Безруков Алексей Владимирович : другие произведения.

Арладия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
  Действия книги происходит на другой планете. Планета связанна с Землёй и некоторыми другими мирами звёздными вратами. Поэтому на ней присутствуют некоторые народы, что живут и на Земле.
  Уровень развития на момент описания соответствует раннему средневековью Земли, но со своими особенностями.
  События повести (саги) проходят на большом острове, почти материке. С севера на юг он тянется на две тысячи шестьсот километров и немного меньше с востока на запад.
  Основным населением острова и прилегающих меньших островов являются словене. Они раздроблены на княжества и постоянно воюют между собой. Некоторые князья пытаются объединить всех словен в одну державу, чтобы противостоять врагам с соседних материков. Врагов много, кроме враждебных народов, существуют тёмные ордена. Эти ордена тайно, а иногда и совершенно в открытую пытаются ослабить и при возможности захватить власть на словенских землях. Им противостоит светлое жречество Арладии. Так в давние времена называлась распавшаяся держава словен и родственных народов. Теперь так называют весь остров, на котором они живут. Держава Арладия осталась только в сказах и легендах о давних временах.
  Внутри словенского общества большие разногласия. Под влиянием тёмного жречества происходит подмена древних обычаев и уклада жизни простых общинников. В череде многих войн словенское жречество сильно уменьшилось, и ему всё сложней противостоять чужой идеологии.
  Главные герои этой книги - князья Светлогорские: Славияр и его младший сын Ведояр. Славияр пытается создать сильную словенскую державу. В борьбе за свои замыслы отвергает старые обычаи и законы предков. Они мешают ему строить державу. Сначала у него получается, но потом всё круто меняется. Он теряет почти всё, с ним остаётся небольшая горсть верных гридней, а младший сын пропадает в Изломанных горах. Только после перенесённого поражения, ранения и изгнания из Светлогорска князь понимает свои ошибки. До него доходит, что он был пешкой в чужой игре. Славияр пытается найти незримых кукловодов и донести правду до других властителей о происходящем на словенских землях. О том, что большинство их войн - происки неизвестных врагов.
  Княжич Ведояр выживает в Изломанных горах и знакомится с братством воюров. От них он узнаёт много удивительных вещей, о которых раньше даже и не подозревал. Оказывается, воюры не просто охотники на нечисть. Они являются частью ордена Рарога. Орденом руководит светлое жречество Арладии, оно противостоит многие тысячи лет тёмным жрецам и их союзникам навгам.
  Ведояр решает вступить в орден Рарога, но не всё так просто. Сначала надо пройти обучение у волхвов и постичь то, что должен знать и уметь настоящий князь. Пройти несколько посвящений, доказать свою верность, и только потом его, возможно, примут в орден. Путь долог и непрост, но Ведояр в себе не сомневается; тернистый и сложный путь его не страшит.
  В основе мировоззрения и воинского искусства словен в данной книге лежат ведические знания наших предков. Эти знания почерпнуты из книг Георгия Алексеевича Сидорова.
   ГЛАВА 1
  Ведояр открыл глаза - в тереме было ещё темно. За окном пропел петух, разгоняя ночную тишину и пробуждая новый день. Княжич Ведояр с удовольствием потянулся, прогоняя ночную негу и толкая тело к движению и действию. Соскочив с лавки, быстро надел штаны и рубаху, и как был босиком, по переходам терема выскочил на двор. Кругом был ещё сумрак, где-то совсем недалеко пели сверчки, подошёл дворовый пёс, ткнулся носом в ногу. Ведояр слегка потрепал серого ночного сторожа по шее, погладил по голове. Подошёл к бочке с водой ополоснул лицо, сходил за терем в нужник, потом прошёл к воротной сторо́же. Поздоровался с отроками, охранявшими подворье всю ночь. Поинтересовался, не было ли гонца от князя. Один из отроков отрицательно потряс головой.
  - Нет, княжич, никого не было.
  На душе стало как-то тревожно. Прошло уже семь дней, как князь Светлогорска, отец Ведояра, и два старших брата - Ведомир и Родослав, - и почти все бояре города с дружинами и воями* от земли да охочими людьми* Светлогорска ушли в поход на князя града Велегорска. Войско ушло отомстить за смерть травников в Зачарованном лесу. Неприятности с велегорским князем Будиславом были, можно сказать, всегда, сколько помнил Ведояр за свои пятнадцать с небольшим лет. На дальних рубежах всегда что-то случалось. То велегорцы наскочат на наши земли, пограбят, то светлогорцы на их земли, отмщая обиды. Но большой войны не было. Так, мелкие набеги.
  Десять дней назад прибежал княжий травник. Он поведал, что все, кто собирал травы в Зачарованном бору под Чароборском, были изрублены отроками града Велегорска. Из-за чего они так лютовали, было непонятно. Бор был ничей, и собирать там травы мог кто хочет - так повелось со стародавних времён. Границ общих между княжествами не было - между ними была обширная полоса ничьих земель. В этой обширной полосе жили три свободные общины с небольшими городками Чароборском, Кудиновом и Путиловом. Эти общины даже князей своих не имели. Они выбирали старейшин, управлявших ими. Между городками иногда случались и войны - нечасто, но, бывало. В последние годы Светлогорское княжество набрало силу - начало подбирать под себя более слабых. Князь града Светлогорска Славияр пытался подчинить независимые общины миром. Общины упёрлись, не захотели. Угроз тоже не испугались. Вот и представился удобный случай собрать войско и пойти как бы против велегорцев, а на самом деле примучить новых данников. Ну а потом можно и на велегорцев наскочить - отомстить за травников.
  Вот такой коварный план был разработан на княжьем совете. За него проголосовали почти все бояре, кроме Мирояра - самого старого боярина, служившего ещё предыдущему князю. Боярин так и сказал это не по правде. Волхвы тоже ничего не сказали, потому что их на совет князь не позвал. С волхвами у князя несогласия давно - они не приемлют создание княжества силой, только согласием и доброй волей, и взаимно выгодным рядом*. Князь решил созидать силой. Собрал сильную дружину, наложил на людинов увеличенную дань для войска, раздал землю боярам, чтобы они собирали свои дружины ему в помощь. Свою землю бояре заселяли полоняниками, захваченными в набегах. Так княжество стало наполняться людьми, а дружина - гриднями и отроками, да и с данников князь требовал собирать воев: с десяти дворов воя, а когда надо, то и с пяти дворов воя. Если кто захочет добровольно в поход или набег - милости просим, отказа ни будет. Восемнадцать лет княжество растёт и идёт от победы к победе. Недовольные притихли, доброхотов количество растёт.
  Даже волхвы в последние время своё недовольство открыто не высказывают. Только хмуро поглядывают, упрямцы. Они, конечно, мудры, много знают и умеют немало.
  Зато в строительстве княжества силой батька оказался прав, потому они и помалкивают. Вот примучит князь Славияр эти три общины упрямцев - тогда другие будут думать: а стоит ли сопротивляться, может, лучше добром под руку князя пойти? Глядишь - и дань меньше, и в очередной поход можно будет вместе с князем пойти, набрать холопов и добычи.
  Так-то оно так, только плохо, что его, Ведояра, в поход не взяли. Он, конечно, самый молодой в княжьем роду, зато на мечах не хуже и Ведомира, и Родослава. Да что там не хуже - лучше! Давно старшие братья перестали одолевать его в учебных боях. 'Потому нечего тут мечтать - нужно упражняться не жалея себя', - сам себя окоротил княжич. Подумав так, он решительно пошагал на ристалище.
  На ристалище ещё никого не было. Княжич решил время на ожидание других не тратить. Начал, как обычно, с разминки, размял все члены и сухожилия. После разминки, пока народ не подтянулся, учился ловить волну.
  Что такое волна? Как объяснял дядька Ругата - старый гридень, прошедший множество битв, - это особое состояние полного расслабления тела. Чем сильнее ты расслаблен, тем быстрее может двигаться твоё тело. Почему так происходит? Да потому, что чем сильнее расслабление, тем сильнее на него оказывает воздействие сила невидимого тела.
  Невидимое тело окутывает человека со всех сторон небольшим слоем, и его можно увидеть. Для этого нужно смотреть на человека рассеянным взглядом, и как бы не на него, а сквозь человека. Особенно хорошо и быстро получается его увидеть в сумерках или в помещении при слабом свете. Ели хорошо и долго учиться, то и среди бела дня можно. У разных людей оно разной толщины - это зависит от внутренней силы человека. Чем внутренняя сила больше, тем, соответственно, и невидимое тело больше. Невидимое тело имеет девять слоёв. Рассеянным взором можно увидеть первый слой довольно легко, а если постоянно заниматься таким видением - то и второй слой тоже. Если первый слой - он почти бесцветный, как лёгкая дымка, то второй разноцветный, и у каждого человека свои цвета и оттенки.
  Эти два слоя Ведояр видеть научился. Правда, второй не всегда получается разглядеть, но в том вина его самого - слишком мало возился с этим умением. Как говорит дядька Ругата, видение не воинское умение - оно больше знахарям и ведунам необходимо. Воину и первый слой разглядеть достаточно, для того чтобы убедится, что оно есть на самом деле и это не байки какие.
  Невидимое тело питает своей силой тело явное. В состоянии расслабления оно включается в действие движения, начинает помогать управлять телом и предугадывать действия противника. Вот откуда берутся большие скорости движения воина и интуитивное предугадывание направления удара - без этой науки настоящего воина не вырастить, но это ещё не всё. Надо знать, что тело человека имеет внутреннюю волну, и у каждого она разная, и эта волна в человеке колеблется с определённой частотой. Эта частота и определяет ту волну, в которой пребывает каждый из нас.
  Чтобы её найти, нужно как можно сильнее расслабиться и позволить телу самостоятельно двигаться. Ноги движутся чуть вперёд, чуть назад. Туловище слегка покачивается из стороны в сторону. Получается что-то вроде танцевального волнового состояния. Это состояние первично в движении человека, а вовсе не работа мускулов. Именно тогда тело воина способно двигаться плавно и легко, без лишних рывков и топтаний. Волновое движение наполняет воина силой. Волна позволяет не уставая непрерывно двигаться до самого окончания боя.
  В состоянии волны воин постоянно движется - он в любой миг боя легко и естественно реагирует на движение противника и легко уходит с линии атаки. Остановка во время боя даже на мгновение делает бойца уязвимым. Ему приходится снова набирать скорость движения.
  Вот поэтому пока не научишься состоянию волны, ты не можешь считаться настоящим воином. Так говорит дядька Ругата, и Ведояр с ним в этом согласен.
  В те моменты учебного боя, когда получалось поймать волну, Ведояр одолевал и матёрых воинов. Конечно, такое случалось редко - всего два раза, - но это было. Зато таких ощущений не забыть, и хотелось их получать ещё и ещё. К сожалению, волна давалась сложно и редко. Старые воины хвалили княжича, потому что и у более старших и опытных воинов не всегда это получалось в полной мере. Как сказал боярин Вышеслав, лучший воин дружины: совершенству нет предела, и тут ничего не скажешь - всё так. Поэтому, как только выпадало свободное время, Ведояр учился ловить волну. Улучшения были хоть и не такие стремительные, как хотелось, но они были, и это радовало и грело душу. На взгляд Ведояра, в их дружине в состояние волны быстро и естественно, как дышать, могли входить не больше четверти воинов, а скорее всего, и того меньше. Со слов Ругаты, умение входить в волну медленно умирает в словенских дружинах. В его молодые годы чуть ли не каждый отрок ловил волну легко и непринуждённо. Да что там отроки - вои из простых ратаев* умели, пусть и не каждый, так через одного точно.
  'Почему так получается?' - спрашивал Ведояр. Со слов Ругаты получалось, что молодёжь мало стала слушать старших, забывает старые обычаи, над стариной смеётся, стремится к заморским диковинам. На своё стали косо поглядывать, сомневаться в дедовских обычаях, примерять на себя чужие взгляды и понятия на жизнь. Некоторым заморские установления нравятся. Происходят такие вещи в основном в городах. В малых селениях и городках народ стоит за старые обычаи и менять ничего не хочет - их, конечно, понять можно. В старину и дань меньше, и князь с боярами так народ не прижимали, не величались, были почти равны, потому что властью были наделены тем же народом. Власть им давалась на время, и если общество решало, что князь или боярин какой зарвался, то его лишали власти, а то и гнали куда подальше. За серьёзные проступки могли и жизни лишить. Пленных навсегда в холопах и рабах не держали - через семь лет отпускали или предлагали остаться и жить свободными. Теперь бояре, да и князь, пленных держат в холопах, на волю не отпускают, а это не по правде. Не по законам старины. Глядя на князя да на бояр княжьих, иные нарочитые мужи тоже так поступать стали. Больше о прибытке и барышах радеть начали, чем о совести и законах предков. Лихву* брать за серебро стали. Такой вот раскол в сердцах и умах наступил в граде Светлогорске. Одни встали за старые обычаи, другие - за князя и его новшества. Таким образом, лад из княжества ушёл. Самые непримиримые ушли из города туда, где всё было по-прежнему. Кто в леса на ничейные земли, иные подались в Преградные горы. После этого жизнь в городе успокоилась. Так брюзжали иногда старики, такие как Ругата, или боярин Мирояр начинал перечить князю. За такое его несогласие с княжьим замыслом и оставили в городе воеводой - чтобы не мешал примучивать новых данников и не мутил воду в дружине во время похода.
  Такие нововведения происходили не только в Светлогорском княжестве - в Велегорском было так же, в Черноводском ещё хуже. У черноводцев одна часть дружины пошла на вторую половину. Рать началась прямо в самом городе - рубились безжалостно. Одолел князь Драговит, оставшиеся в живых поборники старины бежали из города, разбрелись по лесам и горам кто куда. Князь Драговит на сём не успокоился - рыскал по лесам, ловил неслухов, рубил головы, лютовал страшно. В конце концов примучил город с окрестностями под свою волю, вече приказал более не собирать. Власть над градом и княжеством теперь будет переходить от отца к сыну, а если нет сына, то к брату. Так решил сам Драговит.
  По слухам, жена Драговита Ярана с дочкой Ростиславой бежали от него куда-то в дремучие леса, сын Ративор остался с отцом в городе и во всём его поддерживал. В других словенских княжествах по восточную сторону Преградных гор всё осталось по старине.
  Поветрие это с новинами заморскими пришло из города Славутина. Кто его занёс, было непонятно. Град Славутин стоит на берегу Урмерского моря, ведёт торговлю со многими заморскими странами, туда приходят купцы почти со всего известного мира, некоторые народы поставили в нём свои торговые подворья. Руководит городом боярский совет во главе с посадником Жирославом, а князь Орислав служит городу по договору за серебро, занимается только делами воинскими, в мирную и деловую жизнь города не лезет. Чтобы князь не зарывался, город содержит свою дружину с воеводой. Обычаев славутинцы придерживаются разных: кто хочет - живёт по старине, кто не хочет, тот живёт по-новому. Так постановил совет города, мира для. Чтобы не было раздоров в граде и земле славутинской.
  Поначалу и у них были разброд и шатания - и на кулаках сходились, и ратились, пока не выработали новый свод законов для града Славутина. Теперь так и живут: одни по старине, другие по-новому. Кто начинает разброд, с тех либо виру берут, либо изгоняют из града. Вот такие дела творились в ближайших словенских землях.
  Из-за края лесов показалось солнце, освещая первыми лучами город. На деревьях защебетали птицы, радуясь новому дню и лучам доброго светила. Из гридницы показался гридень Ругата; кивнув Ведояру, встал лицом к солнцу, вытянул ему навстречу руки открытыми ладонями вперёд и застыл, приветствуя светило и мысленно общаясь с ним. Через небольшое время, как бы очнувшись от дум, опустил руки и повернулся к Ведояру.
  - Что-то раненько ты сегодня, смотрю - и волну уже погонял.
  - Не спалось под утро - решил время зря не терять, позанимался лишний часок, пока никого нет, и думы разные в голову лезут.
  - О чём думы-то?
  - Про батьку, про поход - уже семь дней вестей нет.
  - Не до вестей им сейчас. Если они сразу на Велегорск пошли, то только-только должны дойти. Если же на Чароборск или Кудинов пошли, то вестей через несколько дней ждать надо. До Чароборска четыре дня пути, а то и пять - пока дойдут, пока к штурму приготовятся. Может, они переговоры затеяли, - это дело тоже небыстрое. Так что, если и было что вчера или сегодня, вести только дня через два будут. Если же до Кудинова пошли, это на три-четыре дня больше. В общем, дня через три вестника ждать надо, не раньше.
  Из гридницы повалили гридни вперемежку с отроками, приветствовали светило. Некоторые гридни застыли точно в таких же позах, как совсем недавно Ругата. Остальные - кто пошёл умываться, кто на задний двор. Через небольшое время все воины скопились вокруг Ругаты. Народу было немного - в городе осталось мало дружины. Князь оставил всего десять своих воинов во главе с Ругатой в помощь боярину Мирояру, оставшемуся за воеводу. У Мирояра была своя дружина - двенадцать гридней да восемь отроков, - ещё два сына, погодки Лучеслав и Радомысл. Лучеслав был на три года старше Ведояра, Радомысл - на два. Воевода готовил их к посвящению в бояре по старому обычаю.
  По старым законам одного княжьего слова было недостаточно. Посвящение надо было проходить у волхвов на потайной поляне. Старые гридни рассказывали, что не каждый мог пройти его с первого раза - многих отправляли доучиваться. Были и такие, кто не мог пройти его вовсе. Волхвам не важно, чей ты сын - князя или боярина: если не готов - значит, не готов. Такие нерадивые сынки навсегда оставались простыми гриднями. К власти их не допускали. Для волхвов было главным, чтобы проходящий обряд посвящения был достойным и выученным. Вообще, про этот обряд Ведояр почти ничего не знал, а из проходивших его в княжьей дружине был только Мирояр. Боярин о нём ничего никому не рассказывал, только хмурился или посмеивался, если спрашивали.
  Князь Славияр посвящения не проходил и по старинным обычаям князем считаться не мог. Его выбрало вече в трудный для Светлогорска час. В те времена погибла почти вся дружина предыдущего князя и он сам. Срочно был нужен новый. Славияр тогда был простым десятником в дружине. Был он разумен и храбр, его многие в городе знали и уважали - не только дружинники, но и нарочитые мужи города, и купцы. Был Славияр из известного воинского рода воятичей, уже второе поколение служащего Светлогорску. Кроме него могли выбрать ещё одного человека - боярина Мирояра, - но был он тяжко ранен в последнем бою и уже помирал. Думали, что не выживет, потому выбрали Славияра, а он своей княжьей волей поставил в бояре без посвящения своих ближних и надёжных воинов. Да, тогда они справились, отстояли Светлогорск, но посвящение так и не проходили. Сначала ссылались на то, что некогда - нужно собирать и учить новую дружину, то походы на недругов, то ещё что. Вот так и случилось, что в Светлогорске и князь, и бояре не прошли посвящения. Не одобрены они богами. Теперь заматерели и подавно не хотят - говорят, что и так пойдёт. Раньше знатные мужи отдавали своих отпрысков в научение в храм солнца или, по-другому, в храм Ра, и после научения проходили посвящение. Теперь бояре обучают своих детей в своих же теремах, что, впрочем, вполне допустимо. Лишь бы объём знаний соответствовал. В том-то и дело, что у них, бывших простых гридней, знаний не хватало для полного обучения. Ведояра, как и прочих, учили дома, к волхвам в храм не пускали. В основном его учила мать - княгиня Раяна. Учила она его так, как учили её в княжьей семье. Была она из древнего княжьего рода с Лебединых островов. Учиться княжич не любил, хотя писать и читать умел, мать строго за этим следила. Ему больше нравилось мечом на дворе звенеть, из лука стрелять да на кулачках биться.
  Книжником был старший брат Ведомир - он все книги, которые были в тереме, прочёл и втайне от матери бегал к волхвам в храм за новыми. Возможно, в нарушение батькиного слова проходил там обучение - может, конечно, что и не так. Ведояр его в этом подозревал, но не осуждал - пусть в их семье вырастет настоящий князь и всем от того будет польза. Возможно, поэтому волхвы и помалкивают, открыто на князя не ропщут, потому что готовят для Светлогорска настоящего князя.
  У княгини Раяны была своя дружина, небольшая - всего пять гридней и восемь отроков. Её князь тоже оставил в городе в помощь воеводе, а может быть, и для присмотра за ним. В последнее время много стал перечить боярин князю. Обычно княгиня Раяна ходила в походы вместе с мужем. Она с детства была дерзка, вспыльчива и храбра. Девичьи игры были не для неё. Вот на мечах побиться или копьём ударить да на лошади скакать и с лука бить ей было по сердцу. Отец Раяны был не против. В их роду многие княгини были таковы, поэтому воспитывал её наравне с сыновьями. Вообще, в словенских родах было вполне нормально, когда девочка или женщина училась воинскому делу, было бы желание - обычай дозволял и даже поддерживал.
  На мечах Ведояр ни разу свою мать пока не одолел. Её вообще мало кто мог превзойти. Несколько гридней да боярин Вышеслав - вот, пожалуй, и всё. Батька тоже иногда побеждал - можно сказать, что они были на равных. Вот на секирах он был лучше, а с луком Раяна его превосходила. С луков вообще лучше неё был только гридень боярина Мирояра Окояр.
  Боярин Мирояр учил свою дружину отдельно - за городом, у реки. У них там было своё ристалище. Из-за этого недоверие между княжьими воинами и Мирояровыми всё углублялось и росло.
  Некоторые опытные гридни поговаривали, что Мирояр посильней Вышеяра будет, а вот раньше лучшим воином дружины был витязь Славур. Семь лет назад Славур ушёл. Он разругался с князем из-за новых порядков, которые тот вводил. Вместе с ним ушло пятнадцать опытных гридней. Боярин Мирояр тоже хотел уйти, но князь уговорил его остаться. На чём они сошлись и договорились, никто не знает. Зато с тех самых пор Мирояр учит свою дружину отдельно.
  Вот такое небольшое войско осталось в городе. Сорок три воина - не много, но и не мало. Отбиться за стенами вполне хватит. Есть и среди горожан воины - те, кто по ряду служит нарочитам, - есть те, кто охраняет купеческие караваны в их долгих походах. Среди ремесленного люда тоже встречаются неплохие воины - те, кто не забыл старые обычаи и уделяет время не только ремеслу и работе в поле. По старым дедовским обычаям каждый мужчина должен быть воином. Некоторые этого не забыли, не ленятся, не отговариваются работой.
  - Ну что, все собрались? - спросил Ругата.
  - Княгини ещё нет, - ответил один из отроков.
  - Княгиня подойдёт. Давай, Владар, начинай разминку.
  Раяна подошла немного попозже, с ходу включилась в разминочное действие.
  После разминки воины учились ловить волну, потом отрабатывали рукопаш*, бой против ножа и вооружённого противника, затем разобрали щиты, взяли учебные мечи и бились один на один по нескольку поединков. Закончив одиночные бои, стали биться тройками: трое против троих и один против троих. Перед обедом бились стена против стены щит к щиту. В таком бою главное - неразрывно держать строй и вовремя выполнять указания старшего. Завершив бои, строем шли обедать, отдыхали с часок. После обеда и отдыха - стрельба из лука. Опустошали по нескольку колчанов, метали сулицы* и топоры. Потом бег вокруг города с оружием и щитами за спиной. Завершались занятия тасканием тяжестей для наращивания силы.
  Когда заканчивали третий круг вокруг города, увидели, что в ворота заходит чья-то дружина, причём воины охраны её беспрепятственно пропускают. Княгиня Раяна аж задохнулась от возмущения. Обернулась к дружине - глаза навыкате, злость перекосила лицо.
  - А ну поднажми!
  И просто ринулась к воротам. Ведояр рванул за матерью, дружина следом. До ворот было саженей сто пятьдесят - их просто пролетели бешеным галопом. Вломились в ворота - воро́тники отпрянули в сторону, скучились вокруг старшого. Непонимающе взирали на ощетинившуюся дружину.
  Раяна с обнажённым мечом кинулась к воро́тникам.
  - Кто посмел пустить чужих, ты? - Обвиняюще направила меч в сторону старшего гридня.
  - Это я приказал пропустить, - раздался за спиной спокойный голос воеводы Мирояра. - И не чужие они.
  Раяна мгновенно развернулась и, ничего не слушая, ринулась на воеводу, на ходу занося меч для удара. В два прыжка оказалась возле боярина и, не останавливаясь, нанесла мгновенный удар сверху вниз наискосок. Воевода был без доспехов, в простом кафтане, но при мече. Он, похоже, даже не удивился отчаянной злости княгини - слегка отстранился влево, пропуская меч мимо себя и одновременно разворачиваясь за спину княгини, на этом же движении выхватывая меч. Раяна провалилась в пустоту - казалось, меч княгини сейчас вонзится в утоптанную землю, высекая из неё ошмётки глины и песка, а сама она упадёт. Но не такова была Раяна, чтобы валяться в пыли на посмешище дружине. Продолжая заваливаться по направлению удара меча, она извернулась, разворачиваясь прыжком и одновременно рубя вдоль земли на уровне груди боярина. Он был готов к такому удару - отпрыгнул именно на столько, чтобы меч княгини прошёл в вершке от него; одновременно с отпрыгиванием он ударил мечом по крестовине меча Раяны, отчего меч вылетел из рук и упал возле ног старшого воро́тников из дружины Мирояра. Раяна отпрыгнула назад к своим, и её тут же закрыли щитами, а вперёд вышел Ведояр с опущенным мечом и прикрываясь щитом.
  - Ну что, может, теперь поговорим? - сказал воевода.
  Из задних рядов вышла Раяна уже с другим мечом с явным намерением продолжить бой. В сумасшедшую атаку больше не кинулась. Она взяла себя в руки, и ей пришло осознание, что воевода её пощадил. Несмотря на это, она хотела продолжить бой и наказать предателя. Не получилось - вмешался Ведояр.
  - Да погодь ты рубиться, всегда успеем!
  Раяна задохнулась от возмущения:
  - Да ты что, молокосос, ты что, ослеп?!
  И бешено вперилась в Ведояра.
  Тот спокойно выдержал взгляд и, как будто это он старший, это он отец, а не сын, спокойным голосом сказал:
  - Угомонись.
  И вложил меч в ножны. Повернувшись спиной к матери, встал напротив воеводы.
  - Говори, боярин.
  Раяна растерялась - это она-то, которая вместе с мужем и дружиной не раз бросалась на врага в самое пекло и безжалостно рубилась, не жалея ни себя, ни ворогов! Княгиня оглянулась на дружину. Там тоже не было единства. Её личные воины горели взором, особенно молодые отроки, и готовы были кинуться хоть на Мирояра с его воротниками, да хоть на кого. Гридни хмурились, но было понятно: если она только начнёт, они подхватят. Зато гридни мужа, оставленные ей в помощь, исподлобья посматривали на свою княгиню и явно не одобряли её действия. Начали кидать мечи в ножны. Ещё сын Ведояр - от него она такого точно не ожидала. Ведёт себя не как отрок, которому положено помалкивать, когда старшие разговаривают. Изображает из себя опытного мужа, наперёд знающего, что сказать и что сделать.
  - Ладно, говори, боярин, - зло прорычала Раяна.
  Но меч в ножны не спрятала. И только сейчас заметила, что всего в десяти шагах от происходящего стоит та самая дружина, воинов тридцать. Треть в чешуйчатых доспехах, островерхих шлемах с наносниками, с каплевидными щитами жёлтого цвета. 'Хорошие доспехи', - для себя отметила Раяна. Похожие делали за морем, на юге у сарватов*, но эти были покороче, на две ладони не доходили до колен; у сарватов такие доспехи чуть ниже колена и чешуйки у заморских броней, скруглённые снизу. Эти же плавно заострённые, и наручи не такие, как у сарватов, у этих они цельнокованые, из одной стальной пластины. Сарватские же из мелких чешуек должны быть, и поножи такие же. У пришлых воинов поножей не было вообще, рукава доспеха прикрыты только до локтя. Такие доспехи иногда встречаются на севере словенских земель и у арьянов. Здесь же, в середине словенских земель, преобладали кольчуги или доспехи с равносторонними стальными пластинками, нашитыми на толстую слоёную кожу с нахлёстом друг на друга. У воинов победней, без нахлёста, впритык друг к другу. Крепили пластинок столько, насколько серебра хватит - сталь дорога. Остальная часть дружины была вооружена попроще и победней. Почти все они были в комбинированных роговых доспехах и стальных островерхих шлемах. У некоторых шлемы были роговые из наборных пластин. Трое воинов были в костяных доспехах - такие были в употреблении у норенов*, на северо-востоке. Щиты у воинов в роговых доспехах были тоже каплевидные, синего цвета. Точно такие были у храмовой дружины. Храм этот находился в девятнадцати вёрстах от города. Очень похоже на то, что это сборная дружина из разных храмов... ага, а вот и волхв с толстым посохом, и похоже, что она его знает. Это Яровед; седины у него прибавилось, и посох этот она помнила. На самом деле никакой это не посох, а скрытый меч внутри него.
  - Что же ты, Раяна, не разобравшись сразу за меч хватаешься? - заговорил Яровед. - Ведь я здесь совсем не чужой. Вот, вернулся домой из долгих странствий.
  - Эти тоже домой вернулись? - И Раяна махнула мечом в сторону храмовой дружины.
  - Некоторые - да, как и я, вернулись домой.
  - Это кто?
  Раяна опять начала закипать - неконтролируемое бешенство было готово вырваться на волю.
  Яровед, не обращая внимания на состояние княгини, махнул рукой в сторону своей дружины.
  - Да вот хоть Хорояр, а вон Ративой, или вот Дажияр.
  Названные воины вышли из строя и сняли шлемы. Хорояра и Дажияра она помнила - они ещё пятнадцать лет назад служили в дружине храма под Светлогорском, Ративоя тоже вроде бы припоминала. Он был из княжеской дружины прежнего князя, что погиб в бою с навгами.
  - Эти ладно, а остальные?
  - Остальные наши други и побратимы, и пришли мы к князю Славияру.
  - Не припомню, чтобы он вас звал.
  - Так мы сами пришли, и не просто так.
  - И зачем пожаловали, гости незваные?
  - То я князю Славияру говорить буду.
  - Князя сейчас нет в городе. Как вернётся - приходите, а сейчас вам тут не место.
  - По какому праву ты служителей богов в город не пускаешь?
  - По владетельному праву, так как город - собственность князя Славияра, а я его княгиня, и в его отсутствие владею городом и княжеством по своему произволу.
  - Не припомню я что-то такого права. Когда я уходил из города, вече князя избрало по нашим законам, и законы те я знаю. Не припомню, чтобы по ним кто-нибудь имел право не пускать в город служителей богов и их людей.
  - Вече князь давно отменил, а сила его приговора давно истаяла, как дым. Теперь князь - и закон, и вече в одном лице. Нет его воли, чтобы пускать в город волхвов. Вон на окраине за посадом стоит капище. Туда идите.
  - Это его воля или твоя, Раяна?
  - Таковы воля и наказ князя.
  - Значит, получается, князь своим решением отменил слово всей земли Светлогорской, сказанным на вече? Попрал волю всех людей княжества, все законы и обычаи наших предков?
  - Да, именно так!
  - А по какому праву, скажи на милость, он так сделал?
  - По праву сильного!
  - Вот, значит, как. То есть он пошёл против всей земли и законов предков? Ну что же, тогда мы уйдём, а как решит земля, мы посмотрим.
  Волхв махнул рукой своей дружине, и они ушли из города.
  Раяна торжествовала: умылся волхв, убрался, недолго и спорил. Надо будет по всему княжеству их на место поставить. Вот служат богам - пусть им и служат, а во власть нечего лезть. Не их это дело, а как раньше было, пусть забудут. Дружины их тоже надо будет разогнать, но это потом. Так, теперь с воеводой разобраться, в поруб* его, а то нашёлся, понимаешь, заступник старых законов, ещё и дружину волховскую решил в город пустить! Раяна вперилась в воеводу взглядом.
  - Ты, боярин, меч отдай, до решения княжеского посидишь в порубе.
  - Я не тебе на нём клялся, чтобы его отдавать! - отрезал Мирояр. - А хочешь взять - так попробуй, возьми.
  Вызов был брошен. За время препирательства с волхвом к воеводе подошла его дружина. Все в броне со щитами. Силы по количеству воинов стали равны - двадцать пять против двадцати трёх. Только вот половина дружины этого не одобряет, сын тоже осуждающе смотрит на мать; если дело дойдёт до рубки, он будет на её стороне, она это знала. Зато Ругата с гриднями мужа против Мирояра может не пойти. Не привыкла княгиня отступать, не привыкла, чтоб против её слова, против её воли кто-то шёл, вот волхв - и тот отступил. А этот упрямец-боярин бросил ей вызов - бешенство снова начало накатывать на Раяну.
   Вмешался опять Ведояр:
  - Ты прав, боярин, меч тебе князь вручил, и нет у нас права его отнимать, а насчёт волхва князь решит, прав ты или нет. Всё, други, айда в гридницу!
  Отцовские дружинники облегчённо украдкой вздохнули и, отворачивая взгляд от Раяны, зашагали гурьбой за княжичем. Раяна бешено топнула ногой - аж пятка заныла.
  - Ну что же, воевода, мы ещё поквитаемся! - сверкнула княгиня глазами.
   И, гордо задрав голову, зашагала на княжий двор. Пускай не радуется боярин - всё только начинается! В первую очередь надо разобраться с этим молокососом. 'Посажу его в чулан - пусть посидит, подумает, как матери перечить! Дальше надо собрать дружину по боярским дворам, и к нарочитым мужам тоже надо заглянуть - пусть помогают, ещё посмотрим у кого тут сила!'
  - Воръян! - позвала княгиня своего старшего гридня. - Пройди по дворам нарочитых мужей, скажи, что я их жду. Объясни, что дело срочное, и пошевели их. Потом по купеческим дворам пройдись - всех, кто в городе, мигом ко мне, давай борзо*.
  Воръян взял двух отроков и побежал собирать нарочитов.
  'Так, что следующее? Ах да, дать хорошую взбучку Ведояру и в чулан его. Потом разобраться с гриднями мужа. Это что они вздумали, что за своеволие такое! Она их никуда не отпускала, а они за этим молокососом увязались! Как будто так и надо. Ну, они у меня получат!' - Раяна всё больше закипала и ярила себя.
  Почти бегом добежала до княжьего двора. Оставшаяся дружина бежала следом, чувствуя раздражение и ярость княгини. Дружинники готовы были выполнять приказы не задумываясь. Волочить в темницу, рубить несогласных, кому просто по морде. Дружина готова была действовать. Во дворе перед теремом стояла кучка молодых отроков. Лица у большинства из них были растерянные, гридней не было видно.
  - Где Ведояр? - рявкнула княгиня.
  - В терем ушёл, - ответил один из отроков.
  Раяна взлетела по ступеням крыльца, дальше по переходам терема к горнице Ведояра, с силой распахнула дверь. Княжич стоял в дальнем углу, спокойно, без всякого волнения смотрел на мать, как будто ничего не произошло у ворот города. Не было обычной вины во взгляде, когда он бедокурил со своими дружками из дружины. Княгиня такого не ожидала - думала, что он будет оправдываться, виниться, отводить взгляд. А он просто и спокойно смотрел, не отводя взгляда, и молчал. Даже какой-то укор был в этом взгляде, и ещё сожаление не за себя - за неё, Раяну. 'Да что он вообще понимает?' - начала накручивать себя княгиня.
  - А ну отдай меч! - крикнула она.
  Княжич спокойно отстегнул меч с пояса, положил на лавку. Раяна подскочила, схватила меч и с размаха влепила Ведояру оплеуху. Голова княжича мотнулась - удар Раяны был неслабый, но он устоял.
  - Посиди здесь взаперти, подумай над своим поведением.
  И не оглядываясь вышла из горницы. Строго посмотрела в лица своим дружинникам:
  - Подоприте дверь и не выпускайте оттуда. А ещё лучше заколотите гвоздями дверь - пусть посидит пару деньков.
  Отроки ломанулись исполнять. Так, теперь мужнины дружинники.
  - Княгиня, разреши слово молвить, - изрёк Ерг, второй по старшинству после Воръяна гридень в её небольшой дружине.
  - Говори, только быстро,
  - Я так понимаю, ты сейчас с княжьими гриднями собираешься разобраться?
  - Да, с ними.
  - С ними так просто не получится - придётся рубиться, а нас не так много. Сколько останется после боя, неизвестно, а дружина воеводы цела.
  - Да они не посмеют возражать. Разоружим и главных поборников старых законов кинем в поруб.
  - Ещё как посмеют! Они даже князю возражают иногда, поэтому он и не взял их в поход. Оставил здесь самых поперечных. Без боя разоружить себя не позволят. Я этого Ругату хорошо знаю - тут надо по-другому.
  - Это как 'по-другому'? Они отвернулись от меня, когда мне нужна была помощь, они ушли за княжичем... да кто он такой, этот княжич? Отрок неразумный, а я княгиня!
  - Да, ты княгиня, но клятву на верность они князю давали, а за себя он оставил воеводу, и ты ему в помощь, а не он тебе. Так что они в своём праве.
  - Этот воевода ворога в город впустил - он предатель.
  - Серьёзные обвинения, их надо ещё доказать. Он просто старого друга в город пустил. Воевода князю так и скажет.
  - Князь на мою сторону встанет.
  - Да, встанет, но и воеводу наказывать не будет. А княжич зряшную кровь остановил.
  - Так, я что-то не пойму: ты на чьей стороне, Ерг?
  - На твоей, княгиня, поэтому и говорю: нельзя сейчас срыву всё решать.
  - Ты что, гридень, не понимаешь, что время уходит, а врага за спиной оставлять нельзя?
  - Всё так, но неподготовленный бой нас только ослабит.
  - И что ты предлагаешь?
  - Сперва нужно собрать дружину побольше, а не разделять её. Сколько нас? Вместе с тобой четырнадцать, с Ведояром пятнадцать, но он взаперти. У Ругаты десять, пусть даже не все отроки встанут на его сторону. Половина из них точно за него, сколько ещё примкнут - неизвестно. Гридни Владар и Горивой - несомненно, а каковы эти воины, ты лучше меня знаешь. Горивоя, пожалуй, только Вышеслав одолеть может, и то не всегда. Нужно собрать дружину по городу и стрельцов. Хотя бы Воръяна с отроками дождись.
  Раяна чутьём понимала, что Ерг прав, но как же хотелось выкорчевать измену из города! Да какое там из города - в самом княжьем дворе измена. Нужно терпеть, а терпеть мочи нету - не в характере Раяны терпеть поперечных. Не привыкла она, в глазах потемнело от гнева. Большим усилием воли смирила себя.
  - Добро, ждём нарочитов, и за Ругатой пошли присмотреть - мало ли что.
  - Не будет ничего с их стороны, если их не трогать. Против нас они не пойдут.
  - Вдруг к воеводе перебегут?
  - Не перебегут - пока князь жив, они роту* не нарушат. Но и помогать против боярина Мирояра не будут.
  - Неужели все?
  - Может, и не все. Если желаешь, я схожу потолкую.
  - Обязательно сходи, я у себя буду.
  Раяна поднялась к себе, села за стол, стала думать, где набрать дружину и поболее. Выходило, что, кроме нарочитых мужей, коих в городе восемь семей, и купцов, коих семеро, добровольно им никто не поможет. Слишком сильно давили простой народ в последнее время и налогами, и неправдами, веча лишили. Получается, и пожаловаться простому людину некому, чтоб заступились. Волхвов в городе не осталось - все ушли в храм бога солнца Ра, что за Рудными болотами. В городе остался волховской двор с небольшим храмом, где когда-то солнечные жрецы обучали жителей читать, писать, знаниям о прошлом, законам мироздания. Книгохранилище, говорят, было немаленькое, его они тоже вывезли. Остался на храмовом дворе один обрядодей, проводящий праздники. Двор немаленький, чуть меньше княжеского. Многие посматривают на пустующее место; некоторые предлагали князю много серебра, чтоб забрать двор себе. За стеной жить безопасней. Это тебе не на посаде, где после каждого вражьего набега пожар и разорение. Давно пора этого обрядодея выселить на посадское капище... а не туда ли шла волховская дружина, чтоб переночевать под кровом да в баньке попариться? От такой мысли Раяну аж пот прошиб, что всё так мирно могло бы быть. Нет, не может быть, что всё так просто, да и сил в городе совсем мало осталось. Не просто так они припёрлись - что-то затевают волхвы. Пришли именно тогда, когда князя и дружины нету. Говорить с ним, мол, хотят. Воевода тут же рад-радёхонек, их в город пустил. Знает же, гнида, что князь не жалует волхвов в городе, а тут целая дружина припёрлась, а Мирояр у неё меч выбил. 'Да за одно это ему конец, да как он посмел?!' - искала себе оправдание Раяна.
  В дверь постучали.
  - Войди, кто там, - отозвалась на стук княгиня.
  Вошёл книгочей и летописец дел княжеских Хагурт. Был он не здешний - из какой-то далёкой земли из-за моря. Князь говорил, то ли из Гарманланда, то ли из Верманланда, - точно Раяна не помнила, откуда-то оттуда. Жил он в Светлогорске давно, ещё при прежнем князе. Нынешний князь Славияр тогда был простым гриднем. Так получилось, что сдружились, он чем-то помог Славияру, а как выбрали его в князья, назначил Хагурта летописцем и хранителем книг, коих было у князя немного. Не любил он читать, как и Раяна. Как подросли сыновья, он читал им и рассказывал, как живут люди за морем. Объяснял им, как там всё устроено, в чём отличие заморских правлений от словенского. Часто читал вслух, как тамошние князья живут своим умом, никаких жрецов не слушают. Сами жрецы у них на побегушках и кормятся от щедрот повелителей тех земель. Это именно он рассказывал князю, как тамошним правителям удалось победить своё жречество и направить их силу себе на пользу. Также он поведал, как в некоторых словенских княжествах тоже идёт борьба князей с волхвами за власть. И что, по мнению многих смышлёных людей, только при сильной княжеской власти можно создать сильную державу. Приводил примеры других государств. Именно поэтому в словенских землях нет сильной и большой державы. Все словенские земли раздроблены, а волхвы поддерживают такой порядок. Мол, так заведено нашими предками и богами, и не нам менять. Вдохновился князь его рассказами и стал менять обычаи своего народа - и ведь получается. Не без сопротивления, конечно, - разве кто власть без борьбы отдаёт? Раяна согласилась с мужем и помогает ему во всём. Кто не согласен с новым веянием - должен уйти или погибнуть. Вот старшая жена Смеяна была не согласна - сама ушла и сына Турислава с собой забрала. Что же, мудрое решение, а вот воевода Мирояр не понимает, что старого не вернуть, упрямец, потому он обречён, и Раяна положит все свои силы, чтоб так и было.
  - Чего тебе, Хагурт?
  - Княгиня, я прослышал от воинов, что сегодня случилось, и понял: ты оказалась в непростых обстоятельствах. Князь Славияр, когда уходил в поход, попросил меня, чтоб я помог тебе советом, если что случится и будет непросто. По твоему лицу я вижу, что тяжкие думы овладели тобой. Скорее всего, княгиня думает, где бы взять дружину, чтобы одолеть недругов.
  - Ого, а ты ещё и провидец!
  - Тут провидцем быть не нужно - всё на поверхности.
  - Ну что же, скажи, где набрать людей, да побыстрей.
  - Перво-наперво нужно созвать нарочитых мужей. Много они собрать не смогут, но воев двадцать собрать им по силам. Хотя будут кряхтеть, скрести затылки, говорить, что серебра нет. Пора отрабатывать им благорасположение княжеское. Пусть встанут все как один сами со своими сынами, племянниками, зятьями, да и наёмные вои у них есть. У каждого от трёх до пяти человек воинских у них на дворах сидят, их добро берегут. Всего в Светлогорске восемь нарочитых мужей, двое, правда, с князем в поход ушли. Зато в городе осталось ещё шестеро. Бедан, у него трое воев есть, ещё зять - это четыре, да он сам - это пять. Валеш: у него четыре воя да два сына взрослых, да он сам - итого семь. Следующий Гладеш: у него трое воев, да он сам - получается четыре. Любонег - три воя, ещё брат двоюродный да он сам. Получим пять воев. Следующий Домовит - у него четыре воя и он сам. Держана в городе нет, хотя он вряд ли помог бы. Скорее за воеводу встанет. Всего нарочитых мужей с их людьми двадцать шесть человек, княгиня. Они, конечно, не такие добрые воины, как твои, но оружие в руках держать умеют. Если воеводским в чём и уступят, то совсем не во многом.
  - Ну ты даёшь, Хагурт, всех посчитал!
  - Такова моя работа, княгиня, я нахлебником никогда не был, привык честно зарабатывать свой хлеб.
  - Так ведь князь тебя в летописцы назначил.
  - Не только летописцем, княгиня. Следующие купцы - с этих много не возьмёшь, зато серебром можно и нужно.
  - Разве у них своих воев нет? - удивилась княгиня.
  - Можно сказать, что и нет. Они перед походом купеческим нанимают воев на посаде. Некоторые людины только этим и живут, что купцам за серебро служат. Кто товар возит, кто его охраняет.
  - Это я и сама знаю. Что ещё про них интересное скажешь?
  - Сами купцы и их родня воев пятнадцать выставить смогут. В городе, пожалуй, всё. Могу сходить на посад и ещё поискать. Думаю, за серебро человек десять наскрести получится.
  - Это кого? Тех, кого купцы нанимают?
  - Почти так, княгиня. Пришёл тут недавно купеческий обоз. У охранных воев ряд только до Светлогорска был. Думаю, вполне могут согласиться и тебе послужить. Было бы серебро. Получается, воев сорок - пятьдесят собрать можно. Есть ещё боярские дворы - на них воины тоже остались, не все ушли с князем. Своих сыновей бояре не всех с собой взяли. На каждом их дворе по одному, а то и двум отрокам осталось, слуг определённое число они тоже вооружить могут. Жена боярина Хорослава Боряна - воительница, как и ты, княгиня. Не мне тебе о ней рассказывать. Думаю, с их дворов человек двадцать вполне набрать можно. Вот если всех их собрать, воев семьдесят наберётся. В городе да на посаде более не наскрести.
  - А вне города?
  - Вне города сложней, княгиня. Общинники* и родовичи* против воеводы не пойдут. Ему стоит только клич кинуть - сразу почти все поднимутся. На вас и на ваши новые порядки. Зато есть ваши усадьбы, где смерды и холопы в полной княжеской власти.
  - Какие из них воины, да и не пойдут! Они же все из пленных, - не согласилась Раяна.
  - А если пообещать им свободу?
  - Да ты что, Хагурт, мы столько крови пролили и сил потратили, чтобы свои усадьбы и сёла наполнить полоняниками, а ты им свободу!
  - Во-первых, пообещать не значит сделать, а во-вторых, не всем, а, скажем, смердам двадцати - двадцати пяти с усадьбы. Вооружить будет чем?
  - Вооружить-то вооружим, да посекут таких вояк без толку.
  -Так не надо их в первые ряды ставить - пускай позади стоят, из задних рядов копьями бьют, а потом можно будет им сказать: 'Какая свобода, в задних рядах отсиделись, нечего тут о свободе!'
  - Ну ты и коварен, Хагурт, я и не подозревала даже!
  - Всё для княжества, всё для вас с князем!
  - Ладно, со своих с князем усадеб, я думаю, смердов да холопов ополчим, а вот с боярских - вряд ли. Боярыни без своих мужей на такое не пойдут. К тому же далеко до их имений, это наши с князем под самым городом. Что ещё посоветуешь?
  - Гонца надо срочно к князю посылать.
  - Вот же блин, точно говоришь, Хагурт! Как я сама не догадалась! Что ещё?
  - Пока всё, княгиня. Ну а я пойду на посад людей нанимать.
  - Что ж, иди, жду от тебя хороших вестей.
  Хагурт ушёл. Раяна сидела, думала и всё сильнее изумлялась, каков Хагурт. Князь же ничего такого про него не говорил. Летописец оказался не прост, ох и не прост! Зато верен - это точно, да и чужой он здесь. Без княжьей заступы любой обидит. Нужный человек и коварный.
  Раяна не любила коварство, потому что сама была не такой - что-то протестовало у неё внутри против обмана и лжи. Коварство - это и есть ложь, как его ни крути. Она и в поход с князем на Чаробор не пошла, потому что план был коварен. Раньше князь так не поступал - он хитрил, но не обманывал. Так, может, этот план похода придумал Хагурт, а не князь, и если так-то получается, то у него на князя очень большое влияние. Она этого раньше совсем не замечала - ох, не прост Хагурт, надо будет к нему внимательней присмотреться.
  Хагурт в это время шёл к воротам города и был в приподнятом настроении. Он уже очень давно не был так доволен собой. Приказ его куратора в Светлогорском княжестве был почти выполнен: пока князь в походе, рассорить Раяну и воеводу Мирояра. Их и ссорить не пришлось - сами постарались на его, Хагурта, удачу. Зачем так было нужно, он не знал - куратор не объяснял, не принято было у них в ордене объяснять приказы подчинённым. Приказы не обсуждаются, а выполняются. Невыполнение приказа чревато большими проблемами, вплоть до смерти. Дура-княжна сама всё сделала, ему даже пальцем шевелить не пришлось. Так, немного помог советом, где и сколько есть воинов. Сейчас Раяна потрясёт нарочитов и купцов, наберёт воев и ввяжется в рубку с воеводой. Кто-кто, а она это хорошо умеет делать, особенно когда у неё такие шальные глаза. Воеводу она давно не любит, и остановить её некому. Князя нет, бояр тоже, а чтобы всё получилось наверняка, он, Хагурт, немного постарается. На посаде сейчас находится небольшая дружина под видом наёмных воинов. Они охраняли купцов, недавно пришедших из Велегорска для скупки мехов и воска. На самом деле - отборный отряд воинов для особых поручений. И очень похоже на то, что травников в зачарованном лесу вырезали совсем не велегорцы. Похоже, что ордену нужна небольшая война среди местных словен. Хотя кто знает: может быть, война затевается и немаленькая.
  Ну вот и постоялый двор. Хагурт вошёл внутрь, за большим столом сидело человек семь, все воины. Они попивали не спеша пиво, на вошедшего не обратили никакого внимания. У дальней стены стоял ещё один стол, поменьше. За ним сидели ещё трое, тоже воины, одеты они были немного побогаче остальных. Среди них выделялся один своей статью, хмурым и решительным лицом. Ростом он был под сажень, не меньше, с властным и безжалостным взглядом серых глаз. Нос у него был с небольшой горбинкой, аккуратная пшеничная бородка. На шее воина висела толстая серебряная гривна в виде двух переплетённых драконов. Такие гривны часто встречались в Гармланде, одет воин был как моричанин*. Хагурт подошёл к хозяину постоялого двора Хладу:
  - Здорово, хозяин.
  - И тебе не хворать. Чего надо?
  - Налей-ка мне кувшин пива светлого.
  - Сейчас принесу.
  И хозяин ушёл в кладовую. Хагурт развернулся к столику поменьше, посмотрел на хмурого здоровяка - тот сразу заметил изучающий взгляд вошедшего. Усмехнувшись краешком губ, Хагурт кивнул в сторону выхода и не дожидаясь вышел во двор. Зашёл за край постоялой избы к конюшням, заглянул внутрь. В конюшне, кроме коней, никого не было. За спиной послышались шаги - это был хмурый воин, роста он оказался, как и думал Хагурт, не менее сажени. Двигался он плавно и мягко, чем-то напоминая кота, в любой момент готовый прыгнуть и вцепиться в свою жертву. Сразу видно, что хороший воин, - в ордене умели готовить и подбирать людей.
  - Я так понимаю, ты Рагар?
  - А ты Хагурт.
  - Мы раньше встречались? Что-то я не припоминаю.
  - Нет, описали тебя хорошо. Я сразу узнал. К тому же рыжих я здесь, в Светлогорске, кроме тебя, и не видел. Да и показали мне тебя пару дней назад, издалека, - что надо, я углядел.
  - Ясно. Есть дело.
  - За делом мы сюда и пришли.
  - Знаю: с купцом, с которым вы сюда шли, я говорил. Сколько вас?
  - Одиннадцать, вместе со мной.
  - Сегодня вечером, как стемнеет, подойдите с обратной стороны города к большой веже, я спущу лестницу. На стене никого не будет. Будете помогать княгине Раяне. Что скажет, то и делайте. Будет рубка с дружинниками воеводы Мирояра. Надо постараться, чтобы крови было как можно больше. Ещё лучше, если пострадает кто-нибудь из семьи воеводы. Если на кровь княгиня не решится, надо будет спровоцировать воеводских или напасть самим. Сделать надо так, чтоб выглядело, будто это их вина.
  - Мне всё понятно, - ухмыльнулся Рагар. - Всё сделаем как надо, не в первый раз нам словен сорить!
  - Тогда я пошёл, жду вас вечером возле вежи.
  
