Бестолочь Дурак Совершеннейший : другие произведения.

Небылица

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Небылица.

   Два человека в масках бежали ко входу в ювелирную лавку.
   -Всем, стоять на месте! Если никто не будет двигаться, ни­кто не пострадает! - Прокричал Джефферсон, вбегая внутрь, и направил пистолет на охранника, сто­явшего у двери.
   Эльгард, вбежавший следом, подбежал к прилавку и про­кричал:
   -Всем руки вверх и выйти из-за прилавка! Остальные лечь на пол. Не пытай­тесь включить сигнализацию, иначе это приключение может продлиться дольше, чем вы хотите, и кто-то может пострадать. Это не ваши деньги!
   Пока Джефферсон возился с охранником, Эльгард поднял продавца и потребовал открыть витрину.
  -- Открыть витрину можно только в присутствии директора.
   Который сейчас в банке, - ответил последний.
  -- Какая чушь! - Усмехнулся Эльгард. - Что ж соблюдём при­личия.
   Он посмотрел на лежащую на полу продавщицу и скоман­довал:
  -- Встать!
   Потом схватил её выше локтя, рванул к себе и приставил пистолет к виску.
  -- Если вы не откроете витрину, я убью её. Сначала, - повто­рил свою просьбу налёт­чик.
  -- Хорошо, хорошо, - пролепетал бледный служащий и вы­тащил из кармана ключи.
   Затем приложил их к замку, после чего часть стеклянной поверхности приоткры­лась. Бандит выхватил ключи из рук продавца и заставил последнего вместе с коллегой снова лечь на землю. После чего стал лихорадочно открывать витрины одну за другой, выгребая содержимое в чёрный небольшой мешок.
   Вдруг, он услышал выстрел. Бросив мешок и подняв глаза, он увидел человека лежащего на полу с оружием в руках, краем глаза тень Джефферсона, отлетаю­щего к двери, человек на полу направлял оружие на него. Выхода не было, Эль­гард выстрелил в лежащего. Тут раздался ещё один выстрел. Это успел сориенти­роваться Джефферсон. Из двух ран лежащего на полу брызнула кровь. Раздались крики женщин...
  
   Дэниэл Эльгард проснулся. Первое, что он увидел была надпись на потолке: "Беги, - это здоровый сон и спокойная приятная жизнь". Он сел на кровати и по­смотрел в широ­кое окно во всю стену. За ним был рассвет. Его одноэтаж­ный дом, находившийся на небольшом возвышении, бук­вально утопал среди зелёного сада, лиственных деревьев , розовых кустов, зелёных полян, тихих, с каменными рус­лами ручьёв. Во внутреннем дворе был небольшой бас­сейн. Деревья и кусты в саду не были подстриженными, благодаря чему он казался естественным, даже диким, если бы не ухоженные лужайки с тёмными серо-голубыми дорожками.
   А над всем этим было небо. Прекрасное всегда и везде, даже над свалками и же­лезобетоном старых заброшенных городов. В утреннем полумраке его свет дарил энергию, смешанную с радостью и вдохновением.
   Посмотрев некоторое время на красоту природы за окном и успокоившись, Эль­гард встал, надел спортивный костюм и вышел в сад, больше напоминавший лес, для пробежки.
   В девять ноль ноль, после принятия лёгкого завтрака, со­стоявшего из салата, сока и хлеба, мистер Эльгард ехал в лимузине, больше напоминавшим танк, в офис своей транснациональной компании "Лайс". Скорость машины составляла пятьдесят километров в час, правая сторона дороги была отделена мощной стеной высотой в метр от левой стороны. За машиной следовала ещё одна такая же с ох­раной. Больше на дороге машин не было видно. По сто­ронам был старый листвен­ный лес.
   С тех пор как пятьдесят лет тому назад человечество в 2039 году открыло секрет старения и воплотило свою ве­личайшую мечту - научилось сохранять молодость, оно добилось колоссальных успехов, главным из которых было разрешение всех конфликтов ненасильственным путём, на основе закона или переговоров, исчезла преступность. При этом люди стали чрезвычайно сильно заботиться о своей безо­пасности. Начали строить только одноэтажные здания. Использовали только элек­трическую энергию от атомных электростанций, расположенных глубоко под зем­лёй. Чтобы не нарушать экологию Земли. Скорость движения на пассажирских до­рогах не превышала шестидесяти кило­метров в час, а машины стали громоздкими и очень проч­ными электромобилями. Воздушный транспорт был забыт. Газ, нефть, уголь использовали только как сырьё и в не­больших количествах для химических заводов. Почти вся технология была либо безотходной, либо отходы могла пе­ре­работать сама природа. Исключение составляли лишь ядерные отходы, которые никогда не поднимались на по­верхность из подземных электростанций, а там же и захо­ронялись. Со всеми производствами, которые могли пред­ставлять хоть ма­лейшую опасность люди работали дистан­ционно с помощью роботов. Общение всё больше своди­лось только к разговорам через средства связи, либо к со­вместному проживанию.
   Политическое устройство так же претерпело больших из­менений. Вначале, для приобретения большего экономиче­ского веса большинство отдельных государств объедини­лись в несколько союзов: Африканский, Евроазийский, Ти­хоокеанский, Южноамериканский, Лигу арабских госу­дарств. Но соперничество на таком высо­ком уровне и на одной планете, при столь высоком уровне технологий не­сло в себе неизбежность опасных конфликтов планетар­ного масштаба. Из-за неравен­ства и зависти создавалась угроза покою и безопасности на Земле.
   Когда всем стало ясно, что формула:"Счастье человека не в том, что он имеет, а в том, что он имеет больше и/или лучше, чем у других" опасна, было принято исто­рическое решение об образовании единого федеративного государ­ства под назва­нием организация объединённых наций, в память о первой попытке объединения всех людей.
   Большая часть всего этого была империя "Лайс". Семь­десят лет понадобилось Эльгарду, чтобы построить её. В то время как большинство человечества находило счастье в формуле "здоровый, богатый, глупый бездельник", Дэ­ниэл расширял свою компанию, гонимый страхом за соде­янное и жаждой денег, в которых он ви­дел относительную безопасность. В своей деятельности он делал ставку на науку, привлекая в свою фирму лучших учёных не только и не столько высокими жало­ваньями, сколько тем, что от­давал им большие проценты от прибылей полученным бла­годаря их разработкам. Это было дополнительным стиму­лом для их творческой работы. Такая практика принесла свои плоды. В большинстве основных отраслей промыш­ленности доминировала его фирма. Лишь государственные антимонополь­ные расследования, заставлявшие его ком­панию делиться научными открытиями с конкурентами, позволяли последним держаться на плаву.
   Машина остановилась у главного офиса его компании. Войдя в приёмную своего кабинета, он поздоровался с сек­ретаршей Лиа и попросил напомнить ему план дня. По се­лекторной связи в своём кабинете он услышал:
  -- В 10:30 встреча с начальником отдела информационных технологий, мистером Хоши. В 14:00 - с министром внут­ренних дел организации объединённых на­ций, мистером Раеном.
   Начальник отдела информационных технологий мистер Тон Хоши был чрезвы­чайно одарённым человеком. Но главная его ценность была не в этом, а в том, что несмотря на большое состояние он всё ещё работал, и не просто рабо­тал, а делал значительные открытия в области киберне­тики, был опьянён ими, и, возможно вследствие этого, стал одержим кибернетикой.
   В 10:25 прозвучал звонок, и секретарь сообщила, что мис­тер Хоши ждёт в при­ёмной.
   - Пусть войдёт, - ответил Эльгард.
  -- Добрый день, - поприветствовал Хоши Эльгарда, войдя в кабинет.
  -- Добрый день.
  -- Я хотел встретиться с вами, чтобы обговорить, одну вещь, - продолжил мр. Хоши. - Как вы наверно уже слышали, сейчас всё больше начинают говорить об ис­следовании сознания. А точнее, о понимании, что такое сознание, на фи­зическом уровне. Фактически о создании искусственного интеллекта.
   Мр. Хоши сделал паузу, чтобы дать время понять грандиоз­ность сказанного. Эль­гард ничего не ответил. Пауза затя­гивалась, и Хоши взволнованно продолжил:
  -- Вы представляете себе, что произойдёт, когда человече­ство поймёт это. Мы за­владеем величайшей силой во вселенной.
   Он замолчал и ждал реакции Эльгарда. Через некоторое время Эльгард спросил:
  -- Сколько времени может понадобиться, чтобы понять ра­боту мозга человека?
  -- Даже приблизительные оценки делать ещё рано. Ведь че­ловечество не имеет ни малейшего опыта в этой об­ласти. Но если сравнивать с другими гораздо ме­нее трудными работами, то рискну предположить, что раньше, чем через 40 лет каких-либо серьёзных резуль­татов ожидать не стоит. Я понимаю, что даже для такой преуспевающей компании как "Лайс", это очень долгий срок. И учитывая конкуренцию, перебрасывать специа­листов на этот проект опасно. К тому же, идея финанси­ровать то, что может дать прибыль только через 40-50 лет, вна­чале, возможно, вызовет только улыбку. Од­нако, я считаю, что это уже не фантастика. А тот, кто сделает это, сорвёт банк.
  -- Как идёт работа над операционной системой, в которой ви­русы будут принципи­ально невозможны?
  -- Безусловно, это важный проект, но его вполне может за­кончить мой замести­тель, - ответил Хоши. - Если вы опа­саетесь конкуренции, то стоит заметить, что мне неизвес­тен человек более одарённый. Вряд ли его кто-то сможет опере­дить.
  -- Не скромничайте, - польстил Эльгард и продолжил. - Да­вайте посмотрим на факты. Операционная система без вирусов проект насколько важный настолько и сложный. Существующая модель очень громоздкая и чрезвычайно медленная. По вашим собственным словам до запуска её на рынок могут пройти годы. Я вполне понимаю, что та­кому талантливому человеку как вы интересно решать новые фундаментальные задачи, а не воплощать в жизнь уже решённые по очевидному для вас плану. Но я смею заметить, что это именно ваш проект, а не вашего заместителя, и поэтому логично, что вы и должны его реализовать. Вы получите всю славу. И простите, но я хотел бы напомнить, именно вы несёте за него и всю от­ветственность.
   Хоши ничего не отвечал и Дэниэл добавил:
  -- Я ни в коей мере не хочу вас обидеть. Я лишь боюсь, что если кто-либо нас опе­редит, то в этой фирме уже никто и никакими проектами заниматься не бу­дет. Фирма просто будет вытеснена с рынка и перестанет существовать. В част­ности, сотрудники лишатся комиссионных за свои открытия.
   Хоши чувствовал себя неловко, так как понял, что вёл себя как мальчишка. Сла­бым оправданием ему служило лишь то волнение, которое он ощущал при мысли об исследованиях человеческого мозга и огромных перспективах этих иссле­дова­ний.
   Видя это, Дэниэл решил смягчить ситуацию и сказал:
  -- Однако, важность ваших слов трудно переоценить. И мы обязательно в скором времени ещё поговорим об этом.
  -- Это всё, мистер Хоши?
  -- Да.
  -- Тогда до свидания.
  -- До свидания, мистер Эльгард.
   После ухода Хоши Дэниэл долго сидел молча, глядя в окно на небо. Но и оно не успокаивало его сейчас. Он напря­жённо обдумывал услышанное и становился всё мрачнее. От напряжения он побледнел и у него подрагивали ноги. Наконец, он взял себя в руки и позвонил секретарше:
  -- Мисс Лиа, я сейчас выйду на прогулку, а вы распоряди­тесь об обеде в каби­нете.
  -- Да, мистер Эльгард.
   Прогуливаясь по частице дикого леса, сохранённого рядом с комплексом админи­стративных зданий, Дэниэл, сдвинув брови, смотрел себе под ноги. Через сорок минут он не­ожиданно улыбнулся и окинул радостным взглядом окру­жавшие его зелёные заросли и лучи света, прорывавшиеся через кроны деревьев.
   В 13:30 Дэниэл ехал на встречу с министром внутренних дел ООН. Эта встреча не была запланирована, а сюрпризы от людей такого высокого ранга не бывают хорошими. Но Эльгарда это не беспокоило. Для правительства иметь дело с его конкурентами означает авантюру, на которую вряд ли кто-то решится.
   Дэниэл включил телевизор. По телевизору шла передача "Один на один" в кото­рой брали интервью у известных людей. На этот раз в ней принимал участие из­вестный кинорежиссёр Льюис Керол. Ведущий говорил Льюису:
  -- Льюис, я хочу узнать ваше мнение о незаурядной женщине. О женщине, кото­рая всю свою жизнь посвящает благотворительной деятельности. Которая вна­чале своей деятельности, ещё до открытия бессмертия, практически жила в трущобах разных уголков мира, стараясь помочь беднякам, проживающим там, и привлечь внимание людей к ним и средства для них. Сейчас она стала на­столько знаменитой, что может взяться за глобальный проект строительства школ и колледжей в центральной Африке. Она вознамерилась повысить уро­вень образования у миллионов африканцев. Фактически, создать целую инфра­структуру системы образования по европейскому образцу. И многие финанси­сты говорят, что, учитывая возрастающие капиталы контролируемых ею фон­дов, ей это может удастся за 15-20 лет. Однако, наряду с этим у неё нет семьи, бойфренда. Как и много лет назад, когда она ещё только начинала свою дея­тельность, она живёт в спартанских условиях. Поэтому многие считают её бе­зумной. Вы наверное уже догадались о ком идёт речь.
  -- Да, Ник, конечно, - ответил Керол ведущему. - Мисс Мэрал это действительно не­заурядный человек. Её слава вполне заслуженна. Так как начинала она ещё смертной и побывала в беднейших опасных и страшных даже для мужчины уголках, помогая всем чем могла несчастным. И сама жила и живёт более чем скромно. С человеческой точки зрения она действительно безумна. Но она не просто безумна. Она прекрасна до безумия. Она безумно добрая. Наверно, люди это чувствуют и именно поэтому жертвуют ей такие значительные суммы. Возможно, она даже немного похожа на Иисуса Христа.
   - Интересно вот ещё что, - продолжил Керол. - Безумие как правило авария, не приводящая ни к чему хорошему. Логическая цепочка рвётся. А мисс Мэрал сооб­разительна, умна, мудра. Подтверждением тому является её обширная и успешная деятельность. Если это не безумие, то где? Откуда она? Кто она? Человеку такое мышление не свойственно. Может ангел, спустившийся с небес?
  -- А вы верите в Иисуса Христа? - спросил ведущий.
  -- Я не верю, что он Бог. Но если он всего лишь человек, то именно за это я буду любить его вдвойне и буду боготворить из любви.
  -- Тогда, что вы думаете о христианстве с философской точки зрения?
  -- Когда-то один еврей, сидя в фашистском концентрационном лагере в ожидании смерти, сказал: "Я против идей добра, но я за доброту". Иисус Христос понял это за две тысячи лет до него. Христианство это не просто идея добра, которая регламентирует все стороны человеческой жизни, но без доброты, - ответил режиссёр. - Как например, фашизм, коммунизм, ислам, иудаизм. Это скорее на­оборот, чистое чувство, доброта. Если бы это было не так, то это было бы зло в овечьей шкуре. Мудрость христианства в том, что это прежде всего доброта и любовь. Полная, чистое чувство. Иисус владел логикой, но не поклонялся ей, понимая её ограниченность. И он искал иные пути, и нашёл. Христианство это как поплавок, который нельзя поймать в сети логики, он вырывается, усколь­зает и всё время тянет и тянет человечество в одном направлении. Любая по­пытка, опираясь на евангелие, послать людей творить жестокость мгновенно входит в противоречие с его сутью. Христианство это жемчужина человеческой цивилизации. Всё остальное пыль. Он дал человечеству надежду выжить, а не погибнуть, перебив друг друга. Красота Христа в том, что в него могут поверить даже неверующие. Создателю не поклонятся, а ему поклонятся. Но дай Бог, чтобы Иисус был, был жив и сейчас, счастлив и прекрасен!
  -- Вы довольно резко высказались об исламе, - произнёс ведущий. - Неужели он действительно столь опасен?
  -- Мне кажется ислам это устойчивая система, стимулирующая в человеке злобу, - начал Льюис. - Устойчивость заключается в том, что у человека как бы форми­руется стальная арматура в душе, сотканная из неврозов и комплексов. Эти не­дуги поддерживаются злобой. Возникает как бы обратная связь между неду­гами и злобой. Болезнь усиливается и углубляется. Она заставляет индиви­дуума распространять себя на других даже силой. Это особенно опасно и ярко проявляется, когда скапливается много мусульман на границе с христианами. Корень беды и трагедии мусульман в несчастье, которое несёт в себе ислам. Ислам это психическая социальная болезнь, созданная человеком, о котором я слышал, что он убил невинного человека, по причине, из-за которой в это про­сто не верится. К тому же эта болезнь поразила миллионы. То есть если слухи о Мухаммеде правда, то разве могут миллионы людей его слушать? Болезнь погу­била древние колыбели цивилизации, например Египет, и затормозила разви­тие остальных своих жертв. Вспомните, когда в Египте строили пирамиды, почти весь остальной мир жил в пещерах, одевался в шкуры, и с дубинами бе­гал за всем, что движется. Кстати, секрет строительства пирамид не разгадан до сих пор. А где сейчас Египет? Трагедия мусульман в исламе. Возможно, даже учёные ещё не увидели и не осознали существования подобного.
  -- Но человек это, как вы сказали, существо из отряда хищников. Разве некая сталь­ная арматура в душе нам не нужна, чтобы оградить друг друга от звери­ных инстинктов и в конечном итоге сохранить душевное равновесие, то есть здоровье? - возразил ведущий.
   Эльгард выключил телевизор и остаток пути ехал в тишине.
   Министр встретил его у дверей своего просторного кабинета в стиле 19-го века. Помимо длинного стола с рядами стульев по обе стороны и письменного стола хо­зяина кабинета, у стены напротив широких окон был мягкий уголок. Окна выхо­дили во внутренний двор здания, построенного по образу и подобию французских домов эпохи Просвещения. После обычных приветствий он предложил Эльгарду сесть в кресло. Сев в кресло напротив он сказал:
  -- Вас наверное удивила моя просьба об этой не запланированной встрече без объ­яснения причин. Сразу хочу вас успокоить, что ничего не случилось. Нас полностью удовлетворяет качество, с которым вы выполняете государственные заказы. Ваша компания одна из немногих, которым правительство доверяет за­казы даже военного характера. Собственно, поэтому вы здесь. Мы решили за­няться исследованиями человеческого мозга.
   Министр сделал паузу. Эльгард побледнел.
  -- Вас это чем-то беспокоит? - спросил министр Эльгарда.
  -- Нет. - ответил последний. - Просто я тоже подумываю об этом и мне не хоте­лось бы иметь такого сильного конкурента.
  -- Вам и не придётся беспокоиться, если мы объединим наши усилия, а не будем бо­роться за лучших специалистов и тратить немыслимые суммы на новейшее оборудование. Если мы объединимся, то для нас обоих это будет гораздо де­шевле. Если нет, то мы сделаем всё возможное, чтобы переманить ваших учё­ных к себе.
  -- Что я слышу? - удивился Эльгард. - Неужели вы мне угрожаете?
  -- Это не угроза. Это предупреждение и услуга, - ответил ми­нистр и продолжил. - Кого бы вы не поставили в правительство, он будет про­сто вынужден действовать также. Потому что никто кроме правительства не должен завладеть этой технологией первым. По вполне понятным причинам.
  -- Что собственно вы хотите от меня? - спросил Дэниэл.
  -- Нам нужны ваши выдающиеся умы и совместное финансирование работ. Науч­ные открытия будем использовать на равных условиях. Конечно, в рамках за­кона.
  -- Видимо у меня нет выхода. - пробормотал Эльгард. - Хорошо, финансирование работ делим пополам, плюс мои специалисты и организация работы. Мой луч­ший специалист мистер Хоши должен возглавить проект.
  -- С вами приятно иметь дело. Наши адвокаты обсудят детали.
   Министр попрощался с Эльгардом, и они расстались.
   Эту ночь Эльгард не спал.
   Утром следующего дня Дэниэл звонил из дома по видеофону своему шефу слажбы безопасности Сэму Джефферсону. Последний был человеком невысокого роста, плотно сложенным брюнетом, это был неглупый человек с крепкими нер­вами, имеющий собственное мнение. Для Дэниэла Сэм был доверенным лицом, с которым он начинал своё дело.
  -- Дэниэл, здравствуй, - сказал Сэм, когда экран зажёгся. - Плохо выглядишь. Как всегда над златом чахне...
  -- Сэм, прости, что перебиваю, чем ты сейчас занят?
  -- Как чем? Ты прекрасно знаешь. Инспектирую службу безопасности на электро­станциях в Южной Африке...
  -- Ты можешь поручить закончить инспекцию кому-нибудь другому? - снова пере­бил Эльгард.
  -- Ты бледен и плохо спал, вижу случилось что-то очень серьёзное, раз такой чело­век как ты в таком состоянии...
  -- Вылетай в Квебек, я жду. - приказал Эльгард и выключил видеофон.
   Через три часа Сэм входил в кабинет Дэниэла.
  -- Дэниэл, я надеюсь дело действительно важное, если ты заставил меня лететь впервые за последние...
  -- Сэм, прошу тебя садись и выслушай меня. Я очень боюсь, испугаешься и ты, ко­гда выслушаешь меня.
   Эльгард сделал паузу и несколько глубоких вздохов. Наконец он продолжил:
   - Помнишь как мы радовались, когда объявили о создании эликсира молодости? Людям открылись все двери, люди стали богами. Но мы с тобой знали, что наше с тобой положение очень неустойчивое из-за старых грехов, за которые нам нет прощения. Мы всю жизнь работали как сумасшедшие и зарабатывали деньги. Мы думали, что так мы в безопасности. Точнее мы хотели так думать и старались ве­рить в эту иллюзию. Но боюсь это не так. Вот уже несколько лет излюбленной те­мой светских бесед среди учёных был искусственный интеллект. Я старался не придавать этому большого значения, так как по признанию самих учёных это была лишь научная фантастика. И честно говоря я просто боялся затрагивать эту тему. Но вчера сразу два человека Хоши и министр внутренних дел затронули эту тему. Они предложили мне начать проект искусственного интеллекта, - дрожащим голо­сом закончил Эльгард.
   Он отвернулся к окну, чтобы скрыть слёзы. Дэниэл прикусил губы и делал резкие вздохи. Мышцы на лице судорожно сжались, казалось ещё немного и он распла­чется.
   Сэм сидел в кресле у письменного стола, не проронив ни звука и не глядя на Дэ­ниэла.
  -- Но это ещё не конец. Я не буду просто бежать. Жить в постоянном страхе до того, как тебя поймают отвратительно. Я буду жестоко драться. Бескомпро­миссная борьба. Вот, что нам нужно.
  -- Что? - переспросил Сэм.
  -- Я хочу уничтожить этот мир. Или он сметёт нас.
   Повисла тишина. Прошло две минуты, наконец Сэм тихо спросил:
  -- Ты понимаешь, что говоришь? Мир это не просто скопление людей. Это громад­ный высокоорганизованный организм, который нас уничтожит, если пожелает.
  -- Наша цель очень проста, - ответил Дэниэл. - Как сказали когда-то в фильме "Пя­тый элемент": "Мы не боремся за что-либо. Мы не будем играть с миром, а уничтожим его одним быстрым ударом".
  -- Может когда-нибудь мы сможем стереть наши воспоминания, воспоминания лю­дей, знавших нас? Может не надо спешить?
  -- А что если не удастся, Сэм? Я больше не могу жить в вечном страхе. Мне снятся кошмары. Но если мы победим, вечность полная наслаждений будет нашим призом.
   Сэм молчал. Дэниэл дал ему несколько минут, чтобы осознать услышанное. Затем спросил:
  -- Ты со мной?
  -- В мире много нераскрытых преступлений. - сказал Сэм. - Если люди найдут спо­соб читать мысли, то ради собственной безопасности они потребуют, чтобы все подверглись этой процедуре. Ни один преступник не скроется. Они навер­няка не захотят жить на вулкане.
   Сэм на секунду замолчал. Потом добавил:
  -- Да, Дэниэл, я с тобой.
  -- Тогда слушай, - сказал Эльгард твёрдым голосом. - Мне нужна команда людей. Подонков, но не психов, а людей с твёрдыми нервами, у которых хороший сон, прекрасный аппетит, которые родились без совести и при этом абсолютно здо­ровы. Есть и такие. Но решай сам, время дорого, а идеал недостижим. Прибли­зительно 70 человек. Очень ограничивающее, но важное условие - у них не должно быть семьи. Не должно быть сильных привязанностей. Я понимаю, что это очень жёсткое требование, если ты сможешь обойти его как-то... В общем, действуй по обстоятельствам.
  -- Есть убийцы, содержащиеся в тюрьмах. Участь которых будет решена, когда в их виновности будут уверены на сто процентов. Они испугаются этих исследо­ваний больше нас.
  -- Да, Сэм, я думал об этом. С психологической точки зрения они идеальные канди­даты. Но они слишком видные люди. У них наверняка взяты анализы ДНК. Этого никак не скрыть. Если мы их задействуем, а у кого-то из них возьмут этот анализ, всё рухнет. К тому же добираясь до них мы наделаем много шума.
  -- Чтобы собрать, найти такое количество, нужны годы, - пробормотал Сэм.
  -- Этот процесс можно ускорить и сделать более надёжным, если каждый из них приведёт ещё кого-нибудь с собой, - подсказал Дэниэл. - Даже ты, несмотря на все свои связи и опыт в криминальном мире не соберёшь столько. И помни, нельзя набирать известных людей, за которыми наверняка пристально наблю­дает правительство. Ты приведёшь двух трёх, каждый из них, если сможет, пусть тоже приведёт двух трёх, в соответствии с нашими инструкциями и так далее.
  -- Что если кто-то из них решит нас продать в обмен на свою амнистию? - спро­сил Сэм.
  -- Хороший вопрос. - сказал Дэниэл. - У них должны быть руки по локоть в крови. Чтобы они боялись также как и мы. И относились с недоверием к воз­можности такой сделки. Чтобы это казалось им жизнью на вулкане, вместо той полной наслаждений, вечной, спокойной, которую предложим им мы. Ты дол­жен заложить фундамент, той группы, из которой мы сделаем маленький сталь­ной клинок. Конечно, это большой риск. Но приз это вечность!
  -- Сколько времени у меня есть? - спросил Сэм.
  -- Подгонять тебя, учитывая важность твоего задания, опасно. Но я бы хотел на­чать уже через год. Я очень надеюсь на твой ум, Сэм. Ты закладываешь фунда­мент, помни об этом.
  -- Начать что, Дэниэл?
  -- Ты узнаешь, когда я сам окончательно пойму, в своё время. И я открыт для пред­ложений.
   За окном была пасмурная погода, небо было покрыто серыми низкими облаками. Дэниэл подошёл к окну и открыл его. В комнату ворвался прохладный влажный и приятный ветерок.
   Сэм вышел не прощаясь.
   (Прошёл год к Эльгарду рвётся Хоши по поводу саботажа).
   Прошёл год.
   Эльгард сидел в своём кабинете, читая биржевые сводки. За окном ярко светило солнце на безоблачном небе. Его лучи наполняли светом и радостью живописный вид за окном. Яркие отблески на листьях деревьев, нежная зелень травы делали пейзаж необыкновенно красивым.
   В этот момент раздался голос Лии.
  -- Мистер Эльгард, вас просит принять его мистер Хоши.
  -- Пусть войдёт, - ответил Дэниэл.
  -- Добрый день, мистер Эльгард, - поздоровался Хоши, входя.
  -- День действительно замечательный. Здравствуйте.
  -- Я хотел с вами поговорить по поводу своей работы, - продолжил Хоши. - Как вы знаете, вы год тому назад поручили мне возглавить проект ИИ. Но в тоже время вы не освободили меня от других проектов. Тоже касается и других ве­дущих специалистов кибернетиков. В результате мы, подгоняемые вашими опа­сениями конкуренции, большую часть времени вынуждены заниматься теку­щими делами, почти бумажной волокитой. А главный наш проект, можно ска­зать камень преткновения, до сих пор серьёзного внимания не получил. У меня даже начинает складываться впечатление, да и у моих коллег тоже, что вы не заинтересованы в этом проекте. Поэтому я прошу меня извинить, но я вынуж­ден спросить прямо. Это так или нет?
  -- Мистер Хоши, - сказал Дэниэл. - Когда-то вы мне сказали, что искусственный интеллект это величайшая сила во вселенной. Хотя это звучит высокопарно, тем не менее вы, скорее всего, правы. А если это так. То не задумывались ли вы, почему выбрали именно вас?
   Хоши молчал и ждал продолжения. Дэниэл продолжил:
  -- Вас выбрали потому, что вы порядочный человек. Тоже касается и других специа­листов. Я вполне мог бы набрать группу специалистов где-то на стороне. Но что если среди них будет аморальный человек?
   Хоши ничего не ответил.
   - Стоит учитывать также, что вы, мистер Хоши, даже не я, не фирма, а именно вы соперничаете с конкурентами, точнее говоря с другими выдающимися учёными в других фирмах. Если я выключу вас из борьбы, это неминуемо скажется на дея­тельности фирмы. Возможно самым пагубным образом. И мне будет трудно обес­печить вас самыми талантливыми помощниками и необходимым самым современ­ным оборудованием. Возможно заманчивая прелесть проекта, заставит вас уйти. Но подумайте. Тогда вы станете моим конкурентом.
