Аннотация: если сборник "Черный истребитель" - это о "нездешнем", то это - о "нездешних"...
Бортовой журнал /цикл/
Miserere
Стук колес. На висках - плотно вжатые пальцы. Ритм дороги. Все дальше, и дальше, и дальше - Away... Перманентно - Колеса о рельсы, Где-то сходятся шпалы, упираясь в рассвет. Стук колес - И все дальше и дальше в паденье, Пальцы помнят тепло - Да что толку, дорога решает за всех. Закурю. Обещанье, прощанье, прощенье... Стук колес - Боль в виске, На песке Напишу "Илльэ эсх..."
***
Играли в русскую рулетку - беспечных пуля не берет, А черные очки, как метку вновь надевали - и вперед... А впереди все тот же город, бойницы-окна, двери-норы Все те же хороводы дней, и, становясь на день бедней, Опять - придурки! - шли мы в горы...
А жизнь - тюрьма для тех, кто видел иного неба рубежи, На вертухаев не в обиде точили по ночами ножи... А впереди все те же стены, все те же койка, миска, двор, Уйти от боли - не позор, Но были мы себе дозор, Себе не ведая измены...
Ломали судьбы, точно руки - недолго в гипсе, заживет... И с тонкой грани сна и скуки ныряли в омут, как в полет.. А там, на дне, все те же лица - все та же мутная вода... О дно из ила не разбиться, не утонуть, не сдать позиций... И только небо - навсегда...
Я буду пить
Я буду пить - горячий чай с вином. Так промывают порванные нервы. Я буду пить. За вечер за окном, За бытие, за прочности резервы, За тишину полуночной зимы, И за тепло напитка в черной кружке, За то что "я", еще - за то, что "мы", И за серьезное, и за свои игрушки... Я буду пить, вливая в кровь тепло, И по глотку залечивая раны. Я буду. Вечером. Ну а сейчас - светло. А значит - жить еще немножко рано.
Письмо несуществующему другу
Привет. Пишу из Города Людей. Живу все там же, все под тем же небом, Все так же молятся вокруг, и все серей От суеверия молитв, все чаще - беды.
Все чаще страшно ездить на метро - Не мне, но большинству. А это - давит: Удушлив страх. И суете ветров Не разогнать его. А ночью - память...
Я вспоминаю Город-за-Чертой. Какой контраст! Не жив здесь - не оценишь в полной мере... Петлей на горло ляжет паутина трасс. Здесь веруют-то все, но вот беда - не верят.
Здесь мало пьют, и здесь так редко дождь, Здесь снег полгода. Ненавижу - белый... О чем бишь я? Достали страх и ложь. Достала серость, и достало - бегать
По Городу Людей и от себя. И снег достал. Я повторяюсь, извини, но, право слово - Пишу о том, что наболело. Вот тоска! Сто раз уже сказала - и вдруг снова...
Нет, я не плачусь. Так, обрисовать Пейзаж, на фоне коего идут событья. Что нового - да вот, пишу роман. О чем? О том, чему не сбыться.
А что еще напишешь в Городе Людей? Пардон муа... опять нытье все то же. А что не еду? (Где бы взять идей...) Ах, да. У вас - жилье дороже,
У вас и цены выше на вранье. А я уже привыкла врать без сдачи. Шум за окном - горланит воронье... Прощаюсь. Всем друзьям привет. Удачи!
Легкого неба!
Над городом моим уже который день Идут ученья. Гулкий рев моторов. Глаза поднимешь - птиц-из-стали тень. Исчерчен горизонт. И строгим хором
Звучит напор машин, идущих вверх. Остановлюсь. И долго, замирая, Слежу за каждой птицею из тех, Что в небе пролетают гордой стаей.
Я подниму бокал - не скуки для, За тех, кто в небе. За всех тех, кого Целует крепко ветер февраля. За всех них - и за каждого того,
Чьи руки - на штурвале, а глаза Нас видят с высоты, что мне недостижима. Пусть не мертвеет неба бирюза, Пусть молния и шторм проходят мимо.
А мне - следить за росчерками птиц. Второй бокал - за тех, кто в небе сердцем, Кто так хотел бы в небо без границ, Да только от земли никак не деться...
Легкого неба идущим на взлет! Легкого неба - и только вперед...
