Экраны всех телевизоров Земли на несколько секунд потухли.
Дорогие плазменные панели в уютных гостиных одновременно прервали вечную жвачку сериалов, лишив домохозяек обязательного фона.
Маленькие пузатики в будках охранников и магазинчиках по всему миру вместо привычной ряби помех лишь отражали недовольные лица хозяев, не реагируя ни на удары по пластиковому корпусу, ни на ритуальное шевеление антенны.
Огромные дисплеи на площадях городов превратились в тёмные провалы, собрав гораздо больше внимательных взглядов, чем при показе самой яркой рекламы.
Похожие на фасетчатые глаза стрекоз ряды мониторов в магазинах электронной техники погасли, заставляя покупателей и продавцов замереть в недоумении.
Люди с затаённым испугом вглядывались в черноту за стеклом, а в ответ на них смотрела тьма космоса.
Секунда. Пять. Десять. И экраны ожили, явив всем зрителям стилизованное изображение яркой сверхновой на фоне звёздного неба. Знак Галактической Лиги.
Человечество мечтало о встрече с братьями по разуму с горьковатой смесью ожидания и затаённого страха потери своей исключительности. Так ждёт спасения лидер группы выживших на необитаемом острове; так полковники ждут окончания войны.
Дату, когда телескопы засекли летящий к Земле искусственный объект в форме диска диаметром 500 километров, историки назовут Днём Встречи, Переломным Моментом или другим звучным именем с обилием заглавных букв. Но тогда для большинства людей ничего не изменилось - правительства ведущих стран две недели по привычке скрывали информацию от избирателей, опасаясь паники. А когда правда выплыла наружу, мир сошел с ума.
Кто-то начал готовиться к войне, кто-то рисовал плакаты с приветствиями, кто-то предался карнавальному безумию апокалипсических настроений. В Интернете оживлённо шла торговля местами в бункерах и подземных убежищах, с полок магазинов исчезли запасы гречки и соли. Но основная часть населения практично продолжала ходить на работу, печь хлеб и водить автобусы. Разум пытался удержаться в рамках привычной картины бытия.
Инопланетцы проигнорировали все комитеты встреч и разрушили все сценарии развития событий. Космический корабль опустился в Море Спокойствия на видимой стороне Луны, и три месяца ничего не происходило. Когда люди привыкли к новой реальности, плакаты с заготовленными приветствиями сожгли, а "выживальщики" начали обиженно выбираться из бункеров, земляне услышали послание космоса.
Пришельцы через спутники транслировали сообщение по всем каналам на разных языках; изображение заменяла заставка с яркой звездой на фоне россыпи звёзд поменьше. Нарочито механический голос безэмоционально проговаривал самые важные в истории человечества слова. И человечество внимало Космосу.
- Люди Земли, от имени Галактической Лиги вас приветствую! Вашу планету ждут тяжёлые испытания, вам нужно покончить с войнами, сплотиться и создать единое правительство. После выполнения этих условий мы сможем общаться с вами.
Голос замолк, прерванные фильмы и передачи возобновились, но люди ещё долго стояли возле телевизоров, переваривая опыт первого общения с внеземным разумом.
Ни дождя новых технологий, ни угроз, ни требования ресурсов. Такое отношение взрослого к несмышленому и несамостоятельному ребёнку до слёз обижало. Легче перенести объявление войны, чем снисходительное равнодушие.
Но, к чести земной цивилизации, люди проглотили пилюлю "ты слишком мал" и начали стремительно взрослеть.
Опыт успешного создания международных организация подсказал главные направления развития, а опыт неудавшихся попыток обозначил главные ловушки. В течение года представители всех государств сформировали единое правительство с чрезвычайными полномочиями и широкими возможностями. Каждый делегат распоряжался количеством голосов пропорционально населению страны.
Чтобы стереть барьеры в общении в качестве единого языка приняли английский. Дебаты проходили жёстко, никто не хотел уступать. В конце концов, отбросив ряд компромиссных вариантов с искусственными языками, и предложения возродить один из мёртвых, большинство делегатов проголосовали за кратчайший путь.
