....Че-Че-Во (Человек человеку волк, а иногда и еда).
Сигарета почти уже дотлела и ее сизовато-голубой дымок растворился в маленькой и неуютной комнатушке.....
Мне хочется задать вам один единственный вопрос:
-- Вы когда-нибудь сидели в одиночной камере?
Причины и повод меня не интересует, всякое в жизни бывает.
А вот так, что бы от души, дней тридцать, сорок?
Многих удивит мой вопрос, но ответ некоторым человекам, будет крайне интересен.
И так ! Время было лихое и забавное. Золотые девяностые годы. Когда многие сколачивали свое состояние разными путями. Иногда законными, а в большинстве случаев не законными. У многих получалось, а у еще больших нет!
Мне хочется рассказать о событиях давно минувших дней , но от этого совершенно не ставшими менее актуальными и злободневными . Потому, что и сейчас каждый из нас, или вас или ваших близких может попасть в подобную ситуацию.
Встретились как-то два старых закадычных друга. Каждому было по двадцать пять лет с небольшим хвостиком. В глазах горел огонь Прометея , а души желали перевернуть этот унылый и нелепый мир.
Сели парни за стол, потолковали и сляпали некую фирмочку.
Назовем ее, ну допустим:- Абэвэгэдэйка. А так как ребята были толковые да разумные, сляпанная фирмочка заработала на всю катушечку и завертелись огромные финансовые обороты с огромной скоростью. Ну дебет там кредит и все такое не успевали сводить. Так как ребята были молоды и неопытны в делах житейских и разбогатеть хотели прямо сейчас а не завтра. Они придумали парочку простейших финансовых схемок, что бы не они должны были государству, а оно им. Проверок и инспекций они не боялись, ведь всем хотелось чуть-чуть кушать, а они были, не жадными и всех как бы, устраивало такое соотношение дел. Только упустили ребятушки, по простоте своей душевной, один маленький нюанс. За ними наблюдали не только дяденьки при погонах, но и лихие людишки, которым то же хотелось кушать.
Совершенно не таясь, наши герои развернули свой ходовой и отнюдь не убыточный бизнес. Фуры-длинномеры разгружались в неделю по два, а то и по три раза. Процентов девяносто товара продавалось в черную так сказать, неучтенным налом.
И так же раз в неделю, обычно в ночь на пятницу одна неприметная грузовая машинка, типа "Ифы" с крытым кузовом отвозила этот нал в г Мо....у за товар. Вы не можете себе представить, какие деньги перевозились в пакетах, сумках, авоськах или просто в картонных коробках.
Вот и наши герои, то же думали, что ни кто не догадывается о их суппер-прибыльных, скорбных делах.
Но, увы, есть такая поговорка:- знают двое - знает и свинья! Кто-то просчитал, вычислил, отследил и.....
И вот однажды отправив машину с налом, они так и не дождались ее прибытия к месту назначения....
Так как машина ушла в пятницу, суббота да воскресенье- выходные. Ну не отзвонились пацаны, значит, заняты или сломались по дороге:- утешали они себя.
Но в понедельник уже не на шутку взволновались и к обеду выехали на поиски. Останавливаясь на постах ГАИ, спрашивая постовых, они, наконец - то, добрались до одиноко стоящей на обочине дороги "Ифы".
Пустой........
С пробитыми, спущенными колесами, с пулевыми отверстиями на дверях и с остатками не смытой крови в кабине. Все всем сразу стало ясно без слов.
Но и тогда они до конца не могли поверить в происходящее.
Сколько раз, посылали и ничего, а тут........
Обезглавленные трупы, водителя и паренька- сопровождающего, нашли грибники, их не глубоко прикопали в близлежащих посадках. А вот голов там не было...................
Когда в дверь постучали, я еще спал. В вошедших сразу узнал приехавших из Эннска оперов, они работали по нашему делу.
-----Вы гражданин Иванов? Спросил, зачем -то старший, хотя мы не раз встречались.
