Безмага Виктор Валентинович : другие произведения.

Легенды Ассиора. Война

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение приключений Федора...новые события, новые планы, новые герои. Вперед, на штурм! Уважаемые господа! Лелею коварными планами издать данную серию в классическом виде. Посему не привожу окончания первой книги. Сразу представляю вторую (с теми же ограничениями). Прода от 28.06.2013
  
  <
  И последние Готлинги пришли, а случилось это так. Двенадцатиградие оказалась в сложном положении. С одной стороны, торговый успех вольных городов вызывал зависть всех, с другой стороны торговцы не имели своей армии, полагаясь на защиту магической школы Стеона. Но заговор созрел в самой школе, корме того, торговым городам серьезно угрожала вновь возникшая религиозная секта, сейров. Это была настоящая и серьезная опасность.
  Выход нашли своеобразный, из магов выбрали Ворона из Фессии, этакого правдолюба и искреннего правдоискателя. Он был отправлен в сопровождении десятка воев и стеонской рабыни, в башню Маргоза, с целью призвать нового Готлинга.
  Но не все получилось так просто. Во время совершения обряда на башню напали островные пираты, которым была нужна магическая книга и кровь мага. Беззащитный во время обряда маг, мог стать легкой добычей. Глупость одного из береговых хозяев, как называли пиратов, привела к тому, что магическая фигура была залита кровью. Получившаяся фигура, привела в мир Соромеи двух Готлингов, мужчину и женщину. Правда женщина, по непонятной причине, видимо шутки, пропитанной кровью магической фигуры, имела мужское обличие.
  Таким образом, в Асиоре появились два Готлинга Федор и Антон (Нина). Федор - тридцативосьмилетний прапорщик Российской армии, бывший детдомовец, должен был погибнуть при проведении боевой операции в Чечне. Нина, - сестра Федора, женщина его же возраста, учитель физкультуры, незамужняя, незаконченное второе высшее - экономист, просто попала под машину. Переход из одного мира в другой, отобрал у Федора лет двадцать, в общем он появился на Асиоре двадцатилетним, а Нина и того меньше, четырнадцатилетним мальчишкой.
  Такой магический взрыв, как появление новых Готлингов, не мог пройти незамеченным. Все стали искать его, преследуя различные цели, от простого убийства, до обожествления.
  Дело в том, что к моменту появления Славичей, как еще именовали Готлингов, у каждого народа набиралось множество пророчеств, напрямую их касающихся. А появление двух, то есть, возможно, последних, требовало осуществления целого их ряда. Спасение было только одно, укрыться, где-нибудь, пока все не уляжется. А еще, Федор решил вооружить группу, будучи кузнецом, а теперь и магом, он выковал несколько булатных (каралужских) мечей, для своих подвижников, придав этим мечам, определенные магические свойства. Тем не менее, это не решило проблем безопасности.
  Федор с Антошей решили укрыться от преследователей в стенах Южной Стеоны. Но по пути на них напали сейры, которых, в свою очередь, разбила дружина борона Шон Терга. Федор был приглашен в гости, от такого предложения отказаться было невозможно.
  Магия Роолинка создала интересное свойство, - сила не человек, писала на плече каждого, кто он есть на самом деле. Человек рождается безликим, дети не имеют знаков. Но когда ребенок достигает определенного возраста, знак появляется, его не ставят люди, его ставит сила. Постепенно знак меняется в зависимости от того, чем занимается человек. И многие гильдии и объединения имеют свои знаки и принимают в свои ряды только людей с определенным знаком, знак открытой ладони это знак купца, меч это знак воина, подкова знак гуртовщика и т.д. Стереть знак нельзя, даже если сожжешь кусок кожи, знак не изменится. Изменить его можно, только совершив что-то, что изменит всю твою жизнь или принеся клятву. Так было завещано великим Ярлатом, чтобы каждый знал, кто он есть на самом деле, по знаку можно было определить вора и убийцу, знак четко определял, кому служит тот или иной человек. Не нужно документов, достаточно посмотреть на правое плече собеседника, прочитать его знак, написанный силой, и дальше можно ничего не спрашивать.
  По знаку барон не понял, кто перед ним, он принял Славича за безродного дворянчика с очень дорогим мечем. Но, средневековый грабеж не удался, а Федор стал новым бароном Шон Тергом. Подталкиваемый силой, Федор освободил ястрегов, древних воинственных магов, и создал родовых князей, которые принесли ему клятвы верности.
  Став бароном Федор стал читать книги, и знакомится с миром куда он попал, в замке имелась приличная библиотека. Но идиллию прервало появление самого магистра Южной школы. С этого момента Федор и Антон попали в непрерывную череду приключений.
  
  
  ТОМ 2
  Часть первая
  ВОЙНА
  * * *
  Вечен поток жизни, он мчится над нами непрерывно и постоянно. Он не замечает отдельных частиц. Как не замечает здоровый молодой человек начинающихся болезней, которые отяготят его старость. Только поток всегда молод, всегда полон сил и частицы его не знают смерти. На смену одним приходят другие, не те так эти, а сам поток не ощущает изменений. Он велик, и вечен. Питают его крошечные ручейки, стремящиеся к нему со всех сторон. Это они делают его могучим, это они - насыщают его своими крошечными струями, давая пищу, тому великому, что мы называем жизнь.
  Эти крошечные струи тысяч ручейков и ключей, из которых состоит поток, сливаясь вместе, теряют свою индивидуальность, теперь поток образуют они. И невозможно разделить, эта струя из того ручья а та из этого. Теперь они все самое сильное, что есть в природе, они все поток.
  Скорость его непостоянна, случаются скалы и мели, жуткие водовороты, и что для него судьба одного ручейка. Но сам ручеек думает иначе. Не обладая силой потока, он стремится вперед, огибая камни и места с твердым грунтом, он потом промоет себе более прямую тропу, а пока течет, так как легче. И так же ведет себя поток, пока не встретит настоящего препятствия, пока не настанет момента, когда он сможет показать свою грозную силу.
  Ручейки образуют речки, речки образуют реки, набирая силу и мощь, текут по равнинам, впадая в моря и океаны.
  Но и ручеек, и поток имеют одно общее свойство, они живы, пока в движении, прекрати движение и будет озеро, потом болото, а потом пустыня. И поток, и ручей живы, - пока есть цель, цель к которой нужно стремиться, убей цель, убьешь жизнь.
  Человеческая жизнь течет словно ручеек, вливаясь или не вливаясь в общий поток, и также как поток, он стремится к океану. И, по тому, - живут люди по разному, один пробивает на своем пути горы, а другой огибает даже средние камни.
  
  И будет он всегда с силой,
  и это будет разная сила,
  но главной будет, сила духа его... .
  (Пророчества Орсфета.)
  
  Книга вторая
  Глава 1
  И тернист будет этот путь,
  Ибо много деяний,
  написано на нем, богами.
  Снежин
  
  Похищение произошло просто. На следующий день, без битв, магии и приключений. Просто пошел по нужде, туалет в замке был во дворе и,.... Не вернулся.
  Очнулся Федор в темном помещении, и с изрядной головной болью. Связанный по рукам и ногам, он лежал на полу. Хмыкнул, возмутился, и стал искать силовые потоки. Не нашел, попытался призвать меч, тоже безрезультатно. Стал судорожно осматривать себя, и понял, почему связан. Прямо поверх одежды, на него была натянута кожаная жилетка, на которой металлическими заклепками, как кольчуга, были приделаны деревянные пластины. Квадзияр, понял Федор и перестал дергаться, оставалось только одно, ждать развития событий.
  И они стали разворачиваться через пару часов. В комнату вошли два бугая, один взял Федора за челюсть, и развернул голову вверх, нажал пальцами, так чтобы тот раскрыл рот, и влил из чашки в него какое-то пойло. При этом ни кто, ни сказал, ни слова, все происходящие напомнило князю обращение с больным животным. А назначение пойла, стало понятно, когда, через несколько минут, в его голове, просто, выключили свет.
  Второй раз, он пришел в себя уже на природе, из города его удачно вывезли. Это обстоятельство его мало обрадовало. Тем не менее, ноги уже не были связанны, а вот руки... Федора просто определили в колодку, из квадзияровых палок и веревок. Осознав свое положение, он стал осматриваться вокруг.
  Находился он в небольшом овраге, недалеко горел костер, возле которого сидело пять человек. Лошади, судя по фырканью, были где-то рядом в темноте. Сколько их, так просто он еще определить не мог.
  Определившись с обстановкой, князь попытался подняться, это ему удалось, но дополнительно он обнаружил, что привязан веревкой, к вбитому в землю колу, как теленок. Прикинув длину веревки, он подошел к костру, и сел у огня.
  - Здоровы бывайте, люди добрые, - спокойно сказал он, - не поясните мне сирому, куда мы едем?
  Сидящие у костра, дружно, беззлобно заржали. Наконец один, видимо старший ответил:
  - Мы ледяные стражи, и ты должен знать, куда мы едем.
  - Относитесь ко мне, как к малому ребенку, - честно попросил Федор, - объясните куда. Если через долину льдов в Стеону, то я постараюсь сбежать, попасть туда для меня смерть. Если нет, то поеду спокойно, если вы еще расскажете зачем.
  Воины переглянулись, и один спросил остальных:
  - Может он правда, истинный Готлинг, тогда надо объяснить.
  - Ну, что ж, - сказал старший, - время есть, можно и объяснить.
  - Во время последней войны, в нашу долину вошла огромная армия. Они осадили город крепость, который защищал вход на плато Стеоны. Город тогда носил другое название, но ныне ты, наверное, знаешь его как Снежин.
  В городе был маг, который взялся помогать защитникам, но у противника были свои колдуны. Борьба магов закончилась ужасно, на долину обрушился мороз. Ни один из присутствовавших в долине магов, не смог с этим справиться. Холод вынудил осаждавших уйти, но много их осталось под стенами и в долине. Из долины вышла едва половина тех войск, что вошло. И с тех пор в долине царит вечная зима.
  - И вы что, триста лет там живете?
  - Долина не так велика, и это наш дом, - ответил старший. - Кроме того. Каждый выпускник Стеоны, получивший обруч из белого металла, пытается расколдовать нашу долину. Но они приходят добровольно, ну и конечно Готлинги, называющие себя истинными. Этих, частенько, приводят силой, вот как тебя.
  - Хорошо, а если я и то и другое, - с интересом спросил Федор.
  - Мы решили, что обруч у тебя может быть поддельным, но подстраховались, и теперь знаем, что он настоящий. Но вот в истинном Готлинге, мы еще сомневаемся, и поэтому тебе еще придется пройти кое-какие испытания. Не обессудь, но всю дорогу, тебе придется ехать в этом хомуте, иначе нельзя. Мы должны доставить тебя живым, даже ценой собственной жизни.
  - А кормить, из ложки будете - проявил Федор излишние любопытство.
  - Ты либо дурак, либо действительно истинный - ответил старший.
  - В каком смысле, - не понял Федор.
  - Снимите с него хомут, - приказал старший, - он вроде ведет себя нормально.
  К Федору подошел один из воинов, и взмахнул раскрытой ладонью руки, в направлении от шеи Федора. Он не коснулся палок, из которых была сделана колодка, и Федор ощутил только легкий поток воздуха, возле своего лица. Но веревку это движение разрубило, и срезало кору, на квадзияровых палках, из которых была сделана колодка. Впечатление было такое, что вой просто нанес удар, остро отточенным мечем.
  - Это умение есть у всех ледяных стражей, - пояснил старший, - и тебя в квадзияровой рубахе, мы не боимся, сказано доставить живого, а не невредимого. Но на ночь все равно свяжем.
  - Ладно, сказал Федор, поеду с вами добровольно, но учтите, что делать разберусь сам.
  - А тут уважаемый и разбираться не надо, есть пророчество.
  - Слушай добрый человек - не выдержал Федор, - если бы пророчества о последнем Готлинге, можно было солить, я бы уже имел изрядный запас, на всю остававшуюся жизнь.
  - А ты что, последний, - улыбнулся старший, - если так, то где твоя дери?
  Теперь, рассказывать пришла очередь Федора. В общем, ночь была информативной.
   * * *
  Только утром, Федор внимательнее рассмотрел своих спутников. Собственно сказать о них, можно было мало, коричневые продубленные ветром, и ярким солнцем лица. Одеты в широкие длинные порты, и такие же домотканые рубахи, узкие обтягивающие голени сапоги. Поверх рубах кожаный доспех, прошитый множеством небольших металлических блях, шапки, отороченные мехом. С виду они очень сильно напоминали монголо-татар, как их изображали на картинках в учебнике истории. Единственным отличием было то, что ничего азиатского в этих лицах не было, простые славянские рожи, определил для себя Федор.
  Но отдельным фактом, по которому можно было определить этих, - был запах. Сказать о том, что они не мылись месяц, значит, ничего не сказать. По сравнению с запахом этих, солдатская сушилка после марш броска, была одеколоном. Но Федор решил помолчать. Он знал, что примерно так, пахнут старые монголы, которые в соблюдении всех обычаев, моются два раза в жизни, после рождения, и после смерти.
  Несмотря на все его заверения, после того как небольшой лагерь был собран, Федору связали руки. Усадили на коня, и небольшой караван, состоящий из шести всадников, и двух вьючных лошадей, помчался на восход.
  Скачка была бешенной, для непривычного к седлу Федора, особенно. Всадники мчались по бездорожью, обходя посты и селения. Группа была явно специальная, вои подбирались один к одному. Ехали, быстро.
  Не то, чтобы в его ушах свистел ветер, но Федор удивился скорости, с которой они перемещались. Кони были отличные, а местность менялась с поразительной быстротой. Но даже быстрая скачка и непривычное седло, не помешали ему любоваться окружающими его пейзажами. За это время он понял, почему лошадь считают благородным животным, а английские аристократы, считают конные прогулки верхом утонченного воспитания.
  Медленно надвигающаяся, а не несущаяся мимо, как в поезде или автобусе, природа, словно обволакивала путников, принимая их в свои объятия. Несмотря на довольно приличную, для местных, скорость передвижения, он просто любовался окружающими пейзажами.
  Теперь, всадники, продвигаясь по холмистой равнине, или скорее мелкому ущелью, которое с двух сторон окружали довольно крутые, хоть и не высокие, горы. Склоны их, исключая совсем уж отвесные участки, были покрыты яркой, прямо таки весенней зеленью, и издали, казалось, словно они нарисованными, восковыми зелеными карандашами. Неровные прожилки коричневого и красного, определяли крутые склоны, за которые не смогла уцепиться даже эта вездесущая зелень.
  Окружающая красота, заставила Федора вспомнить, что на дворе октябрь, по местным меркам, самый разгар весны. И что он болтается в этом чудесном мире, уже более полугода. Постепенно горы становились все выше, а ущелье все уже, они уже давно ехали по местности, что-то неуловимо напоминавшей. И вдруг он понял, это дно высохшей, столетия назад, реки.
  Скачка была утомительной и к концу дня, Федор изнемог совсем. На привал встали раньше обычного, его просто сняли с седла, идти самостоятельно он не мог.
  Воины выставили ночную стражу. Развели костер, напялили на Федора колодку из квадзияровых палок. И молча сняв штаны, как он не сопротивлялся, смазали ноги каким-то жиром, после чего оставили сидеть с голой задницей на свежем воздухе. Боль прошла, через сорок минут, а когда с него сняли колодку, он уже мог самостоятельно надеть штаны и подойти к костру.
  На этот раз, никаких особых разговоров не было, правда, отнеслись к нему с большим уважением. Ели, первый раз за день, но обильно и сытно, в основном мясо, или скорей мясную пасту, местный пимикан. Перед сном, старший, извинился и, снова надел на Федора колодку.
  Следующий день, был не столь уж утомительным, то ли начала появляться привычка, то ли подействовала мазь, но ноги Федора болели меньше. На привале, старший сказал, что они уже почти прибыли, и завтра около полудня будут на границе. Эта новость ни обрадовала и не огорчила Федора, ему было все равно, лишь бы закончилась эта бешеная скачка.
  В середине следующего дня, скачка действительно кончилась. Путники миновали узкий въезд в горне ущелье, охраняемое каменным фортом с высокой четырехугольной башней. Федору развязали руки, и он уже мало чем, кроме костюма, отличался от своих спутников.
  Теперь они не спеша, ехали, странной гладкой, словно выточенной между горных стен дороге, скорее напоминающей пересохшее дно горной реки, чем ущелье. Впечатление дна реки, дополняла вырубленная в камне одной из стен на высоте примерно двадцати метров дорога. По идее в таком ущелье должна быть высокая влажность и много зелени, но отвесные стены давали только защиту от палящего солнца, а отсутствие влаги, позволяло расти только чахлым деревцам, листья которых имели скорее желтый, чем зеленый цвет.
  Навстречу путникам, часто попадались прохожие и крестьянские повозки, которые тянули, как правило, пара волов, или купеческие фургоны запряженные парой лошадей. Помимо встречных, попадались и попутчики, которые просто ехали быстрее. Этот участок пути, видимо был не очень длинен, но хорошо и давно изъезжен. Было видно, что впереди торговый город, другого в подобной местности быть не могло.
  Следующий пологий поворот вывел путников на прямую дорогу, которая заканчивалась горной стеной с большой пещерой, на приличной высоте. Видимо в древности поток воды, питающий реку, изливался именно оттуда. Недалеко от пещеры, прорубленная в стене дорога, ныряла в узкую трещину в стене плато.
  Ход в это новое ущелье, в которое упиралась вырубленная в камне дорога, охраняла крепость, но это была огромная крепость. Неприступные, выложенные из дикого камня стены, поднимались на неправдоподобную высоту. Опираясь на горные утесы, имея пять ярусов стен, крепость скрывала внутри целый город. Кроме того, было заметно, что помимо наземных казематов, крепость имеет и подземные оборонительные сооружения. Верхние оборонительные башни, просто сливались со скалой. Федор уже видел в этом мире подобные сооружения.
  Но увидав эту картину в целом, Федор напрягся, ошибиться было невозможно, они приближались к Стеонскому плато.
  * * *
  В отличие от крепостей, виденных Федором до этого, эта крепость не была возведена с помощью магии, он это почувствовал, едва ее увидел. Эти огромные, опирающиеся на почти неприступные скалы стены, были возведены руками обычных людей. Высотой с девятиэтажный дом, стены первой линии, были просто неприступны, если атаковать с дороги. Их слабостью было только то, что можно было поставить лучников, на близлежащих скалах, и прикрывать штурмующую стены пехоту. Глядя на их высоту, думать о конной атаке, через прорубленные в скальном фундаменте ворота, просто не хотелось. Но над этими стенами, буквально в паре десятков метров, нависали вторые стены, еще выше. Широкие ворота, метров пяти высотой, с металлической подъемной решеткой, охранял караул, в составе которого Федор не увидел ни одной сонной физиономии. Опытные воины, входящие в состав караула, явно знали, что расслабляться нельзя. Но сопровождающих Федора воев явно знали, и некоторые караульные, увидев отряд, заулыбались, - и пропустили без досмотра. Просто, каждый проезжавший вой, брался рукой за металлический стержень, торчащий в полутора метрах от ворот. Федор тоже проделал это, чем заслужил немало удивленных взглядов, но с воев охраны, при этом, спало последнее напряжение. И на них просто перестали обращать внимание.
  Как и предполагалось, въехав в ворота, они сразу оказались перед глухой стеной, поэтому путники повернули, и поехали по довольно узкому коридору, между стен. С кем же они собрались воевать, создавая такие оборонные сооружения, в каждом крупном селении, - с тоской и опаской подумал Федор.
  К его удивлению, город за стенами был не очень большим, торговая площадь, окруженная каменной колоннадой, слишком большая для подобной крепости, забитая галдящим народом и торговыми палатками. Много гостиниц, склады казармы, и административные здания, жилых построек, как говорят татары - ёк, то есть, нет, совсем. Крепость представляла собой, скорее оборонительное сооружение с огромным гарнизоном, чем жилой город, но сопровождающие Федора бойцы, прямо за стенами, повели себя так знакомо, как ведут себя люди, вернувшиеся домой из долгой и опасной командировки.
  Не смотря на наличие пленного, они остановились в первом же кабачке, и заказали хорошего темного пива и нарезанные кусками стебли какого-то растения, по вкусу напоминающие соленую спаржу. Угощение проставили и Федору, который с удовольствием его принял, потом еще, и еще.
  Ну и как всегда, музыка. Музыкант появился неоткуда. Чуть старше Федора, он держал он в руках инструмент, так похожий на русские гусли, что Федор не удержался и с трудом, пиво оказалось крепким, подошел к скальду. И вспоминая правила поведения, в подобных ситуациях, внимательно осмотрелся.
  Сидевшая рядом со скальдом девушка, с обнаженными плечами и знаком стеонской рабыни, грустно смотрела в зал. Девчонка была молодой, одетой в легкое, с обтянутой талией зеленое платье, и полупрозрачные шаровары с шитыми звездами, выступающими из под подола. Красавица была просто восточная, впечатление портили только высокие кожаные сапожки на шнуровке, а также отсутствие мелких косичек и головного убора.
  - Слышь, братан - начал Федор, - а на слух мелодию сыграешь?
  - Сыграю.
  И Федор начал напевать, еще минут десять понадобилось для коррекции мелодии, ритма и тона. Короче минут через двадцать, музыкант бодро, но очень тихо и практически без ошибок заиграл ламбаду. Мелодия ему явно понравилась, а девчонка завертелась, врубаясь в ритм, и стала улыбаться. Затем скальд громко ударил по струнам, а девчонка встала и изогнулась в первом танцевальном движении.
  Танцевала она классно, вертелась словно чертенок. Через несколько минут хлопали все. Видимо начав уставать, девушка стала выводить в круг сидящих за столами, просто выдергивая полупьяных мужчин, с дубовых лавок. Короче, через полчаса плясали все.
  Единственное о чем поздно подумал Федор, это о том, как будет чувствовать себя сам музыкант, и ужаснулся, стало жалко парня. Но оказалось, что он уже не один, вокруг него, возник целый струнный ансамбль, помогающий ему, в аранжировке мелодии. Сам скальд, теперь, вел только основную тему и играл часа полтора без остановок. Зато, когда все выдохлись, этим трудягам накидали гору монет, поставили пиво, и тарелку с крупно нарезанными стеблями. Перед девушкой, тоже стояла полная кружка и, глядя на Федора, она благодарно улыбалась.
  Спутники, или конвоиры Федора, тоже поучаствовали в общем веселье. И приняв еще по кружечке, тем не менее, в настоящий момент сидели за столом, что называется, высунув языки. Сидящий среди них Федор, только посмеивался, мысленно перебирая в голове мелодии, которыми он ещё мог обогатить плясовые собрания этого мира.
  Явно находясь в отличном расположении духа, скальд встал, подошел к столу, за которым сидел Федор и, испросив разрешения его спутников, пригласил его за свой стол. Получив добро, они с Федором пересели за стол, за которым сидел скальд, и стали мирно, с виду, тихо беседовать. Шум окружающего кабака, просто заглушал их беседу, и если рядом не было специалиста читающего по губам, то понять их беседу не мог ни кто.
  - Спасибо, темный, - неожиданно начал беседу скальд.
  - А ты откуда меня знаешь? - удивился Федор.
  - Мало кто, из учащихся Стеоны, не знает темного, ты ведь был один, а меня зовут Ворот Герт.
  - А как я закончил, знаешь?
  - Да, мы потом долго спорили, ну с корытом с дерьмом все ясно, ты много знатных стеонских купцов побрызгал. Они потом к студентам ходили запах отбивать, к магистрам стыдно было. А их жены! Слушай за твое здоровье студиусами уже выпито столько, что жить ты должен вечно! Ну а с колдовским огнем ты переборщил, там теперь даже трава лет сто расти не будет.
  - Не сто, а десять, - вспомнив свойства напалмовых атак, уточнил Федор.
  - Да, ну и пожег ты кое-кого, но в целом все живы.
  Услыхав эту новость, Федор облегченно вздохнул. Толкать цистерну на напалуумную атаку, его побудила ненависть, возникшая при виде того, в каком состоянии находились его друзья. А сообщение о том что, в общем, все живы было для него бальзамом на незаживающие раны. Тем временем его соученик, если так можно выразиться, болтал без умолку:
  - Мы, долго думали, как тебе удалось надуть, эту тупицу, нового магистра. Прислал же Ворож, такого урода. А прежнего магистра, они придали ледяному плену. Слушай темный, а эта музыка, что, правда из твоего мира, ты что, правда Готлинг, и расколдуешь их долину?
  - Так, давай по порядку, - начал Федор, - какую долину, кто заколдовал, и подробнее?
  - Во время последней войны, в долину вошла армия Арта. Они осадили город крепость, не этот, а истинный Снежин. В городе был маг, который взялся помогать защитникам, но у противника были свои колдуны. Борьба магов закончилась ужасно, на долину обрушился мороз, столкнулись два истинных заклинания, в Стеоне говорят об этом с трепетом. Оба мага погибли, заклинания были на крови. Холод вынудил осаждавших уйти, но много их осталось под стенами и в долине. Из долины вышла едва десятая часть тех войск, что вошло, остальные просто замерзли. Расколдовать долину нельзя, это знают все, но....
  - Существует пророчество, - начал Федор...
  - Ну да, слушай. Тебя наверно этими пророчествами задолбали, а сестра у тебя есть?
  - Есть, да ты ее знаешь, Антониной зовут.
  - Ну, ты .... даешь, - выпалил Ворт, а возьми меня с собой.
  - А ты здесь откуда, - начал Федор...
  - Да я-то местный, - вдруг вспомнил что-то Ворот, - а вот откуда здесь ты?
  - Вон, - кивнул Федор на своих спутников, которые, начав приходить в себя, внимательно наблюдали за беседующими скальдами, - эти вот, привели, и как звать не спросили.
  - Хреново, - резюмировал произошедшее Ворт. - Это братья Ливии, они слуги совета, круто за тебя взялись, от них не сильно побегаешь. Слушай сюда, они поведут тебя к старейшинам стражей, а там разговор один, либо расколдовывай долину, либо в чем мать родила на мороз. Но если ты истинный, то выпутаешься, в случае чего сошлись на меня, а я спрячусь, пока найдут, может, еще пару дней поживешь.
  - Так, кончай пьяный базар, - говори по делу, - начал Федор, но договорить не успел. Две пары крепких рук, выдернули его из-за стола, другие воины сграбастали Ворота и девушку и, компания, увеличившись в составе, вышла из кабака.
  * * *
  Федор только выматерился про себя, прикинув, что пока шла эта пляска, он мог запросто снять свою квадзияровую кольчужку, и призвать меч, вот бы пошла потеха. А теперь его довольно бесцеремонно конвоировали, прихватив в самый натуральный ментовской захват, зажав за спиной правую руку, и цепко держа за волосы. Правда, отвели не далеко.
  Их втолкнули в маленькую комнату, в которой стоял один широкоплечий верзила, и взирал на ворох меховой одежды. Увидав пленников, он обернулся и сказал всего одно слово:
  - Одевайтесь.
  - Я туда не поеду, - начал, было, Ворот. Но верзила с разворота, влепил ему ладонью тяжелую плюху, от которой тот слетел с ног, и самодовольно усмехнувшись, сказал:
  - А тебя не спросили.
  Вообще-то боевые искусства были обязательным курсом стеонского обучения, но видимо, они относились к разряду тех наук, которые Ворот изучал плохо. В отличие от Федора, который вообще не любил беспредела, детина взвыл и рухнул на пол. Подлый удар, с разворота и из-за спины, но эффективный, как он заорать успел. А вот додумывать было некогда, в комнату ввалились еще трое, и довольно быстро спеленали обидчика. Короче, с тумаками, нарядили, болезных, всех троих, уложили на нарты и повезли как мешки с поклажей.
  Сначала нарты несли шесть бугаев, ногами вперед, как покойников, что сильно возмутило Федора. Затем вышли за стену, с обратной стороны города, и поставили нарты на снег, вот тут пришла пора удивляться Федору, городская стена служила границей между зимой и летом.
  Дальше был бег на нартах, не бег, а скорее полет, нарты неслись с огромной скоростью, по неподвижной снежной пустыне. Вылетающие из-под полозьев, тяжелые льдинки, били Федору по лицу. Но возражать он не мог, поскольку помимо того, что его связали, ему еще закрыли рот кляпом, из старой меховой рукавицы.
  Гонка была сумасшедшей, каюр, со славянской рожей, не только покрикивал на собачек, но и частенько использовал длинную палку. Нарты, или легкие сани, неслись с дикой скоростью, которую Федор ощущал своей физиономией. Глаза в подобных условиях пришлось закрыть, чтоб острые снежинки их не выбили. Но яркий свет, все равно, бил в лицо, а морозный ветер жег щеки, и Федор уповал только на то, что дорога окажется не очень длинной, иначе, он может, серьезно обморозится. Когда нарты стали замедлять ход, он открыл глаза, и сквозь чукотский прищур, стал всматриваться в окружающее пространство.
  Они подъезжали к занесенным снегом, невысоким каменным стенам. Точнее, стены торчали из снега метра на четыре. К воротам вел, довольно глубокий прокоп, демонстрирующий то, что под снегом высота стен составляет еще метра три. Федор прикинул, какой должен здесь пройти снежок, дабы намести такой скромный сугробчик.
  За воротами снега оказалось не меньше. Они ехали по узкой улице, с двух сторон которой, красовались прокопы, олицетворяющие входы в дома. Невысокие с такого уровня, крыши домов напоминали сугробы, из которых шел дым, указывая на то, что помещения жилые. О городе из того, что видел, Федор смог составить только одно впечатление, снег, камень, снег. Наконец нарты остановились.
  Федора, довольно грубо, втолкнули в темное помещение, в котором было тепло. Еще не отошедший от мороза, он мог только наслаждаться теплом, и отсутствием яркого ослепляющего света. В натопленной каморке, было только одно маленькое окошко.
  Щурясь от резкого изменения света, князь разглядел стол, и сидящего за ним полного человека, одетого в кожаные, облегающие ноги штаны, мягкие меховые носки и кожаную безрукавку, мехом наружу, поверх белой полотняной рубахи. В целом незнакомец не производил вида следователя, или палача.
  - Здравствуйте, - сказал Федор, когда силуэт незнакомца, четко проступил в его сознании.
  - Приветствую тебя, именующий себя Готлингом, - ответил тот.
  - Темнишь, дядя, - резко ответил Федор, когда разглядел, что собеседник, годится ему в отцы.
  - Да что тут темнить, - ответил тот, - все, всё знают, разве, что ты действительно Готлинг и белый скальд. Ну, тогда понятно. Значит так, вариантов два. Первый - мы снимаем с тебя квадзияровую рубаху, ты признаешься, что ты самозванец, и мы спокойно отдаем тебя в Стеону. Второй - ты пытаешься снять заклятие с долины, получится, не будет у тебя слуг вернее. Не получится. От этого дома, можешь идти куда пожелаешь, правда, в одной набедренной повязке, у нас женщины скромные. Ну, что, на выбор?
  - На выбор повязку, считай, что я самозванец - резко заявил Федор, - только без вашей деревянной одежки.
  - Ну, ты выбрал маг - сказал мужик.
  - Да я выбрал, - подтвердил Федор.
  Мужик хлопнул в ладоши, и в комнату ввалились братья Ливии.
  - Он выбрал повязку, - сказал мужик, разденете и на мороз.
  - Только можно, повязка будет шерстяной, - скромно потупившись, попросил Федор.
  Мужик откровенно заржал, и бросил отсмеявшись:
  - Дайте ему меховую полоску, посмотрим, долго ли протянет.
  - А долбанную рубаху снимите, - для пущего эффекта заныл Федор.
  Мужик снова заржал, и махнул рукой, мол, пускай.
  Через несколько минут. Не сопротивлявшийся подобной экзекуции Федор, оказался стоящим на снегу, в одной меховой набедренной повязке.
  Прежде всего, сосредоточится, так, что тут с силой? Ага, вот она магистралька, сосуд кровеносный, огонь, только дохлый он какой-то, ну да бог с ним. Нарастим нашу шкурку. На армейский комбинизончик, мехом вовнутрь. Так, теперь, где мой ножичек, в его руке возник меч. Отхватив клинком, кусок комбинезона, создал унты, с кожаными ремнями перетяжками, затем меховой полушубок, с длинным карманом, под меч, на спине. Благо дизайн одежды, мог выбирать по своему вкусу, а собачей шерсти вокруг было навалом.
  Творить, по подобию, ворон научил Федора, на первом же занятии после бегства из Стеоны. Для специалистов по заместительной магии, это упражнение было скорее теоретическим, но для Антона с Федором...
  Надо было выбираться, а для этого нужно было определиться с направлением, жратвой, транспортом, и хотя бы спросить дорогу. Повернув наугад вправо, Федор брел по городу, стараясь найти хоть одну живую душу. Стучать в двери, или входить в раскопы, было без толку, это он понял и так, а вышибать двери с помощью меча не хотелось.
  Медленно переступая по снегу, он вышел на центральную площадь города. Посередине, образуемого невысокими каменными зданиями квадрата, стояли четыре каменных столба изрядно утонувших в снегу. Между ними был круглый постамент, служащий, видимо, алтарем, со следами недавнего костра, а прямо на постаменте, просто лежал его Стионский обруч. Рядом с постаментом возвышалась ледяная статуя, в человеческий рост, грубо высеченная изо льда. Внимательно посмотрев на этого ледяного истукана, Федор вдруг понял, что это замороженный человек. Знакомый человек! Боже! Это же магистр Сар Борнг, блин. Вот это да, надо будет узнать, кто его так сюда укатал, да и еще много вопросов, пора порасспросить хозяев.
  Федор резко развернулся и пошел назад.
  Через пятнадцать минут он стоял возле дома, из которого его так нагло выкинули, и, стучал в закрытую дверь.
  - Слышь хозяин, открой, а то дверь снесу, замерзнешь на..., у меня еще кошель был, турист я или где! - орал он. Да и шмотки мои денег стоят, они золотом оторочены. - Дверь распахнулась настежь, и появившийся в дверях старший Ливи, получил ногой в подбородок. А Федор ввалился в комнату и, угрожая, мечем, заявил:
  - Так, остальные шмотки верните, иначе порубаю, к той самой матери!
  Сидевший на стуле толстяк, замер с раскрытым ртом, а младший Ливии, обнажил свой меч и кинулся на Федора. Тот показал ему коронный фокус, отступил в сторону, и снес лезвие атакующего меча, почти у основания. В комнате наступила гробовая тишина.
  Скрипнула дверь, и в помещение, откуда-то изнутри дома, вошел еще один человек. У вошедшего в комнату человека, была короткая белая борода, одет он был в длинную полотняную рубаху, подпоясанную веревкой, шаровары и кожаные невысокие сапожки, перетянутые кожаной шнуровкой, он явно был старшим в этой компании.
  - Подожди яриться магик, - сказал он. - Ты явно владеешь истинной магией, а не только заменительной. Картинки рисовать, из воздуха, умеют многие, а вот мечи ковать. Ты уж прости, дело у нас давнее, его на Роолинке почитай все знают. А ты нет, видать и, правда, издалека, сядь, поговорим.
  - Жарковато мне в шубе с тобой седеть, а все остальное твои нукеры забрали, ответил Федор.
  - Верните магику все что взяли - велел тот.
  * * *
  Через час, одетый в свой старый костюм, плюс хорошие кожаные сапоги на шнуровке Федор сидел за накрытым столом, пригубливая медовушку, и слушал нового знакомца.
  - Со времен последней войны, - вещал тот - наша долина закрыта куполом льда. Собственно. Это известное заклинание, снять которое, у приличного магика, не должно составлять проблем. Но, есть одно но, за триста лет сделать этого, не смог, ни кто, - слишком много жертв принесено при проведении изначального заклятия. Слишком много погибших. Долину, где проходила основная дорога на плато Стеоны, закрыли льдом и смертью.
  - Хорошо уважаемый, - начал Федор, - предположим, я смогу разморозить долину, предположим, - поскольку находясь в вашем мире весьма недавно, я еще не могу соизмерять своих сил. Но, вы готовы к тому, что весь этот снег и лед растают, и поток воды, промчится по равнинам Соромеи, сметая на своем пути города и села, и неся с собой тысячи разлагающихся трупов? Замороженные сотни лет назад болезни и разная гадость, от войны магов. Да, и долина ваша станет озером, ненадолго лет на сто, хотя нет, может и навсегда.
  Глаза собеседника стали круглыми, эта мысль, видимо не приходила в голову ни кому. Ситуация напомнила Федору безумие различного рода революционеров, от большевиков до арабских террористов, для которых приход к власти означает не прекращение, а продолжение террора, только теперь против собственного народа.
  Но на деле все оказалось несколько не так. Старец ошарашено посмотрел на Федора и произнес:
  - Но ведь это будет катастрофа? Почему никто раньше не думал об этом?
  - Вы понимаете, - начал Федор, - ваша долина, это огромная впадина, и она заполнится водой, если весь лед растает, можно конечно пробить проход для воды, в горном перевале, через который я сюда шел. Но я думаю, что на это уйдут века. Хотя сток есть, раньше из долины выходила река, но я сомневаюсь, что она понесет чистые воды, тем, что накопили подо льдом за три сотни лет, вы отравите половину Роолинка.
  - Я соберу совет, - задумчиво сказал собеседник, а вы позаботьтесь о том, что бы вам верили, магик. Вы не первый, покажите свои возможности, докажите, что вы Готлинг.
  - Хорошо, только пришлите мне Ворота, с его рабыней.
  Старец поморщился, но смолчал, соглашение, на короткий промежуток времени было достигнуто.
  * * *
  Разговор с Воротом был долгим и сложным но, в конце концов, они, нагруженные факелами, вышли из дома, и направились к центральной площади Снежина, где стояла ледяная статуя, предпоследнего магистра Стеоны, успеть нужно было до полуночи.
  Теперь Федор шел уверенно, четко зная, чего хочет, и как этого добиться.
  Они подошли к алтарю, Федор указал Вороту где ставить факела, а сам развел огонь на алтаре. Надел обруч, сосредоточился, и увидел то, что хотел.....
  Теперь он увидел потоки силы, здесь в городе. Господи, что они здесь сделали. Магистрали сил были на месте, они ни куда не делись, но цвета! Словно электрическая магистраль, которую кто-то умышленно замкнул, перепутав фазы и землю, в магистралях не было потоков, не было цветов, все казалось серым и однородным, словно нервная система мертвого человека. И только одна сила имела свой цвет. Эта магистраль обнимала ледяную статую, сверкая ярким белым цветом. Мог ли он обрубить эту магистраль, Федор не знал, но действовать было необходимо, и он начал.
  Медленно, словно оголенный провод с электротоком, мысленно Федор попытался поднять один усик, оплетающий статую. Затем осторожно поднес его к одному из серых проводов, усик задрожал и стал трепыхаться, словно живой. Нет, другой провод, нет, ага, к третьему он просто прилип. Значит - если голубой воздух, то тот к которому он прилип, либо огонь, либо воздух, как гласит в подобных случаях физика, если такое ее применение в данных условиях, уместно. Теперь перетянем туда все остальные проводки, от бедного магистра, какой гад его так опутал. Когда Федор закончил, его спина была мокрой, он чувствовал себя словно сапер, который играет с цветными проводами взрывателя, решая который обрезать. Все, теперь он случайно повернул голову и его взгляд упал на алтарь, твою мать....
  Камень был словно распилом, разделен надвое, прозрачной полосой. Это, что неужели изолятор сил, была, не была. Федор грубо, как уже отчаявшийся электрик, разорвал проходящий рядом серый провод, и ткнул его в камень с одной стороны, а другой конец с другой. Камень загудел, ощутимо задрожал, и засветился с двух сторон, разными цветами силы, зеленым и синим.
  Господи, - подумал Федор, они замкнули противоположные потоки, да как они вообще здесь живы, остались, это же должно было напоминать ядерный взрыв. Ладно, попробуем, он оторвал поток от камня и медленно поднес его к близлежащей линии, или артерии. Поток завибрировал, и Федор быстренько вернул его на место. Затем осторожно взял серый поток и потянул его в разные стороны. Поток силы, или скорее артерия, или вена, разорвался без всякого труда, и оба конца моментально окрасились в белый и зеленый. Федор осторожно стал подносить зеленый кусок к камню. Он еще не успел ткнуть его в ту сторону алтаря, которая сейчас была землей, как камень прекратил гудеть, а уже готовая зеленая линия, вырвалась из его хватки и, загудев, словно туго натянутая гитарная струна, встала на свое законное место. При этом серьезно уклонившись от первоначального положения.
  Так это все серьезно, понял Федор, оказывается, каждый поток, имеет не только силу магии, но и свое строго определенное положение в пространстве. И вообще, вся эта магическая сеть, сильно напоминает кровеносную систему, надо запомнить. От размышлений его оторвало, какое-то изменение, произошедшее вокруг, он огляделся и понял, что некоторые, до того мертвые, потоки, приобрели зеленый оттенок, вся структура начала наливаться жизнью, пульсируя и изменяясь.
  Господи, да ее надо срочно восстанавливать, иначе, от того, что я уже сделал, рванет так, что мало не покажется. Он повторил эксперимент с белым, синим и красным потоком. Когда все вокруг запульсировало всеми цветами радуги, он вдруг, понял, что может расколдовать, то есть уже расколдовал долину, только бы тут не потеплело.
  Когда он открыл глаза, факелы уже догорали, темнота еще была всеобъемлющей, и хотя тоненькие лучики рассвета еще небыли видны, но уже ощущались всем человеческим существом.
  Возле Федора стояли два человека, в одном он узнал Ворота, другой тоже был ему хорошо знаком, эксмагистр Южной Стеоны граф Сар Борнг, собственной персоной.
  - Ребята, - начал Федор, - я, кажется, долину расколдовал. Над площадкой повисла долгая тишина. После довольно продолжительного молчания, магистр сказал:
  - Пока еще холодно, то есть заклинание действует, но когда оно перестанет действовать, случится катастрофа.
  - Так ребята, тут у них совет стаи, - начал действовать Федор.
  - Пошли, что решат, то и сделаем, скажут расколдовать, - будет им расколдовать, скажут оставить, - будет им оставить, решил Федор. - Пошли, - и они двинулись по улице к тому зданию, которое указал Ворот.
  Здание совета, было одним из самых высоких, этажа в три. Третий этаж выступал из-под снега ровно на столько, что к одному из высоких полукруглых окон, даже были сделаны ступени.
  
  
  Глава 2
  Страшны будут деяния их,
  Многие увидят свой конец, встретив их,
  Ибо, иного пути, у них просто нет...
  Путч
  
  1
  Федор в сопровождении магистра и скальда вошли в импровизированную прихожую, и твердым шагом направились к лестнице ведущей вниз. Возле двери стояла охрана из ледяных стражей. Проходя мимо двух бугаев, одетых в плетеные кольчуги почти до колен, из-под которых торчали шитые рубахи и стальные поножи. Поверх кольчуг на стражах были безрукавки из медвежьего меха. Вооружены ребята были длинными ножами, в смысле яблочки почистить, и довольно длинными копьями. Как пользоваться такими штуками в помещении Федор представлял плохо, тем не менее, внутренне изготовился принять бой. Но, видимо состав компании был таков, что никто даже не дернулся.
  Лестница, по которой они спускались, впечатляла. Нет, не размерами, они-то как раз, были скромными. А вот изготовили ее, настоящие мастера резьбы по камню и дереву. До этого подобную технику, Федор видел только в той распроклятой комнате, святилище последнего эскада, тогда было не до впечатлений, но теперь.
  Стены, облицованные, видимо, деревянным шпоном, создавали впечатление, что весь коридор, вырезан из одного огромного дерева. Поверх шпона, были, видимо сделанные отдельно и приклеенные на него, великолепные, тончайшей резьбы, изображения птиц, людей и животных. Причем если изображался лес, то стволы деревьев были сделаны мастерами по дереву, а каждый листик, выточен из камня. Рамы картин, имели форму скошенных прямоугольников, под углом спуска лестницы, но изображенные события, словно происходили в другой, нормальной плоскости. Разноцветье дерева и камня имело огромный диапазон спектра, а фигуры были выполнены так искусно, что казались живыми. Федор замедлил шаг, залюбовавшись этой красотой, но, магистр довольно бесцеремонно подтолкнул его пинком, прошептав на ухо:
  - Потом рассмотришь, а сейчас у нас дело, на пару тысяч людских жизней, так что, поторопись батор.
  Спустившись на первый этаж, охраняемый не менее живописными бугаями, делегация подошла к высокой сводчатой двери, за которой располагался городской совет. Стражники перед дверью, резко скрестили копья, и кто-то стоящий за спиной спросил:
  - Уважаемые баторы, как о Вас доложить совету.
  Представив себе, что может сделать с ним, стоящий за спиной ледяной страж, Федор внутренне содрогнулся, но, тем не менее, нагло произнес:
  - Барон Шон Терг, князь Федор Готлинг, белый скальд.
  - Граф Сар Борнг, магистр школы Южная Стеона, - эхом отозвался магистр.
  - Скальд Ворот Герт, - произнес их третий спутник.
  В помещении повисла, гнетуща тишина, но, примерно через минуту, видимо после представления гостей, дверь медленно открылась.
  Федор думал, что увидит нечто вроде зала парламента, но видимо демократией здесь и не пахло. Широкий стол, скорее овальной, чем круглой формы, за которым сидело полтора десятка роскошно одетых человек, совет Снежина был в полном составе. В закрытом наглухо помещении, душок стоял, еще тот.
  Во главе стола, сидел старец, с острым, аскетичным лицом, длинной седой бородой и белыми волосами до плеч. Такими в мультфильмах изображают светлых волшебников или волхвов. Только вместо длинной белой хламиды, в которую в воображении Федора, должен был быть одет подобный герой, тот был одет в зеленый шитый золотой канителью кафтан. Но с первого взгляда, Федор понял, что главный в совете не он, он, скорее духовный лидер, местный Геббельс, какое бы название не носила его должность. Рассмотреть остальных в тусклом свете четырех факелов, Федор просто не успел.
  - Ты называешь себя истинным Готлингом магик, - заговорил кто-то справа, - а из Стеоны мы имеем несколько иные сведения.
  - А я называю себя граф Сар Борнг, магистр школы Южная Стеона, и где я был сегодня утром, тебе Рол, отлично известно. Я думаю это, не нуждается в подтверждении.
  - Конечно, нет, магистр, - раздался знакомый голос справа, - как и то, что следующий магистр школы вступает в свои права, только после смерти предшественника.
  - Но я как видите, жив, - мрачным голосом произнес Сар Борнг.
  - Да, но еще сегодня утром, это вызывало большие сомнения, - отозвался его собеседник, в котором, Федор узнал человека, приказавшего утром вернуть ему вещи.
  - Итак, как видите баторы, магик доказал, что белый обруч он носит не зря, - словно ничего не произошло, заговорил знакомый Федора. Словно продолжая прерванную их появлением беседу.
  - Значит, он может расколдовать долину, - сказал кто-то, кого Федор еще непривыкший к свету факелов, не рассмотрел. Присутствующие зашумели, задвигались стулья, люди вскакивали, пытались говорить одновременно, комната наполнилась звуками голосов, быстро перешедшими в нарастающий гвалт.
  Федор решил прервать это безобразие и, нащупав крошечный огненный сосудик силы, создал под потолком комнаты три светящихся шарика. Не больше лампочки, ватт по сто каждая. Тишина в комнате настала мгновенно.
  - Ну, теперь давайте знакомится, уважаемые баторы, а то вас совсем не видно, - скромно заявил Федор.
  Тишина после этих слов стала просто звенящей, и Федор понял, что прервать ее, может только он.
  - Да, я могу расколдовать вашу долину, но, при условии, что последствия произошедшего, вы, уважаемые, возьмете на себя.
  - В каком смысле последствия, - подал голос человек, которого Федор еще не знал по имени, но заметил, что он самый молодой, из всей компании.
  - В том смысле, что миллионы лат воды, извергнутся из вашей долины на равнины Рооллинка, смывая на своем пути города и деревни, смывая плодородные земли, до самой Урасы,- строгим голосом профессионального наставника, ответил магистр.
  - А причем здесь мы, - попытался начать спор молодой.
  - Ты Олонд, всегда будешь, виноват, если не просчитаешь последствия, как в деньгах, так и в жизни, а подобная ошибка может стоить жизни, и не только твоей. Присаживайтесь, уважаемые, я понимаю разговор будет долгим, сказал, еще не известный Федору по имени, знакомец.
  - Извините уважаемый, - решил исправить эту бестактность Федор, - как звать меня вы знаете, но как обращаться к вам? Я, ведете ли, истинный, и местных обычаев не знаю, простите за, возможную, бестактность.
  Старец улыбнулся, и произнес:
  - Для вас, просто Сигурд, если вы истинный.
  - Хорошо, Коган Сигурд, пусть будет так, - подвел точку под предварительным знакомством магистр.
  * * *
  Дальше был совет, сложное мероприятие, после обмена любезностями, о гостях словно забыли, а обсуждения вопроса, что делать, приобрело просто очень острую форму. Присутствующие не имели представления о парламентской этике, поэтому шум стоял, страшный. У Федора возникло ощущение, что он находится на Новгородском вече, состоящим из полутора десятков человек. Старейшины пытались переорать друг друга, каждый старался высказаться первым и доказывал что-то свое, старался, что бы услышали именно его, а слушателями этого бардака, оставались гости, Сигурд и седой старец сидящий во главе стола. Оставаясь сторонним наблюдателем, Федор, вспоминая уроки средневековой истории, ждал, дойдет дело до мордобоя, или нет.
  Дело до мордобоя не дошло, Коган Сигурд не выдержал первым. Он встал, набрал в грудь побольше воздуха, и гаркнул так, что у Федора заболели уши:
  - Хватит, заткнитесь наконец!
  Все замолчали, а в наступившей тишине, взял слово Сар Борнг:
  - Если уважаемые баторы прекратят орать, - язвительным голосом начал он, - они много послужат чести своего Когана. Кроме того, пусть каждый выскажется в порядке очереди, а затем вынесите решение, размораживать долину, или нет? Начнем с самого старшего по возрасту, сначала мнение, потом почему оно именно такое. Сорит?
  - Нет, не размораживать, - резко заявил, человек, сидящий во главе стола.
  - Мы триста лет живем здесь, и уже привыкли. Через долину лежит самый быстрый путь на плато Стеоны, и скорость этого пути, обеспечиваем мы, ледяные стражи. И в этом наше богатство, наша жизнь, это служба роду, роду ледяных стражей. Нам не нужна теплая долина, мы не знаем, как в ней жить.
  - И если долина станет теплой, как окружающий мир, кое-кто потеряет власть! - выкрикнул с места Олонд.
  Присутствующие повыскакивали с мест, и Федор понял, что сейчас Олонда будут бить, как говорил классик, долго, больно и возможно ногами. Правду не любят, тем более такую. Такой поворот событий его не устраивал, по этому, он просто трижды мигнул светильниками, напоминая старейшинам, в чьем присутствии они ведут себя как хотят. Это немного отрезвило присутствующих, а Федор решил пошутить, в наступившей тишине, он громко обратился к Когану:
  - Уважаемый Сигурд, может пока говорит один, остальных мы просто лишим голоса, в смысле физически, они не смогут говорить, я отберу их голоса.
  - Будут бить говорящего, лавками - угрюмо сказал Коган.
  - Согласен, - сказал магистр, - а если так.
  Он щелкнул пальцами, и все спорщики повисли под потолком комнаты, метрах в трех над полом.
  - Тот, кто скажет хоть слово, пока будет говорить стоящий на полу, тот упадет вниз, затем снова взлетит вверх, и так пока не замолчит, итак, с кого начнем?
  - Пусть продолжает предыдущий оратор, - предложил Федор, - хотя погодите магистр, посадите их на места, давайте заделаем так, чтобы, у того, кто в этой комнате, начнет орать, или выкрикивать без очереди, рот наполнялся дерьмом, или песком, из уважения к баторам. Ну, председателя собрания и князя, это касаться не будет, а остальным....
  Магистр, молча, сделал движение пальцем, и все висевшие под потолком, в гробовой тишине, спланировали на свои места.
  - Итак, Сорит, ты высказался до конца?
  - Да княже.
  - Роолд, что скажешь ты?
  Из четырнадцати присутствующих в совете, шестеро высказались против, восемь за, остался только Коган. Последним выступал, молодой Олонд.
  - Я за размораживание долины, как и вся живущая здесь молодежь, - начал он, опасливо поглядывая на Федора. Нельзя забывать, что жизнь в долине сурова, и я являюсь членом совета старейшин, только потому, что, более старших мужчин моего рода, просто нет в живых. Одна снежная лавина, поставила нас на грань вымирания.
  Мы хотим, чтобы наши дети, не страдали снежной слепотой, и не отмораживали пальцы. Мы устали оттого, что они видят первые деревья только в десятилетнем возрасте, поскольку путь из долины долог и сложен, не у всех есть упряжки с собаками. Сушеное мясо и замороженная зелень источают наши силы. Грязь порождает болезни, от которых мой народ просто вымирает. Магические зелья, присылаемые из Стеоны, не спасают наших детей. Нас много, мы - за тепло.
  Окончательное решение было отложено на завтра.
  * * *
  Первое заседание совета было довольно насыщенным, Федор после всего произошедшего основательно устал. Но предстоял еще разговор с Коганом.
  Они собрались в княжьем доме, на третьем этаже, довольно высокого здания, окна первых этажей, во всем городе, были заделаны камнем, уплотняясь, трехвековой слой снега выдавил бы все стекла. Зато здесь наверху, высокие окна, были закрыты домотканым полотном, что делало комнату светлой, и спасало от яркого, отраженного снегом, света. Хозяин, в качестве угощения, выставил кувшин хорошего красного вина, а Федор сотворил приличную и обильную, с его точки зрения закусь. Теперь они сидели, закусывали и спокойно говорили.
  - А этот молодой, ну, который говорил последним, он правду говорил? - задал мучавший его вопрос Федор.
  - Правду, - подтвердил самые жуткие догадки Сигурд.
  - Он только малую часть правды сказал, все намного хуже. С каждым поколением нас все меньше и меньше. У нас мало женщин, способных рожать здоровых детей. В наших кланах, их вообще все меньше и меньше, многие умирают от холода, и болезней. Жители внешнего мира, все реже общаются с нами, поскольку дерева в долине нет, и все топливо приходится либо добывать в горах, что очень опасно, либо покупать вовне, что дорого. Замкнутый круг.
  При этом в долине, существует несколько кланов, которых устраивает настоящее положение вещей. Они наладили ледяную тропу, по которой, на собаках, с огромной скоростью идут товары, на Стеонское плато. От конца тропы до школы всего два дня пути. Эти кланы, явно, заинтересованы в том, чтобы все оставалось как прежде. Они могущественны, и не столь малочисленны, как может показаться стороннему наблюдателю.
  - Значит, завтра будет жарко, - сказал Федор.
  - Боюсь, что жарко будет уже сегодня, - заметил магистр, - готовься Коган, за нами идут!
  Федор вскочил, и схватил меч, благо тот лежал совсем рядом. Приняв боевую стойку, он, как рекомендовал магистр, изготовился к бою. Но в дверь тихо постучали, и негромкий мужской голос сообщил:
  - Уважаемый Коган, там внизу, стоит полтора десятка человек, говорят, что они друзья батора Федора.
  - Кто бы это мог быть, - удивился Федор.
  - Я так подозреваю, - подал голос магистр, - что это Ворон и компания, так что хорошо, что их всего полтора десятка.
  - Ну, коли это действительно ваши друзья, то зови, будем знакомиться, - сказал хозяин. Знакомство предполагало, торжественную встречу и долгий церемониал.
  - Да Пор, - это уже слуге, - вели подать еще вина, и....
  - Нет, нет, нет, - прервал его Федор, - если это действительно мои друзья, и с мороза, то вином здесь не обойдешься, и закусь на такую компанию, в ваших условиях, будет дороговатой, мы с магистром сами. Да, уважаемый, Сигурд, давайте отбросим церемониальную часть, мои друзья, будут относится к вам, с большей теплотой и уважением, если их, после дальней дороги проводят сразу к столу.
  Сар Борнг только хмыкнул, и так лукаво посмотрел на Федора, что тот понял, кто займется едой и напитками.
  Через несколько минут, в комнату чинным шагом вошел Ворон, в сопровождении внушительной свиты. Когда он сообразил, что вместо положенной церемониальной комнаты для встречи гостей, его ждет ломящийся от яств стол. Он громко выдохнул, и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
  - Слава Ярлату, он здесь!
  А, увидав Федора, встал на одно колено, аналогично поступили все, кто был с ним.
  - Приветствую тебя княже, мы пришли за тобой, - провозгласил он.
  - Извини, мой друг, - напыщенно начал Федор, улыбаясь, и подойдя к Ворону, поднял его с колен. Возможно приглашение, которое я получил от нашего гостеприимного хозяина, было чересчур срочным. Но в результате, я спас нашего общего друга, чему, я думаю, ты тоже будешь рад. Так завязывай пыжиться и болтать, садитесь за стол, потом поговорим.
  Еще через полчаса, когда гости утолили голод, и выпили по паре стопок, кубками Федор пить коньяк запретил. Гости стали рассказывать, что произошло в Воличе, после его пропажи.
  Соли обиделись страшно, украсть из их замка гостя, не просто гостя. В общем, на входе в ущелье стоит Воличевская дружина, и пара вольных рот. Путь в Снежин закрыт наглухо, штурмовать снежный форт, дураков нет, а вот взять город измором, запросто.
  Услыхав такие вести, взбеленился уже Коган Сигурд. Для него важны поставки в город, наличие купеческих караванов и прочее, перекрытый ход в ущелье означал верную смерть, для его народа. Пришлось вмешаться Федору.
  - Так баторы, пошлем гонца, караваны в ущелье пойдут, ты Коган не волнуйся, эту проблему решим. Да пригласим в гости Солей, извиняться пройдется Сигурд, сильно ты их обидел, когда гостя выкрал.
  - Да я узнал о краже, только кода тебя привезли, княже, - насупился Коган, - вот разобраться, кто такой указ Ливиям дал, да в снег закопать, живьем. Я ведь только военный вождь, если у стен долины армия окажется, а такого не было уже триста лет, вот сейчас наступает мое время, а я откровенно не знаю, что делать.
  - Нэ тарапысь дорогой, в снег капат, придумаем как научит совсем думат, - сказал захмелевший Федор, - а то что на входе в ущелье войско стоит, вот об этом совет в известность и поставим, завтра на совете. Ты такое слово как хунта слышал? Нет, ну скоро услышишь, надо еще подумать, как эту новость обыграть, блин, политиком с вами стал.
  * * *
  Наутро похмелья не было, точнее оно должно было быть, но магистр поставил возле кровати Федора, кубок со своим похмелином. В общем, рабочее было утро.
  На совет Федор явился уже со свитой, что повергло в шок, всех старейшин, его наглость, просто привела их в ярость. Но голоса на совете не повышал никто, помнили вчерашнее, совет проходил спокойно, но накал страстей, все равно, был высок. Старейшины подготовились, и выбрали свою тактику, для новых условий. Первый попросивший слово, выступал уже два часа. Из его речи, Федор узнал много интересного из истории долины, он теперь знал, как зовут всех ее правителей, за последние триста лет, знал основы экономики, но до сути выступления, докладчик еще не дошел. Старейшины явно тянули время.
  Сидящий за столом Федор, вдруг, в одно мгновение осознал, что происходит, они послали гонца в Стеону! Эта догадка привела его в ярость, теперь он хотел знать, кто предал своего Когана. Один изменник, уже два часа мозолил глаза. Федор пошептал на ухо магистру, тот встал, извинился и вышел, мигнув Сигурду.
  Выступающий, так и не дошел до сути того, что хотел сообщить совету. В зал спокойно вошли два десятка ледяных стражей, и встали за спинами старейшин. Федор уже научился разбираться в клановых признаках, по внешнему виду воя, одежде и плечевому знаку, можно было сказать, к какому клану он принадлежит, и какое место он занимает в своем клане.
  За спинами старейшин стояли военные вожди их кланов, трудно было найти людей, для которых обвинение старейшины в измене, было более желанной вестью.
  - Достаточно уважаемый, - спокойным голосом сказал он, - в моем мире говорят, что краткость сестра таланта, по этому, кратенько, осветите нам вопросик, кто послал гонцов в Стеону и когда.
  - Да как ты смеешь... - попытался привычно заорать один из старейшин, еще не освоившийся с новыми правилами. Поскольку, видимо, магистр, старейшин не уважал, рот наполнялся не песком вовсе, беднягу вырвало, прямо на пол.
  - Ну, вот и второй предатель налицо, - спокойно сказал Федор, - кто еще желает признаться в том, что предал князя Готлинга?
  Остальные молчали, угрюмо глядя на Федора, который умудрился сидеть развалясь, даже на неудобной, узкой гостевой скамье. Ворон стоял от него по правую руку, а Коган Сигурд, по левую, магистр сидел рядом, и с удовольствием следил за представлением, которое давал юный Готлинг.
  - Ну, не слышу бодрых голосов, в чем дело? Вчера в школу был послан гонец, кто он и когда будет там? Я жду, - уважаемые.
  - Гонцами посланы братья Ливии, - вдруг сказал один из вождей, - а в Стеоне они будут завтра к вечеру, взяли самых быстрых собак. Посылали их трое Сорит, Роолд и Кваля, да и остальные замешаны все, кроме Олонда, он тут точно не причем.
  - Ну и что делать будем? Я смотрю, горизонтов вообще не видим, на старости лет оборзели совсем. - Федор начал заводиться, он вдруг осознал, как полтора десятка, разжиревших правителей, подставили под удар целый народ.
  - Что ты хочешь сказать магик? - лениво, явно чувствуя свое превосходство, задал Федору вопрос, один из сидящих за столом совета. - Ты понимаешь магик, где ты находишься. Одно мое слово страже, и....
  - Одно мое слово Сигурду, - перебил его Федор, - и тебя ублюдок, повесят за ноги без штанов на морозе. Я тебе сейчас кое-что расскажу. Да воев охраны позови, пусть послушают, чем тут старейшины заняты, какие вопросы решают.
  Когда в комнату вошли еще два десятка воев, облаченных в меха, и одетых в тяжелый доспех. Федор начал говорить, обращаясь к тому старейшине, которого так бестактно прервал:
  - Начнем с того, что по твоему, ублюдок, приказу, твои вои, нанесли смертное оскорбление Воличевскому воеводе. Выкрали у него гостя, к которому воевода имеет кровный долг, да еще и приходится тот гость, бароном Шон Тергом, Двенадцатиградским князем и истинным Готлингом.
  Ну, воевода, соответственно, огорчился страшно, собрал войско, и сейчас, стоит на выходе из ущелья. Так, что больше, караваны через ледяное ущелье не идут, уважаемый.
  Через несколько дней, люди начнут голодать, за триста лет ваши запасы продовольствия, насколько я осведомлен, поистощились. Продали вы их на плато, в тяжелые времена, а накоплением новых не занимался ни кто. Не верили вы, что такое возможно, зажрались.
  Рассчитываете на непобедимых воев, - ан не тут то было. Ледяные стражи, хороши в ближнем бою, а прежде чем они из ущелья выйдут, их стрелами перебьют. Да и не пошлет воевода Сигурд, своих воев на верную смерть.
  Вы его за дурачка держали, а теперь он здесь главный. Стеона вас не накормит, она сама, на привозном живет, да у вольных шлемов, с этим не сильно разгуляешься. Так что, не совет старейшин вы теперь, а банда зажравшихся торгашей, которых военный вождь, своей властью может просто голыми на мороз выгнать. А я попрошу его, с вами, так и поступить, он вас за меня просил, не снизошли. А он снизойдет, я ему власть дал, вот и весь сказ.
  Вы думаете, что послали гонца в Стеону, и по мою душу придут. Да захотят прийти, многие за мою смерть не поскупятся, только кто после этого, с вами, предавшими Двенадцатиградского князя, дело иметь будет. Пока свои не вырежут, и своих предателями величать будут, - зажрались вы, мерзавцы.
  Тишина, которая повисла в комнате, была мертвой. Каждый из присутствующих осознавал сказанное, а произошедшее, касалось каждого жителя долины.
  Повинуясь приказу, просто жесту, военного вождя, вои скрутили старейшин и вывели их из комнаты, исключение составил молодой Олонд. Вои, просто не смогли, заподозрить его в предательстве, а Федор и не возражал. Ему были нужны сторонники, среди глав кланов, и не только военные вожди. Ведь то, что сейчас произошло, являлось, по сути, военным путчем, а военные плохо умеют управлять страной, история его мира это неоднократно доказала.
  Глава 3
  Тяжелы будут труды их,
  Много боли познают тела и души их.
  Но иного пути у них, просто не будет.
  Соломоново решение
  
  Теперь нужно было решать, что делать. Все присутствующие с интересом смотрели на Федора. А он сидел, молча, глубоко задумавшись. Ожидание тянулось долго, хмурая физиономия князя, не обещала ничего хорошего, тревожить истинного Готлинга просто боялись. В комнату входили вои, что-то шептали своим вождям, но тишину старались соблюдать, как поплатились за привычку орать предыдущие старейшины, знали все. Ожидание затягивалось, но Федор все молчал, наконец, он встал и медленно произнес:
  - Соберите тех, кто встанет во главе родов, после этих ублюдков.
  - Да, собственно они уже все здесь, - ответил один из вождей, - вон ждут в соседнем зале. И широким жестом указал на дальнюю дверь, через которую, Федор вошел в совет, сегодня утром.
  - Ну, тогда пошли, потолкуем, - бросил он, направляясь в ту сторону.
  Зал не то чтобы был переполнен, но народу хватало. Кресел в зале не было, еще не привыкли к длинным речам, да и прохладно, каминов и печей тут тоже не было. Федор влез на соответствующее возвышение, на которое вела лестница из трех ступенек, вздохнул и начал речугу.
  - Уважаемые вои, начал он, - я не хочу войны, по этому, товары пойдут, как только гонец достигнет армии Воличевского воеводы. Но главнее о чем я хотел сказать не это. Главное, я могу снять проклятие с долины льдов.
  После этих слов, тишина в зале стала физически ощутимой. Федор помолчал и продолжил:
  - Прежние старейшины, были против, они хорошо устроились и так. Что скажете вы люди, как велите, так и будет.
  Зал зашумел срезу, словно кто-то резко включил громкость. Толпа зашевелилась, к месту, на котором стоял магик, начали протискиваться люди. Поняв, что наступило время дебатов, Федор сошел с трибуны.
  К помосту подошли сразу четверо, но взобрался на помост только один, самый уважаемый, спора не было, его просто пропустили сразу. Он поднялся на трибуну и начал говорить:
  - Люди, магик предлагает нам начать жить как наши далекие предки. Жить без постоянного холода, иметь здоровых детей, он предлагает нам условия, когда начнут действовать защитные магические силы, он предлагает совсем изменить нашу жизнь. Это путь для сохранения нашего народа, или для его гибели. Еще неизвестно, как это будет, и что захочет за это магик, но давайте так, пусть поднимут руки те, кто считает, что проклятие надо снять!
  Лес рук, поднялся в зале.
  - Кто против?
  Тишина.
  Федор был просто ошарашен происходящим, демократическое решение, блин. Тем не менее, когда оратор сошел вниз, он вновь поднялся на трибуну и заговорил:
  - Я рад. Что вы приняли такое решение, но не все так просто, раньше из долины вытекала река, я пришел сюда по ее сухому руслу. По этому пути, ринется грязный поток, перенасыщенный разлагающимися трупами, и древним злом, которые остались еще со времен Ареийских войн, все это выльется в береговые болота, и обрушится на стоящие рядом селения. Сама долина, на какое-то время станет озером, вам нужно будет уйти из нее, на время, но уйти. Затем долину придется чистить от остатков зла, которые и ныне лежат во льду. Но я думаю, народ долины справится, это ваша земля и, ни кто не смеет ее у вас отобрать.
  Присутствующие в зале одобрительно зашумели.
  - Теперь еще одно, народ долины, станет великим, если будет думать не только о себе, но и о других, - продолжил речь Федор, - мы пошлем гонцов во все селения, по руслу реки, и предупредим людей. Кроме того, нужно выслать делегацию к хозяину болот, он тоже должен быть в курсе, а вот тогда колдовать. Населению же долины, нужно выйти из нее, до того момента, пока будут достигнуты все договоренности. Да, и подчините старую дрогу, это будет гораздо легче, пока воды нет, у меня все.
  * * *
  В путь тронулись перед рассветом следующего дня, как утверждал Сигурд, до полудня они должны были быть уже в крепости. Кроме того, нужно до восхода проскочить гладкое поле, иначе собаки не выдержат.
  Еще затемно, его закутали в меха, дали меховой намордник, с прорезями для глаз, и усадили на легкие бамбуковые сани, на металлических полозьях. Позади встал местный каюр, с тонкой тростниковой палкой, так по-родному, напоминающей удочку. В назначенный час, каюры вскрикнули, и караван из трех десятков упряжек выскочил из города, и устремился в темноту.
  Солнце еще не взошло, но вот-вот должно было показаться, а пока, над долиной висела серая мгла. Только теперь Федор и мог рассмотреть эту самую долину, из-за которой было столько разговоров. Огромное ледяное поле, состоящее из ровного, словно полированного льда, простиралось на многие километры в стороны и вперед. Казалось, что видна округлость планеты, еще чуть, чуть и ... . Но, на самом горизонте, вставали, словно стены серые исполины гор, которые окружали широкий ледяной простор, закрыв солнце от прямого взгляда тяжелыми и крутыми скальными уступами. Федор представил, как заблестит лед, когда солнце окажется в зените и ужаснулся. Правда, собачки неслись со скоростью километров сорок в час, но пока, обжигающий морозом ветер бил в лицо, и он, натянув намордник, закрыл глаза и, приготовился ждать.
  Первые лучи солнца, отразившись от зеркальной поверхности, нанесли по путникам, просто физически ощутимый удар. Федор почувствовал его силу, даже через закрытые веки, а каково было животным, и управляющими ими людям. Но местные только весело покрикивали на собачек, которые вовсе не сбавили ход. Федор понял, что опасность, они миновали благополучно, и путешествие обещает быть коротким.
  Так оно и случилось, около полудня сани замедлили свой бег, и остановились вовсе. Федор открыл глаза, и впервые посмотрел на границу долины, не скованным квадзияровой рубахой, взглядом.
  Казалось, что долина накрыта огромным идеально прозрачным куполом, только вот здесь, на краю, на высоту примерно в два человеческих роста, купол имел серебристый, металлический цвет, этакую, теплоизолирующую завесу, в самой горячей точке. Тут же, прямо на льдине, стояло насколько небольших деревянных строений, предназначенных для отдыха каюров, как про себя Федор продолжал называть возчиков, и собак. Из труб шел дымок, поскольку здесь, на краю долины, проблем с топливом не было.
  Пытаясь осознать величие сотворенного древними магами, Федор представил, что в долине просто лежит огромная ледяная глыба, заизолированная теплонепроницаемым куполом. Холодильник блин, натуральный холодильник.
  Каюры стали распрягать усталых собак, а поднявшиеся с саней люди, загребая широкими меховыми полами снег, подошли к краю ледяной глыбы. В некоторых местах, возле самого края завесы, были вбиты довольно высокие колья. На его глазах несколько воинов охраны, ухватившись рукой за кол, шагнули через завесу.
  Федор решил, что, чтобы спуститься на землю надо прыгать через завесу, и что вои проделывают это, держась за этот дрын. Прыгать, так прыгать, и прыгнул, десантура нам не привыкать, пролетел не высоко, метров с полутора, но, приземлившись, он почти по колено вляпался в какую-то сине-бурую гадость.
  В крепости стояла жара, градусов двадцать пять, тридцать, а он в шубах, да еще моментальный переход, словно вышел из холодильника, да сердечко, для таких упражнений, должно быть не слабым. Федор подобрал полы шубы и огляделся. Пришлось напомнить самому себе, это не твой мир, спрашивай, дурак, а потом прыгай.
  Завеса действительно была непроницаемой для тепла и света, действительно мутной, но, там где во льду были вбиты колья, с этой стороны, стояли деревянные площадки с лесенками, на одну из них, не спеша, выходил Ворон. Как только он преодолел мутный полог завесы, к нему поспешили люди, которые помогли снять шубу и накинули на голову легкую влажную полотняную повязку, для защиты от солнца.
  Сине бурая гадость, в которой стоял Федор, простиралась метров на пять, от купола, и площадка была сделана над ней. Не высокие, мясистые, непонятного происхождения, стебли, с крошечными волосками и округлыми шляпкам сверху, покрывали все пространство занимаемое грязью. Причем столбы, которые держали площадку в этой гадости, были каменными, а сам помост деревянным. Прикинув, что эта фигня, может разъедать дерево, Федор поспешил из нее выбраться, еще раз про себя выругался и пошел к площадке, понимая, что, таким образом, по глупости, просто мог скончаться, от сердечного приступа при резкой смене температур, или утонуть в каком-либо едком дерьме, будь здесь поглубже.
  Держа в руках шубу, измазанный по колено в этой гадости он подошел к улыбающемуся Ворону.
   Слушай батор, и во что это я так влип,- задал он вопрос, который его, на самом деле, вообще не волновал, но он старался отвлечь мага посторенним разговором.
   Существует мнение уважаемый, - задумчиво и не спеша начал тот, - что влип ты в первооснову магии этого мира.
   В смысле в дерьмо, - наивно поинтересовался Федор.
   Некоторые ученые Стеоны, которые не маги, считают, что в принципе, причиной самого существования силы, или если угодно магии, является крошечная спора некоего гриба, разновидность плесени, - начал объяснять стоящий рядом магистр.
   Сам по себе гриб мал и почти не съедобен, но он распространяет вокруг себя ареал силы. Корневища гриба пронзают весь континент, и те разноцветные каналы силы, которые ты можешь видеть, являются продолжением его корневой системы. Особенно много плесени в равнинных районах и по берегам рек, грибок не любит света, зато с удовольствием заполняет пустоты в камне, главное, чтобы были сырость доступ воздуха и гниль, исключение составляют места скопления силы, вот как здесь. Я не знаю, есть ли 'синяя плесень' на других континентах, но видимо есть, люди есть везде, а она их верный и надежный спутник. А вот в море, плесени нет, поэтому там нет и магии, боится, этот грибок, соленой воды. - Начал пояснять стоящий рядом магистр.
   Стало быть, вся ваша магия, есть защитное свойство некоего глюцинагенчика, великолепно!
   Нет, все совсем не так, - встал на защиту ученых Ворон. Если тебе угодно, то грибок является порождением данного мира, не он породил этот мир, - этот мир породил его. Искоренить его уже не однажды пытались, но, попробуй искорени спорное растение, одна спора, и через год колония. В общем, это бесполезно. Отсюда многое происходит не так, как мы бы хотели. Например, многие технические изобретения, кстати, доставшиеся от твоих предков тоже, действуют, только, далеко в море, посему, развитие этого мира тормозится, и уже много веков, остается примерно на одном уровне. В смысле технического развития.
   Ишь, как заговорил, где только выучился, ну а духовное?
   Ну, это ты должен знать не хуже меня, человек везде человек. Наше несовершенство наша беда, и наше спасение.
   В смысле, рад бы в рай да грехи не пускают.
   И в этом тоже, если люди найдут абсолютный покой, который устроит всех, то человечество просто само погибнет, без посторонней помощи, вымрет и все. Доколе существует жажда наживы, зависть, ревность, пытливость ума и любопытство, люди неистребимы.
   Половина перечисленного тобой есть зло, - так учили меня, - задумчиво сказал Федор.
   А собственно кто разделил, что есть добро, а что есть зло, - лукаво глядя на Федора, ответил маг, ты сам так учил.
  Стоящая рядом Нея, слушая их, просто корчилась от хохота, а Федор, который уже изрядно вспотел, начал злиться.
   Вот сдохну от жары здесь и сейчас, а вы будете дальше рассуждать о добре и зле, - отрезал он, опуская шубу на землю. К нему тут же подбежали служители, которые во время их разговора стояли в сторонке, и начали помогать раздеваться.
   Должен же ты, хоть во что ни будь вляпаться, ты же иначе дня прожить не можешь, либо в героях, либо вон, по колено в этом, ну в первооснове, - резюмировал произошедшее, уже давно знающий Федора Ворон. К великому восторгу Неи.
  * * *
  Прод. от 14.06 2013 Этот город Федор уже видел, но теперь, он смотрелся иначе. Шумной разномастной толпы купцов больше не было. Большинство лавок стояли закрытыми, рыночная площадь не была пустой, но, и не заполненной. Бойкий торг шел только в продовольственных рядах. Все остальные были вообще закрыты, кроме оружейного, тут стояла толпа, сдерживаемая только десятком ледяных стражей, и цены были, закачаешься. Город готовился к осаде.
  Некоторые купцы и прохожие, явно узнававшие военных вождей, только хмурились и молча проходили мимо, происходящее явно не вызывало у горожан энтузиазма, который обычно предшествует дурацким войнам, развязываемым без всякого повода. То, что ни к осаде ни к войне, несмотря на неприступные стены, город не готов, понимали даже малые дети.
  Федор и его спутники, желали оставаться инкогнито, поэтому были одеты как средней руки купцы. Даже Ворон, не надел свою любимую синюю хламиду мага, в которой, он таскался по береговым болотам. В ней же, с невозмутимым видом, он восседал в гостевой полати Воличевского воеводы. Внимание привлекали только военные вожди, их многие знали в лицо, а вооружены в городе были почти все. Кроме того, охрана из двух десятков воев, пришлась как нельзя кстати.
  Пройдя через крепость, путники вышли к воротам, возле которых в прошлый раз оставили лошадей. Коняшки находились в отличном состоянии, только малость застоялись. Воеводам и воям тоже подали коней.
  Походный шатер и прочее, что было на вьючных лошадях Ворона и Неи решили взять с собой, поскольку на путь через ущелье должно было уйти чуть меньше суток. Ночевать решили в пути, поскольку время не терпело, вопрос нужно было решать срочно.
  Через раскрытые, пока настежь, ворота шел поток людей. В настоящее время купцов уже пускали, и первые ласточки, уже добрались до города, но слухи, которые они принесли, мало, кого обрадовали. Больше народа двигалось в другую сторону, через ущелье, пока пускают, прочь от войны, - беженцы. Оказавшись за воротами, они уже не сильно спешили, надеясь на то, что если по ущелью двинется войско, то они успеют укрыться в многочисленных боковых ответвлениях или просто в скалах.
  Спешащие путники мало кого удивили, даже у такой большой группы могли быть свои дела, за пределами ущелья. А вожди надели шлемы, закрывающие часть лица, добросовестно изображая охранников. Брать на себя руководство отчаявшимися людьми никто из них не желал, так что, последний форпост оборины, проехали, не проронив ни слова.
  Ущелье, которое раньше было дном реки, представляло собой живописное зрелище. Уже сотни лет оно служило проторенной дорогой в Дест, по которой доставлялись скоропортящиеся товары и срочные секретные депеши. Уже давно, с тореного пути были убраны лишние камни и засыпаны ямы. А проточенный водой пористый камень представлял собой идеальную поверхность для движения людей лошадей и повозок.
  Гладкие стены, выше человеческого роста, словно обработанные наждачной бумагой, внизу носили следы пребывания человека, причем, чем дальше от города, тем больше. Огромное количество костровых следов, обозначенных на века остающейся копотью. И что больше всего поразило Федора, надписи, вырезанные в мягком пористом камне. Господи, как похожи наши миры, нет, не миры, люди одинаковы везде. Вот, знакомое и родное, Дарт и Порда были тут, Киса и Ося ... , ну и так далее, даже мат, выведенный копотью.
  Да ни чем они от нас с Антошкой не отличаются, думал Федор. Вон болван признался в любви какой-то Ларитте, на века в камне вырезал. Хорошо хоть лестницу не доволок, чтоб повыше, теперь, наверное, это все сточит вода и, слава богу.
  О силе потока говорила старая дорога, она была высечена в камне, на высоте примерно шести метров, или выше, что говорило о приличной глубине реки. Достаточно широкая, чтобы разъехаться двум всадникам, но не для проезда купеческих фургонов. Если река будет спокойной, то наладят судоходство, - думал, глядя на нее Федор,- а если нет!
  * * *
  К месту стоянки подошли затемно, тут, на приличной круглой каменной площадке, уже горело несколько костров, и ютилось пять, или шесть, купеческих фургонов. Федор со спутниками, просто заняли все оставшееся место. Достаточно быстро развели костры, и разбили низкие полукруглые меховые палатки.
  Поскольку на площадке стало довольно тесно, сразу пришли знакомиться купцы, ради собственной безопасности, им надо было знать, кто стал их соседями. Они принесли пару мехов местного вина, в качестве дара. Федор превратил мех с водой в мех с местной рисовой водкой, которую пробовал еще в Стеоне, дабы не выдать себя коньяком, сделал ответный дар. На полсотни человек этого было маловато, так что пришлось еще пару раз прибегать к магии.
  Таким ходом отношения наладили быстро, над лагерем повисло не то, что бы всеобщее веселье, но благодушие. Не смотря на это, Федор заставил военных вождей выставить посты, и назначить караулы. И потекли вольные разговоры. На таких встречах всегда происходит обмен новостями и слухами. Общество, в котором нет средств массовой информации, тем не менее, имеет пути ее передачи, одним из таких путей и является торговый люд.
  Прежде всего, Федор узнал, что получивший его письмо воевода, открыл дорогу караванам, и торговля с долиной наладилась. Правда теперь, приходится платить дань осаждающей армии, но умеренно, воевода не лютует, и уплатившим, не только свободный проезд, но при желании, дают охрану и подмогу. Чувствовалась рука кого-то из друзей, на вопрос Федора, Ворон ответил, что, скорее всего это Сунильда, которая взяла воеводу в ершовые рукавицы.
   Какие рукавицы, - не понял Федор.
   Ну, рыбка такая скользкая, ерш называется, вперед свободно, даже помогут, а назад, колючки во все стороны.
  Федору, сравнение понравилось, вспомнил ежовые рукавицы, и только улыбнулся.
  Следующей новостью, для него, стал состав войска. Оказывается к двум ротам, и личной дружине, с которыми вышел из Волича воевода, присоединилась охрана северной стены, в полном составе, под руководством двух девиц, с каралужскими мечами. Затем, когда они уже осадили долину, пришли еще две роты, не желающие оставаться в стороне от такого похода, да куча бандитских шаек, которым воевода объявил амнистию. Корче, у ворот ущелья собралась невиданная со времен Ареийских войн профессиональная армия. Ворон с улыбкой добавил, что все новопринятые разбойники, были распределены по вольным ротам, а сторонним новобранцам он не завидует, но этим еще повезло, и они это знают.
   В чем повезло? - спросил Федор, решив проверить свои мысли.
   Как в чем, они теперь в ротах, а из рот выдачи нет, накормлены, напоены, одеты, а прослужат год, станут вообще вольными шлемами, если доживут. Война на носу, к тебе прибыли Двенадцатиградские послы.
   Какие послы?
   Двенадцатиградские, ты же князь, вот твой народ прибыл к тебе за защитой, говорят, часть городов осаждены, край разорен.
   Кем?
   Сейры, они решили прибрать к рукам, самые богатые земли Роолинка. Ну, а за ними стоит орден Арея, эти уже прислали послов, помочь желают, но в качестве условий, выдвигают такие, что лучше уж сейры.
   Ууу... б.... завыл Федор, и что опять без меня никуда? А Антоша?
   Никуда князь, назвался груздем - полезай в кузов, такова твоя доля, и такова будет твоя жизнь, сколько бы ты не прожил. Проживешь триста лет, будет триста, - умрешь завтра, знать такова судьба, а пока за дело князь, отдохни выпей вина, поспи, и за дело. Тебя ждут люди, они верят в тебя, ты уже стал легендой, - так будь хорошей легендой князь. Будь красивой легендой!
  Глава 4
  И будут приходить к ним люди,
  Дабы идти рядом с ними.
  И будут приходить народы
  Дабы они вели их...
  Князь
  