  Раяну всё сильнее стали одолевать сомнения: не перегнула ли она палку - так уже бывало. Только после случившегося она осознавала, что погорячилась, но признать ошибку не позволяла гордость. Сейчас, пока она ждёт нарочитых мужей с купцами, есть время подумать, пересмотреть всё. Нельзя решать срыву с лёту - закрадывались в душу сомнения, правильно ли она поступает. С другой стороны, люди уже позваны, и как она будет выглядеть, если спустит неповиновение и сопротивление ей, княгине? Этого упрямца Мирояра давно надо поставить на место. Пусть даже она и не права, но он мешает вводить новые порядки. Вокруг него собираются недовольные - его нужно убрать. По-хорошему Мирояр уходить не хочет и не уйдёт, поэтому надо решать. Лучше сегодня всё сделать в ночь - наконец решилась княгиня. В дверь постучали, в светлицу заглянул Воръян.
  - Я всех собрал - ждут под дверью.
  - Хорошо, заводи мужей.
  В светлицу начали заходить нарочиты и купцы. Они искоса поглядывали на княгиню - в основном озабоченно, некоторые хмуро, у некоторых даже недовольство проглядывалось.
  - Ну, чего столпились в дверях, рассаживайтесь по лавкам, есть серьёзный разговор. Чего хмуритесь? - начала закипать Раяна.
  Нарочитые мужи с купцами расселись по лавкам, уставились в пол, иные отводили взгляды, всем своим видом показывая несогласие.
  - Разреши слово молвить. - Поднялся Домовит - нарочитый муж, один из самых богатых и влиятельных среди них.
  - Говори.
  - Зачем ты нас позвала, мы уже поняли, и гридень твой рассказал, и весь город уже знает, что случилось сегодня возле ворот градских. Мы думаем, что погорячилась ты, княгиня, - надо мириться с воеводой, а не затевать прю*.
  - Это только твоё мнение или ещё кого?
  - Все так думают!
  - Вот, значит, как... А то, что он мне оружием угрожал, чуть не зарубил, - это что, ничего не значит?
  - Так защищался воевода, и не зарубил ведь, только меч выбил.
  - А то, что он дружину волховскую в город впустил, когда в нём воинов почти нет? Все знают, что Мирояр за старые порядки стоит и князю в том перечит. Супротивник он и нам, и вам, нарочитым мужам. Ведь вы согласны с новинами, князем введёнными? Сами об этом говорили.
  - Правда твоя, княгиня, говорили и сейчас подтвердить можем, что всё так. Зато с воеводой не нам ратиться - пусть с ним князь разбирается, и ему мы поможем. За самоуправство же Славияр нас не пожалеет. Все знают его тяжёлую руку - тебя он простит, а нас нет.
  - Боитесь, значит?
  - Да, опасаемся, княгиня.
  - А если я скажу, что князя беру на себя, скажу, что сильно на вас давила и вам деться было некуда?
  - Так князь скажет: какие вы нарочитые мужи, что не смогли отговорить княгиню от поспешных решений! Смерды вы, а не нарочиты! Нет, княгиня, не пойдём, хоть и понимаем, что Мирояра давно надо осадить. Мешает он, сильно мешает, только ведь князь его в городе воеводой оставил. Не кого-нибудь из нас, не тебя, а именно Мирояра.
  - Скажем князю, что он ритариев* в город пустил, чтобы они его захватили и старые порядки опять вернули, а самого его князем поставить. Ведь хотели его в своё время князем кликнуть, да тяжко ранен он тогда был. Вот и решили волхвы его теперь поставить. Случай ведь очень удачный. Не верю я, что Яровед с дружиной просто так заявился.
  - Не поверит князь - не таков Мирояр. Да ты и сама знаешь: ему лучше умереть, чем слово данное порушить. Если он и пойдёт против князя, то открыто об этом скажет. Хитрить и изворачиваться он не будет, об этом все знают.
  - Скажем: опоили его волхвы, околдовали.
  - Прости, княгиня, безлепицу говоришь, не подумав, - в такое вообще никто не поверит, они светлым богам служат. Такое для волхвов просто немыслимо. И народ, и князь об этом знают, да и ты знаешь.
  - Ну а ежели скажем, что это тёмное колдовство, мол, тёмное жречество объявилось?
  - Так дружина из светлого храма была! - удивился Домовит.
  Раяна аж рукой об стол треснула от досады и злости на нарочитов.
  - Значит, ничем мне помогать не будете?
  - Кое-чем поможем, княгиня, - как не помочь! С десяток воев наберём тебе в помощь. Только они за серебро у нас служат. Придётся тебе им заплатить.
  - У вас их поболее будет - если точно, то семнадцать воев.
  - Эк ты! - Домовит аж крякнул от осведомлённости княгини. - Всё правильно, только не каждый вой против воеводы даже за серебро пойдёт.
  - Ладно, нарочиты, присылайте воев, я им заплачу. Ну а вы, купцы, что скажете?
  Купцы опустили глаза, молчат, друг на друга поглядывают.
  - Чего молчите, головы опустили? Говори ты, старейшина купеческий Держата.
  Держата поднялся, оглядел свою братию, почесал в затылке.
  - Чего говорить, княгиня? У нас своих воев нет, как у нарочитых, - не держим. Когда в поход купеческий идём, тогда и воев нанимаем на посаде. Там есть добрые бойцы - с десятка три, пожалуй, наберётся. Если постараться, можно и более набрать. Вот только против воеводы они не пойдут.
  - Это я и без вас знаю - я про ваших рядовичей* да товарищей* спрашиваю.
  - Так у нас с ними ряд, чтобы они наше добро да товар берегли от разбойников всяких и воров. За воеводу в ряде ничего не сказано.
  - Если я с ними ряд заключу, скажем, на неделю? За неделю ваше добро никуда не денется.
  -Вряд ли, княгиня.
  - Что, совсем никто серебром не соблазнится?
  - Не знаю. Мы, конечно, поспрошаем, но обещать ничего не могём.
  - Ты из себя простофилю не строй, знаю я, каков ты, Держата! Ты со своими рядовичами да товарищами чужих купцов да смердов не раз грабил. Правда, не в нашем княжестве, сие мне ведомо.
  - Враки всё, это мои враги и завистники на меня наговаривают! Как ты только в такое, княгиня, поверить смогла?
  - Ладно, угомонись. Раз воями мне помочь не хотите - с каждого из вас по две гривны серебра. На это серебро я сама воев найду.
  - Не по правде так, княгиня, не по закону так своих купцов грабить!
  - А по закону, по правде, когда вы за серебро у князя суды неправедные высуживаете? Он вас поддерживает в этом, а вы вот так отплатить хотите? Слушайте мой сказ, купцы: если серебра не дадите, наложу на вас великую свою обиду и придумаю, как князю сказать и что сделать, чтоб аукнулась вам скупость ваша, много раз аукнулась. Что скажете, купцы?
  - Ладно, княгиня, твоя взяла, - забубнили купцы. - Будет тебе серебро.
  - То-то же! Через час жду серебро и воев от нарочитов, а теперь идите.
  Старшина градская удалилась. Раяна откинулась к стене терема - утомили её нарочиты с купцами. Как, оказывается, сложно с ними - она даже и не думала об этом никогда! Мужу не позавидуешь - оказывается, власть не только благо, но и труд большой. Как-то у него с ними всё легко получалось, или ей так просто кажется? Теперь с боярынями надо поговорить - с ними ещё сложней, их, как купцов, не припугнёшь.
  С боярскими родами вышло ещё хуже. Многие боярыни княгиню недолюбливали - за резкость с горячностью, за гордость иногда безмерную. Зависть тоже была - как без неё. Велена, старшая жена Вышеслава, так и сказала:
  - Не дам!
  И слушать ничего не стала, и не прикажешь ей, не надавишь, как на купцов.
  С ней всё ясно: она до сих пор простить не может, что князь не её, а Раяну в жёны взял, - завидует.
  Борислава, старшая жена Хорослава, так вообще заявила, что Раяна сама с воеводой поссорилась, - вот теперь пусть сама и выкручивается, и нечего других в их ссору вмешивать. И ведь в чём-то права, чертовка, ничего не скажешь.
  Деяна Судиславова просто отговорилась: без мужа она решать ничего не будет. Мирояр не ворог какой, а воевода, так что нечего смуту сеять.
  Одна Жерана Бориславова обещала помочь, чем сможет, - одного отрока да двух слуг с Раяной отпустила. Невелика, конечно, помощь, но что есть. Сына, правда, не дала, да и мал он - тринадцать годков только.
  Трудно собирать дружину, когда у людей нет общей цели. За чужое же, хоть и княгиня просит, никто не хочет головой рисковать. Ещё из сельских усадеб надо народ подтянуть. Надежды на них мало - какие из них бойцы! Только видимость создавать будут.
  К вечеру купцы принесли серебро, пришли восемь воев от нарочитов в кожано-металлических доспехах, при мечах, с копьями и щитами. Вооружены неплохо - видно, что знают, с какой стороны за меч взяться. Купеческим серебром им и заплатила по рублю* каждому. Воины сразу воспряли духом. Видимо, ожидали меньше получить, обещали беспрекословно подчиняться. Некоторые намекали, что если княгиня так хорошо платит, то и в дружину к ней пойдут, пусть только скажет.
  Хагурт пришёл в сумерках, от него попахивало пивом. Обнадёжил: одиннадцать воинов подойдут потемну, надо будет их только встретить. Были и плохие вести: воевода тоже сложа руки не сидел - собрал старейшин и старост от плотников, гончаров, кузнецов, кожевников. Они собрали ему по десять воев от каждой общины. Теперь сидят на воеводском дворе - ждут, что будет. Ерг толковал с княжескими гриднями и отроками. Ругата заявил, что в пре с воеводой участвовать не будет и отрокам не позволит. Получается, что у воеводы шесть десятков воинов, а у неё, Раяны, только три с небольшим. Выходит, что она проиграла, люди за ней не идут, а вот за воеводой - легко, и их больше. Что теперь делать, она не знала.
  - Воръян! - позвала княгиня.
  Гридень тут же вошёл, как будто знал, что она его позовёт.
  - Иди с Хагуртом на стену, встреть воинов. Они уже скоро должны подойти.
  Гридень лишь кивнул и ушёл. Время текло медленно. Раяна не знала, куда себя деть, что делать. Наконец пришёл Воръян.
  - Ну что, встретили?
  - Всё хорошо, княгиня, на стене вообще никого нет. Княжьи гридни и отроки сидят на дворе. Стену не стерегут. Только Мирояричи ворота охраняют. Половина у ворот, другая половина на его дворе. По стене никто не ходит - все ждут чего-то.
  - Что за воины?
  - На первый взгляд неплохие. Нашим гридням, пожалуй, не уступят. Вооружены хорошо - все в кольчугах, в шеломах, со щитами и мечами, у двоих луки. У их главного поверх кольчуги ещё и доспех чешуйчатый.
  - Откуда они?
  - По говору моречане, у некоторых пояса лютвенские, а те, что с луками, - из вранов, скорее всего.
  - Странная какая-то дружина.
  - Ничего странного, княгиня, на западе Арладии* много таких сборных дружин. Собираются они там со всех наших и с соседних земель - в Славутине, Правене или Велигостове - и идут на море в разбой за добычей, или нанимаются в охрану к купцам, или к князю, который воюет с кем-нибудь. Бывает так, что и в другие державы нанимаются.
  - Откуда здесь появились, говорили?
  - Купца до Светлогорска охраняли, тут у них с ним ряд закончился. Хотели обратно топать, а Хагурт их перехватил, к тебе направил.
  - Всё равно как-то странно: нашего купца охраняли? Хотя нет - наши сейчас все у меня были.
  - Говорят, что славутинский купец из Велегорска шёл, - здесь, под городом, у него родня, к ней подался.
  - Ясно. Как думаешь, Воръян, что нам делать? У воеводы в два раза народу больше.
  - Выбор у нас небольшой, княгиня. Если решила ратиться, то надо напасть под утро. Они силы свои разделили: одни на дворе с воеводой, другие у ворот. Те, что у ворот, нам не надобны - воеводы там нет. Он на своём дворе.
  - Выходит, воевода ошибку сделал - разделил силы? На него не похоже.
  - Наверно, думает, что ты нападать не будешь, иначе он сил своих не разделил-бы.
  - Вот это его и сгубит.
  И Раяна хищно усмехнулась.
  - Может, и так, княгиня, надо только хорошенько всё обмозговать, как нападать будем.
  - Можно покидать факелы на крышу и следом горшки с маслом - крыша вспыхнет и с трёх сторон на двор навалится.
  - Так можно весь город спалить.
  - Ветра вроде бы нет.
  - В сегодняшнюю ночь, думаю, не получится. Воевода будет ждать напуска.
  - Как же тогда?
  - Надо идти спать, а напасть или завтра, или послезавтра. Пусть успокоятся, решат, что ты передумала или мы тебя отговорили. Как поймём, что они больше не ждут нападения, - вот тогда и ударим.
  - Ха! Пожалуй, так и сделаем. Иди скажи воинам, чтоб ложились спать. Сегодня ничего не будет.
  Воръян ушёл. Раяна повалилась на лавку, как была - при оружии, - и провалилась в сон.
  
  Хагурт ещё раз прокручивал у себя в голове, всё ли он сделал как надо и что можно сделать ещё, чтобы в Светлогорске началась резня. Получалось, всё, что мог, он сделал. Не его вина, что княгиня не смогла как следует надавить на нарочитых мужей и купцов да собрать побольше воев. С боярских дворов, пожалуй, она и не могла собрать больше. Не любили её боярские жёны, по разным причинам не любили. Тем удивительней, что Жерана, Бориславова жена, всё-таки ей помогла. Совсем немного, но помогла. Жерана Раяну тоже не любила, а вот взяла и поставила свои эмоции на второй план. Значит, эта женщина или умна, или играет в свою игру, или так ненавидит Мирояра, что нелюбовь к Раяне отошла на второй план. Насколько он знал, не было между боярином и Жераной трений и размолвок, или он чего-то не знает. Получалось, что он, Хагурт, знает не всё. Что очень плохо - выходит, он не может использовать эти знания в свою пользу. Будет ещё хуже, если в ордене об этом узнают и спросят с него, почему он не использовал Жерану против Мирояра. Нужно срочно узнать, что, как и почему. Пожалуй, он слишком увлёкся думами о всемогуществе ордена. Неоткуда им знать, что здесь творится в боярских или княжьих семьях. Кто им, кроме него, обо всём расскажет? А вдруг какой нарочит на орден работает, или купец - такое вполне может быть. И его сведения перепроверяют таким вот образом.
  Воспоминание об ордене испортило настроение - сразу показалось, что он сделал слишком мало. В голове всплыл суровый взгляд опекающего Хагурта, который так и говорил: 'Что ты сидишь и ничего не делаешь?' Когда нужно и можно сделать гораздо больше, даже дрожь по коже прошла от воспоминаний о опекающем. Может, стоит отдать приказ Рагару, чтобы он начал действовать этой ночью? Нет - из этого ничего хорошего не получится. Нужно всё подготовить и взвесить, да и воевода начеку - лучше завтра или послезавтра. С утра княгиня должна начать собирать ополчение из пригородных усадеб; вот когда они подойдут, княгиня сама решится на брань - так будет лучше всего. Хагурту тоже надо подготовиться - возможно, придётся махать мечом, а он очень давно им не махал. Он встал с лавки, прошёл в конец избы, где жил, к сундуку. Достал меч, подумав, достал и кольчугу. Надел, сразу почуяв её тяжесть. Раньше он неделями носил её, не снимая и не замечал тяжести. Да, обленился он в последнее время - мирная жизнь притупила чувство опасности. В ордене за такое отношение к работе не похвалят. Решительно отгоняя расслабленность и лень, вышел во двор, где он жил. Высокий тын отгораживал от соседей и улицы - его никто не мог видеть. Не жалея себя, чтобы вспомнило тело, Хагурт занялся боем с тенью с помощью меча.
  
  
  ГЛАВА 2
  После перепалки с Раяной Яровед отвёл свою сборную храмовую дружину на капище, которое стояло сразу за посадом, у самой реки. Ритарии быстро, по-походному обустраивали лагерь - через несколько минут уже горело несколько костров, на которых в котлах булькало варево. Часть дружины ставила шалаши, несколько ритариев тащили бредень по заводи реки. Всё было отлажено - каждый знал, что и как ему делать.
  Яровед сидел на коряге у самой реки и смотрел на текущую воду. Думы его были легки и радостны, даже эта бешеная Раяна не испортила ему настроение. Чего-то такого он ждал - правда, не от княгини. Разговор с князем тоже должен был быть непростым. Князя в городе не оказалась, оказалась в нём княгиня, и получилось даже лучше. Княгиня столько наговорила и, судя по её состоянию, натворит ещё больше глупостей. Такое развитие событий только на руку ему и пославшему его совету светлых жрецов всей Арладии.
   На сердце была неподдельная радость от возвращения на свою малую родину. Его душа просто пела от наполнявших его чувств, давно он так себя не ощущал. Радость была ещё и оттого, что именно с его края совет решил восстанавливать порушенные законы и правду предков. Совет светлого жречества выделил ему в помощь дружину из храма Сварога, в двадцать пять ритариев; ещё и местный храм бога Ра дал на усиление десять ритариев. Так, на всякий случай. Главная сила земли - в её людях, во всех её людях. Не в каком-то одном сословии, как решили некоторые князья словенских земель. Самое главное - в согласии этих сословий, по-древнему варн*. Только тогда может крепко и нерушимо стоять княжество или целая держава. Здесь же, на его родной земле, единство нарушено. Его задача - это единство восстановить, и желательно без большой крови, а ещё лучше вообще без крови. Потом надо будет очистить здешнюю землю от повылазившей из своих укрывищ нечисти и нелюди. Выявить и обезвредить тайных врагов и посланцев разных орденов, действующих в словенских землях. Ещё надо было взять под контроль дружины бойников*, желательно незаметно для них самих, чтобы они опять начали служить породившим их родам и племенам, а не так, как сейчас: каждая дружина служит только себе самой. Только воинам бойницкого братства так неправильно и очень опасно. По сути, из бойников растёт новое воинское братство, завязанное только на себя, враждебное княжеской власти, соседним родам и племенам, их породившим. Не для этого их когда-то создавали.
  В давние времена многие рода, живущие сами по себе, без князей и бояр, объединились в оборонительные союзы и создали дружины бойцов из своей среды. На общем вече выбирали воеводу, который возглавлял такое братство бойцов. В любой момент вече могло избрать другого руководителя, если предыдущий чем-то не устраивал. Бойники выслеживали и уничтожали вражеские отряды, пришедшие грабить и убивать на земли союза, боролись с разбойными ватагами и нечистью. Когда врагов приходило слишком много, бойницкая дружина становилась ядром ополчения родов и его ударной силой. Содержали их сообща. На вече решали, кто, чем и в каких количествах будет их снабжать.
  Здесь, в Светлогорском княжестве, бойники отстранились от веча, ушли за его пределы и живут теперь сами по себе. С одной стороны, это неплохо и правильно - зачем в одном княжестве две независимые дружины? Некоторым родам приходится содержать и князя, и их. Такая двойная нагрузка многих раздражает, да и ни к чему она. В княжью дружину они влиться не захотели. Теперь промышляют наёмничеством да охотой, выслеживают разбойников, бьют их, забирают добычу себе - в общем, живут войной и охотой. Ходят слухи, что и сами разбойничают в чужих землях.
  Некоторые роды продолжают их поддерживать продовольствием. На совете светлого жречества были высказывания, что не за просто так родовичи их снабжают. Скорее всего, некоторые роды хотят создать ещё одно княжество по соседству со Светлогорским. К юго-западу от него, в предгорьях, а бойницкая дружина должна стать его основой. Если так, то ничего страшного в этом нет. Много недовольных Светлогорским князем. В общем, надо разобраться в этом вопросе.
  Главная и первоочередная задача - поставить нового князя, а Славияра изгнать, народ здесь уже готов. Новые порядки большинству не по нраву пришлись. За последние восемнадцать лет люди испытали на своей шкуре, что лучше: произвол и закон по княжеской правде или старые обычаи предков, проверенные и выстраданные веками. Старые законы не противоречат законам мироздания, которые и есть правь.
  К волхву Яроведу подошёл Дажияр - ритарий храмовой дружины, дальний потомок князя Яра. Того древнего Яра, который правил словенскими родами ещё до прихода их на эти земли, в Арладию. В некоторых княжествах до сих пор правят его потомки.
  - Чего хотел, Дажияр?
  - Пришли старейшины Светлогорска, хотят говорить с тобой.
  - Что ж, вот и хорошо. Пошли поговорим.
  Старейшины всех общин города столпились небольшой кучкой в центре капища, возле кумиров богов. У большинства были озабоченные лица, некоторые хмурились.
  Яровед подошёл к ним, оглядел всех внимательным и спокойным взглядом.
  - Здравия вам, люди.
  Старейшины поклонились в пояс.
  - Мне сказали, что вы хотите говорить. Я вас слушаю.
  Вперёд вышел Твердята - старейшина кузнецов и кричников. Высокий и крепкий, с решительным лицом, взгляд его просто горел непокорностью и надеждой одновременно.
  - Люди города хотят знать, зачем сюда пришли волхв и дружина храма? Нам в помощь или вы просто идёте мимо?
  - Позволь спросить, Твердята: в чём людям города нужна помощь?
  - Нам нужна помощь и защита от княжеского произвола. Надоели нам новые порядки, хотим старины.
  - За этим я сюда и пришёл.
  Глаза старейшин заблестели радостью и надеждой, некоторые начали кланяться.
  - Не спешите радоваться, люди, - сказал Яровед. - Помощь я в лице совета волхвов всей Арладии вам окажу, но и вы должны проявить волю и решительность. Возможно, придётся показать свою доблесть на ратном поле. Готовы ли вы к такому? Не спешите с ответом, крепко подумайте.
  - Мы уже давно крепко подумали и решили, - ответил за всех Твердята. - Только вот вождя у нас нет, который бы всех устроил.
  - А кого вы предлагали, можно узнать?
  - Почему нет? - молвил Басай, старейшина кожевников и бронников. - От города мы предлагали Твердяту - почти все городские согласны, все знают честность, храбрость и разумность Твердяты.
  - Всё-таки, видимо, он некоторых не устроил? - спросил Яровед.
  - Некоторых не устраивает в Твердяте его крутость. Слишком скор он на расправу. Городские готовы за него голосовать и избрать князем. Те же, кто живёт за городом, хотят своих ставленников. Борвитичи предлагают своего старейшину Безмера. Даяновичи хотят своего малого воеводу Есеню. Велирадовичи горой стоят за воеводу бойников Волевого, потому что он из их рода. Наши союзники кричины - своего воеводу Зната.
  - Интересно получается! Что, кричины хотят присоединиться к вашему княжеству?
  - Да, - ответил Твердята. - Они готовы к нам присоединиться, но на их условиях. Главное их условие - князем должен быть Знат.
  - А другие роды что - никого не предлагают?
  - Другие роды отмалчиваются или выжидают, а некоторые вообще хотят отделиться от Светлогорской земли, - махнул рукой с досады Басай.
  - Что ж, общее настроение мне понятно: как и везде, разброд и шатание. Почему никто не сказал о боярине Мирояре?
  - Так он князю служит, хотя и выступает за старые обычаи. Роту князю Славияру на мече дал! Слово своё он не порушит. Значит, и нам помогать не будет. Если князь прикажет, будет нас рубить без пощады, - нахмурил брови Твердята.
  - Не совсем всё так, как ты говоришь, - улыбнулся Яровед. - Я помню, какую он роту Славияру давал, и князь её принял. Клялся Мирояр служить княжеству Светлогорскому и его людям по законам предков. Когда князь стал менять их, хотел уйти. Уговорил его остаться волхв Остромир из храма Солнца. Князь Славияр об этом ничего не знает - он думает, что это он его уговорил не уходить. Нужна ему в те времена была поддержка Мирояра, и они договорились. Пока Славияр является князем Светлогорска, он ему служит. Если каким-то образом им перестанет быть, то он, боярин Мирояр, от клятвы князю свободен. Поэтому если Славияр прикажет рубить несогласных и примучивать, Мирояр не обязан выполнять его волю. Он поступит так, как велят его совесть и честь.
  - В таком случае твоя весть многое меняет, - произнёс Басай.
  Старейшины одобрительно загудели.
  - Он многих устроит, - промолвил Твердята. - Хотя, конечно, не всех. Большинство, думаю, всё же будет на его стороне. Ижеславичи будут за, потому что он их рода, людиславичи тоже за него, жена Мирояра Озара из их рода, и скорее всего, они передумают отделяться. Борвитичи, пожалуй, тоже за него будут, да и воевода их - лучший друг Мирояра.
  - Как горожане Светлогорска на сие посмотрят? - спросил Яровед.
  - Половина точно будет за Мирояра, - прогудел Басай.
  - Ты что скажешь, Твердята?
  - Если Мирояр согласится, тогда я тоже за него буду.
  - Вот и добро! За Мирояром я послал - как только сможет, он подойдёт. Но и вы, старейшины, должны ему помочь - не только словом, но и воинской силой. Сколько вы можете выставить воинской силы?
  - Сорок воев ушло с князем в поход, - молвил Твердята. - Думаю, ещё сотню воев можно собрать без больших проблем.
  - Пока столько не надобно. Сколько нужно, скажет Мирояр. Пока идите на посад и переговорите с людьми, но так, чтобы ни княгиня, ни её соглядатаи ничего не увидели. Как придёт воевода, я вас позову.
  - К борвитичам надо кого-нибудь послать, - предложил Твердята. - Они самые ближние. Если надо, быстро подойти смогут.
  - Уже послал, - кивнул Яровед. - Идите и готовьтесь, а я пока подумаю, что ещё надо сделать.
  Через час пришёл воевода Мирояр, а вслед за ним подтянулись старейшины.
  - Вот и собрались, - произнёс Яровед. - Думаю, ты догадываешься, воевода, для чего я вас здесь собрал.
  - Есть догадки, как не быть! Только будет лучше, если ты скажешь прямо.
  - Отчего же не сказать, старейшины уже знают. Разговор будет о том, что пора избирать нового князя, - старый не оправдал возложенного на него доверия всей земли. Как положено по старым обычаям, доставшимся нам от предков, соберём вече со всего княжества и изберём нового князя. Что на это скажешь, воевода?
  - Если всё будет так, как ты говоришь, владыка Яровед, я противиться не буду. Зато знаю, кто будет, причём очень яростно и решительно. Чутью и догадливости княгини Раяны я, честно говоря, удивлён. Как она сразу с лёту всё поняла, зачем ты пришёл, светлый волхв!
  - Да, в предвидении ей не откажешь, женщины - они такие. Зато чувства свои она в узде держать не может - до крови не дошло совсем за малым.
  - Это так, - подтвердил Мирояр, - от пролития крови спас княжич Ведояр. Молодец парень, такого я от него не ожидал!
  - Чтобы крови не было и дальше, Мирояр, мы со старейшинами решили тебе помочь: собрать воев побольше тебе в помощь. Что скажешь, воевода?
  - Думаю, это разумно: воев сорока будет достаточно до прихода князя Славияра. Вот когда он придёт, сорока будет слишком мало. Ещё, чтоб вы все знали, пока Славияр князь, я с ним ратиться не буду - таков у меня с ним договор. Княгиню временно сдержу до прихода её мужа. К приходу Славияра у вас должно быть войско, и такое, чтобы он не рискнул начать брань. Без боя он город не отдаст - не тот у него норов. И бояре у него такие же.
  Войско будет. Борвитичи должны завтра с утра подойти. Обещали сотню воев привести. Велирадовичи и даяновичи по пятьдесят воев приведут. У меня ритариев тридцать пять, ещё горожане обещали сотню выставить. Двести восемьдесят пять воев получается. Такой силы, думаю, хватит.
  - Войско больше, чем у князя, - согласился Мирояр, - но не настолько, чтобы он в бой не пошёл. У Славияра своей дружины сотня, да у его бояр восемь десятков; Раяна воев тридцать выставит, никак не меньше. Получается ваших двести восемьдесят против их двухсот десяти. Дружинники получше, чем вои ополчения.
  - Ритарии храма дружинным не уступят.
  - Верно, но их только тридцать пять. Я со своей дружиной ни за кого не вступлюсь - таков уговор с князем.
  - Всё правильно, но ты забыл, что вместе с князем вернётся ополчение с земли. Сорок горожан и около сотни воев с разных родов княжества. За кого они встанут?
  - Хм, и правда забыл - получается, вас в два раза больше будет. Всё равно князь может решиться на сечу. Нужны ещё вои, волхв.
  - Храм ещё два десятка ритариев даст.
  - Маловато. Надо другие рода просить - должны поддержать. Времени мало, Яровед, недели полторы, не больше, - поторопись.
  
