... (Ненужное зачеркнуть) .
Штольц Борис Исаевич - герой эпохи первичного накопления капитала.
князь, шеф орденов Станислава и Андрея Первозваного бело-зеленознаменного Сион-Ордынского иррегулярного, оленной кавалерии, полка имени верноподданых народов Севера.
А также:
Мужики, старосты и старостихи , солдаты, матросы, офицеры, генералы и адмиралы, бабы, дамы, барышни, девки, девы, девчонки и мальчишки, министры, дипломаты, служители культа, культовые писатели, негры, французы, драгуны, уланы, бомбардиры и завсегдатаи трактира, жандармы и кавалергарды, , юнкера и рабочие, чиновники - мертвые и живые, в шинелях и без оных (иные - в исподнем, но при орденской звезде), поляки из Варшавы и евреи из Одессы. Вообще - весь русский народ.
ПРОЛОГ.
Слишком прославленная статуя Петра Великого привлекла
прежде другого мое внимание, но она произвела на меня
исключительно неприятное впечатление. Воздвигнутая
Екатериной на скале со скромной с виду и горделивой по
существу надписью "Петру I Екатерина II" , фигура
всадника дана ни в античном ни в современном стиле.
Маркиз де Кюстин
Город Санкт-Петербург , столица Российской империи. Набережная Невы близ Сенатской плошади. Весна - не ранняя, но слякотная. Утро - туманное, но - не раннее. В прямых и туманных улицах - городская муть. Где-то за мокрым, желтым фасадом скучно-величественного казенного дома грохочет барабан. Примолк. Слышны крылатые русские выражения. Снова барабан. Город грезит бесконечной славой и властью. На лицах гуляющих по набережной петербуржцев проницательный наблюдатель без труда сможет прочитать непростое чувство возбуждения и душевной придавленности. Десница Медного Всадника указует направление за Неву, прямиком к Петропавловской крепости. На гранитной глыбе с надписью "Первому - Вторая" у задних ног бронзового коня под руководством поматывающего редкой бородой пожилого коротконого рабочего трудятся ловкие, статные юнкера. Макают суконки в баночку с жидкостью для чистки эполет. Начищают бронзовому коню что-то ... К черту недомолвки ! Не "что-то", а то, что надо, что потребуется начищать до солнечного блеска и впредь. Дабы каждому было ясно, что именно в виде неукротимого жеребца изобразил гениальный Фальконет Россию, вздерутую на дыбы великим ее преобразователем. А не в виде, скажем, кобылы или, упаси Боже, мерина.
От ограды Исакиевского собора за работой молодцов-юнкеров присматривает немолодой, низенького роста, рыжеватой масти, титулярный советник. Несколько даже подслеповатый на вид, но притом - в недурно сшитой шинели. Шинель - хорошего сукна, подкладка коленкоровая, но из такого коленкору, что на вид казистей и глянцевитей шелку. Воротник - кошка, которую издали всегда можно принять за куницу. Ревностно и с любовью присматривает за юнкерами и рабочим титулярный советник. Наслаждение выражается на лице его. Ничем другим образ прекрасного сего титулярного советника не замечателен: небольшая лысина на лбу, морщины по обеим сторонам щек, цвет лица, что назывется, геморроидальный. Да вот -
несколько еще рябоват. Иных каких бы то ни было особых примет в наличии не имеется.
Послышались стук колес и цоканье подков по граниту, щелканье кнута и крики "Пади!". Ехала по набережной Невы карета, запряженная шестериком цугом. В карете - Бенкендорф Александр Христофорович, граф, герой нашего романа. Ехал граф во дворец - докладывать государю-императору Николаю Павловичу про то, что в России все спокойно. С чувством глубокого удовлетворения докладывать. Юнкера стали во фрунт. Проглянувшее из разрыва в тучах солнце засияло на ... На чем, на чем ?! На чем надо на том и засияло. Титулярный советник восторженно-умиленно помертвел лицом. Рабочий степенно скинул шапку, поклонился в пояс. Не разгибаясь, вслед за юнкерами, держал равнение на проезжающую карету, ел глазами Его Сиятельство. Взгляд старого питерского мастерового казался покорным - из-за мигающих красных век.