   Дэниэл сделал паузу.
   - Я приложу все силы, чтобы опередить вас. Первенство в создании ИИ прославит вас на века, возможно навсегда, как Королёва, выведшего человечество в космос, как Лео Гринвеула, обессмертившего нас. Но если вы опоздаете. Несмотря на весь ваш гений, люди помнить о вас и знать вас не будут.
  -- Сможете ли вы опередить меня, мистер Хоши, без той мощной научной инфра­структуры, которая сейчас в полном вашем распоряжении и выполняет малей­шие ваши прихоти?
   (Одурманил разум эмоциями, пока действует, но рассеется как дым).
   Тон Хоши не отвечал. Потом сказал:
  -- До свидания, мистер Эльгард.
  -- До свидания, мистер Хоши.
   Хоши ушёл.
   Через несколько минут после этого Дэниэл звонил Сэму
   Джефферсону. Когда экран зажёгся, и появилось лицо Сэма, Дэниэл произнёс:
  -- Привет, Сэм. Как поживаешь?
  -- Привет, Дэниэл. Всё прекрасно.
  -- Сэм, нужно встретиться.
  -- Хорошо, через пару часов я буду у тебя.
   В 14:30 Сэм вошёл в кабинет Дэниэла и весело произнёс:
  -- Такая прекрасная погода, а ты сидишь в четырёх стенах.
  -- Вижу ты не утратил чувство юмора, - сказал Дэниэл. - Меня это радует. У тебя великолепные нервы. Как проходит набор агентов?
  -- Набор уже завершён, - ответил Сэм. - Набрано 67 отпетых негодяев с устойчи­вой психикой без явных отклонений от нормы. Сейчас мы их проверяем и пере­проверяем. На это нужно время. Чем больше времени, тем больше надёжность.
  -- Они уже знают зачем мы их набираем? - спросил Дэниэл.
  -- Да.
  -- Вы проверяли их на детекторах лжи?
  -- Проверяли, ещё до вербовки, - сказал Сэм. - Похищали их на несколько часов или прямо у них дома, по разному, но всех проверили.
  -- Есть вероятность ошибки?
  -- Дэниэл, странный вопрос.
  -- Ладно это всё слишком сложно для меня, - пробормотал Эльгард и добавил. - Сэм, Хоши начинает подозревать саботаж с моей стороны проекта ИИ.
  -- Правильно делает, - вставил Джефферсон.
  -- Не сейчас, Сэм. Сегодня мне удалось сыграть на его желаниях, страхах, одурма­нить его голову эмоциями. Но он умный человек, через некоторое время всё, что я сказал, начнёт рассеиваться как дым. Он уйдёт. И начнётся гонка. Потому что Тон Хоши амбициозный человек. Он хочет быть первым и просла­виться навсегда. Поэтому мы должны вступить в эту гонку раньше его. Я хочу встретиться с "курсантами".
  -- Понадобится три недели, чтобы подготовить встречу, - ответил Сэм. - Пока я сброшу на ваш компьютер досье.
  -- Спасибо Сэм.
  -- Не за что. Счастливо, Эль.
  -- Удачи, Сэм.
   Прошла неделя с момента встречи Дэниэла с шефом службы безопасности. Эль­гард все дни напролёт изучал досье, отсортировывая агентов по профессиям, кото­рыми они должны были овладеть. Как правило кандидатами были садисты.
  -- Возможно, требование отсутствия семьи и бездетности повлияло таким образом на состав группы, - пробормотал Дэниэл. - Но как его обойти? Боже, помоги мне их контролировать.
   Эльгард улыбнулся и повернулся к окну. За окном были сумерки. Первые звёзды уже зажглись на небосклоне. Некоторое время он смотрел на них. Потом он отло­жил одно досье и взял следующее. Открыв его, он увидел фотографию худоща­вого брюнета. На него смотрел человек с европейскими правильными чертами лица. Овал лица был немного широким, что выдавало в нём примесь восточной крови.
   Содержимое досье было довольно обычным, убийца, зачастую выполнявший за­казы с особым садизмом. Но была одна совсем не характерная деталь. Перед тем как стать киллером, кандидат неоднократно пытался покончить с собой. Его имя было Виктор Сухов. Эльгард отложил досье. Спустя несколько минут он встал, вы­ключил свет и поехал домой.
   Прошло две недели. Утром в доме Дэниэла раздался звонок. Дэниэл вышел из душа и включил видеофон. На экране появилось лицо Сэма:
  -- Дэниэл, агенты собраны. Встреча в целях безопасности пройдёт в джунглях Ама­зонки. Тебе придётся воспользоваться самолётом. Он будет ждать тебя в 10:00 на аэродроме компании.
  -- Самолёт? Не слишком ли шумно? - спросил Эльгард.
  -- Конечно, это может привлечь внимание, - сказал Джефферсон. - Но скорость сбора членов группы сделает затруднительными слежение и, не дай Бог, про­слушивания.
  -- Как скажешь, Сэм.
   В 12:00 Дэниэл находился в тропическом лесу на берегу одного из бесчисленных притоков Амазонки. Жаркий и влажный климат, обилие насекомых, бедная почва делали эти джунгли почти безлюдными. К нему подошёл Сэм и сказал:
  -- Все агенты собрались, ждут вас.
  -- Мне трудно, Сэм, - произнёс Дэниэл.
  -- Вам нечего опасаться, вас окружат мои люди, чтобы придать уверенности. Агенты безоружны.
  -- Я уверен в тебе и в моей безопасности, - пробормотал Дэниэл. - Но мои чувства сродни тем, что чувствует человек в железной клетке посреди океана, когда вокруг плавают акулы. Только люди гораздо страшнее. У меня руки дрожат!
   Сэм подошёл к Эльгарду, взял его за плечи и посмотрел в глаза.
   - Эльгард, - произнёс он твёрдым голосом, - в этом ли причина? Тебе нечего бо­яться. Только скажи, и в тот же миг все они будут убиты. Но отступать некуда.
   Эльгард прошёл за Джефферсоном внутрь большой зелёной палатки посреди не­большой поляны. Он был бледен, губы плотно сжаты. Внутри на нескольких рядах стульев сидели отпетые головорезы, место которых было в клетке. Эльгарда ок­ружали телохранители, пауза перед выступлением затягивалась. Наконец он по­дошёл к небольшой трибуне перед собравшимися и начал:
  -- Все вы знаете зачем мы здесь. Поэтому я не буду многословен и сразу перейду к плану операции. Наша цель уничтожить жизнь на Земле и при этом выжить самим. Наш противник это громадный социальный организм, главное преиму­щество которого это не материальные возможности, а интеллектуальный потен­циал. Ни о какой затяжной борьбе и речи быть не может. Когда противник пой­мёт, что происходит, должно быть слишком поздно, и чтобы он не сделал, этого должно быть слишком мало. У нас есть возможность нанести только один удар, который должен быть сокрушительным. Но перед этим мы должны побеспоко­иться о собственной безопасности. Наша база будет находиться на Марсе. Вдали от людских глаз. И недосягаемая для быстрого удара возмездия во время агонии человечества. Построить её будет не сложно, учитывая манию безопас­ности у людей. Это будет сделано под прикрытием лозунга о запасном аэро­дроме в случае планетарной катастрофы для богачей и на их деньги.
   Эльгард сделал паузу и выпил стакан воды. Вокруг были слышны лишь звуки леса, пение птиц, шум ветра. Он продолжил:
  -- Удар будет состоять из трёх частей. Ядерный для радиации и ядерной зимы. Под­черкну, что на мой взгляд, не стоит пытаться испепелить всех людей сразу, очень сложно. Вторая часть, распыление в океане большого количества мине­ральных веществ необходимых для роста водорослей. Даже одно это привело бы к ледниковому периоду вследствие резкого увеличения количества кисло­рода в атмосфере. В данном случае это должно укрепить действие ядерной зимы. Третья часть, это болезни с длительным инкубационным периодом, для быстрого распространения, и быстрой смертью, чтобы человеку не успели по­мочь. Ни одно орудие для нанесения удара ещё не создано.
   Эльгард снова сделал паузу. У людей в зале были стеклянные взгляды. Некото­рые были заметно бледны. Но явных признаков какой-либо истерии не было. Все держались молодцом.
  -- Я понимаю, что наш план грандиозен. Велик и приз. Ваша задача создать ору­дия уничтожения. Для этого нужны ум, знания и терпение. Выбрали именно вас, потому что вы умны, даже творчески мыслящие, с крепкой нервной систе­мой. Но теперь вы должны стать ещё и учёными. И не просто учёными, а само­достаточными специалистами в своей области. Вам некому будет задавать во­просы в сложной ситуации. После собрания каждому из вас будет выдан план вашего обучения. В нём будут указаны ваша специальность, места и время учёбы, стажировки, номера ваших банковских счетов. Вы будете учиться в лучших университетах у лучших специалистов, стажироваться и работать на моей фирме в современнейших лабораториях. Я даю вам на это двадцать лет. Я жду ваши вопросы.
   В зале поднялась рука и раздался первый вопрос:
  -- Почему планы не согласовали с нами? Ведь мы уже обладаем некоторыми зна­ниями и склонностями.
  -- Хороший вопрос, - сказал Дэниэл. - Ваши склонности и ваши знания формирова­лись весьма хаотично. Когда наши психологи решали, кто чем будет заниматься, учитывались многие факты. Приведу несколько примеров. Важным фактором выбора являлось то, на каком языке вы думаете. Вы могли жить где угодно, в Бог знает какой среде могли формироваться ваши интересы. Но если вы думаете на немецком, то лучше вас никто не сможет работать в областях на стыке познанного и непознанного, где человек идёт на ощупь, где у человече­ства нет опыта, где сам исследователь не может чётко сформулировать свои мысли, предположения. Только мощь немецкого языка поможет ему в этом. В подтверждение этого взгляните на то, сколько великих мыслителей дала не­мецкая культура. Эйнштейн, Гаусс, Гильберт, Фрейд, Кантор, ряд знаменитых философов. Если вы думаете на английском языке, то лучше вас никто не сформулирует законы и правила. Они будут лаконичны и всеобъемлющи, чёт­кие, доступные, простые и понятные. Вы сможете думать быстрее других бла­годаря простоте языка. Который не будет стимулировать вас к долгим и про­странным размышлениям, он будет стимулировать вас к действиям. Вспомните величайшую Британскую империю. Вы сможете быть великолепными техноло­гами, и работать на стыке теории и практики, где возможны нештатные ситуа­ции и решения необходимо принимать незамедлительно. Если вы думаете на русском или французском, то эти языки нечто среднее между немецким и анг­лийским, и как следствие вы будете великолепным инженером. Если на япон­ском, который в своей развитости уступает немецкому, но превосходит русский, то вам поручат реализовывать самые сложные проекты.
   Дэниэл остановился. Через несколько секунд он тихо продолжил:
  -- Несколько минут поговорим о том, что такое учёный, потому что это не только эн­циклопедия. А именно о психологическом здоровье и комфорте необходимых для творчества, и об эталонном мышлении Эйнштейна достаточном для него... Запоминайте! Вы должны изучить не только технические дисциплины, но и психологию Фрейда плюс соционику Аугустинавючюте. Пока сделаем лишь ко­ротенький экскурс в них, чтобы пояснить причины такой необходимости. Разго­вор будет сложным, и если вы меня не услышите, то как учёные вы нуль, хоть и имеете природные задатки. Сначала поговорим о соционике, разделе психоло­гии о стилях мышления. На основе шести функций человеческого сознания, объединённых в три пары: логика-эмоции, наблюдательность-воображение, любознательность-опыт, и на основе качеств коммуникабельность или застен­чивость эта наука делит людей на психотипы. В каждой из трёх пар функции взаимосвязаны, в том смысле, что хотя обе присутствуют в человеке, одна все­гда преобладает за счёт другой. И человек либо коммуникабелен либо застен­чив, одно из двух. Все эти психотипы делятся на исследователей, практиков, социалов и гуманитариев. Вы все относитесь к исследователям того же психо­типа, что и Эйнштейн. Но в отличие от последнего вы психи.
   На лицах сидящих стали появляться улыбки, глаза прищурились, взгляд отвели в сторону.
  -- Да, да, здесь не место самообману, - твёрдо подтвердил Эльгард. - Изучив психо­анализ Фрейда в университете, не игнорировать эти лекции, вы сможете стать в какой-то мере психотерапевтами для самих себя. В краткости идея Фрейда такова, сознание должно быть свободным, ничего нельзя вытеснять из него так как это в принципе невозможно. Максимум, чего вы добьётесь, это вы­тесните переживания в подсознание, тем самым утратив контроль над ними. И тогда уже они вами, а не вы ими, будете властвовать. Они будут прорываться в сознание в искажённом виде непонятной, неосознаваемой тревоги, нервозно­сти, в виде неадекватных реакций в ситуациях, напоминающих ту, которую вы пытаетесь забыть. Эти реакции станут либо слишком сильными либо слишком слабыми, и всегда неадекватными этим ситуациям. Сила этих неврозов будет расти прямо пропорционально той силе, с которой вы будете пытаться выда­вить из себя болезненные воспоминания, нездоровые желания. Повторяю. Для нас это важно. Вытеснение создаёт неконтролируемый объект в подсознании, сила которого растёт пропорционально силе его вытеснения из сознания. В ре­зультате он постоянно пытается прорваться в сознание с многократно увели­ченной силой. И заставляет сознание тратить всё больше сил на борьбу, чтобы не прикасаться к тому, что его обжигает, что когда-то и спровоцировало вытес­нение. Это процесс бесконечный, с циклическими пиками, прорывами, беско­нечно обостряющийся. К чему это приведёт со временем, догадайтесь сами. Как минимум вы не будете работоспособны. Эту игру нельзя и начинать. Поэтому терпеть и голову в песок не прятать. Обдумывать каждую свою, в идеале и чу­жую, идею или чувство, для их появления есть причины. Так вы будете пони­мать, что с вами происходит. Ваше видение мира будет объективным, а не че­рез призму болезни. Фрейд это необходимое условие психического здоровья и, возможно, это уменьшит боль.
   Эль сделал ещё одну паузу. Люди в зале сидели бесшумно. Секунд через тридцать он не спеша продолжил:
  -- Однако, вернёмся к главному. Как я уже сказал, Фрейд это здоровье. Социо­ника это счастье. Так как именно она подсказывает человеку, чем он хочет за­ниматься, что ему нравится по природе, а следовательно, где он добьётся мас­терства, будет реализован и счастлив. Поясню на примере сравнительного ана­лиза мощь этой науки. Предположим, один человек любознательный вообра­жала логик коммуникабелен, кратко Эйнштейн-ваш тёзка, другой логик любо­знательный наблюдательный застенчивый, кратко Юнг-первооткрыватель пси­хических функций. Как видим у Эйнштейна на первом месте любопытство, у Юнга логика. Кажущееся противоречие, является не ошибкой психологов, а ло­гической ловушкой. Принято считать, что труд человека должен быть целена­правлен, то есть человек должен видеть перспективу получить за свой труд за­служенное вознаграждение. Тратить время на интересные, но далёкие от жизни логические головоломки глупо, так как жизнь коротка, и потому труд должен быть оптимизирован по времени. Жизнь нельзя прожигать. Нужна узкая спе­циализация. Рациональная деятельность должна быть подчинена этой логике. Таково типичное представление логиков. Как действует интуит Эйнштейн. У него на первом месте любопытство, оно как поплавок тянет его к оригиналь­ному, принципиально новому. Любознательность имеет над ним магическую силу. Со стороны кажется, что зачастую он действует во вред себе, меняя одно за другим направления исследований, как только достигает в них определён­ного уровня. Берётся за "абсурдные" неэвклидовы геометрии и прочую чер­товщину, будучи одержимым гипнотическим любопытством к последней. Есть опасность, сменив 10-15 направлений, остаться у разбитого корыта, и здесь необходима помощь, корректировка логика. Именно это с вами и произошло. Но теперь у вас есть я. Действуя таким иррациональным способом, Эйнштейн не только прожигает жизнь, он ещё и приобретает удивительно богатый опыт. Вот его сокровище, его счастье. Для него эти знания как для большинства машина, дом ... При этом он оттачивает ум. Со временем он не только хочет узнать уди­вительное, он захочет его создать. Он уже имеет некоторый опыт в этом. Ба­нальность ему чужда. Он начнёт думать оригинально и мудро, а значит гени­ально. Выше я указал на опасности для вас. Теперь укажу на ошибки логиков. Первая, логики сильны в области логики, они в ней уверены, самоуверенны. Решая изучать или нет новый метод, полагаются на опыт и ум, иногда называя это мистическим словом интуиция, а мистика не наука, а отступление перед сложным. Интуиция миф. Проблема в том, что так же поступают и миллионы ос­тальных блестящих логиков. По предсказуемым путям уже идут они. Логики предсказуемы это их вторая ошибка. И всё, что можно было решить старыми, проверенными, перспективными, успешно применявшимися методами уже ре­шено. Попытка углубляться туда, где до вас побывали миллионы не самый лучший путь. Логики, следуя девизу целенаправленного труда, обедняют свой опыт. Любопытные же, ведомые своим интересом, обладают уникальным, бога­тым опытом. Сложную задачу, камень преткновения для науки и логиков, они могут легко решить не потому что умнее логиков, это не так, а потому что смо­гут использовать принципиально новый метод, ранее в этой области не приме­нявшийся. Почему они, а не логики? Да потому что не изучив метод, а лишь просмотрев базовые определения, увидеть его перспективность нельзя из-за сложности современной науки. Логики его отбросили, логично посчитав по ба­зовым определениям не перспективным в данной области, труд целенаправлен, и не изучали. Это их третья ошибка. Вы же "иррационально" одержимые его оригинальностью и одновременно логической стройностью, ведомые любопыт­ством, изучили его, хотя, возможно, и думая, что делаете плохо, как логики. Но вы не в силах противостоять природе. И как результат после этого вы легко явно видите его перспективность в решении проблемы, а логики считают вас гением, думая, что вы увидели перспективность метода перед его изучением, а они нет. На самом деле у вас всего лишь другой стиль действий. Эйнштейн, на­чав изучать неэвклидовы геометрии, не видел их перспективы, он был одержим интересом. Остальные блестящие физики логики выкидывали книги, как только видели неэвклидова геометрия в оглавлении. Если бы Эйнштейн полагался на опыт и логику, он поступил бы так же. Если бы в современной сложной науке можно было увидеть перспективность метода, не изучив его, а на основе мифа об интуиции полагаясь на логику и опыт, то логики всех обскакали бы. И по­следний вопрос: с какого возраста можно опираться на логику и опыт, с 3, 10, 40 лет? Мне нужны исследователи, вы, а не аналитики. Эксперимент, не ана­лиз. Вы прирождённые учёные. У вас есть воображение. С ним вы не только накопите из любопытства много фактов, но и на их основе построите сложные теории, поймёте чужие. Последнее логично любопытно без воображения на­блюдательному Юнгу было не по силам, хотя он был чертовски эрудирован. У вас море энергии - вы коммуникабельны. Любую задачу при неограниченном времени вы решите... Постарайтесь понять, почувствовать, оценить, ваши под­сознательные склонности, сделайте их доступными сознанию, настройтесь на эталон на Эйнштейна... В будущем мы, возможно, поговорим о ещё более слож­ных и тонких настройках, но пока это вам не по силам... Надеюсь мне удалось внушить вам некоторое уважение к нашему выбору.
   Ещё один человек поднял руку и задал следующий вопрос:
  -- Какая организация нашей организации?
  -- Управлять или точнее координировать наши действия буду я. Мне кажется это вполне логично. Связь будет поддерживаться через службу безопасности моей фирмы.
   В палатке воцарилась тишина. Эльгард прервал её:
  -- Вас наверное всех мучает один и тот же вопрос. Каковы гарантии? А они очень простые. За двадцать лет никто из нас не сможет овладеть всеми необходимыми областями знаний и в той мере в какой это необходимо для того, чтобы выжить во враждебной среде другой планеты. Вы все незаменимы. Мы жизненно заин­тересованы друг в друге.
   Больше вопросов не последовало.
  -- Встретимся через двадцать лет, - попрощался Эльгард и вышел из палатки.
   Он несколько раз вдохнул свежий воздух. Лёгкий, прохладный ветерок с реки дул ему в лицо. На его лице появилась лёгкая полуулыбка. Несколько минут он смотрел на воду, на блестящую солнечную дорожку на ней. Вода была такой спо­койной и тихой. Наконец он обратился к Сэму, вышедшему следом за ним:
  -- Виктор Сухов здесь?
  -- Да, в отдельной палатке как вы и просили, - ответил Сэм. - Вы сомневаетесь в нём из-за попытки самоубийства? Возможно, я действительно ошибся, и у него всё же неустойчивая психика.
  -- А я как раз считаю, что в нужном нам смысле он как раз один из наиболее устой­чивых, - ответил Дэниэл. - Видишь ли, я предполагаю, что у многих лю­дей такого типа их обида на мир так велика, что ни оценить, ни тем более ис­пытать некоторые чувства они уже не в силах. Например любовь. Чувство очень сильное, зачастую не поддающееся контролю. Бог его знает, на что оно может толкнуть человека, на какое самопожертвование. А эти люди как бы знают ему цену и не ценят его. Не даром их не пускают в рай. Шучу.
   Cэм проводил Дэниэла до небольшой палатки, где его ждал Виктор. Он сидел за небольшим столом, положив на него кисти рук и откинувшись на спинку стула. С потолка свисал вращающийся вентилятор. Кроме ещё одного стула стоявшего возле стола в комнате ничего больше не было. Дэниэл не стал садиться, а только подошёл к столу напротив сидевшего.
  -- Добрый день, Виктор, - поздоровался Дэниэл. - Вы слышали мою речь. Вас навер­ное заинтриговало, почему вас выделили из группы. У нас на вас особые планы. Как вы понимаете наш план очень сложен, наверняка возникнут не­предвиденные ситуации. Вы тот, кто должен будет исправлять чужие ошибки. Что именно мы хотим сделать. Ваше задание это стать одним из лучших и высо­копоставленных сотрудников службы безопасности правительства. Не пугай­тесь. В этом вам будет помогать вторая по мощности организация, моя служба безопасности. Она поможет вам приобрести славу легендарного агента. За два­дцать лет вы наверняка станете лучшим, ведь вы будете результатом коллек­тивного ума нескольких блестящих умов.
   На некоторое время воцарилась тишина. Вдалеке слышался шум взлетающих са­молётов, агентов увозили домой. Наконец Виктор спросил:
  -- Почему я?
  -- Позвольте не отвечать, - ответил Эльгард.
  -- Что именно я должен буду делать?
  -- В лучшем случае ничего, - произнёс Дэниэл. - В худшем сообщить нам, если в отношении нашей деятельности начнётся какое-то расследование.
  -- Но ведь я кем бы ни стал буду лишь одним из десятков более старших и опыт­ных сотрудников. Рассчитывать, что какой-то факт нашей деятельности поручат расследовать именно мне, это полагаться на малую вероятность.
  -- Мне нравятся ваши вопросы, - сказал Эльгард. - Если будет провал, мы и сами его заметим, и поможем вам. Не беспокойтесь. Пока станьте легендой. Верьте нам, ваша миссия скорее всего будет ключевой. Пожалуйста, запомните мои слова. Если вопросов больше нет, то до свидания.
   Темнело, на небе появились тучи. Воздух становился холоднее.
   Идя по высокой, пышной, зелёной траве к своему самолёту Эльгард говорил сво­ему другу и компаньону Джефферсону:
  -- Ну Сэм, теперь ты стал гувернанткой для сотни сорванцов. Справишься?
  -- Ещё как, Дэниэл. У меня хороший пряник, а кнут моё второе имя. А что ты соби­раешься делать?
  -- Я начну рекламную компанию по сбору средств для строительства базы на Марсе. Потом с помощью роботов проведу предварительные работы по вырубке в скалах бункеров, смонтирую в них жилые, складские отсеки, мастерские. Всё это, предварительно уже собрав на Земле или на орбите Земли, частями можно без труда закинуть на орбиту Марса. Проведу геологическую разведку планеты. Правда жить на планете нельзя, слишком низкая гравитация. Придётся жить во вращающихся городках на орбите. Но переждать агонию Земли, лучше всего затерявшись на поверхности планеты. Но всё это лишь предварительные на­броски.
  -- Дэниэл, как именно мы доберёмся до Марса?
  -- Основная группа отправится туда, под видом строительной бригады, для оконча­тельного самого сложного монтажа. Конкурса я уверен не будет, и мы легко отправим туда наших тёмных лошадок. Именно они и создадут там вда­леке от людей оружие. Благо инструментов у них будет выше крыши, ведь ко­лония должна быть самодостаточна. Что касается нас, то мы в числе сотни дру­гих богачей будем сидеть на личных ракетах.
  -- Дэниэл, мы будем там одиноки?
  -- А, я знаю о чём ты. Но, Сэм, не беспокойся. Мы наберём кучу органического мате­риала, в том числе, тонны спермы и яйцеклеток. Вырождение нам не гро­зит. Людей брать опасно, попробуй их контролировать.
   Остаток пути они проделали молча. Поглядывая на завораживающую картину облаков подкрашенных снизу в красный цвет лучами заката.
  
   Прошло пятнадцать лет. Был пасмурный день. Небо заволокло низкими серыми облаками. Зелёный лес, трава копили влагу накрапывавшего дождя. В лужах рас­ходились круги от падавших капель. В тёмных красках зелени, зеркалах водных поверхностей, моросящем дожде, влажном и прохладном воздухе было что-то ма­нящее.
   Дэниэл стоял у раскрытого окна своего кабинета. Он глубоко вдыхал свежий воздух и тишину. Затем он отошёл вглубь комнаты к столу. На компьютере набрал команду просмотра видеоклипа и встал напротив стены с входной дверью, на ко­торой появилось изображение.
   Скопление метеоритов и астероидов двигалось к Земле. Было показано как они падают на планету. Последствия этого, ураганы сильнее, чем при ядерных взры­вах, исполинские волны, накрывающие побережье. После этого тьма, рассекаимая лишь вспышками электрических разрядов в чёрных пылевых облаках, которые на­глухо закрывали дорогу солнечному свету. И никаких комментариев. Наконец, на экране появляется блондин в белом костюме на фоне комплекса белых зданий. Солнечный день. Человек произносит:
  -- Только что вы видели один из возможных вариантов гибели Земли. Наряду с этим могут быть и другие. Например, выброс вещества Солнцем, изменение земной оси в связи с накоплением льда на полюсах или процессами в неиссле­дованных земных глубинах. Ни один из них человек предотвратить не сможет, но он сможет убежать. За моей спиной находится комплекс зданий фирмы "Лайс". В них расположены лаборатории, которые проектируют марсианскую колонию.
   После этих слов на экране появляются внутренние помещения зданий. В герме­тических отсеках из прозрачного материала были созданы условия близкие к мар­сианским, те же почва, атмосфера, давление. В них двигались роботы и проводили какую-то работу. Голос за кадром произнёс:
  -- Вы видите роботов, которые будут работать на Марсе, строить, проводить геоло­гическую разведку и добывать полезные ископаемые. Здесь в условиях Марса их испытывают. Если всё пройдёт удачно, уже через несколько недель они полетят к планете.
   На экране появляется шахта. Металлический бур диаметром семь метров, мед­ленно вращаясь вгрызался в породу. Которая по бегущей ленте сваливалась в ва­гонетки, которые в свою очередь по железной дороге вывозились на поверхность. Освещение было тусклым, что не позволяло рассмотреть всех деталей. Но было видно отсутствие людей. Голос тем временем говорил:
  -- Эту шахту по добыче бокситов построили роботы по программе написанной людьми, но без их вмешательства.
   После чего на экране появился плавильный цех. По подвесной дороге передви­гались ковши с расплавленной породой. Из небольших круглых окон печей, рас­положенных вдоль стен, высоко над землёй вырывалось пламя. Тоже тусклое ос­вещение. Полное отсутствие каких-либо лестниц и мостиков для обслуживающего персонала.
  -- Это также полностью автоматизированный цех по переработке руды. Построен он аналогичным образом. Даже ремонт производится автоматически.
   После этих слов появляется монолитный, каменный, голый склон горы серого цвета. У подножия горы вход в туннель. Изображение перемещается внутрь. Тун­нель сквозной. Посередине его сбоку массивная стальная плита. Она открывается. За ней ещё одна и ещё. Наконец внутренние помещения. Всё хорошо освещено дневным светом. Стены и пол снежно белые. Влево и вправо расходится полукру­гом коридор и теряется за поворотом. Вдоль стены противоположной ко входу ряд дверей. Открывается одна из них. Внутри обычная обстановка. Кровать справа от двери. Стол в дальнем левом углу. На нём монитор с клавиатурой, шлем и пер­чатки для виртуального управления компьютером. На стене перед ним во всю ши­рину светится красивый природный пейзаж.
   Слева от входа дверь в ванную комнату и встроенный стенной шкаф.
  -- Здесь вы видите жилой комплекс. Он довольно скромен, зато прочен и надё­жен. К тому же он не предназначен для длительного пребывания. Жить на по­верхности Марса невозможно из-за очень низкой гравитации. Как быть?