  ГЛАВА 3
  Раяна открыла глаза. На улице было ещё темно, на душе висела тяжесть. Тревога как будто обволокла всё окрест и, повиснув в воздухе, давила со всех сторон. Это не просто предчувствие, поняла она. Внутреннее 'я' предупреждало: что-то случится вот-вот или уже случилось. Княгиня рывком села, стала искать одежду. Оказалось, что она в ней спала. Эк её вчера вырубило - от перенапряжения, наверно. Взяв меч и по ходу движения пристёгивая его к поясу, почти бегом выскочила во двор, и сразу к воротам княжьего двора. Там кто-то переговаривался. Хотя говорили и негромко, в голосе чувствовалось какое-то отчаяние и безысходность. Княгиня буквально подлетела к воротам. Говоривший сидел прямо на земле, прислонившись к стене, его обступили трое дружинников, охранявших ворота. Увидев княгиню, они расступились.
  - Что случилось? - каким-то хриплым голосом произнесла Раяна.
  Даже показалось, что это не её голос, а чей-то другой и из какого-то далека.
  - Гонец, ─ ответил один отрок.
  - Разгром, - произнёс другой.
  Ещё толком ничего не поняв, Раяна жестом указала на гонца:
  - В терем его, живо!
  Отроки подхватили обессиленного гридня (кажется, это был Киян, сын боярина Вышеслава) и потащили в терем. С опускающимся сердцем Раяна шла следом. В голове возник образ оборвавшейся верёвки. По спине до самого низу пробежал холодок и по ногам ушёл в землю.
  Вести были просто ужасные: полный разгром княжеского войска.
  - Как же так случилось? - с болью в сердце произнесла княгиня.
  - Нас ждали, ─ ответил боярич.
  - Давай по порядку и подробно, - потребовала Раяна.
  - Три дня мы шли по своей земле, к вечеру третьего дня подошли к реке Грунь, туда, где живёт род Годиславичей. Переночевали возле их городка Дарганова. Князь звал их в поход вместе с нами. Годиславичи из городка Дарганова отказались, наши смеялись над ними, некоторые дразнили, другие ругали, смердами называли - родовичи только хмурились, на оскорбления не отвечали. Князь махнул на них рукой, и по мосту войско перешло на другой берег. Дальше пошли по дороге, ведущей в Велегорск. Пять вёрст от моста шли лесом, потом лес кончился, вышли на большое поле. Кто-то сказал, что это Водякино поле, - несколько гридней не согласились, сказали, что это Арванское поле, мол, раньше здесь жили арваны. Боярин Хорослав заявил, что правильно и так, и этак. Посреди поля течёт ручей Топкач в заболоченных берегах. Поле версты три в длину, в ширину примерно столько же. Сам ручей с разбега перепрыгнуть можно, берега на сто саженей поросли камышом и рогозом. Через камыши и ручей проложена гать. Как только наше войско перешло по этой гати на тот берег, из леса нам навстречу вышло чужое войско. Оно встало по кромке леса тремя полками. Наши всполошились, началась неразбериха, некоторые ломанулись обратно через гать и камыши. В основном ополченцы. Чужое войско стояло не двигаясь. Вскоре князь Славияр и бояре навели порядок и тоже встали тремя полками. В центре встал князь со своей дружиной, на правом крыле - бояре со своими дружинами. Ими руководил мой батька - боярин Вышеслав. По левую руку встали ополченцы и охочие люди. Ими руководил выбранный воевода Крепша. Как только войско устроилось, князь Славияр послал боярина Хорослава узнать, что за войско и чего им надо. Войско оказалось Будислава Велегорского, с ним были его союзники волды*, ополчения у них не было. Только княжеская да боярские дружины, ещё эти волды. Они все исполины, за сажень ростом, все в чешуйчатых доспехах и наборных шлемах. Многие с двухлезвеными топорами. Мечи у них длинней наших на ладонь, а за рукоять можно как одной рукой, так и двумя браться. Иные из них бились двумя руками, закинув щит за спину. Лютые они и умелые воины.
  Князь Будислав сказал, что ему надоели наши козни и наскоки. Он пришёл наказать нас и разорить наше княжество. Наши в долгу тоже не остались - немного покричали, побранились. Их дружины спешились. Славияр тоже велел сойти с коней, и мы двинулись на них. На первый взгляд их было примерно столько же, сколько и нас. Против князя и его дружины оказались волды, против боярских дружин стоял Будислав, а против нашего ополчения - боярские дружины велегорцев. Наших ополченцев было на четверть больше, чем боярских дружинников с их стороны. С самого начала бой шёл на равных. То мы теснили, то они, потом волды всё сильнее начали жать княжью дружину. Воевода Крепша послал часть своего полка на помощь Славияру, в основном охочих людей. Бой выровнялся, но ненадолго - волды опять начали теснить. Всё больше и больше падало дружинников у князя Славияра. Тогда он приказал не спеша отходить. Велегорцы нажали ещё сильней. Стало понятно, что нам не устоять. Наше войско было уже недалеко от ручья, и вот из его камышей в спину княжьему полку ударила свежая засадная дружина их боярина Гостивора. Было их около пятидесяти. Князь оказался в окружении, к нему было никак не пробиться. Дружина Будислава насела на нас с новой силой. Мы пятились, пытаясь держаться ближе к Славияру. У нас не получилось, а потом ополченцы побежали прямо в болотистый ручей. Часть боярских дружин Велегорска их преследовала, другая ударила на нас - мы поняли, что к князю пробиться не получится, и отступали через болотистый ручей, а потом и далее, до самого леса. Дружины велегорцев постоянно на нас наседали, их теперь было больше - подошли преследовавшие ополченцев. Тогда нам пришлось встать в круг и всё время пятиться почти до самой реки Грунь. Возле реки услышали зов рога и увидели ополчение Годиславичей, идущих к нам на выручку. Только тогда Будислав отступил и ушёл обратно на поле. Наступали сумерки, мы отошли к городку Дарганову. Меня позвал отец - боярин Вышеслав, - дал коня и послал в Светлогорск сообщить, что случилось, и срочно собирать ополчение, иначе Будислав разорит всё княжество. И я поскакал в ночь. Больше я ничего не знаю.
  - Ясно, - с закипающей яростью сказала Раяна. - Значит, бросили князя! Бежали! А теперь ещё и советы дают!
  - Не могли мы ничего сделать, княгиня, - с обидой в голосе сказал Киян.
  - Сколько воинов осталось у боярина Вышеслава?
  - Где-то тридцать дружинников, в основном гридни, отроки почти все погибли или попали в плен. Примерно столько же и воев, что прибились к нам, когда мы отступали, большинство из них горожане с посада.
  - Ну что же, мне всё ясно. Ступай.
  Боярич ушёл, а вот ясно Раяне ничего не было. Она растерялась, и эта пря с воеводой оказалась очень некстати. Войско разбито, а у них в городе полный раздрай. Вот что теперь делать, даже посоветоваться не с кем! Что с мужем, с двумя сыновьями? Неизвестность давила, мысли не шли в голову. Нужно было что-то делать. В дверь постучали.
  - Войди, - слабым голосом произнесла Раяна.
  Вошёл Хагурт, молча уселся на лавку.
  - Чего тебе, книжник? Говори.
  - Я слышал, что произошло.
  - Быстро же весть разносится, - устало проговорила княгиня. - Скоро о разгроме будет знать весь город.
  - Обстоятельства изменились, княгиня, надо мириться с воеводой, как бы тебе этого ни хотелось. Иначе можно потерять весь город, а потом и княжество.
  - А если воевода захочет завладеть городом - что тогда?
  - Думаю, он этого не сделает. Он человек чести, и, пока неизвестно доподлинно, что с князем, он ничего делать не будет. А город надо отстоять. Дня через три четыре подойдут разбитые, оставшиеся в живых дружинники и бояре. Они тебя поддержат, силы будут примерно равны. Наша дружина против дружины воеводы и ополчения города. Воевода умён - он понимает, что, если велегорский князь подойдёт к городу, нужны будут все силы в совокупности, чтобы его отстоять. Окрестности, правда, будут разорены, но что делать - такова действительность. С другой стороны, это тоже нам на руку. Будислав разорит окрестные роды - они ослабнут и будут сговорчивей, а там и с князем ситуация прояснится: что с ним, где он. Но ведь Будислав Велегорский разорит не только родовичей, но и наши сёла и усадьбы. Частично разорит, но есть ещё время предпринять кое-что. Часть смердов и холопов с имуществом надо перевести в город, другую часть попрятать по лесам и болотам. Хорошо, что ваши с князем усадьбы недалеко, - ещё есть время спасти имущество.
  Совет был неплох. Раяна немного воспряла духом - есть чем заняться, а там будь что будет. А она сделает, что сможет. Теперь нужно мириться с воеводой Мирояром. Как же не хочется этого делать, аж скулы сводит от бешенства! Ничего, надо себя перебороть, Хагурт прав: без мира с ним город они потеряют. Сына тоже надо выпускать - довольно держать его взаперти. Возможно, он единственный оставшийся претендент на престол княжества. От такой мысли ком подступил к горлу. Нет, не может такого быть, что её муж и два сына погибли, кто-нибудь должен выжить! Если же они мертвы, то Ведояр остался самым близким и родным человеком в княжестве. Была жива её родня, но они далеко отсюда, и что у них там, на Лебединых островах, Раяна толком не знала. Вестей оттуда давно не было. Виновата в таких обстоятельствах была она сама. Отец прекратил обмениваться с ней вестями и разругался с её мужем Славияром из-за старых обычаев. Их взгляды он совершенно не разделял. Княгиня тяжело вздохнула. Надо действовать, и прямо сейчас.
  Раяна спустилась на низовое жильё терема, прошла к опочивальне, где заперла Ведояра. Дверь была заколочена гвоздями по её же приказу. Неподалёку маялся отрок, присматривавший за княжичем. 'Давай отпирай!' - махнула рукой на дверь княгиня. Отрок убежал за гвоздодёром, чтобы было сподручней отпирать дверь. Прибежал ещё с одним - кажись, его Витьяном зовут, ближайший дружок сына. 'Это с ним и ещё с одним - Вихруном - они всегда проказили', - отстранённо подумала княгиня. Отроки живо отодрали гвозди, и княгиня вошла в опочивальню. Сын сидел на лавке под небольшим оконцем, в которое только голову и просунешь. Юноша спокойно посмотрел на неё. Был он сосредоточен, во взгляде горела решительность. Не было в глазах ни обиды, ни осуждения - не обидчив сын. Он всегда такой был, с самого детства, сколько она его помнила. 'Зато решительности и уверенности в себе у него всегда хватало', - с гордостью за сына подумала княгиня.
  - Плохие вести, сын, - тихо сказала Раяна и присела на лавку рядом.
  - Я уже слышал, - ответил он.
  - Ты-то как успел? - неподдельно удивилась княгиня.
  - Витьян через оконце мне всё рассказал.
  - Вот и хорошо, что ты всё знаешь. Не будем терять время - нужно действовать, и быстро.
  - Я готов, мама.
  - Возьми нескольких дружинников и езжай в усадьбу отца, расскажи всё тиуну*. Пусть зарывает добро в землю, а смердов пятьдесят сюда пришлёт - только тех, кто сможет оборонять город. Оружие мы им дадим, а остальные пускай в лес уходят или на болота. Есть там укромные места, тиун их знает. Там беду пересидят. Проследи лично, чтоб всё сделали как надо. Через два дня жду тебя здесь, вместе со смердами для обороны города. Давай, поторопись.
  - А как же батька? Надо идти ему навстречу с войском.
  - Куда идти, с каким войском! Его надо сначала собрать.
  - Я понимаю. Надо с небольшой дружиной идти и помочь, чем сможем.
  - С ним была дружина и ничем помочь не смогла. Думаешь, ты сделаешь лучше, чем опытные бояре? Я сказала: иди в усадьбу и сделай, что сказано. Ты меня понял?
  - Да понял я.
  - Вот и делай. Как подойдёт уцелевшая дружина, будем думать, как помочь князю. Я всё сказала, действуй!
  Ведояр вскочил и убежал. 'С усадьбой мужа всё, - решила княгиня, - в свою усадьбу надо послать Ерга, а самой идти мириться с воеводой и быстро готовить город к обороне'.
  К воеводе Раяна пошла с пятью отроками. Ещё взяла с собой Ругату, мужьего гридня. Гридень сразу согласился, когда услышал, что княгиня идёт мириться.
  Воевода принял их хорошо, как будто и не было меж ними при. С размышлениями Раяны согласился, со своей стороны добавил, что ополчение города будет готово к обороне через два дня. В том, что город они удержат, он не сомневался.
  - Что будет потом? - спросила княгиня. - Когда город отстоим и враг уйдёт?
  - Соберётся вече и решит, как быть.
  - А если князь жив, что тогда?
  - Князь жив! - уверенно ответил воевода.
  - Тебе откуда известно?
  - Волхвы сказали.
  - Яровед, что ли? - скривилась Раяна.
  - Нет, Остромир из храма Ра.
  - Ты ездил в храм? Когда успел? - удивилась княгиня.
  - Остромир сам приезжал и всё мне рассказал.
  - Ему-то откуда ведомо?
  - Вот возьми и спроси, а я не спрашивал. Остромиру я верю, волхвы не лгут.
  Так и решили: пока вместе будут отстаивать город, а вот как враг уйдёт - тогда и будет разговор о дальнейшей судьбе Светлогорска.
  Получалось, что воевода, с одной стороны, обнадёжил. Город отстоят вместе, ему она поверила, он человек чести и слова. Зато потом было всё непонятно. Хотя почему непонятно - всё очень понятно. Будет вече всей земли Светлогорской, и что там решат людины и смерды, было понятно. 'Получается, они вече решили созвать! Ах, суки, ну мы ещё посмотрим, кто кого!' Выходит, она не ошиблась, когда выгнала Яроведа с дружиной, да ещё этот хрен Мирояр с ними в сговоре. 'Ну что же, ты сам себе подписал приговор', - решила Раяна. Это прямая измена, и бояре и князь будут согласны с ней. Кроме всего прочего, была хорошая весть: князь жив. Как они прознали, было совершенно непонятно. В одном она была согласна с Мирояром: если волхвы сказали что-то, то так оно и есть. Они никогда не лгут! Хагурт говорил, что в этом их слабость. Пожалуй, в этом он прав, но лишь наполовину: одновременно со слабостью в их честности огромная сила. Им все верят - и свои, и враги.
  Надо будет Ведояру сказать, что князь жив, иначе может отправиться на его поиски, с него станется.
  
  После разговора с матерью Ведояр побывал у друга Кияна Вышеславича - у Кияшки, как он его иногда называл (в тех случаях, когда боярич начинал чваниться и величаться). Выслушал подробный рассказ о битве от очевидца событий. Выходило, что княжья дружина всё же смогла перестроиться после удара им в спину засадного отряда и тоже пятилась к камышам ручья Топкоча. Что было потом, друг не знал. После того как они перешли ручей и камыши, княжьей дружины они больше не видели. Выходило, что у батьки был шанс отступить и прорваться. О другом развитии событий княжич просто запретил себе думать.
  Киян сидел на лавке, не спеша и гордо рассказывал о большом сражении. Кажется, он опять начинал величаться. Если бы не его мать, сидевшая рядом, княжич обязательно ткнул бы его по шее, и, блин, он ему завидовал! Киян действительно там был, в большой кровавой битве, и сумел уцелеть, а многие их други по молодой дружине остались там навеки. Боярич перечислил имена многих, кто пал на его глазах. По рассказам опытных гридней, так бывает всегда: гибнут в первую очередь молодые отроки, менее опытные и умелые. Пожалуй, у него действительно есть повод для гордости - не стоит его по шее тыкать.
  От Кияна Ведояр направился на княжий двор, там разыскал своих лучших друзей: Витьяна из потомственного рода воинов, многие поколения служащих городу Светлогорску мечом, и Вихруна из семьи кузнецов. Вихруна не хотели брать в дружину на обучение. Это Ведояр уговорил отца взять его. Многие дружинники посматривали на друга свысока, как на простолюдина, только по прихоти судьбы и княжича оказавшегося в дружине. Шло время, и Вихрун доказал, что из него получится хороший воин. Иногда, правда, сынки потомственных дружинников величались и не признавали его ровней, а ведь их предки когда-то тоже были простыми ратаями. Ведояр как-то спросил отца:
  - Почему так?
  - А ты чего хотел? - ответил отец. - Доверие надо заслужить. Большинство дружинников поколениями служат и ни разу не запятнали себя и свой род изменой и трусостью. Для них лучше умереть, чем поступиться своей честью. Вихрун ещё должен доказать, что он такой же. Может быть, к концу жизни, если уцелеет и выживет, его тоже будут уважать, и своих потомков он будет воспитывать и учить в таком же ключе. Потому что будет помнить, как трудно заслужить настоящее доверие и уважение. Таков наш древний обычай, доставшийся от предков. Он правильный и очень хорош.
  - Ну что, други, поедете со мной в княжью усадьбу? - весело прокричал княжич. - Надо передать наказ матери и привести ополчение из смердов для защиты города.
  - Какие из них воины! - хмыкнул Витьян. - Они же бывшие полоняники, только землю раять и могут.
  - Ничего, на стене - это не в поле стоять, да и не нам решать, что да как. Есть наказ - значит, надо выполнять.
  - Да я разве против? - ответил друг. - Просто сомневаюсь в их возможностях.
  - Многие из них умеют сражаться, - возразил Вихрун. - Просто им не повезло, и они попали в плен.
  - Лучше умереть, чем в плен! - стоял на своём Витьян.
  - Вот наших разбили у топкого ручья на Водякином поле, - нахмурился Ведояр. - Наверняка некоторые тоже попали в плен.
  - По ранению ещё ладно, - нехотя согласился Витьян. - Но после стать холопом? Да ни в жизнь, лучше смерть!
  И отвернулся от друзей, чтобы скрыть свои чувства. Витьян переживал за своего отца, служившего в княжьей дружине. Он тоже не знал, где он и что с ним.
  - Всё будет хорошо, - положил свою руку на плечо друга Ведояр. - Я верю в это, и ты верь.
  Друзья забежали в гридницу, облачились в кольчуги, перепоясались мечами, повесили щиты за спину, надели шеломы. Витьян захватил ещё и лук со стрелами. В конюшне заседлали коней, вывели во двор.
  - На какую такую брань собрались? - громко и строго вопросил старший гридень Ругата.
  - По повелению княгини Раяны едим в княжью усадьбу - передать весть тиуну и распоряжение, ─ деловито и не спеша, с достоинством объяснил княжич.
  - Так и брал бы отроков княгини или сам ехал, а эти отроки под моим началом! - рявкнул гридень.
  - Прости, дядька Ругата, не подумал. Разреши им со мной съездить.
  - Так-то лучше, княжич: сперва думать надо, потом делать.
  - Ладно, езжайте, когда обратно собираетесь, матушка сказала не более двух дней на всё про всё.
  - И то верно. - И гридень махнул рукой: мол, езжайте.
  На улице отроки столкнулись с возвращающейся от воеводы Раяной.
  - Что-то долго собираешься, - недовольно сказала Княгиня. - Тебе что сказано было? Мигом!
  - Я к Кияну заходил - расспросил его поподробней, что да как было.
  Раяна кивнула.
  - Да, вот ещё что: воевода сказал, что князь жив.
  Ведояр удивлённо поднял брови, сердце радостно забилось.
  - А он откуда знает?
  - Говорит, что к нему волхв Остромир приходил и рассказал, что князь жив, больше ни про кого ничего не сказал. Ну, чего встали? Живо в усадьбу, время дорого!
  Ведояр кивнул, и отроки поскакали к воротам. Выехав из ворот города, повернули на восток к реке Хладе, впадавшей в реку Бурнаву под самым городом и несшей далее объединённые струи в озеро Плёсно. Вдоль реки Хлады шла наезженная дорога до княжьей усадьбы или, как говорили местные жители, до Славиярова городка. Был он совсем недалеко - всего в шести вёрстах на север от города. Сначала ехали пред городским полем с версту, не более, потом дорога пошла лесом, то приближаясь к реке, то отдаляясь от неё. Пускали коней то в рысь, то опять ехали шагом - до усадьбы добрались меньше чем за час. Усадьба представляла собой небольшой городок, стоящий на холме, над самой рекой Хладой - неширокой, шагов пятьдесят в ширину, зато глубокой и холодной. Усадьба была обнесена высоким частоколом. Дальше за городком вдоль реки тянулись поля с небольшими перелесками, вёрст на двадцать в длину и с версту в ширину. Самые богатые княжьи пашенные и сенокосные угодья. Здесь жили полоняники или, по-другому, смерды - зависимые от князя люди. Жили они не только в усадьбе, но и в деревнях, стоящих вдоль реки. В усадьбе было их немного - только те, кто владел ремеслом. Землепашцы проживали по деревням. В усадьбе проживал тиун, поставленный здесь Славияром. Он ведал всем этим хозяйством, слугами при нём были холопы из тех же пленных. Тиуна застали за его прямыми обязанностями: он распекал нескольких холопов за какие-то провинности.
  - Здорово, Демир! - поздоровался княжич. - Мы к тебе по срочному делу.
  - Раз по-скорому - пошли в избу, там поговорим.
  Отроки попрыгали с коней, привязали их к коновязям. Ведояр оставил отроков за дверью, чтоб никто не подслушивал, и зашёл за тиуном внутрь жилья.
  - Что за срочное дело такое? - поднял брови Демир.
  - Беда, тиун, наваливается на наши земли, - строго промолвил княжич. - Войско наше разбито! Дня через три, самое большее через четыре сюда вороги пожалуют - Будислав со своей дружиной, - поэтому надо подготовиться.
  - Как же так, княжич? - растерялся тиун. - У меня всего двое рядовичей в услужении и двадцать семь холопов. Какие из них воины, ты, думаю, догадываешься. Да они сразу сбегут или ещё хуже - перебегут на сторону Будислава, могут и ворота открыть! Городка я не удержу - некем его защищать. Смерды тоже вряд ли ретивость окажут. Многие мечтают домой сбежать, в свои земли.
  - От тебя этого и не требуется. Зароешь всё ценное добро в землю, смердов вместе со скотиной в болотах за Хладой спрячешь. Человек пятьдесят княгиня велела отправить боронить город.
  Было видно, что на душе у Демира отлегло, но озабоченность осталась.
  - Не знаю, княжич, как тебе и сказать.
  - Как есть, так и говори.
  - Добро мы спрячем, по лесам попрячемся - это мы смогём. Вот только город боронить своей волей вряд ли кто пойдёт.
  - А ты прикажи и пригрози - на то ты и тиун.
  - Так-то оно так, только власть моя сильна, пока князь в силе. Как только здешние холопы прознают про беду, разбегутся - это в лучшем случае, а в худшем сожгут здесь всё и меня порешат. Что я смогу - у меня всего двое слуг, что по ряду мне служат!
  - Смерды ещё есть - и здесь, и по деревням. Разве не помогут? - возразил княжич. - У них здесь хозяйства, почти у всех жёнки и дети. Ведь не все сбежать решатся.
  - Да какие из них защитники! Был бы у тебя хотя бы с десяток отроков - тогда никаких проблем. Тогда в открытую прю они не пойдут, а так я и не знаю, что делать.
  - Делать надо, Демир, и быстро - некогда долго думать.
  У Демира быстро забегали глазки - что-то он прикидывал в уме, просчитывал.
  - Вот что я придумал, княжич: давай мы сначала половину холопов и часть смердов отправим в город сегодня к вечеру. Как бы для городового дела, а там их Раяна под контроль возьмёт. Никуда из города они не денутся - там ваша сила. Тех, что потише и посмирней, я в лесу спрячу. Хотя некоторые всё равно убегут.
  - Добро, пусть будет так, - согласился Ведояр.
  - Тут вот ещё какое дело, княжич, - промолвил тиун.
  - Ну что ещё?
  - В лесах за Хладой опять нечисть объявилась.
  - Вот же блин! - выругался Ведояр. - Чего раньше молчал? Тогда в другие места уходите - лесов, что ли, мало!
  - Только вчера об этой гадости доподлинно прознали, потому сообщить не успели.
  - И много их?
  - Толком не знаю, сколько их, - надо разведать сперва, дело серьёзное. Наобум лучше не соваться.
  - Ладно, сам решай, куда смердов прятать, с нечистью потом разберёмся. Дело небыстрое и хлопотное.
  - Ещё вопрос у меня, княжич.
  - Давай, спрашивай.
  - Что с князем?
  - Толком, Демир, мы сами не знаем. Ведомо только, что жив, и всё на этом.
  - От кого сие ведомо?
  - От волхва Остромира из храма солнца.
  - Хм... Значит, волхвы знают. У них, выходит, узнавать надо, как было, что с князем и где он?
  - Выходит, что так, - согласился Ведояр.
  - Извини, княжич, за дерзость, а почему до сих пор толком их не расспросили?
  - Я сам час назад узнал, что батька жив, от матери, а ей воевода Мирояр рассказал, ему же - волхв Остромир.
  - Понятно. Значит, в храм поедешь, - вслух подумал Демир.
  - Да, съезжу. Меня матушка через два дня ждёт, сказала, чтоб я смердов привёл. Пока вы соберётесь, я туда и обратно успею.
  - Про остальную дружину что известно? Где она?
  - Часть бояр и их дружинников уцелели, сейчас домой возвращаются.
  - Если в храм поедешь, сюда можешь не заезжать - людей в город я сам приведу.
  - Добро, Демир, раз так, тогда мы к волхвам поскачем.
  Ведояр вышел во двор. Кругом текла неспешная жизнь: ремесленные смерды трудились в своих мастерских, холопы убирались по хозяйству. Далеко в лугах паслось большое стадо коров.
  - Вот что, други, - обратился Ведояр к отрокам. - У нас два дня времени, и у меня есть предложение: съездить к волхвам в храм бога Ра. Хочу толком порасспросить их, что с батькой и где он. Может, что о твоём отце, Витьян, узнаем.
  - Я за, - кивнул головой Вихрун.
  - Я тоже не против, - согласился Витьян.
  - Добро, и, чтобы не терять время на обратный путь к городу, предлагаю переплыть Хладу здесь на плоту. Нас здешние холопы перевезут, плот у них есть. Дальше напрямки, через лес. Тропу отсюда к храму я знаю. Так будет намного быстрей, чем по дороге. Только есть одна заковырка.
  - Какая заковырка? - насторожился Вихрун.
  - Тиун Демир сказал, что в лесу за Хладой опять нечисть объявилась. Что скажете?
  Вихрун только мотнул головой - мол, не страшно. Витьян тоже не испугался. Зато безмятежность во взглядах пропала - сразу оба посерьёзнели. Они понимали, что с нечистью не шутят, но и не в обычаях воина трусить.
  - Какая конкретно нечисть? - поинтересовался Витьян. - Вурдалаки*, болотники* или ещё кто?
  - Тиун сам толком не знает.
  - Вот и разведаем заодно, - промолвил Вихрун.
  - Если их много, очертя голову на рожон не полезем. Но если по силам, будем биться, - произнёс княжич.
  На том и порешили. Холопы на плоту перевезли отроков на другой берег, дальше по известной тропе не спеша порысили через лес. Ехали осторожно, то и дело останавливались, прислушивались, через два часа доехали до болота. Слезли с коней, повели их в поводу.
  - Здесь надо идти след в след, - предупредил княжич. - Я тут трижды бывал. Через версту трясина кончится, пойдёт болото, больше на мелководное озеро похожее.
  - Ты здесь, когда в последний раз бывал? - опасливо озираясь, спросил Вихрун.
  - Год назад здесь охотились. Вернее, не здесь, а рядом в лесу. Потом следопыт боярина Вышеслава этой тропой нас на ту сторону болот провёл.
  Как и говорил Ведояр, через час трясина кончилась и началось мелководное озеро с множеством малых и больших островков. Шли по колено в воде, иногда по пояс. Дно было то песчаное, то из мелкого камня, вода с буроватым отливом. На островах росли старые могучие вербы и осины. Княжич уверенно вёл маленький отряд от одного островка к другому, пошли места, где вода доходила до груди.
  - Что-то не похоже на болото, - произнёс Витьян.
  - Так на самом деле и есть. Это озеро волхвы рудным зовут. Говорят, здесь полно болотной руды, потому и вода такого бурого цвета, - ответил Ведояр.
  - Если полно руды, почему никто её здесь не копает? - поинтересовался Вихрун. - Мой батька про здешнюю руду мне ничего не говорил.
  - Вот сам у него и спроси, - ответил княжич. - Может, потому, что здесь часто нечисть шляется.
  - Здесь везде так мелко или омуты тоже есть? - спросил Витьян.
  - Как не быть? Есть, конечно. Это мы по мелководью идём, потому что здесь тропа.
  Вскоре друзья выбрались на большой остров.
  - Этот остров последний, на нём даже старое заброшенное городище есть, за островом саженей сто открытой воды по грудь, потом выйдем на матёрую сушу.
  Остров оказался немаленький. К середине начался небольшой подъём, впереди сквозь чащу леса просматривался холм.
  - На этом холме старое городище, валы там саженей пять в высоту, сильное укрепление когда-то было. Туда мы не пойдём, обойдём его слева. Справа овраг с небольшим ручьём.
  Краем глаза Ведояр увидел какое-то движение за деревьями. Остановился и присмотрелся. Было тихо, никого не видно, одни комары противно зудели над головой и лицом. Где-то далеко гаркнул ворон. Друзья тоже притихли, прислушивались.
  - Я тоже что-то заметил, - тихо прошептал Витьян. - Вроде мелькнуло что-то белое.
  Княжич медленно потянул меч из ножен. В районе солнечного сплетения образовался сгусток холодка - второе 'я' предупреждало об опасности. Ведояр знал от опытных и умеющих чувствовать второе 'я' воинов, что это знак смертельной опасности. Пренебрегать им нельзя ни в коем случае. 'Вот и проверим, так ли это на самом деле', - решил княжич.
  Неподалёку хрустнула ветка - лошади забеспокоились, начали пятиться и храпеть. Вдруг слева из-за большой сосны что-то беловатое и крупное кинулось на Ведояра. Лошадь шарахнулась вправо, чуть не сбив его с ног. Он только и успел закрыться щитом за миг до столкновения, снятого со спины. Что-то с бешеной силой ударило в щит - такое ощущение, что бревном шарахнули. Княжич покатился по земле, на втором вращении он отмахнулся мечом. Раздался взвизг - меч по кому-то рубанул. На третьем перекате княжич вскочил и успел разглядеть прыжок в его сторону бледного тела с выставленными вперёд руками или лапами. Так толком и не разглядев, он легко качнулся в сторону, пропуская летевшее что-то мимо себя и одновременно рубя сверху вниз и наискосок. Попал в район хребта - раздался хруст перерубленной кости, опять уже знакомый взвизг. Туша ещё живого, но обездвиженного врага покатилась по земле. В нескольких шагах от него валялась другая туша с разрубленным черепом. В семи шагах от Ведояра стояла третья тварь и не мигая смотрела прямо на него. Ростом примерно с княжича, очень сутулая, бледно-белая кожа, длинные мускулистые руки с когтями вместо ногтей. Ноги худые, жилистые, слегка согнутые в коленях, голова чем-то похожа на человеческую, полностью без волос, глаза белёсые, как у слепцов. Но тварь его видела. Княжич сделал ложный выпад мечом, как будто намереваясь кинуться в атаку и смять противника. Тварь легко сместилась в сторону, чем-то повторяя предыдущие действия Ведояра, и тут же ударила лапой. Если бы он атаковал, то получил бы по полной. А так только когти проскрежетали по кольчуге. Княжич, сделав короткий выпад, ударил остриём меча под подбородок твари и тут же отпрыгнул назад, закрываясь щитом. Тварь завалилась на спину, задёргалась в судорогах. Ведояр на всякий случай ещё раз ткнул её в шею и бросился на помощь друзьям. Витьян вёл с нечистью подвижный бой - то наскакивал, то быстро отступал, отмахиваясь мечом с большой скоростью. Вихрун катался с тварью по земле. Тварюка пыталась раз за разом ударить его в горло, он закрывался руками и остервенело бил её кинжалом. Нечисть в свою очередь отбивалась лапами, которые были изрядно повреждены. Вихруна спасала кольчуга с толстым кожаным поддоспешником. Подскочив к другу, Ведояр со всего разбега врезал твари подошвой сапога по морде. Нечисть отлетела, взвизгнув. Не давая ей опомниться, тут же рубанул по шее. Брызнула кровь, голова покатилась по опавшим прошлогодним листьям. Развернувшись на пятках, ринулся на помощь Витьяну. Тварюка, заметив подбегающего княжича, отпрянула назад, на мгновение потеряв из виду Витьяна, и тут же получила секущий удар по ноге чуть выше колена - хрустнула кость. Удар не отсёк ногу, зато рассёк до кости, перебив её. Нечисть завалилась набок. Друзья, подскочив, изрубили её в куски. Стало сразу тихо, только Витьян глубоко и сильно дышал, да Вихрун тихо матерился, отряхивая кольчугу от земли, листьев и веток, налипших на неё, не забывая, впрочем, посматривать по сторонам. Ведояр прислушался к себе - холодный ком в груди исчез, по груди разливалось тепло.
  - Похоже, что всё, - сказал Ведояр.
  Витьян мотнул головой, соглашаясь. Вихрун зло, с силой высморкался.
  - Что это за хрень такая? - ткнул ногой изрубленное тело Витьян. - Я об таких даже не слышал.
  - На вурдалаков очень похожи, - зло сплюнул Вихрун.
  - Не, у вурдалаков на голове длинные седые волосы и глаза полностью чёрные, без белков, и кожа тёмно-серая, - не согласился Ведояр.
  - Может, это какой-то новый вид вурдалаков, - проговорил успокоившийся Вихрун.
  - Нам очень повезло, что их только пятеро, иначе нам бы хана, - сказал княжич.
  - А ещё то, что ты так быстро троих зарубил и нам помог, - произнёс Витьян.
  - Повезло, - отмахнулся Ведояр. - Всё хорошо, что хорошо кончается, давайте искать лошадей и двигать отсюда.
  Лошадей нашли на другом конце острова. Без происшествий переправились на большую землю. Сразу за болотом рос старый сосновый бор, видимость в лесу была отличная, сквозь кроны проглядывало солнце. Тревога отпустила, вернулось хорошее настроение.
  - Ещё вёрст семь по этому бору, и будем у храма.
  Друзья сели на коней и поехали дальше. Бор кончился прямо перед храмом. Сосны расступились, и отроки выехали на большую поляну с полверсты шириной. В её середине на холме за тремя рядами стен стоял храм бога Ра. 'В хорошем месте живут волхвы', - подумал Ведояр. Воздух пах смолой, щебетали птицы, над полем летали шмели и порхали бабочки.
  Стены были сделаны из высоких длинных срубов, брёвна которых были в обхват толщиной. Некоторые рассказывали, что храму больше тысячи лет. Он был сложен из таких же больших брёвен с пирамидальной высокой крышей и четырьмя крытыми дранкой крыльцами. Четыре крыльца символизировали четыре ипостаси Светила: одно крыльцо смотрело на восток, оно считалось крыльцом Ярилы; другое, смотрящее на север, было крыльцом Хорса; западное называлось крыльцом Даждьбога; южное принадлежало Купале. Верх крыши храма венчала восьмилучевая свастика, символизирующая само солнце. Сделана она была из чистого золота. Направление свастики было по движению солнца - посолонь, как говорили словене. Иногда восьмилучевую свастику называли коловрат. По верху защитных срубов, опоясывавших храм тремя рядами, было приделано забрало* с двускатной крышей.
  Друзья подъехали к воротам, где их встретили охранявшие ворота ритарии.
  - Что вам нужно, отроки? -спросил старший из них.
  - Я княжич Ведояр, а это мои спутники. Хочу расспросить волхва Остромира о своём отце.
  Ритарий качнул головой, как бы соглашаясь с княжичем.
  - Подождите пока здесь, а я пойду спрошу владыку.
  Ждать пришлось недолго - ритарий довольно быстро вернулся. Он кивнул головой, приглашая идти за собой. Когда прошли ворота, воин указал на перила, чтобы отроки привязали к ним коней. До следующего вала и новой оборонительной стены было саженей тридцать. Стены и вал были такими же мощными, как и первая линия. Между стенами шла улица с жилыми дворами. 'Видимо, здесь живут ритарии и сами волхвы', - решил Ведояр. Прошли ещё одни ворота, тоже охранявшиеся воинами храма. Все ритарии - и здесь, и на первых воротах - были в чешуйчатых доспехах с рукавами по локоть, чешуйки на вид были из конских копыт. Шлемы у всех наборные, остроконечные, из широких полос стали. Щиты большие, каплевидные, обитые толстой кожей, крашенной в жёлтый цвет, посередине круглые стальные умбоны*. Ножны мечей, как и щиты, у всех окрашены жёлтым. Навершия мечей у ритариев были грибовидной формы - такие же, как и у большинства светлогорцев. Только у старшего из ритариев навершие было пирамидальной формы и из бронзы. Ещё у старшего на навершии меча были какие-то символы. Их княжич рассмотреть не успел. За вторыми воротами были третьи, ничуть не меньше первых двух. В них тоже стояли ритарии. 'Да, мощная крепость', - подумал княжич. Раньше он видел храм только издали, внутри не бывал. Увидев изнутри, сильно впечатлился. Чтобы оборонять такие стены, нужно не менее трёх сотен воинов. За третьими воротами стоял сам храм. Вблизи он тоже впечатлял - было видно, как искусно его выстроили. Ничуть не хуже княжеского терема, разве что был он раза в два больше. Все его огромные брёвна в обхват толщиной были исчерчены символами и изображениями.
  - Идите по крыльцу в храм, - сказал ритарий. - Там вас ждёт Остромир.
  Отроки поднялись по ступеням крыльца. В храме стоял небольшой сумрак, но света хватало, чтобы всё видеть. Посередине стоял алтарь из белого камня, за ним на троне сидел кумир, искусно вырезаный из дерева в образе мудрого и строгого старика, на коленях его лежала вырезанная из дерева книга-радница, напротив старика на другом конце алтаря стоял другой кумир, в образе молодого и красивого, улыбчивого и доброго юноши.
  - Молодой - это Даждьбог, - тихо сказал Вихрун. - А старый - это бог Ра.
  - Совершенно верно, - раздался голос, и только сейчас Ведояр увидел волхва, стоявшего шагах в десяти от них и внимательно наблюдавшего за ними.
  - А где же другие солнечные боги? - спросил Ведояр.
  - Обычно в храмах изображают только двух - старого и молодого. Бывает, в образе молодого изображают Даждьбога - вот как здесь, - иногда Ярилу - такова традиция. Если храм стоит в честь Хорса, то в нём стоит кумир Хорса, если в честь Купалы, то стоит Купала. В храме бога Ра делают, как здесь. А ну-ка скажите мне, отроки, почему солнце одно, а богов, его олицетворяющих, много?
  Друзья задумались, не зная, что сказать.
  - Мне батька говорил, - начал Вихрун, - что разные имена богов олицетворяют разные свойства солнца, зависящие от времени года. Хорс - это зимнее солнце, Ярила - весеннее, Купала - летнее, Даждьбог - осеннее солнце. Бог Ра - это единое солнце, объединяющее все четыре временные качества их в одно целое. На самом деле оно одно, просто в каждое время ведёт себя по-разному. Делает так, как надо для нашей земли и живущих на ней.
  - Молодец! - улыбнулся волхв. - Ещё наши предки именем Ра называли другие звёзды. Те самые, которые светят на ночном небе. Они обогревают своими лучами другие далёкие миры, в которых живут похожие на нас наши братья по крови. Существуют и совершенно на нас не похожие и чудные, но тоже разумные. Таких существ огромное множество видов - только сам великий бог Род, создавший нашу вселенную, знает, сколько их.
  Отроки от удивления раскрыли рты.
  - Как звать тебя, отрок?
  - Вихруном кличут.
  - А кто твой отец?
  - Он кузнец, владыка, а я отрок в дружине князя Славияра.
  - Молодец! - ещё раз сказал Остромир. - Вот только плохо, что сын кузнеца знает больше сына князя. Так не годится, отрок, нужно уметь и знать не только воинские премудрости. Твой старший брат Ведомир об этом знал.
  После упоминания имени Ведомира глаза волхва погрустнели.
  - Нужно уметь не только мечом махать - ещё и головой думать, и использовать полученные знания. Особенно необходимо такое умение будущему князю. Князь ведёт за собой людей. Куда он их может повести, если сам ничего не знает? Так что если хочешь быть князем, о котором люди будут вспоминать добром, нужно много учиться. Впрочем, у тебя ещё всё впереди. Я немного заглядывал в твоё будущее - оно у тебя непростое, зато интересное. Скоро у тебя будет развилка твоей судьбы, от которой будет многое зависеть в дальнейшей жизни. Так что всё зависит от тебя, какой путь ты себе выберешь. А как выбирать, ведомо ли тебе, Ведояр?
  - Дядька Ругата, старший гридень моего батьки, говорит, что сердцем, некоторые другие говорят, что только холодным умом и расчётом.
  - Сам-то как думаешь?
  - Сердцем, - не задумываясь, ответил княжич.
  - Правильно, отрок, только так. Ты хотел меня о чём-то спросить?
  - Да, владыка, я хотел узнать о своём отце, князе Славияре. Где он, что с ним?
  - Сейчас он находится в роду годиславичей, в городке Вершавине, он ранен. Не беспокойся, княжич, я послал к нему хорошего целителя. Он обязательно поправится. Сейчас тебе нужно думать не о нём, а о том, как оборонить Светлогорск. Князь Будислав Велегорский не упустит момента ослабить ваше княжество, а то и захватить его. Твоё место не здесь, а рядом со своей матерью, воительницей Раяной, и воеводой Мирояром. Один раз ты им уже помог не пролить зряшную кровь. Твоё место сейчас в городе - скоро понадобится каждый воин на его стенах.
  - Хорошо, владыка, скоро мы отправимся обратно. У моего друга Витьяна тоже есть к тебе вопрос - может, ты знаешь на него ответ?
  - Спрашивай, отрок.
  - Владыка Остромир, вместе с князем Славияром был и мой отец Жадислав, он гридень в княжьей дружине.
  - Про него я ничего не знаю, только то, что с князем спаслось всего пять гридней, остальные остались прикрывать отход князя.
  - А мои братья, что с ними? - спросил Ведояр.
  - Они остались вместе с воинами.
  - Отец их ни за что не оставил бы! - возмутился княжич.
  - Он их и не бросал. Когда ранили твоего старшего брата и повалили на землю, он кинулся к нему на помощь, пытаясь пробиться и вытащить из свалки - вот в этот момент и получил удар копьём в грудь. Его подхватили гридни и загородили щитами. Всем стало понятно, что им уже никуда не уйти. В этот отчаянный момент им на помощь подоспела дружина годиславичей и ударила в спину гридней Гостивора. Они были конные, а у некоторых были заводные лошади. В этой суматохе они пробились к князю и увезли его и ещё пятерых телохранителей князя Славияра. Остальные остались прикрывать отход Годиславичей. Не грустите, отроки, такова судьба воинов. Возможно, кто-нибудь и выжил. Я смотрю, вы мокрые по грудь. Значит, шли сюда через Рудное озеро?
  - Да, волхв Остромир, именно так и было, - грустно ответил Ведояр.
  - Раз так, то, может, вы там видели что-нибудь необычное: следы, или слышали непонятные звуки, возможно, видели что-то? До меня дошли вести, что там опять объявилась нечисть.
  - Твои вести верны, владыка, - подтвердил Ведояр. - Мы столкнулись с этой самой нечистью у старого городища и порубили пять штук.
  - Вы просто молодцы, отроки! Что это была за нечисть?
  - Не знаем, никогда про таких не слышали и не видели. Внешне они похожи на вурдалаков, только кожа у них бледная, голова лысая, глаза белёсые, как у слепцов. Зато нас они хорошо видели. Ноги у них, пожалуй, немного длинней, чем у вурдалаков.
  - Интересно, - задумался волхв. - Я тоже о такой нечисти не слышал - видимо, наши вороги вывели новый вид.
  Отроки удивлённо уставились на волхва.
  - Я слышал от знающих людей, что нечисть к нам приходит из другого мира через какие-то проходы, - проговорил княжич. - Всю нечисть специально выводят в своих тайных укрывищах наши вороги навги* и их союзники, потом выпускают в горы, леса и болота, чтобы пугать и убивать наших людей. Война с ними ещё не закончилась. Она просто перешла в другой вид противостояния. Воюют теперь не навги и явры*, а их тёмные порождения. Вот ещё одну гадость вывели.
  - Что же делать, владыка?
  - В первую очередь отстоять княжество и вернуть правду на нашу землю, а потом и с нечистью разберёмся. Есть ещё вопросы? Если нет, тогда меня ждут дела, да и у вас они тоже найдутся.
  Попрощавшись с волхвом Остромиром, двинулись в обратный путь. Ехать решили по наезженной дороге, а не через болота. На усадьбе делать было больше нечего. 'Демир и сам народ приведёт', - подумал Ведояр, поэтому направились в Светлогорск.
  В чём-то волхв обнадёжил, а в чём-то ввёл в печаль и добавил нелёгких дум. Какая, оказывается, непростая обстановка разворачивается в княжестве! Как много врагов, и что значат слова Остромира о том, что нужно вернуть правду в светлогорские земли? Неужели волхвы решили вернуть старые порядки? Тогда получается, что мать права: воевода Мирояр вместе с волхвами решил вернуть старину, и, по их мнению, неправда идёт от князя и его окружения. Как быть тогда ему, Ведояру? То, что отец всё менял так, как он считал нужным, он знал. Совсем недавно, всего день назад, казалось, что всё правильно, так и надо делать. У князя всё получалось, и никто особо не возражал. Хотя нет, возражали - многие самые непримиримые покинули княжество. Одно поражение - и буквально всё вокруг поменялось. Оказалось, что всё висело на соплях. Нет сильной дружины - и вот, пожалуйста, вертайте всё назад. Да, дела... Одно Ведояр знал и понимал точно: против отца с матерью он не пойдёт никогда, но и волхвов с воеводой он врагами не считал. Выбор придётся делать тяжкий, но сначала нужно отстоять княжество. И отстаивать его придётся вместе с воеводой, иначе никак. Что будет потом, не хотелось и думать. Придётся встать на чью-то сторону. Голова просто разрывалась.
  Вдруг княжич вспомнил о вопросе, заданном ему волхвом. Остромир ведь не просто так спросил, как выбирать верный путь. Ведояр сам себе усмехнулся. Оказывается, он знает ответ. Вернее, может узнать.
  Прислушался к себе, к своим чувствам - выходило, что правы волхвы, а не батька. Чего там темнить - он давно знал, за кем правда. Просто не хотел сам себе в этом признаться. Вот теперь признался - и как быть? 'Ну и дела!' - со вздохом подумал княжич и пустил коня в галоп. Друзья пустились его догонять. У каждого из них были свои невесёлые думы, каждый из них понимал, что они на пороге больших перемен и каждому из них придётся делать непростой выбор.
  
