Глубокий синий
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Мистический киберпанк. Далекое будущее. Технический прогресс стирает грань между человеком и машиной. В обществе установилась новая мораль. Вся власть - в руках Сатрапа, пока однажды из глубин космоса не появляется чужая обожженная планета, населенная разумными существами. Многие граждане теряют память, и Татлес - один из них...
|
Глубокий синий
Он был чистым. Он был абсолютно чистым. Рожденный настоящей женщиной, плоть от плоти, он и в юности не снабдил тело ни одной железкой.
Оставаться чистым в 12090 году, будучи при этом живорожденным, означало сделать свою жизнь крайне сложной и рискованной, почти недопустимой. И сейчас, рассматривая себя в зеркале уборной, Татлес пытался понять, почему еще до войны не обзавелся парой микросхем и как вообще сумел дожить без них до 27 лет.
На самом деле, он этого не помнил.
Татлес Акс был одним из тех ребят, что потеряли память в сражении под Запретным городом. Иногда в его голове всплывали кадры боя, вспышки атакующих кораблей, проламывающих магнитную защиту, и превращение воздуха в неизвестный газ, убивший всю технику в округе. В том сражении полегло немало солдат, и все они были не простыми репликантами, а отборными киборгами. Бросив все силы на Цитадель пришельцев, генерал НгоТау явно не рассчитывал на такую подставу. Ребятам просто расплавило их кибер-мозги. Повезло только нескольким чистым, таким как Татлес.
"Радуйся, что голова вообще на месте и не нужно отращивать новые руки и ноги" - дал ему ясно понять дежурный андроид. Вот только радоваться было особо нечему: в том сражении он потерял нечто гораздо более ценное, чем память... Он потерял СенжКьяра.
Воспоминания о погибшем любовнике казались нереальными, и все же они были: мучительные, дурманящие, хватающие за сердце мягкой лапой. И глаза под фальшивыми микро-имплантатами наполнялись жжением и солью.
О, эта амнезия была так избирательна! Татлес не мог, как ни пытался, вспомнить свое детство и юность, не помнил он, и как рекрутировался в войска генерала, но этот парень стоял перед глазами, как живой. Интересно, как они нашли друг друга и как долго пробыли вместе?.. Как их занесло на эту войну? Хотел бы он все это вспомнить.
Два живорожденных... Это было странно и редко. Да, СенжКьяр тоже появился от женщины. Татлес помнил его тело без фальшивых наклеек, какими и сам пользовался, помнил специфическую отметину в центре живота.
Вся жизнь их, должно быть, была маскировкой. Лишь бы остаться собой... Татлес и сейчас продолжал маскироваться: одна наклейка, чтобы скрыть пупок. Другая - на затылок, в форме бабочки, как у репликантов - созревающих в фабричных анклавах людей.
Чтобы скрыть свою чистоту, Татлес носил еще и линзы.
Высокому и худощавому от природы, ему приходилось постоянно тренировать тело, чтобы конкурировать с машинами.
Таких безумцев, как он, было мало, хотя все граждане этой планеты, кроме киберов, андроидов и сексдроидов, появлялись на свет чистыми... Репликанты, едва осознав себя, уже мечтали о кибернетизации. Стремление к совершенству - усиленной металлом и пластиком плоти - было заложено в них изначально. Куда труднее решиться на это было живорожденным, но мода и неоспоримая выгода делали свое дело.
Впрочем, до вожделенных операций и тем и другим приходилось долго трудиться: имплантаты, микросхемы, дополнительные опции и инъекции моффикса стоили дорого. Едва получив первые начисления, подавляющее большинство граждан отправлялось по кибернетическим салонам. Татлес не помнил, почему они с Кьяром не сделали этого. Оставаться чистыми было стыдно, невыгодно и опасно. Особенно в последнее время, когда по городу разъезжали психованные сектанты в поисках своего мессии...
Стянув металлические напальчники с одной руки, Татлес зачесал темные волосы и быстро поправил линзы. Поперек лба выступила жилка. Компьютерные схемы на серой радужке придавали его скуластому лицу отстраненный, не вполне человеческий вид. Но именно такого эффекта Татлес добивался: благодаря яркой внешности можно было запросто сойти за куклу. Из зеркала на него смотрел высокий молодой мужчина с резкими чертами лица и изрезанной удлиненной стрижкой чуть ниже подбородка. У него был высокий лоб и ровный нос, чуть раскосые серые глаза и деликатный рот. В одежде он предпочитал простой походный стиль: темный, обтягивающий и незаметный. Замерший в глубине зеркала образ казался сейчас спокойным, ничем не омраченным, нереальным. Но это было в корне ложное впечатление.
Татлес прикоснулся к зеркальной поверхности, и она стала жидкой. Но еще до того, как голограмма свернулась, он понял, что находится в уборной не один. От стены за спиной отделилась фигура, и Татлес резко обернулся, хватаясь за лезвие.
Но этого незнакомца можно было не бояться. Волосы были слишком ухоженными и длинными для порядочного гражданина, а зелень в глазах - излишне яркой, да и змеиная кожа, что вплотную обтягивала соблазнительное тело, говорила прямо, кто ее владелец. Сексдроид. В низах таких называли куклами. Хотя этот явно был не из дешевых: желание возникало от одних лишь его чувственных движений.
- У меня нет денег, - прочистив горло, Татлес отвел взгляд.
- Значит, не узнал меня? - дроид приблизился и приник гибким телом, заглядывая в глаза и недвусмысленно прижимаясь бедрами. Ответная реакция не заставила себя ждать. Их губы были почти рядом. Татлес почувствовал волнующий запах альяна и как участился собственный пульс. Это существо волновало и будоражило, заставляло томиться помимо воли. Идеальная машина для искушения, созданная предугадывать желания, возбуждать их и удовлетворять.
- Ты не по адресу, приятель... - выдохнул Татлес с сожалением. - Я на нуле... И у меня амнезия, если что.
- А если я скажу, что знаю тебя? - сексдроид отстранился, поймав его руку и положив ее на свой пах. - И что скучал по тебе?.. - он сладко выдохнул ему в рот, затуманивая разум. Губы дроида манили, влага в зеленых глазах была настоящей, как и пушистые ресницы. Татлес поддался, и дело было совсем не в альяне: после войны у него не было секса, а о куклах с его скудными сбережениями можно было и не мечтать, тем более о таких.
- Что элитный сексдроид делает в этом районе? - рвано дыша, он оттеснил нового знакомца к стене.
- Тебя ищет... - ярко-зеленые глаза горели, а лицо казалось взволнованным, словно дроид и сам этого хочет. Татлес не знал, как куклы заманивают клиентов, хотя в последнее время слышал о них много баек, и манеры этого сексдроида казались ему довольно странными. Может, слишком прокачанная программа симуляции эмоций?
- Не припомню, когда это у меня было столько денег, - Татлес быстро исследовал гибкое тело, пытаясь найти застежки. - А куклы хотят секса?
- Больше, чем ты можешь себе представить, - не сводя с него блестящих глаз, дроид улыбнулся, и улыбка эта показалась Татлесу Аксу знакомой. Когда кукла, скользнув изящным движением, дотронулась до своего затылка, что-то изменилось. Татлес изумленно провел руками по шее и груди сексдроида. Обтягивающая змеиная одежда испарялась от прикосновений. Кожа самой куклы была нежной, бархатистой, словно тот только что сошел с конвейера. Выверенные пропорции тела казались нереальными.