С локальными войнами удалось покончить на удивление быстро. Аналитики определяли денежные потоки, руководствуясь правилом "кому выгодно", а информационные и финансовые службы напрямую через банки меняли направления этих потоков, лишая воюющие стороны ресурсов. Идейных бойцов на поверку оказалось крайне мало, и после нескольких предупреждений от лица правительства Земли начались операции подавления. Сеть орбитальных спутников обеспечила тотальную слежку, а серии "точечных ударов" уничтожили все попытки сопротивления "мирным инициативам".
Такую же схему применили к организованной преступности в крупных агломерациях, к пиратам и профессиональным террористам.
Жёсткие санкции за выбросы и загрязнения начали действовать не только в международных протоколах. Красивые слова о здоровье человека и бережном отношении к родной планете подкреплялись финансовыми стимулами. Вредные привычки становились всё дороже, а налоговыми льготами поощрялись предприятия с максимально эффективным использованием природных ресурсов.
Постепенно, без идеологической пропаганды или команды сверху в искусстве оформилась идея commual - "личной ответственности за общее благо". Со временем она могла стать частью официальной идеологии, а, может, даже войти в новую религию, но времени не хватило. То ли пришельцы посчитали, что люди готовы, то ли действительно количественные изменения переросли в качественные, но экраны телевизоров погасли во второй раз.
Сверхновая на фоне звёздного неба вспыхнула, и вместо знака Галактической Лиги появилось изображение голубой планеты со знакомыми очертаниями материков.
- Люди Земли, от имени Галактической Лиги вас приветствую! Вы многое уже сделали, но впереди ещё больше работы. Вашу планету ждут тяжёлые испытания. Для их преодоления нужны ресурсы и много сплоченного труда. Мы дадим вам знания, и поможем добыть ресурсы, но мы не можем дать гарантии, что ваша планета выживет.
Механический голос замолк, паузой разграничивая общую, расплывчатую часть послания и конкретные руководства к действию. Через секунду вещание продолжилось ещё более сухим, деловым тоном.
- Момент катастрофы наступит через семь ваших годов. Нужно спешить. В первую очередь нужно много ресурсов и сильные люди. Успех и неудача спасения вашей планеты равно возможны. Для нас важно сохранить лучших представителей вашей расы. Через одни ваши сутки мы сообщим о путях ухода на безопасные планеты Сарту и Везер.
Экраны телевизоров моргнули темнотой, и вернулись к прерванным трансляциям, пытаясь убедить зрителей, что ничего страшного не произошло и жизнь продолжается.
Но после сообщения инопланетян ничто уже не казалось прежним.
В средствах массовой информации лавинообразно стали появляться статьи с громкими заголовками и скандальными предположениями. "Как отделять зёрна от плевел?", "А судить будет кто?", "Кто важнее президент или композитор?", "Миллиард за место на Ковчеге".
Строились предположения о количестве мест и о критериях отбора. Аналитиками и прорицателями высказывались логичные и взаимоисключающие теории. С банковских счетов внушительные суммы переводились в кэш в срочном порядке, не взирая на грабительскую комиссию. Градус истерии грозил сорвать крышку котла.
Восточные олигархи даже послали делегацию к Далай-Ламе с вопросом: "Что делать?". Мудрый старец посмотрел на многочисленные дары и процедил одно слово: "Ждать".
Мировые издания с готовностью подбрасывали новости в топку "Титаника". "Военные силы быстрого реагирования крупнейших держав отчитались о готовности захватить любой плацдарм". "Президентские самолёты прогретые, с полными баками горючего ждут лишь команды на взлёт". "Человек, трижды похищавшийся НЛО, знает, где приземлится Ковчег". "Золотой миллиард пакует саквояжи".
Такими ударными темпами за два-три дня можно развязать Третью Мировую Войну или впасть в полную анархию. Как человек, покинутый в полной неизвестности, может сойти с ума или решить все проблемы самоубийством, так и человечество с готовностью выровняло носки ботинок по краю пропасти.
Через сутки телевизионная аудитория составила почти сто процентов от возможной. Люди ждали появления знака Галактической Лиги с надеждой и страхом, как в древности в Дельфах ждали откровений оракула.
- Люди Земли, от имени Галактической Лиги вас приветствую! Для ухода на безопасные планеты Сарту и Везер через сутки в разных местах вашей планеты мы установим телетранспортеры. Они смогут переместить любого человека, но вернуться можно не ранее через восемь стандартных ваших лет. Если ваша планета выживет.