  К вечеру тиун Демир привёл в город два десятка холопов и три десятка смердов. Все смерды были с плотницкими топорами, холопы без всякого оружия. Тиун рассказал княгине о непростых настроениях у подвластных людей, что веры им нет.
  - Никуда они не денутся, не бери в голову, - ответила Раяна. - Пусть сидят пока на княжьем дворе. Завтра с утра наладишь их таскать камни с реки на стену. Как подойдёт ворог, выдам им щиты и копья.
  Из усадьбы княгини Ерг привёл ещё пять десятков смердов. Сила постепенно накапливалась - не надёжные вои, но на стенах толк от них будет. Приходил воевода, сообщил, что как только подойдёт Будислав с велигорцами, сто семьдесят ополченцев с посада готовы встать на стены. Все хорошо вооружены: щиты, копья, кожаные или кожано-деревянные доспехи есть у всех. Женщины и дети завтра с утра уйдут в храм бога Ра. Жрецы обещали всех принять и защитить.
  В сумерках вернулся в город Ведояр. Он опять ослушался наказа матери - сделал всё по-своему. Вместо того чтобы вернуться вместе с княжьим тиуном, отправился в храм солнца и привёз новые вести о князе и его дружине. Что с сынами, было непонятно.
  - Ты вот что, сынок, больше пока никому о том, что узнал, не говори, и вы тоже, - сверкнула княгиня глазами на отроков. - Всем понятно?
  Отроки согласно склонили головы.
  - Так надо.
  Больше никому ничего не сказав, княгиня ушла в терем. Обстановка немного прояснилась, но на душе легче не стало.
  Князь жив - это хорошо, зато дружины больше нет. Что такое княжество без дружины, когда враг у ворот? Ещё и народ настроен враждебно, даже смерды в их владениях. Приходил Хагурт, рассказал, что посадские уже готовы им всем головы оторвать. Родовичи скоро тоже обо всём прознают, если уже не прознали. Волхв Остромир высказался более чем откровенно: мол, пора вернуть правду на здешние земли. Раяна вдруг ясно осознала, что власть уходит, как песок сквозь пальцы. Народ поможет отстоять город, зато после им места в городе не будет, бояр тоже в шею попрут. Если чего хуже не учинят. Неправды было много - есть что предъявить. Так какого лешего она тут с ног сбивается, ополчение в город собирает на свою голову? Пусть сами защищаются, какая ей разница: что Будислав, что Мирояр или ещё кого выкрикнут! Нужно брать казну и уходить, или сначала дождаться бояр с остатками дружины. Может быть, они чего придумают. Княгиня забегала по светлице, не зная, на что решиться. Куда проще стоять в строю и рубиться с врагом, чем искать и находить верные решения! Очень похоже, что она наделала много ошибок. От бессилия и отчаяния, от своей нынешней беспомощности Раяна упала на лавку. Силы как-то сразу покинули её, и она заснула мёртвым сном, без сновидений. Разбудил княгиню сын.
  - Вставай, матушка, бояре возвращаются! - тряс он её за плечо.
  Княгиня вскочила с лавки, непонимающе уставилась на него.
  - Оставшаяся дружина, говорю, возвращается, - опять начал объяснять сын. - Уже с заборола видно.
  Раяна опоясалась мечом, ополоснула лицо под струёй воды и быстрым шагом вышла из терема. На дворе, судя по солнцу, был уже полдень. Ничего себе - раньше она в сон так не проваливалась! Конь был уже осёдлан; увидев княгиню, её личная дружина взлетела по сёдлам. Княгиня с теплотой оглядела свою дружину. Только сейчас по-настоящему осознала цену верности. По их глазам поняла: что велит, то они и сделают, жаль, что так мало их. 'Ведь могла и больше дружину содержать', - запоздало пожалела она. В стороне двумя небольшими ватажками стояли наёмники. Тех, что пришли от нарочитых мужей, легко было опознать по хмурым лицам. Решимости во взглядах особо не наблюдалось. Они всё хорошо понимали - понимали, что сила не на их стороне. Вообще, как всё сложится, их очень заботило - у многих из них семьи, некоторые здесь родились. Наёмники, которых привёл Хагурт, были спокойны и уверены в себе. Они с лёгким презрением посматривали на воев от нарочитов. Эти, пожалуй, не подведут, если что.
  - Трогаем! - махнула княгиня своей личной дружине.
  И неспешным шагом поехала встречать разбитое воинство. Выехав за ворота города, княгиня увидела встречающих свою родню горожан и стоящих наособицу боярынь и их дворню. Посадские были все с оружием, над всеми ими возвышался воевода Мирояр на своём большом коне, дружина его стояла спешенная. Горожане уже поделились, кто с кем, и кидали друг на друга недобрые взгляды. Войско выглядело удручающе, раненых везли на телегах. Почти все дружинники шли пешком, даже бояре многие не на конях. Вымотались они страшно, у большинства серые, осунувшиеся лица. Шли почти без отдыха, спали по паре часов за ночь. Спешили первыми дойти до города и хоть немного подготовиться к неминуемому штурму.
  - Смотрю - войско уже собрали! - деланно бодро прокричал боярин Вышеслав. Зато во взгляде кроме усталости читалась тревога. Видимо, боярин сходу понял, что в городе не всё ладно.
  Княгиня ничего не ответила, только криво усмехнулась.
  - Мойтесь, отдыхайте, и через три часа жду вас, бояре, на совет - хочу от вас услышать, как всё было, где князь, где мои сыновья, - блеснула княгиня глазами на Вышеслава. Больше ничего не слушая, поскакала к себе на двор. Подскакав к терему, бросила поводья стременному, обернулась к Ведояру:
  - Ты помнишь, что я тебе вчера сказала? Или опять сделал всё по-своему?
  - Всё помню, никому ничего не рассказывал.
  - Вот и добро, - зло блеснула глазами княгиня. - Пусть они мне объяснят, почему бросили князя, ведь они ему на мече клялись! Как там, в клятве: где твоя, князь, голова ляжет, там и мы свои сложим. Где князя голова, они не знают, зато их здесь, причём здоровёхонькие.
  Бояре заявились всей гурьбой, без спросу расселись по лавкам, лица были сумрачны и недовольны. Никакого раскаяния и вины видно не было. Некоторые недобро посматривали на княгиню. Раяна начала закипать, захотелось взять каждого да мордой об стол, а потом скинуть на пол и всласть напихать ногами по рёбрам. Хотела крикнуть гридней и устроить гадёнышам взбучку как следует, что навсегда испортило бы с ними отношения. Могло бы кончиться ещё хуже - резнёй посреди города. В тот самый момент, когда бешенство достигло предела и Раяна хотела вскочить и со всего маху заехать ногой ближайшему боярину по его гнусной морде, в дверь сильно постучали и, не дожидаясь позволения, вошёл воевода Мирояр. С ходу всё поняв, боярин прошёл в центр думной палаты.
  - Извини, княгиня, что незван пришёл, но я воевода, князем здесь оставленный оберегать город, и хочу знать, что бояре думают делать дальше. Какие мысли у них об обороне города.
  Сказав так, строго осмотрел всех присутствующих.
  - Надо же, каков наглец: князю роту приступил, в измену впал, ещё чего-то требует! - вскричал боярин Судислав, после чего вскочил с лавки. - Да ты подлый изменник, тебя в поруб нужно, а не разговаривать здесь с тобой! Это княгине простительно, по её женской слабости, что ты тут ещё разгуливаешь! Мы уже здесь и всё исправим.
  - Ты, что ли, меня судить собрался? - спросил воевода.
  - Да хотя бы и я! - с вызовом выкрикнул Судислав.
  - И по какому праву?
  - Не до прав сейчас - враг под городом.
  - Так все думают? -спросил воевода.
  - Пожалуй, что все, ─ сказал Вышеслав. - Твоё слово мы потом выслушаем.
  - Сначала я хочу услышать, в чём меня обвиняют.
  Боярин Судислав задохнулся от ярости, налился красными пятнами, потянулся к мечу. Его схватил за плечи боярин Борислав, силой усадил на лавку.
  - Успеем ещё за мечи взяться! - сквозь зубы произнёс он.
  - А ты сам, Мирояр, не знаешь, что ли? - пробасил Борислав.
  - Представь, не знаю.
  Борислав усмехнулся.
  - А кто дружину волховскую в город пустил?
  - И что с того?
  - А то, что они враги! И дружине их в городе не место.
  - Я здесь воевода, и я решаю, кому здесь место, а кому - нет. Не было от той дружины беды городу и сейчас нет. Зато город оборонить они помогут, если я попрошу.
  - Попросит он! - опять закричал Судислав. - Да ты противник законам новым, это все знают! Ты вместе с волхвами заодно, разве не так?
  - Нашёл секрет! - усмехнулся Мирояр. - Разве я скрываю это? Как будто князь сего не ведает. И именно он меня здесь воеводой оставил, не тебя, Судислав, или кого из вас.
  - Тут ты прав, боярин Мирояр, - заговорил Вышеслав. - Ты в своём праве, тебя князь воеводой поставил. Но веры у нас тебе нет. Как мы город вместе оборонять будем, если не верим тебе? Князя нет, и что с ним - бог весть. Может, его вовсе нет на этом свете.
  - И как же вы без меня его собрались оборонять, и с кем?
  - Да вот хоть с тем войском, что мы сегодня под стенами на посаде видели.
  - Если я уйду, они уйдут вместе со мной. Жёны и семьи их уже потянулись в леса к храму. Больше вы их не запугаете - не то время пришло. Вон хоть у княгини спросите, за кем они пойдут.
  Раяна, зло оскалившись, согласно кивнула.
  - Но я никуда уходить не собираюсь - я слово князю давал, что город удержу до его прихода, и я это сделаю, с вами или без вас.
  - Да где князь тот? - зло крикнул Судислав. - Живой ли он? Вряд ли. Нам теперь самим о себе подумать надо.
  Бояре согласно загудели.
  - Вот, значит, как? - холодно спросила Раяна.
  - Ты, княгиня, не гневайся, - заявил Хорослав. - Князь вряд ли выжил в той сечи, а коль так, то клятву Мирояр исполнил. Город он удержал, теперь мы изберём нового князя. Воеводе путь чист - пусть идёт, куда хочет.
  - За меня, значит, всё решили, - усмехнулся Мирояр. - Ведь я могу и не согласиться.
  - Тогда не выйти тебе из княжьей палаты, - сузив глаза, сказал Вышеслав.
  - Во как! - изумилась княгиня. - А ежели князь жив, тогда как?
  - Вряд ли, княгиня, - заговорил Борислав. - Не видела ты той сечи и волдов с их топорами. Ещё в спину княжеской дружине боярин Гостивор ударил со своими вельдами. Он пришёл с островов, с востока, и выслуживается, как может. Потому что возвращаться ему некуда - разорили его земли арванги. Ещё сказывают, развелось нечисти у них - ни пройти, ни проехать. От надёжных людей из Велегорска мне ведомо, что обещал князь Будислав отдать Светлогорск тому Гостивору и половину земель княжества. Так что вряд ли Гостивор его живым выпустил.
  - Вот, значит, как, - усмехнулась Раяна. - Теперь мне понятно, какова у моего мужа дружина и как она клятву соблюдает. А у меня совсем другие вести, - блеснула ненавидящим взглядом на бояр княгиня. - Князь жив, боярин Мирояр тоже об этом знает.
  - Не может быть! - остолбенел Судислав. - Кто тебе сказал?
  - Волхв Остромир, он воеводе поведал. Мой сын Ведояр вчера от него вернулся и всё подтвердил. Ещё он сказал, где князь сейчас, и о том, что он ранен, копьём в грудь. Остромир к нему своего лучшего целителя послал. Сказал, что всё будет хорошо.
  В палате повисло тяжёлое молчание, бояре были обескуражены. Не ждали они такого.
  - Тогда твоя весть всё меняет, - сказал Вышеслав. - Много у него дружины осталось?
  - Немного, - тяжело вздохнула Раяна. - Всего пятеро.
  - Ну так что, бояре, будете мне подчиняться при обороне города или как? - спросил Мирояр.
  - Будем! - за всех ответил Вышеслав.
  - Тогда я пойду с твоего позволения, княгиня?
  - Иди. - Раяна кивнула головой. - Это ещё не всё, бояре, - молвила княгиня, когда воевода ушёл. - Горд отстоять Мирояр поможет, сила есть. Я тоже кое-что собрала, у вас тоже немного осталось. В общем, город мы отстоим. А вот что будет потом? Как выкручиваться будем?
  - Да чего непонятного? - удивился Судислав. - Ну позорит Будислав княжество да уйдёт. Соберём новую дружину да отомстим ему за всё, примерно так. Только нужно будет князя убедить прогнать Мирояра на все четыре стороны или в поруб посадить - так даже лучше будет.
  - Все так думают? - спросила княгиня.
  - Мы чего-то не знаем? - поинтересовался Хорослав.
  - Вы в свои отчины заходили, когда отступали, говорили со своими тиунами?
  - Какие тиуны? - удивился Хорослав. - Мы сюда спешили, ночью и то почти не спали - сюда шли.
  - Говори толком! - махнул в нетерпении рукой Борислав. - Хватит с нас тайн да загадок.
  - Дело в том, бояре, что не зря сюда храмовая дружина приходила с волхвом Яроведом. Задумали волхвы старые порядки вернуть. Остромир Ведояру прямо сказал: пора вернуть в Светлогорской земле правду.
  - Что, так и сказал? - удивился Судислав.
  - Да, так и сказал.
  - Во дела! - помял усы Хорослав.
  - Так выходит, мы зря Мирояра отпустили? - произнёс Судислав.
  - Не зря, - устало махнула рукой княгиня.
  - Задержи мы его, посади в поруб или просто убей - ничто не изменилось бы, - сказал Вышеслав. - Вече другого князя изберёт. Разве мало у них подходящих мужей?
  - Правильно мыслишь, боярин, - согласилась Раяна. - В дружине Яроведа были Хорояр и Дажияр - чем не князья? Хорояр старого боярского рода из Светлогорска, а Дажияр княжеского рода. Он из Яров, первых словенских князей. Они оба служили старому князю до избрания Славияра. Потом ушли в храм солнца ритариями. Туда, как понимаете, без посвящения не берут. Они оба по древним обычаям подходят на княжеский стол. Где-то шлялись с Яроведом десять лет, теперь вот припёрлись. Кроме них из родовичей могут кого-нибудь выбрать. Так что сделай, мы что-нибудь с Мирояром - ничто не изменилось бы. Кого вече на стол кликнет, ещё неизвестно.
  - Какое вече? - занервничал Судислав. - Князь его давно запретил!
  - Ты это волхвам скажи! - усмехнулся Вышеслав. - Дружина храма здесь не просто так появилась, согласен я с Раяной.
  - Роды, что князю дань платят, ополчение собирают, - добавила Раяна.
  - Тогда дело совсем дрянь, - нахмурился Хорослав. - То, что князь жив, нам ничем не поможет. Его они тоже в шею погонят и казну заберут.
  - Нужно думать, бояре, - опять проговорила княгиня. - Время ещё есть, но немного - всего пара деньков. Пускай каждый хорошо подумает, к следующему вечеру соберёмся опять - может, что и придумаем.
  Бояре ушли, а Раяна поняла, что нет у неё надёжных союзников, эти могут сговориться за её спиной, за неё или против. Для них вообще ничего святого нет, кроме их отчин и доходов. Князя на поле боя бросили - и как с гусей вода. Плохие у Славияра оказались соратники. Может, плюнуть на всё, взять сына и рвануть к мужу? 'И что я ему скажу? - сама себя окоротила княгиня. - Что, мол, испугалась, растерялась и оставила город неизвестно кому?'
  
  Смеркалось. За Бурнавой-рекой на болоте закричала выпь, с болот тянуло сыростью и прохладой, лес закончился, и перед двумя путниками предстало Грудиновское городище. Валы были высоки, по самому верху шёл частокол, по четырём углам городища и над воротами были сооружены вежи из толстых брёвен. На вежах виднелась стража - их сразу заметили, несколько раз ударило било.
  - Бдят борвитичи, - произнёс ритарий Ративой.
  - Это хорошо, - ответил волхв Яровед.
  Подъехали к воротам. За частоколом стояли вои в доспехах, многие в шлемах.
  - Кто такие? - зычным голосом прокричал один из воев.
  - Я волхв Яровед из храма солнца. Со мной один ритарий - Ративой.
  - Давно тебя не было видно, Яровед. Где пропадал?
  - Нам что, через стену кричать? - отозвался волхв. - Или всё же впустишь в городище, воевода Краснояр?
  - Узнал-таки! - прогудел воевода.
  ─ Тебя с таким голосом за семь вёрст слышно - ни с кем не спутаешь!
  Ворота заскрипели, пропуская путников, и сразу закрылись за их спиной.
  - Здравствуй, Краснояр.
  И не чинясь, Яровед обнял старого знакомого. Тот захлопал своими лапищами по спине волхва. Было видно, что он неподдельно рад встрече.
  - Чего мы здесь стоим? - забасил воевода. - Пошли в воеводскую избу, там и потолкуем.
  На стенах и в самом городище было полно воев. Городище предназначалось для обороны местной округи, внутри никто не жил. Жилые строения общинников стояли за частоколом вдоль реки, а здесь были в основном хозяйственные постройки: большой амбар для хранения зерна и припасов, воеводская изба, рядом с ней гостевая изба, загон для скота. По всей длине частокола с внутренней стороны стояли срубы, впритык к стене. Они одновременно служили жилищами во время опасности и помостами для воев, обороняющих городище.
  Зашли в воеводскую избу, расселись по лавкам вдоль стен. Несколько воев быстро накрыли стол для гостей: блины со сметаной, квас в кувшинах.
  - Угощайтесь, - сказал воевода. - Сейчас ещё каши с мясом принесут.
  - Мы не голодны, а за угощение благодарю, - улыбнулся Яровед.
  - Значит, по делу пожаловали?
  - По делу, Краснояр, я гонцов ещё две седмицы назад к вам присылал. Ждал ваше ополчение под городом. Не дождался - вот и решил сам приехать, разузнать, что да как. Вы к Светлогорску самые ближние, и всё же не пришли. Никто из родовичей не пришёл.
  - Что же, буду откровенным, владыка: призыва мы ждали давно, волхвы отмалчивались. Как будто и не происходит ничего на нашей земле. Ходили в храм к Остромиру - он сказал подождать.
  - На то были веские причины, Краснояр.
  - Я так и думал, что вы не просто так молчите. Многие людишки разуверились, началось шатание в родах. Когда пришли гонцы от тебя, призывая народ на вече, сразу начались колгота* и раздрай*. Половина родов не встанут в ополчение, иные будут выжидать и смотреть, кто победит. Особенно из дальних родов - есть такие, что вообще хотят от княжества отколоться и жить сами по себе, как в старину.
  - Тяжко самим по себе жить, - возразил Яровед. - Обидеть могут кто посильней. С навгами война ещё не кончилась. Они притихли пока, попрятались по своим норам и укрывищам. Силы копят. Открытой войны грудь в грудь, видимо, не будет. Зато набеги с их стороны обязательно будут. Ладно навги - как они от князя отделиться хотят, разве он такое допустит? Да и окрестные князья своего не упустят. Слабых будут бить и примучивать, неужели не понимают?
  - Есть такие, что и не понимают. Думают по болотам да лесам отсидеться, а там, мол, всё и успокоится.
  - Глупцы! - строго сказал Яровед. - Коли так, пусть попробуют. Ладно, с такими тугодумами всё ясно. А что с теми, кто согласился восстать против произвола княжеского? Когда будет от них ополчение?
  - На днях жду. Велирадовичи уже пришли, семь десятков привели.
  - Где же воевода их Лютогнев, почему здесь не вижу?
  - Скучно ему здесь сидеть - на охоту отправился. Завтра, думаю, его увидишь. Мы, борвитичи, сотню воев собрали. Ещё даяновичи с людиславичами должны подойти, ижеславичей тоже ждём. Воев триста пятьдесят, а то и четыреста соберём, владыка.
  - Маловато, надо больше!
  - Так городское ополчение нас поддержит. Твердята сам ко мне приезжал - обещал, с ним нас около шести сотен будет. Твои ритарии, владыка, в стороне ведь тоже не останутся. Неужто не сладим с княжьей дружиной?
  - С княжеской сладим - её почти не осталось, разбита она Будиславом Велегорским. Вот с кем придётся, скорее всего, биться.
  - Сколько их, владыка?
  - Около трёх сотен. Зато там сплошная гридь, ещё с ними волды.
  - Нас вдвое больше будет - должны одолеть.
  - Одолеть одолеем, зато скольких потеряем! Надо столько воев собрать, чтобы не решился Будислав на битву.
  - Не знаю, получится ли. А когда он подступит к городу?
  - Дня через два, где-то так.
  - Не успеем, владыка, дополнительно воев набрать.
  - Ты постарайся, Краснояр, пусть вся твоя рать, что соберёшь, здесь стоит. Своих я тоже сюда приведу. Слышал, что кричины к нашему княжеству присоединиться хотят?
  - Хотеть-то они хотят, только вот на их условиях. Мечтают своего в князья выкликнуть.
  - Если им, воевода, серебра дать, придут к нам в ополчение?
  Краснояр ненадолго задумался.
  - Можно попробовать - вполне может получиться.
  - А ещё за серебро кого нанять можно, знаешь таких?
  - Бойников можно, но до них далеко, за два дня никак не поспеть.
  - Будет тебе больше времени, два дня - это на подход Будислава к городу. Пока он подойдёт, пока приготовится к штурму... Несколько дней на штурм. Светлогорцы отобьются, начнутся переговоры, будут вымогать выкуп с города, потом горожане будут выкупать пленных. За это время часть велегорцев разбежится по округе за добычей. Наткнутся на вас, вы их побьёте, возможно, они успеют убежать. В общем, около недели у тебя времени будет.
  - Тогда, владыка, бойников, думаю, успею подтянуть. Если прямо сейчас в ночь отправить гонца.
  - Отправляй, не медли!
  - Добро, так и сделаю, а как с серебром быть?
  - Серебро храм дал. В перемётных сумах у Ративора на заводном коне висит.
  - Раз такое дело, то бойники прибегут. Ты, владыка, про навгов говорил - неужели опять зашевелились?
  - Да скоро опять объявятся, а где навги, там и нечисть. К такому тоже надо быть готовыми.
  
  ГЛАВА 4
  
  Рано утром в город приплыла ладья Годиславичей - привезла раненого князя и пятерых гридней. От них стало известно, что отбить Славияра Годиславичам помогли ритарии храма Ра. Без их помощи ничего бы не получилось. Князь был в сознании, но очень слаб - он потерял много крови. Рана была не очень глубока - спасли кольчуга и зерцало на ней. Копьё пробило зерцало, но сталь не позволила острию пройти далеко в тело. Целитель из храма обещал, что недели через две Славияр сможет понемногу ходить без посторонней помощи. От дружинников князя узнали, что княжич Ведомир, скорее всего, погиб. Двое гридней видели, как он получил страшный удар топором волда поперёк груди, после чего упал, и над ним началась свалка. Враги хотели забрать его, наши не давали - сам князь тогда ринулся в эту свалку и был ранен. Пришлось отбивать его. В этот момент подоспели Годиславичи и ритарии и вытащили его и нескольких гридней. Остальные остались там, вместе со средним сыном Родославом. Таковы были невесёлые новости с поля боя.
  Годиславичи решили остаться в городе и биться вместе со всеми против Будислава. У них к нему были свои счёты - и старые, и новые. Велегорцы сильно разорили их родовые земли, пожгли городки и селища, потоптали и сожгли хлеб на полях. Люди в основном успели разбежаться по лесным схронам. Тамошний люд привык к постоянным тревогам на границе и был всегда готов к такому развитию событий. В дремучих лесах и болотах стояли загодя сделанные становища на такой случай. Женщин и детей попрятали там. Остальные, вооружившись, пытались мелкими наскоками в удобный для них момент отбить часть добра и пленных. Вредили как могли. Годиславичи рассказали, как велегорцы разорили усадьбу и деревни Хорослава, усадьбу нарочитого мужа Бедана и Валеша. Ночью часть людей удалось отбить. Уходили через лес, а потом по Рудным болотам. Только в них удалось оторваться от преследования. В болота велегорцы не пошли, зато сами Годиславичи в тех болотах столкнулись с нечистью, до тех пор не виданной - похожей на вурдалаков, но очень бледной. Нескольких зазевавшихся нечисть задрала. Ночью твари налетели на спящий лагерь, была суматошная битва, некоторых загрызли, многие получили рваные раны от когтей и зубов тварей. Раны гноились и плохо заживали. Тварей уничтожили почти три десятка.
  Через два дня к городу подступили дружины велегорцев - не спеша, как у себя дома, хозяйничали на посаде. Свой стан разбили напротив ворот, часть посадских дворов и изб разобрали и огородились частоколом. Было их около трёх сотен, все в хорошей броне, волды в чешуйчатых доспехах, наборных стальных шлемах. Огромного роста, как былинные богатыри. Щиты у них были овальные, голубого и тёмно-голубого цвета. В стане врагов было полно пленных, они что-то сколачивали под присмотром велегорцев.
  Воевода Мирояр приказал подпереть ворота брёвнами, за брёвнами наставили рогаток. За рогатками соорудили частокол с небольшим проходом. Ещё один день в стане врагов что-то носили, чего-то делали - кипела деловая суета. Из леса приволокли огромное дерево, обтесали его со всех сторон, один конец немного заострили, положили на длинный и узкий помост, к помосту приделали колёса.
  ― Таран готовят, ― со злостью сказал боярин Вышеслав. ― Надо основные силы собрать возле ворот.
  ― Так и сделаю, ― ухмыльнулся Мирояр. - Вот вы вместе с гриднями там и стойте, своих дружинников я тоже там поставлю. На ворота будет их главный удар.
  На заре третьего дня в стане велегорцев затрубил рог. Охватив город полукольцом, враги приготовились к штурму. Выкатили длинные щиты, сколоченные из толстых досок, за ними стояли воины с лестницами. Напротив ворот поставили таран, его накрыли крышей из досок, доски обтянули сырыми шкурами. Вперёд, к самым воротам подъехало три всадника. Один из них протрубил в рог.
  ― Чего надо? ― крикнул Мирояр.
  ― Я князь Будислав Велегорский. Предлагаю вам сдаться - тогда я сохраню вам жизни. Знатные отдадут всё серебро, сложат оружие и могут уходить куда хотят. Простые люди могут остаться - их никто не тронет. Город будет жить, как жил, только под моей властью. Это всё, даю вам час на размышления. Если откажетесь, то мужам смерть, городу разорение и пепел, простых людей в холопы и на продажу за море на рудники. Я всё сказал. - И отъехал к своему войску.
  Потянулось томительное ожидание перед битвой. Наконец время вышло. Будислав махнул рукой - несколько раз прогудел рог. Дружины двинулись на город. Одни несли широкие шиты из досок, за которыми укрывались стрельцы, за ними шли дружинники с лестницами. Волды толкали таран к воротам. Светлогорцы стали бить из луков, им отвечали дружинники из-за щитов. Велегорцы, нёсшие лестницы, с шага перешли на бег, дружно закричали боевой клич, полезли на вал, таща за собой лестницы. В них густо полетели стрелы, сулицы и камни. Дружинники прикрывались щитами, кое-кому всё же доставалось. Раненые и убитые скатывались к подножью холма. Наконец поставили лестницы, полезли наверх. В ворота ударил таран - они отозвались гулким эхом, но выдержали. Волды дружно налегли, откатывая его для повторного удара. На них сверху кидали камни, лили масло и смолу, пытаясь поджечь таран. Велегорские дружинники достигли верха стен, пытались на них взойти, их били копьями и секли секирами; стоял страшный грохот, крик, брань, свистели с двух сторон стрелы. Воля столкнулась с волей, храбрость - с храбростью. Никто и не думал уступать. Гридни Велегорска лезли быстро и отчаянно, не менее отчаянно отбивались светлогорцы. Где-то с седьмого или восьмого удара ворота треснули, и одна часть, покосившись, навалилась на таран и заклинила его - образовалась щель. В неё могли пройти воина два, не больше. Волды тут же выскочили из-под тарана и бросились в щель. Их встретили дружинники Светлогорска, ни на пядь, не пропуская в ворога. В щели было неудобно и тем и другим: сзади напирали товарищи, спереди был враг. Велегорцы попытались оттащить таран, но он застрял намертво - ни туда, ни обратно. В небольшой щели шла отчаянная рубка. Никто не мог взять верх. Один из отроков Светлогорска плеснул в щель из горшка маслом на первых в ряду волдов и сразу следом бросил факел. Воины вспыхнули и закричали от страшной боли. Они не могли даже упасть - такая была теснота. Наконец волды отступили и вытащили горящих товарищей. Сверху на них продолжали лететь стрелы и камни. Пришлось отступить за щиты. В этот момент затрубил рог - вороги отхлынули от города, унося с собой мёртвых и раненых.
  Первый штурм отбили. На второй Будислав не решился - слишком большие потери понесли нападавшие. Так можно и без дружины остаться. В городе оказалось слишком много воев, он такого не ожидал. Город взять не получится, по крайней мере с такими силами. Зато откуп он возьмёт - это точно, ещё и пограбит окрестности. Никуда они не денутся! Будислав созвал совет.
  ― Что скажете, други? Что нам делать дальше? Хочу услышать вас.
   Поднялся боярин Боровит:
  ― Я так думаю, князь, город нам штурмом не взять - они успели собрать много воев за стеной. Дружинников я там тоже видел. Поэтому надо попробовать взять откуп с города, а на обратном пути ещё позорить их земли.
   Бояре одобрительно закивали, соглашаясь с Боровитом.
  ― Есть другие предложения? ― оглядел князь свою ближнюю дружину.
  ― Можно ещё разок попробовать, только ночью, ― сказал боярин Гостивор. ― Подождать несколько деньков - они немного расслабятся - и пойти на штурм.
  ― Думаю, первое предложение более правильное, - произнёс вождь волдов Олди. ― Ещё один штурм, и мы останемся без дружины. Нужно заключать мир. Откуп с города попробовать взять тоже можно, тем более у нас есть козырь на руках - полонённые дружинники князя и его средний сын. За них они серебро дадут, никуда не денутся. Каждый день под городом играет на стороне светлогорцев. Где-то под городом собирается их ополчение, и чем больше мы здесь простоим, тем больше они соберут. Как бы нам самим не быть битыми! В городе их не меньше, чем нас, подойдёт ополчение и ударит по нам, из города выйдут горожане с боярами. Получится, как на Водякином поле, только наоборот.
  ― С чего ты взял, что ополчение собирается? ― занервничал боярин Гостивор.
  ― Будь я на месте князя Славияра, так бы и сделал, ― ответил Олди.
  ― Князь Славияр ранен и вряд ли руководит обороной. Может, он и не выжил после ранения. Ведь ты сам говорил, что твои воины его тяжело ранили и, возможно, смертельно, ― возразил Гостивор.
  ― Да, говорил, но кто-то же собрал воев в городе - разве у князя мало храбрых бояр. Все видели, как они бились и отступали, сохраняя ряды и без всякой паники. Они сохранили костяк дружины и теперь нам мужественно противостоят. В городе оставался боярин Мирояр, и, как я от вас слышал, он очень опытный и мужественный воевода. За таким всегда пойдут люди.
  Гостивор недружелюбно зыркнул на вождя волдов, но ничего больше не сказал.
  ― Кто ещё хочет сказать? - поинтересовался князь.
  Заговорил боярин Добровит:
  ― Я думаю, Олди прав, а боярин Гостивор горячится оттого, что ты, князь, обещал ему при удаче поставить его здесь князем. Города нам не взять, только гридней потеряем. Ополчение Светлогорской земли, скорее всего, собирается, и даже если мы их разобьём, то сколько дружины у нас останется? Кроме здешних, у нас что, врагов мало? С кем мы тогда будем отбивать их набеги? Один князь Черноводска чего стоит. А твои, боярин, соплеменники рыскают по всему восточному морю и где видят слабину - грабят и убивают, как одичавшие арваны на севере. Лебяжинский князь, тесть Славияра, разве не ударит по нам, когда узнает, что мы ослабли?
  ― Тесть Славияра с ним в ссоре, ― возразил Гостивор.
  ― Так и с нами не в мире. Разве мало мы ему зла причинили? Он за свои обиды мстить будет. Неужели долго родичам помириться? Крови между ними нет, только размолвка из-за старых обычаев, - повысил голос Добровит.
  Князь поднял руку, успокаивая споривших.
  ― Если других мнений нет, слушайте моё слово. Будем заключать перемирие. Боярин Добровит прав: у нас много дел и в своей земле, и с ближними соседями. Мы попробовали захватить Светлогорск малыми силами с наскока - не получилось. Разбить дружину оказалось недостаточно. Светлогорская земля оказалась сильней, чем мы думали. Для её захвата нужно большое войско, одной дружины мало. Поэтому возьмём с них серебро и уйдём.
  После обеда опять затрубил рог - Будислав вызывал светлогорцев на переговоры. Князь предлагал перемирие и требовал откуп в пять сотен гривен. Иначе грозил разорить полкняжества. Мирояр сказал, что они ничего не получат. Добром им серебра никто не даст. Пробуравив Мирояра взглядом, князь понял, что тот не шутит и ни капельки не боится. Скорее всего, и правда ждёт скорого подкрепления. Тогда предложил выкупать пленных гридней и княжича Родослава.
  ― Покажи их нам, тогда поверим! ― прокричал со стены воевода.
  ― Приезжайте к нам в стан и сами смотрите. - Сказав так, не спеша уехал к себе в становище.
  Светлогорцы расчистили ворота и затащили внутрь таран. Посовещавшись, отправили в лагерь к врагу Ругату с двумя отроками. Гридень вскоре вернулся.
  ― Ну что там, не томи! - прокричала Раяна с высоты ворот подъезжающему воину.
  Ругата въехал внутрь, слез с коня. К нему, перепрыгивая ступени, со стены сбежала княгиня.
  - Правду говорят велегорцы: у них княжич. В бою его оглушили, убивать не стали, а княжич Ведомир погиб. Его похоронили на том самом поле вместе с остальными воинами. Ещё в плену пятнадцать дружинников, все переранены.
  Раяну зашатало, она опёрлась о плечо Ведояра. Оглядела собравшихся. Собралась чуть ли не половина города. У многих были вопросы, что с их родными. Горе было всеобщее. Народ подходил к Ругате, спрашивал каждый о своём. Тот перечислил по именам пленных гридней и пару десятков горожан.
  ― Сами идите и смотрите - может, я кого и не заметил. Будислав дал слово, что никого два дня задерживать не будет. Только не валите толпой. Разбейтесь по десяткам и идите. Как одни вернутся, пускай другие идут.
  Слова гридня никого не вразумили - пришлось вмешаться воеводе и малыми ватажками пропускать людей узнать о своей родне. За Родослава княгиня торговалась долго и упорно, пришлось заплатить просто сумасшедшую сумму - тысячу гривен серебра. В казне столько не было. Раяна собрала всё, что было: драгоценности, кубки, посуду. Всё равно не хватало - пыталась сбить цену. Будислав только хищно скалился, еле-еле уговорила скинуть триста гривен. Дальше ни в какую - пригрозил увезти с собой и цену завысить до полутора тысяч гривен. Мол, ему спешить некуда, ничего страшного, если княжич в поруби пару лет посидит, пока она всё соберёт. Княгиня кинулась к купцам - те кряхтели, помнили, как она совсем недавно с них серебро трясла, про себя злорадствовали. Некоторые и кочевряжились: 'Вот, мол, как, княгиня, бывает. Ну, дадим мы тебе серебра, а как отдавать будешь? Погонят вас скоро из города, нищими станете'. Княгиня и грозила, и уговаривала, сказала, что попросит у своего отца Коловита Лебяжинского - на внука он, несомненно, даст. С горем пополам собрала семьсот гривен. Пришлось продать купцам по дешёвке всё оружие и броню, что были в оружейной. И то не хватило - осталась должна толстосумам двести гривен. Выкупив сына, за гридней платить было нечем. У кого было, сами выкупались, но таких было немного - всего двое.
  Поздно вечером к Ведояру пришёл Витьян - хмурый, осунувшийся, с отчаянием в глазах. Просил помочь выкупить отца.
  ― Сколько просят?
  ― Десять гривен, за меньшее разговаривать совсем не хотят.
  ― У нас во дворе, на посаде, закопано полторы гривны в горшке. Больше нет, и где взять, я не знаю. Разве что в долг у купца. Купец сказал, что даст, только под бешеный рост. С таким ростом мы быстро в холопов превратимся.
  ― Ладно, не тужи, что-нибудь, придумаю, ― почесал затылок княжич. ― Серебра у меня нет, а если им кольчугу мою предложить? Она не меньше стоить будет. К кольчуге прибавим твоё серебро - должно хватить.
  Кольчуга действительно была хороша - из доброй стали, с наплечниками и круглым зерцалом на груди. У Витьяна от радости загорелись глаза, потом он погрустнел.
  ― Не разрешат тебе её отдать.
  ― Так я никого спрашивать и не буду! Сами вдвоём пойдём и выкупим твоего батьку. Прямо сейчас пойдём. Беги к воротам, договорись со стражей воротной, чтобы выпустили. А я за кольчугой сбегаю да в мешок её положу, чтобы никто не увидел.
  Витьян рванул к воротам. Ведояр заскочил к себе в опочивальню, снял бронь с деревянного гвоздя, специально для неё забитого между брёвен. Год назад её дал отец, видя прилежание и старание сына к воинской науке.
  ― Носи пока, а как будем принимать в гридни, совсем твоя будет, ― так сказал отец.
  Гриднем он пока не стал, и станет ли? Как погонят из города - где они будут, бог его знает. Зато другу надо помочь здесь и сейчас. Чтоб не привлекать лишнего внимания, вышел с заднего крыльца терема к конюшням. В конюшне нашёл пустой мешок из-под овса. В него и положил кольчугу. Вышел в дверь, кивнул отрокам и пошагал к воротам. Быстрым шагом дошёл до городских ворот.
  Старшим воротником сегодня был гридень Владар, он наотрез отказался выпускать их из города.
  ― Ещё чего придумали! Вот завтра утром и идите, а ночью не пущу! Ведояр, ты что, хочешь, чтоб с меня шкуру спустили? Одного сына еле выкупили - хочешь, чтобы тебя полонили?
  ― У нас с ними договор: пока пленных выкупаем, велегорцы никого не тронут, ― возразил Ведояр.
  ― Нет, и не проси! ― отрезал Владар. ― Завтра с воеводой переговоришь, а сейчас идите отсюда.
  Витьян с Ведояром, досадуя на Владара, отошли в переулок.
  ― Что делать теперь? ― с отчаянием спросил друг. - Завтра они уходят.
  ― Ладно, сделаем так. Беги за верёвкой - спустимся с другой стороны. Там охраны немного, прокрадёмся.
  Так и сделали. Витьян сгонял за верёвкой, прокрались к дальней стене, поднялись на забрала, привязали верёвку к перилам и быстро, пока их не заметили, спустились вниз. Скатились с вала - в этот момент их заметили на ближайшей веже. Друзья опрометью понеслись от валов города к стану ворогов, с вежи что-то кричали.
  К стану врага шли не спеша, громко переговариваясь. Так сделали специально, чтобы их издали заметили и случайно на всякий случай не стрельнули из лука.
  ― Кто такие, а ну стой! ― окликнули их.
  ― Мы пришли выкупать пленного, гридня Жадислава, ― громко произнёс Ведояр.
  ― Подходите к факелу и стойте смирно!
  Друзья подошли, их внимательно осмотрели.
  - Чего ночью попёрлись?
  ― Выкуп только сейчас насобирали, - сказал Ведояр.
  ― Ладно, стойте пока здесь.
  Один из воинов ушёл в стан. Вскоре он вернулся.
  ― Идите за мной.
  Их провели к княжескому шатру, завели внутрь. Князь в шатре был не один - сидели ещё два каких-то знатных воина, а может, и бояре. Приглядевшись внимательней, Ведояр определил их как бояр - по золочёным гривнам на шеях. Будислав был высокого роста, светло-рус, с чубом, свисавшим сбоку до подбородка. Усы были длинные, серые глаза смотрели жёстко и холодно. Он бегло окинул их суровым взглядом. Немного задержался на Ведояре.
  ― Давайте, выкладывайте своё серебро.
  ― Серебра у нас нет, ― ответил княжич. ― Зато есть кое-что другое, в цене не меньшее.
  Ровным, уверенным в себе голосом проговорил это Ведояр и аккуратно, с бережением, достал свою кольчугу. Распрямил её, демонстрируя князю и его ближним. Будислав немного удивлённо приподнял правую бровь. Не глядя на кольчугу, подошёл к княжичу, разглядывая его более внимательно. Был он на полголовы выше Ведояра и смотрел сверху вниз.
  ― Кто таков будешь, отрок?
  ― Я княжич Ведояр Славиярович, ― с достоинством и без страха во взгляде ответил он.
  Князь усмехнулся.
  ― А не влетит за дорогую бронь?
  ― Может, и влетит, ― не стал скрывать Ведояр.
  - Это кто? ― указал Будислав на Витьяна.
  ― Княжий отрок и мой друг, гридень Жадислав - его отец.
  ― Что скажете, други? - обратился князь к своим ближним. - Отдадим гридня Жадислава за эту бронь?
  ― Отдавай! ― произнёс один из бояр. ― Хотя пленник и Олди, я готов отдать ему серебром, а броню себе возьму, если позволишь. У меня дома такой же сорванец остался. - И указал на княжича. - Роста примерно такого же, а бронь хороша.
   Боярин взял из рук Ведояра кольчугу, встряхнул её и с интересом стал разглядывать.
  ― Ладно, забирай своего гридня, - сказал князь.
  Он позвал своего отрока.
  ― Проведи их к пленным - пусть заберут, на кого покажут, потом выведешь их из стана.
  Княжич с Витьяном ушли за отроком Будислава.
  ― Что молчишь, боярин Добровит, хмуришься? Разве недостойная плата за гридня? Поболее десяти гривен бронь стоит.
  ― Не в цене дело, княже: достойный наследник Славияру растёт, это не Родослав. Намного серьёзней - воин вырастет.
  ― Править будет не он, а Родослав - он старший.
  ― Да, он старший, а младший будет воеводой и опорой при нём.
  ― Рано Славияра хоронишь, боярин, мы его только ранили, так что править ему.
  ― Помеха он нам будет в будущем - не важно, выживет или помрёт Славияр. Ещё несколько лет - и получится из него отличный воин. Разве нам это надобно?
  ― Чего же ты хочешь, боярин?
  ― Хочу, чтобы не дошёл он до города, - так нам будет лучше.
  ― Ты, конечно, прав, боярин: будет он в дальнейшем помехой, но до утра со светлогорцами перемирие. И ты хорошо знаешь, что слово своё я держу, поэтому он дойдёт до города. Ты меня понял, Добровит? - И князь строго и безжалостно посмотрел на боярина.
  ― Ладно, быть по сему, - уступил Добровит.
  Жадислава нашли без труда. Был он ранен в ногу и со сломанной рукой, уже вправленной и в лубке на перевязи. Ходить он мог с большим трудом - если бы Витьян его не поддерживал, то и до города, пожалуй, не дошёл бы. Был он хмур, до самых ворот не произнёс ни одного слова. В воротах их уже ждали. Воевода Мирояр смотрел строго, но без осуждения. Княгиня была на взводе и влепила такую оплеуху, что княжич едва на ногах устоял.
  ― Опять в чулан захотел, молокосос! ― И, схватив его за шиворот, с силой тряхнула, потом толкнула в сторону княжеского двора. ― Иди давай, дома поговорим. - Кивнув на Жадислава своим отрокам, велела: - Этого к знахарю отведите!
  Вскочила на коня и галопом поскакала на княжий двор.
  Светлогорские бояре не спали в эту ночь - они совещались, как им быть дальше. Решалась их дальнейшая судьба, в эту ночь решалась. Завтра поутру Будислав уйдёт, потом будет вече. После него их погонят отсюда, в такое развитие событий поверили уже все. Очень сильно они давили народ - теперь пришло время расплаты.
  ― Что ты предлагаешь? - спросил боярин Вышеслав Хорослава.
  ― Нужно сегодня ночью договориться с Будиславом и открыть ему ворота. Иначе всё прощай - власть и богатства, а возможно, и жизнь.
  ― Ну, ты не перегибай, скажешь тоже! ― произнёс Вышеслав. - Волхвы не позволят, они, по правде, всё делать будут - до такого не дойдёт.
  ― Дойдёт, не дойдёт, а потеряем мы всё и будем скитаться, как голь перекатная! - вмешался в спор Судислав. - Чем жить будем, разбоем, что ли?
  ― До такого не скатимся, - сказал Борислав. ― Пристроиться есть где. Зато прежней власти у нас больше не будет. Таких вотчин и прав, как сейчас, нам больше не видать.
  ― А я говорю: с Будиславом договариваться надо! ― гнул свою линию Хорослав.
  ― С Будиславом договориться можно, но он прежних прав нам не даст, вотчины нам тоже урежет. Будем в полной его воле, ― проговорил Вышеслав.
  ― Ну и что? Главное - усидеть в городе, а там, может, и переменятся обстоятельства. Мы-то тоже сложа руки сидеть не будем, ― гнул своё Хорослав.
  ― Так придётся свою роту, что мы князю Славияру на мече давали, переступить. Кто нам после такого поверит? Тот же Будислав нас будет презирать, и веры нам с его стороны не будет. Так не пойдёт, бояре, я против, ― высказался Вышеслав.
  ― Поддерживаю Вышеслава! - вклинился в спор Борислав.
  ― А ты что скажешь, Судислав? - спросил Хорослав.
  ― Пожалуй, соглашусь с Вышеславом: веры нам, клятвопреступникам, не будет.
  ― И что тогда - нищими предлагаете стать? Все мы правде словенской изменники - мы её под себя изменили, и презирает нас за это Будислав. Да он сам в своих землях так делает. Подумаешь, князю изменили - забудется всё со временем.
  ― Я другое, бояре, предлагаю: нам придётся уйти. Пойдём к князю Владарскому, что за Преградными горами на побережье живёт. Попросим помощи и войско, чтоб вернуть город. Думаю, он не откажет, - предложил Вышеслав.
  ― С чего ты взял, что он не откажет? ― не соглашался Хорослав.
  ― Он такой же, как и мы: тоже предал правду словенскую, как и мы, все законы под себя меняет, по-новому живёт. Мы ему союзники будем. Думаю, поможет - на своих, конечно, условиях. Зато рабами ему не будем и честь сохраним.
  ― А князь Славияр? ― что с ним? Он на такое вряд ли согласится, ― сомневался Хорослав.
  ― Думаю, согласится - куда ему деваться? Куда мы, туда и он. Без нас, без дружины, какой он князь! Когда нас из города выгонят - значит, и клятвам нашим конец. Мы ведь клялись ему как князю Светлогорскому и земле этой. Без земли и клятвам нашим конец. Как равные уйдём, ведь мы свободные люди. Когда придёт время новые роты давать, надо будет побольше себе прав выговорить. Чтобы не мог он без нашего ведома суды судить и землёй править. Надо так сделать, чтобы был он нам ровня, только по титулу князь. Как в Славутине, что на море Урмерском. Для этого нужно землю так поделить, чтобы поровну у каждого было, - тогда и дружины у нас одинаковые будут. Вот тогда будет он у нас в полной воле, только совместные решения будут иметь силу.
  ― Ишь ты как замахнулся! Хотя мне нравится. Получится ли такое провернуть? ― засомневался Хорослав.
  ― Почему нет, ведь у других получилось. В том же Славутине или Торжилове. Чем мы хуже?
  ― На такое Славияр не пойдёт, - сказал Борислав.
  ― Никуда он не денется, ― настаивал Вышеслав. ― Впрочем, если не захочет, другого князя кликнем или между собой кого-нибудь выберем.
  ― Верно! - обрадовался Судислав. ― В Славутине князь просто воевода - куда совет боярский скажет, туда он и идёт с войском. Если им князь не по нраву, гонят его в шею. Мне предложение Вышеслава нравится.
  ― Мне тоже нравится, ― ухмыльнулся Хорослав, - только непросто будет сделать так.
  ― Просто в жизни ничего не бывает, ― вздохнул Борислав.
  ― А мы на что, наша воля и сила? Все ли согласны? ― спросил Вышеслав.
  ― Все, все, ― облегчённо заулыбались бояре.
  Предложенное Вышеславом им нравилось.
  
