Что мне запомнилось, так это ужасная планировка того учреждения. Чтобы выйти наружу, нужно было совершить несколько поворотов, выходить на другой этаж, и пролезать под деревянной конструкцией, потому что спуск на первый этаж упирался в стену. И всё это нужно было делать, лавируя между толпами народа и лужами воды из-за протекающего потолка. Так что, возможно, ремонт помещения ещё не был закончен.
На улице я сперва сел в машину к Андрею, и там я оставил ветровку. Вместе мы отправились на встречу с тремя молодыми людьми, играющими в переулке с баскетбольным мячом. Пройдя немного, я вдруг решил, что лучше ветровку всё-таки забрать, и вернулся. Андрей за это время уже успел построить диалог с ребятнёй, и я, с его позволения, ушёл на рынок, чтобы встретиться с мамой.
Она попросила меня присмотреть за товаром, так что я решил заодно присмотреть себе боевой нож.
Пока мама ходила по своим делам, я осматривал ассортимент. День клонился к вечеру, и большую часть товара уже смели. В половине палаток даже не было продавцов, и вообще повсюду из ножей остались только игрушечные из пластика. Как ни странно, люди ими ещё интересовались и расспрашивали продавцов о характеристиках представленных моделей. Такое положение вещей меня не сильно разочаровало и даже не сильно удивило.
Когда пришла знакомая мамы, я решил пройтись, дабы скоротать времечко. Рядом с рынком за висячим мостом раскинулся "Лесной городок" - несколько домиков, построенных прямо на деревьях и связанных похожими висячими мостами, только поменьше. Всё это, разумеется, обошлось нашему городку в квинтиллион рублей, но зато выглядело красиво.
У моста я встретил знакомого. Его звали Саня Резкий. Обладал он чумазым лицом, синевой под глазами и укладкой волос в стиле "грязный и не выспавшийся". Познакомил нас однокашник Иннокентий.
Завязался обыкновенный разговор старых знакомых - у кого, что и как. Он пожаловался на свои неприятности, я - на свои. Всякими глупостями вроде предоставления наркотиков в лизинг, он заниматься перестал, с мамой всё хорошо, и учится на лопателя пузыриков на защитной плёнке. Также он сообщил мне, что даст попользоваться весьма полезной вещицей.
Дома, когда я уже собирался ложиться спать, мне поступил тревожный звонок. Оказалось, у моего друга Димы Плотного случился инсульт, и я срочно должен мчаться к нему в больницу. Я хотел было отказаться, но потом подумал, что такое мне долго не простят, и пришлось ехать.
Больница находилась на территории промышленного предприятия. Здесь я уже бывал раньше, но речь об этом, возможно, пойдёт позже.
В холле меня уже ждали Андрей и Иннокентий, которого мы, как только не звали, даже Кеном. Врачиха повела нас к больному.
Палату, в которой расположили Диму, использовали для самых запущенных и безнадёжных случаев. Пред нами распахнули массивную металлическую дверь с крохотным окошком из оргстекла. Прежде чем войти, я задержал дыхание.
Сначала я увидел комок, накрытый простынёй, подумал, что это четвертованный. Дальше следовала ещё пара-тройка безнадёжно больных, также, для сохранения доброго здравия нашей психики, накрытых простынями. Не увидев ни внутренностей, ни следов каких-либо веществ, выделяемых человеческим организмом, я выпустил воздух и стал дышать. Кажется, кого-то за мной стошнило, а я же заметил в воздухе лишь едва уловимый запах спирта. Никто не кричал ни от ужаса, ни от боли, ни от отчаяния. Никто даже не плакал. Я это списал на успокоительное, которым накачивали больных.
Был ещё один целёхонький паренёк, привязанный к кровати, смотрящий на нас пренебрежительно-выжидающе. Кровать его поставили, оперев на стену.
Наконец мы увидели и Димку. Он стал худым и уменьшился в размерах. Он решил сконцентрировать свой разум на движениях губами, трогая свою сорочку. Было видно, что в действиях своих он руководствовался лишь осколками самых простых мыслей.