Механический голос безэмоционально произносил кургузые, примитивные фразы, призванные нести одинаковый смысл на всех языках. О возможной гибели земной цивилизации голос не восклицал и не сожалел, а только информировал.
- Есть ограничение - пройти сможет только один носитель уникального генетического кода. Вы называете код "ДНК". Зоны выхода на расстоянии тысячи двадцати четырёх стандартных ваших метров полностью исключают насилие. За нарушение - физическое поражение. Уход возможен шестнадцать суток.
И после секундной паузы, словно подводя итог:
- Нам важно сохранить лучших представителей вашей расы.
Как только знак Галактической Лиги сменился показом стандартных программ, люди у экранов пришли в движение. Неопределённость сменилась конкретностью, и время ожидания сменилось временем действий.
День 0:
Иберио, едва не опрокинув телевизор, прыжком вскочил с дивана.
- Милый, ты куда? - испуганный голос Паулы догнал мужа в другой комнате.
- Нужно срочно узнать, где видели последний раз круги на полях.
- Но зачем?
Иберио раздражённо водил курсором по экрану, ожидая загрузки системы. В очередной раз он подумал, что жена, и прежде не отличавшаяся умом, совсем поглупела во время беременности и после родов. Но браки, как известно, заключаются на небесах, а Паулу и маленького Карлито он любит больше жизни.
- Наверняка круги обозначают, где появятся эти "телепортеры", - разъяснил Иберио, параллельно вбивая запрос в строку поисковика. - Завтра там будет не протолкнуться, так что нужно выдвигаться уже сегодня.
Он слышал, как в соседней комнате Паула успокаивала разбуженного громким разговором сына.
- Ближе всего к нам Кантильяна, - прокричал Иберио, чтобы жена точно услышала. - Это в сторону Севильи. На сборы у нас пять часов, берём только необходимое и к вечеру успеем добраться.
Жена с ребёнком на руках появилась в дверях комнаты.
- Милый, а что там говорили про ДНК?
- Любимая, ДНК - это хранитель генетической информации, - Иберио уже составлял перечень необходимых вещей. - Нужна для передачи наследственных данных.
Глубокого понимания темы он не имел, но, знал, что для жены и такого объяснения зачастую достаточно.
- Но, милый, там говорили, что может уйти лишь один носитель ДНК, а Мануэла говорила, что делала тест на отцовство, и у мужа с сыном эти ДНК совпали. Что всё это значит?
Иберио сосредоточился на предстоящих сборах, вполуха слушая жену, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать сказанное Паулой.
- Лишь один носитель ДНК? - переспросил он, прекращая составление перечня. - Что это значит?
Внимательно посмотрев на жену и сына, Иберио ровным голосом ответил на свой же вопрос:
- Это означает, любимая, что ни я, ни ты одновременно с Карлито пройти не сможем.
- Но что же делать?
- Собирать вещи и двигаться в Кантильяну, а там...
Иберио на секунду запнулся встретившись с океаном карего ужаса в глазах жены.
- А там, - продолжил он спокойно. - Мы обязательно что-нибудь придумаем.
В седьмом часу вечера небольшой SEAT с детским креслом в салоне и тремя чемоданами, торчащими из багажника, присоединился к стихийному кемпингу на автостраде А-432 под Кантильяной. К этому времени рядом с полем ржи припарковались уже полтора десятка автомобилей, в основном, местных жителей. Но ближе к ночи к ним добавились машины наиболее сообразительных жителей Севильи и Кордовы.
Люди держались возле своих автомобилей и тихо переговаривались, не разжигая костров даже с наступлением темноты. Напряжённая атмосфера ожидания напоминала школьный класс перед объявлением оценок экзамена. Полная луна добавляла ощущение мистического ритуала.
К полуночи все разговоры смолкли, и люди, забывая дышать, попеременно смотрели то на стрелки часов, то на середину круга примятой ржи. Ровно в двенадцать ничего не произошло.
Первые секунды нового дня наполнились горестными вздохами, ругательствами и фразами "Я же тебя говорила".
Но через пять минут внимание разочарованной публики привлёк громкий крик с противоположной стороны автострады. С риском для жизни люди перебежали через трассу, чтобы увидеть в поле ячменя в полутора километрах от дороги телетранспортер пришельцев.
