Битаева Эльмира Гаджиабакаровна : другие произведения.

Цена свободы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Цена свободы.
  
   Глава первая: 220Вт.
  
  ─ Сдачу возьмите, ─ ворчливо буркнула-выплюнула продавщица, неприятная женщина с прилизанными волосами и перекрашенным лицом, едва ли уступающим цирковым артистам. Она, с присущим ей отвращением, швырнула передо мной горстку мелких монеток.
   Я вернулась, с трудом соскребла мелочь с прилавка, в надежде отыскать хотя бы пятидесятикопеечную, но нет. Продавщица разменяла мой рубль до такого неузнаваемого состояния, что собрать его вновь не хватило бы терпения даже у пенсионера.
  ─ Дайте лучше на сдачу пакет,─ нашлась я.
  ─ Мы такие мелкие не принимаем, ─ не глядя, бросила она, поправляя заляпанный чем-то передник.
  ─ Но ведь вы сами мне их дали.
  ─ Даем, ─ охотно согласилась женщина, ─ но не принимаем.
   Отчаявшись вразумить упрямую продавщицу, я высыпала мелочь в карман и направилась к выходу из магазина.
   В этот день мне крайне не везло. С самого утра, начиная с пригоревшей яичницы. Кулинарное мастерство, скажем так, подводило меня очень редко, почти никогда. Могла картошка в супе развариться, а что еще маловероятнее ─ вода в каше испариться раньше, чем вспомню выключить. Но чтоб яичница! Мистика, да и только.
   Но это еще не все: пока завтракала, в гостиную залетел какой-то обезумевший голубь. И вместо того, что бы выпорхнуть обратно в окно, стал биться о стены, словно в предсмертной агонии, в конце концов, изгадив все, включая светлый диван и даже обои.
   Но, брошенная тапочка быстро его вразумила. Жаль только, вылетела следом и исчезла в неизвестном направлении. Свесившись с окна, я долго пыталась отыскать ее взглядом, но тщетно. Теперь оставшаяся 'однопарка' могла бы послужить лишь подарком какому-нибудь одноногому пирату. Если, конечно, того не смутит пришитый розовый зайчик.
   Вернувшись на кухню, я обнаружила, что недоеденная яичница остыла, потеряв всю свою и так сомнительную аппетитность. В итоге я осталось голодной и потому еще более злой.
   Потом полчаса кофту не могла найти. Новую и самую красивую. Помнила, что еще вчера померила и повесила на спинку стула, а сегодня, словно сквозь землю провалилась. Все перевернула, только кофточки нигде нет. Конечно, в шкафу имелось уйма других, но одеть-то хотелось именно эту! Да ладно еще одежда, зарядное устройство от телефона пропало. Когда не нужно было ─ всегда под ногами валялось, а как понадобилось ─ исчезло. И мобильник не переставал нетерпеливо позвякивать, больше раздражая, чем напоминая.
   Пришлось купить новое, в ближайшем салоне сотовой связи и еще бежать домой ─ заряжать.
   'А жаль, ─ вздохнула я, выходя из 'продуктового', ─ ведь такой чудесный день. Может просто совпадения?' Подумала и ка-ак споткнулась на ступеньках, чуть не приложившись лбом об столб. Проходящие мимо дети хихикнули, уставились вслед, ожидая еще какого-нибудь невезенья. Но я, на их разочарование, дальше прошла без приключений. Только на повороте птичка на рукав нагадила, развеяв все надежды 'случайных подвохов'. Нет, определенно что-то было не так. И даже не во мне, а будто в самом дне. И это 'что-то' предвещало грандиозные изменения в моей жизни. Такие, что случаются крайне редко, и то во время... этих ...ну как их там ...смещений магнитных полей! Ведь ни спроста у меня яичница-то подогрела!
   В Москве стоял июль: теплый, солнечный, веселый, от которого хочется щуриться даже через темные очки, напевать любимые мотивы и улыбаться идущим навстречу прохожим, таким же ясным и счастливым. Вдоль тротуаров, свесив золотые 'кудри', цвели березки, дымкой тянулись облака ─ пушистые и белесые, напоминающие сладкую вату из, увы, прошедшего детства. Но а душа, совсем уж не по-взрослому, наполнилась каким-то заоблачным весельем, неописуемым словами, но искрящимся в глазах.
  Все мое уныние стало проходить и вот я уже резво шагаю по бордюру, радуясь жизни, как в первый раз. Лето оно ведь не навсегда! Надо ценить эти светлые моменты пока они не скрылись за очередным пасмурным облаком и не отправили наше лучезарное настроение в спячку, до следующих потеплений.
   Задрожала сумка, издавая странные гудящие звуки. Я быстро дернула молнию, и уже отчетливый голос Иглесиуса разнесся по улице. Ага, Маша ─ кто ж еще меня вспомнит? Но отвечать я не спешила ─ это была моя любимая песня ─ и дождалась конца куплета. На припев, к сожалению, Машкиных нервов не хватило.
   Пришлось перезвонить.
  ─ Юля, ты где?! ─ вместо приветствия воззрился на меня знакомый голос. Я рассеянно огляделась по сторонам ─ еще минут три до метро.
  ─ Ну ...почти приехала, ─ пробормотала я, нарочно быстро и невнятно, ─ а ты уже там?
  ─ Давно! Уже все собрались!
  ─ Все?! ─ Я озадаченно приникла к запястью. Ужас, и когда только время успело утечь?! ─Ма- аш, прикрой, а?
  ─ Отлично! ─ раздраженно констатировала она. ─ Значит, на твою поддержку можно не рассчитывать?
  ─ Нет, нет рассчитывайте. Только она чуть-чуть опоздает ...
  ─ Знаю я твое 'чуть-чуть'. Наверное, еще даже до метро не дошла.
   Я сдавленно кашлянула, но промолчала.
  ─ Ладно, ─ сжалилась подруга, ─ от Петьки я тебя отмажу и от Зватского с Людой. Но с Николаем Степановичем ты уж как-нибудь сама.
