Осколок давно взорвавшейся звезды, рыхлый остаток замерзших газов и камней, все летел и летел в безмолвном черном мраке, и сгореть бы ему в горниле Солнца, но помешала Земля.
Астероид начал разваливаться в ее тяготении на тысячи осколков. Они разлетались во все стороны, бороздя земное небо огненными стрелами...
Дед Берестень успел замерзнуть и ходил согреться в своей маленькой избушке на острове, а огненные стрелы все резали и резали ночное небо... Одна из больших стрел ударила в дубовый лес неподалеку...
Берестень повернулся взглянуть, что там, и в тот же миг огромный, черный, похожий на палец размером в два человеческих роста валун врезался в землю позади него шагах в ста. Земля под ним содрогнулась, ноги у Берестеня подкосились, и он, как подрубленный, грохнулся на землю, но сознания не потерял.
Мгновенно поднялся вихрь, и во все стороны от упавшего каменного пришельца полетели пни, вырванные с корнем, деревья и всякая хмызь с земли. Остро запахло каменным паром, и весь остров окутал плотный белый туман.
После этого события прошло много-много лет. Дед вначале стал прадедом, затем прапрадедом. На острове построили Священное капище и поклонялись Перуну. Дед сделался хранителем жертвенного камня. Происходили с ним и еще некоторые события, о которых он не распространялся.
Год шел за годом, род деда разрастался. Как-то раз одна из праправнучек, Лада, рожавшая не один раз, родила тройню. Случилось это в апреле, в самое лето.
По этому поводу пожаловал в гнездо сам Дед Берестень. Оглядел он праправнучкиных сынов и подивился. Явно, что не близнецы: уж очень непохожи, а родились они ровно через тридцать три года после падения метеорита.
Первенец тощий, почти сухенький, но живой и подвижный, волосенки белые-белые. Второй круглоголовенький, волосики рыжие, животик кувшинчиком, ручки ножки крюками, ладошки разлапистые, пальцы едва вмещают. Последыш ладненький, в ровных складочках, волосы серые, будто у волка шерсть, личико ясное, чистое, глаза, словно утренние звезды...
Подумал-подумал дед и молвил: "Нарекать не буду, в год нареку". Так и были ребятишки безымянными, но братья называли их по-своему, чтоб как-то отличать. Первенца - Светляк, второго - Жбанчик, последыша - Волчек.
Когда же дед Берестень вернулся к себе на остров, то долго молился у Черного камня, а через год, как в гнездо снова ехать, сложил на жертвенный алтарь у камня коренья и травы всякие, поджег и долго вдыхал едкие ароматы, разгадывая волю богов и судьбы необычно рожденной троицы. Когда что нибудь из узнанного его не устраивало, он вскакивал с пня, на котором сидел, и долго выговаривал богам, глядя вверх на вершину черного камня, затем садился и снова вдыхал едкий дым. Наконец, удовлетворившись, сел в лодку и погнал ее к берегу, где его ждали.
Что Лада, что ее муж Родим являлись в гнезде самыми уважаемыми. Лада была Большой Мамкой, а Родима все называли младший Бер или просто Бер, что означало, младший медведь или просто медведь, и как медведь в лесу хозяин, так в гнезде - Родим.
Родим здоров был, сказать нечего, кряжист, по- медвежьи сутул и грозен, если потребуется, но добр и покладист, если все по уму.
За год ребятишки подросли, научились ходить и ,кроме материнского молока, попробовали все, что попадалось им из съедобного в руки.
Даже из дальнего поселка с Выдринской протоки, приплыли сродники к счастливым родителям на именины. Когда прибыл Берестень, ожидание разрядилось, и все стали усаживаться за длинные дощатые столы под густыми кронами сосен.
Угощение для ранней весны было щедрым, правда, остатки прошлогодней медовухи собирали чуть не со всего гнездовья. Как водится, ее должны были уже всю выпить, ведь наступило время сева, а значит, трезвой жизни.
Как бы не торопились люди к столу, однако заметили, как вздрогнуло лицо у Берестеня, когда проходил он мимо подарков и подношений в честь новорожденных. Произошло с ним это возле пустяшного вроде подарка - возле клетки с молочным волчонком. У того только что прорезались глазки и открылись уши, но он уже крепенько сидел и с любопытством водил головенкой по сторонам.
-Кто же это, такого волчищу подарил?- с интересом спросил дед.
- Бабка...Свинушка прислала.
Дед скупо улыбнулся и, засунув руку под рубаху, будто захотел почесать живот, показал в сторону избы, где жила бабка, кукиш и прошептал себе под нос: "Шиш тебе, Чур меня. Шиш тебе, Чур Ладу и Родима, Шиш тебе, Чур мальцам". "Сама-то где?"- спросил он вслух .
-В лесу собаку на зайчат натаскивает...
Когда все уселись за стол, Берестень шепнул Родиму: "Собак в ночь три дня не корми, с утра пусть едят".
"Хорошо, отче",- ответил тот безоговорочно.
Потом пошел обряд именин, вначале славили предков, затем родителей, затем тетки принесли ребятишек...Когда деду подали голенького первенца, он поднял его к солнцу, мальчик чихнул и зажмурившись принялся тереть глаза кулачками,- По воле предков наших и богов, нарекаю тебя Берестом, жизнь твоя будет светлой и такой длинной, что ни один из богов не смог увидеть конца ее...но жить ты будешь в царстве, которого нет на земле.
-У - У,- только и смогли сказать удивленные гости.
Когда деду подали Жбанчика, то тетка, подававшая его, сделала это как-то неловко: мальчик выпал у нее из рук и шлепнулся на стол, бочком. Однако быстро приподнялся на крепеньких ручках и хихикнул, затем, потирая бок, встал на ноги, довольно блестя глазенками. Берестень подал ему руку и сказал: "Тебя же, по воле богов, нарекаю Ядрен, и будешь ты сносить от судьбы все беды и несчастья своих братьев, но только крепчать будешь и, в конце концов, поведешь весь наш род в красную жизнь".
Все это время мальчик, стоя на ножках, так крепко держался за руку Берестеня, что у того занемели пальцы. "Здоров же наш Ядрен, уже теперь",- воскликнул старец, щекотя мальчишке животик, и тот радостно засмеялся.
-У - У, - обрадовано восхитились гости. Тетка же, довольная похвалой, добавила: "А уж такой обжора, у козы молоко прямо из вымени сосет, и та его не прогоняет...такой ласковый!"
Последыша дед взял из рук молоденькой тетки, которая еще сама была ребенком, минуло ей всего девять лет.
"Тебя же, по воле бога-громовержца, нарекаю Фенистом, и будешь ты самым великим мужем всех наших племен, будешь ты воином, которого не берет никакое оружие, будет у тебя много жен и детей. Слово твое будет доходить до каждого сердца, видеть же в любом деле ты будешь так далеко, сколько захочешь".