Будка немногим больше телефонной источала мягкий золотистый свет. На высоте двадцати метров над телетранспортером парил шар, подсвечивая голубым цветом окружность радиусом около километра.
Через поле бежал мужчина, первым обнаруживший телетранспортер. Пробираясь сквозь ячмень, он напоминал торящий путь ледокол. На секунду задержавшись у края голубой зоны, мужчина смело шагнул вперёд, немного замедлился, словно прислушиваясь к ощущениям, и продолжил бег.
Добравшись до будки, он вошёл внутрь, и дверь автоматически закрылась. Шар над телетранспортером вспыхнул. Когда дверь кабины снова открылась, внутри уже никого не было.
Словно лавина с горы люди скатились с насыпи автострады и, приминая ячмень, помчались к вожделенной будке.
Иберио всем телом рванулся за толпой, но, оглянувшись на жену с ребёнком, остановился.
С высоты трассы в серебристом лунном свете люди, оставляющие за собой хвосты примятого ячменя, казались гигантскими спермотозоидами. Каждый старался успеть первым к телетранспортеру, несмотря на слова пришельцев о том, что уйти сможет любой. Страх опоздать сильнее доводов разума.
Иберио повернулся к семье.
- Любимая, идите в машину, поспите, - в его голосе не проскользнуло и намёка на досаду. - Впереди нас около ста человек, когда придёт наша очередь, я позвоню на мобильный.
Осторожно спустившись в насыпи, он побрёл вслед за оторвавшимся пелотоном.
День 1:
Утром Паула проснулась с первыми лучами солнца. Выбравшись из машины, она разгладила одежду и огляделась. Количество машин, как ни странно, уменьшилось. Возле едва теплившихся костров завтракали полтора десятка человек. Мужчины и женщины, старики и дети, местные и "городские" - они делились нехитрой снедью и негромко переговаривались.
Иберио, скорчившись от утренней сырости, копался в мобильнике под сенью массивного дуба. Почувствовав взгляд Паулы, мужчина устало поднял покрасневшие глаза на жену.
- Батарея садится, - просипел он вместо приветствия.
В спешке покидая дом, они забыли приготовленную сумку-холодильник с едой, и теперь пришлось довольствоваться печеньем и несколькими шоколадками.
Пока жена шелестела обёртками, Иберио делился последними новостями.
- Телепортеры появляются повсюду: на полях, на трассах, на площадях. В Кордове уже зарегистрировано больше тридцати; мы могли бы и дома остаться.
Прожевав сухое чуррос, он продолжил:
- По радио говорят, что количество ушедших никто не считает, но речь идёт о сотнях тысяч, и...- после секундной паузы Иберио продолжил. - Я оказался прав: близкие родственники пройти вместе не могут.
Паула кивнула на группу людей вокруг костров:
- А это кто? Мне кажется, я видела некоторых вчера.
- А, это "оставшиеся", - небрежно ответил Иберио. - Некоторые отказались уходить из-за родственников, некоторые даже заходили в будку, но потом возвращались, даже не попытавшись уйти. Зачем было ехать, чтобы в последний момент отказаться?
В голосе мужчины непонимание смешивалось с презрением, как остывшее кофе с холодным молоком.
- Но мы, всё равно, попробуем, - успокоил Иберио жену.
В машине, проснувшись, заплакал голодный Карлито.
Через два часа Иберио с семьёй добрались до телетранспортера пришельцев. За ночь поле ячменя изрядно пострадало, а плотно утоптанная площадка перед будкой, казалось, пережила нашествие стада быков.
Рано утром прикатил фермер, владелец поля, - рассказывал Иберио. - Сокрушался об убытках. Его кто-то спросил, какая, мол, разница, если все уходят. А старик говорит, это вы уходите, а я - остаюсь. В маразм, наверное, впадает.
В десяти шагах от золотистой кабины среди помятых колосьев валялись мобильный телефон, зажигалка и несколько монет.
Перехватив взгляд Паулы, Иберио хмыкнул:
- Двое вчера очередь не поделили. Не знаю, что там случилось, но драка вышла жёсткая. Сцепились, как коты, по земле покатились. А шар, тот, серебристый, выстрелил лучом: раз, два - и обоих парализовало на час. Когда очнулись, то присмирели, чуть ли не расшаркивались друг перед другом, вперёд пропускали.
