Бирюков Дмитрий : другие произведения.

Сказочные хроники. Глава 2.3. Своенравная призрачная река

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сошедшее почти на нет, чувство опасности тем временем заметно возросло, пытаясь о чем-то предупредить разведчика. Впереди другое озерцо "ведьминого студня" вплотную подползло к "реке" и приплясывало будто от нетерпения. Малышев с беспокойством наблюдал, что же будет дальше. Однако ничего не произошло. Коллоид кипел, пузырился, но оставался на месте. Вроде бы все было нормально. Тем не менее, на душе у Сергея словно кошки скребли.


   Автор:
   Бирюков Дмитрий
   Элементы:
   Глава 2.3. Своенравная призрачная река
   Принадлежность:
   роман "Сказочные хроники"
   Жанр:
   фантастика, приключения
   Форма:
   глава
   Рейтинг:
   nc10
   Ссылки:
   Роман целиком
   Начало романа
   Предыдущая глава
  

Глава 2.3. Своенравная призрачная река

  
   Приходил в себя Сергей медленно и очень мучительно. Мозг терзала вязкая пульсирующая боль. Молодой человек приподнял тяжелые веки. Вокруг была голубоватая мерцающая субстанция, и он мчался сквозь нее с огромной скоростью. Мысли еле ворочались, и Малышев все никак не мог сообразить, что с ним происходит. Он ощущал себя стоящим на дне причудливой призрачной реки, стремительно проносящей мимо него свои неощутимые воды.
  
   Медленно, как во сне, Сергей повернулся и двинулся поперек течения, рефлекторно стремясь выйти на берег. Когда он окончательно пришел в себя, боль прошла, и воздух вновь обрел свою бесцветность. Вот только в трех метрах позади, стремительно вылетая из одного конца ущелья и уносясь в другой, протекал флюоресцирующий голубоватый поток, из которого молодой человек, по всей видимости, и вышел. Явление это оказалось довольно прозрачным. По крайней мере, два злополучных электрохолма на противоположном "берегу" видны были вполне отчетливо. Очевидно, в полубессознательном состоянии Сергей пересек эту странную реку и оказался на другой ее стороне.
  
   "Что это такое", - подумал он.
  
   Естественным образом вспомнилась модель Штерна-Гротца, но выводы ее (о существовании энергетических потоков в Зоне) Малышева сейчас совсем не радовали. Эта "река" возможно и могла без всяких приключений вывести его прямиком к цели, однако перспектива идти в ее "водах", испытывая адскую головную боль, откровенно пугала.
  
   Сергей подумал, что мог бы двигаться вдоль берега, окунаясь в поток лишь в случаях, когда потребуется преодолеть попадающиеся на пути ловушки. Такой вариант казался уже не столь мучительным, но его все равно требовалось проверять. И собственно, скоро ему это уже предстояло сделать. Ведь впереди по курсу располагался вход в гравитационное ущелье, обойти которое не было никакой возможности. Сколько придется по проходу идти - неизвестно, и выдержит ли мученик сие испытание оставалось вопросом.
  
   Подойдя к расщелине в плотную, Сергей собрался с силами и вошел в летящую со скоростью ветра голубую стену. Голову опять пронзила проклятая боль. Она оказалась не столь сильной, как в первый раз, поэтому сознание молодой человек не потерял, однако по-прежнему представляла серьезную проблему. Малышев судорожно стиснул челюсти, едва не прикусив язык, и скорее рефлекторно, чем осознанно выставил псионический щит. Боль сразу же стала терпимой. Не веря этому чуду, Сергей воодушевлено прислушивался к себе, двигаясь против течения.
  
   "А ведь это здорово, - ускоряя шаг, радовался он. - Ай да Малышев, ай да сукин сын!"
  