  Утром, Федор убедился, что ночевали они не так далеко от входа в ущелье, как ему казалось. Первые лучи солнца осветили обточенные водой стены, и высветил яркую, с ровными, словно обрезанными краями полосу входа. Крайние башни, уже шесть веков защищавшие вход, стояли исполинскими стенами, делая вход прямоугольным. Верхнюю сторону прямоугольника составляла каменная арка моста. Деревянное покрытие уже давно погнило, но сама арка, стояла прочно, словно ожидая того момента, когда в ней снова возникнет нужда.
  Строго между башнями стоял пост, офицер и два десятка вольных шлемов, в полном вооружении, плюс десяток легковооруженных лучников. Выходящие на эту сторону стены башен имели свежепробитые бойницы и там, видимо, тоже были вои. Вход и выход из ущелья зорко охранялся.
  Когда колонна приблизилась к охране, вольные шлемы выстроились в ряд, под прикрытием тяжелых пехотных щитов и лучников. Из башни высыпало еще два десятка тяжеловооруженных мечников, и они быстро пополнили строй. Федор залюбовался действиями офицера его армии, не имеющего представления, о присутствии столь высокого начальства.
  Он оглянулся. Лица военных вождей и ледяных воев были суровы и ни сулили ничего хорошего такой заставе. Прав был вояка, службу знал, и жить хотел.
  Князь поднял руку, и сопровождающие его вои остановились, прикрыв лицо шлемом, Федор выехал вперед и, подъехав вплотную к строю щитов.
   Кто командир отряда, - начал он голосом, не терпящим возражений.
   А вы кто будете, - осторожно спросил, один из воев, шлем, которого, украшал большой белый султан, из каких-то перьев.
   Мы посольство из долины, сообщите по начальству, лучше всего Секачу или Ковалю, - ответил за Федора Ворон. Начальник поста, коротко отдал какую-то команду, и один из лучников помчался с донесением.
   Извините уважаемый, сказал командир, пройдется несколько минут подождать.
  Минут через двадцать, к посту вальяжной походкой подошел Секачь, в сопровождении еще полусотни копейщиков. За это время строй не распался, все стояли в напряженном ожидании. Чтобы не накалять обстановку Федор отъехал к сопровождению, и спросил ворона:
   Чем тут у вас награждают офицеров?
   Оружием, титулами, деньгами, смотря каких и за что.
   Ну, вот начальника этого поста, за хорошую службу.
   Деньгами или оружием.
   Ребята, у кого есть хороший клинок, Готлингу в долг.
  По строю прошел шумок, и Федору передали небольшой зачехленный клинок, чуть больше ножа, но меньше меча, этакий кортик. Федор извлек его из ножен. Такого он еще не видел, голубоватая ровной закалки явно каленое железо, хрупковат правда, но точится должен хорошо, ровно проточенный кровоток, и надпись вдоль клинка 'Не обнажай зря'. Федор аж выдохнул, ух:
   Сколько же такой стоит братцы?
   Расколдуешь долину, твой будет, - ответил кто-то сзади.
   Что за послы, - начал, довольно грубо, Секачь, подойдя к строю мечников сзади - мы не ведем переговоров.
  Федор тронул коня и, подъехав к деревянной стене, из тяжелых окованных железом щитов, снял шлем. Глядя в упор на Неугоду, физиономию которого было трудно описать маслом, произнес, обращаясь скорей к солдатам, чем к неудачному переговорщику:
   Слышь, братцы, глянь, как меняет людей власть, сотником был, Секачем звался, им и был, а теперь в звании вырос, а стал просто свиньей.
  Солдаты в строю захмыкали, но не дружно заржали, они еще не поняли суть происходящего, поняли только, что этот человек давненько знает тысяцкого. А Секачь вытянулся по стойке смирно, и заорал:
   Прости княже, я ж не знал.
  - Ладно, - буркнул Федор, соскакивая с коня, - принимай посольство, да скажи остальным, что я приехал, сейчас буду. Кто командир заставы?
  По короткой команде, что-то понявшие вои, раздались в стороны, и тоже вытянулись во фрунт, уже все знали про новые порядки введенные Готлингом. К Федору шагнул высокий худой человек, с плюмажем на шлеме и, приложив кулак правой руки к груди, отрапортовал:
   Десятный Корист, княже.
  Федор взял двумя руками зачехленный клинок и, протянув его десятному, сказал:
   Прими за отличную службу вой, порадовал ты меня, служи так и впредь. Я хоть буду знать, что в этом бардаке есть настоящие солдаты.
  Десятный встал на одно колено и взял клинок, затем снова встал и сказал с улыбкой:
   Спасибо княже, век не забуду, не будет у тебя слуги вернее.
   Добре, - сказал Федор и обнял офицера. Затем развернулся, вскочил на коня, и ... .
   Ребята, баченок воды у вас есть? - сказал он, обращаясь к мечникам. Через минуту перед ним стояло два ведра.
   Когда сменяетесь? - обратился он к воям.
   Через три стражи, княже.
   Вот сменитесь, отпразднуете, а до тех пор ни, ни, с сотника спрошу ежели что, - сказал Федор, и в очередной раз, как говаривал Антоша, толкнул этот мир на тропу алкоголизма, совершив библейское чудо.
  * * *
  В шатре воеводы, Федора ждал пир. Имел место здоровенный круглый стол, как его сюда притащили не ясно, покрытый льняной серой тканью. Груда закусок, явно не походного назначения. И вся веселая компания в полном составе, Ворон с Неей, Воевода с сыном, Сунильда с дочерьми, близнецы с Салией, сестрички Кэр, они-то откуда, Секачь с Опорой, для полного комплекта не хватает, только Антошки. При этой мысли сердце просто защемило, к горлу подкатила злость. Невольно, пришла на ум фраза его первого комбата, прошедшего не одну войну и ставшего майором, старого кадрового вояки при ускоренном военном образовании:
   Всех отличников, собрать в Ленинской комнате, повесить, и написать за что, - господи, как хотелось, именно так и сделать, в прямом смысле. И он изрек:
  - Чего расселись баторы, у князя дел, по самые не балуйся, а вы водку жрать!
   Нет княже, - остановил его отповедь воевода, - у нас так не принято, сначала пир, по поводу твоего освобождения. Вот по ходу и расскажешь, чего нам дальше делать. Послов примем, угостим людей, измаялись ждать, а без тебя пир начинать нельзя.
  В шатре повисла зловещая тишина, а Федор вдруг понял, что они рады его возвращению, они ждут его, чтобы он разделил с ними радость. Они все сидели за накрытым столом, и чинно ждали главу, ждали его. Здесь за столом сидели друзья, люди которые доверились ему полностью, которые пришли его спасать, на глазах, вдруг, навернулись слезы, и он сказал:
   Простите друзья я всегда с вами, - и шагнул к столу.
  * * *
  Пир был знатным, единственное чего по привычке придерживался Федор, это своей традиции есть только те продукты, которые он мог на столе опознать. Например, жареное мясо и рыбу, хлеб, кашу и т.п. никаких соусов, и непонятных блюд. Зато пил все, десантная выучка.
  Через пару часов, когда подвижники пришли в благодушное настроение, он стал излагать ближайшие планы.
  - Значит так, баторы, украли меня у вас из-под носа, стало быть, я теперь своей безопасностью сам озабочен буду. Ну, это дело второе. Сейчас главное долину эту ... расколдовать. Завтра с посольством, к болотному выезжаю, в посольстве: ледяные стражи, сколько их там, Сестрички Кэр с командой, Ворон и магистр. Остальным сидеть тут бдить и ждать. Да, уберите лагерь из русла реки, смоет, к той самой маме.
  - Княже, а как с двенадцатиграцами? - встрял в его монолог Ворон.
  - А они еще не здесь, а почему? Послать за ними.
  Пришли послы, Федор ожидал увидеть эдакую боярскую делегацию, в высоких меховых шапках и широкополых, до земли, шитых золотом нарядах с разрезными рукавами. Но все оказалось совсем не так.
  Перед нм стояли два десятка человек, одетых скорее так, как он представлял себе средневековых купцов, коими они вероятно и были. Единственное, что отличало их костюмы, от костюмов присутствующих рядом сподвижников, это достаточно узкие рукава камзолов и плотные матерчатые валики, нашитые на плечах груди и рукавах. Федор сразу понял, в чем дело, на такую куртку можно быстро одеть легкие латы, валики смягчат удар, нечто вроде привычной камуфляги, средневековый стиль милитари.
  Все гости сидящие спиной к послу развернулись к нему лицом, что вызвало непродолжительную суматоху. Федору, правда не пришлось увидеть чужие затылки, поскольку он сидел в центре стола и напротив него, лавки были пусты.
  Видимо, старший, из посольства, вышел на середину шатра, встав между П образно поставленных столов, поклонился Федору, явно плохо представляя, как себя вести в данной ситуации сказал:
  - Мы прибыли из Двенадцатиградия, княже, плохо у нас, прибыли по праву твоему на стол тебя звать.
  В палатке повисла тишина.
  Федор встал, и поскольку его немного пошатывало, от уже употребленного меда, опершись руками о стол, ответил:
  - Простите меня уважаемые баторы, я с далекого пути, был в обстоятельствах, от меня не зависящих, посему устал, да и выпил с устатку изрядно. Прошу вас перенести нашу с вами официальную встречу на завтра, ибо не могу сейчас, столь серьезных дел решать, сами видите. А до завтрашнего полудня, будьте моими гостями на этом пиру.
  Присутствующие заулыбались, и Ворон тишком показал Федору поднятый вверх большой палец.
  Как ни странно, но старший в посольстве облегченно улыбнулся и даже расслабился. Он приложил левую руку раскрытой ладонью к сердцу, в неком подобии римского салюта, и вежливо сказал:
  - Благодарю за приглашение княже, мы принимаем его с превеликим удовольствием.
  После этого пятясь спиной вперед, он вышел из шатра, и тут же вошел по новой, со всем посольством, и уже в качестве приглашенного гостя, а не официального Двенадцатиградского посла.
  Теперь гостей усадили напротив Федора, и пир продолжился.
  - Ну что, твое сиятельство, как себя чувствуешь в новом качестве? - обратился к Федору сидящий по правую руку магистр.
  - В каком качестве и, причем тут сиятельство? - вопросом на вопрос ответил Федор.
  - Ну, раньше тебя именовали больше бароном, чем князем, поскольку князь ты был по роду, а не по званию. Теперь послы, предлагая тебе Двенадцатиградский стол, объявили о том, что признают тебя полноправным князем. Так что, теперь ты больше не батор, а сиятельство.
  - Ну, блин предки, чего-то новенького придумать не смогли, - буркнул Федор, - ладно зовите сиятельством.
  - Если так дальше пойдет, глядишь, и государем звать будем.
  - Нет, надо вас тормознуть, а то и до нимба дойдет. Знаешь что такое нимб, магистр?
  - Ну, это сияние вокруг головы, присущее богам, и некоторым святым, - ответил старец. Святых так иногда их рисуют поклонники единого Уто.
  - Это Сейры, что ли?
  - И Сейры, только они скорее отстаивают свое понимание законов Уто, хороших законов, но трактуют они их, как бы это сказать...
  - Через задницу, - перебил собеседника захмелевший Федор.
  - Вот именно, иначе и не скажешь, позорят они нас, бараны безрогие, да истинных последователе Уто казнят - вступил в разговор двенадцатиградский посол, имени которого Федор еще не знал.
  - А ты не из них ли будешь, - поинтересовался Федор, - кстати, а звать, величать тебя как, добрый человек. Иль по обычаю спрашивать нельзя?
  - Отчего же нельзя, княже, - зовут меня Степан Рыло, - я из Парского служивого рода. Не купец, скорее охранный вой, и род наш уже сто лет поклоняется истинному Уто.
  - Да прибедняется он, - не выдержал магистр, - служивыми родами, в двенадцатиградии называют местных дворян. А что, не купца же посылать князя на стол звать, вот его и прислали. Да и род Рыло, не такой бедный и захудалый, как он показать хочет, опять же тебе княже, хоть дальняя, седьмая вода на киселе, а родня.
  - Вот оно как, ну давай тяпнем медку, за знакомство родичь, а то моего походного коньячку, ты чую, еще напробуешься, поперек горла встанет. А про нимб забудьте, если и увидишь что, так это просто рога срослись.
  Дружный хохот окружающих, показал, что многие внимательно прислушивались к их разговору. А лукавая улыбка Степана Рыло, показала, что истинные поклонники Уто далеки от фанатизма.
  Глава 5
  Страшны будут враги их,
  Но, будут они побеждать...
  Ротан
  
  Проезжая по лагерю, Федор не испытывал какого либо дискомфорта, последствия вчерашнего пиршества, были стерты обильной закуской и плотным завтраком. Единственное, что отправило его с утра на конную прогулку по лагерю, было желание размяться и посмотреть, как вообще ведут себя воины в средневековом лагере. Поскольку, он еще не примелькался в качестве начальника, вои не знали его в лицо, это позволяло беспрепятственно наблюдать. Еще несколько дней, и такой возможности у него не будет.
  Солнце с утра еще не припекало, настроение было спокойно ленивым, о делах сегодняшних думать не хотелось вообще, и он думал, как узбек, пел о том, что видел.
  Вот, явно палатки какой-то роты вольных шлемов, четко по линейке установленные однотипные шатры. Привычное, военное посторенние, - где сразу ясно, где солдаты и кухня, а где офицеры и штаб. И люди смотри ты все при деле. Вон двое пехотинцев роют отхожую яму, старая явно переполнена. Вот часовой у штаба. И охранение на местах, посторонних не пускают, на плацу явно идет боевая учеба, группа солдат упражняется с мечами, судя по однотипности движений, выполняют боевой комплекс, характерный для данной роты. Это классные вояки, в бою не должны подвести. И судя по палаткам их не меньше полутора тысяч. Даже свободные от службы заняты, кто смазывает маслом кожаный доспех, кто варит на костре какую-то вонючую гадость, явно незаменимую в солдатском быту. Так кто это, спросить у Ворона, и взять командира на заметку.
  А тут у нас кто, это что за сборище шалашей и землянок. А новобранцы, точнее крестьянская легкая пехота. Только где она, лагерь почти пуст, да и присутствующие мало похожи на солдат, глянь-ка, в этом лагере даже женщины есть, и не мало. Так с этим надо отправлять разбираться новоиспеченного воеводу Секача, ишь блин, распустил армию, приеду, объясню, чем должен столь уважаемый батор, заниматься во время похода. Так, а где же наши крестьяне и что там за пылюка? Ага, вот они родные, строем ходить учатся, поехали, посмотрим.
  То, что увидал Федор, подъехав к импровизированному плацу, сначала вызвало на его лице улыбку старого ветерана, а потом, когда разобрался в ситуации, просто гнев.
  На момент, когда он подъехал к плацу, обучающий новобранцев сержант выстроил их в одну шеренгу и, проходя вдоль строя, лихо лупцевал здоровых крестьянских парней по физиономиям.
  - Каким таким интересным делом занят уважаемый батор, - поинтересовался Федор.
  - Проезжай служивый, - грубо ответил сержант, - они добровольно поступили в нашу роту, стало быть, теперь они собственность роты.
  - А вы многоуважаемый, теперь рабовладелец, или тоже, просто дорвавшийся до власти, раб.
  - Что ты сказал, озверел сержант, да я тебя сейчас с коня то спущу!
  - Незачем, - ответил Федор, соскакивая на землю.
  Он знал этот вариант солдат, в бою к ним не было вопросов, отличный служака, хороший товарищ. Пока дело не касалось власти, как только такой дорывался до минимальной власти, он превращался в дикого необузданного зверя. Доверять таким людям подразделения выше каптерки, неписанным уставом российской армии, строго запрещалось. Но с этим уродом, нужно было срочно что-то решать, иначе он изуродует сотню за месяц. Именно по этому, соскочив с коня, Федор встал перед нм, положив руку на меч.
  - Если бы, не правила, введенные новым Готлингом, я бы поступил с тобой по законам чести, - сказал, с кривой усмешкой сержант. - Вали отсюда, конный воин,- с этими словами он развернулся, и сделал вид, что уходит.
  - Знаешь, - задумчиво сказал Федор, не имеющий представления о местных казарменных законах, но, подозревая, что они мало отличаются от тех, что ему знакомы, - мои друзья с князем договорятся, так что там положено?
  Вместо ответа, сержант, стоящий на тот момент спиной к Федору, нанес ему кулаком секущий удар сверху вниз, с разворотом, называемый в казачьем бое винт. Федор, получив такую подачу, сел на землю, и сделав кувырок, назад вскочил на ноги. Встряхнув головой, в которой стоял монотонный звон, называемый у рукопашников колокола. Федор встал в стойку, изготовившись к бою. Нападение последовало незамедлительно. Классический сейкен джудан учи, затем маваси в колено с попыткой провести после него, жесткий круговой удар ногой в голову.
  Но Федор имел изрядный опыт подобных баталий, поэтому сделал прогиб по направлению удара, и показал противнику популярный прием, красиво называемый в восточных боевых искусствах 'Хвост дракона'. Теперь пыль собирать пришлось сержанту. Они встали в стойки, изготовившись к серьезному бою. Но судьба дала им другой сюрприз, оказывается, военные патрули существовали и в этом мире. Четыре всадника окружили изготовившихся к схватке бойцов, и один из них замогильным голосом произнес:
  - Сержант Асторн, что здесь происходит?
  - Учу молодых батор лейтенант, - отрапортовал тот.
  - А это кто?
  - А проезжал тут рядом, решил вмешаться в воспитательный процесс, - отрапортовал сержант, хороший вояка, меня к земле приложил.
  - Кто ты такой, и что делаешь на территории лагеря? - задал лейтенант, естественный в таком случае вопрос.
  И тут Федор понял, в какой дурацкой ситуации он оказался, представься он по полной программе, кто ему поверит, а соврать, так он еще по-настоящему и не сможет. Ситуация оказалась такой комичной, что он просто захохотал, захохотал так, что сел на землю. Но окружающие юмор ситуации поняли плохо.
  - Доставить на гауптвахту до выяснения личности, - приказал офицер, - если он такой хороший боец, как ты говоришь, может оставим в роте.
  Двое бойцов соскочив с лошадей, скрутили Федору руки, не хуже ментов, и не спеша повели его в направлении лагеря. Перемещаясь по поверхности планеты, с посторонней помощью, Федр просо икал от смеха.
  * * *
  Его втолкнули в полутемную землянку, в которой плотно висел перегарный дух. Упав на застилавший пол нетолстый слой соломы, Федор поднялся и огляделся.
  В землянке сидел помимо него еще шесть человек. Мины присутствующих имели такой затрепанный вид, что сразу стало ясно, по какой причине эти люди здесь оказались.
  - Ну что браты, - може похмелимся? - задал уже стандартный вопрос Федор.
  - Слышь, Ата, похмели шутника а? - сказал, самый старший с виду, из компании. Дальнейшее, напоминало уголовную разборку, из плохого детективного сериала.
  С пола встал здоровый бугай, с азиатским разрезом глаз, черным волосом и изувеченной физиономией. Федор ухмыльнулся и подумал, может, хватит изображать дурачка, авось пронесет. Но не пронесло, бугай протянул ручищу, такой здоровой лапы, Федор еще не встречал. Тем не менее, рефлекс десантника сработал на полную катушку, захват за большой палец, поворот наружу, удар коленом в пах, и с правой, локтем в голову. Бугай хрюкнул, и снова сел на пол.
  - Так, что, уважаемые, похмелиться подать, - уже ерничая, обратился к присутствующим Федор. Он уже понял, уголовщина здесь та же, что и дома, а дома он с ней дело имел, правда, с другой стороны.
  Тогда с пола встал еще один мужичек, небольшого роста, с виду крепыш, правда, одет он был не по-военному. Светлая полотняная почти до колен, широкая сплошная рубаха, скорее туника, полосатые порты, заправленные в щегольские сапожки красной кожи.
  Мужичек двинулся на Федора. Тот сообразил сразу, что его противник сведущ в боевых искусствах, слишком плавно он передвигался. Если местный мастер то надо попробовать, решил прапор.
  Бой начался молниеносно, как и должно было происходить в подобной ситуации. Атака уход, контратака. Наткнувшись на защиту противника, Федор просто улетел к противоположной стене, движения были такой силы, словно против него выступал робот, нет не робот - свободный ястрег. Чтобы сохранить жизнь, Федору осталось только одно, князь призвал меч.
  Он стоял в углу, держа в руках оружие, клинок которого отсвечивал темным вулканическим стеклом, явно демонстрируя, что темных здесь полно.
  Вопреки ожиданиям, его противник не упал на колени, и не стал молить о пощаде, он криво улыбнулся и сказал:
  - А вот тебя-то я и искал, как хорошо, даже долго возиться не пришлось, ведь это ты - ублюдок Маргоза!
   В каком смысле? - не понял Федор.
   Маргоз был эскадом, а ты его потомок, пришедший через ворота.
   Я действительно пришел, как мне сказали, через ворота, которые нашел Маргоз.
   Он их не нашел, он их открыл, создал. И бежал через них! Пока жива в вашем мире его кровь, ворота закрыть нельзя, ну мы до вас попозже все равно доберемся. Ладно, хватит болтать.
  После этих слов, этот неведомый противник преобразовался, мгновенно, без видимых переходов и временных интервалов, видимо это давалось большой практикой. Перед Федором был не тролькар и даже не горанлин, если бы, не привычка к новостям этого мира, то его хватил бы ступор.
  Если тролькары и горанлины, да даже гарпии имели хоть какое-то сходство с человеком, то в этом ничего человеческого не было вообще. Шестилапое существо, с плотным отливающим черным блеском панцирем и двумя клешнями, напоминало скорее бесхвостого скорпиона, которому вместо его грозного оружия прилепили защиту вроде рачьего хвоста. От классического рака тот отличался формой хитинового панциря, с острыми, рванными режущими краями, напоминавшего скорее крабий, и маленькой подвижной головой с острыми хитиновыми губами, на тонкой, покрытой защитными пластинами шее. Но рассматривать порождение чьей-то воспаленной фантазии времени у Федора не было, нужно было действовать, и он вступил в бой.
  Начал он с того, что перехватил меч за противоположный конец, и представил, что вооружен тем оружием, которое в стиле Вин чун куэнь, называют малыми мечами, или городскими ножами. О радость, меч распался на две части, и Федор получил оружие, которым в данной ситуации было лучше всего пользоваться. Самую страшную ошибку, которую допустил его противник, Федор использовал на полную катушку. Этот импровизированный ракокраб, был слишком велик, для маленькой землянки. Не то чтобы он совсем не мог двигаться, но его движения были ограниченны, как у человека, который ведет бой в коридоре шириной в его плечи, ну может чуть шире, а преобразованный яст явно привык биться в чистом поле или, во всяком случае, без ограничения движений, этакий танк в переулке.
  Использовать магию Федор просто не мог, искать потоки, не было времени, он шагнул вперед и атаковал левую клешню, прикрывая левым ножом корпус, от возможной атаки. Мечик не подвел, он разрезал хитин, покрывающий существо, словно острый нож свежую булку. Прижимная часть клешни упала на пол, брызнула кровь, а само существо тоненько завизжало. Памятуя, что имеет дело с ястом предателем и наемным убийцей, Федор не ведал ни жалости, ни пощады. Он продолжил атаку, подрубая ноги существа по левой стороне его тела, отчего противник стал заваливаться на бок, явно стараясь придавить Двенадцатиградского князя к стене, или разрезать острой кромкой панциря.
  Предвидя подобную перспективу, Федор подался назад и получил краем павой клешни в плече. Острые хитиновые пластины, с рваной кромкой, были предназначены для того, чтобы вырывать из противника мясо кусками или, в крайнем случае, наносить обширные ранения. Счет почти сровнялся, но в горячке боя, Федор так не считал, он резко повторил атаку направо, теперь уже двумя ножами, полностью отсек правую клешню и переднюю ногу чудовища. Ястрег взвыл, вытянул для сохранения равновесия свой раковый хвост, пробив при этом крышу землянки насквозь. Строители данного сооружения на проведение такого рода поединков явно не рассчитывали. Крыша рухнула, придавив корпус закованного в хитин монстра к земле, оставшиеся четыре ноги просто не выдержали нагрузки. На стоящего у стены Федора просто посыпался песок.
  - Последний приказал сказать, чтобы ты пришел к нему сам, ослушаешься лучше тебе не рождаться, - прохрипело чудовище.
  - Совет принят, вот закончу дела и приду в гости, - прорычал Федор, и воткнул один из ножей в ту часть панциря, где по его расчетам, должно было быть сердце чудовища. А другим рубанул, по покрытой панцирем шее. Он не ошибся, монстр дернулся и затих.
  Федор выдохнул, и вдруг понял, что это еще не все. Тонкая струйка песка, словно вода, заполняла пространство, в котором он оказался, еще минут двадцать, и он будет похоронен заживо, как это уже произошло со всеми присутствовавшими в землянке сидельцами.
  Найдя рядом зеленый поток силы, он перекрыл падение песка, создав над собой метровый козырек, и превратив оставшуюся силу в бульдозерный щит подходящего размера, просто сдвинул пласт земли метра на три, освобождая свое тело из неожиданной ловушки.
  Песок и земля хлынули со всех сторон, но он уже высочил в середину ямы, и начал выбираться на поверхность. На самом ее краю, его остановило упершееся в грудь копье.
  Здоровенный стражник, уперев в грудь Федора острие копья, молча, разглядывал его, словно профессор зоологии нового, не известного науке жука. Затем он, так же молча, кивнул, приглашая пленника вылезать наверх.
  Федор понимал этого солдата, он начальник караула, и должен отвечать за все. Но, понимал и другое, у него лично, времени нет - нет совсем. Связав два потока, он ограничил движения стражника, оставив ему только возможность дышать, поднялся наверх, и скомандовал двум оставшимся:
  - Дежурного офицера, бегом!
  - Ты кто такой, - начал было один из них, поднимая копье, с широким лезвием, напоминающее скорее алебарду. С подобными железяками, ходили охранники в Стеоне.
  Федор призвал меч, и одним движением перерубил древко, возле самых рук солдата. Затем тихо, не повышая голоса, произнес:
  - Еще вопрос, и я увижу ваши головы, на концах ваших собственных пик.
  И солдаты рванули бегом. Федор стоял и ждал, ждал дежурного офицера, и тот появился, достаточно быстро.
  Увидав худую физиономию дежурного офицера, Федор хмыкнул, везение везением, но эта закономерность, ни к чему хорошему не приведет. К нему широким шагом шел Корист имеющий теперь на плечах погоны обшитые каемкой, сотник Корист.
  * * *
  Короче, через пятнадцать минут Федор был возле своей палатки, и отдавал приказы.
  - Сотника Користа ко мне, пусть сначала сдаст дежурство, и передаст другому офицеру подразделение, он у меня будет другим командовать, в составе роты. Сержанта Асторна сюда, без объяснений, - этого бегом!
  Теперь Федор развернулся к своим соратникам, которые уже набились в его палатку:
  - Последний, не сидит, сложа руки, он прислал ко мне наемного убийцу. Или человека, нет, свободного ястрега, который должен был меня, то ли убить, то ли похитить. Кстати, Ворон, что это за вид ястов, который становится этаким раком, тьфу ты, не в том смысле, - выругался он, увидав ужас на лице сподвижника.
  - Чего уставился, как бык на мясника?
  - Ты убил не ястрега, ты убил ротану.
  Кого?
  Прямого потомка какого-то бога, правнука, или внучатого племянника, суть не важна. Главное, теперь у тебя прибавилось могущественных врагов, возможно в сотню раз, если об этом узнают сторонники того бога, потомка которого ты убил.
  - То есть я грохнул родственник Последнего, а стало быть, и своего? То есть я и сам этот самый Ротана?
  - Выходит так.
  - Ну и безымянный с ним, мы и друзьями никогда не были. А я найду его, убью, это точно, так что вопрос закрыт. А вообще у нас ротанами называли бычков, такую маленькую головастую рыбку. Если пожарить вкусно, но одной не наешься. Где этот Армсторнг, тьфу ты Асторн?
  - Ждет у палатки, отрапортовал один из ледяных стражей, несший караул, в качестве личного телохранителя.
  - Так давайте его сюда.
  Два ледяных стража ввели сержанта, со связанными руками и поставили на колени пред Федором. Федор и так, после всего произошедшего был зол как черт, а увидев подобное, вообще вышел из себя. К счастью он относился к тому разряду людей, которые в таких случаях не переходят на крик, а, наоборот, у них наступает состояние ледяного спокойствия.
  - Я приказывал арестовать сержанта, или передать ему мой приказ? - ледяным тоном спросил он у опешивших подчиненных. - Кто тут занимается самодеятельностью? Развязать и выйти.
  Приказ был исполнен в считанные секунды, поскольку, стражам даже не пришлось доставать клинки. Кроме ледяных, чувствуя настроение Федора, из шатра вылетели все остальные.
  Сержант встал с колен, заложил руки за спину, сцепив кисти, и уставился на Федора. При этом его физиономия имела такое выражение, словно он был готов к тому, что его четвертуют здесь и сейчас.
  - Извините, сержант, за чрезмерное усердие этих ребят, они здесь недавно и еще не знают моих законов, - начал Федор, - считайте, что с князем я договорился, вам ничего плохого не грозит, за исключением.... Ладно об этом позже. При этих словах у сержанта вырвался нервный смешок.
  - Присядьте сержант, - и Федор указал на стоящую в палатке походную табуретку - вино будете?
  - Спасибо, ваша светлость, - ответил тот, и присел на табурет, положив руки на колени, словно провинившийся ученик младших классов. В палатке повисло молчание, которое Федор использовал для выполнения некоторых своих дел. Он подписал несколько бумаг, скинул изорванную рубаху, и заменил ее новой. Затем налил два кубка вина и подошел к сержанту.
  - Сержант Асторн, сказал он, - давайте выпьем за ваше новое назначение.
  - Какое назначение?
  В этот момент, в палатку вошел один из телохранителей и сообщил:
  - Ваше сиятельство прибыл сотник Корист.
  - Зови.
  В палатку вошел сотник, приклонил голову и приложил правую руку к груди, отдавая салют. Все-таки был тут больной на голову предок, все военные в Соромее отдавали салют по римскому образцу.
  - Входите сотник, - сказал Федор, - имею к вам и к сержанту конкретное предложение. Кстати вы знакомы?
  Оба воина хмыкнули, и положительно махнули головами, - знакомы мол.
  - Так, - продолжил Федор, - психологической несовместимости в боевой ситуации нет?
  - Чего? - не поняли кадровые вояки.
  И в этот момент до Федора дошло, что проблем, которые существовали в его время, в его мире, здесь просто нет. Нет и все.
  - Так проехали, теперь другое. Сержант, мне охарактеризовали вас как опытного командира, более того, командира достойного перевода в офицерский состав, с этого дня вы десятный в моей личной дружине. Возражения жалобы просьбы есть? Нет, замечательно.
  Произнося эту тираду на одном дыхании, Федор прекрасно знал, что в данном случае имело место некая языковая тавтология. Сержант считался чином рядового состава, несмотря на то, что в отделении порой бывало и два десятка бойцов, а десятный считался офицером, и под его командой находилось не менее двух отделений. При этом сотник, уже командовал сотней, а под командованием лейтенанта находилось уже не менее трех сотен бойцов, или три сотника. В данном случае лейтенантом назывался майор, а капитан - был по его меркам в полковничьей должности.
  - Я собираюсь создать в своей армии подразделение специального назначения - сказал Федор. - Как вы баторы относитесь к такому предложению? Командование подразделением я предполагаю, поручить вам сотник, а вашим замом будет сержант.
  - Что значит специальное назначение? - задал серьезный вопрос сотник.
  - Прежде всего, войсковая разведка, обеспечение безопасности некоторых персон, исполнение указаний - которые требуют специальной подготовки и так далее....
  - Но это политика, батор?
  - Какая к той самой маме политика, вы не гребанные политики, вы классные солдаты, и такие солдаты мне нужнее политиков - показал командный голос Федор.
  - Мы согласны ваша светлость! - рявкнули оба воя.
  - Итак, лейтенант - обратился он к стоящим офицерам, - принимаете командование, вечером, после второй стражи, я дам вам инструкции, что за подразделение мне необходимо, и какие задачи, ему предстоит решать. Кстати, инструктор по боевой подготовке стоит перед вами, и спаси тебя бог, десятный проводить обучение, так, как я сегодня наблюдал, впрочем, ветераны сами тебя проучат, если что. До вечера, уважаемые, прием окончен, там Двенадцатиградские послы стоят.
  * * *
  Второй раз Двенадцатиградских послов предстояло принимать в княжеском шатре. Помня свою прошлую встречу, Федор решил проконсультироваться у Ворона по этикету. Вообще, он собирался поступить по принципу, чуду-юду победил и убег. То есть, за Двенадцатиградие вступиться, но править, спаси боже. Он относился к плохим солдатам, не мечтая стать генералом, и не желая нести тот груз ответственности, который положен такому человеку по чину. Считая, что ему с таким раздолбайским характером, хватало звания ротного за глаза. Но, надо было договориться с Вороном, как это удачно обставить. Попытка поговорить со своим советником, в очередной раз, привела к полному краху всех его надежд. Изложив Ворону свою точку зрения, он услышал ответ:
   Так ведь поздно, княже.
   В каком смысле поздно?
   Ну, - замялся советник, - по обычаю, не оскорбляя послов, ты можешь по-настоящему отказаться только один раз, в первый. А теперь, ты должен отказаться во второй, а на третий принять шапку. Обратной дороги нет. Да и для всех уже ты, Двенадцатиградский князь.
   А раньше сказать было нельзя?
   А у вас, что не так?
   Да кое-где так, - вздохнул Федор, вспомнив описанные еще Гоголем, обычаи Запорожской сечи.
  Так что, послов предстояло принимать. В шатре, на скорую руку, соорудили княжеское кресло, поставив сундук, к которому веревками примотали спинку и перила, а затем покрыли роскошным мехом, типа медвежьего. Седалище получилось неудобное, но с виду, роскошное. Когда Федор взгромоздился на этот венец местного дизайна, то всем организмом ощутил, что сундук имеет ручку сверху и садится на него с размаху, мягко говоря, не рекомендуется. Он хотел сообщить Ворону, как он использует эту ручку, когда послы уйдут. Но было поздно, Ворон сурово на него глянул, и кивнул на вход. Федор резко повернул голову, и увидел, что полог шатра развели в две стороны, и через него, уже начала входить Двенадцатиградская делегация. Он, как положено по местному этикету, встал на встречу, приветствуя дорогих гостей.
  Они вошли по очереди, все два десятка, одетые, так же как и в прошлый раз, по-деловому без особого шика, поклонились, и Степан Рыло заговорил:
  - С зовом к тебе пришли княже, уповаем на силу твою, подмоги народ твой просит, прими княжение по праву своему.
  - Вороги грады осадили, детей да баб режут, скоро сил стоять не будет, - заговорил еще один из пришедших.
  - Сила войска нужна, помоги княже родичам своим, - сказал третий, и все низко, в пояс, поклонились.
  - Досуг будет, с войском приду, - ответил стоящий на ногах, в знак уважения к гостям Федор. - Сейчас дел много, но ждать не стоит, со мной поедете, закончу с долиной и сразу к вам, а на счет шапки решим, когда грады освободим.
  Такой мудреный ответ они придумали с Вороном, просидев почти час, ответ не обязывал князя бросать все и мчаться на выручку, да и послам стоило княжьими делами проникнуться. А сидящие в осаде вольные города тоже должны проникнуться уважением, и подумать о тех вольностях, о которых не будут заикаться, когда прейдет князь с войском.
  Послы повторно низко поклонились и вышли. На этом высокий прием был закончен.
  * * *
  Теперь Федору предстояло создать при армии подразделение ниндзя. Точнее не ниндзя, а разведки или сотню спецопераций, как он не мудрствуя лукаво, назвал это подразделение.
  Вначале он провел подробный инструктаж с будущими руководителями отряда. После трехчасовой беседы они с огромным уважением смотрели на князя, и лежащий перед ними список инструкторов и программу обучения. Когда вопросов не осталось, он приступил к самое формированию подразделения.
  Прежде всего, он созвал командиров наемных рот. Совещание было долгим. Федор изложил командирам свое видение структуры армии. Ввел несколько новых званий, преобразовал роты в полки. Объяснил офицерам степень подчиненности, права и обязанности командиров, и попросил задавать самые сложные вопросы.
  Разошлись только к утру, наемники, сначала возмутились, такой постановке вопроса. Но когда Федор объяснил, что наемная армия отныне будет существовать в Двенадцатиградии на постоянной основе, согласились. Правда, Федору пришлось, в свою очередь согласится, что по истечении контракта, большинство наемников вернется в Воличь, на старые квартиры. Но, как выяснилось, до истечения контракта было еще больше двух лет. Сунильда умудрилась подписать со всеми ротами контракт на максимальный срок три года, заплатив вперед, и изрядно опустошила его золотой запас. Тем не менее, такая постановка вопроса несказанно обрадовала новоиспеченного князя.
  Теперь о формировании спецназа, Федор попросил командиров прислать к нему по паре опытных разведчиков, а также охотников и следопытов, или бывших преступников, конокрады, воры, грабители, ему были нужны все, чье умение никогда не пригодится нормальному человеку, но может оказаться бесценным, для его людей. Условие одно, каждый из них, должен был послужить в роте не менее года.
  - А то знаю я, эту публику, пальцы веером, сопли пузырями, а как доходит до серьезного дела в кусты, - под смех офицеров, резюмировал сказанное Федор. - Да и еще, если эти люди еще находятся под уголовным преследованием, я решу эти вопросы, после окончания контракта пусть эти вопросы их не беспокоят.
  Ротные, теперь полковые, командиры обещали прислать таких людей, и к каждому приложить бумагу, почему выбрали именно его, и группу офицеров и инструкторов, по прилагаемому списку. А Федор подумал, что иностранного легиона, на манер Французского ему только и не хватает, для полного счастья.
  Сидевшие в палатке в ходе всего совещания Корист и Асторн выглядели настолько обалдевшими, что Федор просто послал их спать. Утром предстояла дальняя дорога.
  Проспал он, часов до десяти утра. К его подъему обещанные вои уже находились возле палатки, каждый со своими документами. Федор, четко осознавая, что ему заниматься этим некогда, и еще вчера перепоручил формирование подразделения его начальникам, сказав только одно, после обеда в путь. Пришло время решать задачи ледяной долины. А он уже второй день толокся в лагере, хоть ледяные не роптали, но Федор понимал, что долго это не продлится.
  Людей с уголовным прошлым в ротах оказалось немало, по команде Користа, когда он вышел из палатки, в три ряда построилось сотни полторы бывалых вояк. В различной форме, экипировке, и просто по гражданке, возраст от пятнадцати до сорока, в общем, полное впечатление партизанского отряда. Но в глазах у всех светилась надежда, и страх, надежда на то, что после окончания компании, можно будет вернуться домой, не опасаясь преследования, за совершенные ранее преступления. Страх, что до этого окончания компании в таком подразделении можно и не дожить.
  - Я собрал вас здесь, что бы сделать щедрое предложение, - начал Федор. - Солдаты, вы все нужны мне, точнее мне нужны ваши знания, умения и опыт. Вы пройдете специальное обучение, под руководством инструкторов, будет тяжело, выдержат не все, но кто надумает уйти добровольно, смогут вернуться в свои роты на прежние места. Кто не выдержит подготовки тоже. Те, кто пройдет этот двухнедельный ад, будут подчиняться только мне. Правда роскоши и безделья не обещаю, дел будет по горло. Но, те, кто доживет до конца компании, будет просто отслужившим свое солдатом, какие бы грехи не висели на нем ранее. Ну, что есть желающие уйти сейчас.
  Из строя вышло человек семь.
  - Десятный Асторн сделайте им отметки в листах, пусть возвращаются в роты. Остальные налево, бегом марш!
  Задуманное начало воплощаться в жизнь.
  * * *
  После обеда делегация в составе Федора, неизменных близнецов, обоих полов, а также ястрегов, которые теперь не покидали Федора не днем ни ночью, Ворона, Магистра, десятка ледяных воев и десятка спецушников, которых придирчиво отобрал Корист, выехала из лагеря, и отправилась вдоль высохшего русла к береговым болотам.
  Впервые за последние три недели, у Федора появилось время подумать. Ни кто не лез с вопросами, никто не выражал свое отношение к происходящему, никто не пытался отдавать ему закамуфлированные команды, или давать тупые советы. Ворон и магистр, просто молча, ехали рядом. А думать Федор устал, он просто ехал и любовался окружающим ландшафтом, раньше времени воспринимать красоты, Роолинка у него просто не было.
  Короткий промежуток степного подхода к горной гряде миновали быстро и вступили в густой подлесок, а затем и густой широколиственный лес.
  Здесь уже не было гор, и следы речного русла читались плохо, но все равно читались. Прямо по речному дну, была проложена дорога, вымощенная скорее галькой, чем камнем. То есть дорога была, она представляла собой вал, насыпанный из достаточно мелких камней. Впечатление было такое, словно по данной местности собрались провести асфальтовое шоссе, подготовили подушку, но оставили все так, просто, забыв положить асфальтовое покрытие. А на небольшом расстоянии от дороги там, где должны быть берега реки, стоял лес, лес, который боялся занять то, что принадлежало реке.
  Вот великолепный песчаный плес, ныне бархан, выросший посреди лесной поляны, вместо холма. А вот яма, ну просто классический речной омут, тут должны водиться классные сомы. Берега реки были покрыты нарождающимся лесом, и четко, словно молодой лес боялся безудержного потока, который все-таки пронесется здесь, ограниченны стволами деревьев. Лес казался живым и разумным существом, Федор стеснялся спрашивать, а спутники молчали, так и ехали почти до вечера. Вечером прибыли на первую купецкую стоянку. Такая стоянка Федора несколько удивила.
  Стоящие на месте, где должна была быть береговая излучина, каменные стены, высотой пару метров, подкаты для тяжелых телег, башенка для мага, в общем, сложное оборонительное сооружение. Федор не стал спрашивать, от кого, была сооружена столь основательная защита. Он так устал за день и почти бессонную ночь, что сразу, как только был поставлен его шатер, завалился спать.
  Утром, едва выйдя из шатра, Федор понял, что ночью был сильный дождь, и влага, просто, висела в воздухе по настоящее время. Многовековые наслоения речного ила, вокруг дороги, превратились в жидкую грязь, в которой торчали коряги и непонятные корни. Сразу стало ясно, почему такая странная дорога. После такого дождя идти по дороге не было никакой возможности, пришлось остановиться в лесу на сутки.
  Вместо безделья, Федор, поскучав около часа, решил занять время по военному, и заняться дрессировкой новонабранного спецназа.
  Построив десяток, который его сопровождал, он начал тренировку по рукопашному бою. Выбрал первого и предложил побиться в рукопашную, без оружия. Вояка попытался отказаться, но Федор настоял, заявив, что он должен знать, на что способны, его люди. Вой нехотя согласился.
  То с чем он столкнулся, повергло князя в состояние шока. Он рассчитывал на размашистые удары, которые в своем детстве называл колхозными. И они присутствовали только не все так просто. Противник стал приближаться к нему пританцовывающей походкой, словно приплясывая, раскачиваясь из стороны в сторону при каждом шаге. В его технике явно проглядывались элементы ломания, присущие таким малоизвестным стилям русского боя, как Буза или Лют. Противник был явно мастером.
  Схватка началась, так как всегда происходит в подобных случаях. Молниеносный обмен ударами, короткие блоки, напоминающие скорее ленивые движения рук, случайно оказавшиеся на пути удара. Несколько качающихся движений корпуса, и противники разлетелись в разные стороны, словно столкнувшиеся волчки. Остановились, оценивающе посмотрели друг на друга.
  - Так с тобой все ясно, следующий - скомандовал Федор.
  Следующий мог стать неплохим боксером, если поработать пару лет. Дальше, хуже. Имелся, один мастер рукопашки, и девять деревенских мужиков, имеющих исключительно опыт деревенских и кабачных драк. Даже такое положение радовало, становилось ясным одно, боевые искусства в этом мире были не только в Стеоне, и это радовало Федора.
  Он за считанные минуты представил и понял сам, чего он хочет от этих вояк, какую подготовку они должны иметь, и как все это вставить в их тупые головы.
  Теперь, можно было создавать спецподразделение, сильно не заботясь о подборе инструкторов, они есть главное толкнуть идею. И он, усадив воев в полукруг начал обстоятельно, как по писанному, объяснять цели и задачи создаваемого подразделения.
  Среди привычных спецназовских задач не было только одной, соблюдение государственных интересов...., зато была другая, соблюдение интересов семьи Готлинг...
  - Вы должны усвоить, что решение задачи силовым методом, это то, что называется война, - вещал Федор. - Но силу, можно прикладывать по-разному, то есть разными способами. Решая одни и те же задачи, можно использовать роту наемников, а можно два десятка специально обученных бойцов. Кроме того, вам иногда придется решать самим как поступать, для вас существует только одно правило, - приказ должен быть выполнен любой ценой. В качестве примера приведу анекдот:
  Рыцарь вбежал в комнату к красавице принцессе. Красавица плакала, сидя на кровати. Увидев его, она разрыдалась еще сильней.
  - Завтра меня отдадут дракону, - причитая, сообщила она рыцарю. - Каждый год дракон требует на съедение самую красивую девственницу города. А это я! Ну почему я такая красивая?!
  - Я спасу тебя! - пылко ответил рыцарь.
  - Ты убьешь дракона? - обрадовалась принцесса.
  - Есть и более простое решение, - ответил рыцарь, стягивая с себя штаны.
  - А других простых способов нет? - с сомнением в голосе поинтересовалась принцесса.
  - Ну, еще можно сломать тебе нос и ты перестанешь быть самой красивой, - задумчиво сообщил рыцарь.
  Принцесса вздохнула и принялась стаскивать с себя платье...
  - Так вот, запомните, - под дружное ржание воев, закончил он свою мысль, - интересы принцессы, то есть мои, прежде всего, только, в случае чего, не я а вы девственными быть перестанете. И еще, отныне вашим оружием станет не длинный меч, а скорее два коротких, точнее два коротких клинка, называемые по-разному, городские ножи, короткие мечи или акинаки.
  - Итак, урок первый, метание ножей.
  Под вечер он уже валился с ног, а его спецушники, вообще, еле ползали, но в целом, день не был потерян зря.
  * * *
  Ночь прошла спокойно и на утро вся экспедиция двинулась дальше, по еще влажной, но уже не скользкой дороге.
  Лес кончился к полудню, кончился без всякого подлеска, плотные кусты и вместо сумерек лесных крон, путников встретило яркое солнце. Прямо на выезде из леса, буквально в полуверсте от его кромки, стояла деревня, даже не деревня, а скорее этакий торговый райцентр. Первое селение, которому предстояло быть смытым, при возвращении реки.
  Поселок, стоял прямо возле дороги, берега реки, протекавшей тут, пять столетий назад, были срыты под основание, и на их месте располагались огороды. Прямо посреди старого русла, стояла двухэтажная гостиница. К ней и направился Федор, интуитивно рассчитывая, что это центр поселка.
  Он не ошибся, завидев большую группу людей выезжающих из леса, селяне разлетелись во все стороны, а на стоявших, на площади домиках, стали распахиваться окошки, до этого закрытые ставнями, выставляя напоказ товары, в основном продовольственные.
  Отряд втягивался в поселок, вызывая все большее оживление жителей. Подъехав к гостинице, Федор громко спросил:
  - Кто тут за старшего?
  Вперед вышел человек средних лет, одетый так, как одевается не крестьянин, а скорее средней руки купец, на его физиономии была надета самая кислая мина, которую Федор встречал в жизни. Причем явно преуспевающий купец. Увидав такое, Федор понял, что бой предстоит нелегкий. Освобождению долины из ледяного плена обрадуются не все. Но еще кое-что, смутило его в этом человеке, на него явно было наложено какое-то заклятие, и давненько.
  Значит так уважаемый, - начал он. - В Ледяной долине появилась возможность снять проклятие. Мы едем на переговоры к болотному хозяину, и за одно, предупреждаем всех, кто живет в пойме пересохшей реки, о предстоящей опасности. Скоро, может случиться, здесь будет река, так что, как старший в поселке примите, пожалуйста, меры к спасению людей.
  Не пужай воевода, мы уж сто лет тут живем, всяко повидали, - степенно ответил староста.
  А если ты этого не сделаешь к нашему возвращению, - ласково улыбаясь ухмыляющемуся старосте, сказала Сунильда, - мы прикуем тебя к двери твоей халупы, и посмотрим, пойдет вода или нет.
  Физиономию старосты от подобного обращения аж передернуло, но, прикинув численность отряда, он решил сохранять вежливое выражение:
  Мы уже не первый раз слышим подобное предупреждение, - ответил он, - но вот уже сто лет наша деревня стоит на этой дороге, и ее еще не смыло.
  Кто же предупреждал тебя болезный? - Сохраняя ласковый тон, спросила Сунильда, явно намекая обращением, на то, что у старосты не в порядке с головой. А Федор тем временем с интересом рассматривал наложенное на старосту заклятие. Оно явно имело стихийную природу, и явно было наложено женщиной. Разобравшись в сути плетения, Федор чуть не захохотал в голос. Уже довольно долго, беднягу мучил запор и геморрой одновременно, если это была месть брошенной женщины, то баба была просто садисткой. Между тем разговор, который вела от имени Федора Сунильда, продолжался.
  Да много тут народу, было, - неопределенно ответствовал староста, - как деревня стоит, нас все пугают.
  Ну а теперь тебя предупреждает барон Шон Терг, Великий князь Двенадцатиградия, Белый скальд и маг равновесия, Федор Готлинг, так что ты уж снизойди, - просто промурлыкала она.
  Глаза старосты вылезли на лоб, он несколько раз открыл и закрыл рот, а затем, заикаясь, произнес:
   Слушаю, ваша светлость, все будет исполнено, через три дня тут нас не будет, только на берегу.
  А Федор не особо следил за разговором, сняв со старосты плетение, он понял, что запорами тот страдать перестанет, а вот геморрой останется. Колдовство, имитирующее болезнь, при долгом применении эту болезнь порождает. Придется лечить, как там было, в той книжечке, память у нас, слава богу, идеальная.
  На носу у Федора то напряжения сформировалась увесистая капля пота. И тут, нежная, женская рука, промокнула каплю платком и вытерла выступивший на лбу пот. При этом Федор не удостоил помощницу даже взглядом. Плетения, касающиеся здоровья очень сложны и витиеваты, хоть и были тщательно изложены, но попробуйте быстро связать морской узел, по инструкции, приведенной в руководстве типа 'Юный моряк'. Наконец плетение было сделано, и Федор опустил узел на спину старосты. Теперь он мог, осмотрится вокруг, разговор еще продолжался.
  - Да берега укрепи, хоть земляные дамбы поставь, а то смоет вас к той самой матери, - втолковывал старосте предстоящие задачи Ворон. Федор устал, хотелось отдохнуть, а еще предстоял день в седле, пора было прекращать третирование бедного старосты, которое продлится до заката солнца, если он будет стоять молча.
  А чтобы помнил, что наша встреча не сон, - сказал он, - твой недуг тебя больше мучить не будет, да поосторожнее с бабами, Казанова.
  И колонна двинулась дальше. А староста остался стоять на обочине дороги, с открытым ртом.
  * * *
  Собственно выйдя из леса, путники вышли в степь. Ту самую дикую степь, край которой, был ограничен Левым Крепнем, и там где-то перед лесом, стоял замок Штен вотчина барона Фон Штерна. Эх, туда бы на недельку.
  Ворон подъехал к Федору и, молча, поехал рядом.
  - Мой советник, имеет, что сказать? - удивляясь нерешительности старого мага, не сдержался Федор. - И вообще, Ворон, ты с каких пор начал при обращении ко мне варежку жевать.
   Чего жевать?
  - Какая разница чего жевать, варежку, носок, презерватив, в конце концов, - не выдержал Федор. - Ты, с каких пор меня бояться стал, старый пройдоха?
  Ну, как, - замялся Ворон, - перечисленное Сунильдой, это только часть твоих нынешних титулов, краткий, так сказать список. Когда тебя признали Двенадцатиградским князем, ты автоматически получил еще двенадцать титулов. Например, ты теперь Верховный Коган Салоа, Глава боярской палаты Алисана и прочая, прочая, прочая... А власть, знаешь ли, людей меняет.
  - А ты доверенный советник по общим вопросам у Верховного Когана Салоа, Главы боярской палаты Алисана и прочая, прочая, прочая..., так что говори по делу, или не по делу, чего надо?
  Улыбка на лице Ворона показала, что тот понял, и в глазах вспыхнул знакомый Федору огонек интереса.
  - Слушай повелитель, а что ты с этим старостой сделал, там же омут, там магии нет.
  - Какой магии нет, ты, что потоки стихий не видишь.
  - Ты видишь стихийные потоки! - опешил Ворон. - Да таких магов не было с Арейских войн.
  - А не трогал бы ты меня уважаемый советничек, - вдруг насупился Федор, - Чапай, думать будет.
  - Чего? - не понял Ворон.
  - Так, не трогай меня до вечера, с поселками разберись сам, у меня появилась причина серьезно подумать, и после того как разобьем лагерь, с Сунимльдой и Неей явиться ко мне в шатер, все.
  * * *
  Как всякий, кто серьезно занимался боевыми искусствами, Федор был весьма сведущ в изотерических учениях своего мира. Правда Блаватскую он так и не осилил, но Кастаньеду прочитал от корки до корки. Память его теперь не подводила, и он решил создать на Роолинке еще парочку стихийных магов, а может и больше, как карта ляжет. До вечера он продумывал экзекуцию, которую придется применить к своим сподвижникам, дабы добиться приемлемого результата. Весь его жизненный опыт, и вся прочитанная литература однозначно утверждали, для такого знания, необходимо пробить психологическую защиту человека. Вот это была задачка.
  Припомнив труды известного психиатра и гипнотизера А. Слободянника, которые, правда читал урывками и из-под палки, Федор примерно понял, что надо делать, и начал планировать атаку. Вообще, сначала он начал комплексовать по поводу того, что плохо и невнимательно читал все это. Ему читали этот курс, в спецназе, а у него были другие проблемы. Но, вспомнив о возможностях своей памяти, он решил, что можно поднапрячься.
  Вечером к нему в шатер явилась вся троица приглашенных. Кого Федор не видел давно, так это Нею, а освобожденная Стеонская ведьма расцвела. На ней были широкие полотняные штаны для верховой езды, убранные в невысокие узкие сапожки, белая широкая рубаха и введенная Ниной безрукавка, с широким поясом и ножом на боку. Увидав такой наряд, Федор улыбнулся, представив его носительницу выбритой наголо с запорожской чуприной, настолько бросалось в глаза сходство. Тем не менее, задумка была серьезной, и Федор четко понимал, не получится сейчас, может не получиться никогда.
  Он усадил гостей, по-турецки, прямо на ковер, велел расслабиться и закрыть глаза. Затем на распев, вытягивая гласные начал произносить формулу:
  - Я хочу, чтобы вы сели удобно, вот именно так....
  У первого руки пошли вверх у Ворона, спящий человек с поднятыми руками, это конечная фаза введения в гипнотическое состояние по Эриксону. Затем Нея, и уже последней, явно неохотно внушению поддалась Сунильда. Теперь можно было приступать. Когда все подопытные впали в гипнотический транс, Федор подключил немного магии и сам сел на пол, закрыв глаза.
  Он сразу оказался в своей Запорожской двухкомнатной квартире, где посреди зала, ошарашено, оглядывались его сподвижники.
   Разрешите поприветствовать Вас уважаемые баторы, у меня дома, в моем мире, - начал Федор. В его задачу входило ошарашить людей, массой новых впечатлений, а затем, толкнуть в холодную воду действительности и потребовать выполнения конкретных действий. Вот только он не знал, не подведут ли его мозги, выдержит ли он нагрузку воспроизведения кусочка определенного мира до мелочей. Уже начав эксперимент, он вдруг испугался, что его и его друзей просто вынесет в его родной мир, если совпадение с реальностью будет полным. Поэтому он просто усовершенствовал квартирку, ну сделал ремонтник, тысяч на пятьсот, благо с деньгами...
  Ворон стал оборачиваться вокруг собственной оси, пытаясь запомнить и осмотреть все, что доступно взгляду, Сунильда тупо уставилась на сервант, в котором красовался фарфоровый сервиз типа 'Мадонна', а Нея просто застыла посреди комнаты, раскрыв рот.
   Так, господа хорошие, я вас не для этого пригасил, что бы цирк показывать, у меня совсем другие планы. - Заявил Федор, когда поведение его друзей приобрело некоторую осмысленность. - Начнем с небольшой экскурсии, поскольку, можем задержаться здесь весьма надолго.
  Экскурсия прошла с блеском, но всех, особенно Сунильду, привел в восторг санузел. Сунильда просто не могла поверить, что в это фарфоровое чудо, с текущей водой, нужно справлять нужду, причем как малую так и.... В общем, как понял Федор, для нее стоял вопрос равный по значимости вопросу культурного европейца, можно ли гадить в фонтаны Петродворца или Лувра. После санузла, в котором впервые появилась электролампочка, остальное гостей уже мало удивляло, открыв холодильник и вручив каждому гостю по банке Балтики ?7, Федор пригласил их в другую комнату, предварительно продемонстрировав, что нужно делать с банкой.
  Психологическая подоплека происходящего на этом уровне его не интересовала, приведение друзей в состояние футуршока было еще не полным, оставался последний момент. В комнате, куда он привел компанию, во всю стену красовался самый большой телевизор, который Федор встречал на полках супермаркетов. Рассадив их на ковре, Федор с видом заправского лектора начал вещать.
   Как вам, уважаемые давно известно, в вашем, или если угодно в нашем мире, существует два рода магии. Первый, так называемая заместительная магия, иначе именуемая силой. В принципе это своеобразная субстанция, в основе которой лежит свойства корневой системы некой синей плесени.
  По методу использования данной силы, я могу четко заявить, следующее:
  во-первых, - магия, порождаемая плесенью, имеет скорее глюцинагенные свойства, и не определяет способность человека по средствам плесени изменять существующий мир;
  во-вторых, - развивая такие свойства, плесень вероятнее всего является паразитом, на реальной, стихийной магии, и если она существует на других материках, то там существуют и люди;
  и последнее - в вашем мире существует также так называемая стихийная магия, ее законы иные, и я собираюсь вас этим законам научить. Вопросы, можно задавать не вставая.
  Первым подал голос Ворон:
   А с чего ты взял повелитель, что на Роолинке произошла подмена понятий магии, и если, как ты утверждаешь, плесень паразитирует на магии и на человеке, то как это происходит?
   Начнем с конца, - заметил Федор, как не знаю, но почему произошла подмена понятий, догадываюсь.
  Видимо ваша синяя гадость, по настоящему питается производными от реальной стихийной магии, или даже ей самой. А для того, чтобы люди не вмешивались в этот процесс, она создала замену. Только все поменять нельзя, и пришлось создать, таки, магию, которую используют только те, кому подвластна магия стихий, или кто нужен Силе, так называемая магия богов.
   А стихийная магия существует? - задала глупый вопрос Нея.
   Если бы ее не было, мы бы тут не сидели, - резонно ответила ей Сунильда. - Давай княже, что ты еще собрался делать?
   Будем смотреть кино.
   Чево?....
  Телевидение породило, новый футуршок. Посмотрев на ошарашенные физиономии сподвижников, Федор понял, что с учебным кино придется подождать. Сначала покажем другое, рекламный фильм о России что ли, другой мир, конечно, видали, но не наяву, а тут, хотя....
  В течение часа одни виды сменяли другие, Федор не поскупился на красоту и ужас, вот крупный план фонтанов Петродворца, а вот хроника Освенцима, вот вам Киев летом, а вот хроника ядерных испытаний. В общем, пиво вылетело в лет, пришлось угостить водкой с содовой, которые нашлась в холодильнике. В определенный момент кино кончилось, дабы гости не запачкали ковер. В туалет побежали по очереди, причем Сунильду, унитаз уже не впечатлял.
  А Нея поняв, что многое в этом мире управляется просто нажатием кнопки, врубила шикарный музыкальный центр, как попала на пуск, знает только она сама.
  .... ты мне лучше, что красивое скажи.
  И давай с тобой устроим день рождения,
  моей маленькой, но все-таки души.
  Все мы бабы стервы, милый бог с тобой,
  Каждый, кто не первый, тот у нас второй...
  Запели стерео колонки, голосом Ирины Панаровской, а Федор взвыл, вскочил и хотел ломануться в соседнюю комнату. Но, обнаружив, что Ворон и Сунильда просто повалились лицом вперед от хохота, решил перевести ситуацию в шутку.
  Не спеша встал, и пошел ловить хулиганку, та смотрела на него глазами абсолютно пьяной женщины, и корчилась от хохота. Приведя ее в комнату с телевизором, он угостил сподвижников протрезвляющим заклинанием. Затем, молча, без комментариев, включил учебный фильм. Просмотр, короткий, жесткий опрос и проверка полученных возможностей. Все три неофита, прекрасно видели силовые линии, и смогли их отклонять и перемещать. Домой он вернул их жестко, просто вышвырнул в другую реальность.
  * * *
  В общем, все у него получилось, не представляя последствий, он создал еще трех стихийных магов, которые теперь непрерывно одолевали его вопросами.
   А как творить заклинания в стихиях, если не знаешь, как управлять потоками? - в третий раз за утро насиловал Федора Ворон, который поднялся в собственных глазах, как минимум на прядок. Федору он не хамил, но общался гораздо свободнее, скованность ушла. Теперь он ехал в окружении своих, новоявленных, студиусов, пытаясь объяснить то, что знал сам, и побольше узнать того, что знали они.
   Ну, была у меня в замке одна древняя книжица, там этих узлов, как на бездомной собаке блох, даже стянул ее из библиотеки. Да вот со всеми этими перевер..., тьфу ты, приключениями потерял где-то, недавно искал, но нет.
   Это такая толстая книга, в которой много картинок с цветными веревочками, - сделав наивную физиономию, спросила Сунильда.
   Она самая, - подозревая, что-то не хорошее, - ответил Федор.
   Ну, так она у меня, даже еще одна такая есть.
   Какая еще одна?
   Мне ее на растопку принесли, она не на пергаменте, а на травяном пергаменте, а он горит хорошо....
   И... - перебил колдунью Федор.
  - Да целы они, я думала там плетение, какое, может кружева, или как гобелены ткать, думала, на досуге займусь, а оно вон как. Да и буквы там не правильные, сколько не читай все равно не понятно ничего.
  Федор тяжело вздохнул, книжечка описывала плетения потоков для совершения магических действий. Написана она была одним из его высокообразованных предков. Написана книга на русском, только буквы латинские, для местных шифр. Отобрать и учиться, скоро пригодится, ох скоро.
  
  Глава 6
  И духи этой земли,
  Будут верить им, и дружить с ними...
  
