Я был ломким, как первая наледь, я был легким и зыбким, как тень, Я не видел в границах границ. И глаза мои были бесстрастны, как ночь, и заботы светлы, как день, А печали падали ниц.
Я гадал на одеждах, что сброшены с плеч, я играл на касаниях губ Свой безбашенный блюз, И надежды не знал, и тоски я не знал, был со скукой насмешлив и груб, Знал, что не ошибусь.
Я легко уносился навстречу закату, и по радуге шел, и не падал, а пел, Я умел выбирать ритм шагов, Я не знал, что такое закон и расплата, я был чистым и белым как мел, И к любому пути был готов.
Я вплетал в свои ритмы полночную тишь, я без счета аккорды дарил облакам, Они плыли, смеясь. Я не знал, что есть боль, я не знал, что есть ложь, забывал о счетах и долгах, И летал, не боясь.
А теперь - посмотри мне в глаза, и не прячь приговор, что таится в раскрытых губах, Я - такой же как все. Я узнал и раскаянья горечь пустую, и отчаянья зуд, и бессилия давящий страх, И раздумия вес.
Не клади мне ладонь на плечо, и гитару не тронь, не пытайся причину узнать, Я и сам расскажу. Я потратил пять сотен беспомощных лет, веря в то, что умею свободно летать, Но однажды узнал, что служу.