Александр Христофорович знал, что это - оптический обман. Россия не дремлет, она - сосредотачивается. Граф отечески покивал труженикам, каковые труженики у задних ног Медного Всадника ... У каких еще задних ног ?! Медный Всадник у нас будет кто ? Знамо кто, а што ?... Ладно - проехали. Катила набережной Невы карета с графом Александром Христофоровичем. Думал граф нелегкую свою государственную думу:
"Вот ведь и крепостное право отменять надо - чай пороховой погреб под государством ... Так и сказано было мною намедни, прямо в пресветлые государевы очи. Так вот и резанул ему правду-матку в глаза его ... пресветлые. Красиво сказано - "правда-матка". Его Величество тоже - за словом в карман не полез, душевно эдак поговорили о горькой доле народной. Теперь вот за эдакую горькую правду имеем еще головную боль - в секретном комитете по крестьянскому вопросу. Полячишки - вскинутся. Они горазды бунтовать за права человека. Только,ежели права человека - для людей. И они - знают этого человека. Благородного человека, то-есть. А как дело к тому, чтоб мужичку сделать облегчение ... Вон у нас в Остзейском крае в наилучшем виде мужика облегчили - на волю с чистой совестью. И - без земли. Правильно почивший в бозе государь Александр Павлович рассудил и всемилостивейше повелеть соизволил "Земля - дворянам !". А крестьянам ... Им это... "Чтобы лучше жить, надо лучше работать". Как учил нас великий ... Нет - не государь Александр Павлович. Не Алексадр Благословенный. Какой там Благословенный ?! За такое народ наш благославлять не станет ... Как же его звать-то? Меттерних еще, помнится, очень высоко , в гробу многажды перевернувшись, его политику в отношении мадьяр ... А потом еще, как он в силу вошел, народ в кабаках ловили и спрашивали, зачем, дескать, в кабаке сидишь, а не работу работаешь ? Престранный, доложу вам, милостивые государи, вопрос ! Ежели работа такая, что возможно ее в кабаке пересидеть ... Как бишь его чин и прозвание ? Фамилия - то ли Андропов, то ли Андронников. А чин - секретарь. Набольший какой-то секретарь. Секретарь, некоторым образом,
всея Руси. С щелкоперами он еще воевал. Притом, победа осталась за щелкоперами. Поделом ему. Не тревожь русский народ в кабаке. Это - святое. Да, шелкоперы... Де Кюстин этот ... В прошлом - страстный (в хорошем смысле) обожатель государя Николая Павловича. Ныне - клеветник России. Медный Всадник, изволите видеть, на эту ... На этого нехорошего человека не произвел нужного впечатления !... Ничего. Как начистят ему (Медному Всаднику, а хорошо бы - де Кюстину) одно место, на все-ех будет производить впечатление".
Прийдя к такому утешительному умозаключению, граф оттаял душой, помыслил о том, что надобно поощрить личный состав, участвовавший в деле при задних ногах Медного Всадника.("Особливо чиновника того. Фамилия его ... На "буки" как-то, а звать ... Мокий ... Да точно - Мокий Хоздазатович").
Окончательно прийдя в умиление, Алексадр Христофорович глянул в окошко кареты. Из подозрительного вида погребка вышмыгнул набивший оскомину самым проницательным читателям щелкопер - из саратовских поповичей, обличья - решительно не православного. Нес связку книг - небось тех самых, учивших, что делать. Эти - наделают. Некая Вера Вольфовна ... Нет - не Вольфовна, как бишь ее ?... Тоже - совершенно неправославного духа единочаяльница не нашего этого поповича. Так она в подстрекательских своих снах ... Сновидения у нее, должу я Вам ... В одном, к примеру, подбивала она россиян, так - между делом, аннексировать Блаженную Аравию. Мечталось ей, поди, помыть белые свои ножки в водах Персидского залива.
Граф погрозил смутьяну кулаком, подумал:"Мне бы твои заботы ...".
***
Глава первая.
ЦВЕТОЧКИ
Танец, который чаще всего встречается в этой стране
на великосветских балах , не нарушает обычного течения
мыслей танцующих.
Маркиз де Кюстин.
Давай с нами, красавица !
Весело поедем - с гармонией.
Глас русского народа.
- Чего вы, мужики ?! Чисто санкюлоты какие хранцузские, беспортошные то-есть свободные граждане, прости Господи ... Ну - пуркуа мы шумим ? - весьма похожий на средней величины медведя барин с укоризной смотрел на толпу, галдящую у крыльца бело-голубого, со львами и мезонином, господского дома.