  Хозяин болот
  На следующий день, делегация должна была подъехать к самим болотам, но, одно непредвиденное событие, произошедшее в полдень третьего дня пути, выбило всех из колеи.
  Прямо по дороге, навстречу их колонне двигалась другая колонна и, колонна довольно странная. В той колонне двигались мужчины, женщины и дети, катя перед собой тачки со скарбом или неся на плечах мешки. Ни одной верховой, тяговой или вьючной лошади.
  Первые, идущие в колонне мужчины, просто разошлись в стороны, словно пропуская путников идущих на встречу, но где-то к середине колонны пешеходов, которых Федор сначала принял за небольшую группу сейров, это движение застопорилось, и посольству пришлось остановиться. Как только фыркающие лошади остановились, вокруг колонны образовался овал из людей, причем пропустившие посольство мужчины сомкнули свои ряды, закрыв тыл колонны. Прежде чем начинать боевые действия, Федор вопросительно посмотрел на Ворона, может он хоть что-то понимает. Тот спокойно пожал плечами, мол разбирайся сам княже, и проронил лишь одно слово:
  - Ястреги.
  Федору сразу стало все понятно. Ситуация, в которой они оказались, была очень сложной, даже если это не освобожденные ясты, то их просто физическая сила, представляет серьезную опасность даже для всадника. Но все прояснилось довольно быстро.
  Сквозь толпу к посольству вышел, видимо, старший среди ястов. Несмотря на то, что его голова была обмотана довольно широким полотняным шарфом, закрывавшим лицо от жары и дорожной пыли, не узнать Рантера было сложно, - а вот он Федора не узнал, на том тоже был намотан шарф, да и ездить на коне князь стал гораздо лучше.
  - Кто такие, - нагло спросил новоиспеченный глава тролькарского рода.
  Федор кивнул Сунильде, которая, по старой памяти недолюбливала ястрега, они начали толи шутя, толи серьезно, собачится еще в замке. Но, судя по сверкающим из-под шарфа глазам, она была рада встрече, и возможности пошутить, над обнаглевшим тролькаром.
   Ты чаво, сам не бачишь, - вдруг заговорила ведьма писклявым голосом уличной торговки, к великому удивлению Федора, растягивая гласные, как это делают в его мире южане, и вставляя малоросске словечки.
   Ты не бачишь люди по дилу едуть, а ну пусти злыдень, - и вдруг на нормальном литературном, - а то не посмотрю, что ты глава рода, так отделаю, по старой памяти, родичей своих не узнаешь. Али ты мне не веришь, Рантер?
  С этими словами она скинула шарф, показав лицо.
  Рантер, начавший было хмурится, вдруг широко улыбнулся, и, включаясь в предложенную Сунильдой игру, сказал:
   Так, а ты, почему не в ту сторону едешь, старая ведьма, князь твой где?
   Так куда князь прикажет туда и еду, ты вон лучше сам у него спроси, а то куды едешь, куды едешь, ишь волочь нашелся!
  Федору ничего не оставалось, как скинуть шарф, тут Рантеру стало явно не до смеха, он рухнул на колени, прямо в дорожную пыль,
   Прости княже, сказал он, низко повесив голову, не успел с дружиной на подмогу.
   Успокойся Рантерушка, мы все не успели, успокоила его Сунильда, - ты же знаешь его, наш князь он шустрый, как вода в унитаз..., - и заболтавшаяся дери, резко ударила себя по губам ладонью, и испуганно посмотрела на Федора.
  Надо быть поосторжнее с образными выражениями, а то допрыгаюсь, знает ведь теперь, что такое унитаз, пользовалась, - грустно подумал Федор, слезая с коня.
  Он поднял тролькара с земли и крепко обнял за плечи:
   Здорово, здорово, старый драчун, - сказал он, тиская ястрега, - долго я тебя не видел, как дела, это что, твоя дружина, на выручку мне шел, ну давай, сделаем привал да поговорим.
  * * *
  Солнце светило нещадно, и от былого разнотравья, которым Федор любовался, при отъезде в Стеону, почти ничего не осталось. Из земли торчали засохшие палки, и кое где, кусты зеленых растений и похожая на мох травка, придающая огромными просторам, грязно зеленый цвет. Примерно представляя протяженность этой равнины, Федор не беспокоился о наличии воды, но он даже не мог себе представить, как изменит эту местность текущая рядом река.
  На привал остановились прямо в степи, раскинули шатры. Ястреги разбили лагерь, состоящий из низких, полукруглых, войлочных палаток, рядом с основным лагерем. Всего их оказалось триста двенадцать, из них двести десять мужчин. Федор решил устроить смотр, Рантер только хмыкнул и убежал к своим.
  Ястрежский лагерь засуетился, забурлил, вверх стала подниматься пыль. Федор с интересом стал глядеть на приготовления. Но вот пыль осела, и из лагеря вышло, плотное боевое построение. Окружавшие Федора вои, зашумели и потянулись к мечам, хотя какие тут мечи.
  Каре из двух рядов закованных в хитиновую броню тролькаров, имеющее форму прямоугольника, а не привычного Федору, квадрата, двигалось синхронно, с боевой скоростью и мощью танка, сопровождаемого пехотой. Закрытое со всех сторон, деревянными, обтянутыми кожей, широкими, прямоугольными очень похожими на римские щитами, с боковыми выборками. Из-за верхних кромок щитов, были видны только змеиные, покрытые естественной броней, головы. Каре не было безоружно, каждый воин, нес в руках не копье, не топор, а скорее совн (выпрямленная коса), широкое фигурное заточенное лезвие, на довольно длинной, метра полтора, окованной железом, деревянной ручке.
  По короткой команде, лезвия стали подниматься вверх, затем волнообразно, вдоль строя, опускаться вниз и снова подниматься. Ощущение было таким, словно вдоль строя катятся стальные волны с заточенной кромкой. И все это в движении.
   Господи, помоги нам Арасфет, я о таком только читал, - пробормотал, глядя на происходящее Ворон.
   Ага, еще горанлинские клинья по бокам и гарпий сверху, - поддержала его Сунильда, - и будет полный Ястрежский кон, который не собирался, по приданиям, уже триста лет.
   Ястрежский кто, - теперь в тупого пришлось играть Федору.
   Ястрежский кон, - зазвучал рядом с ним знакомый назидательный голос, - боевое построение ястрегов, принятое в армии Империй мрака и света, в построение входит, двести десять ястрегов, сто восемьдесят горанлинов и сто гарпий, прикрывающих сверху. Такое построение не было ни разу разбито в честном бою, существовать перестало, по причинам весьма прозаическим. Маги просто выловили их поодиночке и сделали рабами. - Закончил просветительную лекцию, подошедший Рантер.
   И последнее, Горанлины будут завтра к вечеру, а гарпии к утру. Мы создадим полный кон, и ты повелитель, будешь непобедим.
   А где вы взяли оружие и снаряжение? Такая армия требует не малых вложений.
   Ну, положим коны, светлые коны, существовали еще в Арейские войны - вмешался в разговор Ворон. - Учитывая, что ястреги, как все магические существа, долгожители, сколько твоих нынешних бойцов, воевало тогда, Рантер.
   Пара десятков наберется.
   Отсюда и тактика светлых конов и вооружение, людям такое не нужно, а ястреги подзапаслись, без них Арв не был бы взят никогда.
   И все равно, все стали рабами! - гневно выкрикнул Рантер.
   Хватит собачится, - оборвал сподвижников Федор, зная, что при нем, да и без него, перепалка ни чем не кончится, только займет лишнее время, - Рантер передай своим людям благодарность от лица командования и сообщи о зачислении всех на довольствие, подготовь список. Все замолчали.
   Передать им так, как ты сказал?
   А, что я сказал.
   Зачислить в армию, как людей?
   А, как, как лошадей, что ли?
  Над степью повисла тишина, которую решился нарушить Ворон, видимо вспомнив, что он теперь доверенный советник по общим вопросам у Верховного Когана Салоа, Главы боярской палаты Алисана и прочая, прочая, прочая...,
   Так обычно и зачисляют, ну как рабов, или как скот.
   Рантер, ты согласен с такой постановкой вопроса.
   Нет, государь.
   Тогда иди, и скажи, сделать так, как я сказал. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, все.
  Ястрег кинулся бежать в лагерь.
   Княже, а не слишком, - осторожно спросил Ворон, многим это придется не по душе.
   Вот пусть тот, кому не по душе, выйдет в поле с преобразованным Рантером, и докажет свою правоту, - докажет, подумаю, а на нет - и суда нет. И вообще, взялся за гуж, так не говори, что не дюж, пошли в шатер, а то зажаримся тут.
  В этот момент из лагеря ястрегов раздался дружный рев, трех сотен глоток.
   Ну, все княже, до конца твоей жизни, все встречные ястреги, будут кланяться тебе в пояс, даже если ты идешь в сортир, - резюмировал произошедшее Ворон.
  * * *
  Наутро из лагеря выехала небольшая делегация, всей компанией решили не ездить, и кроме основных, тех, кто шел с Федором с самого начала, решили взять по паре человек от группы. Например, пара от ледяных стражей, пара от спецназа, пара от вольных шлемов, попали в этот список и вовремя подошедшие горанлины и гарпии, в общей сумме около сорока человек.
  До края болот было не очень далеко, знатоки определяли пару дней, но если ехать не такой большой толпой, то дело пойдет быстрее. Группа выехала из лагеря на три дня, и если ее не будет более пяти, оставшийся в лагере Рантер должен был начать поиски. Но Федору казалось, что все эти предосторожности напрасны. Он ехал спокойно, надеясь на то, что ни один противник, просто не представляет себе возможностей группы, а его прошлый и нынешний опыт, позволял командовать подобным подразделением наиболее эффективно.
  Любоваться выжженной степью было бессмысленно, ехать довольно далеко, делать по пути нечего, и Федор решил поупражняться в новых плетениях. Но рисковать он не стал. Вот, например, поражение противника молнией, кого поражать, пробегающего по степи тушканчика, или как его там. Нет, сделаем проще, пять цветных кожаных шнурков, и поехали вязать.
  - Чем занят повелитель, учится вязать Саолские кружева, - обратился к нему, поравнявшийся с Федором Ворон.
  - Да, вот надоели вы все, - ответствовал Федор, - решил закончить это дело и пойти в кружевницы.
  - Дорого такое начинание, Саола обойдется, все покупатели разбегутся, лучше оставайся как есть, Верховным Коганом.
  - Ладно, пошутили, и будет, что случилось.
  - Да пока ничего, но только скоро будет Крепень, вон та полоска на горизонте. А там к болотам в дельте Донницы.
   Значит совсем не далече.
   Ну не то, чтобы недалече, но за полтора дня доберемся.
   Нет у меня полутора дней, и вообще времени нет. - Федор поднялся на стременах и громко скомандовал:
   Прибавить темп, мы не на прогулку вышли, по делу, и дело срочное.
  Кони прибавили ход, и колонна, в которой не было повозок, пошла легкой рысью. Примерно через час такого хода, по команде Федора, люди соскочили с коней, и побежали рядом, еще час и вновь в седла. О таком способе быстрого передвижения воинского подразделения, Федор только читал. Но практика доказала его эффективность. Расстояние, на которое Ворон отпускал полтора дня, прошли до темноты.
  Прибытие к границе болот было отмечено только одним событием, прибывшие просто попадали, от усталости. Но шатер Федора все-таки поставили, занимались этим ястреги, которых было, что называется, каждой твари по паре. Федор понял, почему их держали рабами, как работники, они были гораздо выносливее людей, тем боле, что весь путь они проделали просто бегом. Тем не менее, прибыли они сюда по делу, и надо было начинать, не смотря на усталость.
  Болота имели до боли знакомый вид, первое, что увидел Федор в этом мире. Та же водная гладь, покрытая зеленой ряской с выступающими кочками, поросшими острой осокой с островами камышовых зарослей похожих скорее на бамбук, чем на стебли тростника. И так же, никаких следов гниения и запаха болотного газа, и над прозрачной водой, покрытой мелкими зелеными водорослями, стелился узенький слой испарений, напоминающий туман. Федору стало жутко, когда он представил, какую гадость он собирается сюда слить.
  Он точно помнил, что сначала они выходили из болот, потом был просто лес, и прочее, затем Правый крепень, а уж потом Донница. Но Донницу они точно не переходили, Правый крепень, тот еще лесок, не заметить трудно. Поэтому он задал логичный вопрос Ворону.
  - Да, болота очень большие, - ответил тот, - мы были на самом краю, на восходе, а это край заката. Кроме того, Береговые болота, это вся дельта Донницы, так что не переживай повелитель, мы на месте, здесь река из ледяной долины, должна влиться в болота, здесь и говорить будем.
  Сунильда начала командовать, и через полчаса на берегу уже горел костерок. А она на пару с Неей раскладывала травы и непонятные для Федора предметы, для проведения обряда призыва болотного хозяина. Федора они предупредили, что процесс этот долгий, так что поспал бы, ваше сиятельство, хозяин, конечно, ждать не будет, но перед окончанием обряда они его разбудят.
  Остальные вои расположились подальше от берега, и самого места проведения обряда, который пользовался откровенно дурной славой. Когда ведьмы, раздевшись по пояс, начали засыпать в огонь травы и заунывно петь, Федор решил, что этот магический стриптиз не для него, хотя Сунильда несмотря на возраст, и имела неплохой бюст, не говоря уж о Нее. За обрядом остался наблюдать Ворон, которому к таким делам было не привыкать, и он обещал разбудить Федора за пол стражи до окончания.
  Федор зашел в шатер, рассчитывая отдохнуть, но едва закрыв полог, понял, что кроме него там кто-то есть. В полумраке шатра, в который он вошел с яркого солнечного света, незнакомец оставался для него темным силуэтом. Но гость сидел на походном стуле, возле столика, и выжидающе смотрел на Федора.
   Они вас призывают, уважаемый, - решив начать беседу первым, спросил Федор.
   Меня Готлинг, меня, - проворчала темная фигура, выдавая свой нешуточный, даже для магического существа возраст.
   Извините, уважаемый, а я собственно вот по какому вопросу...
  - Да знаем мы твой вопрос, - перебил его собеседник, - и планы твои дурацкие знаем. Почто армию собрал, за Донницу войной идти собрался? Так холодно там, синей плесени нет, почти. Ну, отойдешь со своими тролькарами на сотню верст от реки и все, станут они просто людьми, или перемрут все. Они ту плесень жрут, чтобы преобразовываться легче.
   Да нет, армию я собрал, Двенадцатиградие выручать пойду, а потом, как боги дадут, и за сестрой, а вот с армией или без, того не знаю.
   Ага, стало быть умный, - огрызнулся дед, - а я, сперва, подумал, ты только ругаться горазд.
   Простите, уважаемый, если, что не так, - но я тогда еще совсем зеленый был, не ведал, что делаю. А вот поумнел, подучился, - пришел совета да разрешения просить.
   О, как, - опешил хозяин, - ко мне за советом бывает приходят, но вот за разрешением? Удивил Готлинг, удивил, - ну угощай, да спрашивай.
  Про угощать, Федор ничего не знал, но решил, что дед похож на старого отставника, этакий отставной поручик, времен Очаковских и покорения Крыма, из этого и исходил.
  Ну, бутерброды с икоркой, селедка, хлеб, то, что деду привычно, теперь не привычное, копченая свиная грудинка, салат из морской капусты с кальмарами, соленых огурчиков, зелени огородной, жбан с квасом и полуторалитровый графин Столичной, плюс две чарки и ложки с вилками. Сотворил и крякнул, тяжко при использовании стихийной магии, зато без подделок, и на столе еле поместилось.
  Дед обвел все изобилие взглядом, хмыкнул, и видимо прибег к своим методам опознания продуктов. Убедившись в подлинности угощения, тоже хмыкнул и сказал:
   Уважил, Готлинг, уважил, а то меня некоторые за дурака держат, какой только дрянью кормить не пытались, только чарка у тебя чудная, ну давай пробовать.
  Первый полу стакан водки дед выпил, после Федора и, глядя на него, положил соленый конюшен на бутерброд с икрой. Залихвацки тяпнул, закусил, запил кваском. Молча, подождал, минут пять. Поняв, что по телу покатилась теплая волна, уже более доброжелательно спросил:
   Так по какому делу пришел княже?
  Федор без утайки рассказал все, и про долину, и про Нину, и про последнего, все, как есть. По ходу его рассказа, болотный хозяин налегал на угощение, и пару раз приложился к графину. Короче к моменту, когда Федор закончил говорить, дед находился в настроении более чем благодушном.
   Вот значит как, - бодро сказал, он, - с уважением значить, ну с долиной давай, расколдовывай. Речка там знатная была, Курея называлась, с гор текла, вода чистейшая. Ну, лет через десяток может поменее, такой же будет. Хотел я ее восстановить, да руки не доходили, все гадал, как жителей из долины выгнать, а ты уже и выгнал. Да, так ты понял, что там случилось?
   Да понял дедушка.
   Понял он, умный какой, ты оба заклятия нашел?
   Какие оба дедушка?
   Ты мне не... голову не забивай! Там два встречных заклятия, сотворенных в один миг, если найдешь плетения, то распускать надо сразу оба, иначе самому кердык выйдет, понял соколик.
   Понял дедушка.
   Ты мне во унучки не набивайся, ишь пострел. Ладно, а с орденом надо кончать, допекли уже, ни стыда, ни совести нет. Весь Роолинк подмять решили, да начать с твоих градов. Ты запомни, они сначала сейров напустят, а потом и сами припрутся. Так что, готовь в градах силу, иначе... Да у тебя тут армия, можно горы свернуть, ты слышь-ка, из Соромеи с армией не лезь, там другие дела, там за Донницей сейчас все по-другому.
   Да скажи ты этим дурам, чтобы выть перестали, а то русалок на них напущу, вмиг заткнутся.
  Федор, чуть не бегом вылетел из шатра и, подбежав к костру, замахал руками на ведьм:
  - Хватит, тихо, он уже давно у меня в шатре, все молчите, - и бегом в шатер.
  Дед встретил его на входе, держа в руках деревянную миску, изрезанную не понятным, растительным, узором, и испещренную кабалистическими, как показалось Федору, знаками.
   Ну, княже раз уж, все равно, вышел, сгоняй-ка за водицей, да чистой принеси, а то глаза поломаешь. Да как зачерпнешь, не пророни ни капли.
  Федор пошел к болоту и, зачерпнув прозрачной, словно родниковой, воды, и осторожно, понес, полную до краев чашу, к шатру. Но на полпути путь ему заступил Ворон, Федор остановился, и поднял глаза.
   Я с тобой княже, болотный хозяин он не предсказуем, чего ждать ни кто не ведает.
   Ладно, иди, только не мешай, и Федор, осторожно, рассчитывая каждый шаг, побрел назад к шатру.
   Ага, наш пострел везде поспел, - такими словами встретил дед входящего в шатер Ворона, - а я уже за тобой посылать собрался, хорошо, коль сам пришел.
  После этих слов старикан развил бурную деятельность, осторожно отобрал у Федора чашу, водрузив ее в центре очищенного от объедков стола. Объедки он просто смахнул на пол, еще до прихода Федора и Ворона. Затем разложил на столе какие-то фигурки, назначения которых Федор не понял, и зажег две толстые, восковые свечи, которые к изумлению Федора, вытащил из узкого рукава кожаной куртки.
   Ну, садись княже, будем смотреть.
   Что смотреть,... эээ, - Федор замялся, он не знал как обратится к деду.
   Ладно, - сказал тот, - зови, как думаешь, дедом - так дедом.
   Что смотреть дед?
  Старикан весело хмыкнул, и сказал:
   А что желаешь унучок, сестрицу свою, орденского магистра, или еще чево. А мы с этим твоим магом, тожа посмотрим, только стоя, а то перепутаем все.
  Федор сел на предложенный ему стул, и уставился в неподвижную водную гладь чаши. Дно чаши помутнело, словно затянулось облаками, а затем начала проявляться картинка, как бывает на фотобумаге, погруженной в проявитель.
  Картинка была просто сказочной. На шести столбах, три в два ряда, висела продолговатая чаша, из прозрачного материала. В чаше, закутанная в белый саван, лежала женщина. Когда изображение стало более четким, Федор, вдруг, понял, что это Нина. Убил мерзавец, мелькнула мысль, богом решил стать, а в жены кого-то из дальних найдет, лишь бы крови капля была, ах ты тварь. Он вскочил со стула и разразился матерной бранью.
  - Ох, чего орешь, возмутился дед, - спит она, долго спать будет, но жива, вишь последний долго за тобой охотится собрался. А девка, она как свежая рыба, перележит - протухнет.
   Ох, дед, снова сел на стул Федор, спасибо тебе. А она стало быть:
  Там за речкой тихоструйной
  Есть высокая гора,
  В ней глубокая нора;
  В той норе, во тьме печальной,
  Гроб качается хрустальный
  На цепях между столбов.
  Не видать ничьих следов
  Вкруг того пустого места;
  В том гробу твоя невеста...
  - То есть сестрица, блин, - прервал он Пушкинскую цитату.
   Вот так точно, так что за нее не беспокойся. Ну, кого еще посмотрим, навести знакомых. И Федор навестил.
  Первым стал, новоиспеченный магистр Южной Стеоны Валрен Борг.
  В покое, который отразился в воде, явно шло какое-то совещание, военный совет. То, что совет именно военный, было заметно по одежде и лицам присутствующих. Сам магистр, одетый в белую хламиду и заложив руки за спину, ходил из угла в угол узкого помещения, и что-то быстро говорил. Звука, к сожалению не было.
   Сильно он разозлился, когда ты бежал, - заметил дед. - Да и как не убежать, когда на костер ведут.
  Он, сперва, воинов посылал, а теперь к обороне готовится, боится, ты южную крепость по камешкам разнесешь, твой предок строил, против тебя эти стены не устоят.
   Ох, не до него мне сейчас, ох не до него, - буркнул Федор.
   Ладно, сидит в Десте, пусть сидит, - сказал Ворон, - кто следующий?
  Следующим решили навестить Третьего Магистра Ордена Арея Ежей Локса, второй, по словам Ворона, был глубоким старцем, мучимым старческим маразмом, от него уже ничего не зависело, ну а первым магистром числился сам Арей. Федор не знал магистра в лицо, поэтому на стул сел Ворон. Навестили, но не по делу, когда обнаружили, что тот развлекается сразу с тремя девицами, вспомнили, что на дворе глубокая ночь. Дед остался смотреть, видимо рассчитывая на долгое кино, установив на стол полупустой графин, а Федор решил выйти покурить, раз появилась такая возможность, Ворон вышел из шатра вместе с ним.
  Лагерь уже спал, где-то в теплом воздухе трещали какие-то насекомые, производя звук, очень напоминающий щелканите кузнечиков на летнем лугу. Где-то в стороне, тяжело фыркали усталые лошади, отдыхая после безумного бега, устроенного Федором, и больше ни каких звуков не тревожило густую, темную тишину. Охранение явно не выставили, сославшись на усталость. Близость хозяина болот успокоила людей и животных, болотная нечисть не потревожит хозяина. Все находящиеся в лагере, после безумной гонки дня, дружно завалились спать.
  Кто-то из воев, попытался протяжно и тоскливо захрапеть, но что-то необъяснимое, находящееся за самой кромкой болот, заухало и засвистело, словно браня нарушителя спокойствия и классическая, почти Гоголевская тишина, словно куполом, накрыла лагерь.
  Федор поднял голову, на небосводе сияли большие как горошины, звезды, их было больше чем в его мире, и именно по этому, ночь не была такой темной, окружающее его пространство было не черным, а скорее темно синим. К его величайшему разочарованию, ни одного знакомого созвездия он не увидел и, вздохнув, достал из воздуха горящую сигарету, торопливо и жадно затянулся.
  Стоящий рядом Ворон, молчал, словно став частью тишины этого мира, но, Федора, после увиденного распирали эмоции, он выпустил дым и заговорил:
   Так что, Нина теперь в гробу спит, как та принцесса?
   Ну, она принцесса и есть, - солидно ответил Ворон, - а то, что она спит, это точно, хозяин про рыбу хорошо сказал.
   Я те протухну, - взвился, было, Федор, а потом хмыкнул, - ладно, что еще узнали? За Донницу с армией ходу нет, можно попробовать через горы Нерт.
   Уже пробовали, твой предок, две трети армии там, в горах оставил, а не перешел.
   Нда, не Суворов, стало быть. А еще?
   Можно конечно на судах по морю, но купецкая гильдия не даст, а если и разрешит, то за такие деньги, дешевле самому флот построить.
   Значит, на последнего малой дружиной пойдем.
   Ты княже сам учил, решать проблемы по мере их возникновения, расколдуем долину, вернем Двенадцатиградие, а принцесса, ни куда не денется, даже не постареет, так что дел у нас много, давай по списку.
  * * *
  Возвращение к армии было не столь стремительным, как поход к болотам. Хозяин попрощался с ними утром, Федор, плюнув на церемонии, попросил у него бочку с водой, и превратил ее в коньяк, выученное, стихийное, проверенное. Хватив, с опохмела, стопку и закусив хорошей поморской селедкой, хозяин только узнал, как такую делают. Федор как знал, рассказал, дед вежливо раскланялся, и был таков, пропал, растворился в воздухе, правда бочку коньяку растворил соответственно.
  Лагерь свернули быстро, и отправились в путь без особой спешки. Через полтора дня прибыли в Ястрежский лагерь, без приключений и каких либо сложностей. Здесь Федор, по списку, начал притворять в жизнь действия, на подготовку и в основном продумывание которых, у него ушло все время обратной дороги.
  Прежде всего, он вызвал к себе Рантера, и опросил его о численном составе кона. Выяснилось, что имеющийся, несколько превышает классический. Более того, теперь лагерь был полным, прибыли горанлины и гарпии, вот тут перебор. В общем, горанлинов больше почти на полсотни, а гарпий и того более.
  Отобрав всех хулиганов, и тех, у кого за душей ни черта, Федор свел численность кона до классической, приказав ему остальным скрытно, разбившись на группы, выдвигаться на Двенадцатиградие. Встречу назначил через двадцать дней, в одной из горных долин, возле города Саола, что будет дальше, Федор пока не знал и сам. Остальных ястрегов он взял с собой, в результате его отряд сильно вырос, и оброс женщинами, что заметно снизило его скорость. А ведь предстояло еще вернуться к армии, и время, время поджимало.
  
  Глава 7
  Велики будут дела их,
  велики и опасны.
  Но, найдут они друзей,
  И много будет блага в делах тех...
  Золотая лодка
  
  Лед блестел под яркими звездами, отражая их слабый свет, своей идеально ровной поверхностью. Каждый кристалл, в последние мгновения жизни ледяной долины, казалось, старался блеснуть своей красотой и обратить внимание на свое совершенство. Федор где-то читал, что чем чище вода, образующая кристаллы льда, тем форма кристалла более геометрически правильна. Если исходить из этих соображений, то лед долины был создан из дистиллированной воды. Но ему сейчас было не до этих размышлений.
  Они пятеро, стояли в самом центре безжизненной долины, и рассматривали невероятный клубок, составленный из всех цветов потоков. Такой жуткой бороды, как говаривал один знакомый рыбак, глядя на перепутанные лесы двух удочек, Федор еще не встречал. Правда некоторые потоки, которые вот уже более трехсот лет составляли этот узелок, видимо иссякли, или умерли, поэтому в плетении зияли приличные дыры, а цвета других потоков, составляющих его, либо блекли в отдельных нитях, либо наливались излишне ярким цветом. В целом узел напоминал кучу органической гнили, единственным отличием было то, что от него не исходило ни каких посторонних запахов. Три каюра с собаками, самые лучшие упряжи, и сани на слаломисских полозьях, как указал Федор, ожидали в сторонке, готовясь к сумасшедшей гонке до края долины.
   Ну, уважаемые, баторы, с чего начнем операцию, я так понимаю, что больной скорее мертв, чем жив. - Начал обсуждение проблемы Федор.
   А я считаю, что он скорее жив, чем мертв, - заявил Ворон, то ли сделав вид, то ли действительно не поняв шутки.
   Вы о чем уважаемые, - спросил Ворот, который не видел потоков.
   Мы о своем, о женском, - ответил присутствующий здесь же экс магистр Сар Борнг. Который, не участвовал в походе к болотам, и научился видеть потоки всего один день назад, после, преподанного Федором, весьма грубого урока в духе Костаньеды. Теперь он с ужасом взирал на гниющий узел потоков, трехвековой давности, и добиваться от него толкового совета, было столь же перспективно, как у романтичной девственницы после грубо и второпях проведенной дефлорации. Следовательно, не смотря на полученный ответ, вопрос был обращен скорее к присутствующим здесь же Ворону и Сунильде.
   Сначала, надо достать те, что совсем потеряли цвет - тоном знатока сказала Сунильда, - затем будем смотреть.
   Нет, в первую очередь необходимо снять очаги напряжения, - возразил Ворон, - и выбрать самые яркие.
  Вся беседа напомнила Федору сказку про Буратино, которую Федор цитировал в начале разговора, как полагал, так и вышло. Двое русских драка, трое первичная партийная организация, решение все равно принимать парторгу, ответственность на всех - решил он.
  Рассуждаем, как технически грамотный троечник: для того, чтобы отрубить питание во всем районе, нужно отрубать подстанцию. Зная район, необходимо, по схеме найти от какой подстанции он запитан, иначе отрубишь весь город. Для того чтобы, найти нужную подстанцию на схеме, нужно уметь схему читать, блин засада.
  Хорошо, рассуждаем как военный: для обесточивания, или выведения из строя объекта, обруби самый толстый кабель, это либо питание, либо связь. Идея!
   Вот, что, найдите мне потоки, с которых начинаются эти ниточки, откуда они берут энергию? Вот, например этот синий он, где начинается, ага, вон видишь Ворон, там он делится на три, а потом на целую кучу всякой мелочи. Назовем это ключевыми точками плетения. Какие силы, наиболее здесь сильны, знатоки древних магических текстов, Магистр, алле гараж!
   Ну, вообще, - начал магистр, словно выходя из транса, - земли, воды и воздуха, огонь слаб, в силу понятных причин.
   Слаб, да он тут везде, тут огонь, со всей долины, значит так, я беру узел огня, ты ворон узел воды, ты Сунильда узел воздуха, а вы магистр узел земли, мне тут новорожденный вулкан не нужен. Готовим заклинания для обрезания этих потоков огнем, уматываемся на максимальную дистанцию срабатывания и готовимся драпать. Второго случая не будет, все пошли искать узлы.
  Узлы располагались довольно далеко друг от друга, с полкилометра. Каждый нашел сой, создал над ним заклинание и, погрузившись на сани, маги отъехали на пару верст. Большего просто не позволяли, даже возросшие за последнее время, магические способности Сунильды. Федор, который был на санях один, с каюром, остальные сидели по двое, поднялся и, дав отмашку, перерубил красный поток, этот же сигнал служил сигналом к началу движения. Чуя неладное, собачки рванули с места так, что он довольно чувствительно грохнулся задницей об дедушку, и матернулся про себя.
  Сначала ничего не происходило, потом лед долины вспыхнул желто красным светом, а затем, их догнал горячий, обжигающий щеки, ветер. Собачки припустили с двойной энергией, так, что каюру и Федору, оставалось только держаться, и молить всех богов, чтобы на такой скорости, достаточно узкие сани, не опрокинулись. Смотреть назад было некогда, по небосклону, или точнее куполу долины, пронеслось огненное кольцо, а за ним пришло ощущение жары. Заклятие долины льдов рухнуло, надо было уносить ноги.
  Собачки, цепляясь когтями, неслись по ровному льду, который начал предательски покрываться слоем воды. Федор судорожно высчитывал, сколько времени, понадобится солнцу Ассиора, чтобы превратить весь этот лед, в густой сель, из воды и грязи. Сель, который пронесется, мутным, сметающим все на своем пути, потоком, по равнинам Роолинка. Получалось мало, ох мало. Ладно, до рассвета еще часа четыре, каюры утверждали, что довезут за шесть, да через час после восхода, собачки утонут. Нет, а отражение солнечного света от поверхности воды и льда, как там, угол падения равен углу отражения. Да пошло оно все.... Вперед собачки вперед!
  * * *
  Видимо лед, образовывавший панцирь долины, появился в разное время, и из разных видов воды. Видов в смысле вод различных по своему химическому составу. После трехчасовой гонки, во льду стали появляться глубокие промоины, а то и дыры. На носу у Федора висела большая капля пота, когда он вдруг увидел, как от одной из несущихся упряжек отделилось пятно, напоминающее человеческую фигуру, и как-то странно упало на лед. Кто свалился, подумал он, но нет, на санях по-прежнему сидело трое, только одна фигура стала значительно тоньше. Вот зашевелилась вторая. Блин, да они шубы снимают!
  Стараясь держаться ногами за борт саней, Федор приподнялся, и начал вылезать из богатой просторной шубы, которой его снабдили для поездки еще в Снеженской крепости.
  В этот момент сани накренились, минуя край огромной промоины, напоминающей большую воронку, с пологими краями. Потеряв равновесие, Федор вылетел из саней, и покатился по пологому склону, к центру, где зияло отверстие, в которое свободно он мог влететь.
  Темнота навалилась сразу, после безумного мельтешения и мелькания, которое человек наблюдает, когда, достаточно долго, катится кубарем. Судя по отсутствию ушибов и переломов, яма в дне воронки оказалась не очень глубокой, меньше человеческого роста. Федор наконец-то избавился от надоевшей шубы, меховых штанов и теплого кафтана, осмотрелся.
  Он находился в круглой промоине, макушка его торчала наружу, а глаза еще не привыкли к почти полной темноте. Но он разглядел, что промоина была не пуста. Прямо напротив него, изо льда, торчала человеческая рука, сжимавшая посох, с трехгранным железным наконечником, и камнем в навершии.
  Прикинув, что именно такая штука, будет не лишней, когда придется лезть по скользким краям воронки. Федор, выдернул ее, из судорожно вцепившейся в посох руки. Присмотрелся повнимательней. Ага, вот еще один труп, вооруженный аналогичной палкой, только палка еще во льду, что с него взять, да вот шлем из меди, медная шапка, как говорили на Руси. Своеобразная конструкция, скорее норманнский, чем восточный, с наносником, этакий доработанный бацинет. Ладно, что еще пояс, с висюльками, на руку, и вперед, вверх.
  Перекинув палку через отверстие, в которое он собственно свалился, Федор убедился, что посох твердо упирается в края. Дальше подтянуться как на турнике и влезть наверх. Нет, с одной деревяхой не выйдет, действовать надо быстро, поскольку с краев промоины течет вода. Так, повысим температуру в отдельно взятом куске пространства, мгновенно градусов до пятидесяти. Поток огня, поток воздуха... .
  Ощущение было такое, словно открыли люк, за которым полная комната воды. Такое он видел только в кино. Но теперь, ощутил водяной удар, во всем его великолепии и силе. Труп, который держал посох, вынесло прямо на Федора. Так приступим к разграблению могил - подумал он, отстегивая с трупа ремень и забирая из рук второй посох с острым металлическим четырехгранным концом. Воды в промоине, на этот момент, уже было по колено, и она продолжала прибывать, кроме того слышался подозрительный треск, лед явно начинал лопаться. Надо было убираться, чем быстрее, тем лучше.
  Установка второго посоха, зацеп упор, так, а где остальные, спасают свои шкуры. Впрочем, сейчас не до них, надо двигаться, искать точку опоры, на покрытом водой льду. Нож, воткнуть в лед, опереться, первый посох, воткнуть в лед опереться, подтянуться, второй посох....
  Что-то, громко ударило по голове. Откуда такой звук, ах да, шелом. Что ударило? Веревка, с металлическим крюком. Крюк на посох, двумя ремнями пристегнуться, подняться на втором посохе в рост:
   Тяни!
  От резкого рывка носом в лед, а дальше как на санках, пока дотащили до края промоины, похожую на дуплет куртку, из дорогого саольского бархата изорвали в клочья.
  На краю промоины сгрудились все, нарты остановились, но, ни кто пока не собирался в них садиться. Сунильда строго оглядела Федора, со всех сторон, и спокойным голосом, еле слышным, из-за нарастающего тугого ветра, сказала:
   Цел ну хорошо, а вот надолго ли. Совсем скользко княже, собачки упряжь не разгонят, потонем скоро.
  Еще не отдышавшись, Федор осмотрелся. Равнина пока не была покрыта водой, на поверхности еще был лед. Все три упряжи стояли рядом, каюры с трудом удерживали собак, которые не лежали, как обычно после такого забега, а нервно переминались с ноги на ногу, насколько позволяли ремни упряжки. Ветер, лед, скорость, блин, идея.... И уже обращаясь к Ворону:
   Либо потонем, либо нет, веревки есть?
   Есть.
   Спусти человека, пусть еще один ледоруб возьмет.
   Какой ледоруб?
   Вот, - и Федор протянул обалдевшему Ворону найденный им посох, там еще один во льду торчит. Быстрее мать вашу.
   Собак из упряжей и отпустить, каждый спасается сам.
  В течение получаса, конкретных указаний на русском матерном и самостоятельной работы, результат был достигнут. Перед Федором стоял парусный ледовый буер в форме катамарана. Парус и мачта его были сделаны из матерчатого покрытия и остова третьей упряжки. Две матерчатые люльки, составляющие две первые упряжки, стояли на полозьях и были скреплены с помощью веревок, обломками третьей. В качестве руля управления, использовались два найденные Федором посоха, с трехгранными острыми окончаниями. Их вручили двум каюрам, которые сели назад, остальные погрузились в люльки, стараясь пригнуться и не застить им видимость. Федор сел посередине, и натянув веревку, поднял треугольный парус.
  С какой скоростью может двигаться перегруженный ледовый буер, при минимальном, в сотые доли единицы, коэффициенте трения скольжения?
  Федор не мог себе представить, что, преодолевая давление воздуха, ему придется вцепиться в мачту, не смотря на то, что он привязался к ней двумя ремнями. Буер несся, постоянно набирая скорость, и непонятно как огибая только самые крупные препятствия. Федор почти не управлял им с помощью паруса. Он просто не успевал ориентироваться в темноте. Что-то делали каюры с палками, но, тем не менее, управление летящей с дикой скоростью конструкцией, было весьма относительным.
  Малые препятствия вроде трещин и глубоких луж, буер просто перепрыгивал, большие, неизвестно откуда возникшие ледяные торосы, с большим трудом удавалось обходить, но единственным достоинством конструкции, была все нарастающая скорость, благо ветер был попутным.
  Мрак уже рассеялся, но управлять, несущейся с бешеной скоростью, связанной веревками, качающейся и дико скрипящей колымагой, легче не стало. А с первыми лучами солнца, когда они уже просто летели, разбрызгивая полозьями воду, Федор, исполнявший роль впередсмотрящего, явно увидел в паре километров от себя, красную породу местных гор, желто-зеленую полосу и башни крепости, символизирующие окончание пути, и огромную промоину, куда стекала талая вода, уходя из долины.
   Тормози! Мать вашу... . - Заорал он не своим голосом, прикинув скорость и расстояние.
   Снижайте скорость, упирайте палки в лед, иначе мы разобьемся. Быстрее, - орал он, видя недоуменные лица друзей и перерубая ножом веревки, на которых держался парус.
  Сам Федор был пристегнут ремнями к мачте, поэтому мог двигаться только вверх и вниз. Усевшись на перекладины буера, он перерубил веревки на парусе, призвал меч и стал безуспешно упираться лезвием в летящий под ним лед. Парус, матылявшийся на веревках нижнего крепления, попал под полозья правого борта, отчего буер не опрокинулся, а завертелся винтом. Именно по тому, что их крутило и вело вправо, буер миновал гигантскую промоину, с неправильной формы краями, в которую, по старому руслу, неотвратимо стекала вода, образуя реку Курею.
  Словно на последнем усилии, он миновал гладкую чашу, которую образовала талая вода, вокруг уже существующего русла реки. И перевалив ее барьер, еще имея какую- то скорость, вылетел, и грохнулся с метровой высоты на заросли синей плесени, символизирующей границу долины, подняв фонтан сине-зеленых брызг.
   Приехали б... - только и смог сказать Федор, еще не прейдя в себя, после удачного приземления.
  * * *
  К ним никто не бежал, хотя люди были со всех сторон, огромное количество людей. Они были везде, у края плесени, на стенах крепости. Но больше всего народа, смотрело, как блестя брызгами, и создавая радугу, в первых солнечных лучах, примерно метров с двадцати, из пещеры в скале бил водопад. Он еще не набрал силу, но уже не ручей, а поток, выпадал с каменного карниза, образуя внизу небольшое бурлящее озеро, из которого брала начало река Курея.
   Где воевода, - спросил Федор, выбираясь из зарослей мха, которые теперь, при обилии пресной влаги, превратились, а настоящее болото. Вопрос был обращен к стоящему у края плесени мужику, явно деревенского жителя.
   Так Славича ждет, тот через пару часов быть должон, - степенно ответил ему тот.
   Какого Славича?
   Дык, который долину расколдовал, он на золотой лодке зараз и приплыть должен.
  Федор тоскливо посмотрел на 'золотую лодку', на которой прибыл, подмигнул Ворону, который по своей привычке, начал хохотать, цепляясь за Ворота. А Ворот выйдя из такой перипетии и чувствуя серьезность момента, продолжал сохранять серьезную мину.
  Федор оглянулся на своих спутников, да, они походили на кого угодно, только не на свиту славного волшебника, расколдовавшего долину. Оборванные, отрезанные рукава курток, из которых вязали колья буера, когда кончились веревки. Все мокрые, по колено в болотной жиже, с лицами в крапинку, от той же жижи. Торжественной встречи не предвиделось, и черт с ней, ждали их, не представляя ситуации в долине, еще через пару часов.
   Ладно, добрый человек, а найти воеводу где?
   В лагере, а там за скалой, что творится? - до мужика видимо стало доходить, кто его спрашивает, гости прибыли оттуда, из тающей долины.
   Скзывают там мертвецы встают, вон слышь, Славичь с ними бьется.
  Из долины действительно донесся громкий звук, скорее треск, это лопались вековые пласты льда. Во время сумасшедшей гонки, Федор не слышал иных звуков, кроме воя ветра. Теперь же он содрогнулся, представив, что было бы, если бы лед лопнул перед ними или, спаси бог, под буером.
   Так, где воеводу искать? - рявкнул он, не выдержав словоблудия мужика, поняв, что тот способен просвящати их сирых, до бесконечности.
   Да вон в лагере, вишь шатер ставят.
   Ну и спасибо, добрый человек - закончил Федор затянувшуюся беседу.
  С трудом, выбравшись из болота, группа побрела в указанном направлении. На них просто ни кто не обращал внимания, все ждали пришествия Славича, великого и могучего. Сунильда кроме всего прочего, тащила всю Федорову добычу, шелом и два ремня, шла усталая ведьма, опираясь на два посоха сразу.
  * * *
  Минут через пятнадцать, они доковыляли до лагеря, где их встретили два часовых, перекрестивших алебарды перед их лицами. Федор поднял глаза и тихо сказал:
   Один бегом за воеводой или Секачем, другой ни кого не подпускать, - и устало сел на землю.
  Вои оказались его спецушниками, начальство узнали в лицо. Один вытянулся по стойке смирно, второй умчался, оставив алебарду прислоненной к стоящей рядом коновязи. Через пять минут, к ним бегом примчались Секачь и Коваль, в сопровождении трех десятков воев. Всех аккуратно подняли с земли, и на руках понесли в лагерь. При этом все лыбились и молчали.
  Усталых путников поднесли к небольшому деревянному зданию, из трубы которого валил дым. Прямо возле двери раздели, не считаясь с полом, чинами и званиями. Из открытой двери, пхнуло густым вязким ароматом, который бывает только в одном месте, что в том мире, что в этом. Их всех сразу, просто занесли в парилку, и разложили по лавкам. Оказавшись в густом, как кисель, горячем пару, Федор понял, что ему уже ничего не надо. Но так только казалось.
  Через несколько минут, когда их мышцы только начали расслабляться, в парилку зашли десяток воев, одетых только в куски материи вокруг бедер и банными вениками в руках.
  Федора повернули, словно куклу, уложили на живот, и стоящий рядом вой, мягко, медленно провел веником по спине, сверху вниз. Горячими, мокрыми, ароматными, распаренными дубовыми вениками!
  Тепло прокатывало по телу мягкими волнами, нет, они не просто били веником по спине, оставляя кровавые отметины, как это было принято в общественной бане, у него на родине. Сначала мягко, потом все сильнее, меняя направление и специфику ударов. Вои добились того, что Федор не чувствовал веник, он ощущал, как по его телу прокатывались два горячих вихря, то обнимая, то упираясь основанием в наиболее напряженные участки мышц. Когда его подняли, он не помнил. Просто, когда его окатили ушатом ледяной воды, он осознал, что стоит в предбаннике, без посторенней помощи. Кровь ударила в голову, моментально прояснив сознание, а приятная ледяная волна, пронесшаяся по всему телу, вернула его к прозе жизни. Есть и пить захотелось зверски. Большую кружку кваса, и пять минут расслабленного отдыха, затем опять парилка, где там те вои.
  После третьего захода, покрытый розовыми и белыми пятнами, одетый в легкую холщевую рубаху, широкие матерчатые штаны и мягкие сапожки на завязках, он с сотоварищами, сидел в своем шатре и подводил итоги, дожидаясь окончания подготовки к пиру. Перед каждым стояла изрядная кружка кваса, на тарелках лежали небольшие кусочки хлеба и розовые пластинки ветчины. Все прибывали в том замечательном, упокоенном настроении, которое бывает, только после хорошей баньки.
   Долину расколдовали, и еще от одной головной боли избавились, - вещал Ворон.
   От какой, извиняюсь, - спросил Федор, которому даже соображать было лень.
   От магистра Южной школы, теперь на плато есть только одна дорога, по которой может пройти караван, и сидит теперь там магистр, как в западне. Одна большая шайка разбойников, создаст такие проблемы, что...., а уж регулярное войско.
   Слов то, каких нахватался, - улыбнулся Федор, - ты хоть знаешь, что такое регулярная армия?
   Ну, профессионалы, те, что наемники.
   Ладно, проехали, - вздохнул Федор, дальше, кто что думает.
  Следующей, взяла слово Сунильда.
   Ты княже впредь думай, что в таких местах хватать, а то схватишь чего, потом век не отцепишься.
   Вы о чем, уважаемая? - не понял Федор.
   Да вот притащил ты из долины, два колдовских посоха шелом, да два пояса, а что притащил, где взял, и в голове не держишь.
   А, что не так, - всполошился Федор, вспомнив историю с серебром.
   А то, вот создал ты нам кровные мечи, думаешь, что создал что-то необычное. Такие мечи не у каждого, но встречаются, правда, такой хорошей работы почти нет. Ну да ладно.
   А мой меч?
   Твой песня отдельная, да и не о том я. Вот есть у нас вещи, которые делают их владельца великим, например воином, или магом. Что-то досталось нам от древних, что-то принадлежало богам, а что-то создали мы сами. В Арейские войны, таких вещей хватало, сейчас не много. Все они описаны, все известны. Правда владельцев мало, такие вещи находятся тогда, когда в них нужда есть.
   И..., - процедил сквозь зубы начавший понимать к чему идет дело Федор.
   Просмотрели мы с магистром кое-что, пока ты в баньке парился, я старая, мне одного захода хватило, да и он не молод.
   Не тяни, - одернул ведьму Федор, - что я, на этот раз из долины приволок?
   История говорит о двух братьях близнецах, магах рассвета. Они создали два посоха, один без другого не существует. Эти посохи, дают владельцу небывалые возможности в магии стихий и почти полную неуязвимость в магической битве. Вот только погибли братья одновременно и прозаически, просто замерзли в долине льда. Это было самое ценное, что лежало под панцирем льда этой долины, - начала объяснять ведьма.
   И вот ты, уважаемый, притаскиваешь из ямы два посоха, что нам оставалось думать, - вмешался в беседу магистр.
   Проверили?
   Проверили.
   Они?
   Они.
   Нда, блин, покатались, - резюмировал Федор, - и что с ними делать?
   Либо пользуйся сам, либо кому-то вручи, но не насовсем, эта штука, может стать талисманом твоей семьи.
   Так тому и быть, берите себе.
   Мне нельзя, в силу моего, так сказать, естества, - заявила Сунильда, - это ты с мужиками решай, а вот пояски, я бы взяла.
   А что за пояски? - зная женскую природу и ухватистость ведьмы, заинтересовался Федор.
   Да при знании конкретного заклинания, эти пояски позволяют человеку летать, например, или менять личину, да много всякого мелкого колдовства. Для серьезных магов мужчин игрушка, а для женщин - сокровище. - Пояснил магистр.
   Бери, а с шапочкой как.
   Да там все просто, обычный защитный шлем с наговором, в общем одевшего его магия не берет, не вся конечно, но многое из того, чем владеют современные маги, просто сползет с этого шлема, например любая заменительная магия. Ты собственно и смог управлять ледовым парусником, по тому, что видел все, как оно есть. А мы без твоей шапочки, на краю долины, такого насмотрелись, что вспоминать тошно.
  При этих словах магистра, Сунильда только презрительно фыркнула.
   Зря усмехаешься ведьма, сказал магистр, остаточная магия, очень сильно искажает восприятие. Это одна из причин, по которой, в эту долину, еще пару лет никто не полезет.
   Ну и ладненько, а что там с торжественной встречей, народ ждет?
   А я по этому поводу и хотел высказаться, и дозволения спросить, - принял участие в разговоре, сидевший до того молча, воевода Соль. Он пристроился к ним после бани и, до этого участия в разговоре не принимал.
   После вашего бегства из Стеоны, многие отвернулись от нынешнего магистра. А когда стало доподлинно известно, что старый магистр жив, и с тобой. В общем, оттуда началось повальное бегство студиусов. Я не знаю, как они снимают или получают обручи, но приходят к нам с серебряными или совсем без них. Короче, два десятка магов, желают встретится с тобой, и ждут твоего решения.
   Только не сегодня, я хоть пару дней могу отдохнуть! - возмутился Федор.
   Да я не к тому, - степенно ответил воевода, - вот давай им для начала и поручим, обставить для народа, торжественное возвращение Славича с сотоварищами.
  - Вот теперь я понял, за что в Воличе так ценят Солей, - задумчиво сказал магистр, - ты воевода просто гений. А с бежавшими магами, я поговорю, да и многоуважаемый Ворон поможет, лично поговорим. Мы теперь тоже живые легенды, надо пользоваться. И вообще, нечего перекладывать на князя проблемы, в которых он не в зуб ногой, как он сам любит выражаться. А маги пусть покажут, чему научились в Стеоне, а мы посмотрим, передайте им, что мы торжественно прибываем через часик. И воевода, со старейшими, вышел из шатра.
  * * *
  Зрелище, на которое они вышли посмотреть, стоило того.
  Сначала над скалами появились белые крылья парусов, затем медленно они стали расти, превращаясь в парусное вооружение крупного фрегата, который плыл прямо по воздуху. Вот над ближней острой кромкой скал, ограждающих долину навис нос этого летающего судна. Корабль медленно выходило из-за скал, разворачиваясь во всю свою красу. Отделанные красным деревом, выше ватерлинии, борта, надраенные медные гвозди и части такелажа, и выведенная набивными, покрытыми золотой краской буквами 'Золотая лодка'. При виде названия судна, Ворон скорчился от смеха, а события продолжали развиваться своим ходом.
  Судно проходило в воздухе с открытыми орудийными портами, из которых торчали грозные пушечные стволы, от них еще поднимался легкий дымок, словно, судно только что совершило залп, обоими бортами. Огромная тень легла на толпу, когда над ней стало проходить темное днище, сделанное из черного дуба. Вот пронесся огромный киль, и большой окованный медью руль.
  Солнце вновь ударило в глаза людям, которые замерли, задрав головы. Никто не издал ни звука, и корабль двигался в абсолютной тишине, беззвучно рассекая воздух.
  Идиллию прервал, свисток боцманской дудки, паруса задвигались, по вантам побежали матросы, и корабль стал величественно, словно облако, разворачиваться в небе, беря курс на войсковой лагерь. Стоящая внизу толпа взвыла, от восторга.
  А у Федора, вдруг, мелькнула мысль, от которой его тоже пробил смех. Он представил, каким уважением теперь будет пользоваться, у себя в деревне мужик, который теперь видал 'Золотую лодку'. В голове всплыла фраза, - 'Он умный, он Ленина видел'. Он хотел высказать эту идею Ворону, но передумал, не поймет, да нет, поймет, но последнее время, тот взял привычку дико ржать, от такого рода шуток. А воеводу надо будет поблагодарить за прикол, молодец, чертяка....
  Тем временем корабль приблизился к лагерю, остановился, и стал медленно опускаться. Вот он завис над шатром воеводы, с борта упал трап, по которому начали, не спеша, спускаться люди, человек десять. Федор и сотоварищи стали кланяться, изображая встречающих. В комедии не принимал участия только Ворон, он просто стоял на коленях от смеха, Федор радовался, что толпа находится далеко от места события, и никто не слышит этого дикого гогота.
  Затем все мороки сошедшие с корабля зашли в шатер, а корабль резко взял вверх и скрылся за облаками.
  
  Глава ? 5
  Война
  
  Федор подозвал воеводу, и вышел с ним из шатра, решив поговорить с глаз на глаз.
   Чего это ты Антор Вартович, стал на меня коситься, словно я за тобой с дубинкой по ночам бегаю - спросил он, отойдя от шатра на приличное расстояние, и надеясь, что его ни кто не слышит. Как сказали Федору, обращения по отчеству, здесь были приняты, но использовались редко, и по отношению к очень уважаемым людям.
   Ну, ты же теперь Двенадцатиградский княжич, стало быть, и Волечевский правитель. А я у тебя, вроде как в услужении, - замялся воевода.
   Не в услужении, а на службе, - поправил его Федор, - а это батенька разные вещи. Относись с уважением, да советы дураку давай, когда спросит, ну командование войском твое, так что ты, человек далеко не последний. И веди, пожалуйста, себя как твоему званию положено. Если я дал солдатам право на колени не падать, то уж ты, - и Федор поднял до груди сжатый кулак, - уважай себя Антор Вартович. Наглеть, конечно, не надо, но и лебезить не следует, веди себя, как вел, считай, что для тебя ничего не изменилось.
  Так, и еще, извини за выговор, и будь добр, приведи мне этих беглых из Стеоны, хочу глянуть, авось знакомцы найдутся.
  Через полчаса, Федор принимал у себя в шатре беглецов. На удивление знакомых оказалось немало. Увидав две здоровые фигуры защитников, Федор даже удивился. Подошел к Иве и спросил:
   Слышь, защитник, а ты- то почему тут?
   Так нас магистр велел на самые грязные работы сослать, дескать, мы предупредить должны были, что ты уже инициацию прошел, - запинаясь, ответил тот.
   А вы?
   А мы не маги, и не доносчики, вот про тебя сказать ничего не могу, - вступил в разговор Ром а братца твоего, из крепости сам лично выводил.
   А почто не остался?
   Так ить кто ж знал, что этот новый магистр такой придурочный, - тоскливо ответил Ром.
   Ну, тогда ясно, Значит так, будете служить у меня, в том же качестве, а вернется Нина, посмотрим. Братья поклонились и отправились за Федором в шатер. Но, едва преступив порог, достали огромные, сантиметров по сорок в длину ножи, или скорее маленькие мечи и двинулись на Федора. Но, сделав всего по шагу, замерли в той позе, в которой стояли, а в шатер, быстрым шагом, как изображают Ленина в кино, вошел эксмагистр Южной Стеоны Сар Борг. Оглядев всю картину, он возвел глаза вверх, и произнес:
   Страшна твоя кара Ворож, за какие грехи казнишь меня?
   За недостаточно усердное прелюбодеяние, - резко бросил Федор.
   Возможно, - глубокомысленно ответил магистр, - я подозреваю, что придурочных или очень тупых правителей, посылают именно за это.
   Вы о чем? - растерялся Федор.
   Ты кого в княжий шатер пустил, они же Стеонские големы!
   Кто? - опешил Федор.
   Повторю подробно, для маленьких, тупых девочек, - процедил сквозь зубы Сар Борнг. Големы - искусственные люди, созданные с помощью определенных магических манипуляций. Мероприятие достаточно сложное и весьма дорогостоящее, поэтому никто не пытался создать из них армию. Во времена Арейских войн, из них выращивали убийц, которые положат жизнь, лишь бы выполнить приказ. Они не знают и не понимают неповиновения, вот например эти,- магистр ткнул пальцем в сторону застывших, словно статуи Иву и Рома, - пришли убить тебя.
   Я, старый дурак, примчался сюда, как только узнал, что они в лагере, предупредить хотел. И, на тебе!
   Простите меня магистр, - начал въезжать в ситуацию Федор.
   Да, что прощать, теперь будешь везде с охраной, хватит. То его ротана убить пытается, то два голема припрутся.
   Постойте магистр, предыдущий барон Шон Терг, тоже был големом, но он жил самостоятельно, а не выполнял чьи-то приказы.
   Может его хозяев, перебили, времена были, знаешь ли. А может, сам сбежал. Во времена Арейских войн, создавали черти что. Ладно, пойду, да этих молодцов с собой заберу.
   Минутку, магистр! Когда эти големы вешали мне лапшу на уши,.....
   Вешали, что?
   Не важно, ну, убеждали в своей преданности, он сказали, что ваш внучатый племянничек, не ведал, что я прошел инициацию.
   Бросьте князь, поморщился магистр, - он не настолько дурак, он мог не знать про звезду, но про вашу инициацию он знал.
   А, что, разве не каждый маг, проходя инициацию, создает звезду силы.
   Если бы, это было так, то у нас было бы много звезд, а вы уважаемый, были бы одним из незначительных, мелких колдунов, - отрезал магистр.
   А что тогда? Вообще, что это за зверь, инициация.
  Магистр присел на стоящий в шатре стул, и начал говорить:
   Каждое существо этого мира, имеет дело с магией, наша жизнь сама по себе магия. Ну, да, нас постоянно пронизывают потоки различных сил, об одних мы знаем, о других нет, но тем не мене, они есть. Способность изменять потоки сил вокруг себя, это и есть магия. Но, изменяя потоки вокруг, мы не можем оставить неизменными потоки внутри себя. До определенного момента, мы этого не чувствуем, а потом происходит то, что мы называем инициацией. Человек, вдруг, становится полностью подвластным силовым потокам, или как принято говорить, силе. Сила меняет его, она меняет прохождение своих потоков внутри нас, не спрашиваясь нашего позволения.
  В одном случае, она считает, что человеку вредно уметь изменять потоки, и после, достаточно мучительной инициации, он теряет эту способность. В другом, способность направлять потоки увеличивается, но такое случается редко, да и те, у кого после инициации способность направлять увеличилась, прибывают на своем пике после инициации, и более не способны развиваться.
  Третий, самый распространенный случай, это когда после инициации человек способен направлять, но не так бесконтрольно, не так легко, как до нее. Он может развивать свои способности, да и времени у него больше, поскольку он становится долгожителем. Остальное ты в принципе знаешь.
   Ну а создание звезды, это случайность?
   Случайностей нет, - отрезал Сар Борнг, - если, правда, не считать случайностью, то, что вас поместили в чужую звезду силы, рядом находилось восемь магических существ, из них четверо женского и четверо мужского пола, маг две ведьмы, и мужчина не умеющий направлять. Это обязательные условия покорения чужой звезды. Ну если все это просто совпадения, докажите это мне, и я спляшу, голым, на центральной площади Волича.
  * * *
  Отныне Федор передвигался в сопровождении стражи. Впереди шли два ледяных стража, сзади два ястрега, тролькар и горанлин. Менялись они каждые шесть часов, и находились при нем неотлучно. Приведя, сражу, Ворон сказал, что Федор может о ней забыть, ибо даже если он решит, как он выразился, завалить девчонку на соломе, то стражи будут стоять по углам сеновала.
  Но ему было не до девчонок, нужно было возвращаться к войску, судоходства, по понятным причинам, по реке еще не открыли. Многие окрестные жители пришли поглазеть на будущие подвиги Славича, вроде того деревенского мужика. И теперь огромная масса народа, оказавшаяся в природной ловушке, скопилась у стен цитадели ледяных стражей. Толпа была огромной, а путь был один, по старой горной дороге. По узкой дороге нужно было идти весь световой день, это Федор помнил. Но мало кому пришло в голову, что если река действительно разольется, то путь назад будет почти отрезан. Людям предстояло провести несколько томительных часов в ожидании возможности попасть на дорогу, и почти сутки пути. Имея провианта на сутки.
  Ледяные стражи, живя на всем привозном, делиться запасами, намеренны не были. Они вместе с небольшим подразделением вольных шлемов, пытались навести порядок, среди рвущейся к выходу толпы, но, почти, безуспешно. Федор откровенно жалел, что у него нет настоящей 'Золотой лодки'.
  Но нужно было срочно принимать меры, магический компьютер памяти, услужливо подбросил информацию. Федор вздохнул, и стал действовать, как положено князю. Начал с того, что вызвал к себе в шатер парочку магов и командира сотни вольных шлемов. Провел часовой инструктаж, и вышел наблюдать, как поведут себя, его люди.
  А толпа недалеко от лагеря кипела и ругалась, создавая давку, у достаточно узкого входа в воронку дороги. Только за те пять мнут, что шли приготовления, Федор насчитал четверых, упавших в воду с низкого парапета набережной. Их относило течением и, глядя им в след, Федор плохо представлял, останутся ли они, живы, а сколько из них не умело плавать?
  Но вот действие началось, и Федор стал с интересом наблюдать за происходящим.
  Сначала над воронкой выхода на дорогу появились два огненных шара, которые стали медленно, но неуклонно, опускаться прямо на толпу. Люди подались назад, при этом возникла изрядная давка, но желающих быть сожженными заживо не нашлось. Затем, когда большие шары зависли примерно в метре над землей, с другой стороны толпы раздались крики, и из военного лагеря выбежала полусотня вольных шлемов, одетых в оранжевые туники. Воины кроме туник имели черные узкие штаны, бронзовые поножи от колена до стопы, достаточно широкие прямоугольные щиты почти в две трети роста и обтянутые кожей шлемы. Из оружия мечи и пики. Пики, так похожие на римские пилумы, что Федор подумал, надо бы узнать, кто из его предков был столь яростным приверженцем римской империи. Хотя, память услужливо подсказала, что одеты вои в имперскую форму, принятую в войсках Рантера.
  Но действие продолжало развиваться. Появление солдат было встречено презрительным ржанием, в толпе хватало нахалов еще не понявших кто здесь хозяин. Но бойцы стали ретиво, используя древка пик, разгонять толпу, расчищая себе дорогу, смех прекратился. А вои, словно его и не замечали. Достаточно быстро они пробились к выходу на дорогу, и встали стеной, выставив пики в сторону толпы, магические шары за их спинами погасли и, над толпой повисло молчание. Тогда вперед вышел офицер и громко, так чтобы по возможности слышали все, объявил:
  - Спокойно, проходить по двое, кто будет лезть без очереди, насажу на пику, пошли!
  То, что стало происходить дальше, было для Федора неожиданным. До этого толпа бесновалсь несколько часов. Сейчас же, когда под угрозой смерти люди стали проходить медленно, и без давки их количество оказалось не таким и огромным. Видя происходящее, сами жители, составлявшие до этого безумствующую толпу, стали с уважением поглядывать на военный лагерь, в котором белым пятном выделялся шатер Славича.
  Воевода ожидал Федора в шатре, он ходил от одного матерчатого угла до другого, радостно потирая руки. Федора он встретил словами:
   Ох, силен княже, я бы не додумался, ну пугнул мужиков, порядок навел, я бы так не смог. До темноты мы очистим всю площадку, и завтра можно выступать, я думал, мы потратим на это несколько дней.
   Опыт моего мира богат на подобные вещи, - задумчиво и грустно, ответил Федор.
  Выступать к войскам решили на завтра.
  * * *
  Тронулись утром, когда собрали шатры и убрали лагерь. Солнце уже стояло достаточно высоко, и тени сидящих на конях всадников становясь все короче, показывали, по земному, часов одиннадцать утра. Старая дорога еще носила следы того, что по ней прошла большая, мало организованная толпа. Огрызки каких-то плодов, шелуха от семечек, какие-то шнурки и тряпки весь этот мусор портил впечатление. Следы человеческой жизнедеятельности, брезгливо вспомнил Федор лихое определение, глядя на кучу, на обочине.
  По правой стороне дроги гремел мутный набирающий силу поток, уносящий с собой все признаки той самой человеческой деятельности на своем дне. А по левой стороне, стояла горная стена, из красно-коричневого местного камня.
  Сама дорога, была не такой узкой, как казалось снизу. Вырубленная в камне, она представляла собой полуарку, достаточно широкую, чтобы по ней прошел купеческий фургон. Свод, обращенный к реке, подпирали редкие каменные столбы, расположенные на самом краю отвесной стены за которой бурлила река. Полуарка спасала путников от солнца и дождя, но была не достаточно просторной, для того, чтобы разъехаться двум фургонам. По этому, как только позволяли горные складки, по бокам дороги были устроены места для стоянок, позволявшие пропустить идущую навстречу группу. Но они были завалены камнями и мусором, скопившимися за триста лет, которые дорогу не использовали.
  Поразительно, сколько труда потратили люди, чтобы создать такое. На стенах дороги не было фресок или скульптурных изображений но, тем не менее, она казалась произведением искусства. Еще, создавалось впечатление, что построена она исключительно для одностороннего движения. Поскольку выходы на площадки, производили впечатление проломов. Федор терялся в догадках, что будет, если они встретят караван, идущий на встречу. Но час проходил за часом, а навстречу никто не появлялся. Перекусив в седлах, они продолжали свой путь.
  Наконец, впереди, показались башни, от которых начиналась дорога. Их появление, означало конец пути, на котором, в отличие от прошлого раза, не было ни встречных, ни попутчиков.
  * * *
  Группа прибыла в лагерь только к вечеру. Княжий шатер ставить не стали, у воеводы был свой. Расположился в нем Федор со всеми удобствами, исключая индивидуальную ночную вазу, полагалось только князю. Высокое строение, именуемое шатром воеводы, было сделано из кожи и войлока, и напоминало скорее юрту, чем шатер. Сходство дополнял горящий в центре строения очаг, обогревающий помещение. Шкуры возле стен, натянутые на раскладную раму, создавали некое подобие широкой кровати. На этом месте, воевода и предложил разместиться князю.
  Утром предстоял тяжелый день, и воевода предложил правителю немного выпить с дороги, так сказать в узком кругу. Не подозревающий подвоха Федор согласился.
  'Узким кругом', по мнению воеводы, оказались все сподвижники и десяток офицеров из вольных шлемов. Присутствовал даже какой-то скальд, или бард, шут его знает, но с гитарой. Сели, что называется на свежем воздухе. Чего на столе было действительно не много, так это закуски, а вот выпить, было завались. После второй чарки этот бард, попытался затянуть какую-то балладу, о подвигах нового Двенадцатиградского владыки, но Федор это дело прервал.
  Видно он изрядно подвыпил, поскольку подозвал гитариста, взял у него семиструнную гитару и, испросив разрешения, которое сразу получил, начал перестраивать.
  Затем положил гитару на колени, и запел:
  
  Ой, то не вечер то не вечер, ой, мне малым мало спалось
  Ой, мне малым мало спалось, ой, да во сне привиделось....
  
  Присутствующие на пиру, моментально умолкли. Федор, очухался к середине песни, и понял, что его предки этого не исполняли. Его слушали, слушали, заворожено притихнув, и медленно покачиваясь, в такт песни. Бывшая тут же Нея, подтянула припев, то ли магия сработала, то ли действительно дуэт вышел, но последний куплет вышел так классно, что Федору аж самому понравилось.
  Песня закончилась, а люди сидели, и молча, смотрели на Федра. Словно в один миг замолк весь огромный лагерь, в наступившей вязкой тишине ни прорезался, ни один, даже отдаленный звук. Казалось, лагерь накрыло водой, и эта вода, находится в абсолютном, никем не тревоженном покое. Тишина была такой давящей, что Федор словно ощутил над собой несколько метров, этой самой воды. На этот раз тишину нарушил Ворон:
   Это просветление княже?
   Что?
   Это предсказание?
   Да какое на... предсказание, песня такая, красивая, блин.
  Словно включили звук у телевизора, который показывал запись с пьянки. Люди зашевелились, стали наливать, есть, продолжили прерванный разговор, в шатре повис обычный пиршеский гомон.
   Ты княже не шути с такими песенками, - напутствовал его Ворон, - а то у нас так иногда предсказания появляются, встал человек и запел, что спел, то и вышло.
   И всегда так красиво поют, - поинтересовался Федор.
   Да нет, знавал я одного мага, так тот не то, что спеть, извиняюсь, проблеять ничего не мог, ну ему горло пытались перерезать, не очень удачно. Так вот, ему такое предсказание явилось. Он его пропел, посмотрел на окружающих и прохрипел: Кто понял, что я сейчас сказал, и повторит мне дословно, получит десять золотых.
  Сидящие вокруг, дружно заржали, а Федору вдруг стало грустно. Он замолчал, насупился, и решил уйти в шатер, дабы не мешать другим своей постной рожей. Заметив это, Ворон тяжелым, словно кусок свинца, взглядом проводил князя и, посмотрел, на сидящих напротив Ларту и Ирту. Те переглянулись, и выскользнули из-за стола следом за князем.
  * * *
  Утром Федор поднялся бодрым, воевода его не будил, а костер в палатке уже почти потух. Правда, втроем под одним одеялом, холод не брал. Он быстро оделся, разбудил девушек, подумав при этом: извращенец ты брат, с двумя спать, привыкаешь, хотя, вон второй магистр ордена Арея с тремя спит. Интересно, по статистике у них кого больше мужчин или женщин? Усмехнулся своим мыслям, и бодро вышел на свежий воздух.
  Лагерь находился в состоянии сборов, сворачивали палатки и шатры, грузили продовольствие и бочки с водой, воду из реки брать еще не решались. Фыркали и ржали кони, кто-то стучал металлом об метал и, над всем этим, висел непрерывный гул голосов.
  Федора, теперь, неотступно сопровождали пятеро телохранителей, двое ледяных стражей, два ястрега и маг. Такой набор Ворон счел наиболее удачным, поскольку ни у кого из этих народов, не было причин желать зла лично Федору, а маг, тут Ворон выбирал самых надежных. Охрана стояла у палатки, когда он вышел и, молча, следовала за ним. Необходимость, какого либо сопровождения Федор уже осознал, и не возражал.
  Первым кто попался ему на пути, был несущийся куда-то по своим делам Опора. Федор решил тормознуть ретивого воя, и узнать, что собственно происходит. Тот вытянулся во фрунт и отрапортовал:
   Не ведаю княже, воевода отдал приказ готовиться к маршу.
   Спасибо, сильно спешишь?
   Да нет, - ответил тот.
   Тогда пошли со мной Коваль, твой статус не тот, что бы бегать.
   Почему не тот, я всего лишь Воличевский оружейный мастер ....
   А попутно, по совместительству, мой Опора, - ласково глядя на сподвижника, уточнил Федор. Он уже понял, в чем у них сходство. Ковалю, как и ему, большие чины и звания, были нужны как венерические болезни, но раз уж подцепил, либо с гордостью носи, либо лечи. По сему, он скомандовал:
   За мной, шагом марш.
   Ну, може я пойду.....
   Никуда не пойдешь, твое место подле меня, - отрезал Федор. - И запомни, бегущий боярин, в мирное время вызывает смех, - а в военное панику!
   Так я и... . Эх, нашла кобыла хомут, да не знала куды одеть ..., - тоскливо сказал Коваль и пошел за князем.
  Федор просто боялся отпускать Коваля от себя, их связь его тяготила, а неясности еще были. Например, почему тот так резво бегает, после такой ночи, и вообще, почему Коваль его чувствует, а он Коваля нет. И вообще, что чувствует этот Коваль.
  Все командование лагерем нашлось в штабной палатке, которая стояла на отшибе, и в случае чего, довольно быстро сворачивалась. Палатка была выше человеческого роста, скорее просторный шатер, в котором могли поместиться человек тридцать. Еще издали было заметно, что шатер полон людей, и в нем кипит работа. Туда входили и выходили вестовые и офицеры, кто-то кого-то распекал, стоя недалеко от порога, кто-то просто ругался во весь голос, мало смущаясь и подбирая выражения. Суета была неимоверная, но все это обозначало только одно, случилось что-то из ряда вон.
  Полог палатки был откинут, несмотря на довольно свежий ветер, и можно было, примерно рассмотреть, что происходит внутри. Офицеры вольных шлемов сгрудились у стола, рассматривая карты, и обмениваясь короткими фразами. Воевода с сестрами Кэр стоял в углу и что-то им втолковывал. В целом, обстановка была насквозь боевая, и Федору привычная.
   А меня сочтете нужным в известность поставить, что здесь происходит? - Задал он вопрос, проходя под полог.
  Офицеры вытянулись по стойке смирно, приветствуя командира, а сидящие в палатке маги просто встали.
   Княже, - начал рапортовать воевода, - прибыли гонцы, сейры начали строить осадные башни.
   Так они же осадили города?
   Ну не совсем осадили, - замялся воевода, - просто города затворили ворота, а сейры грабили по деревням, но штурмов пока не было. А начали строить башни, значит, готовятся к штурму. Стало быть, у них появились командиры, а это орден, больше некому. Считай, княже, что тебе, в открытую, объявил войну орден Арея.
   Твою мать ... , - только и смог сказать на это Федор.
  Глава 6
  Княжьи указы
  