-У-У,- восхитились гости, но внезапно раздался далекий раскат грома. Все стихли...Затем гром раздался ближе, и вот еще один раскат совсем над головами. У гостей возникло такое ощущение, что кто-то быстро едет по небу в громадной колеснице, и она громыхает в колдобинах.
Всеобщее ликование охватило людей, все заговорили разом, повскакивали с мест, целовались и обнимались. "Это сам Перун",- восклицали некоторые. Дед снова поднял мальчика к солнцу и продолжил: "Но будет в твоей жизни день, когда готов ты будешь отдать всю свою жизнь лишь бы повернуть время вспять, многие отвернутся от тебя, погаснет твой ясный взор, сердца людей закроются пред тобой и лишь, пройдя огонь, ты вернешь веру людей".
-У - У, - удивились гости и начали недоуменно переговариваться. Когда никто уже не осмеливался вымолвить ни слова, Берестень громко воскликнул: "Такова воля наших предков и воля богов, так восславим же их обильным возлиянием и весельем!"
Долго в те времена не гуляли, многочисленные дела и обязанности призвали людей,и после полудня гости разъехались.
Берестень весь праздник присаживался то к одним, то к другим, расспрашивал про многочисленную родню, а то и его донимали всякими расспросами, как лечить то скотину, то ребенка. Наконец, пришла и ему пора уезжать. Распрощавшись с хозяевами, дед отправился по тропинке на берег озера.
Два мальчонка, наслышавшиеся про Берестеня и ни разу еще не видевшие его вблизи, решили его незаметно проводить. Для этого им пришлось спуститься за ним с высокого холма, прячась в кустах и за деревьями.
-Говорят, что он совсем не ест,- сказал один из них, что был постарше.
-Ну конечно, не ест! Ты бы сам попробовал не есть хотя бы три дня.
- В прошлом году, когда наше поле сгорело от грозы, я полтора дня не ел...
-Ну и что?
-Что- что, голова закружилась, чуть не свалился с дерева, куда за птичьими яйцами полез.
Берестень почти дошел до берега и, взглянув напоследок в сторону леса, остановился, как вкопанный. Из лесу показалась бабка Свинушка, она недовольно оглядывалась на отстававшую собаку.
Берестень решил подождать немного, чтоб выведать у извечной своей противницы, служившей черным силам, что же та делала в лесу, отказавшись от угощения...
Когда же он увидел собаку, то ему стало все ясно. У той было раздутое и обвислое до земли брюхо. Она тяжело дышала и, казалось, едва тащила себя.
Мало того, вся шкура ее была испачкана внутренностями какого-то большого животного, и, когда они проходили мимо, Берестень учуял запах свежей еще падали.
-Где гуляла, красавица?- стараясь не выдать раздражения, спросил дед.
-Собачку кормила, - ответила Свинушка, окинув его взглядом свысока, насколько это было возможно с ее маленьким ростом.
Берестеню и так было ясно: теперь все собаки гнездовья, обнюхав обожравшуюся и измазанную во внутренностях собаку Свинушки, легко найдут по пахучему следу, где лежит падаль, и вся скотина и избы останутся в ночь без охраны. Собаки не отойдут от поживы, пока не обгложут все кости и там же улягутся спать.
Дождавшись пока злобная старуха отойдет подальше, Берестень пал на колени и промолвил, пронзительно глядя в небо.
-О боги! Я же просил, и мы договорились!
В ответ с неба раздался спокойный и негромкий голос: "Все так и будет, но если не будет испытаний, у людей не будет подвигов и героев. Не станет героев - не будет народа, и люди превратятся в жующих и блудящих животных, умеющих говорить".
Услышав, что Берестень разговаривает с небом, ребятишки мигом взлетели на холм, и, уж оттуда сверху оглянувшись, нигде не обнаружили деда, а что самое удивительное, не заметили даже его лодки, совсем недавно стоящей у берега, но договорились никому про это не рассказывать, чтобы взрослые не ругали их за слежку.
*
Остров Берестеня делил озеро на две части. Южнее его начиналась мелкая и к берегам заболоченная часть, севернее глубоководная, с заметным течением. В озеро впадало с десяток мелких и две полноводных реки, вытекала одна, с быстрым течением и глубокими омутами.
Вдоль северного побережья расположилось гнездовье Бера и Лады. В южной же части долгие годы никто даже из зверей не приживался, но с того памятного падения перуновой стрелы поселились волки.
Людям это понравилось, теперь с юга никто незамеченным подобраться не мог. Так они и уживались: волки и люди, правда, иногда возникали соседские дрязги.
В этот год жилистая волчица, что и в размерах ничуть не меньше волка, принесла только троих. Она в удивлении вылизывала себя, ожидая прибавки. В прошлом году было одиннадцать. Но больше никто из нее не вышел, и Жила смирилась.
Матерый волчище, также ожидавший большого потомства, недовольно, но слабенько, клацнул зубами, выражая свое непонимание, стараясь в то же время не обидеть волчицу. Та же мгновенно вскочила и громко фыркнула на него, наградив злым взглядом, на что волк прижал уши и виновато ощерился в улыбке.
Две недели волк трудился, не жалея ног. Он приходил с плотно набитым добычей брюхом, отрыгивал большую половину и недовольно поглядывал на волчат. В прошлом году приносил столько же - хватало на всех, в этом всего тройня, а им все мало...От вольной пищи волчата росли не по дням, а по часам, и это тоже не радовало волка-отца. Через пару лет придется всех их изгнать из стаи, ведь не удовлетворятся вторыми ролями и начнут против отца дрязги.
А когда щенки принялись растаскивать мясо с его отрыжки, неудовлетворенные только молоком волчицы, попробовал попридержать их неуемный аппетит. Ответ волчицы был получен неординарный и решительный. Жила мощным броском сбила его с ног и несколько раз легонько куснула за живот. В ответ Матер взвизгнул по-щенячьи и отрыгнул больше, чем хотел до напоминания волчицы. Та отблагодарила его немедленно: пав на передние лапы перед самой его мордой, слегка вильнула задом, елозя по земле провисшим животом.
Матерый отошел поодаль, положил морду на вытянутые лапы и не мигая долго глядел на лижущую волчат подругу, вспоминая, как три года назад впервые взял ее у своего деда, злобного седого от времени самца, зубы которого стерлись чуть ли не до десен.
Чтобы старый волк не страдал, Жила помогла тогда пережить ему свой позор. Она старательно и незлобиво сжала зубами горло бывшего своего повелителя и держала до тех пор, пока тот не уснул навеки.
После этого она отскочила от теплого еще трупа на приличное расстояние, фыркнула, клацнув зубами, вперив злобный взгляд в тело поверженного вожака, и стая набросилась на него и разорвала на части в мгновенье ока. Жила поняла по поведению стаи, что теперь она здесь главная, и в групповой охоте все будут подстраиваться под нее.