С едва различимым внутренним надрывом Татлес рассматривал его сквозь дымку ресниц. Обнаженный, с распущенными волосами, дроид был воплощенным искушением. Удивительное тело отзывалось на каждое прикосновение, подрагивало, заводило еще сильнее, словно кукла тоже могла забыться в оргазме. Плоть и механика, секс и эфемерность, как тонка была граница между сознанием и небытием! Странное сочетание кибернетики и телесной красоты. Пожалуй, самое изысканное из того, что создало безумие Сатрапа.
От прикосновений к безволосой мошонке возбужденный член сексдроида подрагивал. Кожа на нем была еще нежнее, чем на губах.
Кукла не сводила с молодого человека затуманенных глаз, до странности естественная и живая. Никакого жеманства, обычного для их брата, словно перед Татлесом стоял заурядный репликант или даже живорожденный. Но запах альяна, да и скручивающее живот вожделение отметали любые сомнения.
- Слышал, в вас зашиты счетчики... - исследуя, Татлес развернул юношу и пораженно уставился на лепку спины и округлых ягодиц. Потеря памяти, полугодовое воздержание, и вот ему уже казалось, что он в жизни не видел ничего подобного. Упругий зад манил и будоражил. Ровная текстура кожи, гладкие мускулы. Татлес едва сдерживал желание отыметь этого дроида во всех направлениях. Он со стоном прижался щекой к бархатистым ягодицам, жадно скользнул руками по животу и груди, обхватил ладонью член, чувствуя, как собственный орган от непереносимого желания готов разорвать ткань брюк. Так вот какое наслаждение доступно верхам!..
- Не думал, что такой дорогостоящий сексдроид захочет просто перепихнуться...
- Меньше думай, больше делай, - парировал дроид, заставляя Татлеса улыбнуться.
- Ого, сексдроид с чувством юмора!
- Разве ты еще не понял, что я искал тебя... - кукла развернулась, мягко высвобождаясь из его объятий. Яркие глаза необычно блестели, легкая улыбка на губах казалась все более знакомой. До Татлеса вдруг дошло, где они и что в любой момент какой-нибудь пьяный репликант в этой дешевой богадельне решит отлить... Вытащив лезвие, молодой человек запустил его в дверь, приковав ее клинком к косяку.
Сексдроид присвистнул. Татлес расценил это как восхищение, ведь куклы не обладали бойцовскими качествами киберов - это знали все - не были они и выносливыми, как обычные андроиды. Их предназначение было совсем в другом...
Не в силах больше терпеть, он закинул ногу сексдроида себе на плечо и, высвободив член, одним толчком вошел в тугое влажное отверстие... И тут же содрогнулся от прошившего живот сладостного спазма.
- А-а!!!... - выдохнул Татлес изумленно, не в силах двинуться, настолько неожиданно приятным сексдроид был внутри. Мышцы будто подстраивались, принимая нужную форму. Они были в меру тугими и в меру растянутыми. Нежное и обволакивающее, это нутро словно посасывало его орган. Член налился болезненным распирающим томлением. Теперь юноша точно знал, что никогда не трахался с куклой, как знал, что ни за что на свете не способен сейчас покинуть этот сладкий плен. Ему казалось, что можно кончить и умереть от одного только засасывающего ощущения.
Он двинулся глубже, задыхаясь в долгом стоне, и крепче перехватил дроида. Тело того оказалось неожиданно легким. От волос и кожи исходил нежнейший аромат, и сам он так томно вокруг него обвивался, так невыносимо сладостно обжимал член, что напряжение взвивалось кольцами, и на каждом обороте все непереносимее становилось наслаждение. Кто-то попытался ввалиться в уборную, но, так и не справившись с лезвием и явно слыша их всхлипывающие стоны, оставил дверь в покое.
- Я скучал по тебе... так скучал... - шептал сексдроид на ухо, пока Татлес все глубже вбивался в сводящее с ума тело. Туман застилал глаза, и молодому человеку казалось, что вместе с оргазмом закончится и он сам. Сладкий вожделенный момент, нарастающий, бьющий изнутри наотмашь. И когда дроид включил внутреннюю вибрацию, нырнув языком ему в ухо, Татлес содрогнулся, вошел на всю длину и замер, переживая одну накатывающую волну за другой.
Минутная слабость, почти непроглядная темнота в голове. Татлес тяжело дышал, не в силах освободить дроида от своего веса. Тот тихонько мурчал ему в ухо, и по телу ползла новая мучительно нежная волна дрожи. Пошевелившись, Татлес неохотно ссунул его ногу со своего плеча и с удивлением окинул странного знакомца свежим взглядом. Волосы сексдроида казались влажными, но это был его собственный пот, кукла не взмокла ни капли, и член все также призывно торчал.
- Что мне сделать? - прошептал Татлес пересохшими губами, сильнее всего желая сейчас затянуться ликвидой.
- Может, теперь я что-нибудь сделаю? - дроид игриво приник к нему, многозначительно погладив по заднице. Татлес оторопел, второй раз за последние полчаса.
- Не стоит... - он убрал руку дроида и неуверенно обхватил призывно стоящий член, не зная так ли нужна этой кукле его помощь.
Сексдроид казался обескураженным, но покорно привалился к стене, подаваясь навстречу бедрами. Татлес приходил в себя и все быстрее двигал ладонью, продолжая изучать идеальное лицо и тело. Кукла не сводила с него задумчиво-затуманенных глаз, словно все эти старания не вызывали у нее никакой реакции. И когда молодой человек уже думал, что сегодня чудеса превысили свой лимит, дроид прошептал:
- Смотри на меня...
Длинные волосы медленно изменили цвет, превратившись в светло-золотистые, а в зеленых глазах появилась легкая желтизна вокруг зрачка. Татлес пораженно замер. Он знал, что элитные куклы способны менять внешность, подстраиваясь под вкусы клиента, но никак не ожидал, что этот дроид может скопировать из его памяти черты погибшего любовника. Это было жестоко. В груди словно что-то надломилось, от былого желания не осталось и следа.
- Извини... - произнес Татлес отстраняясь. - У меня не так уж много сбережений... И только наличные, - заправив член, он оставил на раковине часть имеющихся денег.
Дроид молчал и о чем-то думал, изучая его внимательным взглядом. Стараясь скорее уйти из-под этих неожиданно серьезных глаз, Татлес выдернул из двери лезвие и спрятал его в одежде.
- Это был лучший секс в моей жизни... - он еще раз посмотрел на обнаженного дроида и покинул уборную.
Когда, выйдя из кафе, молодой человек оседлал свой магнитный топер и завел мотор, в груди расцвела необычная легкость. И хотя этот странный сексдроид так некстати напомнил ему о погибшем любовнике, сейчас неприятное чувство рассеялось, оставляя лишь возвышенную печаль и доселе неизвестное ощущение, словно СенжКьяр где-то рядом.
Мотопер нес его вперед, плывя над пыльной дорогой, и Татлес Акс знал точно лишь одно: он больше не хотел воевать... После контузии и потери Кьяра с ним словно что-то случилось. Он не помнил, как жил до этого, как тратил свое время - наверняка, впустую! - но теперь хотелось жить по-настоящему, не следовать приказам, а идти за голосом сердца. Продав полагавшийся в награду мозговой имплант, Татлес купил этот топер и был готов следовать куда угодно, лишь бы подальше от механики и искусственной структуры, прочь из перенасыщенных плотью и металлом городов.
Отправляясь в путешествие, он мечтал вернуть себе память и поэтому ездил по местам своих предполагаемых сражений, но все чаще отклонялся от первоначального курса, понимая, что просто поглощен красотой мира, позабытой гармонией планеты. Ночевки в степи, перекусы в придорожных забегаловках...