Мы с Иннокентием стояли и наблюдали за ним, а Андрей тем временем позвонил своему другу Глебу, который со своей девушкой жил в прошлой квартире Димы. Старший брат больного согласился сдавать эту квартиру бесплатно.
Глеб с симпатичной дамой приехали, достали стул и усадили сухонького беднягу. Видимо, это было всё, что нам требовалось, и мы начали пытаться нести Димку на стуле, но выходило плохо, и я просто взял его за плечи, накинул на спину и понёс, как куртку или пиджак.
Пока мы стояли и ждали, уборщица забрала "четвертованного", которым оказался лишь комок грязного белья, а парень, что был пристёгнут ремнями к стоящей кровати, отстегнулся, подошёл к окну и закурил, поставив одну ногу на подоконник. Он тоже был в халате и в тапочках, так что такая поза не подходит. Но уборщица ему ничего не сказала, и вообще мне показалось, что это был врач, а не пациент.
Понесли мы больного Дмитрия на хату к Кеше. Больной поворочался, немного подрос, надулся и даже начал потихоньку говорить. Например, он спросил с удивлением "Где я?". Мы немного похохотали над ним, и пошутили, что он недавно и впрямь принадлежал Деметре.
Однако веселье прекратилось, когда я взглянул на часы, которые показывали аж четыре часа ночи. Так как мне надо было в шесть вставать, дабы успеть в университет, я предложил вздремнуть хотя бы пару часиков.
В этом странном университете, кстати, я уже бывал раньше, но речь об этом, возможно, пойдёт позже. Я учился на втором семестре пятого курса, но за последний год туда захаживал нечасто, и были опасения, что у меня могло накопиться много долгов. На следующий день первой парой должны были быть то ли "Теоретические основы Шайтан-коробок", то ли лабораторные работы по химии, то ли русский язык, то ли "Экономическое обоснование теории хищений и распилов". Я вспомнил, как один студент сказал мне, что лабораторные у нас только по химии, но их сдать и представлялось наиболее тяжёлым.
Я подсчитал, сколько пар нужно прогулять, чтобы выспаться хотя бы наполовину, и мы решили сходить за пивком, дабы тяпнуть за здравие увечного и измождённого.
Когда увечного и измождённого на костылях привезли домой, свет не горел, и не было ни жены, ни ребёнка, - видимо, подумали, что умер и съехали.
***
Неподалёку от рынка, о котором шла речь ранее, в подворотне, я встретился с Максимом - ещё одним однокашником по прокисшей каше. Он поведал, что Саня Резкий боится, что его обманут, и обещанная мне ранее вещица окажется не в тех руках. Также он поведал о том, что Саня последнее время стал ещё более пугливым, подозрительным и резким.
- А вот, кстати, и он, - сказал с улыбкой Макс, указав рукой.
Я вгляделся в указанном направлении, но Сани уже и след простыл. Зная, за каким домом свернуть, я решил показаться своему знакомому грязнуле.
Тот и в правду стоял во дворе и ждал, надеясь, что за ним никто не пойдёт. Чуть завидев меня, он рванул наутёк. Я устремился за ним, хотя не помнил зачем.
Внезапно я оказался в бандитском квартале, где меня средь бела дня довольно быстро заприметила огромная группа ссорящейся друг с другом по выдуманным поводам шпаны. Они погнались за мной. Кажется, я задолжал одному из ребят деньги, но речь об этом, возможно, пойдёт дальше. У меня была фора метров чуть ли не в двести, так что я просто прижался к стене дома, и они пробежали мимо.
Я продолжил погоню в предположительном направлении Сани. В пылу бега с меня слетел башмак. Положение ухудшалось тем, что впереди на пригорке, меня ждала дорога с щебневой насыпью. Несмотря на это я продолжал погоню.