   Молодой человек заметил, что его зрение еще более притупилось. Реальные предметы он практически уже не в состоянии был различать, зато призрачная, находящаяся за пределами обыденного восприятия ткань ловушек как будто стала выглядеть еще более четко. Так, на месте холмов Сергей наблюдал бородатые малиновые пятна, стены гравиконцентратов светились ярче и стали более монолитными. А когда разведчик обратил внимание на коллоид, то не увидел над ним всполохов красноватого пламени, зато тот приобрел контрастные очертания, и стала различима его внутренняя структура. Благодаря этому Малышев, например, заметил, что участок "ведьминого студня", расположенный ближе к "берегу", словно замерз, оставаясь практически неподвижным, зато вся противоположная его часть кипела с удвоенной энергией.
  
   Ловушки сторонились "реки". Большинство их держалось от потока подальше. Единственным исключением являлись гравиконцентраты, все так же вплотную примыкающие к голубым "водам", как отвесные берега горного русла.
  
   Двигаясь против течения, Сергей не чувствовал сопротивления, однако все равно поток влиял на общее самочувствие. Чем быстрее тот был, тем сильнее болела голова. Иногда "река" становилась широкой, словно бы разливаясь. Здесь "воды" текли медленнее. В месте быстрин она была значительно уже, но аномалии, наоборот, располагались гораздо дальше от ее берегов. Все это подбадривало Малышева, внушая ему чувство безопасности.
  
   Чем дальше уводил человека поток, тем короче становились проходы, и тем разветвленнее и запутаннее была их сеть. Однако последнее Сергея не беспокоило, внутренний компас подсказывал ему, что он движется правильно, "река" уверенно вела его через лабиринт. Иногда она меняла направление и слегка отдалялась от цели, иногда бессмысленно петляла, но, в конце концов, всегда выворачивала к центру Зоны, где, по всей видимости, и брала свое начало.
  
   Хоть поток и защищал путешественника от ловушек, дорога была не из легких. Еще на первых километрах по руслу "реки" вновь начались болота, и Малышеву пришлось прикрепить болотоступы к сапогам. Однако и они не всегда спасали, поток словно специально тек через самые топкие места. Ухудшенное зрение практически не позволяло Сергею различать особенности рельефа. Он постоянно спотыкался, а иногда проваливался в омуты самым неожиданным образом, при этом выбраться из них было далеко не просто.
  
   Один раз парня так крепко засосало, что он с отчаянием самоубийцы уже подумывал применить левитацию, но вовремя вспомнил опыт находчивого барона Мюнхгаузена. Бурая жижа дошла Сергею уже до груди, когда, он используя телекинез, ухватил себя за одежду и всей своей псионической силой потянул вверх. В этот раз молодой человек потратил немало энергии, пока болото, плотоядно чмокнув, не отпустило его совсем. Зато дальше дело пошло веселей. Малышев просто не позволял себе погружаться чрезмерно глубоко. Применяя прием, запатентованный немецким бароном, он вытаскивал себя сразу как только проваливался в топь. Лишь запахи сероводорода, которыми болото сопровождало каждое такое освобождении, несколько омрачали мстительное чувство победы.
  
   И, тем не менее, несмотря на довольно быстрое продвижение вперед и редкие окунания в топь с выбросами в кровь порции адреналина, Сергея мучило гнетущее однообразие. К стремительному мельтешению "реки" он постепенно привык. Оно больше радовало глаз своими необычными голубоватыми всполохами и переливами, наоборот, сейчас только утомляло. Причудливые на первый взгляд зеленоватые узоры прожилок гравиконцентратов при длительном созерцании серьезно замедляли мысли, их мерное колебание снижало внимание и навевало сон.
  
   Состояние, в котором пребывал Малышев, невольно напомнило ему одну занятную историю из жизни. И за отсутствием умственной нагрузки, она вдруг всплыла в памяти во всех подробностях...
  

***

  
   ...Выйдя из кабинета шефа, Сергей столкнулся с начальником тренировочных полигонов Вебером и вздрогнул от неожиданности. Этот здоровенный, как шкаф, дядька имел обыкновение бесшумным призраком носиться по коридорам управления по каким-то своим делам, выскакивая из-за углов самым пугающим образом. Да и внешний вид его (массивная фигура, совершенно лысый череп, тяжелые, словно рубленые, черты лица и зверское, как у Потрошителя, выражение на последнем) на нового человека производил гнетущее впечатление. Когда он двигался по коридору с целеустремленностью терминатора, незнакомые с ним встречные люди с непривычки порой пугались и начинали метаться.
  