- Пуркуа, пуркуа, чаво, чаво ... Та-аво. - озвучил горе народное стоящий впереди бойкий малый - кабы не черная разбойничья борода, был бы вылитый государь Петр Федорович, земля ему пухом.
- Ты, Емельян, эгалите, фратерните, да не больно-то либерте. - урезонил государева дублера барин. Лицо его, обрамленное дивной густоты и кудрявости бакенбардами, приобрело цвет каленый, горячий, какой бывает на медном пятаке.
- У нас - это ... Борьба за мир. - поддержал Емельяна голос из толпы. - Чтоб, значит, миром, всем обчеством землей владеть . Землей владеть имеем
право, а ваучеры - никогда ! Честью просим. А нет, так вон ... В Заманиловке третьего дня пустили барину красного петуха за это самое ... За угрозу миру.
- Да Боже ж мой ! - барин заложил большие пальцы рук за отвороты фрака. (Совершенно медвежьего цвета фрака). Сбежал с крыльца с легкостью необыкновенной, словно в пляс пойти собрался. Зачастил с некоторой в голосе картавинкой:
- Единочаятели крестьяне ! Да пуркуа ж мы будем себя равнять с Заманиловкой этой - зас ... заманилующей трудящихся ?! Мы чай православные, или - где ?! Пускайте шапку по кругу ребята, сдавайте ваучеры эти за ... заманиловские. Грамотки то-есть на ваши земельные паи. На кой ляд вам паи эти, грех с ними один. А за то вам от меня - ведро хлебного вина. Эй кто там ! Фома Большой да Фома Меньшой, Козьма да Демьян ! Ведро вина трудовому крестьянству ! Да к вину снетка солененького, огучиков, капустки - как у нас, на Святой Руси, заведено. А ты, Емелюшка, прогуляйся, голубь, на конюшню. Пускай тебя там малость - тово ... Поучат - каковое у мужика место всего чаще греют либерте, эгалите и фратерните. Фома Большой да Фома Меньшой, Козьма да Демьян ! Проводите.
- Иди Емеля. - послышались голоса из толпы. - Потерпи за правду, за мир, за обчество. Не бойсь - мы тебе оставим.
Емельян широко перекрестился, с высоко поднятой головой пошел , в тесном окружении Фомы Большого да Фома Меньшого, Козьмы да Демьяна, проторенной дорожкой на барскую конюшню.
Душевно пилось хлебное вино на лужайке перед бело-голубым, со львами и мезонином, домом. Загрызалось снетком солененьким , огурчиками - ма-ахонькими, капусткой - каковую грех употреблять помимо водки. Лепота ! Социальный диалог называется. Вона как !
Указанную лепоту наблюдают в Харькове, на дисплее, стоящем в келье на самой верхотуре университетской башини, двое - мужчина и женщина. Это - программисты-демиурги, создавшие в чреве компьютера виртуальную реальность, в коей мается бедный Александр Христофорович. Позвольте, читатель, Вам их представить : Ветчинкевич Евгения Львовна - кандидат философских наук (не блондинка, нет - миниатюрная брюнетка с очень даже прелестными формами, сумела и после защиты сохранить имидж умненькой девочки); Воропаев Альберт Юрьевич - седогривый лев вольных постсоветских пампасов, несколько потрепан непростой нашей, не виртуальной увы, реальностью, но - сыплется еще порох из пороховниц.
- А что правда - Чернышевский в каком-то из снов Веры Павловны присоединял Аравию к России ? - вопрошает Альберт Евгению.
- Правда, все правда. - отвечает Евгения. - И про освобождение, без земли, Александром Благословенным крестьян в Прибалтике - правда. И про то как разбирались, в лоне крепостного права, крепостные крестьяне с помещиками-крепостниками, пробовавшими раздавать общинную землю в частную собственность - крепостным же, им самим то-есть. И про выступления Бенкендорфа против крепостничества тоже правда. Ну а про то, как генсек Андропов Юрий Владимирович ваше, вскормленное при Брежневе, поколение надумал приучить к труду - тебе лучше знать. Я в те годы дисциплинировано ходила в младшую группу детского сада, детский садик не прогуливала и дедушка Андропов со мной никакой головной боли не имел.
- Было. - ностальгически кивает головой демиург Альберт. - Чего только у нас, на Святой Руси не было ?! А вот еще про поляков ... Про то как
держиморды российской великодержавности напускали на вольнолюбивую шляхту угнетенное крестьянство. Ну Бенкендорф ! Ай да сукин сын !