Благодаря пришельцам над ними больше не довлел диктат Сатрапа. Еще израненный и хаотичный мир пытался вернуться к прежнему строю... и не мог. Больше не было жесткого порядка, но и хаоса войны не было, - лучшее время, чтобы принадлежать самому себе.
К вечеру на горизонте появилась Платформа. Не в силах отвести от нее задумчивый взгляд, Татлес сбавил скорость и остановился. Впереди уже виднелся неприметный бар. Было бы неплохо достать новую магнитную насадку для мотопера, разузнать маршрут и подкрепиться. День можно было считать успешным, удайся ему хотя бы одно из трех, но Татлес не спешил. Пребывая все в том же легком оцепенении от вида парящей над землей далекой махины, он похлопал по одежде в поисках ликвид. В пачке завалялась всего одна. Последняя. Прихватив кончик губами, он чиркнул кристаллаквой, но вода в ней уже закончилась. Татлес со вздохом посмотрел в направлении бара. К списку желаний добавился еще один пункт.
Небо стремительно синело, наливаясь глубиной и контрастом на фоне терракотовых каньонов. В ветре чувствовалась прохлада и едва заметный запах электрита. С каждым днем Татлес любил эту землю все сильнее. Вспоминались первые мучительные месяцы после контузии, когда он не помнил почти ничего, когда заново учился жить и принимать этот странный мир. А теперь он был влюблен. В эти каньоны и глубокий синий цвет неба, в образ СенжКьяра и свою мечту о свободе.
На плато было совсем тихо, не считая звуков ветра и гудения снабжающих проводов. Исправных! Поистине редкое зрелище в послевоенное время. Тут и там виднелись следы кратеров - обломки погибшей луны иногда еще падали на землю...
Татлес пожевал кончик ликвиды. Парящая вдали Платформа необычно вписывалась в пейзаж и на фоне ультрамаринового неба казалась черным городом-призраком. Темные возвышения выглядели с земли, как башни и пилоны. И хотя война была выиграна, еще многое напоминало о вторжении пришельцев, в том числе и зависшая над Запретным городом Платформа. Куда бы Татлес ни ехал, он везде на нее натыкался, словно блуждал кругами. И всегда эта висящая громадина производила на него странное впечатление, приводя в состояние внутренней тишины.
Нехотя прервав созерцание, он подъехал к бару.
Внутри его встретила все та же унылая картина: кукла, ряды подзаряжающихся киберов вдоль стен и единственный посетитель у барной ленты, столь сильно кибернетизированный, что сразу и не разберешь, кто он.
При появлении Татлеса один из киберов активировался и занял свой охранный пост.
Не выпуская ликвиды изо рта, молодой человек прошагал к ленте и расположился рядом с посетителем. Черный плексиглас и увядающая плоть - неестественное сочетание. Явно модифицированный репликант. Но почему такой старый? Совсем нет денег на моффикс? Или здесь такая мода? Татлес покосился на пожухшего сексдроида у двери. Настолько же изношенная плоть, оголенные стальные жилы на шее. Казалось, в этой местности разлагается даже пластик.
Невольно на контрасте вспоминался утренний знакомец...
- Триста акке, - поймав его взгляд, произнес репликант.
- Я на нуле, - Татлес обернулся, старик уже подносил кристаллакву к его ликвиде. Соприкоснувшись с водой, порошок в трубочке выделил пар, и молодой человек с благодарностью затянулся. Черно-металлический кибер в углу наблюдал за ними с нескрываемым любопытством, и это было понятно: такое удовольствие, как курение ликвид, было доступно только обладателям биологического мозга. Довольно спорное, надо сказать, удовольствие... Попробовав ликвиды несколько раз, Татлес понял, что уже не может без них обойтись.
- По делам в наших краях или так? - репликант тоже затянулся ликвидой и, отвлекшись от танцующих в центре ленты голограмм, поставил перед Татлесом багет с завтраком.
- Зависит от взгляда... - молодой человек развернул еду и снова оглянулся на сексдроида. У куклы были длинные рыжие волосы, стандартное для этой модели лицо, пышная женская грудь напоказ и недвусмысленная выпуклость между ног, отметающая любое подозрение, что это гиноид.
Гиноиды полностью имитировали женщин, но встречались так же редко. Найти настоящую женщину в низах было утопией и неосуществимой мечтой. Парни даже не пытались. А последние два столетия и не особо хотели...
- Ты сам местный? - затянувшись после еды, Татлес посмотрел на репликанта.
- Как видишь, - странно хохотнул тот. - Эта штуковина над Запретным городом убивает всю неорганическую плоть... Так что не советую тут долго оставаться. Если только ты не чистый.
Хрюкнув от собственных слов, репликант покосился на глаза Татлеса. Тот только сильней затянулся паром.
- Не подкорректируешь мою карту, а то я немного сбился с пути, - зажмурившись, молодой человек активировал компьютерные линзы, и из глаз полился голубоватый свет, рисуя карту местности на поверхности стола.
- Вот здесь Запретный город, - старик постучал металлическим пальцем по яркой окружности. - Советую объезжать его стороной. И лучше держись от Платформы подальше, - он снизил голос до шепота. - Иногда там еще видят всполохи и странное движение, хотя Генерал твердит, что все пришельцы были уничтожены.
Татлес замолчал, заинтригованный.
- Я воевал там... - произнес он после долгого молчания.
- В Запретном городе?! - репликант смотрел на него поблекшими глазами. - И какие они? Пришельцы!
- Без понятия, - молодой человек опрокинул в себя стопку зекса. - Я потерял память. Они пустили какой-то газ... Теперь путешествую по старым местам, пытаюсь хоть что-то вспомнить.
- М-да... - старик подавленно уставился на почти пустую ленту. - Тебе надо к Провидице. Говорят, у нее запретный дар.
Татлес хмыкнул, поднимаясь. - Спасибо за совет, - он бросил на стол акке, собираясь уходить. - Только что-то я не особо верю в ее существование.
Вопреки советам заночевать в ближайшей таверне, Татлес направил свой топер в расщелину между каньонов. Он едва разбирал путь в сумерках, но и включать вспомогательные огни не хотел, боясь привлекать внимание.
Где-то восточнее находился Запретный город. И хотя рассмотреть его отсюда не было никакой возможности, очертания летающей над ним Платформы стали еще четче: небо над разрушенной Цитаделью люминесцировало, переливалось изгибами, пылало странным зеленоватым сиянием.
Татлес остановил свой топер в скальном гроте. В обширном просвете над головой виднелось темнеющее небо с сумасшедшей россыпью звезд. На их фоне особенно ярко выделялась смазанная вереница лунных обломков.
Он забрался на наклонную плоскость огромного камня и, подложив под голову руку, мечтательно уставился на темные очертания Платформы на фоне люминесцентных переливов.
Здесь - в ночи, посреди скал - его преследовало странное ощущение слежки. Татлес чувствовал себя ребенком, которого не помнил: легкий мандраж, волнение, предчувствие мистической тайны, которую страшно, но так хочется распробовать на вкус. И в этой "детской" игре безумно не хватало компаньона.
СенжКьяр... Ветер теребил волосы, а нагретый за день камень отдавал тепло. И в уединении этих скал вспоминались самые интимные моменты. Татлес прикрыл глаза, погружаясь в переживания. Ночь билась дыханием о темные своды.