Вначале она обрадовалась, но потом, поняв, каких сил будет стоить ей это постоянное напряжение, недовольно взглянула на Матерого. Тот не ответив ей взглядом, равнодушно отвернулся.
Если бы он только взглянул, только бы недовольно фыркнул, она бы тут же пала перед его мордой ниц... Но волку больше нравилась свобода.. Ему еще хотелось побегать с молодежью, а то и поскулить по-щенячьи и сожрать чужую отрыжку.
Голосование за место вожака в стае прошло тогда очень демократично, никто не подал голоса против, но были недоумевающие взгляды: что Матер-то не захотел? Те же, кто знал по щенячьим играм крепость его тела и остроту зубов, нисколько не сомневались, что он до кончика хвоста влюблен в эту пришлую красавицу волчицу, и потому сложил к ее ногам все.
В довершение ко всему Матер встал и на неуверенных ногах подойдя к волчице, лизнул ту в нос, после чего упал перед ней на спину, подставив живот. Многие, даже видавшие виды волки, в стыду за такое его поведение, закрыли глаза лапами. Однако Матеру было всеравно, он точно знал, кто будет в стае вожак.
Через три дня после того, как у малышей прорезались глаза и открылись уши, Жила пригласила волка поохотится вместе. Она крепко двинула его по заду напряженным кончиком хвоста, и волк тут же встал и послушно пошел за ней.
-Как же детишки?- хотел спросить волк, но волчица как раз в это время обернулась и громко фыркнула, приказав тем самым щенятам спрятаться. Матер фыркнул вслед за ней. Волчица снова двинула его по заду, как бы говоря: "Чего волнуешься, мы же будем рядом".
"Вдруг ворон",- волк, зажмурив ближний к волчице глаз, указал мордой на ворона, который вот уже три дня сидел на дереве, никуда не отлучаясь, и даже не воровал отрыжку, что казалось Матеру очень подозрительным
"Наши ребятишки обломают ему крылья, особенно средненький,- показала Жила, прижимая одной лапой другую и рыская головой с закрытыми глазами по сторонам, -Тому мало не покажется". "Однако средненький наш хорош",- продолжала показывать волчица, тыча носом себе между лап и нежно вдыхая запах волчонка, идущий от них и что- то было в этом запахе знакомое-знакомое.
Потом ее как стрелой пронзило: пахло старым вожаком ее первым волком. Она остановилась и злобно посмотрела на Матера. Тот в ответ ей виновато помахал хвостом: "Я же не причем, у него стерлись зубы...сами такими станем когда- нибудь".
Волчица, опустив голову, согласилась и нежно куснула волка за ухо: "Только я хотела бы, чтобы ты мне первой придавил горло". Волк аж подпрыгнул от такой просьбы и быстро вскочил волчице на спину, как бы говоря: "Дура ты, нам еще жить да жить!"
"Сам дурак!"- волчица мощным рывком освободилась от его захвата и они уже без всяких нежностей разошлись поодаль друг от друга, чтобы не пропустить добычу.
"Смотри, взлетел",- обрадовался волк, заметив в воздухе ворона, и, слегка подпрыгнув задом, закрыл на миг ближний к волчице глаз и только после приблизился и ткнул свою морду волчице между лап, соглашаясь, что средненький действительно хорош. "Может оставить его в стае",- подумал он, на что волчица нервно двинула его плечом: "Пусть свои стаи заводят и живут По-соседству, а мы уж как-нибудь вдвоем, до конца..."
Ворон между тем никуда не улетал, он стал перелетать с дерева на дерево в ту сторону, куда отправились волки, будто следил или наводил кого...
Откуда ни возьмись безумный заяц, объевшийся прошлогодних грибов, что вылупливаются весной из усохшей травы, выскочил из кустов волкам прямо в ноги.
Он успел подпрыгнуть и в прыжке повернуться вспять, пока те стояли в ошеломлении от такого подарка судьбы. Вдвоем загнать зайца ничего не стоило, однако заяц был здоров и умен и долго водил их, пока не застрял в прыжке меж двух молоденьких березок...и был заслуженно разодран за свое безрассудство, превратившись в пищу.
Потом в азарте волки искали еще, добычу покрупнее, отвергая лягушек и мышей. Пришлось все же набить животы мелочью. В результате они вернулись к лежке уже далеко за полдень.
Волк еще издали подал коротенький сигнал: взвыл легонько, чтобы волчата притаились и не выдали гнезда, пока он не подойдет. Волчица же шла левее, уловив чей-то враждебный запах. Шерсть у нее на холке вздыбилась, и она бросилась к гнезду галопом. Два растерянных щенка, позабыв об осторожности, выбежали из гнезда, едва увидев родителей.
"Средненького нет",- волчица громко взвыла и, подпрыгнув так высоко, как могла, оглядела окрестности. Щенки бестолково мешались у них под ногами, пытаясь легонько куснуть за губы, напоминая об отрыжке.
Волк, опустив морду к самой земле, шумно вдыхал воздух, пытаясь определить запах, который их так встревожил. "Это же человек, вернее не человек, а неизвестно кто, кто ходит в человеческой шкуре" - понял он.
Так пахло в округе только одно существо - Бабка Свинушка. Он взвыл грозно и мощно. Щенков как ветром сдуло, такого отца они еще не видели и не слышали. Жила, дрожа мелкой дрожью, молча отрыгнула все, что у нее было в желудке и, найдя среди остатков шматки зайца, злобно отбросила их от гнезда.
Старый волк учил ее никогда не иметь с бабкой дело и объяснял, что ворон первый ее помощник и самый подлый из всех в лесу. И если он поблизости - жди беды. Волчица, если бы могла, изгрызла бы себя изнутри, но только пала на землю и замерла, будто дохлая.
Довольный ворон, давно уже сидевший на своем месте, сорвался вниз как только полетели от гнезда куски зайца. Истекая слюной, отыскал он их и спрятал на дереве, чтобы мясо, протухнув, измягчилось и стало ему доступным.
Вечером безутешные волки, выбрав место повыше, долго и жалобно выли, и им подвывали волки со всего заозерья. Выли они и на рассвете, а когда солнце взошло достаточно высоко, волчица бросилась на волка, сбила с ног и, вцепившись в горло клыками, потрепала слегка. Этим она сказала ему, что уходит, и вся
ответственность за волчат лежит на нем, а если с ними что случится, то он получит.
Прежде, чем приблизится к поселку, волчица забиралась во все самые грязные лужи, потом долго разглядывала избы. В самую ночь долго и терпеливо ползала по всему лугу, ища свежий коровий навоз, и старательно пачкалась в нем, чтобы отбить волчий дух.