  Ведояр опять сидел взаперти, но совсем не жалел о содеянном. Всё он сделал правильно. Помог другу, свершил всё, что было в его силах. А бронь - да и хрен с ней, добудет новую, может, батька другую кольчугу даст. Попроще, конечно, той, что была, - второй такой в оружейной нет. Ему ли не знать - все кольчуги, что там были, он перемерил, и не один раз. При чём здесь бронь, не за неё его заперли! За очередное самовольство, вот за что. Матушка сильно разгневалась, лихо она ему по лицу врезала - аж в глазах искры замелькали. Теперь с левой стороны лица наливался здоровенный синяк.
  Утром пришла княгиня, села напротив княжича, посмотрела на него с каким-то укором, что ли.
  ― Если бы в полон тебя взяли, или убили? Ты обо мне подумал? Что со мной будет, тебе всё равно? Мало нам Ведомира! Он хоть в бою пал, как и положено воину. А ты, дурья твоя башка, сам к ним в руки дался. Думаешь, все кругом люди слова и чести? Как бы не так! Повезло тебе, дурню, что невредимый вернулся. По-твоему получается, мне гридней верных не жалко, что выкупиться не могут, так, что ли? Выкупим мы их всех со временем, чего горячку пороть. Сначала думать надо - мог бы воеводу попросить, если мне не доверяешь. Разве он хуже тебя справился бы? Ты же сам в руки врага пошёл - нам что, ещё и тебя потом выкупать? И так в долги залезли - а как их отдавать? Выгонят нас из города скоро и из земель здешних. Откуда нам серебро брать - ты об этом подумал? Всё оружие и брони, что в оружейной были, я купцам за серебро отдала. И то не хватило - на нас долг в двести гривен весит, так-то, обалдуй! Придётся тебе теперь без кольчуги быть, а если брань завтра? Оставим тебя опять дома, воин!
  Ведояр вскочил, хотел возмутиться и оправдаться.
  ― Помолчи теперь, дела твои за тебя всё сказали - и хорошие, и плохие. Отец не гневается. А я бы тебя выпорола, несмотря ни на что. Ты помогать нам должен, особенно теперь, а ты что творишь? Хорошо, что пронесло мимо беду! Иди к отцу - он хочет тебя видеть.
  Ведояр поднялся на второе жильё, к батьке в опочивальню. Постучал - дверь открыл целитель, кивнул княжичу, а сам вышел. Славияр лежал на широком ложе, укрытый одеялом из волчьего меха. Лицо бледное, осунувшиеся, глаза впали. Зато сам взгляд светился внутренней необоримой силой.
  ― Садись, сын, - кивнул головой князь на скамью рядом с ложем. - Мать рассказала мне про всё, что ты тут натворил. Молодец, почти всё сделал правильно, кроме последнего. По-другому надо было, это тебе урок на будущее. Будущее и у тебя, и у всех нас теперь непредсказуемое и сложное. В Светлогорске теперь мы править не будем, скажу честно. Всё, по правде, из-за моих ошибок - нас выгонят. Только на смертном одре понял, когда помирал в городище Годиславичей - Вершавине. Как-то вдруг мне стало всё ясно и понятно, что я делал, какие неправды творил. Как правду нашу, предками завещанную, предал и богами законы данные порушил. Себя возвеличить решил, совести своей замолчать приказал, отмахнулся от неё. Поначалу помогло - замолчала она, а вот перед смертью опять воскресла, защемило мне сердце. А знаешь ли ты, сын, что такое совесть?
  ― Да, батька, это совместная весть с творцом, сотворившим нас и нашу вселенную: солнце, землю и звёзды. То есть голос самого творца.
  ― Молодец, Ведояр, не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, зато помни об этом всегда, не повторяй моих ошибок. Главное в жизни - жить по совести. Последние восемнадцать лет я жил не по ней, а по своему произволу, за что и расплачиваюсь сейчас. Удивительно, что я выжил, - мне помогли волхвы. Они пришли, когда я уже умирал, и выходили, очень быстро поставили на ноги. Если бы мне кто раньше про такое рассказал - никогда бы не поверил. Есть у них великая сила и знания, которыми я ранее пренебрегал. Их дружина меня вытащила из той битвы, Годиславичи им только помогали. Волхвы живут по законам прави и никогда их не нарушают. Ты знаешь, что такое правь?
  Ведояр замялся.
  ― Плохо я представляю, что это такое. Ведомир мне как-то говорил, а я вполуха слушал - о другом думал.
  ― Моя вина, не твоя. Я тебе должен был объяснить, что это такое. Так вот, правь - это законы мироздания, сын, по которым живёт вся вселенная, и кто их нарушает, на того действует один из этих законов. Он называется законом действия, или, по-простому, возмездия, осуществляет его богиня Карна. Наши родичи арьяны называют его: 'неотвратимый закон Карны'. Если ты сделал что-то неправильное и плохое, возмездие тебя настигнет, несмотря ни на что. Ни твоё раскаяние, ни твои извинения и просьбы о помиловании - ничто не поможет. Расплата придёт, помни об этом, сын. Словенская правда неразрывно связана с законами мироздания правью, она им не противоречит. Поэтому мы и говорим: это по прави, а это - нет. Правь и правда - это одно и то же. Я вот забыл и пренебрёг, вычеркнул из своей памяти. Но закон неотвратим, веришь ты или нет, знаешь или не знаешь. Не повторяй моих ошибок, сын. Я вижу, что ты меня понимаешь, меня это радует. Теперь ступай - что-то ослаб я, посплю.
  Ведояр вышел от отца немного ошарашенный его откровением и будущей их судьбой: им придётся уйти неизвестно куда, и как теперь жить, что делать. Наверно, о такой развилке его будущего говорил волхв Остромир.
  Князь Будислав простоял под городом ещё один день, перемирие закончилось, и дружина велегорцев ушла по северной дороге.
  Воевода Мирояр собрал сборную дружину из своих и княжьих отроков, усилил её ополченцами, старшим поставил Ругату и отправил вслед Будиславу - следить за ним и, если представится удобный случай, вредить, чем смогут. Через пять дней дружина вернулась. Ругата рассказал, что велегорцы покинули земли княжества. Несколько раз они пытались отбить ночью пленных. Велегорцы были начеку - ничего не получилось. Отступали вороги как-то слишком быстро и собранно. Отряды, чтобы зорить княжество, Будислав не распускал. Они чего-то ожидали, так и ушли на ничейные земли, тянувшиеся широкой полосой между княжествами. Дальше Ругата сборную дружину не повёл, повернул обратно.
  За эти пять дней князю стало лучше - понемногу он начинал вставать с ложа, один раз совещался с боярами. О чём была речь меж ними, никто не знал. Княжью ложницу они покидали хмурые и недовольные. Боярин Судислав злой был как чёрт - он ни капельки не скрывал недовольство князем.
  Вскоре по городу пошёл слух, что Славияр освободил своих бояр от клятвы. Теперь они вольны делать, что хотят, а за стол светлогорский он не держится. Если вече земли укажет ему путь из города, он уйдёт не прекословя.
  Раяна была в растерянности - она не поверила слухам, зашла к мужу и спросила: правда ли, что он освободил бояр от роты, данной ему на мече.
  ― Всё правда, Раянушка.
  ― Не понимаю тебя, - изумилась княгиня.
  ― Я был ослеплён своей гордыней и властью, а теперь как будто прозрел, что ли. Восемнадцать лет я нарушал законы, завещанные предками, всё то, за что раньше готов был отдать жизнь не задумываясь. Во мне опять пробудились чувства юности, я вспомнил, чему меня учили отец и дед. Теперь я опять ощущаю своим сердцем весь окружающий мир. Очерствелость и жестокость от безжалостных законов войны, от потерь, горя и пролитой крови куда-то ушли - я стал прежним. Теперь я опять, как раньше, чувствую вкус настоящей жизни. Я хорошо помню тот момент моей жизни, когда я встал на тёмный путь. Хотя тогда я был уверен, что поступаю правильно, что только так можно спасти Светлогорское княжество.
  ― И у тебя получилось, - возразила княгиня. - Ты спас и укрепил княжество!
  ― Получилось, - согласился князь. - Но, как видишь, лишь на время. Стоило чуть оступиться - и всё пошло вразнос. Потому что нет за моими деяниями правды. Беда в том, что не смог я вовремя остановится, не захотел. Мне понравилось единолично повелевать, ощущать себя повелителем судеб всего княжества. Безграничная власть вскружила мне голову. Я стал попирать справедливость и своим ближним позволял творить так же. Хорошо на нашей земле стало только нам - у кого власть и сила. Как только сила умалилась, проиграв всего одно сражение, оказалось, всё, что мы строили, зыбко и непрочно. Потому что нет у нас поддержки большинства, как было прежде. Большинство мы несправедливо давили и принижали. Сама вспомни, как было в самом начале: нас поддерживали и во всём помогали, хотя было очень тяжело всем без исключения. Нас поддерживал народ, и благодаря ему мы были сильны - его помощью и верой в нас. Волхвы нам тоже помогали чем могли, а ведь у них было очень много потерь - навги сначала ударили по ним и их храмам.
  ― Ты перенёс большое потрясение и ещё слаб после ранения, не оправился. Вот станет тебе немного лучше - и эти слабые мысли уйдут. Вернётся в тело сила, и мы ещё поборемся. Подумаешь - проиграл битву, с кем не бывает! Мы обязательно найдём выход, как вернуть утерянное, я в это верю.
  ― Не в проигранной битве дело и не в ранении. Думаешь, я из-за неё так переживаю? Да ничуть! Дело совсем в другом - дело в правде.
  ― С каких пор тебя правда стала волновать?
  ― Она всегда меня волновала - я понимал, что поступаю неправильно, и такое дело мне не нравилось. Я думал, что другого выбора нет, зато все мои решения и приказания выполнялись быстро, укрепляя власть и дружину. Мы быстро набирались сил, смогли отбиться от врагов, а потом разорили их станы на нашей земле. Вот в этот момент мне и нужно было остановиться - враг разбит, нам больше никто не угрожал. Лихое время закончилось, надо было начинать жить по старым законам. Собрать вече и сообща решить, как жить дальше. Ведь меня выбирали походным князем на время.
  ― Могли выбрать и не тебя.
  ― Да, могли - скорее всего, поставили бы Мирояра.
  ― А ты бы опять стал простым гриднем или в лучшем случае боярином. Обо мне ты подумал? Ведь я княгиня и выходила замуж за князя.
  ― Ты знала, за кого выходила, - тогда тебя и твоего отца всё устраивало. В самом худшем случае меня оставили бы воеводой. Ведь я отстоял и спас Светлогорское княжество.
  ― Ладно, чего теперь об этом говорить? Что сделано, то сделано. Мне другое непонятно: неужели ты смиришься с потерей княжества, ведь можно всё исправить и вернуть стол.
  ― Ты так и не поняла, о чём я тебе говорил. Я больше не хочу попирать правду.
  ― Любому князю приходится её придавливать - всем мил не будешь. Не важно, по старым законам он живёт или по новым. Так чего зазря лицедействовать и цепляться за старое? Оно уходит, мир меняется.
  ― Не согласен я с тобой, Раяна. Вот прежний князь жил по правде. Когда я ему служил, он, насколько я знаю, правду не переступал.
  ― Не бывает такого, ― усмехнулась княгиня. ― Если придётся выбирать между правдой какого-нибудь людина и интересами всего княжества, князь всегда выберет выгоду княжества. Вот хоть ты сам сегодняшний новый - как поступишь?
  Славияр на несколько минут задумался. Княгиня с интересом и лёгкой улыбочкой за ним посматривала.
  ― Загадала ты мне задачку! ― улыбнулся князь. - Я прежний не задумываясь выбрал бы интересы княжества. Сейчас, если по уму судить, то тоже за княжество, если по сердцу - надо выбрать сторону людина, хотя из-за одного могут пострадать сотни. Придётся людину пожертвовать своей правдой во благо других. Общее выше частного - по законам прави так.
  - Вот видишь, не получается по правде!
  ― Как раз по правде и получается!
  ― Меня другое заботит, - грустно посмотрела на князя Раяна. ― Что нам теперь делать? Уйти, как побитым собакам, и бродить от города к городу, просясь на службу? Или всё же побороться за своё? Ведь у нас было всё: сила, власть, добро, земли со смердами и холопами, почёт со славой тоже были. Теперь всё это отринуть, что ли, стать нищими? Может, тебе это и легко, а я не могу и не хочу. Я княгиня, и вся моя родня всегда была на первых местах, из поколения в поколение. Это ты первый, в своём роду достигший такой высоты из простых гридней. Мои предки всегда правили землёй.
  ― Да, они правили и правят, но по старым законам. Разве не рассорился твой отец и со мной, и с тобой, когда узнал, как мы правим нашей землёй? Мне тоже непросто отказаться от власти, ведь я тоже хотел и хочу, чтобы мои сыновья правили, и я попытаюсь вернуть утерянное, правда, не здесь. В Светлогорской земле мы никому не нужны, можно вернуться только силой и неправдой. Такого я больше не хочу и не буду делать - я хочу по правде. Я опять начал её ощущать, вот в чём всё дело - не в ранах и слабости телесной, и обрушившихся испытаниях.
  ― Да что ты заладил: правда да правда, а княжество как же? ― в отчаянии вскричала Раяна. ― Ты обо мне, о сыновьях подумал, о боярах, которые за тобой пошли, - они тоже тебе верили? Что теперь - их предать и отступить?
  ― Не в меня они верили - власти и богатства жаждали. Они мне сами высказали, хотя я и раньше это понимал.
  Раяна вспомнила свой разговор с боярами и мысленно с князем согласилась.
  ― Пусть так: они алчут богатства и власти, но это всё равно предательство.
  ― Да, Раянушка, это предательство. Между клятвой и правдой я выбираю последнюю, хотя роту первыми преступили они - ведь именно они ушли с поля боя, оставив меня одного. Пойдёшь ли ты со мной, княгиня, или оставишь?
  ― Я должна подумать, князь, - вот так с маху я теперь решить не могу. Ты должен понять: я всегда была княжной, потом княгиней. И никем другой быть не хочу. Хочу, чтобы наши сыновья тоже стали князьями. Ты же вот так легко отказываешься от княжества. В других землях князем тебе не быть.
  ― Что ж, не тороплю и в чём-то понимаю.
  Славияр перевёл взгляд на малое оконце. В сердце зашла печаль и тоска. Обида комом подкатила к горлу. На душе стало горько.
  ― Когда нас погонят из города, что ты собираешься делать, Славияр? Куда пойдёшь?
  ― Смотря что решишь ты, Раяна, если останешься со мной. Пойду в Славутин, буду с оставшейся дружиной охранять купцов, может быть, поставят в какой-нибудь городок воеводой - пока так. Можно пойти в Торжилов - город не менее большой и славный, чем Славутин.
  ― Есть небольшая проблема, князь: когда я выкупала Родослава из плена, я взяла серебро у купцов в долг - его надо отдать.
  ― Ты его в рост брала?
  ― Нет, об этом разговора не было.
  ― Не похоже на них.
  ― Я сильно давила. Если б не дали - могла и порубить, не в себе я тогда была.
  ― Понятно. Значит, казна наша пуста?
  ― Совершенно пуста, оружейная тоже - все мечи и броню отдала за серебро.
  ― Ну что же, значит, будем искать. Ничего, выкрутимся.
  ― Как же ты собрался выкручиваться?
  ― Есть одна идейка. Сколько гридней в плену у Будислава осталось?
  ― Пятнадцать, за каждого велегорский князь просит по десять гривен.
  ― Немало, - хмыкнул Славияр. ― Сколько купцам должны?
  ― Двести!
  ― Если всё, что я придумал, получится, с долгом расплатиться хватит, ещё и нам останется.
  ― Да что ты такого придумал? ― заёрзала в нетерпении Раяна.
  ― Погоди, не спеши, надо самому всё хорошо обмозговать. Может, не стоит туда соваться.
  ― Куда 'туда'?
  ― Сколько у нас, княгинюшка, верных дружинников осталось?
  ― Моих тринадцать, твоих двадцать, ещё я наняла наёмников: городских десять и десять чужих, откуда-то с запада.
  ― Наёмников не надо - своих, думаю, хватит.
  ― Давай признавайся: на кого в набег собрался? Я ведь не усну, пока не узнаю.
  ― Ладно, уговорила, слушай: в Преградных горах есть логово мараничей* - думаю, серебра там немало.
  ― Чего раньше тёмных выкормышей не разорил?
  ― Недосуг было, к тому же не на нашей земле их логово. На границе Лугановского и Холмоградского княжеств их укрывище. Там крутые и обрывистые горы, глухое место. Скрытно и незаметно подобраться будет сложно, но можно. Ну так что, ты со мной, княгинюшка?
  ― На мараничей пойду.
  - Вот и добро, а потом как?
  ― Потом видно будет.
  
  После возвращения дружины из порубежья начали возвращаться беженцы на посад. Большинство из них переждали приход велегорцев в храме Ра.
  Половина посадских дворов была разобрана при строительстве вражьего стана. Теперь начался обратный круговорот: частокол разбирали для построек изб и заборов, некоторые горожане потянулись в лес. Рубили дерева для нового жилья и хозяйственных построек - стук, гам прекращался только ночью. Посадские быстро восстанавливали порушенные хозяйства.
  На пустовавший храмовый двор внутри города вернулись волхвы, никто их больше не гнал прочь. Бояре присмирели, только недобро поглядывали; народ, наоборот, радовался. Князь не противился, приходил в храм, беседовал с Яроведом. Вместе с ним в город пришла его дружина. Ещё через три дня подошло ополчение родов земли светлогорской - встали станом за городом на общественном лугу. Было их много - воев шестьсот, не менее; вместе с ополчением пришли бойники. Большинство из них были местные родовичи или горожане Светлогорска. Среди них находились бывшие гридни города, не захотевшие жить по новым порядкам. Теперь они вместе со всеми вернулись восстановить старину и выбрать нового князя. Гам и колгота под городом возросли многократно. Ждали запоздавших представителей родов; были и новые, не входившие в княжество. Род кричинов прислал ополчение с воеводой и старейшинами.
  Кричины добывали и варили железо за озером Плёсно. В их землях находилось большое месторождение болотной руды. В свободное от пахоты время - с осени по весну - они добывали и варили железо, потому так и прозвались: кричины, кричники. Через пару дней подошли опоздавшие. Сход веча назначили на следующее утро.
  Вечером во дворе боярина Хорослава собрались все, кто противился вечу и не ждал от него ничего хорошего для себя.
  ― Ну что, дождались сходки смердов и холопов? ― поднялся с лавки боярин Хорослав. ― Что теперь будет, несложно понять: в лучшем случае погонят нас отсюда, а в худшем могут и жизни лишить. Видели, сколько их собралось? На велегорцев идти не спешили, а как они ушли, сразу заявились на наши головы и добро.
  ― Не сгущай краски, - сказал боярин Борислав.
  ― А я и не сгущаю. Ты пройдись да послушай, о чём эти смерды возле костров говорят. Они все обиды, нанесённые им, завтра припомнят, и не только нам, боярам, но и вам, нарочитые мужи; про купцов некоторых тоже не забудут. Завтра за все наши неправды отвечать придётся. Дворы наши разорят, а домочадцев поругание ждёт - так-то, мужи.
  ― Всё верно говорит боярин Хорослав, ― согласился нарочит Валеш. ― Я тоже своих людей посылал слушать, что говорят у костров, - злобы на нас много. Уходить надо сегодня в ночь - завтра утром будет поздно.
  ― Как бы уже не поздно, могут и не выпустить! - добавил Хорослав.
  ― Пробьёмся силой! ― заговорил нарочит Любонег.
  ― Нет, это не дело, не получится силой, ― сказал боярин Вышеслав. ― С нами женщины и дети - догонят.
  ― К смердам в руки я добровольно не дамся, ― угрюмо проговорил боярин Борислав. ― Ни за что, лучше смерть.
  ― Что же делать, други? ― занервничал боярин Судислав. ― Попали как куры в ощип. Я же вам говорил: надо было уходить сразу после разговора с князем. Он нас предал - теперь мы сами по себе.
  ― Нужно стражу воротную подкупить, ― подал голос Хорослав.
  ― Не получится, там Мирояричи стоят, ― проговорил нарочит Валеш.
  ― Неужели князь за нас не вступится? ― заговорил нарочитый муж Заслав.
  ― Да ты что, Заслав, с луны, что ли, свалился? ― зашикали на него со всех сторон.
  ― Он на ногах еле стоит, на отрока опираясь. К тому же с него главный спрос, за себя отвечать будет - он ведь глава, а мы так при нём слуги были, ― с горечью в голосе высказал Вышеслав. ― Он отказался против волхвов и смердов идти. Восемнадцать лет шёл, а теперь отказался.
  ― Может, его по голове сильно в битве ударили? ― предположил нарочитый муж Валеш.
  ― Какая теперь разница: ударили, не ударили, главное, он теперь не с нами, самим о себе думать надо! - почти выкрикнул Судислав.
  ― Может, мы слишком накручиваем себя? - опять заговорил Борислав.
  ― Нет, всё именно так, - произнёс Вышеслав. ― Думаю, надо с Яроведом поговорить. Так ему и скажем: в руки смердов добровольно не дадимся, будем насмерть стоять. Если крови не хотят - пусть нас выпустят, и мы уйдём.
  ― Если откажет, тогда как? ― спросил Судислав.
  ― Не откажет - волхвы крови не любят. Тем более если есть возможность дело миром решить, он согласится.
  ― Тогда прямо сейчас и пойдём, ― решительно махнул рукой Хорослав.
  ― Да, идти надо прямо сейчас, ― согласно кивнул головой Вышеслав. ― Всем не надо идти - я пойду с Хорославом, ещё кого-нибудь из нарочитых возьмём. Валеш, пойдёшь?
  ― Пойду - куда я от вас теперь денусь?
  Бояре вышли на улицу. До городского храма было недалеко - дошли быстро. Ночью было свежо, дул ветер. Боярин Хорослав сильно стукнул в ворота рукоятью меча - их сразу открыли, как будто ждали их прихода.
  ― Чего вам? - без почтения и даже немного враждебно спросил ритарий.
  ― С волхвом Яроведом говорить хотим! -довольно громко сказал Вышеслав.
  ― Поздно уже, завтра поговоришь.
  ― Сегодня надо, прямо сейчас!
  ― Да мало ли чего тебе надо! ― обозлился ритарий. ― Сказал: завтра!
  И уже хотел вытолкнуть боярина из створок ворот.
  ― Кто там, Ративой? ― раздался голос волхва Яроведа.
  ― Бояре к тебе прибежали, говорить хотят.
  ― Можно и поговорить. ― И махнул рукой, приглашая следовать за собой.
  Бояре проследовали за волхвом в его жилую избу при храме. Яровед сел на лавку, предложил сесть боярам. Вышеслав остался стоять.
  ― Недосуг нам по лавкам рассиживаться, владыка, - дело спешное.
  ― Раз спешное - говори.
  ― Выпусти нас из города - мы в ночь уйдём.
  ― Не хотите приговор веча услышать?
  ― Мы и так знаем, что оно приговорит. Добровольно мы в руки не дадимся - будет кровь, много крови, а так мы просто уйдём.
  ― Просто, говоришь, уйдёте, боярин, а что потом будет?
  ― Ничего не будет - как уйдём, больше нас не увидите.
  ― Я вас выпущу, пройдёт время, и вы захотите отомстить или силой вернуться - крови прольётся не меньше.
  ― Мы поклянёмся, ― заговорил Хорослав.
  ― Чем вы можете поклясться, если законы прави и пращуров отринули?
  ― Честью своей на мече поклянёмся!
  ― Пусть все, кто бежать собрался, приходят и перед богами на мече клянутся, что не вернутся больше со злом сюда, в Светлогорское княжество, иначе боги вас покарают.
  Все бояре и нарочитые мужи дали клятву в храме перед богами, что не причинят зла Светлогорской земле.
  Приняв клятву знати, Яровед пошёл к Мирояру и попросил его выпустить бояр и нарочитых мужей из города.
  ― Почему, Яровед? Разве не должны мы их судить?
  ― Должны, воевода, но без боя они не сдадутся, будет кровь - кровь наших родичей. Ведь они тоже наши родичи, дальние, но родичи; их предки на протяжении многих поколений жили здесь. По законам прави, если есть возможность не лить родную кровь - значит, надо не лить.
  ― Прав ты, владыка, но ведь они могут вернуться через год или два, может, десять, и будут мстить, а то и захватить власть попробуют. Они-то на родную кровь плюют.
  ― Согласен, некоторые из них такие. Но разве мы должны на них равняться? Каждый перед богами отвечает за себя и свои поступки. Их проступки и ошибки будут на них - в своё время за них и ответят. Я взял с них клятву перед богами, совсем немногие из них решатся нарушить её. Боярин Вышеслав точно не нарушит, Борислав тоже, Судислав вряд ли рискнёт, один Хорослав может со временем при определённых обстоятельствах. Будут ли те обстоятельства - бог весть; из нарочитых тоже немногие на такое решатся. Зато если не выпустим, кровь будет точно.
  ― Получается, что мы просто отодвигаем её пролитие, владыка.
  ― Может, так, а может, всё сложится и по-другому. Мирной жизни всё одно не будет, воевода, - много врагов вокруг наших земель, внутри они тоже есть.
  ― Ладно, владыка, пусть уходят, ― решил Мирояр. ― А князь что?
  ― Славияр остаётся. Он посмелей этих будет, хотя хорошо понимает, что именно он главный виновник. Он осознал, что наделал, и бежать не будет - встретит приговор веча как положено, по чести.
  ― А Раяна? Она не такова, чтобы безропотно что-то принимать.
  ― Да, настоящая воительница, только слишком горяча и горделива: сначала делает, потом думает. Её я беру на себя, воевода, всё будет хорошо.
  ― Мне вот, интересно: с чего князь вдруг одумался?
  ― Он приходил ко мне и поведал, почему менял законы и попирал правду.
  ― И зачем же?
  ― Поначалу он таким образом собирался собрать дружину и вооружить её. Хотел принимать решения сам, не отвлекаясь на растолкования своих дум и действий, ни с кем не считаясь. Вспомни сам те времена, воевода: враги были со всех сторон, а многие артачились и упирались. То им решения не нравятся, то серебра жалко отдавать на бронь и оружие для дружины. Сколько недовольных было, когда князь своей волей собирал ополчение, без созыва веча! В один день против воли многих и благодаря этому мы много раз опережали врагов. Поначалу такие действия князя для них были неожиданные, что вело к победам.
  ― Всё помню, владыка, так и было, и хочу сказать: получилось в те времена неплохо. ― Только нужно было остановиться, когда врагов разбили и наступил мир, а этого не произошло.
  ― Тут ты полностью прав. Славияр не смог остановится, ведь всё так хорошо идёт и получается - результат, как говорится, налицо. По его словам, он собирался остановиться, сам себе говорил: вот сделаю то-то и всё! Но происходило что-то новое, опять поход, битвы, появился рассказчик о заморских землях, о том, как всё устроено там. Князь начал применять заморские новины, и они работали. Такие новые решения очень понравились боярам и нарочитым мужам. Власть его затянула с головой, ему казалось, что он во всём прав, что, мол, такова нынешняя жизнь: старое уходит, а новое приходит. В общем, князя смог остановить только Будислав Велегорский на Водякином поле.
  ― Тебе не кажется, что он слишком поздно раскаялся, если вообще действительно сожалеет о содеянном?
  ― То, что поздно, ты прав, а вот сожаление и раскаяние у него неподдельные, в этом я уверен.
  ― Что теперь - простить его и не судить?
  ― Осудить, безусловно, нужно, только не забывать и того, что княжество он спас в очень сложное время. Поступи он тогда по-другому - кто его знает, что было бы, может, и города Светлогорска сейчас не было бы, а на его месте стояла бы пустошь и гарь, поросшая кустарником и бурьяном. И проходящие мимо путники рассказывали бы байки и былины о стоявшем здесь городе, а слушавшие их сомневались бы, правду им рассказывают или просто красивую сказку. Половину родов повырубили бы навги, а другую угнали бы в полон, на продажу. Оставшиеся разбежались бы по чащобам и другим землям.
  ― Согласен, волхв Яровед, заслуга у него есть ― что ты предлагаешь?
  ― Оставить ему жизнь - пусть идёт, куда хочет.
  ― Я, пожалуй, соглашусь, а вот что скажет вече?
  ― С вечем я сам попытаюсь поговорить - возможно, они послушают меня.
  - Это ещё не всё, воевода: дело не только в князе - кто-то очень умело и доходчиво ему и боярам объяснил, что и как надо делать. Как менять старое и к чему идти. Как живут в других землях, где уже изменили старые обычаи и законы, как удержать всё новое, не растерять и приумножить. Нужно вычислить этого послуха наших врагов.
  ― Неужели опять навги объявились?
  ― Почему объявились? Они никуда и не исчезали, только затаились до времени, наращивают утраченные силы. Это может быть не только их подсыл - кроме навгов есть и другие враги.
  ― Мараничи, что ли?
  ― Есть и другие, воевода. Все они управляются из одного места, многие из них об этом и не догадываются. - Наша задача - выявить этого шептуна и наушника и уничтожить. Их послухи ходят и живут по всем землям, и они опасней навгов будут. Навга видно издалека, а вот послуха тёмного жречества так просто не выявить. С виду они обычные люди, ничем от нас не отличимые, ими могут быть простые купцы или общинники, часто они из заморских людей бывают. Все они согласились служить тёмным силам по тем или иным причинам. Некоторых запугали, кого зельем опоили; бывает и так, что подселяют в тело человека духа, служащего тёмному магу; некоторые сами готовы им служить, лишь бы получить желаемое: кому просто серебро нужно, другим власть. Иных просто обманывают и используют втёмную. По-разному они себе людей ищут и подчиняют.
  ― Бояр тоже так подчинили?
  ― Нет, они сами власти и богатства возжелали, напрямую ими никто не управлял, зато использовали в своих интересах, вернее - в интересах своих хозяев. Кто-то ведь вбил им в головы, что можно так делать и это благо для них и для их земли, всё стройно и понятно. Есть высшая власть - она и должна управлять так, как власть считает нужным. Есть чёрные люди - смерды, - которые должны их обслуживать и не роптать; есть ещё жрецы, которые должны им помогать удерживать народ в повиновении, но на власть не претендовать, за что получат свои блага от притеснения народа. Вот всё это им кто-то растолковал и привёл много примеров, что так лучше и надёжней.
  ― Так князь этим самым и занимался! - почти вскричал воевода.
  ― А князю кто рассказал, что так можно?
  ― Есть один такой, владыка, - Хагурт, княжий книжник из дальних земель, к нему прибился.
  - Вот, уже лучше, воевода, кое-что проясняется. Его нам нужно взять и как следует расспросить, что он за оракул такой. Ты давно его видел?
  ― Так сразу и не упомню. Дня три назад точно видел, когда дружина Ругаты вернулась, что за велегорцами по пятам бегала. Он вместе со всеми её встречал.
  ― Где живёт этот Хагурт - на посаде?
  ― Нет, владыка, здесь, в верхнем городе, у дальней стены от ворот, у самой большой вежи.
  ― Поступим так, воевода: поставь людей, чтобы проследили за ним и чтоб он никуда не делся.
  ― Может, прямо сейчас его возьмём?
  ― Сейчас не надо - пусть бояре в полной тишине уйдут. Смотри только, чтоб вместе с ними он тоже не улизнул.
  ― Понял, владыка, так всё и сделаю.
  