Насколько он помнил, Кьяр был его единственным любовником. Светлые волосы до плеч, желто-зеленые глаза, озорная улыбка, легкая ямочка на подбородке, нежные губы, чуть ассиметричный нос. Всегда счастливый, чуть наивный, готовый ввязаться в любую драку.
Откуда пришли эти знания? Татлес пытался и не мог вспомнить ни одной ситуации, ни одного общего места. Он даже толком не помнил, как СенжКьяр погиб... Зато в изобилии вспоминались их объятия, разговоры, улыбки. Удушающие моменты близости. Они были вместе, и вроде все вокруг это знали. Знали, что Татлес ведет, что Татлес в их паре главный. Но наедине они порой менялись ролями. И это было их тайной.
Молодой человек потянулся к члену, ныряя левой ладонью в штаны. Тот сексдроид в уборной тоже брал его за левую руку, словно знал, что Татлес левша... Какой дроид был влажный внутри, как обжимал его... словно ртом посасывал. Мысли о теплом растраханном нутре бередили желание отыскать эту куклу и отыметь ее вновь. Вот только благотворительность, наверняка, закончилась в момент его позорного бегства.
Вдруг Татлес понял, что, лаская себя, мечтает уже не о Кьяре, а о кукле! Он пораженно открыл глаза. На Платформе вдали явно что-то происходило.
Между темными, похожими на сталагмиты наростами блуждало бесформенное свечение. Татлес окаменел, не в силах шевельнуться. Внутри нарастал липкий холодный ужас. Если он видел эти огни, то и они могли видеть его, чем бы они ни были. Ведь на этом плоском, словно стесанном камне перед проемом в скале он был весь на виду. Это было похоже на дурной сон, от которого невозможно проснуться. Страх отмел всякое желание. Медленно, дюйм за дюймом, боясь привлечь к себе внимание, Татлес вытащил руку из штанов.
И вдруг все успокоилось. Платформа была темна, как и прежде. Но не успел Татлес расслабленно выдохнуть, как его засекли. Мощное давление на грудную клетку и ослепляющий свет, протянувшийся от платформы к его лицу.
Сатрап тебя дери!!!
Не помня себя, едва не обмочившись от страха, Татлес попытался уйти от парализующего присутствия и скатился с камня. Ослепленный, он плашмя упал на песок и хаотично отполз в укрытие скал. Пульс зашкаливал, в глазах плясали красные пятна, и невыносимо хотелось забиться в скалу, зарыться в песок. Едва сдерживая хаотичное дыхание, он смотрел на широкий луч в темноте, больше похожий на поток энергии. Он бил через просвет на камень, исследуя, разыскивая. Потом резко подался в бок в его направлении и исчез, неспособный проникнуть через скальную породу.
За скалой слышалось шуршание песка. Мысль, что этот луч бьет сейчас прямо в скалу за его спиной, была невыносимой. Хотелось броситься к мотоперу и умчаться подальше. Татлес едва удерживал себя в укрытии. Понимание, что нечто с Платформы выслеживает его, вводило в панику. Стук сердца разносился по всей пещере. Голова болела в районе лба, но зрение постепенно приходило в норму - спасительные линзы, не иначе.
Старик репликант был прав! О, как же он был прав! Пришельцы до сих пор были здесь. Но кем, Сатрап дери, они были?! Как выглядели? С кем он недавно воевал? И может быть, они специально стерли память тем, кому не смогли стереть жизнь?..
Когда из глубины космоса появилась эта проклятая обожженная планета, никто и предположить не мог, чем все закончится. Максимум, чего все боялись, так это неизбежного столкновения. Чужая планета, космическая бродяга, неизвестно какую катастрофу пережившая, она приближалась к ним мучительно долгое время. За ней наблюдали, ее готовили отразить, но никто не мог понять, откуда возник такой огромный объект, почти равный по размерам их собственной планете. Казалось, что катастрофы не избежать, но невероятной концентрацией военных сил Сатрапа курс планеты удалось изменить, хотя до этого она столкнулась с луной, разбив ее на множество осколков. Это был первый предвестник апокалипсиса. Как оказалось, были и другие.
Уже после того, как из недр удаляющегося визитера появились "проекции", стало ясно, что планета населена разумными существами из далекого мира.
Потирая лоб, Татлес пытался придумать, что делать дальше. Шуршание за скалой прекратилось, и, по ощущениям, луч исчез, но покидать укрытие было явно рановато. Интуиция подсказывала, что нужно возвращаться в бар, рассказать обо всем старику, но сначала... дождаться бы утра!
В это время Генерал НгоТао, стоя на балконе приемного покоя, выслушивал отчет дежурного капрала и не сводил взгляда с люминесцентного участка неба на горизонте. Из Кафы Платформа над Запретным городом казалась совсем крошечной, но Генерал не обманывался ее кажущимся покоем. В этот поздний час его терзали самые мрачные мысли.
Сатрап, живший четыреста лет, подмявший под себя всю планету, объединивший материки единой транспортной и энергетической сетью, изменивший сам уклад их жизни, и тот оказался беззащитным перед вторжением... Теперь вся ответственность за великую некогда империю легла на плечи НгоТао. И какими бы широкими эти плечи ни были, груз становился тяжелее с каждым днем.
В окрестностях Кафы, как и в самом городе, поговаривали, что на платформе еще находятся спящие тела инопланетян, способные испускать проекции. Но проверить эти слухи, как и опровергнуть их, не было никакой возможности: при подлете к Платформе любая техника выходила из строя, а в самом Запретном городе еще действовал тот странный газ, что погубил самых лучших его солдат. Генерал, обладающий не только биологическим мозгом, но и кибернетическим, как никто другой понимал всю опасность пребывания даже в непосредственной близости с этим местом.
НгоТао был мощным киборгом-репликантом, сотворенным для войны и обороны. В его создание Тирания Сатрапа вложила немалые средства, поэтому с момента выхода из анклава и вплоть до начала войны вся его жизнь была заранее продумана и расписана. И когда подошло время первой модификации, Тао чувствовал себя счастливым... С того момента минуло полсотни лет, и он уже не помнил себя без микросхем и имплантатов. Теперь он плотно сидел на продлевающем жизнь и молодость моффиксе, отчего кожа постепенно меняла цвет, приобретая сиреневые оттенки. От прежнего чистого репликанта остался лишь мозг да пара внутренних органов, надежно защищенных противомагнитной броней...
Впрочем, нет, была еще одна деталь, но принадлежала она не совсем ему - над головой Генерала развевался толстый пучок длинных белых волос, закрепленных на специальной пике. Это были волосы погибшего Сатрапа, которые НгоТао срезал собственной рукой. При жизни они были еще длиннее, но немало пострадали от насланного пришельцами огня. НгоТао был в числе тех немногих, кому довелось увидеть ужасную смерть тирана собственными глазами. Сатрап воспламенился и упал, содрогаясь. Пламя возникло словно изнутри. Всего несколько минут, и на полу приемного зала остался лишь обожженный труп. Тогда-то Генерал и отрезал уцелевшие волосы. Длинные, белые, собранные в один пучок, они развевались теперь позади, куда бы он ни шел. Для других это был знак перешедшей к нему власти, но Тао носил их в память о Сатрапе.
НгоТао был сильным, жестким и хладнокровным, однако в последнее время ему все чаще приходилось заниматься тем, для чего он не был создан. Капрал монотонно бубнил за его спиной, и Генерал не мог дождаться конца их аудиенции. В такие моменты его тоска по Сатрапу становилась невыносимой.