Отпускная песенка
Набацать чаю с "Иремелем", Купить хороших сигарет, Послать подальше верхний свет, Забить на чертов Интернет, В деревню, в глушь, в Саратов... Плед Клетчатый и кресло мягкое - сюжет Тот самый, да-да-да. Неделю
Сидеть так, глядя еле-еле В экран, в том Симмонса, в бокал К чертям любой девятый вал, Четвертый шторм, двадцатый шквал... "Устала, блин..." - "И я устал..." И так - чтобы никто не ждал, Не звал, не знал, не доставал, Чтоб музыка тихонько пела
В колонках, чтобы жизнь летела Мимо. В Армагеддон, в пень! И шевелиться как-то лень Пусть длится бесконечный день... Но проступает та же тень От цифры "О" на рукаве - Пока еще тайком, несмело,
Но маскировка неумела. И, значит, рано или поздно - Ботинки пачкать в пыли звездной, Звонки и письма, сны и грезы, Удар по нервам, злые слезы, Читатель ждет уж рифмы "розы"? А вот же хрен тебе - mayday!...
Плакать по небу
Плакать по небу... и плакать-то я не умею, Выбито, выжжено, память довлеет над разумом... А пожалеть себя - и не хочу, и не смею. Сколько всего еще - всякого, странного, разного.
Плакать по небу - мечта для безумца-изгнанника, Я же стремилась сама оборвать эту линию... Что же теперь - скуден, горек хлеб странника, Иди по земле, не смотри в это небо отчаянно-синее.
Плакать по небу. А толку? Не выплачешь главное - Ветер в лицо не хлестнет, отрезвляя, не встретит, В небо не падать дугою отточенно-плавною... А на вопрос "почему" мне никто никогда не ответит.
Обреченный марш
А стены - Сходятся углом, И в тупике Нет места для маневра, Глаза Прищуришь - Слишком яркий свет... И воздуха глотка, Как в вакууме - Нет, Нет зрения, нет Слов, Изодраны на выживанье нервы. И, спину выпрямив До хруста В позвонках - Нас на колени Падать не учили, И отучили Смыслу слова "страх", Еще раз собираю Сны и силы... И стисну зубы, Чтобы не позвать - "Эй, братья!", Жду - пока еще не время. Еще себя В иллюзиях искать Полвека будет Проклятое племя. А хочется - чтоб в черном, Не мундир, Но разницы - когда Довольно цвета? По главным улицам, Взрывая сонный мир, Чеканя шаг, Рядами К двери в лето В одном строю - Имперский штурмовик, Солдат Альянса, Дипломат, Наследник... Нет выхода из тупика? Возрвать тупик! Взорвать, Прорваться К заповедной двери, Войти. И даже удержать Победный крик. А может, вправду - Каждому По вере?
* * *
А хотели-то, уходя - свободы... А казалось - там, за Гранью - иное, Глубже небо, дорога легче, и годы Не надломят, а станут живой водою Камню.
Вырывали оковы из себя - с корнем, Прорывались сквозь барьеры - с кровью... Ах, какие упрямые и какие упорные, И еще несведущие, и голословные В клятвах...
Дверь закрыта прочно и накрепко, Лишь сквозняк из-под двери дует. Знай, шути, вспоминай, оплакивай - А дороги назад не будет, Ясно?
"Поезд Никуда-Никогда" - **
Опять тупик. Давно допеты песни, Вина на дне осталось "на дорожку", И слов не подобрать, ну хоть ты тресни, И в бочке дегтя не отыщешь меда ложку.
Не говори, не стоит слов прощанье, Не стоит взгляда повод для разлуки, Не сбудется любое обещанье, Не встретятся уже ни сны, ни руки.
Уходя, не грусти, покажи на прощанье билет - Поезд номер тринадцать, маршрут "Никуда-Никогда", Транзит через станцию Смерть.
Мой город Никуда гостей не принимает, Твой город Никогда закрыт на выезд, И, значит, не судьба, и все все понимают, А боль - не дым, не кислота, и глаз не выест.
Так разливай, пора , присядем "на дорожку", Глотнем последние остатки крови винной. И ни сказать, ни верить невозможно, Что встретимся на станции транзитной...
Уходя, не грусти, покажи на прощанье билет - Поезд номер тринадцать, маршрут "Никуда-Никогда", Транзит через станцию Смерть.
Не тоскуй...
Не тоскуй - По небу ли, по грозам, По дорогам... Не ищи Ни отклика, ни слова, Ни тепла... Не надейся, не рассчитывай, Рукой Виска не трогай. Не накладывай На будущую ткань Заплат. Отрывайся - От земли, от дома, От привычек... Расставайся, По карманам не храни Свои ключи... Улыбайся, Уходя: "Спасибо, Все отлично..." Улыбайся. Не жалей. Иди. Молчи...