- Бенкендорф не дожил. - с печалью говорит Евгения. - А вот Александр Второй Освободитель небезуспешно практиковал союз с трудовым крестьянством против революционного польского дворянства.
На дисплее наличествует образ лежащего на животе, возле почти опустелого ведра Емельяна - страдальца за правое дело защиты коллективной земельной собственности от антинародных реформ.
***
День был - понедельник, государь - гневен. Такая была его, государя, планида на понедельник. Понедельник - день тяжелый. С утра закипала лава монаршего гнева, грозя извержением с последующими персональными испепелениями. Но - не изверглось покуда. Все затихло в ожидании взрыва государева гнева. Сам он пребывал - в предвкушении.
Пришедшего с докладом Бенкендорфа встретил наитишайше, с наивозможнейшей кротостью протянул ему гербовый лист. Спросил вкрадчиво:
- Видел ли ты сие, Александр Христофорович ?
На листе сверху военно-писарским рондо было, как машиной напечатано, написано такое :
ДЕРЖАВЦУ ПОЛУМИРА
Отраде и грозе Вселенной
Великому и ужасному
Колян - пахану.
- Так твои умники пишут на высочайшее, мое то-есть, имя. Это я - "Колян-пахан" ! ... Но притом, - император придержал себя, - и "державцу полумира". Грозе, но притом и - отраде. "Грозу восчувствствовать с отрадой , на шкуре собственной терпя". Это кто - Херасков ? Я ?! Меня - поэтическая муза ... Не я ее, а она - меня ... Посещает. Не говори никому - не надо. Хватит и давешнего доноса брату Саше о либерлизме великого князя Николая Павловича. Магницкий небось расстарался , скотина ... Но грозу восчувствовать с отрадой это - наше. Мазохизм называется ... Что ? Нет такого слова ? Как это - нет ? ! Мазохизм есть, а слова - нет ... Австрияк этот, из хохлов еще не сподобился ? ... Скажи Несельроде, чтоб ноту накатал Меттерниху. Чтоб тот подтянул своих щелкоперов до нашего европейского уровня. А то - у нас мазохизм есть, а у них - слова нет ... Как ? "Евромазохизм" ? ... Кто придумал ? А ... Тот - из наших хохлов. Как же - помню. Сослать в ... Ну где у тебя с осведомителями напряженка ? Туда и сошли. Кадры решают все, учти Александр Христофорыч. У тебя кадры, конечно ... Умеют словцо ввернуть , распробестии ... Однако же , и в излиянии верноподданических чувств надлежит сохранять ... "оттенок благородства". Так вроде бы , писал этот ... Как бишь его ? Ну ты должен помнить, на учете он у тебя состоял. И у тебя - склероз. Оттого и прощаем врагам нашим, как то христианину прилично. Ну такой весь из себя - " и только небо в голубых глазах поэта" ... Ну как - "запамятовал"?! А историческая память нации ?! Камер-юнкер двора нашего он был, из арапов. А может - из хохлов ?... Из какой-то угнетаемой великодержавным шовинизмом нации. Ну тот ... С Федей Булгариным все норовил вровень встать. Скандал еще из-за него был - международный. Геккерна, голландского посланника мы тогда очень даже во благовременье из Питера выперли. Хотел, собака, чтобы я, во исполнение интернационального долга перед любезным братом - королем Нидерландов, наехал на французов и британцев. Из-за Бельгии какой-то ... Что еще за Бельгия ? Что ? Это где бабы показистее коров будут ? А в Голанндии все наоборот ... И всемилостивейший манифест уже там вышел, чтобы браки такие считать законно совершенными на небесах. Не манифест ? Решение парламента ? Ну, что еще в парламентах этих решать ? ... Еще не приняли ? Это - в далеком будущем ? Ба-альшое будущее у Голландии. А камер-юнкер ... Жена у него блондинка, друг жены - тоже блондин. Сволочь оказался, а не друг-блондин. Из-за него щелкоперы разные теперь пишут, что я заказал великого русского поэта. Стрелка со штуцером спрятал , вроде бы, в комендантском сарае на Черной речке. Сами бы попробовали в такую темень за сто шагов, в метель ...
Истаял монарший гнев в горькой сладости воспоминаний. Окончил свою речь Николай Павлович на совсем уж благодушной ноте:
- "Колян-пахан" значит ?... На бескрайних просторах Евразии - пахан. Рвение, граф, у твоих соколов с орлами не по уму. Ох - не по уму.