  ─ Ну, Ма-аш ...
  ─ Что 'Ма-аш'?!
  ─ Ну, придумай что-нибудь. Ты же умная.
  ─ А кто у нас экзамены автоматом сдает?
  ─ Но то были экзамены, а это Степанович! Ты же знаешь, что будет, если не успею. ─ Я была уверенна, что Маша нарочно меня изводит и придумать какую-нибудь отговорку для нее раз плюнуть. ─ Ну, скажи, что в пробках.
  ─ Не поверит, ─ решительно возразила она.
  ─ Почему?
  ─ Потому что приличные студенты, а особенно, с единственной сторублевой купюрой в кармане, на такси не ездят.
   И вправду, после покупки зарядного устройства да еще жвачки в продуктовом у меня сто рублей и осталось. И откуда она все знает?
   Я дошла до 'подземки' и быстро-быстро ─ еле успевала ногами перебирать ─ спустилась вниз.
  ─ Отлично, значит и на твою поддержку можно не рассчитывать?
  ─ Нет-нет, рассчитывай, ─ передразнила меня Машка, ─ только потом не возмущайся, если отговорка не понравится.
  ─ Маш, ты золото! ─ взвизгнула я, чуть не сбив идущего мне на встречу
  мужчину. Тот озадаченно оглянулся: 'Ненормальная'. ─ Ну, все, пока. Я уже в метро.
  ─ Пока, ─по ту сторону связи послышался ворчливый голос Степановича: 'Приедет она сегодня наконец?' ─ И попроси машиниста прибавить скорость. Для твоего же блага.
  
   Вы спросите, куда я так спешу? Лучше не спрашивайте ─ поберегите свою психику. Ах, вам интересно? Ну, тогда расскажу, тем более, что лично мне беречь уже нечего.
   Спешу я в университет, на ежегодный конкурс 'Молодой изобретатель'. Не обольщайтесь, не все так просто. Проводился он сразу после сдачи последних экзаменов, отчего получил народно-студенческое прозвание: 'Последняя заноза перед гулянкой'. И неспроста ─ во время подготовки над нами измывались хуже, чем надсмотрщики над рабами! Те, кто еще умел склеить две кривые железяки и в итоге получить 'модель машины будущего', а на деле ─ третью железяку, даже более кривую, принужденно занимались каторжным трудом с сентября. Остальные либо скидывались на материал, либо выискивали его сами, в отцовском гараже, на стройках или, что более вероятно, на свалках. И если к назначенному сроку не была готова очередная 'конструкция' металлолома, то о назначении зачетки можно было просто забыть.
   Но стыдно жаловаться ─ были люди, которым пришлось еще хуже: Зватскому, молодому преподавателю на 'побегушках' и Люде ─ старшекурснице, чье творение провалилось дважды и приковало нерушимыми оковами и несломленным словом ректора к пожизненной организации этого гиблого дела. С них все и требовали, а в случае замедления установочного плана, вычитывали из зарплаты и стипендии. Так что на свалках мы сталкивались нередко.
   Подопытных, то есть изобретателей, обычно выискивали среди первых курсов. Ими становились наивные новички, еще не знающие, что бесплатных 'автоматов' Николай Степанович ─ наш ректор ─ просто так не обещает. Да, да сначала все легко ─ остаться, помочь на часок, детали всякие склеить ─ достойное занятие для творческой личности. Но не успеешь и оглянуться, как ты уже главный лузер курса.
   К превеликому счастью, нас с Машкой эта участь обошла стороной. Не то чтобы мы не любили бесплатного сыра, просто на старших курсах учился наш хороший знакомый, который вовремя разъяснил основной закон 'универа': 'Учись-то, учись, стремись-то, стремись, но с ректором лучше поменьше водись'. Так оно и было. Иметь дело с Николаем Степановичем ─ себе дороже. Но это совет новичкам, а мне, уже имеющей два года учебы за спиной, нечего беспокоиться по этому поводу. Во всяком случае, я на это надеюсь.
  День конкурса, то есть сегодняшний день, был самым решающим. Мы сдавали конечный итог нашей (хвала небесам!) завершенной работы и уже в последний раз отчитывались перед Николаем Степановичем. Кто осмеливался опоздать в этот день, весьма понятно проявлял свое отношение к конкурсу на протяжении всего предыдущего года. Ясно ведь, что если такая халатность проявлена даже сегодня, то ничем полезным ты и до этого не занимался.
   'Вот мне влетит, ─ досадно подумалось мне, ─ вся надежда только на Машку'.
   И не было б так обидно, если бы не я, сэкономя на сережках, скидывалась на этот...ри...фе...фиглиматор! Но ректор, конечно же, об этом забыл! А вот помучить меня на третьем курсе, дать вволю побегать за ним с зачеткой в жизни не забудет! Одно радует ─ экзамены уже позади.
  Переполненный поезд быстро несся по ветвистой паутине метрополитена. Тускло посверкивали лампы, вагон дрожал, гудел, жужжал, как улей. Занесенная толпой в самую гущу толкучки, я неумолимо пыталась протиснуться ближе к дверям. Но стоящий впереди мужчина спиной преградил все пути, а прижатые к надписи 'Не прислоняться' лица, более 'везучих' пассажиров слабо вдохновляли на дальнейшие попытки.
  'Находись бы сейчас здесь даже самый неопытный карманник, то за одну станцию заработал бы себе на машину', ─ невольно подумала я. Хотя от машины, я бы и сама не отказалась. Вот начну работать и сразу же открою кредит, а то с такой ездой недолго оказаться раздавленной где-нибудь на 'курской'.
  Закопошившись в вороте, я вытянула из-под рубашки клубок наушников, недовольно их рассмотрела. Отделить старые от новых мне постоянно не позволяли нехватка времени и терпения, ну а теперь целых пять станций, делать все равно было нечего.
  Текстильщики...Волгоградский проспект...Пролетарская...
