Туман. Плотный, как молоко, в которое подлили чернил, влажный, липкий. В тумане душно, в тумане почему-то хочется ежесекундно облизывать пересыхающие губы. При такой влажности это удивляет.
- Ни-чего не видно, однако!
- Мысль, свежая и оригинальная, как недавние новости...
- Отстань, зануда!
Смех, шлепанье ботинок по жидкой чавкающей грязи. Ноги погружаются в серо-фиолетовую жидкую, как сметана, грязь по щиколотку, чтобы вытащить ногу, нужно каждый раз прилагать усилия, и от этих усилий болят икры и сводит судорогой бедра.
- Ну и чего ради ты на мне повис? Отпусти руку...
Тишина в ответ. Шаги замирают, звук глохнет в тумане, и кажется, что его вовсе и не было.
- Не понял... Ты где, Нэсх?
Тишина, туман, одиночество радиусом в вытянутую руку. За спиной - никого, и никого в двух шагах назад, и нет второй дорожки следов на жидкой грязи - кажется, он шел один уже добрых пятнадцать-двадцать метров. Странно для шутки, странное время и место - новая, незнакомая и, кажется, обитаемая планета, полностью укрытая от посторонних глаз туманной пеленой.
- Не смешно. Ты где?
-Тишина, непоколебимая тишина вокруг - километры тишины. Где Нэсх, старый приятель из "заклятых друзей", постоянный оппонент в спорах, насмешник и циник? Шутка не в его стиле - но что могло с ним случиться, как он мог пропасть - тихонько, незаметно, без звука? И эта рука на предплечье, тянущая вниз - он запомнил это ощущение, которое пропало гораздо позже, чем исчезла дорожка следов в грязи. Чья тогда рука?
- Нэсх!
Рука рвет с нагрудного кармана передатчик, быстро нажимает на привычные клавиши. Код вызова за многие годы он не менялся, и его помнит не разум - пальцы. Передатчик работает от тепла дыхания и прикосновений, он не может не сработать. Пока еще страха нет - страх прячется за раздражением и усталостью от блужданий в тумане и грязи.
- Нэсх!...
Связи - нет. Но через пару минут в тумане, на расстоянии метра, проявляется знакомая фигура в бежевом костюме и наброшенной поверх оранжевой накидке с катафотами. По вискам бегут струйки пота, воротник комбинезона расстегнут - вопреки правилам, но в здешней духоте хочется вообще сорвать одежду.
- Уфф, ну тут и душегубка...
- Нэсх, зараза, где тебя носило?!
- А тебя где носило? Шли же за руку, куда ты делся?
- Я делся? Ты у меня на руке висел, и вдруг пропал.
- Я висел? Я? Как я мог висеть у тебя на руке, если ты держал меня за плечо?
- Я?!
- Ты!
Пауза. Взгляды мечутся по окружающему обоих кольцу тумана всех оттенков сирени, сливы, пионов и колокольчиков. Туман неподвижен - просто густая пелена. Совершенно непонятно, как в равномерной взвеси сразу видится столько оттенков розового и фиолетового, где один цвет переходит в другой.
- Как-то это все неостроумно, давай вернемся на корабль...
- Да нет, пойдем еще немного пройдем. Мне кажется, там есть что-то живое.
- Есть, конечно, кто же еще мог так пошутить?
- Ну, вот и давай попробуем с ним познакомиться.
- Разведчик чертов... когда ты перестанешь соваться во все дыры?
- Никогда, приятель, никогда!
Сколько-то метров по туману и грязи. Кажется, на этой планете нет ничего, кроме тумана и грязи - бесконечного тумана, однородной грязи. Что разумного можно найти здесь - разумный туман или разумную грязь? Два этих понятия постепенно смешиваются в одно - грязетуман - и становятся навязчивой идеей, заполняющей череп.
- И почему мы идем именно туда, Нэсх?
- Не знаю, но идти надо туда.
- Почему?
- Мне так кажется.
- Охо-хо...
"Кажется" Нэсха - это очень много, очень важно, это то, от чего нельзя отмахиваться. Это серьезнее, чем "логично" и "уверен". И если это самое "кажется" - еще километры однообразного, сводящего с ума своей монотонностью пути, значит, нужно идти. Куда, зачем - лучше не спрашивать, не сбивать его.