- Умные, Ваше Величество, державе не надобны. Надобны - верные. - с достоинством отвечал граф. - Опять же, орлы мои - всегда в курсе ... Обчитались маленько Фонзайчина. Со всяким случиться может.
- Фонзайчин. - кивнул император. - Наш человек в Ханбалыке, при дворе любезного брата нашего, богдыхана Золотой Ордуси. Та еще дуся ... Но Фонзайчину - верю. Учен вот только шибко. Прямой немец.
- Ваше Императорское Величество ! - граф фон Бенкендорф сделал морду ящиком, глядел - соколом. - Мы, русские ...
- Красиво поешь граф Александр Христофорыч! - прервал поток сиятельного национального самосознания император. - - Правильно понимаешь текущий политический момент. Мы - русские. Точка. А Фонзайчин ... Нет, не русская у него душа. Уж больно учен. Учен, зело учен. Какие у него эпиграфы из Конфуция ! Там, где про зверя ... А имя зверю ... Как бы вроде и из геометрии, эдакая , понимаешь, квадратура круга : "Пи", понимаешь, "дэ". И где-то - из чистописания , звучит наподобие как "Абзац". Есть, конечно, нюансы. Восток - дело тонкое. Но притом, Восточный вопрос - уже не вопрос. Турции приходит вскорости полный этот самый зверь ... Как бишь имя его ?
Разговор государя с верным слугой происходил тет-а-тет, без дам, и ничто не помешало старому партизану Александру Христофорычу подсказать своему государю, царю-рыцарю символизирующее печальные политические перспективы Османской империи имя зверя.
Сидящий в университетской келье перед дисплеем седовласый демиург Альберт Юрьевич рыцарством своего обхождения был государю-императору Николаю Павловичу несколько не подстать. Отчего, обратясь к сидящей рядом Женечке, изволил полюбопытствовать:
- А что - у Конфуция и вправду наличествует такой зверь ?
- У Конфуция - не знаю. - отвечала Евгения. - Восточным языкам не обучена. А в "Деле о полку Игореве" наличествует. Или - в "Деле незалежных дервишей" ? ... Не помню точно. У нас - точно наличествует. Подкрался незаметно. Полуставочников сокращают. В связи с повышением должностных окладов труженикам науки. А у нас, ты ж знаешь, Сахаренко и Блакитняк - совместители. А без них ... Да - именно тот самый зверь.
Весь дисплей тем временем занял лик государя-императора Николая Павловича, всемилостивейше изрекать соизволявшего:
- Вспомнил ! У Фончайчина я про него вычитал. Пу-си-цын его фамилия. Древний русский род. Из арапов. Из хохлов - Шевтчук-задэ. Братья они, не помню с какого боку.
- По счастью, государь. - разъяснил Бенкендорф. - По счастливой судьбе, по велению коей назначено им пребывать под учительным скипетром Вашего Императорского Величества.
***
- Жандарм тут у нас намедни ошивался. Вы, барин, еще выкушайте. От того - облегчение выйдет. - ключница Марфа с материнской заботливостью потчевала ненаглядного своего Павлика огуречным рассолом.
- Какой еще жандарм ?! Жандармы у нас завелись ... Как омерзительно в России по утрам ! - Павел Абрамович Чичикорф-Арапов склонен был нынче к вольтерьянству и европейскому мышлению. - Рассол ... Подобное надобно лечить подобным. - он искательно посмотрел на ключницу свою Марфу Бонифатьевну, в прошлом - няню, верную подругу бедной юности своей и сирого своего детства.
- Известно какой жандарм - синий. - печально отвечала Марфа, жалостный взор дитяти с твердостью игнорируя.
- Отчего - синий ? Им же вроде как всемилостивейше предписана борьба за трезвенность. Михаил Сергеич, когда еще, высочайшим рескриптом ... Какой еще Михаил Сергеевич ?! Откуда он забрел в мои мозги ? ... Ох - голова, моя головушка ! - страдалец Павлуша со стенаниями припал к жбану. Прилипшая к краю жбана веточка укропа, отлепясь, тихо перекочевала на барскую постель.
- Мундир у него, у жандарма, как положено - синий-голубой, небесного цвета, благочестивого. - кротко пояснила Марфа. - Настю спрашивал. Дескать - с пенюарами не замечена ли ?