Через некоторое время Саня сбежал по склону в тот самый декоративный деревянный городок. Хоть домики там и соединялись между собой подвесными мостами, Саня также весьма умело сигал и по веткам деревьев, чтобы оторваться от меня.
В одном из домиков я чуть не столкнулся с Максимом. Тот начал меня отговаривать от погони, советовал смириться, говорил что-то ещё. Я же постоял несколько секунд, перевёл дух, и, увидев сквозь плетёное окошко, что беглец стоит внизу и тоже пытается отдышаться, махнул по веткам за ним.
Предпоследняя ветка отломалась под моим весом, и я начал снижение на несколько метров раньше, чем планировал, но серьёзных потерь мне это не сулило, так как Саня заметил меня в самый последний момент и я падал почти на него.
Не успел я раздавить Саню, как оказался в автомастерской вместе с недавно хворающим Дмитрием, который выглядел выздоровевшим и ещё сильнее раздулся по всем осям. Он, то сидел на табуретке и ковырялся отвёрткой в каком-то устройстве, похожем на старый модем или магнитолу, то уходил ковыряться под капотом машины.
Вдруг ролл дверь гаража начала подниматься, и Дмитрий крикнул мне, чтобы я держал её, ибо она неисправна. Я повис на ней, как на турнике и меня потянуло вверх. Подо мной уже прошёл Андрей, держа подмышкой стеклянную банку. Он не обратил на меня внимания, положил банку на столик и пошёл смотреть, чем занят Дмитрий.
Дверь доехала до конца, и мои руки соскользнули. Немного не рассчитав, я упал на багажник автомобиля и скатился наземь. От удара столик пошатнулся и банка упала - друзья рявкнули. Я поспешно её поднял и обнаружил, что это не банка, а капсула из оргстекла, внутри которой была впаяна колба с сероватой прозрачной жидкостью.
Я извинился перед друзьями и аккуратно поставил капсулу подальше от края. Однако, пока я крутил её, немного жидкости попало мне на руку. Я спросил, как называется вещество и не опасно ли оно. Друзья, по-прежнему не отрываясь от своего занятия, ответили, что это "Ксенон-2" и "вроде нет". Жидкость, похожая на клей начала ползти вверх и покрывать мою руку, обдавая её приятной прохладой.
***
Далее я совсем маленький, с Данилом, ещё одним моим другом, сижу в избушке. Внутри было прохладно, но уютно. Изо рта даже шёл пар. Мы решили встать со своих кроваток и взглянуть, что там на улице. Домик наш стоял посреди огромной степной равнины, застланной инеем и густым туманом. Насколько далеко глаза могли увидеть, не было ничего кроме редких метёлок высохшей травы. Осенняя прохлада и пасмурное небо создавали приятнейшую атмосферу спокойствия и безмятежности.
Пройдя чуть дальше от домика, мы увидели что-то вроде полосы препятствий, которые были на детских площадках. Сначала мы прокатились с горки, затем лезли на стенку по канату, попрыгали по перекладинам, скатились в прозрачной трубе-спирали. Последняя проходила прямо над пропастью, бог знает какой протяжённостью и глубиной.
Погуляв ещё немного, мы обратили внимание на изменения в погодных условиях. Вдалеке сгущался мрак, словно гигантская чёрная туча стелилась по земле. И двигалась она в нашем направлении.
Немного подумав, мы рванули назад. Более всего меня удивило, что вся полоса препятствий располагалась в таком же порядке. Только вот обрывов теперь стало три, поэтому пришлось вновь преодолевать все препятствия, но при этом ещё иногда лезть в гору, преодолевать скольжение и прыгать, напрягая свои неокрепшие мышцы, которые при этом дрожали, но это было единственным выходом.
Откуда-то мы знали, что у нас максимум десять минут, прежде чем туча настигнет нас. Позади то и дело слышались раскаты грома, но они тут же захлёбывались в постоянном шуме вьюги, которую, в свою очередь, прерывал то скрежет стекла, то тишина.