Других людей в зоне отправки не наблюдалось. Остановившись перед будкой, Иберио посмотрел вверх на парящий в воздухе шар, и повернулся к жене.
- Нужно, чтобы ты попробовала с Карлито войти в... туда. Если всё получится, то я последую за вами.
После недолгих уговоров Паула с ребёнком на руках прошла в будку, и за её спиной беззвучно закрылась дверь. Внутри хватало места, чтобы развернуться взрослому человеку, а на высоте около метра из стены выступала красная кнопка с непонятной надписью. В золотистом свете она казалась Пауле отвратительно кровавого цвета.
Девушка протянула руку и замерла в нерешительности. Оглянувшись на дверь, отделявшую её с ребёнком от мужа, Паула закрыла глаза и ударила по кнопке. Ничего. Внутри будки раздался непроизвольный вздох облегчения.
Когда Паула вышла из телетранспортера, Иберио ничуть не удивился.
- Я так и думал. Втроём пройти мы не сможем. Максимум - ты и я. Но тогда нужно оставить Карлито...
- Нет! - яростно прервала мужа Паула. - Я не за что не брошу здесь сына!
- Но, послушай...
- Нет! - девушка ладонью рубанула воздух, показывая, что спорить бесполезно.
- Можно уговорить кого-нибудь взять Карлито на безопасные планеты, чтобы спасся хотя бы он, а мы останемся здесь.
Паула на секунду заколебалась.
- Нет! Я не отдам сына чужому.
Иберио сложил пальцы домиком перед лицом и едва заметно улыбнулся.
- Тогда нужно решить, кто из нас останется здесь с Карлито.
- Я останусь!- решительно произнесла Паула.- Мы с сыном останемся.
В то время, когда решалась его судьба, ребёнок мирно спал на руках у матери.
Иберио развёл руки в стороны.
- Хорошо, любимая. Ты сама всё решила. На той стороне я попытаюсь добиться от пришельцев исключения для вас и вернусь.
Расцеловав жену и сына, мужчина забросил за спину небольшой рюкзак.
- Я вас люблю и обязательно вернусь за вами.
Паула на прощанье сунула мужу в руку последнюю шоколадку Kit Kat.
Иберио шагнул внутрь телетранспортера, и через секунду шар над кабиной вспыхнул.
Девушка с ребёнком на руках повернулась спиной к будке и неспешным прогулочным шагом направилась к автостраде.
Поднимаясь по насыпи, Паула услышала нестройное пение под гитару и смех. Количество "оставшихся" и число автомобилей уменьшилось, но люди снова разожгли костёр и весело проводили время. Девушка приблизилась к группе и нерешительно остановилась в стороне.
Пожилая женщина заметила Палу и усадила в общий круг.
- Я видела вчера вас с мужем, - прошептала старушка в перерыве между песнями. - А почему вы не ушли?
- Мы... - Паула посмотрела на спящего сына. - Мы остались. Просто остались.
День 6:
Светлана достала из шкафа очередное платье и замерла в нерешительности, глядя на две кучи одежды на кровати. С одной стороны, место в чемодане на все не хватит, но, с другой, маленькое черное платье пригодится в любой ситуации и на любой планете. Решившись, она бросила вещь в меньшую по размеру кучу и устало вздохнула: выбор "что взять с собой?" оказался тяжелее выбора "уходить или оставаться?".
В дверь позвонили. Светлана метнулась к кровати и сгребла наряды в раскрытую пасть чемодана, следом полетели шелковое белье и коробочки с драгоценностями. С трудом закрыв молнию и запихав чемодан под кровать, девушка бросилась в прихожую, но опоздала. Иван открыл дверь своим ключом и уже раздевался у порога.
- Собиралась? - спросил он запыхавшуюся жену.
- Да! - ответила она после секундного молчания.
- Значит, не передумала?
- Нет!
Муж опустился на табурет у двери и задумчиво посмотрел на жену.
- А когда-то я думал, что смогу тебя изменить...
- Давай только обойдемся без сцен, - предупредительно сказала она и скрылась в спальне.
Иван усмехнулся. Не он был главным постановщиком и актером сцен в их семье, не он. Обычно, ему доставалась роль статиста.