  Вагон все заполнялся и заполнялся. И это притом, что на каждой остановке пассажиры буквально вываливались наружу. Но очередной подоспевавший поток людей заботливо запихивал их обратно.
  Большая широкая, как шкаф, спина по-прежнему загораживала весь обзор, давила мне ноги, да и к тому же резко пахло (точнее, воняло) дешевым одеколоном. В другой, более свободной, обстановке я бы давно отошла подальше, так как весьма щепетильно относилась к подобного рода запахам. Но сейчас была просто вынуждена ехать прижатой к этой... вонючке.
  В ходе 'разделки' наушников, кроме двух пар плеерских, обнаружились и потерянные телефонные. Это немного подняло настроение, совсем чуть-чуть, так как я с уверенностью знала, что к вечеру они сплетутся в новый клубок.
  Привлеченная громким смехом, перебивающим даже шум в вагоне, я заинтересованно обернулась. Две девушки, примерно моего возраста, стоящие в трех шагах от меня, что-то весело обсуждали, смеясь и активно жестикулируя. Одеты они были довольно интересно: ярко и со вкусом. Обычно избыток цветов выглядит чересчур навязчиво и броско, но девушкам удалось как нельзя лучше подобрать их сочетание. Я даже завистливо вздохнула ─ талант.
  Кстати, новоприбывших заметила далеко не я одна ─ вскоре большинство присутствующих стало украдкой на них поглядывать. Не то, чтобы всех так поразили их достижения в познании моды (включая бабку с ведром слив, которая вряд ли вообще знала, что это такое) ─ просто уж очень шумно они себя вели. Особенно для зажатого студня, каковым ощущали себя все пассажиры этого переполненного поезда.
  ─ Помнишь, я тебе говорила, что на Ленинской новый магазин открылся? ─ донесся до меня голос одной из девушек. Она изящным взмахом отбросила с лица светлую прядь и, улыбаясь, продолжила: ─ так вот, я уже сходила...
  ─ И как?
  ─ Супер, просто! Я себе сумку купила и та-акие кроссовки...
  ─ Какие? ─ нетерпеливо произнесла вторая. ─ Опиши хотя бы.
  ─ Ну ... такие ...─ она на миг задумалась, подбирая нужные слова, а потом, отчаявшись, попыталась сделать это при помощи рук. Но ее жесты больше походили на описание глобуса, нежели обуви. ─ Ну...как у той девушки.
  Она неожиданно кивнула в мою сторону. Запоздало опомнившись, я быстро отвернулась. Теперь на меня смотрели не только любительницы 'шопинга', но и все остальные, с любопытством прислушивающиеся к глупому диалогу.
  ─ У той, что в дурацкой рубашке? ─ вкрадчиво уточнила вторая.
  Первая хихикнула и кивнула.
  От подобной наглости я аж поперхнулась. Это ж надо так опозорить, да еще на глазах у всех! Говорила же ─ не везучий у меня сегодня день. Не везучий ─ и все...
  ─ А кроссовки-то ничего, симпатичные.
  ─Да, только у моих шнурки розовые и поэтому помоднее смотрятся. А у этой какие-то ... серые.
  Та-ак, сначала рубашка, теперь шнурки? Страшно представить, что может ожидать меня дальше. Хорошо еще ─ выходить уже на следующей станции.
  И вообще не серые у меня шнурки, а белые... с утра вроде бы были.
  Я глянула под ноги. Да, точно, были.
  ─ Станция Пушкинская. Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда...
  Тут дверцы отворились, и концовка потонула в общем гуле. Люди, словно муравьи в потревоженном муравейнике, спешно покидали вагоны, разбредаясь в разные стороны. Я тоже заработала локтями, проталкиваясь к выходу, и вскоре общим потоком меня вынесло на платформу.
  О чем сейчас говорили те самые модницы, я, в принципе, догадывалась. Так как все-таки умудрилась отдавить одной из них ногу! К сожалению, не той, какой хотелось бы, но, во всяком случае, рубашка была отомщена. И ущемленная гордость тоже. А еще жаловалась.... Ай! Да кто вообще придумал строить столбы на каждом шагу?!
  
  
  До университета я чуть ли не бежала ─ по времени мероприятие должно было начаться где-то двадцать минут назад. 'Иглесиус' тоже подозрительно молчал, то ли по причине задержки конкурса, то ли...даже страшно представить чего. Еще больше меня насторожила стоящая у здания машина 'скорой помощи'. Врачи, вероятнее всего, были уже внутри, по крайней мере, белых халатов по близости не наблюдалось. Не теряясь в догадках, я поспешила к водителю машины, тощему мужчине средних лет, докуривающего сигарету.
  ─ Здравствуйте, а вы случайно не подскажете, к кому приехала 'скорая помощь'? Дело в том, что я учусь в этом самом университете, и сегодня как раз конкурс 'молодых изобретателей'. В прошлом году еще по телевизору показывали...
  ─ Сигарету не дам, ─ отрезал он, смачно сплюнув под ноги,─ рано вам, малолетним, еще курить.
  ─ Спасибо за проявленную заботу, но курением я и не увлекаюсь. ─ В свои неполные девятнадцать лет я чувствовала себя довольно взрослой и знала цену здоровью. ─ Так к кому вы приехали?
  ─ А вам зачем? ─ в свою очередь настороженно прищурился он.
  ─ Ну, я же сказала, что учусь в этом университете, и сегодня у нас конкурс...
  ─ Который в прошлом году по телевизору показывали. ─ Убедившись в моем равнодушии к сигаретам, он потянулся за второй. ─ Поступил вызов по этому адресу. Мужик с острыми приступами аппендицита.
  ─ Мужик? А случайно не Николай Степанович? ─ с надеждой спросила я.
  Мужчина не успел ответить ─ двери здания распахнулись и под дружное оханье и аханье выбежали врачи, наперевес с носилками. Больной стонал, извивался, словно червь. Я пытливо заглянула ему в лицо ─ нет, не ректор. Следом вышли преподаватели вперемешку со студентами, подняв такой гул, что народу потянуло даже с соседних улиц. В завершения парада показался Николай Степанович, сияющий, как начищенная монета ─ приступ случился с членом жюри, именно с самым строгим и неподкупным.