  Третьи сутки стройные колонны воинов двигались по дороге, с постоянной и фантастической для средневековой армии скоростью, тридцать верст в сутки. При такой скорости передвижения, в Двенадцатиградие, они должны были прийти, максимум еще через три дня. Еще день на отдых и за дело, главное, чтобы выдержали кони, а с людей станется. Нет, сначала за дело, снять осаду с Дымна, первого торгового города на дороге, его уже дважды штурмовали. Но, Дымнинцы держатся, ждут подмоги.
  Войска шли быстро по нескольким причинам, первое - построение, за каждой полусотней шла телега с латами. В результате воины имели только шлем, меч, лук или арбалет и легкий щит, все остальное везли на повозках сзади. Исключение составляли вольные шлемы, которых было чуть меньше половины армии. Те, кто не был в охранении, несли, или точнее волокли свои пожитки сами. Для этого они использовали палки с поперечной перекладиной и привязанной к ней веревкой, на манер римской фурки. И конечно же, ястреги, которые все катили на своих тачках. Именно по этому, повозок, взятых из обоза, которые помимо остальной поклажи теперь везли латы, хватило на всех. Лошади, конечно, уставали страшно, но из каждой полусотни им в подмогу выделили по десятку человек. Скорость, скорость, скорость...
  Второе - владея современными ему, стратегическими идеями, Федор приказал провести переустройство походного строя, до такого, здесь должны были додуматься лет через сто.
  Для того чтобы не было подлых засад, на которые так горазды сейры, впереди шел авангард, легкая конница, сзади арьергард, из нее же и по бокам боевое охранение. В небе висели десяток гарпий, спрятаться от которых, большой массе людей было просто невозможно. А пара малых отрядов, человек, по сорок рассчитывавших измотать армию еще на марше, как считал Федор, уже нашли свой конец, нарвавшись на легкую конницу, тролькаров и гарпий. Правда, Ворон и воевода утверждали, что это просто разрозненные банды, но Федор не очень ему верил.
  На ночь в караул ставили горонлинов, оказалось те видят в темноте как днем, что стоило сейрам еще трех отрядов. В общем, партизанская война против Двенадцатиградского князя, у них пока не шла. Зато Федор уже отправил в Двенадцатиградие свою особую сотню, с целой кучей диверсионных и откровенно террористических заданий.
  Армия двигалась очень быстро, по сравнению с любой другой, это был основной секрет Федора, неожиданность, внезапность. История знает немало примеров, скорость, скорость, скорость ....
  Когда войска вышли на Воличевский тракт, скорость их движения еще более увеличилась. Теперь, когда возы катились по асфальтированной дороге, скорость возросла километров до пяти в час. Покрытию дороги ни кто особо не удивился, а Федору, услужливый компьютер памяти подсказал, что дороги асфальтом, крыли еще древние римляне. Порадоваться такому успеху Федор успел, но, не долго.
  Первая же деревня, возле тракта, была пуста. То есть, не пуста, ее просто не было. На месте домов, стояли только каменные фундаменты, да печи. На пепелищах уже начала пробиваться травка, но черные пятна пожарищ были видны издалека. На почти ровной земле, где раньше стояло селение, из общей картины, выделялось только одно строение. Видимо раньше это были ворота, на крестьянский двор, чудом уцелевшие в огне. Прямо на перекладине ворот, висели три тела, одно женское и два детских. Тела были облиты смолой, от воронья и времени.
  Глядя на это, Федор остановил коня, прищурил глаза, и сжал челюсти.
   Это уже Двенадцатиградие княже, - тихо сказал, подъехавший сзади Ворон. - Это сейры, или орден, они пришли сюда не с миром.
   Слушай советнчиек, а можно по вашим законам, продать человека в рабство, без права выкупа, то есть навсегда.
   Можно.
   И ритуал для этого сложный нужен.
   Да какой ритуал, запись в продажном листе и все, - а зачем тебе это.
   Всех пойманных сейров, продавать в рабство, без права выкупа, а их судей в плен не брать - это приказ.
   Ага, - улыбнулся Ворон, а деньги князю.
   Нет деньги солдатам, так что, пусть в бою берут больше пленных. Пойманных на улице, без боя, в рабство продавать только с моего разрешения, все.
   А с судьями, ты, что сказал делать?
   Вешать, без суда и следствия.
   Ясно.
  До конца дня, вдоль тракта встретили еще три деревни, то, что предстало их глазам, было еще ужаснее. Захватчики зверствовали вовсю. За этот день прошли больше, чем предполагалось, солдаты шли явно зверея. Зверел и Федор, это были его земли. Как человек, родившийся в ХХв., он не мог считать крестьян своей собственностью, но пришло ощущение, что это его народ, народ который призвал его на помощь.
  * * *
  После полудня вышли на поле, которое местные назвали боевым. В данном случае, поле перед ними, было, не совсем полем, имела место скорее холмистая местность, очень удобная для нападения и отборны. Если не рассматривать ее как таковую, с точки зрения современной Федору стратегии. С точки зрения того времени, в котором он оказался, оборона подобного места, была мероприятием вполне удобоваримым.
  Два невысоких, метров двенадцать, пятнадцать в высоту длинных холма, словно специально созданных богами, для двух лагерей враждующих армий. Между холмами поле, примерно в два квадратных километра, огороженное с одной стороны, прорезающей холмы ровной асфальтовой дорогой, а с другой каменной грядой, поросшей малопроходимым густым бором.
  Поскольку оба холма носили следы некогда поостренных оборонительных сооружений, то Федор решил не пренебрегать традициями, и разбил лагерь на одном из холмов.
  Как известно, переделывать всегда сложнее, чем делать заново, но в данном случае он решил не рисковать. Исходя из этих соображений, он разбил лагерь на месте уже огороженном полузасыпанным рвом, и оборонительным валом.
  * * *
  Князь приказал, чтобы солдаты обновили вокруг лагеря ров, и, вырубив рощицу, установили частокол. Когда к нему явились возмущенные офицеры, он напомнил, что приказы не обсуждаются. Но на первый раз объяснил, что раньше они шли по почти дикой степи и лесостепи. А теперь идут по тореной дороге, видно их далеко, вражеская разведка увидит их издали. И если сейры не нападут ночью, с них станется.
  К темноте работы были закончены, и усталые люди стали ложиться отдыхать. Федор осмотрел правильный квадрат укреплений лагеря, сочтя их более чем приемлемыми. Проверил посты, и пошел в лагерь ястрегов.
  Найдя старшего, которого назначил лично Рантер, Федор обратился к нему:
  - Слушай Хобор, сегодня твоим воям спать придется мало. Я хочу назначить в дозор из двенадцати горанлинов, следовательно, мне нужно тридцать шесть воинов. И еще, вели своим держать оружие при себе, спать на щитах. Ночью ждем гостей, много гостей.
  Хобор хмыкнул, и согласно кивнул головой:
  - Я уже это приказал княже, - если эти, не явятся ночью, я съем свой шлем.
  - Хорошо, спасибо Хобор, на тебя и твоих воев всегда можно положиться, - улыбнулся Федор. Предводитель ястрегов тоже улыбнулся:
  - Если тебе княже, нельзя будет положиться на нас, то тебе смерть, а нам цена сота (самая мелкая монета) в ярмарочный день. Кто тебя не предаст, так это мы. Мы долго живем, княже и долго помним.
  * * *
  А ночью пришли сейры. Видимо эти неучи не ведали, что такое разведка, или пренебрегли ею, обнаглев от полной безнаказанности. Они неслись через поле, как привыкли, толпой. Огромной толпой, человек шестьсот. Им в голову не могло прийти, что в огороженном кольями лагере, находится около двух тысяч солдат и сотня свободных ястрегов. Имеющие невероятное зрение горанлины, увидели сейров, когда они еще выходили на позиции, на вершине небольшого холма.
  Или сейры рассчитывали на неожиданность, или это была разведка боем, Федор так и не понял. Свободные решили, уставших людей и женщин не будить. Сейры, молча, рванули к лагерю, видать, какие-то мозги у командиров были, хотели захватить всех спящими. Но навстречу им из-за частокола вышли люди, которые, не спеша, стали демонстрировать нападавшим анатомический театр преобразования.
  Учитывая огромное количество звезд в небе этого мира, плюс полнолуние, нападающие могли хорошо рассмотреть, что происходит перед ними. Но, грозные чудовища ястрегов, для людей уже давно превратились в легенды, которыми пугали детей. А магические амулеты заменительной магии, позволяли проделать подобное каждому ребенку. Просто, толпа, увидав что они уже замечены, дружно завыли, на манер волков. План Хобора сорвался, они перебудили всех.
  Свободные ясты обиделись, и встретили бегущих на них людей так, что куски еще живого мяса, полетели в разные стороны. Толпа нападавших, словно врезалась, в состоящую из острых камней, стену. Нет, камни не двигаются, а здесь, любое столкновение не прикрытого латами человеческого тела с хитиновой поверхностью тела тролькара, раздирало кожу в кровь. Видимо хитин имел не ровную, а состоящую из сотен маленьких острых игл, или режущих кромок, поверхность, на которую Федор раньше не обращал внимания.
  Сжимающиеся, словно в латных рукавицах, кулаки тролькаров взламывали грудную клетку, крушили кости, резали плоть острыми краями. При этом кровь из разрезанных вен била фонтаном, против мало защищенной сталью толпы, это было страшное оружие. А психологический эффект!
  И сейры поняли, что это смерть. Волчий вой перешел в протяжный вопль отчаяния и затих, а бегущие просто изменили направление бега и прибавили скорость. Живыми, после первого столкновения, ушло чуть больше пятисот.
  Но и из этого количества не всем удалось остаться в живых, главным образом выжили те, кто побежал не назад, а в сторону от битвы, самые умные или самые трусливые и удачливые. А случилось это потому, что на холм, с которого начали атаку сейры, вышел полный тролькарский кон, в боевом построении. Ночная вылазка, так необдуманно начатая каким-то судьей, сразу превратилась в тотальное истребление.
  На бегущих обрушились гарпии, терзая людей, огромными снабженными изрядными когтями птичьими лапами. А увидав впереди потеху, кон рассыпался цепью и начал загибать края, беря нападающих, а теперь драпающих со всех ног сейров, в кольцо. Через пять минут все было кончено, спаслись лишь те, кто успел вырваться из кольца, пока оно не замкнулось.
  * * *
  - Воют то, как страшно, я думал их тут не меньше чем вас, княже, - с этими словами к Федору подошел, забрызганный кровью, но улыбающийся Рантер.
  - Хочешь сказать, что тебе пришлось гонять мух оглоблей, - улыбнулся в ответ Федор.
  - Да вроде того.
  - Я тебе, где приказал быть?
  - Где я и есть, в долине между Дымином и Саолом, что до того, что до того, конного хода четыре стражи. Часов шесть, понял Федор.
  - Ты не засветился?
  - Если не считать сейчас, то нет, мы тут храм строить собрались, вот котлован роем.
  - А для кого он в поле и вдали от дороги нужен?
  - Монастырь будет, а потом сейры не спрашивают, мы и не отвечаем, роем и все.
  - Ясно, орденские были?
  - Были, прошли две колонны, на Дымин.
  - Две колонны это сколько?
  - Да тысячи три.
  - Худо, нас маловато.
  - Так у них больше и нет, это же с мужиками, которые в форме. А рыцарей не более пятисот всего и есть, с вассалами и конями. Да и спецушники твои тут недалече, ох и злы на них рыцари. За каждую башку обещают по пять золотых.
  - А что так?
  - Да к лагерю, если меньше чем сотней, проехать нельзя. Ни фураж подвезти, ни воду, пресной-то здесь мало. В Дымине, конечно, шесть колодцев, да возле стен источники есть, только той воды, что возле стен, для такой оравы мало. А морской сильно не напьешься.
  - Значит, Дымин осажден, а остальные горда?
  - Остальные пока нет. Да что ты думаешь княже их тут тьма, что ли? Ну, тысяч десять сейров, и три тысячи орден. А сейров ты вона как проредил, считай, девять осталось. Сейчас как слухи пойдут, и того меньше будет. Это ты за свою землю бьешься, а эти просто бандиты.
  - Бандиты говоришь? А видал, что они в деревнях делают.
  - Так это здесь в долине, тут их мужички изрядно проредили, они и озверели. Ну, мужики и дернули, кто в Дымин, кто в другие горда, к родне. Сейры пустые деревни пожгли, да и пошли дальше, ну кого поймали, тех у дороги повесили, это правда.
  - Спасибо успокоил, а то я думал везде так.
  - Не, орденские тоже не дураки, им пустая земля без мужиков не нужна.
  - Ладно, выстави охранение, и спать, завтра договорим.
  * * *
  Утром лагерь гудел, офицеры вольных шлемов лаялись с ястрегами, решая кому убирать последствия ночного боя. То, что так бросать нельзя понимали все. Федор решил просто, ястреги налопатили, вольные шлемы будут убирать. Налопатят вольные шлемы, пусть убирают ястреги. Набьют вместе, пусть и убирают вместе.
  То, что поле давно и привычно использовалось для битв, не оставляло сомнений. И могильники здесь были, вольные шлемы быстро мобилизовали новобранцев, и занялись уборкой остатков ночного побоища. Через пару часов, над лагерем повис черный дым, и отвратительный запах горелого мяса.
  А князя мучили другие вопросы. Теперь, когда они пришли в Двенадцатиградие, встал основной, что делать дальше. Федор хотел знать обстановку, тыкаться в слепую он не мог. Нужна была разведка, воздушная разведка. Идея пришла сразу.
   Через полчаса, в княжий шатер зашли двенадцать девушек, примерно одного возраста. Это были гарпии. За эти несколько дней, Федор уже отвык от того, что в лагере есть женщины. По местной традиции, женская часть лагеря была отделена от мужской, матерчатым пологом. Или женщины становились, в палатках отдельным лагерем. Так было и сейчас, доступа в женский лагерь не имел даже он.
  Федор улыбнулся вошедшим, и жестом предложил им сесть. Они сели на ковер, скрестив ноги, поскольку платьев в лагере не носил ни кто. Все они были одеты примерно так, как Нея, при последней их встрече. Шаровары, полотняные рубахи, широкие пояса, короткие мягкие сапожки и безрукавки.
   И так, - начал Федор, - уважаемые дамы, мне нужна воздушная разведка, не надо улыбаться, это не то, о чем вы думаете, это гораздо, гораздо хуже...
  Инструктаж гарпий занял два с половиной часа, самым сложным было научить их пользоваться картами, и дать хоть приблизительное понятие о масштабе. После этого, он отправил наземную разведку. И только потом, понял, что сегодня еще ничего не ел.
  Позавтракал с бойцами одной из рот, которые с нескрываемым удивлением, наблюдали за князем, уминающим кашу из глиняной солдатской миски. Его физиономия уже была широко, в пределах армии, известна. Кроме того, комплект телохранителей с постными рожами, не оставлял сомнения в том кто он такой.
  Собственно, теперь оставалось ждать только разведданных, и они поступили раньше, чем Федор рассчитывал. Первой примчалась гарпия, отправленная на восход. Она сообщила, что к ним движется небольшая армия, в синих туниках и флагами с изображением парусника. Находящийся в палатке, по приказу Федора, Рантер, сообщил, что это войска Двенадцатиградцев, видимо идущих сюда. Слухи разносятся быстро, они видимо вышли с рассветом, и будут здесь через две-три стражи (4-5 часов).
  Вторая гарпия прилетела с заката, ее рассказ был не менее интересен. Сейры снимают осаду с Дымна, видимо, они решили использовать свое численное превосходства, и встретить войско Двенадцатиградского князя в чистом поле. Орденские войска, пока стоят лагерем в трех верстах от Дымна.
  Больше всего Федора интересовали именно они. Но принимать схватку с бандами сейров в чистом поле, когда над тобой навис меч ордена, он не хотел. Действовать начал не раздумывая, словно в голове включилась какая-то машина, скорость деятельности которой мало завесила от времени. Видимо придется сказать новое слово в местном военном искусстве.
   Рантер, вы там котлован рыли, мешки там есть?
   Есть княже.
   Сколько?
   Да тысячи.
   Откуда?
   Там купецкий склад был, перевалочный пункт, ну и этих пеньковых мешков там, пол склада, купцы сбежали. А на что они тебе, княже?
   Мобилизуй гарпий и все мешки сюда, живо!
   Ворон, мастера строители среди наших бойцов есть?
   Да есть вроде.
   Бегом их ко мне, мухой.
   Сообщать мне о любых передвижениях противника и наших, - это приказ!
  Примерно через час, в палатке Федора стоял десяток мастеровых каменщиков и все командиры рот и подразделений. Палатка едва вмещала всех. Федор вел инструктаж. Гусиным пером на плохой, хорошей, в его понимании, еще не изобрели, бумаге, он рисовал план построек лагеря, который он хотел видеть. Еще, через полчаса, ошарашенные приказами мастера и недовольные предстоящей деятельностью командиры, разошлись по лагерю. И работа закипела.
  Сначала появились гонцы, гонцы с восхода. Приближающаяся армия, действительно была войском Двенадцатиградцев.
  Затем возникла еще одна проблема, о которой Федор намертво забыл, а именно. Посыпались донесения различных подразделений проводящих наземную и воздушную разведку. Чтобы составить общую картину, нужно было садится, проверять сопоставлять. Нужен был начальник разведки, хоть ты тресни.
  И такой человек у него был, такой, что не предаст, жизненный опыт, не дай бог такого еще кому. Он развернулся к стоящим рядом воям охраны и, кивнув одному из них, приказал:
  - Дана Соля к князю!
  5
  Федор вышел из палатки, и был немало удивлен, строители и вои вошли во вкус. Прежде всего, они убедились, что правильно сложенную стену из трех мешков в ширину и десяти в высоту, не берет даже разогнанный таран. Не говоря уж о возможностях всадников и пехоты. А если их армировать бревнами, то получится не хуже крепостной стены.
  Лицевая часть лагеря укреплялась подобным образом особенно тщательно. По бокам уже, рыли рвы, из которых брали землю для заполнения мешков.
  Шел первый день войны, за освобождение Двенадцатиградия.
  
  Глава 7
  Княжьи хлопоты
  
  И не будут страшится они
  Врагов своих.
  Ибо победа, будет жить рядом с ними...
  
  Двенадцатиградские войска подошли только вечером. Одно дело совершать марш, в двадцать верст, просто строевым шагом. И совсем другое, идти по полной выкладке, в любой момент готовым к бою, и тащить еще два кола. Этот приказ, Федор передал с конным гонцом, предварительно выяснив у гарпий, есть ли на пути у пехоты леса или деревянные строения. Посылать самих гарпий в качестве гонцов он побоялся, зная отношение многих людей, к свободным ястрегам. Поскольку все было в наличии, то по образцу римской пехоты, каждый пехотинец, принес по два приличных колышка, так необходимых Федору для постройки лагеря. Кроме того, на восьми возах привезли пять требюшетов.
  Они явились к нему, как к князю и, войдя в палатку, опустились на одно колено. Федор, вставший им на встречу, оглядел пятерых предводителей Двенадцатиградского войска, и сказал:
  - С сегодняшнего дня, вы и потомки ваши, а так же, все кто служит, или будет служить под вашим началом, имеют право не вставать на колени ни передо мной, ни перед кем-либо другим, тем более. Встаньте вои.
  Физиономии офицеров сначала вытянулись от удивления и радости. Затем они медленно поднялись с колен, и встали по стойке смирно. Уже просветили, понял Федор, посмотрим, на сколько.
  - Вольно, - скомандовал он, офицеры заметно расслабились.
  - Докладывайте, кто старший, как зовут?
  - Я старший, - доложил старший по возрасту, - командир пехотной фаланги Ерг Филин.
  - Вы, - обратился он к следующему офицеру.
  - Командир конницы, Дорс Соль.
  - Вы не с родни Воличевскому воеводе?
  - Это мой двоюродный дядя.
   Прекрасно молодой человек, Соли прекрасные офицеры, и надеюсь, в вашем лице я получу еще одного отличного командира. Кстати, а заканчивали вы что, или по роду офицером стали.
   Южную Стеону ваше сиятельство, шесть лет назад.
   Но воюем мы и против нее тоже?
   Вы воюете против ее нового магистра, ваше сиятельство, а против самой школы, вы воевать не можете, поскольку вы Готлинг и с вами Сар Борнг, и еще многие. И я, и моя семья с вами.
   Отлично солдат, - и уже обращаясь к следующему офицеру, - Вы?
  - Командир инженерного подразделения Порид Рыло.
  - Ага, еще одно знакомое прозвище, даже спрашивать не буду, знаю.
  Два других офицера оказались снабженцами, точнее интендантами.
  Теперь к Федору прибыло пополнение две тысячи пехоты, пятьсот всадников легкой конницы, и пять трибюшетов, которые привезли возглавляемые Рылом инженеры. Не то, чтобы это было все, что могло дать Двенадцатиградие, но в политические вопросы Федор влезать не стал, пока. Из всего, что рассказали офицеры, он понял, что это добровольческий корпус, состоящий из непрофессиональных бойцов, который снарядили ему в подмогу купцы торговой гильдии. Профессионалов бояре оставили для защиты городов. Разобраться с этим ему еще предстояло.
  * * *
  А тем временем, находящиеся в лагере войска, тоже не теряли даром времени. Перед самым закатом, Федор прошел осматривать построенные укрепления.
  Назначенные им строители с гордостью показывали ему свою работу. Обойдя построенные за день укрепления, князь был немало удивлен. Лагерь, расположенный на одном длинном холме, превратился в нешуточную укрепленную точку. С лицевой стороны, была построена стена из мешков с песком, метра в два выстой, армированная деревянными перекрытиями, через каждые три ряда. Ворота в стене были достаточно широкими, и закрывались двумя щитами. Перед стеной был вырыт глубокий ров, с единственным проходом к воротам. А за стеной, поставлены две башни, на шесть рядов мешков, возвышающиеся над ней.
  Холм, за воротами, был срыт, таким образом, чтобы не смог подняться ни пеший не конный. На его вершине были установлены продолговатые редуты, защищающие лагерь с боку. А вот на заднюю, тыловую часть лагеря, мешков не хватило, его защищал не высокий земляной вал, с набитыми кольями, ров, и поле перед валом, на котором в шахматном порядке, были набиты шесть рядов заостренных кольев, направленных под углом, примерно, сорок пять градусов, в сторону нападавших. Расстояние между кольями было таково, чтобы не смогла пройти лошадь. При этом в лагере разместились все войска. Оставалось только одно, ждать атаки.
  Люди ужасно устали, но противника еще не было. По этому пришедшим войскам был объявлен отдых, а командиров Федор снова вызвал к себе, на этот раз всех.
  Когда они прибыли, Федор представил их друг другу, и подробно рассказал о каждом.
  У Двенадцатиградцев, наличие в армии боевого торлькарского кона, вызвало разносторонние чувства. Ужас, оттого, что самые жуткие легенды прошлого вернулись вновь, и радость, оттого, что это их союзники. Затем он потребовал докладов, от офицеров, как расположились войска, что сделано за день.
  Дорс Соль доложил, что требюшеты готовы к бою, и что контрольный бросок зашвырнул пудовый камень до середины поля между холмами (метров триста пятьдесят), что серьезно порадовало Федора. Остальные доклады были по делу, но сводились к одному, людям нужен отдых. Федор обратился к Рантеру, вои которого принимали активное участие во всех строительных операциях:
  - Как ясты, воевода, - этот чин глава рода получил автоматически, как только кон был зачислен в армию, в качестве воев, а не животных.
  - Тоже устали княже, но твои вчерашние указания в силе. Сотня горанлинов будет нести стражу ночью. Гарпии пойдут в ночную разведку, и будут висеть над лагерем. Это только те, кто не входит в основной состав кона. Сегодня днем, они отдыхали.
  - Отлично, баторы, ваши люди сегодня могут не выставлять охранения, отдыхать всем - это приказ. А нам еще планировать, что делать завтра.
  * * *
  Отпустив офицеров, после совещания, которое затянулось до полуночи, Федор сел в шатре, и вытянул ноги. День был тяжелым, да и ночью особо поспать, видимо не удастся. Новый начальник разведки доложил, что сейры остановились на отдых в шести верстах от их лагеря, значит завтра, будут на месте. Орденские пока не двигались.
  Зная, что с шеститысячным войском, такой напасти как мало организованной, пусть и десятитысячной, толпы сейров, можно не опасаться. Федор чувствовал себя спокойно, по крайней мере, пока.
  Прейдя в свой шатер, князь откинул полог, взял кувшин с холодным красным вином, и уселся прямо на ковер, вытянув ноги, и облокотившись на прямоугольную подушку, набитую чем-то плотным, вроде конского волоса.
  Примерно через полчаса он, вдруг понял, что первый раз, с тех пор как оказался в этом мире, он с интересом рассматривает звездное небо. Раньше, он на него, конечно, смотрел, но совершенно с другой целью.
  А звезды были здесь крупнее, чем дома, и было их явно побольше. Интересно, у них мореходы умеют ориентироваться по звездам, есть такая наука как навигация. Да что ему до звезд, и до того в каком мире он находится. Может он на том свете, кто его знает, нет на том свете, говорят, вина не делают, хотя... Из живых, достаточно долго, что бы понять и изучить суть вопроса, там еще никто не был. В своем мире, его уже похоронили бы, с воинским салютом, и все. Так, допил вино, пошел спать, ваша светлость, блин...
  Он лежал, стараясь задремать, или заснуть, а в голову продолжали лезть всякие беспорядочные и дурацкие мысли.
  Вот еще и армиями командовать пришлось, рассуждал он про себя. Интересно, найдется, лет через сто, какой ни будь писака, который заинтересуется моей жизнью. Нет, не через сто, мне обещают долгую жизнь, ну черт с ним, лет через сто, после моей смерти. И будет этот щелкопер, рассуждать о том, что был я жестоким и необразованным тираном. Создавшим свою империю, на территории незалежной Сромеи. Да, морил людей голодом, и жесточайшим образом казнил. Взять хотя бы, мое правление в замке Штен.
  Это, если смогу, завтра победить, останусь, жив, освобожу Нину и вообще проживу долго и останусь в памяти народа. То обольет он меня дерьмом, придумает мне злодеяния, которых я не совершал, и назовет вором и сатрапом.
  А, вот если, меня завтра прирежут, и развеют мой прах по ветру. Вот тогда, если о моей жизни будет нечего сказать, кроме того, что жил, правил, освободил, по душевной простоте, тролькаров, изобрел зеркала и бюстгальтеры, да создал магазины для богатых. Тогда напишут, какой я был хороший, белый и пушистый.
  И это судьба каждого, кто стал известен. О России, в этом смысле, и думать страшно. Либо о тебе говорят плохо при жизни, а после смерти возносят, как величайшего человека своего времени, примером могут служить Пушкин, Суворов и т.д. Или, наоборот, при жизни молчат и поют фимиамы, а сразу после смерти начинают поливать помоями, как Потемкина, Брежнева и пр.. Третьего, к сожалению не дано, российский менталитет, хотя у местных может все иначе. Ну, я вам, ....дям, дам менталитет, если доживу.
  Так, о чем это я, о грустном, завтра, или послезавтра, все решится. Спать, спать, спать...
  * * *
  Утро предвещало жаркий и ясный день. Еще только высохла роса, а лагерь уже ожил. Первыми проснулись вольные шлемы, в их лагере запели боевые рога, призывая воев на построение. Они разбудили весь лагерь, в том числе и Федора, который так и заснул, лежа на ковре.
  Поднявшись вместе с вольными шлемами, он сделал гимнастический комплекс, оделся, позавтракал, и направился в штабную палатку. Вскочивший при его появлении Дан Соль, имел вид человека, который не спал всю ночь.
   Докладывай положение, и спать - кротко приказал Федор.
   Рыцари решили нас обмануть, - начал докладывать, новоиспеченный глава войсковой разведки. Они ночью снялись с лагеря, оставив обоз, совершили марш и расположились новым лагерем, в двух верстах отсюда. Обоз с минимальной охраной идет следом.
   Сейры на подобное не способны?
   Ты прав княже, но, они собираются вместе, хоть и соберутся они в путь не скоро, но будут здесь сегодня к полудню, еще полдня у нас есть.
   Объявить тревогу, всем готовится к бою, день сегодня будет тяжелым, - отдал приказ Великий князь Двенадцатиградия, Барон Шон Тернг, Верховный Коган Салоа, Глава боярской палаты Алисана и прочая, прочая, прочая....
  * * *
  Подготовка к бою в больших армиях, в тот исторический период, в который он попал, не была той стремительной готовностью отразить нападение в любую секунду. Войска не обладали огромной скоростью перемещения, и достаточно дальнобойным оружием как в его время. Все было просто, понятно и неизменно. Никто не ожидал бомбардировки, высадки воздушного десанта, или стремительной вертолетной атаки. Все делалось неспешно, и размеренно. У Федора даже появилась возможность прогуляться по лагерю, в сопровождении неизменной пятерки телохранителей.
  После объявления тревоги, вои стали готовится к бою. Вольные шлемы доставали тяжелый доспех, которого ранее Федор просто не видел. Подойдя к первому же вою, он остановился, и стал наблюдать.
  Собиравшийся на битву вольный шлем, достал стеганную войлочную рубаху, с обтягивающим голову, как привычная спецназовская маска, капюшоном, длинною до середины бедра и расклешенную от пояса. На бока получившейся юбки, почти до колен, были нашиты кожаные пластины, оберегающие бедро от косого удара. Не спеша, одел новую рубаху прямо поверх холщевой, пошевелил руками и попрыгал, чтобы толстый войлок плотнее сел. Затем вытащил из мешка короткую, едва по грудь кольчужную рубашку, с рукавами до локтя, увенчанную кольчужным колпаком.
  Следующим из мешка появился панцирь, набранный как чешуя, из стальных пластин, наручи и поножи. Последним появился гладкий, напоминающий европейский бацинет шлем, с торчащим конским хвостом в навершии, и мощным выпуклым забралом, имеющим узкие горизонтальные прорези. Судя по направлению расположения чешуи, закругленными концами вверх, длинным защитным накладкам на бедрах, легким латным рукавицам и полным отсутствием защиты на седалище, воин был всадником.
  Тяжелая пехота, которой, по сути, и были вольные шлемы, имела аналогичную амуницию. Только панцири были кожаными чешуей вниз, от ударов сверху, кожаную юбку до колен, с продольными металлическими полосами, и шлемы без забрала с кожаной наборной брамицей. Из вооружения, все имели мечи и длинные пики.
  Мечи, у разных воинов, были не одинаковыми: короткие и широкие - пехота, и длинные и узкие - всадники. Это касалось только общего вида. Каждый воин оружие имел индивидуальное, фабричного или поточного производства еще явно не было, и каждый вооружался в соответствии со своими пристрастиями, местом службы и финансовыми возможностями. Но это и формировало амуницию, например, всадники имели полукруглые щиты, с острым концом, с какими на современных Федору картинках изображали витязей. В то время как пехота использовала прямоугольные, на подобии римских.
  Новобранцев, которых в армии оказалось немало, пестро вырядили, а разнокалиберные кольчуги и шлемы, часто ограничиваясь только стеганным войлочным костюмом, и определили в лучники или поставили на оборону лагеря. Вооружив в основном стрелковым оружием, или тем, что у них было, когда пришли. Кроме того, им выдали тяжелые длинные тесаки, пригодные больше для хозяйственных работ, типа рубки мяса или леса, чем для боя.
  Вообще за короткий срок, Федор получил массу впечатлений, и смог составить представление о состоянии военного искусства того времени, в которое попал.
  Поставив себя на место пехотинца в подобном наряде в такой жаркий день, Федор содрогнулся. Но, как объяснил ему, подошедший Дан Соль, в таком снаряжении, вольные шлемы могли, находится до нескольких дней. Так что, постоять или отдохнуть в таком наряде до полудня, для них не составляло большого труда.
  В лагере Двенадцатиградцев, его ожидала несколько другая картина. Доспех этой пехоты, был несколько иным, и скорее напоминал римский, времен расцвета империи, чем более поздний, принятый у вольных шлемов. Вообще пристрастие местного населения к римским канонам имело какой-то маниакальный вид. Чувствовалась тяжелая лапа, какого-то его предка, который это дело ввел, и доказал его состоятельность.
  Доспех был достаточно прост, незатейлив, и в нем напрочь отсутствовали плетеные кольчуги. Весь доспех был ламинарным, набранным из длинных стальных и кожаных полос, каждая из которых, огибая тот или иной участок тела по дуге, могла смещаться относительно соседних элементов, конечно, в определенных пределах. То же самое можно было сказать о шлемах, аналогичных по конструкции той, которая была у 'Вольных шлемов'. Только в навершии, вместо конского хвоста, была прикручена короткая пика, примерно такая встречалась на германских касках, периода первой мировой войны. Наручи щиты и поножи, что у тех, что у других, явно были сделаны в одной мастерской и по одному образцу, а вот мечи и пики отличались.
  Пики были несколько длиннее, с узкими железками и жалами, напоминавшими по форме древесный лист, а мечи покороче, совсем как гладиусы. Федор даже размечтался, что эти пехотинцы покажут такую же стойкость и выучку, как римские.
  Но время шло, и настал полдень. Протрубили боевые рога, и войска начали строиться, готовясь принять бой.
  Пред лагерем, метров через сто, встал строй Двенадцатиградской пехоты. Построение напоминало не классическую фалангу, а скорее более позднее трехрядное, прямоугольное каре, внутри которого стояли три сотни арбалетчиков и лучников.
  Бока этого построения прикрывали две роты вольных шлемов, выстроенных в четыре прямоугольника, на манер римских центурий и легкая конница. Тролькарский кон, разбитый на два полукона, было оказывается т и такое построение, находился в засаде, за холмом. Они должны были появиться, только по зову трубы.
  Федор с двумя десятками магов уже находился на сложенной из мешков с песком стене, которая возвышалась над построением, учитывая склон холма, метров на пять. Все замерло в ожидании.
  
  
  Глава 8
  Но будут они вести войны...
  Тишина
  
  Тишина бывает разной. Бывает тишина ночи, которая нарушается то стрекотом сверчка, то криком какой-то ночной птицы. Бывает тишина морского штиля, непрерывно сопровождаемая легким шорохом прибрежных волн. А еще есть пугающая, гнетущая тишина подземелья, когда ни что не колышет древние камни, ни ветер, ни зверь, ни человек. Человек страшится такой тишины, это тишина в которой нет выхода, тишина смерти.
  А есть тишина перед боем. Гнетущее молчание тысяч мужчин, людей пришедших убивать, или быть убитыми. Осознающими, что это, может быть последние минуты их жизни. Последний момент, когда напряжен каждый нерв, каждый мускул. Тишина, в которой каждый боится пропустить самое главное, самое основное, для чего он здесь, - сигнал в атаку.
  Может быть, это последний их взгляд на этот мир, последний спокойный вздох, последний счастливый миг. Это не тишина немого ужаса перед неизбежным концом, это тишь напряжения перед началом. Началом чего-то невообразимого, началом конца, или началом нового мира, их мира.
  Буквально через полчаса, после того как армия построилась, томительное ожидание кончилось, сейры пришли.
  * * *
  Темная масса людей хлынула из-за холма, на бегу минуя его вершину, и устремилась на каре. Происходящее напоминало документальные съемки атаки буденовской конной армии. Казалось, что из-за холма несется бесконечное море нападающих, они все прибывали и прибывали. У Федора возникло ощущение, что этой массе не будет конца, он как завороженный следил за этим темным и неисчислимым потоком.
  - Это иллюзия, отсекай их судей от потоков, иначе они покажут такую армию, что наши люди побегут, - заорал Ворон, который имел на голове медный шлем, вывезенный Федором из ледяной долины.
  Федор стряхнул оцепенение и перевел зрение в магическое восприятие, слегка скосив глаза и рассредоточив внимание.
  Он увидел потоки и ужаснулся. Огромное количество людей, присутствующих в одном месте, вызывали бешеную пульсацию сил. Потоки словно взбесились, пульсируя цветами, и постоянно меняя свое положение. Казалось, что они раскручиваются, набирая скорость. Тончайшие нити реальности, опутывающие все живое в этом мире, пришли в хаотическое, и с первого взгляда беспорядочное движение, не имеющее ни какой организации. Сначала у Федора зарябило в глазах, но времени не было, а зрение, словно подсказывая ему, выделило потоки воздуха, которые собственно и являлись причиной происходящего безобразия. Какие-то дебилы, разорвали четыре потока и замкнули их напрямую на себя. Выглядели они, словно водолазы, и были видны как неясные, но цельные человеческие фигуры, в мире, в котором человека, в его истинной ипостаси быть не должно.
  Федор, не задумываясь о последствиях, разорвал находящийся рядом поток огня, не заботясь о том кого, или что, он убил, нарушая хрупкое равновесие. И ткнул в белую светящуюся фигуру.
  Эффект был такой, как будто человека толкнули в высоковольтный ящик, не выключив питания. Сначала хлопок, затем белые искры и сполохи, после этого фигура пропала. Ободренный успехом, он ткнул потоком, словно копьем, и с тем же эффектом, вторую фигуру. А остальные пропали сами. Осторожно, стараясь не перемкнуть потоки, он соединил разорванное им, и закоротил деяния Судей. Магические пульсации стали успокаиваться, и Федор понял, что пора уходить.
  Когда он пришел в себя, картина на поле резко изменилась.
  На противоположном холме, пылали две охваченные огнем фигуры, они продолжали стоять на ногах, сгорая словно деревья. Количество нападавших, уменьшилось раз в десять. Теперь они бежали нестройной толпой, в направлении лагеря, и было их всего тысяч пять.
  * * *
  Каре, вооруженное длинными копьями, прикрытое с флангов кавалерией, двинулась вперед, от лагеря, пехотным полушагом. Федор даже приблизительно не представлял, выдержит ли такое построение атаку, тяжело вооруженного, рыцарского клина. Но твердо знал, что противостоять плохо обученной толпе этих негодяев, она способна в полной мере.
  Известная ему история его мира, говорила о том, что всепробивающая мощь рыцарского клина, всего лишь заблуждение, пережившее века. А вот непобедимость хорошей пехоты, вроде македонских беотийцев, суровая реальность. Тем более что пара сюрпризов, которые он приберег для данного случая, вроде и не выходили за рамки исторической реальности, но позволяли надеяться на победу.
  Первым, был укрепленный лагерь, на манер Римского, стоящий позади пехотного построения. Второй, это пять деревянных требюшетов, заряженных горшками с горючим маслом, смешанным с солью и жиром, аналог местного греческого огня или напалма. Федор собирался использовать данный сюрприз тогда, когда дело дойдет до боевой магии, в которой он, в отличие от магов ордена, силен не был. Хотя было совсем не ясно, появится ли на поле боя орден, и если появится, то на чьей стороне. Пока, войска рыцарей Арея, стояли в двух верстах от места схватки, и готовились к бою.
  И третьим сюрпризом, был разбитый надвое тролькарский кон, составляющий с поддерживающей его пехотой, и конницей из вольных шлемов засадные полки, ожидающие своего часа. Знакомое построение, если не считать нюансов, построение новгородских полков перед Ледовым побоищем. Короче, почти вся армия Федора, которую он привел с собой, была в засаде, а каре, составляли вояки из Двенадцатиградия, новонабранные вольные шлемы и приданные Федором офицеры и сержанты, опять же из вольных шлемов.
  Мутное море сейров неслось вперед, набирая скорость. Единый строй каре сразу остановился, ожидая нападения. Когда первая волна приблизилась к строю на расстояние выстрела, по команде Ерга Филина начали свою работу лучники. Стрелы полетели лавиной по параболической траектории, выбивая третьи и четвертые ряды бегущих, что явно замедлило движение атакующих. При изменении дистанции, приблизительно до пятидесяти метров, первые три ряда фаланги присели, положив копья на землю и прикрывшись щитами, и в нападавших, в упор, ударили арбалеты, сметая первые два ряда. Затем, по команде сержантов, фаланга ощетинился железом. Встав во весь рост, пехотинцы подняли копья и полностью прикрылись щитами. Вторые и третьи ряды, выставили узкие стальные наконечники, в форме листа оливы, между щитов первого ряда.
  Первые нападавшие, не смогли остановиться перед стальным лесом, и сразу после первого столкновения отхлынули, оставляя на копьях десятки трупов.
  Плохо организованная толпа подалась назад. По команде Ерга, строй фаланги медленно двинулся вперед, выставив страшные стальные наконечники и плотно прикрывшись щитами, передней линии.
  Толпа сторонников Уто сначала пыталась противостоять этому напору, прикрываясь разнокалиберными щитами, затем дрогнула и побежала. В спину отступающим ударила конница. В одно мгновенье бой превратился в резню. Двенадцатиградцы, мечтающие отомстить за обиды и грабежи, ринулись догонять бегущих, невзирая на команды сержантов и офицеров.
  Фаланга рассыпалась и устремилась догонять Сейров, Федор пришел в ужас от происходящего, если у них найдется, хоть один умный начальник, способный оказать, сколько нибудь организованное сопротивление, их победа станет Пирровой. Он Федор уже не принимал участия в том, что происходило на поле, он понимал, что сейчас они одержали первую победу над врагом, разорявшим их край, над обнаглевшими убийцами и насильниками. Ликование людей было понятным, но то, что они делали, кидаясь неорганизованной толпой догонять впятеро превосходящего их противника, было подобно смерти. Он развернулся и холодным голосом произнес, обращаясь к офицерам вольных шлемов:
  - Четвертью конницы, засадного полка, отсечь этих кретинов от отступающего противника и построить в каре. Конный вестовой умчался, но видимо доехать не успел. Опытные в боевых действиях офицеры вольных шлемов сами поняли, что происходит, и что нужно делать.
  Из-за холма вылетела, ала тяжелой конницы, орудуя древками пик и зачехленными саблями, как палками, они разрезали толпу, отрезав основную группу легионеров, и пронзительно крича, погнали их как скот к брошенным щитам и длинным пикам. Погнали бегом, не останавливаясь и не вдаваясь в объяснения.
  Видя участь своих товарищей, одетые в синие туники легионеры, не попавшие в кольцо всадников, поняли, что остались в абсолютном меньшинстве и кинулись догонять товарищей. Федор, считал секунды, он понимал, что вольные шлемы, тоже понимают опасность происходящего. Он дал себе слово, чтобы не произошло дальше, если командир этой алы останется жив, он получит самую большую награду за этот бой.
  Сначала, легионеры, пригнанные на место, столпились, словно атара овец, но призыв боевого рога, заставил их начать хаотически двигаться, занимая свои места в строю, поднимать щиты и пики, и еще через несколько минут, фаланга приняла свой прежний вид.
  Последовавший сигнал заставил каре развернуться, прикрыв внешние его стороны, рядами тяжелых пехотных щитов, а бока двумя профессиональными когортами наемников. Склон холма, как и предполагал Федор, уже потемнел от новой волны атакующих. Рельеф местности просто не давал возможности атаковать как нибудь иначе.
  Теперь, они снова неслись лавой, но лава эта была более многочисленна и организованна. Противник выстроился клином, прикрылся легкими щитами, и явно набирал разбег, для первого мощного таранящего удара. Федор не представлял, как такой клин врежется в фалангу. И способны ли смять строй его бойцов, эти разогнавшиеся дебилы.
  Но узнать ответ на этот вопрос ему не пришлось. Ситуацию изменил Ерг Филин, по его команде, в определенный лично им момент, лучники, находящиеся в центре каре, засыпали нападающих, тяжелыми, бронебойными стрелами. Лава явно снизила скорость, тем не менее, приближались они быстро, размахивая короткими тяжелыми копьями, подозрительно напоминающими грозные римские пилумы. И здесь предки засветились, чтоб вас... подумал Федор. Весь, расчет нападавших был на то, что, подбежав почти вплотную, этими копьями можно поражать пехотинцев, или втыкать их в щиты, как это делала пехота варваров. Уменьшая, таким образом, маневренность строя. Расчет не оправдался.
  - Боже мой, - думал Федор, - ведь они знают, что такое арбалет, куда они прут.
  С короткой дистанции, Ерг повторил удар сотни арбалетов. Наступающие словно споткнулись. Прозвучал следующий сигнал, и пехотный строй, выставив три ряда копей и прикрывшись щитами, вновь двинулся вперед.
  Инерция не всегда помогает, дистанция сокращалась слишком быстро, нападавшие, просто не успели, пустить в ход свое оружие. Узкие стальные наконечники находили бреши в защите, состоявшей из небольших легких щитов, а нападавшие двигались вперед, не имея возможности остановиться, их подпирали сзади.
  Легионеры ломали копья, просто не выдерживавшие такого давления, оружие заменялось очень быстро, поскольку копья просто передавали из задних рядов, а тройной их ряд, не давал противнику развить успех. Тем не менее, в конце концов, строй остановился.
  Федор не знал, кто отдал команду наемникам, но их когорты перестроились, бросили пики и, достав мечи, стали загибать строй с флангов.
  Сейры не имели конницы, объясняя это призрением к благородным, удар конницы в спину атакующих, стал началом конца. Сейры, действительно бывшие всего-навсего бандитами, плохо вооруженными мужиками, бросились бежать.
  История знает, что такие армии, состоящие из крестьян, или даже горожан, плохо вооруженные и обученный одерживали серьезные победы, за счет своей ненависти к поработителям, или по религиозным соображениям. Но конец их всегда одинаков, почти полное уничтожение. Физическое уничтожение.
  На сей раз, строй легионеров, понукаемый сержантами из вольных шлемов, остался стоять в каре. Из-за щитов пехоты в спины бегущим, вновь ударили арбалеты, затем более дальнобойные луки. Поскольку сейры просто улепетывали толпой, то их потери, при таком драпе, были существенно большими, чем в начале атаки. После того, как стрелы уже не могли достать бегущих, в дело вступила легкая конница.
  Резню прекратили призывные кличи боевых рогов, прозвучавшие с двух сторон поля. Два войска остались стоять друг напротив друга, собирая силы, и подсчитывая потери.
  Поле было покрыто телами мертвых и умирающих сейров. Федор предполагал, что при такой организации дела, он уже перебил примерно половину. А оставшаяся их часть просто деморализована, и настало время просто добить эту банду и дело с концом. Но он предпочел поступить стратегически, отдав приказ фаланге медленно отходить к лагерю. Пришло время ордена, если они на его стороне, они добьют сейров, если нет, то нападут сейчас.
  * * *
  За холмом запели боевые рога и, на поле появился главный противник, тот ради кого стоял в засаде тролькарский кон. Он рано или поздно, должен был появиться на этом поле. Клин рыцарей Арея, в белых плащах, развивающихся на ветру, на закованных в железо конях, набирал скорость, летя с холма на каре по наклонной, идеальное условие, для подобного удара. На конец-то третий магистр ордена сбросил маску, все встало на свои места, головоломка сложилась, осталось только действовать.
  Засвистели пехотные рожки и каре, моментально перестроившееся в классическую фалангу, состоящую из людей, организованно выставило вперед длинные копья, образуя перед строем, теперь уже не три, а шесть рядов стали, на упертых в землю копьях. Такое препятствие не сдержит несущийся клин, но разобьет ряды, и превратит организованную стальную массу, в кучу индивидуально сражающихся бойцов. Федору было жаль пехотинцев оказавшихся на острие клина, до этого все обошлось минимумом потерь с его стороны, но он понимал, что эти потери неизбежны.
  Поддерживающая пехоту с флангов легкая кавалерия, Двенадцатиградцев, ринулась вперед, по краям равнины. Поравнявшись с клином, она осыпала рыцарей с боков градом стрел из самострелов и луков. Это тоже была одна из новостей в военной науке, здесь не было легкой арабской конницы, успешно противостоявшей крестоносцам. Да и такого рода атаки, были для окованного железом клина, булавочными уколами. Но Федор рассчитывал на психологический эффект.
  Нововведение было так неожиданно, что многие рыцари попытались придержать коней, это, в свою очередь, вызвало сумятицу в их рядах, и снизило скорость. Легко вооруженные всадники, не вступая в контакт, ушли в сторону, продолжая посылать стрелу за стрелой, в менее защищенную доспехами конницу и пехоту, составляющую центр и задние ряды клина. Но орденское построение еще оставалось грозной силой.
  Вдруг среди легкой конницы, жалящей орденский клин, с треском разорвался огненный шар, выбив из седла десяток всадников, и разорвав в клочья одного из них. Знакомые с подобной тактикой, вои рассыпались по равнине, словно выброшенный из мешка, на ровный пол, горох.
  * * *
  На холме противника стояло около десятка человек, посылающих огненные шары в воев фаланги Двенадцатиградия, укрывшихся за щитами, и идущую на рысях легкую конницу. Начался магический бой. Федор вступил в схватку, вместе со своими магами.
  Магическая схватка оказалась тяжелейшим испытанием, такого, Федор себе представить не мог. Сначала у него возникло ощущение, что по строю ударили градом, не ледяным, а с помощью реактивной установки. Но, потери не имели той трагической численности. Когда дым и копоть от первого удара рассеялись, он понял, что всем стараниям местных магов далековато до обычного ПКТ. Тот привнес бы разрушения и потери куда ужасней, но, одновременно стало ясно, почему его сподвижники, так протестовали против сомкнутого строя. В нем появились три изрядных бреши, которые, правда, быстро затянулись резервом из задних рядов.
  Его маги оставили первый удар без ответа, повинуясь его приказу, отданному еще до начала сражения, они создали над фалангой защитный экран. Чего стоило Федору объяснить, что это такое, отдельная повесть. Но теперь экран действовал, и следующие шары разбились перед строем пехоты, не причинив ощутимого вреда. Нечленораздельный рев Двенадцатиградцев, показал Федору, что она, пехота, ему благодарна.
  Присутствующие на поле потоки налились светом, не приходя в тот невообразимый хаос, который создавали сейры. Но при этом они стали скользкими, словно покрытыми какой-то слизью. Поток земли отошел в сторону и медленно раскручивался, как веревка с пуговкой, в руках ребенка. Поток воздуха поднялся вверх, на недосягаемую высоту, а поток воды, разбился на сотни маленьких потоков, разбежавшихся по всему полю. На месте остался только поток огня, к которому одновременно обратилось более десятка магов.
  Но магический бой начался, и Федор, не задумываясь, интуитивно, со злости, послал целую стаю мелких огненных шаров, в сторону холма. Одна из фигур упала, по древнему заблуждению, местные маги вели бой огненными шарами по принципу, чем больше, тем лучше. Что такое шариковая бомба, они не знали.
  Видимо магические бои велись еще и по принципу степ бай степ (шаг за шагом), поскольку маги ордена выпустили всего несколько шаров в сторону Федора. Но этим все и ограничилось, всю свою силу, они сосредоточили на экране.
  Ухватив поток воды, Федор обратился к подземным ключам, которые были достаточно глубоко, но были. Из нескольких мест на холме, на котором располагался лагерь, ударили ключи, там вода была ближе всего. Вспомнив, что проделала Сунильда, со своим прежним хозяином, Федор атаковал стоящих на холме полусотней острых ледяных дисков. Пара потоков отцепилась от огненного, а в Федора полетели уже четыре шара одновременно. Создав, из тонкой сети водяных брызг ловушки, вроде тех, что используются в бейсболе, он просто погасил, летящие в него огненные шары.
  Федор сосредоточился, и почувствовал, как, разрезая воздух, от лагеря отрываются заряды требюшетов. Усилием воли, он подкорректировал их траектории, и огненный смерч обрушился на холм, на котором стояли маги ордена. Пламя поднялось выше человеческого роста, рассчитывая на отражение магического нападения и рассчитывая на изрядную дистанцию, противники забыли поставить защиту от обычного оружия. Заряды только подталкивались магией, но сами в себе магии не несли. Ошибка противника была роковой.
  Следующий выстрел требюшетов и на холм упали десятки металлических сфер, с иссеченной, по принципу противопехотной рубашки на гранате, поверхностью. Сферы были наполнены простой водой. Законы термодинамики здесь действовали, Федор проверил. Он в одно мгновение разогрел воду внутри сфер, до состояния пара.
  Впечатление было такое, что холм подвергся минометному обстрелу, в принципе так оно и было. По полному отсутствию магического ответа, Федор понял, что на холме не осталось ничего живого. Это было последнее, что он помнил об этой фазе боя, силы иссякли, и он потерял сознание.
  * * *
  Тем временем, конный клин вломился в фалангу, круша на своем пути все, что можно и нельзя. Но, с падением скорости атакующие потеряли инерцию. Это не сильно огорчило рыцарей, одетых в сплошные кованые латы, присущие скорее для рыцарских турниров XVв. земной истории, чем для реального боя. И это была вершина военной науки и кузнечного дела этого мира. Все происходящее говорило о том, что по серьезному не воевали господа рыцари лет сто, а то и больше.
  Фаланга прогнулась, под напором тяжелого бронированного клина, и потекла в стороны, закрываясь щитами и стараясь не подставляться под удар тяжелого рыцарского меча.
  Потеряв только несколько человек, при прорыве строя фаланги, рыцари наткнулись на непроходимый для конницы ров, перед сложенными из мешков с песком стенами военного лагеря. Со стен по стройным, закованным в железо рядам братьев, ударили арбалеты. Несколько рыцарей упали, а остальные решили разрушить строй и теперь собирались устроить резню, бой закованного в латы всадника с легкой пехотой, и ринулись догонять отступающих. Все случилось, так как рассчитывал Федор, бой распался на отдельные схватки, в дело вступил сюрприз номер три.
  Задние ряды фаланги, были вооружены алебардами, имеющими крюки и специальные зацепы, а также косами, обломанными у основания и жестко прикрепленными к древку, острым концом вверх. Этакие нагинаты, как их называли в средневековой Японии. Помимо этого, каждый пехотинец имел длинный кривой нож, для подрезания ног коням. Бывшие крестьяне, из которых были составлены задние ряды, прекрасно понимали и знали, как пользоваться таким оружием, знали лучше всех. Первый же приблизившийся к ним рыцарь, был сброшен на землю, не смотря на давку, которая сопровождает такого рода сражения. Далее, у него вырвали меч, и оставили лежать, сам встать лихой боец уже не мог. Рыцарей Арея заметивших это, и кинувшихся на помощь брату, ждала та же участь. Рыцарский клин, все больше и больше увязал в давке боя, неся все более ощутимые потери.
  Бой превратился в ревущую, размахивающую железом, и испачканную кровью толпу. Пора было наводить порядок, но стоящий на дозорной вышке Опора, не имел опыта и подготовки для командования такой массой людей.
  Но время подошло, и по плану, разработанного до битвы, осталось отдать последний приказ, и Коваль его отдал.
  С двух сторон, на втянувшийся в бой рыцарский клин, должны были ударить тролькарские полуконы.
  К этому моменту магическая битва уже кончилась, полной победой двенадцатиградцев, но в происходящем теперь, магия была бессильна. Участвующие в битве маги, вышли из транса, оставленные на их охрану дочки Сунильды, переминались с ноги на ногу, желая ринуться в бой.
  Первым очнулся Ворон, он хотел, что-то сказать, но, увидав лежащее рядом бесчувственное тело, решил изменить диспозицию. Он строго посмотрел, на Нею и Сунильду, которые стояли рядом, еще плохо понимая окружающее, затем перевел взгляд на потерявшего сознание Федора. И коротко рявкнул, на едва пришедших в себя женщин:
   Ну, быстрее, мать вашу, я его подержу!
  Все четыре женщины, имеющие магические способности, сначала недоуменно посмотрели на него, а затем ринулись к Федору. Нея и одна из сестер положили кисти рук Федора себе на головы. А Сунильда, ухватив бесчувственное тело князя под мышки, приподняла его, и начала что-то глухо бормотать. Воздух вокруг них сгустился, образовав подобие полупрозрачного кокона, затем кокон лопнул, и Федор открыл глаза.
  * * *
   Что там происходит? - это было первое, что спросил Федор.
   Сам посмотри княже, теперь все в руках богов.
  Федор вновь забрался на башню. Представшая перед ним картина была ужасна. Ястреги и не думали объединяться в грозный прямоугольник кона, как предполагалось изначально.
  Сейры, о которых все забыли, решили изменить ход боя в свою пользу и атаковали вновь. Их атака, действительно могла быть сокрушительной, и резко изменить ход сражения. Но, на вылетевшую, шоблу безпредельщиков, как про себя назвал их Федор, с двух сторон ударили ястрежские чудища. Зная о приказе Федора по поводу пленных сейров, они старались не убить, а напугать. По этому, демонстративно разорвав на куски несколько первых, они приняли самое верное для загонщиков построение, цепь.
  Заорали боевые рога, и пехота двенадцатиградской армии прикрываясь щитами, стала не спеша отступать к краям поля, на которых уже стояли ощетинившиеся сталью прямоугольники засадного полка тяжелой пехоты вольных шлемов. Битва заканчивалась победоносно, и в очередной раз принимала форму резни.
  Несущаяся прямо на лагерь масса сейров, не могла остановиться, подгоняемая сзади тролькарами. А над полем летали гарпии и с помощью зажатых в лапах веревок, на двух гарпий одна веревка, сбрасывали с седел, закованных в сталь и размахивающих бесполезными мечами рыцарей. Бегущие первыми сейры уже видали свою смерть, понимая, что вперед дороги нет, там только рыцари Арея ров и стена. Но остановиться уже не могли, подгоняемые ужасом задние, просто растопчут.
  Федор изменил зрение, магической битвы уже не было, но волны эмоций, кровь и смерть, внесли хаос в колебание магических сил. Они разлетелись от долины, и только поток воздуха, который просто не может уйти далеко, еще колебался, метрах в двадцати над полем. Но именно он и был нужен. Притянув его к себе, Федор создал воздушную мембрану, используя заклинание, припасенное им, еще, когда он сидел в стеонской башне, и сказал:
   Это говорит Федор Готлинг, двенадцатиградцы, занять оборону. Сейры стойте, братья рыцари Арея, прекратите сопротивление. Вы проиграли!
  И вновь над полем повисла тишина. Тишина, нарушаемая только хлопаньем крыльев зависших над полем гарпий.
  
  
  Глава 9
  Но горькими будут победы их.
  
  Проигравший платит за все
  
   Ну что, господа рыцари, повоевали? - спросил Федор, входя в свой шатер, где в коленопреклоненном состоянии стояли первые лица ордена. Третьего Магистра Ордена Арея Ежея Локса, не нашли ни среди живых, ни среди мертвых, но его еще искали.
  - Встаньте с колен, вы воины, а не политики, и не ваша вина, что вас забыли предупредить, против кого вы выступили. Или предупредили? - спросил он, грозно сведя брови к переносице.
  Над лагерем стоял дым, и тот же отвратительный смрад сжигаемых трупов. Наступил второй день после побоища, и тролькары выгнали пленных на уборку поля. Усиленные вольными шлемами интендантские команды проводили разборку имущества лагерей обоих побежденных армий. А Федора после боя уложили спать, словно малое дитя. И теперь, проспав около шестнадцати часов к ряду, он решил поговорить с пленными.
  До него с ними побеседовал, Дан Соль и, основываясь на полученной от него информации, Федор и избрал тактику общения.
   Нам сказали, что ты не настоящий, - ответил один из присутствующих.
   Я сказал встать, - начал злиться Федор, - я не разговариваю с рабами и трусами, а вы воины, посему извольте стоять. После этих слов встали все, даже те, кто был ранен. Федор приказал принести им стулья, и разрешил сесть, а остальных оставил стоять.
  Беседу он продолжил, поднявшись на возвышение, на котором стояло привезенное, помимо прочего, двенадцатиградским войском, княжье кресло.
   Сколько народу мы тут положили, а для чего? - гневно вопрошал он со своего насеста.
   Вы рыцари Арея, пришли биться со мной, на моей земле. Ваш святой покровитель не был завоевателем! Он был защитником! И что я вижу, - братьев рыцарей, пытающихся защитить Двенадцатиградие, от правителя, призванного двенадцатиградцами, для их защиты от религиозных фанатиков?
   Добро бы я уже был во главе Двенадцатиградия, так нет, я и прийти не успел. Или вы вместе с этими, с которыми даже боги не знают что делать? Вы на их плечи посмотрите, это у вас там волей богов, весь ваш род прописан. А у них ничего, пустое место.
  Стоящие перед ним рыцари и бароны, вдруг начали повинно опускать головы, а вдохновленный таким результатом Федор, продолжил давить.
   Мало того, вы еще и предателями стали! Ведь я не только двенадцатиградский князь, я еще и барон Шон Терг. Стало быть, вы выступили против своего брата, вольного барона? И что, скажите на милость мне теперь с вами делать?
   Тебе решать княже, - раздался из толпы тот же голос.
   Значит так, оружие у вас отобрали, сколько вас всего осталось?
   Четыреста пятьдесят два, - ответил, стоявший в палатке, Дан Соль.
   Вот пусть выберут себе другого магистра. Если Ежея Локса нет здесь, и нет там, - при этом он кивнул на поле, на котором сжигали трупы, - значит, этот трус сбежал, бросив свое войско. Через три дня я поговорю с новым магистром. Все.
  * * *
  Теперь предстоял тяжелый разговор с Вороном и всеми остальными, по вопросу как быть? Четыре сотни пленных рыцарей, это вам не фунт изюма. Тут думать надо!
  А лагерь праздновал победу, всюду сидели и лежали крепко подвыпившие двенадцатиградские вои. Покачиваясь, проходили вольные шлемы. Этих лежащих не было, упасть от вина, а не от раны в бою, - для вольного шлема большего позора нет. По лагерю сновали маркитанты и интенданты скупая у солдат добычу, или перенося имущество из лагерей. На все это грустно взирали, стоящие то тут, то там, рыцари Арея, закутанные в белые форменные плащи.
  Рыцарям, было дано разрешение, свободно перемещаться по лагерю, при условии, что они дадут слово чести, побегов не совершать. Федор счел это достаточным, не смотря на возражения большинства членов его команды. Более того, им было разрешено носить личное оружие, но вынимать мечи из ножен было запрещено, под страхом смертной казни. По этому, они только грустно взирали на творящийся разгром и грабеж.
  Сейчас после разговора с их представителями, Федор желал выслушать всех своих друзей. Что делать с этими пленными, он просто, не знал.
  В княжьем шатре, уже были закончены приготовления к пиру и, узкий круг приглашенных, сидел за столом, дожидаясь старшего. Федор вошел в шатер, и сел на свое место, во главе стола. Все повернули головы нему, и выжидательно уставились на молчащего владыку. Что действительно радовало, так это неукоснительное соблюдение традиции, - без команды не начинать.
   Ну, вот что, гости дорогие, - начал Федор, - поможете князю думу тяжелую решить, а то не налью?
  По улыбкам присутствующих он понял, что шутка понравилась, и продолжил.
   Что с этой толпой рыцарей делать, ведь обожрут за раз, бедного князя? Им же подавай соления да копчения, да вина заморские. Хорошо одни, а если со свитой?
   Да перевешать к той самой матери, чтобы впредь, неповадно было, - подал голос Неугода, который праздновал уже давно. И даже на княжий пир, пришел слегка теплый.
   Это тебе хорошо, - ответил Ворон, - ты еще лет тридцать поживешь, если не сопьешься, и все, а нам с князем видеть их детей и внуков.
   Нет, казнить нельзя, - отрезала Сунильда.
   Тогда отпустить за выкуп, - полез в спор Неугода.
   Это можно, - степенно согласилась Нея, - да клятву магическую взять, что меча на грады не поднимут.
   Они-то не поднимут, а вот их дети да внуки придут. И уже не просто придут, а как положено с копейными дружинами да пехотой, вот тогда поплачем, - заговорил кто-то из двенадцатиградцев.
  Гости зашумели, предолгая решения, одно экзотичнее другого, словно соревнуясь друг с другом в жестокости. Основное решение было простым, - казнь, все вертелась вокруг вопроса какая. Федор, не ожидавший от сподвижников такой жестокости, поначалу прямо опешил. Затем он поднял руку, и когда все утихли, заговорил сам:
   Вот, объясните мне, бояре да дворяне, почему, рыцари Арея приперлись на войну, без сопровождения оруженосцев, копейных дружин и пехоты и вообще, они что, на прогулку ехали?
   Да они тебя, за настоящего, и не считали, - отозвался начальник разведки. - Очередная свора мужиков и все. Вот и пошли, в железе да на скаку, все страшнее и проще, ну а вместо пехоты магиков взяли, чтобы шуму побольше. А как поняли в чем дело, так и сдались, на милость победителя. Авось не убьет.
  В голове у Федора начало созревать решение, для его окончательного появления, было необходимо смочить горло.
   Ладушки бояре, приступим, - сказал он и, зажав руке свою чашу, встал и сказал:
   За победу!
  * * *
  Поздним утром следующего дня, перед Федором сидел вновь избранный магистр ордена Арея, Драк Корн. В той же комнате, за столом, сидел Ворон, изображающий летописца, присутствующего при принятии столь серьезного решения. Разговор не шел о дальнейшем существовании такой организации, как орден Арея. Беседа шла о том, чтобы принять решение, приемлемое для всех....
   Вы не имеете конкретной цели, - вещал Федор, - именно это причина, по которой вы лезете в политику, и пытаетесь вести захватнические войны. С вас нечего спросить, да и, честно говоря, не кому. Магистр, под вашим началом находится почти тысяча рыцарей. Плюс малые дружины каждого. Кстати, почему вы явились сюда без дружин и пехотной поддержки, прихватив только оруженосцев?
   Мы собственно шли не на войну, - опустил очи долу, новоиспеченный магистр, - нам сообщили об очередном лжеготлинге, да еще объявившем себя последним. Обычно в подобных случаях собирается большая толпа крестьян, разбегающихся от одного вида рыцарского клина. Кроме того, сейры обещали оказать поддержку.
   Ну, и как, оказали? То-то, какая на бандитов надежда, хотя.... Ох, лукавите уважаемый, мне кажется, что не все, что вы говорите, правда. Например, почему именно Двенадцатиградие, что мало других мест, где можно было встретить мое войско? И почему в союзе с сейрами? Вы что, разбойники с большой дороги?
  Магистр молчал, уперев взгляд в пол, а Федор продолжал политинформацию.
   А я вам отвечу, не как Двенадцатиграддский князь, - а как барон Шон Терг. Вы пришли захватить торговые города, какое уж тут благородство. Именно по этому, вы пришли с половинным войском. Среди вас хватает умных людей, которые понимают, что если бы у вас это получилось, то гражданской войны не миновать. Это на руку только одной силе, в этом мире, - тьме. Вдумайтесь, - вы представители самого великого из светлых орденов Соромеи, пешки тьмы!
  Теперь представьте, что все вышло, как вышло, а я взял и всех вас перевешал. Опять война, лица те же, и предполагаемый результат, тот же. Что прикажете с вами делать?
  Неожиданно для Федора, новоиспеченный магистр улыбнулся, лукаво посмотрел на Федора, и вдруг сказал.
   А вот и поступите так, как поступил бы мифический барон Шон Терг, от лица которого вы разговариваете со мной. Не Никлош Шон Терг, - тот был изрядной скотиной, а мифический, благородный барон.
   К которому приехали друзья, перерезав и покалечив по пути шесть сотен крестьян, - начал горько ерничать Федор, которому уже доложили о потерях. Собственно убитых было чуть более сотни, но раненных было огромное количество. Причем считали только тяжелых, тех, кто не мог ходить, или лишился конечностей. Вои с выбитыми руками, трещинами в костях и поломанными пальцами, в счет не шли.
  Магистр вновь грустно повесил голову, а Федор замер перед столом, перекладывая по нему бумаги со сводками трофеев и потерь.
   А вы магистр отчасти правы, - заговорил он, после более чем минутного раздумья. - Пожалуй, я поступлю так, как поступило бы в подобном случае большинство из вас. Я отпущу вас, всех, но за выкуп. Это и законно и выгодно. Но кто поручится, что вернувшись, домой, вы не соберете нормальное войско, и ко мне в гости не прейдут тысячи рыцарей, и тысяч двадцать латной пехоты? Или взять с вас магическую клятву? Так тогда вас двенадцатиградские купцы разденут и на вертел посадят. Какие могут быть гарантии... . Хотя стой!
  Магистр, который хотел что-то сказать замер.
  - Слушайте почтенный, а как у вас в замках обстоит дело с женским полом, то есть с женами как? Или у вас обет безбрачия? Или берете жен только из своих? Так вы за пятьсот лет и, правда, братья все?
  Барон гордо поднял голову, и спросил, грозно глядя на Федора.
   А какое отношение ко всему произошедшему, имеют ваши вопросы князь?
   А вот какое, - ответил Федор. - В моем мире, для обеспечения гарантий такого рода, из знатных семей брали заложников. Чаще всего, это был второй сын в роду. Заложники долго жили в чужой семье, в чужом городе, перенимали местные обычаи и частенько женились на тамошних уроженках. Разорвать такой союз, ох как не просто, если при штурме города, запросто можно убить своего сына, брата или внука. Что там у вас главнее, право меча, или прялки?
   Меча.
   А я сделаю еще проще. Я переженю сыновей рыцарей Арея, и дочерей Двенадцатиградских купцов. Рыцарям нужны деньги и товары, купцам защита и знатность рода. Выгода обоюдная. Да и по доброй воле, с купца можно взять куда больше чем грабежом. А чтобы не сильно зарывались сторонники чистоты крови, мы возьмем и переженим сотни три рыцарей.
  После долгого раздумья Драк Корн сказал:
   Хорошо бы княже, да с презрением отвергнут, рыцари предложения твои. Обычаи и честь дороже.
   Честь говоришь, а много ли чести воевать вместе с сейрами, или быть повешенному как разбойнику без родового знака на плече? Честь....
   Хорошо, не пойдет так, будет по-другому, пусть будет как в моем мире. Меняю рыцарей, на вторых сыновей в семье, в возрасте не старше двенадцати лет, присылайте четыре сотни, получите назад своих поединщиков. Дети будут жить, и учиться в Двенадцатиградии до двадцати двух, а потом поменяем на новых. Вот так.
  За одно, вашу вольницу читать научим, а то больно безграмотны, только пиры да турниры на уме. А про воинскую подготовку не беспокойтесь, будет не хуже чем у вас, а может даже и лучше. Все, вопрос решен, или нет?
   Не знаю, - честно ответил магистр.
   А я знаю, - сказал ему Федор. Вы приедете в свои майораты, и встретите жуткое сопротивление и позор. Ведь прежний третий магистр Ежей Локс жив. И податься ему некуда. А прибыв домой, он обвинит вас в предательстве. Хотя нет, за такое ему башку свернут, если вы там и, правда, братья. Стоп!
  Он расскажет байку о вашей лютой смерти, ночью от кинжалов магических призраков, взовет к мести, и явится сюда с нормальной армией. Вот тогда мне будет туго, так что гости дорогие, гостить вам тут долго. Или вы предложите приемлемое решение, или будете первыми снарядами требюшетов, которые полетят в ваших братьев, когда они прейдут мстить. Все, наше дело предложить, ваше дело отказаться.
  Хотя, как там у вас эта организация называется, третий стол, или третья канцелярия? Они то, что думают, где их представитель, почему не с вами?
  - Их люди, под стрелы и мечи не лезут, бывший при Локсе их глава, тоже сбежал, - честно ответил новый магистр.
  - И я, не имею представления, что будет со мной, когда я вернусь назад, - добавил он.
  - А я примерно знаю, - ответил Федор, - и постараюсь этого не допустить.
  На следующий день армия двинулась к Дымину, первому княжьему граду, первому городу Велиградской Торговой гильдии в который Федор шел уже в качестве полноправного князя Готлинга.
  * * *
  Город был достаточно велик. Огороженный высокими ровными оштукатуренными стенами, с большими круглыми, или скорее немного конусообразными, башнями, покрытыми сверху черепицей, он напоминал Новгородский кремль, с лубочной картинки. Под стеной был прорыт широкий, заполненный водой ров, через который перекинут навесной мост. Строений за стенами видно не было, корме пяти шпилей, венчающих храмины старых богов.
  Дымин встретил армию закрытыми воротами и поднятыми мостами. Разглядывая город в подзорную трубу, которую поднесли ему стеклянных и зеркальных дел мастера, искренне считающих его членом своей гильдии, после победы. Федор начинал нервничать, горд, словно вымер. Несмотря на полдень, на городских стенах не было, не души, и ворота стояли запертыми. Посланный вперед отряд спецушников вернулся с сообщением, что возле стен все мирно, но создается ощущение, что град пуст. Несмотря на это, двенадцатиградские ополченцы не проявляли беспокойства, и исключительно это обстоятельство удерживало Федора от приказа взломать ворота.
  Вызвав Двенадцатиградских Солей, Федор задал волнующий его вопрос.
   А ты сам съезди да посмотри княже, - посоветовал Дорс Соль, командир отряда конницы.
  Решив внять дельному совету, Федор в сопровождении офицеров и двух десятков солдат, не считая его личной охраны и всей свиты друзей, отправился посмотреть. Над группой был поднят личный княжеский штандарт.
  Когда кавалькада подъехала к той части дороги, где начинался, поднятый в осадное положение, навесной мост. От стены послышался скрип, и огромная, деревянная рама с настилом из толстых, хорошо подогнанных досок, стала медленно опускаться. Над башнями ворот поднялись флаги, и в городе заиграли фанфары. На стены высыпал народ, который стал высовываться из бойниц, крытых черепицей стрелковых коридоров стен, желая пораньше рассмотреть нового князя.
   Ну, шутники, ...ля, - матернулся Федор.
   Это не шутка княже, поправил его сидящий рядом Ворон, это обычай. Да и спецов твоих не сильно обманешь, принято так. В первом граде, куда Готлинг как князь прибудет, его так и встречают.
   Ну, раз обычай, хрен с ним, ответил Федор, который, по неясной еще ему самому причине, стал заводиться, в ожидании дальнейших пакостей.
  Но вроде все было нормально, мост опустился, и большие дубовые ворота, способные пропустить трех всадников в ряд, стали медленно отворяться. Кавалькада проехала в город.
  Улицы Дымина, так же как и всех городов этого мира, не отличались шириной. Как и в Воличе, центральная улица была скорее последней ступенью обороны. Высокие каменные стены, с защитными зубцами, окружали проход, оставляя широкую центральную магистраль, от которой брали начало не широкие улочки и узкие переулки. К этим стенам лепились деревянные постройки торговых рядов, оставляя в центре узкое пространство, по которому способна проехать телега с грузом. Вначале каждой улицы, были ворота, закрываемые деревянной решеткой. Но это Федор рассмотрел только по тому, что решетки были подняты, и укреплены поверх стен. Сама же центральная улица была полна народа, люди выглядывали из-за зубцов внутренней стены, висели на решетках ворот и плотно стояли по краям прохода. Чтобы толпа не мешала проезду по краям живого коридора стояли стражники в ярких синих костюмах, кирасах и металлических шлемах с открытыми лицами, вооруженные тяжелыми алебардами.
  Федор ехал вперед, среди приветственных криков и шума толпы, предполагая, что этот коридор выведет куда надо.
  Но вот впереди выросло еще одно здание, перекрывающее улицу стальной решеткой ворот, и грозной стеной серого камня, со стрелковыми амбразурами и защитными зубцами вверху.
  Пред стеной гордо стояли пять горожан, наряженные по последней моде, явно самые богатые купцы города, во главе с магистром. Магистр держал в руках подушку, на которой покоился золотой ключ от города.
  Подъехав к делегации, Федор лихо соскочил с коня, и приняв у городского головы ключ, как того требовал обычай, трижды поцеловал его бородатую рожу.
   Прими княже ключ от града сего, и правь им с честью и по совести! - провозгласил голова, после чего официальная церемония была завершена. Что несказанно обрадовало Федора.
   Как звать тебя, воевода? - спросил Федор, купчину, вручившему ему ключи.
   Ванко Порток, - гордо ответил тот - только не воевода, а городской голова.
   А воевода где?
   Ранен наш воевода, молод, горяч, но люд уважает и живота за него не щадит, - заверил князя купчина.
   Добрый у Вас воевода, надо запомнить, Да, вот что Ванко, мне надо отдохнуть, да и людям моим тоже, кроме того, с нами четыре сотни пленных рыцарей, этих тоже надо разместить, так, чтобы не в подвалах да темницах, и чтобы по городу не шлялись.
   Да куда же их княже, - выкатил глаза голова.
   Казармы в городе есть?
   Да есть только они пустые. Их купцы давно под склады определили.
   Ну, положим не купцы, а ты, или твой предшественник, но куда-то рыцарей девать надо, посему отчищай казармы, строй топчаны и заселяем пленных. Меня куда на постой определишь.
   Во дворец, пролепетал Ванко, у тебя княже тут дворец свой.
   И под склады не определил? - удивленно выкатил глаза Федор.
  Но, взглянув на обалдевшую физиономию городского головы, Федор не удержался от улыбки.
   Ладно, шучу, - сказал он, - ты Ванко Порток, отлично правишь градом, коль столько желтеющих твой град к рукам прибрать. Молодец, спасибо, что сейров под стенами помутузил, да окрестный народ за стены принял. Ладно, показывай свое хозяйство, я весь во внимании.
  Бородатая физиономия купца расплылась в довольной и лукавой улыбке. Глаза сощурились, и он косо глянул на князя. По его поведению стало заметно, что человек он умный и ценящий шутку. Просто от такого напора он изрядно растерялся. А поняв, что с Федором можно по-простому, не валясь в ноги и расшаркиваясь в придворном этикете, приосанился и с достоинством сказал:
   О каком хозяйстве говоришь, княже.
   Да о граде твоем, али не признаешь его своим хозяйством, или не хозяин ты тут?
   Хозяин тут ты, княже, - степенно ответил купчина.
   Я владыка, и не дурак, - резко ответил Федор, - и не хуже тебя купец знаю, кто, где хозяин.
   Хвала Ворожу, - вдруг сказал купчина, подняв очи к небу, - ну пошли княже, все расскажу, видать ты и вправду не дурак, коль так с купцом говоришь. А уж мы уважения не забудем, пойдут грады под твою руку!
  * * *
  Дворец оказался двухэтажным, п-образным строением, установленным возле одной из городских стен. Обнесенной каменной стеной, со стороны города, он стоял посреди небольшого ухоженного парка, с несколькими огромными деревьями, дающими тень и создающими романтический настрой у любого входящего. Собственно, княжьим, была только перекладина буквы, все остальное занимали хозяйственные постройки.
  Первый этаж здания с высокими потолками, отделанными, в качестве обоев, наклеенным шелком и великолепной лепниной, представлял собой приемную, или официальную часть строения. Девять больших залов и зимний сад, скульптуры и гобелены, столовая и каминный зал, зал приемов и бальный. Все было пышно и красиво. Единственное чего не нашел Федор, во всем этом великолепии, это места, где он бедняга мог отдохнуть.
  Поняв его затруднения, городской голова подвел его к маленькой дверце, за которой находилась чугунная литая лестница, ведущая наверх.
  На втором этаже, не имеющем столь высоких потолков, оказалось два десятка уютных комнат. Были здесь и спальни, на одну и две персоны, и маленькая, уютная столовая, с не столь вычурными, зато удобными креслами и небольшим камином, библиотека и рабочий кабинет. В общем, все, что нужно нормальному человеку, без больших запросов. Вся неофициальная часть помещалась примерно на трети здания. Остальную часть второго этажа занимали комнаты охраны, советников и слуг. Кухня конюшня и прочие строения находились в широких боковых ответвлениях. На всем этаже, царил полумрак, слегка разбавленный светом свечей, за тонкими стеклянными абажурами. Закрытые прозрачными стеклами узкие окна, похожие скорее на бойницы, света почти не давали.
   Это построил один из ваших предков, - с гордостью, сказал голова, которого Федор по старой привычке, про себя, величал бургомистром.
   А мне нравится, - сказал Федор, - тут действительно можно отдохнуть, и ни кто не будет мешать.
   А заметно, что вы истинный, - улыбнулся бургомистр, - местным не нравится.
  * * *
  Следующий день Федор провел с Иванко. Экскурсия была настолько познавательной, что он был в восторге сам. Экономически, град Дымин был большим перекрестком, к которому сходились все пути ведущие в Двенадцатиградие. Несмотря на то, что Соромея была с трех сторон окружена морем, район, где глубины позволяли приходить большим судам, да еще имеющий удобные бухты, был ограничен закатной стороной, где и находились девять прибрежных торговых городов. Единственным городом, входящим в гильдию и расположенным на восходной стороне, был Воличь. К городам расположенным на побережье, ограниченном с одной стороны скалами Стеонского плато, а с другой Горанинскими горами, вела одна широкая равнина. На ней стояли два города, защищавшие торговые пути, и обеспечивающие безопасность Велиградской Торговой гильдии или Двенадцатиградия, Торжин и Радомир. Но первым городом гильдии, в который входил странник, решивший вести торговлю и прибывший с восходной стороны. Был Дымин.
  Помимо торговли в городе присутствовала промышленность, сказывалась близость невысоких, густо заросших лесом, Горанлинских гор. Тут были, кузнечный квартал, оружейный квартал, квартал краснодеревщиков, квартал гончаров и даже квартал магов. В гончарном квартале делали тончайший фарфор, который был тайной местной гильдии. Федор просто застыл на месте, наблюдая как на гончарном круге, под руками молоденькой девушки, чашка становится тонкой, почти прозрачной. Как аккуратно ее обрезают нитью, затем еще сырую кладут на специальную болванку. И вновь на круге, вручную, вытягивают дно. Затем, крошечным резцом, мастер прорезала узор, на боковине подставки, приделала ручку и, взяв в руки крошечную беличью кисть, стала наносить эмалевый узор, на поверхность чашки.
  Он не представлял, сколько может стоить такая красота, но откровенно пожал руку хозяину мастерской. Зная, что часть этих денег, принадлежит и ему, в форме налога.
  Собственно Федор желал побывать везде, особенно надолго, он, что называется, завис, в оружейном квартале. Перебросившись парой слов со здоровенным мужиком, стоящим у горна. Он просто скинул бархатный дуплет, белоснежную рубаху, одел прожженный в нескольких местах кожаный передник, и к удивлению Ванко, княжич взялся за молот. Через полтора часа он вместе с мастером, разглядывал заготовку для ножа, неизвестной в этом мире формы. Твердо и понятно объяснив мастеру как это должно выглядеть, Федор решил наладить в городе производство тесаков, в форме Финского ножа. Преимущество такого рода клинков, в этом мире, еще предстояло узнать.
  Но самым большим сюрпризом оказался другой. Когда подошло время обеда, градоначальник степенно предложил князю отобедать у него дома. Федор изрядно уставший, от впечатлений и работы в кузне, согласился. Во дворе купеческого дома его ждали. Так сказать, переступив порог, для князя специально широко открыли ворота, он просто вошел во двор, дома Иванко. Первое что Федор увидел, это огромного черного, боевого скакуна, которого держала пара дюжих молодцов.
   Орлик, - вздохнул Федор.
   Орлик!!!
  Да, это был Орлик, тот самый боевой конь, который достался Федору от барона Шон Терга. Тот, который спас его от вампира, тот который верой и правдой берег своего хозяина на сложном пути в Южную Стеону. Тот конь, которого так часто вспоминал Федор.
  Подлетев к молодцам, Федор схватил коня за узду, и гаркнул на конюхов. Те послушно отпустили привязь и шарахнулись в стороны.
  Конь сначала заржал, мотнул большой головой, потом фыркнул, и, видимо, узнал своего хозяина. Он наивно, по-детски, ткнулся носом, в плече Федора, и довольно фыркнул. Мол, вот и все хозяин теперь мы вместе. Теперь, друг от друга - никуда.
  Федор обнял коня за голову, и заплакал, потирая его за ушами, и слегка дергая за кротко подстриженную гриву.
  * * *
  Когда радость первой встречи прошла, Федор отвел коня в конюшню, и стал пытать купца.
   А откуда у тебя эта лошадка, Иванко?
  Расплывшись в хитроватой улыбке и скорчив простоватую рожу, купец начал объяснять.
   Ну, дошли значит до меня слухи, что некий князь о коне тоскует, ну не совсем тоскует, а вспоминает часто. И бросил он того коня в конюшнях Деста. В Стеоне значит. А на плато для лошадей корма особо нет, то есть, совсем нет. Да и конь боевой, вывода требует, заботы и ухода, иначе пропадет. Вот и решил я, что ездить буду не иначе как на княжьем коне.
  А конь дорогой, даже Стеонским скрягам жалко. Вот когда стали они войско набирать, с новым Готлингом бороться. Я и подумал, им деньги нужнее, послал своего поверенного, купить коня, да воз овса послал. Правда твои корсары, степные, или как ты их там зовешь, пристали. Да поверенный не дурак, оказался, все как есть им и выложил. Мало того, что отпустили, так еще и до Стеонских стен охраняли. И когда с конем вышли, тоже до самого Дымина вели.
   Ну, спасибо, удружил брат, - рассыпался в благодарностях Федор, - да вдруг хватился. - И сколько я тебе должен? - спросил он у купца, вспомнив барыг своего мира, и скорчив не менее простецкую рожу, чем Иванко.
  Здоровенный купчина, упал на колени и, скорчив испуганную, любимую крестьянскую физиономию, запричитал:
   Избавь меня княже от этого супостата, громко запричитал он, трех конюхов покусал, они к нему подойти боятся. Жрет - ни какой торбы не хватит, а еще копытами конюшенные двери выносит, я на одних стальных петлях разорюсь начисто! Да я на нем не то что, ездить, я подойти боюсь!
  Под дружный хохот всех окружающих, Федор принял подарок.
  Домой, к себе во дворец, напоминающий скорее замок в центре города, он вернулся после обеда. Есть он не хотел, поскольку плотно перекусил в доме Иванко, и прибыл верхом на своем Орлике, поэтому находился в благодушном настроении. Но длилось это не долго. Как только Федор переступил порог, ему сразу доложили, что начальник разведки просит его принять, и ожидает князя в его официальном кабинете.
  В кабинете был не только Соль но еще Ворон, Сунильда и Сестры Кэр, государственный совет на лицо.
   Что случилось? - сурово спросил Федор.
   Беда княже, в Майоратах Карта подняты синие флаги, - отрапортовал Соль.
   Ну, и?
   Они собираются мстить, - коротко ответил Ворон. - И скоро, ох скоро будут здесь.
   Какими силами они располагают?
   Пятьсот или шестьсот рыцарей, тысячи три тяжелой пехоты и пять легкой, ну еще тысячи две конницы. Но это если соберут все, что есть. - Ответил за всех Данила Соль.
   Наши силы, как я понимаю, три тысячи легкой пехоты, две тысячи вольных шлемов, и две тысячи легкой конницы, так?
   Да княже.
   Когда рыцари двинутся в поход?
   Мы будем знать об этом в тот же день.
   Надо будет запереть их в Горанлинских горах, иного пути у них нет. И не дергайтесь уважаемые, идите, предупредите командиров, пусть находятся в состоянии готовности и не расхолаживают людей. Да, Ворон, останься, нужно кое о чем переговорить.
  
