Шум и сутолока у Пяти Углов подействовали на Скарлетт, как бодрящий напиток, и сразу подняли ей настроение. То же действие возымел и беспорядок на ее рабочем столе. После череды смертей ей требовались жизнь, причем деятельная. Кроме того, ей была нужна работа.
На столе лежали кипы газет, которые надо было прочесть, стопки счетов, поступавших из универсального магазина, которым она владела в самом центре на Пяти Углах, куча чеков к оплате и рекламки, которые надо было порвать и выбросить. Скарлетт, с удовольствием вздохнув, придвинула стул поближе к столу и села.
Она проверила, свежи ли чернила в чернильнице, и осмотрела запас перьев для своей ручки. Затем засветила лампу. Будет темно, когда она закончит все дела; возможно, она поужинает прямо за работой.
Скарлетт жадно потянулась за счетами из магазина, но ее рука повисла в воздухе, наткнувшись на большой квадратный конверт, лежавший на газетах. Письмо было адресовано просто: "Скарлетт", а почерк был Ретта.
"Я не буду читать его сейчас, - быстро подумала она, - оно попалось мне среди прочих вещей, которые я собиралась сделать. И мне все равно, что в нем - я нимало не беспокоюсь - я просто не хочу читать его прямо сейчас. Я отложу его на десерт". И она взялась было за бухгалтерскую отчетность. Но тут же запуталась в арифметических вычислениях, которые она делала в уме, и бросила бумаги на стол. Она надорвала конверт пальцами.
Письмо Ретта начиналось так: "Поверь моим словам: я глубоко сочувствую тебе в связи с тяжелой утратой. Смерть Мамушки - большая потеря для нас. И я благодарен тебе, что ты вовремя сообщила мне об ее болезни, так что я смог повидаться с ней до ее ухода".
Скарлетт в ярости вгляделась в жирные черные строки, написанные перьевой ручкой, и вслух сказала: "Благодарен, чорт возьми! Ты мог лгать ей и мне, подонок!" Ей захотелось взять и сжечь это письмо, осыпать пеплом Ретта и прокричать эти слова ему в лицо. О, она отомстит ему за то унижение, которое ей пришлось испытать от него перед Сьюлин и Уиллом. Все равно, сколько бы ей ни пришлось ждать и планировать месть. Она найдет способ. Он не имел права так обращаться с ней и с Мамушкой, делать посмешище из ее последней воли.
"Я его сожгу прямо сейчас, я даже не буду дочитывать его до конца, я не могу смотреть на его лганье". Ее рука протянулась за спичками, но, взяв коробку, она сразу выронила ее. "Я умру, гадая, что было в нем написано", - призналась она себе, и она опустила голову, продолжив читать.
Ее жизнь не изменится, писал Ретт. Счета за хозяйство будут оплачиваться его адвокатами так же, как он завел этот порядок много лет назад, и все деньги, которые Скарлетт будет снимать со своего банковского счета на чек, будут автоматически возмещаться. Она может пожелать, чтобы в тех магазинах, в которых она откроет новые счета, дела велись, как и в других заведениях, где она покупает вещи сейчас - чтобы они посылали все чеки адвокатам Ретта напрямую. Или же она может оплачивать свои счета чеком, а сумма чека будет переводиться Реттом в ее банк.
Скарлетт прочитала это с восторгом. Все имевшее отношение к деньгам всегда вызывало у нее интерес - с тех пор, как армия Союза заставила ее узнать, что такое нищета. Деньги - это безопасность, считала она. Она прятала деньги, которые зарабатывала сама, в тайники и теперь, столкнувшись с щедростью Ретта, была потрясена.
"Какой он дурак, я могу ограбить его, если захочу, - подумала она. - Наверное, его юристы ведут с ним нечистую игру много лет. И потом: Ретт, наверное, очень богат, если он может тратить деньги, не зная на что. Я всегда знала, что он богат. Но не знала, что настолько. Интересно, сколько у него денег. Еще: он до сих пор любит меня, и это - доказательство. Ни один мужчина никогда бы не баловал женщину так, как Ретт баловал меня все эти годы, если бы не любил ее до умопомешательства, а он собирается продолжать покупать мне все, что я захочу. Он должен любить меня, или он сошел с ума. О, я знала это! Я знала это. А он не знал, что говорил. Он просто не поверил мне, когда я говорила, что теперь я знаю о своей любви к нему".