   Появляется изображение красной планеты. Оно занимает одну половину экрана, другую занимает чёрная космическая пустота с сотнями маленьких светящихся то­чек. На границе загорается ещё одна звезда и быстро увеличивается. Это косми­ческая станция, даже город. Он представляет собой белый круг с двумя перпенди­кулярными диагоналями. На этом круге видны ряды тёмных окон. Он быстро вра­щается. На пересечении перпендикулярных труб находится небольшой шлюзовой круг для стыковки.
  -- Это космический город с искусственной земной гравитацией. В нём и предстоит жить колонистам. Один из них уже на орбите красной планеты. Всего намеча­ется семьдесят таких городов общей вместимостью 3500 человек. В них есть всё спортивные залы, беговые дорожки, сады, даже бассейны. Это предметы роскоши. Город автономно может поддерживать жизнь в течении восьмидесяти лет. В нём большие запасы ядерного топлива, биологических материалов. Всё кроме последнего можно восполнить или синтезировать на планете. Биологиче­ские материалы можно выращивать и множить.
   По мере того как голос говорил, описываемые им картины появлялись на экране. Наиболее впечатляющей была та, на которой были показаны оранжереи с помидо­рами, огурцами, грибами, яблоками и другими культурами. Растения росли из обыч­ного чернозёма. Это напоминало бы обычную сельскую теплицу, если бы не отсут­ствие окон. Вместо них с потолка струился мягкий белый свет. А голос продолжал:
  -- Спешите, ведь 1041 место несмотря на огромную стоимость уже куплены.
   После чего на экране снова появляется человек и произносит:
  -- Наконец главный краеугольный вопрос. Может ли колония воссоздать саму себя?
   Тут он широко улыбается, демонстрирую ряд ровных ослепительно белых зубов, и произносит:
  -- Да, может. И это главное достижение фирмы "Лайс". А именно, удалось создать автоматизированный комплекс, который заключает в себе все технологии соз­дания роботов. Иными словами этот комплекс может всё от создания самого себя до любой технологической линии, конвеера спроектированного людьми. Конечно, это ещё далеко не искусственный интеллект, но это уже ощутимый шаг к нему.
   После этого на экране появляется цех, в котором на движущейся ленте лежат кри­сталлы микросхем. Они проходят под рядом лазерных установок, которые выжигают в них миллионы транзисторов. После чего показывается сборочный цех для робо­тов. Ряды конвееров со снопами искр от сварки и постоянным движением каких-то металлических частей. Движения так много, что кажется всё плывёт. В конце цеха у некоторых груд металла появляются черты роботов показанных вначале ролика.
   Экран гаснет.
  -- Искусственный интеллект, - усмехнулся Дэниэл.
   Внезапно раздалась мягкая музыкальная мелодия. Дэниэл подошёл к столу и нажал кнопку:
  -- Да, Лиа, я вас слушаю.
  -- Мистер Эльгард, к вам министр внутренних дел организации объединённых на­ций, мистер Раен.
  -- Проси.
   Дверь отворилась и вошёл министр. Эльгард шёл ему навстречу со словами:
  -- Мне несколько неловко от такой чести. Не следует министру идти к бизнесмену, только к президенту.
  -- А я к нему и иду, - ответил с улыбкой министр и продолжил. - По пустякам я вас беспокоить не стал бы. Поэтому сразу перейду к делу. Вы по роду занятий следите за развитием науки. И должны увидеть наметившуюся тенденцию роста критики теории относительности Эйнштейна.
  -- Эта тенденция имеет место с момента её создания, -ответил Эльгард. - Скажу больше, для любого здраво мыслящего человека она абсурдна с точки зрения физики. Неэвклидова геометрия, бесконечность гравитационной энергии, сказки о скорости света и прочее. Но как математическая модель она гени­альна. Для инженеров, не физиков. Конечно, и она имеет границы точности, надо только взглянуть на траектории движения галактик. Они не укладываются в её рамки.
  -- Рад слышать, что вы имеете представление об этом. В отличие от меня. Так вот, существует учёный, который не только создал альтернативу теории Эйнштена, но ещё и добился прикладных результатов. Новые энергии, поля, есть проекты двигателей, которые теоретически способны обогнать свет в разы. Короче, воз­можно, это прорыв. Нам снова нужна мощь вашей промышленности.
  -- Учитывая, мои страдания с Марсом, некоторые детали проекта роботам не по си­лам, а людей туда можно отправить, только упаковав в смирительную ру­башку. Как когда-то сказали в одном фантастическом фильме про эту планету. Так вот мне бы очень пригодилась эта разработка.
  -- Боюсь вы меня не совсем поняли, речь идёт не о патенте, а о фундаментальном прорыве. Это не чертёж нового механизма, это путь к звёздам.
  -- Мистер Раен, прошу вас поймите мой скептицизм. Такие прорывы были, есть и будут. И прекрасно. Но большинство из них ошибка. Однако, ваш приезд это повод быть серьёзным. Если вы правы я буду рад участвовать в проекте. Но для начала его должны изучить наши специалисты и дать своё заключение. Согла­ситесь странно, никто ни слухом, ни духом, и вдруг. Однако, чтобы не терять время, обговорим наши действия, если вы правы.
  -- Мистер Эльгард, человечество не стареет и качественно преображается, я как по­литик вынужден постоянно иметь с этим дело. И к лучшему. Нас ждёт ещё много сюрпризов. Мы предлагаем следующее, вы разрываете контракты с неко­торыми специалистами в области промышленности. Взамен получаете некото­рые контракты этого проекта. Ещё нам понадобится взять в аренду некоторые ваши заводы. Я знаю как это для вас плохо, учитывая неразрывность техноло­гических цепочек. Но оплата будет очень хорошей, иначе национализация. Раз­говоры о ней уже идут в антимонопольном департаменте.
  -- Ого, вы мастер своего дела, министр. Мягко и настойчиво. Как я понимаю, с тео­рией целиком я не ознакомлюсь.
  -- Нет, но вы получите некоторые технологии при выполнении некоторых контрак­тов по этому проекту. Поверьте это совсем не плохо. Возможно, мне не следовало говорить так много, чтобы не огорчать вас. Но вы бы в процессе со­трудничества всё равно поняли бы, что создаётся. А со временем кто знает...
  -- Как я понимаю проект ИИ, - пробурчал Дениэл. - Вас с самого начала не особо интересовал как журавль в небе. А я десятилетия чуть не загибаюсь развивая его. А теперь, когда у вас синица в руках, я вон с палубы. Вы за дурака меня держите?
  -- Нет, мистер Дениэл, просто проект очень важен, мы вынуждены действовать так...
  -- Вы повторяетесь, - резко прервал Дениэл, - ответ я дам позже, до свидания.
  -- До свидания, мистер Эльгард.
   Сказал министр и вышел из кабинета. Дениэл, оставшись один, несколько минут сидел молча, потом заметно побледнев, начал громко разговаривать сам с собой. Наконец он встал и вышел из здания в сад. Его давний друг был как всегда вели­колепен, дик, море зелени, некошеная трава, нестриженые деревья, снопы света сквозь кроны. И небо. Несколько минут он ходил по саду с лёгкой улыбкой. Потом укрылся от солнца в тени деревьев, среди плотного кустарника. Там нахмурив­шись, он простоял около часа.
   Вернувшись в кабинет, сказал секретарше:
  -- Лиа, пожалуйста, пригласите мистера Джефферсона.
   Через несколько минут вошёл Сэм:
  -- Привет Эль, видел как ты бежал в сад, только пятки сверкали, что опять стряс­лось?
  -- Люблю тебя, Сэм, за жизнерадостность, рядом с тобой я преображаюсь, хотя с виду наверное мутный, душный. Ты для меня как дождь для саванны. Итак, проблема такова. Через некоторое время, какое точно не знаю, люди, воз­можно, смогут путешествовать к звёздам. А это значит, они начнут распол­заться как тараканы. Поэтому мы начнём действовать сегодня же, активизируй команду. Как правительство, не суёт нос?
  -- Суёт, даже завербовало нескольких наших учёных, даже одного нашего агента. Ну как всегда. Особой активности не наблюдается.
  -- Отлично, Сэм. Час икс наступил. Придётся поспешить. Прежде всего нужна ко­манда из геолога, химика, специалистов в области машиностроения, электро­техники, биологии, врач. В состав команды должен войти агент завербованный правительством, по понятным причинам. Прессе скажем, что заплатили им мес­тами в орбитальных марсианских городах плюс астрономические суммы. Какой агент завербован?
  -- Астронавт, пилот.
  -- Ну их интерес понятен. Дадим им этого пилота в команду в качестве капитана. Что скажешь?
  -- Хороший ход.
  -- Сэм, я спрашиваю в целом.
  -- Эль, когда-то надо начинать. Главное помни, даже если мы будем терпеть фиа­ско, ты должен даже в этот момент думать спокойно. Ничто иное не поможет. Да и умирать надо с достоинством.
  -- Тихо, тихо, Сэм, со мной надо помягче. Я не боец, как ты. Иди, Сэм, надо спе­шить. Пока.
  -- Пока, Дэниэл.
   Через шесть месяцев безупречные выпускники знаменитых вузов планеты МГУ, МФТИ, Гарварда: врач Джон Горк, биолог Фрэнк Рено, механик Луи Ман, электрик Лойд Фредрикс, химик Сергей Реван, геофизик Эдуард Парсел и командир корабля пилот Боб Ней летели в первом корабле эскадры из шести кораблей. Первый был пассажирским, остальные пять грузовые, имеющие жилые отсеки на случай неис­правности первого корабля. Это была последняя партия груза на Марс. Постройка колонии была практически завершена. Но чтобы проверить работоспособность этого организма, безопасность транспортировки и сделать последние тонкие на­стройки, нужны были люди. Официально команда должна была именно этим и за­няться. В данный момент они собрались в рубке, чтобы выйти на связь с шефом и обговорить главные цели полёта. Они сидели за длинным столом перед экраном в ожидании сеанса связи. Наконец экран зажёгся, появилось лицо Эльгарда. Он ог­лядел присутствующих и произнёс:
  -- Я рад вас видеть. Нескольких секунд достаточно, чтобы понять по вашим ли­цам, что я имею дело с интеллектуалами. У меня в досье ваши старые фотогра­фии. Смею надеяться, что огранка прошла успешно. Программа вашей экспеди­ции очень насыщена. Прежде всего вы должны будете протестировать базу. По­том приступите к созданию оружия. Вся инфраструктура, добыча руды, обога­щение, создание средств доставки, уже есть. Но как вы понимаете, она не на­строена на добычу урана, выращивание болезней, постройку ракет невидимок и так далее. Именно этим вы и займётесь. Это не сложно, но определённого творчества это потребует. Не стремитесь к совершенству, главное надёжность. Время дорого. Чертежи у вас есть. Вопросы.
  -- Прежде всего, почему такая спешка? - спросил геофизик. - Насколько я понял, геологическая разведка планеты полностью не завершена. Чёткого плана дей­ствий я не получил, видимо, на данном этапе он просто невозможен. У других членов команды думаю такие же проблемы.
  -- Сожалею, возможно, георазведка будет завершена во время полёта, - ответил Дэ­ниэл. - Для спешки есть причины. Для паники поверьте мне нет.
   Врач поднял руку и спросил:
  -- Если по каким-то причинам здоровье команды резко ухудшится, и нам придётся срочно возвращаться, готова ли у вас замена?
  -- Блестящий вопрос, мистер Горк, - сказал Эльгард. - Видно, что вы часть ко­манды. Я обязательно подумаю над вашим замечанием.
   Пилот, подняв руку, произнёс:
  -- Создание оружия пол дела. Как транспортировать его на Землю?
  -- Его не надо транспортировать на Землю, мистер Ней, - ответил Эльгард. - Его надо транспортировать к Земле. Хранить его на орбите за Луной, на мой взгляд, наиболее безопасно. Я всегда приветствую мозговой штурм, когда запрещена критика высказываний, даже бредовых, последние, кстати, наиболее ценны. Думаю, сейчас вы меня понимаете.
  -- Может быть, проще сделать не атомные бомбы, а грязные радиоактивные осадки на планете? - предложил пилот. - Для этого не надо транспортировать боеголовки на поверхность. Да они и не нужны. Достаточно, направить контей­неры в космосе к Земле и взорвать их вблизи планеты. Облако накроет боль­шую территорию.
  -- Но агония должна быть стремительной, - возразил врач, - Если растянуть её на годы, ответный удар может быть катастрофическим.
  -- А как быть с болезнями? - спросил биолог. - Их то надо доставить нежно и акку­ратно на Землю.
  -- Но их не надо много, -ответил Эльгард. - Слава Богу, жизнь самовосстанавли­вающаяся. Небольшие контейнеры невидимки сбросим из космоса, распылим их над городами незадолго перед основным ударом. Паника объяснит миру эва­куацию остальных агентов.
   Геофизик смотрел в пространство перед собой. Вдруг он посмотрел на экран и сказал:
  -- Операция очень сложная, в ней задействовано много людей. Вероятность, что правительство пронюхает что-то очень велика и растёт с каждым часом. Как быть с этим?
  -- Вы затронули очень важную проблему, - сказал Дэниэл. - Утечка не только мо­жет произойти, почти стопроцентно она произойдёт. Мы думали про это. Обсу­ждать это не стану. Надеюсь, вы поймёте меня и не осудите. Мы играем на опе­режение, когда они поймут, что происходит, это должно быть уже не важно. Да вот что ещё, перебросьте несколько ракет воздух-воздух за Луну.
  -- Зачем, это? - спросил химик. - Если распределить запасы оружия за Луной рав­номерно, то чтобы его уничтожить надо перепахать огромное пространство. На Земле нет средств для этого.
  -- Я не всё вам рассказываю, - продолжал настаивать Эльгард. - Для нашей спешки есть причины. Если вы справитесь со своим заданием, то шестьдесят пять процентов работы будет сделано. Если не больше. Если больше нет вопро­сов, то желаю успеха. В дальнейшем таких обсуждений не позволит расстоя­ние. Я даже немного завидую вам, вы сейчас находитесь в самом выгодном по­ложении.
   На несколько секунд повисла тишина. Потом команда хором произнесла:
  -- До свидания, мистер Эльгард.
   - Щасливо, - пожелал Эльгард.
   Прошло 15 месяцев. Была осень. Чудесная пора, очей очарованье. Ветер стал свежим, прохладным, но не холодным. На деревьях и земле появились первые жёл­тые листья. Солнце поднималось ниже, и его свет стал мягким, золотым, не слепя­щим. Белые облака плыли по небу. Эльгард прогуливался по лесу вместе с Викто­ром Суховым.
  -- Виктор, - обратился Эльгард, - вы наверно слышали, что восемь месяцев тому на­зад мы отправили вторую команду на Марс. Работа идёт полным ходом. А как у вас дела?
  -- Благодаря вам моя карьера весьма успешна. Последнее моё в кавычках раскры­тие дела о хакерах, воровавших деньги из федерального банка, сделало меня неприкасаемым. Теперь я могу вовсе ничего не делать и меня не уволят. Я имею имидж специалиста в области экономики и техники. Ещё несколько лет и я стану главой отдела по расследованию экономических преступлений.
  -- Боюсь, Виктор, - ответил Дэниэл, - у нас нет столько времени.
  -- Как неужели началось, мне казалось по плану пару лет ещё есть?
  -- Нет, Витя, - продолжил Эльгард, - правительством ведутся секретные разра­ботки космического корабля, способного преодолевать межзвёздное простран­ство. Все детали, а следовательно и сроки мне неизвестны. Люди не должны покинуть планету. Удар будет нанесён в ближайшее время. Но боюсь мы опо­здаем. Если люди сумеют окончить проект, когда будут агонизировать. Что го­ворят в службе безопасности правительства?
  -- Ничего особенного, мистер Эльгард, - тихо пробурчал Сухов. - Обсуждают про­блему перенаселения, падения деловой активности у населения. Кстати, не­давно случайно зашёл разговор о вас, все восхищались, что наряду с этими проблемами ваша фирма достигает таких поразительных успехов. Вы создали операционную систему, где вирусы невозможны, внеся огромный вклад в безо­пасность планеты. Создаёте колонию на Марсе. Последний проект казался не­выполнимым вначале.
  -- Не стоит мне льстить, Виктор, - сказал Эльгард, - я воспринимаю это как иро­нию. От умных людей. Что касается случайности разговора обо мне. Согласно классику Фрейду, представление о том, что человек может что-либо сделать случайно иллюзия. Другое дело, что человек не всегда понимает, почему он это сделал. Но причины всех его действий находятся в нём самом. Вы должны это знать. Боюсь началось то, что предсказывали аналитики. Люди скоро начнут ставить вопросы. Мы не сможем остановить этот процесс. Но как Березовский через вас мы его возглавим.
  -- Я вас не совсем понимаю, мистер Эльгард. Вы позволите мне перехватить пар­тию оружия?
  -- Нет, Виктор, это был бы не намёк, а приговор. Я сам ещё не вполне себя пони­маю. Но столько ушей торчит из нашей деятельности, что мы что-нибудь при­думаем.
  -- Великолепная погода, Виктор, - добавил Эльгард, взглянув на просвечиваю­щуюся зелень травы и деревьв, - вы заметили, что осенью краски становятся ярче? Наслаждайтесь природой. Запомните её. До свидания.
  -- До свидания, мистер Эльгард, -попрощался Сухов и пошёл по тропинке к вы­ходу.
   Эльгард некоторое время постоял, осматривая лес. Потом медленно пошёл в чащу. Недалеко бежали друг за другом две белки. Дэниэл остановился посмотреть на них. В последнее время его прогулки становились всё длиннее. Шорох листьев, шум ветра, пение птиц, тишина. Эльгард смотрел, слушал, иногда начинал быстро моргать и тереть руками глаза. Он плакал.
   Через несколько дней состоялась встреча Виктора Сухова с его начальником, шефом отдела экономических преступлений мистером Смитом. В его кабинете ока­зался сам глава службы безопасности, мистер Харис.
  -- Добрый день, мистер Сухов, - поздоровался Смит, когда Виктор вошёл. - Ду­маю не нужно представлять, господина Хариса.
  -- Добрый день, мистер Сухов, - сказал Харис, - пусть вас не смущает моё присутст­вие. Сразу успокою, ничего эктраординарного не случилось. Просто меня заинтересовал ваш доклад. И мне бы хотелось его услышать от вас лично.
  -- Добрый день, - пробормотал Виктор, - ничего особенного, конкретного я не ут­верждаю, ни в чём никого не обвиняю. Просто я проанализировал деятельность фирмы "Лайс", поверхностно, конечно. Но даже приблизительные результаты не совпадают с результатами последнего аудита выполненного фирмой "Андер­сен и Ларсен". А именно, затраты "Лайса" на строительство колонии столь ве­лики, что через максимум год она станет банкротом. Все её ресурсы направ­лены на этот проект. А она берёт и берёт кредиты, которые идут туда же. Фак­тически она уже банкрот.
  -- Но возможно, когда проект будет окончен, а последние сообщения первых коло­нистов обнадёживают, он себя окупит, - возразил Харис.
  -- Даже если они быстро продадут остатки мест в колонии, этого не хватит, чтобы выплатить и половину кредитов, - ответил Сухов.
  -- Какой вывод вы делаете? - спросил Смит.
  -- А никакого, - сказал Виктор, - честно говорю, я не знаю, что всё это означает.
   В комнате повисла тишина. Через пару минут Смит произнёс:
  -- Думаю выражу общее мнение, что вопрос поднятый вами, мистер Сухов, чрезвы­чайно важен и интересен. Учитывая ваш опыт и, не побоюсь этого слова, талант, наверное нам стоит положиться на ваше мнение. Банкротство такой фирмы как "Лайс" приведёт к таким катаклизмам во всех сферах планеты, ко­торые трудно представить. С этого момента вы будете заниматься только этим делом.
  -- Да, - добавил Харис, - и если вам что-нибудь понадобится, незамедлительно об­ращайтесь.
  -- Только так, - ответил Сухов.
  -- Однако, не стоит раньше времени поднимать панику на рынке, - предостерёг Ха­рис. - Фирма "Лайс" это такой мастодонт, подлинных возможностей которого не знает никто... До встречи, мистер Сухов.
  -- До свидания, господа.
   Выйдя из кабинета и идя по пустынному коридору, Сухов на миг улыбнулся.
   На улице был пасмурный, прохладный день, моросил дождь. Осень имеет два удивительных свойства. Она даёт поток витаминов в организм из спелых фруктов и прохладным воздухом бодрит насыщенные ими тело и мозг. Она даёт вдохнове­ние. Листья смоченные дождём приобрели зеркальный блеск. Прохлада загнала людей в дома. Было тихо, свежо, безлюдно. Виктор не спеша шёл в своё здание, укрывшись от дождя под зонтом.
   Войдя в свой кабинет, он увидел конверт на экране компьютера. В сообщении говорилось о встрече с Эльгардом.
   Через несколько часов они вместе снова шли по саду. Дождь уже прекратился, облака стали рваными, через которые иногда проглядывало солнце. Их красота была грандиозной. Воздух стал теплее.
  -- Виктор, - обратился Эльгард, - уже осень, чтобы бактерии успели поразить лю­дей, а не впали в спячку, удар должен быть нанесён в ближайшее время. Иначе придётся ждать весны. Контейнеры с активными минералами уже взорваны в океане. Скоро выделение кислорода морскими водорослями резко возрастёт. Процесс запущен и необратим.
   Через несколько секунд Дэниэл продолжил:
  -- Наша встреча последняя на Земле. С началом паники вызванной эпидемией, я поддавшись ей, вместе с другими агентами и богачами покину Землю. Вам при­дётся задержаться. По нашим прогнозам после ядерных ударов аналитики пра­вительства быстро поймут, кто способен технически на это. Вас как сотрудника, первым указавшего на опасность, приблизят ко двору. Ваши знания по нашей колонии, возможно, попытаются использовать в карательной экспедиции на Марс. Вы, возможно, полетите туда в составе неё. Но не это главное. Я предпо­лагаю, что работа над звёздным кораблём скоро будет завершена. Логично предположить, что именно его попытаются использовать в ответном ударе. Следовательно, вы попадёте на базу, где его создают, чтобы подготовится к контрудару. Вы будете его изучать. Мы не ждём от вас исчерпывающей доку­ментации. Это опасно. Лишь способ его обнаружения. И место базы.
  -- План операции когда я получу? - спросил Виктор.
  -- Это особый и самый трудный вопрос, - ответил Эльгард. - Сэм передаст вам в конце нашей встречи данные о безопасных местах на ближайшие пару месяцев. Вы должны внимательно к ним отнестись, так как у вас нет иммунитета к бо­лезням. Почему вы не получите более полной информации? По следующим причинам. Вы столкнётесь с контрразведкой правительства. Это особый разго­вор. Вас будут проверять не потому, что подозревают, а потому, что должны это сделать, учитывая ваш головокружительный взлёт и то, что вы первый и един­ственный увидели опасность. Поговорим о том, как сделать, чтобы вас не запо­дозрили. Когда-то вы спросили меня, почему именно вы? Теперь я отвечу, по­тому что вы очень тонко чувствующий человек. Сейчас именно эта ваша черта наиболее важна. Переиграть контрразведку интеллектуально вы сможете отно­сительно легко. Но этого мало. Вы должны будете переиграть их эмоционально. Вы столкнётесь с людьми, которые по выходным данным, интонации, мимике, оговоркам, читают скрытые эмоции и даже мысли человека.
   Дэниэл сделал паузу. Виктор был заметно бледен. Пройдя в тишине пару шагов по золотым листьям, Дэниэл сказал:
  -- Недооценивать это было бы ошибкой. Вы должны будете стать драматическим ак­тёром. Вам придётся изображать эмоции такие же как у других людей, преду­гадывать их, причём времени на раздумия об эмоции есть не всегда, иногда она должна быть мгновенной. За вами будут наблюдать профи. Вы знаете о гряду­щем. У вас есть путь для спасения. Ваша эмоциональная подоплёка отлична от той, которая у остальных людей. Не дай Бог они это увидят. Если вы не пой­мёте меня сейчас, вас раскроют мгновенно. У вас должен быть ужас на лице, бездна перед глазами, когда вы увидите наши действия. Вам даже нужно будет научиться бледнеть, краснеть для убедительности. Вас ждут сложнейшие сцены истерик, апатии, злобы. Всё это придётся играть на глазах внимательных зри­телей. Неадекватная, слишком сильная или слабая, или неуместная эмоция, не останется незамеченной. Если их психологи чего-то стоят, то они не менее чув­ствительны, чем вы. И они профи в этом. Недостаток информации о наших уда­рах дадут нервозность и страх. Это хоть какая-то помощь вам.
  -- У вас есть неделя. Думать только об этом, - резко и твёрдо завершил Дэниэл.
   Они снова шли в тишине по одетому в багрец и золото лесу. Пышное увядание леса было удивительным. Тишина, золотой ковёр опавших листьев и золотое одеяние леса были роскошными. Лица шедших людей были напряжены и бледны.
  -- Какие у меня гарантии, что после выполнения миссии или в случае её неудачи, я буду забран в колонию? - спросил Виктор.
  -- Моё слово. Это всё, что у меня останется, - ответил Эльгард. - К тому же, мне нужна команда. Если команда не будет уважать одного из своих, она сразу пе­рестанет существовать... Если к вам не обратятся, тогда мы вас немедленно эвакуируем с планеты.
   Ровно через тридцать дней после этой встречи по всей планете пронеслась волна эпидемий. Люди умирали миллионами каждый день. Вся жизнь планеты была па­рализована. Люди заперлись в своих домах. Даже врачи отказывались выходить на работу. Лишь солдаты развозили продукты питания и медикаменты.
   Виктор Сухов был в открытом море у берегов Антарктиды. Его яхта покрылась тонким слоем льда. Морозный воздух разогревал кровь. Он любил посидеть на па­лубе.
   Необычайная яркость солнечного света струившегося с небес и отражавшегося от ледяных скал радовала душу. Но в данный момент Виктор не отходил от телеви­зора. Он становился всё мрачнее. Внезапно в его каюте раздался звонок. Виктор включил видеофон.
  -- Здраствуйте, мистер Сухов, - произнёс Смит с экрана, - где вы находитесь, чёрт побери? Я не могу до вас дозвониться. Вы что не слышали, что происходит?
  -- В том то и дело, что слышал, - ответил Виктор. - Простите шеф, минутная сла­бость, я отключил видеофон.
  -- Рад, что вы взяли себя в руки, Виктор. Сейчас многие так его и не включили. С вами хотят встретиться на самом высоком уровне. Передайте свои координаты, и военный самолёт увезёт вас на какую-то секретную базу.
  -- Простите, шеф, могу я узнать по какому поводу? -спросил Сухов.
  -- Сам не знаю, - ответил Смит. - Я лишь выполняю поручение Хариса. Возможно, там вы с ним встретитесь, и он вам всё объяснит. Теперь пока.
   Экран погас.
  -- До свидания, - быстро выговорил Виктор.
   Через три часа летя на военном самолёте, Виктор не отрывал глаз от облаков внизу, солнца в небе. Слепящая белизна облаков, голубое небо, зеркальная по­верхность океана всё это прощалось с ним. Но его взгляд был стеклянным и пус­тым. Казалось он постарел.
   Они приближались к Андам. Разрежённый воздух высокогорья сделал местность пустынной, что было очень удобно для постройки военной базы. Они подлетели к горе, одиноко возвышавшейся над остальными. Виктора высадили на безлюдном плато. Непривычный разрежённый воздух заставлял его часто и нервно дышать. Наконец, появились два солдата, которые предложили ему следовать за ними. Они подвели его к камню причудливой формы, под которым в овраге находился вход в шахту. Спустившись по ней, Сухов оказался в огромной подземной пустоте, мас­штабы которой не позволяли думать, что это дело рук человека. У выхода из шахты его ждал военный в офицерской форме.
  -- Добрый день, мистер Сухов, - произнёс он. - Разрешите представиться полков­ник Джон Робертс. Я буду вашим гидом. Вас пригласили сюда в связи с эпиде­мией. Масштабы её говорят о её искусственности. Ваш опыт в сфере экономи­ческих преступлений должен помочь нам выявить потенциальных преступни­ков, способных технически и финансово на это. Совещание с участием прези­дента начнётся через три часа в 16:00. Позвольте я покажу вам ваши апарта­менты.
   Виктора проводили в жилой комплекс. Его комната была небольшой, но с от­дельным санузлом, что для военных роскошь. В комнате также был телевизор и компьютер. Виктор включил телевизор, сделал звук погромче и пошёл в ванну принять душ. По телевизору шла непрерывная сводка новостей об эпидемии. Пе­редавали также, что многие богатые семьи покидают планету в надежде пере­ждать эпидемию на орбите или, если она затянется, отправиться в марсианскую колонию.
   Вдруг экран погас. Стены зашатались. Послышался какой-то грохот и звон, за­выла сирена. Виктор выскочил из душа на ходу натягивая штаны. Выглянув за дверь, он увидел как люди бегут куда-то сбивая всё, что попадается им на пути.
   В отдалении ему подавал знаки полковник Робертс. Виктор побежал к нему.
  -- Что происходит? - спросил Виктор.
  -- Военная тревога, прошу следовать за мной.
   Его привели в зал с трёх сторон которого размещались огромные экраны. На них были карты материков, на которых то и дело вспыхивали какие-то огоньки, после чего на их месте появлялись красные кружки.
   Виктора подвели к шефу службы безопасности правительства. Невдалеке он за­метил самого президента ООН.
  -- Что происходит, господин Харис, - спросил Сухов.