- Это еще что?
- Фигура...
- Да уж!
На стене тумана выступают отчетливые контуры вполне человекообразной фигуры, только увеличенной раза в четыре. Присмотревшись, можно узнать в ней стилизацию под них с Нэсхом. Одежда, ботинки, растрепанные волосы, от пота слипшиеся прядями. Фигура вылеплена из тумана - не плотнее его, лишена углов и мелких деталей. Нэсх останавливается, поднимает руку в приветствии. Фигура неподвижна. Потом она достает из "кармана" огромный мяч, жонглирует с ним. Нэсх оглядывается, не видя ничего подходяшего, потом улыбается, лезет в нагрудный карман и жонглирует передатчиком. Туманная фигура бесследно тает.
- Не понравилось, что ли?
- Нет, погоди...
- Гожу.
Нэсх сдвигает брови, морщит лоб. Стена тумана приближается и вдруг становится плотной, ударяет в лицо, сшибает с ног в грязь. Падать совсем не больно, а на ощупь грязь оказывается теплой и упругой, какой-то забавной в руках - легко счищается не только с костюма, но и с ладоней, вызывает желание вылепить что-нибудь из комков, разминаемых между пальцев.
- Не понравилось, Нэсх, не понравилось.
- Ты уверен?
- Ну, мордой в грязь - это вполне очевидный ответ.
- Не торопись...
Нэсх сосредоточен, нащупывает какую-то ниточку рассуждений или просто пытается дождаться возникновения в себе ответа. Это может длиться долго, но старший в паре - он, поэтому нужно просто сидеть, не мешая ему, и лепить из теплой серо-фиолетовой глины чертиков. Наиболее удачный чертик, которого можно даже похлопать по длинному кривому носу, вдруг оживает, кривляется на ладони, приплясывает.
- Экая прелесть!
- И почему он скачет? Это живое?
- Нет, все та же глина. А еще что-нибудь вылепи?
- Да я не знаю, почему этот вдруг прыгает... Самый симпатичный вышел. Сам попробуй!
Нэсх подбирает комок глины, неумело лепит из него какую-то длинноухую зверушку. Смотрит на нее исподлобья, в глазах пляшут сиреневые отблески. Глиняная зверушка неподвижна, не имеет даже того подобия жизни, которое имеет кривляющийся на тыльной стороне ладони чертик. Потом вдруг шевелит неуклюже вылепленным носиком, спрыгивает с руки, убегает куда-то в туман.
- Интересно, она зашевелилась только когда я подумал, что хочу позабавиться... до этого я пытался увидеть ее живой.
- Нэсх, глиняные мыши не бывают живыми...
- Как знать, как знать.
- Ну, знаешь!
Нэсх не знает, он никогда ничего не знает - чувствует или действует, но размышляет только иногда, только на отдыхе. Желтые глаза с вертикальными зрачками, вздернутые ноздри, ряд острых мелких зубов под темными тонкими губами. Типовой гуманоид - такие мелочи не считаются отличиями. Нэсх с шумом вдыхает и выдыхает воздух, потом затихает, принюхивается и вновь начинает резко и шумно дышать: Нэсх озадачен. Жесткие подвижные уши прижимаются к черепу.
- Забав...
В следующее мгновение на них рушится пурпурно-чернильная тьма, оглушает. Без боли, без грубости - просто накатывает волна, и мир перестает быть. Когда волна отступает, Нэсха рядом нет. Есть только туман и одиночество, комья безжизненной глины в руках, чертик куда-то пропал. Опять оглушающая тишина и буйство красок.
- Эге-гей! Есть тут кто-нибудь?
Суетиться, зная, что за тобой наблюдают, не хочется. Суетиться, пугаться, метаться и паниковать. Но однообразие шуток - если это только шутки - раздражает. Впрочем, постичь чужую логику обычно сложно, бесконечно сложно. Вот - из тумана выплывает давешний глиняный чертик, только размером с колосса. Чертик пляшет. Туманные ноги тяжело плюхают по грязи. Он приближается, и на миг просачивается паника - да, надо проверить, способны ли здесь причинять вред чужому без повода; но не хочется проверять это на своей шкуре. А чертик все ближе, огромные глиняные ноги грозят растоптать, вдавить в вязкую глину. Убегать не хочется едва ли не больше, чем не пострадать. Азарт - да, вести контакт Нэсху, но все равно все идет на натянутых нервах, и возбуждает.