Скарлетт прижала письмо Ретта к щеке - как будто держала в руках не письмо, а руку, написавшую его Она докажет ему, обязательно докажет, что любит его всем сердцем, и тогда они будут счастливы - самой счастливой парой на земле! Она осыпала письмо поцелуями, а потом бережно положила в шкаф. Сделав это, Скарлетт с энтузиазмом принялась за счета. Ее магазин всегда служил ей источником вдохновения. Сгустились сумерки, стало прохладно и, когда служанка постучала в дверь и робко спросила об ужине, она только подняла глаза вверх. "Принеси мне что-нибудь поесть на подносе и разожги огонь в камине," - сказала Скарлетт. Она была голодна, как волк.
Этой ночью она хорошо спала. Выяснилось, что в ее отсутствие дела в магазине шли превосходно, а ужин приятным грузом лежал в желудке. Хорошо быть дома, тем более с письмом Ретта под подушкой!..
Проснувшись, она хорошенько потянулась. Хруст бумаги в головах вызвал у нее улыбку. Она позвонила в звонок прислуге, заказывая завтрак, и начала составлять план на день. Сначала в магазин. Должно быть, на складе закончились многие товары; Кершо неплохо вел бухгалтерию, но умишком был не сильнее курицы. Обычно у него кончались мука и сахар прежде, чем он думал о том, чтобы пополнить запасы, и, скорее всего, он не заказал керосина и лучины, хотя с каждым днем становилось все холоднее.
Вчера вечером руки у нее так и не дошли до газет, и выход в магазин спас бы ее от утомительного чтения. Все в Атланте, достойное того, чтобы о нем знали, она узнает от Кершо и клерков. Ведь Нет ничего подобного большому универсальному магазину с точки зрения собирания сплетен обо всей округе. Люди любят поговорить в ожидании, пока упакуют их товары. Ведь и вправду, в половине случаев она узнавала о том, что будет на передовицах, до того, как газеты выходили в свет; может быть, она преспокойно выбросит лежащую на ее столе пачку газет, ничего не потеряв.
Улыбка на лице Скарлетт погасла. Нет, нельзя. Будет полоса о похоронах Мелани, а она хотела бы прочесть ее. Мелани... Эшли... С выходом в магазин придется подождать. У нее есть и другие обязанности.
"И что заставило меня обещать Мелли позаботиться об Эшли и Бо? -подумала Скарлетт. - Но я обещала. А пойду-ка я лучше туда. Возьму с собой Панси, чтобы все выглядело прилично. Наверное, злые языки перемыли мне все кости после той сцены на кладбище. Нет смысла давать повод сплетням и видеться с Эшли наедине". Скарлетт быстро прошла по толстому ковру по направлению к вышитому шнурку звонка и яростно задергала его. Где завтрак?
Нет, Панси до сих пор в Таре. Ей придется взять другую служанку; эта новая, Ребекка, подойдет. Она надеялась, что Ребекка поможет ей одеться без излишней суеты. Скарлетт спешила отправиться в путь, чтобы поскорее избавиться от неприятной обязанности.
Когда экипаж остановился перед крошечным домиком Эшли и Мелани на Плющевой улице, Скарлетт увидела, что погребального венка на двери уже нет, но все окна закрыты ставнями.
"Это Индия, - подумала она сразу. - Ну конечно. Она забрала Эшли и Бо к тете Питтипэт. Должно быть, она очень довольна собой".
Сестра Эшли, Индия всегда была непримиримым врагом Скарлетт. Скарлетт закусила губу и обдумала дилемму. Она была уверена, что Эшли переехал вместе с Бо к тетушке Питтипэт, это было для него самым благоразумным. Без Мелани и Дилси у него не осталось никого, кто бы вел хозяйство и заботился о его сыне. У Питтипэт было комфортно, там был заведен порядок, и Эшли мог ожидать постоянного восхищения и любви всех женщин по отношению к маленькому Бо.