  ─ Вот этот мужик, ─ в спешке бросил водитель, ─ а Степанович он или не Степанович, ты уж сама разберись.
  ─ Угу, спасибо!
  Занесли носилки, и только врачи успели сесть сами, как машина сорвалась с места, звеня мигалками, едва ли перебивающими вой изнутри.
  ─ Что у вас тут произошло? ─ отыскав подругу, любопытно поинтересовалась я.
  Маша, вместо объяснений, разразилась безутешным смехом. Чуть успокоившись, она начала было говорить, но, не удержавшись, расхохоталось вновь.
  ─ Ну?! ─ нетерпеливо 'подогнала' я, все же начиная перенимать веселое настроение подруги.
   Девушка снова выпучила глаза, но на тот раз взяла себя в руки:
  ─ В общем, такая умора! Ты даже не представляешь! Нас, как всегда, перед началом конкурса гимн петь поставили. Наша команда ─ со сцены, а остальные ─ со своих мест. И вот поем мы протяжно так, невпопад ─ ты же знаешь, слухом у нас мало кто наделен, а кому и повезло ─ лишен голоса. А тут взвоет кто-то нечеловечески и, самое странное, в такт музыки! Смотрим ─ член жюри. И лицо такое, страдальчески грустное: для гимна, самое то. Ну мы и подумали, что подпевает.
  Второй раз взвоет, третий.... И тут, когда в его сторону уже стали подозрительно поглядывать, а льстивый Николай Степанович порядком устал твердить, что таков он истинный патриот, 'жюриист' как скатится под стол и уже оттуда жалким писком:
  ─ Вы что, глухие?! Я умираю...
  На наш смех обернулись столпившиеся поблизости студенты. Преподавательница по теории возмущенно шикнула.
  ─ Но это еще не все, ─ неумолимо продолжала Машка, ─ мы в панике, стол жюри обступили: кто листом бумаги махал, кто водою обрызгивал, кто в медпункт рванул. Пострадавший ревел, ни на секунду не замолкал, а тут еще медсестры, как назло, нет. Все, наперебой, пытались оказать первую помощь, чуть не сделав ее последней в его жизни. Наконец, вспомнили позвонить в 03...
  Тут я оборачиваюсь на непонятный звук. Смотрю: Стас, ну придурок наш, по-прежнему стоит на сцене с воткнутыми наушниками, закрытыми глазами и пискляво допевает третий куплет гимна!.. Ой, Дима идет, ─ неожиданно заметила Маша, разом смахнув все веселье.
  Ненавижу, как она произносит его имя: в полголоса, с печальным вздохом, украдкой поглядывая на меня, словно ожидая, что я вот также грустно вздохну, скажу, как все еще люблю, скучаю, не могу дальше жить, разражусь слезами, уткнусь в ее плечо и остаток дня проведу в смятении. Даже не удивлюсь, если в ее сумочке обнаружится жилетка, специально приготовленная для подобного случая.
  ─ Ну и пусть идет,─ равнодушно бросила я, все же не поднимая глаз, дабы не встретиться с ним взглядом. Нет, не потому что мне без него плохо или что-то в этом роде, а просто так больше шансов, что он пройдет мимо. Не надо будет натянуто улыбаться, делать вид, будто мне безумно интересно, как его дела, а ему, в свою очередь, как у меня. Нас и раньше мало что связывало, а теперь и вовсе ─ пропасть.
  Но Маше хватило и этого. Ей вообще, любая моя реакция подходила как нельзя лучше. Скажу о нем улыбнувшись ─ пытаюсь забыть; грустная мина ─ 'бедняжка страдает'; равнодушный вздох ─ скрываю свои чувства. И во всех случаях ее глаза полны трагедии и печали. Иной раз мне и самой становится не по себе, хотя почти сразу мною овладевает чувство раздражения и досады. Ну как тебе объяснить, что не было ничего?! Не было!
  Трудно назвать наши прошедшие отношения любовью...да и вообще трудно чем-то назвать. Все началось давным-давно, еще на первом курсе. Первый курс...брр, прям мурашки по телу, как вспомню тот сентябрь. Да-а, время было похлещи нашего, я с завистью смотрела на старшекурсниц, уже умело и уверенно плавающих по коридорам университета. Я же себя ощущала ужасно робкой, брошенной в самую глубь реки и подхваченной течением. В такой момент, наглотавшись воды, цепляешься за каждую щепку, лишь бы она помогла удержаться. И не всегда на пути попадаются прочные мосты, по которым легко и просто добраться до берега. Намного чаще ─ это одиноко плывущие корявые бревна, так же подхваченные течением, но, по крайней мере, не тонущие и помогающие продержаться на воде.
  Им и был Дима. С его самодовольной ухмылкой, глупым рингтоном на мобильном, начатой пачкой сигарет, которую, по какой-то непонятной причине, необходимо было докурить именно сегодня. Его глупые шутки (ох, как же они мне надоели!) и нескончаемая дорога до метро, а порой напряженное молчание, которое мы оба пытались нарушить, но любое сказанное слово звучало на удивление глупо и нелепо. Мы абсолютно не подходили друг другу, не сходились ни в одних интересах. Он не любил ходить в кино, гулять, в парке, кидать камешки в озеро, кормить голубей на площади. Он даже футбол не любил, а за двадцать лет прочитал всего одну лишь книгу и то комиксы про черепашку Ниндзя в шестом классе. Даже не помню, о чем мы с ним говорили, ведь он делил мир только на блондинок и брюнеток, виски и мартини, Бентли и Феррари, в то время как у самого карманных денег не хватило бы и на детский велосипед.