   - Тьфу ты, черт тебя по коромыслу, Вебер! - воскликнул Сергей. - Прешь как на таран. Заикой же меня сделаешь когда-нибудь!
  
   - Здорово-здорово, Малышев! - веселым басом ответил Вебер. - Тебе тоже всего самого наилучшего. Как настроение?
  
   - Бодрое, - сказал Сергей, успокаиваясь. - А ты опять приготовил нам какую-нибудь пакость на Плутоне?
  
   - С чего ты так решил?
  
   - Ты всегда о настроении спрашиваешь, когда хочешь его испортить.
  
   Вебер хохотнул.
  
   - Ты еще старый цикл не окончил, так что успокойся. Но, честно говоря, есть у меня про вашего брата нечто психическое. Последнее слово техники с лирическим названием "Райские грезы". Ручаюсь, всем вам должно понравиться. Да, кстати, давненько я что-то твоего шефа не видел. Все задницу в кабинетах просиживает?
  
   - У нас сейчас запарка, Боб, - вступился Сергей. - Некогда ему по полигонам бегать.
  
   - Все равно передай Майклу, что я по нему скучаю, и Яну скажи, пусть готовится к "Грезам". Ну, бывай, сам не забывай к нам наведываться, - попрощался Вебер и бесшумно унесся дальше по своим делам.
  
   Уже входя в лифт, Малышев услышал, как в коридоре кто-то вскрикнул. Хмыкнув, он нажал на кнопку "1" и поехал обедать.
  
   В столовой Сергей рассказал ребятам из своей группы, что на Плутоне им приготовили полигон какого-то нового, психологического типа. И оставив их наедине с этим известием, сел за соседний столик. Он заказал себе салат из огурцов и, лениво в нем ковыряясь, стал наблюдать, как коллеги переваривают неприятную новость.
  
   Нельзя сказать, что полигоны прям сильно все не любили. Вебер и его команда проявляли удивительную изобретательность в своем деле. Испытания были интересны и очень полезны для тела, ума и психики. Не раз космодесантники добрым словом поминали Вебера на других планетах. И все-таки, если появлялась возможность пропустить полигончик - другой, старались ее не упускать.
  
   Чуть позже Сергей встретил Яна Ларро в библиотеке и "обрадовал", что Вебер приглашает его "погрезить". Больше он об этом не вспоминал, шеф подкинул ему одно очень запутанное дело. Так что увидеть Ларро получилось снова примерно через неделю. Тот пришел в отдел хмурый и на вопросы все больше отмалчивался. Лишь вечером Сергей узнал от ребят, что Ян, оказывается, уснул на полигоне прямо во время движения и тем самым его завалил.
  
   Несколько дней эта тема служила пищей для шуток. Высказывались, например, в том смысле, что если раньше тренировки и были интересны, то теперь стажеры на них от скуки засыпают. Смеялись, правда, недолго. Пока не пришлось проходить полигон самим.
  
   Тот ничего общего не имел со своим названием, скорее наоборот, отличался угнетающе однообразной средой и большой протяженностью. Психологическое давление было во всем: в рельефе, освещенности, звуках и, как оказалось, даже в псионике. Разработчики задействовали особые сочетания самых разнообразных психотропных факторов. Многие не выдерживали и засыпали, как Ян. Лишь в этом смысле полигон оправдывал свое название. С первого раза его прошли единицы. Как потом признался Вебер, сценарий испытания подсказала одна мрачная планетка в системе ЕН-1312, убившая в одночасье сразу трех десантников...
  

***

  
   ...Сергей брел по гнетущему лабиринту, а организм требовал психологической разрядки, встряски какой-нибудь. И вот она пришла, как обычно непредсказуемо, с самой неожиданной стороны. Началось все с того, что ближайшее коллоидное озерцо, мирно спавшее до сих пор, вдруг вспучилось и зашевелилось. Сергей вздрогнул и очнулся, ведь до этого ловушки возле потока вели себя пассивно.
  