  Бояре и нарочитые мужи, ничего хорошего от веча не ждавшие, собрались в борзе, да и готовые многие из них уже были. Уходили в полной тишине. Опасались, как бы на посаде народ не прознал. Двинулись вдоль Бурнавы-реки к Преградным горам, далее решили идти через Холмоградское княжество к морю, в город Владарин, к тамошнему князю. Князь тот делал то же, что и Славияр ранее: вводил новое, волхвов не слушал, народ притеснял по своей воле и хотению, а вече разогнал ещё его отец. Подобное уходило к подобному.
  Рано с утра, на посадском капище, что у реки, зазвенело било, созывая старейшин и старост, лучших людей и выборных от родов - всех тех, кому было даровано право голосовать и принимать решение от имени своих родовых общин. Остальной народ собрался в отдалении, ожидая приговора веча всей земли Светлогорской.
  Когда доверенные мужи собрались, в круг вышел волхв Яровед.
  ― Приветствую вас, достойные мужи земли княжества Светлогорского, я здесь представитель совета светлого жречества всей Арладии, его голос и взор. Для забывших напомню, а для незнающих реку: совет светлых жрецов Арладии включает в себя все племена и народы, живущие на нашем большом и благословенном острове. Три года назад жрецы всех племён Арладии собрались в главном храме нашей земли, посвящённом создателю нашей вселенной - Роду. Он стоит в земле арьянов на Светлом озере. Всё светлое жречество объединилось, как было в давние времена. Все мы родичи: словене, арьяны, норены, ведмеры, альвы и моречане с лютвенами. Одни арваны отказались быть с нами в союзе и мире. Светлое жречество Арладии создало единый совет для того, чтобы объединить нас всех в единую державу и сообща противостоять нашим общим врагам. Совет Арладии постановил: 'Вернуть на наши земли старые законы и правду'. Начало положено здесь, в Светлогорской земле. Главные два вопроса, которые мы должны решить, - это избрание нового князя и что делать со старым князем Славияром. Пусть каждый выскажет своё слово и решение своего рода.
  Яровед склонил голову в небольшом поклоне, давая дань уважения выборным земли, и отступил в сторону. В круг вышел Твердята, старейшина кузнецов и кричников города, поклонился в пояс.
  ― Я, Твердята, уполномочен говорить от всех старейшин города, которые тоже здесь присутствуют. Мой голос и всех, кого я представляю, - за Мирояра, нынешнего воеводу. Он нам люб.
  Городские старейшины дружно одобрительно загудели, выражая своё согласие.
  За Твердятой вышел старейшина Борвитичей, ближайшего рода к городу, - он тоже был за Мирояра. За воеводу были Людиславичи и Ижеславичи. Остальные предлагали своих претендентов. Жадимиричи с Еленичами и Домовитичами вообще впредь отказались входить в состав княжества. Они хотели жить сами по себе, как в старые времена. Вече долго препиралось, каждый излагал свои доводы в пользу своего выдвиженца в князья. Даяновичи хотели в князья своего малого воеводу Есеню, кричины - своего воеводу Зната, и только тогда они были готовы присоединиться к Светлогорскому княжеству. Если изберут князем Зната, они обещали уменьшить цену на железо. Такой довод многих заставил задуматься - четыре пятых всего железа, продававшегося в Светлогорске, шло от них. Велирадовичи предлагали Волевого, вождя бойников. Такое решение очень сильно помогало с собиранием новой дружины, у бойников она уже была. Они все были хорошо вооружены, имелись у них и запасы как продовольствия, так и оружия. Продовольствия у бойников было на год, то есть в этом году никому его отдавать на дружину не нужно, - такой расклад понравился очень многим. Даже городские старейшины всерьёз задумались: может, действительно стоит избрать в князья вождя бойников? Долго спорили, решали и судили, как лучше. К вечеру всё же решили большинством голосов: князем быть Мирояру. Обещали ему от каждого рода прислать отроков в дружину - пусть он их учит и растит настоящими воинами. На них роды обязывались каждый год присылать припасы, также обещали вооружить за свой счёт. Всем уже было ведомо, что оружейная изба пуста, - Раяна всё продала купцам, чтобы достать серебро на выкуп сына Родослава из плена.
  Решив, кто будет князем, долго уламывали кричинов присоединиться к княжеству. Те для виду ломались, набивали себе цену. Хотя хорошо понимали, что без защиты им будет очень тяжело. Велегорцы уже не один раз пытались их примучить, а теперь, когда Светлогорское княжество ослабло, окрестным свободным родам и племенам, живущим между велегорцами и светлогорцами, будет очень непросто. Раньше они играли на противоречиях между княжествами и умудрялись оставаться свободными. Теперь всё изменилось, Будислав Велегорский непременно начнёт давить на непокорных. Им придётся выбирать: или объединяться с другими такими же, как и они, живущими сами по себе, в какой-то союз, или образовывать своё княжество. В самом плохом случае придётся подчиниться велегорцам или светлогорцам. Было ещё Черноводское княжество на юге - с ним вообще никто связываться не хотел.
  Драговит Черноводский был слишком крут на расправу и несдержан характером - его боялись. Велегорский князь по сравнению с ним был куда лучше. Поупиравшись, кричины согласились присоединиться, но с условием: Зван, их малый воевода, будет боярином при Мирояре, дружину ему соберут они сами, и вся дань от их рода будет идти на содержание дружины Звана. К тому же, раз Звана не избрали князем, цена на железо останется прежней.
  Тут поднялся Мирояр и заявил:
  - Боярином Зван станет только тогда, когда пройдёт посвящение у волхвов, а если не пройдет, будет старшим гриднем над кричинской дружиной, или вместо него пусть пришлют более достойного, только так!
  Собрание одобрительно загомонило, кричины согласились, что так будет правильно по прави. В свою очередь заявили: пусть Зван сначала пройдёт посвящение, а если этого недостаточно, то и обучение в храме солнца, а как пройдёт, так они и дружину ему соберут.
  ― Тогда и мы вас защищать будем только после прихода дружины! ― заявил Мирояр.
  ― Ладно, пришлём вам отроков, - согласился старейшина кричинов.
  Дань, вече постановило, должна составлять десятую часть с урожая, или ремесла, или ещё от чего живёт свободный людин.
  Долго решали, что делать со смердами и холопами на княжьих и боярских землях, и в конце концов постановили. Пусть будет всё по старине: кто находится в плену более семи лет, тот становится свободным и сам решает, уходить ему или остаться. Кто меньше ждёт своего срока, если хозяина больше нет, то он тоже становится свободным. Всем оставшимся решили выделить землю и припасы из княжеских и боярских амбаров, между собой пусть сами выберут старост и, как все, пусть платят десятину, через год. Ополчение с них тоже собирать как со свободных общинников, каковыми они теперь и являются.
  В круг опять вышел Яровед:
  ― Предлагаю на сегодня вече закончить - поздно уже, завтра с утра дорешим, что сегодня не успели.
  Выборные одобрительно загомонили, разбредаясь к своим людям, в нетерпении, ждущим приговор веча.
  С утра собрались вновь, вече недовольно гудело.
  ― Что случилось? - спросил Яровед.
  Вперёд вышел старейшина велирадовичей Горазд:
  ― До нас дошла весть, владыка Яровед, что бояр и нарочитых мужей в городе больше нет. Воевода Мирояр их отпустил по твоему слову, и теперь мы их не можем судить. Зачем ты так сделал?
  ― Не захотел я крови наших родичей пролить, а так просто они бы не сдались. Пришлось бы силой брать, и сколько крови бы пролилось - и своей, и их. По законам прави, если есть возможность не лить кровь родичей, значит, так и нужно поступить. Разве вы об этом не знаете?
  Вече притихло, обдумывая услышанное, некоторые начали вспоминать когда-то слышанный закон о родичах.
  ― Но они нарушили этот самый закон прави - значит, они вне закона! ― прокричал Горазд.
  ― С твоим доводом никто не спорит, старейшина, и по нашему закону их надо судить, всё верно. Только сколько жизней пришлось бы нам положить, чтобы так сделать? Они ушли и больше не вернутся; мы сохранили жизни наших людей - они нам понадобятся для битв с врагами, которые вскоре объявятся. Неужели ты стал настолько кровожадный, Горазд, что законы прави тебе не указ? Они поклялись на мече перед светлыми богами в храме, что не придут больше на нашу землю со злом и местью.
  ― А князь, значит, остался? Он что, милости от нас ждёт? ― не унимался Горазд.
  ― Князь Славияр остался, потому что он не такой, как его бояре, у него есть честь и совесть, он ждёт вашего приговора и безропотно ему подчинится.
  ― Ишь ты, совесть у него есть! - опять заговорил Горазд. ― А где она раньше была, когда обычаи и законы отчие рушил и силой недовольных примучивал?
  Выборные в поддержку Горазда начали высказывать и выкрикивать то, что у них накопилось к бывшему князю Славияру. Некоторые потрясали кулаками, горячились. Яровед поднял руку, успокаивая выборных мужей.
  ― Не все сразу! Пусть каждый, кто хочет, выскажется - для того мы здесь и собрались.
  Вече потихоньку утихло.
  ― Вина Славияра велика, ― заговорил Яровед. ― Он главный ответчик за всё, что творилось им и его боярами на протяжении восемнадцати лет на этой земле. Прежде чем примете решение, что с ним делать, прошу вас хорошенько припомнить, какое было отчаянное и трудное время, когда его избрали князем. Дружина разбита и рассеяна, все бояре погибли, кроме Мирояра, а он сам лежал без памяти. Многие решили, что он не жилец. Казна пуста, половина города разбежалась кто куда, почти все рода в княжестве перегрызлись между собой. Войско навгов стояло возле озера Плёсно и громило окрестные земли. Даже те немногие собравшиеся на вече в Светлогорске и выбравшие Славияра князем были кто в лес, кто по дрова. Избрав князя, каждый род хотел, чтобы он плясал под их дудку. Разве не так было? Как в таком бедламе спасать княжество и его людей? Славияр вас всех тогда спас от полного разорения и погрома - в этом его заслуга. Помните об этом, когда будете выносить приговор.
  Выборные мужи притихли, вспоминая лихое время, когда всё висело на волоске, а молодой князь сумел собрать войско и сделать всё по-своему и спасти их всех. Вече решило оставить Славияру жизнь, но изгнать - пусть идёт куда хочет, мир большой. Князя вызвали из города на сход - он пришёл, опираясь на посох, в одной рубахе, светловолосый, высокий и решительный, без тени страха в серо-голубых глазах. Выслушав приговор, кивнул, соглашаясь с услышанным, и ушёл, так ничего и не сказав.
  Славияр возвращался на свой княжеский двор, на бывший свой двор, с опустошённым сердцем - он чувствовал, что внутри него что-то оборвалось, ушло, а на месте этого чего-то образовалась пустота, ничем не заполненная. Может, лопнула его прежняя нить судьбы, что связывала его с Светлогорским княжеством, а может быть, просто схлынуло нервное напряжение последних дней ожидания справедливого народного гнева. Вот всё случилось, ему даже оставили жизнь, но особой радости почему-то он не чувствовал, зато было какое-то внутреннее облегчение. Что теперь делать, он знал, по крайней мере в ближайшее время, а дальше пусть будь что будет, решил князь.
  Славияр вошёл на свой бывший двор, со всех сторон его обступили бывшие дружинники. Во многих взглядах читалась неподдельная радость за него, за то, что он жив, в других - равнодушие и отстранённость. Раяна то вспыхивала красной краской, то бледнела. Она одновременно и радовалась, и гневалась, глаза из светло-синих становились тёмно-синими, лицо суровело, отчего становилось ещё краше. Княгиня и так была красива, в свои тридцать пять не утратила ни свежести, ни бодрости, да и не выглядела она на свои годы. Суровость ей очень шла. Славияру захотелось обнять её и расцеловать при всех - еле сдержался. Сыновья стояли рядом с княгиней, Родослав такой же, как и она, тёмно-русый с голубыми глазами. Он хмурился, взгляд был решительным, готовым на всё. Ведояр был спокоен, повыше ростом, чем брат, волосом в отца, светло-русый, глаза в мать - ярко-синие, они горели задором и радостью.
  ― Гонят меня други из города на все четыре стороны, и нет у меня на них зла, всё по справедливости. Я освобождаю вас от данной мне клятвы, вы свободны, каждый волен делать, что хочет. Перед тем как уйти, есть у меня незаконченное дело: не всех наших побратимов мы выкупили из плена - недостало серебра. Так вот, я знаю, где оно есть, но, чтобы его взять, нужна хоробрая дружина, и не все вернутся из похода живыми. Приказать вам я уже не могу - вы вольные воины, могу только попросить сходить со мной в последний поход, добыть серебра и выкупить другов и побратимов. Идти нужно в Преградные горы, на границу Лугановского и Холмоградского княжеств - там укрывище мараничей. Серебро у них есть - на всех хватит: и друзей выкупить, и нам останется. Ну так что, дружина, жду вашего слова!
  Дружина радостно заревела, на этот раз равнодушных не было.
  - Раз вы согласны, надо хорошо подготовиться - путь неблизкий. А я переговорю с князем Мирояром - думаю, он нам мешать не будет.
  Где-то через час на княжий двор приехал Мирояр с двумя отроками, увидел деловитую суету оставшейся дружины Славияра. Ругата, старший гридень, за что-то распинал молодых отроков.
  ― Ругата, смотрю, в поход собираетесь?
  ― Да, воевода... ой, извини, ты теперь князь, не привык ещё.
  ― Ничего, всему своё время. Так ты тоже уходишь? Я думал, ты останешься. Да и не гнал никто Славияра прямо сейчас, ему дали время с месяц, а то и более залечить рану и всё хорошо обдумать - куда такая спешка?
  ― В поход, княже, за серебром, чтобы дружину полонённую выкупить, а куда - не скажу, то у Славияра спрашивай. Уходить или нет, я ещё не решил, а вот в поход пойду.
  ― Где сейчас Славияр?
  ― В тереме отдыхает, сил у него ещё маловато.
  Мирояр кивнул гридню, кинул поводья отроку и пошёл в терем к Славияру. Бывший князь был в своей опочивальне, сидел на лавке, а лучший целитель храма Ра волхв Добровед что-то ему выговаривал.
  ― Здравия тебе, Добровед, - произнёс Мирояр, зайдя в опочивальню.
  ― И тебе здравия, княже. Вижу, разговор у тебя к Славияру, - тогда я пойду.
  ― Садись, князь, ― кивнул на лавку Славияр. ― Разговор, смотрю, непростой будет и долгий.
  ― Может, так, а может, и нет - от тебя, Славияр, всё зависит. Я начну с дел дружинных. Во дворе суета - дружинники говорят, в поход собираешься, за серебром?
  ― Да, всё верно, за серебром. Не переживай, Мирояр, не на землях княжества то место, и невинных я обижать не собираюсь.
  ― Коли так, то я не против, - немного расслабился Мирояр. ― Куда пойдёшь, я так понимаю, не скажешь?
  ― Не скажу, княже, ― улыбнулся Славияр.
  Мирояр нахмурился.
  ― Ты пойми, князь: дружинники, что в плену, и мне не чужие - могу помочь.
  ― Мы сами справимся, не серчай, Мирояр. Я не только за серебром туда иду - ещё и поквитаться кое с кем хочу.
  ― Дружины, что у тебя есть, думаешь, хватит?
  ― Вполне. А если не хватит, я людьми бездумно рисковать не буду. Многие, что сейчас со мной идут после похода, скорее всего, здесь останутся. Тебе теперь опытные гридни ой как нужны. Сам был в таком положении - знаю.
  ― Верно говоришь, Славияр, гридни мне очень нужны. Ладно, об этом больше не будем. Я о зброе* узнать хотел - что, совсем ничего не осталось? Скоро роды и общины пришлют отроков на обучение. Они, конечно, обещали вооружить их, да ты сам знаешь, какое у родовичей оружие. Щиты, топоры и комья будут у всех, но на этом и всё. Да и сталь, что у родовичей, так себе - калёное железо, а не сталь. Хорошая сталь на оружие вряд ли у кого будет, про мечи я вообще молчу. Бронь хорошая не у каждого старейшины есть, а про простых воев и говорить нечего.
  ― Я понял тебя, князь Мирояр, но ничем помочь не могу - всё, что было, Раяна купцам отдала, у них есть. У меня для своих сыновей брони нет, даже кожаной.
  ― Эх как! ― Мирояр с досадой ударил себя по колену. ― Я думал, хотя бы кожаные есть. На мечи тоже надеялся.
  ― Сам в избу оружейную загляни - ничего не осталось. Раяна с отчаяния всё купцам задёшево отдала. Покупай у них, а может, и отжать сможешь. У них у многих рыльца в пушку.
  Мирояр криво усмехнулся.
  ― Ты не печалься, князь, я в свою молодую бытность князем тоже с этого начинал - ничего не было. Ни кожаной брони, ни копий, ни щитов, про мечи вообще молчу - даже и не мечтал. Ничего, через года три оденешь дружину в хорошую броню - что как дань от бронников получишь, что прикупишь. Тебе даже легче, чем мне, будет. Община бронников на посаде есть, двое даже кольчуги плести могут. Оружейные мастера есть - будут тебе мечи делать, было бы серебро. Один из них так себе оружейник - худую* сварную сталь куёт: в бою она не ломается, зато точить часто надо; второй получше - умеет годную* сталь варить.
  Посмотрев на Мирояра, князь усмехнулся сам себе.
  ― Что я тебе про оружейников рассказываю, ты и сам всё знаешь.
  ― Знаю, конечно, и за то, что их к нам в город приманил, спасибо - это доброе дело. Ладно, коли так - справлюсь как-нибудь. У меня к тебе ещё дело.
  ― Говори, Мирояр.
  ― Книжник у тебя живёт, Хагуртом кличут.
  ― Есть такой.
  ― Кто он, откуда?
  ― Из-за южного моря он, если точнее - из земель гарманов*. Кем там был, не знаю, а здесь у меня, сам знаешь, в книгочеях состоит. Книги других языков на наш переводит, хронологию по годам ведёт, что в наших землях делается.
  - Вот даже как! - удивился Мирояр. ― Много он перевёл?
  ― Бог его знает, я не любитель книгами заниматься. В основном он для Вышеслава и Хорослава переводил. Есть и у меня несколько книг им переведённых - они в светлице, где старший сын Ведомир жил. Он у нас любитель книг был.
  При воспоминании о погибшем сыне Славияр погрустнел.
  ― Извини, князь, не хотел тебе душу бередить.
  ― Ничего, что случилось, то случилось - такова доля воина.
  ― Волхв Яровед предполагает, что Хагурт-книгочей не просто так к тебе прибился. Он подсыл тёмного жречества - рассказы о диковинах заморских он не просто так вёл, а с умыслом.
  ― И в чём же его умысел?
  ― В том, Славияр, чтоб посеять в наших умах сомнение, в обычаях и законах, а заморские превознести. Рассказать он должен был красочно, с множеством примеров, чтобы тебе и другим захотелось сделать так же. Скажи, вёл он такие речи?
  ― Напрямую нет, не вёл, но после его рассказов я действительно загорался изменить нашу жизнь, иногда уточнял у него некоторые вещи. Хагурт всегда кратко и точно объяснял, как сделать быстро с наименьшими затратами. Наши законы он никогда не хаял, объяснял, что они устарели и отстали от окружающей нас жизни. Что при таких обычаях никогда не создать мощной державы. Мол, так и будем сидеть по лесам каждый в своём закутке и всё время воевать с соседями по ничтожным поводам. В других же землях за морем строятся мощные большие державы, которые со временем нас поодиночке завоюют.
  ― Книги, что он переводил, - о чём они?
  ― В основном про тамошнюю жизнь, про правителей и их войны. Как устроены их войска, где делается их оружие, как получать больше серебра с населения. Бояр бывших заморские новины захватили с головой, они часто с ним заседали, особенно им понравилось давать серебро в рост. Почему ты думаешь, что Хагурт - подсыл тёмного жречества? Ни в каких тёмных обрядах он замечен не был. Он очень часто вместе со мной и боярами бывал на нашем капище, вместе со всеми славил светлых богов. Он говорил, что его боги зовутся по-другому, зато от наших неотличны ни по деяниям, ни по предназначению.
  - Это не я так считаю, а волхв Яровед - он точно не знает, но предполагает, что Хагурт может быть посланником и слугой тёмного жречества. То, что происходит в нашем княжестве, не случайно - ведь не только у нас отказались от старых обычаев.
  ― У нас отказались только я и бояре.
  ― А нарочитые мужи, а купцы? Разве только вы стали серебро в рост давать и полонённых людинов навсегда в своём подчинении оставлять? Видишь, сколько народа за тобой пошло? Они ведь тебя изо всех сил поддерживали - нравились им новые законы по подчинению и обиранию кровных родичей. Им всем разве не ты внушил, что так лучше?
  ― Я не внушал, я делал, а они не сопротивлялись - мои доводы им показались правильными.
  ― Ведь так не бывает, Славияр, чтобы все сразу согласились и не роптали.
  ― Почему же все? Некоторые не захотели и ушли, даже моя старшая жена Смеяна. Ты тоже не согласился. Мне кажется, что само собой всё так получилось.
  ― В других соседних землях что, тоже само собой так вышло?
  ― Как у них, не ведаю.
  ― Волхвы считают, что всё не случайно, - это грандиозный замысел тёмного жречества по изменению порядков в наших землях.
  ― Не знаю, Мирояр, мне как-то не верится. Это какой ум и средства надо иметь, чтобы такое провернуть! Всё обмыслить и рассчитать на десятилетия вперёд.
  ― Тёмное жречество - это не кучка сумасшедших, поклоняющихся злым богам и бесцельно льющих кровь направо и налево только потому, что им так нравится и они такие злодеи. Они объединены под одним началом и служат одной цели по всем нашим землям и в Арладии, и за морем.
  ― Тебе так волхвы сказали?
  ― Да, Славияр, мне рассказал Яровед, и я ему верю. Они всю свою жизнь противостоят тёмным, и их предшественники занимались тем же. Разве ты об этом не знаешь?
  ― Знаю, как не знать, просто величина заговора меня впечатляет - трудно в такое поверить. Если всё так, как говорит Яровед, что же тогда делать?
  ― Делается многое, Славияр, без нас делается, иногда и мы включаемся в их войну. Прошлая война с навгами - их рук дело. Ты тогда хорошо повоевал - порушил их планы в Светлогорской земле. Вот они за тебя и взялись. Силой не получилось - решили хитростью и ложью одолеть, и у них почти получилось. Светлое жречество давно ведёт свою войну с тёмными. Ты был всего небольшой частью замысла чёрных жрецов, так-то, князь.
  ― Чем дальше, тем печальней, - молвил Славияр.
  ― Печалиться некогда - надо действовать, князь. Теперь ты знаешь: жизнь не кончается на твоём изгнании. Как дальше быть, решать тебе, Славияр: как строить свою жизнь, каким путём идти. Если хочешь, я могу дать тебе совет.
  ― Говори, Мирояр.
  ― Пройди обучение в храме солнца - тамошние жрицы очень много знают, лишним не будет. Необязательно здесь - я так понимаю, ты собрался в Славутин уходить.
  ― Ещё не решил: может, туда, а может, к тестю в Лебяжин.
  ― Волхвы есть везде, - сказал Мирояр. ― Было бы желание учиться. Может быть, у тебя ещё получится пройти посвящение светом и стать настоящим светлым князем. Кто знает, что ждёт впереди?
  ― Возможно, я так и сделаю, но сначала мне нужно кое-что доделать здесь.
  ― Не тороплю - обдумай всё, подлечись.
  Мирояр ушёл, а Славияр задумался о сказанном новым князем Светлогорска, о замысле тёмного жречества, с которым, возможно, связан Хагурт. Этот книжник ему в своё время помог. В те времена князь сильно нуждался в серебре - нужно было вооружать дружину. Ни оружия, ни брони у него не было. Хагурт вызвался добыть серебра - он сказал, что знает одно место, где закопан клад погибшего каравана. С этим караваном он шёл сам в град Торжилов из Славутина. В караване было много купцов из Врании* и Рингании*, славутичи тоже были. В Изломанных горах на них напали навги. Пока охрана билась, часть купцов успела закопать клад из своих запасов, прежде чем попасть в плен. Хагурт тоже попал, но смог сбежать. Он видел, где купцы зарывали серебро и злато. Хагурт вызвался их привезти, просил всего двух отроков в помощь и по два заводных коня с тороками*. Больше в те времена Славияр и не дал бы. К городу подступала рать навгов. Их отбили с большими потерями для светлогорцев, очень большими - погиб каждый третий. На стенах бились даже женщины и подростки. Когда вернулся Хагурт с тороками, полными серебра и злата из чеканеной монеты, Славияр особо и не радовался. Он пребывал почти в отчаянии от таких потерь. Книгочей вернулся один - по его словам, в горах на них напали разбойники, отроки остались прикрывать его бегство, и больше их никто не видел. В другое время он, может быть, и заподозрил бы неладное, но не тогда. Кругом были смерть и разорение - нападение разбойников в те времена было обыденностью. Впрочем, был один гридень Ладар, не поверивший Хагурту с самого начала. Он самовольно отправился проследить за книжником и в Изломанных горах его потерял. Зато обнаружил укрывище мараничей. Тёмные вои везли в свои пещеры награбленное добро и пленных, которых в туже ночь принесли в жертву Маре. Их долго и мучительно убивали на тёмном алтаре. Вернувшись, он всё подробно рассказал: как потерял след Хагурта и как случайно обнаружил мараничей. Он очень подробно описал дорогу, по которой шёл туда и обратно. Для большей надёжности нарисовал весь путь на бересте. Гридня за самовольство Славияр простил - нужны были воины, - а на мараничей махнул рукой: и без них проблем хватало, к тому же не на их земле они творили зло. 'Там и свои князья имеются', - решил он тогда. К тому же не воспринимал он их серьёзно, как большую силу. Считал их наподобие разбойников, ударившихся в тёмную религию.
  После слов Мирояра, открывшего ему глаза на их тёмный орден и их замыслы, он их, можно сказать, зауважал. Его поразила широта замыслов и возможностей тёмных фанатиков. С ними надо было обязательно покончить. Не только ради серебра - их уничтожением Славияр поможет светлому жречеству, да и всем землям словен в скрытном противостоянии. В чём-то нарушит планы тёмных, ослабит их силу, а Хагурт вроде бы и не имеет к ним отношения; с другой стороны, всё время оказывается рядом с ними. Как-то странно получается. Может, Ладар про него что-то знает, ведь не просто так он за ним по лесам и горам шастал, выслеживая. На него вообще не похоже, чтобы он самовольничал. Жаль, сейчас его не расспросишь: Ладар в плену у Будислава. Хагурту предъявить нечего, кроме подозрений. Скажет: вот как ты мне, князь, за добро отплатил, за мою верную службу, я по лесам мотался, рисковал жизнью, я привёз тебе серебро для дружины, а ты меня не пойми в чём подозреваешь. 'Так не пойдёт, - решил князь. - Пусть лучше этим Мирояр занимается, теперь это его забота, а я пока на мараничей схожу. Гридней выкуплю, послушаю, что Ладар про Хагурта расскажет'.
  
