Тётя Алина проснулась от настойчивого стука в дверь и тут же почувствовала, как всё её тело затекло от неудобного положения, а голова по-прежнему кружится, видимо, из-за слишком долгого сна. За окном уже брезжило утро, и день обещал быть солнечным и жарким, может быть, даже ещё жарче, чем вчера. С трудом разлепив глаза, тётушка потянулась, стараясь размять занемевшие ноги, и взглянула на часы. Половина шестого. Кто мог явиться в такую рань? Неужели, что-то случилось на работе? Но ведь она предупредила, что сегодня обязательно будет. А вдруг произошло что-нибудь важное, пока она спала? Но нет, ей бы обязательно позвонили, даже если бы в этом не было особой необходимости. Слишком долго она приучала секретаршу держать её в курсе всех событий и новостей.
Стук повторился, становясь всё настойчивее и громче, и тётя Алина, морщась как от зубной боли, заставила себя поторопиться, хотя ноги плохо слушались её. В коридоре было темно, и она громко выругалась неприличным словом, чего обычно никогда не позволяла ни себе, ни другим. К счастью, стук в дверь заглушал все звуки, и тётушка прикрыла рот рукой, словно опасаясь за собственный язык и за то, что кто-то случайно может услышать её. С входной дверью пришлось как следует повозиться. Тётя Алина никак не могла припомнить, почему она закрыла её на все замки. Наверное, была совсем вне себя и поэтому особенно старательно следила за тем, чтобы всё было доведено до логического конца, хотя теперь ей это только мешало.
Странное чувство какого-то непонятного провала в памяти ни на секунду не покидало её, словно тётушка не проснулась от крепкого сна, а вышла из забытья. Вернее, её разбудили, и она не могла сказать, рада ли этому или хотела бы и дальше спокойно дремать в кресле, не зная и не ведая ни о чём.
- Ну, наконец-то я застала вас дома! - стоящая на пороге тётя Полина вместо приветствия так радостно всплеснула руками, будто она никак не ожидала, что ей откроют, и теперь у неё просто гора свалилась с плеч.
- Вообще-то у нас есть звонок, - буркнула тётя Алина и опять удивилась тому, как легко непрошенные слова сами собой слетают с губ.
Грубость была не в её вкусе. К тому же родственница выглядела довольно странно: она была одета по-дорожному, очень взволнованна, но при этом настроена решительно, о чём можно было судить по напряженному взгляду и слишком тесно сдвинутым бровям. Уже само её появление было чем-то из ряда вон выходящим, потому что они обе предпочитали не нарушать условий неписаного договора, установленного однажды между ними. Их права и обязанности были чётко разделены, и внезапное вторжение одной из сторон выглядело как угроза хрупкому паритету.
- Я приходила вчера... И не один раз... Но никого не было дома, - тётя Полина с трудом переводила дух, то ли от волнения, то ли от спешки тяжело справляясь с обременительной задачей объяснять, зачем она здесь. - Боялась, что у вас что-то случилось. Слава богу, вы нашлись... А то я не знала, что уже и думать!
- Интересно, что такого страшного может с нами произойти? - тётя Алина посторонилась, пропуская непрошенную гостью в дом, хотя она и не очень понимала цель столь раннего визита и столь настойчивого желания знать, где они и как у них дела.
- Мне показалось... Точнее, я подумала... В общем, я хочу забрать девочек с собой.
Тётя Алина недоверчиво окинула взглядом приземистую фигуру в дорожном наряде. Может быть, она ослышалась? Или ей это всё ещё снится? Неужели равновесие всё-таки нарушено, и она должна теперь принять молниеносное решение, чтобы притязания не переросли в претензии? Ведь потом уже сложно будет на что-то повлиять! Глядя в наполненные какой-то непреклонностью блекло-серые глаза тёти Полины, она открыла рот и словно издалека услышала собственный голос, уверенный и спокойный, с чёткой, отработанной годами дикцией и приятной громкостью звука:
- Да, ты права. Я думаю, так будет лучше для всех нас.