Капрал по памяти зачитывал ему, насколько далеко чужая планета ушла от их собственной. Наблюдение за ней стало ежедневной рутиной, не имеющей теперь никакого значения: после столкновения с луной эта планета немного изменила курс и улетела дальше, но пришельцы успели перебраться на землю, и никто не понял, как, ведь у них не было высокотехничных летательных аппаратов, помощников киберов, анклавов. Они перебрались точно не на космических кораблях. Но даже на земле их присутствие обнаружили не сразу. Цитадель возникла будто за одну ночь, как в сказке. Словно с глаз граждан сняли шоры. Возможно, так оно и было. Генерал верил рассказам жены, что эти пришельцы были способны на страшные вещи, и манипуляция с сознанием была самой невинной из них...
НгоТао покрылся потом. Игра с сознанием... Какой грех и попирание заповедей Соборной Кибернетики! Он думал о своей молодой жене. Она тоже была грешницей, способная делать в свои восемнадцать лет вещи, какие ему и не снились. Чего только стоил дар ясновидения и все остальные непозволительные дары... Если бы Великий Конфирматор узнал, ее не спасло бы даже покровительство НгоТао. Генерал прятал жену от любопытных глаз, но слухи о Провидице распространялись с пугающей быстротой.
Генерал прислушался. Капрал как раз говорил, что чужая планета вращается теперь вокруг их солнца по очень вытянутой орбите и в ближайшие дни максимально близко к ним приблизится. Но какое это имело значение, если все пришельцы были здесь? Тао посмотрел на едва различимую точку Платформы. От одного ее вида по коже шел мороз.
Война считалась законченной и выигранной, но операция, по сути, провалилась. Генералу так и не удалось увидеть ни одного настоящего пришельца: те испускали странные проекции, плотные, как тела, точные копии живорожденных граждан, способные телепортироваться, читать мысли, убивать без помощи оружия... Никто не понимал целей пришельцев, не понимал их самих. Война продолжалась, пока НгоТао не понял, что они воевали с подделками и что на самом деле инопланетяне не покидают своей Цитадели. Но когда Цитадель была разрушена, его люди так и не нашли ни одного инопланетного тела. С кем тогда они воевали? Возможно, пришельцы действительно спрятались на своей Платформе, впали в анабиоз и больше их не тревожили... но пока не существовало способа до них добраться.
- ...в городе усилились волнения, - монотонно бубнил Капрал. - Поймали еще трех разыскивающих мессию фанатиков. С завода сбежал сексдроид...
- Что?.. - последнее замечание заставило Генерала насторожиться.
- Сексдроид, сэр... Сбежал с завода.
- Что значит "сбежал с завода"?! Как он мог сбежать?
- Сэр... пока известно только, что это элитная модель. По заявлению производителя, сборка была полной. На финальной стадии дроид неожиданно активировался... сам.
- Сам активировался?!! - Генерал был в гневе. - Как, Сатрап тебя дери, он мог САМ активироваться?!
- Расследование уже ведется, сэр!.. Пока никаких предположений.
- Почему его не вернули? Производители забыли установить контролирующую плату?
- Нет, сэр! Дроид в полной комплектации. Контролирующая плата на месте, и все же он не подчиняется командам центрального сервера.
Генерал мрачно отвернулся и уставился вдаль. - Свободен... - процедил он едко, и Капрал спешно покинул приемный покой.
НгоТао обдумывал услышанное. По пропитанной моффиксом коже ползло мерзкое ощущение грядущих перемен. Что творилось с этим миром, если даже сексдроиды не подчинялись центральному серверу?..
Ему нужно было срочно поговорить с женой.
В этом мире Кила была редким существом.
В начале CXXI века Сатрап полностью нивелировал производство репликантов женского пола, которое и так было штучным. Теперь, если женщины и встречались, то только живорожденные. Они же производили на свет редких мужчин с отметинами в центре живота.
Перемены начались так давно, что никто уже не помнил прежнего уклада. Когда почти пять веков назад Сатрап пришел к власти, он и запустил процесс контроля. Контролировалось все: количество граждан на планете; уклад жизни; незыблемость иерархической лестницы и, в первую очередь, сама Система. Реформы Сатрапа изменили мировоззрение, нравственность и желания людей. Технологии, бесконечное продление жизни, стремление к физическому идеалу, сила, экспансия и власть.
В обществе зарождалась новая мораль. Рождение больше не имело смысла. Появились реплиноидные анклавы и фабрики плоти. Моффикс удлинял срок жизни до бесконечности. Сатрап взял рождаемость под контроль. И на планете появлялось все меньшее число женщин. Эти редкие единицы превратились в своего рода диковинку, штучное явление, позволить себе которое могла только знать. Взять в жены настоящую женщину было роскошью, престижем, знаком высшей касты...
До смерти Сатрапа Генерал никоим образом не принадлежал к этой касте и даже не помышлял о женщинах, пока не увидел Килу.
Он до сих пор помнил это мгновение. Оно замирало перед глазами самым медленным потоком данных: вот он наблюдает, как его солдаты разгоняют стихийный бунт сектантов, а вот видит ее.
Она стоит в стороне ото всех, словно не из этого мира. Гам, кутерьма, крики - все мимо нее. Ветер медленно развевает выбившиеся из-под жесткого капюшона волосы, каштановые, гладкие. Миндалевидные глаза глубокого зеленого цвета, словно не в силах утаить внутренний огонь, смотрят на него, не мигая, взгляд достает до самого сердца.
В тот миг Генерал понял, что отныне они всегда будут вместе, хотя сначала из-за длинных волос принял ее за сексдроида.
Откуда взялась эта девочка?.. Что за чувство наполнило его кибернетическое тело? Томительное, тянущее в груди. Почти боль... Ее звали Кила, и ей было восемнадцать.
Забрав ее с той площади, НгоТао больше не мыслил жизни без нее. Он любил. Иначе объяснить это желание постоянно смотреть на нее, возвращаться к ней, удерживать рядом с собой, он не мог.
Но в их союзе был один нюанс: Генерал не испытывал к Киле сексуального влечения. Как и подавляющее большинство граждан на этой планете, он желал только себе подобных - мужчин. Хотя знать спала со своими женами, иногда те даже рожали детей. Мальчики традиционно отдавались в низшие касты, а девочек растили в качестве новых жен... Хотя порой и они попадали в трущобы, возможно, Кила была из их числа.
Миновав тройную охрану, НгоТао вошел в покои жены.
Зеленоглазая девушка сидела у жидкого зеркала и расчесывала волосы, которые со дня их знакомства стали еще длиннее. Не пристало порядочному гражданину отращивать пряди ниже плеч, если только он не сексдроид. Или Сатрап. А тому, как известно, было дозволено абсолютно все. Впрочем, Кила не покидала внутренних покоев, и Генерал пока не считал нужным заставлять ее стричься...
Неизвестный доселе внутренний страх вынуждал НгоТао запирать жену, прятать ее ото всех. Ведь она была странной, и от подобных ей Тирания избавлялась в первую очередь. За последние века они уже и не рождались. А эта девушка была особенно необычной. Чего только стоили ее непозволительные дарования, пришедшие к ней даже не в единственном числе, а все сразу... С каждым днем на совете в Пантикуме Соборной Кибернетики Генералу было все сложнее прятать в себе образ Килы во время церемоний единения. И он боялся... Боялся, что функционеры, какими все они по сути были, узнают и уничтожат ее.
- Здравствуй, Тао, - произнесла Кила с улыбкой, глядя на него через зеркало. - Что печалит тебя на этот раз?