- Настена с пеньюрами ? ... - вскинул брови Павел Абрамович. - Она ж у нас скотница, а не горничная и не прачка. Какие у нее пеньюары ? Баба простая, без фокусов и выкрутасов, но ... Ты, няня, позови ее ...
- Увезли Настену. - покачала головой добрая няня. - На Запад. Цыгане. Или - поляки. А может - французы. Кто у нас на Святой Руси первейшие пенюары иноземных спецслужб ? Нехристи и инородцы. Вроде де Кюстина, маркиза этого. Подольститься к нам, вишь, захотел. Дескать - русские высшая раса, только царь-батюшка самодержавием своим подгадил. А так - красавцы. Мужики наши русские ему, де Кюстину - нехристю, на Великий пост, в конце кварталу сделанному , показались казистее баб. Одно слово - голубой, но - не жандарм. И что еще написал ?! Будто первейшее у нас в карахтере что ?! И не трудитесь, барин, угадать. Хоть на трезвую головку, хоть - на пьяную, а на похмельную так и вовсе ... Вежливость. Вона как ! ... Я то сама чай русская, или - где ?!
- Пускай клевещет. - слабым голосом отозвался Павел Абрамович - несколько освеженный рассолом, но пораженный в самое сердце циническими инсинуациями клеветника России.
- Тебе, Поля, чего ? - Марфа повернулась к стоящей на пороге Полине - русской красавице, натуральнейшей блондинке, ангельски голубоглазой (кукла Барби скромно курит за углом), да-с, государи мои: натуральнейшим, шельма эдакая, ангельским манером голубоглазая блондинка, и притом есть что обтягивать розовому, с рюшечками, выписанному Павлом Абрамовичем из Парижа (а может - из Лондона) муслиновому платью, и есть чему выглядывать из означенного платья декольте. Маркиз де Кюстин ! Ты - не прав !!!
- Какие такие еще незабудки ? - под взором Марфы трогательный букетик в руках Полины затрепетал. - Березовых веников надобно было нарезать - барина попарить в баньке после вчерашнего. Чтоб кровь ему по жилочкам разогнать, а мысли всякие не нашенские - про то, как в России по утрам нехорошо, вовсе прогнать. Ох учить тебя надобно Полька ! Мало, видать, я тебя учила ... Ничего - дело поправимое, добавим. То-то же, что "мерси". Ступай.
Полина с жалобным мерсиканьем исчезла, Марфа Бонифатьевна повернулась к Павлу Абрамовичу. Молвила со значением :
- Помнишь, Павлик, об чем вечор с выборными от мужиков толковал ? Не помнишь ... Запамятовал. Об приватизации земли. Об том, чтоб мирскую землицу мужикам в частную собственность раздать. За аграрную реформу с хрестьянами разговор имел.
- За реформу ! ... Боже - какой стыд ! - простонал Павел Абрамович.
- Стыд не дым, глаз - не выест. - утешила Павлика няня. - А вот мужики за это самое , за угрозу миру, за разбазаривание мирской, божьей собственности грозятся красного петуха пустить. Как в Заманиловке.
- Выдрать всю деревню. - в Павлике проснулось классовое самосознание. - губернатор мне друг, даст инвалидную команду.
- На все твоя, барская воля. - умиротворенно отвечала няня. - Отчего не посечь, ежели мужик балует. Это можно. Инвалид в командах этих крепкий, ядреный, в делах таких сноровки им не занимать. Сделают наших мужичков в лучшем виде. Почешутся мужички , да еще спасибо барину за научение скажут. Не вопрос. А вот приватизировать мирскую, божью землицу - нельзя ! ... По совести, по божески надо, Павлуша ! Хоть с той же Полькой. Поучить ее надобно. Но и камариновые сережки подарить - тоже надобно. Обидно девке. Вон мамзель Жюли, графине Гвидо-Мазонвецкой - пока стишки писал, чуть не пуд бумаги на черную словесность извел. А всего-то только и вышло: "Я помню чудное мгновенье, когда с тобой прощался я ". Насилу спровадили в Польшу ее. А с Полиной так не выйдет. Она - твоя дворовая девка. А дворовых просто так на волю выгонять закон не дозволяет. Нет еще такого закону ? Будет. Комитет по хрестьянскому вопросу портки не зазря протирает. Терпи Павлик - демократом станешь.