   "Что сие значит? - удивился он, но никто, конечно, не собирался ему отвечать. - Ладно, мало ли что может случиться в этой проклятой Зоне, - стал успокаивать себя Малышев, - все равно ни одна аномалия не сунется в поток".
  
   Сошедшее почти на нет, чувство опасности тем временем заметно возросло, пытаясь о чем-то предупредить разведчика. Впереди другое озерцо "ведьминого студня" вплотную подползло к "реке" и приплясывало будто от нетерпения. Малышев с беспокойством наблюдал, что же будет дальше. Однако ничего не произошло. Коллоид кипел, пузырился, но оставался на месте. Вроде бы все было нормально. Тем не менее, на душе у Сергея словно кошки скребли. Он сбросил темп и начал поглядывать по сторонам.
  
   Проходы, по которым протекал поток, стали значительно уже. Ловушки совсем обнаглели. То тут, то там Малышев видел коллоидные кляксы в непосредственной близости от "реки". Вскоре ему пришлось удивиться еще больше. Он обнаружил у самых берегов потока небольшое скопление малиновых пятен. Это на болотах-то!
  
   "Подумать только! - поразился Малышев. - Даже электрические холмы движутся. Что-то определенно должно произойти, раз столько "зрителей" собралось".
  
   Вдруг он почувствовал, что боль в голове быстро стихает. Сергей в нерешительности остановился. Нет, "река" не стала шире, но теперь и глазом можно было уловить, что течение замедляется. Вот боль пропала совсем. Поток еще некоторое время двигался, а потом вдруг разом иссяк. Молодой человек остался один на один с собравшимися вокруг него ловушками и беспомощно огляделся. Собственно, ничего в этом предательстве не было необычного. Там, где движутся обычные аномалии и, страшно даже вообразить, гравиконцентраты, "река" тоже могла изменить свое русло.
  
   Малышев посмотрел вперед и увидел страшную картину: все ловушки, словно ждавшие, когда освободится пространство, разом двинулись его занимать. Сергея сорвало с места "дыхание смерти", и он припустил по направлению своего прежнего пути. Соображать приходилось на ходу.
  
   "Если поток не иссяк совсем, (о чем можно надеяться, правда, только если модель Штерна-Гротца справедлива), то, двигаясь по старому руслу, есть шанс прийти к месту, где "река" изменила свое направление".
  
   Эти рассуждения прибавили Малышеву уверенности, а его ногам скорости. Болотистая почва мешала набрать хороший темп, но с исчезновением потока к Сергею вернулось его зрение, и он теперь выбирал себе дорогу по вкусу, огибая большие трясины и омуты, а через маленькие просто себя "переносил". Маневры его, правда, сокращали подползавшие со всех сторон ловушки, но и в этом была своя польза: они недвусмысленно указывали ему путь, по которому раньше текла "река". Вносили свою лепту и гравиконцентраты, отмечая старое русло наиболее узкими проходами.
  
   Однако ловушки все же не указатели, а именно ловушки. Очень скоро Малышеву пришлось проявлять всю свою ловкость и прыть, увиливая от щупальцев "ведьминого студня". Бугры оставались самыми неповоротливыми и не успевали подползти на дистанцию поражения. Радовало еще и то, что их было не очень много. Вскоре дали о себе знать и гравиконцентраты, опасно сузив свои проходы, и чем дальше, тем, естественно, опаснее. Маленькие мравитационные арки уже схлопнулись, но Сергей их без хлопот огибал. Длинные туннели, к счастью, сжимались гораздо медленнее и пока что по ним можно было передвигаться.
  