Многозначительная пауза повисла в наступившей тишине. Тётя Полина сразу как-то обмякла, будто решимость и непреклонность, которыми она так усердно вооружалась, оказались ненужным хламом, и лучше всего было бы выбросить их теперь прочь. Но от растерянности она вдруг забыла обо всём, что собиралась сделать, и даже о том, как придумывала разные предлоги, чтобы явиться сюда, и подбирала слова, которые могут ей пригодится. Всё ещё не веря в то, что сомнения и переживания были напрасны, тётушка смущенно переступила с ноги на ногу и спросила первое, что пришло ей в голову, чтобы прогнать молчание и стряхнуть с себя неловкий груз:
- А Лера с Тонечкой... Они, наверное, ещё спят?
- Что? Ах, да... Наверное...
Тётя Алина неопределенно пожала плечами. По всему было видно, что и она обескуражена своим собственным ответом.
- Может быть, я зайду позже?
- Да какая теперь разница? Как будто пара часов смогут что-то изменить! Если уж они и ночевать не приходят сюда... Пропадают целыми днями у этой сомнительной старухи! Не знаю, чем она сумела так их к себе привязать...
Тётя Полина настороженно покосилась по сторонам. Что-то странное творилось сегодня с её то ли троюродной, то ли четвероюродной сестрой, которая всегда вела себя сдержанно и даже слегка высокомерно, не допуская никакой откровенности и никаких личных признаний между ними, и перед которой тётя Полина неизменно чувствовала лёгкое стеснение и робость в силу своей необразованности и простоты. Но это касалось только их двоих. К девочкам она ни за что не позволила бы относиться так, как к себе! И то, что Тони и Леры нет дома, лишь подтверждало, что она не зря решила взять и приехать сюда, в это чужое для неё место, где она ни за какие удобства не согласилась бы жить.
- Тоня, вставай! Тётя Полина... Она уже здесь! Ур-р-ра! - появившаяся неизвестно откуда Лерка промчалась, шлёпая босыми ногами, по коридору и повисла на шее у тёти, пока Тоня ещё ворочалась в кровати, спросонья плохо понимая, зачем так громко кричать. - Я знала, что ты приедешь... И очень скучала и ждала.
Тётушка погладила светлые волосы, чувствуя, как от них пахнет чем-то знакомым и родным. А как она скучала! Даже не верится, что они теперь будут вместе, и ей не придётся считать каждый прожитый в тоске и ожидании день.
- Фух-х-х, и что же мы тут так долго стоим? Идём быстрее! - Лерку, как обычно, уже подмывало спешить дальше, не оставаясь в бездействии ни на миг. - Мне нужно кое-что очень срочно показать. Вот увидишь, тебе понравится... Тоня и я целых два часа старались, чтобы вышло красиво...
Но тётя Полина не сдвинулась с места, хотя ей и хотелось позволить утянуть себя за собой. Тяжёлый взгляд хозяйки квартиры и само её присутствие давили и угнетали, но не считаться с ней было бы слишком неучтиво.
- Подожди, Лера. Нужно сначала собрать вещи. Тётя Полина забирает вас к себе.
- Правда? - Лерка недоверчиво покосилась на тётю Алину, которая сказала это таким обыденным тоном, словно сборы и поездка в деревню были не целым событием в их жизни, а делом каких-то пары минут.
- Правда. Разве ты этому не рада?
- Да нет... Почему? - Лерка растерянно взглянула на Тоню, которая наконец-то тоже появилась в дверях. - Рада, но... каникулы ведь ещё не закончились.
- Если уж тётя приехала специально за вами, не нужно заставлять её ждать!
Лерка скорчила одну из своих забавных гримас, и обе сестры послушно направились в комнату, не совсем понимая, надолго ли они уезжают и что именно нужно с собой взять. А тётя Полина с тревогой проводила их взглядом. Не так она представляла себе всё, что должно было произойти. Странная уступчивость и откровенность тёти Алины настораживали её. Да и девочки, кажется, не очень обрадованы известием о том, что она забирает их с собой.
- Похоже, новая привязанность оказалась даже сильнее ваших крепких чувств. По-моему, они совсем не в восторге...
Тётя Алина хотела сказать что-то ещё, но закашлялась, словно поперхнувшись, и поспешила как можно скорее удалиться, крепко зажав рот рукой. С ней явно происходили какие-то сложно объяснимые вещи. Тётя Полина не могла понять, в чём именно дело, но она чувствовала щемящую тревогу и тоску, особенно когда думала о девочках, поэтому и решила приехать сюда так поспешно.