Пробегая по далям огородов, волчица учуяла характерный запах Свинушки и осторожно поползла к ее избе...Однако ползти ей долго не пришлось, та сама выступила из тени куста малины, маленькая, покрытая черным платком, расшитым шуршавшими змеиными шкурами. В руках у нее были ножницы...
Волчица пала ниц перед старухой, распласталась, превратившись в ничто.
"Я все про тебя знаю, ты еще не забыла, что это я выпустила тебя из клетки в поселке на Выдринской Прорве, и теперь я отпущу твоего волчонка, после того, как ты перегрызешь горло последышу Бера и Лады...Вон их дом, а вот твой волчонок", - и старуха, распахнув платок, показала ей клетку со средненьким, а когда волчица только хотела еще вдохнуть будоражащий ее запах средненького, старуха угрожающе клацнула ножницами.
Это были ножницы Мокрицы, помощницы и подруги самого Чернобога, повелителя всех черных и грозных сил, владевшего загробным миром и всеми несчастьями на земле: болезнями, пожарами, водяными и русалками, лихорадкой и черным огнем. Мог он превратить человека за один день в бессильное и безумное существо, источающее жар, а затем в холодный черный труп.
-Приходи завтра вон в тот лес, и мы приготовим подарок всем собакам поселка, чтобы еще через день тебе никто не помешал.
Волчица моргнула глазами в знак согласия и, трусливо поползла задом, прочь от старухи, косясь на страшные ножницы, которые только видом своим наполняли ее жутким страхом.
Когда волчица вернулась в гнездо, волк встретил ее с подозрением: какой-то слишком спокойной и даже заторможенной она ему показалась. Он попытался улыбнуться ей и прижал уши, а та тяпнула его за ухо до крови.
Это взбесило волка, -Я тут переживаю и за средненького и за нее, а она пришла злющая и даже не разговаривает...Потом они подрались, а потом помирились и волчица принялась зализывать ему ухо, а волк все никак не мог вытащить застрявший между зубов, клочок ее шерсти и думал, что кое-кто из волков может заметить теперь драное место у его волчицы и сделать неправильный вывод...А днем они задрали лося, которого им привела Свинушка, погоняя его страшными ножницами.
В назначенную для расправы над человеческим детенышем ночь волчице во всем сопутствовала удача. Луна закрылась тучами, прошел дождик, который прибил к земле все запахи, собаки, нажравшиеся дармовой падали, крепко спали на костях лося.
В доме Лады все двери были настежь, жарко было спать после обильного угощения. Братья, предоставленные сами себе, уснули в сенях...Вот они,- определила волчица, по запаху пытаясь понять, кому же она должна перегрызть горло, и на ее счастье в дверной проем глянула луна. Горло последыша было закрыто ручонкой Ядрена, волчица легонько подцепила ее клыком и сняла с шеи Фениста. Ядрен проснулся, открыл глазки и, увидав перед собой два светящихся волчьих глаза, хохотнул и произнес: "Жижа",- что означало огонь.
Волчица замерла, но спустя мгновение снова потянулась пастью к шее Фениста. Ядрен, заинтересованный светлячками волчьих глаз, потрогал морду волчицы и снова произнес: "Жижа".
От прикосновения ребенка волчица забыла, зачем пришла, а Ядрен гладил и гладил морду волчицы. Тогда она, будучи не в силах больше сопротивляться желанию приласкать его, осторожно схватила Ядрена в пасть и исчезла из избы.
На утро Ядрена долго искали, думали, заполз куда и спит по-обыкновению. Когда же обнаружили волчьи следы, все стало понятно - волки утащили!
Лада так взвыла, что в поселке поднялся переполох, и все, кто мог, сбежались к ее дому. "Сама порублю всех", - плача навзрыд, сказала она и бросилась было в лес, и только Бер смог ее удержать. Мужчины же тут же решили, что давно уже не били волков, и стали собираться на них, как на врагов.
Обрадованная предстоящей бойней Бабка Свинушка радостно кружилась вокруг деревянной статуи Чернобога на своем огороде и мазала его губы свежей птичьей кровью, приговаривая при этом: "Столько боли и крови я тебе подам, столько лет жизни и здоровья ты мне подаришь". На что бог равнодушно взирал на нее глазами из камешков, а стекающая по прорези рта кровь, создавала вид, что Чернобог улыбается.
*
Избиение волков Бер организовал по всем правилам военного искусства. Вначале послал разведчиков, и те доложили, что основная масса волков живет в песчаном овраге, по дну которого течет небольшой ручей. Волки всегда селятся возле воды как и люди. В овраг волки входят сверху или снизу, ибо края его очень обрывистые.
Затем Бер организовал две дружины, чтобы одновременно войти в овраг с двух сторон, причем впереди пойдут бойцы с мечами, а сзади стрелки из лука как основная ударная сила. Овраг хоть и порос мелким лесом и кустарниками, но листья еще не распустились, и можно было надеяться на полный успех. Остаться незамеченным ни одному волку не удастся.
Лада и еще несколько женщин, у которых были свои счеты с волками, выступили вместе с мужчинами.
Волки будто почувствовали угрожающую им опасность. С утра у них начались драки, вначале между собой, в основном из- за волчат, которые без спроса лакомились чужой отрыжкой, затем в бой вмешались вожаки. Наконец, волки угомонились и прилегли отдохнуть.
Гнездо Жилы располагалось в ложбинке, которая находилась между оврагом и речкой, вытекающей из озера. Когда в овраге началась драка, волки осудили драчунов призывным и продолжительным воем, но их мало кто услышал, ведь на время выкармливания выводка настоящей власти в стае нет. Волчица в лежке, волк таскает корм. Переярки, одинокие волки и волчицы бродят без руководства, где попало, дерутся...
Когда появились люди, Жила впала в панику. Ядрен, которого она принесла в гнездо вчера, воспринял все как продолжающуюся игру жизни. Пока волчица вылизывала его от человеческого духа, отгоняя возбужденного волка, Ядрен, довольно проголодавшийся за ночь, нащупал сочащиеся молоком соски, и присосался. После этого и волк признал его, брезгливо лизнув языком.
Щенят у Жилы теперь было снова трое, а ртов, которыми можно носить щенков, только двое. Когда появились люди, волчица думала недолго. Не в силах доверить волку нового средненького, она схватила Ядрена и быстро перетащила его к самой кромке речки, вытекающей из озера, покрытой густой прошлогодней травой. При этом она так грозно рыкнула на него, что он замер в испуге, как каменный.
Лада не пошла в овраг вместе со всеми, она верила, что мужики добросовестно истребят волков...а вдруг пропустят какого волка в другом месте, а вдруг волки утащили Ядрена и выкармливают вместо щенка, таких случаев в каждом поселке не по одному в год, а вдруг...Одним словом, она надеялась на чудо.