   Почти на пределе своих возможностей парень преодолел километра три, но "реки" все еще не было. Обогнув очередную колонну гравиконцентрата, Малышев увидел в сотне метров от себя сплошную зеленовато-белую стену. С этого расстояния невозможно было разглядеть, остался в ней проход или нет. Ускорившись до предела, Сергей успел прошмыгнуть между двумя коллоидными озерами буквально за секунду до того, как их ложноножки слились. А в следующее мгновение его приветствовали залпами электрические бугры. К счастью, "дружественный" салют угодил мимо цели. Тем не менее, когда у молодого человека погасли цветные пятна в глазах, он обнаружил, что находится в окружении десятка шаровых молний, и ему пришлось побегать с ними наперегонки.
  
   И вот Малышев достиг берега самого натурального Аидского водоема, над поверхностью которого возвышалась монолитная, без каких либо проходов стена гравиконцентрата - несправедливое наказание за все трудности, что молодой человек преодолел.
  
   Озеро было грязным, илистым, заболоченным, но все-таки это было озеро, а не болото. За пределами Зоны Сергей бы ни за что в него не сунулся, он знал, какая живность может обитать на Аиде. Но это озеро являлось, скорее всего, безжизненным, и гравиконцентрат служил тому гарантом. Малышев, подобно страусу, сунул голову в воду (как оказалось, та все же была прозрачна) и сумел разглядеть достаточно широкую арку прохода в светящейся бело-зеленой стене у самого дна озера.
  
   "Плыть или не плыть", - подумал он едва ли не по-гамлетовски.
  
   Плыть можно было только спиной вниз, чтобы видеть смертоносный свод арки, и случайно его не задеть. Сергей вынырнул на поверхность и отдышался.
  
   "Плыть!" - все же решился он.
  
   Суму оставлять не хотелось, но, закрепленная сзади, она делала молодого человека непозволительно толстым. Сняв со спины поклажу, он привязал ее к ногам, так что получилась импровизированная ласта.
  
   Малышев сохранил в груди ровно столько воздуха, чтобы не тянуло к поверхности. Он без всплеска нырнул и, развернувшись лицом вверх, вплыл под арку. Перемещаться таким способом было неудобно, но разведчику не однажды приходилось плавать на полигонах самым разнообразным стилем. Сергей мысленно поблагодарил Вебера за науку и набрал оптимальную в данных обстоятельствах скорость. Быстрее двигаться было опасно из-за извилистости туннеля, медленнее - не позволяло утекающее безвозвратно время.
  
   В некоторых местах проход был настолько низок, что приходилось уходить глубже, порой зарываясь в ил. Тогда со дна начинали подниматься водоросли, достигали светящегося свода и разрывались на части, лишний раз напоминая человеку об осторожности. Сергей стал опасаться уже, что не выберется, когда увидел впереди конец злополучного туннеля. Откуда-то появились свежие силы, и он быстро преодолел последние метры. Дышать хотелось неимоверно, но всплыл Малышев осторожно, и не зря. Метрах в шести, на другом берегу озера его поджидали малиновые бугры.
  
   "Вот ведь бисовы создания, - усмехнулся Сергей. - Швейцарами они в Зоне, что ли, работают. Второй раз уже встречают меня на выходе".
  
   Он глянул дальше и с облегчением вздохнул. Там за электрическими холмами и расположившимся следом ведьминым студнем стремительно несла свои голубые "воды" волшебная "река".
  
   После стремительного кросса Сергей решил передохнуть и не спешил вылезать на берег, умиротворенно покачиваясь на воде. Гравитационная стена позади него продолжала смыкаться, но это уже было не опасно. Оставалось только подивиться везению и обратить свое внимание на реальные препятствия. А таковыми являлись два электрических бугра, самоотверженно преграждавшие человеку дорогу.
  
   Малышев решил вначале воспользоваться старым индейским способом и разрядить эти природные аккумуляторы, но вовремя вспомнил, что находится по уши в воде, и та, что характерно, проводит электричество. Некоторое время он раздумывал, что ему делать с этой малиновой напастью, а потом мысленно хлопнул себя по лбу и сообразил воспользоваться правилом умного, который, как известно, в гору не пойдет.
  