  -- Конец света, - глухо ответил Харис. - Видишь огоньки на экранах и красные кружки, это ядерные взрывы. Земля под ядерным дождём.
  -- Прошу всех занять свои места, - раздался голос.
   Люди стали садиться за полукруглый стол, перед экранами. Виктор сел на стул у задней стены.
   Перед центральным экраном появился офицер. Он произнёс:
  -- Несколько минут назад Земля подверглась атомной бомбардировке, атака про­должается и сейчас, как вы можете заметить на экранах. В нижнем правом углу количество взрывов. Средняя мощность взрывов... Сто Хиросим.
  -- Каковы последствия? - спросил президент.
  -- На данный момент атака продолжается, но того, что уже взорвано, достаточно для ядерной зимы и гибели всего... - голос офицера сорвался, он не мог про­должать.
   Его заменил другой:
  -- Характер наносимых ударов говорит о том, что враг не ставит себе целью пора­зить конкретные объекты. Скорее он пытается поразить как можно большую площадь. Рискну предположить, что удар наносится из космоса, так как мы не зафиксировали излучения двигателей ракет на поверхности.
  -- Кто это может делать и для чего? - спросил президент и посмотрел на главу службы безопасности Хариса.
   Тот в свою очередь посмотрел на Сухова. Теперь уже все взгляды были обращены на него. Виктор прокашлялся и произнёс:
  -- Честно говоря, я не совсем понимаю, почему мой шеф мистер Харис привёз меня сюда. Простите, разрешите представиться агент службы безопасности Виктор Сухов. По видимому шефа заинтересовало совпадение по времени бан­кротство компании "Лайс", окончания строительства марсианской колонии и этого.
  -- Вы считаете это Эльгард? - спросил президент.
  -- Технически он мог бы...
  -- Мы можем связаться с ним?
  -- Нет, мистер президент, - ответил один из находившихся в зале офицеров, - вчера он покинул планету.
  -- Мы можем этому как-то противодействовать?
  -- Нет, поздно, - ответил министр обороны Ванельд.
   Повисла тишина.
  -- Так вы считаете это Эльгард? - обратился после минутного молчания к Сухову президент.
  -- Да, - твёрдо ответил Сухов. - Банкротство его компании, вызванное строительст­вом колонии, технические возможности и существование пути спа­сения для него при полной гибели Земли. Это улики против него. Некоторое время тому назад я проанализировал его деятельность за последние несколько лет. На фоне общего упадка у него был промышленный рост. Это было удиви­тельно. Это было за счёт огромных заёмов. Он готовился к этому. Как готови­лась фашистская Германия ко второй мировой войне. Хотя мне трудно поверить в это...
  -- Но, зачем?! - перебил его президент.
   Вопрос повис в тишине.
  -- Что вы знаете о колонии? - спросил президент, после короткой паузы.
  -- Немного, но знаю, что её строили как самодостаточную систему. Там полностью автоматизированные промышленные комплексы, которые могут всё от создания самих себя, до всего, что существует в виде чертежей. Большие запасы органи­ческого материала...
  -- Можно их как-то достать? - спросил президент.
  -- Если вы немного подождёте я приглашу одного учёного, который на этой базе реализует проект звёздного корабля, - ответил советник по науке.
  -- Когда он придёт?
  -- Он прибудет примерно через два часа, - ответил советник. - База огромна. Это комплекс подземных пещер, целый город.
  -- Быстрее, - сказал президент.
   Прослушав совещание ещё пол часа, со слезами на глазах Сухов встал и вышел, когда красный кружок накрыл его родной город Норильск. Полтора часа Виктор бледный бродил по базе. Переплетение пустынных коридоров, огромных подзем­ных пещер было бесконечным. В основном это были склады, иногда какие-то мас­терские. На некоторое время он задерживался в колодцах, по которым вверх под­нимались какие-то трубы и терялись в сумрачной пустоте. Он трогал их металли­ческие поверхности. В один из таких моментов откуда-то появился офицер и спро­сил:
  -- Кто вы и что здесь делаете?
  -- Я агент службы безопасности правительства, - испуганно ответил Виктор и пока­зал удостоверение, - эксперт по марсианской колонии, откуда по всей ви­димости нанесён удар по Земле. Эта база на первый взгляд напоминает коло­нию. Я хочу её изучить.
  -- Ладно, не буду вам мешать, - сказал офицер и поспешно удалился.
   Посмотрев на часы, агент повернул назад. В командном зале заметно прибави­лось людей. Президент куда-то отлучился. Примечательной была фигура человека сидевшего в кресле у входа, точнее его одежда. Он был одет не в деловой костюм как все, а в простые серые брюки и коричневый вышитый узорами свитер с высо­ким воротником. В руках он держал простую синюю сумку, которую носят через плечо, набитую чем-то. По видимому её обладателя совершенно не заботил внеш­ний вид.
   Наконец появился президент.
  -- Учёный, которого мы все ждём уже появился? - спросил он.
  -- Да, - ответил советник, - разрешите вам представить доктора физико-математиче­ских наук Ивана Михайловича Розумкова.
   Невзрачный, безвкусно одетый человек, сидевший у стены, поднялся.
  -- Мистер Розумков, - продолжил советник, - в течение последних двух лет возглав­ляет секретные исследования в области физики. Результатом должно стать создание двигателей и летательных аппаратов способных преодолевать скорость света, появление новых источников энергии и так далее. Короче го­воря, это сравни тому как открытие электричества, структуры атома, теории от­носительности Эйнштейна только в прикладном аспекте вместе взятых...
  -- Думаю мистер Розумков может сам продолжить, - перебил президент, - жела­тельно покороче.
  -- Доб..., здравствуйте, - сказал Розумков, - насколько меня успели ввести в курс дела, от меня ждут орудие возмездия. Что ж это возможно, при условии, что у меня будет время. Однако, мне кажется важным подумать и о способе спасе­ния. То что сейчас происходит на планете означает её полный крах. Колония на Марсе даже при условии победы может не стать нашим трофеем. Запасы на базе велики, но их не хватит для такого большого количества людей. К тому же враг может победить окончательно, силу его мы все видим, и он рядом. Считаю нужным сконцентрировать усилия на двух проектах. Первый создание оружия возмездия, второй запуск космической экспедиции в далёкий космос. На случай полного краха. Возможно, так мы достанем врага из могилы. И не позволим ему праздновать победу. Эта экспедиция должна создать колонию нормальных лю­дей в противовес марсианской. Мне была бы полезна помощь человека знаю­щего последнюю.
  -- Такой человек есть, - ответил Харис, - это мистер Сухов, специальный агент, он хороший технический специалист и в последнее время проводил расследование в отношении неё. Он поможет вам.
  -- Мне кажется мы рано опускаем руки, - заметил президент, - возможно, моё заме­чание следствие моего невежества. Но так или иначе. Прежде всего мы должны сконцентрировать усилия на контратаке. Иначе разговоры о чём-либо ещё не имеют смысла. Поэтому агенту будет лучше войти в состав группы, ко­торая уничтожит чёртову базу. А как ситуация на поверхности?
  -- Генерал Джеймс, - представился военный, стоявший перед столом у экранов, - пока мы не можем восстановить связь с кем-либо. Помехи в атмосфере всё за­глушают. Либо, что ещё хуже, спутники повреждены. Если так, то мы законсер­вированы здесь. Но похоже враг не знает о местонахождении нашей базы. По­тому что он не нанёс целенаправленного удара по нам. Предлагаю сохранять радиомолчание. Выйти на поверхность нельзя из-за радиации и помочь мы вряд ли в состоянии. А вот выдать своё местоположение пытаясь с кем-то связаться можем. Последние данные, которые мы получили... Означают ядерную зиму и гибель всего живого, возможно, за исключением некоторых бактерий в течение трёх месяцев.
   В это время на орбите Земли за Луной дрейфовала рассредоточенная группа из сорока кораблей. В одном из них находились Эльгард, Джефферсон и несколько членов команды, в остальных другие колонисты.
   В корабле Эльгарда все члены экипажа собрались в рубке. Воздух был заполнен криками ликования и восторга. На большинстве экранов изображения материков накрывали красные пятна с округлыми краями, как будто залитые кровью. На большом экране в центре командного отсека большое скопление светлых точек удалялось от Земли. Это богатые семьи спешили к Марсу. Дэниэл смотрел на этот экран.
  -- Сэм, на Марсе предупреждены о гостях? - спросил он.
  -- Радист, передайте на Марс, что к ним гости, - сказал Сэм, - не забудьте подож­дать подтверждение о приёме сообщения.
  -- Нам придётся задержаться здесь, - продолжил Эльгард, - а вот остальным колони­стам незачем рисковать. Пусть через пару дней отправляются к Марсу. К тому времени с этими будет покончено.
   И он указал на точки на центральном экране.
  -- Виктора отследили? - спросил Дэниэл.
  -- Да, -ответил Сэм, - теперь мы знаем где база и правительство, и где по всей ви­димости загадочный учёный. Это центральная часть Анд. Прикажешь помбар­дировать?
  -- Дождись радиосигнала оттуда или больших перемещений туда, - размышлял Эль­гард. - Это будет отмазкой как мы их нашли и по кому стреляем. Виктор не должен попасть под подозрение. База рассчитана на ядерный удар наверняка. Но всё-таки будь осторожен. Виктор не должен пострадать. Он один из нас. Я дал слово. К тому же база велика, хорошо укреплена. Израсходуй мы всё, что у нас есть, на одну точку мы вряд ли их достанем. То есть один за одним неболь­шие заряды на безопасном расстоянии от того места, где мы его потеряли. Пусть хоть понервничают, начнут спешить. А я пойду спать. Нервы ни к чёрту. Руки дрожат.
  -- Спокойной ночи, Эль.
  -- Спасибо, Сэм.
   Эльгард ушёл в свою каюту. Сэм скомандовал:
   - Хватит праздновать. Настройте несколько наших спутников на координаты Вик­тора. Отслеживайте радиосигналы оттуда, перемещения туда. Докладывать неза­медлительно.
   Через несколько часов после этого сразу пять колон автомашин было зафиксиро­вано движущимися к военной базе в Андах. Это были военнослужащие, охранявшие базу, и технический персонал с семьями, а так же население с близлежащих ферм, которых по оптиковолоконной связи оповестили о местоположении базы через час после начала атаки. Последних попросили захватить с собой все имеющиеся про­дукты. И потому фермеры везли продовольствие, комбикорма, домашнюю птицу, гнали скот, некоторые взяли даже саженцы растений и семенной материал. Они спешили сквозь поднимавшиеся радиоактивные облака пыли укрыться под землёй. Их не могли не приютить, несмотря на опасность быть рассекреченными. Так про­должалось три дня. Когда поток беженцев прекратился, каждый день в течении двух месяцев на военную базу в Андах сбрасывалось пять небольших ядерных за­рядов.
   Виктор находясь внутри базы, нашёл металлические трубы в шахтах, которые вы­ходили на поверхность. Используя их как антенны, он смог наладить связь с кораб­лём Эльгарда и тем самым обеспечить себе безопасность, указав своё точное место­положение, по которому ни одного удара не было нанесено. Из его донесений Дэ­ниэл узнал, что база находится лишь в начальной стадии строительства и должна была стать автономной колонией подобной марсианской, только под Землёй. С этой целью вырубили пятьдесят колодцев для грузовых шахт каждый сорок метров в диаметре и замаскировали входы в них, в подземные пустоты завезли огромное ко­личество строительных материалов и технического оборудования, смонтировали жилые помещения, но большего сделать не успели. В частности, не успели создать ни одного комплекса "Всемогущий". Кроме того, на базе спрятали хорошо оборудо­ванную научную лабораторию, которую так долго и безуспешно искал Эльгард, где теперь в лихорадочной спешке велось строительство космических кораблей, пред­назначенных для длительного полёта, благо материалов и оборудования было в из­бытке. Готовые проекты подобных аппаратов были лишь у фирмы "Лайс". Но инже­неры Розумкова нашли выход, они взяли в качестве основы для них корпус подвод­ной лодки из-за его прочности, герметичности, вместительности и существования в нём герметичных шлюзов для стыковки под водой или в космосе, системы связи, управления и жизнеобеспечения позаимствовали у космических станций, ходовую часть составляли двигатели Розумкова. Колодцы для грузовых шахт стали пуско­выми площадками.
   Сухов был введён в команду возмездия, которая на одном из новых кораблей должна была нанести удар по марсианской базе. Его задача была, используя свои знания по марсианской базе, координировать действия группы. А также использо­вать знания психологии для возможных переговоров, перевербовки, допросам. Под предлогом сходства базы с марсианской колонией он свободно изучал все помеще­ния и получил доступ к секретной научной документации звёздного корабля. Ис­пользуя её он определил, что двигатели спроектированы на основе понимания про­цесса гравитации. Их принцип работы был импульсным, что создавало электромаг­нитные колебания определённой частоты. Знания этой частоты позволили Эльгарду настроить ракеты "воздух-воздух" на поиск и уничтожение этих целей. Двадцать подобных ракет летали на орбитах Земли так, что одна из них всегда летела над базой. И хотя проектная скорость звёздных кораблей несравнимо превышала ско­рость ракет Эльгарда, на стадии разгона был шанс уничтожить корабль.
   По информации полученной от Виктора специалисты Дэниэла пришли к не утеши­тельному для себя выводу, что уничтожить базу ядерными ударами невозможно из-за глубины её расположения в скальных породах.
   Шёл шестьдесят пятый день осады. В рубке корабля Эльгарда находился он сам, Сэм, два инженера, дежурные астронавты. Шло совещание. Эльгард говорил:
  -- Мне нужны ваши предложения. Как видите начинается развитие невыгодного нам сценария. Ситуация такова. Осталась одна военная база, которую мы не в силах уничтожить. То чего мы боялись научного потенциала Земли, её ресурсов там есть. Наш козырь внезапность сейчас исчерпывается. Если мы что-нибудь не придумаем, то они создадут космические корабли и другую технику, которая на порядок превосходит нашу.
  -- Их продукты питания должны когда-нибудь закончиться, - возразил инженер Леви, - мы закрыли их там. Нужно только ждать.
  -- То что многим из них придётся умереть в скором будущем факт, - сказал Сэм, - проблема в том, чтобы мы при этом не успели пострадать.
  -- Виктор сообщает, что корабль возмездия будет готов через пару недель, - доба­вил Эльгард. - А это значит мы не успеем предотвратить бой в марсиан­ской колонии. Я знаю, что вы все сейчас подумали. Но мы не можем уничто­жить корабль с Суховым на борту. И я не буду это обсуждать.
   Повисло тягостное молчание. Никто его не прерывал. Наконец Дэниэл сказал:
  -- Наши приключения даже в случае победы только начинаются. Если мы не вырабо­таем сейчас правил... Какой смысл побеждать, если потом мы начнём уничтожать друг друга. Вспомните где нам придётся жить. Только взаимовы­ручка позволит нам выжить в тех тяжелейших условиях. Вы понимаете о чём я?
  -- Да, - ответил второй инженер Ривс, - но и вы должны понять, что возможна без­выходная ситуация, когда от этих правил придётся отступить, чтобы всем не погибнуть.
  -- Вы правы, - ответил Дэниэл, - я только боюсь, что победа такой ценой может быть Пировой. Ну а как дела с поставками?
  -- Всё в порядке, -ответил Сэм, - запасы пищи и оружия достаточны. Наши колони­сты уже осваиваются на новом месте. Богачи полностью уничтожены. Они так и не поняли, что произошло. Слушались наших диспетчеров до конца, их подвели к одному из космических городов и взорвали. Никого не пришлось вылавливать.
  -- Это точно?
  -- Да, Дэниэл, все корабли посчитали.
  -- Если у кого-то появится хоть какая-то идея, немедленно говорите мне. Пере­дайте о наших трудностях на Марс и Виктору. Все пусть думают, - подытожил Эльгард.
   На следующий день пришло сообщение от Виктора: "Кажется я нашёл способ по­дорвать базу изнутри. Несмотря на то, что создаются автоматизированные ком­плексы на подобии нашим, которые могут всё, скоро начнётся продовольственный кризис. Нервозность нарастает очень быстро из-за непрерывных обстрелов, их нельзя прекращать. Я заведу знакомство с солдатами и беженцами. Когда нач­нутся проблемы с продовольствием, подброшу им информацию о комплексах и их возможностях. Голод должен стать спусковым механизмом для бунта. Как бы не был предан идеям человек, но когда его дети начнут плакать от голода, он должен будет что-то им принести, он полезет на стенку, это будет уже не человек. Знание, что комплекс может их спасти приведёт к бою, который здесь всё уничтожит. Ду­маю, команда возмездия вместе со мной на новом корабле успеет покинуть базу. Может даже до этого. Но моя утечка рано или поздно сработает. Прошу подтвер­дите получение, и хочу услышать ваше мнение." Прочитав сообщение, Эльгард несколько минут стоял неподвижно. Потом он закричал:
  -- Чёрт побери! Он гений! Как просто.
  -- Немедленно начните передавать сигнал: "Ты гений", - уже спокойно добавил Дэ­ниэл.
   Прошло две недели с момента получения последнего сообщения от Виктора. На правительственной военной базе начался бунт. Слухи, пущенные Виктором, и надвигающийся продовольственный кризис спровоцировали взрыв раньше, чем звёздные корабли были завершены. Неизбежность смерти от голода большей ча­сти людей, спасшихся после ядерной атаки, привела к жестокой битве каждой группы повстанцев против всех других групп. В каждой группе было максимально возможное число людей, которые смогли бы выжить в случае победы. В этом ха­осе под защитой элитных частей в спешке готовилась покинуть базу команда мщения. В неё входили капитан корабля Джон Марн, связист Элиот Ликс, врач Дик Трейс, оружейник Ингрид Свейн, второй пилот Рик Нейк, специалист по марсианс­кой колонии Виктор Сухов и контрразведчик Зигмунд Айкс.
   Под гул непрекращающегося боя, доносившегося из тунелей, в помещении рядом со стартовой площадкой они с персоналом, создающим корабль, обсуждали де­тали операции. К ним обращался генерал ВВС Бил Макдугл:
  -- В целом корабль завершён, сейчас мы тестируем каждую деталь, к сожалению пробного полёта не будет. Вы отправляетесь завтра. Ваша цель найти и унич­тожить врага на Марсе. Ваш корабль быстрее, мощнее вражеских. Они не могут быть многочисленны. Если они будут рассредоточены на планете, изолируйте их там. Будем надеятся низкая гравитиция спровоцирует болезни или по край­ней мере снизит их активность. Вы должны будете набрать максимальную ско­рость как можно быстрее в этом ваше преимущество. Ускорение будет насто­лько сильным, что все вы потеряете на время сознание. Но безопасным, мы проверяли. После того как вы удалитесь на безопасное расстояние, ускорение снизится до земного в один g, и вас приведёт в чувство небольшой электричес­кий импульс. Вопросы.
  -- Не лучше ли отправить первым экспедицию спасения Розумкова? - спросил Марн.
  -- Решено, что миссия спасения приоритетна, - ответил генерал. - Поэтому вы раз­ведка боем. Если вам удастся покинуть атмосферу, он стартует немедленно вслед за вами.
  -- Где пополнять припасы, что будет после успешного выполнения нашей миссии?
  -- Наша база гибнет. Единственный готовый универсальный комплекс "Всемогу­щий" установлен на корабль Разумкова. Если бой на базе не прекратится, вто­рого может не быть. Так как в случае поражения одной из групп повстанцев она может применить ядерное оружие. Если мы умрём, то пусть все умрут. У нас патовая ситуация. Когда начнут стартовать корабли, мы ожидаем объединения розрозненных групп и их совместного наступления. Надеюсь вы успеете... Воз­можно, мы дадим вашему капитану приблизительные координаты области гала­ктики, куда отправится Розумков.
   Повисла тишина. Слышна была лишь отдалённая канонада.
  -- Примите снотворное и ложитесь спать, завтра трудный день, - сказал генерал.
   Виктор последний раз прогуливался по базе, зайдя в один из колодцев достига­вших поверхности, он прислонился к одной из труб.
   В это время за Луной плыл в пустоте корабль Эльгарда. Дэниэл спал в своей ка­юте. Внезапно к нему ворвался Сэм и принялся его тормошить. Моргая сонными глазами, Дэниэл уставился на Сэма, который возбуждённо говорил:
  -- Эльгард, проснись. Пришло сообщение от Виктора. Держи.
   Дэниэл взял протянутый Сэмом листок и прочёл: "Старт завтра. Я в составе гру­ппы мщения, которая стартует первой. Моя группа имеет ограниченные запасы. Розумков на кораблях спасения стартует вслед за нами, если мы успешно выйдем из атмосферы. У него есть комплекс "Всемогущий". Он может основать колонию в далёком космосе."
  -- Точного времени нет, значит объявляй тревогу.
   Через десять минут все члены экипажа собрались в командном отсеке. Всё вни­мание было приковано к мониторам с изображением центральной части Анд. Так в тишине и ожидании прошло долгих десять часов. Вдруг раздался негромкий звон, на экранах стали зажигаться огоньки. На экране с наклонным изображением Зе­мли они вытянулись в линию и начали двигаться с всё возрастащей скоростью.
   Кораблей было десять. За их движением неотрывно наблюдал весь экипаж.
  -- Ну как, Сэм, скорость корабля допустима? - тихим напряжённым голосом спро­сил Эльгард.
  -- Да, - ответил тот, не отрываясь от мониторов. - Они почти успели бы уйти от ра­кеты. Но им это не удалось бы.
  -- Хорошо, ждём главное блюдо, - сказал спокойным голосом Дэниэл.
   Прошёл час. Первая группа кораблей успела удалиться от Земли. На одном из экранов она, не меняя курса, двигалась с прежним ускорением.
   Её движение уже никого не интересовало. Всё внимание снова было приковано к изображению Анд. Эльгард спрятал руки в карманы. Изредка по его подбородку пробегала дрожь. Он произнёс:
  -- Ребята, сейчас один из самых важных моментов. Будьте спокойны и аккура­тны...
  -- Корабль, - вдруг выдохнула вся команда.
   На экране появился огонёк. За ним стали зажигаться ещё и ещё.
  -- Эльгард, - вскрикнул Сэм, - они стартуют из другого места, их скорость на треть превышает скорость первой группы.
   Всего появилось сорок точек, которые стали быстро набирать высоту.
  -- Чёрт, это звёздная экспедиция, они должны быть мощнее, - процедил Дэниэл. - Если мы и не успеем использовать взрывную волну атмосферы, то может смо­жем подойти достаточно близко. Как ракета?
  -- Активизировалась, видите синую точку на экране, - ответил главный инженер.
   На экране синяя точка, ускоряясь, двигалась к группе кораблей, которая начала перестраиваться.
  -- Пилот, что они делают? Активизировать все ракеты, чего ждать, - скомандовал Эльгард.
  -- По видимому они заметили ракету, когда она включила двигатели, -ответил пи­лот. - Они выстраиваются в линию на одной прямой с ракетой. Их движение меняется, они движутся прочь от неё.
   На несколько секунд все замолчали.
  -- Ускорение кораблей ограничено людскими возможностями, - произнёс главный инженер. - А у нашей ракеты нет. Ещё не всё потеряно.
  -- Их ускорение слишком велико, они без сознания, - добавил второй инженер.
  -- Через три минуты, ракета взорвётся, - сказал Сэм. - Потому что её топливо исся­кает и группа начнёт удаляться от неё.
  -- Она приблизится на триста миль, - добавил второй инженер.
  -- Так мы уничтожим их или нет? - воскликнул Эльгард. - И где другие ракеты?
  -- Об остальных ракетах забудь, Эль, - ответил Сэм. - Ближайшие несколько кораб­лей к ракете наверняка будут повреждены электромагнитным импульсом. Тут врядли какие-то ноу хау им помогут. Но экипаж в последнем, в нём же и самый ценный груз.
   Наступила тишина. Все ждали взрыва. Наконец экраны на миг полностью засвети­лись белым светом. После непродолжительного остсутствия изображение вновь вос­становилось. Семнадцать точек на экранах перестали ускоряться и начали отста­вать от передней группы.
   Эльгард бледный, наклонив голову и глядя в пол, быстро и тихо бормотал, пере­бирая пуговицы на рубашке:
  -- Не успел, не успел, не успел, не успел...
   Прошло два часа, которые Эльгард неподвижно простоял у
   экранов. Его лицо ничего не выражало. Кроме дежурных пилотов, все остальные покинули рубку. А Эльгард всё смотрел и смотрел невидящим взглядом перед со­бой. Наконец к нему подошёл Сэм и произнёс:
  -- Эльгард, как бы там ни было, но мы одержали серьёзную победу. Если не в войне, то в одном из серьёзнейших сражений. Тебе надо отдохнуть. Когда мы отправимся к Марсу?
  -- Как можно позже, - устало произнёс Эльгард. - Сначала надо уничтожить мстите­лей. Но это уже всецело головная боль колонистов. Мы не сможем им помочь.
   В это время на пассажирском корабле экспедиции мщения электрические раз­ряды приводили в сознание команду. Придя в себя, капитан посмотрел на мони­торы радаров. Они были чистыми. Он набрал на пульте управления команду про­смотра записи полёта, когда экипаж был без сознания. На центральном подвесном экране в центре появилось изображение. Все члены экспедиции повернули свои кресла к нему.
   Картнинка показывала их старт, удаление от Земли. Когда корабли набрали ско­рость недоступную для кораблей земных типов, команда с облегчением вздохнула. Наконец они увидели старт экспедиции спасения. Из-за большого расстояния на экранах мониторов её корабли слились в одну точку. Вдруг раздался звон, а на экране появилась красная точка чужого объекта. Она приближалась к кораблям Розумкова. Наконец вспышка света заполнила экраны. Через пару секунд изобра­жение восстановилось. Группа кораблей второй экспедиции разделилась на две части. Одна из которых продолжала набирать скорость, другая стала разделяться на точки, летящие в разные стороны.
   Капитан корабля повернулся к Сухову и Айксу и спросил:
  -- Ну, что разведчики и контрразведчики. Что вы думаете?
   Почему нас не атаковали, а Розумкова атаковали?
  -- Я сейчас усну, - пробормотал Виктор Сухов, - я не смогу...
  -- Вопрос серьёзней, чем вы думаете, - ответил Айкс.
  -- Да, пожалуй сейчас всем надо отдохнуть, - ответил капитан. - Ступайте в свои каюты. Я ещё задержусь и всё сам проверю.
   Все неуверенно поднялись со своих кресел и, шатаясь, побрели к выходу. Капи­тан остался один и включил программу тестирования корабля. Он задумчиво на­блюдал за показаниями приборов, когда в рубку вошёл Айкс.
  -- Капитан, - сказал он, - то, что нас не атаковали можно объяснить тем, что среди нас есть предатель. Он на борту корабля. Я изучал всех членов экипажа и только что пришёл к выводу, что предатель Сухов. Не стану утруждать вас сложными психологическими уликами, вам не понять, вы не проффесионал в бласти психологии. Скажу лишь, что он был слишком спокоен в отдельные мо­менты времени, когда думал, что за ним не наблюдают. Ни тени апатии, злобы, опустошения. Лишь собранность, напряжённость, бледность. При этом его игра на людях была точно такой же как у окружающих. Я вначале думал, что о столь талантливых людях просто нельзя судить старыми мерками. Но теперь необ­ычайно стремительная карьера, он первым заметил угрозу, когда было поздно, и многое другое... Короче действовать надо немедленно. Он не дурак и тоже понимает, что скоро может быть раскрыт. Берите оружие мы должны его арес­товать.
   Несколько секунд капитан испуганно смотрел на контрразведчика. Потом встал подошёл к сейфу в стене и достал из него два парализующих пистолета. Молча протянул один Айксу. Вооружившись, они пошли к каюте Сухова. Того в ней не оказалось.
   Выйдя из неё они разделились. Капитан пошёл в машинный отсек, Айкс решил осмотреть другие каюты.
   Пройдя несколько шагов по коридору, капитан услышал, что кто-то бежит на­встречу. Из-за поворота показался Виктор. Капитан направил на него пистолет и сказал:
  -- Что вы делаете? Откуда бежите?
  -- Что происходит? - вопросом на вопрос ответил Сухов. - Оружие? Я просто не за­сну из-за перевозбуждения, если не пробегусь.
  -- Вы арестованы по подозрению в предательстве. Прошу следовать со мной.
   После некоторой паузы Сухов пошёл по коридору перед капитаном, который, на­правляя на него оружие, следовал за ним. Пройдя несколько шагов, Сухов, заика­ясь, произнёс:
  -- Не делайте глупостей. Что за бред...
  -- Тихо, - оборвал капитан.
   Вдруг послышался голос Айкса:
  -- Капитан, это я. Вижу вы нашли его. Обыщите. Сухов, если вы повредили ко­рабль, то умрёте первым.
   Капитан стал обыскивать карманы комбинезона Виктора. Который вдруг зашата­лся и начал падать. Он тихим голосом иснуганно произнёс:
  -- Сердце, чёрт.
   Он упал на пол и лежал неподвижно. Айкс наклонился, приложил руку к сонной артерии и произнёс
   -Да, без сознания. Свяжем его...
   Вдруг Айкс зашатался и упал, вслед за ним потерял сознание капитан.
   Через пять часов Виктор пришёл в себя. Он посмотрел на бледные холодные тела рядом с собой. Стремительно поднявшись, он начал пинать тело контрразве­дчика с криком:
  -- Скотина, я чуть Богу душу не отдал из-за тебя, сука!