Она бродила с двумя подругами меж оврагом и озером, тщательно проверяя все подозрительные места. Когда уже остался непроверенным только сужающийся к реке участок, они увидели двух громадных волков с волчатами в пастях, те ринулись в воды озера и поплыли в сторону острова деда Берестеня.
Вслед за ними в озеро бросились остальные волки, не охваченные нападением людей, и более двух десятков тех, кому удалось вырваться из оврага благодаря тому, что в него упало дерево, корни которого подкопали самые умные и здоровые волки...
Элита и цвет волчьего населения была спасена. Они пересидят на острове Берестеня, где охота и даже появление с оружием были запрещены. А в одну из ночей вернувшись на берег, уйдут от людей, глубже в Великий Русский Лес. Однако не далеко.
Волки любят жить возле людей. И не только потому, что у них можно поживиться. Свет разума, что ведет человека сквозь тысячелетия, захватил и волков. Они просто любят нас, так же как мы любим их!
Ядрен сидел в траве не шевелясь, как и было ему приказано. Некоторые звуки, доносившиеся до него, казались знакомыми. Один раз ему показалось, что он слышит голос Большой Мамки. Однако он пошевелился, только когда захотел пить, и пополз в сторону журчащей рядом воды. Добравшись к самому краю, мальчик упал вниз, течение тут же подхватило его и потянуло в самую стремнину...
Волчонку повезло больше: братья, оставшиеся без Ядрена, играли с ним. Особенно они любили его кормить. Скорость, с которой в пасти волчонка исчезали куски пищи, приводила их в восторг.
Особенно волчонок полюбил Фениста и везде сопровождал его. За эту верность волка прозвали Дядькой, так как дядья в те времена были первыми защитниками и учителями у ребят, и тетки сдавали их со своих рук именно дядькам, когда мальцы достигали восьмилетнего возраста.
С восьми лет мальчики начинали принимать посильное участие в работе возле взрослых и к двенадцати годам уже могли в любом деле заменить мужчин. Правда, братья выросли совершенно разными.
Береста за уши не оторвешь от любого учения и любого дела, все ему хотелось узнать.
"Если пуп земли находится на острове Буяне среди моря, то почему он не уплывет?" - спрашивает он дядьку, который рассказывает, как мир устроен.
"А потому,- вместо дядьки отвечает ему Фенист,- что он находится на земной оси, а на конце оси могучий дуб растет, в корнях Змей живет , а на дереве подвешены солнце, месяц и звезды. В дупле с востока Бер живет, с запада - кот великан, с севера - сова, а с юга - дупло пустое там дорога на седьмое небо, где все предки наши живут и за нас радуются".
Дядька, конечно, сам обижен, он про дуб, змея и звезды с солнцем и луной знает, а вот про остальное нет,- Откуда ты все это узнал, - спрашивает учитель, -Мне мой дядька, про это не говорил?
- Да просто поглядел и увидел,- отвечает Фенист.
- Как?- удивляется дядька.
- Да вот так,- говорит Фенист, прищуривается и смотрит вдаль,- Сам посмотри, если не веришь. Вот тогда и вспомнили все про пророчества Деда Берестеня. А до этого, призабылось все и Лада однажды даже отлупила за выдумку...как показалось ей...
Было в то время Фенисту шесть лет. Праздник был, как раз зеленые росточки на полях проклюнулись. Стали взрослые вспоминать, как волков прогоняли, и что тогда братик у ребят пропал.
Фенист слушал, слушал, да как заплачет. Только сидел кашу гречневую ел и репой заедал и ну навзрыд плакать. Лада его успокаивать да расспрашивать.
- Ядрена жалко,- говорит Фенист,- Он целый год на цепи в лодке сидел, у перевозчика.
-Ты что, в своем уме? - всполошилась мать,- Погиб он от волков в тот год.
- Не погиб, не погиб, ты его в траве не заметила, а он в воду упал...
-Я свою кровинушку не заметила?- возмутилась гордая женщина,--Да я тебя паршивца всего излуплю, на мать напраслину наговаривать...Взяла она, что под руку попало и отлупила Фениста. А попалась ей веревка из сухожилий сохатого. Крепко мальцу досталось, до крови.
С той поры между матерью и сыном прежнего тепла и доверия не было. Злая Мамустиха у нас, - сказал Фенист брату,- У всех что впереди, вижу, а у нее нет, один белый туман.
- А у меня, что,- спросил брат.
- Жалко, мне тебя Берестик,...но потом ты царем будешь.
Так вот каждому, чего нибудь да скажет, и стали его люди, уважать, вспомнив предсказание Берестеня. А как вошел ФЕНИСТ в силу к двенадцати годам, так любовались им все и радовались, что у них в роду растет такой человек.
Стал он крепким да ладным, во лбу такая ясность, будто звезда горит. Глаза не синие и не голубые, а мерцает в них огонь наподобие того, как ранним утром звезды светят и такой ясный, что никто Фенисту соврать не может, а если он кого, о чем попросит, тот расшибется, но сделает.
На четырнадцатилетние Фениста, приплыла в гнездовье по воздуху ладья с волхвами, и дед Берестень повел в нее Фениста. Совсем не долго на ладье Фенист был. Вышел оттуда, будто три года отсутствовал. Даже узнавать всех не сразу стал.
Все расспрашивать, что да как. Он особо не распространяется, только когда Дашенька, Кожемяки дочь, первейшая красавица в гнезде спросила его,- А какой у волхвов Дядька? А то все говорят...
- Да такой маленький как шестилеток, одежда у него зеленая, голова большая и седая бороденка, а сапожки, будто из серебра, блестят, ответил Фенист. Потом, опомнился как бы, - Пошутил я, - сказал и Дашутку в щечку поцеловал. Так их прозвали с той поры, жених и невеста из сырого теста. А про то, как Дядька у волхвов выглядит, позабыли... Так годы и шли.
*
В августе по обыкновению в гнездовье купцы наведываются , то да се привозят, да сами все скупают. Берест возле них крутится и с ними по водам да весям напрашивается. Мать от таких просьб голову потеряла. Бер тоже против. Потом говорит, пусть оба едут, заодно, Кузнецовы детишки, Пескаря, Кожемякины, Сомовских десяток наберется, и другие пойдут, по себе помню, пока молодой по весям не поездишь, потом уже мужиком тянуть станет...Только надо, чтоб оба брата пошли, друг другу в помощь.
-Мне нельзя говорит Фенист, мне волхвы не велят. Начался у них в семье разлад великий. Потом Фенист согласился и говорит,- Я вот только до брата Ядрена дружину выведу и ворочусь, а братья по водам до Византии пойдут. Пошла у них склока пуще прежнего.
- Какая Византия, какой Царьград? Сколько оттуда наших, не вернулось. Какой Ядрен? Уж не тронулся ли ты умом...