   Сергей внимательно изучил альтернативные пути обхода, которых естественно было два, и ему просто до дрожи не понравился тот, что слева. Вроде и не было там ничего подозрительного, но вот хоть убей, а слева обходить эти холмы не хотелось. Так что решил он идти справа, причем не где-нибудь, а вон по той еле заметной тропочке, что вроде как для этой цели и была заведена.
  
   Молодой человек не спеша доплыл до берега и вылез из воды правее малиновых бугров на безопасном от них расстоянии. Те, как и ожидалось, не возражали. Он отвязал суму от ног и закрепил ее на спине. Оставалось только высушить себя и свои вещи с помощью волшебной палочки, и можно было двигаться в путь.
  
   Подойдя к голубому потоку, Сергей определил нужное направление и, выставляя псионическую защиту, вошел в него. Внутренний компас показывал, что идти опять следовало против течения.
  
   "Уж не от самого ли Меча текут эти "воды"? - подумал он с затаенной надеждой, но затем с сомнением покачал головой. - Было бы здорово, конечно, но не стоит обольщаться".
  
   Опять началась тягостная однообразная картина, и Сергей снова добрым словом помянул Вебера. Перед тем как отправиться на задание, он успел пройти семь "психологических" полигонов, причем три из них были "Адами", то есть полигонами повышенной сложности.
  
   Ощущение однообразия - это только поверхностная реакция человека на глубинные процессы в его сознании, которые вызывались специфическим сочетанием особого рода воздействий. Они-то и держали психику человека в постоянном напряжении, доводя того до истощения.
  
   Как уже упоминалось выше, важность психологических тренировок была продиктована одной невзрачной, но очень богатой редкими минералами планетой в системе ЕН-1312, которая в соответствие со своим положением от светила, имела скудное название 5-ЕН-1312. Несмотря на огромную перспективность работ, добычу на ней пришлось спешно свернуть, когда один за другим там погибли три человека.
  
   Планету закрыли вплоть до выяснения всех обстоятельств. На поверхность ее были высажены автоматические исследовательские зонды, которые фиксировали самые разнообразные показатели. И на основе этих измерений медикам, в конце концов, удалось установить, что причиной гибели десантников стало мощное психотропное давление со стороны окружающей среды в сочетании с факторами смертельной опасности.
  
   Вебер и его помощники внимательно изучили все данные, полученные исследовательской миссией, а затем были воссозданы угнетающие психику явления, из того арсенала, что действовали на этой недружелюбной планете. Так и появились злополучные психологические полигоны, которые вначале с успехом использовались для тренировки отряда десантников 5-ЕН-1312, а затем и всего служивого люда, как говорится, во избежание.
  
   Погруженный в свои мысли Малышев шел по руслу потока, но не забывал при этом поглядывать на ловушки. Он был готов теперь к возможному подвоху со стороны "реки", поэтому, когда такое случилось, отреагировал без промедления.
  
   Первыми зашевелились самые подвижные - коллоидные аномалии. Сергей еще издали заметил, как "проснулась" и забурлила проходящая в относительной близости от потока жила "ведьминого студня". Да, тут было на что посмотреть. Спокойный доселе коллоид вдруг заколыхался и, наливаясь фиолетовым огнем, закипел, будто кто-то из братии местных подземных богов начал подогревать его снизу. И конечно, как нередко бывает в таких случаях, Малышеву неожиданно пришел в голову нелепый вопрос: "А что будет, если "ведьмин студень" нагреть?". В следующую секунду он уже мчался вперед что было мочи.
  
   Сергей надеялся, что, своевременное ускорение, позволит ему достигнуть нового русла с меньшим напряжением сил. Хотя, конечно же, исход зависел не только от него, но и от расстояния, которое предстояло преодолеть. И все-таки в этот раз разведчику повезло, приключение закончилось для него без осложнений. Выскочив из очередного прохода, Малышев увидел разветвленную "реку" и с облегчением перешел на шаг. Один ее рукав наливался голубоватым светом, а другой, наоборот, гас, ослабевал.
  