  Глава 10
  И возжаждут многие мести.
  Но станут друзьями враги их...
  Тяжкие думы
  
  Магистр пришел в официальный кабинет на первом этаже замка и, войдя, остался стоять.
  Федор тоже стоял, опершись рукой на стол, и рассматривал последние донесения, из которых следовало, что Соль был прав. Войско ордена шло мстить.
  Перед глазами пронеслись жуткие картины, горящие, еще не отстроенные срубы. Бегущие женщины и дети. Всадники в железе, секущие бегущих, тупыми мечами. Черный дым над страной, его страной.
  Федор поднял глаза, и увидел магистра.
  - Присаживайтесь уважаемый, - сказал он, указывая рукой на стул, стоящий у стола, и садясь сам в роскошное, но страшно неудобное кресло. Впечатления от промелькнувших перед глазами картин, были еще свежи. Он не помнил, какое у него дело к этому человеку, что-то пришло на ум, и он сказал:
  - Ты рыцарь послушай. Вот, скажи, вы жен со стороны после войны не брали?
  - Нет, не брали.
  - Ну, тогда я ваши беды знаю, в ваших семьях все меньше сыновей, а те, что рождаются, слабы или уродливы. Ваши женщины не блещут красотой, и все реже делят ложе с мужьями. Вы просто вырождаетесь.
  Магистр, вскочил на ноги, и зло посмотрел на Федора.
  - Все это сплетни, ложь и наветы, - сказав это, он словно сам удивился своей вспышке и сел на место.
  Федор усмехнулся его горячности, но решил продолжать.
  - Да не надо мне ни кого слушать, Магистр. Как ты знаешь, я из другого мира, и мы это проходили. Не соврешь ты мне, не обманешь.
  Было у нас государство, очень давно, больше двух тысяч лет назад. Спарта называлось, только жили они поменьше, лет по тридцать, поколения сменялись быстрее. Сильнейшее государство, хочу заметить. У них сыновей в пятилетнем возрасте у матерей забирали, отдавали в специальные школы, и растили из них воинов. Чтобы богатых не было, они деньги делали из железа, очень большие монеты. Чтобы купить дом, нужен был воз монет. Да много чего они делали, и все вроде правильно. Только таких свободных воинов становилось все меньше и меньше. Поскольку они создали такую философию, вроде как вы, и жен со стороны не брали.
  - А что было дальше? - спросил, играя желваками, магистр.
  - А ничего, - ответил Федор, - мало их стало, лет через триста, они вишь уродливых детей, в младенчестве, со скалы скидывали. Пришли враги, их просто, тупо, было больше. Перебили их всех, вот и весь сказ.
  - Знаешь, что бывает с лошадьми в пятом колене, если конюшня мала?
  Магистр, молча, опустил голову.
  - Или хочешь сказать, что вы не лошади?
  - Так делать то что, княже?
  - А то, что я предлагаю, берите Двенадцатиградских девок, вносите свежую кровь, магистр! Иначе скоро не будет ни вас, ни детей ваших, вас какие ни будь сейры, перережут, как увидят слабину.
  Хотя я не неволю, думай магистр. Кстати, позвал я тебя, по другой причине, границу Двенадцатирадия скоро пересечет войско ордена. Пять сотен рыцарей, тысяча конницы, и три тысячи латной пехоты. Под предводительством угадайте кого.... Будете с ними говорить, или нет?
  - Буду, и не я один, только верните оружие латы и коней, и если бы еще пару тысяч вольных шлемов, для виду.
  - Значит, идем вместе, - ответил Федор
  * * *
  Войско растянулось на неширокой горной дороге, словно окованная железом змея. Привыкшие к битве на равнине, или скорее доброй схватке на ристалище, но не опытные в боевых походах, рыцари ордена Арея, испытывали скорее страх, чем боевой подъем.
  На сборы понадобилась всего неделя, и войско выступило на Дымин. Собрали не все, а то, что смогли собрать. Четыреста рыцарей, полторы тысячи тяжелой пехоты и три тысячи легкой. О легкой кавалерии пришлось просто забыть, поскольку почти все, имеющие право на рыцарское звание встали в строй. Дома остались только больные, которых оказалось изрядно и дружины для охраны замков. Вел войско, Третий магистр ордена Арея, Ежей Локс.
  И вот теперь, гонимые жаждой мести рыцари, испытывали страх. Даже не страх, а скорее состояние близкое к панике. Они рассчитывали на честный бой, с честным врагом, а тут. Третья крепость оказалась разрушенной, правда сюрпризом это не стало, об этом говорили купцы. Сюрпризом, стало ночное нападение на лагерь горных чудишь.
  Неподготовленные к подобному, и не ожидавшие проблем при переходе через горы, рыцари погрустнели, но, тем не менее, еще держали марку.
  Следующей ночью, проведенной войском на полпути из разрушенной крепости ко второму посту, из лагеря пропало десяток пехотинцев. Руководители похода не стали сообщать об этом остальным. Просто свернули, пустую палатку, и бросили ее на воз. Тем не менее, слухи распространились со скоростью лесного пожара.
  Вторую крепость рыцари застали пустой, было заметно, что гарнизон, просто покинул строение и отступил. Измотанные люди отдохнули, и поскольку ночью ничего серьезного не произошло, решили остаться еще на день, готовясь к следующему рывку на равнину.
  Вечером, магистр пригласил офицеров к себе в кабинет, бывшую комнату коменданта крепости.
   И так, уважаемые баторы, - начал он свою речь, - вы ведете, как низко пал этот колдун! Он заключил договор с горными чудищами!
   С горными чудищами нельзя заключить договор, они не умеют говорить, и не достаточно разумны, - поправил магистра, кто-то из присутствующих.
   Он просто натравил их на нас!
   Их нельзя натравить, они не приручаются, разве, что натереть врага выделениями их самок, но тогда результат известен, - под недружный смех присутствующих, поправил магистра другой голос.
   Молчать, - не проговорил, а прошипел Ежей Локс, - молчать, я знаю, против чего мы идем, а вы еще нет.
   Слушать приказ, удвоить посты, все найденное в крепости вино раздать войскам. Выступаем завтра на рассвете. Все, исполняйте.
  Офицеры отсалютовали магистру поклоном головы, и молча стали выходить из комнаты.
  Спустившись вниз, они остановились и, стали молча рассматривать лагерь. Затем один из них, тот, который возражал магистру вторым, сказал:
   Ох, не сильно верю я Ежею Локсу, почему, всех убили, а его оставили? Из уважения к званию? Так духам все едино. А поверить словам про спасительный свет. Так были там люди и поправеднее его, тот же Драк Корн. Но они, по его словам, все мертвы, или превращены в живых мертвецов.
   Вот спустимся в долину, ответил тот, возражал магистру первым, все и узнаем. Но, если то, что говорил магистр, правда, - хоть на половину, мести быть.
  После этих слов офицеры пошли к своим людям, больше ни кто, ни чего не сказал.
  * * *
  Войска Двенадцатиградия, подошли к спуску с горного перевала, после полудня. Переход не был тяжелым, но успели они вовремя. Не мощеная, а асфальтовая дорога, называемая Воличий тракт, была очень удобна для передвижения войск. Глядя на высоко поднятую над поверхностью насыпь, с глубокими, кирпичными канавами водостоков, по краям, Федор думал о том, что потерял его мир, в период дикого и необузданного средневековья. Ведь следы подобных дорог, построенных еще древними римлянами, наблюдаются во многих уголках Европы и в наши дни.
  Разведка сообщила, что у первой крепости противник будет только завтра. Поэтому время подготовить лагерь еще было. Войско сразу разбилось на два лагеря, и принялось строить защитные баррикады. Мешки и бревна подвозили на возах, и к утру следующего дня, с двух сторон от дороги возвышались четырехметровые стены, сложенные из мешков с песком и землей. Длинна стен была достаточной, чтобы ушедшие в прорыв вои, просто не дошли до конца.
  Осмотрев и положительно оценив возведенные укрепления, Федор решил проехаться в лагерь рыцарей Арея, стоящий возле самого спуска с гор.
  Рыцари явно сидели в ожидании, но к бою не готовились, и защитных строений не возводили. Они ожидали, ждали сыновей и братьев, какая уж тут война. Но, все атрибуты лагеря рыцарей были на месте. Белые шатры и знамена, стояли там, где положено. Рыцари ждали.
  Федор начал осматривать их лагерь и вдруг остановился, просто замер на месте. Примерно пятая часть лагеря была огорожена веревками, на которых была натянута белая материя. Женщины, в лагере рыцарей Арея?
  - Где палатка магистра? - только и сумел спросить он, у проходящего мимо бойца. Тот встал на вытяжку и четко отрапортовал:
  - Самый большой шатер в закатной части лагеря, ваше сиятельство.
  Федор сначала опешил, он еще не привык, что его узнают, но потом понял, его могут и не знать, но свита и охрана, говорят сами за себя. Он оглянулся на пятерку охраны и хмыкнул.
  - За мной бригада, - скомандовал он, и направился в восточную часть лагеря.
  Шатер нашелся сразу, перепутать было сложно. Он соскочил с коня, собственноручно привязал Орлика к деревянной коновязи, автоматически погладив по шее, и пошел в шатер.
  Стоящие у входа латники, при его появлении взяли на караул, и он беспрепятственно прошел в шатер.
  Магистр сидел за столом и что-то писал. Федор вошел в импровизированный кабинет, и остановился, дожидаясь, пока хозяин освободится.
  Драк Корн задумчиво поднял глаза, видимо проигрывая в уме какую-то фразу, и его взгляд упал на стоящего в углу Федора. Магистр, тут же перестроился, и резко встал из-за складного столика, за которым сидел.
  - Давно ты здесь, княже, - спросил он.
  - Нет, только вошел, - улыбнувшись, ответил Федор, - я решил вас не отрывать, от важного дела.
  - Да, - ответил магистр,- я пытался придумать, что я скажу тем, кто прейдет, что мы скажем нашим женам и детям, которые прейдут мстить за нас.
  - Кстати, по поводу жен, в войске много женщин, откуда?
  - Наши женщины уже более трехсот лет воюют вместе с нами, так повелось еще со времен Арейских войн, - гордо ответил магистр.
  Так, стало быть, в той бойне, которую вы устроили, погибали и женщины! - откровенно возмутился Федор.
  - Не совсем так, княже, - ответил магистр. - Они идут как средние латники в центре строя, и выполняют скорее обязанности оруженосцев, целителей и маркитантов, чем настоящих бойцов, но...
  - Ясно, - прервал его Федор, - вы, когда рассматривали мое предложение об обмене заложниками, с ними советовались?
  Магистр удивленно поднял брови, и сказал:
  - Речь не шла об обмене, княже.
  - Ты мне башку не забивай, ты со своими женщинами по этому вопросу советовался?
  - Нет.
  - Вот давай сюда старшую, - говорить будем.
  - Зачем?
  - Слушай магистр, если ваши женщины, участвуют в бою, наравне с вами, то почему ты их за людей не считаешь, ты что, совсем из ума выжил. Да как вы без них обще, что-то решаете. У вас действует право меча, или извиняюсь, право яиц, если ваши женщины вместе с вами в поход ходят, какое право прялки мы, вообще, обсуждали?
  Во второй раз, за их знакомство магистр потупил взор.
  - Так ведь традиции... - залепетал он.
  - Какие к .... традиции, - заорал Федор, ты детей тоже по традиции имеешь, или мать твоих детей, скачущая на коне под обстрелом лучников, рискует меньше чем ты? Или она не человек по сравнению с тобой. Но если она воин, то чем она от тебя отличается, рыцарь ....
  * * *
  Через пятнадцать минут в палатку вошли четыре женщины, в возрасте от двадцати до сорока. Они были одеты в узкие штаны, сапоги, почти до колен и короткие туники, поверх которых были надеты кольчужные безрукавки тонкого плетения на кожаной подкладке. Головы красавиц венчали металлические обручи, с гербами родов рыцарей Арея, замкнутыми в круг с семью лучами.
  - Ты звал магистр, - спросила старшая.
  - Вот, - ответил Драк Корн, - сами и объясните ему, почему наши женщины идут в бой наравне с мужчинами. Меня он не слышит, орет, словно раненный медведь.
  - Я ору не по тому, что ваши женщины удостаивают вас чести, идти в бой вместе с ними, - резко ответил Федор. - Я ору по тому, что они не принимают участия в переговорах, которые мы вели, а их мнение в этих вопросах, для меня важнее твоего, магистр.
  Старшая, из женщин улыбнулась, села на стоящий рядом раскладной стул, и глубоким почти гортанным спокойным голосом, сказала:
  - Мы, княже, не совсем те о ком ты думаешь. Мы не имеем семей, мы жрицы, Теи и Леги, врачевательницы и воины.
  - Но, почему на переговорах касающихся всех, вас не было.
  - Мы не занимаемся политикой князь.
  - Вы врачевательницы и знахарки, и жрицы старых женских богинь, так?
  - Так.
  - Вот скажите мне, кто, является в вашем племени, хранителем очага и семьи, кто самый важный человек в роду. Тот, кто защищает дом, или тот, кто в нем ведет хозяйство?
  - Что ты хочешь сказать, княже?
  И Федор изложил, то, что он уже не однократно излагал магистру. На разговор ушло минут сорок. Магистр, во время разговора сидел на стуле, опустив голову, выгнув спину и опершись локтями на колени.
  - Ты прав княже, - скала старшая из жриц, - иначе нашему роду не выжить, но согласятся ли Двенадцаиградцы.
  - А вот это не ваша беда, уважаемая. Вы все-таки с Двенадцатиградским князем разговариваете. А с купцами я договорюсь, они свою выгоду не упустят. Но об этом позже, сейчас у нас другие вопросы, поважнее. Ваше войско подходит, мстить идут, что делать будем, уважаемые.
  - Магистр, - повернулась старшая из жриц к Драку Корну,- эти переговоры проведем мы. Речь идет о существовании родов рыцарей Арея, а не об обычной сваре. Кроме того, в виду вышесказанного, жрицы на вашей стороне. Да простят нас пятеро, но отныне, до благополучного разрешения данного конфликта, мы будем с тобой.
  После этих слов, три девушки поклонились и вышли из шатра, старшая жрица осталась сидеть на месте. По выражению лица магистра, Федор понял, что произошло что-то из ряда вон.
  - Вы хотите воспользоваться правом Леги?
  - Вот именно, магистр.
  - Но ведь ты...
  - Молчи магистр, если после этого часа, и в течении трех дней, в этом конфликте, не прольется ни одной капли крови, мне ничего не грозит.
  - А Ежей Локс?
  - Разве что, вскроет себе вены.
  - Вы о чем, ребята? - Осторожно спросил Федор, - я все-таки Готлинг, и ваших обычаев не знаю.
  - Он, что, правда истинный? - спросила жрица, резко встав со стула и повернувшись лицом к магистру. - Ты почему не сказал!
  Тот пожал плечами, и как-то равнодушно ответил:
  - А ты Верушка мне поверила, бы? Нет? Ну вот, сама и спрашивай.
  Женщина, просто подняла руку, и направила в Федора поток воздуха, способный пришибить иного мужика, прямо на месте. Не задумываясь, чисто автоматически, Федор поднял руку, сформировав блок открытой ладонью, что произошло дальше, он не понял сам. Просто в ковре лежащем полу шатра, образовалась рваная дыра.
  - Настоящий, выдохнула женщина, но слава пятерым, один.
  - Если бы,... - начал объяснять ситуацию Федор...
  - Рыцари вышли на перевал, - отшвырнув полог, ворвалась в шатер Нея.
  - Началось, - хором сказали все трое.
  * * *
  Они выскочили на улицу, и Федор вдруг остановился.
  - Стоп, - скомандовал он, - они только на перевал вышли, им еще полдня спускаться.
  - Если их ведет этот трус, прежний магистр, то у них нет продовольствия. Они будут вынуждены спускаться, чего бы им это не стоило, - ответила жрица.
  - А не выслать им на встречу делегацию, ведь они видят, что их ждет внизу, - задумчиво сказал Федор.
  - Вот именно, встрепенулся магистр, - с красным флагом.
  - Каким!?
  - Кровь красная у всех, - стала объяснять жрица,- в период Арейских войн, поднятый на копье окровавленный бинт, означал готовность к переговорам, или сдаче.
  - Ааа... - задумчиво протянул Федор, в моем мире красный флаг имеет несколько иное значение.
  - Какое? - спросил, возникший словно неоткуда Ворон.
  - Много будешь знать, - плохо будешь спать, - отрезал Федор.
  Эта фраза утонула в дружном хохоте магистра, жрицы, Неи и самого Ворона.
  Тем не менее, предложение было принято. В делегацию вошли: двенадцать рыцарей Арея, которые представляли все политические течения, в которых Федор разбираться не стал. Он только понял, что, несмотря на то, что не все из них поддерживали нового магистра, но объявленное по праву Леги перемирие, примирило всех.
  Такое право имела только верховная жрица Теи и Леги. Она имела право применить его только один раз в жизни. Это облагалось огромным рядом условностей, длилось всего три дня. Но, поскольку это право поддерживалось всеми женщинами, живущими в замках, - то мужчины не смели возражать, три дня в жизни.
  Еще в делегацию входили: неизменные Ворон и Сунильда, а также старшая жрица, которая, оказывается, была родной сестрой нового магистра. Пять тролькаров, два горанлина и десять гарпий, в качестве офицеров связи. Федору приказали сидеть тихо, и в своем лагере, что он с удовольствием и сделал. Теперь они поднимались вверх, а он, развалившись в плетеном походном кресле, которое сплели из лозы по его указаниям еще в Дымине, пил вино и ждал. А ждать предстояло долго.
  Он взял гитару, уже не чужую, а свою, сделанную на заказ лучшими мастерами Волича. Как не странно, но к музыке, здесь относились с большим уважением. Душа захотела чего-то широкого русского, и Федор запел:
  Эх, не спешите нас хоронить,
  Есть у нас еще здесь дела,
  У нас дома, детей мал, мала,
  да и просто ....
  Петь вдруг, резко расхотелось, он отложил инструмент, и потянулся к бокалу с вином. Хорошее красное вино, он не знал сорта, но помнил вкус. Но дотянуться до бокала не смог. Когда рука была на половине пути, Федора вдруг посетило такое острое чувство одиночества. Словно кто-то ударил его ножом.
  Люди бывают разные, одни умеют сдерживать эмоции, не давая им выйти наружу, другие являются их рабами. Они живут на эмоциях, выплескивая их на окружающих, немало не заботясь о состоянии последних. Медицина считает первых более подверженными сердечнососудистым заболеваниям. А мистика, называет вторых энергетическими вампирами. Поскольку они не только выливают свои эмоции на других, но и, чаще всего подсознательно, забирают положительные эмоции тех, кто попался под руку.
  Люди с первым складом психики, чаще всего остаются спокойными, и даже заторможенными в критической ситуации, но потом, наступает так называемая отдача. Когда все пережитое начинает выскакивать наружу, за счет нервной трясучки, и прочих проявлений нервного перенапряжения.
  Хоть Федор и относился к первому классу, но эмоции ударили через край. Стало тоскливо, тоскливо до болевых ощущений. Он чувствовал себя одиноким человеком, ввязавшимся в безнадежное предприятие, проигрыш в кортом, означал только одно - безвременную смерть. Мысль о суициде показалась очень светлой и правильной... .
  В груди засела тяжелая тоска, тоска одиночества, тоска человека уже очень близкого к последнему решению. Просто все показалось бессмысленным, не нужным, и каким-то глупым. Все его усилия, по спасению этого мира, маленькими, детскими потугами, сходить на горшок. Огромной, почти не разрешимой проблемой, стала проблема одиночества. Он один, даже Антошку украли. Вокруг него только враги, которые доят его на знания и умения, которым нужна власть, и ничего более, он один. Вот взять сейчас меч и... .
  В шатер быстрым шагом вошел Опора, глянул на Федора, одиноко поникшего сидя на стуле, витиевато выругался. Взял его за волосы, повернул голову, и посмотрел в глаза. После этого он заорал, благим матом:
  - Дежурный маг, твою мать! Бегом ко мне, князя сглазили!
  Вокруг шатра началась суета, путаясь во входном пологе, вбежал дежурный маг, в синем Стеонском балахоне защитника. Увидав происходящее, он отодвинул Коваля, и уже в свою очередь, заорал:
  - Посыльный, ведьму в шатер к князю, быстро! - и начал проделывать над телом Федора, какие-то пассы руками. Послышалось хлопанье крыльев дежурной гарпии, суета стала нарастать. Кто-то что-то кричал, кто-то отдавал приказы, Федору, все происходящее, казалось просто противным. Но потуги мага, привели к какому-то результату.
  Камень тоски упал с его души, словно разбившись об дорогой ковер, покрывавший пол шатра. Но тоска не ушла. Один большой камень, разбился на сотню маленьких, которые разлетелись в разные стороны, создавая в теле полное равнодушие, ко всему происходящему. А желудок, не пожелал принять этот вес, Федора вырвало, прямо на ковер. Он упал бы со стула, если бы его не подхватили заботливые руки.
  В груди словно полыхнул костер, в самом центре грудной клетки. Острая режущая боль пронзила все тело, и его снова вырвало, на этот раз с желчью. В глазах потемнело, но чьи-то крепкие руки подняли его и понесли, затем усадили на землю. Чем-то накрыли, вокруг стало темно и тепло.
  * * *
  Первое, что увидел Федор, прейдя в себя, были красивые, крепкие, белые, женские ноги. Самые бедра, без нижнего белья. Его, видимо, накрыли подолом длинной юбки, поэтому подробностей он разглядеть не мог. Обидно, блин....
  Женский голос над ним произносил непонятную формулу:
  -.... Зорями умывается, солнышком утирается, золотой звездой знак кладет, замками замыкается. Пусть эти замки, будут а Великом море. Кто это море попьет, и пески отгонит, к тому враг не прейдет. ....
  Федор механически, не думая, положил руку на внутреннюю часть бедра, стоящей перед ним женщины. И повел руку вверх. Когда пальцы, дошли до конца бедра и ткнулись в мягкое и горячее, женщина заорала, и отскочила от него, в сторону, стаскивая с его головы, широкую полу юбки.
  - Ну, все, пришел в себя княже, раз до баб полез, - услышал Федор, над собой веселый голос.
  Дружный хохот окружающих, был ответом на эту шутку. Федор поднял глаза. Он сидел на земле, в проходе шатра. Месте, которое должно было изображать импровизированное крыльцо. Вокруг него стояло человек двадцать сподвижников. Здесь были все, кто не участвовал, а переговорах, и оставался в лагере. Центральное место в композиции занимала, красная на лицо, Нея.
  - Ну что княже, теперь жениться должон. - Задумчиво произнес, сурово глядя на Федора Неугода.
  - Тебя, вишь, баба под подол пустила, а ты сразу руки распускать.
  - Так я только пальчиком, - неожиданно для самого себя, начал оправдываться Федор.
  Последняя фраза утонула в дружном хохоте присутствующих.
  - Так оно, княже, все, только пальчиком, а баб потом дует, а ты не знал? - степенно продолжил поучения тысячник. При этом его физиономия, расплылась в хитрющей улыбке.
  - Так, завязывай балаган, - решил прояснить ситуацию Федор, - рассказывай кабаняра, что случилось.
  - Что, случилось? Да сглазили тебя, княже. Сглазили серьезно, намеренно, на смерть сглазили. Если бы не Опора да Нея, помер бы уже. - Ответила за всех, младшая из сестер Кэр.
  - Так что, теперь помимо охраны, кто-то из нас должен быть с тобой постоянно, пока не найдем супостата, - сказал Неугода.
  - Значит, будем пить, - грустно сказал Федор.
  * * *
  Но пить не пришлось. Буквально через полчаса, когда приготовления к пиру только начались. Прибыла посыльная гарпия, и сообщила, что на посольство совершено нападение. Напали даже не рыцари, напали горные чудища. Ворон с Сунильдой выставили щит, но у этих существ, своя магия, долго не продержаться.
  - Тащите толстую веревку, сколько есть в лагере, и маленькие, с локоть доски, бегом!
  Заорал Федор, который, уже успел принять фронтовую норму. Правда, не столько, чтобы поставить подвиг в расписание дня.
  Веревка и дощечки нашлись быстро. Вспоминая курс горной подготовки, который он когда-то вел сам. Федор соорудил четыре горных обвязки, приспособив доски, как это делают промышленные альпинисты, и вызвал всех стеонских магов, еще не побывавших в деле.
  - Ну, что, ребята, рискнем, по воздуху в горы? Добровольцы есть?
  - А что вы собираетесь делать, княже? - По-еврейски, вопросом на вопрос ответил самый молодой из них. Федору вопрос понравился.
  - На наше посольство, напали горные чудища, эти засранцы, видимо потревожили, что-то, что пришлось не по нраву горным духам. Или как их там. Короче. Горные чудища еще полгода назад разорили посты в горах. Теперь купцы ходят с большой охраной. А тут в горы вперлось целое войско.
  - Вы магистр, проходили горы без проблем? - спросил он стоящего рядом Драка Корна.
  - С нами были жрицы, они и берегли, так всегда делают, когда идут в горы большой массой.
  - Стало быть, у них и ни жриц, ни колдунов нет, чудища на хвосте, и огромная армия в низу. Ловушка для вашего потомства, магистр. Либо мы кончим дело миром, и как можно быстрее, либо вы, рыцари, лишитесь целого поколения, просто вымрете. Появится ваша сестра, получит самую большую награду, за ум и проницательность.
  - Теперь, что я собираюсь делать. Я думаю, обвязаться этими веревками, дать веревки в лапы гарпий, и подняться на горы, к осажденному посольству. Возможно, покидаться огненными шарами, в чудищ. Как получится. Так есть добровольцы?
  - Все маги сделали шаг вперед.
  - Спасибо народ, - чуть не прослезился Федор. - Верите Готлингу, но я возьму самых легких, ты, ты и ты. - Он ткнул пальцем в трех самых малорослых и худых магов.
  С командиром подразделения гарпий даже не пришлось разговаривать. Она находилась тут же. Женщина сделала только одно замечание.
  - Я думала, княже, ты нас одних пошлешь, но так даже лучше.
  Еще пятнадцать минут ушло на инструктаж магов, объяснение как надеть альпинистскую обвязку и почему, десяток мелких огненных шаров, лучше одного большого. И вперед, на подвиги.
  Глава 11
  Никто не сможет противостоять им....
  Проигравший, платит за все
  
  Подъемная сила у этих птичек, оказалась еще та. Когда пошли вверх, у Федора аж засвистело в ушах, несмотря на теплую одежду и шелом, закрывающий уши. Еще минут двадцать полета, и они оказались на месте.
  Картинка, которую сверху увидел Федор, оптимизма не внушала.
  Прямо на широкой части горной дороги, стоял купол, свитый из потоков воздуха и огня. Под куполом находилось посольство, два десятка человек и десяток преобразованных ястрегов.
  Вокруг купола, суетилось огромное количество существ, напоминающих людей. Они стояли на двух ногах, имели руки, не всегда две, и головы, не всегда человеческие. Вооружены они были, в основном, камнями и палками, редко топорами или мечами. Судя по тому, что они делали, чудища, готовились к очередному штурму. Находящиеся под куполом, несли потери, судя по трем телам, лежащим на земле.
  С другой стороны, сверху, на чудищ надвигался отряд рыцарей Арея, явно стремящихся на выручку, представителям посольства. Их передовой отряд, вот-вот должен был, влипнуть в специально устроенную засаду. Ситуация, явно, говорила о том, что легенды о глупости горных чудищ врут.
  Но появление Федора внесло изменения, в этот замечательный расклад.
  Начал он с того, что обрушил дождь огненной картечи, на сидящих в засаде. Ответом был дикий рев боли и злобы, услышав который, рыцари остановились и стали перестраиваться, принимая боевое построение.
  Далее пришла очередь тех, кто готовился к штурму. Что они там делали, Федор не понял, но когда десятки маленьких горящих шариков, обрушилась на собравшуюся, за горным уступом толпу. Чудища взвыли, и начали метаться, по крошечной площадке, сталкивая в пропасть окружающих. Паники добавили еще два мага, обрушившие свои огненные дожди на эту группу. А четвертый маг, отстреливал, единичными зарядами, тех существ, которые находились вокруг купола.
  Чудища, действительно, оказались не такими безмозглыми, как о них говорили. Учуяв такой расклад, они издали вой, на какой-то дикой ноте. И ринулись бежать, в разные стороны. Одни полезли на скалы, другие раскрыли руки, под которыми обнаружились кожаные перепонки, как у белки летяги, и сиганули в пропасть. Небольшая часть кинулась бежать вниз, явно намереваясь скрыться по дороге.
  Через несколько минут, после появления воздушной поддержки, дорога была пуста, не считая, изрядного количества, трупов.
  Федор отдал команду на приземление.
  Они сели прямо перед куполом. Завидев их все посольство, радостно зашумело, и стены купола упали.
  - Так, предупреждаю всех, я не Готлинг, а всего лишь магик присланный вам на помощь, - громко сказал Федор, - преобразовывайтесь быстро, поскольку вои уже рядом.
  Его команда была воспринята правильно, и ястреги моментально приняли свой обычный вид, над людьми взлетела стена купола, и все изготовились к бою.
  Буквально через несколько минут, из-за скального уступа, за которым собирались в атаку горные чудища, появились рыцари Ария. Их колонна, не изменившая боевого построения, двигалась не спеша, поражая своей мощью и силой.
  Колонна людей закрытых броней, с выставленными вперед пиками, имеющими наконечники в форме древесного листа, двигалась вперед, словно не замечая защитного купола. Федора сначала даже прохватила дрожь, ведь если магическая защита окажется им нипочем, то просто сомнут, раздавят, и все.
  Но не раздавили. Наконечники уперлись в края купола и замерли на месте, видимо на них сильно нажали, поскольку несколько даже сломались, колонна остановилась. Раздалась команда и, сделав несколько шагов назад, боевое построение остановилось и, прикрывшись белыми щитами, с кулаком в латной перчатке на белом фоне. Вои, выставив вперед пики, заняли защитную позицию. Над дорогой повисло молчание, которое нарушила старшая жрица.
  - Ну, что, благородные баторы, не стыдно, от своих женщин щитами закрываться?
  - Вера, - удивленно выкрикнул кто-то, из стоящих в обороне.
  Пики сразу поднялись вверх, люди явно расслабились, но строя никто не покинул.
  - Убери защитный купол, - скомандовала старшая жрица.
  Она спокойно подошла к строю, и спросила:
  - Кто старший?
  Вперед вышел офицер, в длинной кольчужной рубахе прикрытой белой форменной хламидой, перепоясанный рыцарским поясом и мечем. Вой был одет явно для пешего боя. Но кто это был, было не ясно, поскольку на нем был шлем с забралом, закрывающим все лицо. Но Вере этого оказалось достаточно.
  - Ага, Раут Гилдор! - сказала она. - Что, Ежей посылает самых уважаемых в авангард, дабы их гибель вдохновила остальных.
  - Видимо, ты как всегда права, Вера, - сказал воин, снимая шелом. Именно снимая шлем а, не открывая забрало, при этом его физиономия расплылась в улыбке, которую можно было назвать только радостной.
  - А ты, старый хрыч, поперся вперед, собираясь отомстить за всех погибших, или плененных дам?
  - Ну, вроде того, - сказал рыцарь, продолжая глупо улыбаться. Между тем, воины его подразделения, поставили тяжелые щиты на землю, и стали снимать шеломы, стараясь побольше услышать и увидеть.
  - Спешу доложить, - язвительно произнесла старшая жрица, - что ничего не получится.
  - А почему? - спросил Раут Гилдор.
  - Я по праву Леги объявила перемирие, и об этом уже известно в замках.
  - Во, б... . - Только и сказал рыцарь.
  - Я это сделала по тому, что в результате сражения, произошедшего на земле Двенадцатиградия, погибло пять благородных рыцарей, и около сотни простых воинов. Третий магистр ордена Арея Ежей Локс, бежал, бросив остальных на произвол судьбы.
  - Ты хочешь сказать, что он вас предал? - опешил воин.
  - Ты пришел мстить за сестру и брата?
  - Ну не только, - замялся рыцарь.
  - Они оба живы и здоровы, и дожидаются тебя в лагере внизу. Если ты собираешься воевать с ними, то вперед. Если нет, то давай думать, что делать дальше.
  После этих слов из строя воинов стали произносить имена участников первого похода. Тогда за спиной жрицы, встали двенадцать рыцарей посольства и сняли шлемы. Этого хватило, чтобы замолчали все.
  - Я хочу подробно знать, что случилось, и все мои люди тоже! - не выдержал тишины Раут Гилдор. В это время, к Вере Корн подбежала молодая жрица и что-то тихо сказала.
  - У тебя нет времени вой, - спокойно ответила Вера Корн, - сюда уже идут арбалетчики ордена, видимо, имея приказ, убить нас всех.
  - Не морочь голову, - ответил Раут Гилдор, - подними три флага и все.
  - А Ежей на них не плюнет?
  - Он и так был на волоске, а после твоих слов он уже мертв, - спокойно ответил рыцарь.
  - Какие три флага, спросил стоящий за спиной рыцарей, среди оруженосцев, Федор, - но, в лагере уже началась суета, и отвечал ему оставшийся на месте Ворон:
  - В подобном случае, когда нужно действительно поговорить, или переговоры уже идут, поднимают три флага, красный, белый и желтый, только вот, на чем их поднять, флаги то, мы взяли.
  Федор толкнул Ворона локтем в бок, затем просмотрел потоки, приобщился к потоку земли. И прямо из земли, в течении минуты, выросла мачта, для поднятия флага, какая есть в любом гарнизоне, с роликами и стальным тросиком. Присутствующие, смотрели на происходящее, раскрыв рты, а Федор, по завершении процесса роста мачты, резко убрался за спину Ворона.
  - С тобой маги, - нахмурившись и подозрительно повернув голову в бок - спросил Веру Раут Гилдор. При этом все его войско начало собираться, вновь берясь за щиты и пики.
  - А я, извиняюсь, кто? - резко спросила она, - деревенская пастушка или жрица великой богини? Ты на чем флаг предлагаешь поднять, на копье, так прежде чем его разглядят....
  - Прости великая, я забыл.
  - Так, а с вами, что, магов совсем нет?
  - Нет.
  - И чудища не мешают переходу через горы?
  Вой просто, молча, смотрел на нее.
  - А почему вы поперлись, сколько людей вы уже потеряли, не меньше чем мы за всю войну?
  В который раз за эту беседу, Раут Гилдор повинно опустил голову.
  - Так, - начала зло распоряжаться старшая жрица, - Анита, Ролда, и Юртаса идете в лагерь этих пустых голов. Этот, - она кивнула на Раута Гилдора, - даст вам сопровождение. С Ежием не разговаривать, молчать и все, вы в своем праве. Заклинания от чудищ не забыли, быстро марш!
  * * *
  Флаги были подняты, и все замерли в немом ожидании.
  Где-то, через полчаса, по дороге стал спускаться отряд арбалетчиков. Они шли простым сотрем, не прячась и не принимая боевого построения. Когда они подошли к лагерю, сопровождавший их офицер подошел к Рауту Гилдору и сказал:
  - Жрицы сообщили об объявленном перемирии, что нам делать дальше батор Раут?
  - Спускайтесь вниз, там есть лагерь рыцарей, там все будет ясно.
  - Слушаюсь, - офицер отдал римский салют, приложив правую руку к сердцу, и повел своих людей дальше.
  Присутствовавший при беседе Федор, просто опешил, оттого, что происходило. Он победил, не пролив ни одной капли крови. И твердо решил, присоединиться к следующему отряду, который пойдет вниз. Промежуток получался минут в десять и Федора уже начало раздражать ожидание, когда к нему подошел Ворон и сказал:
  - Пошли княже, тут Гилдор такое рассказывает, тебе не мешает послушать
  На площадке уже был разбит шатер посольства. Несколько рыцарей, сопровождавших его, стояли на обочине, и дожидались следующий отряд, который уже вышел из-за скального выступа. По лицам людей было ясно, они в курсе происходящего, но не совсем в него верят. Увидав, кто координирует их действия, они начинали улыбаться, видимо личности были очень известные, и явно зверски убиенные. В воздухе чувствовалось облегчение, как бы там ни было, но войны не будет. Спускающимся, хватало одного безумного перехода через горы.
  Федор подошел к шатру, возле которого уже горел костер, и услышал голос Раута Гилдора и старшей жрицы. Беседа шла на высоких тонах, так сказать, семейная беседа...
  - А потом он стал требовать, чтобы мы выступили в поход немедленно. Он утверждал, что все участники предыдущего похода мертвы, и месть требует немедленных действий.
  - А жрицы Леги? - допытывалась Вера Корн.
  - Он сослался на право меча, а старшей жрицы там не было, она ушла предыдущей армией. А поскольку храм не признавал факта ее гибели, возразить магистру было некому.
  - Впредь мне, дуре, наука, носишь юбку, сиди дома, - зло сказала старшая жрица.
  - Значит, вы поверили, что Готлинг колдун, что он уничтожил всех, кто пошел против, и поперлись воевать колдуна, без магов?
  - Да.
  - А теперь у вас нет ни сил, ни продовольствия, чтобы идти назад. Этот переход будет стоить вам, в лучшем случае, половины армии. Вы в ловушке, так?
  - Да.
  - А ты пробовал сватать девку, забыв надеть штаны, а...?
  - Да, сейчас я понимаю, что нас вели на верную гибель. Только зачем, магистр ордена, желает уничтожить весь свой орден. Абсурд.
  Действительно абсурд, - подумал Федор, нет, пора вмешаться. Он кивнул, стоящему рядом Ворону, приказав следовать за ним, и вошел в шатер. Говорящие, разом смолкли.
  - А рыцарям не пришло в голову, просто проверить знак, на плече своего уважаемого магистра? - задал простой, казалось вопрос, вошедший в шатер вместе с Федором, Ворон. - А вдруг это вовсе не их магистр?
  - Пришло, только было это уже в горах, - грустно ответил рыцарь.
  - Ну и как?
  - Да не магистр он, у него на плече какая-то чаша, вместо родового герба.
  - Какая-то, что? - опешил Федор. - Ваш магистр, слуга последнего? Ну, блин, вы даете, господа!
  - Это кто? - поднялся с раскладного стула Гилдор.
  - Это человек, против которого вы шли воевать, - коротко ответила Вера. А Федор просто стянул с себя меховую куртку и полотняную рубаху, оставшись голым по пояс. Все было написано на плече, верительных грамот не требовалось.
  - И ты, пришел без охраны, один, в армию, которая пришла сюда, только ради того, чтобы убить тебя? - вытаращил глаза Гилдор.
  - Хотя нет, - за таким вождем и я пойду! - махнул он рукой. - Что дальше будем делать княже?
  - Сначала спустимся вниз, накормим ваших людей и дадим им отдохнуть. Затем обсудим условия вашей капитуляции. Вот тогда и решим.
  - Капитуляции - попытался взвиться Гилдор, затем огляделся вокруг, и снова махнул рукой.
  - Хрен с ним, - в сердцах сказал он, - пусть будет капитуляция.
  * * *
  Условия мира с рыцарями Арея, Федор подписывал через седьмицу в Ростоке.
  Его дворец, чисто убранный и надраенный, в виду предстоящего события, сверкал флагами и вымпелами всех присутствующих в городе рыцарских родов. Флаги развесили сами рыцари, по росту ранжиру и жиру, соответственно. Когда Федор отдал этот приказ, его соратники возмутились. Ведь победителем был он, владыка двенадцатиградия. Но Федор был непреклонен, заявив, что он ведет переговоры, а не принимает капитуляцию, хотя....
  Короче, так все и оставили. Это привело рыцарей не то что в восторг, но вселило в их души надежду, а в голоса и поступки уважение.
  Окончательную бумагу составляли три дня, еще в Дымине, спорам и разногласиям не было конца, и не предвиделось бы, если бы, не новый магистр и его сестрица. Они, напомнили собравшимся, где они находятся, и кто здесь за главного. Напомнили грубо, не стесняясь в выражениях, Федор, аж, чуть не покраснел. Но, это произвело необходимое воздействие. Вердикт был согласован и подписан. Осталось только решить ряд проблем, которые касались уже только Федора.
  Имея на руках готовую бумагу, он велел пригласить на совет Иванко Портка, и тех купцов, кого он сочтет нужным.
  К полудню, в его официальном кабинете, стояли десяток купчин, уважительно потупив очи, видимо ожидая прямых указаний, что делать дальше.
  Это были не те привычные торгаши, которых думал увидеть Федор. Не было в них ничего, от того класса 'Новых Русских', к которым он привык у себя на родине. Суровые обветренные лица. Некоторые даже со шрамами. Крепкие руки, с мозолями от мечей и весел. Это были скорее воины, чем тот торговый люд, который богател, эксплуатируя труд других. Время изнеженных богачей еще не пришло. Им еще предстояло научиться отправлять караваны, без личного участия. Им еще предстояло, обеспечивать безопасность торговых перевозок за счет правителей и налогов. Им еще предстояло многое, но время не пришло....
  Средневековый купец, не был изнеженным посредником, который купил товар в городе А, а продал вдвое в городе Б, не выходя из дома, пользуясь только биржевыми новостями, телефоном и Интернетом. Да и лавочником он был относительным. Он знал обычаи и культуру других народов. Торговые законы городов, куда или откуда вез товар. Географию, экономику, морское дело и еще много чего. По сути, они были вынуждены быть наиболее образованным сословием этого времени. И Федору требовался, ох как требовался, их совет.
  Пред ним стояли купцы, не торгаши, а именно купцы. Люди, полный опасности труд которых, следовало уважать. И он понимал это, и повел себя соответственно.
  - Присаживайтесь уважаемые, - начал беседу князь, - я так понимаю, вы не за разгоном пришли, а совет князю дать. Так ведите себя как советники, а не как проштрафившиеся студиусы. Присаживайтесь, поговорим.
  Купцы зашумели и через некоторое время расселись за столом, который, собственно, и предназначался для подобных встреч.
  Федор вслух зачитал согласованную с рыцарями бумагу. Купцы, молча, на него смотрели. Федор просто застеснялся, перед таким количеством испытывающих глаз.
  - Ну, собственно, вот и все, что я хотел предложить, ... - замямлил князь. При этом он чувствовал себя так, словно отвечая у доски в первом классе, под взглядом суровой учительницы, увлекшись объяснениями, перешел на русский матерный.
  - Это ты хочешь предложить рыцарям Арея? - Выпалил Иванко, - да они не в жизнь не согласятся, княже!
  - Нет, это я хотел довести до вашего сведения, рыцари уже согласились, им с корабля бежать некуда, - ответил Федор. - Я хочу знать, что вы скажете, как мои подданные.
  - Да ты княже просто наш человек, - сказал за всех тот же Иванко, - поймал конокрада, и взял с его батьки все что мог?
  Присутствующие дружно, и не громко, засмеялись.
  - А почему я должен упускать свою выгоду, - возмутился Федор. - Вот вас позвал, чтобы решить, как быть дальше.
  Вот это, присутствующим понравилось. Купцы зашумели, стали предлагать решения, куда поместить новых постояльцев, чем занять, где учить. У кого много дочерей, и т.д. В спорах и разговорах провели весь остаток дня.
  * * *
  Окончательно договор подписывали через неделю в Ростоке. Теперь, все было по-другому. Здесь стояли уже не купцы, а двенадцатиградские бояре. Рыцари заключали союз с равными, хоть это и злило Федора. Хотя почему, среди них были и Соли, были и Рыло. Среди них было много тех, кто ковал эту победу.
  Но были имена и люди совсем незнакомые. Вон стоит толстенный боярин, весь в саольском бархате, аж тужится от важности, а кто такой. К бою такая туша пригодна мало, но может сынов прислал. Надо узнать, потом, грустно думал Федор, глядя на происходящее подписание. Дело в том, что помимо их с магистром, договор должны были подписать два десятка рыцарей и бояр, с каждой стороны, дабы были соблюдены все юридические формальности, и договор вступил в силу. Это вам не какой ни будь ОСВ 2, тут дело серьезное. Затянулось все надолго.
  Наконец договор был подписан, в двух экземплярах, со всеми приложениями, от рыцарей и купцов. Получилась увесистая пачка. Федор стал внимательно ее разглядывать, и вдруг увидел, что вместо половины подписей стоят кресты.
   Слышь, Ворон, они, что читать не умеют?
   Так точно, княже, не умеют.
   А что подписывают, знают?
   Так, коли вы с магистром, подписали, им куда деваться.
   Так, так можно что угодно подписать. Ох, введу я систему образования, по Анотошкинному введу. Будут у меня, и читать и писать сами. А то ишь, ты, крестов понаставили, я вам покажу кузькину мать.
  Хотя нет, мне некогда, надо идти Нину выручать, но потом.
   Потом, будет потом, - ответил Ворон, - а сейчас времени у тебя навалом.
   Что значит навалом, у меня другие планы, я кажется, сказал.
   А через Донницу ты пешком пойдешь, или армию приведешь, с тамошней магией биться. А может опять тишком, через болота?
   Ты к чему клонишь, старый хрен?
  На такие выпады, ворон уже привык не обижаться. У Федора давно появилась привычка иногда гавкать, именно на Ворона. Поскольку это делалось не публично, а только в личных беседах, тот сносил все стоически, каменея лицом. Однажды Федор заметил такое поведение сподвижника. Они отошли в сторонку, и Федор извинился перед магом, извинился, встав на колени, от чего тот просто опешил. Но потом Федор объяснил:
   Ты уж прости меня, Ворон из Фессии. Но в моем мире так, иногда, принято, между старыми друзьями я могу ругаться последними словами, а мой друг на меня не обижается. Так что, обидные в других обстоятельствах клички или ругань, на меня лично, я снесу не обижаясь. Но только если между нами, чтоб не публично. А в этом мире, ты для меня самый старый и проверенный друг. Прости, если я сказал, что-то для тебя лично обидное.
  Но старый маг уже все понял.
   Ладно, княже, не буду обижаться, если в твоем мире, это звучит как заверение в личной дружбе, ругай, как хочешь, - сказал он.
  Теперь же, Федор вопросительно смотрел на ворона, требуя ответа на поставленный вопрос.
   А к тому, - ответил магик, - что сейчас весна, сезон штормов. И в море никто не пойдет. Только смертники ежели прикажешь. Но и те не все. А еще, есть такие звери, коробцы. Они живут на рифах, возле острова Печенки. Прямо на выходе из внутреннего моря. Ну, такие здоровые рыбины в костяной броне. - При этих словах Федор вспомнил, что действительно видел в Десте такую рыбку, величиной с хорошего крокодила. У них сейчас брачный период, они кровь пьют.
   Чью?
   В основном друг у друга, но если кто другой попадется, человек например, с удовольствием оприходуют. Бывало, людей с берега утаскивали. Так что, наши рыбачки да купцы дома сидят, ни кто в море не суется.
   Ну а если через Донницу, ты через Правый Крепень при мне ходил.
   Тут амулет нужен, на каждый раз новый, ну, через шесть месяцев будет тебе амулет, княже.
   А тут сколько ждать.
   Ну, через пару месяцев корабли пойдут.
   Ясно, а других путей нет?
   Если только летать умеешь, княже.
  У Федора в голове, сразу возникло несколько идей, то воздушного шара до планера. Но, прикинув возможные последствия, такой демонстрации, он решил подождать.
  * * *
  После подписания, был короткий отдых, а потом пир. Пир проходил в официальной обстановке, так что, напились все крепко, включая жриц Леги и Теи.
  Утром Федор даже не стал звать ни кого, возле кровати стояла чаша с волшебным похмелином, от магистра Стеоны. Так что, вышел князь, с утра, прогуляться, абсолютно трезвый и вменяемый.
  Честно говоря, гулять было где. Этот дом, точнее замок, не был временным пристанищем высокопоставленной особы, и последним городским бастионом. Это была официальная резиденция и крепость. Тут присутствовал и огороженный со всех сторон сад, с фонтанами скамейками и гравиевыми дорожками. И широкий двор с конюшней, в общем, все чего душе угодно. Но, именно поэтому Федор просто вышел в город, взяв в качестве сопровождения свою, теперь обычную, охрану. С миром надо было знакомиться самому, пока в лицо его никто не знает. Он очень хотел, увидеть что-то новое, интересное. Шагая к воротам замка, он чувствовал себя этаким халифом Аль Рашидом.
  Хоть городскими приключениями он был сыт, еще в Воличе наелся. Но теперь просто решил бесцельно побродить по незнакомому городу, в сопровождении охраны. Оглядеть все хозяйским глазом, чего проще, он теперь тут князь. Начал с торговой площади, с рынка.
  
  Глава 12
  И найдут они кровь свою,
  пролив чужую.
  И будет это кровь светлых витязей
  А прольют они ее, ведомые тьмой....
  Готлинг Меченосец
  
  Собственно горд был таким, какими были описаны в учебниках, все средневековые города. А этот, был еще и огромным, по местным меркам. Первый, внутренний, кремль, находился на холме, и был виден издалека. Это было настоящее укрепление, толстые каменные стены с внутренней насыпью, крытые черепицей стрелковые коридоры, мощные круглые башни.
  В кремле располагались официальные учреждения, ратуша, Писецкая палата, Торговая палата, княжьи хоромы и дом воеводы. Воеводу Федор еще и не видел, но ничего хорошего от встречи не ожидал. Службу здесь, в отличие от Дымина и Волича, несли из рук вон плохо.
  Затем шел сам город, деревянные и каменные постройки, в несколько этажей. Чаще, каменные, поскольку дерево здесь было дорого. Затем, шла внешняя городская стена, с квадратными башнями и высокими стенами, но деревянными мостками для обороняющихся. Впечатление было такое, словно при ее строительстве кто-то очень сильно сэкономил, или очень, много, украл. Ветхость и непригодность внешней стены для обороны, была заметна, даже с внешней стены внутреннего кремля. Пара хороших таранов или подкоп и все. Еще один вопросик, для местного воеводы.
  А за воротами, лепились прямо к стене, саманные домишки местной бедноты, там был свой город, с соломенными крышами, коровами на улицах и кислым запахом не убранных отходов. Столица княжества, блин. С этим тоже надо было, что-то решать.
  В таком весьма не веселом настроении князь вышел на рыночную площадь, расположенную прямо за воротами внутреннего кремля.
  И тут с точки зрения обороны, был полный .... Вся площадь была застроена лавками и лавчонками, в которых бойкие приказчики предлагали свой весьма разнообразный товар. Разнообразие это, сильно удивило Федора. Здесь в центре города, не продавали зелень или просто еду. Здесь были шелка, оружие, дорогие металлы и камни, предметы роскоши и заморские вина. Этакий супермаркет, на красной площади. Федор зашел в первую же лавку, и обратился к приказчику:
  - Не подскажешь ли, добрый человек, кто хозяин этого заведения?
  - А батору, что-то нужно? - встрепенулся тот. Рассматривая посетителя, который был одет как средней руки купец. Но зашел в сопровождении мага, одетого в Стеонский балахон, и еще четырех толи воев, толи рабов.
  - Я сказал хозяина, - спокойным голосом, что как уже знала его охрана, было признаком не просто злости, а осатанения, произнес Федор.
  - Ну, хозяина сейчас нет в городе, замялся приказчик, я, за старшего. - Гордо ответил он, вздернув голову и, явно, приняв Федора, за собрата по ремеслу.
  - А кто хозяин?
  -Так, ээ.., Астор Мокреев.
  - Кто?
  - А ты сам, кто будешь? - задал вопрос, вышедший из глубины магазина здоровенный детина.
  Вместо ответа, Федор призвал меч, и взмахнув им, перерубил, точнее, срезал, угол прилавка. Сопровождающие приняли это за команду к действию, и моментально преобразовались. В лавке сразу стало тесно.
  - Прости, княже, не узнал, - рухнул на колени приказчик.
  Глубоко дыша, Федор сделал знак своим охранникам, и ястреги, медленно, явно нагоняя страх, стали преобразовываться назад. Он вернул меч, который просто растворился в воздухе и, опершись на прилавок, постарался успокоиться. Собственно в чем был виноват, стоящий перед ним на коленях человек. Он то, как раз и не в чем.
  - Ладно, встань, - сказал Федор.
  Приказчик медленно поднялся, и что-то забормотал, явно находясь в ступоре то страха. Решив занять человека делом, и привести в себя, иначе разговаривать с ним было просто невозможно. А информация была нужна, нужна срочно. Федор обратился к нему, уже спокойным голосом:
  - Ладно, извини, а вино в этой лавке, славного купца Астора Мокреева, есть?
  Приказчик судорожно метнулся вглубь лавки, и выволок, стол и стул, глиняную крынку с вином и тарелку с нарезанным сыром и ветчиной.
  - Себе стул принеси, говорить будем, - сказал Федор приказчику. - Да не трясись ты так, я Астора еще по Воличу знаю, вот и переспросил. А люди моих друзей, мне друзья, так что садись, приказчик, звать то тебя как?
  - Клеек Мокреев.
  - Сын, да нет, вроде староват, брат?
  - Племянник.
  - Ну, ответь-ка мне, племянник моего знакомого, на десяток вопросов. Кто здесь воевода, то?
  Клеек оказался бесценной кладезю информации. Он рассказал все, что знал, а знал он не мало. Кто сколько берет, и кто кого покрывает. И что воевода новый, а старый, от обжорства и страха, помер. Когда объявили о появлении нового Готлинга. Новый воевода молод, еще не вошел в силу, ребенок совсем, и вместо него, тихо правит прежний чиновничий аппарат, умеющий только брать. Воевода с ним, с аппаратом, борется, но пока вся борьба идет в одни ворота.
  Вот к приходу в Росток владыки, воеводу просто заперли в его доме, вместе с главой его дружины. Не том доме, что за стенами внутреннего храма, а городского, у матери. Дружину обложили в казармах. В общем, идет в городе разборка, власть делят, а что Готлинг приехал, так это пусть воевода и решает, его родич.
  - Ростокский воевода мой родич, - не понял Федор.
  - А ты княже не знал, так их двое было, старый да малый, старый, год назад объявил о твоем приходе. Да скоро помер, сам ли не ведаю, а опеку над младшим, взял на себя Ростокский воевода Ленел Прыщ. А когда сказали, что из Стеоны ты бежал, он запил, да помер. Но молодой Рует Готлинг и объявил себя воеводой. Бояре посмеялись и все. А он, с матерью, боярином Шилом и молодой дружиной начал порядки наводить. Вот тогда бояре и решили от него избавиться, да не успели, прибыл от тебя гонец, подмоги требовал. Подмоги, бояре не дали, а с Руетом решили повременить. А еще ....
  - А пойдем Клеек Мокреев прогуляемся, - не выдержал Федор, - покажешь мне, де тот дом, в котором заперли главного человека в городе. Да еще и моего родича. Ох, боюсь, с моей стороны договор переподписывать придется. Маловато поручителей к завтрему останется.
  Приказчик вздохнул, и стал собираться. А Федор стал отдавать приказы:
  - Так, горанлин, бегом в кремль, и чтоб через пять минут, тут было два десятка горанлинов, и десяток тролькаров, да гарпий пяток, короче все. Да Ворон и Стеонский магистр, посмотрим, кто мешает встрече воеводы со своим родичем.
  А ты Клеек, не спеши сильно, пока они не прейдут, мы тоже в доме посидим.
  Прошло, правда, минут пятнадцать, и в лавку зашел посланец.
  - Все прибыли, княже, - доложил посыльный, - возле лавки ждут.
  Федор развернулся к друзьям. Ворон замер, а магистр окаменел лицом, звенящим от напряжения голосом, Федор спросил:
  - А не забыли вы, советнички и друзья, кое-что мне рассказать. Например, о том, кто такой Рует Готлинг, и, кстати, где он сейчас?
  - Мы не знаем где, - ответил магистр, - нам сказали, болен, лежит в доме матери.
  - Вот и пойдем, проведаем больного, - отчеканил Федор, и быстро выйдя на улицу, начал отдавать приказы:
  - Слушайте сюда ясты, либо мы покажем, кто здесь хозяин, либо долго не проживем. Рассредоточится, и двигаться за мной, как я встану напротив дома, дом окружить, и ждать сигнала. По сигналу, пугать, ловить, но не убивать. С дома надо снять осаду, вот такая задача, ясно.
  - Так точно, ваше сиятельство, - шепотом прохрипели свободные и словно растворились на почти пустой площади. Федор только после этого вспомнил, что среди вернувшихся магических способностей ястов, была замечательная способность, отводить глаза.
  Он хмыкнул и велел Клееку показывать дорогу.
  * * *
  Дом оказался в узком, кривом переулке, у самой городской стены. Его действительно держали в осаде, и держали крепко. Настолько крепко, что перед входом в переулок стояли два солдата, в форме городской стражи, с неизменными алебардами.
  При появлении группы людей, направляющихся в охраняемую зону, они сомкнули свои железяки крест-накрест, и один из них сказал, обращаясь к Федору, верно приняв его за старшего:
  - Прохода нет, мил человек. Тут бояре разбираются, идите отсюда, а то влезешь, можешь и головы не сносить.
  - Понимаешь вой, - мягко ответил ему Федор, - мне так и так лезть придется, поскольку родичей у меня мало. А тебе за хороший совет спасибо, но пропусти лучше, я, понимаешь ли, Федор Готлинг, князь местный. При этих словах, у него за спиной, словно не откуда, материализовались, преобразованный тролькар и горанлин.
  Лица стражников побелели, и они, убрав алебарды, упали на колени.
  - Не губи княже, - взмолился один из них, - мы люди подневольные.
  - Ладно, потом разберемся, - отрезал Федор. - Докладывай вой, что здесь происходит.
  - Да что, - начал отвечать стоящий на коленях стражник. - Бояре Медный да Прыщ, осадили дом родича твоего, со своими холопами, три дня как. Бояре кричат, - на штурм, а холопы берегутся, Готлинг все-таки.
  - А много у Руета люда?
  - Да десяток дружинников, да столько же холопов дворовых.
  - А у бояр?
  - Да десятков восемь будет.
  - На соседнюю улицу удрать можно.
  - Не тут кругом стены, переулок глухой, там стена, а там башня, потому тут и осадили, тута не сбежишь, - ответил вой.
  - Передать новый приказ, - громко сказал Федор. - Пленных брать только если сами сдаются. Пошли ребятки.
  После этих слов князь быстро пошел по переулку, рассуждая про себя, что резни, при таком раскладе, не избежать. И раз уж она началась, то нужно ее выиграть, любой ценой.
  Как тролькары успели, он не понял, но когда он дал знак появиться, они появились. В полном боевом облачении, со щитами, и своими здоровенными алебардами, или мечами на длинной ручке. Короче, к бою они были готовы серьезно.
   Чего это они, - спросил Федор у Ворона, - серьезно подготовились.
   Боярин Прыщ, светлый витязь, - сурово ответил тот. - Меч у него, тоже на крови каленый, - вроде твоего. Тролькары сами бы и не полезли, но за тебя, они на смерть готовы.
  - Э, стоп, а я что, ни на что не гожусь, - возмутился Федор. - Эй, ребята, - обратился он к тролькарам, которые стояли, перекрыв переулок стеной щитов, - вы только проследите, чтобы его холопы мне под ноги не лезли. А я уж сам разберусь, кто какой витязь, и каков он, прыщ на ровном месте.
  После этого он призвал меч, положил его плоской гранью на плече, и бодро зашагал в глубину переулка.
  * * *
  Собственно осада была своеобразной, этакая городская осада. Такие разборки Федор наблюдал и в своем времени. Бандитские привычки, - так сказать, право сильного.
  Прямо на улице стояло и седело, человек сорок. Они перегораживали переулок, с мощеной камнем мостовой, который упирался во внешнюю городскую стену. Прямо в конце переулка стояло здание, напоминающее небольшую крепость. Высокие этажа в два с половиной стены с бойницами, и высокие, проехать всаднику, ворота, закрытые металлической, кованой решеткой, перед дубовыми воротами. Держать осаду подобное строение могло долго, но и деться из него, защитникам было некуда. Все это Федор увидел, завернув за угол.
  Поскольку тролькары шли за ним, они еще не появились из-за поворота. А на вышедшего, из-за угла, человека, никто не обратил внимания.
  Перед воротами, собралась небольшая толпа. Тут же на камнях мостовой лежал импровизированный таран, состоящий из тяжелого дубового бревна, заточенного с одного края, со вбитыми в него металлическими скобами, для веревок и рук, тех, кто должен раскачивать эту конструкцию.
  Но атака еще не началась, а все находилось в стадии разборки. Обороняющиеся, видимо не открывали стрельбу, а атакующие, просто стояли полукругом, перед воротами. В центре полукруга, стоял молодой человек, примерно ровесник Федора, и громко говорил:
   Ну, какой из этого засранца князь, слышишь меня Гур? Вот пришел его родич, даже не поинтересовался, где он есть. Может из родича, что и выйдет, сказывают разное. Но ты то, уже не увидишь. Мы сейчас ворота вынесем, и пережим вас всех. Пока хватятся, нас уже нет. Открывай ворота Гур, никто вам не поможет.
   Как не поможет, - громко сказал Федор, а я на что? Родич говоришь, а их у меня не так много, чтобы швыряться просто так.
  Пока он говорил, из-за угла вышли тролькары в боевом построении. К удивлению Федора, увидав такой расклад, присутствующие дружно засмеялись. А Федор просто опешил. Они что, не поняли кто он такой?
   Ты откуда взялся, придурок? - спросил тот, который вел переговоры.
  Федор чуть не впал в ступор, то такой наглости. Он помолчал несколько секунд, затем, вдруг, в голову ударило безудержное веселье. Он уже не первый раз, сталкивался с тем, что, увидав группу свободных, люди были уверенны, что над ними шутят, или пытаются запугать. Никто не желал верить в серьезность происходящего, слухам о том, что новый Готлинг освободил ястрегов, просто не верили. По этому, он решил, по русской традиции, скосить под дурачка.
   А вы кто, - начал он балаган, - почто в чужой дом ломитесь.
   Я боярин Стас Прыщ, витязь света, что не страшно? - скалясь во весь рот, заявил переговорщик.
   Да хоть сам Ворож, - заявил Федор, - я тут, понимаешь, к родне в гости пришел, а ты у нее, дверь ломаешь. Стало быть, ты не витязь света, а просто вор.
   Да рубани его, мечем Стас, блаженный он, - сказал кто-то из толпы, осаждавших.
  Переговорщик поднял руку, и в ней появился меч. Федор впервые наблюдал такое со стороны, не у своих друзей, а у противника. Мечник криво усмехнулся и шагнул к князю. Федор тоже улыбнулся и выставил вперед свой меч, изготовившись к бою. Он с первого взгляда понял, что магии в мече противника, более чем достаточно, не то что, в той железяке, которой пыталась его завалить младшая из сестер Кэр, при их первой встрече.
  Выставив вперед свое оружие, он словно услышал, как меч запел, приветствуя достойного противника. Судя по тому, как изменилось лицо Стаса, он тоже понял, что шутки кончились, он понял кто перед ним, и отступать было поздно, бой начался.
  Не то, чтобы Стас хуже фехтовал, нет, просто Федор был быстрее. Он жил в другом мире, в мире, где порой доли секунды, отделяют нас от колес, быстро несущегося автомобиля, или поезда, мире, вся жизнь в котором идет быстрее.
  Он не просил пощады, и не трусил. Он умел проигрывать, этот Стас Прыщ, он четко понимал, что его застали за таким делом, что пощады не будет. Либо он, - либо его.
  Его соратники тоже все поняли, когда вместо звона обломанного клинка, услышали стук столкнувшихся мечей. А вот среди них, началась паника.
  Строй тролькаров покачнулся и двинулся вперед, огибая сражающихся витязей. У ястрегов были свои задачи. Осознав, что происходит перед ними, потомки Великой армии света, явившиеся со Стасом, просто завыли от ужаса.
  А витязи продолжали, крутится в смертельном танце. В какой-то момент, Федору пришло в голову, что судьба всей Саромеи, Великой страны света, решится, не когда нибудь, через сто лет, его мудрыми потомками, она решается здесь и сейчас. И решается до безумия просто, либо он, либо его.
  Стас нападал, не давая противнику даже возможности перейти в нападение, казалось, он верит только в напор. До тех пор, пока дистанция была велика, Федору оставалось только обороняться. Но, в таких играх, он тоже не был новичком. Ставящий только на атаку, в конце концов выдохнется, и Федор ждал.
  И вот противник начал выдыхаться, сделав вид, что устал, Федор тоже начал сбрасывать темп. Затем резкий всплеск, рывок, пируэт, поворот и на шею витязя света, обрушился тяжелый каралужский клинок, ведомый равным, или все-таки превосходящим его противником. Влекомый ударом Стас просто упал ничком на землю, и замер. Все было кончено, сам того не зная, только что, Федор уничтожил самого опасного соперника, который мог отобрать у него двенадцатиградский стол. Одним ударом клинка, он на долгие годы, обеспечил преимущественное право на власть, себе и своим родичам. Но, этого, он, бедующий князь Готлинг Два меча, еще не знал.
  