  ГЛАВА 5
  
  С раннего утра дружина Славияра покинула город. Ехали двуконно, вдоль реки Бурнавы. Дорога была хорошо наезжена до бывших земель боярина Вышеслава. Путь шёл широколиственным лесом с густым подлеском, через два часа выехали к переправе. На другом берегу возвышались валы, поросшие травой Вышеславовой усадьбы. По верху вала шла городьба - такая же, как и в Светлогорске, только немного пониже. Целый небольшой городок - вокруг валов усадьбы, густо стояли избы и клети с амбарами бывших смердов, теперь свободных людей. В городке шла обычная жизнь. Над избами вились дымки, где-то стучали топоры плотников, за валами в кузне слышались удары молота. У Вышеслава было несколько кузниц, даже был один оружейник. Он ковал мечи и шлемы из худой стали. Получалось вполне пригодное оружие для брани - получше, чем ковали родовичи у себя в селищах и городках из калёного железа. Некоторые ковали называли калёное железо мягкой сталью. Для мечей оно совсем не годилось - шло в основном на копья и топоры с кистенями. Хорошей и доброй стали в словенских землях варили мало, настоящих мастеров можно было найти только в больших городах. Больше половины дружины имело оружие из худой или годной стали. Даже из такой не очень качественной стали меч стоил гривну серебра, а из годной - ещё дороже. В Светлогорске было всего два мастера-оружейника, делавших сталь, и только один из них мог сварить годную. По-настоящему добрые мечи привозили с юга от расканов или с севера от арьянов. У них варили не только добрую сталь, но и харалуг, лучше которого не бывает. Хотя некоторые рассказывали, что бывают мечи лучше харалужных. Их изготовляли в далёкой древности - до того, как словене пришли на эти земли. Совсем другие народы, но секрет их изготовления давно утерян, и их можно только найти или выкопать из древнего кургана.
  За городком раскинулись широкие поля, лес просматривался вдали вёрст за десять, если не больше.
  ― Хорошая усадьба, богатая, ― произнёс Славияр. ― Но нам не туда, едем дальше вдоль реки.
  После переправы Бурнава была уже и не судоходная, а бурная и стремительная, с многочисленными порогами и перекатами - полностью оправдывала своё название. Дорога превратилась в широкую тропу - было видно, что ездили тут нечасто.
  ― По этой тропе ходят кричники, ― проговорил Ругата. ― Там дальше, в Преградных горах, у них рудные выборки - железо из них лучше, чем из болотной руды. Хорошее оружие из него легче делать, чем из болотного.
  Где-то через час начались предгорья - сначала появились холмы немногим больше, чем под городом. Потом всё выше и выше, а к вечеру появились горы, пока не особо высокие. Зато было понятно каждому: это уже не холмы.
  ― Дядька Ругата, а кроме кричников кто ещё сюда ходит? ― спросил Витьян.
  ― Купцы этой тропой ездят в Холмградское княжество, охотники тоже по ней к горам ходят, ещё род Заряновичей здесь живёт, дымов сто у них. Они не на самой реке живут, а чуть в стороне, на малых притоках сидят. Два городища у них. Одно недалеко отсюда, другое - вёрст двадцать, если по прямой. А по горам и предгорьям все тридцать будет, может, и больше.
  Ночевать остановились на небольшой поляне у самой Бурнавы. Стреножили коней, пустили пастись, часть дружинников пошла за хворостом, другие ставили котлы для варки ужина. Ругата взял двух отроков и пошёл на реку, пообещав через полчаса принести рыбы на уху. Раяна саженях в двадцати от поляны выставила дозорных. Остальные повалились на траву, отдыхая после дневного перехода.
  ― Волчун! ― позвал Славияр своего гридня. ― Что за шум сегодня ночью в городе был, ты ведь на страже ночью стоял?
  ― У дальней стены, у самой большой вежи покричали немного, немного потратились.
  - Это кто и с кем?
  ― Отроки Мирояровы твоего книжника Хагурта ловили.
  ― И как - поймали?
  ― Нет, батька, не поймали. Хагурт этот ловок - оказался и с мечом ловок. Под однорядкой у него кольчуга надета была.
  ― Откуда ты всё так подробно знаешь?
  ― Я сам с теми отроками разговаривал, когда они к Мирояру на двор возвращались. Новый князь Мирояр приказал присмотреть за Хагуртом - он же заметил пригляд и то ли испугался, то ли ещё что. Но ночью намылился бежать. Перебрался через забор своего двора с той стороны, которая прямо к большой веже выходит. Отроки решили, что негоже так, захотели его взять да допросить: чего это он ночью по стенам лазит. Так он одного с ноги да по морде, второму с локтя да под дых. Оставшийся Дражко отскочил и мечом его по туловищу полоснул - не сильно, чтоб не убить, а только немного поранить, чтоб напугать. Под однорядкой кольчуга оказалась - скрежет Дражко хорошо услышал, да и прочувствовал. Хагурт отскочил, выхватил свой меч, да так ловко и быстро, что Дражко даже моргнуть не успел. После чего кинулся на него и умело и очень быстро несколько раз его рубанул - Дражко еле отбился. Тут подбежали очухавшиеся и получившие по морде да под дых отроки. Хагурт их не испугался, начал биться сразу с тремя, очень ловко биться - хорошо, что на них кольчуги были. Иначе не поздоровилось бы им. Через время Хагурт всё же начал уставать, и быть бы ему убитому, потому что отроки по-настоящему осерчали и живым брать его не собирались. Но Хагурту опять повезло - набежали ещё воины, кинулись на отроков. Если бы они не успели заскочить в вежу и перекрыть вход, быть бы им мёртвыми. В вежу воины ломиться не стали - залезли на стену, вместе с Хагуртом спустились по верёвке со стены и были таковы. Вот такая, княже, история.
  ― Не князь я более.
  ― Для нас ты князь, ― ответил гридень.
  ― Что же это за воины были, которые Хагурту помогли, и как они внутри города оказались?
  - Это наёмники, княже, - те, которых княгиня наняла, когда с Мирояром сцепилась.
  ― Понятно, - задумчиво протянул Славияр.
  ― Можно спросить, княже?
  ― Спрашивай.
  - Вот ты хорошо этого Хагурта знаешь уже много лет. Чего это он такое вычудил?
  ― Толком я сам не знаю, но есть догадка. То, что он с мечом умеет обращаться, я знал. В молодости он мне несколько раз помогал, в том числе и мечом. С навгами мы тогда бились; я звал его в дружину - он отказался. Сказал, что книги ему милей. Вот что, други: надо быть настороже - думаю, что наёмники, из города бежавшие, вместе с Хагуртом идут этой же дорогой. Они немного нас опередили, и теперь они нам совсем не союзники. Ряд, что с княгиней заключили, они не выполнили - так, княгинюшка?
  ― Да, ― ответила Раяна. ― Я их никуда не отпускала - время найма ещё не вышло, а раз так, то ряд для них - пустой звук. Это не простые наёмники, которые своим словом дорожат.
  ― Случаем не Хагурт их тебе присоветовал?
  ― Да, князь, он самый. Он очень коварен, этот Хагурт, верить ему нельзя, я ещё до штурма города Будиславом поняла.
  ― Теперь, Раяна, я тоже так считаю. Думается мне, что они идут туда же, куда и мы, и желательно перехватить их по дороге.
  Дружинники переглянулись, кто-то присвистнул.
  ― Ведояр!
  ― Да, батька?
  ― Ты вот что: как дело до сечи дойдёт, стой позади вместе с Родославом. Броней у вас нет - так что нечего в бой соваться. Из-за спин нас стрелами прикроете вместе с Суровшей. Понял ли?
  ― Понял, ― разочарованно протянул княжич.
  ― Княже, много там мараничей будет? ― спросил Волчун.
  ― Не более, чем нас, я думаю. Поэтому наёмников нам желательно перехватить до их укрывища. Вот ещё что, други: мы не за славой туда идём, люди там без чести и совести, поэтому мы им честного боя давать не будем. Будем бить неожиданно и в спину, коли придётся. Никого не жалеть всех под меч - всем понятно?
  ― Чего не понять, всё понятно, ― за всех ответил Ругата.
  Ночь прошла спокойно. Дружинники хорошо выспались, утром, быстро позавтракав, двинулись в путь. Тропа всё круче поднималась в горы. После обеда поднялись на очередную вершину пологой горы. По верху горы лес был более разрежен - увидели основной хребет Преградных гор. На первый взгляд до него было недалеко - нужно было только спуститься с этого хребта, подняться на следующий - в два раза выше того, на котором стояли, - потом опять спуститься вниз и подняться уже на главный хребет. По верху главного хребта возвышались отвесные скалы, в одном месте прямо напротив них в скалах виднелась узкая щель.
  - Это проход на ту сторону гор, - сказал Ругата.
  ― Всё правильно говоришь, ― подтвердил князь. ― Но нам туда не надо. Мы пойдём вдоль этих скал на юг.
  ― Совсем немного осталось, ― обрадовался Родослав.
  ― Обман зрения, сын, ― улыбнулся князь. - На самом деле хорошо, если к вечеру мы до них доберёмся.
  ― К вечеру доберёмся! - уверенно сказал Ругата.
  На главный хребет к подножию скал поднялись в сумерках. Вышли к широкой расщелине, здесь было хорошо утоптанное и подготовленное место. Прямо напротив прохода стояли готовые шалаши и навесы. На земле хорошо просматривались даже в сумерках подготовленные и много раз использованные обложенные камнем кострища. Немного в стороне от прохода прямо из скалы бил родник - струя в руку толщиной с сильным напором вылетала на сажень вперёд, в небольшую чашу в скальном грунте, вымытую водой за многие тысячи лет. Дальше с весёлым журчанием ручей добегал до края небольшого плато и стремительно катил свои воды вниз, в долину между хребтами. Дружина быстро расположилась на отдых, благо шалаши и навесы уже были. Отроки насобирали хвороста, разожгли костры. На них вскоре забулькало варево на ужин. Славияр расставил сторо́жу на ночь. Воины устроились возле костров, отдыхали.
  ― Таких щелей на ту сторону Преградных гор всего несколько, ― сказал Ругата.
  ― Откуда ты знаешь? ― заинтересовался Ерг, гридень Раяны.
  ― В молодости мне пришлось много побродить в этих местах. До того, как вступить в дружину Светлогорска, я излазил здешние горы вдоль и поперёк. Бывал и на юг отсюда - вёрст на двести, если не больше, - на север тоже ходил.
  ― И чем ты здесь занимался?
  ― Самоцветы искал, на серн горных охотился, на чуганов*. Искал логовища горных ящеров. Они в полторы сажени величиной, голова у них на широкой и мощной шее, бегают на двух ногах, как куры. Впереди на груди небольшие лапы с мощными когтями в ладонь длиной. По всему телу чешуи, на голове костяной гребень, а на хвосте что-то наподобие меча, длиной с локоть взрослого человека.
  ― Неужели находил? ― не поверил Ерг.
  ― Логова их находил и самих видел.
  ― Да ты ещё скажи, змеев летучих видел!
  ― Змеев не видел, ― спокойно ответил Ругата. ― Но люди, которым я верю, видели. Только не здесь, а далеко на юге.
  ― Так ты что, в братстве змееборцев* был? ― удивился князь.
  - Почему был? Я и сейчас состою в нём. Бывших змееборцев не бывает.
  Гридни и отроки удивлённо переглядывались - не ждали они такого от старого Ругаты.
  ― Чего раньше не рассказывал? - не унимался Ерг.
  ― А зачем? Никому в том надобности не было.
  ― Теперь, значит, нужно!
  ― Да, ― просто ответил Ругата. ― И если я что-то буду говорить про горы и живущих здесь, то это не просто так. Прислушивайтесь - может быть, мои знания кому-нибудь помогут. Может, сейчас, или потом когда-нибудь - мало ли как жизнь сложится.
  ― Дядька Ругата, а правду говорят, что броня из чешуи горного ящера непробиваемая? ― спросил Витьян.
  ― Пробить её можно, но очень сложно. В братстве для этого есть специальные самострелы, большие и тяжёлые. Замучаешься их по горам таскать. В последнее время змееборцы на горных ящеров не охотятся - мало их осталось. Вот раньше, когда их было много и они начинали охотиться на людей, приходили змееборцы и их уничтожали. Для того наше братство и создавалось. В нынешние времена их осталось очень мало, живут они только высоко в горах. Наше братство на них специально не охотится, только в тех редких случаях, когда они спускаются на равнины.
  ― В логовища их ты зачем лазил? ― прицепился Ерг.
  ― За чешуёй. Чешуи у них иногда отпадают, а на их месте начинают новые расти. Линяют они так - вот их я и собирал. У многих воинов братства есть доспехи из чешуи горных ящеров.
  ― А я слышал, ― заговорил гридень Суровша, ― что у ящеров нет чешуи, просто кожа толстая и крепкая.
  ― У простых ящеров так, ― согласился Ругата. - Таких в лесах и болотах иногда всё ещё встречают.
  ― А самоцветы находил, дядька Ругата? ― опять подал голос Витьян.
  ― Бывало, и находил. Очень редко - трудно их искать. Знать надо много о горах и их породах. Такому знанию специально учиться надо, а я больше с мечом любил поиграть или копьём. Есть в братстве специально обученные люди, которые только каменьями и занимаются. Не только ищут, но и обрабатывают. В наших Преградных горах самоцветов мало. Вот руд разных много, даже золото есть.
  ― Я тоже про золото слышал, ― вмешался в разговор гридень Волчун. ― Ещё слыхал, что у рудознатцев своё, отдельное от змееборцев братство - в него они чужих не принимают, только из своих родичей.
  ― Так, да не так, ― усмехнулся Ругата. ― Братство одно, только каждый своим делом занят. С другими редко пересекается. Мне с ними всего несколько раз видеться пришлось. Однажды пришёл к нам в становище невзрачный такой мужичок, уединился с нашим вождём в избе, долго о чём-то беседовали. На следующий день вождь послал нашу ватагу помочь мужичку. Мужик этот оказался рудознатцем. В одной очень глубокой выработке, где-то с версту глубиной, с множеством ответвлений и переходов на другой уровень, кое-кто завёлся. Нарыли они там знатно. Хотя, может, и не они рыли - слышал я краем уха, как их старший нашему объяснял. Из его рассказа получалось, что они всего несколько проходов пробили. Остальное уже было, и кем вырыто - неведомо. Так вот, в тех ходах подземных зубачи* завелись.
  - Это ещё кто такие? ― встрял Витьян.
  ― Большие летучие мыши. Немного меньше обычного человека ростом, зато зубищи длинные, тонкие, на лапах когти с палец длиной. Сами мохнатые, светло-коричневой масти. Очень злобные твари - еле выбили их оттуда. Улетели только после того, как половину их уничтожили.
  ― Слышал я про таких, ― кивнул головой Ерг. ― На юге в великих болотах их полно. Много тамошних людей от них гибнет.
  ― В тех болотах вообще всякой нечисти полно, - загомонили дружинники. - Одни хмыри* чего стоят, ― добавил Воръян, гридень Раяны.
  ― Хмыри - это не нечисть, а нелюдь, зубачи, скорее всего, звери такие, ― поправил Ругата.
  ― А чуганы кто такие? ― спросил Витьян.
  ― Мне волхв Остромир рассказывал, что в очень давние времена они были людьми, но одичали и выродились - теперь это нелюди, как хмыри в южных болотах. Книжники таких манкуртами называют. Всё человеческое они позабыли!
  ― Зато копья и топоры из камня делают, ― добавил Суровша, гридень Славияра.
  ― Да делают.
  - Значит, не всё забыли, ― опять возразил Суровша.
  ― Может, и так, ― не стал спорить Ругата. ― Речи у них человеческой нет - рыки да полурыки какие-то. Сами шерстью обросли, хотя огонь разводить могут.
  ― Дядька Ругата, - вновь спросил Витьян, ― хмыри, что на болотах живут, выходит, тоже людьми были и со временем одичали?
  ― Нет, насколько я знаю, людьми они никогда не были. Это такие существа, чем-то на людей похожие, но не люди.
  ― А гмуры? ― всё любопытничал Витьян. ― Они кто такие?
  ― Про них ничего сказать не могу - я их ни разу не видел, зато слышал много. Говорят, что живут под землёй, в больших пещерах, иные говорят, что под землёй у них целые города и они великие кузнецы.
  ― На севере, у арьянов, они на поверхности живут. Одни на побережье, другие в горах, я их видел, ― сказал Воръян. - От людей ничем не отличаются: широкоплечие, роста среднего, высокие тоже бывают. Глаза у них светло-коричневые или жёлто-коричневые, носы мясистые, брови густые, немного шире, чем у нас. Волос чёрный, как вороново крыло. Те, что на северном побережье живут, почти такие же, только волос у них тёмно-каштановый и ростом немного повыше горных. Пожалуй, я бы сказал, что высокого роста, не ниже нашего князя.
  ― Так ты у арьянов бывал? ― удивились воины. ― Чего молчал?
  ― Так не спрашивал никто.
  ― Кузнецов их видел? ― спросил Ругата. ― Правда, что хорошие оружейники, или брешут?
  ― Конечно видел - я специально к ним ездил, чтобы меч купить.
  При этих словах Воръян вытащил свой меч и напоказ поиграл им при свете костра. Про меч Воръяна в дружине знали и ведали, что он очень хорош. Широкий клинок с тремя тонкими долами на конце плавно сужался в остриё. Бронзовое перекрестье с узором слегка выгибалось от рукояти, навершие было искусно вылито в виде знака бесконечности, по нему шла надпись на неведомом языке.
  ― Да, меч хорош, - медленно растягивая слова, проговорил Ругата. ― Добрая сталь.
  ― Получше, чем добрая, расканскому укладу не уступит! ― гордо изрёк Воръян.
  ― Харалуг они тоже делать умеют? - спросил Суровша.
  - Про харалуг ничего сказать не могу, не слыхал, зато видел у них сталь - по их словам, ему не уступающую. Они её называют шургат*, она голубоватого отлива. Стоит она золотом столько же, сколько весит меч, - дорого, столько у меня не было. Харалуг арьяны делают в Конваре на северном побережье и в Харове на Синем озере. Стоит такой меч больше, чем гмурский из шургата. Пятьдесят быков один меч!
  ― Ого! ― выдохнули дружинники.
  ― Только князьям и некоторым боярам по силам такой купить, ― грустно изрёк Ерг.
  ― Ещё про гмуров говорят, что они вместе с нами из другого мира в этот пришли, ― добавил Воръян.
  ― Что за другой мир? ― спросил Витьян. ― Я про него много раз слышал, но толком мне никто так и не объяснил.
  ― Толком у волхвов спрашивай, они знают, ― проговорил Ругата.
  ― Говорят, что через какие-то звёздные врата наши предки прошли, врата эти находятся в земле арьянов, ― заговорила молчавшая до этого Раяна. ― Вместе с нами сюда много народов пришло: арьяны, альвы, норены, вельды, калгаты. Все, кто нам родичи, через них прошли и в этом мире поселились. Кроме родичей были и другие - те же гмуры или друды.
  ― А это кто такие и где они живут? - заинтересовался Витьян.
  ― За восточным морем, ― ответил вместо Раяны князь. ― Там находится большой материк. На его западном побережье живут венеи и вельды, а южнее их - дорвуры и друвы, потомки друдов, так говорят. Навги, с которыми мы постоянно воюем, тоже оттуда. Они восточней дорвуров живут, от побережья до гор.
  ― Навги тоже из другого мира пришли? ― спросил Витьян.
  ― Нет, они местные и были очень недовольны, когда наши предки здесь появились. Хотя навги тоже захватчики, больше про них говорить ничего не буду, ― сказал князь. ― Не потому, что не хочу, - я мало про них знаю, могу неправду молвить.
  ― Всё правильно ты сказал, ― улыбнулась Раяна. - Навги - захватчики, они сами на тот материк из-за моря пришли. Раньше там явры и явги жили.
  ― А в Арладии кто до нас жил?
  ― Зуры жили и арваны. Ещё эти вот чуганы - полулюди-полузвери.
  ― Так что тогда навгам не нравится? Это же не их земли, чего они к нам постоянно лезут? ― не унимался Витьян.
  ― Кто же их знает? Все по-разному говорят, но толком никто ничего сказать не может.
  - Вот что, други, поздно уже, путь нам завтра предстоит далёкий, ложитесь спать, - скомандовал Славияр.
  Ночь прошла без происшествий. Где-то далеко на юге выли волки, им отвечали их северные собратья, бывшие ещё дальше, на грани слышимости. Позавтракав, дружина направилась на юг вдоль отвесных скал, то отдаляясь от них, то двигаясь под самыми серыми громадами. На взгляд высота их была саженей триста, не меньше. Иногда из скалы били родники, в основном почти у самых подножий, встречались небольшие расщелины, узкие - едва человек протиснется. Были они неглубокие - по словам Ругаты, саженей по сто, может, немного больше. Пару раз в скалах на большой высоте видели пещеры. Тропа под скалой была удобна, двигались быстро, время от времени переходя на рысь. В полдень отдыхали у очередного ручья, бившего из скалы и образовавшего небольшое озерцо. Из озерца ручей, не спеша и журча, переливаясь на солнце прозрачными струями, тёк в небольшом русле. Добегал до конца небольшого плато, поросшего высокой травой и отдельно стоящими деревьями. Дальше он нёсся по крутому скосу хребта, густо поросшему лесом, в неширокую долину.
  Небольшое плоскогорье было живописно и радовало глаз, дальше вид завораживал ещё больше. Хорошо просматривались хребты гор, через которые прошли, поднимаясь сюда. Ещё дальше виднелись предгорья, переходившие в холмы до самого горизонта. Весь их родной край стоял в сплошных лесах, только совсем немного кое-где были видны небольшие луга и росчисти под пашню. С высоты главного хребта Преградных гор хорошо было видно огромность незаселённых пространств и ощущалось величие родного края. Хотелось, как орлу или соколу, оторваться от земли и, поднявшись ещё выше, окинуть взором всё княжество и даже дальше, до самого моря.
  Здесь, наверху, на плоскогорье были отличные места для жилья - трава тучна, ручьи чисты, в небольших озерцах была видна рыба. Пожалуй, даже пашню можно было бы пахать. Утром Ругата копнул, проверяя слой почвы, - он оказался три локтя толщиной, чёрная и жирная почва. Даже внизу на равнинах земля была не так хороша. Пока доехали до этого места, видели два стада оленей, голов по двадцать. При приближении дружины они убегали в лес, росший ниже по склону.
  ― Хорошая земля и место для жизни, ― сказал Славияр. ― Почему здесь никто не живёт?
  ― Сейчас да, не живут, ― ответил Ругата. ― Раньше жили - иногда встречаются остатки жилья. Правда, не наше жильё, из камня сложенное. Крыши, видимо, были деревянные - давно сгнили. Зато стены стоят - что им будет? Дальше сам, княже, увидишь. Здесь ещё узко, скоро станет шире - до полверсты и более плодородного плоскогорья.
  Ближе к вечеру равнина между скалами и откосом хребта стала расширяться, серые громады всё дальше отдалялись от тропы; миновали несколько длинных озёр с чистой и холодной водой, питаемых родниками со скал. Деревьев на плоскогорье прибавилось, они теперь росли небольшими рощами. Сами скалы тоже изменились: теперь они были не такими ровными и отвесными, стали более пологи и выщерблены, с множеством расщелин и обвалов. Иногда казалось, что можно и наверх забраться.
  ― Не такие и Преградные они здесь, ― вслух озвучил свои мысли князь.
  ― Да, княже, кое-где в здешних местах можно подняться на самый верх, - подтвердил Ругата. На самом верху мешанина из островерхих и пологих каменных вершин с поросшими травой и лесом долинками. Такая мешанина вёрст сорок тридцать тянется, заблудиться - раз плюнуть; встречаются ровные и широкие долины - вот как здесь, - но их немного. Лично я таких всего три знаю. Идёшь себе, идёшь среди невысоких и не очень широких скальных горок - и вдруг выходишь на равнину вёрст пять в ширину и где-то столько же в длину, как и здесь, поросшую травой и небольшими рощами. Потом опять сплошные останцы скал с узкими долинами между ними. Такая катавасия будет, пока до обрыва не дойдёшь по ту сторону гор. Спуск найти трудно, можно сказать невозможно, если не знать, где он.
  ― Получается, целая труднодоступная страна - так, что ли? ― спросил князь.
  ― Верно, княже, таков весь Преградный хребет - от земель арвангов на севере до великого Заболотья на юге, больше тысячи вёрст в длину и от тридцати до пятидесяти вёрст в ширину. Совершенно дикий и необжитый край. Кроме змееборцев да рудознатцев из людей там никого нет.
  ― За Преградными горами что?
  ― Такое же плоскогорье, только пошире раза в два, а то и три, - земли Холмграда.
  ― С их стороны что, тоже никто возле скал не живёт?
  ― Да, княже, никто не живёт.
  ― Странно как-то.
  ― Ничего странного, на равнине разве места мало? Даже у нас под Светлогорском места полно - зачем сюда, в горы, лезть? Поохотиться с равнин сюда иногда приходят, но нечасто. Опасно здесь, да и слухи всякие про волканов* и ящеров ходят. Большинство народа они останавливают. Слухи ведь не беспочвенные - время от времени ящеры на равнине встречаются, волканы тоже в селения наведываются.
  ― Бывает, ― согласился князь. - Но нечасто.
  К вечеру плоскогорье ещё расширилось, стало больше версты. Дружина остановилась возле озера, из которого вытекала небольшая речушка.
  - Это Двияга-река, ― мотнул в сторону речушки головой Ругата. ― Её вершина.
  Дружинники стреножили коней, пустили их пастись в высокотравье. Двух отроков поставили присматривать за ними, несколько гридней пошли к ближайшей роще за валежником. Раяна, как обычно, выставила дозорных. Ругата достал леску из конского волоса с двумя крючками, намотанную на плоскую дощечку.
  ― Эй, Вихрун! ― позвал Ругата. ― Держи снасть и иди поуди рыбу. Здесь в озере водится жирная форель.
  Ведояр увязался с Вихруном. Трава доходила до пояса, а в некоторых местах достигала груди. Вдали за озером паслось стадо зубров, ещё дальше виднелась большая роща из широколиственных деревьев. Что за порода, было не разглядеть. 'По пути часто встречались буки - возможно, это тоже они', - отстранённо подумал княжич. Высоко в небе парил орёл, высматривая себе добычу.
  С первого же заброса Вихрун вытащил рыбину почти по локоть величиной. Радостно потряс добычей, показывая княжичу. Ведояр спустился к самой воде, хотел умыться. В прибрежном крупном песке увидел след - очень необычный след. Он чем-то напоминал человеческий, только был в полтора раза длиннее и шире. Ступня человека поуже, а там, где должны были быть отпечатки пальцев, явно просматривались когти. 'Медвежий, что ли?' - подумал княжич. Да нет, медвежьи следы он много раз видел, это был не он. Тогда чей?
  След был свежий. Ведояр насторожился. До лагеря, где остановилась дружина, было шагов сто по высокой траве. Медведь, если захочет, легко может спрятаться в ней. Но это был не медведь. Может, это след чугана? По словам Ругаты, они сюда иногда спускаются с Преградных скал поохотиться. Он уже хотел пойти и позвать старого гридня, но, посмотрев на Вихруна, что самозабвенно таскал одну форель за другой и совсем не смотрел по сторонам, передумал.
  В центр груди заполз холодок. Княжич запомнил это чувство - точно так же было на Рудных болотах, когда они столкнулись с нечистью. Ведояр медленно и как можно тише потащил меч из ножен. Что-то серое и огромное прыгнуло на него из травы, саженей с трёх, с левого боку от него. Княжич каким-то чутьём осознал, что, если он просто развернётся и одновременно рубанёт нападавшего, тот его непременно сшибёт на землю и подомнёт под себя. Поэтому он отпрыгнул в сторону, заваливаясь на правый бок, и, одновременно разворачиваясь, полоснул мечом вдогонку пролетавшему мимо. Туша свалилась на траву и, сунувшись мордой вперёд, чуть не врезалась в Вихруна. По всему телу серого и лохматого несколько раз прошла судорога, он задёргался и затих.
  Вихрун от неожиданности вскрикнул, нелепо отпрыгнул и упал в воду, подняв кучу брызг. Ведояр осторожно подошёл к поверженному врагу. Неведомо что лежало ничком в землю, затылок был разрублен до мозга. Тело напавшего было всё в серой шерсти, на руках и ногах (а может, лапах) она была не такой густой и длинной, как на туловище и голове. Просматривались внушительные мускулы, на пальцах вместо ногтей были тёмно-серые когти. Вихрун выбрался из воды, подошёл ближе, присвистнул от удивления.
  ― Иди позови Ругату! Пусть скажет, кто это такой.
  Друг рванул к кострам - было видно, что он ещё не отошёл от случившегося. Подбежали дружинники, встали полукругом, не спеша подошли отец с матерью. Раяна внимательно и тревожно с ног до головы осмотрела княжича. Не увидев ранения на сыне, отвела взгляд на поверженного.
  ― Ну-ка переверните его, - приказал князь.
  Дружинники перевернули серого на спину.
  - Это волкан! ― воскликнул Ругата.
  Морда у налетевшего была похожа на волчью, с длинными клыками, выступающими за пределы челюсти.
  Ругата как-то странно посмотрел на Ведояра, покрутил длинный ус, хмыкнул своим мыслям.
  ― И как ты его умудрился одним ударом завалить? ― удивился Суровша, гридень отца. ― Он ведь быстр как молния.
  ― Видать, княжич ещё быстрей, ― сказал Ерг.
  Дружинники засмеялись, некоторые поглядывали на него с интересом, другие с уважением, пара даже с завистью.
  ― Ну-ка расскажи, как было, ― потребовал отец.
  Ведояр во всех подробностях, ничего не упуская, поведал о случившемся. Воины опять засмеялись, когда услышали, как Вихрун от неожиданности завалился в воду, хлопали его по плечам и спине. Некоторые говорили, что он большой везунчик, раз у него есть такой хранитель, как княжич, по-разному над ним посмеивались.
  ― Хватит скалиться! ― остудил весельчаков Ругата. ― Нужно быстро его закопать, и поглубже, - скоро ночь, а у этого волкана могут неподалёку быть родичи. Если они его обнаружат - будут обязательно мстить.
  Смешки тут же стихли, дружинники быстро выкопали могилу в сажень глубиной.
  Ругата подошёл к волкану, осмотрел его пасть, повернулся к Ведояру:
  ― Ну что, княжич, можешь взять себе трофей - совсем немногие могут похвастаться, что с одного удара сумели завалить матёрого волкана, к тому же уже прыгнувшего. Хвост брать не советую - по нему его родичи тебя выследят и будут обязательно ждать твоей ошибки, очень они мстительны. Зато клык или коготь можешь взять, только не забудь его в огне обжечь. - И протянул Ведояру топорик.
  Княжич немного подумал, взял топорик, открыл пасть страшилищу и одним резким ударом выбил ему клык в пол-ладони величиной. Дружинники столкнули тушу в могилу и закидали землёй.
  ― Обмой клинок водой и обожги в огне, ― посоветовал Ругата. ― Таким образом собьёшь запах. Его родичи нас обязательно найдут по следу, но кто убил, не поймут - может быть, и не решатся напасть. Они очень умны и понимают, что нас им не одолеть и мы многих убьём. Если род у них небольшой и каждый на счету, покружат вокруг нас несколько дней и уйдут. Между собой они тоже воюют.
  На ночь дозор увеличили, коней привязали возле костров к вбитым кольям. Всё обошлось - ночью дружину никто не потревожил. Многие не выспались, ждали нападения - теперь утром хмурились, досадовали на себя. Быстро позавтракали - никому не хотелось задерживаться здесь лишнее время. Оседлали коней и до обеда ехали быстрым шагом, часто переходили на рысь. На обед остановились у ручья, бегущего через заброшенное селение, построенное и покинутое неизвестно кем и когда. Князь дал дружине поспать и отдохнуть два часа. Местность не менялась, ехали всё по тому же плоскогорью, пересекли ещё одну речушку - Радану. После речки горная равнина ещё расширилась, уходя одним языком на восток.
  - Это ответвление хребта - уже не наше княжество, здесь начинаются ничейные земли, ― заявил Славияр. ― Где-то поблизости должны быть наши пограничные столбы. В конце этого ответвления становища бойников Волевого.
  ― Верно, княже, - подтвердил Ругата. ― Бойники здесь частенько на туров охотятся, а пограничные столбы на той стороне речки. Один возле самых скал, а другой - где начинается склон. Только они совсем старые и погнившие, со старым знаком прежнего князя.
  Славияр согласно кивнул головой.
   ― Да, Ругата, новых я не поставил - всё некогда было. Бывал я тут всего один раз, в самом начале княжения. Правда, заходили мы сюда не так, как сейчас. Мы тогда поднимались вверх по реке Радане, до становища бойников, потом вместе с ними здесь охотились. Эти земли я помню, через пару часов будем у белой скалы.
   Ругата кивнул.
  ― Там и переночуем, княже, - лучшего места тут не найти.
  К скале подъехали за несколько часов до заката. Здесь от скалы на восток отходил отрог на полверсты, был он более светлого цвета - потому так и прозвали. В самом конце отрога зияла небольшая расщелина, очень удобная для ночлега. Вход в расщелину был узок - едва можно было проехать на коне; потом почти сразу она расширялась, образуя овальную площадку. Места было достаточно для сотни воинов с конями. Было видно, что им часто пользовались: по центру, огороженное камнями, выделялось кострище, и было оно совсем свежее.
  ― Кто-то тут ночевал вчера вечером, ― утвердительно заявил Волчун, осмотревший кострище.
  Князь согласно кивнул - ему вспомнились Хагурт и наёмники. Выходит, он не ошибся, подумав, что они пойдут тем же путём, и опережают их они на один день. Хотя всё может быть и не так. У Хагурта и наёмников коней не было, а здесь виднелись свежие кучки конского навоза.
  На душе появилось неприятное чувство - не хотелось верить, что Хагурт связан с мараничами. Тогда получалось, что он больше восемнадцати лет водил его за нос, а он ничего не замечал. На Славияра накатил гнев, усилием воли он его подавил. Не надо раньше времени обвинять книжника - время покажет, кто есть кто, решил князь.
  Ночью пришли гости. В расщелину они сунуться не решились - рыскали вокруг, порыкивали. В ночи блестели жёлтыми глазами, к утру ушли.
  ― Сколько их было? ― поинтересовался Славияр у Ругаты.
  ― Всего трое, княже, не больше. Близко они не подходили - опасались наших стрел. Думаю, они теперь за нами увяжутся - будут искать случай для атаки, весь день будут за нами идти, а ночью нападут или уйдут. Этих мало, а нас много - скорее всего, всё обойдётся.
  ― К следующей ночи мы найдём надёжное убежище - не такое, как это, но тоже врасплох не застанут.
  Дружина двинулась дальше. Все надели доспехи, проверили оружие, бдели и вертели головами во все стороны. Преследователей заметили - они держались далеко позади, особо не скрываясь; близко волканы не подходили.
  К вечеру достигли места, где хребет раздваивался: одна часть длинным и высоким отрогом поворачивала на запад, другая, основная часть Преградных гор, уходила на юг. В этом месте было полно расщелин в скалах. Две из них вели на перевал, на ту сторону гор, к западному морю, в Лугановское и Холмградское княжества. Земли града Луганова тянулись к югу от отрога, идущего на запад, а Холмградские земли - к северу. Если идти по отрогу до самого его конца, то, спустившись на равнину, оказывались на землях града Славутина - богатого и торгового, известного на всём Урмерском море. Этот огромный отрог назывался Изломанными горами. Плоскогорий на нём не было, он представлял собой нагромождение скал и ущелий, кое-где поросших растительностью. Иногда встречались долины с плодородной почвой и старым, никогда не рубленным лесом. Дубы, буки, реже сосны достигали невероятных размеров в этом нагромождении скал и ущелий. В этих местах было очень легко заблудиться или сбиться с пути. С другой стороны, для тех, кто хотел спрятаться или скрыться от чужих взоров, лучшего места было не найти.
  Славияр повёл дружину в одну из расщелин. В ней пришлось спешиться и вести коней в поводу. Была она узка и очень неудобна для верховой езды, имела много ответвлений ещё более узких, с конями в которые было не пройти. Через час вышли на перевал.
  С перевала шло три пути, дружина пошла по среднему - по небольшому ручью, тёкшему в высоких скалистых берегах. Высота их постепенно увеличивалась, достигая саженей по сто.
  Ночевать остановились в самом конце этой расщелины, у самых скал, чтобы прикрыть себе спину. Растительности здесь почти не было, только редкие пучки трав, разбросанные от одной отвесной стены до другой. Посередине тёк ручеёк, который можно было перейти за два шага. От стены до стены было шагов тридцать, не больше. По руслу валялось множество валунов, иные были в рост человека.
  Костров не разжигали - дров здесь не было. Поели всухомятку, коней поставили под самой скалой. Сами легли полукругом, отгородив их от возможных находников. Ночью вышла луна, потом ещё одна - света в ущелье хватало, пожалуй, даже заяц незамеченным не смог бы проскочить. Спать решили по очереди, разбились на три части по десять.
  Ведояр бодрствовал в последнюю смену - охранял сон остальных вместе с дружиной Раяны. Волканы появились за час до рассвета. Княжич опять загодя почуял врагов. Второе 'я' без сбоев предупреждало - он к нему уже привык, сразу определяя и уже не сомневаясь, что сейчас что-то произойдёт. Холодок в груди нарастал с каждым ударом сердца. Хорошо, что ночь была лунной и звёздной, - он без труда различал другую сторону ущелья. Расщелина темнела чёрным провалом. Вдруг там что-то мигнуло, потом ещё раз. 'Ага, глаза волканов', - догадался княжич.
  Он поднялся с камня, на котором сидел, проверил, удобно ли выходит меч из ножен, поднял щит и повесил его за спину. Врага заметили и дружинники - разбудили спящих, выстроились полукругом, прикрыв лошадей. Лошади забеспокоились, захрапели, нескольких отроков Славияр послал их успокоить и придержать, если что, а то разбегутся - ищи их по этим щелям и скалам.
  Волканы приблизились настолько, что их мощные тела неплохо просматривались в ночной полутьме. Они поняли, что их заметили, и больше не пытались прятаться за большими валунами. Внезапной атаки не получилось, поэтому они застыли шагах в пятидесяти, злобно мерцая своими жёлтыми взорами, негромко порыкивая между собой. На атаку так и не решились - всё произошло так, как и предполагал Ругата. Было их всего трое. Наконец, достаточно посверлив людей взглядом, они развернулись и ушли прочь, обратно в расщелину.
  - Вот же блин! - разочарованно бросил Ерг. ― Я мечтал сегодня завалить одного, взять себе добычу - не какой-то там клык, а хвост. Прикрепил бы к шлему всем на зависть - все бы видели, каков герой! Девки за мной гурьбой бы бегали!
  Дружина облегчённо засмеялась.
  ― Может, они ещё вернутся, чуть попозже, ― отозвался Волчун. ― Так что, Ерг, всё у тебя впереди, смотри не оплошай.
  ― Да я всегда готов!
  ― Интересно, они на четырёх ногах, как волки, могут бегать? - спросил Вихрун.
  ― У них и так хорошо получается, ― ответил Ругата. ― Бегают они намного быстрей человека, и реакция у них повышенная. Их очень трудно мечом или копьём достать - удивительно, как княжич умудрился.
  ― Может, мы про него чего-то не знаем? ― предположил гридень Суровша.
  ― Вот-вот, ― поддакнул Волчун. ― Он и на рудных болотах три нечестии срубил, а потом ещё и Вихруну с Витьяном помог.
  ― Просто повезло, ― отозвался Ведояр.
  ― Как бы не так! ― усомнился Волчун.
  Ведояр задумался, начал вспоминать, как было дело с нечистью, как с волканом у озера. Вроде бы всё было обычно, как всегда, как в учебных боях с дружиной.
  ― Ничего такого не припоминается, - произнёс Ведояр.
  Волчун только хмыкнул, не соглашаясь, но ничего не сказал.
  - Ладно, дружина, - молвил Славияр. ― Нам уже не уснуть - скоро рассвет, давайте завтракать и в путь. Дорога будет посложней, чем по плоскогорью скакать. Бдеть надо в оба глаза - у мараничей несколько дозоров в этих горах, лучше нам их первыми обнаружить.
  Как только рассвело, дружина оседлала коней и выступила в путь. Сначала ехали вдоль ручья, потом поднялись на гряду над ручьём по узкой тропе. Гряда была камениста, кое-где росли кусты и редкие сосны. Ехали по ней часа два, часто объезжая останцы скал и навалы из валунов, иногда спешивались и вели коней в поводу, чтобы не сломать им ноги.
  Отобедали в небольшой лощине, со всех сторон прикрытой склонами невысоких скал, немного передохнули и поехали дальше, по этой же лощине. Через час она кончилась - пришлось подниматься на очередную каменистую гряду и почти сразу спускаться в долину между отрогами хребта. Долина густо поросла огромными деревьями в четыре, а то и пять обхватов толщиной. Под копытами зашуршала прошлогодняя листва, стало сумрачно, высоко вверху кроны деревьев закрыли солнце - казалось, что наступил вечер. Подлеска не было, только стволы огромных исполинов старого леса вздымались вверх, чем-то напоминая старых кряжистых богатырей, вросших в землю и спящих непробудным сном. Высоко вверху в самых кронах щебетали птицы, а здесь, внизу, стояла тишина. Вскоре вышли к ручью, весело бежавшему посередине долины; в некоторых местах он подмывал огромные корни древесных великанов.
  Дружина переехала ручей вброд, поднялась на другой, более высокий берег ручья. Левый был совсем низким, он лишь немного возвышался над водой. Ведояр ощутил беспокойство, ни на миг не сомневаясь, что внутреннее 'я' предупреждает об опасности. Подъехал к отцу и положил ему руку на плечо.
  ― Чего тебе? - оглянулся Славияр.
  ― Рядом враг.
  Хотя он сказал тихо, услышали многие. Дружина встала, воины заозирались по сторонам.
  ― Где? ― с тревогой в голосе спросил князь.
  ― Не знаю, но они рядом, я просто чувствую, вот и всё. Так было и в болотах с нечистью, и с волканом.
  Славияр нахмурился, жестом показал: всем спешиться. Дружина встала в круг, воины притихли, стали прислушиваться - только кони переступали ногами и позвякивали сбруей.
  ― Вроде тихо кругом, ― проговорила Раяна.
  - Значит, так, ― почти шёпотом произнёс Славияр. ― Волчун, иди вниз по ручью и проверь, что там. Суровша, ты в сторону отрога саженей на сто пятьдесят. Ругата, ты вверх по ручью настолько же. Остальные, ждём и слушаем.
  Через полчаса разведчики вернулись, последним пришёл Волчун.
  ― Вниз по ручью чей-то дозор, княже, ― тихо произнёс гридень. - Саженях в двухстах в корнях огромного бука затаились - трое их, и один на дереве. Все с луками, но не очень сторожатся. Те, что в корнях, тихо переговариваются.
  - Это дальний дозор, - сказал князь.
  ― Вдруг это не мараничи? ― спросил Владар. ― Может, охотники они или ещё кто?
  ― Вряд ли, ― не согласился Волчун. ― Тот, что на дереве, - у него помост на вышку дозорную похож.
  ― Охотники тоже так делают, ― не согласился Владар.
  ― Тогда другие почему внизу сидят? Если они охотники, все вверху быть должны.
  ― Может, так, а может, и нет, - не согласился Владар.
  ― Сделаем так, - приказал Славияр. ― Будем считать, что это мараничи. Тот, что на дереве, - на тебе, Волчун, бей насмерть. Тех, что внизу попробуем взять живьём. Если охотники - значит, не повезло им. Видать, такую судьбу им Макошь спряла. Особо не церемоньтесь - нечего здесь охотникам делать, всем ясно?
  ― Да, батька, ― тихо за всех ответил Ругата.
  ― Делаем так: окружаем их в два круга, один круг бьёт, второй смотрит, чтоб ни один не ушёл и нам в спину никто не ударил. Раяна, ты со своими и с сынами во втором круге. Волчун, ты начинаешь, потом остальные.
  Всё получилось довольно легко - неизвестные лесовики лиха не ждали, их незаметно окружили. Волчун подкрался довольно близко и первой стрелой сбил дозорного на вышке. Стрела ударила тому в лицо - он откинулся назад, стукнулся о дерево, там и затих. Те, что были внизу, услышали, как скрипнул, натягиваясь, лук и ударила тетива о наруч, двое высунулись посмотреть, кто стрелял. Неправильное они приняли решение - и получили каждый по стреле: одному в горло навылет, другому чуть ниже глаза. Третий метнулся через корни к ручью - там его встретили и быстро стреножили. Несколько мгновений - и всё кончилось: один легкораненый, два мёртвых и один тяжело. Тяжелораненого тут же добили на глазах у оставшегося в живых. Подраненный хмуро посматривал по сторонам, понимал, что ему никуда не уйти. Страха в глазах у него не было, лишь тоска и обречённость.
  ― Ты кто? ― спросил князь.
  ― А вы кто такие? - Глухим басом ответил раненый.
  Волчун саданул его ногой по лицу - брызнули сопли вперемешку с кровью.
  ― Не ты здесь спрашиваешь, ― ровным голосом произнёс гридень.
  Раненый высморкался, сплюнул кровью. Было ему лет тридцать пять, среднего роста, крепкий, с перебитым и неправильно сросшимся носом. На висках у него была небольшая седина.
  ― Так всё равно убьёте, что толку?
  ― Умереть можно по-разному, - ответил князь.
  Лесовик лишь криво усмехнулся, немного подумал.
  ― Ладно, ― согласился он. ― Если обещаете быструю смерть, всё, что знаю, скажу.
  - Вот и добро, ― ответил князь.
  ― Я и эти, ― раненый кивнул на мертвецов, ― из ватаги Жигуна, разбойничаем помаленьку. Здесь у нас дозор по сговору с Марканом. У него своя ватага, и тёмные они какие-то: Маране кланяются и жертвы приносят.
  ― Вы, значит, светлые? - усмехнулся Славияр.
  ― Мы сами по себе, и Маране не кланяемся, и да, в светлых богов верим, хотя и разбойничаем. С тёмными лично я знаться не хочу. Вождь приказал - вот и стоим здесь, на дальних подступах к их убежищу. Это у него и нашей старшины с Марканом уговор.
  ― Ладно, с твоим хотением всё понятно. Сколько у Жигуна орёликов?
  ― С полсотни будет.
  ― Где ваше логово?
  ― Не близко, так просто не расскажешь. Показать могу, объяснить - нет. Тут, в этих скалах, сам чёрт ногу сломит.
  ― Ещё здесь дозоры есть?
  ― Нет, только за версту до укрывища Маркана, если с этой стороны гряды идти.
  ― Где именно?
  ― Давай я лучше покажу, рассказчик из меня невеликий.
  ― Не хитри, тать!
  ― Я и не хитрю, мараничи мне тоже поперёк горла.
  Славияр опять усмехнулся.
  ― Где логово, я знаю. Если толком объяснишь, где у них дозор, я пойму.
  ― Может, и так, только показать верней будет.
  Славияр ненадолго задумался.
  ― Княже, мы его к лошади привяжем и кляпом рот заткнём, ― предложил Ругата. ― Показать лучше, чем самим искать этот дозор.
  ― Ты ему что - веришь?
  ― Нет, княже, но ни удрать, ни предупредить он не сможет. Ты же сам говорил: наверняка бить надо и внезапно.
  ― Издалека показать сможешь? - спросил Славияр.
  ― Да, смогу. Там место открытое и тропа вдоль обрыва. Внизу река - саженях в ста, может, чуть меньше. Незаметно трудно подойти, если не знать, где они.
  ― Ваш дозор когда сменить должны?
  ― Через три дня придут, жрать принесут, а так мы здесь ещё месяц куковать должны.
  ― Вчера или, может, сегодня здесь ещё кто-нибудь проходил?
  ― Никого не было, мы здесь уже полмесяца - кроме медведей и кабанов, здесь никто не шастал.
  ― Ладно, быть по сему. Давай, Ругата, вытащи стрелу у него из ноги и перевяжи. В общем, отвечаешь за него.
  Ругата аккуратно вытащил стрелу и по-годному перевязал пленного. Разбойник только морщился, терпел.
  ― Далеко до того места, где дозор у мараничей? ― спросил князь.
  ― К вечеру будем на месте.
  Разбойника привязали к лошади и засунули ему кляп в рот, после чего дружина двинулась дальше, уже к недалёкому укрывищу.
  Часа два ехали по древнему лесу, потом поднялись на верх хребта. Леса поверху хватало, хотя полностью хребет он не покрывал; часто были прогалины и луга, иногда он переходил в редколесье. К вечеру по верху хребта стали попадаться большие валуны и обломки скал. Миновали длинный огромный камень, поросший мхом и лишайником.
  Разбойник засопел, замотылял ногами - дружина остановилась. Ругата ссадил его с коня, приставил нож к горлу, вынул кляп.
  ― Дальше нельзя - увидят! ― захрипел тать. ― Скоро хребет, по которому мы едем, кончится, откроется долина. Ручей, возле которого нас взяли, вольётся в реку. За рекой другой хребет - более высокий и крутой, почти без деревьев. Нужно будет спуститься вниз и перейти долину. Под самой грядой течёт быстрая и глубокая река. Эту реку надо будет перейти. Как лошадей переводить будете, я не знаю.
  ― А вы как переходите? ― спросил Ругата.
  - Я всего раз был на той стороне, и без лошади. В одном месте через реку висит верёвка - вот за неё держались и переходили. Дозора там не было, но могут и поставить. Дальше по узкой тропе нужно подняться на середину гряды. Там тропа шире, можно и на лошади ехать, но всё равно узко. Двум всадникам на ней не разминуться. Тропа постепенно поднимается на верх хребта. С тропы можно увидеть большую гору, что на самом верху. В той горе полно пещер - там у них главное укрывище и капище.
  ― Дозор где стоит? ― спросил князь.
  ― За версту до горы над тропой будет нависать скала, тропа проходит под ней. Вот возле той скалы стоит дозор. Он или на самой скале, или возле неё, в кустах. Пока светло, идти нельзя - увидят. Только ночью тогда шанс будет.
  ― Что же, - произнёс князь. ― Пока ты не соврал. Сделаем так: дружина тут будет лагерь, оставим пару отроков с конями, остальные пойдут со мной, а сейчас всем отдыхать дотемна.
  Коней привязали к деревьям. Из тороков достали сухари и солонину, поели всухомятку, запивая водой из кожаных бурдюков. Как стемнело, тихо и не спеша двинулись по гряде в обратную сторону. Пройдя половину версты, спустились в долину. Она была неширока, вся поросла мелкой вербой и ольхой. Дошли до реки, выбрали место, где течение было тише. Волчун разделся, взял один конец верёвки, привязал к туловищу и поплыл через реку. Вода мгновенно его подхватила и понесла вниз - течение было сильное. Хорошо, что река была неширока, - всего саженей пятнадцать. Вскоре Волчун достиг другого берега, вылез на него и привязал верёвку к дереву. На этом берегу сделали так же. Потом соорудили небольшой плот, сложили на него оружие и одежду. Держась за верёвку и придерживая плот, перешли на тот берег.
  Одевшись и вооружившись, пошли вдоль реки, Ведояра послали вперёд. То, как он почуял разбойный дозор, впечатлило всех. Вскоре нашли ещё одну переправу, о которой говорил разбойник. Возле неё никого не было. На двух деревьях Волчун заметил помосты для стрелков - вечером, видимо, охрана отсюда уходила. Может быть, здесь её выставляли не всегда.
  ― Ну что, Ведояр, ничего не чуешь? ― пошутил Ерг.
  ― Есть небольшое беспокойство, и всё.
  ― Так оно сейчас у всех так.
  Гридни тихо засмеялись.
  ― Тихо вы! - зашипела Раяна.
  От переправы вверх вела тропа. Дружина пошла по ней. Поднялись где-то до половины гряды. Вышли на более широкую тропу - всё было точно, как говорил разбойник. Пошли по ней в сторону видневшейся в темноте горы. Ночь была темна, набежали тучи, ни звёзд, ни луны было не видать. Вверх от тропы склон был крут и порос травой и кустами - в полный рост по такому не пойдёшь. Только на карачках, цепляясь за траву и кусты, можно было подняться на самый верх. Вниз таким же образом можно было спуститься.
  ― Может, поднимемся на самый верх и обойдём дозор? ― предложила Раяна.
  ― Там и другой вполне может быть, ― не согласился Славияр. ― Я бы точно его там поставил.
  Пошли по тропе. Чем дальше шли, тем обрыв к реке становился круче, кое-где из склона торчали валуны и виднелись каменистые участки без травы и кустов. Нависающую скалу увидели издали - где-то там должен быть дозор.
  ― Волчун, Суровша и Удата, давайте поднимайтесь по склону вверх и обойдите их со спины, ― велел князь. ― А мы подойдём через полчаса и отвлечём их на себя. Давайте, гридни, в борзе и удачи вам.
  Время замедлилось. Так всегда бывает: когда чего-то ждёшь, оно начинает тянуться, как кисель. Ведояр не любил ждать - хотелось что-то делать. Красться по тропе, ползти по склону, но только не стоять и ждать. Наконец тронулись. Шли гуськом, как можно сильней прижимаясь к склону, пытаясь слиться с ним. Всё-таки их заметили и окликнули. Славияр стащил со спины щит и, прикрываясь им, побежал к скале, дружина затопала следом. Несколько стрел просвистели мимо, одна из них с характерным стуком ударила кому-то в щит. На скале обозначилось несколько фигур, и тут же они начали падать и скользить по склону вниз. Всё стихло, когда добежала дружина; на скале суетились гридни Волчуна, добивая раненых. Сам Волчун присел на тропе возле трупа убитого и деловито его осматривал, ища достойную добычу. Через минуту со скалы спустились Суровша и Удата.
  ― Всё готово, княже! ― радостно проговорил Суровша. - Путь свободен.
  ― Как-то просто всё получилось, ― сказал Воръян.
  ― Мы и половины пока не сделали, ― успокоил его князь. ― Нам ещё пещеры зачищать от этой погони. Внезапность - наше преимущество, пока всё идёт как надо. Видимо, боги на нашей стороне, а тёмная мразь им тоже надоела.
  Князь стоял почти под самой скалой и зло сплюнул на труп маранича. Ведояр стоял в трёх шагах от него и краем глаза заметил какую-то тёмную тень под самой скалой. Толком не поняв, что происходит, княжич ринулся вперёд, тень метнулась в сторону князя. Ведояр понял, что неизвестный хочет столкнуть князя с тропы вниз. Он прыгнул на врага, пытаясь сбить его на тропу. Неизвестный оказался каким-то слишком твёрдым и тяжёлым. Вместо тропы они упали на склон и покатились вниз, вцепившись друг в друга. Чужак схватил его за шею, пытаясь задушить, а княжич выхватил кинжал и с бешеной скоростью бил его по всему телу. Несколько раз они наскочили на камни, торчавшие из склона, пролетели через какие-то колючие кусты. Меч выпал из ножен и заскользил по склону отдельно; в какой-то миг княжич осознал, что они больше не катятся, а летят в свободном падении. Противник как-то странно рыкнул, и они упали в воду. Ведояр попытался оттолкнуть врага, тот делал то же самое - ничего не получалось. Они оба запутались в перевязи меча - то ли его, то ли врага. Их несло бурное течение, несколько раз сильно приложив о камни, - в глазах потемнело. Наконец княжич сумел кинжалом, всё ещё бывшим в его руке, перерезать ремни. Вражина медленно и лениво отлепился, они опять налетели на подводный камень, и княжич ударился головой. Ненадолго потерял сознание - или только показалось, что ненадолго. Кинжал он уже выронил, попытался поплыть в сторону мелькнувшего берега. Руки были как ватные, еле слушались. Попытался заработать ногами - то же самое; непослушное тело несла река. Она время от времени кидала его на камни. Ведояр как мог барахтался. Сил не было совсем, боли тоже, только слабость. Захотелось закрыть глаза и заснуть. 'Так нельзя! - кричал его разум, будя волю. - Надо плыть и выбираться на берег'. Далеко на склоне остались отец и мать, там дружина, и он им нужен, у них скоро бой с мараничами, а он здесь барахтается, как несмышлёныш какой-то! Княжич опять налетел на большой камень и ударился головой. Боли не было, только искры из глаз. 'Да что же это такое?' - разозлился княжич. Злость придала сил (или ему так показалось, что придала). В следующий момент ему почудилось, что он летит, да, летит над этой самой рекой. А чей-то голос в долине и одновременно прямо над ним поёт грустную и мелодичную песню. Где-то он уже слышал эту песню, но не мог никак сосредоточиться и вспомнить, где и когда. Пела женщина или девушка. 'Наверное, всё же девушка', - решил он. Голос был мелодичен и чист, с грустной душевностью. Он открыл глаза - оказывается, он спал. Как такое возможно? Выходило, что возможно. Он продолжал слышать голос и одновременно - шелест листьев на ветру высоко в кронах, щебет птиц. На своём лице он ощутил небольшой порыв ветра. Прямо над ним была крыша шалаша из веток - судя по виду, срубленных седмицу назад, может, чуть больше. В проёме входа в шалаш виднелся лес, горел костёр, возле которого сидела девушка и своим грудным душевным голосом пела песню.
  Княжич попытался сосредоточиться, закрыл и открыл глаза - картина не изменилась. 'Блин, какой лес, какая девушка? Я катился по склону в обнимку с врагом, потом плыл по реке - что за морок?' Попытался подняться - удалось поднять только голову, сразу накатила слабость, голова закружилась. Чтобы опять поднять голову, пришлось долго готовиться, собрать все силы. Ведояр напряг все силы и смог сесть. Голова опять закружилась, и, чтобы не упасть, он закрыл глаза. Слабость отступила - открыл глаза, откинул меховое покрывало, мешавшее подняться, развернулся и опустил ноги на землю. Всё повторилось - пришлось опять закрыть глаза. Что-то он слишком слаб - такое дело ему совсем не нравилось. Босыми ногами он ощутил землю и неровность пола. Земля, точно она! Надо попросить у неё силы и здоровья.
  Мысленно представив всю землю в виде шара с морями и участками матёрой суши, княжич тихо произнёс:
  ― Мать сыра земля, дай мне силы и здоровья, и забери мои хворости и болезни.
  Посидев так какое-то время, он ощутил еле чувствуемое покалывание в ступнях - наверное, мать сыра земля всё же откликнулась на его просьбу.
  ― Ты чего вытворяешь! ― раздался совсем рядом приятный грудной голос. - Ну-ка ложись, тебе ещё неделю лежать, никак не меньше! Кому говорю? ― И сильные руки уложили его на лежанку и укрыли покрывалом. Княжич уснул.
  