Я не знаю
Я не знаю, сколько мне от роду дней, лет, столетий или эпох, Я не знаю, кто смотрит моими глазами на мир, почему говорит, что он плох. Я не знаю, о чем говорить с поколением, что по паспортным строчкам - "мое", Я не знаю, что хуже - глупость, подлость, наивность или вранье...
Я не знаю, что можно сказать заливающим добровольно уши себе свинцом, Я не знаю, что можно сказать тем, кто никогда не покинет родное крыльцо, Я не знаю, что можно сказать тем, кто верит чужим словам, Я не знаю, что можно сказать тем, кто кто опять не готов к делам...
Я не знаю, что делать с людьми, для которых "не скот" - комплимент, Я не знаю, где, почему и когда безнадежно упущен момент, Я не знаю, как можно вернуться на пути вдоль планеты Земля, Я не знаю, зачем возвращаться и не знаю, за что - нельзя...
Контингент
Ограниченный контингент чужаков на чужой планете, Брошенный кем-то на штурм неизвестного рубежа, Брошенный и забытый, в лучших традициях места, И нет возможности выиграть, но есть возможность сбежать,
Не из зоны выброски, но от себя самого, широко закрывая глаза: Можно слушать папу и маму, можно верить бульварной прессе, Можно читать фантастику, можно вечно смотреть назад... Очень легко сломаться под этим чугунным прессом.
Крест, чтоб распяться и плен, чтобы сдаться, повод сломаться, способ упасть, Землю - разбиться и водку - напиться, дуру - влюбиться, рубль - украсть, Воду, огонь и медные трубы, - каждый себе по вкусу найдет, Ведь как вы лодку свою назовете - так она и поплывет...
Можно заламывать руки, считая всерьез себя эльфом, Уши тянуть прищепками - вдруг удлиннятся за ночь? Можно смывать с лица абразивной мочалкой защитной раскраски клейма, Можно уткнуться в дамский роман, если совсем уж невмочь.
Очень много есть поводов дезертировать с невидимой линии фронта - Неизвестно, кто провел ее на картах судьбы, неизвестно - зачем, Непонятно, зачем оставаться на своем рубеже, для какого шика и понта? Непонятно, с кем рядом на нем оставаться, если каждый не лучше всех...
Крест, чтоб распяться и плен, чтобы сдаться, повод сломаться, способ упасть, Землю - разбиться и водку - напиться, дуру - влюбиться, рубль - украсть, Воду, огонь и медные трубы, - каждый себе по вкусу найдет, Ведь как вы лодку свою назовете - так она и поплывет...
Ограниченный контингент чужаков на чужой планете, Позабытый на долгие годы, научившийся партизанить, Потихоньку убеждается в том, что уже ничего им не светит - Ни медаль, ни благодарность в приказе, ни новое звание.
А остаться собой - не соблазн, не приманка, и даже уже не стимул. Остаться собой - это декамуфляж, приглашение к выстрелу в спину, Это выданное задание, но бессмысленность его очевидна: Ведь гораздо приятнее дезертировать, лечь на дно, уйти в тину...
Крест, чтоб распяться и плен, чтобы сдаться, повод сломаться, способ упасть, Землю - разбиться и водку - напиться, дуру - влюбиться, рубль - украсть, Воду, огонь и медные трубы, - каждый себе по вкусу найдет, Ведь как вы лодку свою назовете - так она и поплывет...
Wake up!
Этого мира нет - мы придумали все от начала И до конца, до того, что неведом самим, Этого мира нет - просыпайся, ведь время настало; Сны забывай - мы же сонными не победим...
Что-то меняется, слышишь? Глаза наполняются ветром Дальней дороги; это не слезы, поверь - дождевая вода. Под ноги просятся новых дорог километры, И по вискам - как в набат - навсегда, навсегда, навсегда...
Этого мира нет - да и не было нас в этом мире, Мы задремали под пологом здешних времен, Этого мира нет - нам пора уходить из эфира, Чтобы извне не вещать в посторонний нам сон.
Что-то меняется, слышишь? В ресницах скопилась тревога - Время проснуться, умыться, и время забыть имена Старых врагов и кошмаров - в дорогу, в дорогу, в дорогу, Время пришло, просыпайся, ведь завтра - война...