Две старые девы, подумала Скарлетт с негодованием. Они готовы обожествить любого человека, носящего брюки, пусть даже это короткие штанишки. Если бы Индия не жила у тети Питти, Скарлетт бы, конечно справилась с тетушкой. Скромная старая леди не могла дать ответ и котенку, не говоря уже о Скарлетт.
Но сестра Эшли - дело другое. Индия просто обожала ссориться, говорить гадости своим ледяным фыркающим голосом, могла показать Скарлетт на дверь.
Если бы она не пообещала Мелани! Но она дала слово. "Езжай к мисс Питтипэт Гамильтон, - приказала она Элиасу. - Ребекка, ты пойдешь домой. Ты можешь и пройтись". Дуэний хватает и у Питти.
Индия выглянула на стук в дверь. Она оглядела модный, шитый мехом траурный наряд Скарлетт и тонкая, удовлетворенная усмешка тронула ее губы.
"Улыбайся, как хочешь, ты, старая ворона," - подумала Скарлетт. Траурное платье Индии было сшито из скучного черного крепа - и ни одной пуговицы, чтобы украсить его.
- Я пришла узнать, как поживает Эшли, - сказала она.
- Тебе здесь не рады, - ответила Индия, начиная закрывать дверь.
Скарлетт толкнула дверь. "Индия Уилкс, не осмелишься же ты захлопнуть дверь у меня перед носом! Я обещала Мелли и я сдержу свое обещание, даже если мне придется убить тебя!"
В ответ Индия просунулась плечами в дверь, сопротивляясь Скарлетт, которая уперлась в ту же дверь двумя руками. Эта недостойная стычка продолжалась всего несколько секунд, затем Скарлетт услышала голос Эшли.
- Это Скарлетт, Индия? Я хотел бы ее видеть.
Дверь широко отворилась и Скарлетт, гордо подняв голову, вошла в дом. Она получила искреннее удовольствие при виде красных пятен, проступивших от ярости на лице Индии.
Эшли вышел в коридор поздороваться, и четкие шаги Скарлетт замедлились. Он выглядел серьезно больным. Черные круги залегли под его серыми глазами, а от носа к подбородку пробежали глубокие морщины. Его одежда казалась слишком большой для него; рукава его пиджака висели, как сломанные крылья какой-то черной птицы.
У Скарлетт перевернулась душа. Она больше не любила Эшли так, как она любила его долгие годы, но он все еще был частью ее жизни. Было много совместных воспоминаний - за столько-то лет. Ей было невыносимо больно смотреть на него. "Дорогой Эшли, - сказала она мягко, - иди и присядь. Ты выглядишь утомленным".
Они больше часа просидели вместе на канапе в маленькой, аляпистой и загроможденной гостиной тетушки Питтипэт. Скарлетт говорила мало. Зато она слушала, как говорил Эшли, повторяясь и перебивая себя, когда он пересказывал ей свои сбивчивые воспоминания. Он твердил про доброту, альтруистичность и благородство своей покойной жены, про ее любовь к Скарлетт, к Бо, к нему. Его голос звучал тихо и гулко, без выражения из-за горя и безнадежности. Рука Эшли вслепую нащупала руку Скарлетт, и он сжал ее с таким отчаянием и силой, что костяшки на ее руке больно ударились друг о друга. Скарлетт закусила губу и позволила ему держать ее руку в своей. А темная фигура Индии молча стояла в арочном дверном проеме.
Наконец Эшли остановился и посмотрел в сторону с видом человека потерявшегося и ослепшего. "Скарлетт, я не могу жить без нее, - простонал он. - Я не могу".
Скарлетт отобрала свою руку. Ей надо было сломать эту скорлупу отчаяния, окружавшую его, или эта скорлупа задушит его. Она встала и наклонилась к нему. "Послушай, Эшли Уилкс, - сказала она. - Я слушала, как ты собирал все свои горести, все это время, а теперь выслушай про мои. Ты думаешь, что ты один любил Мелли и зависел от нее? И я любила ее, больше чем сознавала сама, и больше, чем о том знают другие. Я полагаю, что множество других людей тоже ее любило. Но мы не собираемся падать в обморок и помирать из-за этого. А ты этим занят. И мне стыдно за тебя.