Добежав до домика, мы быстренько легли в холодные кроватки, укрывшись одеяльцами с головой. Аномальное погодное явление с немыслимой скоростью ударило наш домик и сразу разбило его в щепки, а мы с Данилом подлетели со своими одеялами.
Ну а после этого я уже иду на балкон курить. Чувствую я себя вполне уверенным, сильным и возмужавшим. Как сейчас.
Пока я потягиваю отраву, вспоминаю, что недавно отведал относительно новый подвид синтетического наркотика. В числе дьявольского списка побочных эффектов, вроде нешуточных повреждений ЦНС и почек, фигурирует также прилив сил, невосприимчивость к боли, повышенная координация движений, реакция, и прочие.
Сквозь вечернюю дождливую пелену мой взор обращается на два идентичных белых седана со специфическими эмблемами. Ходят слухи, что в подобных машинах передвигаются группы задержания нового подразделения полиции - по борьбе с жёсткими наркотиками. На терминаторов, в которых порой превращаются люди, употребившие вышеназванный наркотик, и нужно вызывать не меньше пяти человек.
Не было сомнений, копы приехали по мою душу. Дождавшись, когда группа уйдёт из поля зрения, дабы обойти дом, и убедившись, что со стороны балкона меня стерегут только двое, я прыгнул вниз. Третий этаж для меня был пустяком, даже не смотря на то, что я был в тапках. Я закрыл лицо руками, чтобы его не разорвало ветками...
- Опять рано выкинуло. Подробней бы последний сюжет. - Услышал я разочарованный возглас доктора в своей камере сенсорной депривации. - Ну что, до следующего раза? Батарея садится.
- Не-не, давай назад. Сейчас догоню...
***
Несколько семей, в том числе и мою, пригласили отметить успех одной компании. Событие это проходило на шестом этаже грандиозного отеля. Всё было красиво, вкусно, мало, весело, претенциозно и дорого.
Знакомых на вечеринке не было, но я всё равно прекрасно проводил время. Наевшись и напившись до золотого сечения, я проследовал за молодёжью в кальянную, и там накурился до отравления угарным газом разных курительных смесей. После я направился понежиться в бассейне. Объятья моего бренного и ничтожного тельца Божественной стихией - источником жизни, показалось мне наиболее логичным завершением очередного вечера.
Вскоре мне показалось, что я стою где-то на дороге, и настолько плохо себя контролирую, что едва успеваю встать и отойти от пронёсшегося мимо грузовика, когда автомобилям загорается зелёный свет. Я поплёлся к трамвайным путям, спотыкаясь и падая. Слава богу, опасности больше не было.
Проснулся в холодном поту недалеко от бассейна. Вспоминаю, что хотел насладиться ласками Матери Безмятежности перед сном. Тем более следовало ополоснуться.
Удивлённо думая над тем, как могло меня так сильно развезти, я не заметил присутствия парня неподалёку от бассейна. Он настоятельно рекомендовал мне ложиться спать. Я взглянул на часы, - они показывали полдвенадцатого, а взглянув в окно, я обнаружил, что там темно. Парень сообщил, что эти часы неисправны, и на самом деле сейчас около половины девятого. Я отверг нападки и нырнул в бассейн, ударившись о лестницу.
Вышел я, всё ещё с трудом соображая и двигаясь. Спросил у парня халат, ибо мне стало холодно, и побрёл сначала в кровать, но передумал, и пошёл в туалет. Попутно зашёл в сауну, дабы проверить, сколько времени - там часы показывали полседьмого. Сауну я покинул, разжившись шапочкой, так что мне стало значительно теплее.
Всё это время парень, постоянно упрашивая меня лечь спать, ходил за мной по пятам, словно его назначили моей сиделкой. Он пошёл со мной в угол, где висела занавеска, за которой располагалась дверь. Парень пошутил, что приходится курить втайне от хозяина, ведь здесь всё так дорого и очень чисто, поэтому курят только в переходах между этажами, которыми пользуются только знающие люди. Мы зашли внутрь.