Состояние тёти Алины действительно могло внушать серьёзные опасения. Не только окружающим, но и ей самой. Уже несколько раз за сегодняшнее утро она говорила совсем не то, что считала нужным. И у неё было при этом такое ощущение, будто слова сами рвутся с языка, и она не может их ни взвесить, ни удержать. Это пугало её. Но ещё страшнее были ужасные провалы в памяти, образовавшиеся со вчерашнего дня. Тётушка никак не могла припомнить, в котором часу Тоня и Лера явились домой и что случилось между ними. Наверняка, какая-нибудь неприятная сцена, раз она так разнервничалась, что до сих пор ещё не пришла в себя. Возможно, одиночество пойдет ей на пользу.
Утешая себя этой мыслью, тётя Алина постаралась расслабиться: ведь отпуск ещё не закончился, и ей, наверняка, удастся выкроить пару дней только для отдыха и покоя. Она и думать забыла о том, что все выходные отправлены к чёрту ей самой. Кроме того, тётушка не верила во всякую чепуху, вроде магических способностей, позволяющих открывать двери без ключа. И уж, конечно, ей и в голову не могло прийти, что все пугающие перемены последнего дня - это лишь её собственные желания, которые внезапно взяли и осуществились.
* * *
- Света, ты только послушай, о чём пишут в газетах! Неужели кто-нибудь читает подобную ерунду? - Серафима Игнатьевна возмущённо тряхнула пачкой свеженьких, ещё пахнущих типографской краской листов.
- Но вы ведь делаете это, - несмотря на ранний час, верная помощница уже была рядом, занимаясь привычными вещами, которых накопилось немало за истёкший день.
- Может быть... Может быть... Кстати, этот несчастный парень, из-за которого пришлось так спешно оставить Макса на тебя, угодил на первую страницу.
- Да? Интересно было бы знать, почему?
- В нём видят что-то необъяснимое... А это всегда сенсация.
- Ну, тогда, наверное, и магазин, в котором исчезают покупатели, - отличная тема для любителей таких новостей. Могу представить себе, какие шикарные заголовки подойдут для репортажа, сделанного с места происшествия. Что-нибудь вроде "Бермудский треугольник в центре города" ... Или ещё лучше "Как сходить за покупками и остаться при этом в живых?" ...
Серафима Игнатьевна беззлобно рассмеялась: она была рада тому, что вид у её помощницы намного лучше и бодрее, чем несколько дней назад.
- Ошибаешься. Как раз об этом в газетах почти ничего нет. Всего пара строк о какой-то забастовке, якобы устроенной сотрудниками магазина по причине несвоевременной оплаты труда и нарушения их права на отдых. К тому же все покупатели уже давно нашлись: кто дома, кто у своих знакомых... И никто из них не помнит ни о каком исчезновении... Вот так!
- Но это несправедливо! Первая страница - и пара скучных строк... Я хотела сказать: почему такое расхождение во мнениях? Разве эти два события не связаны между собой?
- Безусловно. Но только кто, кроме нас, может знать об этом?
- Тот, кто добрался до вашего личного имущества и воспользовался им в корыстных целях.
- В этом-то всё и дело! В корысти... Никак не могу взять в толк, зачем понадобилось, рискуя собой, разменивать украденное сокровище по пустякам? Кому это нужно? Либо этот человек безумец, либо...
- Не понимает сам, во что он ввязался, - Светлана, словно подхватив давно уже витающую в воздухе мысль, высказала вслух именно то, что крутилось на языке у Серафимы Игнатьевны и не давало ей покоя со вчерашнего дня.
- Да... И это тревожит меня больше всего. Незнание или глупость могут оказаться страшнее корысти... Нам нужно действовать, причём очень быстро.
- Но мы ничего не знаем о том, кого именно нужно искать! У вас есть какие-нибудь идеи?
- Думаю, круг довольно тесен. К тому же мы имеем его или её желания. А это уже кое-что...
- Только два. И то каких=то странных!