Как-то вечером зашла к ним в гости бабка Свинушка и давай мать на чай приглашать. Поняла Лада, что нагадала бабка на нее что-то и пошла.
Пришла она, к Свинушке, а та ее сразу к котлу пахучему, лучину зажгла, от света по воде блики пошли, - Смотри,- говорит матери,- Смотри, если жить хочешь.
-Вижу, - говорит мать в страшном изнеможении,- Мой сын Фенист у нас за гостевыми столами кому-то голову рубит, а кому не пойму. Позору-то сколько, гостям голову рубить. А голова-то седая совсем, старый видать человек.
-Дура ты, - говорит Свинушка, потушила лучину и снова зажгла, чтобы все снова увидеть,- Смотри,- говорит,- Видишь, голова катится. Твоя это головушка.
-Нет не моя,- отвечает Лада,- У меня ни одной сединки нет. И потом нос у нее не такой.
-Как не такой, - чуть не кричит Свинушка,- Да ваш он нос, Берестеневский.
Не признала Лада головы и подумала, что бабка ее по злобе пугает. Пошла домой, а Свинушка вслед ей кричит,- Выпроваживай Фениста, пусть хоть за тридевять земель едет. Раз не твоя голова, гостям то все лихо будет...
А как скрылась Лада из виду, бабка на огород к идолу и давай перед ним отчитываться, - Все сделала, как ты велел, сгинет Фенист в огне, никто людей из лесу не уведет, и не будет других богов у нашего рода. Лада-баба решительная, она гостей в обиду не даст, Фениста с дружиной выпроводит...
Пока гадали да рядили, стали в гнездо дружинники собираться, и много в этом году набралось, чуть не сотня. Решили тогда старшие, кто уже не раз хаживал в зиму на теплые моря, провести отбор...Отбор обычно проводился как игра. Делили всех на две команды и должны они были понарошку, друг с другом воевать. Кого в этой игре свяжут, тот в поход не шел, а уж позору на всю жизнь, поэтому бои велись жестокие. В этих драках и покалечить могли. В один день срубили крепостишку на берегу и начали...
Команда, в которую Фенист попал, одержала верх. Придумал он военную хитрость. Чтобы подобраться к противнику незамеченными, под водой плыть и через соломинку дышать. Взяли они крепость, вечером, когда защитники сели кашу есть на бережку. Встала молодецкая рать из тихих вод внезапно и грозно. Защитники про кашу забыли и улепетывали до самого леса.
А когда им пришел черед крепость защищать, так Фенист подкоп сообразил прокопать. Вышли они из крепости в кустах, в тылу нападавших, и повязали многих... Кое- кому крепко досталось...Через день дружина отплыла.
После того как лодки отошли от берега, Фенист потерял ко всему интерес, целыми днями, если не надо было грести или управлять лодкой, он лежал на скамье и глядел в небо.
- Что ты там высматриваешь,- спросил его Берест.
- Судьбу,- нехотя ответил юноша, - Про всех знаю и вижу, а вот про себя нет
- Дядька Бужан сказал, если кроме нас северян, к порогам, древляне и радимичи приплывут, и вятичи, то уйдем все на Царьград. Вятичи мужики заводные, у них два года подряд урожай хороший, у них даже батьки в походы ходят, когда дома порядок.
Так оно и случилось, перед порогами собралась огромная рать, одних лодок больше тысячи, да в лодках меньше пяти дружинников не были. Степняки с перепугу свои засады у порогов бросили, и стада подальше угнали...Что на воде, то и на берегу, людская каша три дня, пока не избрали предводителя.
Когда все решилось, дядька Бужан сел в лодку братьев и сказал,- Теперь давайте решим дело с Ядреном. Как ты говоришь выглядит эта речка на которой он в рабах у степняков?
Когда Ядрен упал в воду...и течение подхватило его и понесло, мальчик благодаря тому, что был толстеньким не утонул и даже не испугался, ибо по заведенной традиции всех рожденных в лето, приучали к воде с двухмесячного возраста. Через некоторое время его прибило к плывущей в воде коряге, а к вечеру корягу прибило на песчаную отмель. Здесь от голода и холода он долго плакал, чем привлек внимание волков. Так он снова оказался в волчьей стае, в которой прожил два года. Потом бродяжил в лесу один и благодаря своей природной силе и человеческому уму, выжил.
Однажды в лесу начался пожар, и вся живность бросилась спасаться. Так Ядрен, оказался в степи, где его поймали люди и продали одному перевозчику, что держал перевоз на реке. У перевозчика однажды работал такой дикарь.
Он посадил мальчика на цепь и приучил к труду, не заботясь более ни о чем. Однако заметил, что мальчик во сне разговаривает с кем - то и с каждым разом становится спокойней и умнее. Ядрену удалось возвратиться в человеческий облик благодаря общению во сне с Фенистом.
Перевозчик даже не сопротивлялся, наоборот порадовался за братьев, когда они, наконец, все трое встретились. После этого дружина Бужана быстро нагнала общую рать...
За порогами река текла тихо и привольно, будто воды ее отдыхали, вырвавшись из темных лесов, и вязких болот. Потом бескрайнее море и каменное чудо Царьград. Где народу видимо невидимо, товаров всяческих и невиданных!
Далекая и занимавшая все место в сердце родина казалась маленькой и дикой. Там в Царьграде Фенист понял, что люди должны жить в больших городах.
*
Вернулись братья из похода, не такими мальчишками, что уходили. Это уже были настоящие мужчины. Однако дружбы между ними не сложилось, у каждого была своя мечта и свои дела.
В самый последний момент Фенист уговорил Ядрена остаться с ним и созывать людей жить в большой город, который он решил основать в месте слияния двух рек.
Береста уговорить не удалось, он пристрастился играть на гуслях и пошел с варягами на север. Чтобы он делал со своей страстью дома, ну послушали бы его люди два дня, а потом прощай гусли, работать надо. С варягами постоянно в странствии и люди все разные...
Ядрен завел на реке перевоз, а Фенист с единомышленниками разъезжал по глухим местам и взывал людей переезжать в новый город. Благодаря своим замечательным качествам ему это легко удавалось. Да еще и время выдалось подходящее.
Какое-то новое племя с востока из бескрайних просторов, оттуда, где вставало солнце, изрыгнуло из себя воинственную орду, которая прошла степями на запад, и разорила множество мелких поселков на краю Великого Русского Леса...
Самым главным преимуществом новых земель, были огромные залежи чернозема в поймах обеих рек. А это уже богатые урожаи, а значит и привольное житье.
На другой год на месте перевоза строился новый город, и Ядрен толково руководил всем. Задумал он еще построить большой храм, наподобие Цареградского, для всех богов. Правда пока из дерева. В этих хлопотах прошло два года.