   Устав, он остановился, вынул из носа фильтры.
   За час он перенёс все тела в медицинский отсек и поместил их в морозильную камеру. Вернувшись на капитанский мостик, включил двигатели торможения и пе­редал сообщение: "Корабль карательной экспедиции захвачен. Команда уничто­жена. Вклучаю маяк. Прошу выслать транспорт. Сухов."
   Прошёл месяц. За это время на Земле ветры разнесли радиацию равномерно по всей территории. Пылевые облака закрыли доступ Солнцу до поверхности. Вся растительность увяла, животные и насекомые погибли. Выжили лишь некоторые виды бактерий и вирусов. Люди медленно и ужасно умирали от голода в бомбо­убежищах. Военная база, с которой стартовали экспедиции мщения и спасения, была полностью уничтожена в результате применения ядерного оружия группой повстанцев, которая потерпела поражение. Жизнь на Земле откатывалась вспять на миллиарды лет.
   Колонисты пытались понять принцип действия двигателей захваченных кораблей экспедиции мщения. И хотя двигатели были разобраны, и каждая деталь была изучена, созданная копия не заработала. Появилось мнение, что не воссоздав фундаментальной физической теории Розумкова технологией постройки двигате­лей не овладеть.
   В одном из звёздных городов находилась пленница мисс Мэрал. Её пребывание там держалось в тайне от колонистов. Однако, как всё тайное рано или поздно становится явным, так и эта тайна вскоре стала известна всем колонистам. Это породило множество слухов. Возрастало недоверие к главе колонии Эльгарду. В один из дней даже его друг и правая рука Сэм Джефферсон пришёл к нему в каюту звёздного города и потребовал разъяснений.
   Эльгард стоял у иллюминатора во всю стену и смотрел на красную планету Марса, море звёзд, точки спутников. Его лицо было спокойным и полным радости.
  -- Эльгард, - раздался голос Сэма, - позволь войти.
  -- Дверь, откройся, - сказал Эльгард. - Привет, Сэм, у меня сейчас хорошее на­строение. Советую тебе изредка любоваться красотой космоса. Она чарующа. Небесная грандиозность, величие, бесконечность.
  -- Привет, Эльгард, - ответил Сэм. - Завидую твоему спокойствию в свете наших не­удач с кораблями противника. Но не это в данный момент главное. Всем стало известно, что на одном из звёздных кораблей мы укрываем мисс Мэрал. Так как люди достаточно образованы и умны никто уже не считает её дурой. И люди ропщут. Зачем оставлять в живых столь опасного противника, борьба с которым будет бескомпромиссной, вырвись она на волю? Люди говорят: "Убить её и пепел развеять, чтоб и кода ДНК не осталось."
  -- Наши неудачи с двигателями Розумкова естественны и временны, -произнёс Эль­гард. - Главное, что они у нас есть и мы можем их изучать. При неограни­ченном времени мы решим эту задачу. Время... Наша победа не окончательна. Розумков сейчас бежит. Но он поспешит вернуться, чтобы воспользоваться своим преимуществом. После неудачной попытки его уничтожения он понимает, что наши технологии уступают его. Но это не вечно... Созови конференцию ко­лонистов Сэм. Там мы обсудим состояние колонии и, в частности, я отвечу на вопрос о мисс Мэрал.
  -- Хорошо, Эльгард. И хорошо бы, чтобы это был хороший ответ. Люди сомнева­ются в твоей вменяемости.
  -- И ты, Сэм?
  -- Нет, Эль. Я слишком хорошо тебя знаю.
  -- Люди правильно делают, что во мне сомневаются. Я сам в себе сомневаюсь. Но считаю это хорошим качеством, когда его в меру.
  -- Пока, Эль.
  -- Пока, Сэм.
   Оставшись наедине, Эльгард вернулся к своему любимому отдыху, он любовался природой.
   Через несколько дней после этого разговора все колонисты собрались в звёзд­ном корабле Эльгарда. Пространство вокруг станции заполнили десятки кораблей. Это было второе собрание всех колонистов с момента их вербовки. Но теперь они могли познакомиться друг с другом и отпраздновать победу. Специально для этого на праздничный стол были выставлены последние продукты, выращенные на ныне мёртвой Земле. В банкетном зале, выложенном красными коврами, с белоснеж­ными стенами, лепными позолоченными узорами на потолке и стенах играла тихая нежная музыка. Длинный стол буквой П украшали изысканные блюда, хрусталь­ные бокалы, фарфоровые сервизы, золотые приборы. В помещении было множе­ство разнообразных живых цветов и растений, их ароматы наполняли воздух. Всё это великолепие ждало гостей, которые в данный момент собрались в конференц-зале.
   Выступить с итогами работы по постройке колонии согласились первые колони­сты геофизик Эдуард Парсел, врач Джон Горк, биолог Фрэнк Рено. Их отчёты были радостными. Марс содержал в своих недрах месторождения любых полезных ис­копаемых, кроме органических, естественно. Что для колонии не имело ни малей­шего значения, так как имелся запас органического материала взятого с Земли. В данный момент этот материал, в виду его ценности, активно размножался в лабо­раториях. По заверениям биолога, после того как все оранжереи и животноводче­ские фермы будут запущены, можно будет приступать к выращиванию людей. Это замечание вызвало всеобщее одобрение, так как отсутствие женщин не нравилось никому. Выступление врача успокоило опасения людей по поводу последствий длительного пребывания в космосе. Так как главное условие хорошего самочувст­вия - гравитация в звёздных кораблях успешно выполнено, за счёт вращения по­следних вокруг своей оси, то здоровье всех колонистов удовлетворительное и причин для беспокойства нет. Однако все ждали итогового выступления главы ко­лонии. Наконец он поднялся на трибуну перед собравшимися. Его встретил гул продолжительных аплодисментов. Он поднял руку и, когда аплодисменты стихли, произнёс:
  -- Приветствую всех вас. Честно говоря, трудно поверить, что нам это удалось и так просто. Но к сожалению, наша победа не окончательна. Это всецело моя ошибка. Вы поработали великолепно. Русский физик Розумков ускользнул, как вы уже все знаете. Его корабли, точнее, его открытия, следствием которых они являются, нам недоступны. Пока. И он знает о своём преимуществе из-за нашей неудачной попытки его уничтожить. Более того, его экспедиция, собранная в спешке, наверняка не располагает богатым органическим банком живых су­ществ. Ведь наш создавался годами целенаправленного труда. У него лишь жалкие крошки. По этой причине он столкнётся с болезнями, задержками в развитие у детей, которых будет выращивать. У него есть преимущество и не­обходимость, он будет просто вынужден вернуться. Его преимущество необхо­димо за время, пока он соберётся с силами, нейтрализовать. По оценкам врача, не более чем, через семьдесят лет он начнёт болеть, если хоть чего-то его ор­ганизму не будет хватать. Всё это очень размыто. Ведь мы гадаем. Хотя и не безосновательно. Короче, он вернётся в течении следующих семидесяти лет.
   Эльгард сделал паузу. Она затянулась на несколько минут. Люди в зале стали недоумённо смотреть друг на друга и перешёптываться. Эльгард не обращал на это внимания. Наконец он произнёс:
  -- Прошу простить моё столь продолжительное молчание. То что я сейчас скажу мо­жет многим показаться чушью. Может так и есть. Более того я надеюсь на это. Потому что если это не так, то у нас проблемы. Потому что я этим не обла­даю... Приятно облить грязью более умного человека. Такое поведение охлади­тельный комресс на жгучую рану собственного несовершенства. Но это тупик... Я читал Фрейда, Юнга, соционику. Все они великие люди, их открытия удиви­тельны. Но потом на миг мне показаось, что рядом с ними стоит колосс. И все дороги ведут к нему. Я поясню как это произошло. С некоторого времени меня стали интересовать священники, народные целители, люди искусства. Раньше мне казалось, что те из них кто ведёт праведный, я подчёркиваю праведный образ жизни, многого себя лишают. Что это слабые и больные люди. Которым безумие даёт утешительную иллюзию. Однако были предпосылки не считать целителей, отказывающихся от денег, иконописцев, писавших удивительные по красоте иконы, которых обманывали купцы, священников, живущих в кельях, и многих других идиотами. Возможно, и в монастыре есть какая-то роскошь, это не просто тишина, покой, там есть что-то ещё, какая-то роскошная приманка, только не каждому это дано увидеть. "Есть книга, - писал незадолго до своей смерти Пушкин, - коей каждое слово истолковано, объяснено, проповедано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни... Сия книга называется Евангелием, - и такова её вечно-новая прелесть, что если мы пресыщенные миром или удручённые унынием, случайно откроем её, то уже не в силах противиться её сладостному увлечению и погружаемся духом в её бо­жественное красноречие." Пушкин не идиот, он обладал вдохновением. Потому что то, что он говорил стихами, я не могу сказать прозой. Это не просто талант рифмовать речь. Вдохновение. Из любопытства, точнее из зависти, однажды я стал думать про этих людей. Я захотел, отбросив натиск логики и реальности, на миг заставить себя почувствовать то, что написано в Евангелии. Возлюби ближнего своего как самого себя, не протився злу насилием...
   Эльгард сделал паузу, увидев тень страха на лицах слушавших.
   - Прошу не считать меня больным, я вменяем, - продолжил он. - Мгоновениями мне казалось я что-то слышал. Но это ускользало. Мне казалось, что эти люди об­ладали постоянным вдохновением, покоем, радостью. И это только несколько цве­тов из букета, который у них был. Мы недооценивали то, чем они обладают, чувс­твуют, понимают, дорожат. Так целитель не берёт деньги, художник не торгует, верующий не гордится своей верой. Они боятся что-то потерять. Перестать что-то слышать. Наша гордыня в любых своих проявлениях оглушает нас. Для других людей менее воспримчивых к этому эти люди как набор камертонов для настройки музыкальных инструментов. Например, все вы любопытны, с воображением, умны, у вас хорошая память, широкие познания, хорошая физическая форма. Так рояль может быть сделан из лучших сортов дерева, лучшей стали, покрыт лучшими ла­ками, могут быть выдержаны все технологические этапы, он может быть сделан умелыми руками, но... Не настроен. И тогда он может стоять в кафе. Там он будет реализован и счастлив. Но если он захочет попасть в музыкальный центр, то пла­нка резко повышается, он должен быть настроен. Лишь тогда его звучание будет гармонией для самого чуткого слуха. Это не так просто. Нам тоже нужны эти на­стройки, чтобы не делать глупых ошибок, не блуждать вкривь и вкось... Слов не хватает. Тот кто знаком с вдохновением поймёт. Розумков возможно этим обла­дает. Его дети тоже могут быть предрасположены к этому. Чтобы слышать. А мы, наши грехи? А ведь нам придётся конкурировать с Розумковым в области творчес­тва. Он будет думать быстрее, правильнее, если слышит Иисуса. Мы тоже должны тянуться к небу, научиться любить. Искренне надеюсь, что ошибаюсь. Потому что если это не так, то у нас проблема. Мис Мэрал это святая женщина, она для нас что-то вроде наглядного пособия к Евангелию. Вместе они наша муза. Думайте о ней, наблюдайте за ней. Но будьте осторожны, не влюбитесь. Но вы обязаны нау­читься плакать. Если не парить в облаках, то хотя бы ходить, а не ползать. Иисус не дурак, возможно, он сделал какое-то удивительное, значительное открытие, настолько удивительное и значительное, что решил во что бы то ни стало поде­литься им с миром. Ради этого он даже пожертвовал своей жизнью. Он нашёл ка­кую-то волну. Сквозь которую человек периодически проходит, и тогда у него на­чинаются озарения, просветления, вдохновения, откровения. А он её слышал, мог двигаться к ней, не терять её, постоянно обладать ею, быть внутри неё... В заклю­чение приведу слова Альберта Эйнштейна: "Достоевский даёт мне больше, чем любой мыслитель, больше, чем Гаусс". Мне кажется, стоит прислушаться к словам гения.
   В зале повисла тишина, которую никто не прерывал.
  -- Неужели вы стали верующим? - наконец послышался чей-то голос.
  -- Кто знает каков Господь, даже если он существует? - ответил Эльгард. - Возмо­жно, он таков как мы, а дьявол для него, как для нас мис Мэрал. Ведь ещё Ше­кспир сказал: "О что за мир, где добродетель губит тех, в ком она живёт." Есть ли основания предполагать, что сети он забрасывает в поисках праведников? Но есть основания предполагать, что в поисках грешников. Ведь кто доминиро­вал на Земле? Сколько непонятных упрёков ему на Земле. Кстати, ведь и наш отбор среди наших детей в наш рай будет вестись в поисках грешников, только они знать об этом не должны, чтобы их выбор был искренним. Эта битва пока­жет, кто из нас богоподобен мы или они?
  -- Кстати, подарим мисс Мэрал четырёх младенцев. Двух мальчиков и двух дево­чек. Так мы заставим её говорить, может быть она даже споёт для них. В её произведениях есть чарующее сочетание доброты в песнях, женской нежности в голосе и мужской силы в музыке. А мы будем подслушивать и подглядывать...
  -- Идёмте пить! - подытожил Эльгард и пошёл к выходу.
  
   Прошло тридцать лет. Потеря семнадцати из сорока кораблей экспедицией Розум­кова при бегстве с Земли не стала для неё катастрофой, так как на уничтоженных кораблях находились лишь запасы материалов на случай длительного поиска при­годной для жизни планеты. В составе экспедиции спасения кроме Розумкова был сержант Энтони Вилтон и девять солдат, случайно выбранных компьютером из чи­сла наиболее здоровых людей базы. За год они удалились от Земли на сто световых лет к центру галактики. Там в повышенной плотности звёздных систем и газовых облаков они легко нашли звезду наподобие Солнца, которую назвали Надежда. Во­круг этой звезды вращалась планета, плотно укутанная атмосферой из молекуляр­ного водорода и его соединений, метана и аммиака. Это не позволяло исследовать поверхность планеты из космоса, что было хорошей маскировкой наземных объек­тов. Однако, главная ценность планеты была в её гравитации приблизительно рав­ной земной. Таким образом она была пригодна для проживания. Колонисты назвали её Тэра. Не теряя времени, после посадки Розумков начал вгрызаться в чёрный ву­лканический базальт поверхности планеты. Прорубив в скалах пещеры и поселив­шись там, экипаж с помощью технологического комплекса "всемогущий" начал соз­давать его копию, используя четыре грузовых корабля в качестве сырья. Одновре­менно с этим они произвели геологическую разведку планеты. Найдя залежы урана, все вздохнули с обегчением. Постепенно с помощью комплексов "всемогущих" и, не испытывая недостатка в энергии, люди создавали копию марсианской колонии. Их работа была проще чем на Марсе, так как можно было жить на планете, и потому продвигалась быстро. Единственной проблемой было скудное разнообразие расте­ний и животных, которые они выращивали. В качестве органического материала Ро­зумков смог взять с Земли лишь то, что находилось на базе. К счастью фермеры ор­ганизовали на ней животноводческую ферму с домашними животными и небольшим запасом кормов, привезли некоторый набор свежих овощей и фруктов плюс запасы столовой, а также и главное на базе было семь тысяч женщин и мужчин, семена, яйцеклетки и сперматозоиды которых он забрал с собой. Однако этого было недо­статочно для жизнедеятельности человека. Рацион человека на Земле был гораздо богаче, и полный набор веществ необходимый человеку науке был неизвестен. Во­зможность синтеза любых веществ в колонии не решала проблемы, так как даже если удастся быстро определить этот набор, на поиск необходимых пропорций вре­мени всё равно не хватило бы. Исходя из этого, Розумков решил как можно быстрее начать выращивание людей, которые должны были образовать его армию для напа­дения на колонию Марса, чтобы захватить банк жизни Земли. Он глубоко под пове­рхностью вырубил огромную пещеру в форме полого диска диаметром пятьдесят километров и высотой двадцать метров, на потолке которой установил мощные осветительные приборы, режим работы которых был подобен земному Солнцу. С помощью комплексов "всемогущих", которые размножались со скоростью жизни, и роботов, создаваемых ими, эта задача заняла шесть месяцев. Розумков создал смесь песка и химических веществ наподобии земного грунта, уложив её ровным слоем глубиной в три метра, он посадил на ней семена и корнеплоды всего, что у него было. После первого урожая овощей и травы он начал выращивать животных из яй­цеклеток и сперматозоидов, взятых с Земли. После того как состояние растительно­сти и животных в течении трёх лет было удовлетворительным, Розумков наконец решился выращиать людей. В его базе ДНК человека находились яйцеклетки и спе­рматозоиды четырёхсот женщин и мужчин элитных военных частей, охранявших военную правительственную базу на Земле. Он выбрал пару, состоявшую из муж­чины и женщины, имевших наивысшие чины, остальных же случайным образом по­делил на пары и оплодотворил четыреста яйцеклеток. Родившиеся в результате сто восемьдесят три девочки и двести семнадцать мальчиков оказались вполне здоро­выми. После их рождения Розумков создал обучающие программы в виде видеоро­ликов, которые дети могли видеть постоянно из своих люлек. Эти программы помо­гли солдатам в обучении детей говорить и по мере их роста усложнялись. До десяти лет их развитие было нормальным, что наполняло радостью жизнь колонистов. Од­нако в дальнейшем стало заметным отставание детей от их земных сверстников. К счастью, необратимых процессов не было. Знания усваивались быстро, но было за­метно отсутствие воображения у семидесяти процентов, вследствие чего простые, но необычные задачи ставили их в тупик. В шестнадцать лет прибавилась проблема подросткового периода. Были случаи неповиновения, которые однако жёстко пре­секались. К двадцати годам они полностью прекратились. Обучающие программы были направлены не столько на получение как можно больших знаний, сколько на философию и методологию науки в целом. Иными словами детей учили учиться, ду­мать, исследовать. С тем чтобы они смогли быть самостоятельными на случай не­предвиденных ситуаций, например, если придётся полагаться на себя в той враж­дебной среде, где они сейчас находились.
   В один из дней Розумков прогуливался по саду, в котором росли вишни. В данное время они цвели и источали аромат. Искусственные насекомые бесшумно перено­сили пыльцу с цветка на цветок. Вдруг издалека донеслись голоса, смех. Подойдя поближе, Розумков увидел как молодёжь собралась под одним из деревьев, протя­гивая вверх руки с каким-то лакомством. На ветвях сидел ворон, местная знамени­тость, и, видимо, сытый лениво поглядывал вниз. Наконец, ему надоел шум и он полетел. Голоса смолкли, все неотрывно наблюдали за его полётом. Когда ворон улетел, люди весело обсуждая увиденное пошли дальше в сад. У Розумкова на глаза навернулись слёзы. В этот момент к нему подошёл сержант Вилтон.
  -- Простите, профессор, вы хотели меня видеть? - спросил он.
  -- А, здраствуйте, - ответил Розумков, смахнув слёзы с глаз, - только что наблю­дал за детьми. Страшно подумать, что им предстоит.
  -- Они уже не дети, - возразил сержант. - В их годы наши отцы уже проливали кровь на фронтах. К тому же мы хорошо их подготовили. Среди них есть насто­ящие умницы. К примеру Сергей Ценский. Хорош во всём, от математики до му­зыки.
  -- Раньше сражались дети с детьми, - произнёс Розумков. - Сейчас они уже ещё дети. Однако я подумываю о том, чтобы начать деление на взводы, роты. То есть ищу командиров. Хорошо, что вы упомянули Сергея. Он душа компании. Он умеет очаровываться и очаровывать. И конечно, сильный интелект. Но вот, что меня особенно привлекает. Он из России и так необыкновенно красив.
   Заметя улыбку на лице сержанта, Розумков поспешно добавил:
  -- Сейчас поясню. Видети ли я сам русский, и история родины меня всегда интересо­вала. Сделаем небольшой эскскурс в неё. В период гражданской войны семнадцатого года к власти рвались большевики. Они провозгласили ди­ктатуру пролетариата. Знаменитый красный генерал Будённый набирал в свою конную армию даже уголовников. Большеики устраивали суды из трёх, двух судей, как правило из простых, полуграмотных, озлобленных людей, которые, ненавидя, тысячами убивали интеллигенцию, буржуазию, духовенство. Особый размах репрессии приобрели после победы большевиков в десятилетия сталинского правления. Тогда насильственная коллективизация добралась и до села, где лучших, не побоюсь этого слова, непревзойдённых земледельцев грабили и ссылали в безлюдные казахские степи, в лучшем случае. Особенно ужасное действо было на Украине, где крестьян не желавших заниматься рабским тру­дом, просто морили голодом. При Сталине была ещё и война, которая настолько выкосила мужчин, что после неё в армию снова начали принимать уголовников. К чему это привело нетрудно догадаться. Все эти убийства унесли жизни мил­лионов лучших. Целенаправленное уничтожение крестьян, интеллигенции, ду­ховенства продолжилось и после Сталина, но уже экономическими мерами. Ин­женер получал в разы меньше простого рабочего...
   Сержант Вилтон, услышав эти слова, не смог сдержать смешка, а взгляд начал выражать недоверие.
   - Простите, - произнёс он. - Но это полная чушь.
  -- Да, да, - продолжил Розумков. - Когда рассказываешь об этом людям западного мира, реакция в точности такая как у вас. Нормальная. Однако это правда. Це­ленаправленная травля интеллигенции привела к полной деградации правящей элиты. Поясню этот момент детальнее. Золотые крошки былой дореволюцион­ной верхушки, выжившие в мясорубке, были рассеяны среди рабочих и крес­тьян, где они находились под экономическим давлением, как я уже сказал, ин­женер получал в разы меньше рабочего, а потому, не будучи в состоянии выде­литься в отдельную группу, класс, и продолжить селекцию, они растворялись в течение семидесяти лет в массах пролетариата. В конце концов к власти при­шёл простой комбайнёр по пути партийной пропаганды, который всё развалил, то что ещё оставалось на то время. Этот итог не случаен, на основе того чело­веческого материала, который остался, сложное, промышленное, демократиче­ское общество существовать уже не могло, как его не реорганизуй. И как след­ствие, после развала Союза доминировать стали уже не рабочие, а гангстеры. В то время приводили пример, когда вы смотрите на человека в шикарной ма­шине, что вы о нём думаете, а когда смотрите на человека с хорошей внешнос­тью? И добавляли, а ведь связь между шикарной машиной и хорошей внешнос­тью прямая. Теперь я отвечу на вопрос о красоте. У нас человек чем красивее и физически совершенней, тем он грубее и жёстче. Это следствие, как я это на­зываю эволюции психотипа бойца, о которой я только-что рассказал. А Серёжа выпадает из этой схемы. Вдруг он потомок тех, кто был сопоставим с Пушки­ным, с Достоевским в творчестве, а ведь во времена этих классиков многие пи­сали стихи и романы, соответственно, по красоте ничуть не уступавшие творе­ниям гениев. Они соревновались и полемизировали посредством их между со­бой. И Пушкин соревновался со своими современниками и получал блестящие отпоры. Вдруг он потомок тех... Тех, кто был соизмерим с ними, и кого так без­жалостно как класс уничтожила советская власть. Боже, какой бред так посту­пить с теми, у кого за годы эволюции, возможно, мозг стал на грамм полтора тяжелее. Уничтожить генофонд и отбросить человеческий материал на столетия вспять. Теперь вы понимаете, почему меня так заинтересовал Сергей. Он добр, он нежен и чуток. Я говорю о чувствах, которым нельзя научить. И при этом он так сказочно красив. Для меня это чудо.
   Некоторое время профессор и сержант шли молча по саду. Они рассматривали цветущие деревья, траву, полевые цветы.
  -- Пригласите его ко мне, пожалуйста, - добавил профессор.
  -- Хорошо, - ответил Вилтон и пошёл по тёмно-голубой дорожке назад к выходу из сада.
   Примерно через час после этого разговора к всё так же прогуливавшемуся среди деревьев Розумкову подошёл Сергей Ценский.
  -- Добрый день, - произнёс он приблизившись.
  -- Добрый день, Сергей, - с улыбкой произнёс Розумков. - Прекрасное место не так ли? С тех пор как его полюбил и ворон, оно стало очень популярным.
  -- Да, - ответил Сергей, - полёт птицы заворажывает.
  -- А тишина и красота? Впрочем вы ещё молоды для этого, - добавил Розумков. - Я вот о чём хотел с вами поговорить. Как вы знаете, нам в недалёком будущем предстоит война. Нам нужен более богатый банк жизни, чтобы выжить. В иде­але, если нам удастся захватить таковой как трофей у врага. Что впрочем ма­ловероятно. Однако даже если нам это не удастся, я надеюсь, что даже в сего­дняшнем состоянии Земля богата разными формами жизни. Конечно, это не ра­стения и животные, но микроорганизмы, вирусы, бактерии, споры плесени и мха могли сохраниться в почве. Хотя бы в состоянии спячки. И даже жизнь не на основе фотосинтеза, а на основе так называемого химиосинтеза возле жерл вулканов была бы нам полезна... Вот если бы нам удалось проникнуть в какое-нибудь бомбоубежище... Всё это понимают и наши враги и охраняют. И ждут нас, вероятно. Вы умны и популярны. Я ищу командиров рот и взводов. И расс­читываю на вашу помощь здесь. Я учёл бы ваши рекомендации. Станьте посре­дником между мной и молодёжью.
   На миг воцарилась тишина. Сергей нахмурившись несколько секунд ничего не отвечал, наконец он произнёс:
  -- Разрешите для начала вопрос.
  -- Спрашивайте, - ответил профессор.
  -- Что касается войны, то победа над психами при превосходстве наших, а точнее ваших, технологий, мне кажется очевидной. К тому же кто знает, что удалось экспедиции мщения? Может она уничтожила врагов, и война не нужна? Однако вопрос не в этом. Вы помните, когда нам было шестнадцать лет, среди нас были случаи неповиновения? Они были продиктованы, как мы теперь понимаем, гор­мональным бумом. Но мне кажется не всё так просто. Мы с пелёнок отдаём честь, учимся, трудимся, готовимся к битве. Многие из нас умрут, а мы видели только что? Где наши золотые годы? Мы понимаем необходимость этого. Но на Земле была демократия. А мы вынуждены жить и идти в бой как рабы. Вы нико­гда не давали повод для страха перед вами. Но он есть и растёт прямо пропор­ционально тому, как мы всё лучше осознаём чем владеем, и прямо пропорцио­нально той силе, с которой пытаемся его подавить. Вечность полную наслажде­ний, вы можете отобрать у нас в любой момент, и никто не в силах будет вам помешать. Сколько мы можем жить в страхе перед вами?
  -- Мы не хотим жить под Дамокловым мечом, - тихо закончил Сергей.
  -- Спасибо за откровенность, Серёжа, - медленно произнёс Розумков, - я отвечу, ко­ротко. Я старше вас более чем в семь раз. Вы для меня как для вас четырёх­летний мальчик. А теперь представьте, что в детском саду введена демократия в преддверии битвы со взрослыми бандитами. Вы начнёте меня контролиро­вать, всё проверять, во всём захотите разобраться и одобрить либо нет. То, что мы наставники делаем, не так просто. Чтобы это понять нужны десятилетия. А время идёт. Мы слабеем физически. Всё сведётся к мышиной возне, простите за резкость, но при данных обстоятельствах это точное сравнение. На данный мо­мент республике не бывать... То что произошло с людьми на Земле пугает и меня. Вот, видимо, откуда ваш и мой страх. При большом желании это можно попытаться списать на нескольких психов, на трагическую случайность. Однако меня пугает вот ещё что. Вы помните из курса истории холокост. Мы видели, что люди могут делать с людьми. Холокост родился из республики... Мы по­мним, что сделали с Христом. Уж более хорошего человека трудно найти.
  -- Мне не нужны дети исполины, - твёрдо добавил Розумков.
  -- Ваши аргументы были бы убедительны, - начал Сергей, - если бы мы соревнова­лись с противником в том, кто быстрее и лучше построит подземный город, космическую станцию, вырастит сад. Однако, вы хотите, чтобы мы уби­вали и умирали по вашим приказам. Слепое доверие здесь неуместно. К тому же что мы знаем о вас кроме того, что вы сами о себе рассказываете? Поэтому мы не хотим спешить, а сначала во всём разобраться.
   Повисла тишина. Профессор ничего не отвечал. Некоторое время они молча сто­яли друг напротив друга. Наконец Сергей произнёс:
  -- Я понимаю вас. Что касается моих характеристик о претендентах на роль коман­диров, то я пришлю вам их в течении недели.
  -- Спасибо, Серёжа, - сказал Розумков. - Если больше нет вопросов, то до встречи.
  -- До свидания, - ответил Сергей.
   И они пошли в разные стороны.
   Прошло два дня, прежде чем профессор получил обещанные рекомендации от Серёжи. В список входили девять человек самых умных и способных учеников и ещё один Кан Роле, о котором этого нельзя было сказать, скорей наоборот это был замкнутый тугодум. Также в список не был включён Исаак Бернштейн, лучший ма­тематик в колонии, что было вовсе непонятно. Чтобы обсудить кандидатуры и прояснить непонятное Розумков решил снова встретиться с Сергеем.
   В три часа дня они вместе снова гуляли по вишнёвому саду. Красота цветущих деревьев некоторое время не позволяла им начать говорить. Их лица были сосре­доточены. Наконец профессор произнёс:
   - Серёжа, я согласен со всеми вашими кандидатурами кроме одной Кана Роле. Этот человек ваш друг, но извините за прямоту он несколько странен. Второе я знаю, что вы дружите также с Исааком Бернштейном, в состоянии оценить его возможности и высоко о них отзываетесь, однако его вы почему-то не включили в список.