Через несколько минут жена появилась в прихожей с чемоданом на колесиках и рюкзаком на спине.
- А ты сам не передумал?
- Деды воевали за нашу землю, - спокойно произнес Иван, - и отстояли. Если придется, я тоже буду воевать за нашу Землю.
- Ты застрял в прошлом! Деды воевали, потому что не могли уйти! А мы можем! - вышла из себя Светлана. - Да, и с кем воевать? С инопланетянами?
- Ну, они не говорили, что предстоит война. "Тяжелые испытания", или что-то такое. Тем более, пятьдесят процентов - это большой шанс на успех...
- Всего пятьдесят процентов! И хватит об этом!
Светлана поправила длинные белокурые волосы перед зеркалом и потащила чемодан к двери. Проходя мимо Ивана, она остановилась и прильнула к нему всем телом.
- Мы можем уйти вместе, - сладостно прошептала она, поглаживая лицо мужа. - Мы не родня, и у нас нет детей...
- Да, родными мы так и не стали, - сказал Иван, отстраняясь. - А детей ты иметь не захотела.
- Не надо об этом, милый, - проворковала Светлана с томным придыханием.- Мир слишком жесток, чтобы иметь детей. А еще я так устаю на работе, а дети - это такая ответственность и проблемы...
- А проблем решать ты не любишь, - резюмировал Иван.
- Не люблю, милый, - сказала Светлана уже обычным голосом. - Жизнь слишком коротка для борьбы с проблемами. Жить нужно с удовольствием!
С этими словами она, гордо вскинув голову, шагнула за порог. Чемодан с вещами последовал за ней, но тут же остановился, ткнувшись в высокий порог квартиры. Светлана неуверенно подергала ручку, но тут же сдалась и жалобно посмотрела на мужа. Иван с улыбкой приподнял чемодан и перенес через порог. По ходу прощания у него внутри что-то перегорело, и ситуация расставания потеряла налет серьезности и драматизма.
Оказавшись с вещами за дверью, Светлана как ни в чем не бывало улыбнулась бывшему мужу:
- Ну, все. Прощай! Я побежала!
- Ты все время бежишь, - с сожалением произнес Иван. - Четырех мужей сменила, шесть раз переезжала из города в город.
Светлана нахмурила личико, чтобы что-то сказать, но передумала.
- От себя не убежишь, - сказал Иван на прощание.
- Ой, всё! - отмахнулась она и потащила чемодан к лифту.
Иван запер дверь и подошел к широкому панорамному окну. На непривычно безлюдной площади рядом с фонтаном стояла будка телетранспортера. Через несколько минут к очереди из пятерых "отбывающих" присоединилась Светлана. Иван видел как она перекинулась несколькими фразами с мужчиной, стоявшим впереди, и тот пропустил её в свою очередь и галантно помог затащить чемодан в будку. Через секунду шар над будкой вспыхнул.
По опыту Иван знал, что бывшая жена сумет о себе позаботиться. По крайней мере, если в пределах досягаемости окажется хотя бы один мужчина.
Вернувшись в комнату, он сел на диван и включил телевизор. Передавали совещание кабинета министров. Несмотря на Единое Правительство в каждой стране сохранились национальные органы высшей власти, по образу и подобию общеземных.
На картинке с совещания половина кресел зияли пустотой. Первые дни вместо "отбывших" чиновников назначали новых, но потом перестали, наверное, решив, что проще подождать пару недель и работать с оставшимися.
Пожилой, но ещё бодрый президент сыпал цифрами, читая доклад о ситуации в стране, и раздавал распоряжения. Он одним из первых заявил, что остается, и задачи сейчас ставил не на две недели, а на месяцы и годы вперед. Когда в конце трансляции заиграл национальный гимн, Иван впервые в жизни подпевал давно знакомые слова.
День 8:
Альберт смотрел на пролетающие за окном деревья. Путь от родного городка до Ганновера занимает не больше часа, но когда тебе десять лет, мерный шелест колес по автобану навевает вселенскую скуку.
Меня укачивает! Долго ещё ехать?
Для развлечения мальчик решил покапризничать.
Возьми конфету, - с переднего сиденья мама протянула два леденца. - И ты, Рудольф, возьми.
