Аннотация: Опубликовано в новогоднем номере приложения "АиФ. Сахалин - Курилы" в 2001 г.
О достоинстве человеческом много сказано и написано. У кошек достоинство тоже есть. Я убедилась в этом, когда в приданое моему мужу, помимо носков, досталась старая кошка. Моя свекровь неспроста решила сбагрить свою любимицу, потому что кошка оказалась семейным тираном, пугалом собак и потрошителем крыс и мышей. И никогда (никогда!) старая Маня не роняла своего кошачьего достоинства.
Даже голодная, она гордо вплывала на кухню, словно белая лебедь. В час пик она бессменно обреталась под ногами на самых горячих перекрёстках, на полшага впереди и на полшага медленнее. Разумеется, я на неё наступала, я спотыкалась об неё и летела вместе с горячими кастрюлями и сковородками с кипящим маслом. Я вышвыривала Маню из кухни, но она каждый раз с независимым видом возвращалась обратно.
Как и любая другая порядочная кошка, Маня ненавидела собак. Едва завидев дружка человека, она бросалась в атаку с опущенным забралом. На даче мы сразу предупреждали соседей, что приехали не одни, а с кошкой, чтобы они держали собак на привязи. Нам было неудобно перед добрыми соседями за подранных собак. Гостивший у нас на даче приятель выгуливал свою собаку ни свет ни заря, пока Маня сладко додрёмывала сны после ночной охоты. Осечка с нашей воинствующей особой случилась лишь однажды, когда знакомые приехали в гости на дачу с огромным псом-боксёром. Схватка была отчаянной, в результате которой на свекровкиных грядках едва не погиб почти весь урожай. Боксёр загнал Маню на лиственницу. После наша гордая кошка долго не показывалась на глаза, переживая поражение.
Манина 'болезнь' - это отдельная история. Маня обычно была беременной. Беременность - это не болезнь, это нормальное состояние. 'Болезнь' - это когда она не беременная. А Маня 'болела' крайне редко. Я мечтала приобрести кошачий пояс верности. Или изобрести, ибо никакие таблетки её 'не брали'.
С появлением очередного потомства (а потомство появлялось у неё три раза в год) Маня жёсткой волей устанавливала дома террор. Нашего щенка она валтузила каждый раз, когда его видела, а она с него почти не спускала глаз. Котят она прятала в самых труднодоступных и неожиданных местах. Рычала на рыбу, когда не могла её доесть, отбирала у хозяина мятную жвачку, не давала мне плед, когда я мёрзла, ибо она на нём спала. За плед мы дрались.
Манин террор сменился моим после того, как эта бестия стянула кусок свинины. Одним замечательным ранним утром я снова убедилась в том, что жаворонком я бываю только по вечерам, а утром я безнадёжная сова. А тут ещё и свинины нет. Маня за это едва не поплатилась жизнью. Чуть позже мы с Маней накатили по паре капель валерьянки и помирились. Гордая кошка, даже когда просила прощения, держалась на равных!
А ещё Маня не выносила одиночества. Она ходила с хозяином на работу, со мной по гостям и по магазинам и охраняла нас от собак, людей и кошек.
Мани с нами давно уже нет, но зато у многих людей живут десятки её деток и внучат. Уж такие детки - будь здоров!