  Да, расстались, потому что за те немногочисленные месяцы, на протяжении которых мы пытались что-то создать, не появилось ни единой причины, указывающей на продолжение наших отношений. Лишь горькое чувство разочарования: неужели это и была знаменитая любовь? Которую, столько столетий восславляют поэты, воспевают в песнях, ставят главным смыслом жизни. Бред. И это говорит вам человек, прошедший это 'трепетное' чувство. И осознавший, что жизнь ─ не кино. И не роман со счастливым концом. А борьба за 'место под солнцем', в которой нужно найти и отстоять себя. А люди, окрыленные в ожидании любви, быстро свалятся на землю, стоит им только понять, что это такое на самом деле.
  И это по-прежнему говорит вам человек, который уже однажды не совсем мягко приземлился и потерял всякий смысл набирать высоту вновь. Потерял всякий смысл любить.
  ─ Он прошел, ─ тихо сказала Маша, заметив мой опущенный взгляд, ─ судьба действительно тянет вас в разные стороны.
  А я что говорила?
  ─ Та-ак, барышня, ─ ректор возник так внезапно, что я вздрогнула от неожиданности, ─ опаздываем, значит?
  Бордовый костюм в тонкую светлую полоску, красный рифленый галстук, завязанный в такой широкий просторный узел, что остальная его часть заканчивалась у начала пуза, которое из-за своей величины скрывало ремень и часть брюк. Рубашка какого-то странного цвета, отдаленно напоминающего песочный, но на свету переливающийся и в светло-коричневый и даже в болотный. И, в заключение, туфли, сделанные из такой некачественной кожи, что создавалось ощущение, будто их всю ночь прожевывала очень трудолюбивая и усердная корова.
  Вот таков и был парадный наряд Николая Степановича, который он надевал очень редко и относился к которому с трепетом и аккуратностью. Ректор время от времени поглядывал в зеркало, причесывал уцелевшие от лысины волосы и приглаживал густые усы. Потом поправлял галстук, делая узел еще шире, и в итоге оставался вполне довольным своим видом.
  ─ Да, Николай Степанович, я же вам говорила, ─ напомнила подруга, ─ она приехала, как только ей стало лучше.
  Ректор недоверчиво перевел взгляд на меня.
  ─ Да, голова уже почти не болит, ─ наугад брякнула я.
  Взгляд стал еще более подозрительным.
  ─ И остальное тоже, ─ робко добавила Маша.
  Пока я пыталась сообразить, что могло подразумеваться под этим 'остальным', Николай Степанович недовольно покачал головой и наконец выдавил:
  ─ Меньше надо есть импортных продуктов. Вот молодежь, набьет желудок непонятно чем, потом и жалуется!
  И в доказательство гордо погладил свой живот, по его мнению, состоящий лишь из экологически чистых жиров.
  Я, пылая от стыда и негодования, обернулась к Маше, одним взглядом выражая все, что я думаю о ее сомнительных способностях отговаривать честных людей. В свою очередь и она насупилась: 'А не надо было опаздывать!'. И от намечавшейся перепалки нас спас лишь ректор, бесцеремонно втолкнув в здание университета, куда уже цепочкой тянулись возвращавшиеся студенты.
  Петь гимн по новой не стали, не решились испытывать судьбу, тем более что самые почетные гости конкурса ─ жюри были категорически против. Сразу перешли к подписи всякого рода документов, которые предоставили каждой группе участников. В основном это были соглашения с условиями конкурса и ознакомления с правилами безопасности (знать бы еще, с какими), но присутствовали среди них и особые бланки, которые подписывались под пристальным надзором Николая Степановича. Таковым был добровольный отказ от денежного приза, обещанного за лучшее изобретение и согласие на перевод этой суммы в фонд университета.
  Не знаю, как бы это отразилось на самом университете (разве что новую грамоту в холле повесят или в мастерскую лампочку наконец-таки вкрутят), но ректор тоже неспроста так суетился. А зная его ненасытный, продажный характер не было и сомнений, в чей карман в итоге попадёт выигрыш.
  Лично мы не особо разделяли его энтузиазма, прекрасно зная, что от жадного Николая Степановича никогда ничего не перепадет. Самое большее ─ похвальный лист, и то в редком случае. А так может просто по плечу похлопать и пожелать удачи.
  Поэтому мы и подписывались очень медленно, нехотя выковыривая инициалы и вспоминая каждую единицу времени и денег, потраченных на этот проект. Я даже умудрилась подпись поставить не свою в надежде получить хоть сотую часть выигрыша, но, увы, этого даже никто не заметил. И настрой Николая Степановича был решительным, как никогда ─ уж очень ему была нужна 'Приора'.
  И все же не все придерживались моего мнения, был и тот, кто искренне верил в победу (хотя тоже подписывался не без досады). Наш изобретатель Петька ─ студент математического факультета, единственный, кто вложился в конкурс душой и сердцем и уже второй год работал 'за спасибо'. Парнем он был хорошим, но порой до того нудным, что долго находиться в его обществе становилось опасным для здоровья. Зато другом он был очень преданным и надежным.
  В этом году университетский зал принял еще больше гостей, чем в предыдущем. Студенты в сопровождении нескольких преподавателей сгруппировались по краю, создав плотное кольцо вдоль стен. Стол жюри вытянули чуть вперед, украсили шарами и цветами, что на фоне их 'кислых' лиц выглядело крайне нелепо. В самом центре поставили парту, на которой участникам предстояло выставлять свои изобретения. Одним словом, с прошлого года почти ничего и не изменилось.
  ─ Здравствуйте, дорогие гости! ─ прогромыхало от ближайшей колонки; Николай Степанович вышел на середину зала, щеголяя новым беспроводным микрофоном. ─ Рад приветствовать вас на ежегодном конкурсе ' Молодой изобретатель'! Скоро мы увидим наших очередных участников, но для начала представлю вам уважаемых членов жюри!
  Говоря слово ' уважаемых', ректор постарался произнести его как можно громче, от чего оно разнеслось противным гулом, а лица ' жюриистов' вытянулись еще больше.