***
- Безродная космополитка, графиня Виктория-Юлия Гвидо-Мазонвецкая предерзостно себе позволяет не с Ягеллоном каким-нибудь, а с наследником-цесаревичем престола российского крутить шуры-муры !!! - гремел металл в голосе не поступавшегося принципами графа фон Бенкендорфа .
- Амуры . - поправил император верного слугу - своего и Отечества. - Амуры, а не шуры-муры. Подобные материи излагать надлежит со всей тонкостью европейского просвещения. Ведь мы в Европу - когда еще вошли. При братце Саше - так аж по самый Париж . Санек , не тем будь помянут, так даже сподобился стать отцом ихней французской демократии - ежли б наши оккупанты сиволапые, да казачки графа Платова в Париже не наличествовали, сделал бы им Талейран, заместо монархии конституционной, монархию абсолютную. Самодержавие ? ... У французишек ? ... Какое самодержавие, ежели подержаться толком не за что ? Мощи в кружевных исподних юбках... Разврат и повреждение нравов. А у Жюли, значит, с моим Сашкой - амуры. Амур и Психея ... Психея ... Слушай - а в дурдом нельзя ее запереть ? Мы бы там ее навещали. - Николай Павлович шевельнул усом. - В видах христианского милосердия. Ну и - для конспирации .
- Она, Ваше Императорское Величество, сама кого хочешь до дурдома доведет. - утирая платком бисерный пот с бледного чела отвечал охранитель престола. - Сия безродная космополитка ...
- Где ж - безродная, ежели она - графиня. - резонно заметил государь. - Почитай со всеми европейским монархами состоит в ... Да - пока не запамятовал ... Выдали той девице атестат ? Предписывающий впредь числить ее невинной. Ну той , с которой наши павлоградские гусары ...
- Коллективно обсуждали политику прусского короля. - подсказал своему государю Александр Христофорович.
- На манер того, как князь Борис, тот - из моих друзей четырнадцатого декабря, с графиней Безуховой. - кивнул Николай Павлович. - А павлоградцы, как ты изволишь выражаться, с девицей ... Тоже - про прусского короля, только - коллективно. Ну так как - выдали аттестат ?
- Так точно Ваше Императорское Величество. - ответствовал Бенкендорф. - Гусары разжалованы в адьюнктов Школы праводения. Как не справившиеся. Ибо - коль скоро девица признана невинной ...
- Ну, положим, правоведы наши, купно с членами, то-бишь - сочленами Вольного экономического общества, вскорости всю Россию ... просветят касательно политики прусского короля. - философически заметил государь. - Вернемся, однако же, к нашим космополиткам. Кому служит космополитка Гвидо-Мазонвецкая ?
- России - вне всякого сомнения. Имею своеручные расписки графини, подтверждающие получение ею денежных суммм, за услуги, оказанные государству росийскому. Услуги в сфере ... - охранитель престола кашлянул. - щекотливой, пенюарной. Касательно же прочих великих европейских держав ...
- "У ней - широкая натура." - махнул рукой император. - Ежели излагать сие словами народной песни, в понятиях народности, . К каковой народности добрый наш граф Уваров верхи усиленно наклоняет. Дабы низы, со временем, возжелали и - смогли. Ладно - проехали. Так что - у Сашки моего с Юлией серьезно ?
- Куда как серьезно, Ваше Императорское Величество. - с великодержавной озабоченностью в лице отвечал Александр Христофорыч. - Означенная Юлия (она же - Виктория) злоумышляет женить на себе великого князя Александра Николаевича и основать династию королей возрожденной Речи Посполитой.
- Гнилой Запад ... - с укоризной молвил Николай Павлович. - Ох уж эти польские панны ! Да и паны тоже ... Замыслили на Россию как тогда - в двадцать пятом. Вовек тех дней не забуду. Гады - ляхи ! Брата Костю с бабой ихней обкрутили, не с кем было кризис династический расхлебывать ! Всех бы их на перевоспитание к этому коммуняке французскому , к Шарлю Фурье. Сколько он там просит на свои фаланстеры ?
- Правда, правда. - Евгения в харьковской реальности спешит удовлетворить любознательность Альберта. - Испрашивал Фурье у Николая Палкина финансирование на строительство питомников для ростков светлого коммунистического будущего.
- Сущие копейки, Ваше Императорское Величество. - информировал государя верный слуга Отечества. - Только вот ... Аракчеевский прожект военных поселений по сию пору никак не расхлебаем, а ежели еще и заграница нам поможет - фаланстерами ...