- Стой!
Туманная фигура тупо прет, не меняя скорости, не отклоняясь от зигзагообразной, но четко ведущей к нему траектории, подходит вплотную, одной из четырех рук (вылепил же на свою беду!) подхватывает бывшего создателя, вскидывает на плечо, несет куда-то. Молотить ладонями по сотканной из тумана упругой и скользкой спине бесполезно, "плоть" чуть пружинит под ударами, но сжатые кулаки явно не причиняют боли. Ну что ж, зато можно и отдохнуть, расслабить усталые ноги, подготовиться к моменту, когда его куда-то донесут. Как бы не так - "чертик-переросток" просто тает вдруг, и с высоты его плеча приходится упасть на землю, группируясь уже в падении.
- Ох, господа хорошие...
Удивляет нелогичность, несерьезность. За многие годы известно, что не бывает двух безупречно совместимых логик у разных культур, но у каждой она есть, и при наличии желания взаимодействие вполне возможно. Здесь же все уже кажется занудным липким сном, и хочется только побыстрее проснуться и начать нечто разумное, интересное. Понесли, уронили. Бывало и хуже - и разрывающая голову невозможность понять, и кровь, и смерть. Но давно уже не было настолько печального ощущения неправильности, бесполезности. Интересно, куда делся Нэсх?
- Верните Нэсха, а?
Тишина в ответ. Несколько часов тишины. Пара сотен метров, пройденных наугад, просто так. Любование оттенками тумана. Несколько фигурок из глины, оставшихся только фигурками. Потом глина под ногами вдруг вздыбливается, принимая ощущения чудовищной многопалой ладони, возносится в воздух, заставляя упасть на колени и зацепиться за один из "пальцев". И - растворяется, как давешний чертик. Мгновения свободного падения, страх - почвы не видно в тумане, и непонятно, когда будет удар, и насколько сильным он станет. Потом туман уплотняется и мягко опускает его на землю.
- Надоели развлекаться...
Уже ни страха, ни возмущения - только ленивое ожидание очередных глупых сюрпризов и даже нет необходимости искать Нэсха, откуда-то ясно, что с ним все более-менее в порядке. С чем они столкнулись на планете, устланной туманом? С какой новой формой разума? И не лучше ли оставить ее в покое, ведь, кажется, разумного диалога не получится, он никому не нужен. Но - ведь бывало же и хуже. Если хозяевам хочется поиграть в него - ну, пусть. В этом тоже их работа. Нужно показать, что разумен, неагрессивен и готов к взаимодействию.
- Есть тут кто живой?
Риторический вопрос. Но откуда-то из тумана прилетает увесистый ком глины, попадает между лопаток. Нэсх забавляется? Едва ли. Его было бы видно, да и не в его стиле такие шутки. Еще, еще комья, словно в детской игре в снежки. Не больно, да и не обидно, но все равно - забавного мало. Приходится уворачиваться, а комья летят все чаще, со всех сторон. Он лепит свой "снежок" и кидает наугад, в туман, пропуская при этом пару попаданий. Град комьев останавливается.
- Что ли я попал?
И тут ему на голову падает нечто такое, уворачиваться от чего бесполезно - этот ком глины размером с хороший орбитальный катер.
- Как же тебе не стыдно!
Женский голос, говорящий на привычном ему общем наречии. Выговор мягкий, певучий. Кому не стыдно? Ему? И чей это голос? В голове гул и звон, но глаза получается открыть без усилий. Он в комнате дома, тумана нет, из открытого окна льется яркий солнечный свет, а он лежит на застеленном циновками с яркими узорами полу. Рядом, поджав под себя ноги, сидит Нэсх. Уши насторожены, топорщатся. Нэсх внимательно смотрит перед собой - там женщина-гуманоид, похожая больше на его расу, чем на расу Нэсха, наклонившись над совершенно голым малышом лет четырех по виду, устраивает ему головомойку. Он рывком садится. Увидев боковым зрением движение, женщина поворачивается и смущенно улыбается.