- Уверена, их больше. И мы, наверняка, скоро узнаем об этом. Между прочим, здесь ещё одно объявление, которое может оказаться весьма полезным. Вот, послушай-ка! - Серафима Игнатьевна вновь разворошила брошенные ею на стол газеты в поисках нескольких мелких строк, уже попадавшихся ей сегодня на глаза. - Кажется, где-то здесь... Ага, нашлось! В самом начале, среди последних новостей... "Все выходные дни на этой и следующей неделе объявляются рабочими в связи с продлением новогодних каникул на четыре дня. Перенос последующих выходных на период майских праздников обсуждается и, возможно, будет утверждён в ближайшее время, о чём поступит дополнительная информация через СМИ". Ну, и как тебе это нравится?
- Думаете, это сужает наш поиск?
- Что-то подсказывает мне, что это так.
На полке, забитой раздувшимися от бумаг папками, раздался негромкий звон, и Светлана тут же поспешила узнать, в чём дело.
- Похоже, что-то срочное, - она взяла в руки папку, которую не любила больше всего: сообщения, поступающие с этой пометкой, редко были хорошими, а точнее сказать, почти никогда.
- Может быть, ещё одна деталь, за которую удастся зацепиться? - Серафима Игнатьевна взглянула на помощницу с надежной, ожидая нужных им новостей, но та отрицательно качнула головой:
- Не-е-ет... Это Макс...
Было заметно, как губы у Светланы слегка задрожали, а синяки под глазами вновь обозначились резче и сильнее, будто бодрость и хорошее настроение внезапно увяли и осыпались с неё как нежный майский цвет.
- Но вчера он был в полном порядке. И врачи уверяли, что опасность позади! - старуха недоуменно вскинула брови.
- Дело совсем в другом. И зачем только я оставила его одного? - Светлана закрыла лицо руками, словно готова была расплакаться, и пробормотала чуть слышно, так что Серафиме Игнатьевне пришлось напрячь весть свой слух: - Он впал в детство... И это моя вина! Не нужно было верить пустым разговорам о том, что всё уже хорошо... Я же чувствовала, что с ним что-то происходит!
- Не стоит всегда и во всём винить только себя. Ясно, что у него были причины, о которых мы не могли ничего знать.
- Я сейчас же еду к нему! - Светлана отняла руки от лица и решительно сжала их, так что тонкие, полупрозрачные пальцы тесно сплелись друг с другом, выдавая ту силу, о которой сложно было судить, глядя на это почти неземное существо.
- Ты прекрасно знаешь, что это ничего не даст. Хотя бы потому, что дорога в детство давно уже закрыта для нас с тобой.
- Но что же делать? Нельзя же сидеть здесь и ждать!
- Во-первых, успокоиться. Если я останусь сейчас без помощницы, это не решит наших проблем. А во-вторых, нам нужен кто-то помоложе. Тот, кто ещё знает и помнит, как это быть ребёнком.
- Понимаю, кого вы имеете в виду. Только... - Светлана помедлила, словно не желая признаваться самой себе, что и этого шанса у них уже нет. - Они уехали. Обе. Вместе со своей тётей.
- Ты уверена?
- Я столкнулась с ними по дороге сюда. Все трое выглядели очень взволнованными и ужасно спешили. Не знаю, что там у них произошло, но, видимо, они вернутся нескоро.
- Как же это некстати! Я совсем забыла о том, что она едет за ними! - Серафима Игнатьевна откинулась в кресле и задумалась, нахмурив лоб и уставившись в одну точку.
- Сколько времени нужно, чтобы вернуть Макса обратно?
- Хотя бы один день.
- Но мы ведь можем разменять один день детства на одну ночь здесь? - Светлана робко взглянула в суровое лицо старухи: ей всегда было немного не по себе, когда та становилась такой замкнутой и скрытной. - И никто даже ничего не заметит. Я обещаю быть очень осторожной...
- В общем-то это, конечно, возможно. Но только придётся ждать до вечера. А я не уверена, что мы вправе потерять столько времени зря. Неизвестно, что ещё может произойти!
- Но у нас нет выбора. Иначе мы сохраним время, но потеряем Макса! - голос Светланы дрогнул, а потом, как будто спохватившись и оправдываясь за что-то, она добавила уже совсем другим, примирительным, тоном: - А вы ведь знаете, как нам нужен ещё один помощник...
- Хорошо. Пусть будет по-твоему.