Только не всем это нравилось. Особенно не понравилось варягам. Их конунг, за злобливость и беспощадность прозванный Одноглазым Змеем как увидел строительство, рассвирепел,- Если эти волкодлаки из лесов вылезут, не видать нам проходу через эту реку. Придется тогда по морям на Рим ходить.
Рим в то время был самым привлекательным для грабежа городом. Богатым и беззащитным. Однако в этот год Одноглазый разругался с норманнами за то, что те не пошли с ним на Рим, а застряли в благодатной Фландрии. Больше месяца простоял он со своей дружиной у стен Рима, ожидая подмоги, но норманны так и не пришли. Решил тогда конунг возвращаться в родные края через словенские земли и про новый город вспомнил.
Призвал, к себе гусляра Береста и давай про все хитро выспрашивать. Как узнал, что могут словене хоть пять, хоть десять тысяч воинов выставить, вовсе рассердился и решил, что никаких переговоров с ними вести не будет,- Спалить волчье гнездо и порубать всю волчью стаю, иначе от них пощады не дождешься, когда матерыми станут,- окончательно решил он.
Давным-давно варяги и словене были родственниками, такими же как и все арии. Шли они с безлесного юга в благодатные земли на север, где достаточно было стрелу в воду пустить, и она всплывала с рыбой. Тепло и обширные леса манили их все дальше. Наконец пришли они в вольные долины Скандинавии. Сердца их были навечно покорены девственной красотой. Тысячи лет здесь не ступала нога человека. Они остановились, дальше собственно идти было некуда.
Обильные урожаи и приплод скота ублажали жизнь варяжских предков, но это стало для них самым трудным испытанием. Люди пристрастились к легкой жизни и особенно к пиву. Даже младенец отказывался пить воду. От этого они росли драчливыми и несговорчивыми. Драки и увечья никого уже не удивляли. Дрались и хвалились, кто, сколько выпил и кого побил.
Через двести лет пошло движение народа обратно. Но это были уже другие люди. Не трудолюбивые и вольные арии. Это были любители легкой наживы бездельники. Многие исследователи романтизируют варягов. На самом деле это было племя без принципов, племя потребителей, не хотящих трудится...и не умеющих!
Подобно стихийному бедствию, выходили они из волн на прибрежные поселения, не ведя никаких переговоров и не добиваясь никаких целей. Вначале драка и только драка, а там, кто остался жить, должен сесть за стол пить до беспамятства, а потом уже можно было поговорить...Их бог, их рай, были войной и пивом.
Одноглазый Змей, конечно же, не был наивным драчуном. Он был большой стратег и тактик, кроме того, красивым и крепким мужчиной. Он договорился со степняками, недовольными, что словене выходят из лесов к их рекам и их пастбищам. Они ударили с двух сторон. Полторы сотни варягов составляли дружину конунга, но это были великолепные машины для убийства.
. Перед боем они раскрасили веки вокруг глаз и рот красной охрой. Прямые длинные мечи, щиты из металла и латы на руки и ногах против луков, рогатин и редких мечей дружины Ядрена. Конница степняков, вооруженная деревянными копьями и дубинами, но многочисленная, внесла панику в ряды защитников нового города. Ядрен приказал отступать. Основная часть его дружины укрылась в большом строении, предназначенным для храма. Многие рассеялись в лесу, по берегам обеих рек и притаились в ожидании...
Как только ворота были закрытии, Ядрен, приказал рыть подземные ходы и выставил лучников на оборону подступов к храму. Не раз и не два вспоминал он Фениста. Но Фенист обычно вступающий с ним в беседы в полусне, все эти дни был недоступен.
*
Фенисту пришлось, вернутся на родину. Дело в том, что последнее время приток поселенцев в новый город замедлился и у него никак не получался небольшой Царьград.
Часто ему приводили в пример род его отца и матери из которого ни одна семья не переселилась в новый город.
Дома Фениста встретили как героя. Все знали, что он нашел Ядрена, что он был одним из лучших в дружине ходившей на Царьград. И что сам Кесарь Византийский приглашал его к себе на службу и, что когда он отказался, его выкрали. Однако в похитителей с безоблачного неба ударила молния, и Фенист вернулся в свой лагерь, после чего Кесарь отказался от своего намерения.
Возвращение Фениста совпало с празднованием дня богини Лады. К этому дню наливаются силой луговые травы, созревают первые лесные дары, подрастают зверята и приплод, начинается сенокос. Девчонки гадают на женихов, бросая венки в воду. Юноши сватаются. Взрослые всю ночь гуляют. И самое главное уже ясно, каким будет урожай зерновых и овощей. Если хорош, то праздник вдвойне.
Три дня до праздника Фенист был в центре внимания. Мать любовалась каждой сладкой в его одежде, каждым движением. Если он пропадал из поля ее зрения, она с тревогой искала его и, найдя, оглаживала его мысленно. Когда он уходил из дому, она сильно тревожилась. Вдруг столкнется, с чем незнакомым, что произошло в гнезде, за эти годы. Она искала в нем черты других своих сыновей, ибо страдала от разлуки с ними, узнав, что те предпочли, пока в родном гнездовье не появляться.
Отец, расспрашивал и расспрашивал сына. Ему нужны были все подробности боев и пиров. Бер радовался, когда выходило, что сын действовал так же как действовал бы он сам и огорчался, если не мог предвидеть действий сына,- Видать постарел, - думал он о себе.
Наконец наступила праздничная ночь. На лугу разожгли костер, набили соломой чучело богини Лады и договорившиеся о совместной жизни пары, прыгали через костер, держа чучело за руки. Если пара над костром не разделялась, считалось, что брак будет удачным. Если у молодых не получался дружный прыжок, чучело приходилось выпускать из рук, чтобы не свалится в костер, такие пары распадались и тут же складывались в другие. Некоторые ребята, надев на плечи волчьи шкуры, выхватывали девчонок, налетая из темноты и утаскивали их в лес...Такие пары на другой день объявлялись семьями.
Вначале Фенисту хотелось, чтоб его подхватила под руку какая нибудь озорная девчонка, но таких не находилось. А Дашутка Кожемякина уже как три года была замужем.
В тоске и грусти, что юношеские забавы для него кончились, Фенист углубился в прилегающий к реке лесок. Здесь во всю кипело гулянье. Убеленные сединами мужики, как молоденькие бегали за женами, которые дурачились, заманивали их в чащобу, затем бросали их там и убегали заманивать других...
-Фенист, помоги,- услышал юноша нежный и жалящийся голос из под ивового куста, что стоял у самой реки.
Обогнув куст, он увидел обнаженную девушку, стоящую по колено в воде почти у самого берега.
-Кто это тебя так обидел?- встревожено спросил Фенист.
-Баловники в волчьих шкурах,- жалобно ответила девушка и зарыдала, залившись слезами. Она плакала и плакала, а Фенист смотрел на нее, любуясь ее прекрасным телом, не в силах оторвать глаз.