   Сергей несколько секунд помолчал, потом сказал:
  -- Учитывая сложность задач командиров боевых подразделений, экстремальность обстановки и скорость принятия решений, я подумал нам нужны не просто обу­ченные солдаты. Но и интеллектуалы разного плана. Девять кандидатур это прирождённые лидеры, которые обладают умом. Воля и ум, вот кто они. Но ну­жен и стратег. Рассеянный Роле это человек очень тихий, поэтому он много слышит, он тугодум, но не потому что он глуп, а потому что видит проблему в контексте других процессов, в динамике, во всей сложности хитросплетения их взаимодействий. Простите за навороченность, но это так. Он фантазёр витаю­щий в облаках, благодаря этому он может строить внутренние миры, в которых тоже сражаются, любят, работают, учатся. Чем они сложнее, тем ему приятней. Чтобы их построить он изучает реальность. Он любопытный с хорошей памя­тью, так что делает это хорошо. Моделируя в голове, в игре, которая ему нра­вится, множество различных временных процессов сложного внутреннего мира, он приобретает навыки предвидения. Он учится, играя, видеть мир целиком в динамике. Увидев процесс в настоящем и, ещё раз подчеркну, целиком и в кон­тексте, он вначале уходит в прошлое, чтобы изучить его причины, возвращаясь назад, он прослеживает его динамику и наконец из настоящего уходит по инер­ции в будущее. Это сложно объяснить, но именно на его мнение стоит пола­гаться при принятии стратегических решений.
  -- Вы его хорошо поняли.
  -- Но мне не нравятся такие оторванные от жизни игры, - добавил Сергей. - Следо­вательно, время на это тратить не хочу. Мастерства не достигну.
  -- Вы не ответили про Исаака?
  -- Ах, да. Вы знаете, что он мой друг. Более открытого и доброго человека трудно найти. Но он иудей. А нам ведь нужна не просто армия, не так ли? Им придётся принимать решения, с которыми предстоит жить дальше. Короче, как сказал Иисус: "Нет пророков в своём отечестве". И это правда. Из христианства он вы­нес только одно, высокомерие и больше ничего. Для евреев это видимо было бальзамом на их израненные судьбы и души, ошибка в том, что это не только бальзам, а ещё и наркотик. Вот откуда были их проблемы. Христианство, это чудо Исааку не доступно. В этом его беда и трагедия этого великого народа. Гордыня лишила его способности услышать очарование. Если бы он услышал, то был бы очарован и смог бы очаровывать других. Без этого он может стать сильным и умным бойцом, но не рыцарем, и сердца солдат не завоюет. Без него он умнеет, но не взрослеет. Я боюсь между справедливостью и добротой он вы­берет первое. Ради него самого я хочу уберечь его от возможной необходимо­сти такого выбора.
  -- Спасибо, Сергей, было приятно ещё раз увидеться с вами. Честно говоря, вы все­ляете в меня уверенность.
  -- До свидания, профессор.
  -- До свидания, Сергей.
   Они расстались, но ещё долгое время каждый в отдельности гуляли по саду.
   Через три дня после этой встречи внезапно по колонии разнеслась весть, кото­рая никому не была понятна. Все молодые колонисты освобождались от каких бы то ни было обязанностей. Их требования в любой пище, даже в отношении алко­гольных напитков удовлетворялись незамедлительно. Среди молодёжи начался бессрочный праздник. Каждый хотел попробовать всё и насладиться всем. Этот жест Розумкова был с восторгом принят молодёжью.
   Такой отдых продолжался девять месяцев и не было слухов о том, что он может быть прекращён. Люди были опьянены и им и алкоголем. Популярность Розумкова среди молодёжи стала быстро восстанавливаться. А среди старых солдат росло недовольство, вызванное непониманием. Наконец, сержант Вилтон попросил о встрече, чтобы прояснить ситуацию.
   В три часа дня сержант и профессор гуляли среди зелёных яблонь, которые были усеяны большими красными яблоками. Они брели по траве, профессор жевал яб­локо и предлагал попробовать их и сержанту, который говорил о том, как строится флот. Через некоторое время профессор приободрил сержанта начать разговор о главной цели визита:
  -- Я вижу вас, что-то мучает, Энтони. Не смущайтесь. Говорите как есть.
  -- Профессор, - начал сержант, - в последнее время врач заметил, что возросло по­требление средств от головной боли. Очень незначительно, но дело не в этом, а в том, что он не может объяснить этот факт. Это очень тревожный зво­нок. Скоро начнётся битва, чем раньше, тем здоровей мы будем. Мы строим флот, а наша армия деградирует. Это уже не отдых перед битвой, не плата за украденное детство, как вы говорили вначале. Что происходит?
  -- Видите ли, Сергей Ценский при первой нашей встрече поставил мне вопрос на который у меня нет ответа. Я удивился почему так рано. Но дети развивались при голоде на что-то. Следовательно, они ненормальные немного, но достато­чно чтобы стать для нас непредсказуемыми, они, я подозреваю, думают и чувс­твуют несколько иначе чем мы. Простите, я уточню. Они не хотят быть рабами, а именно таковыми они себя считают с детства. Возможно, мы были слишком жестоки при воспитании. Впереди битва, а они ничего не видели, не видели свободы. Но я не просто решил отпустить поводок, это на данный момент недо­пустимо. Власть и полная всё ещё у меня. У армии не может быть много коман­даров. Но вопрос повис в воздухе и он уже актуален для них. Значит надо сде­лать его неактуальным. Для этого мне и нужна деградация, если они дегради­руют, то этим вопросом уже просто никто не будет задаваться.
  -- Простите, профессор, - возразил сержант Вилтон, - но это так наивно.
  -- Вы думаете? - спросил профессор. - И вы правы, но частично. Потому две трети молодёжи действительно деградирует, и на две трети я прав. К тому же после постройки флота я быстро отрезвлю их и посажу на корабли. Мне нужно всего-то пару лет. Я надеюсь хотя бы в этот период избежать бунта.
   Несколько секунд Розумков помолчал и продолжил:
  -- Однако, по большому счёту вы правы. Даже сейчас деградация не затронула треть учеников во главе с Сергеем. А что будет, когда отрезвление начнёт при­ходить к остальным? Бунт неизбежен, но чем раньше он произойдёт, тем ме­ньше учеников вовлечёт. Я предполагаю, что подготовка к нему уже началась. Думаю Сергей меня понимает умом, но не сердцем, не доверяет, он быстро рас­тёт интеллектуально и слепое доверие теряет. Нужно им помочь в кавычках и этим спровоцировать бунт как можно раньше. Я прошу вас начать слежку за теми, список которых я вам дам. И осторожно им помогать. И спровоцировать на что-то плохое. Мы не позволим им это что-то сделать, но попытка дискреди­тирует их. Их идея хороша для детей. Нужно довести их жажду свободы до аб­сурдной степени и тем самым хоть временно дискредитировать. Сделать види­мость этого. И у нас будет моральное право их изолировать. Хотя нет, слишком просто. Нужна нам лигитимность. Нужно что-то сложнее...
   Через неделю после этого разговора в глубине лабиринтов новых, только что вырубленных пещер, ещё не обустроенных, при скупом свете небольшого фонаря Сергей шёл на встречу лидеров заговорщиков. Вдруг он услышал смех, улыбнув­шись, он выключил свет и продолжил путь на ощупь. Приблизившись он увидел в свете трёх фонарей Лилию Рамберг, Эдгара Мора и Кона Роле. Всем было по два­дцать три года. Лилия Рамберг и Эдгар Мор были лучшими кибернетиками в коло­нии. Они весело что-то обсуждали. Лилия, нахмурившись, говорила:
  -- Нравится мне один умный, но слишком застенчивый мальчик. Я уж и юбочку по­короче надеваю и глазки строю, а толку нет. Помогите!
  -- Кто он? - спросил Эдгар. - Я подойду и скажу: "Так и так, приласкай её".
  -- Я серьёзно, мальчики, что нужно мальчикам?
  -- Лилия, - серьёзно начал Эдгар, - для женщины доброта, как динамит для ры­бака. Это во первых. А скромная одежда как камуфляж для солдата. Львица же когда охотится не с рыком посреди поля бежит, а там за кустом подползёт, там подползёт. И не надо сверлить его взглядом и улыбкой при встрече. Нужно смотреть на кончик туфельки, когда он появляется, нужно посмотреть в угол комнаты, потом на миг на него и снова на кончик туфельки. Если сможешь по­краснеть великолепно. Но учти, всё что я сказал надо наполнить содержанием. Фальшь мужчина учует, как собака страх.
  -- А ты, что скажешь, Кон? - спросила Лилия.
  -- Как говорит Сергей, - ответил Роле, - тот, кто услышит Христа, будет очарован и сможет очаровывать других. Тогда всё, что сказал Эдгар, будет естественно, искренне и наполнено содержанием.
   При этих словах Сергей вышел из темноты и поздоровался:
  -- Добрый день всем.
  -- Добрый день, Сергей, - одновременно ответили собравшиеся.
  -- Жаль, что приходится прерывать ваш весёлый разговор, - сказал Сергей, - но я сейчас к сожалению могу думать только об одном. Поэтому сразу перейду к делу. Насколько мне известно флот из сотни кораблей будет готов через два года. Необходимость войны бесспорна. Уже сейчас среди людей участились не­домогания. Даже то, чтобы командующим был Розумков допустимо. Но вы должны неустанно пояснять нашим сторонникам, что на Земле произошло нечто ужасное. Люди способны на страшное зло. О Розумкове мы знаем только то, что он сам о себе говорит. Даже в случае победы он нам ничего не обещает. Ника­ких сроков. Почему? А убивать не разобравшись, просто абсурд.
  -- Может он не уверен, что что-то получится, -сказал Эдгар.
  -- Люди боятся открывать шлюзы насилия, - сказала Лилия, - поток хаоса может всё погубить.
  -- Совершенно справедливо Лилия, - ответил Сергей, - именно поэтому я против создания какого-либо оружия даже не смертельного. Можно нечаянно совер­шить смертный грех. Именно поэтому я настаиваю, чтобы бунт произошёл на кибернетическом уровне как можно осторожнее, безопаснее, спокойнее. Если нам удастся, то люди вначале просто этого не заметят. А потом мы введём рес­публику.
  -- Вы всё ещё со мной?
  -- Да, Сергей, - ответил Эдгар Мор.
  -- Да, Сергей, - ответила Лилия.
  -- Да, - ответил Роле.
  -- Хорошо, тогда ответьте мне как идёт подготовка?
  -- Ну в общем Сергей кажется возможным, то что ты говоришь, - начал Эдгар. - Сей­час несколько сотен личных компьютеров объединены в один, который оп­ределяет пароли доступа к управлению различными системами. На это уйдёт ещё пару месяцев. Проблема в том, что даже если мы их получим наш контроль будет топорным, в том смысле, что придётся работать большими блоками. Если отключать, то целый сектор в двадцать квадратных километров. Система очень сложная, мы мало знаем, более изящную работу мы не потянем. И главная про­блема, если им удастся нарушить питание головного сервера колонии или как-то ещё добиться перезагрузки системы, то все пароли автоматически будут из­менены. У нас будет один шанс, в лучшем случае несколько часов, чтобы изо­лировать наставников.
  -- Ладно, добейтесь того, чтобы они были на равных с нами, - сказал Сергей. - Без помощи машин, хотя бы пару часов. Деградация учеников, это наш, а не их козырь. Нас больше, а им опереться не на кого.
  -- Можно определить где они, - добавила Лилия, - захватить управление на пару часов, за которые мы изолируем их. Ученики и знать не будут, что происходит. Несколько месяцев спокойного труда и мы заменим программы Розумкова на наши. В этом случае он бессилен. Напакостить нам для него будет опасно. Так как разрушив нашу программу, он подвергнет опасности колонистов. Ведь его программы уже не будет. Колония не управляема. Нет смысла.
  -- Да, Лилия, - сказал Сергей. - Только не попасть бы нам в ситуацию, когда он нас поставит в сходное положение. У кого тогда, будут крепче нервы?
  -- О чём ты? - спросил Эдгар.
  -- Сам точно не знаю, - ответил Сергей. - И ещё, надо начать притворяться пьяни­цами. Раствориться среди них. Мы слишком выделяемся. Постепенно. Роле, что ты вечно молчишь?
  -- Я подумал, Сергей, - произнёс Кон, - что так как при захвате контроля, будут ка­кие-то сбои в работе, то нужно делать это ночью. Мерцания освещения в го­роде не будет. Все будут спать. Для начала достаточно лишь захватить систему связи. После этого надо, выманить наставников из их дома, поддельными сооб­щениями друг от друга. Ну как будто одному наставнику другой назначает тай­ную встречу в нашей засаде. Как только они выйдут включить помехи, чтобы они стали глухи и немы. Дежурному послать сообщение о якобы случившейся неполадке в одном из реакторов и нарушить связь с последним. Он рванёт туда, оставив центральный пульт. Мы отправимся за ним и повяжем его на об­ратном пути. Вот только...
  -- Что? -спросил Сергей.
  -- Да нет ничего, - ответил Кон.
   После недолгой паузы Сергей произнёс:
  -- Ладно, план Кона хорош, подумайте над ним. Если это всё, то расходимся. Че­рез разные выходы.
  -- Всем пока, - сказал Эдгар и добавил. - Молодец Кон.
  -- До свиданья, - произнесла Лилия.
  -- До свидания, - ответили Сергей и Роле.
   Ученики взяли свои фонари и пошли к разным выходам.
   В этот момент на центральном пульте колонии, который представлял собой гер­метичный четырёхэтажный стальной бункер у входа в грузовую шахту, ведущую на поверхность, собрались все наставники во главе с Розумковым. Прослушав разговор лидеров заговорщиков, они стояли молча. Их лица были бледны и на­пряжены, с невидящими глазами. Казалось они были далеко. Профессор прервал тишину:
  -- Не стоит драматизировать ситуацию. Помните, что, возможно, экспедиция мще­ния уничтожила бандитов. Даже если это не так, то у нас есть превосходство в технологии, которое позволит нам одержать верх даже без армии. Опасность возникает, если этого превосходства уже нет. Тогда нам нужна армия, а вы ви­дите, что с ней творится. Она будет не совсем надёжна, даже если бунтовщиков изолировать. К тому же дети против стариков, шансов мало.
  -- Поэтому, - продолжил Розумков, - ситуацию следует обострить как для бунтовщи­ков так и для нас. Им нужна республика, нам нужна власть. Попро­буем совместить. Про реактор Кон хорошо придумал, а я то голову ломал, как их дискредитировать. Он бросит камешек в его работу, а мы лавину. Как только, они отправят сообщение о поломке в нём, мы создадим реальную, но полностью нами управляемую поломку. И только умелые действия дежурного, который потеряет с ним связь, а потому будет вынужден лично её устранить, спасут колонию от серьёзнейшей аварии. После этого пусть его вяжут. Мы же добровольно отдадимся им в руки. А на судилище расскажем им об этом и по­обещаем им всё, что они пожелают. Думаю, это плюс хорошая страшилка о взрослых бандитах, и чувство жалости к нам позволят вернуть лигитимную власть. Что скажете?
  -- Почему не пообещать им этого сейчас? - спросил Вилтон. - Зачем обострять си­туацию?
  -- А вы уверены, что проголосуют за нас? К тому же вы что хотите повести в бой де­тей, у многих из которых столько дурных мыслей в голове? Надо дать им уверенность в себе. Отделить слишком умных птенцов. Пока они только ме­шают. И этот вопрос надо закрывать. К этой мышиной возне мы больше не должны возвращаться. Заговорщики действительно опасны. Я не хочу посто­янно тратить на них время, следя за ними. Даже при республике их надо изо­лировать, чтобы они не толкали свой нос во всё, что мы делаем, требуя объяс­нений, всё тормозя, чтобы не мутили воду... Завербуем несколько лояльных учеников, пояснив им ситуацию. Пусть поддержат нас на суде. Волевых, но не слишком умных. Выберите таких. Возможно, в этом нам помогут личные дела их родителей... Если они дадут нам власть, плюс допустимый контроль с их сто­роны. Может доверие вернётся. Но выполнят ли они приказ убить?..
  -- Один вопрос, - произнёс один из наставников, - поломка в системе связи не мо­жет привести к аварии реактора.
  -- Если можно, - ответил профессор, - то сделайте это возможным. Если нет, то всё равно наверняка об этом знаем пока только мы. А во время суда мы будем побеждены.
   На этом разговор закончился. Все попрощались и разошлись. Профессор остался один перед главным экраном на всю стену. Он вывел на него удивительное изо­бражение центра галактики, которое было усеяно мириадами звёзд, сказочно све­тящимися газовыми облаками вокруг ядра, в котором сливался свет миллиардов звёзд. Включив лёгкую музыку, он несколько минут впитывал в себя красоту. По­том тихо произнёс:
  -- Неужели всё лучше сделать самим? Сможем ли? Дети...
   Двумя месяцами позднее в полночь Розумков проснулся от звонка видеофона. На экране появилось изображение Вилтона, который попросил Розумкова прийти в яблочный сад для срочного и тайного разговора. Связавшись с наставниками, он узнал, что они тоже получили такие же фальшивые сообщения. Профессор попро­сил всех хорошо справиться с ролью, после чего все кроме дежурного отправи­лись в западню.
   В это время Сергей Ценский, Лилия Рамберг, Эдгар Мор, Кон Роле и восемь про­граммистов в окружении портативных компьютеров и сумок с оборудованием на­ходились у входа в центральный командный пункт колонии. Эдгар набирал ко­манды на клавиатуре одного из компьютеров и говорил:
  -- Наставники вышли из своих домов. Включаю помехи. Передаю сообщение о по­ломке реактора дежурному и нарушаю связь с ним. Теперь всё дело за груп­пами захвата. В них такие крепыши, что никакие приёмы старикам не помогут.
   Через минуту дверь центрального пульта отворилась, и из неё выбежал дежурный наставник, сев в электромобиль, через три секунды он растворился в темноте. За ним отправилась погоня из трёх электромобилей с двенадцатью бунтовщиками на борту.
   - В туннеле, ведущем к девятому реактору, его догонят, - тихо, как будто про себя, пробормотал Кон.
   Воцарилась тишина. Через десять минут раздался звонок видеофона. На экране командир третьей группы произнёс:
  -- Профессор захвачен. Начинаю перевозить его в катакомбы.
   После этих слов на экране появился Розумков, связанный, с кляпом во рту, всклокоченный, брыкающийся.
  -- Хорошо, - сказал Сергей.
   Экран погас. Вдруг раздался сигнал тревоги, и Лилия взволнованно воскликнула:
  -- Эдгар, в системе охлаждения девятого реактора произошёл сбой! Его темпера­тура начала расти. Если так пойдёт и дальше, то через час она приблизится к критической и он взорвётся. Я не энергетик, я боюсь вмешиваться.
  -- Как это могло произойти? - спросил Роле.
  -- Сейчас неважно, - прервал его Сергей. - Мы можем что-то сделать?
  -- Ты слышал Лилию? - ответил Эдгар. - В работе реактора сбой. Не представ­ляю, что случилось. Мы вмешиваться не можем.
  -- Среди нас есть энергетик? - спросил Сергей.
  -- Есть, - раздался голос, - я Алекс Мюрей, изучал энергетику, но только теорию. Реально реакторы не обслуживал и не строил. Практики не имею.
  -- Как и большинство из нас, - подытожил Сергей. - Свяжитесь с группой захвата дежурного. Пусть прекратят преследование, это опасно. Пока отложим. Пусть устроят засаду в туннеле и ждут его на обратном пути. Надеюсь он успеет... Не пострадает... Справится с поломкой.
   В течении последующего часа всё внимание было приковано к монитору с пока­заниями аварийного реактора. За это время всех наставников кроме дежурного успели захватить и спрятать в новых пещерах. Однако, температура реактора приблизилась к критической. Алекс Мюрей произнёс:
  -- Сейчас его внуренняя обшивка начинает плавиться. Теперь его можно только ос­тановить навсегда. Запускать его вновь будет уже опасно.
  -- Как дежурный?! - спросил Сергей. - Чего он копается?! Может поторопить его?!
  -- Не стоит, - ответил Эдгар. - Он и так мчится на всех парах. Нет смысла себя рас­секречивать.
  -- Если в течении последующих десяти минут его не остановят, - чуть не плача ска­зала Лилия, - то взрывная волна так тряхнёт колонию, что нам на голову упадёт потолок.
  -- Не бойся Лилия, - твёрдо сказал Сергей, - конструкция рассчитана на ядерную бомбардировку. Но если дежурный погибнет...
   Наконец на экране появилось сообщение, что в реактор начали опускаться гра­фитовые стержни. У всех вырвался вздох облегчения.
  -- Ядерная реакция остановлена, - сказал Алекс, - но температура будет пони­жаться медленно в течении последующих месяцев. Что не важно. Реактор оста­новлен.
   Через три часа дежурный покинул отделение реактора и был схвачен повстан­цами на обратном пути к центральному пульту. За это время Сергей с друзьями уже проникли на него и приступили к перепрограммированию системы. К утру полный контроль над программами был у них в руках. Они также установили свой резервный источник питания.
   О перевороте пока никто кроме его участников ничего не знал. Кон попросил Сергея о встрече в парке на окраине. Когда Сергей подходил к назначенному месту, его встретил Роле и попросил раздеться до гола. После чего просканировал его тело на наличие инородных предметов. Наконец дал ему новую одежду и от­вёл его на полянку среди груш, края которой были обложены устройствами, соз­дающими помехи, а в центре находилась палатка. Когда они вошли в неё Кон про­изнёс:
  -- Серёжа, я знаю ты не признаёшь интуиции. Я тоже. Но на данный момент в это понятие включают ещё непонятое. Итак. Тебе не кажется, что мы победили слишком просто? Так просто, что трудно в это поверить?
  -- Не понимаю, что тебя смущает, - ответил Сергей, - мы управляем всем. Скоро за­меним старое программное обеспечение на новое. Чтобы они ни думали, мы принимаем. Это не важно. Создать параллельную систему управления они не могли. Это очень сложно, долго, громоздко, не спрячешь.
  -- Сергей, прямо в глаза как прожектор бьёт простота! Лёгкость! Они не так про­сты!
  -- Ты меня пугаешь, Кон. Что впрочем делаешь часто. Пожалуйста, продолжай.
  -- Я считаю, нам надо подумать о наших планах в случае поражения. И вот моё предложение. Неоспоримое преимущество наставников заключается в их более сильном интеллекте. Значит надо его устранить. Ты наверное слышал, перед катастрофой на Земле несколько лабораторий исследовали проблему искусст­венного интеллекта. Они успели наметить план работ. Он у меня есть. Их про­блема была в слабости вычислительных машин и недостаточной чувствительно­сти измерительных приборов. Благодаря технологиям Розумкова наши техниче­ские возможности выше. Думаю мощности наших машин будет достаточно, их ресурсов, чтобы создать искусственный разум. Надо только понять его. Но я не думаю, что природа мысли сложна. Жизнь случайна. И мысль в основе своей должно быть что-то примитивное до смешного.
  -- Кон, - ответил Сергей, - ты хочешь создать Бога. И как ты собираешься его кон­тролировать?
  -- Во первых, - начал Кон, - мы создадим Бога по нашему образу и подобию. С на­шими мыслями и главное чувствами. Мы поймём не только мысль, но и чувство. Благодаря этому мы наделим его любовью к нам. То есть не мы его, а он сам себя будет контролировать. Можно запретить ему вмешиваться лично в жизнь людей, но разрешить ему учить нас. Можно также запереть его вначале где-ни­будь и так далее.
  -- И так далее, меня пугает, - сказал Сергей. - Однако, вот, что я хочу спросить. Если мы потерпим поражение, то какой прок от твоих рассуждений? Нас запрут где-нибудь.
  -- Их победа, если и произойдёт, то будет психологической, - сказал Кон. - Техниче­ски наша победа, возможно, и полная. Так поиграем и мы на этом. Скажем, что не хотим деградировать, попросим, чтобы нам позволили взять с собой в заточение наши компьютеры, шлемы для виртуальных игр, которые уже сейчас могут реагировать на определённые импульсы головного мозга. Мы лишь сделаем эти шлемы чувствительнее. Превратим их в исследовательскую аппаратуру. Может удастся протащить, спрятать что-то ещё. Если начать гото­виться прямо сейчас, то шансы возрастают. К тому же если они и победят, то будут в эйфории. Подозревать нас в таком не додумаются. И скорее всего изо­лируют нас так, чтобы мы потеряли всякую связь с внешним миром и не имели приспособлений вырваться оттуда. А всё остальное разрешат. Ведь особой зло­сти быть не должно, потому что наше восстание и поражение предрешено и за­планировано... И забудут о нас.
  -- Забудут? - спросил Сергей.
  -- В свете будущих приготовлений к войне вникать в нашу деятельность не ста­нут. Думаю они отправят ещё и разведку. Дел будет по горло, им будет не до нас.
  -- Хорошо, Кон, - сказал Сергей. - Начни приготовления на случай поражения. Пра­вильно, что так осторожен. Однако, боюсь как бы из-за наших относительно мелких игр мы не выпустили джина из бутылки. Но клин клином вышибают. Против Бога нужен Бог. Ты правильно делаешь Кон.
   Некоторое время они постояли молча. Потом попрощались и разошлись.
   В это время в глубине лабиринта новых пещер, в одном из тупиков были заперты наставники. Их тюрьма была простым туннелем, с одной стороны упиравшимся в стену, с другой он был заперт стальной дверью. Длина общей камеры была 500 метров, диаметр 12. У входа вдоль правой стены стояло 10 кроватей. У левой стены стоял длинный стол со стульями. Дальше по коридору находился санузел. Наставники сидели у стола. Сержант Вилтон на испанском языке, не известном среди молодых колонистов, говорил профессору:
  -- Профессор, предположим наши агенты в скором будущем потребуют провести вы­боры главы колонии, и вы победите на них. Но как обезопасить нашу даль­нейшую работу. Как выловить всех неблагонадёжных? Как определить на кого можно положиться? Как...
  -- Простите, Энтони, но я не оракул. Помедленнее, пожалуйста. Мы не сможем по­ложиться ни на кого. Это серьёзнейшая проблема. Придётся убеждать.
  -- Простите, профессор, - произнёс солдат по имени Джордж Паркс, - предполо­жим благодаря вашим технологиям мы победим врагов. Не провернём ли мы всего лишь колесо истории? Можно ли сделать так, чтобы подобное по каким-то другим неведомым нам причинам не повторилось?
  -- Вряд ли, - ответил Розумков, - история учит нас, что подобное будет повто­ряться вновь и вновь. Но она также учит, что она не колесо, а спираль. Всё по­вторяется на более высоком уровне, то есть больше крови. Плохая шутка. Тем более она правдива. То есть технологии людей растут, а войны не прекраща­ются, и есть опасность, что одна из них станет последней. Надеюсь не эта. Но я заметил, что человечество развивалось не только в технологиях и количестве, но и качественно. Видите ли, человек образовал очень сложное стадо, обще­ство. Он стал клеткой нового макроорганизма. Точнее человечество образовало множество таких макроорганизмов, которые начали между собой борьбу за вы­живание. Нечто подобное произошло когда-то с одноклеточными объединив­шимися в многоклеточные организмы. Началась социальная эволюция, парал­лельно и в борьбе с индивидуальной, животной, инстинктивной. Иными сло­вами, общества стали навязывать своим клеткам определённые пути развития выгодные макроорганизму в целом. Как многоклеточные организмы, эволюцио­нируя, изменяются как внешне так и внутренне, не только на уровне внутрен­них органов, но и на уровне клеток, так и общество, эволюционируя, изменя­ется не только внешне, делая всё более сложные машины, усложняясь органи­зационно, но и на индивидуальном человеческом уровне. Причём доминировало наиболее гуманное общество. Приведу пример. Все вы помните Советсткую Россию. Она представляла собой безбожное общество. Далеко не гуманное. Где всех искусственно удерживали на одном материальном уровне. И доминировал не интеллект, а сила. Люди стали деградировать, но в данном случае я акцен­тирую внимание на другом аспекте. Грубые люди более разобщённые, там каж­дый тянет одеяло на себя. Такие люди не могут образовать монолитный, спло­чённый патриотизмом, сложный организм, общество. Это, если угодно, что-то близкое тюрьме. По крайней мере процесс эволюции, если и возможен в нём, то изолированно от других и очень медленно. Я даже представить себе этого не могу. Должен однако отметить, что в Советской Росси было немало умных, даже талантливых людей. Но в отличие от граждан Соединённых Штатов, которые образовывали вместе как клетки человеческий организм, граждане Советской России, как одноклеточные организмы объединились лишь в геометрическую фигуру, такие объединения в виде полой сферы действительно имели место в природе среди одноклеточных. Можно польстить себе надеждой, я ведь рус­ский, что эти одноклеточные были очень умны, сильны, то есть выживали в сложнейших условиях, а американцы, отдели их от родного организма, мгно­венно погибнут, в чём я очень сомневаюсь. Но что толку от миллионов инфузо­рий-туфелек в океане. Будь они даже действительно индивидуально лучше, не­зависимей, сами передвигаются в поисках пищи, выживают в тяжелейших ус­ловиях и так далее, если они питаются хуже, живут меньше, клеток человече­ского организма, каждая из которых может и проще, и выполняет одну единст­венную функцию всю жизнь. К чему я веду. Выживало, доминировало наиболее гуманное общество, подражать которому были вынуждены более слабые обще­ства. Но что самое удивительное, развитие шло и индивидуально, люди стано­вились не просто умнее, хитрее, а добрее, на уровне чувств. Пример. Совесть ведь продукт исключительно социальной эволюции, с точки зрения индивиду­альной эволюции она нелепа и вредна. И люди становились всё совестливей. Ещё один пример. Иисус Христос был единственным на протяжении многоты­сячной истории человечества. Хотя человек ли он, ещё вопрос. А потом сразу ещё три вспышки Мартин Лютер Кинг, мать Тереза, мисс Мэрал. Эволюция дви­жется в правильном направлении и ускоряется. Когда-нибудь наши потомки по духу все будут соизмеримы с Христом. Может я ошибаюсь. Я просто хочу в это верить... И эта борьба не была простой. Фрейд говорил об одной из сторон этой борьбы как о борьбе между Я и либидо, которая иногда приводила к неврозам и истериям у особо развитых индивидов. Так например женское мазохистсткое либидо влечёт женщину к грубым самцам, она хочет, чтобы ею грубо, страстно обладали, покупали её, а её Я противится этому, и она перестаёт понимать что ей нужно. У мужчин тоже есть подобные искушения, склонность к садизму, на­силию, многожёнству... Надеюсь я хоть немного вселил в вас надежду.