И Мелли стыдно, если она смотрит на нас с небес. Ты не знаешь случайно, через что она прошла, чтобы родить Бо? А я знаю, как она страдала, и утверждаю, что это убило бы самого сильного мужчину, которого когда-либо создавал Бог. Теперь ты - все, что у него осталось. И ты хочешь, чтобы Мелли это видела? Что ее сын один на свете, почти сирота из-за того, что его папа слишком жалеет себя, чтобы заботиться о ребенке? Ты хочешь разбить ее сердце, Эшли Уилкс? Ты это и делаешь". Она взяла его за подбородок и заставила посмотреть себе в лицо.
"Соберись! Слышишь меня, Эшли? Иди на кухню и скажи кухарке, чтобы она приготовила для тебя горячую пищу. И съешь ее. Если тебя вырвет, поешь еще. Потом найди своего мальчика и возьми его на руки. Скажи ему, чтобы он не боялся, что у него есть отец, который позаботится о нем. Потом сделай это. Думай о ком-нибудь, кроме себя самого".
Скарлетт вытерла руку об юбку, как будто ее испачкала рука Эшли. И вышла из комнаты, по пути оттолкнув Индию.
Но, когда она открыла дверь на крыльцо, она услышала слова Индии: "Мой бедный, дорогой Эшли. Не обращай внимания на те ужасные вещи, которые сказала Скарлетт. Она чудовище".
Скарлетт остановилась, обернулась. Она вытащила визитную карточку из кошелька и положила на стол. "Я оставляю свою визитку для тебя, тетушка Питтипэт, - крикнула она, - потому что ты боишься сойти вниз и увидеть меня лицом к лицу". Потом пошла дальше, хлопнув дверью.
"Вези меня, - сказала она кучеру. - Куда угодно". Она не могла оставаться в этом доме ни минутой больше. Что она собирается делать? Пробилась ли она к Эшли? Она вела себя так подло - ладно, ей пришлось быть такой, ведь он был погружен в горе, - но чего она добилась на самом деле? Эшли горячо любил Бо, возможно, он возьмет себя в руки ради сына. "Возможно?" - Этого недостаточно. Он должен. А она должна заставить его это сделать.
"Вези меня к юридической конторе мистера Генри Гамильтона", - сказала она Элиасу.
"Дядя Генри" был страшилищем для большинства женщин, но не для Скарлетт. Она могла понять, что сделало его женоненавистником - да просто то, что он вырос в одном доме с тетей Питтипэт. И она знала, что он, пожалуй, испытывает к ней симпатию. Он говорил, что Скарлетт не так глупа, как большая часть женщин. Он был ее адвокатом и знал ее деловую хватку.
Когда она вошла в его контору без доклада, он отложил письмо, которое читал, и засмеялся. "Входите, Скарлетт, - сказал он, вставая. - Вы так спешите подать иск на кого-то?"
Она ходила взад и вперед, не обращая внимания на кресло, стоявшее за столом. "Я бы кого-нибудь застрелила, - произнесла она, - только не знаю, поможет ли это? Правда ли то, что покойный Чарльз оставил мне все свое имущество?"
- Вы знаете, что это так. Перестаньте так суетиться и сядьте. Он завещал вам склады у вокзала, которые сожгли янки. И он оставил вам немного земли в сельской местности, но эта сельская местность скоро превратится в городскую, ведь Атланта быстро растет".
Скарлетт села на краешек кресла и посмотрела прямо в глаза старому адвокату. "И половину дома тети Питти на Персиковой улице, - четко сказала она. - Он оставил ее мне, не так ли?"
- Боже мой, Скарлетт, не говори мне, что ты хочешь въехать туда!
- Конечно, нет. Но я хочу, чтобы Эшли выехал оттуда. Индия и тетя Питти своим участием сведут его в могилу. Он может вернуться к себе домой. Я найду ему экономку.
Генри Гамильтон посмотрел на нее испытующе своими невыразительными глазами.
- Ты уверена, что ты хочешь его возвращения домой только потому, что он страдает от слишком большого выражения сочувствия?
Скарлетт вскипела. "О Бог свят! Дядя Генри! - сказала она. - Вы что, превращаетесь в сплетника в столь преклонном возрасте?"