Слева находилась раковина, в которую тут же парень решил беспардонно надуть, закурив, а справа душ, и писсуары. Рядом была и дверь, за которой я обнаружил запасный ход, ведущий, по всей видимости, на лестницу. Я решил включить душ, пока справляю дела. Вода текла прямо на чужой халат и шапочку.
Внимание моё было настолько рассеянным и случайным, что всё происходило, словно рывками. Вот я стою и жду, затем процесс начался, затем осознаю, что, несмотря на промокшую одежду, мне хорошо, а затем уже слышу за своей спиной разговор двух незнакомых типов. В этом странном туалете, обернувшись, я заметил уже знакомого парня, худого мужчину лет за сорок в плаще и одного толстого мужика с лысиной, примерно такого же возраста. Они курили, изредка поглядывая на меня, и разговаривали о том, что может быть известно различным спецслужбам мира, и когда речь зашла о ЦРУ, прошла ещё пара предложений, и толстый замолчал и сказал что-то вроде: "Ну ничего, у нас ведь тоже свой есть..."
После этого заботливый парень вонзил мне в левый бок нож, от которого я сначала завопил, как малыш, но потом довольно скоро понял, что боль почти не ощущалась. Когда я лёг, началось самое страшное и необъяснимое. Всё потемнело, и проснулся я уже в кровати в не слишком просторной комнате.
Тёмные фигуры с шипами и красными глазами втирали мне что-то о моём превосходстве, упрямстве и прочем. Я понимал, что присутствующие люди почти наверняка те самые любители шпионских рассказов из туалета, но казались они мне какими-то дьявольскими созданиями.
Затем появились другие фигуры - помоложе, стали спрашивать о чём-то. С меня валил пот, видно было только тёмные пятна. Они постоянной болтовнёй и упрёками, осуждениями и указами так меня разозлили, что я даже умудрился встать и толкнуть одного так, что тот отлетел до тумбочки в противоположной стороне комнаты, размозжив её в щепки.
Только демоны помоложе ушли, как на смену им пришли две демоницы, в которых уже более отчётливо проглядывалась человеческая сущность. Эти отыгрывали роли моей бабули и тёти, заботливо упрашивая меня остаться, мотивируя это тем, что я не всё ещё узнал, что мне или моим спутникам может грозить опасность, и несли прочий бред. Протрезвев и вспомнив про часы, я встал, включил свет и стал собирать вещи. Глянул на них лишь мельком, но на свету они ничем не отличались от обыкновенных, ничем не примечательных женщин лет сорока и шестидесяти.
На всякий случай решил им что-нибудь сказать. Вышло что-то вроде: "Вы мне все понравились. Ну, сначала понравились, а потом не очень. Благодарю за заботу, но меня уже обыскались".
"Бабка" с "тётей" обиделись, заползли в другую комнату и больше меня не беспокоили. Набив сумку до отвала всем, что казалось моим, я поволок её к выходу, и очень скоро встретил одетых брата, маму, двух знакомых и одного незнакомого гостя. Они вели оживлённый разговор, который я пытался перебить. Вскоре мне надоело, и я крикнул: "Мы уезжаем?!". Они посмотрели на меня и сказали: "Нет, мы не уезжаем. Завтра уедем".
Услышав это, я просто сел на пол и думал, что же будет дальше. Я обратил внимание, что у меня жжёт в области горла, и вспомнил, что в том практически бессознательном состоянии я много кричал и рычал, сыпал угрозы и проклятья на своих собеседников. Я уже находился прежде в состояниях чем-то схожих с только что пережитым, только в этот раз я чувствовал в себе гораздо больше силы и собранности. Словно я был как желеобразный пьяница лишь в обычных условиях, но когда я направлял силу воли на какое-либо действие, она вызывала эффект гораздо более убедительный, чем прежде.
- Всё! Батарея кончилась! Нашёл, что искал? - крикнул мне доктор сразу после того, как сон прервался.