- "Граф Алексей Андреевич - первый русский коммунист ..." - декламирует из Максимилиана Волошина Женечка.
- Нас голой ... идеей, фалантстерами иностранными, пенюарами и пеньюарами не возмешь ! - орлом глядел с дисплея царь-рыцарь Николай Первый. - Не на таковских напали ! Мы на космополитов интернационалистов напустим. Патриотов-интернационалистов. Отдадим Юльку за Павлика ... Как бишь его ? За Чичикорф-Арапова. Натуральный, прямой русский - интернациональных кровей.
- Истинную правду изволили молвить, Ваше Императорское Величество. - поддержал линию государя Александр Христофорович. - Коленкур в своих мемуарах пишет, что Бонапартий , перейдя Неман, страстно желал иметь русских пленных. Долго сие желание корсиканца оставалось неутоленным. Пока , где-то, дай Бог памяти, вроде бы уже в районе Барановичей не захвачено было французами в плен сразу - двое. Пятьдесят процентов - негры. В смысле, прошу, Ваше Величество, покорнейше простить, не негры, а негр - крепостной человек графа Платова. От означенного истинно русского человенка Наполеон получил дозу дезинформации о слабости России и российской армии. Каковая доза дезы, сдобрена была африканскими народными песнями и плясками. Наполеон на означенную дезу подсел. И - сгинуло все нашествие.
- Положим не единственно сей арап ... - заметил император. - Наши не только подраться, а и красиво соврать - не дураки. Потому и Бородино - победа русского оружия. Это уж потом, красиво соврамши, можно ... Красиво про это у поручика ... Да не Ржевского. У Лермонтова: "Москва, спаленная пожаром французу отдана ". Так и потом на пользу отечеству врали преизрядно. Гораздо хорошо врали. Тот же Коленкур пишет, как навешали на казачьих аванпостах лапши на уши Мюрату, королю Неаполитанскому. После чего Наполеон своим говорунам-французишкам категорически запретил с россиянами о чем бы то ни было трепаться. Как я его понимаю !.. Вернемся к сему истинно русскому арапу. Он, как я уразумел ...
- Так точно, Ваше Императорское Величество. Родич по женской линии Павла Абрамова сына Чикорф-Арапова.
- Ну так быть посему. - с отеческой улыбкой молвил государь. - Рандеву им сделать ... Где сие сварганим ? Не на сеновале же ?! Любовь у них, понятно, должна быть, как-то в сем случае прилично, большая и светлая. Но ... Надо воспитывать народ в уважении к сословиям. Так где ж сие провернуть ? ... Во дворце, на нашем выходе ?... Так вот ведь незадача ! Де Кюстин, маркиз морально загнивающий, дворцовые наши культурные мероприятия не одобряет, собака.
- Трудно ему, что-либо российское одобрять - после знакомства с таможенниками в Кронштадте, а затем - с клопами в петербургской гостинице. - сочувственно заметил Александр Христофорович.
- Клопы, положим, были , некоторым образом - французские. - отвечал на это Николай Павлович. - Хозяин гостиницы - природный француз. Стало быть - все, что в гостинице, его, французское. И клопы, и грязь, и - амбрэ. А таможенники ... Он , де Кюстин, что - и с таможениками желает в обоюдной любви ... Одно слово - евромазохизм ! Совсем загнил маркиз ... Итак - место ? Место встречи, которому изменить нельзя. Понятно, что - Россия. А подробности ?
- За подробностями, Ваше Величество, дело не станет. - с теплотой в голосе проговорил Александр Христофорович. - Но вот - Настя ...
- Что - Настя ? Опять - Настя ! Что ? Потребности у нее ? Растущие ? Культурные ? ... Мазурка, вздохи при луне, романсы под гитару ... Павлоградский гусарский полк расквартировать ... А - ну да ... Эти перестарались и записаны у нас в несправившиеся. Вот - возьми платок. Утри слезы и - вперед ! Кому слезы утирать ? Вестимо кому - несчастным и несправедливо обиженным. Где перед ? Спроси у Жванецкого. Настю увезли ? Французы ? Нам значит - маркиза де Кюстина, а им - Настю. Неэквивалентный обмен. Двойные моральные стандарты. Не французы ? Цыгане ? Тоже - европейцы. Европе мы - поможем ! Династию наших российских негров на престол польских королей посадим. Евроустойчивую династию.