Генерал наклонился и поцеловал ее в лоб. Она была совсем хрупкой. Под одеждой едва угадывалась девичья грудь. Но огромные глаза казались слишком мудрыми для столь юного существа.
- Сектанты опять ищут мессию... - он опустился в кресло, и оно сильно просело под его бронированным телом. - Ты уже что-нибудь... знаешь об этом? Он действительно придет?
НгоТао всегда испытывал странный дискомфорт, когда обращался к ее запретному дару.
- Ты же знаешь, Тао, он уже пришел... - она с нежной улыбкой смотрела на него через зеркало. Гребень двигался все медленнее, гипнотизируя.
Она всегда говорила странные вещи, и поначалу разговаривать с ней было сплошной мукой. Генералу казалось, что она бредит, но сила ее слов и уверенность, с которой они произносились, вселяла благоговение, заставляла прислушиваться и запоминать. НгоТао приходил в ужас от одной только мысли о том, что творилось в голове этой девушки. Ведь вся структура ее мышления противоречила основам религиозного и гражданского мировоззрения. Она говорила, что у всего во вселенной есть дух: и у людей, и у камней, и даже у планеты. И что Сатрап вел граждан по ложному пути и серьезно нарушил равновесие, поэтому пришельцы и убили его, пытаясь освободить задавленную Тиранией душу планеты. Еще она говорила, что мессия пришел, чтобы возродить этот дух. А когда Генерал в недоумении спрашивал, что такое душа, она отвечала, что сознание обуславливает материю, а не наоборот, и доказывала, что пришельцы могли населять сознанием даже неорганическую плоть.
Все эти речи приводили Генерала в ярость. Поначалу он не понимал, откуда в нем берется столько терпения, чтобы каждый день выносить всю эту ересь, почему он не может прекратить это безумие в одночасье, ведь было достаточно просто сжать сильную руку на хрупкой шее... Он мог объяснить свое странное поведение только любовью. Но постепенно взгляд жены на вещи заронял в нем зерно нового восприятия, и оно прорастало.
- Мессия... - Генерал сжал пальцами лоб. Весь этот мир катился в анархию и хаос. - И ты знаешь, кто он?
- Он живорожденный, я ведь говорила уже об этом.
- Да... говорила.
Генерал смотрел на жену с едва сдерживаемой тоской. Как хорошо, что Комитет ее не слышал... И все же порой она сильно помогала ему, точно зная, что и где происходит. Это она посоветовала не приближаться к Платформе и не трогать ее, утверждая, что так можно сберечь хрупкий мир. И что пришельцы никого больше не будут трогать, если не трогать их. Она говорила, что граждане сами начали войну. Но Генерал был не согласен. Это пришельцы ее развязали, убив Сатрапа и подорвав тем самым саму основу их жизни. Теперь старые структуры распадались, граждане творили, что хотели, касты смешивались, а дроиды бегали по городу, не подчиняясь центральному серверу...
- Как продвигаются твои занятия? - перевела она тему. - Ты еще не спал с Марой?
- Нет, - НгоТао опустил глаза.
- Не спеши, это не так уж важно.
Отсутствие желания к Киле не особо беспокоило Тао. Как, похоже, и ее саму. Его даже не волновало, любила ли она его. Было достаточно, что жена всегда рядом. Но штатный психолог, следуя традициям, все же разработал для него программу, как развить в себе влечение к женщине, и генерал, как исполнительный человек, свято ей следовал.
В спальне его уже ждали два личных сексдроида: андроид и гиноид. По задумке врача, Генерал должен был заниматься сексом с ними обоими, постепенно привыкая к женскому телу. Но пока он активно использовал только Сина, Мара же сидела рядом, наблюдая и дожидаясь своей очереди. Иногда она терлась за спиной, но Тао в порыве страсти не обращал на нее внимания.
В этот раз хрупкий Син уже сидел на парящей кровати в позе подчинения: коленопреклоненный, со склоненной головой и скованными спереди руками. Хрупкий, нежный, податливый, с белыми, как у Сатрапа, волосами, пусть не такими длинными, но все же значительно ниже аппетитной задницы.
Генерал приблизился, расстегивая свой длинный мундир с широкими наплечниками. Убрав волосы Сина на плечо, он оголил хрупкую спину и медленно провел пальцами от затылка до расщелины между ягодицами. Сексдроид еще сильнее опустился вперед, выпячивая зад навстречу проникновению. Он не имитировал... Желание пронизывало всю эту комнату.
В кресле напротив, положив ногу на ногу, сидела черноволосая Мара. Полная противоположность не только Сину, но и Киле. Миндалевидные голубые глаза, самоуверенное лицо, ровно подстриженная челка и волосы чуть ниже плеч, сильное высокое тело. Со своими широкими плечами, длинными ногами и узким задом, она больше напоминала андроида. Генерал не понимал, зачем она ему, но штатному психологу было виднее.
С каждым днем по мере того, как он нею пренебрегал, Мара становилась все молчаливей и сосредоточенней. Ее мрачная решимость уже наводила на подозрения. Гиноид больше не пыталась увлечь Генерала, только наблюдала.
Что ж, возможно сегодня все случится. Ведь с тех пор, как он пристрастился к моффиксу, у него появилось много времени... И впереди у них была целая ночь.
Татлес проснулся. Вздрогнул всем телом и проснулся. Холод сковывал тело, песчинки налипали на лицо, зеленоватые утренние сумерки просачивались в углубление скал.
Он прислушался. Ночное происшествие уже не казалось таким пугающим. Все это было словно во сне.
Потянувшись, Татлес подумал и все же выглянул из-за скалы. Далекая Платформа была темна и недвижима, как и прежде. Все вокруг пребывало в оцепенении и тишине. Природа готовилась к рассвету. И все же молодой человек чувствовал легкий мандраж - отголоски вчерашней паники. Торопясь, словно из-за спины в любой момент кто-нибудь набросится, он запрыгнул на мотопер и на полной скорости помчался к бару.
Когда он приехал, жара уже началась. И в баре тоже было жарко: несколько завтракающих граждан с интересом наблюдали за переполохом у барной ленты, где рыжеволосая кукла с буферами и членом таскала кого-то за волосы.
- Выметайся, дешевка! Здесь моя территория! - кричал сексдроид хриплым голосом.
Растолкав зевак, Татлес с удивлением увидел своего вчерашнего знакомца из уборной.
- Стоп, стоп! - он прорвался мимо охранника-кибера и вырвал одного дроида из рук другого. - Что здесь происходит?!
- Эта дешевка пришла сюда отбирать моих клиентов!
- Успокойся, Дари, - вчерашний старикашка-репликант примирительно оттеснил куклу с рыжими волосами. - Вернулся, значит? - усмехнулся он Татлесу, с интересом глядя на обвившегося вокруг его шеи дроида. - Знаешь его?
- Да... вчера познакомились, - Татлес заглянул кукле в лицо, та ответила лукавым взглядом.
- Тогда забирай его, в этом баре посетителей обслуживает только Дари.
- Вот именно!!! Выметайтесь отсюда!
- Не раньше, чем я поем, - парировал Татлес. - Значит, ты здесь хозяин?..
Через несколько минут они с куклой уже сидели за столиком. Дари немного успокоился и занял свой пост у дверей. Молодой человек ел и пытался вспомнить, зачем так спешно сюда ехал. Сексапильный дроид, так и не изменивший внешность после вчерашней трансформации, сидел рядом, и Татлес старался особо на него не смотреть, но сама близость странной куклы наполняла его умиротворением и чем-то похожим на счастье. По телу уже ползла вчерашняя истома, но более нежная, интимная, почти любовная. Хотелось поцеловать дроида при всех, сладостно, взасос, но разумнее было сначала доесть, не рискуя оказаться на улице из-за очередной гневной вспышки рыжего Дари.