- Не показывайте мне свои когти, молодая леди. Сядьте в кресло и выслушайте горькую правду. У вас, возможно, самая лучшая голова для бизнеса, которую я когда-либо встречал. Но во всех прочих отношениях вы не лучше деревенской дурочки.
Скарлетт нахмурилась, но сделала то, что он просил.
- Теперь о доме Эшли, - сказал старый юрист медленно. - Он уже продан. Я оформил бумаги вчера. - Он поднял свою ладонь, чтобы прервать Скарлетт до того, как она заговорит. - Это я посоветовал ему продать его и переехать к тете Питти. И не из-за боли воспоминаний и ассоциаций в том доме, и не потому, что меня беспокоило то, кто будет заботиться о его малыше, хотя это и ценные соображения. Я рекомендовал ему сделать это, поскольку ему нужны деньги от продажи на то, чтобы избежать краха своего лесопильного дела".
- Что же это значит? Эшли не смыслит ничего в зарабатывании денег, но он не может прогореть. Строители всегда нуждаются в лесе.
- Если они строят. Пожалуйста, Скарлетт, спуститесь на минутку из вашей башни из слоновой кости и послушайте меня. Как я знаю, вас не интересует ничто из происходящего в мире, доколе оно не касается вас. Однако, в Нью-Йорке пару-тройку недель назад был грандиозный финансовый скандал. Спекулянт по имени Джей Кук просчитался и потерпел крах. Вместе с ним прогорела его дочерняя компания - Северо-Тихоокеанская железная дорога. Он потянул за собой нескольких других спекулянтов - парней, которые были с ним в деле с железной дорогой и некоторыми другими махинациями. А потом прогорели и дружки его дружков, вместе со своим бизнесом, то есть не-бизнесом Кука. Все осыпалось, как карточный домик. В Нью-Йорке назвали это "Паникой", "Паникой" с большой буквы. И паника распространяется. Я подозреваю, что она прокатится по всей стране, до того как завершится.
Скарлетт почувствовала себя в когтях страха.
- А как же мой магазин? - вскричала она. - И мои деньги? Безопасны ли банки?
- Тот банк, в котором вы держите счет, - да. Я тоже поместил в него деньги, предварительно наведя справки. В действительности Атланта вряд ли сильно пострадает. Мы еще не доросли до больших дел, а рушатся именно крупные предприятия. Но бизнес в застое везде. Люди боятся вкладывать деньги куда-либо. И в строительство тоже. А если никто не строится, то никто не покупает лес.
Скарлетт нахмурилась.
- Как я погляжу, Эшли не будет получать дохода с лесопилок. Но если никто не вкладывает деньги, как вы смогли продать дом так быстро? Мне кажется, если паника, то цены на недвижимость должны упасть в первую очередь.
Дядя Генри ухмыльнулся.
- Золотые слова. Вы сообразительны, Скарлетт. Поэтому я и сказал Эшли продавать дом, пока не поздно. В Атланте еще не почувствовали паники, но она скоро докатится и сюда. В последние восемь лет у нас был бум - Господи прости, сейчас в городе живет свыше двадцати тысяч человек, - но мы не может процветать без гроша в кармане.
И сам засмеялся по поводу удачного словца. Скарлетт засмеялась вместе с ним, хотя она не находила ничего смешного в экономическом кризисе, а просто знала - мужчины любят, когда ими восхищаются.
Но тут дядя Генри оборвал смех так резко, как будто закрутил кран с водой.
- Итак. Теперь Эшли живет вместе со своими сестрой и тетей, причем по понятным и уважительным причинам и, кроме того, по моему совету. И это вас не устраивает.
- Нет, совершенно не устраивает. Он выглядит ужасно, а с ними ему делается только хуже. Он как живой мертвец. Я хорошенько с ним поговорила; попыталась выбить его из того состояния, в котором он находится, наорав на него. Но я не знаю, привело ли это к результату. Я не знаю, чего я добилась и добилась ли хоть чего-нибудь. И не узнаю, пока он в этом доме.
Она посмотрела на дядю Генри и увидела скептическое выражение на его лице. Ее щеки запылали от гнева.