- Сейчас помогу. Держи руку и ничего не бойся. С этими словами юноша подал ей руку, но расстояние до девушки, словно увеличилось, он вошел в воду, но снова не смог достать до протянутой в его сторону руки девушки.
Уже делая еще один шаг, Фенист понял, что это русалка, но остановится был не в силах. Девушка улыбнулась, обнажив двойной ряд, острых похожих на щучьи, зубов и захохотала счастливо,- Теперь ты мой навеки, красавец...я тебя высмотрела, когда ты еще мальчишкой смотрелся в воды моей реки. Ты мой!
Взмахнув руками, русалка нагнала на Фениста две высокие волны... Когда вода успокоилась, то ни русалки, ни юноши на поверхности воды уже не было...
Все кто находился невдалеке и слышал довольный хохот русалки, сбежались к воде. Пока не исчезла луна, Фениста можно было вернуть. Главное в этом деле, было надежно осветить место его входа в подводное жилище.
Встревоженные люди притащили два бревна, спустили их на воду и утыкали горящими факелами, чтобы Фенист видел из под воды, куда выходить. Девушки принялись громко распевать песни, чтобы он еще и слышал...
Для Фениста переход под воду оказался незаметным. Будто он шагнул через проем двери. Русалка тут же превратилась в любезную хозяйку, разодетую наподобие византийских красавиц, в шелка, облегающие фигуру и исходящую благовоньями, которые волновали юноше сердце и кружили голову.
Он то и дело склонялся к шелковистым волосам своей маленькой хозяйки, вздыхал ароматы, слегка обнимал ее за плечи и довольно улыбался, предвкушая ожидающие его удовольствия.
Она привела его к огромной кровати, что наподобие пушистого облака располагалась в зеленой заводи. Такого ложа Фенист не видел никогда в жизни и тем более не доводилось спать...
Кровать была покрыта ослепительно белыми покрывалами, расшитыми золотыми цветами, подушки же были круглыми и расшиты красным, под солнце.
-Что это?- воскликнул Фенист
-Это наше брачное ложе. Сейчас наши слуги принесут одеяло. Русалка хлопнула в ладоши. В заводи появились четыре прекрасные девушки. Они несли пушистое голубое одеяло из неизвестной материи и пели нежными голосами, взывая к неге и любви...В восторге от всего происходящего Фенист поднял голову и увидел над собой качающееся на воде бревна с горящими факелами.
-Нет, -воскликнул он, вспоминая о земле.
-Да...да,- шепнула ему на ухо русалка, обдав ароматами неизвестных запахов, и Фенист оказался в огромном городе, наподобие Царьграда. Все встречные кланялись ему в пояс, нищие просили денег и, он раздавал золотые монеты горстями, разбрасывал под ноги встречным, а монеты не кончались. Слуги несли за ним огромные котлы с золотом.
- Откуда это богатство?- в восторге спросил он свою спутницу.
- Вон оттуда,- ответила русалка и показала ему под ноги. Фенист увидел, что все подземелье под его ногами заполнено работающими людьми. Там сеяли и жали, там полыхали огнем кузницы, пряли и ткали, расшивали золотом и цветами. Готовили тысячи вкусных блюд. Маленькие черные и замурзанные людишки копошились и в страхе замирали под его взглядом...
-Неужели это все мое,- воскликнул он, в восторге поднимая голову, и увидел над собой качающееся на воде бревна с горящими факелами.
-Нет,- воскликнул он, вспоминая о земле.
- Да...да,- шепнула ему на ухо русалка, обдав ароматами неизвестных запахов, и Фенист оказался сидящим на золотом троне.
Тысячи воинов стояли вокруг его трона плотным квадратом, отделяя его от несметного количества народа, который восторженно воздавал ему хвалу. Куда бы не посмотрел Фенист, там немедленно начиналось ликование.
Люди в восторге прижимали руки к груди и возносили молитвы в небо, извещая, что Великий посмотрел на них. Если он шевелил ногой, тут же все падали ниц и с вожделением ожидали, чтобы Величайший прошелся по их телам. Женщины восторженно ликовали, лишь только тень его, приближалась к ним и покрывала их разгоряченные ожиданием тела.
-Что это,- расслабленно спросил Фенист, чувствуя сладостную истому в груди.
-Это твои подданные.
- О боги, - воскликнул Фенист, поднимая голову вверх, и увидел над собой качающиеся на воде бревна с горящими факелами и снова вспомнил о земле.
- Так выбирай же,- угрожающе сказала русалка,- Остаешься здесь и владеешь всем великолепием и мною как рабыней. Прекрасные глаза ее синие, синие покрылись слезами. Если же выбираешь грязную и злую жизнь на земле, то помни, что ты навсегда оставил здесь свое сердце и , чтобы ты не делал там, всегда будешь стремиться овладеть всем тем, что ты можешь иметь здесь и сейчас. Но там ты никогда не достигнешь этого и будешь несчастен...
- Я выбираю землю, свою мать, отца и друзей, свою родину как бы там ни было.
-Ты еще пожалеешь,- горько улыбнувшись, сказала русалка и взмахнула руками. Тот час же разверзлась в стороны вода и открылась Фенисту дорога прямо к бревнам с факелами...Толпа на берегу радостно вскричала. Фенист, выйдя на берег, обернулся...Русалка превратилась в морщинистую и седую старуху. Из прекрасных голубых глаз ее текли слезы, заполняя пустоту, сама же она улыбалась беззубым ртом горько и смущенно.
-За что вы любите эту грязную землю и самих себя, дурных и несчастных, сколько живу никак не пойму, - сказала она громко и исчезла. Вода сомкнулась, а обрадованные люди подхватили Фениста, напоили его медом, согрели у костра, и он больше не сторонился их... до самого утра веселился, гонялся за девушками и пил мед.
*
На этот раз Ладе было не до праздника. Все женщины приходили к ней и жаловались на Фениста, что он будоражит молодежь. И что все молодые семьи решили уехать с ним, после того как уберут урожай, и там, в новом городе, строить новые дома и новую жизнь.
Они жаловались, что приходит конец всей их жизни. Молодежь рвется ходить в походы за легкой добычей и не хочет трудиться в поле и по хлевам. Большая беда и лихолетье ждет их, если дети снимутся с места и перестанут жить по заветам предков. Бабка Свинушка по нескольку раз в день прибегала за Ладой и звала ее к Всевидящему котлу.
Наконец обеспокоенные женщины собрались на совет Матерей, в который входили самые уважаемые и многодетные матери. Совет происходил в хлеву у Бабки Свинушки. Все матери проголосовали за то, что Фенист должен умереть.
-Я сделаю это завтра, в полдень,- твердо сказала мать Фениста.