Дети развернули сладости, и тут же раздался крик Альберта:
Почему мне зелёная, а Ральфу красная? Я тоже хочу красную!
Женщина досадно вздохнула. Кто же знал, что под одинаковыми фантиками разные по цвету конфеты. С близнецами такие ошибки даром не проходят.
Рудольф, я хочу красную! - Альберт едва не подпрыгивал на сиденье. - Давай меняться!
Бери,- уступил Рудольф.
На пять минут в салоне автомобиля повисла чмокающая тишина.
Давайте остановимся и посмотрим на телетранспортеры!
Альберт, потерпи ещё пятнадцать минут; мы уже скоро приедем, - мать в очередной раз попыталась призвать сына к порядку. - Бери пример с брата. Почитай что-нибудь, как Рудольф.
И в очередной раз женщина подумала о том, какие разные у неё близнецы. Или всё дело в травме Альберта?
Зачем книжки, если скоро конец света?
Это всё домыслы журналистов, - впервые подал голос отец, не отвлекаясь, впрочем, от дороги. - Меньше смотри телевизор.
Эй, умник, - закричал Альберт в ухо брату. - Хватит читать! Всё равно, все учителя смылись через "телетранспортеры"!
Видя, что Ральф не реагирует, Альберт снова уставился в окно. Через минуту он спросил в пустоту:
Почему мы должны оставаться и умирать на Земле? Мы ведь можем уйти, как все!
Пришельцы сказали, что шанс выжить есть, - ответил после некоторой паузы отец. - Значит, нужно пытаться спасти нашу планету.
Я хочу посмотреть на телетранспортеры! - запустил Альберт знакомую пластинку. - Почему все их уже видели, а я не могу посмотреть?
Ты днями свои "телепортеры"... - мать попыталась сменить тему.
Телетранспортеры! - поправил сын.
Ты и так днями теле-транс-портеры по телевизору смотришь с утра до вечера.
Я хочу! - мальчик перешёл на крик. - Хотя бы голубую зону! Ну, пожалуйста! Голубую зону!
Питер, мы можем остановиться? - сдалась мать близнецов.
Отец скосил глаза на навигатор.
Шприге мы проехали, до ближайшего придорожного телепортера два километра.
И повысив голос, решил проявить запоздалую строгость:
Если будешь плохо себя вести, то не остановимся.
Вскоре они припарковались возле заправки "Цезарь". В поле за бензоколонкой начиналась залитая голубоватым светом "зона безопасности" с золотой будкой в центре. На обочине пылились брошенные автомобили.
Рудольф резво выскочил из машины, а Альберт с трудом выбрался с другой стороны. Гримаса на лице мальчика говорила скорее об усилии, а не о боли. Он, хромая, подошёл к невысокой ограде у границы голубой зоны и присел на корточки. Задравшиеся штанины обнажили худые мальчишеские ноги, обутые в ботинки с подошвами разной высоты.
Родители встали за спиной у детей, и несколько минут семья глядела в поле на кабину телетранспортера.
Альберт не отрывая взгляд от золотистой будки, повторил недавний вопрос:
Почему мы должны оставаться здесь и умирать?
Нужно попытаться спасти наш дом, - повторил отец. - Существование вида важнее жизни конкретного индивида. Мы - люди, а не животные, бегущие от пожара.
Пусть спасут другие! - не унимался мальчик. - А мы вернемся через восемь лет!
Кто спасет, если все будут так думать? Тем более, - мужчина выложил главный довод. - Вместе мы уйти не можем, значит, вместе останемся.
Наверное, ты прав, папочка. - смиренно произнёс ребёнок.
Пожалуй, чересчур смиренно.
Пора ехать, - произнёс отец, взглянув на часы. - Тётя Урсула нас уже заждалась.
Альберт внезапно перемахнул через ограду и сделал шаг в голубую зону.
Сейчас же, вернись! - незамедлительно последовал встревоженный крик матери. - Это может быть опасно!
Мальчик обернулся к семье, перевёл взгляд с мамы на отца, посмотрел в лицо брату.
Вы поймите, - произнёс он дрожащим голосом. - Я вас люблю, но я не хочу умирать из-за вашей глупости.