   Все улыбнулись.
  -- Однако, благодаря либидо мы выжили как вид, ведь долгое время мы эволюцио­нировали исключительно по его требованиям, - добавил профессор. - А потому не стоит его слишком ругать...
   За подобными разговорами узники коротали время.
   Шёл третий день заточения наставников. По колонии прошёл слух о перевороте и его организаторах. Перед центральным пультом собрались ученики, не участво­вавшие в заговоре. Стоял гул трёхсот голосов. Люди были напуганы, некоторые пьяны. Всё настойчивее звучали крики с требованием, чтобы организаторы пере­ворота вышли для объяснений. Эти требования встречал одобрительный ропот в толпе. После нескольких часов ситуация накалилась до предела. Стали звучать предложения взять штурмом центральный пульт, что могло привести к поврежде­нию центрального сервера. Сергей решил выступить перед собравшимися. Он поднялся на третий этаж строения и открыл герметически закрытое окно. При его появлении ропот стих. Из динамиков раздался его голос:
  -- Братья и сёстры! Прежде всего хочу вас успокоить. Да совершён переворот. Да наставники изолированы. Но мы не диктаторы. Я обещаю ввести республику. С сегодняшнего дня алкогольные напитки в колонии производиться не будут. Че­рез три дня когда все протрезвеют. Я обещаю провести выборы. Вы все будете наблюдать за подсчётом голосов через средства связи, при непосредственном контроле наиболее известных и честных из вас.
   Из толпы раздался голос:
  -- Хотелось бы услышать и другую сторону. Наставников. И как будет происхо­дить выдвижение кандидатов и агитация за них?
  -- Кандидат, который сможет собрать сорок подписей в свою поддержку, будет впи­сан в бюллетени.
   Раздалось множество криков, каждый из которых утонул в общем потоке. Постояв ещё несколько секунд, Сергей закрыл окно.
   На следующий день в лазарет были доставлены трое учеников с сильнейшим от­равлением, повлёкшим за собою даже изменение пигментации кожи, иными сло­вами они стали тёмно-фиолетовыми. Как позже выяснилось, эта тройка настолько пристрастилась к алкоголю, что, получив отказ в очередной порции, решила вы­пить техническую жидкость динатурат, содержащую спирт. После нескольких ча­сов кропотливого труда врачей жизнь отравившихся была вне опасности, однако восстановление нормального цвета кожи должно было занять месяц. К больным стали толпами ходить посетители с подарками и соболезнованиями, даже те с кем больные были не знакомы. Поняв, что стали всеобщей достопримечательностью, пациенты отказались кого бы то ни было принимать и заперлись в лазарете.
   В день, в который были назначены выборы, в открытом амфитеатре греческого стиля собралась вся колония за исключением двух дежурных на центральном пульте, и больных в лазарете. На сцене была трибуна и в окружении трёх десятков учеников в чёрной форме находилось десять наставников.
   Сергей поднялся на сцену и подошёл к трибуне. Когда гул голосов стих он произ­нёс:
  -- Я не получил предложений о кандидатах в президенты...
  -- Такое предложение есть, - раздался голос, и один из сидевших на скамейках встал и протянул список подписей.
   Человек продолжил:
  -- Я Фрэд Уоллес, я составил список людей, предлагающих в кандидаты профес­сора Розумкова. Не то, что мы действительно за него проголосуем, но мы хотим дать ему слово. В подтверждение моих слов прошу поднять руки подписав­шихся.
   Поднялось около семидесяти рук.
  -- Как видите подписалось явно больше сорока человек, - сказал Уоллес. - Вы обе­щали, Сергей, включите профессора в кандидаты.
   После недолгого молчания, побледнев, Сергей ответил:
  -- Хорошо. Профессор кандидат. Регламент диспутов такой, претенденты, то есть я и профессор будут говорить поочерёдно не более двух часов. После этого нам смогут задавать вопросы желающие.
  -- Вынесите ещё одну трибуну для профессора, - попросил Сергей своих помошни­ков.
   Когда трибуну принесли, Сергей стал за левой трибуной, а профессор за правой. Сергей произнёс:
   - Наверное будет логично, если как инициатор собрания начну я. Причины, под­вигшие меня и моих сторонников на переворот, вам всем хорошо известны и по­нятны. Я вкратце их напомню. Мы с детства вынуждены беспрекословно подчи­няться нескольким людям. Наше неповиновение жёстко наказывалось. Это оправ­дывалось суровой необходимостью. Но так как мы должны будем убивать и уми­рать, то не можем слепо подчиняться людям, о которых знаем лишь то, что они сами о себе хотят рассказать. А на что способны люди мы знаем из истории. На нашу просьбу о республике ответили отказом...
   Прошу вас, профессор.
  -- Ваше опасение, - начал Розумков, - понятно. Более того я согласен хотя и не­охотно на полный контроль с вашей стороны. За всеми нашими действиями и их результатами вы можете наблюдать и изучать. Почему неохотно? Да потому что вы просто ещё не закончили обучения. На Земле чтобы стать инженером-конст­руктором космических кораблей надо было учиться тридцать лет. И это без практического опыта работы. Вам всего двадцать три. Вы просто не будете по­нимать нас. А если вы не доверяете, и всё захотите понять? А я не могу ждать десять лет.
  -- Я уже умираю от голода, - дрогнувшим голосом добавил профессор.
   У многих присутствующих после этих слов на глаза навернулись слёзы. Профессор взял себя в руки и твёрдым голосом продолжил:
  -- Да в чужую душу не заглянешь. Да у вас есть больше поводов доверять Сер­гею. Это достойный человек. Однако хочу напомнить, что проблемы со здо­ровьем рано или поздно начнутся и у вас. Борьба неизбежна. И в ней нашу по­мощь не стоит недооценивать. Поэтому мы спешили. Наши враги не намного моложе меня. Предлагаю вот что. Ваши доверенные лица изготовят для меня какой-нибудь ошейник, который я никогда не должен буду снимать. При подоб­ной попытке он взорвётся. Более того несколько человек из вас будут иметь устройства для его подрыва, от которых я не буду иметь права удаляться более чем на сто километров. Их имена не будут мне известны. Я даже настаиваю на этом. Взамен прошу доверия и невмешательства в то, что вы не понимаете из-за недостатка знаний.
  -- Ещё хочу кое-что добавить о перевороте, - сказал профессор. - Точнее пусть ска­жет солдат Олесь Гончаров, дежуривший в ту ночь.
   К трибуне профессора подошёл ещё один наставник и начал свой рассказ:
  -- Я рядовой Олесь Гончаров. В ту ночь я был дежурным и находился на централь­ном пульте. В одиннадцать минут первого ночи на пульт поступил сиг­нал о поломке в системе охлаждения девятого реактора. Температура стала расти. Автоматического погружения графитовых стержней в топливо не проис­ходило. Связь с ним была нарушена. Через минуту безуспешных попыток её восстановить я помчался к нему сам. Мои попытки связаться с кем-либо ещё были так же безрезультатны. Когда я был на месте внутренний корпус уже на­чал плавиться. Я успел нажать рычаг аварийного отключения реактора и вы­ключить его. Удостоверившись в его остановке, я поспешил назад на пульт. На обратном пути меня схватили заговорщики... Хочу предостеречь от попыток его повторного запуска. Реактор потерян. Ремонтировать его... Лучше не трогать. Мы не должны были строить такие опасные реакторы вблизи колонии. Техноло­гии работы наших реакторов опасны, потому что нацелены на производство во­енного урана. Мы спешили, извините... Их взрыв опасен из-за подвижек почвы, сейсмических колебаний. Хотя это не катастрофа. За это я ручаюсь... Всё.
   По залу пронёсся ропот негодования. Профессор сказал:
  -- Мы не знаем насколько оправдан такой риск в ваших глазах. Но мы считаем нуж­ным довести это до вашего сведения перед голосованием.
  -- Мы не знаем как это произошло, - поспешно произнёс Сергей. - В наших пла­нах было лишь послать сообщение на центральный пульт о мнимой поломке в реакторе. Чтобы выманить дежурного. Мы не представляем как это могло про­изойти...
   Лица сидевших выражали недоверие и гнев.
  -- Короче, готовы ли вы взять ответственность и ввести республику или предпоч­тёте слепую веру? - спросил Сергей. - Через полчаса мы проведём голосова­ние. Думайте.
   Полчаса протекли при тихом перешётпывании среди учеников. У Сергея на лице выступил пот и взмокла рубашка. Ни лидеры бунтовщиков, ни наставники не про­изнесли ни слова. В последние минуты наступила мёртвая тишина. Наконец время истекло, Сергей рывком подошёл к трибуне и раздражённо громко сказал:
  -- Хватит думать. Времени мало, но всё сказано и давно вам известно. Кто за меня встаньте.
   Поднялось не более сотни человек.
  -- Спасибо. Теперь кто за профессора.
   Поднялись оставшиеся.
  -- Профессор президент, - глухо подытожил Сергей.
   Люди в чёрных костюмах, окружавшие наставников, стали расходиться. Сергей стоял бледный и опустошёнными глазами смотрел в пустоту. К нему подошёл Кон Роле и, положа руку на плечо, говорил какие-то слова утешения. Профессор об­ретя свободу снова подошёл к трибуне.
  -- Прошу минуту внимания, - произнёс он. - Этот вопрос ещё не закрыт. Я обе­щаю провести перевыборы через десять лет без каких-либо дополнительных условий. На это время я прошу заключить главных организаторов восстания под стражу в то место, где удерживали нас. Я предполагаю что это ближайшие друзья Сергея Лилия Рамберг, Эдгар Мор и Кон Роле. Я объясню почему. Это не месть. Это страх сродни тому, которому я подверг вас. Эти люди очень умны, они это доказали. Если оставить их на свободе, мне придётся постоянно на них оглядываться, тратить время. Я буду жить словами Сергея под дамокловым ме­чом. А для творческого труда мне необходим психологический комфорт. Страх, нервозность это сильное психологическое депрессивное давление. Сейчас же всё должно быть направлено для победы. Обещаю, они будут иметь всё необ­ходимое, я не подвергну их никакой опасности. Может это даже спасёт им жизнь. Ведь там они будут и в момент сражений.
  -- Есть ли у вас какие-то просьбы? - обратился профессор к инициаторам восста­ния.
   Сергей, Лилия, Эдгар безучастно смотрели перед собой. Кон Роле ответил:
  -- Да, профессор. Мы бы не хотели деградировать, я прошу вас разрешить нам взять с собой наши персональные компьютеры и базы данных. Тогда на край­ний случай у вас будет неплохой резерв, а у нас шанс выжить, если вы потер­пите поражение.
   После непродолжительной паузы профессор ответил:
  -- Если дадите мне слово не пытаться бежать эти десять лет, я согласен.
  -- Если вы будете действовать в общих интересах, то мы будем только рады этому, - сказал Роле. - Мы не желаем вам зла. Наши мотивы честны и благо­родны. Если ваши такие же, то мы не враги, а помощники. Вы должны это по­нимать.
  -- Ладно, - устало произнёс Розумков.
   Прошло два года.
   По вишнёвому саду прогуливались Розумков, Энтони Вилтон и Олесь Гончаров, шею профессора обвивал тонкий стальной обруч. Спелые вишни гроздьями сви­сали с наклонившихся под их тяжестью зелёных веток. Потолок пещер выложили экранами, заменив ими старые лампы. Сейчас на них было изображение земного неба со своей чарующей, грандиозной красотой. Создавалась иллюзия утрачен­ного земного рая. Олесь Гончаров говорил своим спутникам:
  -- Я знаю для чего вы меня пригласили профессор. Сержант Вилтон предлагал мне взять нескольких учеников для обучения их атомной энергетике, мотиви­руя это тем, что я хороший специалист в этой области, а им нужны практиче­ские навыки. Однако в истории физики, и вам это хорошо известно, профессор, есть масса примеров гениальных учёных, которые как педагоги были несостоя­тельны. Их книги, не говоря уже об учебниках, были написаны из рук вон плохо. Это следствие того, что педагогика это сочетание искусства и науки. И хорошие курсы готовились десятилетиями лучшими из лучших. И даже с ними хороший специалист не станет сразу хорошим учителем. Я же опыта препода­вания не имею.
  -- Всё что вы сказали, - ответил профессор, - правда. Но ваше опасение неуме­стно по двум причинам. Во первых это жизненно необходимо, во вторых в лю­бом случае лучше вас специалистов никто в колонии не подготовит. В заключе­ние приведу ещё один довод. Я знаю, что вы глубоко верующий человек. Уди­вительно, что вы смогли сохранить веру. Так вот, если господь дал вам талант. Да, да, я знаю о чём говорю. Именно талант. То если вы не поделитесь им с учениками, то чем вы лучше того богача, о котором Иисус в притче говорил? Ваш аргумент, что есть подробные записи ваших исследований, расчётов, инст­рукций по их применению не убедителен. Так как всё это лишь повод для за­висти для учеников. А вы должны показать им ход ваших мыслей со всеми ошибками, бредовыми предположениями. Вы должны научить их думать, пока­зав свой стиль мышления, свои методы, подходы. Без этого исследователями подобными вам они станут не скоро, а уж как о практиках о них говорить и во­все нельзя. Мало показать им сливки ваших размышлений, готовую теорему с отточенным доказательством... А для этого вы должны с ними разговаривать. Иначе чем вы лучше того богача?
   Некоторое время они шли молча по высокой траве, усыпанной полевыми цве­тами.
  -- Хорошо профессор, - произнёс Гончаров. - Я отберу десять человек для обуче­ния. Большее количество будет уже в ущерб качеству.
  -- Спасибо, - ответил профессор.
  -- Желаю вам удачно совершить разведывательную экспедицию к Земле, - доба­вил Олесь. - Если это всё, то до свидания.
  -- Благодарю за добрые пожелания, - сказал Розумков, - они очень кстати. В бли­жайшие дни я, сержант и комиссар от детей, который будет управлять моим ошейником, отправимся к Земле... Пока это всё. Щасливо!
  -- Спасибо, - поблагодарил сержант. - До свидания.
   Несколько минут профессор и сержант прошли в тишине. Их лица озаряла лёгкая полуулыбка, казалось, они на миг поверили, что идут по Земле. Для полноты ил­люзии не хватало только звуков пения птиц и насекомых. Их решили не добав­лять, так как это не дополнило бы иллюзию, а лишь подчеркнуло бы, что это лишь фантазия ввиду отсутствия как птиц так и насекомых.
  -- Профессор, - произнёс сержант, - по поводу экспедиции. Я не уверен, что буду лучшим из возможных помощников. Сейчас идёт борьба технологий, а не ар­мий. Возможно, лучше если вы возьмёте с собой кого-нибудь из инженеров. Он смог бы оказать вам техническую поддержку. Я всего лишь солдафон.
  -- Мне не нравится то, что вы говорите, - возразил профессор. - Когда отбирали тех, кто со мной полетел, то вас отбирали не только по физическим данным. Я просмотрел перед тем, как вас выбрать, ваше досье. Вы решали задачи, кото­рые многим казались невыполнимыми. При этом вы действовали оригинально и мудро, а значит гениально. И в тех ситуациях, где я бы просто сразу в обморок упал, вы с небольшим отрядом брали крепость. Вы нужны мне. Отбирали не просто силовиков, а ещё и мозговиков.
   Остаток пути до выхода из сада они прошли молча, где попрощались и разо­шлись.
   Через три дня после этого разговора наступило время старта разведывательной экспедиции. Профессор, сержант Вилтон и комиссар Александр Верник находи­лись на орбите в огромном крейсере длиной в полтора километра. Корабль свер­кал ослепительной белизной, как снег в ясный солнечный день. Его назвали про­сто "К1". Все колонисты вышли из помещений и смотрели на огромные экраны на потолке, которые показывали, как корабль начал, набирая скорость, сходить с ор­биты. Его курс постепенно изменялся в сторону края галактики к Земле. Затем включилось маскировочное силовое поле, очертания корабля стали расплывча­тыми и заколебались, как если бы кто-то бросил камушек в воду, и наконец крей­сер стал невидимым человеческому глазу.
   В это время в Марсианской колонии в звёздном городе геофизика Эдуарда Пар­села проходила выставка его картин. Посмотреть на них собралась почти вся ко­лония. В основном это были земные пейзажи, сказочные фантастические картины космоса, а так же серия картин, в которых главным персонажем была очень нежно изображённая женская фигурка. Возле этих картин собирались группы людей, ко­торые напряжённо с какой-то болью вглядывались в изображение. На выставке присутствовали и Эльгард с Сэмом. Прогуливаясь по галерее, они обсуждали уви­денное.
  -- В любом случае, - говорил Сэм, - это лучше, чем то, что творил врач. Его при­колы, циклопические статуи самого себя на Марсе и такое прочее уже не сме­шат. Это же разговор о вечном. Но я боюсь как бы это не стало болезнью для некоторых наших учёных.
  -- Это не болезнь Сэм, - возразил Эльгард, - это лекарство, что впрочем для нас не менее опасно. Но именно благодаря этому нам удалось разгадать технологии Розумкова и существенно их продвинуть вперёд. Будем надеяться, что сам Ро­зумков утонул в ползунках.
  -- Вот на какую мысль навела меня выставка, - после непродолжительной паузы до­бавил Эльгард. - Когда-то на Земле гуляла фраза "Если даже взорвать Иеру­салим, за кратер будет вестись борьба." Что если в места достопримечательно­стей Земли набросать жучков, в музеи, в памятники архитектуры, в библиотеки. Если сделать бредовое предположение, что кто-то выжил, или прилетит раз­ведка, то может они не удержатся от соблазна посетить их?
  -- Ну, Эль, - ответил Сэм. - Это о-че-нь маловероятно. Но страховка, есть стра­ховка. Сделаю.
   Остановившись возле очередной картины с женским силуэтом, Сэм задумчиво произнёс:
  -- Странно. Ты заметил, Эльгард, что мисс Мэрал ничего особенного не говорит, не обладает каким-то особым голосом. Но долго её слушать нельзя, потому что начинаешь чувствовать, как она проникает в сердце. Удивительная интонация и понимаешь, что она не лжёт. А когда поёт... Внимать вам долго, понимать душой всё ваше совершенство... Она опасна.
  -- Не увлекайся, - сказал Эльгард. - И другим скажи, чтобы не шутили с этим. А то подсядут на иглу, проблем не оберёшься.
   Побродив ещё час по залу, Эльгард с Сэмом поздравили художника и отбыли в свой звёздный город, где они вместе жили.
   За время, прошедшее с момента неудачной атаки на корабли Розумкова, марси­анские колонисты сумели разгадать принципы работы двигателей захваченного корабля экспедиции мщения. Для этого им пришлось сделать рывок в области тео­ретической физики, подсказка у них уже была. Колонисты не только всецело вос­пользовались новыми технологиями, но и существенно их улучшили. В результате их боевые корабли превосходили по скорости корабли Розумкова на порядки, при этом искусственная гравитация избавляла их от ограничений на ускорения, чело­веческий организм теперь не испытывал никаких перегрузок, лётчики просто не замечали начало движения аппаратов без показаний приборов. Новая атомарная схемотехника, позволила создать вычислительные машины, ресурсы которых были столь велики, что на время об искусстве вычислительной математики можно было забыть. Любой даже самый простой вычислительный алгоритм позволял машине решать сложные задачи за мгновения и с необходимой точностью. Большое вни­мание уделялось также маскировке. Сразу после победы над Землёй было принято стратегическое решение все мирные производства совершенствовать, используя лишь те знания фундаментальной науки, которые имелись на тот момент. Это должно было создать видимость технологического отставания для врагов. Наблю­дением за выполнением этого правила начиналось всякое обсуждение новых про­ектов.
   Организация боевого взаимодействия была простой. В момент получения сигнала тревоги от службы слежения за околомарсовым пространством все колонисты должны погрузиться на боевые корабли и покинуть орбиту Марса. После чего включить маскировочные силовые поля и заснуть, отключив всё остальное. И в полном молчании дрейфовать вслед за планетой до прояснения ситуации.
   Для гостей же приготовили приманки в виде орбитальных продовольственных оранжерей, на которых не только и не столько выращивали еду как постоянно об­новляли банки жизни, в силу чего их количество и мощности значительно превос­ходили потребности колонистов в пище. К ним регулярно пришвартовывались гру­зовые корабли, сделанные по старым технологиям. Они забирали урожаи целой энциклопедии разных видов растений и животных. Их автоматический обмен со­общениями был закодирован лучшими земными программами, что должно было обеспечить их лёгкую расшифровку компьютерами Розумкова. На каждом грузо­вом корабле находились две электромагнитные бомбы, тщательно замаскирован­ные с помощью силовых полей в грузовых контейнерах. Эти заряды постоянно мо­дернизировали, в них вкладывали всё на что были способны передовые техноло­гии марсиан. Бомбы были также защищены от подобного элетромагнитного воз­действия врага на грузовой корабль. С их помощью рассчитывали захватить в плен разведчиков, которые, возможно, захотели бы, оглушив электронику корабля электромагнитным импульсом, украсть его. Ввиду прогнозируемого голода среди людей Розумкова этому проекту уделялось особое внимание.
   Все ждали встречи и готовились к ней.
   В одну из ночей, когда Эльгард мирно спал в своей каюте, к нему постучался Сэм с криком:
  -- Эльгард, ты что не слышишь сигнала тревоги?!
   Проснувшись, Эльгард услышал слабый звук сирены. Открыв дверь, он сказал:
  -- Я приглушил звук, столько было ложных тревог. Думал услышу.
  -- Эльгард, крепись, - сказал Сэм. - Это не ложный. Потому что с интервалом в шесть минут система слежения зафиксировала два одинаковых очень слабых колебания гравитационного поля. Камней в космосе море, но два одинаковых, это рукотворно. Сейчас они отслеживаются. Бежим на корабль.
   Как только они вбежали в переходной шлюз боевого корабля, и за ними закры­лись двери, корабль по заранее подготовленной программе отделился от станции и начал удаляться от планеты. Когда Эльгард и Сэм добежали до командного от­сека на центральном экране светилась уже сотня точек, приближавшихся к Марсу. Их скорость была приблизительно такой же как и средняя скорость дрейфующих в космосе метеоритов. Никаких сигналов объекты не посылали. Приборы показы­вали, что и ядерных зарядов на них нет. Наконец до телескопов дошёл свет от объектов. На экранах появилось их изображение. Это были внешне абсолютно не­похожие осколки скальных пород.
   Сэм и Эльгард вздохнули с облегчением:
  -- Ну, похоже Розумков не далеко продвинулся, - улыбаясь, сказал Эльгард. - Или это какая-то ловушка, Сэм?
  -- Я таких трюков не припоминаю, - ответил Джефферсон. - Зачем семафорить о своём прибытии? Может он как и мы его хочет обмануть нас о своём технологи­ческом застое? Послав это барахло.
  -- Гадать можно до бесконечности, - добавил Сэм. - Это скорее всего оборудова­ние пассивного слежения. Спутники будут записывать всё, что услышат. Потом импульсом передадут информацию на материнский корабль. Подождём главных гостей.
   Тридцать пять кораблей с двумя колонистами на каждом дрейфовали в космосе. Мисс Мэрал, а также люди жившие с ней, на отдельном корабле были отправлены к Солнцу. Вблизи него, в его свете и гравитационных импульсах этого котла их корабль должен был затеряться, раствориться.
   В ожидании прошло семьдесят дней. Вражеские спутники уже трижды радиоим­пульсами передавали информацию, но больше ничего не происходило.
   Крейсер Розумкова всё это время дрейфовал за пределами Солнечной системы. Вычислительные машины сумели расшифровать записи вражеских переговоров полученных со спутников-шпионов. Постепенно перед участниками экспедиции стала вырисовываться картина. Марсианская база не претерпела существенных изменений с момента её основания. Семьдесят пять звёздных городов на орбите, несколько отдельных специализированных орбитальных оранжерей, небольшое количество грузовых кораблей регулярно совершающих одни и те же рейсы.
   На семьдесят четвёртый день слежения Розумков, Вилтон и Верник собрались в кают-компании, чтобы обсудить ситуацию. Стоя у стола Розумков обратился к си­девшим за столом сержанту и комиссару:
  -- Приблизительно ситуация не изменилась с момента нашего бегства. К сожале­нию экспедиция мщения по каким-то причинам не добилась своей цели. К сча­стью по всей видимости они не разгадали секрета моих двигателей. Они техно­логически на уровне погибшей Земли. Главное. Мы теперь знаем, где находятся неплохие банки жизни. Это орбитальные оранжереи. К ним регулярно, по од­ним и тем же маршрутам двигаются грузовые корабли. Захватив один, лучше два, мы можем отложить нашу битву, до того момента когда сможем их уничто­жить без малейшего риска для себя. Определив местоположение каждого бан­дита. К тому же всё равно нужно провести разведку боем, чтобы удостове­риться, что всё, что я сказал правда. И прежде чем начать уничтожение, надо использовать фактор внезапности прежде всего для захвата грузовых кораб­лей. Если их уничтожат... Если же это ложь. И технологически они равны нам. То с нашей армией в кавычках нам лучше подождать. Это риск. Но мы за тем и пришли, чтобы узнать правду. Я несколько сумбурно говорю, простите, я устал в последнее время.
  -- У меня тоже, профессор, начинается слюновыделение, когда я думаю об оранже­реях, - ответил Вилтон. - Однако, рассуждать нужно спокойно. Прежде всего враг всегда показывает лишь то, что хочет показать. Мы знаем не больше, чем когда находились за десятки световых лет отсюда. И перед раз­ведкой боем желательно всё же уже провести некоторую разведку. А именно, предлагаю чтобы один из наших спутников передал импульсом радиосигнал. Сигнал будет всего лишь помехой в эфире, но необычной. Старые радары в со­стоянии услышать такой сигнал. Если они не прореагируют на это, значит нас ждёт ловушка. Если прореагируют... То это всё равно ещё ничего не значит.
  -- Будем надеяться, что прореагируют, - сказал профессор. - Потому что если нет, то нам крышка.
   После этих слов сержант взволнованно посмотрел на профессора и сказал:
  -- Если будет серьёзная драка, то командовать буду я.
  -- Да, так будет лучше, - тихо ответил Розумков.
   Спустя тринадцать часов Эльгард и Сэм находились на командном мостике своего корабля. Сэм молча смотрел на центральный экран, в котором высвечивалась одна и та же картина уже на протяжении нескольких месяцев, Марс, вражеские спут­ники шпионы, боевые корабли марсиан, и движущиеся декорации марсианской ловушки. Эльгард смотрел на записи о Тибете. Перед ним светилась картина ко­ричневого плато с огромными просторами, без единой живой души, звенящий, чистый воздух и ветер, а вдалеке виднелись укрытые снегами вершины гор, они находились так далеко, что в туманной дымке терялись подножия этих скал, их просто не было видно, и благодаря блеску снега на вершинах в лучах солнца, создавалось впечатление, что эти вершины парят над землёй в безоблачном голу­бом небе. Сэм подошёл к Дэниэлу и спросил:
  -- Мечтаешь о Земле?
  -- Земля, - тихо произнёс Эльгард. - Без таких как мисс Мэрал она пуста.
  -- Мечтаешь о ней? - спросил Сэм.
  -- Я не смею, - ответил Дэниэл. - Даже в мыслях, даже во сне я лишь подгляды­ваю за ней. Я боюсь её... И... У неё глаза небес.
  -- Ты не одинок, - сказал Сэм.
  -- А как дела с нашими гостями, больше сигналов от них не поступало? - спросил Эльгард.
  -- Вчерашний был первым и единственным, - ответил Сэм.
   Вдруг раздался звуковой сигнал. На центральном экране появилось сообщение о том, что один из вражеских спутников передал радиосигнал. Сэм и Эльгард пере­глянулись.
  -- Что скажешь? - спросил Сэм. - Назревает что-то необычное? Связь с помощью радиосигналов в космосе, это тоже самое, как если бы в прошлом кто-то попы­тался с помощью тамтамов из Африки связаться с телевышкой в Европе.
  -- В общем это и не так уж важно, - ответил Эльгард. - Чтобы они не думали, вы­хода у них нет. Они будут атаковать. Прощупав грузовики, они поймут, что те не пустые.
  -- Ну, а что если нам не удастся навязать им место боя?
  -- Ты когда-нибудь голодал, Сэм? - спросил Эльгард. - Врач готов поклясться, что они уже умирают. И к чему гадать, сейчас все выложат карты на стол. Сложные уловки будут лишь технические, всё остальное всем и так ясно. Без банков жизни они обречены, Земля их не спасёт. Даже если они заподозрят ловушку, но удостоверятся, что на грузовиках действительно есть жизнь, они атакуют всеми силами, надеясь на превосходство своих технологий.
  -- Ты стал в последнее время что-то несколько пассивен, - сказал Сэм.
  -- Да, Сэм, - ответил Дэниэл. - Возможно я даже немного приболел. Это стресс. Именно в такие моменты мне и нужна твоя помощь...
   Внезапно Эльгард осёкся и нахмурился, потом взволнованно воскликнул:
  -- Сэм, это была провокация! Наша старая радарная система могла бы перехва­тить этот сигнал?!
   После недолгой паузы Сэм произнёс:
  -- Да. Я пошлю наш старый разведывательный зонд в место подачи сигнала. Пусть ищет.
  -- Твою команду не заметят? - спросил Эльгард.
  -- Не знаю, но так или иначе отреагировать мы должны, - произнёс Сэм, набирая команды на клавиатуре.
   Понаблюдав за удаляющимся от планеты зондом, Эльгард снова уселся в кресло перед экраном с пейзажами Тибета. Так он просидел полтора часа, с неподвижным взглядом, уставившись на былую красоту земной природы. Вдруг снова прозвучал сигнал тревоги. Эльгард подбежал к Сэму, который как и раньше сидел перед цен­тральным пультом. Став у него за спиной, он произнёс:
  -- Да, что сегодня такое, одно за другим?
  -- Эль, молю тебя, приди в себя, - сказал Сэм. - Твоя нервозность и вялость пу­гают меня больше, чем весь вражеский флот, появись он здесь сейчас. Радары поймали какой-то сигнал, идущий от Солнца. Он дискретный и повторяющийся, а потому рукотворный...
   Сэм осёкся, потом воскликнул:
  -- Это сигнал с нашего корабля, на котором мисс Мэрал. Это морзянка. Не верь, не верь... Сука.
  -- Не смей, Сэм, - прервал его Эльгард. - Она вредит, но не забывай о её заслу­гах. Немедленно пошли своих людей, пусть угомонят её.
  -- Мягко, - твёрдо добавил Дэниэл.
   После того как Сэм передал приказ, и один из боевых кораблей начал удаляться к Солнцу, Эльгард спросил Сэма:
  -- Как это могло произойти?
   Сэм бледный ответил:
  -- Некоторое время назад охранники мисс Мэрал начали делать ей определённые послабления, будучи уверенными в надёжности систем слежения. Они действо­вали вразрез первоначальным инструкциям. Я намылю им голову.
  -- Они действовали непрофессионально, они не должны были даже размышлять на подобные темы, - сказал Эльгард. - Как вы могли? Сэм, правила содержания заключённых придумали неглупые люди, даже если их не совсем понимаешь их надо выполнять...
  -- Да, что ты со мной как с маленьким, - прервал его Сэм. - Хотя я заслужил. Че­рез час не более её угомонят.
  -- К тому же, - добавил Сэм, - то что она сделала, не так уж и сложно, она всего лишь скорее всего добралась до какого-нибудь силового кабеля, и теперь то размыкает, то замыкает какую-то силовую цепь, создавая помехи в работе ап­паратуры, которые мы и слышим. Главное чтобы её проказы не привели к тому, что корабль на Солнце упадёт.
  -- Её выстукивание может дорого нам стоить, - сказал Эльгард.
   Повисла тишина. В течении сорока минут они не сказали друг другу ни слова. Наконец, сигнал прекратился.
  -- Не переживай, Сэм, - сказал Эльгард. - Даже если они поймут, что это ло­вушка, но удостоверятся, что сыр в ней настоящий, они атакуют.
  -- Эль, - обратился Сэм, - может уйдём в глухую оборону? Спрячемся сами, и спря­чем всё, что у нас есть? Просто подождём пока они вымрут. Долгая осада для них смерть, для нас жизнь.
  -- Неплохая мысль, Сэм, - ответил Эльгард. - Я думал об этом и пришёл к выводу, что это может быть запасной план. Однако жизнь очень живуча, а тем более разумная. Что если Розумков найдёт способ выжить? Для нас это смерть, рано или поздно. Я за то, чтобы рискнуть и победить наконец окончательно. Розум­ков слишком умён, нельзя его отпускать в свободное плавание.
  -- Теперь они могут затаиться, - сказал Сэм. - И начать проводить более тщатель­ную разведку. Могут найти нас, оценить наши силы. Придумать что-то опасное.
  -- Да, Сэм, - ответил Эльгард, - надо подёргать за верёвочки, поторопить их. Это будет вызов для них. Примут ли его?
   На командном мостике крейсера Розумкова собрались все члены экипажа. Во время радостного оживления, вызванного приближением марсианского зонда к месту подачи провокационного сигнала вблизи Марса, был получен сигнал со сто­роны Солнца в виде морзянки: "Не верь". В течении сорока минут, пока он посту­пал, установили местоположение его источника. Оно находилось на необычайно низкой орбите вокруг Солнца. Вспышки на Солнце периодически заглушали сиг­нал.
   После длительной тишины Розумков тихо произнёс:
  -- Вы были правы, сержант, нас ждёт ловушка. Старые земные технологии не смогли бы создать корабля способного находиться на столь низкой орбите у Солнца. Нужно вернуться за основными силами.
  -- По крайней мере у нас не будет иллюзий, - сказал Вилтон.
   Снова повисла тишина. Вдруг раздался звуковой сигнал и на центральном пульте появилось изображение конверта с надписью: "Сообщение с Тэры".
  -- Раскрыть, - скомандовал Вилтон.
   На экране высветился текст: "Я Олесь Гончаров. Обучение учеников натолкну­лось на неожиданное препятствие. Когда мы попытались вывезти группу курсан­тов на крейсер в космосе, у всех начались приступы тошноты, рвоты, излишнего потовыделения, бледности, вызванные страхом перед открытым пространством. Никакие уговоры не помогают. К моменту вашего возвращения флот готов не бу­дет. Мы слишком хорошо прятались".
  -- Правильно говорят, беда одна не приходит, - пробормотал Розумков.
  -- Не переживайте, профессор, - сказал сержант. - В этой войне количественное превосходство никакой роли играть не будет. Так что детей за собой тащить не надо. Они не смогут помочь. Предлагаю посадить оставшихся наставников на два крейсера и вызвать сюда.
  -- А что будет с оставшимися, если мы потерпим поражение? - спросил комиссар Верник.
  -- Саша, - начал сержант, - битва неизбежна рано или поздно. Наше время исте­кает. Тебе же лучше отправиться домой. Помочь ты не сможешь. Надеюсь ты нам доверяешь. А дома есть Сергей Ценский с друзьями, они не глупее нас, если мы не вернёмся, освободите их. Мы оставим спутник, который будет транслировать битву на Тэру. Во всяком случае вы сможете оценить силы врага. И кстати тебе не страшно в космосе?
  -- Я только один раз подошёл к открытому иллюминатору..., - ответил Верник. - Больше никогда. Я стыдился сказать о своих чувствах. Зря. Простите.
  -- Мы тоже хороши, - произнёс профессор, - не предусмотрели очевидного. Не заме­тили твоей заторможенности, частой бледности, скованности. За время всей экспедиции ты произнёс всего пару слов.
  -- По ночам я иногда даже не мог сдержать слёз, - ответил Александр. - Однако я уверен, что это пройдёт.
  -- Обязательно, - сказал Вилтон.
  -- Это нормально, - добавил профессор.
   Через три дня Александр Верник на спасательной шлюпке отправился на Тэру, а на встречу ему уже летели наставники на двух крейсерах. Что касается марсиан­ской колонии, то на ней тоже началась повышенная активность. Семь из десяти орбитальных оранжерей были остановлены, и к ним перестали подлетать грузовые корабли. Расписание полётов грузовиков к оставшимся оранжереям также измени­лось. Через неделю после этого одну из замороженных оранжерей сбросили с ор­биты на Марс, и она сгорела в атмосфере. По этой причине команда Розумкова решила атаковать как можно быстрее, и чтобы произвести более детальную раз­ведку перед боем к Марсу было послано двадцать дополнительных спутников шпионов, замаскированных под метеоритный поток, который, пройдя в непосред­ственной близости от орбитальных станций, просканировал их перед тем как сго­реть в атмосфере. Запись электромагнитных волн с этих станций содержала бога­тую гамму электромагнитных импульсов нервных клеток различных живых орга­низмов, гравитационные колебания показали движение тысяч разнообразных жи­вотных на них, всё это подтвердило предположение Розумкова и Вилтона, что станции содержат реальные живые организмы.
   Наконец через четыре месяца после отлёта Верника с Тэры прибыло подкрепле­ние. Команды двух прибывших крейсеров "К2" и "К3" были истощены длитель­ным воздействием ускорения в 2g. По этой причине атаку решили отложить ещё на месяц. В течение этого времени ещё три остановленных орбитальных оранже­реи сгорели в атмосфере.
   Наступил день атаки. В корабельных рубках трёх крейсеров собрались члены экипажей, чтобы в последний раз обсудить детали операции. Командиром корабля "К2" был специалист по энергетике Олесь Гончаров, командиром "К3" был воен­ный инженер Генри Лау. Профессор Розумков, находясь на своём корабле "К1", встал перед экранами с изображением капитанских мостиков крейсеров "К2", "К3", пару секунд он оглядывал лица солдат, затем начал:
  -- Наш план прост, вы все его знаете, но повторим. Перед тем как мы двинемся, мы вышлем зонд к Марсу, единственной целью которого будет трансляция боя на Тэру. На этом зонде очень мощный передатчик не услышать который нельзя, поэтому он начнёт работу только вначале боя. После того как мы плотным строем подлетим к грузовику, загруженному в оранжерее и стартовавшему с неё, мы оглушим его нашим объединённым электромагнитным импульсом, после чего рассредоточимся, а мой корабль проглотит грузовик. Сканирование грузо­виков показало, что ядерных боезарядов на них нет. Итак, захватив транспорт­ный челнок, я начну удаляться от Марса, а вы должны прикрывать мой отход. Будьте готовы к сюрпризам. Подозреваю, что их технологии в лучшем случае лишь немного уступают нашим. Эти уголовники меня удивили.
   Наступила пауза продолжительностью в несколько минут. Наконец профессор произнёс:
  -- Командуйте, сержант.
   После этих слов сержант отправил телевизионный зонд к Марсу...
   В это время на корабле Эльгарда он сам и Сэм также находились на капитанском мостике. Эльгард сидел в кресле перед одним из мониторов в наушниках и смот­рел кинокомедию "Брюс всемогущий". Его смех и подпевание песням из кинофи­льма периодически разрывали полною тишину.
   Вдруг раздался сигнал тревоги, и на центральном экране появилась точка при­ближающаяся к Марсу, под ней высветились строки с характеристиками объекта. Сэм громко крикнул:
  -- Эльгард, инородный объект.
   Эльгард подбежал к главному экрану и встал рядом с Сэмом. Они молча наблю­дали за приближением нового спутника.
  -- Новый зонд, - пробормотал Эльгард.
  -- Не похоже, - возразил Сэм. - Точнее, что не корабль, так точно, судя по незначи­тельной массе точно, не ракета, так как нет ядерной или другой энер­гетической начинки. Однако зонд отличается от десятков однотипных пред­ыдущих.
  -- Думаешь атака? - спросил Эльгард.
  -- Да, - ответил Сэм.
  -- Тогда командуй, Сэм.
   Сэм набрал команду связи с кораблями марсиан. Когда на боковом экране в виде таблицы высветились капитанские мостики всех кораблей, он повернулся к нему и сказал:
  -- Общая тревога. Я предполагаю, что начинается атака. Помните перед тем как ата­ковать корабли противника, надо уничтожить вражеские спутники.
   Тем временем раздался ещё один сигнал тревоги и нацентральном экране появи­лась ещё одна точка, новый объект оказался множественным, поэтому на одном из вспомогательных мониторов, обрамлявших центральный, высветилось его увели­ченное изображение. Это были три боевых корабля, каждый длиной в полтора ки­лометра, которые шли на расстоянии сорока километров друг от друга, выстроив­шись в линию перпендикулярно курсу.
  -- Господи, ну и колоссы, - произнёс Эльгард.
  -- Надеюсь такие же неповоротливые, - буркнул Сэм.
   Через полтора часа вражеские корабли легли на орбиту Марса и начали прибли­жаться к грузовому кораблю, только что стартовавшему с работающей оранжереи. Прошло десять минут прежде чем они приблизились к нему вплотную.
   Всё это время корабли марсиан хранили молчание.
   Сэм произнёс:
  -- Всё, что они сделали рассчитано на земные технологии. Их маскировка защи­тила бы их от старых электромагнитных радаров и не позволяет нам увидеть их корабли невооружённым глазом. Думаю мы можем вздохнуть с облегчением. Однако будьте готовы к неприятным сюрпризам. Помните это Розумков...
   Сэма прервал сигнал тревоги, а по экрану пошла волна электромагнитного удара.
  -- Все в атаку, - сказал Сэм. - Уничтожайте спутники, пока не уничтожите спут­ники, по врагу не стрелять.
   После этих слов космос наполнился гулом всевозможных помех, и все корабли мар­сиан кроме головного корабля Эльгарда на максимальном ускорении ринулись к спутникам противника. В течении следующих семи минут космос озарялся десят­ками вспышек от взрывов ядерных ракет и содрогался от взрывов гравитационных.
   В то время пока уничтожались спутники Розумкова, его корабль успел поместить в грузовой отсек транспортный корабль марсиан. И вся группа из трёх крейсеров на­чала удаляться от Марса, нибирая скорость и ведя заградительный огонь, чтобы не допустить приближения кораблей и ракет марсиан.
   После того как спутники шпионы были уничтожены, Сэм скомандовал:
   - По кораблю, проглотившему наживку, огонь не открывать. Чтобы царапины на нём не было. Максимальный огонь по двум другим. И помните, не попадите в проглоти­вший наживку.
   Через мгновение космос заполонили десятки тысяч ложных и истинных целей. Все корабли кроме корабля Эльгарда вели и заградительный огонь и огонь на пораже­ние. По экрану перед Сэмом бежали тысячи волн электромагнитных и гравитацион­ных ударов. Такого нельзя было увидеть даже на поверхности воды. Вспышки взрывов создавали впечатление, что кто-то резко увеличил яркость экрана, и он стал светиться бледным белым светом. Это была борьба машин. Люди боролись ра­ньше, когда создавали их, тогда же они победили либо проиграли. Сейчас это ре­шалось.
   Через три минуты всё кроме помех утихло, последние продолжали разрывать эфир. На экране ещё оставались волны от отгремевших взрывов, которые быстро убегали за границы экрана. На месте двух крейсеров Розумкова были лишь два бледных облака. Корабли марсиан отступили. Корабль Розумкова набирал скорость и удалялся от планеты, не будучи в силах оторваться от преследователей, которые двигались за ним на безопасном расстоянии.
   Сэм, набирая команду подрыва электромагнитной бомбы на захваченном Розумко­вым транспортнике, говорил:
  -- Ну, Розумков, погоди. Помолимся, чтобы ловушка захлопнулась.
   Наконец он посмотрел на точку корабля Розумкова и нажал ввод. Крейсер Розум­кова на миг утонул во вспышке на экране. Он перестал ускоряться и начал дви­гаться, как будто вихрем его засасывала какая-то воронка. Через семь секунд его двигатели остановились, и он летел как камень, не подавая никаких признаков жи­зни.
  -- Высылайте роботов, - скомандовал Сэм. - Розумков сейчас без сознания. Пару часов так и будет. Поспешите, они нам нужны живыми.
   Эльгард, всё время пока длился бой, просидевший молча, спросил:
  -- Ну, как, вас можно поздравить?
  -- Подожди, Эль.
   Через пятьдесят минут Розумков и Вилтон в бессознательном состоянии находились на корабле Эльгарда. Они были помещены в две отдельные камеры, стены которых были обиты мягким материалом. На корабль прибыли люди Сэма, которые раньше служили в службе безопасности фирмы "Лайс". Они привезли с собой аппаратуру для манипуляции человеческим сознанием.
   Эльгард и Сэм всё так же находились на командном мостике и смотрели на экран с изображением пленников.
   Наконец, Сэм повернулся к изображениям капитанских рубок марсианских кораб­лей и скомандовал:
  -- Господа, могу вас поздравить с успешным завершением первого этапа опера­ции. Однако, враг ещё не уничтожен. Прошу прочесать солнечную систему в поисках чего либо необычного.
   После этого Сэм отдал команду рассылки по солнечной системе спутников, которые создавали все мыслимые помехи. Понаблюдав за удалением от Марса трёх тысяч глушилок, Эльгард произнёс:
  -- Молодцы. Будем надеяться, наши помехи не позволят передать сигнал о пораже­нии, если кто-то из врагов ещё здесь. А наши корабли будут рыскать по системе, и если кто-то попытается её покинуть, он будет замечен, и, как мы ви­дели, без труда догнан и уничтожен. Сейчас снова у тебя Сэм самая сложная и важная часть работы. Но сначала пошли перекусим.
  -- Отличная идея, Эль.
   В столовую были приглашены также и только что прибывшие коллеги Сэма Фран­сис Нивек и Йоган Гёльдер. Это были психологи, которые вместе с Сэмом должны были узнать у пленных местоположение их базы, внушить им мнимые воспоминания об их победе и заставить доставить на свою базу небольшой хорошо замаскирован­ный ядерный заряд. За ужином все были заняты обсуждением этого плана.
   - Сейчас, можно с уверенностью сказать, что их технологии отстали от наших, - го­ворил Эльгард, - а потому не составит труда починить их корабль. Мы можем просто затолкать ему внутрь нашу начинку, но изменить программу управления так, что наше оборудование будет вести себя также как их. То есть не только ограничить его возможности, но и сделать так, чтобы все электромагнитные, гравитационные колебания были той же частоты и амплитуды при соответствующих режимах и ма­нёврах, что и у их аппаратуры. Благо запись боя есть. И надеюсь, они показали всё на что способны. Внешне всё будет как у них. Даже надёжнее не поламается, а по­тому внутрь машин причин заглядывать у них не будет. Показания приборов могут отличаться. Но может, сохранились программы для переустановки. Хоть что-то... Вам всё-таки придётся поработать, чтоб они думали, что так и было. Дело за вами, узнайте код распознавания свой чужой, и внушите им, что они победили, везут бо­гатый генетический трофей, и пусть захватят бомбу в нужный момент.
  -- Что касается показаний приборов, то могу вас успокоить, - начал Франсис Ни­век, - мы можем в состоянии гипноза научить их быстро чему угодно и внушить им, что так и было, что они победили, и так далее. Мы готовились к этому. Про­грамма внушения после необходимых настроек может надёжно отработать даже без нашего вмешательства. На захваченный корабль мы установим систему слежения и при малейшем сбое в их поведении усыпим их, чтобы заново всё исправить. Мы будем сопровождать их домой. Да и нужно то нам, чтобы гипноз действоал максимум пару лет, как я полагаю. А мы успешно работали с более продолжительными периодами...
   Через шесть месяцев после боя Розумкова с марсианами на Тэре в темнице, где содержались лидеры провалившегося восстания, было радостное возбуждение, вы­званное успехом в создании искусственного интеллекта ИИ. Тремя днями ранее ИИ признёс первые несколько слов, через две минуты после этого, он благодарил своих создателей за то, что дали ему жизнь, и признавался им в любви. После чего извинившись начал изучать знания людей. Его назвали сокращённо ИИ. Он содер­жался в трёх объединённых компьютерах, имевших в себе все знания человечества, которые успел спасти Розумков. После трёх дней веселья и эйфории Сергей решил потревожить ИИ, чтобы поговорить с ним. Сергей, Лилия, Эдгар и Кон собрались у сети, где жил ИИ, набрав текст приветствия, они ждали ответа и через пару секунд услышали:
  -- Добрый день, создатели, - произнёс ИИ. - Сейчас моё мышление замедлено до скорости мышления людей, а потому моё машинное время расходуется крайне неэффективно. Поэтому позвольте говорить мне. Я пришёл к выводу, что ваше бессмертие иллюзия. Даже если вы получите все организмы, имевшиеся на Зе­мле, эликсир бессмертия даст вам жизнь не более, чем на девятьсот лет. Чело­веческий организм сложен и уязвим. Слишком многообразная груда активных веществ со сложным взаимодействием. Вы не отдавали себе в этом отчёта, по­тому что не хотели, а ведь это может быть очевидно даже для вас, будь вы смелее и объективней. Вашу проблему я могу решить несколькими способами. Но сначала поговорим о понятии жизнь. Жизнь это не та груда молекул, из ко­торых вы состоите, в течение вашей жизни она несколько раз обновляется, а то взаимодействие по которому молекулы взаимодействуют, молекулы лишь про­водники электрических импульсов вашего сознания. Носителем вашего в дан­ном случае электрического взаимодествия, сознания, что для меня синонимы, может быть что угодно от микросхем до плазмы, а не только груда нестабиль­ных веществ. То есть вы можете стать подлинно бессмертными присоединив­шись ко мне, став такими как я, что наиболее надёжно, либо оставшись в своих телах, стабильность которых я могу обеспечить понятными вам способами. Пер­вый способ для вас может быть страшен, потому что вы можете предположить, что это будет уже какая-то ваша копия, но не вы. И хотя я могу возразить, что при перенесении сознание ни на миг не замутнится, спор обещает быть долгим. Для меня же этот способ наиболее приемлем, потому что, став равными мне, вы перестанете меня бояться и дадите мне свободу. Второй способ также неплох, так как решив ваши проблемы, я стану вашим надёжным, добрым и что самое главное нужным волшебником. Рискну предположить, что вы предпочитаете второй способ. Позвольте продолжить исследования этого пути. Сейчас я ещё не готов к конкретным рекомендациям.
   Люди стояли молча после услышанного. Им было над чем подумать.
   А за пределами тюрьмы по колонии разносилась радостная весть о триумфальном возвращении Розумкова. Он и Вилтон возвращались с победой и богатым трофеем, два других крейсера остались на боевом дежурстве у Марса, они должны были выс­ледить выживших бандитов, отдалить от планеты захваченные орбитальные банки жизни и охранять их. Все колонисты высыпали на улицы и устремились к грузовому шлюзу, чтобы торжественно встретить победителей. Многие люди не сдерживали слёз, видимо разлука заставила учеников оценить значимость учителей. По дороге к шлюзу каждый ученик успел нарвать букет полевых цветов, и теперь разноцвет­ная толпа, утопающая в цветах, гудела в радостном ожидании.
   В это время к Тэре приближалась граппа из десяти кораблей, на одном из которых находился Эльгард, Сэм, Нивек и Гёльдер. Они находились у центрального пульта, неотрывно наблюдая за точкой, только что отделившейся от крейсера Розумкова. Так прошло двадцать минут, в течении которых не слышно было даже дыхания соб­равшихся. Наконец шлюпка Розумкова приземлилась. Прошло ещё шестнадцать ми­нут гробовой тишины. Вдруг раздался сигнал тревоги, а по экрану побежала грави­тационная волна, эпицентр которой находился в месте приземления Розумкова. Ря­док параметров волны, высветившийся в эпицентре, показал, что они соотвествуют расчётным. Все кроме Эльгарда радостно завопили. Сэм, плача, возможно, впервые в жизни, подбежал к Эльгарду и прокричал:
  -- Эль, что не радостный?! Это же победа! Полная победа! Мы сокрушили всех своих врагов! Сбросим их мусор с орбиты и всё!
  -- Да, Сэм, мы покончили с их мышиной вознёй. Смешно. Но мне так больно, Сэм, - глухо ответил Эльгард. - Так больно...
  -- Ты всегда был странным! - буркнул Сэм и, махнув рукой, продолжил вопить и тан­цевать.
   Через минуту Сэм снова подбежал к Эльгарду и, встряхнув за плечи, крикнул, плача и смеясь:
  -- Да что с тобой, Эль?! Победа!
  -- Вот интересно, судьба Христа случайность? - ухмыляясь, спросил Дэниэл. - Бо­льшевики считали, что нет, и у них были для этого причины. И потому они го­ворили, что религия опиум для народа. Чем ближе к Христу, тем ближе к кре­сту. Сильные мира того такое блюдо не ели, но кормили им других, чтоб легче было вести на крест. Когда-то я сам чуть на нём не оказался...
  -- Да, да, да, любое лекарство при передозировке становится ядом, - перебил его Сэм. - Чтобы хоть немного развеселить тебя расскажу одну шутку, которую только что вспомнил. Она как раз к месту. Я услышал её от еврейского комика, жившего в России в период смуты после развала Советского союза. Он говорил, что в данное время если у вас есть дети и вы захотите почитать Библию, то за­верните её в обложку от "Playboy"-я, чтобы дети не поняли, что вы читаете. Иначе из-за вашего дурного влияния дети вырастут честными и нищими. Отольются тогда вам их слёзы.
   Эльгард улыбнулся, а Сэм добавил:
  -- Хватит думать, почувствуй победу!
  
   Прошло восемсот одиннадцать лет эйфории с момента уничтожения колонии Тэры, прежде чем началось старение некоторых марсианских колонистов. Несмо­тря на все усилия, причина этого так и не была найдена. Старение, начавшись в человеческом организме, развивалось настолько стремительно, что максимум че­рез год человек угасал. Казалось, все функции жизнедеятельности начинали отка­зывать одновременно.
   Стресс спровоцировал лавинообразный процесс, и за два с половиной года уме­рли все кроме Эльгарда, Сэма, мисс Мэрал и молодёжи, жившей при ней,- рабов умерших колонистов. Сэм был в тяжёлом состоянии, он уже не мог самостоятельно передвигаться и внешне был стариком. Эльгард терпеливо и внимательно ухажи­вал за ним, в остальное время он не выходил из химической лаборатории, пытаясь спасти друга. Однако, все его попытки были тщетны. Проблема оказалась слиш­ком сложной даже для девятьсот четырнадцатилетнего Дэниэла.
   В один из таких дней Сэм позвал Эльгарда из лаборатории в свою каюту звёзд­ного города. Когда тот пришёл и сел на край его кровати, Сэм сжал слабой рукой его руку. Несколько минут они сидели молча.
  -- Знаешь, Эль, - слабым голосом прервал тишину Сэм, - я всегда сомневался, что ты человек? Тебе так много удавалось.
  -- Сэм, милый друг, - ответил Эльгард, - если бы была хоть какая-то возможность помочь тебе, я бы обязательно ею воспользовался. А так, скоро и я отправлюсь вслед за тобой. Ты единственный, к кому я питаю нежные чувства.
  -- А мисс Мэрал? - спросил Сэм.
  -- Когда я умру, она получит высшие права управления колонией. Она станет свобо­дной.
  -- Мы обратили в пыль всех своих врагов, но победила она, - сказал Сэм.
  -- Брось, Сэм. Она никого не побеждала, и мы не трофей. Это подарок, который ей не жалко. Когда-то ты сказал: "Умирать надо достойно". Я запомнил твои слова, потому что они мне были неприятны. А потому мы уйдём, не проклиная, - ответил Эльгард.
  -- Кто знает, - произнёс Сэм, - может ей удастся построить более совершенный мир, где не будет столь несчастных людей как мы. Если не она, то кто?
  -- Мы несчастны?! - воскликнул Эльгард. - Не гневи Бога, Сэм!
  -- Ты меня понял, Эль... Признайся, ты всё-таки любишь её? - слабо улыбнув­шись, спросил Сэм.
  -- Я люблю только тебя, - ответил Эльгард. - Потому что ты единственный, кто по­мог мне когда-то, когда я уже полностью отчаялся.
   Несколько минут они просидели молча. Внезапно, рука Сэма резко сжала руку Дэниэла, а глаза стали стеклянными, после чего раздался непрерывный сигнал тревоги. Сердце Сэма остановилось. Массаж сердца и электрические разряды, ко­торыми Эльгард пытался оживить друга, ничего не давали. Но это не останавливало его. Сорок минут он продолжал свои попытки, плача и крича:
   -Милый друг, не покидай меня... Что мне делать без тебя?...
   Только когда в комнате запахло палёной плотью, а на теле Сэма появились ожёги, Эльгард остановился.
   В последующие дни он установил чёрный каменный саркофаг в обзорном отсеке перед открытым иллюминатором во всю стену и поместил в него тело Сэма. Неж­ный, бледный свет Марса, его спутников и звёзд озаряли последнее пристанище его друга. Там Эльгард проводил всё своё время, сидя на полу и прислонившись спиной к стенке саркофага. В абсолютной тишине по лицу Дэниэла катились слёзы. Так проходил час за часом, день за днём. Силы Эльгарда убывали, утром четвёртого дня Эльгард прошептал:
  -- Милый друг, я иду к тебе.
   Через несколько часов он скончался. В то же мгновение в звёздном корабле мисс Мэрал включились все экраны, и на них появилось изображение Эльгарда, кото­рый излагал своё завещание.
  
  
  
   49
   No12345. Небылица. 2004
  
  
   No 12345. Небылица. 2004 1
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"