Старуха достала свою любимую энциклопедию, с которой не расставалась почти никогда, и, открыв её, начала что-то внимательно изучать, по-прежнему погрузившись в свои мысли и строго нахмурив лоб. Светлана знала, что сейчас лучше не вмешиваться, но не могла удержаться и не спросить о том, что волновало её больше всего:
- И кого же вы хотите отправить за ним?
- Конечно, Леру.
Старуха сказала это, не отрывая от книги глаз, так, будто давно уже знала точный ответ и была уверена, что он известен и всем остальным.
- Но она не такая внимательная и рассудительная, как Тоня. Может выкинуть что-то, чего от неё никто не ждёт.
- Вот именно это нам сейчас и нужно. Кто-то отчаянно смелый. Да к тому же ещё отзывчивый и чуткий...
Серафима Игнатьевна перелистнула страницу, с интересом разглядывая то, что там написано. Видимо, она нашла что-то важное, и Светлана примолкла, не рискуя больше отвлекать её от дел. В конце концов, никто лучше неё не знает, что выбирать.
* * *
Телефонный звонок тётя Алина услышала ещё в ванной и сразу же кинулась в комнату, боясь, что связь оборвется раньше, чем она успеет отыскать свой телефон. Новости были сейчас особенно необходимы, чтобы оценить ситуацию и свои шансы повлиять на неудачный исход дел. А в том, что он неудачный, она ни капли не сомневалась: слишком подозрительным было долгое молчание со стороны тех, на кого она рассчитывала и от кого хотела получить главный результат.
- Виталий Сергеевич? Куда вы вчера так внезапно пропали, даже не посчитав нужным поставить в известность меня? - сухо процедила она, услышав голос своего заместителя, что уже само по себе было неплохим знаком, дающим возможность надеяться на некий компромисс.
- В министерстве образования пришлось подождать приема, - так же сдержанно ответил Виталий Сергеевич, хотя и без единой нотки смущения или вины. - Да и сам разговор затянулся, так что связаться с вами вчера я уже не мог.
- Надеюсь, поправки к первоначальному проекту несущественны и не затрагивают основных пунктов, без которых невозможно выполнить намеченные планы, кардинально не пересматривая их?
- Но вы же поручили мне доложить ВСЁ министру образования и узнать его мнение на этот счёт.
Виталий Сергеевич произнес это с некоторой долей удивления, после чего наступила продолжительная пауза, во время которой Алина Викторовна лихорадочно соображала, что её заместитель хочет этим сказать, а он сам недоуменно молчал, ожидая реакции и, возможно, новых указаний, но не гнетущей тишины в ответ.
- Что значит ВСЁ? А как же наш вчерашний разговор? Неужели... - Алина Викторовна не могла поверить тому, что такое вообще может быть.
- Но вы же сами на этом настояли, хотя я и пытался вас переубедить!
- Какая глупость! Неужели вы хотите сказать, что это я распорядилась провалить то, над чем мы работали столько лет? - голос Алины Викторовны сорвался на крик.
- Я не понимаю ваших претензий лично ко мне, после того как...
- Ах, вот оно что! Мои претензии? Лично к вам?
Видимо, Виталий Сергеевич всё ещё надеялся перевести разговор в деловое русло, но было слишком поздно: лавина, грозно нависавшая над краем все последние дни, наконец не выдержала и сорвалась. Алина Викторовна не могла больше сдерживать себя и, забыв обо всем, дала волю своему гневу и раздражению, ни капли не заботясь о том, как это выглядит со стороны.
- Я устала думать за всех, - кричала она. - Мне надоело исправлять ваши ошибки и видеть недовольство на вашем же лице. Я не помню, когда последний раз была в отпуске, как любой нормальный человек. Видеть не могу больше эту бездарную работу, за которую мне же ещё приходится отвечать.
Она не успевала понять сама то, что говорит осипшим от напряжения голосом. Главное сейчас было выплеснуть всё, что клокотало внутри, чтобы оно не подкатывало неприятной тошнотой к горлу, не давило на неё и не сводило с ума. А слова при этом были только средством, и она не стеснялась в выборе их.