- Все сексдроиды такие эмоциональные? - спросил он тихо.
- Не знаю, - пожал плечами имитирующий Кьяра знакомец. - Это первый, с которым мне довелось познакомиться.
Его улыбка была озорной, беззлобной, почти "СенжКьяровской". Татлес ощутил очередную волну необычной радости. Светловолосый дроид и сам сегодня казался довольным, томным, умиротворенным. Это волновало и наполняло странными надеждами.
- Значит, у вас есть имена? И как зовут тебя?
Сексдроид задумался. - Зови меня Лаш.
- Хорошо, - Татлес улыбнулся. Улыбаться этим утром хотелось до странности часто. Казалось, что они знакомы с Лашем много лет, и даже неполное сходство с СенжКьяром уже не было таким гнетущим.
- Ты меня преследуешь? - отодвинув прибор, Татлес отхлебнул бодрящего камеля. Конечно, это был совсем не тот камель, что готовили в городе - бурда! - но за неимением лучшего годился и этот.
- Преследую... - Лаш озорно сверкнул глазами, флиртуя. - Как ты догадался?
В этот момент Татлес вспомнил, зачем спешил сюда. Платформа... Он задумчиво повернулся к окну. Платформа и пришельцы. Но все это было уже не важно. Или казалось таковым. Дроид подсел ближе, бережно обняв его одной рукой. И у Татлеса возникло чувство, что у них одни на двоих мысли. Может, это и было совместимостью...
- Зачем я тебе нужен?.. У меня ничего нет, кроме топера.
- Я лишь хотел попросить твоей помощи, - ладонь Лаша под столом незаметно скользнула по ноге Татлеса, возбуждая, вгоняя в едва переносимое желание повторить вчерашнее приключение сначала. Дроид дышал ему в ухо, робко и искушающе. Озноб полз по коже, захватывая тончайшие нервные окончания.
- И чем же я могу тебе помочь?..
- Найди меня настоящего!.. - выдохнул Лаш интимно.
- Что это значит?.. - Татлес был озадачен. - Ты тоже потерял память?
- Нет, я потерял кое-что другое... - ладонь жестко терлась сквозь ткань о возбужденный член, хотелось перехватить ее, прижать плотнее, хотелось впиться в соблазнительные губы, но рыжеволосый Дари с оголенными жилами шеи уже сверлил их гневным взглядом.
- Что я должен для этого сделать?.. - Татлес едва контролировал неровное дыхание.
- Не задавай вопросов, просто найди меня настоящего!.. - Лаш поцеловал его, исполняя невысказанное желание, и поднялся. Уже у самой двери уборной он обернулся и бросил на него говорящий взгляд. Татлес заулыбался. Воображение уже обещало мгновения сладостного забытья.
Оставив несколько экке на столе в оплату завтрака, он собрался отправиться следом за Лашем, но его опередили киборги Генерала.
Они решительно вошли в бар и, не обращая на посетителей внимания, сразу направились в уборную. По мере их продвижения активировались подзаряжающиеся у стен черно-металлические роботы. В баре повисла тишина, слышался лишь лязг металла и тяжелая поступь. Посетители молчали, провожая киборгов оробевшими взглядами.
Несколько минут, и процессия уже возвращалась на улицу, унося с собой его отключенного Лаша... Татлес обомлел.
- Не вмешивайся, парень, - железная ладонь старика-хозяина легла ему на плечо, прижимая к креслу. - С ними лучше не спорить...
Генерал НгоТао с досадой стянул с руки перчатку. Разобранный сексдроид лежал на столе микросхемами наружу. Вопреки ожиданиям, в нем не было ничего странного. Но отчего-то эта кукла все же не подчинялась центральному серверу...
НгоТао понял, что уже несколько секунд не дышит. Все тот же мерзкий страх, что преследовал его последние дни, снова поднимал голову. Генерал боялся поверить рассказам жены о том, что пришельцы умели населять своим сознанием неорганику.
- Что делать с дроидом? - спросил ассистент.
- Утилизируйте.
Тао поднялся, больше не глядя на разобранную плоть и электронную начинку.
Он должен был рассказать об инциденте Комитету. Функционеры все это точно не одобрят...
Согласно заповедям, тела всех выдающихся и необычных граждан после смерти монтировали в стены Пантикума. Всех, кроме никогда не рождавшихся, не обладавших биологическим мозгом представителей низшей касты, вроде простых киберов, сексдроидов и роботов.
Соборная Кибернетика утверждала неизменность сознания, его конечность и смерть вместе с гибелью тела. Тело можно было модифицировать, и только разум оставался неизменным. Гипноз, живые сны, видения, телепатия и ясновидение - все это было противоестественно и попирало сами основы религии. После смерти сознание умирало, но тело продолжало жить, трансформированное и подключенное к бесчисленным электро-нитям Пантикума. Остаться там навечно после смерти - было самой большой честью и благодатью. Тела некоторых граждан хоронили целиком, устраняя перед этим биологическую составляющую, от других оставались лишь кибернетические мозги. Все зависело от степени необычности и от того, какой вклад телесного сознания умерший мог внести в Пантикум. По правилам, микросхемы столь особенного сексдроида, сумевшего обойти команды центрального сервера, тоже должны были найти там покой, но Генерал считал, что дело здесь не чисто, и лучше куклу уничтожить.
Он стоял под куполом, рассматривая восходящие цепочкой тела, словно впаянные в стены собора. От каждого вились светящиеся нити проводов, занимавших все свободное пространство между кибернетическими останками.
В самом центре купола покоился Сатрап. Генерал надеялся, что он тоже однажды займет здесь почетное место, и уж его-то точно вмонтируют целиком. Он особо не обольщался и не строил грандиозных планов на вечную жизнь и моффикс, ведь тот не спас даже их тирана.
Граждане верили, что, когда телесное сознание в Пантикуме достигнет критической массы, перед ними предстанет сама Биомеханика. Многие думали, что это произойдет сразу после захоронения в этих стенах останков Сатрапа, но чуда не случилось...
Именно в Пантикуме традиционно собирались члены Комитета, для совещаний и воссоединения с умершими. Сегодня явились всего четверо, и не было Великого Конфирматора, чему Тао немало радовался. Обычно, еще только подлетая к собору, он старался оттеснить мысли о Киле в самый дальний угол своего ума. Когда же все функционеры садились в круг, Генерал думал о самых насущных проблемах: о фанатиках, о минувшей войне, о пришельцах, стараясь прикрыть яркими образами свою любовь.
Функционеры проследовали в центральную купель и, заняв традиционные места, подключились к Пантикуму через затылочный разъем, имевшийся у всех репликантов. В купель стекались тысячи электро-нитей, и каждая из них звучала по-своему. Теперь присутствующие могли "слышать" их и друг друга. Это была церемония единения.
Тао старался быть предельно кратким и быстро изложил суть проблемы, наглядно демонстрируя всем, что случилось. Произошедшее не укладывалось в их головах точно так же, как не желало укладываться в голове Генерала. И все же, они видели разобранную куклу глазами НгоТао, спорить было не с чем. Как он и ожидал, в воздухе поднялся ментальный гвалт: "Это попирание заповедей!.. Это испытание для системы!.. Это окончательно подорвет иерархию!.." - кричали они беззвучно на разные "голоса". НгоТао был с ними полностью согласен.