   Молодой человек остановился совсем и перевел дух. Минуту спустя боль перестала чувствоваться, а в следующее мгновение прекратил свое существование и старый поток. Ловушки подползли уже достаточно близко, поэтому Малышев, на всякий случай, подошел к "реке" вплотную и воспользовался ее защитой.
  
   Новый зал в гравитационном лабиринте отличался от оставшихся позади значительно большим объемом. И заметно это стало только сейчас, когда Сергей находился "на суше". Все говорило о том, что он приближается к цели. Еще он увидел, что болото, наконец, закончилось, чему можно было только порадоваться. Началась светлая полоса в его жизни.
  
   Определив стороны света по компасу и направление на Меч Куи, Малышев обнаружил, что находится едва ли не с другой стороны лабиринта, хотя и значительно ближе к центру. Но его не сильно расстраивало, столь окольное продвижение. Это ведь лабиринт, в конце концов, и прямых дорожек тут не бывает. Внутренний пеленгатор Сергея подсказывал, что до артефакта ему оставалось пройти не более половины от уже пройденного расстояния, и это придавало силы. Идти теперь предстояло на юго-восток.
  
   Передернув плечами, как человек, который собирался окунуться в холодную воду, Малышев выставил псионический щит и погрузился в голубую субстанцию.
  

***

  
   Вот уже час, как Сергей двигался по "реке" без приключений. Она раздалась вширь и текла медленно и степенно. Проходы стали намного короче. Некогда тесные площадки, соединявшие туннели лабиринта, разрослись до огромнейших залов, свод которых подпирали величественные зеленовато-белые колонны гравиконцентратов. "Ведьмин студень" переливался где-то в стороне неторопливо и безопасно, а изредка встречающиеся электрические бугры приветливо подмигивали, словно веселые малиновые глаза. Давление на психику уже не было столь угнетающим. Возможно, Малышев к нему слегка адаптировался, а может, снизился и сам уровень психотропного воздействия.
  
   Неожиданно "река" разделилась на дюжину узких ручейков. Сергей, не останавливаясь, пошел по тому из них, что вел в нужном направлении, но, не прошагав и километра, вышел на огромную равнину. Поток исчез, и зрение частично вернулось к разведчику.
  
   "Приехали", - подумал Малышев.
  
   Обернувшись, он увидел, что в метре от прохода клубится легкая голубая дымка. Не верилось, что от нее берет начало та самая могучая "река", которая привела его к центру лабиринта. Сергей окинул взглядом долину, раскинувшуюся перед ним. Видел он далеко, но не четко, предметы были размытыми. Однако едва только Малышев напряг зрение, пытаясь разглядеть то, что ожидало его впереди, как тело совершило какое-то странное и незнакомое усилие. В результате Сергей ощутил безболезненный, но довольно неприятный щелчок в основании шеи, и оказался вдруг возле гигантского камня, который только что пытался разглядеть.
  
   Молодой человек чувствовал себя необычно, как во сне. Точнее, окружающие его предметы выглядели довольно вещественно, но сам он был воздушным и легким, как призрак. Малышев глянул дальше, на группу деревьев, что располагались вдалеке, и те словно притянули его к себе, так что он оказался возле Аидского леса. Далее с ним стали происходить невероятные и неуправляемые вещи. Стоило ему зацепиться взглядом за какой-нибудь предмет, как тот словно на резиночке подтягивал его к себе. Сергей то попадал в горы, то оказывался снова в лесу, то переносился в болота, и этому не было конца. Он никак не мог остановиться, словно какой-то механизм телепортации, включенный по недомыслию, дергал его в разные стороны. При этом Малышев продолжал ощущать себя стоящим в том самом месте, где все это началось. Он был как спящий на последней стадии пробуждения: сон еще видится, но и ложе уже чувствуется под спиной.
  
   Испытав приступ страха, что эта свистопляска ни когда не закончится, Сергей ощутил жгучее желание вернуться назад, в свое нормальное физическое состояние. И тут же все прекратилось. Он вновь стоял на прежнем месте, и холодный пот стекал по его спине.
  
   - Чтоб тебя разнесло через три спины на все четыре стороны к такой-то матери! - на одном дыхании выругался он, очевидно прокомментировав то, что с ним только что происходило.
  