Виталий Сергеевич хранил стойкое молчание, пока бешеный поток слов не стал потихоньку ослабевать. Кажется, он воспринял как должное такой контрастный утренний душ, и где-то в глубине сознания Алина Викторовна была благодарна ему за то, что он молчит. Голос её совсем охрип, но, прежде чем бросить трубку, она всё-таки не забыла о ближайших перспективах и дала чёткие указания на этот счет:
- Ждите на своем рабочем месте и ничего не предпринимайте без меня! Скоро буду, - отрезала она, чувствуя совершенную пустоту внутри.
Ей удалось избавиться от всего, что взвинчивало нервы, но от этого ничуть не стало лучше. На место раздражения пришли апатия и слабость, а горло сдавил неприятный спазм. Она попробовала откашляться и что-нибудь сказать, но у неё получился лишь приглушённый хрип. Значит, и голос перестал слушаться её! Тётушка бессильно опустилась в кресло, машинально скомкав всё ещё находящийся под рукой детский платок. Зачем ей идти сейчас на работу? От её появления в таком состоянии пользы будет намного меньше, чем вреда. Наверное, всё-таки стоит взять больничный и отложить на некоторое время все дела. Только как это сделать? Именно теперь, когда ситуация обострилась до крайности и её присутствие необходимо, как никогда.
Она тихо застонала, устало закрыв глаза. Очутиться бы сейчас где-нибудь на необитаемом острове, чтобы не видеть и не слышать никого! Это было её последней более или менее явственной мыслью, после чего всё смешалось, и наступило глубокое забытьё.
* * *
- Значит, Максу плохо? И ему нужна наша помощь? - сидя в кровати, Лерка пыталась спросонья понять, откуда Светлана знает, что они здесь, и почему нужно разговаривать шёпотом, так чтобы ни в коем случае не разбудить сестру.
- Да... Поэтому Серафима Игнатьевна и послала меня за тобой, - в лунном свете примостившаяся в ногах у девочки ночная гостья казалась чем-то вроде видения, и Лерка готова была поклясться, что она спит и видит странный сон.
- Но почему нужно делать все тайком? Разве ни Тоне, ни тете Полине нельзя ничего доверять?
- Конечно можно и даже нужно, но... только не сейчас.
Лерка вздохнула: сама мысль о том, что она останется совсем одна, никак не хотела укладываться у неё в голове. А страшнее всего было то, что даже сестры не будет рядом. До сих пор они ни разу не разлучались друг с другом.
- Ты можешь и не соглашаться, - Светлана взяла детскую руку в свои ладони и осторожно погладила её. - Только тебе решать, как поступить.
- Но почему же мы не можем пойти туда все вместе? - в Леркиной душе всё ещё теплилась лёгкая искорка надежды.
- Потому что там не ждут и не могут принять всех нас. Попасть в детство, пусть и в чужое, позволено только ребёнку. Да и то ненадолго.
- А если Тоня с тётей Полиной проснутся и заметят, что я пропала?
Светлана решительно качнула головой, давая понять, что такое ни в коем случае не должно случиться:
- Тебе нужно вернуться раньше, чем это произойдёт.
Лунный свет по-прежнему сочился сквозь окно, наполняя всё вокруг своим таинственным мерцанием, а мириады звезд, развешенных на чёрном небосводе, казались маленькими фонариками, к которым хотелось прикоснуться и, качнув их, услышать далёкий нежный звон. Внезапно одна звезда сорвалась и яркой искоркой скользнула по бархату ночи. Светлана протянула обе руки, словно желая полной пригоршней зачерпнуть лунный свет, и искорка вдруг затеплилась в её ладонях.
- Говорят, желание сбывается, если видишь падающую звезду. Вот, это для тебя...
Лерка напрягла шею, пытаясь как можно лучше разглядеть, что же там блестит, но огонёк медленно угас, и в комнате опять стало холодно от голубоватого лунного полумрака.
- Возьми с собой и смотри не оброни по дороге! - Светлана бережно вложила ей в руку что-то гладкое и твёрдое, похожее на маленький камушек, но только очень тёплый, словно его разогрели на солнце или на печи. - Я дам тебе знать, когда пора будет возвращаться. И тогда ты оставишь всё и поспешишь обратно. Обещай мне это!
Лерка молча кивнула. Камушек приятно грел ладошку, и ей вдруг стало стыдно и за свой страх, и за свои сомнения.
- А как я смогу его там отыскать? И что, если он не захочет вернуться?
- Главное делай то, что в твоих силах, и... будь осторожна!