  ГЛАВА 6
  
  Проснувшись в очередной раз, он увидел всё ту же картину, только теперь никто не пел, костёр горел на том же месте. На этот раз над костром был подвешен котёл, и в нём что-то булькало, а девушка плясала возле него с мечом в руке, и у неё неплохо получалось. Помня свой прежний опыт, княжич попытался сесть без рывков и резких движений. Сначала прислушался к своим внутренним ощущениям. Голова не кружилась; поднял и опустил руку без больших напряжений - всё получилось легко и естественно; немного заныл бок, но не сильно; пошевелил ногами - они тоже слушались.
  Без рывков опёрся на руки, сел - сил было немного, но не так, как в прошлый раз. Схватившись за опору, подпиравшую крышу шалаша, встал - ноги предательски задрожали, по телу пробежала волна слабости. Слава богам, головокружения не было. На ватных, плохо слушавшихся ногах он вышел из шалаша.
  Дева с мечом его сразу увидела - первым движением и порывом у неё было подскочить и поддержать. Поняв, что он не собирается падать, хотя княжича и пошатывало, она передумала. Взяла ножны от меча, лежавшего возле костра, спрятала оружие и поставила возле дерева. Посмотрев на Ведояра, указала рукой на пенёк возле костра, пригласила присесть. И своим грудным и мелодичным голосом сказала.
  ― Присаживайся, я сейчас тебе варева налью, на тетеревином мясе приготовленного, только штаны сначала надень. - И, не сдержавшись, улыбнулась.
  Ведояр только сейчас посмотрел вниз своего тела - он был гол. Да, неудобно получилось. Хотел спросить, где его одежда. Опережая его, воительница указала на шалаш, из которого он только что вышел:
  ― Там за твоей лежанкой исподнее и штаны.
  Княжич на ватных ногах прошёл обратно. На той же лежанке, на которой он спал, возле стенки лежали его исподники, штаны и его оберег в виде восьмилучовой свастики из меди, и привязанный рядом за тот же шнур клык волкана. 'Как я их сразу не заметил? - нахмурился княжич. - Ну да, я слишком был сосредоточен на своей слабости и совсем не смотрел по сторонам', - вспомнил он. Присев на лежанку, надел исподнее и штаны, завязал шнурком. Ещё раз оглядел шалаш в поисках рубахи и сапог - больше ничего не было. Ну, раз нет - значит, нет. Аккуратно поднявшись, вышел к костру.
  Лесная дева хлопотала у котла - накладывала в деревянную миску деревянным половником варево, что обещала ему. Была она высока - пожалуй, повыше его матушки на несколько пальцев, - русоволоса и сероглаза, с небольшими веснушками, раскиданными возле носа. 'На первый взгляд лет семнадцать, не больше', - решил княжич.
  ― Ну чего встал столбом? Садись, ешь. Мяса я тебе не клала - рано тебе его есть, сначала варева похлебай. Пусть желудок привыкнет.
  Княжич хотел спросить, где его другая одежда. Хозяйка опередила его.
  ― Ты сначала поешь, вопросы потом задавать будешь. У нас они тоже есть, ― строгим голосом сказала лесная воительница.
  В животе забурчало. Ведояр вдруг ощутил страшный голод. Княжич не спеша, хотя хотелось накинуться на варево и хлебать в два горла, небольшими глотками начал отхлёбывать из миски, поглядывая на девушку. Припомнив, что она сказала, огляделся вокруг и опять про себя выругался за невнимательность. В становище вокруг костра стояло ещё семь шалашей. Возле одного дерева за шалашами виднелись лепёшки конского навоза. На дереве, возле которого лесная дева поставила меч, висел лук с туловом, полным стрел. В одном из шалашей виднелся щит, положенный на лежанку. 'Кто это такие-? думал Ведояр. - Их как минимум ещё шесть человек, и даже у девки меч. Может, разбойники?' Но если судить по открытому и чистому, не без миловидности лицу, воительница не похожа на разбойницу совсем. Ведояр вспомнил лица убитых разбойников и взятого живьём. Они были совсем не похожи: взгляды грубые, безжалостные, лица, потрёпанные жизнью. 'Ладно, поживём - увидим, открываться, кто я такой, им не буду. Ведь приютили и выходили не для того, чтобы убить, а вот чтобы продать - запросто. Ничего, выкручусь, - решил Ведояр. - Сил наберусь, и ещё посмотрим, кто кого'.
  ― О, утопленник уже варево хомячит! ― раздался сильный резкий голос за спиной.
  Ведояр с разочарованием отметил, что не услышал и не почуял приближения чужих. Может, потому, что ослаб, или просто от них нет ему никакой опасности. Наверно, поэтому его второе 'я' молчит. 'Скорее всего, так, - решил княжич, - но всё равно надо быть настороже'.
  Не спеша поставил миску на землю, поднялся и обернулся. Их было девять здоровых мужиков и пара отроков на первый взгляд постарше его. Вся лесная ватага была обвешана оружием. Все они были в броне со щитами, у половины из них кроме холодного оружия были ещё и луки. Из холодного оружия у семерых были мечи, у других - секиры и рогатины. Шлемы были у всех, а вот бармицы на них были только у половины. У старшего (почему-то он так решил, что говоривший и есть старший) бармица* состояла из кожаных чешуек с ноготь величиной. Броня у всех была кожаная, вернее кожано-деревянная. Под толстым слоем вываренной в воске кожи угадывались дощечки с ладонь величиной, подшитые впритык друг к другу. Точно такие доспехи делали в Светлогорске, только дощечки были не прямоугольные, а равносторонние. Такой вот своеобразный щит из кожи и дерева. Такие доспехи неплохо держали секущие удары, от стрелы они тоже хорошо защищали, особенно с дальнего и среднего расстояния. Один воин отличался от всех своей чешуйчатой бронёй из кости или рога, и шлем у него был набран из пластинок, скорее всего, оленьего рога и с бармицей из той же непонятной кости. Меч у него висел не на поясе, как у всех, а за спиной. Так удобнее бегать по лесу, зато доставать и особенно вкладывать оружие обратно было неудобно. На поясе справа у 'чешуйчатого' воина висел кинжал в локоть длиной, а слева - чекан. 'Может, это бойники? - подумал Ведояр. - Тогда не всё так плохо'.
  Воины тем временем разошлись по шалашам, разоружались, снимали доспехи, балагурили, некоторые поглядывали на него без злобы и раздражения, скорее с небольшим интересом. От сердца немного отлегло. Лесовики, разоблачившись, подходили к котлу со своими мисками. Каждому лесная дева наливала варева и кусок тетерева - они рассаживались по свободным пенькам, ели.
  ― Ты чего столбом встал? ― Подошёл старший из воев. Был он выше среднего роста, тёмно-рус, с сединой в усах, обычная стрижка 'под горшок'. - Садись, кушай и поведай нам, кто ты есть, чего в здешних горах делаешь, куда путь держишь.
  Он протянул деве свою деревянную с резьбой миску - та налила ему варева, положила мяса. Воин присел на чурбак, стал есть, с интересом поглядывая на княжича.
  Ведояр сел, взял миску с варевом и только сейчас сообразил: по его причёске они давно поняли, что он из знатной семьи. У них у всех были обычные словенские стрижки 'под горшок', только у одного, который был в чешуйчатой броне, волосы были пострижены более коротко, чем у остальных. Больше он от них ничем не отличался - такой же безбородый и с длинными усами. Так стриглись за морем их родичи: враны, витины, раконы, словене Яр-града; расканские купцы, что иногда привозили мечи на продажу, тоже так стриглись.
  Ведояр принадлежал к знати, поэтому носил чуб и брил голову, усы у него ещё не отросли. Княжич провёл рукой по голове - оказалось, что волосы значительно отросли, совсем немного меньше, чем у того из-за моря. Чуб всё равно выдавал его с головой.
  Старшой, увидев движение княжича, понял, о чём он подумал, и глаза его хитро блеснули.
  ― Я Ведояр, ― сказал княжич из светлогорской дружины.
  Старшой кивнул.
  ― Что из дружины, мы и сами поняли. Что тут делала дружина князя Славияра?
  Ведояр задумался: стоило ли говорить им, зачем они пришли в эти горы? Решил всего не говорить на всякий случай. Судя по его отросшим волосам, он провалялся не менее двух недель. Дружина отсюда давно ушла - с победой или нет, но здесь их уже нет.
  ― Мы ходили на мараничей, что обосновались в Изломанных горах. До их логова я не дошёл - ночью мы столкнулись с разбойниками на узкой тропе, в том месте над тропой нависает скала. Я схватился с каким-то странным разбойником, потом сорвался, и покатились по склону в реку, в реке я бился о камни и потерял сознание, очнулся здесь.
  ― Похоже, конечно, на правду, но не совсем.
  - Это почему? ― удивился Ведояр.
  ― Потому что мы нашли ещё кое-кого на берегу реки, избитого, как и ты, рекой и дохлого. Этот 'кое-кто' не человек.
  Ведояр начал вспоминать, как было дело, и действительно, тот, кто сиганул на князя и катился с ним по склону, был каким-то странным. Толком он его так и не разглядел.
  ― Так ты один по склону катился или ещё с кем?
  ― Не один, а с тем, кто меня сбил, и я несколько раз ударил его кинжалом.
  Воины дружно засмеялись, старшой тоже усмехнулся.
  ― Ага, несколько раз: четырнадцать раз ты его ударил - истыкал мама не горюй! С разбойниками такие твари не ходят - это были мараничи. К кому шли, тех и встретили - ты молодец, отрок. Место боя показать сможешь?
  ― Ночь была - точно вряд ли.
  ― В тех краях всего несколько мест есть, где со склона прямо в реку упасть можно, ― утвердительно произнёс высокий светловолосый воин.
  ― Правду говоришь, Искран, ― согласился ещё один воин. ― Место найдём. Если был бой, то наследили там достаточно.
  ― Верно мыслите, други, всё теперь на свои места встало, а я всё голову ломал: откуда нечисть в здешних местах взялась? Оказывается, здесь мараничи хозяйничают. Или теперь, скорее всего, хозяйничали. Их это дело, вернее тех, кто за ними стоит, ― сказал старшой.
  Воины согласно загомонили.
  ― Помог ты нам, воин. Ты кем в дружине числился?
  ― В отроках я был, пояс гридня только через год должен был получить.
  ― Молод ты ещё для пояса, ― проговорил старшой. ― Сколько тебе годков?
  ― Пятнадцать, осенью шестнадцать будет!
  ― Я и говорю: молод. Да и неважно это. Главное - мы теперь знаем, где искать. Сколько вас было?
  ― Три десятка.
  ― Маловато, хотя могло и хватить, чтобы покончить с мараничами, но вряд ли со всеми.
  - Это ещё почему? ― обиделся за дружину Ведояр.
  ― Хитрые они - у них входов-выходов всегда несколько, все не обнаружишь. Часть из них по-любому ушла. Будут теперь другое место искать.
  ― Могло и наоборот получиться, ― сказал Искран. ― Если у мараничей, таких как этот топляк, хотя бы полтора десятка было. Тогда они могли и дружинных побить.
  ― Ты прав, ― согласился старшой. ― Надо аккуратно всё разведать.
  ― Я с вами пойду, ― сказал Ведояр.
  ― Ты отлежись пока, сил наберись, а то до пенька еле дошёл, наверное.
  ― Так и есть, ― подтвердила воительница. ― И то потому дошёл, что штаны надеть забыл, а так бы вряд ли.
  Воины грохнули хохотом, старшой тоже улыбнулся. Ведояр пошёл краской от головы до пят. Не оттого, что голый, а из-за того, что он не заметил, что без одежды был.
  ― Не меньжуйся, Ведояр, это ничего, любой после таких ушибов головы и не то вытворил бы, а ты, смотрю, разговариваешь толково, и при памяти.
  ― А вы кто такие? - спросил княжич.
  ― Что, не догадался ещё?
  ― Пока нет. Сначала думал, разбойники, потом за бойников принял.
  ― А теперь? - спросил старшой.
  - Не знаю. На волховскую дружину не похожи - может, змееборцы?
  ― Ха! ― воскликнул старшой. ― Почти угадал: мы воюры*, охотники на всякую нечисть и нелюдь, со змееборцами время от времени пересекаемся, иногда и помогаем друг другу. Меня зовут Артамир, я вождь нашей небольшой ватаги. Слыхивал ли ты про воюров?
  ― Один раз краем уха кое-что слышал.
  ― Мало нас осталось - разошлись кто куда, теперь опять вот стали собираться. Опять нечисть всякая повылазила - кому, как не нам, за ней охотиться? Мы слыхивали, что у вас в Светлогорске князь новые порядки ввёл, а старые похерил, так ли?
  ― Всё правда, ― ответил Ведояр. ― Так и было, но пришли волхвы, собрали вече и показали ему путь из города на все четыре стороны, и боярам его. Вместо него поставили князем Мирояра, прежнего воеводу.
  ― Про Мирояра я слышал: правильный муж. И что, князь Славияр вот так взял и ушёл?
  ― Не совсем так: за неделю до того, как пришли волхвы, разбили дружину Славиярову велегорцы, а князя ранили и одного княжеского сына, Ведомира, убили. Дружины у него почти не осталось.
  ― Три десятка, что здесь оказались, - это вся его дружина?
  ― Да, так и есть, Артамир.
  ― Интересно получается! И чего это выгнанного князя потянуло на мараничей?
  ― Князь сказал, что серебра здесь добудем, - нужно дружинников полонённых выкупать.
  ― Интересно! ― хмыкнул Артамир. ― А потом куда собрались идти?
  ― Не знаю, не решили ещё.
  ― Да, паря, на распутье твоя судьба. От дружины ты не зря отбился - такое просто так не бывает, поверь моему опыту. С такими вещами я не раз сталкивался, и волхвы мне о таких случаях рассказывали. Теперь у тебя две дороги: одна - идти упёрто старой, искать своих и идти туда, откуда Макошь тебя увела; или идти новым, неизвестным, совсем другим путём. Его ты должен ещё только отыскать, так-то, отрок. Выбор делать тебе.
  Ведояр задумался: может, об этой развилке его судьбы говорил волхв Остромир? В данный момент ему хотелось к своим: к матери и отцу, к дружине. Та жизнь ему была ясна и понятна, а как жить без них? Такое даже в голову не приходило.
  ― Ты вот что, воин, - сказал Артамир. ― Пока набирайся сил, недельку, а то и две поживи с нами, хорошо всё обдумай и реши, как быть. Поверь опытному человеку: поспешные решения обычно бывают ошибочными. ― Весея! ― позвал он. ― Принеси мою рубаху, что в коробе, - она Ведояру подойдёт, и пояс там есть. С обувкой мы тоже что-нибудь, решим, а пока босиком походи, ничего страшного.
  ― А моя рубаха и сапоги где? - спросил княжич.
  ― Когда мы тебя нашли, ты в одних штанах был.
  Весея принесла рубаху и пояс - самый обычный, не воинский, так, рубаху подпоясать. Ведояр оделся и подпоясался.
  - Вот и на человека стал похож! - улыбнулся вождь.
  Утром воюры опять куда-то ушли. Без дела Ведояр сидеть не привык - дома, в Светлогорске, он был почти всё время чем-то занят. В основном учился владеть оружием, скакать на коне, наращивать силу различными упражнениями. В свободное время ездил с друзьями на охоту, по вечерам матушка иногда заставляла читать книги. Книги читать он не любил - было скучно. Пока был мальцом, его учили читать и писать - сначала обычной рунецей, после десяти лет изучал другую письменность. Предназначалась она только для воинского сословия. Вот на ней написано было больше интересного - в основном о походах и вооружении, - и менее интересное: как правильно управлять землёй и людьми. Ведояр удивлялся: для чего нужно две письменности? Мать объясняла, что так заведено предками, что для каждого сословия свои знания. От неё он узнал, что у волхвов своя письменность, которую только они и могут разобрать. Другим их тайны знать не положено, как и воинские простым общинникам и людинам.
  Весея опять варила что-то съестное на костре, потом стреляла из лука, играла мечом. Ведояр тоже попробовал - брал щит и выструганную жердь, но быстро уставал, сил было ещё мало. Чтобы не сидеть сложа руки и не скучать, ходил в лес за хворостом, ловил в ручье рыбу.
  К вечеру вернулись воюры - принесли добычу, много разного оружия, но всё оно было плохого качества. Навалили целую кучу.
  ― Выбирай себе, что нравится, ― махнул рукой на сваленное железо Артамир. ― Не пристало воину без оружия ходить.
  Ведояр подошёл, всё внимательно осмотрел не трогая.
  ― Отдариться мне нечем, вождь.
  ― И не надо, это не наша добыча - всё это осталось от погрома в укрывище мараничей. Ваша дружина там знатно погуляла - порубили они мараничей. Судя по трупам, было это две седмицы назад. Как раз когда тебя нашли - всё сходится. Не соврал ты, отрок. Давай выбирай, не брезгуй. Понятно, что ты к другому привык, но лучшего пока нет, будет тебе на первое время.
  В другую кучу покидали разные порты и обувку.
  ― Ваши ушли в сторону старого леса. Вы оттуда пришли?
  Княжич кивнул. Разворошив всю кучу, выбрал себе топор из худой стали, кинжал из калёного железа и копьё с длинным наконечником и древком чуть меньше своего роста, такого же качества, как кинжал. Были там и тесаки, и пара мечей без перекрестья, просто с деревянной рукоятью. Перебрав их все, решил себе не брать. Ненадёжное это оружие, может в любой момент треснуть - и что тогда? Ещё немного поковырявшись, выбрал себе нож с треснувшей костяной рукояткой. В куче рухляди нарыл себе простенький потёртый кожаный пояс. Из обуви были только поршни* - выбрал себе по размеру.
  - Ну вот и ладно, ― произнёс Артамир. ― Хватит тебе босиком ходить. Ваших мёртвых мы не нашли, и кострища погребального тоже не было. Без потерь обошлись; раненые, наверное, были, хотя, может, и не было. Судя по побоищу, ваши их врасплох застали - боя не было, мараничей, как мечущихся баранов, рубили и били стрелами, честного боя им не дали. Я бы тоже так сделал - какая честь у мараничей! Место первой сшибки тоже нашли, где ты по склону летел. Повезло тебе, Ведояр, удивительно, как ты жив остался! Возле той скалы их дозор сидел - вот с ним вы поначалу и столкнулись. Понятно, почему мараничей врасплох застали: некому их предупредить было.
  ― Всё верно, - подтвердил княжич, - план был таков. А что за нелюдь там с ними была?
  - Это марады*, мы их так зовём. Похожи на людей, только очень сильные и выносливые, с небольшим горбом на спине. Из-за него их ещё горбунами зовут. Безжалостные твари, они раньше часто в отрядах навгов встречались. Могут с оружием биться, но плохо, мозгов у них мало - машут быстро, зато без затей. Навги их как носильщиков использовали; эти твари любят полакомиться человечинкой. Зубы у них не как у нас - заострённые тонкие, - глаза маленькие, полностью чёрные, без белков. Кровь у них тёмная, почти коричневая; очень живучие твари. Во время последней войны с навгами этих марадов целые отряды были, их первыми в бой пускали. Давали им щиты, дубины - и вперёд. Такое ощущение, что страха эти твари не ведают. Как-то жрецы навгов их подчинили - теперь они их беспрекословно слушаются. В последнее время они и среди мараничей стали появляться. О чём это, отрок, говорит?
  ― О том, что они стали союзниками.
  ― Примерно так, ― согласился Артамир. ― Кстати, на побоище мы ещё двух нашли: один истыкан стрелами, другому кто-то молодецким ударом башку расколол.
  ― Выходит, их не так сложно убить - ты же сам говоришь, что они плохо владеют оружием.
  ― Что есть, то есть, зато очень быстры, живучи и сильны, ещё и без страха смерти.
  ― А разве другая нечисть не такая же?
  ― Ты сталкивался с другими, отрок?
  ― Пришлось несколько раз - на болоте под Светлогорском и здесь, в горах.
  ― Выходит, Искран прав: марад не первая нелюдь, что ты убил. Клык, что у тебя на ремешке висит, очень непростой - это волкана клык, и ты его, как я понимаю, не на рынке купил.
  - Да, вождь, когда мы были на плоскогорье, возле Преградных скал, возле одного озера, из которого берёт начало река Двияга, на меня напал волкан. Я успел его заметить и, увернувшись, мечом рассёк ему череп до мозгов - волкан и сдох. Это его клык.
  ― Непрост отрок! - сказал Искран.
  Ведояр оглянулся - оказывается, их разговор внимательно слушает вся ватага.
  ― Легко как у него всё получается: заметил, среагировал, да ещё мечом рубанул! ― сказал один из воюров.
  ― Повезло, ― добавил ещё один ватажник.
  ― Нет, повезти может один раз, а два - это почти закономерность, ― не согласился Искран. ― Тем более волкан - противник посерьёзней, чем марад.
  ― Пятнадцать лет, а уже зарубил две нечисти! Вернее будет сказать: одну нелюдь и одну химеру, ― подытожил Артамир.
  ― А в чём разница? ― спросил Ведояр.
  ― Нелюдь - это такая тварь, похожая на человека, иногда от него совсем не отличимая, но не человек; химера - это искусственно выведенное чудовище. Иногда они бывают очень умными.
  ― Как это - искусственно выведенные? ― удивился княжич.
  ― Их вывели в своё время маги явров благодаря своим тёмным знаниям. Потом их покорили и частично уничтожили навги, когда захватывали их земли. Знания явров перешли к навгам. Теперь они такими вещами занимаются. Волканов, и не только их, в очень давние времена вывели для борьбы с нами. Сделали это специально - таких вот тварюшек выпускают на наши земли, они здесь живут, размножаются и при малейшей возможности губят наших людей. Вот такая война не своими руками ведётся против нас. Попробуй докажи, что это они делают.
  ― Откуда ты это знаешь? ― изумился Ведояр.
  ― Наше братство очень древнее, оно существует несколько тысячелетий, его организовали специально для борьбы и изучения всякой нелюди и химер. Организовали его в те времена, когда наш народ только пришёл сюда, в Арладию, из другого мира. Многие химеры бродили на этих землях ещё до нас, когда здесь жили зуры - наши очень далёкие родичи.
  ― Зуры пришли на эти земли в очень далёкие времена; как и мы, они поклонялись солнцу. Вместе с ними на этих землях жили арваны, между собой они близки. Но арваны перестали служить свету и стали поклонятся тёмным богам. Хотя сами думают, что это их боги светлые, а наши тёмные. Такая вот катавасия. Кто-то в древние времена хорошенько запудрил им мозги. Так вот, между зурами и арванами шла война. Кроме них здесь жили совсем одичавшие и позабывшие всё человеческое чуганы. На соседнем восточном материке жили явры - они ненавидели зуров и арванов и хотели прибрать эти земли себе. Они постоянно разжигали рознь и вражду между ними, стравливали в бесконечных войнах. Именно тогда явры вывели первых химер и выпустили на эти земли. В те времена она называлась Зурланией. Зуры и арваны почти уничтожили друг друга, земля опустела и наполнилась химерами и дикими зверями. В этот трагический момент появились наши предки, и им пришлось разбираться, откуда взялась вся эта нечисть. Было создано братство по изучению и истреблению их. С зурами наши предки подружились и частично смешались, а вот с арванами воевали и в конце концов победили их. Остатки арванов ушли на запад Зурлании и на восточные острова. Они поняли, что если продолжат войну, то будут все уничтожены. Частично они и сейчас там живут, на западе. Такие дела очень не устроили явров. Земли Зурлании они уже считали у себя в руках, и тут вдруг такой поворот событий! Победа от них ускользнула. Они с большим войском высадились в устье реки Велеги и попытались закрепиться. Наши предки, собрав войско, вместе с зурами разбили их и выгнали прочь - туда, откуда они пришли. Явры затаили злобу и стали вести с нашими предками бесконечные войны - и явные, и скрытые. Предкам надоели бесконечные войны. Они решили перенести войну на чужую землю. 'Обороняясь не победить', - решили они. Хорошо подготовились, создали много кораблей и высадились на их исконных землях. Частично их захватили, а остальную часть страшно разорили и опустошили. Явры ослабели, а на их земли стали совершать набеги, а потом и переселяться другие народы, враждовавшие с ними из мести за старые обиды. Они многих настроили против себя, пока были в силе. Теперь их земли начали опустошать другие, некоторые народы переселились на опустевший материк. Так перестала существовать Яврия или, как они сами называли свою страну, Яврах. Явры запросили мира у наших предков и получили его. Но выгнать со своих земель чужих не смогли. На землях явров наше братство и дружины храмов обнаружили их тайные укрывища, где они выводили и выращивали химер. Из захваченных книг волхвы узнали об их знаниях и откуда они приводят нелюдь в наши земли - тайное стало явным. Легче стало, но ненамного - чтобы победить окончательно это зло, нужно было уничтожить всех тёмных жрецов явров. Они же попрятались и затаились. Зато бесконечные войны на наших землях закончились. Именно тогда они и получили название Арладия. Так продолжалось почти тысячу лет. Больших войн не было, все земли объединились в одну державу, даже арваны в неё входили. Если где и воевали, то не на своих землях, стали расселяться на соседние острова и материки. Но вечно мир, к сожалению, не длится - появились новые враги, ещё более многочисленные и яростные, чем явры. В бывший Явра, пришли навги - они подмяли под себя и явров, и всех остальных, кто там жил. Всех несогласных они вырубали под корень. Кто смог, убежал с тех земель, оставшиеся покорились. Окрепнув, навги стали воевать с соседними державами и землями. Так начались войны с навгами, которые длятся до сих пор. Предки разбили и навгов на их землях, создали там несколько сильных княжеств. Навги тоже ослабли, но и мы не те, что были ранее. Сейчас положение ещё хуже, чем было в древности, - у нас раздробленность и войны друг с другом. Вот что интересно: всё повторяется, всё то, что было при войнах с яврами. Опять лезет нечисть со всех щелей, появляются даже новые виды, которых раньше не было. Химеры и нелюдь, конечно, очень опасны, но не это самое страшное.
  ― А что же?
  ― То, что навги начали войну против знаний и прошлого!
  ― Как это?
  ― Очень просто: кто является носителем знаний?
  ― Книги, - не задумываясь, ответил Ведояр.
  ― Нет, книги - это 'что', а я спросил 'кто'.
  ― Тогда волхвы.
  ― Верно. Понятно, почему последние пятьдесят лет шла почти непрерывная война навгов с волхвами? Прежде всего с ними. Главные удары были нанесены на их храмы и самих волхвов. Частично им это удалось - часть храмов они сожгли, а сколько было убито жрецов, только им самим и известно. Теперь они не ходят по деревням и весям, не обучают людей знаниям о мироздании и наших богах, о нашей хронологии и истории земли, на которой мы живём. И самое главное - о том, как оставаться человеком и жить в согласии со своей совестью. Всем этим в первую очередь занимались жрецы солнца и Велеса. Это одна из главнейших их задач - просвещать и учить людей. Здесь, в Арладии, ещё ничего - многие храмы уцелели, - а на восточном материке, да и на южном, совсем всё плохо. Храмов почти не осталось, остатки волхвов разбрелись по лесам. Вместе с храмами сгорели бесценные книги. Осталось совсем немного. Но беда не только в этом, а в умах людей, прежде всего в головах воинского сословия. В княжеские головы вложили новые знания взамен старым. Теперь многие князья творят по своему произволу, своему хотению. Старые люди им ещё могут возразить, а молодые уже и не знают, кто прав, кому верить. Старые книги сожжены, прочесть негде, волхвы разошлись, а в некоторых землях порубаны или заменены.
  ― Как это заменены? ― удивился княжич.
  ― А вот так: в некоторых укрывищах мараничей готовят новых жрецов, и эти жрецы всё по-новому объясняют и рассказывают, ставят всё с ног на голову, чёрное у них белое, а белое - чёрное. Таким образом они учат новое поколение. Точно так когда-то случилось с арванами. Пройдёт лет тридцать-сорок, умрут старики, помнившие, что такое правь и законы мироздания, - и новое поколение запоёт по-новому. Забудут, что такое правда и истина, они этого просто не будут знать. Вот что происходит, отрок.
  ― Наш князь Славияр нового жречества не заводил! ― возмутился Ведояр.
  ― Я ведь тебе сказал, что у вас в Арладии немного лучше, чем на юге, - чем слушал? Но это пока, временно, зато Славияр забыл, что такое правда, всё по-новому решил делать, разве не так? ― с грустью в голосе сказал Артамир.
  ― Так, ― с горечью в душе согласился княжич. - Значит, надо опять объединиться и раздавить навгов, как когда-то явров.
  ― В общем, мысль верная. Только как это сделать, как вернуть в головы понимание, что так происходит на самом деле? С сознанием нашего народа поработали на протяжении не одного столетия. Поэтому нынешние князья и бояре и творят непотребное. Быстро всё не исправишь - светлый совет Арладии вначале решил поставить надёжных и понимающих людей на те земли, где правда умалилась. Начали со Светлогорска: волхвы ведут войну за умы, воины - с грубой силой ворогов. Наш орден - с нечистью и её хозяевами. Каждый занят своим делом. Быстрой победы не будет - всё затянется на десятилетия, если не на столетие.
  ― Огромная задача, даже в голове не умещается, как такое можно провернуть, ― в задумчивости произнёс Ведояр. ― Из твоих слов я понял, что тёмные жрецы явров стали помогать навгам. Захватчикам, поработившим их земли?
  ― Если упрощённо, то так. Жрецы явров слились с жрецами навгов - теперь это единая сила. Очень часто они союзничают с мараничами и другими тёмными орденами. Некоторые из нашего ордена думают, что они все управляются из одного места.
  - Это кем же?
  ― Разве дело в названии? К тому же пока это только предположение. Наше воюрское дело - бить нечисть.
  ― У меня вопрос.
  ― Спрашивай, отрок.
  ― Что такое химера, ты рассказал, а вот что такое нелюдь?
  ― Я ведь только что говорил.
  ― Да ты говорил, что это тварь, похожая на людей, но не человек. Откуда они берутся? Химер вот выводят, а нелюди - их что, тоже создают?
  ― Скажу то, что говорили мне волхвы: их два вида. На восточном материке на бывших землях Явраха, там, где сейчас живут венеи и вельды, стоят высокие пирамиды - с их помощью можно попасть в другие миры. Вот через них жрецы явров провели в наш мир всякую нелюдь.
  ― Получается, что эти пирамиды и есть врата в другой мир? В тот, откуда пришли наши пращуры?
  ― Нет, наши предки пришли из другого, миров много. В землях арьянов на синем озере стоят белые пирамиды, их три - вот через них они когда-то и пришли сюда. Сейчас врата закрыты, теперь это просто строения.
  Ведояр притих и надолго задумался. Артамир вывалил на него столько новых знаний, что они просто не укладывались в голове, - их надо было хорошенько переварить, расставить по полочкам и привыкнуть к такому объёму всего нового. Мир расширился, грандиозность противостояния просто ошарашила. Какая великая война идёт, а он ничего о ней не знает, многие люди даже не подозревают обо всём этом! Им кажется, что всё идёт своим чередом и естественным путём, само собой, а на самом деле есть чей-то злой и жуткий замысел по порабощению родного народа. Удар наносится не только мечами и когтями - он бьёт по умам, изменяя людей к худшему. Делает их баранами, ничего не понимающими.
  Вдруг княжичу пришла мысль, что Артамир не просто так ему всё подробно рассказывает. Должен быть смысл, для чего ему это нужно. Он посмотрел на вождя воюров. Тот внимательно его рассматривал.
  ― Зачем ты мне это всё рассказал? Ведь не просто так?
  ― Молодец, сразу видно, что не только мечом махать умеешь.
  ― Насчёт меча мы ещё проверим, ― проговорил Искран, стоящий неподалёку.
  ― Скрывать не буду, ― ответил Артамир. ― Впереди наш народ ждёт великое противостояние, и нам нужны хорошие воины, умеющие владеть не только оружием, но и головой. Очень важно, чтобы эти воины обладали правильным понимаем происходящего. Я тебе приоткрыл совсем немного, вижу, что ты принял мои знания, не отверг, - значит, у тебя работает не только ум, но и разум. Ты умеешь чувствовать и слышать своё второе 'я', без чутья не получится всё правильно сопоставить. Ты понял, о чём я тебе сказал?
  ― Да я знаю, что такое второе 'я'.
  ― Молодец, я предлагаю тебе вступить в наше братство - дел полно, а толковых людей мало. Я предлагаю тебе иной путь служения своему народу, невидимый для многих. Для большинства мы просто вои, зарабатывающие себе на жизнь истреблением всякой нечисти, ещё мы выявляем прислужников тёмных орденов и их последователей. Есть и скрытый от остальных вид нашей деятельности, его я тебе пока не скажу. Для начала надо вступить в наше братство и многому научиться и познать. Не спеши с ответом, подумай хорошенько, всё взвесь, все 'за' и 'против'. Теперь отдыхай, к этому разговору мы вернёмся позже.
  
  ПОЯСНИТЕЛЬНЫЙ СЛОВАРЬ
  Арладия - название большого острова, в древности так называлась держава, распространявшаяся почти на весь этот остров.
  Азуран - материк к югу от Арладии.
  Бармица - кольчужная защита шеи и плеч, крепившаяся к шлему.
  Баенник - рассказчик, сказочник, баять значит говорить.
  Бледень - название одной из разновидностей нечисти.
  Борзо - быстро.
  Бойники - воинское объединение, созданное свободными общинами для обороны от врагов.
  Болотник - дух, обитающий на болоте.
  Варнак - немирный человек, иногда так называли разбойников. В книге это морские воинские братства.
  Варна - каста.
  Враки - брехня, ложь.
  Врания - страна на материке Азуран. Враны - одно из словенских племён.
  Вересень - сентябрь.
  Волкан - химера, искусственно выведенный монстр.
  Волды - народ, родственный словенам, с большого северного острова Лёдомер.
  Вой - простой воин, собранный в поход от общины, ополченец.
  Воргор - название скопления небольших островов в сорока верстах от устья реки Велеги.
  Воюры - воинское братство, занимающееся истреблением нечисти, они являются частью ордена Рарога.
  Вурдалак - название одной из разновидностей нечисти.
  Гать - дорога через болото, сложенная из брёвен.
  Гарманы или гармланы - народ, обитающий на материке Азуран.
  Городня - высокий сруб, иногда его засыпали изнутри землёй.
  Годная сталь - название разновидности стали (вымысел автора).
  Дасуни - враги словен, одичавшие и забывшие всё человеческое люди.
  Детинец - укреплённая часть города.
  Дракор - орден дракона в гармланских, фаранских и ринганских землях, на материке Азуран. Дракоры - члены этого ордена.
  Драки - самоназвание подземного народа. На самом деле они состоят из нескольких народов, очень разных и не похожих друг на друга. Словене одну часть из них называют упырями.
  Змееборцы - древнее братство охотников на ящеров и летучих змеев, также среди них есть группа рудознатцев.
  Забрало, заборол - верхняя деревянная часть крепостной стены, часто с навесом.
  Заторники - воинское братство, разновидность воюров.
  Зброя - воинское снаряжение.
  Зубач - зверь, похожий на летучую мышь, величиной с невысокого человека.
  Изба в два жилья - двухэтажное строение.
  Колгота - шум, поднятый людьми, суета, беспокойство.
  Коловрат - название воинского стиля боя.
  Крамешники - тёмный орден, прислужники тёмных сил.
  Кунар - зверь, похожий на куницу, размером с рысь.
  Кольчуга шесть колец в одно - способ плетения кольчуги. В данном случае пять колец скрепляются шестым. Бывает плетение четыре в одно и даже восемь в одно.
  Кубырь - рыболовная снасть, сплетённая из прутьев в виде небольшой бочки с узким и длинным отверстием.
  Лесганы - братство лесных охотников.
  Лихва - взять деньги в рост под проценты.
  Марады - народ из другого тёмного мира.
  Мараничи - тёмный орден, поклоняющийся Маране, богине смерти.
  Мисюрка - невысокий круглый шлем.
  Моричане - народ, родственный словенам, проживающий на западе Арладии.
  Норены - народ, родственный словенам, проживающий на северо-востоке Арладии.
  Навги - враждебный словенам народ, проживают на материке Яврах к востоку от Арладии.
  Общинник - свободный человек, живущий сообща с такими же свободными людьми из разных родов.
  Околыш - часть головного убора, плотный ободок, облегающий шапку.
  Онучи - обмотки голени из ткани, портянки.
  Охочие люди - добровольцы.
  Пардус - гепард.
  Перст - длина около двух сантиметров.
  Поршни - невысокая кожаная обувь, похожая на лёгкие тонкие туфли. К ноге крепилась ремешком, пропущенным через край.
  Поруб - сруб, глубоко врытый в землю. Иногда использовался как темница.
  Просветец - малое окошечко.
  Пря - противостояние, борьба, состязание, спор, прения, ссора.
  Рарог - огненный сокол, символ неотвратимой победы света над тьмой. В книге так называется светлый орден.
  Раздрай - шумный и скандальный разброд в мнениях.
  Ратай - пахарь.
  Ринганы - народ, живущий на материке Азуран.
  Ритарий - воин храма.
  Родович - человек, принадлежащий к определённому роду по рождению. Родовичи - сообщество свободных людей, происходящих от одного предка.
  Рота - клятва.
  Рубль - половина гривны в сто грамм веса.
  Руен - сентябрь.
  Рукопашь - рукопашный бой.
  Ряд - договор.
  Рядович - полузависимый человек, служащий или работающий по ряду (договору) на определённых условиях.
  Сарваты - народ, обитающий на материке Азуран.
  Сахры - упыри, самоназвание драков.
  Сваться - светлое (море).
  Справа - снаряжение.
  Срезень - широкий наконечник стрелы.
  Сулица - короткое метательное копьё.
  Тиун - название княжеского или боярского управляющего.
  Товарищ - у купцов 'товарищами' называли особенных людей, которые занимались контролем за товаром. Первоначально товарищами называли группу людей, занимающихся одним делом, связанным с торговлей.
  Толковин - переводчик.
  Торока - сумы для перевозки, притороченные к седлу.
  Траваны - название дружинников у навгов.
  Тул - деревянное или кожаное приспособление для ношения стрел.
  Усмарь - кожевенник.
  Умбон - металлическая бляха-накладка полусферической или конической формы, размещённая посередине щита, защищающая кисть руки воина от пробивающих щит ударов. Под умбоном часто находится ручка, за которую воин держит щит.
  Хладары - разбойный народ, живущий на юго-восточной части острова Лёдомер.
  Хмызняк - поросль молодых деревьев и кустов.
  Худая сталь - разновидность стали у словен. Бывает: худая, годная, хорошая, добрая, уклад и харалуг (вымысел автора кроме последних двух).
  Хмырь - выродившееся человекоподобное существо, обладающее разумом.
  Чуганы - выродившаяся порода людей.
  Шургат - разновидность высокосортной стали у гмуров.
  Ягнавы, навсы, янавы - народы, входящие в державу навгов.
  Явры - древний народ, живущий на материке Яврах. Давние и непримиримые враги словен.
  
  
  Январь 2022.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"