- Мне все равно, что вы слышали или что вы думаете, дядя Генри. Я не гоняюсь за Эшли. Я дала обещание у гроба Мелли, что позабочусь о нем и Бо. Я бы всем сердцем хотела не давать такого обещания, но я его дала.
Ее вспышка смутила Генри. Он не любил эмоций, особенно женских. "Если вы начнете плакать, Скарлетт, я прикажу вывести вас вон".
- Я не собираюсь плакать. Я в бешенстве. Мне надо сделать хоть что-то, и вы мне не помощник.
Генри Гамильтон отклонился на спинку кресла и свел ладони - при этом его руки лежали на животе. Он принял свою излюбленную позу "юриста в офисе".
- Скарлетт, вы - последняя, кто может сейчас помочь Эшли. Как я уже говорил, я собираюсь сказать вам парочку жестоких, но правдивых вещей. Это - одна из них. Правда это или нет, а мне все равно, каков ответ на этот вопрос, но одно время о вас и Эшли ходило много толков. Мисс Мелли взяла вашу сторону, и большинство последовало за ней - из-за любви к ней, попомните мое слово, а не потому, потому что вы были им особенно по нраву.
Индия предполагала худшее и сказала об этом. Она собрала свою группу единоверцев. Ситуация была тяжкой, но люди приспособились к ней, как это происходит всегда. Но скандал мог разразиться, даже после смерти Мелани. Однако никто не любит разрушений и перемен. И вам одной этого показалось мало. О, нет! Вы предпочли изобразить сцену прямо на могиле Мелани - обняли ее супруга, оттаскивали мужа от его усопшей жены, которую многие люди считали святой.
Он поднял руку.
- Я знаю, что вы собираетесь мне сказать, поэтому не затрудняйте себя.
Кончики его пальцев сомкнулись снова.
- Эшли готов был броситься в могилу, возможно, сломал бы шею. Я был там и все видел. И это - не беда. Беда то, что вы, хотя и очень сметливы, не понимаете мира. Если бы Эшли бросился в гроб, все назвали бы его поступок трогательным. И если бы он при этом убился, все бы, конечно, пожалели об этом. Однако есть правила и для жалости. Общество нуждается в правилах, Скарлетт, чтобы можно было жить вместе. А что сделали вы? - Вы нарушили все устои. Вы сделали публичную сцену. Вы обняли человека, который не является вашим мужем, публично. Вы подняли шум, нарушивший церемонию похорон, правила которой знает каждый. Вы испортили последний ритуал для святой. Теперь в городе нет ни одной дамы, которая не встала бы на сторону Индии. Значит, против вас. У тебя нет друзей, Скарлетт. И если ты собираешься сделать что-то для Эшли, ты сделаешь это так, что он тоже станет изгоем.
Он продолжал:
- Все леди города против вас. Да поможет вам Бог, Скарлетт; я не Бог, я не могу помочь. Когда христианки ополчаются на вас, вам лучше не надеяться ни на христианское милосердие, ни на всепрощение. У них этого нет. И они не допустят, чтобы это проявил кто-либо, особенно из их мужей. Их мужья принадлежат им телом и душей. Поэтому я всегда держался подальше от столь неверно названного "слабого пола". Я желаю вам всего хорошего, Скарлетт. Вы знаете, что вы всегда мне нравились. И мои наилучшие пожелания - это то, что я и могу вам предложить. Вы внесли такую неразбериху, что я не знаю, как вам удастся распутать ее.
Старый юрист встал.
- Оставьте Эшли в покое. Какая-нибудь сладкая маленькая птичка зайдет к нему в один из таких дней и наведет порядок. А потом и позаботится о нем. И оставьте дом Питтипэт тоже в покое, в том числе вашу долю в нем. Но не прекращайте посылать через меня деньги для оплаты счетов по его содержанию, как вы делали раньше. Так вы выполните свое обещание Мелани. Теперь до свидания. Я провожу вас к вашей карете.
Скарлетт взяла его за руку и кротко пошла рядом с ним. Но внутри она кипела. Ей следовало бы знать, что от дяди Генри мало проку.
Ей предстояло выяснить, прав ли дядя Генри - есть ли финансовая паника и, более того, целы ли ее деньги.