  ─ Так, а что с нашей самоделкой? ─ обратилась я к ребятам, когда речь Николая Степановича стала уж совсем официальной и неинтересной.
  ─ Ты имела в виду модель машины будущего? ─ обиженно поджал губы Петька. ─ Она в порядке, я как раз вчера ее и доделал, хотя, если бы у меня было еще хоть немного времени, то не помешало бы изменить корпус.... ну, потом, когда буду располагать средствами... в общем, на титановый. Он и...
  ─ Ты что, вообще хочешь нас без штанов оставить?! ─ возмутилась Маша.─ Нетушки, нам и похожий на титановый вполне хватает.
  ─ Это вам хватает, потому что в технике ничего не понимаете,─ неуверенно возразил он.
  ─ Угу, а ты значит понимаешь?
  ─ Я? Да я потратил целый год на этот конкурс. Окончил технические курсы ─ я месяц ездил на Арбатскую! Побывал на всех физических семинарах, прочитал с полсотни докторских работ и докладов. Посетил несколько музеев механики, в том числе и подмосковный. Прошел психологические тренинги, взял несколько частных уроков у выдающихся изобретателей современности. Поехал в Калининградскую Академию на открытый...
  ─ Петя!─ замогильно взвыла девушка, ─ хватит! Мы не посещали психологических тренингов ─ пощади нашу хрупкую психику!
  Объявили первого участника. К парте вышел высокий щуплый парень в коротких штанах, прижимая к груди нечто железное, шарообразное и, по всей видимости, тяжелое. Все выжидательно замолкли. Парень раскраснелся и стал, что-то тихо бормотать себе под нос. Присутствующие еще с полминуты молчали, пытаясь расслышать хотя бы часть сказанного, но очень быстро поняли, насколько это бесполезно. И в зале возобновился привычный гул.
  ─ А выигрыш, кстати, повысили, ─ гордо сообщил Петька, ─ до семидесяти тысяч.
  ─ Семьдесят тысяч...─ мечтательно протянули мы с Машкой, с ненавистью поглядывая на ректора. Тот в свою очередь мило помахал нам рукой, но, заметив, что кроме нас на него пока никто не смотрит, пригрозил кулаком.
  Между тем, изобретения первого участника оказалось вполне стоящим, я бы даже сказала ─ в меру гениальным. Железный шар вертелся на месте, светясь разноцветными лампочками и звенел будильником от малейшего прикосновения. Собравшиеся 'ахали' и восторженно аплодировали; 'жюриисты' одобрительно кивали, то и дело чиркая в своих блокнотах.
  ─ Ну, а твоя модель будущего так сможет? ─ не удержалась от подколки я.
  ─ Моя модель машины будущего и не на такое способна, ─ непреклонно завершил Петька, бережно доставая эту самую модель из коробки. Носил он ее только под крышкой не то для конспирации, не то для еще чего-нибудь не менее бредового.
  ─ Ух ты!
  Парень самодовольно усмехнулся:
  ─ Что, нравится?
  Изобретение, безусловно, удалось. Это была изящная железная конструкция, с рядом светящихся лампочек и еще десятком различных приспособлений. И стоило только преподнести к ней руку, как детали начинали двигаться, то приподнимая, то опуская корпус.
  ─ Ничего себе, ─ у девушки от волнения пересохло в горле, и она достала из сумки бутылку воды.
  ─ Вы еще внутри не видели, ─ Петя просто сиял от счастья. Он снял с модели верхнюю железную пластину, обнажив при этом множество мелких разноцветных проводков. ─ Вот этот ─ отвечает за свет, а этот...
  ─ Красиво... ─ Маша, совсем обомлев, нависла над машиной и тут от неосторожности выронила из рук незакрытую бутылку.
  Толстая струя хлынула прямо внутрь незащищенной конструкции, отчего все лампочки разом потухли, а двигавшиеся детали ─ застыли.
  Парень испуганно подхватил машину и завертел в руках, взволнованно заглядывая во все щели, откуда обильно капала вода. Затем что-то дернул, щелкнул и безнадежно отвернулся.
  ─ Она, что, сломалась? ─ дрогнувшим голосом спросила Маша.
  Зааплодировали второму участнику. К парте вышла миловидная девушка с собранными волосами и в строгом костюме.
  ─ Дать платок? Может, ты ее вытрешь?
  ─ Юль, и как ты это себе представляешь? ─ раздраженно поинтересовался изобретатель. ─ Она же промокла насквозь!
  ─ Можно феном машину подсушить, ─ неуверенно предложила подруга.
  ─ Что, тоже вытащишь его из сумочки?
  ─ В университетском туалете есть электрическая сушилка, ─ вспомнила я.
  Петька собрался с духом:
  ─ Какие мы по счету?
  ─ Двенадцатые.
  ─ Успеем.
  Обогнув столпившихся студентов, мы вышли из зала. В коридоре было на удивление тихо и безлюдно. До ближайшего туалета поспешно добрались за полминуты и растерянно переглянулись. Идти в женский Петя категорически отказался, я с Машей ─ в мужской. Но, недолго думая, мы догадались отправить парня одного.
  ─ Хоть бы все обошлось, хоть бы все обошлось, ─ причитала девушка, нетерпеливо расхаживая вдоль двери.
  Парень вышел через несколько минут.
  ─ И как?
  По выражению его лица было все понятно и без слов.
  ─ Это конец. ─ Маша опустилась на ступеньку лестницы. ─ Можем уже и не возвращаться.
  Мы пристроились по обе стороны от нее, и повисло задумчивое молчание.
   ─ А что хоть испортилось?
  ─ Не знаю, ─ расстроено пожал плечами Петька, ─ наверно, все.
  ─ И что, ее уже никак невозможно починить? ─ не могла поверить девушка.
  ─ Нет. Хотя...
  ─ Что? ─ вскочила Машка. ─ Что 'хотя'?
  ─ Просто я подумал...
  ─ Ну?!
  ─ Нет, вряд ли получится...