   Малышев присел на корточки и рассмеялся. Продолжая потихоньку хихикать, он осмотрелся в поисках, где бы устроиться поудобнее. Взгляд его наткнулся на камень. Отдуваясь, Сергей уселся на него, но потом, вдруг словно вспомнив о чем-то, снова захохотал, грозя кому-то пальцем. Вздохнув со стоном и посмеиваясь, он сполз с камня и сел прямо на землю, прислонившись к валуну спиной.
  
   Посидев немного и успокоившись окончательно, Малышев стал припоминать образы, которые успел ухватить во время своего скачкообразного перемещения по зоне. Оказалось, ему удалось во всех подробностях восстановить в памяти не только зрительные картины, но и то, что он слышал, обонял, и даже то, что воспринимал на псионическом уровне. Особую ценность представляли три первых прыжка, которые молодой человек совершил в нужном направлении. Сергей сложил воедино слайды из памяти и получил подробное представление о лежащей на его пути местности.
  
   "Итак, на мою уставшую душу около трех с половиной километров равнины, с километрик, - он поморщился, - мерзопакостной рощи и чуть больше километра каменистого плато. Там я, слава богу, избавлюсь... должен избавиться от всяких коллоидных сюрпризов и от малиновых бугров в придачу, но наверняка приобрету что-нибудь не менее убийственное. Мясорубок (1) вот я в зоне пока что еще не встречал. Ничего, думаю, этот пробел мы скоро восполним. Так, что у нас дальше? А дальше у нас горы. Ах, левитация, как мне тебя не хватает! Придется вспомнить альпинизм. - Сергей глянул на часы. - Ого, восемь часов я уже тут шастаю, неплохо бы и перекусить. Впереди у меня еще пять по горизонтали и три по вертикали".
  
   Малышев достал ковер-самолет и раскатал его по земле. Здесь эта штука годилась только в качестве подстилки. Достав из сумы скатерть-самобранку, он постелил ее сверху, вынув предварительно из кристаллосхемы чипы гравигенератора.
  
   "Что ж, - подумал Сергей. - Кушать придется по-азиатски, на полу. А для азиатского стола закуска азиатская нужна", - скаламбурил он и плотоядно поглядел на скатерть, словно собирался съесть ее.
  
   Но, к счастью для скатерти, делать этого не стал, а заказал себе тарелку плова, зеленый чай, узбекские лепешки и разных восточных сладостей. Когда "команда" собралась в полном составе, он вдохнул душистый запах и со стоном набросился на еду.
  
   Изголодавшийся трапезник, пожалуй, слегка переборщил с объемом порций, но еда была такой вкусной, что он решил не останавливаться, пока все не уговорит. Сергей живо представил себе двух стариков узбеков, осуждающе качающих головами. Затем к ним присоединился худой японец и заявил, что "Кусать нада так, цтоба оставалась цюйство лехкого голада". Но, оценив его худобу, Сергей только прибавил в аппетите. Наконец, воображение нарисовало ему Фрэнка Фишера, который с усмешкой поинтересовался, не погиб ли в Малышеве благоразумный человек, способный противостоять чревоугодию? Но и в этот раз Сергей проигнорировал знаки организма и тому пришлось смириться со взваленной на него тяжкой ношей и взяться за переваривание пищи.
  
   Плотно набив живот, Малышев вспомнил известную архимедову мудрость про "после вкусного обеда" и решил с часок поспать. Лениво подождав, пока исчезнут со скатерти опустевшие столовые принадлежности, он свернул ее, подложил под голову и крепко уснул, вытянувшись на ковре.
  
  
   Сноски:
  
   (1) Мясорубка - силовая воронка, называемая так на жаргоне космодесантников. Аномалия смертельно опасных силовых градиентов. И то, чем грозила лиса в одной из детских сказок: "Пойдут клочки по закоулочкам", было сказано как раз про нее. Поэтому мясорубкой и прозвали данную аномалию.
  
   продолжение

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"