  ЧАСТЬ ВТОРАЯ
  Витязь с двумя мечами
  Глава 1
  Тяжким будет бремя их....
  Родич
  
  Встреча с родичем произошла через полчаса после схватки, когда Федор рассматривал свой трофей. Тролькары увели пленных и забрали труп, оставив князю его обычную охрану. Теперь он внимательно рассматривал меч противника, держа его обеими руками.
  Это было, действительно, произведение кузнечного искусства. Во-первых - меч был булатным, то есть каралужским, во-вторых, он был славно отбалансирован, позволяя руке, делать любые пируэты клинка, используя только поворот кисти. Хищное лезвие, просто следовало за мыслью обладателя оружия. Это обстоятельство, сразу свело на нет, мнение Федора о его противнике, как о фехтовальщике. Удобная, простая, обтянутая кожей ручка меча, была несколько длиннее обычной, что позволяло делать дополнительный упор, при блокировании тяжелого удара. Мастерством человека, который изготовил это оружие, просто нельзя было не восхищаться.
  Из состояния задумчивости и любования оружием, Федора вывел звонкий детский голос:
   Приветствую тебя, владыка Двенадцатиградия, витязь света и тьмы, Федор Готлинг.
  Федор непроизвольно перевел взгляд, и увидел, стоящего рядом с ним мальчика, лет десяти. Плечи ребенка покрывала кольчуга, тончайшего плетения. Из-под кольчуги торчал кожаный вшивник и длинное матерчатое платье, скрывавшее до середины голени, обутые в красные шитые сапожки ноги. Головного убора на ребенке не было, но судя по растрепанным волосам, он только что снял, отнюдь не детский шелом, который держал в руке.
  Поняв, кто перед ним, Федор непроизвольно улыбнулся:
   И ты, здоров, будь, родич. Вот не чаял найти родную кровь, так далеко.
   Это ты в том мире был в гостях, княже, - степенно ответил мальчик - а здесь ты дома. Удостой чести мой дом, выпей вина, переломи хлеб.
   Ну, веди хозяин, - ответил Федор, скорчив как можно более серьезную мину.
   Только меч из руки выпусти, - сказал мальчик.
  Тут Федор спохватился. По местным обычаям, забирать меч у гостя считалось позором. Но и пересекать порог чужого дома, держа меч в руке, мог только враг. Поэтому он сунул свой трофей в поясное кольцо, для ношения оружия, такое было на любом поясе, причем как с левой, так и с правой стороны. И, гремя при каждом шаге двумя мечами, пошел за мальчиком. Следом за ним двинулась его охрана и Ворон, который до этого, почему-то стоял в сторонке, на безопасном, как показалось Федору, расстоянии.
  * * *
  Дом, в который они вошли, был скорее крепостью, чем жилищем. Всюду по углам стояли алебарды и пики, в специальных стойках. На стенах висели, вовсе не декоративные, мечи и арбалеты. Сразу было видно, что хозяева живут под постоянным гнетом опасности, конкретной угрозой нападения. Это было то, чего Федор ожидал меньше всего.
   А что родич, я гляжу, весело живешь, не скучаешь, часто к тебе такие гости заглядывают.
   За мою жизнь, четвертый раз, княже.
   А хотя чего?
   Сначала крови родителей моих, а теперь, вот, и моей.
   Что, так много врагов.
   Врагов не много, друзей больше, - скромно ответил новоявленный родич. - Да ты только что, самого главного ворога убил. Теперь остальные в бега подадутся. Хотя нет, детей своих выручать пойдут.
   Каких детей?
   Так, половина тех, кого твои вои в застенок повели, дети боярские.
   Во, как, - начал заводится Федор, - стало быть, дети половины бояр, которые подписывали со мной договор, в это время пришли резать членов моей семьи?
   Примерно так.
   Веселуха тут у вас, не заскучаешь, - сказал Федор, входя в центральный зал дома.
   Верно, княже, скучать не дадут, - ответил ему низкий женский голос.
  Федор огляделся. Большой прямоугольный зал со сводчатым потолком, освещенный десятком факелов, видимо, был центром всего строения. По верхнему ярусу зала шел узкий балкон, назначение которого не оставляло сомнений. В зале, занимавшем все здание, не было окон, только бойницы по периметру балкона, в которые просачивался тусклый дневной свет.
  Строение явно было приспособлено только для обороны, тем не менее, в центре зала стоял большой прямоугольный стол, накрытый синей скатертью, у которого стояли двое. Седой мужчина, одетый в темно синюю накидку, скрывающую всю остальную одежду и красивая женщина в багровом платье и серебряной диадемой поверх белого головного покрывала. Из широких рукавов верхнего платья торчали рукава кольчужной рубахи, а на поясе красавицы висел длинный кинжал, или скорее короткий меч в кожаных ножнах. Она смотрела на Федора, взглядом человека, готового умереть, здесь и сейчас. Но, при этом, желающим дорого продать свою жизнь.
  Правда накидка не могла скрыть и того, что и на мужчине были доспехи. Взгляд старого воина уперся в ручку меча, висящего на поясе у Федора.
   Матушка, разреши представить тебе нашего гостя, - сказал мальчик. - Владыка Двенадцатиградия, Витязь света и тьмы, князь, Федор Готлинг.
  Внутри женщины, словно что-то сломалось, плечи ее поникли, и она оперлась рукам на стол. Стоящий рядом мужчина подхвати ее, не давая упасть, посадил на стоящее рядом кресло, и поднял на Федора до прозрачности голубые глаза.
   Наконец-то ты пришел Готлинг, - тихо, сказала женщина, - не чаяла дожить.
   Матушка, он пришел с тролькарами, всю их компанию увели в тюрьму, а Стаса он тут и зарезал, прямо у наших ворот.
   Ты убил этого мерзавца? - встрепенулась женщина.
   Ну, а что мне оставалось, - спросил Федор. Он выскочил на меня, размахивая своей железякой. Не то, чтобы я боялся, что сам поранится, так других мог зашибить. Пришлось принимать меры.
   Ты взял его меч, - глухо сказал мужчина.
   Ну да, не бросать же на улице, дорогая штука, - ответил Федор.
   Да, - сказала женщина, - у Готлингов так и есть, сначала бьют, а думают апосля.
   И во что я на этот раз вляпался, - спросил Федор, ничему не удивляясь и не ожидая ничего хорошего.
   Да собственно не во что, - подал голос, стоящий за его спиной, и до того молчащий Ворон. - Просто исполнил очередное пророчество.
   Ты хочешь сказать магик, что он последний, и у него еще есть сестра, - задал вопрос мужчина.
  Ворон молча, кивнул головой.
   Значит, наш род не угаснет.
   Так, меня пригласили выпить вина, и переломить хлеб, где вино, там будут и разговоры. А пока, благородные баторы и дери давайте познакомимся и решим, куды бечь, - закончил все высокие темы Федор.
   Ну-ка родич, - обратился он к мальчику, - распорядись.
  Мальчик выбежал из зала, а взрослые стали знакомиться. Седой мужчина оказался боярином Гуром Шило, это к нему, так не почтительно обращался Стас Прыщ. Дама была Арлитой Готлинг, матерью Руета и вдовой прежнего двенадцатиградского князя.
  Настоящее их положение стало для Федора шоком.
   Что здесь произошло, выкладывайте, я должен знать все, - злился он. И они выложили.
  Ассиор, прежде всего, был миром магическим, и многое в политике и экономике было завязано именно на это. Ну, с экономическими вопросами Федор уже сталкивался, а вот магическая политика, была для него внове.
  Итак, семь лет назад, князь двенадцатиградия, Астор Готлинг, погиб на рыбалке. Как это произошло, не ведает ни кто, да и рыбаком заядлым князь не был. Просто однажды поутру, он распорядился подать шестивесельный шлюп, взял команду, удочки и вышел под парусом в море, сказал удить рыбу.
  Когда владыка не вернулся к ночи, дворцовые слуги стали беспокоиться. Не было его и на утро. Кроме того, в оружейной полати, не оказалось его меча, стало быть, князю угрожала не шуточная опасность, раз он призвал меч. На поиски были отправлены все купецкие и военные суда, находящиеся в Ростокской гавани. Берег прочесывали солдаты, горожане и крестьяне. Ни каких следов.
  Одна из групп, прочесывавших берег, наткнулась на пустой шлюп, на рулевой банке которого, лежал меч. Вообще, было положено вызвать княжну, поскольку волшебный меч, без хозяина, может убить того, кто прикоснется к нему. Меч сам выбирает руку, но случилось иначе.
  Младший из бояр Прыщей, сын воеводы, что руководил этой поисковой партией, взял меч в руку, и остался жив. Теперь меч принадлежал ему.
  Княжна Арлита, по здравому разумению, решила, что сын ее еще мал, а верный воевода не предаст, и оставила все как есть. А надо было казнить мерзавца. Но тогда никто не предполагал, что через три года Стас Прыщ заявит свои права на цареградский стол. Он объявил себя витязем света, ну на это он имел право. Но, он стал говорить, что коли так, то и княжить должен он. В боярской думе нашлись его сторонники, но тех, кто не хотел, а попросту боялся Стаса, было больше. Мог бы занять стол младший брат князя Анжей, но, калечен был, не мог ходить, с детства, а калека не может претендовать на княжий стол.
  Через три месяца, Прыщ совершил первую попытку убийства. Но не вышло, убийц поймали, и они рассказали все. Но, силы в думе были уже не те. Прыщу ничего не было, то есть совсем ничего. Готлинги съехали из кремля, и поселились тут. Другого места не было. Можно было сбежать в другой град, но гордость князей, не позволяла сеять смуту. А из верных бояр остался только Шило с сыновьями.
  В результате, вышло этакое равновесное состояние. Князя нет, правит воевода, сын воеводы хочет на княжий стол, но для этого, надо убить младшего Готлинга. Младший, живет в городе, но в крепости, хоть штурмуй. Долго это продолжаться не могло, Готлинги были обречены. Тогда, Арлита и решила рискнуть, и послала вон этого магика, княжна кивнула на стоящего за спиной Федора Ворона к воротам Моргоза. Дав ему всего десять воев.
  Что было дальше, сам ведаешь, - закончила свой рассказ Арлита.
   Да знаю, - заверил ее Федор, - ну, вот что княжна. Собирайся, поедем в кремль.
   Там нас убьют, - твердо сказала женщина.
   Там, у меня пять десятков тролькаров, а завтра, будет тысяча вольных шлемов и цареградской пехоты. Вот тогда, мы и устроим пересмотр думы, разведем думать по кабинетам, кого вверх, а кого и вниз. Собирайся княжна, моей охраны и моих мечей, хватит, чтобы добраться до кремля. Там и поговорим, подробнее.
  * * *
  Поразмыслив по дороге, Федор решил, посторенних, в свои дела не посвящать. Зашел в первую же роскошную лавку. И купил княжне головной убор с широкой матерчатой лентой. Такие часто носили горожанки, и дочери фермеров. Все женщины, кому в сезон ветров, часто приходилось бывать за городом. Лента обматывалась вокруг лица, и позволяла уберечься от пыли, глаза закрывала мелкая волосяная сетка.
  Мальчика переодели, превратив в простого уличного пацана, которых было полно, вокруг. А Шило просто одел шелом. Единственной проблемой было то, что княжич был в сапогах, уличные пацаны бегали босиком. Но Федор надеялся, что немного найдется стражников, которые обратят на это внимание.
  Так и вышло, до княжеских палат они дошли без проблем. А дальше Федор начал распоряжаться:
   Стражу удвоить и сменить на тролькаров, пусть стоят преобразованные, страшнее будут. Занять две внешние башни, охрану выкинуть оттуда к чертям в болото, не в прямом смысле. Перекрыть все ходы и выходы, проверить запасы воды и продовольствия. Старшего из ястов ко мне, быстро, все на волоске висит!
  Через пятнадцать минут, крыло кремля, где были княжеские палаты превратилось в почти неприступный бастион. А Федор беседовал с Рантером:
   Одну из гарпий пошли к войскам, пусть идут на Росток, приказываю, через сутки, в Ростокском кремле, должен быть тролькарский полукон, и тысяча цареградской пехоты. Там боярских сынков нет. Посыльная твоя пусть сперва за город уйдет, там и преобразовывается, а то собьют не ровен час. Магистра и всех рыцарей Арея, с оружием пригласить сюда, только тихо, мне не нужны инциденты. Выполняй Рантер, быстрее дружище, бегом! И ястрег кинулся, выполнять приказ, со всех ног.
   Через сутки не успеют, княже.
   Когда?
   Максимум через трое.
   Хорошо, пусть через трое.
  Еще через час, Федор мог спокойно сесть за стол, на котором стоял кувшин с вином, и скромная закуска, состоящая из груды пирожков с капустой, нарезанного широкими ломтями твердого сыра и вяленной рыбы. Кроме него, за столом сидела княжна Арлита, боярин Шило и Рует, рядом на скамье пристроились Ворон и Рантер.
   Ну, гости дорогие, - сказал Федор, - извините, в вашем доме хлеба переломить не удалось, недосуг было. Не побрезгуйте в моем, испить вина и поесть.
   На что ты надеешься князь, - спросила его Арлита, сделав первый глоток из серебряного кубка.
   На что надеешься. Вот сейчас бояре узнают о смерти Стаса, соберут толпу, и поведут ее в твои палаты. Ряженная стража тебя не спасет, ведь на копья поднимут.
   Вот чем вы мне нравитесь княгиня, не вы лично, а местные вообще, это твердой уверенностью в окончательной победе света. Вы твердо уверены, что моя стража ряженная? - спросил Федор.
  Княжна молча уставилась на него, вопросительно подняв брови. Промолчав, примерно с минуту, она спросила:
   А ты, что хочешь сказать, княже?
   Рантер, будь так любезен, покажи плечевой знак, - попросил Федор.
  Ястрег встал, вышел на середину комнаты, и сбросил тунику, обнажив торс. То, что открылось, ровно оставалось в рамках приличий. Рантер был одет в узкие штаны, с широким, до самой груди, поясом, зашнурованным спереди кожаным шнуром и высокие, до колен сапоги, на кожаной же подметке. На его плече, стоял знак главы одного из тролькарских родов, вписанный в восьмиконечную звезду.
   Ни ... себе...- в наступившей тишине проговорил боярин Шило. - Так они все настоящие?
   Рантер, покажи, - скомандовал Федор.
  И тролькар, медленно, демонстрируя каждый этап, начал преобразовываться. Федор отвернулся, спокойно смотреть на анатомический театр, который демонстрировал ястрег, он не мог.
  Когда он поднял глаза, Рантер уже закончил свое представление. Гости сдели с белыми, от ужаса лицами.
   Так ты их правда освободил княже, - полушепотом спросила Арлита.
   Да освободил, и надежнее опоры и защиты для вас, нет на всем Роолинке. - Гордо сказал Федор.
   Кроме того, я послал гонца, к своему войску, и скоро здесь будет еще четыре сотни таких красавцев. Кроме того, с ними придет тысяча двенадцатиградской пехоты. Они уже показали себя в бою, надежные ребята.
   В каком бою, - переспросила Арлита.
   Так, вы в осаде сколько сидели? - вмешался в разговор Ворон.
   Вторую седьмицу.
   Ну, тогда вам не мешает кое-что узнать, - бодро заявил магик, и начал рассказ.
  В этот момент, в дверь тихо постучали, Федор махнул Ворону, что бы тот говорил дальше, и пошел открывать сам.
  За дверью стоял магистр Драк Корн, со всем посольством. Федор широко распахнул дверь, предолгая гостям войти. Рыцари при оружии и в легких латах, входили и отвешивали церемониальные поклоны княгине, они знали, кто она, знакомить было не нужно.
  А Ворон продолжал рассказ, уже исходя из изменившейся ситуации:
   И в тот момент, когда магистр, и все рыцари узнали, что их дети братья и жены идут мстить за их преждевременную и нечестную кончину. Они пришли к Готлингу, с просьбой, разрешить им выступить навстречу детям своим, дабы не было пролито не капли невинной крови... - вещал маг.
  События, произошедшие всего неделю назад, магик излагал как древнюю сагу, о благородных воинах, обманутых и преданных собственным предводителем. Но, вышедших с честью из непростой ситуации. Федор аж заслушался, теша себя тем, что Ворон не врет, он просто кое-что упускает. Но, на присутствующих здесь рыцарей, его рассказ производил такое впечатление, словно их поливали вином с медом. Они стояли, гордо выпрямив спины, и спокойно глядя на рассказчика. А ворон продолжал:
   И тогда выбрали рыцари двенадцать самых известных из них, и отправили посольство навстречу детям своим, и признали их дети. И услышали о страшном обмане. Но подлый Анжей, их бывший магистр, тот который собрал их, второй раз, унизил себя бегством, не побоявшись стрелы и копья. Поскольку не могли они ни стрелять в него, ни стрелы пустить, ибо превыше всего чтили они слово матерей своих...
  Слушая эту героическую сагу, и зная, как происходило все на самом деле, Федор не мог, не подивится уму, и литературному таланту своего сподвижника. Который закончил свою сагу, рассказом о том, как решили рыцари породниться со славными домами Двенадцатиградия, и заключили о том великий договор с князем, и боярами его.
  Десятилетний Рует, горящими глазами смотрел, то на Ворона, то на князя, то на стоящих у стены рыцарей. Федор даже не представлял, какие картины рисовало детское воображение.
   Но, видать сага, еще не закончена магистр, - сказал он, как только Ворон умолк.
   Что случилось княже, - спросил магистр, с благодарностью глядя на Федора.
   Ростокские бояре не хотят нового князя, у них был свой кандидат.
   Это, который, витязь света - поинтересовался магистр.
   Он самый.
   И, что?
   А то, что больше он не кандидат, а его меч у меня, - сказал Федор.
   То есть, вы его ...?
   Да, в честном поединке, но это, как я понимаю, уже не важно.
   Да, не важно, - согласился магистр, - бояре уже поднимают народ, вот-вот загремит вечевой колокол.
   Я призвал вас, беспокоясь за судьбу посольства, - пояснил Федор свой поступок, - конечно, вы вои, и сами можете постоять за себя. Но с политической точки зрения, ну, в общем, сами понимаете.
   Да, - согласился магистр, - в таком случае лучше быть вместе. Приказывайте, князь.
  * * *
  Набатный колокол загремел ночью. Хоть Федор и не спал, хоть он и ждал этого. Глухой гул колокола заставил его вздрогнуть, началось, понял он. Но преимущество, пока, было у него, поскольку, к тому моменту, в кремле не осталось, не то что бояр, слуг боярских.
  Рыцари Арея, тролькары, горанлины, вольные шлемы и два десятка, двенадцатиградской пехоты, прибывшие с Федором в качестве эскорта. Не более сотни бойцов. Профессионально провели зачистку, и заняли все ключевые точки. Оставалось только держать оборону, и ждать подмоги.
  А подмога шла, все гарпии улетели, как только, достаточно стемнело. И если даже первая не добралась, доберутся остальные. Оставалось ждать.
  Федор думал о том, что слишком часто читал в романах, о той скуке, которую испытывают осаждающие. О том, как они маются бездельем, и как командиры стараются занять воинов, чем ни будь полезным. Дабы, боеспособность войск, оставалась на высоком уровне. Авторы, частенько описывают голод, и штурмы которые терзают осажденных. Но редко кто описывает, или даже представляет тоску, охватывающую людей впервые дни, часы, или даже минуты осады. Федор испытал это гнетущее чувство, как только загудел вечевой колокол. Теперь все, обратной дороги нет.
  В комнате, где он сидел, находился весь его штаб. Ворон, Дарк Корн магистр ордена Арея, Сар Борнг магистр южной Стеоны, про которого, почему-то, все забыли, и который полчаса назад вошел в комнату и с ухмылкой сел на кресло в углу, боярин Шило, княгиня Арлита и перепуганный ребенок, юный князь Рует.
   Зачем вы ребенка привели княгиня, - обратился к ней Федор.
   Пусть помнит, как гудел по нем, колокол, - ответила Арлита, - пусть помнит.
   Не хорош это, - замялся Федор.
   А посылать убийц к шестилетнему ребенку хорошо? - глядя на него в упор, ответила Арлита.
  После этих слов Федор решил сменить тему:
   А далеко до вечевой площади, а боярин? - спросил он, обращаясь к Шило.
   Да кварталов пять будет, - задумчиво ответил тот.
   А что так далече?
   Да раньше все тут было, а потом, старший Прыщ и колокол перенес и площадь, от кремля подальше. А тут у ворот, вон, купцов насадил, чтоб значит все видеть, и с кого, сколько брать, знать.
   Ага, то есть придут они не скоро.
   Ну, не то, чтобы не скоро, но как придут, станут лавки грабить да жечь. Очистят площадь и за нас возьмутся.
   Стало быть, говорить не станут.
   А что говорить, им на площади бояре все скажут, у них и крикуны знатные, не переорешь.
   Так, стало быть, демократия у вас дремучая, все горлом берется.
   Чего?
   А если переору? - вдруг, улыбнулся Федор, в голове которого уже начала возникать идея.
   Мне, видишь ли, боярин, с народом сорится, не хочется, не хочу зваться кровавым. Это мой народ, я его защищаю, и я им правлю.
   Вот, когда полезут через стену, вот тогда узнаем, чей это народ, - отрезала Арлита.
  Федор хмыкнул, кивком позвал с собой Ворона и магистра, и вышел из комнаты, объявив всем остальным, что идет на стену проверять посты.
  * * *
  Выйдя на стену, он отвел друзей к ближайшей башне, с которой была видна площадь, и быстро заговорил:
   Понимаете ребята, вот воздух это не пустота, это как вода, такая субстанция, газ называется.
   Ну, - обалдело спросил Ворон.
   Ну, наш с вами разговор, о чем бы мы не говорили, это всего-навсего колебания среды, которые можно усилить в сотни раз.
   Я не пойму, ты к чему клонишь, княже.
   Тьфу ты ... , хорошо, на понятном тебе языке. Я знаю заклинание, с помощью которого могу усилить свой голос в сотни раз. Помнишь, как я предлагал жителям Деста, драпать из амфитеатра, или предлагал рыцарям Арея сдаться.
   Драпать откуда?
   Так, ты помнишь, как громко я говорил, когда предлагал рыцарям сложить оружие.
   Да, так ты и сейчас так можешь?
   Да могу. Я могу создать магическое оборудование, тьфу ты ..., заклинание, с которым буду, не напрягаясь, говорить громче, чем все его крикуны.
   Давай делай княже, - сказал магистр, - а то вон, уже идут.
  В рассветной полумгле, со стороны горда, на площадь накатывалась темная масса. Это шли горожане, и шли они, штурмовать кремль.
  Федор быстро, уже привычно определился с потоками, вздохнув свободно, магической атаки с той стороны не предполагалось.
  Время у него было, поскольку добропорядочные горожане, пользуясь прекрасным случаем, принялись грабить лавки, стоящие на площади. Грабить основательно, без спешки, правда, с определенным настроением, и без должной организации, поскольку то тут, то там, возникали драки. Наблюдающий за всем этим безобразием Федор, уже прикидывал, кто, в случае его победы, в которой он не сомневался, будет за все это платить.
  К моменту, когда все было основательно разграблено и должны были начаться пожары, ведь для атаки надо было очистить площадь, у Федора уже был готов импровизированный усилитель с микрофоном из горлышка от глиняного кувшина, найденного тут же, на стене. Он вздохнул, поднес микрофон ко рту и заговорил:
   Что вы делаете, люди добрые, почто купцов грабите, они-то тут причем?
  После его слов, всякое движение на площади замерло. Наконец самый горластый, и видимо наглый, задал волнующий всех вопрос:
   Ты кто?
   Я Федор Готлинг, законный князь Двенадцатиградия.
   Какой ты князь, шкура продажная, продал нас ордену! - Закричали в толпе.
   Как это продал? - Искренне удивился Федор.
   Светлого витязя убил! Детей наших в рабство рыцарям обещал отдать, и договор с ними подписал.
   Ну, детей, положим не ваших, а боярских, - ответил Федор, - и не в рабство, а на обучение. Вы когда сына в цех отдаете, его рабом считаете? Но откуда у вас такие знания, о политике, бояре сказали?
   Да вот боярин Медяный, он все сказал, он твой договор видел!
   Ах, охальник, - запричитал Федор, - он договор не только видал, он под ним свой крест поставил. Одна беда, читать не умеет, что он там увидал? Одному ему и ведомо, да вот вам теперь.
  Ответом Федору был дружный смех.
   А что, правда, что боярин читать не обучен, - крикнули из толпы.
   А давайте его сюда, тут и проверим. - Ответил Федор.
   А не убьешь?
   Да зачем, мне тоже грамотный человек нужен, может, попутал чего, с кем не бывает, - начал глумиться князь.
   А говоришь так громко как? - раздался из толпы вопрос, уже мало относящийся к делу.
   Так я Стеону закончил, - ответил Федор, - и обруч есть. Так, и где ваш боярин?
  Толпа уважительно притихла. Видимо, как понял Федор, информации о нем было совсем мало. И то, что он является выпускником школы колдовства, для многих было новостью, мягко говоря, шокирующей. Выпускников Стеоны уважали, и побаивались, и не без основания. Толпа отошла от стены кремля, метров на пять, оставляя свободное пространство.
  Но вот из толпы вытолкнули перепуганного человека. Как понял Федор, это и был тот самый Медяный. Федор взял поданный Вороном клок бумаги и, набросал несколько строк, приложил свою печать, и подал бумагу Ворону, знаками показывая, чтобы тот передал ее осаждавшим. Ворон завернул в бумагу камень, и бросил ее вниз.
   Ну, читай боярин, сказал Федор, - посветите ему факелом.
  Боярин дрожащими руками, развернул бумагу, но, грамоте обучен не был, посему стоял и молчал.
   Эй, сказал Федор, грамотеи есть, чтоб без обмана.
  Из толпы вышел человек в длинной, широкой одежде, похожей на украинскую свитку. На поясе у него болталась глиняная бутылочка с пробкой, что говорило о его принадлежности к сословию чернильницы. Он взял из руки боярина бумагу, и громко, поставленным голосом прочитал.
  - Жалую, боярину Медяному, ныне свободное место Ростокского воеводы, если прочтет сам. Ежели не прочтет, отправить его в ссылку в Воличь, за подстрекательство к бунту и мятежу. Подпись Двенадцатиградский князь, Витязь света и тьмы, барон Шон Терн, Федор Готлинг.
  Толпа зашумела, и, вдруг, начала расходится. Через пятнадцать минут, возле кремля остался только боярин Медяный, склонивший голову под грузом рухнувших надежд. Разговаривать с ним, у Федора не было ни желания, ни сил.
  
  Глава 2
  Но будут их любить и бояться...
  Осуществление власти
  
  Уставшие от долгого перехода войска, входили в город на третий день. Федор просто пришел в ужас от осознания того, сколько крови могло пролиться, если бы осада не была снята, а состоялся штурм. При одной мысли об этом, у него бегали по телу мурашки.
  Только абсолютный идиот, мог повести вооруженную, чем попало толпу, штурмовать стены, обороняемые профессиональными воинами и ястрегами. Или боярам была нужна большая кровь? Этого Федор еще не знал.
  Но, он понимал и другое, заговор имел место быть. И оставлять все, так как есть нельзя. Если сейчас не принять мер, то, как только он уедет, жизни Арлиты и Руета, не будут стоить и ломаного гроша.
  Три дня в затворничестве в кремле, тяжело дались всем. Три дня ожидания и постоянной готовности к любой подлости. Правда по просьбе рыцарей Арея, Ворон за это время, изложил свою героическую сагу на бумаге, и торжественно вручил магистру. Название он им предложил придумать самим. Рыцари, остались очень довольны. События те же - но подход!
  Тем не менее, в городе каждую ночь, что ни будь, горело. Пожары были видны с внешней стены кремля. Следовавшие теперь неотступно за Федором охранники, пояснили, что при отсутствии власти, в городе, повсеместно, идут грабежи и разбои. Если так будет долго продолжаться то через пару месяцев, от города останется один кремль.
  Но, все эти невеселые мысли меркли перед одним, с армией пришли друзья. С ними он уже прошел многое. Он снова увидит Сунильду с дочками и Нею, Данко Соля и сестричек Кэр, выпьет вина с Воличевским воеводой, хотя нет, он кажется уехал, сославшись на неотложные дела. В конце концов, он отдохнет, не беспокоясь о том, что среди ночи к нему могут заявиться убийцы. Этот ход он выиграл. Он еще немного поживет.
  А мимо шли и шли войска, вольные шлемы, проходя мимо ворот, поднимали руки с обнаженными мечами, отдавая салют, владыке. Двенадцатиградские ополченцы, тащили тяжелые пехотные щиты, гордо глядя на столицу княжества. Если бы не война, многим из них, никогда в жизни, не представилась бы возможность сюда попасть.
  Ястреги шли тремя небольшими колоннами, в своем нормальном обличии. Их предупредили, что горожан пугать незачем, будет еще время. Над войсками развивались флаги, они гордо шли по улицам. Они были победителями, их было много. Они прибыли сюда, для обеспечения безопасности своего владыки, и они сделают это. Им еще предстояло многое узнать и многому научиться.
  * * *
  Солдат разместили в казармах гарнизона, в которых располагались купеческие склады, ныне окончательно разграбленные. И в казармах городской стражи, которые постигла та же судьба. В город были назначены патрули, с четким указанием навести порядок. В каждый патруль входили двенадцатиградцы, вольные шлемы и ястреги.
  После чего, все друзья явились в кремль к князю.
  Федор встретил их, мрачнее тучи. Рассадил в полати, выставил стражу, приказал принести вина и легких закусок, и начал совет, на котором, в качестве полноправных членов, присутствовали Арлита, боярин Шило и Драк Корн. Федор еще не начал говорить, когда голос подала Арлита:
   Ты что, княже рассчитываешь возвысить свой род на мечах рыцарей Арея? Ты почто их магистра пригласил?
   Ну, пригласил я его по тому, что ему необходимо знать, что здесь происходит, а то будет как в том анекдоте... - начал говорить Федор. Но его прервал Драк Корн, встав со своего места, и показав Федору раскрытую ладонь. Этот жест мог означать только одно, не надо князь, я сам. Федор умолк.
   Уважаемая княжна, - начал магистр, - я присутствую здесь, по просьбе князя, как гость, и как глава соседней державы. Кроме того, я у него в неоплатном долгу, он спас жизнь многих, в том числе и мою. И честь, всех рыцарей Арея.
  Наша армия находится в дневном переходе от Ростока, и она готова к бою. Но, я приказал им стоять там и ждать приказа, ни один рыцарь не войдет в город, без прямого указания князя. Я друг, а не завоеватель.
   Коли так, простите магистр, - ответила Арлита, встав со стула и церемонно поклонившись магистру.
   Еще вопросы есть? - спросил Федор.
  Ни кто не шелохнулся.
   Тогда слушайте сюда, новостей много, а хороших ни одной.
  После этого, он изложил события, произошедшие в городе за последнюю неделю. Все присутствующие молча глядели на него, и слушали. Когда он закончил, в комнате повисла гнетущая тишина.
  Федор сам помолчал, а потом задал вопрос, ставший для него уже привычным:
   Что делать будем, бояре?
   Заговор нужно задушить. Поймать этого Медяного, да попытать, с заплечных дел мастерами. Кто подсказал, что шепнул, глядишь и на главного выйдем. - Начала горячиться младшая сестра Кэр.
   Да что искать, - ответил Шило, и так все ясно, это Парастен Прыщ, дядька Стаса. Он все и мутит, к власти рвется. Пока такое дело, надо его прикончить и дело с концом.
   Нет, ответил Ворон, его кончать нельзя, этого убьем, появится новый, а кто? Неизвестность хуже. Да и поддержка у бояр, у Прыща большая. Нельзя его убивать, ни как нельзя. Одного Стаса хватит.
   А где те отроки, что с ним были? - вдруг вспомнил Федор.
   В подвале сидят, - ответил Рантер. - Вообще за такие дела головы рубить, но ты у нас, как это, гунемист, вот сам и разбирайся.
   Не гунемист, а гуманист, - поправил его Федор, - хотя, зови как хочешь, только не гомосексуалистом, лады? Значит, сидят, и сколько их там всего?
   Сорок два.
   И сколько детей боярских.
   Все.
   Вот оно как, ну давайте так. Соберем бояр, чьи дети сидят в подполе, да их и спросим, что с их отродьем делать. Может и правда перевешать всех к лешевой матери?
   Вешать не надо, а мне в солдаты на пять лет, могу взять, - вдруг подал идею Драк Корн.
   Да хорошо бы, жаль, нет у вас прессы, четвертая власть, блин. - Вздохнул Федор.
   Чего нет, не понял Ворон, который в отличии от всех остальных, не боялся спрашивать.
   Ну, средств массовой информации, вроде телевизора, а читать ваш народец не умеет.
  - Ну, телевизора у нас нет, резонно заявил ворон, который повидал это чудо, когда Федор учил его видеть потоки стихийной магии. - А про грамоту ты зря, княже, много у нас людей ученых: купцы, приказчики, капитаны кораблей, да и горожане не мало, просто писцы пишут красиво да ладно, а читать многие умеют.
   Ты хочешь сказать, что я Медяного опозорил крепко.
   Крепко княже, даже мог и не ссылать, мало его теперь слушать будут.
   Хорошо, а книги вы печатаете где?
   Ну, так мастерские есть, почитай в каждом граде.
   То есть, если напечатать текст, и приклеить его на стене, то прочитают многие.
   Многие княже, а через два, три дня, знать будут все.
   Замечательно с этого и начнем. Так, что у нас по поводу детей боярских?
  Прозаседали всю вторую половину дня, решили: часть договора, касающуюся детей, напечатать на листах, и расклеить по городу, боярских сынов, что были со Стасом, старше шестнадцати лет, отдать на три года в орден, в солдаты. Магистр обещал присмотреть. И еще, не разгонять боярскую думу, а в пику ей учредить торговую конфедерацию.
  * * *
  Когда Федор вышел из комнаты, к нему подошел воин, и отдав салют доложил:
   Ваше сиятельство, в нижней приемной палати, вас ждут старшие жрецы пяти храмов.
   Давно ждут?
   Да уже пару страж.
   Почему не доложили сразу?
   Так было запрещено заходить.
  Федор вспомнил, что сам устанавливал этот запрет, забыв, что обстоятельства бывают фртсмажерными.
   Хорошо, а что, сами пришли?
   Так ты приказал, княже, - мы и доставили.
  Федор ужаснулся, он действительно просил пригласить глав храмов, но ПРИГЛАСИТЬ, а не доставить. Но, коли дело сделано, надо решать.
  - Веди, - довольно зло, бросил он.
  В комнате, куда он зашел, было душновато, кроме того, там, уже более четырех часов, находилось около двух десятков человек. Когда он вошел, все присутствующие встали. Как человек, переживший общественное состояние называемое перестройка, Федор с уважением относился к представителям религиозных концессий. По этому, начал он с извинений:
   Я прошу прощения уважаемые, - обратился он к присутствующим, - что заставил вас ждать. Это моя вина, но я не знал, что вы здесь, мне сообщили об этом только тогда, когда я освободился. Кроме того, я приказал пригласить вас, а не доставить, но простые вои не всегда верно понимают приказы.
  Конечно, он лукавил, за всеми делами последних дней, он просто забыл, что в этом мире есть религии. Но, столкновение с сейрами, научило его многому, и он, будучи сыном своего века, решил обратиться к ним. И вот теперь, глядя на стоящих перед ним людей. Он, вдруг, понял, что забыл о том, что религия является одной из руководящих и направляющих сил истории. Надо было срочно, что-то предпринимать, и Федора понесло.
  - Здесь очень душно, уважаемые, пройдемте в сад, там есть, где посидеть, и там нам никто не помешает. После этих слов он открыл дверь во внутренний сад замка, и сделал приглашающий жест рукой.
  Все дружно последовали за его приглашением. Сам того, не подозревая, Федор вел необычную игру. Не зная обычаев этого мира, тем более этого города, он оказывал жрецам высший знак уважения, которого они уже не видели очень давно.
  Когда гости вышли в сад, среди замковых слуг началась суета, и они, под руководством Ворона, выволокли на один из газонов большой шестиугольный стол и шесть кресел. Судя по роскошной отделке одного из кресел, оно предназначалось Федору, он кивком уточнил это у Ворона, и уселся, жестом предолгая остальным занять свои места. Сразу стало ясно, кто есть кто.
  Видимо обет бедности был не чужд и здешним религиозным канонам, Поскольку кресла за столом, заняли три человека не выделяющихся из толпы, по крайней мере, пышностью одеяния. Служители каждого храма встали за спинами своих глав. А главы расселись так, что перед каждым, на столе, был выложен шпоновый узор, в виде знака его храма, видимо, стол предназначался, для подобного рода встреч.
  И так, перед Федором сидели три мужчины, и две женщины, являющиеся главами местных храмов, все было сделано, и надо было начинать. Ворон зашептал ему на ухо, и Федор начал разговор с ритуальной фразы:
   С чем пожаловали гости дорогие, - начал он беседу.
  Видимо существовал веками выверенный порядок, по этому, первым заговорил старший жрец храма Ворожа.
   Мы пришли княже, высказать тебе благодарность за наведение порядка в городе. Мы думали, ты не сможешь этого сделать, но твои патрули, быстро очистили город от пришлых людей и бандитов. И нижайше просит тебя.
   О чем? - не понял Федор.
   Ястрегов нужно опять укротить, - не выдержал старший жрец храма Ярлата.
   Выдать нам Сунильду Морк Говор, как злостную ведьму.
   Вернуть в лоно храма Нею из Ростока...
  Они продолжали приводить требования, это было похоже на весьма жесткий ультиматум, который Федор слушал молча. Когда они выдохлись, Федор начал разгуливать, как ему казалось, ситуацию.
   Согласен, - сказал он, - но с одним условием.
   С каким? - спросила старшая жрица Леги, которая, как и старшая жрица Теи, до этого еще не произнесла ни одного слова.
   Каждому из вас, - он, по очереди ткнул пальцем, в сидящих перед ним мужчин, - отрубят обе ступни ног, обе кисти рук и отрежут языки. Но при этом оставят в прежних должностях, идет?
  Над столом повисла тишина.
   Ты хочешь сказать княже, - прервала молчание жрица Леги, что друзей не продаешь?
   Очень точно подмечено, - ответил Федор. - И еще запомните, я это выслушал, первый и последний раз. В следующий, необезсудъте, за одно упоминание об этих требованиях, прикажу посадить верхом, на шпиль храма.
   Теперь о наших отношениях. Я уважаю культы всех пяти богов, равно как и культ Арея и Уто. Но, не признаю сейров, и прочие новомодные и древние культы, особенно пропагандирующие человеческие жертвы. Режут только кур, на здоровье, но не в моем княжестве, режут людей, истребить всех, под корень. В борьбе с ними, можете рассчитывать на мою всестороннюю поддержку, как силовую, войсками, так и законодательную. Буду приветствовать сотрудничество на любом уровне, но не потерплю диктата. У меня все.
  Женщины и двое мужчин заулыбались, заулыбался и третий, но как-то кисло.
   Прости, княже, - сказала жрица Леги, - мы проверяли тебя. Никто не знает нового князя, вот и решили, выдвинуть условия, которые ты в принципе не приемлешь.
  Кое-кто из твоих предшественников, истинных Готлингов, жег храмы пяти богов и навязывал свою веру. Кое-кто убивал жрецов и сносил храмы, вообще отрицая наличие божественного начала. Ты же оказался мудр, оставив жителям Саромеи, самим разбираться со своей верой. Пусть так и будет. Чего ты от нас хотел?
   Хотел понимания, - начал успокаиваться Федор, которого сказанное жрицей, откровенно повергло в шок.
  Хотел найти с вами общий язык, и создать религиозный совет, при князе. Я понимаю, что дело это сложное, мнения расходятся, у каждого свое. Но кто кроме вас, лучше знает настроения и чаяния моего народа? Не заноситесь, конечно, я свой разум имею, но советы от вас, готов выслушать всегда, и учесть ваше мнение при принятии решений, тоже готов.
  Но условие будет таким, принимается все, только в том случае, если за столом сидят представители, как минимум, четырех разных богов, и их решение единодушно.
   Хитер, княже, - восхищенно сказал глава храма Ярлата. Но быть по сему. И первым встал с кресла.
   Быть по сему, - эхом отозвались остальные, вставая со своих кресел, и кладя кисти рук на шпоновые узоры, на поверхности стола.
   Быть по сему, - сказал Федор, вставая последним, и кладя руку на вырезанную перед ним восьмиконечную звезду, символ княжеской власти.
  После того как все расселись, вновь. Федор решил посвятить жрецов, в тонкости событий последних дней. И вот тут, его постиг настоящий шок.
  * * *
  Священники знали о нем больше, чем кто-либо. Когда он осведомился у служителей культа об источниках подобной осведомленности. Ему с улыбкой пояснили, что храмы пяти богов, имеют свою сеть осведомителей, хорошо организованную и засекреченную. Кроме того, у них есть и своя полиция, так называемые волочи. Они не делятся источниками информации с государственными структурами, но если выходят, на что-то не входящее в их компетенцию, но важное, то ....
  - Ясно, - сказал Федор, а свои осведомители у меня есть, или все с нуля?
  - А это княже, ты у своего начальника полиции узнай, - ответили ему, - он у тебя толковый.
  - И где был тот толковый, когда у моих родичей двери ломали? - Язвительно осведомился Федор.
  - А ты сам, себя на его место поставь, и спроси, сам бы полез? - с любезной улыбкой спросила жрица Леги. И Федор понял, что не полез бы.
  Так проговорили еще с полчаса, после чего гости попрощались, и вежливо отбыли восвояси. Федор решил, что настал час отдохнуть. Но, как часто бывает в подобных случаях, это оказалось проблематичным.
  В сад вошел Дан Соль, и встал по стойке смирно, повинно опустив голову.
  - Слышь Дан, что случилось, - не удержался от вопроса Федор.
  - Просить пришел, княже.
  - Ну, это мы мигом, излагай?
  - Да за Дира Медяного я пришел просить, как брат он мне княже, выросли вместе.
  - Ну, так я его в Воличь и сослал, погостит у тебя, попьет малость, грамоту подучит, ну а через годик другой, вернем друга твоего.
  - Да я не за того, княже, я за Дира, он в подвале у тебя сидит.
  - А что, отслужит три года, в ордене, солдатом. Воевать тут не с кем, вроде. Вернется, глядишь, в армии уму разуму научат.
  - Да не может он, у него жена на сносях, да и дышит он плохо, жаба вишь грудная, у него.
  - А чего же он со Стасом поперся! - не выдержал Федор. Когда мальца резать собирался, о жене и ребенке будущем, не думал?
  - А там половина тех, кто не по своей воле пошел, ты бы куда делся, если бы Стас с дружками к тебе в дом завалились, и тебя с собой взяли. Или не пошел бы, княже?
  - Так ему что, свидетелей побольше нужно было.
  - Да если бы, они тебя по началу, за блаженного не приняли, они бы тех свидетелей, под тралькарские копья и подставили. Вот тогда, все бояре были бы супротив тебя. А сейчас, что, все молчат, ждут, что решишь. Из всех основных боярских домов, у тебя заложники сидят.
  - Ага, а больных вроде твоего дружка много?
  - Да нет, пара еще найдется, только сидят они уж, седьмицу, как бы ни помер кто.
  - Лады, пошли, навестим детей боярских, а то я, честно говоря, про них забыл.
  
  Глава 3
  И справедливы они будут,
  И многие жизни спаут
  Ибо, такова будет судьба их...
  Княжий балаган
  
  - Вот ты, начальник разведки, и скажи мне, - пытал Федор Данко, проходя по гулким коридорам нижнего этажа дворца, - зачем молодые парни пошли ребенка резать?
  - Ты лучше спроси, княже, почему, два дня под стенами пропьянствовали, и не зарезали.
  - Как два дня? - не понял Федор.
  - Да так, а ты, что, не в курсе?
  - А ну, докладывай, это, кстати, входит в твои прямые обязанности.
  - А вот и не входит, - ответил Данко, - это обязанности начальника полиции, а не военной разведки.
  - Умный, блин, - опешил Федор и остановился.
  - Пошли назад, вызовем начальника полиции, и узнаем, как, кто и что. А то, не дай бог, указик подмахну, и пойдут в солдаты, вместо учебы, дети боярские.
  * * *
  Еще через два часа, когда за окном совсем стемнело, Федор перешел в свои личные апартаменты, расположенные на верхнем этаже здания. Привычная для ХХв., теснота, несла ощущение уюта, которое он, откровенно, уже забыл. Сидя в небольшой комнате с камином, он ожидал встречи с начальником полиции.
  Это был полный человек, с благородной сединой в волосах, одетый в короткий сюртук, обтягивающие панталоны, и невысокие, до середины щиколотки шнурованные ботинки. Вспомнив разнообразие одеяний жителей Деста, Федор посмотрел на него магическим взглядом. Но, ничего не изменилось, он действительно был одет так, как ходили в ХVIIIв., в Потемкинские, примерно, времена, не хватало только парика.
  - Присаживайтесь уважаемый, - сказал Федор, вдруг, вспомнив, что имени этого человека он не знает.
  Начальник полиции вежливо поблагодарил, и сел в кресло напротив Федора. Тот смотрел на него и молчал, откровенно не зная с чего начать разговор, и зачем он его позвал. Но через несколько секунд замешательство Федора кончилось, и он сказал:
  - Прежде всего, давайте познакомимся, итак, зовут меня Федор Готлинг, ныне исполняющий обязанности князя. - Человек молча, одними губами, улыбнулся, и низким голосом сказал:
  - Алвард Шило, Ваше сиятельство, только вы забыли упомянуть, что вы витязь света и тьмы, а это входит в обязательное представление, даже если вы опускаете все остальные титулы.
  - Извините батор, - ответил удивленный Федор, - я еще не достаточно изучил местный этикет.
  - Я понимаю, Ваше сиятельство, что вам было очень некогда, я в курсе ваших приключений и свершений. Но вы должны еще многое узнать. Например, то, что в Двенадцатиградии принято, нечто вроде вашей демократии, по этому, чиновник, даже весьма высокого ранга, не всегда, может быть дворянином.
  - Ну, во-первых, спасибо за информацию, во-вторых, это дело поправимое, - с улыбкой ответил Федор.
  - Не всегда, по нашим законам, дворянин имеет право возглавлять полицию или тайную службу, но должность это наследственная. Я не дворянин, а кроме начальника княжъей службы порядка, иных дворян в полиции быть не должно. Так, что возведя меня в дворянство, например, вы, попросту лишите меня работы.
  Они дружно посмеялись, и продолжили беседу:
  - Стало быть, теперь я знаю, что вы не родственник боярина Шило и почему вы не смогли помочь моей родне.
  Чиновник, молча, развел руками.
  - Бюрократические издержки, знаете ли.
  - Ну и ладно, я сам справился. Но что теперь с пленными делать. Лучшего советника, чем вы, мне не найти.
  - Да тут их отсортировать надо, Ваше сиятельство. Если бы они попали в мое ведомство, я был бы вынужден всех отпустить, а так.
  - Вот и давайте отсортируем.
  Алвард задумался, Федор терпеливо ждал.
  - Начнем с того, - нарушил молчание начальник полиции, - что Медяных надо отпустить сразу, всех, и Дира, и Буреслава.
  А, что, вы все так за них просите? - Удивился Федор.
  По тому и просим, что их было три брата. Очень влиятельные бояре были. Да когда Атир Прыщ к власти рвался, уж очень ему Фролгаст, старший из трех, мешал. Он и послал к нему племянничка. Тот всех братьев в город пригласил, напоил, да драку устроил. Вот только не ведает никто, сам он старшего порешил, или подкупил кого. Только в драке той боярина Фролгаста Медяного убили.
  Всех их нашли, кто дрался, да толку, пьяные все. С чего все началось, толком никто не помнит. А Стас с тех пор, кричал, что в неоплатном долгу перед братьями, да за собой везде таскал. Те вроде и против, да куда деться, малы еще.
  - Детей иметь, не малы, а послать боярского сына, так штаны мокрые.
  - А ты не по возрасту смотри, княже, а по политическому весу.
  - Так у тех, кто со Стасом таскался, его по определению быть не должно.
  - А я о чем.
  - А вот оно как, ну давай сюда обоих, встретим, винцом угостим, простим, пожурим, и отпустим восвояси. Поводов ненавидеть Прыщей у них более чем достаточно. Кстати, средний еще не уехал?
  - Нет, - улыбнулся начальник полиции, я его подзадержал.
  - Правильно, а чего он вообще в эту бучу полез?
  - Так брат в кремле, вот ему и наболтали, что убит он уже.
  - А неграмотен почему?
  - Он вырос в деревне. Они, Медяные, грудной жабой порченные, вот мать и отослала его в деревню. А там учителей нет.
  - А маги, что неужто бояр вылечить не смогли?
  - Значит не смогли, княже, - задумчиво ответил начальник полиции.
  - Ладно, - сказал Федор, дергая за ручку вызова слуг, - выпьем мы с вами винца, уважаемый Алвард Шило, пока этих бояр приведут. И они занялись этим увлекательным, во всех отношениях делом.
  * * *
  Когда из подвала привели Дира, благородные господа, только начали.
  Перед Федором стоял молодой человек, лет девятнадцати, двадцати. Его худоба, и позеленевшее лицо, говорили о долгой и непрекращающейся болезни, видимо, наследственной и хронической. Позеленевшая кожа, говорила о том, что болезнь обострилась, в условиях подземелья. Одет юноша был легко, в ярко зеленую шелковую тунику, спускавшуюся ниже колен, легкие шаровары, неизвестную Федору шнурованную кожаную обувь и коричневое мужское платье. То, что он мерз в подземелье, было ясно как день.
  Увидав такое, Федор откровенно пожалел боярского сына, а уже выпитое вино толкнуло на подвиги. Он, не задумываясь, перешел на магическое зрение и просто обомлел. Он перешел обратно и еще раз, нет, все на месте.
  - Сядьте, молодой человек, - сказал он, - выпейте вина, и помолчите.
  - И, что вы скажете, господин начальник полиции, у вас что, в полиции магов нет?
  - Нет, - ваше сиятельство, ответил Алвард, - нет.
  - Хорошо, а в городе, где есть великая колдовская школа, что, ни кто не может снять проклятие, тяготеющее над этой семьей?
  - Какого проклятия, княже?
  А Федор, вдруг, вспомнил:.
  - Вы маги, и должны знать. - Монотонно читал профессор Артун, опостылевшую за бог знает сколько лет, лекцию по курсу 'Основы магических преобразований'. Сам курс, считался старым, ненужным, и преподавался только в Южной школе. Тем не менее, на него тратили учебное время. Теперь Федор понял, что не зря.
  - Итак, - монотонно вещал профессор. - Как вы знаете, магия - есть способность индивида совершать действия и изменять предметы, не по свойствам физических усилий, а за счет усилий духовных.
  И где же наш индивид, берет духовную силу, для подобных свершений. Он, что по духу равен богу. То есть способен творить сам, творить, опираясь только на пространственный континуум.
  Нет, нет, нет, и еще раз нет! Всякий индивид, обращающийся к магии, только обращается к ней духовно. Магия, как гласит более позднее определение, есть способность человека, прибегать к существующим магическим силам, для совершения, или совершенствования, какого либо процесса.
  Но, в зависимости от того, что лежит в основе личности данного индивидуума, он получает, или не получает, результат. Отсюда деление на черную и белую магию. Мы практически не занимаемся темными вопросами, поскольку носители умений и навыков серьезной темной магии, были истреблены еще во времена Арейских войн. По этому, встретившись с настоящим темным проклятием, вы попросту не сможете его увидеть. И запомните, на будущее, вы не можете видеть все аспекты магии, если только, не имеете дара стихийного мага, но людей с таким даром, не рождалось уже лет триста.
  То есть, то, что сейчас видел перед собой Федор, серьезной темной магией, назвать было нельзя. А картинка была интересной.
  Создавалось впечатление, что прямо на плечах юноши сидит какая-то гадость. Темные щупальца не расползались по всей груди, они двигались и пульсировали, словно высасывая из юноши его силу. Он дернул за колокольчик и сказал прибежавшему слуге:
  - Батора Ворона и Дери Сунильду, попроси прийти ко мне срочно, только попроси, понял!
  Слуга удалился, а Федор задумался, глядя на молодого человека. Он понял, что спасти юношу можно, но, очень сложно. Без друзей он не справится. Они промолчали еще около часа. Но вот дверь открылась, и вошли друзья.
  * * *
  Когда все собрались Федор посмотрел на них, и кивнув на молодого Медяного спросил:
  - Ну, что скажете, гости дорогие, я один не управлюсь.
  Все уставились на юношу, Федору это напомнило медицинский консилиум. Смотрели долго и, молча. Молчание прервал сам Дир Медяный:
  - А почто вы смотрите на меня баторы, я что враг вам?
  Тут дверь открылась, и в комнату просочился, а не вошел, слуга, и зашептал что-то на ухо начальнику полиции.
  - Я так понял, второго привели? - угадал Федор.
  - Да, Ваше сиятельство.
  - Ну, так давайте его сюда.
  Когда ввели Буреслава, все присутствующие маги тяжело вздохнули. На плечах второго брата сидела такая же зверюга.
  - Заходи боярин, - улыбнулся Федор, - ссылку мы отменим, но грамоте тебя обучим, и бучим быстро, не обессудь. Есть у меня один метод.
  Теперь все смотрели на Федора. Он жестом предложил магам сесть, и спросил, обращаясь к братьям:
  - Давно ваша семья болеет этим недугом?
  - О чем ты, княже? - сурово спросил старший из братьев.
  - О грудной болезни вашей, - ответил Федор. - Как я понимаю, болеют ей только мужчины вашего рода, или женщины тоже?
  - Только мужчины, - глухо ответил младший.
  - Так, а еще родственники мужеского полу имеются?
  - Нет, княже, мы двое остались.
  - Ну, тогда подождите, добры молодцы, нам с магами поболтать надо.
  - И, что будем делать, уважаемые, дадим угаснуть роду боярскому?....
  После короткого совещания, от которого у присутствующих, не магов, волосы стали дыбом, Сунильда начала опрос.
  Выяснилось, что род болен уже пятое поколение, доживают лет до тридцати, а потом..... Рождены оба брата примерно в один месяц, камнем оберегом, Нея назвала изумруд.
  - Дорогой камешек, ну да бояре у нас люди богатые, нужные, пожертвуй Сунильдушка, потом вернут.
  С этими словами Федор протянул руку ладонью вверх. Он давно приметил на посохе у новоиспеченной дери, изумрудную подвеску, на серебряной цепочке. Придумать лучшее было сложно. Как укрощать таких монстров он не знал, но, попробовать стоило, опыт имелся, кроме того, были идеи.
  - Ну, держите их родимых, - сказал он, и перешел на магическое зрение. Порождения тьмы не имели глаз, и видимо, выполняли роль паразитов, на теле человека. Федор решил, что, если на каждом человеке по одному паразиту, значит, они живут по принципу, выживает сильнейший. Не такой уж необычный принцип, и в природе и у людей.
  Оставалось непонятным, как паразиты на братьях не передрались, почему они не переходили на других людей, или они были разумны?
  Медленно, он поднес руку к плечу одного из братьев, и начал не спеша, тянуть из него энергию, на себя. Паразит зашевелился, забеспокоился, освободил несколько щупалец, и направил их в сторону руки Федора. Лекарь быстро убрал руку, паразит успокоился.
  Федор пришел в нормальное состояние, и казал:
  - Дайте еще винца, посадите их рядом плечом к плечу, на расстоянии ладони, привяжите к стульям, и держите. Дайте вина и мне, а магов приглашаю посмотреть цирк, если получится.
  После этого он опорожнил кубок красного вина, перешел на магическое зрение, и протянул руки к сидящим братьям.
  Потянув энергию с обоих, он даже удивился, казалось, что братья вообще не имеют никакой защиты, против всякого рода энергетических паразитов. А эти просто обнаглели. Но, почувствовав, что кто-то тянет энергию с их тел, они освободили по нескольку щупалец и энергично начали изучать ситуацию. Федор потянул руки на себя, поднял вверх, и перекрестил, щупальца разных паразитов встретились. Федор перестал тянуть, и сделал шаг назад.
  Цирк получился. Существуя на праве сильного, оба паразита, не терпели соперников. А их находить они умели, кроме того, разума у них было не много, если был вообще. Драка получилась, не на жизнь, а на смерть, до последнего, получилась драка. Когда основная масса обоих паразитов оказалась между братьями, Федор схватил одного из братьев за противоположное плече и потянул в сторону. Ворон проделал ту же операцию со вторым братом.
  Магические паразиты упали на пол с таким стоном, словно были материальны. Но в дело вмешалась, не принимавшая до этого участия в действии, Сунильда. Где она взяла огонь, бог весть, но, полыхнуло так, что Федор, аж вздрогнул. Паразиты пропали, словно их никогда не было.
  Раньше всех пришедший в себя Федор, посмотрел на начальника полиции, который не видел происходящего магическим зрением, но сидел с белым лицом. Видимо визуальные внешние эффекты были еще те. И хриплым голосом попросил:
  - Налей всем, и побольше.
  Пришедший в себя Ворон присосался к кубку так, словно от этого зависела его жизнь, и выпил его до дна, за мгновение ока. Сунильда проделала то же самое. Последним пил Федор, но и ему не удалось сохранить приличия. Едва вино коснулось горла, он понял, что остановиться уже не сможет. Он осушил, примерно полулитровый кубок, в три глотка, и полегчало, сразу.
  Он тяжело сел в кресло, и уставился на братьев Медяных, красными от напряжения глазами. А братья, судя по всему, чувствовали себя совсем не плохо, хорошо они себя чувствовали, даже очень. Видимо их смущало только то, что на них в упор глядят князь и два мага. Щеки братьев покраснели, стало заметно, что кислород свободно пошел из легких в кровь, глаза заблестели, и они, молча, преданными глазами, смотрели на князя.
  - Жалко, таким хорошим ребятам, башки рубить, - глухо сказала в наступившей тишине Сунильда.
  - Почему? - честно удивился Федор.
  - А ты, княже, не понял, - присоединился к Сунильде Ворон.
  - Нет.
  - Они родня тебе, княже, кровная родня, близкая, и на стол Ростокский права имеют. Иначе ты бы их так просто не выручил. Эти проклятия, они тебя за их ребенка приняли, вот и пошли к тебе. Почудил князь Ингвар, дед Руета, стало быть. Вот тебе еще родичи, только как от них избавиться.
  - Ну, а другим способом, это доказать можно? - задумчиво спросил Федор.
  - Другим, наверное, нет, - ответил за всех начальник полиции.
  - А раз генетического анализа у вас нет, то и нечего беспокоиться, - отрезал Федор. - Дело такое, что его доказать еще надо. Они не докажут, а мы и не скажем, дураков нет?
  - Нет.
  - А боярина Буреслава Медяного, мы назначим Ростокским воеводой, правда плясать ему придется под дудку Алварда Шило не боярина, а начальника полиции. Он у нас человек умный, а под умным началом, да еще и тайным, и походить не грех. Верно, я говорю, Ворон?
  - Только пущай сперва читать обучится, - степенно ответил тот. С улыбкой глядя на главного полицейского Ростока, который с ужасом взирал на князя, понимая, что занесло его так высоко, что падать уже некуда, костей не соберешь.
  - Да это не долго, мы его как Антоша управляющего вмиг обучим.
  Ворон и Сунильда дружно захохотали, остальные присутствующие удивленно уставились на них.
  - Ты у нас Буреслав женат или нет? - спросил Федор старшего Медяного.
  - Вдов, - опустил голову боярин.
  - А второй раз, присмотрел кого?
  - Да присмотрел, из бояр Сторных девку выбрал, хороша, да умна, - вмешался начальник полиции, бедна правда, но, родовита - Любавой кличут.
  - А грамотна та Любава?
  - Грамотна.
  - Стыдно боярин, умнее себя девку брать, - попенял Буреславу Федор.
  - Слышь советничек, букварь да книжку подходящую найдешь? Да чтоб книжка без картинок была.
  - Найду, - улыбнулся Ворон.
  - Значит так, девку едем сватать, чай князю не откажут, а потом на три недели в кремле запрем, пусть грамоте учит. Пока не научит свадьбе не бывать.
  - Так куда сватать, у нее брат в кремле сидит.
  - А он что, в семье за старшего?
  - Так, по тому его Стас и таскал с собой.
  - Еще один невольник боярина Шило?
  - Ну, давай так, накрывай стол, чую без пьянки не обойдется, и давай сюда этих подневольных сынов боярских, с новостями познакомим. А, у кого грех на душе, те пускай посидят еще, ты Алвард Шило знаешь, кого выпускать, вот и займись. А у меня на сегодня все, могу только пить.
  * * *
  Пить в Ростоке не умели, а учить Федор не собирался. Но девку, сосватали, или сговорил, как здесь назывался процесс сватовства, при отсутствии невесты. Сначала Сторный заартачился, но когда узнал, что сватается к его сестре, почти Ростокский воевода, да еще князя Готлинга сватом заслал. Согласие дал, на том и порешили. Повод для пира был о-го-го, так, что сели за столы.
  Под утро, детей боярских, за исключением десятка, развезли по домам, хмельных и веселых. Они сами были рады, что ушли целыми, да еще из-за княжьего стола. Поскольку за то, как они попались на таком деле, не сносить бы голов, при другом князе.
  Утром в его палаты пришел Ворон, и уселся в кресло, сурово глядя на князя.
  - Что случилось советничек? - спросил мага Федор.
  - Ты помнишь, что вчера детям боярским наобещал? - сурово спросил тот.
  - Что?
  - Обещал из них команду создать, для охраны Руета и его матери.
  - И все?
  - Да они их порешат, как только ты уедешь!
  - Ну, во-первых, - не сносить им тогда голов, а во-вторых, - кто сказал, что Готлингов будут охранять именно они.
  - Ты.
  - Чудак ты право, не будут они охранять Готлингов, по-настоящему. Почетный караул, на приемах, это да. Форму им сошьем красивую, палаши закажем, строем ходить научим, да не как ни будь, а красиво.
  Будет у нас рота почетного караула, которая будет стоять везде, но, конкретно никого охранять не будет. Для этого, мои спецушники есть.
  - Хитер княже, - уставился на Федора Ворон - ох, хитер. Это они будут перед девками красоваться, героев из себя строить, а на деле пшик, ни кто, только и умеют, что ходить красиво.
  - Ну, примерно так.
  - Поймут скоро.
  - Некогда им понимать будет, мы к ним таких сержантов приставим, небо в овчинку покажется. Ты думаешь ходить красиво строем, это так просто, не питай иллюзий маг, они проклянут тот день, когда согласились на это. А в роту мы будем принимать только боярских детей. Служить там будет ох как почетно, и очень тяжело.
  Да вот, надо моих спецушников позвать, давненько для них дела не было.
  - Да тут, - замялся Ворон, - как ты говоришь, засада, с твоими, спецушниками.
  - Это как?
  - Да так, новый плечевой знак у них появился, не видали еще такого. Не Готлингам они служат, а не поймешь кому.
  - Так, давай сюда командиров, разбираться будем, кому они еще присягали, - решил Федор.
  Корист и Асторн прибыли быстро. Они находились в городе, и были размещены в казармах кремля. Федор даже не успел, как следует одеться, поэтому встретил подчиненных в шелковом халате. Они вошли, строевым шагом, и встали на вытяжку в центре комнаты. Князь мрачно посмотрел на вошедших, и жестом предложил сесть. Когда офицеры сели в кресла у камина, он сел напротив них, и коротко сказал:
  - Рассказывайте.
  - Вои скупо, но полно, доложили о проведенных ими операциях. В другое время, Федор за них только порадовался, но сейчас было не до того.
  - Что произошло с наплечными знаками ваших воев? - напрямую спросил он.
  Оба офицера опустили головы.
  - Быстрее и проще, - проговорил Федор, стиснув зубы.
  Корист молча, откинул клапан рубахи. На его плече красовался тот самый новый знак, о котором говорил Ворон. В кругу, на фоне шлема, красовался кулак, направленный на смотрящего. Все остальное было так же, как у любого вольного шлема, присягнувшего Федору.
  - Тьфу, ты блин, напугал старый! - чертыхнулся Федор. - Я думал, вы кому еще присягу принесли, а тут просто вас сила по родам войск разнесла.
  - Чего, разнесла, - не понял Асторн.
  - Знак вам сила поставила, что вы не просто вои, а лучшие вои! Ясно!
  - Ясно! - хором рявкнули офицеры, вскакивая с кресел.
  - И много у вас таких кулаков наберется?
  - У нас все, да по войскам еще сотня.
  - Вот и забирайте эту сотню себе, я указик подмахну. Но задача у вас теперь другой будет, не менее тяжелой, так что ребята, не расслабляться.
  Оба офицера внимательно посмотрели на князя.
  - Слушай задачу, - прокомментировал он. - Охрана моих родственников, Руета и Арлиты Готлинг. Слишком много желающих им кишки выпустить, а на вас я надеюсь, вы показали, что многое можете. Теперь о людях.
  И завертелось: создание учебного центра, вне, городских стен, деньги выдели. Переодеть всю вольницу, деньги выдели, расселить с боярской когортой, - опять. В общем, развели Федора на пятьсот золотых. Но Федор остался доволен, командиры знали нужды своих людей. По крайней мере, он надеялся на это. Теперь он мог отдохнуть, просто поваляться с утра в постели. Если бы, все было так легко и просто, он бы был счастлив.
  * * *
  Следующим, явившимся к нему, в это утро, посетителем, после того как ушел Ворон, был начальник полиции. Он прошел в комнату, сразу после дежурного ястрега, доложившего о приходе гостя. Лицо его было взволнованным, за ночь, явно что-то произошло.
  - Что у вас, - с тоской спросил Федор.
  - Мы получили эффект обратный ожидаемому, княже. Эти придурки, приняли за признак слабости, то, что мы отпустили отроков.
  - Что всех?
  - Нет не всех, но теперь родители, требуют, чтобы всех отпустили.
  - Так, давай сюда этих родителей, они что, в кремль пришли?
  - Нет, они бунтуют народ на улицах.
  - Ага, крови бояре захотели, будет им кровь, только не та, которой хотят.
  - Казнить ублюдков?
  - Нет, мы обещали их магистру ордена, в солдаты, туда и отправим. А сейчас скажи, где народ собирается?
  - На вечевой площади.
  - Много собралось?
  - Да много уже, они ж в вечевой колокол звонят.
  - После того как это кончится, колокол вечевой, перетащить на площадь перед кремлем, что бы, не звонил кто попало. Они в прошлый раз здесь пожгли все, вот пусть купцы, там, где нынче вечевая площадь и строятся.
  - Так оно, до воеводы Шило, так и было.
  - Вот пусть и будет, как было, а сейчас так, ту площадь можно перекрыть.
  - Да, на нее только три улицы выходят.
  - Значит так, один проход займут тролькары, в полной боевой, другой вольные шлемы, они еще здесь друзей не имеют. А третий, тот, что ведет к кремлю, двенадцатиградская пехота и твои люди.
  - Да маловато у меня людей.
  - Зато, знают всех в лицо, ты дальше слушай. Пусть пехота перекрывает, а твои пусть сзади стоят им еще приказы будут.
  - Но двенадцатиградцы своих знакомцев отпускать будут, - попытался возразить Шило.
  - Это входит в их задачу, выполняйте, когда окружите площадь сообщите.
  Как только за полицмейстером захлопнулась дверь, Федор вызвал командиров и отдал соответствующие распоряжения.
  Через два часа, на доклад к Федору прибыли начальник полиции и войсковые командиры, принимавшие участие в усмирении толпы.
  - Что скажете, много народу на площади? - спросил Федор, нервно расхаживая по кабинету.
  - Да битком, ваше сиятельство, доложил воевода вольных шлемов Дорс Соль.
  - И мужики на солдат не кидаются?
  - У него покидаешься, улыбнулся воевода Соль, кивая на командира тролькарского кона.
  - А что? - насторожился Федор, - кого убили.
  - Да никого, - бодро ответил яст, просто, когда они совсем разбушевались, над ними пролетели гарпии, низко так, крыльями проветрили. Ну, они и поняли, что за чужими спинами не спрячешься, вот и утихли.
  - А гарпий он, на стенах и крышах рассадил, все стоят тихо, ждут приказа, княже. - Заговорил, широко улыбаясь, начальник полиции.
  - Слушай приказ, - начал Федор - Даенадцатиградцы, должны каждые пять минут, брать из толпы четверых человек, и отпускать. Твои люди должны проконтролировать, что бы среди тех, кого отпускают, мятежных бояр и их холопов не было. Пусть сидят на площади, когда останутся одни бояре и их приспешники, проводите их в кремль, а то подвалы пустоваты. А через недельку, когда все уляжется, мы с ними и побеседуем.
  Да и еще, полиция, у тебя уличные музыканты есть?
  - В каком смысле? - не понял Федора Алвард Шило.
  - Ну, которые веселят народ на площадях и в кабаках, да такие, чтоб аж за душу брало.
  - Ну, сидит в тюрьме десяток, из тех, что пьяные дрались, или пели чего непотребное. Таких в Ростоке, всегда навалом.
  - Вот, по медной монете из казны, на опохмел, и на площадь, а то народ у тебя там 'Марсельезу' запоет, от скуки.
  - Чего запоет?
  - Так, пусть лучше похабщину поют, все не так опасно. А вина на площадь не давать, и отпускать, отпускать. Фильтруйте базар, судари мои, жить будет легче.
  - Чего базар?
  - Не обращайте внимания, почтенный, мы еще с вами долго работать будем, все узнаете, ко всему привыкните, а сейчас исполнять, живо!
  * * *
  Вечером к Федору вновь явился Ворон, он вошел, сел у камина, протянув руки к пламени. Ночами в Ростоке бывало зябко, сказывалась близость моря, с которого именно сейчас, дул сильный и холодный ветер. Маг поднял на Федора глаза, в которых вместо вселенской печали, от бестолковости ученика, которую ожидал узреть Федор, горели искорки смеха, и сказал, явно сдерживаясь:
  - Ну, что за князь у нас такой, опять бунт в балаган превратил. Ну, нет бы, побить кого, повесить там, четвертовать публично, в конце концов. Он народное гуляние устроил, люд с площади уходить не хотел. Пехота бунтовщиков, пинками выгоняла. Это, уже не в какие ворота.
  - Бояр взяли, - сурово спросил Федор.
  - Да их всех еще до темноты выдали, сами горожане и выдали. Поуспокоился народ, на гарпий глядя, а как пришли музыканты, да сказали, что до утра, по твоему приказу тут играть будут, так бояр и сдали. Их ясты увели, и охрану сняли, сейчас там купцы вино продают. В общем, не вышло бунта.
  - Ну, тогда пресечем дальнейшее на корню, собирай на завтра думу, советничек.
  - О чем думать будем, княже?
  - Да как всегда, о бабах да о детях.
  Глава 4
  Политическая победа
  и ее последствия
  
  Дума собралась на следующий день с утра. Федор еще не видел, столь представительного собрания, в этом мире. Оказывается в нее входили представители всех религиозных концессий. Представители храмов, сидели на почетных местах, напортив князя. В остальном, все происходящее, напоминало фильм, 'Петр I'. Бояре в высоких меховых шапках, опять предки, подумал Федор, не могли придумать другого опознавательного знака, восседали на лавках, у стен комнаты. Для священников стоял отдельный стол с клятвенными знаками. Правда, на лавках по бокам комнаты, было несколько пустых мест, видимо места занимали не хаотически, а по росту ранжиру и жиру.
  Место князя находилось у восходной стены, на возвышении, рядом стоял пустой стол, с руной Стеоны в центре.
  Федор вошел в комнату, через единственную дверь, прошел до своего места и, молча, сел. Обведя взглядом зал, он посмотрел на пустое место за Стеонским столом, и спросил.
  - А представителей Стеоны, почему нет, они, что и совет князю дать не хотят, раз уж в войне не помогли, то хоть здесь от них толк будет?
  - Не прейдут они, княже, они тебя князем не признали, - ответил кто-то из сидящих у стены.
  - Вот как, - удивился Федор, - значит, южные признали, а северные нет, или они в одну дудку с магистром, Валреном Борнгом дуют?
  - Да вроде того.
  - Ладно, почтенные, я вас по другому поводу собрал, - заговорил Федор.
  - Мне стало известно, про плетущиеся здесь интриги. Я считаю, что борьба за власть в Ростоке закончилась. Теперь буду действовать другими методами. Два бунта за две седмицы это слишком, и выведет из терпения кого угодно. Так что, и кровь и огонь вам будут, будут, только шелохнитесь еще. А чтобы мои слова не канули в лету, то есть не были пустым звуком. Я спрашиваю вас: что будем делать с детьми боярскими, пытавшимися убить юного князя Руета и его мать?
  Все присутствующие напряженно молчали, ни кто ничего не предлагал. Тишину вновь нарушил Федор:
  - А что будем делать с теми, кто пытался бунт поднять, после того, как я многих отпустил?
  Тишина стала еще более гнетущей. Но вот кто-то посмелее, произнес:
  - Да отпустил бы ты всех, княже, мы их сами поучим.
  - А потом я уеду, и они под предводительством этих, - и Федор указал большим пальцем вниз. Намекая на тех, кто сидит в подвале. - Поднимут бунт, вы за детьми, зарежете Руета и Арлиту. И радостно будете рвать друг, другу глотки, выясняя кто, будет править этим княжеством. В виду отсутствия светлого витязя, да?
  Ну, так и что, делать будем бояре?
  В палати снова повисло молчание.
  - Решал бы ты сам княже - сказал один из думных бояр.
  - Встань, кто сказал, - сурово проговорил Федор.
  - Опираясь на посох, с лавки поднялся седой мужчина, лет пятидесяти с лишним.
  - Ты кто? - спросил Федор, и вдруг добавил, - прости уважаемый, я еще вас в лицо не знаю, чай первый раз видимся.
  - Я боярин Кожака, отец непутевого Петрухи, что в подвале у тебя сидит.
  - Значит, если я его на стене кремля вывешу, в назидание другим, злейшим моим врагом будешь?
  - Буду княже, он у меня один, - честно ответил боярин.
  - Тогда слушай мое решение, боярин Кожака. Петруху, твоего, вместе с теми молодыми, что у княжьих ворот пойманы, на три года в солдаты, в орден. Пусть уму разуму поучатся, далеко от мамки да папки. Да к дисциплине попривыкнет. Магистр их в замковой охране оставит, сидеть будут в безопасности, но, промуштруют от души. А когда домой прейдут, вот тогда, сами и поучите.
  - Спасибо, княже, - склонил голову боярин, - думал в ногах у тебя валяться придется, чтоб единственному сыну, голову не сек.
  - Вот, ты боярин понимаешь, почему мне Рует с матерью дороги. - Грустно сказал Федор, - ладно, с этим решено, а что со старшими делать? Их чай дома вожжами не поучишь, чай не девки.
  Дружный смех, заставил улыбнуться и Федора, только улыбка получилась кривой. Когда эмоции утихли, он сказал:
  - Только учтите бояре, как скажете, так и сделаю. Серьезно подумайте, бояре, прежде чем решить их судьбу. С вас и спрос, потом, будет.
  * * *
  Присутствующие в палати зашумели, и вдруг, от бояр раздался голос:
  - Нам бы, и самим неплохо знать, Готлинг ты, или самозванец.
  - Вот это дело, этим мы и займемся, - радостно ответил Федор.
  Радостно, по тому, что он ждал этого вопроса. Уже не первый раз, на памяти даже этого поколения, появлялись лжеготлинги. Доказательства были нужны, и Федор их собрал. По тому он встал со своего места и объявил:
  - Я схожу с этого места, и сидеть мне на нем или нет, решите вы, здесь и сейчас. Но, сперва, вы выслушаете людей, которых вы знаете. Будете слушать, или нет?
  - Будем, - зашумели бояре.
  - Ну, тогда, начнем, с небезызвестной вам, Арлиты Готлинг.
  Все замолчали, когда в зал, плавной походкой, уверенной в себе женщины, вошла двенадцатиградская княгиня. Подойдя к постаменту кресла, она поднялась на одну, из трех, ступеней, оказавшись на голову выше всех присутствующих, и заговорила:
  - Когда боярин Стас Прыщ, стал приемником моего мужа, став Витязем света, мне не могло даже в голову прейти, что произойдет дальше. Но не мне вам объяснять, сами все знаете. Безнадежное положение, рождает отчаянные поступки. Одним из таких поступков, стала отправка экспедиции к Воротам Моргоза...
  При этих словах, присутствующие неодобрительно зашумели, а княжна продолжала:
  - В экспедицию входили: десяток проверенных воинов, от боярина Шило и моих телохранителей, и изгнанный Стеонский маг, по имени Ворон... - Ответом ей стала глухая напряженная тишина....
  Когда княгиня закончила свое изложение событий, которое сильно отличалось от того как это себе представлял Федор, наступила очередь Ворона. Тот не стал взбираться на лестницу перед троном, он подошел к трону и встав к нему спиной, лицом к собранию, начал свой рассказ.
  Федор и раньше знал, что его друг не чужд поэтического слога, но, то, что рассказывал Ворон, было просто изложением скандинавского мифа, не иначе. Но потом, до Федора дошло, что выпускник, бывший, как выяснилось преподаватель Стеоны, не скальдом быть не мог. По этому, он сам решил послушать, и заслушался.
  Не все было так, как излагал хитрый рассказчик, но в целом верно. А он рассказывал, указывая на события и случаи, о которых Федор и забыл. Когда он рассказал про коньячную реку, среди слушателей возник хохот, а когда повествовал о побеге из Южной Стеоны, присутствующие просто затаили дыхание.
  Федор отвлекся, когда кто-то аккуратно похлопал его по плечу. Повернув голову, он увидел улыбающегося Рантера, в костюме слуги, подающего ему поднос уставленный кубками с вином. Удивленный Федор автоматически взял кубок, а Рантер снова улыбнулся и побежал дальше по залу. Теперь князь обвел взглядом помещение. Зрелище, которое он увидел, было живописным, и в его понимании, забавным. Бояре сидели просто завороженные рассказом Ворона, который уже повествовал о пропаже Федора, и о том, как шли по его следу, до самой ледяной долины. А возле бояр, стояли свободные ясты, вежливо предлагая слушателям кубки с вином.
  Может быть, в Соромее привыкли к ястрегам как к рабам. Но эти рабами не были, они могли разорвать на месте, при малейшей попытке возразить или усомниться, в правдивости рассказчика. Но они стояли и улыбались, Федор улыбнулся им в ответ, и продолжил слушать рассказ.
  Слушал о том, как он расколдовывал замороженного магистра Южной Стеоны, и организовывал переворот в долине льда. Как несся на, созданном им из обломков саней, ледяном буере, который Ворон назвал ледовой ладьей, среди лопающихся льдов. И как на последнем усилии перевалил край долины и грохнулся в болото. Не упустил рассказчик и мужика всезнайку, и выезд великого князя с поля битвы, вызвав у бояр дружный приступ хохота.
  Рассказчику тоже дали большой кубок с вином, и он громко отхлебывал из него, выдерживая паузы в нужных местах. Как понял Федор, публично врать, Ворон был великий мастер.
  - Княже, уже обед давно прошел, боярскую думу кормить надо, перемрут бояре с голоду. Как у них в животах урчит, аж за стенами кремля слыхать. - Услышал Федор тихий шепот. Он стряхнул очарование рассказа и повернул голову, рядом стояла Сунильда.
  - Что по домам распускать?
  - Нет, здесь покормим, ты Ворона останови, а то он их голодом уморит.
  - Не стоит пусть на одном дыхании слушают, а вы тихонько тащите сюда столы, пусть бояре силы подкрепят.
  Так и сделали, бояре, увидав столы, оживились, а когда на них стали ставить закуски, просто начали брать и есть, никого ни о чем не спрашивая. Федор тоже основательно поел.
  А Ворон уже вещал героической стойкости двенадцатиградской пехоты, сумевшей остановить в чистом поле, несущийся конный клин рыцарей Арея. Он называл имена героев, рассказывал кто, что делал, думал и как себя вел. Затем он перешел на магов, описывая только то, что, по его мнению, мог видеть внешний наблюдатель, тактично не касаясь реальных вопросов битвы.
  Затем была повесть о Дыминском купчие Портке, и княжьем коне. Рассказ о второй армии рыцарей Арея, преданной своим магистром. Но тут уж Ворон совсем заврался, и Федор хотел вставить свое слово. Но когда он уже набрал в грудь воздуха, его остановила Сунильда, положив руку на плече и отрицательно покачав головой. И он решил смолчать.
  Кончил Ворон еще через пару часов, когда на улице уже сгустились сумерки, и в палати зажгли свечи. Кончил рассказом о последнем бунте, который привел очень точно. Вселяя в слушателей надежду, что если так точно, излагаются известные события, то все остальное, чистая, правда.
  Когда рассказчик умолк, в полати повисла настоящая тишина, которую нарушил боярин Кожака. Он, тяжело встал, опираясь на посох и произнес:
  - Не вижу причин, не признать этого человека Призванным, я признаю его новым Готлингом, законным князем Двенадцатиградия.
  Следом за ним, стали вставать остальные. Здесь не поднимали рук, здесь вставали сами. Под конец голосования сидело трое, все трое бояре из рода Прыщи.
  Князь был избран, теперь избран законно. Если раньше он мог занять любой другой стол, то есть княжить в любом из городов княжества. То теперь, все другие права, на Ростокский стол, отныне стали пустым звуком.
  Федор вошел на постамент, с него низко, в пояс поклонился боярам, и сказал ритуальную фразу:
  - Спасибо люди добрые, обещаю не чинить вам зла, и защищать вас от всякого лиха.
  Пять представителей храмов встали, возложив руки на клятвенные знаки, и хором произнесли:
  - Да будет так!
  Оставалось непонятным только одно, что скажет Стеона....
  * * *
  А потом был пир. Бояре так и не ушли до утра. Они произносили здравницы и тосты, в честь нового князя. Понимая, что все уже позади, борьба за власть окончена, князь законен и силен. По этому случаю объявили политическую амнистию. И Федор отпустил и бояр и детей их, без наказания и выкупа. Решив про себя, пусть у рыцарей поучатся, не в солдатах а в заложниках посидят, не будет их в Ростоке, все уедут по обмену, а пока пусть радуются, что живы.
  * * *
  Утром Федор мучительно вспоминал, чем, по мнению врачей его мира, хронический алкоголизм, отличается от бытового пьянства. Не то, чтобы было состояние всеобщего похмелья организма, нет, просто чувствовал он себя не важно. Он дал себе зарок, в следующий раз, сослаться на болезнь, и отказаться от пьянки. Тем более что, дел у него....
  Первый, кого он попросил прийти с утра, был начальник полиции. Его он встретил сидя в кресле, одетым в соответствии с его пониманием момента, не по походному, но и не по домашнему, он был одет на выход а халат висел на спинке стула. Ястреги, по его приказу, слуг не пустили. Федор еще откровенно испугался, когда на пиру, Сунильда сообщила ему, что его теперь, будут одевать, три специально нанятые девицы. Этот интим, он, пока, оставил за собой.
  Алвард Шило, вошел без доклада, как-то странно вытянувшись в струнку. Федор сильно удивился, глядя на изменения, произошедшие с этим человеком. Он был одет в парадный, зеленый костюм, со стоячим шитым золотом воротником и кучей блестящих пуговиц, белые панталоны и черные сапоги до колен. На груди, старшего полицейского княжества было несколько орденов, представлявших собой, различные варианты восьмиконечных звезд.
  Чуть-чуть подумав, что было несложно даже в таком состоянии, Федор все понял, и тяжко вздохнув, сказал:
  - А бога ради, я понимаю, что до событий произошедших вчера, вы приходили по моей просьбе, а теперь восприняли ее как приказ. Успокойтесь, приказы я отдаю иначе, вы же знаете это.
  - Власть меняет людей, Ваше сиятельство, - вежливо напомнил начальник полиции.
  - Власть меняет идиотов, - резко ответил Федор, - или людей, всю жизнь к ней стремящихся. А я осознаю ее изнанку, - власть, это, прежде всего ответственность, ответственность перед людьми, которые ее тебе вручили. А без вас, я эту власть осуществить не сумею, так что расслабьтесь, перед вами отнюдь не дорвавшийся до власти боярский недоросль, а надеюсь, человек серьезный. Сядьте в кресло, мне надо с вами поговорить, отдавать приказы нужно тогда, когда действительно знаешь больше других.
  - Докладывайте как обстановка, да, возле камина кувшин с вином, вам расслабиться, а мне прийти в себя, после боярских пря-здря-влямс.
  Начальник полиции хмыкнул, и протянул Федору серебряный кубок, с красным вином, сдобренным специями.
  - И как мой народ, отреагировал на решение боярской думы?
  - Весело, княже.
  - Весело, в каком смысле? - не понял Федор.
  - Ну, по всем кабакам и рынкам о тебе песни поют.
  - Похабные?
  - Да нет, княже, чего стоит, например, 'Сказ о Дыминском купце Портке, князе Готлинге и княжьем коне' или 'Сказ о князе Готлинге наглом мужике и Золотой лодке'. У ястрегов память хорошая, да и бояре руку приложили. Так, что государь, человек ты нынче в Ростоке популярный. Больше бунтов не будет, дураков нет.
  - Так, а прекратить это можно?
  - Что прекратить, княже?
  - Да песнопения эти.
  - А зачем, дума оправдывается, такого князя на стол посадить не грех, народ уважением проникается, все правильно.
  - Ага, ты еще про меня анекдоты пусти.
  - Что?
  - Ну, короткие смешные рассказы, где наш хороший. А враг дурак.
  - Это как?
  И Федор рассказал начальнику полиции классический анекдот, начинающийся словами, - Вернулся из похода рыцарь...
  Когда Алвард Шило отсмеялся, он, весело глядя на князя, сказал:
  - А хорошая мысль, надо отдать приказ паре-тройке песцов, пусть займутся.
  - И не вздумай, Геббельс ты мой доморощенный, ты мне скажи, вот где сейчас Ворон?
  - Врорн с дери Сунильдой и Магистром Борнгом уехали в Стеону, вступать в права.
  - Какие права?!
  - Ну, - засмущался полицейский, - поскольку батор Ворон, теперь твой придворный скальд, он и поехал в школу, сообщить об этом да разобраться, что там да как.
  - Так, ничего не понял, все с начала.
  - Батор Ворон, твой придворный скальд поехал в Стеону вступать в свои права.
  - Какие права.
  - Человек, который является твоим придворным скальдом, автоматически, является представителем школы и посредником между тобой и Стеоной.
  - Но такого посредника должна прислать школа!
  - С чего? Они находятся на твоей земле, и в твоем государстве. Вот если бы он в Будкар поехал, тогда да. А северная школа на твоей земле. Зря, что ли, триста лет назад, пять королей штурмовали Южную школу? Ты, княже, им не мешай, у тебя своих хлопот полон рот.
  - Каких хлопот?
  - Как, каких, бояре Прыщи без князя все дела побросали, только и знали карманы набивать, а тебе наследство досталось, ого, да казна пустая. Вон послы стоят, приема ждут.
  - Какие послы?
  - Какие, с Будкара, Аргона, Сталура, Ирмона и Тиора, со всех пяти королевств, с заверениями в мире и любви. А кроме того делегации от гильдий, университета и цехов. Так что, княже, забудь покой.
  - И когда мне их принимать?
  - А вот с обеда и начинай, я тебе пару дипломатических советничков дам, ни на все твои вопросы, по ходу и будут отвечать, а ты смотри и привыкай.
  - ......... - только и сказал Федор.
  Глава5
  Сполохи войны.
  