  Теперь вскочила и я:
  ─ Говори!!!
  ─ В кабинете, который мне отвели под мастерскую, есть запасной аккумулятор. Можно было бы поменять его на промокший. Я, конечно, не даю сто процентной гарантии, что в таком случае...
  ─ И ты до сих пор молчал?! ─ Возмущению подруги не было предела. Она схватила парня за руку и, не дожидаясь, пока он встанет на ноги, потащила вниз по лестнице.
  Пети, от неожиданности, освободиться удалось не сразу.
  ─ Маш, постой! Я ключи от кабинета дома забыл.
  Девушка резко остановилась.
  ─ Лучше бы ты голову забыл!
  ─ А запасных больше ни у кого нет?
  Из зала послышались громкие аплодисменты.
  ─ Есть.
  Мы с подругой радостно переглянулись:
  ─ У кого?
  ─ У уборщицы Шуры.
  ─ Так давай возьмем!
  ─ Только у нее сегодня выходной.
  Снова повисло унылое молчание. Неужели так возможно: целый год терпеливой и старательной работы потеряли всю свою необходимость меньше чем за секунду! Каждый гвоздик, каждая лампочка, проводочек уже ничего не значат. Представляю, как ему сейчас обидно ─ словно и вовсе ничего не делал.
  ─ Правда, можно с соседнего кабинета через окно перелезть и открыть дверь изнутри, ─ подумав, нерешительно предложил Петя.
  ─ Так в чем проблема?
  Парень смущенно опустил голову, и я сразу же догадалась что он скажет:
  ─ Я высоты боюсь.
  
  
  ─ Иди уже!
  Петя боязливо вцепился в оконную раму и аккуратно взглянул вниз. Высота четвертого этажа внушала немалое уважение.
  ─ Я не могу-у, ─ срывающимся голосом взвыл парень, уже собираясь слезть с подоконника, но Маша тут же втолкнула его обратно.
  ─ Ну же! Это совсем не страшно.
  ─ Я сорвусь! ─ убежденно заныл он.
  ─ Какой кошмар! ─ всплеснула девушка. ─ Неужели времена героев и рыцарей действительно канули в лету? Юль, может, ты пойдешь?
  Я отвернулась:
  ─ Не хочу.
  ─ Но ты, что зря десять лет на скалолазание ходила?
  ─ Выходит, что да.
  ─ Ну, Юль, ─ заканючила она, ─ но ведь после того случая сто лет прошло!
  Петя тоже оживился и с надеждой уставился на меня.
  ─ Сказала же ─ не хочу.
  Подруга возмущенно скрестила руки.
  ─ Вот вы, ребята, даете! Мне что сейчас на каблуках самой лезть?
  Я промолчала, а в груди привычно защемило. Как будто ее слова выстрелили в упор по едва затянувшейся ране.
  ─ Ладно, ─ Маша решительно стянула с себя обувь, ─ не поминайте лихом!
  Железная перекладина, по которой девушка в два шага добралась до соседнего окна, была широкой и даже на вид прочной. Сорваться с такой было бы по меньшей мере смешно.
  Щелкнул дверной замок:
  ─ Готово!
  Мы вошли в захламленную мастерскую, и парень тут же принялся за дело.
  ─ Маш, давай вернемся в зал, пока Николай Степанович не заподозрил чего недоброго. А Петя подтянется, как только закончит.
  ─ Да, действительно, идите, ─ согласился он, ─ но только ни в коем случае не говорите, что машина зависла. Просто придумайте что-нибудь.
  ─ Угу, придумаем. У Маши в этом вопросе опыт, безусловно, есть, ─ заметила я, не без обиды поглядывая на подругу.
  
  
  В университетском зале было все так же шумно. Да и нашего отсутствия, похоже, никто не заметил.
  К парте уже выходил десятый участник, когда, наконец, вернулся Петька. Вид у него был хоть и запыхавшийся, но вроде бы оптимистичный.
  ─ В общем, вот, ─ отдышавшись, парень открыл коробку.
  ─ А это что такое?!
  Теперь железную конструкцию украшали большие резиновые колеса.
  ─ Я открутил их от забытой детской машинки брата, ─ заговорщицким шепотом признался он, ─ здорово, правда?
  ─ М-да... ─ Я взяла модель в руки и перевернула корпусом вниз, чтобы посмотреть, как он их закрепил. Не поверите ─ изолентой.
  ─ Гайки не сходились, ─ смущенно признался Петька.
  ─ Но это же не честно!
  'Точнее, глупо', ─ подумала я, но не стала в конец расстраивать парня.
  ─ Да ладно, все будет нормально, ─ как-то малоубедительно отмахнулся он.
  Маша сосредоточенно постучала ногтем по потухшим лампочкам.
  ─ А почему они не загораются?
  Парень потупился:
  ─ Этого мне исправить не удалось.
  Он замолчал, и мы как-то обреченно посмотрели друг на друга.
  ─ Ребята, может, пойдем отсюда, а? ─ неожиданно предложила девушка. ─ Да ну, этот конкурс.
  ─ Ты что! А как же Николай Степанович? Он же нам житья не даст после такого.
  ─ Да я лучше сессию сто раз пересдам, чем стану соучастницей этого позорища!
  ─ А по чьей вине все это случилось, ты случаем не забыла?
  Маша недовольно засопела.
  ─ Ладно, что вы предлагаете?
  Петька обрадовано полез в ту самую коробку и достал пульт управления, который обычно прилагается в комплекте с игрушечной машинкой.
  ─ Вот, я вставил новый аккумулятор и соединил его с пультом управления. Следовательно, теперь мы можем управлять моделью на расстоянии двадцати метров.
  Подруга скептически фыркнула:
  ─ У одной меня возникает подозрение, что замыкание произошло не только с машиной?
  Пропустив ее слова мимо ушей, парень двинул джойстиком и колеса, гудя, завелись в моих руках. Я вздрогнула, но изобретение удержала.