Развернувшись, он во весь опор побежал по направлению к кабине теленранспортера. Из-за увечья мальчик хромал, как раненный журавль, но не останавливался.
За спиной он услышал вскрик матери, а через несколько секунд топот ног и голос брата.
Стой! Альберт, остановись! Как же мы без тебя? - крики приближались.- Не уходи! Мама тебя любит! Мы все тебя любим!
До золотистой кабины оставалось полпути, когда здоровый настиг хромого.
Стой же!
Рудольф схватил брата за руку и резко повернул к себе лицом, Альберт рванулся изо всех сил, и в то же мгновение серебристый шар над будкой выстрелил. Видимый зелёный луч протянулся к Рудольфу и клюнул его в плечо. Мальчик шумно выдохнул и обмяк, как марионетка с обрезанными нитями.
Как видишь, Рудольф, - сказал Альберт, пытаясь отдышаться. - В реальном мире телевизор оказался полезнее книг.
Он задумчиво глядел сверху вниз на брата такого беспомощного и жалкого. При падении левая нога подогнулась, что, наверное, причиняло боль. Но лежащий на земле мальчик не мог перевернуться - тело его не слушалось. На лице Рудольфа не отражалось ни злости, ни удивления, вообще, никаких эмоций. Открытые глаза невидяще уставились вверх, на солнце. По щекам текли слёзы.
В голове Альберта мелькнула чуждая десятилетнему ребёнку мысль, что таким будет его собственное лицо в миг смерти. Он мотнул головой, чтобы отогнать нахлынувшее видение и склонился над братом.
По полю от автозаправки уже бежали родители, мать что-то кричала, отец бежал молча.
Альберт скривил губы, с брезгливой осторожностью перевернул Рудольфа лицом вниз и выпрямил подогнувшуюся ногу.
Наверное, ты просто неудачник, Рудольф, - бросил он на прощание. - Ты даже родился вторым.
Повернувшись, мальчик побежал от брата и приближавшихся родителей в сторону золотистой будки телетранспортера и обещания другой жизни.
Добравшись до цели, Альберт отворил дверь и последний раз взглянул на семью. Отец хлопотал над Рудольфом, пытаясь его поднять, а мать пристально смотрела в сторону второго сына, словно их не разделяло полтысячи шагов и предательство.
Альберт вытер глаза рукавом и зашёл в кабинку. Через минуту вспышка шара сообщила об уменьшении населения Земли ещё на одного человека.
День 16:
Вэнс осторожно взял мать за руку.
Мама, сегодня последний день, а я ещё не принял решение.
Он тяжело вздохнул, прикрыв на несколько секунд раскрасневшиеся от бессонных ночей глаза.
Ты знаешь, я всегда долго сомневаюсь, - голос мужчины выражал бесконечную усталость. - Но люди уходят, мама. По телевизору говорят, что по грубым оценкам планету покинул только каждый шестой житель, но, я думаю, цифра сильно занижена. В любом случае, остающиеся люди не смогут отстоять Землю, какая бы опасность не была.
Вэнс нежно погладил дряблую, морщинистую кожу материнского запястья, повернул к себе ладонь и проследил кончиками пальцев длинную линию жизни с тремя засечками.
А Гарри решил остаться. И Кэйт с семьёй тоже остаётся, - мужчина задумчиво сдвинул брови. - Не понимаю, на что они рассчитывают. Ведь инопланетяне сказали, что шансов очень мало.
Вэнс замолчал, и некоторое время в тишине больничной палаты раздавался только успокаивающе равномерный писк аппаратуры.
Думаю, ты поняла и поддержала бы меня, - он грустно улыбнулся. - Ты всегда меня понимала и поддерживала. Наверное, Гарри прав, когда говорит, что твой младший сын - баловень. Пожалуй, ты позволяла мне чуть больше, чем старшим.
Мужчина сгорбился и обхватил голову руками. Через несколько минут он поднялся, проверил капельницу и расправил простынь, укрывающую пожилую женщину. Вернувшись на прежнее место, Вэнс постоял возле койки и наконец произнёс:
Мне пора, мама, - хриплый голос звучал глухо в тишине палаты. - Утром я звонил Гарри, он приедет завтра. Доктора и персонал остаются, так что ты будешь под присмотром...
Он запнулся, не зная, что ещё сказать, вздохнул и тихо уронил: