О Г О Н Ь
Я пламенем заворожен.
К огню, придвинувшись поближе,
слежу, как он упрямо  лижет
поленья желтым языком.

Ему неведомы сомненья,
оскалив огненную пасть,
он, утоляя свою страсть,
гудит, дрожит от нетерпенья.

Вот новая зарделась ветка,
огонь ей шепчет: "Я не груб,
испробуй пламя алых губ,
прильни ко мне, согрейся, детка.

Как ты суха! Как хороша!
Скорей оправься от испуга,
скорее преданного друга
найди во мне, моя душа..."

Неясно, кто он: демон злой 
в пылу неутолимой жажды,
иль дух покоя, что однажды
укроет мир своей золой?
                 ***
  
Б Ы Р Э Й Ш И Т
Мы живем и не знаем, зачем рождены,
и о чем говорят нам неясные сны,
и куда направляемся в смутном пути,
и как долго еще предстоит нам идти.

Не дано нам понять: где начало кольца,
как рождается жизнь в теплом теле яйца,
разум чуть приоткрыл на предметы окно,
но всесильного разума нам не дано.

лишь священная книга доносит с листа,
как был хаос, земля абсолютно пуста
и, витая над этой безвидной землей,
Божий Дух проносился над мертвой водой.

И хотя ещё не было звезд и планет,
Бог кому - то сказал: "Да появится свет!"
Время тронулось, предвосхищеньем весны
первый робкий рассвет отделился от тьмы

и, увидев, как прочь удаляется тень,
Бог свой свет возлюбил и назвал его "день".
С этих пор и живем, Божью радость храня,
сквозь пришедшую ночь ожиданием дня.
                                         ***

Придет последний день последними часами,
наступит миг, которого страшится плоть,
мне надо завершить его словами,
что повторял не раз: "Прости меня, Господь"

Пусть ложь мне этих слов не опорочит,
когда на Суд предстану налегке,
пусть дам ответ на все, о чем ни спросит,
на только нам понятном языке,

пусть на суде не потерплю я краха,
чтоб отошла, навеки не спеша,
в Его предел, уже не зная страха,
моя освобожденная душа.
                 ***
                             
Старение ко всем сурово-
годами копится к  судьбе,
хоть и не верил в это словo
по отношению к себе.

Дни промелькнули в одночасье,
как чьи-то тени по стене,
былое горе, как и счастье
не пробуждаются во мне.

Обиды злом не кровенятся,
зарубцевались навсегда,
и сны с полетами не снятся,
как снились в прежние года.

Спокойно стало сердце биться,
но не дано мне позабыть
те укоризненные лица,
что завещал Господь любить.
                                         ***

 Я захандрил. Слегка простужен
 тоску вселенскую вобрав,
 услышал я: "Кому ты нужен?"
 И согласился: "Голос прав".

 Он справедлив, хоть и обиден.
 Устал, давно немеют ноги,
 но счастлив, что еще не виден
 конец запутанной дороги.
                                              ***