  Пять дней прошли, как один напряженный кошмар. Правда Федор тянул его не один, а, что называется, со всей семьей.
  Первое, что он сделал, после ухода начальника полиции, это отправился в покои к княгине, и явился к ней, со всеми церемониями. Она встретила его, аналогично, соблюдя все необходимые официальности. В компании женщин, которая состояла, как понял Федор, из ее фрейлин и служанок. Ему лично, такая официальность была только на руку.
  - Уважаемая дери Арлита, - обратился к ней Федор, - вы должны понимать, что человек я здесь новый. И мне очень сложно, вникать в тонкости и хитросплетения политики.
  Княжна, с важным видом, согласно склонила голову.
  - Кроме того, - расплывался дальше Федор, - я должен дать понять послам, что безвластие кончилось. И даже, если, спаси нас боги, со мной, что-то случится, им есть к кому обращаться по любым вопросам. Так, что соизвольте присутствовать на всех приемах, дабы внушить послам, то, что власть в Двенадцатиградии, осталась неизменной.
  - Я поняла вас, Ваше высочество, - чопорно ответила родственница, - но я так понимаю, что кроме меня, вы хотели бы видеть и юного князя?
  - Принеприменно уважаемая дери, насколько это будет ему полезно и интересно.
  Засим, он вежливо откланялся, и пошел приводить себя в официальный вид, к предстоящей церемонии.
  Теперь, по прошествии недели, он уже сто раз поздравил себя с тем, что поступил именно так. Иностранные послы, увидав Арлиту, понимали все сразу и бесповоротно. Правда, начав общаться с Федором, они резко меняли свое мнение. Но начальная реакция его откровенно забавляла. Как понял Федор, его предшественник был подкаблучником, мертвым.
  Но главным было не это. С помощью Арлиты, точнее благодаря ее присутствию, Федор закончил дела с получением верительных грамот и прочей дипломатической рутиной, всего за пять дней. Правда, Будкарский посол, как-то задумчиво на него смотрел, но очаровательная улыбка Арлиты прервала этот странный обмен взглядами. Так что теперь, оставались только местные, с внутренней политикой у Федора было проще. Первой стояла на очереди делегация от местного университета, принять которую, сегодня, видимо, судьбой определено не было.
  * * *
  Ворон ворвался в его спальню, когда князь досматривал последний, самый сладкий сон. Он потряс Федора за плече, и сказал:
  - Вставай, княже, беда!
  - Что случилось? - спросил Федор, который по десантной привычке, просыпался сразу и совсем.
  - Эти сыны собаки, эти..., - и Ворон разразился такой бранью, что Федор гадал, откуда он слова такие знает.
  - Короче, Склифосовский! - не выдержал он.
  - Они собрались вместе, и разрушили Такорово укрытие! - взревел Ворон.
  - Разрушили, что?
  - Место, где ты стал студиусом.
  - Ну, и что?
  - Они разрушили не саму пещеру, несчастный! - Взревел Ворон, - они уничтожили столб Такора!. Они выпустили его! И он теперь ищет тебя!
  - Ну и что, симпатичный дед, между прочим.
  - Твой симпатичный дед, последний темный Эскад в этом мире, он сын Кларса!
  - И нечего так орать, - завершил излияния Ворона Федор, - сядь у камина, выпей вина с дороги, зажги свечу, дай мне одеться. А вот если бы я с бабой был, ты бы ее до смерти напугал.
  Ворон тоскливо посмотрел на Федора, и сел в кресло возле камина, и стал с интересом рассматривать плавки на завязках, местного производства, в которых спал Федор.
  - Чего уставился? - спросил Федор, натягивая халат.
  - Да вот думаю, зачем тебе эта тряпка? - озадаченно спросил советник, - нельзя просто так спать?
  - Извращенец, блин, - в тон ему ответил Федор, - привык я так в своем мире, на штаны мочой не капать, да и на простыни тоже. Кроме того, когда бежишь, ничего не болтается, и вообще, чего пристал.
  С этими словами он бухнулся в кресло, и налив себе фруктового сока, из прозрачного графина, который с некоторых пор, стараниями Неи, стоял на столике рядом с кувшином вина, перекинул ногу на ногу, и произнес:
  - Ну, давай теперь подробно, что там, у вас произошло, - и Ворон начал рассказ:
  Прибыли они всей компанией к воротам Северной Стеоны, через два дня пути. Двигались не спеша, с обозом и воинами, из вольных шлемов. Кроме того, командир тролькарского кона, отрядил Ворону десяток тролькаров, двух горанлинов и пяток гарпий, для связи. А эта публика, как известно лошадей не любит.
  Тролькаров Ворон взял с удовольствием, помня их замечательное свойство, зеркально отражать в противника все заклинания. Да и от остальных ястов не отказался. Те относились к Ворону как к живому святому, сподвижнику Федора, участвовавшему в первом освобождении, как они называли события, произошедшие в замке Штерн.
  Но ворота школы оказались закрытыми наглухо, мост поднят, и за стенами пусто. Вообще, так принято первый раз встречать князя, по тому никто сильно не удивился. Но когда вестник подошел к воротам, по нему метнули огненный шар, хоть и не прицельно, но это совсем не лезло не в какие рамки.
  Ворон велел ястам преобразоваться и послал их вперед. Следующий огненный шар, вернулся туда, откуда прилетел, то есть, послан был прицельно.
  Ворон, оперируя методами стихийной магии, определил, что цитадель защищают всего пять магов. Он рассчитывал, что их будет более сотни. Но всего пять? Он послал тролькаров и горанлинов на штурм ворот.
  Преобразованные тролькары задачу выполнили, при этом погибли два мага и человек восемь людей, остальные просто разбежались, поняв, что происходит на самом деле. И кто такие эти пришельцы. Оставшихся магов поймали гарпии, и Ворон устроил допрос, в ходе которого выяснил следующее.
  Варлен Борг и Стаор Шапка, магистр северной школы, были в сговоре. Они, решили увеличить свое могущество, создав Абсолютно светлую страну, мифический мир, где светлые маги сильны как боги.
  Но, им мешали несколько мест, где темная магия еще жива, например остров Роэл. Одним из таких мест, и было Укрытие Такора. Когда ты попал в Южную Школу, и там, специально для тебя, открыли темный факультет, они решили форсировать события. Сначала они сместили, если можно так сказать, магистра Сара Борнга. Затем решили расправиться с темным Готлингом, не вышло. Следующим на очереди, стало укрытие Такора.
  И еще, эти ребята очень здорово поработали в политической сфере всех стран Соромеи. Например, друг и советник Азефа Грустного, Иротон Пар, из их числа. И еще, знаешь какой милый рисуночек, на плечевых знаках этих уродов, поверх Стеонского плетения.
  - Знаю, - ответил Федор, - чаша. А куда делись все маги?
  - Среди видевших тебя магов южной школы, дураков нашлось мало, остальные просто разбежались. Вот они и взяли почти всех магов северной.
  - А обручи?
  - Ах, да. В южной школе, после твоего ухода, магические обруч действовали уже не так сильно, кроме того, ты Лону Гарр помнишь?
  - Да.
  - Она стала освобождать всех желающих бежать, а потом сбежала и сама.
  - Так, а дальше, что?
  - Отбыли эти ...., за две недели до моего приезда.
  - ......!!!!
  - Вот именно, я как об этом узнал, послал им в след гонцов.
  - И?
  - Но они уже возвращались.
  - Радостные.....! - не удержался Федор.
  - Да нет, - вздохнул Ворон, - из полусотни вернувшихся, девять потеряли силу совсем, а трое, вообще сошли с ума. Если Последний, хотел уничтожить Стеону, он ее убил. На Роолинке нет больше магической школы!
  * * *
  - Давай будем рассуждать логически, - начал Федор, когда новость обошла всех, и его друзья, вместе с представителями всех пяти храмов, собрались в его кабинете.
  - Чего хочет Последний?
  - Власти, власти и еще раз власти, - спокойно ответила жрица Леги.
  - Так вы в курсе, о нашей любви, - сделав наивную рожицу, спросил Федор.
  - Об этом в курсе весь Роолинк, извиняюсь, - заметил глава храма Ярлата. - И вы уважаемый, можете рассчитывать на нашу поддержку, в борьбе с ним. Кроме того, на свободе Такор, что еще сделает он?
  В дверь громко постучали. Не ожидавший такой наглости Федор, громко разрешил войти. В комнату строевым шагом вошел Дан Соль, он обвел взглядом присутствующих, и замер, глядя на Федора.
  - Говори, - сказал князь.
  - Войска Будкара приблизились к нашим границам, княже. По сообщениям, они уже перешли ее и двигаются на Дымин.
  - Значит опять война?
  - Да, уважаемый, триста лет мира это много, это очень много. И очень жаль, что они кончились, - мрачно произнес первосвященник Лавоса.
  * * *
  Еще через час, Федор принимал у себя Драка Корна, магистра ордена Арея.
  - Уважаемый магистр, - говорил он, расхаживая по кабинету, - вы возьмете всех своих людей, и отправитесь через Горанлинские горы. Продовольствием, магической поддержкой, я вас обеспечу.
  - Мы заключили союз, - мрачно ответил магистр, - насколько я понимаю, и военный тоже.
  - Да это так, - ответил Федор, отвешивая магистру поклон, поворотом готовы, - но, не будьте глупцом. Как только, рыцари выступят на моей стороне, четыре королевства ударят по вашим домам. Вы уверенны, что ваши женщины и дети, оставшиеся там, будут способны выстоять?
  Магистр, молча, опустил голову.
  - Вы как всегда правы, князь, - сказал он.
  - Кроме того, - продолжал Федор назидательным тоном, - вы будете нужны мне там, за горами.
  Магистр удивленно поднял бровь, а Федор продолжил:
  - Сейчас я буду воевать, не с Азефом Грустным, который ни за что, не бросил бы свою, откровенно, голодную и неготовую к бою армию, осаждать чужой город. Сам Азеф, просто не в состоянии принимать такие решения, он околдован, и думаю даже не в курсе происходящего.
  За него думает его первый министр, раб Последнего Эскада, Иротон Пар. Он выполняет приказы своего повелителя, который хочет залить Соромею кровью, и свалить происходящее на меня. Поэтому, сегодня, вы выходите навстречу армии Будкара, и с распущенными знаменами, в боевом построении, грозно, проходите мимо к Горанлинским горам. Переходите горы, и занимаете свои укрепленные замки. Как, быстро строить временные укрепления, вы видели, теперь поработайте сами.
  Ваша задача, не пропустить, армии четырех королевств, если там тоже сильны сторонники Последнего. Делайте, что хотите, режьте, топите, поите вином, в конце концов, но, что бы через Горанлинские горы не прошел, ни один солдат.
  - Но они пройдут морем, - возразил магистр.
  - Это, магистр, не ваше дело, но если интересно, просто посмотрите на карту. Ваше дело прикрыть мне спину, будет тяжело, но, после этого, ни кто не посмеет сказать, что рыцари Арея не помнят добра, и не платят по долгам. Идите магистр, да прибудут с вами все ваши боги.
  *.....*.....*
  Море, море, море.... Федор метался по кабинету, заваленному картами, море, стоп.... Волич!
  - Начальника разведки Дана Соля к князю, - гаркнул он во всю силу своих легких.
  Слова покатились волной, и через пятнадцать минут, в комнату входил Соль.
  - Слушай, Дан, я вот что подумал, - попытался объяснить щекотливую ситуацию Федор. Вот смотри, Воличь, он по сути дела, находится на территории Будкара, так?
  - Ты думаешь, княже, что владыка Будкара, не точит зубы на Воличь? Да уж двести лет! А коли пойдет войной, так и не первый раз, пусть идет, дядька его встретит, угостит, отпустит.
  - А Стеонские маги с Будкарцами приходили?
  - А что нам маги, мы их с пушек, с воды.
  - Быть добру, иди.
  - Княже.
  - Что?
  - К тебе Будкарский посол просится.
  - Ох, забыл я про него, давай, давай, поглядим, что скажет.
  Вошедший человек, в черном костюме, с белым кружевным воротником, едва пересек порог, рухнул на колени, и молча, застыл.
  - Проходи, тоэр, нечего в ногах валяться, - сказал Федор, - чай не ты решения принимал. А приняли, тебя не спросили. Статус ты еще не потерял, могу домой отправить. Так, что говори, зачем пришел? Или домой просишься?
  - Нет мне хода домой, Ваше сиятельство, ответил посол, не вставая с колен, убьют меня там.
  - Так и здесь убьют, как события будут развиваться, первый бой, и тебе конец.
  - Не король мой Азеф войну эту начал, - просящим голосом сказал посол.
  - Сначала встань, и сядь вон в кресло, поговорим, глядишь чего, вместе и придумаем, - ответил Федор. - Знаю я беду короля твоего, что делать то?
  Посол встал сел в кресло, и затараторил так, что Федор еле успевал понимать, что он говорит:
  - Я племянник Азефа Борнга, которого вы называете Грустным. Когда с королем приключилась эта болезнь, я сразу заподозрил неладное. Слишком все было явно. Меня сначала просто избили, случайные грабители, в городе. Но я член королевской семьи, поэтому их быстро нашли, мертвыми. Потом меня, случайно, чуть не убила сбесившаяся лошадь, потом, я чуть не утонул в фонтане.
  Когда моя мать начала возмущаться, меня от греха, отправили сюда. Послом к воеводе Шило. Он политикой не занимался, а мне только сыпались наказания, а вот теперь эта война. И он просо заплакал.
  - Постой посол, - пожалел его Федор, - ты, что совсем ничего не предпринимал?
  - Я создал подполье, в него входят многие знатные люди столицы, но меня выслали, а без меня они никто, нет мужчины из королевской семьи.
  - Эх, парень, сколько племянничков у Будкарского короля?
  - Двенадцать, а что?
  - Ладно разберемся. - тоскливо сказал Федор.
  - Да какой разберемся, - взорвался посол, уже война идет, а я член королевской семьи тут. Меня просто лишат права на престол. Я бы этого Пара....
  - Слушай, - вдруг осенило Федора - а у тебя портрет этого Пара есть?
  - Есть, - ответил рыдающий родственник короля Азефа.
  - А какой?
  - Большой, в полный рост.
  - Тащи парень, не пожалеешь, бери двух ястов и тащи его сюда.
  Через час, в кабинете Федора стоял большой портрет Иротона Пара. Молодой человек, которого звали Иванко, родственник Азефа Грустного, с ненавистью взирал на своего врага.
  Кроме него в кабинете были Ворон, Сунильда, Опора, и еще несколько человек, которых Федор пригласил, уточнив, что он объяснит им, что такое магическая диверсия.
  - Слышь, Иванко, а зачем он такой большой, - спросил Федор, рассматривая портрет.
  - Он приказал, что бы этот портрет, висел в моем кабинете вместо королевского.
  - То есть он тебе его подарил?
  - Навязал.
  - Молодец! - Сказал Федор. - А теперь, смотри, как мы его накажем.
  Федор достал из кармана подвеску, серебряную цепочку с крупным янтарем в форме сердечка. Он поднял камень, перешел на магическое зрение, и не просто открыл проход, он вышвырнул проклятие из камня.
  Сначала ничего не происходило, но Федор видел, расползающегося по портрету липкого аморфного паука. Подумав, Федор привязал к проклятию проходящий рядом поток магической силы воздуха. Паук стал на глазах пухнуть и зашевелился быстрее
  - И что ты хотел показать нам повелитель, - поинтересовался Ворон.
  - Хочу рассказать вам, одну историю, - начал Федор - заметив, что краски на портрете начали понемногу расплываться. Помните этого бандита в Воличе Хозяин или как его там. Так вот, когда мы первый раз встретились, он имел ко мне просьбу....
  Когда он закончил рассказ, изображения на портрете уже не было, краски расплылись и разъехались, они медленно двигались, формируя новое изображение. Но, пока, понять, что там нарисовано, не могло даже самое богатое воображение. Все с нескрываемым интересом следили за происходящим. Федор говорил о проклятии, преследующем человека во сне и накладываемом на его изображение, но он не сказал, что это за проклятие. Теперь все смотрели на радужный круговорот красок, который продолжал медленно шевелиться, ожидая, в какую форму выльется проклятие.
  - Княже, - сказал Ворон, - а может это женское проклятие на мужчину не подействует?
  - Не думаю, оно, как бы это сказать, всеполовое, что ли. Кстати, Иванко, этот ваш первый министр он не гомик?
  - Не кто?
  - Ну, мальчиков вместо девочек не использует?
  - Не.
  - Жаль, наверное, ему не очень понравится, хотя....
  Но вот изображение стало проясняться, сначала мутно, затем, как на фотобумаге в проявителе, и вот уже стало ясно, что за изображение получилось. Первым, как всегда заржал Ворон, маг просто сел на пол. Сунильда фыркнула, а Нея захохотала, и присоединилась к Ворону, опустившись на диван.
  Иванко смотрел во все глаза, он просто не понимал, почему первый министр выкатил глаза, открыл рот в немом крике и задрал голову вверх. Когда изображение проявилось полностью, он повернулся к Федору и спросил:
  - И это присниться ему в ночь полнолуния,
  - Как вам сказать молодой человек, - сурово сказал Федор, - мне кажется, что он поучаствует в этом мероприятии, так как показано на картине, уже этой ночью, если я все правильно сделал. Со всеми вытекающими, так словно это было наяву. И следующей и следующей, я думаю, война его теперь будет занимать мало...
  * * *
  Следующий день не принес Федору облегчения, а информация поступала тревожная.
  Рыцари Арея выступили в поход еще вчера, значит через три дня, достигнут Дымина. Интересно, сильно испугается Будкарский командир, узрев рыцарей Арея во всей красе? Думал Федор.
  Ему самому, правда, было не до того, собиралась боярская дума, напряжение росло, а князь не хотел объявлять войну, очень хотел привести все к пограничному инциденту, но, ни как не выходило. А потом Федор решил, да какая разница как назвать, опять горят дома и гибнут люди, он князь, он не может этого допустить.
  Федор вошел быстрым шагом, в палату совещаний, при его появлении все встали, приветствуя владыку. Федор вышел к трону, поднялся а три ступени и развернувшись лицом к собравшимся, произнес:
  - Три дня назад, войска Азефа Борнга пресекли границу Двенадцатиградия и направились к Дымину. Сегодня поступило сообщение о том, что Дымин взят в осаду. Кроме того, послы всех пяти королевств, за исключением Будкарского, покинули Росток. Это война, война одного со всеми, что скажете бояре. Дума словно взорвалась ропотом, Федор слышал, только отдельные, самые громкие голоса:
  - А что, так долго, от их Сурина по тракту, два дня пути?
  - Это, ежели не грабить, да не жечь!
  - Да нет, большая армия идет медленно.
  - Стало быть, армия большая?
  - А где рыцари Арея, они, что сбежали? - задал, перекрывая всех, вопрос самый наглый, из Шило.
  - Нет, по моей просьбе, они отправились домой, не вступая в бой, ответил Федор в наступившей тишине. - Но, рыцари пообещали, что, ни один солдат, не пройдет на Двенадцатиградие, через Горанлинские горы.
  - А морем?
  - А вот за этим я вас и собрал. Напасть на Блотин и Акуличь со стороны Аргона можно. Но это идти через топь, что проблематично для армии, можно провести войско на кораблях. Но сразу, с воды идти на штурм. Когда королевства поймут, что если они вступят в эту войну, то через горы пути нет, тогда останется только это. Нужно готовиться к обороне. Для этого мне надо знать, как укреплены города. Пока я этого не знаю, будем считать, что плохо. Но время еще есть, что скажете бояре?
  Дума шумела, а Федор сел на неудобное кресло, считающееся троном. Наконец в шумящей толпе сформировались, какие-то группы, и между ними, все явственней, возникала перебранка.
  - Так, все, - остановил этот бардак Федор, - каково ваше решение?
  - Так, а чево им надо, - снова вылез боярин Шило, - почто, они пришли?
  - Живот им мой нужен, - честно ответил Федор, - за ним и пришли, так что мне с ними не договориться, а вот вам....
  - Э,э,э .... Поднял руку боярин Кожака, ты, княже, давай не темни, выкладывай все как есть.
  Федор вздохнул, махнул на все рукой, сел в кресло, приказал подать боярам вина, и начал рассказ, о малоизвестных событиях, из которых Ворон поведал слушателям только часть. Он рассказал, как он попал в этот мир, как его взяли в оборот хитрые маги. Рассказал, как сила скрывала Нину, и как он сам сделал Антошу девушкой. Поведал о том, что задумал последний, и как он это делает, рассказал про поклонников чаши. Известие о гибели магов южной школы повергло бояр в шок. Они, прожившие шесть поколений под грозной ее рукой, пришли в ужас настолько, что кое-кто просто бросился бежать, спасать семьи. Но, наткнувшись на стоящих у двери преобразованных тролькаров, остудили пыл, и поняли, что бежать некуда.
  Теперь, когда Федор рассказал все он, молча, сидел и глядел в пустоту.
  - Что приуныл, княже, спросил за всех Кожака, или растерялся, что делать не знаешь?
  - Знаю, - сказал Федор, - знаю. Расскажу вам, что делать буду. Только кто со мной, тот пусть остается, ну а кто бежать там хочет, или прятаться где. Так я не препятствую, может уходить. Даю на раздумье пять минут, время пошло.
  Несколько человек встали и ушли, тролькары, молча, пропустили уходящих. А Федор тоскливо глядел им в след, думая, что сейчас потянутся, и останется он тут один. Но не остался. Из полусотни Ростокских бояр, осталось ровно сорок.
  Федор поднял глаза:
  - Все, все решили? Тогда закрывай ребята дверь, обратился он к тролькарам, - мужи думать будут.
  - Сам, что думаешь, княже, спросил Кожака, который автоматически стал старшим.
  - Думаю Стеону спасать надо, Ворон из Фессии уже там, собирает тех, кто остался. Да я, кличь, кликну, южные просто разбежались, вот и будем создавать новую магическую школу. Магистр у нас есть, королевского рода, преподавателей найдем, а прием объявим открытый. Хватит по углам прятаться, есть хоть капля силы, приходи, посмотрим, глядишь сгодишься. И еще, будет в новой школе темный факультет, будет, и нечего бояться. Враг вам темный, так вот, меня учили, что врага надо знать. И мошной потрясти придется, что у нас там с казной, кстати?
  Дружный смех был ответом.
  - Чего смеетесь, - удивился Федор.
  - Ты это у бояр Прыщей спроси, - ответили ему, - нет у тебя казны, вся к ним ушла.
  - Ну, это дело поправимое, - улыбнулся Федор, - экспроприация у экспроприаторов, или попросту, грабеж казнокрадов, разберусь сам, с вашего согласия. Теперь о войне, что предложите?
  И предложения посыпались, путные предложения. Люди поняли, что это война на выживание, а бояре, прежде всего воины, хоть и учили их плохо и давно, но, кровь взяла свое.
  
  Глава 6
  Такор
  
  Федор двигался по Воличьему тракту, во главе войсковой колонны. Это была армия, даже в его понимании. Пять тысяч тяжелой пехоты, вступление в которую в двенадцатиградии стало делом почетным. Две тысячи вольных шлемов, которые отказались сидеть за стенами, и шесть тысяч боярской тяжелой конницы, все офицеры которой, были либо из вольных шлемов, либо из тех, кто участвовал в прошлом походе. Не считая обоза, маркитантов, поваров, слуг и прочего люда. Короче, по тракту двигалось тысяч двадцать народу, до Дымина оставалось два дня пути.
  Вокруг колонны шло боевое охранение, и сама колонна делилась на авангард, ядро и арьергард. Федор не представлял, когда, до этого додумались бы здесь. Так что, двигаясь в основном ядре колонны, он чувствовал себя в полной безопасности.
  Прошедшие две седмицы были наполнены суетой и делами. Сначала объявили народу о нападении, затем начали доукомплектовывать пехоту и собирать новое ополчение, оставленное в Ростоке, в качестве гарнизона. Кроме того, пришло сообщение, что подобные воинские части сформированы в Родомире и Торжине, и они тоже вышли на Дымин.
  Выводить войска из приморских городов, Федор запретил. Но, поставил им условие, объединенный под одним командованием флот, должен воспрепятствовать высадке противника, где бы, она не началась.
  И они создали объединенный флот, увидавший его Федор, ужаснулся. Здесь явно поработали его предки. Нет, это было не собрание лодок и боевых ладей викингов. Шесть десятков крупных кораблей, из которых, самым маленьким судном, была шестидесяти весельная, двадцати пушечная галера, под косым парусом. В бухте Ростока находилось два десятка крупных судов, не считая всякой мелочи, но бухта, все равно была полна парусов. Почти десяток сорока пушечных галеонов, видимо, построенных по одной мерке, и красавец фрегат, имеющий на борту сто пушек. Увидав его, Федор просто открыл рот, теперь он понял, с чего, воображение Стеонских магов, рисовало 'Золотую лодку'.
  - Откуда такой красавец, - спросил он стоящего рядом человека, в черном кителе и золотыми нашивками на рукаве.
  - Построен двадцать лет назад, по чертежам одного из ваших предков, Ваше сиятельство - ответил тот. - Пираты с острова Печенки, тогда нашим купцам в печенках засели, вот и скинулись.
  - И что, вывели пиратов?
  - Да нет, пиратов не вывели, но наглость сбили.
  - Братцы, да с таким флотом, Двенадцатиградие должно быть владыкой морей.
  - Да так оно и есть, княже, - бодро ответил начальник полиции, стоящий рядом, - только собирается этот флот, ненадолго, купцы, у всех свои дела.
  - А кроме этого красавца, больше военных кораблей нет?
  - Нет княже, все остальное купеческие суда, вот нам бы на континенте пушки, но....
  *......*......*
  Трясясь в седле и вспоминая этот разговор, Федор задумался о том, что магия, действительно тормозит развитие на континенте. То есть тормозит не само наличие магии, а синяя плесень, которая налагает определенные запреты на развитие, давая взамен определенные возможности.
  А откуда взялась эта гадость, и когда? Задавшись этим вопросом, он подъехал к Рантеру и спешился, поскольку ясты не любили лошадей, правда, лошади их тоже не жаловали. Отдав коня, одному из ледяных стражей, следовавшей за ним охраны, на которую он уже привык не обращать внимания. Федор задал волнующий его вопрос ястрегу. Тот задумался, и ответил:
  - Официально считается, что она была всегда. Некоторые, недалекие люди, считают ее первоосновой магии. Считая, что магические существа, именно по тому и магические, что употребляют ее в пищу.
  - Да я слышал такие суждения, - вспомнил Федор.
  - Но это далеко не так, - начал переубеждать его Рантер, - во-первых, плесень просто ядовита, ее жрут только чудовища Горанлинских гор, но там ее полно, во-вторых, я могу преобразовываться и высоко в горах, где плесени нет, и в синьозерах и на корабле, я проверял. Нет у меня необходимости в этой подпитке. Плесень много дает, но много и забирает. Кстати, знаешь, почему среди ястрегов нет магов?
  - Ну?
  - По тому, что использовать магию плесени, среди ястов, считается неприличным, а истинной магии уже некому учить. А пользоваться плесенью, это, ну как среди людей лепить конфеты из дерьма, в прямом смысле.
  - Ага, то есть плесень, появилась после того, как вы познали магию?
  - Может быть и так, а может, и нет, не знаю, - честно ответил Рантер.
  - Спасибо, - ответил Федор, влезая на коня, ястрег в ответ только пожал плечами.
  * * *
  Впереди раздался хлопок, какой бывает от сильного электрического разряда. Федор просто услышал, как загудели магические линии. Засада, понял он, и маги там ого. Он пришпорил коня и понесся к авангарду. Следом за ним, пришпорила коней и охрана, при этом, ястреги просто преобразовались и понеслись следом с дикой скоростью, пугая лошадей.
  Картину, которую застал Федор, можно было назвать одним словом, - приплыли.
  Посреди дороги, стоял старик, одетый в теплую куртку, мехом наружу, полотняные парты и кожаные бахилы, напоминающие скорее ботинки, чем сапоги. В правой руке, он держал витиеватый полированный деревянный посох, из темного дерева. Пред дедом, метрах в пяти, стояли четыре преобразованных тролькара, выставив свои мечи-алебарды в его сторону. Бока строя прикрывали два горанлина с топорами и над строем висели три гарпии. Прямо напротив старика, дымилось обугленное тело, по росту и весу, было ясно, что это один из тролькаров.
  Они же должны отражать магию, - подумал Федор, вглядываясь в старика. Но, тут все пришло на место, услужливая память, подарок Такора. Федор соскочил с коня, жестом давая воям, приказ опустить оружие. Перешагнул дымящиеся останки, и, встав перед стариком на одно колено, молча, опустил голову.
  - Вот по тому, ты и князь, - сказал дед - умные, вы, потомки Маргоза, хоть и выросли не здесь.
  - Приветствую тебя, о древнейший, - глухо сказал Федор.
  - Я и говорю, что не дурак, - ответил дед, - ладно вставай студеус, в прошлый раз понаглее был, а сейчас, гляжу, ума поднабрался. Останавливай свою банду, нам с тобой потолковать надобно.
  Федор, коротко отдал приказ разбить лагерь. Место было не совсем подходящее, но выбирать не приходилось. Еще он приказал поставить рядом шатер, принести вина, которого в поход взял совсем мало, и закуску, на пятерых. При последнем приказе дед хмыкнул, а когда дело дошло до закуски, просто захохотал:
  - Ох, уважил родич, ох уважил, а ведь прав, засранец. Ладно, вставай, понял я, что не боишься, а если и боишься, то не сильно, может и не зря.
  Они стояли и, молча, смотрели на то, как слуги разбивают шатер. Два родича, с разницей в тысячу лет. Не так представлял себе Федор вторую встречу с Такором, но другого выхода у него не было, Такор пришел.
  * * *
  Минут через сорок, когда Федор сидел, перед заваленным объедками столом и, молча, взирал на последствия пирушки, с которой ему не досталось ни крошки, и пустой бочонок из-под вина, которое так и не попробовал.
  Старикан развалился в его кресле, и сидел, глядя на Федора мутными глазами.
  - Спой родич, - вдруг сказал дед, - ты ведь у нас белый скальд.
  - А про что, спеть?
  - А про себя и спой.
  - Про себя, так про себя, - задумчиво сказал Федор.
  Он взял гитару, и запел:
  
  Все отболит и мудрый говорит,
  Каждый костер когда то отгорит,
  Ветер золу, развеет без следа.
  Но, до тех пор, пока огонь горит,
  Каждый его по своему хранит,
  Если беда, и если холода .....
  
  В этот момент, полог шатра откинулся, в него вошла Сунильда и молча уставилась на Федра. Потом до нее дошло, что он не один, и она, попрежнему, глядя на Федора, язвительным тоном произнесла:
  - Представьте мне вашего гостя, ваше высочество.
  Старикан сыто рыгнул, а Федор встал и произнес:
  - Разрешите представить вам, уважаемая дери, моего гостя: последний декан темного факультета южной Стеоны, эскада, Такора сына Кларса.
  Сунильда, просто молча, упала в обморок.
  - Ну вот, эта хоть не орала, просто вырубилась и все, молодец баба, где ты таких берешь, а, родич, - подал голос Такор.
  - Слушай родич, а не обнаглел ты, не выдержал Федор, если ты так себя вел всегда, то понятно, почему тебя прокляли.
  - Умный ты, дюже, - медленно проговорил дед, - но прав собака.
  После этого он встал, воздух вокруг него подернулся дымкой, и перед Федором появился седой, но моложавый человек, в черном дуплете, из-под которого, на всю ширину плеч, торчал белый кружевной воротник, и черные кожаные обтягивающие рейтузы, с широким поясом. На ногах у него не было обуви, поскольку рейтузы были сшиты внизу, на манер колготок, видимо такой была мода его молодости.
  - Пойдет, - спросил он с милой улыбкой.
  - Замечательно, - ответил Федор, - а теперь давай приводить даму в чувство.
  * * *
  Сунильду уложили на княжью кровать, и она еще прибывала в блаженном состоянии самозащиты организма от психических перегрузок, а попросту в обмороке. Даму решили не беспокоить.
  Весь бардак в шатре, одним щелчком пальцев, убрал Такор, убрал так, словно ничего не было. И теперь он расхаживал по великолепному Саольскому ковру, покрывающему пол шатра, и говорил, говорил, говорил....:
  - Ты уже наворотил дел родич, - говорил он, глядя на Федора,
  - В каком смысле, наворотил, - не понял Федор.
  - Ну, к равновесию, мы ближе стали, это точно.
  - Каким образом?
  - Вы юноша, не понимаете того, что уже совершили для спасения магии этого мира, - вещал Такор.
  - Только одно освобождение тролькаров, отбросило катастрофу на столетия. Вы развязали, нет, разрубили, древнее проклятие долины льда, а это был еще один узел нестабильности, по крайней мере, в этой зоне.
  Этим, вы создали идеальные условия, для моего освобождения, - при этом, он отвесил полупоклон в сторону Федора, и продолжил:
  - Кроме того, вы не стали улепетывать от меня, как только поняли, кто я такой, показав себя наиболее разумным, из всех.
  - А что случилось там, в пещере? - не выдержал Федор.
  - Ну, проще ничего не придумаешь, - ответил эскад, - они освободили столько энергии, что она просто выжгла или убила половину из них, оставив самых способных, а потому защищенных.
  - То есть, в южной школе, остались только истинные маги, способные работать со стихиями?
  - Примерно так, кстати, откуда, в мире появилось столько этой гадости?
  - Вы о плесени?
  - Вот именно, она же уничтожает стихийную магию, давая возможность использовать ее любому проходимцу,
  - Кажется, - заметил Федор, - я знаю миры, где она ее съела магию совсем.
  - Жуть, - подернул плечами Такор, - а как же тамошние боги?
  - Да вот как здесь, кстати, о богах, они ушли.
  - Это произошло еще до моего рождения, юноша, - заметил Такор, сурово глядя на Федора, - и еще, я тысячу лет, чуть меньше, я просидел в замкнутом энергетическом коконе, вне времени. Как вы думаете, чего я могу хотеть больше всего? Не как полубог, а как получеловек.
  Федор посмотрел на Сунильду, которая, тут же вскочила, всем своим видом давая понять, что она уже пришла в себя. И задумчиво спросил:
  - Так серьезно?
  - Угу, - тоскливо кивнул эскад.
  - Ну, с этим попроще, мы все таки в военном лагере, надеюсь убивать и пожирать девушек на месте, ты не будешь?
  - Да за кого вы меня принимаете, в конце концов, - возмутился эскад.
  - Сунильда, душечка, для начала троих, приведи, самых отпетых. А я пойду погулять, часика на два, а лучше до вечера. Только не вздумай трепать языком, и мигом!
  С этими словами, Федор вышел из шатра, следом за ним вылетела Сунильда. Скорость ее перемещения была такой, словно новоявленную дери окатили кипятком, и дали пинка для скорости.
  Федор закурил, и задумчиво уставился на перелесок, посреди которого был разбит его шатер. Здесь в другом мире, он пристрастился к сигареллам, 'Черный капитан' со вкусом вишни, чего в прежней жизни, позволить себе не мог. Ароматный дым потек по легким, и он с удовольствием выдохнул. Минут через десять за его спиной, кто-то тактично кашлянул. Это был подошедший Такор, который сказал:
  - Слушай Готлинг, я, кажется, понял, почему ты поставил этот мир на уши. Ты не откладываешь решение на завтра, а его исполнение, на когда будет время, - на этой фразе он споткнулся, поскольку к шатру подошла Сунильда, в сопровождении пяти девиц, профессия которых, не вызывала сомнений.
  - Я тебе там сок в коньяк превратил, - сказал Такору Федор, - но это для них, с тобой потом напьемся, иди, работай, о древнейший.
  Эскад не заставил себя упрашивать, он быстрым шагом зашел в шатер, и задернул полог.
  Федор постоял, в стороне не услышав никаких нечеловеческих звуков, пальцем поманил Сунильду, которая тоже стояла у шатра, чуть не прижавшись ухом к его стенке, и прислушивалась к происходящему. Видимо, то ли слух, то ли восприятие и интуиция у нее были лучше, но на ее физиономии появилась кривая улыбка.
  - Ну, что дери, - сказал ей Федор, когда она подошла, - ничего сверхъестественного.
  - Ничего, ваше сиятельство, - ответила она, - мужик как мужик.
  - Вот и пошли, не будем ему мешать, у нас с тобой дел, под завязку, - ответил ей князь.
  А дел действительно было много, поскольку к Федору уже стояла толпа командиров, возмущенных остановкой, и непонятным поведением князя. На поляну их просто не пропускали тролькары, выставленные в охранение. Федор подошел к ним, и сразу погрузился в насущные дела армии, которых как всегда, больше чем можно решить.
  Когда стемнело, он подошел к своему лагерю, который стоял погруженный во тьму. По спине пробежали мурашки, но, стоящая возле охранения Сунильда, шепнула ему, что все нормально, и женщины ушли. Теперь пришла очередь Федора хмыкнуть, и он спокойно пошел к шатру.
  Эскад просто спал, развалившись на ковре, прямо поперек шатра. Широко раскинув руки, и запрокинув голову, он не издавал ни одного звука, казалось, из этого тела ушла вся жизнь. Федор, сначала даже испугался, но, потом решил, что если эскад умер, то умер счастливым, и решил не забивать себе голову. Он сел в уголке, налил себе коньяка, из стоящего на столике полупорожнего кувшина и решил, покурить и лечь спать. Впечатлений на один день, было более чем достаточно.
  * * *
  Утром ему сообщили, что вчера Дымин отбил первый штурм. Федор порадовался за Портка, и вернулся в шатер. Посреди которого, по-турецки сидел Такор, вновь принявший облик злостного старца.
  - О древнейший, - сказал Федор, пытаясь скроить самую серьезную мину. - Мне необходимо выступать, город, который я иду выручать, уже отбил первый штурм.
  - А кто его штурмовал? - вопросом на вопрос ответил старец.
  - Войско короля Азефа Борнга, которое правда ведет его советник...
  - Страдающий странными снами, - закончил вместо Федора дед.
  - Ну, примерно так, - смутился Федор.
  - Ладно, петь нам в один голос, - сказал дед, - стало быть, я тебе помогу. Собирай армию, выступаем, а с тобой, мне еще надо поговорить.
  И они поговорили, до вечера, благо Федор, в силу занимаемого им положения, от работ по лагерю был освобожден. За день он вкратце поведал Такору всю свою историю, прибегая к подробностям, только там, где просил эскад. И ответил на кучу вопросов, связанных с международным положением, экономикой и правящими домами. Благо память его не подводила, благодаря тому же Такору. Поскольку тот признался, что давно не сидел верхом, весь путь они проделали пехом, что заставило Федора, вспомнить свою боевую молодость. По пути он в свою очередь задавал вопросы, на которые, истосковавшийся по общению полубог с удовольствием отвечал:
  - Нет, он не тысячу лет провел в заключении, все выглядит несколько иначе. Время, как известно, есть ледня, юноша знает, что такое ледня. Нет? Ну, это величина постоянная, не изменяющаяся ни при каких обстоятельствах. Ладно, пусть будет константа.
  Так вот, время, как известно эта, константа. Но, в пространстве, есть аномалии, в которых с одной стороны, человек может существовать, а с другой время теряет свои свойства, например медленнее течет.
  - Что теория Эйнштейна? Нет не знаком. Да, так вот, такие аномалии очень редки и неоднородны, каждая из них, имеет кучу своих особенностей, и располагается в своей конфигурации, или изгибе, пространства. Или если угодно, в зоне пересеченья миров, или между ними, ....
  - Нет, не создал, я обнаружил такую аномалию, прямо рядом со Стеоной. И посвятил двадцать лет, ее изучению....
  - Вы юноша полный дилетант, магические свойства заклятий, как известно, зависят от времени. Причем, если заклятие накладывается сильное, то с течением времени, оно слабеет, а если слабое, то может расти. Теория Груа, не слыхали. Нет? Ну, не важно. Когда на меня обрушилось посмертное проклятие, я уже был рядом со своей пещерой, где нашел аномалию. Идти туда я не хотел, но у меня был выбор, либо смерть, либо, несколько лет там. Вы бы, что выбрали?
  Правда я захватил с собой немного пищи, что видимо и спасло мне жизнь. Это посмертное заклятие запечатало меня в аномалии, создав этот черный столб. Хорошо, что никто не придумал, приносить к нему жертвы. Иначе, я бы не освободился до конца....
  - Студеусы, да студеусы приходили, примерно раз в три четыре месяца. Если меня не было дома, они просто умирали, к моему приходу. Они переносились туда не физически, их тела оставались на Асиоре. А время знаете, ли....
  - Ах эти, они просто разрушили проклятие, и я извиняюсь выпал, из своей аномалии.
  - Что ел? А был там лесок, вот промышлял охотой. Туда залетало из разных миров, мой папа знает что. Не все вкусно, иногда даже не все съедобно, но, изредка, попадались экземпляры, ....
  Вечером армия остановилась на широком лугу, словно специально приспособленном, для такого огромного бивака. До Дымина оставался день пути, и Федор собрался провести военный совет.
  Но когда в шатре собрались все приглашенные, туда с суровой миной, зашел вчерашний, моложавый Такор.
  - Представь меня! - бросил он Федору, - теперь это уже не будет тайной.
  Федор, глубоко вздохнул, и представил вошедшего.
  К чести офицеров, Федор заметил, что никто не начал орать, или впадать в панику, в присутствии одного из полубогов мрака. Все смотрели на Такора, молча, правда, а в глазах многих было ожидание смерти, словно перед боем.
  - Не стоит меня бояться, - начал он разговор с офицерами, - я, по крайней мере, на половину человек, и это меня радует. Предков своих я не знал, женщины, как правило, умирали, рождая, таких как я. А отец мной не интересовался, у него хватало других забот. Так, что рассматривайте меня не как полубога, а как человека. В отличии от бога, меня можно убить проткнув мечем, но, предупреждаю, это не так просто сделать.
  Теперь о деле. Я так понимаю, что за тысячу лет, вы просто забыли, растеряли, очень много из того, что было доступно, магам древности.
  Молчание было ему ответом.
  - Начнем с самого простого, кто из вас магик?
  Вновь молчание.
  - Так, что в высшем офицерском составе армии, нет ни одного мага?
  Тогда все ясно. Просто смотрите.
  Эскад развел руки, словно охватывая всю вселенную, затем резко их свел, оставив между ладонями расстояние с полметра. Между его рук, воздух стал сгущаться, и возник весьма заметный шар, чем-то напоминающий хрустальную сферу. Правда Федор их видел только по телевизору и в компьютере. Маг опустил руки, а шар остался висеть в воздухе.
  - Где этот ваш город на каре? - спросил он.
  - Федор ткнул пальцем.
  Словно из глубины шара, выплыло изображение. Город не сильно пострадал, видимо бойцы Будкарского короля, плохо понимали цели и задачи. И не проявляли особого старания. Трупов под стенами было совсем мало, только несколько обгоревших штурмовых башен, находящихся довольно далеко от стен, и огромный лазарет в лагере осаждающих, говорили о том, что штурм был.
  - Они тут что, в камешки играли? - спросил Такор, глядя на открывшуюся картину.
  - Хуже, - сказал Федор - они не воевали лет триста и попросту не знают, как это делается. Для них война забава, а лазарет потери.
  - Ты с ума сошел?
  - Нет, так оно и есть.
  Маг повернул лицо к стоящим вокруг офицерам, улыбнулся одними губами, и сказал:
  - Давайте покажем им огненный дождик?
  - Он убьет много народа, - ответил Федор, - а я хотел бы обойтись без большой крови.
  - А,а...., - протянул маг, - без большой крови. Только запомни, Готлинг, если ты будешь проповедовать добро без крови, то тебя просто забьют камнями. Это часть природы человека. Или история мира, из которого ты пришел не имеет примеров?
  - Полно, - честно признался Федор, - но, она же, содержит кучу примеров, когда с желанием добра, уничтожались целые народы. Благими намерениями, вымощен путь в ад, говорят там.
  - Делай что должно, - сбудется, что суждено, - отрезал собеседник. - Так, как на счет огненного дождика?
  - А не промажешь? - спросил Федор, - город не накроет?
  - Обижаешь, - ответил эскад.
  - Тогда не долго, что бы напугать, побольше, а там сами дел наворотят.
  Еще вчера, Федор отправил группу спецушников и несколько гарпий, приказав к лагерю противника не подходить, но, доставить ему толкового языка, лучше всего офицера. Сегодня вечером, гарпии принесли сверток, в котором был замотан человек. Путешествие он перенес в связанном виде и с завязанными глазами, именно по этому, как понял Федор, он не сошел с ума, и не умер от страха.
  Это был тыловой офицер, идеальный язык, который можно было добыть. Федор прикинул, чем наградить ребят, когда вернутся, и приступил к допросу.
  Теперь он четко знал, что армию возглавляет сам король, если можно так сказать. Азеф просто лежал в палатке, и его постоянно пичкали обезболивающим отваром. Его первый министр, не смотря на мучащий его недуг, осуществлял командование походом. Федор выяснил, где находится палатка командиров. И сейчас он только попросил Такора, не затронуть палатку вождей. Тот хмыкнул, и согласился.
  Теперь маг стал водить руками над шаром, шепотом, произнося заклинание, сколько Федор не вслушивался, ни чего, кроме невнятного бормотания, разобрать не смог. Тем не менее, картинка в шаре принципиально изменилась. Вот люди стали поднимать головы вверх, их лица менялись.
  На осаждающих, стали падать первые огненные капли, сея смерть и разрушения. Вспыхнули повозки, и какие-то строения, занялись шатры и палатки. Выскакивающие из них люди, стали в панике метаться по лагерю, круша все на своем пути. А дождь не прекращался, маленькие кусочки огня, попадали на людей, зажигая одежду и пузыря кожу. Люди падали, и их тут же затаптывали бегущие. Но вот, видимо по желанию Такора, картинка поднялась.
  Дождь, охватывал город гигантской подковой, не доходя до стен, что позволяло людям бежать. В самой дальней, не затронутой дождем, части лагеря, находилась палатка вождей. И мимо нее проносились тысячи людей, бегущих от города, в сторону Будкара. Непобедимая армия Иротона Пона, просто разбегалась в разные стороны.
  Федор подумал, что его спецназ, мог бы захватить вождей, если бы имел приказ и современную ему связь. Но, тут в изображении мелькнула знакомая зелено-серая тень, одна, другая. Федор специально для разведки, создал костюм класса 'леший', из тех, что имел спецназ его мира. Когда их окрашивали и шили, опытные офицеры посмеивались, чудит князь. Но после первого случая, когда спецназ растворился, в маленькой рощице, и выковорить его оттуда не смогло даже прочесывание, шутников стало меньше. А с началом военных действий, они пропали вообще.
  Поскольку форма была не парадной, то о ней мало кто знал, надевали костюмы, только идя на задание, и сейчас, Федор узнал в кучах мусора, лежащих в лагере, недалеко от королевской палатки, свою разведку. Это при приказе в лагерь не входить. Ох, доберусь я до вас. Хотя, средневековье блин, вон какой извиняюсь срачь, мусор прямо возле королевской палатки, или там еще сейры затесались?
  А бегущая толпа редела, уже проходили только обожженные и калеки из лазарета. Еще через час, последние фигуры проковыляли мимо, а шатер короля оставался неподвижным.
  За происходящим с интересом наблюдали все офицеры генштаба, один Такор, не мог понять, почему все просят отображать именно эту точку. Ему предложили внимательно посмотреть, и один из адъютантов, начал шепотом объяснять полубогу, что происходит.
  Видимо, по короткому сигналу, из разных мест, вокруг палатки, выскочило около десятка человек в костюмах 'леший'. Увидавший это Такор, выругался, от удивления, но люди были уже в шатре, откуда выскочили, почти мгновенно, волоча завернутое в одеяло, безвольное человеческое тело, в сторону леска, который не был, затронут дождем. 'Дай Ворож, что бы, это был король, и что бы он был жив' - подумал Федор.
  * * *
  Ночью должны были прилететь гарпии, и Федор с Такором, расположились в княжьем шатре, и взялись за дегустацию коньяка. Как всегда, словоохотливый полубог, начал рассуждать вслух:
  - Если в мире остались только игрушечные армии, мы с тобой князь, не просто родственники богов, мы можем объявить себя богами.
  - Я сомневаюсь, что за Донницей дело обстоит похожим образом, - высказал свои сомнения Федор.
  - Да, если наш безымянный родственник, именующий себя Последним, в курсе происходящего, то он просто бог. Единственный, настоящий бог, этого мира. И ни как иначе.
  Ты только представь, эти игрушечные солдатики, разбежались от простого заклинания, хотя было достаточно накрыться металлическим корытом, или сбежать в выкопанную специально землянку. Слушай, а давай объявим себя богами в Соромее.
  - И обделаемся, как только войска последнего пересекут Донницу, - резюмировал Федор.
  - И что, так серьезно.
  - Вот ты думаешь, зачем мне нужен Азеф Грустный?
  - Ну, как, отрубить ему голову, и стать королем....
  - И получить геморрой на эту самую голову, на всю....
  - А зачем?
  - Лечить его будем, с тобой вместе.
  - От слабоумия?
  - Нет, страдает сей монах странной болезнью. Как только начинает думать о делах государства, у него голова болит так, что в обморок падает. И, что самое замечательное, вокруг светлые маги, придворные чародеи, и ничего, не помогает. Правит за него, его первый министр, поклоняющийся нашему небезызвестному родственнику, который, теперь, кстати, наверняка, и за тобой охотится.
  - Самое простое лекарство от этой болезни, жаркое из первого министра, - буркнул эскад, - а я ему зачем?
  - Тут такое дело, что он для того, чтобы стать богом он....
  - Должен жениться на девушке, с божественной кровью, и при этом принести в жертву силе ее родственника, с божественной же кровью. Я сын Кларса, а ты потомок Маргоза сына Кросса, племянничек!
  - Вот и я говорю, все наши беды из-за баб.
  - А сама она где?
  - Украли, как невест крадут, знаешь?
  - А зачем она нам нужна, ты великий маг, я эскад, потомки бога, обойдемся без этой бабы, а мы ее убьем и все дела. Вместе с Последним, богами себя объявим, жертвенники создадим, алтари, будем жить вечно!
  - Дорогой, - не выдержал такого торга Федор, - она мне дорога как память. Кроме того, не с кем обсудить тонкости понимания местным населением, математической интерпретации планетарной модели Бора, панимаешь...?
  - Не понял?
  - И не поймешь, значит так, грохнуть я готов Последнего, вот этим и займемся, как только ....
  В шатер вошел Опора и доложил, что доставили Будкарского короля. Федор зло глянул на Такора, коротко приказал:
  - Давайте его сюда.
  - Только он без памяти, княже, - поправился Коваль.
  - Испугали или такого взяли?
  - Говорят, в себя не приходил, да он уже еле дышит.
  - Тогда давай сюда, и быстро.
  Коваль выбежал из шатра, а Такор, развернувшись к Федору, сказал:
  - Ты уж прости княже, не подумал я. Нас по пальцам пересчитать можно, и уж если родная кровь, то кровью за нее и платить надо. Будем вместе твою сестру, и мою племянницу выручать, а там будь, что будет.
  Федор только, молча, улыбнулся, одними губами.
  В палатку внесли обездвиженное тело, и аккуратно положили на ковер.
  - Ну, что, будем лечить, или пусть живет? - спросил Федор эскада.
  - Сперва, посмотрим, - буркнул тот.
  Князь перешел на магическое зрение, и только крякнул.
  - Слушай дядюшка, - обратился он к Такору, - я привык, что на них сидят всякие пауки, или медузы, кто их там разберет. А тут!
  Кроль, с которого была стянута вся одежда, лежал на одеяле, его так и принесли, как транспортировали, словно мешок с овсом. Его плечи и грудь в магическом зрении, была покрыта сетью узоров или письмен, которые светились темно-синим цветом.
  - Пауки или медузы, это просто, это когда имеешь дело с проклятием. А тут насланная болезнь, магически, очень сложная штука, - ответил Такор. Нда, влип этот король, тут возится, придется долго.
  Обряд, проводимый под руководством Такора, закончили только к утру. Для священнодействия, собрали всех ведьм и магов, что были в лагере, а Федор все боялся, что Азеф Грустный отдаст душу своим богам. Но все обошлось, здоровье у Азефа еще было.
  Теперь они сидели возле княжьего шатра, развалившись в плетенных полукруглых креслах, о которых вспомнила Сунильда. И обложившись подушечками, добивали коньяк, ведя при этом тихую беседу. Такор, которого, после тысячелетнего сидения в одиночестве, пробило на разговоры, практически не умолкал:
  - Это получается, над ним тоже обряд провели, да за такое не головы рубить, варить в масле, живьем, надо. Это как они его? Что, у него умных магов нет?
  Ну, теперь все теперь будет сам собой. Только если они его десятилетнего так уходили, то может проснуться десятилетним мальчиком, вот и весь сказ, - рассуждал Такор.
  - Ты, Дядюшка меня не пугай, мне, что сумасшедший король, что больной, - не нужен. Мне нужен нормальный, здоровый мужик. С которым можно, или нельзя договориться. Который отвечает за себя сам, а не через первого министра, говорит устами неизвестного полубога.
  - Ну почему же неизвестного, очень даже известного, - ответил Такор, - там, на рунах, его имя было написано, в одном месте. Так, что я знаю, с кем мы имеем дело.
  - Вот хорошо, когда есть умный советник и друг, я бы, даже сказал родственник, - умилился Федор.
  - И как звать эту погань?
  - Лучше я тебе на листочке напишу, а то знаешь, его имя забыли, а если его произнесут где угодно, он услышит. Дар у него такой был, в молодости очень доставало, а потом он его блокировать научился. Но, сейчас, наверное, слушает, кто ляпнет. Вот я тебе на бумажке написал. Со всей небогатой родословной.
  - Сын Кларса и твой братец, стало быть.
  - Да нагловат, при живом-то папаше.
  - Хочешь сказать, что Родир и Кларс живы.
  - Ты видел бога, или путного мага, который обратился в камень насовсем? Нет, и я нет, так что, считай их живыми.
  - Хочешь сказать, папа оживет, и всыплет по первое число, дедовым ремнем?
  - Может и так, а может, и нет, кто его папу знает.
  - Так, молчим, добиваем коньяк, и в люлю, а то два пьяных полубога, это слишком, даже для этого мира, - завершил разговор Федор.
  Такор хмыкнул, умолк, и погрузился в блаженное состояние легкого опьянения. Собственно война с Будкаром была закончена, полной победой, что ждало их впереди, было не ясно. Но сейчас, они имели полное право отдохнуть.
  