  ─ В общем, пока я буду демонстрировать его членам жюри, вы будите управлять им отсюда.
  ─ Как будто машина движется сама? Думаешь, 'жюриисты' настолько глупы?
  ─ Но это наш единственный шанс, ─ заметила я.
  К нам подошли Зватский с Людой. Оба в строгих костюмах и с присущей им серьезностью.
  ─ У вас все в порядке?
  ─ Да, ─ хором выпалили мы.
  Старшекурсница подозрительно прищурилась:
  ─ Точно?
  Петька на всякий случай завел руку с пультом за спину.
  ─ Вот, готовимся.
  ─ Молодцы, ─ одобрительно кивнул Зватский и с видом няньки взъерошил парню волосы. Тот недовольно пригладил их рукой.
  Молодой преподаватель и Люда часто держались вместе, сначала объединенные общим делом, а потом и интересами. Правда поговаривали, что раньше они ужасно друг друга недолюбливали, сцепившись раз из-за какого-то реферата, но общий враг, как известно приводит к сплочению самых злейших недругов. Николай Степанович, сам того не зная свел их вместе, да еще и постоянно укреплял молодой союз новыми разносами.
  Как по волшебству, из толпы вынырнул ректор, бледный и взволнованный, каковым его можно увидеть лишь после неудачной проверки из министерства.
  ─ Все? Готовы? Мне объявлять через минуту!
  Мы решительно кивнули; я обменялась с Петькой машиной и пультом.
  В зале вновь поднялся гул, ─ одиннадцатый участник закончил демонстрацию.
  ─ Иди! ─ Николай Степанович чуть ли не силком вытолкнул парня.
  ─ Мне бы помог кто, ─ опомнился он, старательно пытаясь вернуться обратно.
  ─ Что, одному не дотащить? ─ как-то глупо усмехнулся Зватский.
  ─ Нет, я имею в виду помочь, когда изобретение буду показывать.
  Ректор в спешке окинул нас взглядом.
  ─ Маша, давай, иди, помоги другу.
  ─ Я?! Но... почему именно я? ─ возмутилась девушка.
  ─ Какая разница! Но не хочешь ты, пусть Стас идет.
  Однокурсник быстро надел наушники, старательно делая вид, будто ничего не слышал.
  ─ У-ух, ─ раздраженно выдохнул Николай Степанович, ─ Юля, иди ты.
  ─ Я?!
  ─ Да-да, ты. Это как раз по твоей части. Ты же у нас в театральный поступить хотела, вот и иди, сыграй на публику.
  Вообще-то в театральный хотела поступить Маша.
  ─ По моей части? Похоже, вы что-то путаете ─ я студентка юридического факультета.
  ─ Вот именно, что студентка. А не выйдешь ─ станешь бывшей студенткой своего этого... юридического факультета!
  Спорить с ректором ─ занятие не из легких. Передав пульт управления подруге, я вместе с парнем прошла к центру зала.
  Петька вытянул из модели откуда-то взявшийся провод с вилкой и всунул оный в розетку проведенного к парте тройника.
  ─ Аккумулятор слабый, ─ шепотом пояснил он.
  Я кивнула, хотя сейчас меня это волновало меньше всего. В воцарившейся тишине можно было услышать жужжание залетевшей мухи, скрип чиркающей ручки, шелест бумаги. Я сцепила пальцы, стараясь не замечать с сотню устремленных на меня взглядов.
  ─ Я бы хотел представить вам свое изобретение, ─ на удивление звонко начал Петька, ─ которое назвал...
  Наша команда с замиранием сердца следила за выступлением. Маша подбадривающе махала пультом, Стас даже выключил музыку.
   ─... Ее основой служит...
  Я украдкой глянула на членов жюри. Их мраморные лица не выказывали никаких чувств, так что мнения их оставались загадкой.
  ─... Сейчас я продемонстрирую, на что она способна, ─ парень дернул плечом, подавая Машке опознавательный знак. И мы выжидательно обступили парту.
  Но машина не двинулась с места.
  Петька дернул плечом еще раз, уже более заметно. Я медленно обернулась. Девушка растерянно двигала джойстиком, но почему-то это никак не отражалось на самой модели.
  ─ Кажется, расстояние слишком большое.
  ─ А как же двадцать метров?
  ─ Ошибся я, значит.
  Маша и сама уже догадалась, встала на шаг ближе. Два, три. Но и этого было мало. А для дальнейшего приближения приходилось выйти из толпы.
  ─ Ой! ─ Я коснулась машины, уже успевшей довольно сильно нагреться. ─ А она случайно не взорвется?
  ─ Взорвется ─ может тогда и выиграем, ─ раздраженно бросил он, жестом веля девушке подойти еще немного.
  В толпе кто-то хихикнул.
  ─ Секундочку, пожалуйста, ─ чуть осмелев, обратилась я к присутствующим, пытаясь замять неловкость.
  И вдруг... Все произошло настолько быстро, что я даже не сразу поняла. Машина взлетела ракетой, обогнула мою руку и с силой ударилась об пол, стреляя отлетевшими запчастями и колесами.
  Маша испуганно прижала руки ко рту. Петька весь побледнел, упал на колени, судорожно подбирая уже никчемные детали.
   Зал разразился смехом: громким, противным и до жути обидным.
  Я тоже присела, хотя бы для того, что б спрятаться за партой от всеобщего осуждения.
  'Верно Маша говорила ─ бежать надо было, пока не поздно', ─ с горечью подумала я.
  На парня было жалко смотреть. Он дрожащими руками шарил по полу в поиске все новых и новых деталей. Для чего он это делал, думаю, Петя и сам не знал. Пытаясь хоть как-то помочь, я решила вернуть в коробку поломанную машину, обхватила ее руками...
  Ладони обожгло словно огнем, что-то загудело, разошлось искрами и в следующий миг меня отбросило как пушечное ядро.
  Я помню, что все разом стихли. И вряд ли уже кого-нибудь интересовала наша неудавшаяся демонстрация.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"