Но скоро члены Комитета успокоились и "зазвучали" более собранным и стройным хором. После совещания у них созрело решение, и Тао с облегчением выдохнул, поспешно отключаясь. К счастью, все были слишком потрясены увиденным, чтобы копаться в его воспоминаниях.
Вернувшись в свою резиденцию, он первым делом поднял данные слежения и вызвал к себе Капрала.
- В той забегаловке, где вы сегодня были, кукла подсаживалась к молодому мужчине. Приведите его ко мне, но сначала перешлите на него все данные.
Через несколько минут Генерал уже просматривал сведения из старого архива. Татлес Акс, 27 лет отроду. Живорожденный, чистый. Потерял память в сражении у Цитадели...
Проклятые чистые! Только эти мозгляки и выжили в Запретном городе, когда лучшие его ребята погибли. Неудивительно, что пришельцы решили копировать именно этих жалких существ, не нашедших в себе силы отважиться даже на простейшую модификацию.
С файлового документа на Генерала взирал экзотичный брюнет с серыми глазами, хотя на изображении, полученном из бара, на серых радужках отчетливо мерцали микросхемы.
Татлес Акс... Но чистый ли?
Найди меня настоящего... Татлес был в полной растерянности. Какое-то время он пытался ехать следом за техникой киборгов, но скоро отстал, ослепленный противонадзорными вспышками.
Сейчас, один посреди пустыни, он просматривал карту местности и думал, что делать дальше. Из головы не шел погибший любовник. Своими трансформациями этот дроид растравил всю его душу. Близость Лаша вызывала странное чувство, словно давно позабытое счастье возвращалось вновь, и пьяная истома наполняла до краев. Сегодня Татлес вновь ощущал себя по-настоящему живым...
Компьютерные линзы проецировали карту прямо на сетчатку глаз. Ветер мел пыль и песок.
Найди меня настоящего... Но что это могло означать? Кукла, ищущая свое я? Татлес даже предположить не мог, где искать сексдроида-философа, особенно если его увезли с собой киборги Генерала.
Что-то подсказывало, что нужно лишь двинуться с места, и цепочка событий развернется сама собой. И он решил начать с производителей кукол.
Теперь его путь лежал на север, через пустыню и полуразрушенный мост, к острову Синдиката, где располагалась целая армада фабрик плоти. Среди них должен был находиться и завод по производству сексдроидов.
Удаляясь все дальше от шоссе вглубь засушливых земель, Татлес надеялся лишь на судьбу и силу новой магнитной насадки. Обновленный топер парил быстрее, чем прежде, и горячий ветер приятно обдувал лицо. В этой местности почти не было жизни, только кратеры да изорванные линии связи. А еще в пустыне иногда прятались религиозные фанатики, и нужно было проскочить ее как можно скорее, Татлес выжимал из мотопера все, что мог.
Скользя над землей и не сводя с горизонта сосредоточенных глаз, он мог не думать о том, чего не помнил... Дорога без дороги и скорость - вот, что излечивало боль потери и помогало забыть почти обо всем.
Уже после заката Татлес, наконец, выехал на шоссе. Чувствовалось приближение к крупному промышленному центру. Вдоль дороги тянулись стройные ряды снабжающих проводов. Они сопровождали его магнитный топер светом и легкой вибрацией. Краем глаза молодой человек видел знакомую люминесценцию в небе, но старался не смотреть на Платформу и даже не думать о ней. Лунные обломки еще не вышли из-за горизонта, и высоко в небе можно было разглядеть самую яркую звезду - ту самую планету, что принесла в их жизнь так много перемен...
Проехав полуразрушенные металлические конструкции моста, Татлес, наконец, увидел вдали округлые строения фабрик. Словно гротескные цилиндры, они тянулись к темнеющему небу.
Не останавливая топер, молодой человек одним глазом сверился с картой и направился к самому дальнему зданию.
О том, что его преследуют, он догадался, лишь миновав реплиноидную фабрику. Патруль? Но на охрану не было похоже. Нет, это были киборги, все те же киборги, что сначала забрали Лаша, а потом ослепили его вспышками. Сатрап разорви твою плоть!
Татлес добавил скорости, и вместе с нею взвился пульс. Воздух врывался в легкие, будто он бежал, а не летел на топере. Адреналин смел накопившуюся за день усталость. Мысли разворачивались одновременно в нескольких потоках. В этот момент юноше казалось, что он встретился с новым собой, с тем Татлесом Аксом, которого еще не знал. Он вильнул влево, мимо одного из строений, потом опять влево, вкруговую. Все это было как-то связанно со злосчастным сексдроидом... Киборги не отставали.
Татлес выжал из мотопера максимум и, рванув обратно к фабрике, практически влетел в нее через окно второго этажа.
Зрелище, представшее его глазам, захватило дух. Это были анклавы, десятки и сотни гигантских прозрачных колб цилиндрической формы, наполненных густой, почти непрозрачной жидкостью. Здесь созревали репликанты, по несколько особей сразу.
Татлес никогда такого не видел. Пораженный, он забыл снизить скорость, и топер врезался в перекрытие, задев по пути один из анклавов. Уши заложило от сигнала тревоги. Посадка была жесткой.
Оттолкнув ногами разбитый топер, молодой человек попытался выбраться из слизи, вытекающей из пробитой колбы. Киборги уже вломились на фабрику. В отличие от него, они не стали нарушить устав и вошли через дверь.
Мокрый с головы до ног, Татлес едва дышал от ужаса. Больше бежать было некуда, как и прятаться. Он видел, что киборги ищут его, он сам искал выход и не находил. Вокруг были одни только колбы, огромные, высокие, больше похожие на бассейны, колбы со странным содержимым.
И вдруг его посетила неожиданная мысль, не иначе от отчаяния. Старясь не попасться на глаза преследователям, Татлес взобрался по кормящему механизму. Секундная борьба с отвращением, и он уже был в анклаве.
Слизь, окружившая тело, показалась ему густой и прохладной. Когда она всосала его в себя, как в болото, Татлес с ужасом понял, что не сможет выбраться обратно. Ему катастрофически не хватало воздуха. Тела, белые и недоразвитые, абсолютно лишенные сознания, но изначально размером со взрослого человека, окружали его со всех сторон. Перегорающий кислород резал легкие. Позабыв о предусмотрительности, Татлес бился и расталкивал эти бледные заготовки, пока не выдернул случайно "пуповину" из затылка одной из них. В этом крылось его спасение: слизь наполнилась пузырьками кислорода. Юноша впился в трубку губами. Что ж, теперь он точно не умрет. Можно было сидеть здесь до скончания века, точнее, пока его не найдут.
Татлес расслабился, отдаваясь на волю судьбы и слизи, что сама поддерживала его в центре колбы и теперь уже не казалась холодной.
- Куда он делся? - спросил один киборг у другого.
- Не знаю... Сейчас включу индикатор чипов...
- Ну что?
- Ничего... - мрачно ответил второй. - Он чистый.
- Попробуй по индикатору плоти.
- Плоти тут и так хватает... Нет, здесь мы его не найдем.
Татлес не помнил, как долго провел в анклаве. Ему казалось, он грезит, и это было бесконечное время беспамятства, покой внутриутробного счастья... Но, очнувшись, он не смог припомнить ни одного видения. Киборги давно ушли, и ему тоже пора было как-то выбираться.
Отталкиваясь от репликантов и немало взбаламутив содержимое анклава, он все же вылез на поверхность и ухватился за рукав кормящего механизма. Руки соскальзывали, слизь затягивала назад, Татлес чувствовал себя совсем обессиленным.