  Глава 7
  
  Азеф Грустный и дела государства
  
  Короля им привели вечером, когда проснулись все участники обряда. Тяжелую головную боль, сняли коньяком, такое пойло как магистр Стеоны, Такор делать не умел. Единственное, о чем попросил Федор полубога, это сотворить еще один плетеный стул и столик, он предполагал, что разговор пойдет в неофициальной обстановке.
  Правда, вояки почти все испортили, они привели Азефа со связанными руками, и он предстал перед Федором, словно сойдя с картины 'Допрос коммуниста'. Одного взгляда князя, было достаточно, что бы веревки упали на пол, а конвоиры вылетели из шатра, как ласточки весной, даже не чирикнули.
  Федор, жестом предложил пленному королю присаживаться, и когда тот сел на необычный, для его времени стул, потянул ему стаканчик с коньяком, грамм на сто пятьдесят, и, опять же жестом, указал на стол с закусками. Пленный медлил, видимо, приняв коньяк за отраву.
  Продолжая начатую игру, Такор, молча, налил себе из того же кувшина, и подняв бокал выше головы, после легкого поклона, лихо тяпнул стопочку, закусив нарезанным лимоном, сотворенным Федором.
  - Угощайтесь ваше величество, - сказал он, - и закусывайте, многих плодов, лежащих на этом столе, в нашем мире просто нет, поверьте полубогу на слово.
  Король с ненавистью посмотрел на Такора, и залпом выпил, содержимое стакана, глаза венценосца полезли на лоб, и он раскрыл рот, судорожно хватая воздух. Федор, уже привычным движением, схватил со стола пару соленых огурчиков, и вложил его величеству в рот. Тот захрустел угощением, и быстро восстановил серьезную мину.
  - Ну, что мы все молчим, да молчим, - задумчиво сказал Федор. Нас не смогли представить друг другу, кстати, а где у нас Будкарский посол?
  Иванко Борнг, сразу вошел в шатер, словно подслушивал за стенкой, Федор догадался, что подслушивал не он, а Сунильда, но посол был наготове.
  Азеф Борнг вытаращил глаза, и глухо сказал:
  - С каких это пор, изменника, стали называть послом.
  Иванко, видимо хотел что-то сказать, но несколько раз открыв и закрыв рот, ничего не сказал, а просто упал на колени.
  - Не оскорбляйте своего человека, ваше величество, - сказал Такор, - вот князь утверждает, что он, был вашим послом при его дворе, по крайней мере, пару месяцев.
  Пару месяцев, подумал Федор, боже мой, Нина, сестричка, надо спешить, завязывать со всем этим и в путь. А разговор продолжался.
  - Мне доложили, что он бежал из Курина к воеводе Шило. А вы, собственно говоря, кто такие, как я понимаю, вы какие-то бандиты?
  Такор, аж поперхнулся, а Федор расплылся в милой улыбке.
  - Ваше величество, - медовым голосом сказал он, - не верите человеку, который добросовестно, выполнял при моем дворе обязанности посла? Кому будете верить? Министра Пона в расчет не берем, я потом скажу почему.
  - Я не знаю, кому, - честно ответил повелитель Будкара.
  - А не кажется ли вам, ваше величество, что дело, которое мы обсуждаем, является сугубо государственным? - вдруг спросил Иванко, стоя на коленях и изображая на лице улыбку трехнедельного младенца.
  - Что ты хо... - начал Азеф, и вдруг замолчал.
  Все с интересом смотрели на венценосца, которому коньяк ударил в голову.
  - Это питье? - вдруг спросил он.
  - Нет, то обряд, - честно ответил Такор, а то, что мы пили, это просто, очень крепкое вино.
  - Вы провели над королем обряд, не испросив его разрешения? - насупил брови Азеф.
  - Ну, может ты Азеф, сперва узнаешь, с кем говоришь, или ты желаешь дальше корчить из себя великого владыку, - не выдержал Федор.
  Будкарский король глубоко задумался, затем повернувшись к Иванко, произнес:
  - Ну, раз уж ты тут за моего посла, представь мне этих людей.
  Иванко вскочил с колен, поклонился королю и начал представление. Сначала он перечислил все титулы Федора, после чего тот встал с кресла и поклонился. Король, поняв кто перед ним, тоже встал. А когда Иванко глянув на Такора, произнес:
  - Ректор темного факультета Южной Стеоны, эскад, Такор, сын Кларса.
  Будкарский король, просто сел назад в кресло, и спросил:
  - Меня, что убили.
  - Нет, - ответил Федор, - просто взяли в плен.
  * * *
  Разговор с королем занял всю ночь, судя по глазам, Азеф просто им не верил. Тогда Федор решил пригласить людей, которых король мог либо знать, либо помнить. Своему официальному послу, король, тоже не верил. Но, где таких людей взять?
  Он вышел покурить, и осмотрел лагерь. Огоньки костров, показывали огромное становище, тысячи людей оставаясь на одном месте третий день, преобразовали ночь. Миллиарды звуков, доносились со стороны лагеря, то фырканье лошади, то скрип тележного колеса, или просто чей-то храп. Великовато становище для бандитов, этого Азеф что не понял? Да понял, только не верит глазам своим.
  Сзади кто-то кашлянул, Федор резко обернулся. Почти возле него стоял Опора и грустно смотрел на князя.
  - Что случилось Коваль, не понял Федор, что с тобой.
  - Да устал я княже, ответил тот, ты спишь днем, а я ночью, угадай, сплю? Прости дружище, обнял его Федор, давай сейчас тебе в шатре постелем, и заваливайся.
  - Да я подожду еще чуток, хочу знать, что с Азефом решите, стал отнекиваться Коваль.
  - Да, вот еще проблема, - и Федор поделился, с Опорой, своей бедой. Тот хмыкнул, и подняв глаза к небу сказал:
  - Знаешь, княже, когда люди в панике бегут, они, порой теряют направление, и бегут в другую сторону.
  - Ты хочешь сказать...
  - Да, княже, есть пленные и немало, глядишь, и знакомцы королевские найдутся.
  - А вот ты мне их и найди, только без шума, понял.
  - Чего тут неясного, - ответил Коваль, уходя в темноту.
  * * *
  Трех офицеров, к утру, Коваль нашел. Все клялись и божились, что короля знают лично, и до болезни. На поверку, оказалось, король знает только одного, но, с детства. В данном случае, и этого оказалось достаточно. Это был тот самый офицер тыла, который дал сведения о присутствии королевской особы в войске.
  Теперь они снова сидели в плетеных креслах, а стоящий на вытяжку офицер, подробно излагал, его величеству, что произошло, после падения его с лошади, во время охоты, пять лет назад.
  Когда венценосец понял, что на протяжении пяти лет, был игрушкой в чужих руках, он побледнел, затем покраснел, затем, снова побледнел, и, вдруг, сказал:
  - Князь, а не найдется у вас того чудесного напитка, которым вы меня потчевали вчера?
  Федор молча, сотворил три бутылки 'Белый аист', в заводской упаковке, три стеклянных банки с солеными огурчиками, пяток лимонов, и две буханки 'Бородинского' хлеба. Без его заказа, видимо подсознательно, на столе появились четыре граненых стакана.
  Затем, он открыл бутылку, и начал разливать пахучую жидкость по стаканам, налив один, что называется, по рубчик. Такор в это время нарезал ножом лимоны, так как секрета банок не знал. Федор открыл банку поворотом кисти, запустил в нее пальцы и вывалил на крышку несколько огурчиков.
  Все, включая тыловика, взяли по стакану. Его величество, приготовился, выдохнул, зная уже, с чем имеет дело, и залпом выпил. Федор сунул в руку королю банку с рассолом, Азеф Грустный запил коньяк, поставил банку на стол и сказал:
  - Жалко, что такие растения, не произрастают в нашем мире.
  - Почему же не произрастают, - сказал тыловик, сухим от спирта голосом. Хватив, огненной воды, он держался крепко, стараясь не подавать виду, что ощущает. Федор сунул ему в руку банку с рассолом, тот отхлебнул, и уже нормальным голосом, продолжил.
  - Растение это, называется огурец, Ваше величество, и произрастает оно на полудне вашего королевства. Его даже выращивают и употребляют в пищу, вот как сейчас.
  - Так, что, у вас тут свои соленые огурцы есть? - заинтересовался Федор.
  - Не знаю на счет соленых, но огурцы есть, а вот секрет приготовления....
  - Ну, за этим дело не станет, - улыбнулся Федор, - это мы придумаем, как оформить.
  А вы, воевода, простите не военный, как я погляжу?
  - Я профессор естествознания Суринского университета, и имел честь обучать его величество, Азефа Борнга, основам природоведения и ботаники, - ответил воевода.
  - А что вас в армию понесло?
  - Призвали, в срочном порядке, в интендантский корпус. Я, знаете ли, специалист по ядовитым растениям, из которых нельзя делать пищу, путем заменительной магии.
  - Нда, блин, специальность, а куда попрешь, военная, - задумчиво заметил Такор, наливая всем по немного, и по-братски. - Это надо додуматься, солдат сеном кормить. Ну, какие из них, после этого, вояки, мы видели, - бурчал он.
  Постепенно, когда кончилась вторая бутылка, беседа перешла на, совсем не политические темы, затем вновь вернулась к политике. Просто через пару часов, Федор с Такором, оставили Будкарского венценосца, разбирать политику с профессором естествознания, а сами вышли покурить.
  Такор, оказывается тоже курил, но до заключения, теперь он глядел на Федора с интересом.
  - Слышь, племяш, а что это ты куришь?
  - Эта гадость, называется сигарета, на сам попробуй, - и Федор протянул полубогу пачку. Такор достал сигареллу, понюхал, как опытный курильщик и вставив фильтром в рот, зажег от пальца, на котором, по его приказу вспыхнул огонек. Затянувшись, весьма крепкой сигареллой, он выдохнул дым носом, и сказал:
  - В твоем мире все такое крепкое?
  Федор хмыкнул, и протянул ему, сотворенную тут же пачку дамских сигарет Kiss.
  - Это что? - не понял Такор.
  - Легкие сигареты, по твоей просьбе, - ответил Федор.
  - Да иди, ты...спать - огрызнулся полубог.
  - А это мысль, пошли, или ты можешь вообще без сна?
  - Нет, я хоть на половину, но человек, пошли.
  * * *
  Проснулся Федор, когда уже был вечер. Такая государева жизнь начинала надоедать, поэтому он тихо вышел из шатра, решив обдумать положение, и начать действовать.
  Армия, стояла посреди поля пятый день, что было само по себе плохо, ее нужно было, либо вести в бой, либо распускать. Теперь, что там, в Дымине, прошла почти неделя, результат должен быть ясен. Так утром в Дымин, а армию домой, под командой Соля. Ух, блин, прибыло подкрепление, Опора говорил, там же принимать представления, от офицеров. Да, княже, в запой ушел, хранитель державы. Ладно, будем решать.
  - Соля к князю, - бросил он приказ в темноту, прекрасно зная, что там стоит несколько вестовых, из специальной службы, которую и организовал Данила Соль, после того, как Федор, рассказал ему о такой нужде. Теперь все было просто, достаточно было громко отдать приказ, и специальные люди уже мчались его выполнять.
  Правда Соль пришел через час, злой и хмурый.
  - Чем занимается мой начальник разведки, в такое напряженное время? - задал вопрос Федор.
  - Спит, ваше сиятельство, - гордо ответил воевода.
  - Один?
  - Нет.
  - Так тебя что, за ноги стащили?
  - Ну, почти.
  Прости Данилушка, виноват, исправлюсь! - щелкнул каблуками Федор.
  - Почто звал, княже, - улыбнулся начальник разведки.
  - Да вот хочу кучу вопросов задать, накопилось, знаешь, за три пьяных дня.
  - Ну, не такие уж и пьяные, прежние князья и по меньшим поводам месяцами гуляли, а ты вона, войну, можно сказать, в одиночку выиграл. Осадил Федора Данила.
  - Вот ты мне скажи сподвижничек, - начал задавать вопросы Федор. - Сколько в Ростоке боярских родов.
  - Было двадцать пять, осталось двадцать, а что?
  - Как двадцать, да у меня одна дума четыре десятка бояр.
  - Так это, по два голоса от рода, двадцать родов, сорок и будет.
  - А остальные, ну которые ушли.
  - Так они и не бояре теперь, да и нет их в Ростоке.
  - А где они?
  - Да кто их знает, как ты ушел, их из Ростока камнями и выгнали. Бросили они народ свой, в трудный час, стало быть, и не нужны они народу.
  - А начальник полиции, что?
  - А что, начальник полиции, если сами думные бояре, в вечевой колокол звонили.
  - Опять интриги, политиканы мать вашу, ладно, что дальше?
  - Да не горячись ты, княже, - начал увещевать его Данила, - сами они разберутся. А полезешь к бабе в печь, учить блины печь, так оно и ухватом получить не долго, не посмотрят, что Истинный.
  - Ладно, а дворяне у меня есть?
  - Да, почитай вся боярская конница, да в каждом городе служивый люд, да воеводы. А к чему ты спрашиваешь княже?
  - Да думаю вот за сестрой идти, смотрю, на кого государство оставить.
  - Ну, не на меня, я с тобой.
  - Ты, когда котел на огне кипит, руками в костер лезешь?
  - Надо будет, полезу, - опустил глаза Данила, - долг у меня перед ней, неоплатный, ты как хочешь, княже, а я с тобой.
  - А башку, в делах богов да магов, не свернешь?
  - Да я из-за увечий своих, руки на себя наложить хотел, чего теперь-то бояться.
  - Ладно, втроем пойдем.
  Ой, не торопись, княже, - улыбнулся Соль, - как узнают, куда ты собрался, большая толпа прейдет, с тобой проситься. Минимум семеро будет, так написано.
  - Ладно, завтра, приму представления от офицеров, устрою пир, да поеду с охраной в Дымин, съезжу, гляну, как там Порток поживает. А ты с армией домой, в Росток, я нагоню по пути.
  - Ага, отпустит тебя Рантер, одного, да он мне башку свернет, если ты, без двух сотен охраны, в кустах по делу сядешь. Так что, охрана будет большая, да ты не переживай, быстро провернешься. Да обещания своего, меня с собой взять, не забывай.
  - Ладно, иди, горе мое, утро вечера мудренее, - отбоярился Федор, и пошел досыпать до утра.
  * * *
  Утром, он уже ехал в окружении подразделения охраны, состоящем из пятисот всадников, и более тысячи пехотинцев, на меньшее Соль не согласился, и вел мирную беседу с Азефом Грустным. Такор, шел пешком и о чем-то допрашивал, идущего рядом профессора.
  - Вы, ваше величество всем своим видом, оправдываете свое прозвище, - говорил он, - может коньячку?
  - Спасибо князь, - отвечал король, - только место, куда вы меня везете, не может внушать радость.
  - Да почему, же, сохрани вас Ворож?
  - Смеетесь, князь?
  - Почему смеюсь?
  - Ну, вы же должны казнить меня, на центральной площади Дымина.
  - Кто вам такую глупость сказал?
  - А зачем, вы везете меня туда?
  - А вот это вопрос, конечно интересный, - улыбнулся Федор. - А везу я вас затем, что король Будкара, Азеф Грустный, будет набирать в Дымене армию.
  - Какую армию?
  - Как какую, для освобождения своей страны.
  - От кого?
  - Господи, ну что за наивный человек. Если вы хотите отречься от престола, и жить спокойно, скажите, я пойму, это я не имею такой возможности, просто долго после этого не проживу. А вы....
  - Вы хотите сказать, что я уже не король?
  - Вы, еще король, только за пять лет, многое изменилось. Власть в королевстве Будкар, принадлежит некоему, Иротону Пону, а не вам. Или это вы, привели под стены Дымина армию? Тогда вы, действительно мой пленник.
  - То есть, вы понимаете, что произошло, и желаете помочь, собрату венценосцу?
  - Вы очень хорошо сформулировали мою идею, ваше величество, - улыбнулся Федор.
  - И сделаете это бескорыстно? - глядя в упор на Федора, спросил король.
  - Ну, вот и нет, - честно ответил князь.
  - А что хотите взамен, - области Помория, прямой проход к Воличу, или всю казну Будкара?
  - Казна Будкара, меня мало волнует, - улыбнулся Федор, - тем более, что за последние пять лет, она несколько похудела. В Волич, я и так прямой проход имею, Волический тракт, а области Помория, это в основном скалы, без удобных бухт. Единственная удобная, самая удобная бухта, это бухта Волича, она и так моя.
  - Тогда, что?
  - Мне, нужен миролюбивый сосед, который при личной встрече, угостит коньячком и солеными огурчиками. А не пропрется завоевывать мои города, во главе необученной толпы мужиков.
  - То есть, вы хотите сказать, что я должен принести вам вассальную присягу?
  - С чего вы взяли?
  Дальше они долго ехали, молча, потом Азеф спросил.
  - Хорошо, а кроме заверений в личной дружбе, чего вы хотите еще?
  Дальше Федор, более часа, излагал королю, принципы мирного сосуществования государств, сам того не подозревая, он изложил принципы построения ООН. Из его монолога Будкарский венценосец сделал странный вывод:
  - Ты князь, хочешь создать на Роолинке, королевский совет, в который помимо королей, должны входить купцы и дворяне. И в который, на своего короля, может пожаловаться каждый свободный человек? Странно слышать такое предложение, от темного, не все так просто, как я понимаю?
  - Да не все, тут работы для юристов и дипломатов, море. Ведь каждый вопрос, чаще всего, требует индивидуального подхода. Сложнее всего, не создать толпу чиновников, которые будут три года, решать вопрос о крестьянской меже, и орать, что занимаются важным делом.
  - Для этого есть бароны, - отмахнулся Азеф.
  - У тебя бароны? - не понял Федор.
  - Да, этакая дикая, свободная вольница.
  - А куда твои бароны смотрели, когда ты болел, мягко скажем, - не понял Федор. - Давай сюда твоего посла, пусть новостями поделится.
  Через несколько минут, рядом с ними уже ехал Иванко и рассказывал:
  - Сначала, никто и не заметил, что вместо законного короля, ими правит первый министр. Да он и не выделялся. Затем, когда стало ясно, что король слаб, кое-кто из баронов, решил, что платит слишком много налогов, и перестал платить.
  - Это нормально, и часто случается, - улыбнулся Азеф, - но я знаю Пона, это хитрый дипломат.
  - Ага, дипломат, - подтвердил Ивако, грустно улыбаясь, - отобрал за долги два замка, а баронов с семьями, продал в рабство, на остров Кит.
  - А остальные?
  - А, что остальные, не сильно попрыгаешь, когда по стране слоняются банды Сейров, стремящихся стянуть, что плохо лежит, и грабящие замки, как только, заметят, что хозяина дома нет.
  - Знаю я эту напасть, еле вывел, - честно признался Федор.
  - Так, что бароны? - настаивал король.
  - Смирились, и стали платить, - ответил Ивако. - Дальше больше, у кого долги висят, у кого детей в Сурин увезли, к королевскому двору, а кого просто купили, возвысили, дали звания, почести. В общем, развалил Пон, баронскую вольницу, теперь они все его так боятся, что лапку лижут.
  - Вот цена власти, - задумчиво сказал Азеф, - теперь я понимаю, зачем мне нужна армия.
  - Ладно не переживай, отвоюешь свое королевство, я дам тебе тролькарский полукон, и приведешь своих баронов к вассальной присяге.
  - Это у тебя так войска называются, это, те которые меня украли?
  - Нет, те, которые тебя украли это спецназ, а полукон это полукон, я освободил ястрегов.
  - Что?!! Ты возродил войско мрака?
  - А, чего ты хотел, я же Готлинг, - вдруг вскипел Федор. - И потом, мы сейчас вопросы света обсуждали? Это светлые бароны предали своего суверена. Это светлый министр, наложил на тебя такое темное заклятие, что сам Такор, матерился. И это ты Азеф Борнг, прислал своего дальнего родственника, с приказом убить меня, и всех моих друзей?
  Нет, ну ты, типа сам решай, идешь в таком свете, иди, если все вышеперечисленное свет, я тут причем. Только, уйдешь-то далеко?
  - До первого Будкарского поста, уточнил Иванко.
  Дальше, до самого Дымина, ехали, молча, Азеф был погружен в тяжкую думу. А Федор, старался не мешать королю, прекрасно понимая, что, творится сейчас в его голове. Он просто любовался природой.
  Это была вторая весна, которую он видел в этом мире. Только теперь дорога шла лесом, а Федор совсем забыл, как пахнет лес весной. Крошечные почки выбрасывали первые листики, которые выбирались из них, разрывая смоляной слой. Они были еще маленькими, липкими на ощупь. Но пройдет несколько дней, и они станут больше, выстрелят во все стороны медленными фонтанами жизни, и зальют все ярко зеленым, пропуская свет прямо сквозь себя. Еще лежала на земле прелая листва, которая потемнела от зимних дождей, но уже и на ней, были заметны первые травинки, по краям множества мелких и больших луж. Стволы окружающих дорогу деревьев еще были темными и сырыми, но ощущение того, что они проснулись, не покидало идущего. Лес еще был серым и пустым, но чувствовалось, что еще миг, и вспыхнут зеленые огни, запоют птицы и все вокруг взорвется радостью, радостью новой весны.
  По полудню, путники вышли из леса, и пошли по степи. Здесь, весна уже полностью вступила в свои права. Под их ногами расстилался бесконечный зеленый ковер, изредка нарушаемый первыми желтыми блеклыми весенними соцветиями, неизвестного Федору растения. Почва, высушенная ветром и солнцем, еще сохраняла влагу зимы, и миллионы семян, усердно трудились, поднимая вверх мясистые зеленые стебли. Чтобы потом, когда станет чуть теплее, взорваться разноцветным салютом, предвестником лета.
  Федор перешел на магическое зрение, и представшая перед ним картина, была просто прекрасна. Каждое растение, каждое семечко, концентрировало, вбирало в себя, потоки жизненной силы, именуемой магией. Огромные потоки, обрастали миллиардами пульсирующих ниточек, на концах которых были крошечные частички жизни. Они хватали эту энергию, пили взахлеб, каждая нить пульсировала толи в такт глоткам, то ли в такт биению сердца. Каждую секунду, в этой невероятной картине, что-то неуловимо менялось. Федор был просто очарован, столь ясной, и открытой, картиной буйства жизни, что перестал следить за происходящим вокруг него. Он просто любовался миром.
  Из состояния созерцания, его вывел голос Будкарского короля. Кода показались стены города, еще носящие следы осады, Азеф Борнг повернул голову к Федору, и сказал:
  - Я согласен. Что я должен сделать.
  - В смысле, где подписаться кровью и можно ли вместо нее использовать мочу? - иронично заметил Федор.
  - Нет, кровью подписывать ничего не надо, - добавил он, - ты Азеф Борнг, только приняв это решение, принять от меня помощь, только этим, ты уже изменил этот мир. Не просто изменил, а спас от гибели, тебе сейчас не понять, но потом....
  А делать ты будешь так, в Дымине наберешь ополчение, там много беглецов от Иротона Пона. Затем на мои деньги, с возвратом конечно, наймешь вольных шлемов, тройку рот. Возьмешь полукон, и в столицу, принимая вассальную присягу, от всех, так называемых баронов. Хотели воспользоваться слабостью короля, нужен был сильный правитель. Получите!
  По крайней мере, я поступил бы так. А среди вас Боргов, дураков я еще не встречал. Есть враги, есть друзья, но ....
  - Запиши еще одного в друзья, - вдруг перебил его Азеф Борнг, и с улыбкой добавил, - раз из дураков, ты меня уже вычеркнул, по определению.
  * * *
  Дымин встретил их закрытыми воротами и тишиной.
  - Слышь, Опора, - обратился Федор к стоящему рядом Ковалю, - чего это они, я вроде не первый раз?
  - А почто они знают, что это ты, - вопросом на вопрос ответил тот.
  - Тьфу, ты, блин! Развернуть хоругви! - крикнул Федор.
  Когда над их головами затрепетали двенадцатиградские флаги, дыминский подъемный мост пошел вниз, а на стенах появились сотни людей, машущих руками и шапками. Город встречал своего освободителя, город встречал князя.
  Федор вновь входил в Дымин, теперь как освободитель от Будкарцев. Вообще города были вольными и князь рассматривался как защитник. Вольными в том смысле, что власть князя была, вроде как, полной и безоговорочной, но, местная администрация им не назначалась, а выбиралась самими горожанами. По тому, главой города мог стать не дворянин, а например купец, княжьим же человеком, всегда был воевода. В прошлое свое посещение этого града, Федор воеводу не видел, но знал, что тот был молод и отважен. Тогда он лежал раненным в одной из стычек с сейрами, а Федора встречал городской голова Иванко Порток.
  Сейчас все было несколько иначе, навстречу Федору вышел молодой, лет двадцати, человек, одетый в кольчугу, но без головного убора. Он прошел один, до середины моста, навстречу князю, и остановился, дожидаясь кавалькады. Федор не стал въезжать на мост, соскочил с коня, и тоже один, пошел навстречу воеводе. В центре моста они встретились.
  - Будь здрав княже, - сказал молодой человек, ледяным тоном.
  - И ты, будь здрав, воевода, - ответил Федор.
  - Разреши поприветствовать тебя княже, у ворот славного града Дымина, - сказал воевода ритуальную фразу. А потом добавил: - или ты, сказывают, не любишь, когда вои на коленях ползают.
  - Не люблю воевода, да и не по делам, тебе перед кем-то спину ломать, наслышан о делах твоих. Спасибо брат, с такими людьми, можно не бояться за град.
  - Спасибо княже, - ответил воевода, тоном, в котором появились первые искорки тепла.
  - Ну а как звать тебя, ты прости, в прошлый раз, зайти к тебе не смог, виноват. Но вот специально заехал, а ты почто злой-то такой?
  - А ладно, все равно, скоро все узнаешь, - ответил воевода. И заговорил, быстро и эмоционально:
  - Ты княже, бояр Филинов с города выгнал, дескать он предал тебя, а он с сыном сюда поскакал, и со мной обороной руководил. Дочь тут его была, моя невеста, вот он и поскакал на Дымин, едва успел, с дружиной. Хорошую подмогу привел.
  А пока он здесь в осаде сидел, его семью из Ростока камнями выгнали! А ведь он против ордена, твои полки водил! Да совесть у тебя есть, княже, а еще Готлингом называешься.
  - Ну, про совесть это мы потом поговорим, - огрызнулся Федор, - только я из Ростока никого не выгонял. Там бояре подсуетились, мне так доложили, а они мне еще подвластны, хоть и устроили самодеятельность. Так, что разберемся. Ты сам-то, из каких будешь?
  - Артун Рыло, княже.
  - Знаю братьев твоих, дельные офицеры, и невесту, стало быть, из хорошего рода берешь. Ну что мы стоим, пригласишь в град, воевода Артун Рыло.
  - Глаза молодого человека потеплели, и вдруг он спохватился:
  - Прости княже, люди нас ждут, думают, мы тут тайные дела обсуждаем, есть такой обычай.
  - А мы их и обсуждали, воевода, - ответил Федор, - ну что, пошли?
  И, они развернулись в сторону города, и пошли к нему вместе. Толпа, наблюдавшая за их беседой, со стен и башен, дружно заревела и вновь, стала бросать шапки вверх.
  В самых дыминских воротах им на встречу вышел Иванко Порток. Рядом с ним, шла дородная девка, несшая в руках рушник, на котором лежал каравай с хлебом, только, вместо привычной солонки, на нем стоял небольшой кубок с вином. Федор выпил вина, отломил кусок хлеба, и на этом, официальная церемония встречи князя, была закончена.
  - Ну, здорово, хозяин, - улыбнулся Федор, приветствуя городского Голову, когда девка поклонилась и ушла.
  - Здрав будь, княже, - степенно ответил тот.
  - Отдохнуть домой проводишь?
  - А армию твою куда? - спросил голова, - в казармах у нас теперь, свое войско.
  - Да ты гляжу, мобилизацию провел, - улыбнулся Федор, - силен купчина, не зря тут на хозяйстве сидишь.
  - Чего провел? - не понял князя купец.
  - Пошли, расскажу, а войскам моим, в поле оставаться, они готовы. Только личную охрану, не обессудь, возьму, но тем в моем доме место найдется.
  - Коли так, то пошли, - с улыбкой, разрешил голова.
  После этих слов, Федор махнул рукой и охрана, которая ожидала на той стороне моста, бегом устремилась к нему. Когда охрана заняла свои привычные места, а через мост двинулось еще примерно сотня человек, Федор извинился перед градоначальником.
  - Ты Иванко прости, но, не могу, иначе, уж очень сильно кое-кто живота моего желает, а в Дымине, я как дома, под твоей опекой. Да вот и ты не поручишься, что у тебя в граде дураков нет. Так, что я еще с небольшой свитой.
  - Не поручусь, княже, по тому не обижусь, да вот и воевода, пошли вместе, заодно и поговорим.
  Но, поговорить, они забыли, как только зашли за стены. Народ встречал своего князя, улицы были забиты народом. Оставался весьма узкий коридор, только-только проехать трем всадникам. Люди махали шапками, кричали, кидали всадникам цветы.
  Спокойно поговорить, они смогли только после того, как прибыли в княжий дворец и за ними закрылись ворота. Федор жестом предложил гостям подняться на верх, а сам подошел к Азефу Грустному, который ехал в составе свиты Федора, завернувшись в широкий плащ.
  - Идемте, ваше величество, или вы хотите еще, кого пригласить, разговор будет серьезный.
  И серьезный разговор был. Они просидели в комнате с камином почти всю ночь. Азеф Борнг был искренне удивлен, наблюдая за тем, как Федор развил бурную деятельность. Днем к ним постоянно приходили люди, решались вопросы состава и подготовки войск. Вызвали и бояр Филинов, Федор жестко отчитал обоих, за то, что уехали, ничего не сказав, затем налили по чарке, и бояре были назначены представителями князя, при Будкарском короле. Вечером собрали купцов, и заручились поддержкой купеческой гильдии, поскольку эта торговая ассоциация ведала не только деньгами, но и перевозками. Были отправлены гонцы к вольным шлемам, определено количество ястов, идущих в Будкар, и сделана еще сотня неотложных дел, их высочества работали.
  К утру, все устали так, словно разгрузили баржу с песком, устали именно физически. Его величество, Азеф Борнг, король Будкара, верховный князь Помория и прочая, прочая, прочая..., просто заснул на жесткой лавке, положив под голову плащ. Но, главное было сделано, стало окончательно ясно, кто, чем занимается, кто за что отвечает, в какие сроки будет собранно войско, и когда начнется поход. За одни сутки, это был рекорд, даже для Федора. Он просто не заметил, как уснул, на рассвете, прямо за столом, составляя, для Будкарского венценосца, перечень дел на ближайшее время.
  * * *
  Проснулись владыки после полудня, Федор был в отвратительном настроении, которое не развеяла даже стопка коньяка. Он рассчитывал быть уже в пути, но пришедший к нему Порток, увидав сборы, рухнул на колени и взмолился.
  - Княже, купцы в твою честь пир собрали, а ты в отъезд, смилуйся государь, уважь людей, а мы тебя в Росток раньше твоей армии доставим, будь покоен.
  Услышав последние слова, и зная оборотистость купчины, Федор махнул рукой, и решил остаться еще на денек.
  Теперь он сидел за столом, принимая здравницы, и поднимая кубок с вишневым соком, которым приказал заменить себе вино, за свое здоровье. Рядом с ним находился владыка сопредельного государства, которого многие знали в лицо, по будкарским монетам, и считали пленным. Решив использовать момент, Федор налил себе настоящего вина и поднял руку, призывая к тишине, вспомнив уроки скальда Ворона, он заговорил:
  - Однажды в Сурине, собиралась королевская охота - начал он, и рассказ о том, как венценосца сбросила лошадь, и о страшной болезни, которую наслал на него некий полубог, с помощью первого министра. Как страдал несчастный король, боль которого была так сильна, что он терял сознание в самый неподходящий момент, и как безуспешно, пытались лечить его маги света, не имея сил, сравнимых с силами полубога, и не видя, темного заклятия. Он поведал слушателям и о том, как министр, воспользовался болезнью короля, и захватил власть, размахивая недееспособным государем как флагом. Как полубог приказал министру, тихонько убить новоприбывшего Готлинга, и как избежал тот нескольких расставленных ловушек.
  Видимо, Федор сам был не лишен поэтического дара, кроме того, его понесло, а еще, перед ним стояли конкретные политические задачи, и он говорил, говорил.... Короче, сам того не замечая, Лоханкин заговорил пятистопным ямбом. Но то, что он рассказывал, пока, была чистая правда.
  Но вот пришло время, маленькой лжи. Федор уже давно надел обруч, демонстрируя всем, что он Стионский скальд. Поэтому, его слушали очень внимательно. А он рассказывал, рассказывал о том, как из Будкара вышла великая армия, под руководством первого министра, и в присутствии больного монарха. Как почти лишенный последних сил и надежды, король, бежал от войска. Как он плутал по лесу, без еды, воды и огня. Как его кормили звери, делясь с венценосцем своими запасами, и как он вышел к армии князя Готлинга. Как Готлинг, помог королю избавиться от заклятия, призвав другого полубога, темного, правда не воплоти, а духовно, подробности Федор просто придумал, мало ли, что. И как порекомендовал собрать армию....
  На этом он закончил и, подняв кубок, сказал:
  - Я рассказал начало легенды, и теперь, я поднимаю этот кубок за тех, кто закончит ее. И еще, я хочу выпить за то, чтобы легенда кончалась словами: ... и жили они долго и счастливо!
  Все присутствующие встали, и стоя, осушили кубки до дна.
  Когда Федор сел, то сидящий рядом Азеф Борнг шепнул ему на ухо:
  - Ты великий князь, и великий прохиндей, темный!
  - А ты чего хочешь, - спросил его в ответ, Федор, - стать королем из легенды, или из учебника?
  - Да, что нам, кабана..., - ответил, разведя руками, хмельной Азеф Борнг. Он перенял у Федора привычку, вставлять в разговорную речь последние фразы из известных анекдотов, для иллюстрации, того что хотел сказать. Тем более что, за сутки совместного рабочего общения, услышал кучу новых, и не однократно наблюдал, как говоря одному человеку одно, знающему, Федор говорит совсем другое.
  Наконец, пир кончился, то есть наступило время, когда можно, ни кого не обидев, удалиться на отдых. Федор и Азеф так и поступили, и проговорили еще половину ночи, после чего, завалились спать.
  * * *
  Утром, Федор позвал Иванко Портка и, усадив в кресло рядом с собой, сказал:
  - Ну, выкладывай, хозяин, как вчера обещал, быстро доставить меня на побережье?
  Иванко смутился, потупил глаза, и сказал:
  - Поторопился я княже, путь, конечно, есть, но больно опасен.
  - Ты мне зубы не заговаривай, рассказывай, что есть и как пройти?
  - Из сбивчивого рассказа Головы, Федор понял, что к побережью ведет подземный коридор, по которому, можно довольно быстро передвигаться, даже одвуконь, и который известен, только купеческой гильдии. Идти по коридору опасно, он очень древний, кое-где обвалился, населен разными существами, природу которых и определить то трудно. Но, зато быстрее, раз в пять, то есть до Ростока, два дня пути. Но, самое опасное, то, что коридор забит, синей плесенью, и туда надо идти только с проводником, а магам туда и вовсе пути нет.
  - Забыл я княже, что ты магик, - рухнул на колени Порток.
  - Так я темный, - напомнил ему Федор, - глядишь и пройду. Кроме того, есть у меня один, ммм... знакомый, которому этот коридорчик, будет крайне интересен. Ищи проводника, а я буду собираться.
  - Нельзя тебе туда, княже, - взмолился Иванко.
  - Делай, что должно, сбудется, что суждено, - отрезал Федор, - сам разберусь. И бегом, вечером я уже должен быть в пути.
  Глава 8
  
  Встречи
  
  У Такора загорелись глаза, когда он узнал, как они пойдут в Росток. Полубог заходил по комнате, где состоялся разговор, и по старой привычке, заговорил вслух:
  - Стало быть, вот куда пробралась эта гадость, а я думал, она живет только в горах, и не мог понять, как она пробралась на равнину. Теперь многое становится понятным, эти коридоры, скорее всего, рукотворны, и пронизывают весь Роолинк. Там где их нет, или они далеко от этого места, образуется то, что называется синеозеро, например в Воличе. Стало быть, уничтожив эту гадость там, мы разом освободим весь континент от заменительной магии. Ха, это надо проверить, я туда полезу Готлинг, честное слово полезу!
  - Ну, тогда собирайся, выходим через три стражи, - коротко сказал Федор, которому предстоял еще один тяжелый разговор.
  Он приказал Портку, собрать тех же купцов, с которыми он имел совет в прошлое свое посещение Дымина. Он понимал, что с этими людьми, ему иметь дело проще всего, и они вовсе не простые торгаши. Короче, это были те люди, которых он понимал и уважал.
  Когда князь вошел в комнату, присутствующие встали, приветствуя владыку. Федор жестом разрешил им сесть и начал беседу:
  - Извините меня гости дорогие, но снова вас собрал по неотложному делу. Не ругайте Портка, он просил меня остаться, а я собирался уезжать. Вот он и брякнул, про подземные пути, дескать, доставит по ним быстро. А я тут поговорил, кое с кем, и понял, что особого секрета он мне не открыл, но появилась мысль. Поскольку вы знаете больше всех, решил спросить вас, прав я или нет.
  Федор развернул перед купцами карту, на которой были обозначены, все белозерья, известного Роолинка. Вот смотрите, вот здесь идут коридоры, начал показывать он пальцем. Например, из Дымина я могу по ним добраться до Саола, Ростока, Липска и Светлоборска, а до Болотина и Волича нет. Так?
  - Так, княже, ответил один из купцов.
  - И подробная карта коридоров у вас есть?
  - Есть, княже, древняя, только не все они проходимы. - После этих слов, купцы зашумели.
  - Ты почто, Парастен болтаешь, ты доболтаешься. Вот будет князю нужда, ты туда полезешь?
  - И полезу, не впервой, чай, - встрепенулся тот купец, что отвечал Федору....
  Князь решил прекратить базар, и поднял руку, купцы разом затихли.
  - Коли дадите мне карту, точнее копию с нее, премного благодарен буду вам, купцы Дыминские. Но дело к вам у меня другого порядка, мне опять совет ваш нужен, мнение ваше, как моих подданных и людей торговых.
  После этих слов все присутствующие выжидательно замолчали. А Федор заговорил:
  - Сейчас, вас убеждают, что первоосновой магии Роолинка, является синяя плесень. Но это не правда, точнее не совсем, правда. Когда я только пришел сюда, мне рассказали, что есть магия замещения, или попросту надувательства, и ей владеют многие. А есть магия стихий, и ей владеют единицы. Это еще тогда, показалось мне странным, но теперь, я знаю об этом все, или почти все. Теперь расскажу и вам.
  Магия есть только одна, магия стихий. Не всем, дано понять ее и использовать, но те, кто может, наделены истинным могуществом. Кроме того, одного дара, для этого мало, нужны еще немалые знания. Именно для того, чтобы человек имеющий дар, мог получить эти знания, и были созданы Стеонские школы.
  Правда, существует некий паразит, который живет на магии этого мира. Он жрет магию стихий, он уничтожает ее, при этом создавая свою, магию замещения. Пока этот паразит жил высоко в горах, ничего страшного не происходило. Были маги, которые его изучали и все. Но вот магия замещения, стала работать на всем, или почти на всем Роолинке. Это было ударом по честной торговле и производству, человека можно было кормить травой, и он не знал об этом. Правда, тогда же появились и белозерья. Что там было, вы лучше меня знаете.
  Потом кто-то нашел спасение, квадзияр. И снова появилась торговля, мир стал возрождаться, и только истинная, стихийная магия, стала приходить в упадок. Появились сотни, нет тысячи, вольных магов, которые не заканчивали магических академий, а в самих школах, власть захватили просто проходимцы. Магия потеряла свою тайну, свою силу, и превратилась в повседневность.
  Все бы хорошо, только есть одно но. Синяя плесень, убивает истинную магию, без стихийной магии, умрет и плесень, но кроме нее погибнет и этот мир, слишком много в нем магии. А синяя плесень это просто паразит, на ее теле. И живет этот паразит в подземных тоннелях, под Роолинком. Истинная магия осталась только в море, плесень боится соленой воды. Но я не представляю, что происходит на других материках и островах, если она есть и там, то это катастрофа.
  Я сегодня спущусь туда, моя цель, не уничтожить плесень, а просто пройти из одного места в другое, но случится, может всякое. Я постараюсь, очень постараюсь, уничтожить как можно больше этой гадости, так что в маги Роолинка, могут произойти серьезные перемены.
  И вопрос у меня к вам такой, желаете ли вы, жить в мире, где магия является великим даром, и жить долго, или пожуируете, еще десяток поколений и.... - Федор резко махнул рукой.
  В комнате повисла тишина, потом Парастен, видимо, самый смелый, сказал:
  - Ну и вопросики ты задаешь, княже, а нельзя, как в прошлый раз, просто сказать, вот я решил, а вы ознакомьтесь, а?
  Купцы заулыбались, но Федору было не до смеха.
  - Решайте люди добрые, - подстегнул он их, - от вашего решения зависит многое.
  - А чего тут решать, - взял слово самый старший по возрасту из присутствующих. - Чего решать то? Вот работает у тебя приказчик, а вдруг выясняется, что мало того, что ворует, так и дочь свести норовит. Так что, ждать пока сведет, а самого обдерет как липку или выгнать мерзавца взашей, а проще повесить на воротах? Тут и решать нечего, мы с тобой княже.
  * * *
  Проводником к Федору пошел сам Парастен, который собрался в дрогу, поразительно быстро. Теперь они шли к входу в подземелье, ведя тяжело навьюченных коней, в поводу. В основном, кони были загружены горючим земляным маслом, которое вспыхивало как керосин, и имело примерно такое же воздействие на биологические объекты, выжигало все на корню.
  Раньше, путники, идущие в коридоры, имели нечто вроде садового распылителя. Конструкцию с насосом разбрызгивающую масло, которое потом, поджигали. Но Федор плюнул на осторожность, и сотворил шесть огнеметов, по образцу американского М2, самого известного ранцевого огнемета, второй мировой войны. Уменьшив напор, он снизил дальность огнемета до пяти метров, что сократило расход топлива и увеличило время выгорания заряда. После испытания, масло было признано годным для заправки, и теперь, каждый второй нес на спине по такой штуке. Тайной оставались бачки с жидким воздухом, Федор специально сделал их побольше чем у обычного огнемета, из расчета на то, что хватит до Ростока. Так, что если местные умельцы и скопируют аппарат, то жидкий воздух останется для них великой тайной.
  Помимо Федора с охраной в экспедицию вошли, проводник Парастен, Такор, Опора и Сунильда с дочерьми. Шествие замыкал оказавшийся в конной охране, и случайно попавшийся на глаза Федору, Влит Мерный. Федор в тайне надеялся, что своей мрачной и страшной рожей, вой распугает всех подземных существ, и плесень в том числе, но кроме шуток, ему нужен был серьезный боец, на которого он точно мог надеяться. И это, притом, что магам охраны Федор категорически запретил соваться в подземелья, и оставил его с войском.
  Через пару часов ходьбы, после выхода из городских ворот, они подошли к развалинам, очертания которых смазывались, в свете закатного светила. Когда Парастен остановился, в месте где было много следов от кострищ, Федор задал волнующий его вопрос:
  - И где вход?
  - Здесь, - ответил купец, - только на закате мы туда не пойдем, пойдем на рассвете, а ночь есть ночь. - И начал снимать с лошади тюк со своим багажом.
  - Это почему не пойдем, я князь или где? - возмутился Федор.
  - Вот и иди, коли жить надоело, - ответил Парастен, а я завтра прейду, и соберу то, что от тебя осталось. Видишь, княже, умные люди, туда лезут не на закате, а с первыми лучами восхода.
  - Княже, он прав, - сказала на ухо Федору Сунильда, - некоторые магики считают, что плесень не только жива, но и разумна, по тому, не испытывай судьбу, ложись спать. Утро, вечера - мудренее.
  Федор чертыхнулся, и начал распрягать коня, его примеру, последовали и остальные спутники.
  Еще через час, под одной из стен горел костер, и все участники экспедиции, сидели, глядя на огонь, и дожидались походного ужина.
  Вдруг, из темноты, донесся женский голос, явно зовущий на помощь. Федор встрепенулся и призвал меч, все его спутники вскочили. Тихо загудело поджигающее пламя огнемета. Крик повторился, Федор знаком показал Сунильде с дочерьми остаться в лагере, остальным следовать за собой.
  Метрах в тридцати от лагеря, в направлении, откуда слышался крик, стояли старинные стены, видимо остатки какой-то башни, или небольшого здания. Они еще сохранили некое подобие крыши, и именно из них слышался уже не крик, а скорее плачь. Федор кивнул Мерному, держащему в руках огнемет, следовать за ним, и первым, нырнул в темный зев двери.
  Представшая перед ними картина, была просто сюрреалистичной. Посреди помещения тлел большой костер, освещая красным светом всю комнату. Возле костра стоял на одном колене, человек с мечем. Рядом с ним, стояла девушка, в разорванном платье, вооруженная копьем. Возле них лежали их заплечные мешки с вещами, поверх которых находился какой-то смутно знакомый предмет. Все внимание стоящих у костра, было сосредоточенно в углу комнаты, где был провал вниз. Из провала торчало несколько белых щупалец, которые медленно шевелясь, обыскивали комнату, явно ища, чем бы поживиться.
  Федор кивнул Мерному, тот сделал несколько шагов вперед, и вскинув ствол огнемета нажал спуск. Пользоваться этой штукой, Федор их обучил, и неоднократно объяснял, что горючее надо экономить, по этому, вспышка получилась короткой, но очень эффективной. Существо завыло, на уровне ультразвука, резанув болью по ушам людей, убрало щупальца и видимо, бросилось наутек.
  Еще не пришедший в себя, после резкой вспышки, Федор обратился к спасенным, которые казались, темными силуэтами, на фоне тлеющего костра:
  - Будьте здоровы, люди добрые.
  - И ты будь здоров, княже, ответил смутно знакомым голосом, мужчина.
  - Я тебя знаю?
  - Вместо ответа, человек взял с мешка музыкальный инструмент, напоминающий гусли, и негромко заиграл. Конечно 'Ламбада' стала очень популярной мелодией, но так точно, ее мог воспроизвести только один человек.
  - Господи, Ворот, ты, что здесь делаешь?
  - Да вот, с подземной тварью бьюсь, - веселым голосом ответил снеженский скальд.
  - А может, пойдем в мой лагерь, там веселее, да и народу побольше, не так накладно биться будет.
  - Ну, если только твои люди помогут, а то она меня за ногу зацепила.
  С помощью Парастена и Такора, который тащил Ворота, как простой смертный, дошли до лагеря, и усадив его на бревно, стали осматривать ногу. После непродолжительного осмотра, Такор сказал, что Ворот родился в рубашке, портках и сапогах, если подземная раска, успела поранить ногу, но не успела впрыснуть яд, протянул руки, сосредоточился и, рана затянулась на глазах ошарашенного скальда.
  - Ты поосторожнее, древнейший, - сказал Федор Такору, - этот прохиндей, слишком умный, а если поймет, что к чему....
  - Я уже все и так, понял, - сказал скальд, и бухнулся на колени. Не поднимая головы, он произнес:
  - Возьмите меня с собой о великие, я должен рассказать миру, о том, что будет дальше.
  - Дальше, будет матом, - оборвал его порыв Федор, - ты лучше ответь, как ты тут оказался?
  - Меня отправил новый магистр Стеоны, отправил к вам, тайной тропой.
  - То есть ты вылез оттуда?
  - Да.
  - Магистр, какой Стеоны тебя отправил?
  - А она теперь одна, на севере.
  - Стало быть, Сар Борнг?
  - Нет, Амний Ворон.
  - Кто?
  - Амний Ворон.
  - Он что, теперь еще и магистр Стеоны. Как?
  - Долго рассказывать, княже.
  - А у меня времени до фига, аж до утра.
  - А это правда, древнейший? - вдруг спросил Ворот.
  - Правда.
  - То есть меня из башни, тащил на плечах полубог?
  - Ух, ты.... - вдруг подала голос девушка.
  - Так, - вспомнил про нее Федор, - вас как звать, о прекрасная дери?
  - Геката, - потупила глаза девушка.
  - Как?!!
  Девушка повторила, а Федор сел на бревно рядом с ней, и отсмеявшись, спросил:
  - Кто ж тебя таким имечком наградил, красавица?
  - А что смешного в имени моем, ты нашел, княже? - возмутилась девушка.
  - Прости красавица, но кто-то из моих предков, был помешан, толи на истории древнего Рима, толи на истории древней Греции, моего мира, естественно. Так вот, Геката, это враждебной и пугающей, злой дух, являвшийся из нижнего мира, своим дурным глазом приносивший несчастье всем, кого посещал. Чтобы отогнать ее от себя, греки даже приносили ему в жертву куколок.
  - Но мы не в твоем мире, княже, - попытался заступиться за спутницу Ворот.
  - Это верно, только я в одиночку, имея спутницу с таким именем, под землю бы не полез, - засмеялся Такор.
  - А я вот, полез, - вспыхнул Ворот.
  - Может по тому, тебе так и повезло, - задумчиво ответил Такор. - А теперь давай, выкладывай, как ты туда попал, и куда шел?
  * * *
  Из рассказа Ворота, Федор понял следующее. Ворон принял, вернувшихся от убежища Такора, и разместил их, приходить в себя в Северной школе. Оба магистра погибли, точнее погиб Стаор Шапка, магистр северной школы, которого Федор не знал, а бывший магистр южной сошел с ума и бежал. Короче, все остальные добирались домой своим ходом, и без руководства. До Деста было ближе, и они сначала сунулись туда, но, будкарские войска, по приказу Иртона Пона, стали ловить беглецов, и убивать на месте.
  Южная школа, разбежалась сразу после взрыва, и от нее больше, не осталось даже здания, сожженного по приказу того же Пона. Но сейчас в Северной школе, собранно более трехсот студентов и преподавателей из двух школ, просто так ее не взять.
  Теперь там учат по-другому, Амний Ворон и Сар Борнг учат основам истинной магии, магии стихий. И к ним идут, идут маги закончившие школу много лет назад, идут и юные, еще не познавшие свою силу.
  В школе, под полом, который вскрыли по приказу магистра, нашлось аж семь магических звезд, и теперь это неприступная крепость во всех смыслах.
  Бояре Ростока прислали в школу деньги и продукты, крестьяне идут со своими нуждами. Лекари, только начавшие познавать азы магии стихий, лечат гораздо лучше. Идет возрождение древней Стеоны, идет на глазах у всех. Имя Федора Готлинга у всех на устах, люди верят тебе, княже, теперь нет на Роолинке более известного человека.
  - Тьфу, ты, - сплюнул Федор, - научи дурака богу молиться....
  - Он других дураков подтянет, - закончил фразу Такор.
  - Ладно, так как сюда попал ты, говори, или я отрежу тебе тот палец, который не гнется, - грозно глядя на Ворота, изрек Федор.
  Снеженский скальд побледнел, и быстро заговорил:
  - Магистр сказал, что раз я не маг, то могу пройти, я взял рабыню, два копья на квадзияровых древках еду на два дня и пошел.
  - Так, что туда два дня пешего ходу?
  - Ну да.
  - А кони пройдут?
  - Не знаю княже, мы плесень древками отодвигали, а коням, наверное, не пройти.
  - Ладно, посмотрим, да, а почему ты не маг?
  - Я не вижу потоков княже, Амний Ворон сказал, что со мной возится долго, но поскольку скальд я хороший, то отправил к тебе. А чтоб тебя не искать, а догонять, вот через коридоры отправил.
  - А назад плезешь?
  - А есть выбор? - сделав наивную рожу, спросил Ворот.
  - Есть, идти в Дымин и оттуда. На конях....
  - Гоняться за тобой вечно, - закончил Ворот.
  - Ладно, - резюмировал произошедшее Федор, - ложимся спать, утро вечера мудренее.
  
  Глава 9
  Сульфида
  
  Они стояли перед аркой, странно напоминающей вход в метро, правда вместо эскалатора их ожидал простой пологий спуск, под углом достаточным для того, чтобы прошла лошадь. Из глубины тянуло сыростью, холодом и застарелым запахом гнили, какой бывает в погребе в конце лета. Они выстроились в ряд, и ждали команды.
  Первыми шли два огнеметчика, из охраны Федора. Он только сейчас вспомнил, что ястреги существа магические, поэтому шествие возглавляли ледяные стражи. За ними шли Парастен с Воротом, затем две сестрицы Ларта и Ирта, держащие в руках алебарды, на квадзияровых древках, потом Федор с Такором и Геката с Сунильдой замыкали шествие ясты и Мерный, ведущие в поводу лошадей. Огнеметов никто не включал, поскольку в группе было шесть факельщиков, готовых зажечь факела, как только станет достаточно темно. Федор посмотрел на группу, и дал отмашку - вперед.
  Сначала своды пещеры были овальными, словно из недавно положенного бетона, затем на них начали появляться бугорки и выпуклости, явно следы какого-то барельефа, на которых висели первые куски плесени. Федор двинул рукой, приказав не трогать, что было впереди неясно, заряд надо экономить. Когда стало совсем темно, зажгли факелы, используя кресало и кремень. Зажигать их с помощью силы, Федор поостерегся.
  Внизу оказался огромный, и полузаваленный зал, до боли напоминающий станцию метрополитена, здесь плесени еще не было, но когда они подошли к месту, где должны были быть поездные пути, Федор пришел в ужас. Все пространство путей, было забито плесенью, грибы росли прямо вверх, почти до уровня платформы, создавая на ее уровне влажный, сплошной ковер. Это была уже не плесень, а грибы поганки, их шляпки были так плотно прижаты друг к другу, что напоминали мощеную мостовую, и только ровные верхушки выпирали вверх, словно мостовая была набрана из необточенного, природного голыша. Федор присвистнул, и вопросительно посмотрел на проводников.
  - Такого раньше не было, - заговорили они почти хором.
  - Значит, это они меня встречают, - задумчиво сказал Федор.
  - Или меня, эхом отозвался Такор.
  - И что делать будем?
  - А пошли они, - сказал Такор и прыгнул, прямо на неподвижную и плотную массу.
  Иллюзия лопнула, плотная стена плесени пропала, открыв путникам землю, по которой была проложена тропа. Это была не просто тропа, казалось, что плесень, которая теперь была видна во всей своей красе, и была уже не такой грозной, сторонится, чего-то что находится под землей в том месте, где проходит тропа. Она росла пучками на стенах, карабкалась по ним вверх, но старательно обходила центр коридора и пассажирскую платформу.
  - Слушай ребята, пошли назад, - сказал Федор, - мы так не дойдем, она нас глюками замучает.
  - А мы пустим вперед лошадей, их это все не смущает, они не видят мороков, - заявил Парастен.
  - А ну посвети, - сказал Федор, которого вдруг осенило, он спрыгнул вниз и начал ковырять мечем землю. Все спутники глядели на него с нескрываемым интересом. Через полчаса копаний, Федор нашел, то, что искал. Это был узкий полый короб, видимо, предназначенный для питания платформ. Федор одним движением вскрыл крышку, и увидел толстый витой кабель, погруженный в полупрозрачное желе, видимо для предотвращения гниения и энергетической защиты. Оставался открытым только один вопрос, запитан кабель или нет. А то шут его знает, если кабель сохранился в таком виде, то может оказаться, что и другое оборудование сохранилось не хуже.
  Имея раньше дело только с электричеством, Федор решил рискнуть. Он взял, у стоящего рядом Ворота, квадзияровое копье с серебряным наконечником, и сунув наконечник в желе, перемкнул кабель на корпус, то есть на коробку. Ничего не произошло, теперь оставалась еще кучка вопросов, которые Федор, отложил на после перекура.
  Он заскочил на платформу, сел на нее, свесив ноги, достал пачку сигарет закурил и заговорил, выдыхая ароматный дым и объясняя спутникам свои действия:
  - Я обратил внимание на то, что когда Такор приземлился на тропу, то морок исчез, для всех нас одновременно. Значит, он коснулся чего-то, что сняло морок. Кроме того, плесень, как вы видите, забила все щели на стенах, но сама тропа, выглядит так, будто по ней постоянно ходят. У вас тут проходит человек двадцать за день, Парастен?
  - Да нет пару раз в год, и то хорошо, - ответил проводник.
  - Вот, а дорога шириной пару шагов, значит, плесень боится чего-то, что лежит под дрогой, и не дает ей развернуться на полную катушку, вот это что-то я и нашел.
  - А копьем, зачем тыкал, - задала вопрос Деката.
  - Ну, я родился в техническом мире, и примерно, представлял, что должен найти. Это проводник энергии канал, через который получали энергию строители этих коридоров, для того, чтобы быстро передвигаться по ним. В мире, из которого я пришел, есть нечто подобное. Если бы это взорвалось, то я прекратил бы поток энергии, хотя, тогда было бы очень плохо. Тогда, стало бы ясно, что плесень боялась энергии, а я бы прекратил ее поток, дав плесени возможность захватить все.
  - Слышь, ты, пришелец из иного мира, ты больше так не рискуй нашим, а, - вдруг сказала Сунильда.
  - Впредь буду советоваться, - сказал Федор, и улыбнулся, - здраво подумав, сам бы за такой опыт кастрировал бы.
  - Это как? - не поняла, Ирта.
  Федор объяснил.
  - Суровый у вас мир, - под общий смех, сказал Такор - вроде и живой, и совсем бесполезный.
  - Ну, почему бесполезный, - улыбнулся Федор, - может он в гарем идти собрался, евнухом?
  - Куда, кем? - заинтересовались обе сестрички.
  - Так, отложим изучение физиологических и культурных особенностей моего мира, до лучших времен, - сказал Федор, щелчком отбрасывая сигарету. - У нас остается еще куча нерешенных вопросов.
  - Каких? - сурово глядя на Федора, спросила осторожная ведьма.
  - Первое, чего боится плесень, материала из которого сделана коробка, кабель или вот этого желе, или всего вместе?
  При этих словах, Федор выдернул копье, изрядно запачканное в защитном желе, и протянул его к ближайшему пучку плесени, свисавшему со стены. Ничего не произошло.
  - Так, желе она не боится, уже хорошо, - сделал он первый вывод. Затем стал внимательно рассматривать субстанцию.
  - Что изучаешь, спросил его Такор.
  - Да вот, думаю, не останусь без рук, если возьмусь за эту гадость.
  - Не останешься, это выжимка из Рати, растение такое, живет более тысячи лет, но встречается редко. А тут его, должно быть море ушло.
  - Ядовитое?
  - Если жрать, то да, а так нет.
  - Типа ты полубог, и все знаешь, так чего молчишь, - вдруг взорвался Федор.
  - Я понял чего боится плесень, но если ты разорвешь эту железную веревку, это будет начало конца Роолинка, это единственное, что сдерживает эту гадость.
  - Нет, я не дурак, - злобно сверкнув глазами, ответил Федор, - я сделаю иначе.
  Он попытался открыть короб во всю длину, но его конец, терялся под землей.
  - Так копайте, - обратился он к спутникам, - мне нужно открыть его, метров на десять.
  Присутствующие, кроме Такора, начали неохотно ковырять землю.
  - Что случилось, - сурово глядя на них, спросил Федор.
  - Ты слышал, что сказал полубог, княже, - ответила за всех Сунильда, - эту веревку нельзя резать.
  - А я и не собираюсь, - ответил Федор, я вытащу из нее один волосок, сделаю всем кольца на головы, и пойдем дальше.
  Работа пошла на порядок быстрее, и через полчаса, Федор имел пятнадцать метров проволоки, из которой состоял кабель. Теперь предстоял эксперимент, Федор выгнул из достаточно твердой и толстой проволоки нечто в виде кочерги, с длинным крюком, и поднес это т крюк к плесени. Нет, она не зашипела, не задымилась, и не стала отползать, она просто стала белой. Увидав, что произошло, Такор соскочил с платформы, и отобрав у Федора, конструкцию, ткнул ее в самый корень пучка грибов, весь пучок, стал белым.
  - Так, - задумчиво сказал Такор, - где наш профессор биологии, мне кажется это несколько иное растение, это не совсем синяя плесень, это кое-что похуже.
  - Может, объяснишь, - сказал Федор, - нам всем интересно.
  - Это Сульфида, настоящий паразит магии, ты оказался прав Готлинг, это магический паразит, теперь мы знаем это точно.
  - А откуда у нас такие познания?
  - Сие, не суть важно, я все-таки темный эскад, - сказал Такор, - для тебя Готлинг важно другое. Сульфида разумна, это не плесень, это разумное существо, и уничтожать надо не сами грибы, они дохнут, если убить Сульфиду, но такой огромной, я еще не встречал. Кроме того, она маскируется, под обычную плесень, и это настораживает.
  - А может она не одна, - высказал предположение Федор.
  - Это, скорее всего, но это будет страшная война, Сульфида может, насылать мороки, управлять животными и даже людьми, правда, если их разум опускается на уровень простейших животных. Например, лошади, ей неподвластны.
  - Значит назад, сделаем обручи, как защиту от мороков, и завтра поутру назад, теперь я пойду только тут, - сказал Федор.
  - Да и подготовиться нужно получше, заметил Такор, известный враг не так страшен.
  * * *
  Весь остаток дня, Федор делал обручи. Материал походил на медь, анализа Федор провести не мог, но когда зачищенный конец провода, отливающего красным, металла довольно быстро окислился, то просто решил, что это какой-то сплав на ее основе.
  Вечером, собрав всех у костра и налив себе кружку с горячим травяным чаем, Такор начал рассказ.
  - То, что я расскажу, должно остаться между нами, но я не беру с вас никаких клятв. Поскольку жители Ассиора, вам просто не поверят, а если вы начнете рассказывать это, даже ссылаясь на меня, вас просто убьют, поклонники древних богов. Но, нам или точнее вам, нужно кое-что понять, поэтому слушайте.
  Вообще-то, боги пришли в этот мир, когда он уже существовал, - начал свою повесть древнейший. - То есть, Ярлат и Лавос не создавали звезды и луну, скорее они позволили увидеть ночное светило, во всей его красе, используя древнюю магию, которая существовала в этом мире и до них. А вот то, что Ворож создал зверей и птиц, которые заселили этот мир, вот это, чистая правда. Как это случилось и сколько на это ушло времени, я не знаю, но знающие люди, когда я был совсем мал, говорили, что это было именно так. Тем не менее, они боги, не боги способные создать новый мир, а боги способные превратить мертвый мир в прекрасный и живой. Так учили меня.
  И решили боги, призвать народы, только было это, до того, как у них появились дети. И любили боги народы. Как детей своих, и дали им древние знания, научили многому, вот следы этих знаний, коридоры, через которые мы пойдем. А потом у богов появились свои дети, и отдали они на воспитание народам детей своих, так как всплыло в мире древнее зло, более древнее чем сами боги, оно душило магию, оно паразитировало на ней.
  И прилепились к этому злу народы, и многое у них получалось проще и лучше, чем, даже у богов. Сначала боги не могли нарадоваться, а потом увидели, что странные вещи делают дети их. Невзлюбили дети друг друга, стали посылать народы в бой.
  И виноваты были в этом сами народы, вырастившие детей богов, с уверенностью в своей силе и мощи. Каждый народ вырастил своего могучего бога, но не было мира промеж них.
  - Примерно это и написано в древних книгах, - сказала Сунильда.
  - Верно - ответил Такор, - но зима пришла, не из-за Войны Богов, зима пришла потому, что боги боролись с другой напастью, с заменительной магией. И они ее победили, но сами погибли, вместе со своими девами.
  - С чем, они боролись? - переспросил Федор.
  - Дослушайте вы, не перебивая, или нет, - возмутился эскад. - В этом мире, еще до прихода богов, существовал паразит, который питался магией, чистой магией. Он перерабатывал ее в общедоступный суррогат, который на начальном этапе, позволил богам найти магию, вообще. Этакий дрожжевой грибок. И этот грибок, в райских условиях нового мира, развился, создал колонии, и обрел самосознание, стал разумным. Вот эти колонии и называются Сульфидой.
  - То есть, в мире появилась то зло, которое ныне вы называете заменительной магией. Богам это не понравилось, и они стали искать причину, происходящего, - выдвинул предположение Федор.
  - Именно так, и вечная зима, появилась для того, чтобы убить, или усыпить, Сульфиду. Убить в магическом мире, совсем убить, ничего нельзя, иначе нарушится ровновесие.
  - Ты хочешь сказать, что чтобы сохранить магию, они наклонили ось планеты? - вновь вмешался в разговор Федор.
  - Ты знаешь, почему приходит зима, - сказал Такор, - а теперь знаешь не только почему, но и для чего.
  - И теперь что-то или кто-то, притащил эти споры с ледяной шапки полюса....- начал новый вопрос Федор. Но Такор ответил раньше, чем он закончил вопрос:
  - Их специально принесли оттуда, принес тот, кто знает эту тайну, это может быть только одно существо в этом мире....
  - Последний, - в свою очередь, перебил рассказчика Федор.
  Такор только молча кивнул.
  - То есть синяя плесень, вовсе не основа магии, а ее древний враг, враг из-за которого погибли древние боги, - задал вопрос, молчавший до этого Парастен.
  - Да, именно так, - ответил эскад.
  - Тогда нужно искать и уничтожать колонии, - начал горячиться купец.
  - У нас по пути, будет одно такое место, - сказал Ворот, - вот там и посмотрим, а теперь, пошли спать.
  Перед сном, Федор позаботился об одном, распределил ночные дежурства, и пошел спать.
  * * *
  Ночь прошла без происшествий, и утром, обогащенная новым знанием команда, стояла у входа в подземную арку. Правда, теперь каждый участник экспедиции, имел на голове обручи из неизвестного металла. Да и построение команды было несколько иным, впереди были два огнеметчика, а сразу за ними Федор с Такором.
  Из подземелий потянуло сладковатым запахом, и Федор выматерился, шарахнувшись назад. Такого приема он не ожидал. Злость накатила сразу и просто затуманила глаза, ах ты сука, захотела современной войны, ты ее получишь, решил он, и отдал короткий приказ:
  - За мной.
  Отойдя метров на двести от входа, он построил группу и призвав сестричек Морк Говор сказал:
  - Молчите и смотрите, если вырублюсь, девочки мне помогут.
  После этих слов, он начал творить. Сначала двенадцать комплектов ОЗК, для людей, попоны из того же материала для лошадей. Надеюсь, убить лошадей газом она не додумается, хотя, и два противогаза, для них же. Совершив сие деяние, он так обессилил, что сел на землю. Колдовство без использования плетения сил, занятие очень тяжелое, и громкое. Но выбора не было, ему объявили войну, и он принимает бой.
  Такор, укоризненно посмотрел на Федора, и сказал:
  - Я, конечно, заглушил твой шум, точнее не дал разбежаться вибрации потоков, но в следующий раз, предупреждай. Если задумаешь нечто подобное.
  - Спасибо о древнейший, - устало ответил Федор, и положил руки, на головы сестричек. Через пять минут он был как огурчик, зеленый и в пупырышек, а вот девчонкам явно досталось.
  - И чего это ты нагородил, - задал вопрос Такор, - зачем эти тряпки и сумки?
  - Федор сел по-турецки, предложив поступить аналогично всем остальным. Когда они расселись, он начал лекцию:
  - Воздух, это не пустота, это газ, тьфу ты блин...., нет, не так. Когда вы чувствуете запах, неважно какой, аромат цветка, или вонь навозной кучи, в воздухе, присутствует вещество, которое заставляет вас чувствовать запах. То есть грубо говоря, в воздухе, кружатся крошечные частицы навоза, которые заставляют вас смотреть, куда вы идете. Ясно?
  - Вроде, ясно, - ответил за всех купец.
  - Вот эти крошечные частицы вещества, которые так легки, что кружат воздухе словно пыль, Федор специально использовал антинаучные аллегории, главное чтобы было понятно слушателям. И будем называть газом. Газ может быть разный, поверьте мне на слово, в моем мире, с его помощью, даже ведут войны.
  - Это как, - не выдержал Мерный, - забрасывают дерьмом города?
  - Нет, бывают газы, которые убивают мгновенно, бывают которые медленно, есть также нервнопаралитические и бинарные..., впрочем, это вам не к чему.
  Так вот, газом можно серьезно отравить человека, но есть газы вызывающие различные видения, не всегда приятные, хочу заметить. Но, если ты будешь использовать газ против кого-то, то с переменой ветра, например, сам можешь оказаться в его облаке. Поэтому в моем мире и придумали устройство называемое..., дальше пошла стандартная лекция, по использованию противогаза и армейского защитного комплекта в боевых условиях. Это Федор не раз слышал, и сам читал, личному составу, проблем не было.
  Созданные им противогазы, оказались новейшей модели, он сам такие только в кино и на плакатах видел, а вот костюм химзащиты обычным армейским ОЗК, без наворотов и, проблем. Противогазы позволяли говорить, но Федор, из осторожности, прочел курс команд, подаваемых знаками, а что, пусть учатся, пригодится. В подземелья, в результате вошли только к полудню. Видок у всех был еще тот, но распознавали друг друга, по комплекции без проблем, да и маски были из прозрачного пластика.
  Первым сюрпризом стали грибы, нет, не милые маслята или сыроежки, те самые, напоминающие булыжник, поганки. Только теперь, они по настоящему, закупорили входную дверь в зал с перроном. Огнеметчики сработали сразу, две короткие вспышки, и проход свободен. Правда, на украшенном изразцами косяке, остались дымящаяся куски органики, но они не испугали даже лошадей.
  Посадочная площадка и зал ожидания, были девственно пусты, ни плесени, ни посторонних, видимо, на создание перекрытия двери, ушла вся органика. Но, что серьезно заинтересовало Федора, это, сгустки воздуха, возникающие то тут, то там. Для эксперимента, он снял противогаз и обруч, резко одел их назад и решил, больше так не делать. Картинка была, просто жуткой, огромный лес грибов, которые медленно шевелились, имели жуткие белые щупальца и тянули их к путникам. Самые большие сгустки этой гадости, и производили эффект воздушных завихрений, видимо энергия, затрачиваемая на эти мороки, была огромной, и он твердо решил больше не удовлетворять своего любопытства, подобным образом.
  Спуск для лошадей был в конце перрона, это был скорее обвал платформы, чем специальное сооружение, и он прошел без замечаний. Затем группа пошла по путям, в сторону Ростока.
  Сначала коридор был гладким, затем на его стенах стали попадаться пучки плесени. Рантер, по просьбе которого, Федор сделал палку с проволочным крюком, ткнул в корни, один из пучков, тот, мгновенно изменил цвет. Полубог хмыкнул, так, что стало слышно через противогаз, и показал рукой вперед.
  Несколько часов пути по широкому, арочному коридору и картина резко изменилась, теперь плесень свисала со стен тяжелыми лохмотьями, которые перегораживали дорогу. Здесь действенным средством оказались копья на квадзияровых древках, свисающие плети, словно магнитом, притягивались к стенам, при их появлении, образуя своеобразный шатер, через который проходили даже вьючные лошади.
  Здесь путников тоже поджидали сюрпризы, теперь настоящие. Началось с того, что дорогу перегородила глубокая трещина, шириной, чуть менее метра. Шедшие впереди огнеметчики замерли, а Такор остановил Федора знаком. Все участники экспедиции замерли, а полубог, поднял с пола какой-то камешек, и бросил его в щель. Оттуда молниеносно сверкнул белый щупалец, среагировавший, скорее на движение воздуха, чем на сам камень.
  К руководителям, медленно подошел купец, и сказал:
  - Это, живет здесь всегда, или очень давно, мы знаем, что делать, можно я сам?
  Федор с Такором синхронно кивнули, и купец начал действовать. Он подошел к своей лошади, и снял с него два меха с водой. Затем положил один мех, вмещающий литра четыре жидкости на землю, а второй раскачал на ремне и бросил в сторону щели. Несколько щупалец сразу, ухватило мех, при этом, только прикоснувшись к мешку, они распались на сотни маленьких волосков, проткнули мех, и начали сосать из него жидкость.
  Увидав такое, Федор пришел в ужас, отцепиться от такого чудовища, не было никакой возможности, слишком много мелких щупалец впивалось в теплокровный организм, пока освобождаешься от первой сотни, вторая высосет тебя до нитки.
  Купец, между тем, равномерно раскачивал второй мех, еще секунда, и мех полетел в трещину. Его тоже обхватили щупальца, но не так быстро. Еще через пять минут Парастен знаком показал, что можно идти вперед.
  Он сам без опаски перешагнул трещину, и дал знак остальным. Переступая сам, Федор посмотрел вниз. Вся трещина, была заполнена скорее кустом, чем животным организмом, по своему строению, напоминающим перекати-поле, только не круглым, а занявшим собой весь объем ямы. Два меха, ухваченные этим скорее растением, чем животным, были покрыты тысячами маленьких веточек, так, словно они были обернуты тонким слоем легкой ваты.
  - Это мешки с кровью? - спросил Федор Парастена.
  - Нет, княже, оно пьет все что можно, кровь в том числе, но в данном случае, это плохенькое вино. Она теперь с год проспит.
  - Ну и пусть спит, - порадовался за растение Федор, прикинув какое будет у него похмелье.
  Очередным сюрпризом опять оказалась плесень, она вдруг, резко сменила метод своего распространения, то есть она стала мелкой, аккуратным, тонким слоем покрывая все, даже тропинку. Федор решил, что это другой вид. Так оно и оказалось, но, эта гадость, была с сюрпризом. Растения, вдруг, начали отстреливать крошечные капли жидкости, которые медленно превращались в мутный туман. Через полчаса пути, впереди показалась первая подземная платформа.
  Кто-то из огнеметчиков не выдержал, или смесь загорелась от зажигающего пламени огнемета, но гадость оказалось очень горючей. Видимо, ее концентрация была еще не достаточно высока, поэтому взрыва не произошло, просто громкий хлопок, и пламя понеслось в обе стороны от группы, перемещаясь по стенам полу и потолку и наполняя помещение черным, едким дымом. Как никто не пострадал, осталось неясным, но дым, явно был ядовитым. Федор понял, что несмотря ни на что, надо выбираться на поверхность. Он знаком показал, спутникам, что надо наверх.
  К нему подошел Ворот.
  - Как подняться наверх, я вижу тут рядом перрон, - сказал Федор, - корме того, дым поднимается вверх.
  - Там есть выход, - ответил Ворот, - но туда нельзя, ни как нельзя.
  - А здесь мы погибнем, слишком велика концентрация и мала видимость, веди, - приказал Федор.
  Ворот обреченно пожал плечами, и пошел вперед.
  Подъем был менее пологим, чем спуск, и более длинным, но лошади прошли нормально. Через выход валил едкий, черный дым, поэтому видно было совсем плохо. Но, вот появилось белое пятно входа, и путники вышли, на свежий воздух.
  Федор с облегчением снял противогаз и вдохнул полной грудью. Все остальные последовали его примеру, но вздохи их были не такие легкие. Федор с тревогой огляделся, и задал с его точки зрения, невинный вопрос:
  - Вы что, все такие перепуганные?
  - Калежгард, - был лаконичный ответ, словно объясняющий все и вся.
  Федор снова огляделся, теперь более внимательно.
  Если это был город, то они находились на самой дальней его окраине, более того, окраина находилась на холме, а все остальное поселение было в низине, между нескольких весьма приличных возвышений, на которых были построены невысокие стены. Срезанные бока холмов, создавали необходимую высоту для оборонительных сооружений, а верхние строения, высотой в пару этажей, были всего лишь, крытыми стрелковыми галереями. Прав-да, кое-где имелись и не крытые площадки, на которых стояли сооружения, подозрительно напоминавшие стационарные пушечные лафеты, для морских батарей. Но пушечных стволов не было, и он отбросил эту мысль, как несостоятельную. Оценивая состояние оборонительных сооружений, Федор хмыкнул, редуты в его мире изобрели давно, но такого их применения он еще не видел.
  Это было то, на что Федор, по старой привычке обращал внимание в первую очередь, то, что касалось обороны. В остальном, обычный город, только пустой, подозрительно пу-стой. Он перешел на магическое зрение, и здесь его ждал сюрприз.
  Все время своего присутствия в этом мире, он рассматривал магию, как его кровеносную систему. Ничто, не могло существовать здесь, не опираясь на магию. Магическими по-токами было пронизано все, живое и не живое. Переплетение потоков было свойством Ассиора вообще. Но тут!
  Когда сильно рассекают человеческую плоть, или точнее самый большой человеческий орган, кожу, кровообращение восстанавливается не всегда, часто остается белый рубец, который заполняется растущей органикой, но не имеет доступа крови. Мы называем такое место - шрам. Горд, который увидел Федор, в магическом зрении, был шрамом на теле Ассиора, шрамом, на который он смотрел снизу, из-под кожи, со стороны организма, было, отчего побежать мурашкам.
  Создавалось такое впечатление, словно холмы, на которых была построена крепость, это опухали, на краях недавно затянувшейся раны. Не раны, из которой, только-только пере-стала бить кровь, а огромного, глубокого, еще воспаленного ожога, который еще недавно был нанесен, и только-только начал затягиваться. Ни каких силовых потоков, ни единого волоска, на территории города не было, все обрывалось на холмах, точнее рядом с ними. Словно потоки прижгли, огромным раскатным шаром. Федор просто замер, рассматривая последствия этого кошмара. Он в один миг понял, почему, местные так не хотят сюда идти. Для них это чернобыльская зона, не больше, ни меньше. Из состояния задумчивости его вывела Сунильда:
  - Чего задумался, княже, - спросила она, - иль увидал чего?
  - Увидал, Сунильдушка, увидал, не дай боги, такое видеть, - грустно ответил он.
  - Плохое место, княже?
  - Очень плохое, только увидеть его надо было. Это, не моих предков дело?
  - Нет княже, это те, что пришли с Ко, последними. Здесь они и погибли, или не погибли, не ведаю. Только из тех, кто туда ходил, ни кто назад не пришел.
  - И мы не пойдем Сунильдушка, ни за что не пойдем, тут переночуем и завтра дальше, - ответил Федор.
  Ведьма глубоко вздохнула, и сбросила свой заплечный мешок на землю. * * *
  Федор очень беспокоился, поэтому, выставил на ночь усиленную охрану, со сменой через час, мало ли каких мутантов, наплодило полное отсутствие магии. Он давно понял, что в его мире, там, где он был раньше, магия тоже существует, другой вопрос, сколько в каком виде, и как ей пользоваться, но она есть. От несения службы он не освободил никого, даже Такора. После объявления графика дежурств, полубог посмотрел на него с уважением, и промолчал. Им двоим, достались самые плохие часы.
  Несмотря на все его переживания, ночь прошла спокойно, и утром, они в прежнем составе стояли у входа в подземелье. Федор с утра провел инструктаж с огнеметчиками, и теперь они с большей опаской, смотрели на свое оружие. Через полчаса, они уже шагали по покрытой сажей платформе. Органика выгорела вся, видимо огонь вернулся, или они не заметили тлеющих остатков. От грибов, стреляющих всякой гадостью, не осталось ничего.
  Еще через час движения по широкому арочному коридору, они дошли до того места, где горючие грибы кончались. Перед ними стояли оплавленные и обгоревшие грибные ножки, напоминающие деревья, правда, ворота в этих деревьях были, кабеля они боялись. Группа, по одному, гуськом, стала пробираться через этот подземный лес, словно через тропические джунгли. Скоро шляпки грибов сомкнулись над путниками, и более ничего не напоминало, о подземном пожаре. Такор, для проверки ткнул в одно дерево проволокой, но ничего не произошло, путники спокойно пошли дальше. Видимо, вентиляция в подземельях была отменной, поскольку, за весь путь до леса, Федор не ощутил жара. Потом, где-то рядом, явно, была вода, поскольку ноги путников вязли в колышущейся липкой и скользкой массе гниющих остатков, которая мешала идти быстро. На подземный лес понадобилось часа два пути, и они вышли в то место, о котором предупреждал, молчащий сегодня Ворот. Федор сразу понял, что теперь предстоит бой, бой, в котором многое решится, и судьба снова не оставила ему выбора, либо пан, либо пропал. Туннель был перегорожен строем из двух десятков, тех самых существ, от которых бежал Ворот, в их последнюю встречу. Море щупалец шевелилось, образовывая этакую хищную биомассу, которая только и ждала попадания в нее любого биологического объекта. Она не просто ждала, она искала. Федор перешел на магическое зрение, потоков не было, то есть вообще. Оставался только один выход.
  Как было договорено ранее, путники выстроились, клином. Строй возглавляли Такор и Федор. Федор держал в руке свой меч, а у Такора, прямо из руки, появился тонкая и зыбкая полоса, длинной около метра, структурой напоминавшая скорее плазму, чем оружие. Лошадей поставили в середине клина, вели их дочери Сунильды, получившие строгий приказ, беречь лошадей. Полубог хмыкнул, и, словно, по этому сигналу, группа двинулась вперед. Когда до леса шевелящихся щупалец оставалось метра три, ударили огнеметы. Чудо-вища шарахнулись от жара, убирая щупальца из огня, словно обожженные пальцы, но Такор и Федор не преследовали бегущие щупальца, стараясь нанести удары прямо по стволам. И это им удалось, четыре чудовища, были перерублены пополам, в самом начале боя. Но на этом, внезапность атаки, была исчерпана, сюрприз оказался у противника.
  Из-под стволов, вылетели существа величиной с земную собаку и внешне не похожие ни на что видимое Федором раньше, остромордые, худые, в комках свалявшейся шерсти, только с коротенькими хвостиками и более поджарые чем собаки. Четверть длинны этих существ, занимали челюсти, этакие лохматые крокодилы на длинных сильных ногах. Их явно гнал голод, и стая была не маленькой.
  По команде Такора, который был опытнее Федора в схватках такого рода, клин стал быстро отступать. Но эти создания, вцепившись в одежду, прокусывали острыми зубками прорезиненную ткань, и повисали на ней, стараясь разорвать, или вырвать кусок и впиться в тело. Их было недостаточно, чтобы подавить массой, но свое дело они сделали, заставив нападающих отступить метра на три от края леса. После этого ударили огнеметы, сметая жаром и сжигая, тех, кто выскочил из-под защиты щупалец.
  Существ, вцепившихся в одежду, сбили мечами, и группа перестроилась в более плотное построение. Но это уже было излишним. Видимо подземные создания, избытком извилин не страдали, да и к чему они, в таких условиях. Соответственно управлять ими было не сложно, а вот с контролем, были большие проблемы. Пригнать кучу хищников, одного вида, объединенных голодом, не сложно. А вот, что делать с хищниками двух видов, рассматривающих друг друга как пищу? В общем, монстры со щупальцами, стали хватать маленьких, те шарахнувшись от людей, которые плевались огнем и тоже сочли, что рядом есть добыча более привычная и легкая. На людей уже не обращали внимания, не лезут в общую свару и ладно. Рев и визг наполнили тоннель, монстры рвали друг друга, и пожирали прямо на месте. Пищевые инстинкты, и у тех и у других, был еще те. Еще через полчаса, в живых осталось пяток потрепанных столбов со щупальцами, которых Такор называл раска, остальные либо сбежали, либо были съедены. Оставшиеся были просто небоеспособны, они и сами понимали это, по тому убрали щупальца и выдвинув по восемь паучьих ножек, довольно шустро переместились к стенкам коридора. Где и замерли неподвижно, пропуская путников. Как сказал Такор, на земле им было еды на несколько месяцев, они питались всем и падалью, в том числе. Осторожно и медленно перемещаясь, путники прошли мимо сытых монстров, и вы-шли к очередной платформе. Федор ожидал чего угодно, но, у него появился еще один повод, не удивиться, а прийти в ужас. Это была основная колония, именно она, и не как иначе. Из-под маски полубога раздалось нечленораздельное рычание, и в его руке вновь, появилось колышущееся пламя, а Федор понял, что бой еще не закончен.
  Прямо на перроне, располагалась огромная, нет, не куча, скорее гладкое образование, имеющее форму приплюснутого шара. От него, из приплюснутой вершины, во все стороны тянулись плотные пряди, напоминающие провода. Они расползались по всей площадке пер-рона, и уходили во все щели, сверху и снизу. Все в целом, по форме и, видимо, назначению напомнило Федору высокочастотную, узконаправленную антенну. Какую энергию собирала эта гадость, осталось для них неясным, но электрическая имела место быть. Через несколько секунд, после их появления, в сторону путников полетела первая молния.
  Лошадь, в которую она попала, дико закричала, и рухнула на пол, придавливая своим весом, одну из сестричек. Маленький ток, понял Федор, иначе животное умерло бы сразу, что называется, даже не чирикнув. Он заорал, метнувшись к шару, стараясь постоянно менять траекторию движения, как при снайперском обстреле:
  - Такор, руби этой твари хвосты!
  Остальные, в это время, тоже развили активную деятельность. Вторая сестричка, схватила тяжелый составной лук, торчавший из одного из тюков, и колчан с квадзияровыми стрелами. Перекинула колчан через плече, взяла первую стрелу и натянув тугую тетиву, вонзила в пористое, грибное тело шара первый привет. Стрела вошла с хрустом, по самое оперение. И шар закричал, он просто завыл, на какой-то очень высокой ноте, на уровне инфразвука. Этот вой, почти не был слышен человеческому уху, но вызывал ощущения, близкие к боли. А стрелы, одна за другой впивались в его пористое тело, с интервалом в пару секунд.
  Огнеметчики, восприняв вопль Федора как команду, ударили по краю антенной ре-шетки пламенем, и не спеша пошли вперед, перемежая свое движение короткими вспышка-ми. Но быстрее всех оказался Парастен, он не имел представления о природе электричества, и поэтому просто помчался к шару, с двуручным мечем, который упрямо тащил на спине, с самого начала похода. Запрыгнув на платформу, он подбежал к шару и просто перерубил весь исходящий из шара пучок, под корень.
  Из шара ударило, что-то зеленое, темно зеленое, видимо, внутри шара жидкость находилась под давлением, короткий фонтан, обрушился на купца, практически закрывшего всех своим телом.
  Видимо, эта гадость, действительно содержала кислоту и воду. Белая пена обволокла тело купца, пластик на маске помутнел, он дико, почти на грани человеческих возможностей закричал, потом захрипел, и, как показалось Федору, медленно, рухнул на шар, закрывая своим телом, окружающих, от последних биений жидкости, внутри грибницы. От остатков его плаща вверх заструился густой, белый, кислотный дымок.
  - Ах ты ..., - только и смог сказать Федор. * * *
  Когда огнеметчики закончили уборку платформы и выжгли все, что хоть отчасти напоминало грибы и плесень, Федор сидел у костра, в ее центре, и тупо смотрел на огонь. Он понимал, что сделал первый шаг, для освобождения этого мира, от той страшной угрозы, от которой, его не спасли даже боги. Но цена этого первого шага, была велика.
  Где-то там, за горами Нерт, лежит спящая Нина. Здесь, он должен отдать детям, Парастена, все, что осталось от их отца, урну с пеплом. Там вверху, на просторах Роолинка, сейчас исчезла заменительная магия, что приведет к промышленному и культурному коллапсу. А когда станет ясно, что ружья и пушки, теперь стреляют и на суше, вторжение пиратов, вооруженных огнестрельным оружием неизбежно. Жалкие единицы магов, способных ис-пользовать истинную магию, едва, едва способны оборонить себя самих, а не то, что целый народ. Господи, как это трудно, сделать то, что от тебя ждали, но не так как они хотели. А у него за плечами еще и княжество!
  - О чем задумался детина? - спросил подошедший сзади Такор.
  Федор изложил все, что пришло ему в голову, на настоящий момент. Сидящий напро-тив него полубог, только загадочно улыбнулся. Затем сказал:
  - Ты не прав, княже, в корне не прав. Ты сам говорил, что отсутствие информации, рождает чудовищные ошибки. Ты сейчас, одну из них и совершаешь.
  - Какую? - не понял его Федор.
  - Ну, во-первых, Сульфида не одна, - это раз, и убив всего одну особь, ты не уничтожил всю заменительную магию Роолинка, просто создал новое белозеро, эка невидаль. Во-вторых, ты родился-то когда, по вашему календарю?
  - Пятнадцатого августа.
  - Мне год нужен.
  - Ну, семидесятый.
  Такор углубился в какие-то вычисления, затем вдруг спросил:
  -Пятнадцатого августа тысяча девятьсот семидесятого года, от Рождества Христова?
  - Да.
  - Тогда это не ты.
  - Что не я?
  - Ты не последний.
  - В каком смысле?
  - Последний, должен быть темным, это знают все, а какой из тебя темный?
  - Спасибо родной удружил, я рад, не представляешь как, и скажи еще, что я не Готлинг, я вообще буду счастлив.
  - Ты, сын своего отца Князь Федор Готлинг, ты сын Маргоза, но ты не темный, - сказал Такор, - ты не последний сын Маргоза, хоть тот и умер, помни, последний еще придет, придет, и за тобой.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"