-----Я.
----- Одевайтесь. Вам надо проехать с нами до городского УВД, дать показания. Да и возьмите с собой паспорт, а то не пропустят в здание: - Добавил один из них.
В полусонном состоянии я натянул тренировочный костюм и легкую кожаную куртку, о чем впоследствии жестоко жалел.
--Все, вы готовы?
--Да. Пробурчал я!
Спустились по этажным пролетам мы вышли на улицу.
Там нас ожидала тонированная шестерка. Открылась задняя дверца и меня посадили между двумя оперативниками.
В тот момент я не стал придавать этому значения, сам любил ездить возле окна.
Машина сорвалась с места и через полчаса мы оказались возле городского УВД. Человек сидящий на переднем месте, развернувшись вполоборота, произнес: - Мы вас задерживаем, по указу президента от такого то числа, по подозрению в убийстве двух и более лиц, на тридцать суток, ребята наденьте на него наручники.
Как защелкнулись браслеты на моих запястьях, я уже не осознавал.
Это был шок! Да - шок это по Русски! Еще полчаса в голове стоял туман и кавардак. Мысли обгоняли одну за другой.
---За что?
---Почему я?
---Куда меня везут?
И в самом деле, куда? Мы уже выехали за город. И продолжали ехать по трассе с приличной скоростью. Проехав километров шестьдесят, машина свернула в посадки. Кольнула неприятная мысль:- могут пристрелить при "попытки к бегству".
Если бы я знал, что в тот момент был не далек от истины!
Как оказалось, потом, машин было две. Во второй ехал вооруженный конвой. Четверо парней в масках и в бронниках.
Их то мы и дожидались.
Проще говоря, брали меня как отпетого и опасного бандита.
До этого момента, в своей жизни, я мента видел только, что только с палочкой, да и то с полосатой, да и то на перекрестке!
А тут наручники, ОМОН в масках, АКСУ на взводе!!!
Короче съехали с трассы, заехали в посадки. Опера вышли размять косточки и пообедать. На дворе стояла осень. Листва ярко-желтым ковром устилала всю землю вокруг. Везде кружились блестящие на солнышке паутинки.
Я невольно залюбовался прелестным зрелищем.
Один сердобольный опер, отстегнул наручник и принес пару яиц сваренных в крутую, кусок хлеба и соль.
---Поешь пока, когда еще придется.
Сказал он.
---Нет, не хочу, кусок в горло не лезет.
Голос меня почти не слушался.
---А ты все же поешь!
И пошел к своим.
--Все же они считают меня опасным! Почему?
Подумал я, и стал давиться сухими яйцами, заедая успевшим почерстветь хлебом.
Славу богу, не будут имитировать побег, а то с них станется!
Верите, до сих пор помню вкус тех переваренных, вкрутую, осклизло синих яичных желтков.
Через минут пятнадцать, погрузились в машины и выехали на трассу.
Теперь я знал куда мы едем.
Наручники застегнули под правой ногой. Неудобно, унизительно и больно.
Если не ошибся в расчетах, ехать придется долго.
Так оно и вышло, ехали почти пять часов.
Высадились на площади перед большим, серым зданием.
--- Явно местная, "ментура".
Автоматически отметило мое сознание.
Стемнело. Часов семь вечера. Охрана собралась и усталой походкой поплелась сдавать оружие и амуницию. А меня повели на четвертый этаж.
Впихнув в кабинет, сразу же пристегнули к батарее отопления.
Старший стал куда-то названивать и через час раздолбанный уазик и пара угрюмых, неразговорчивых конвоиров доставили меня в местное СИЗО. У аборигенов оно звалось - "Белый лебедь".
Сдав меня местной охране (тут службу несли вояки), сразу же укатили по своим "ментовским" делам.
С этого момента я попадал под надзор и охрану нашей доблестной армии с погонами ВВ.
Меня завели в небольшую комнатушку, предбанник по ихнему.
Раздели догола, заставили два раза присесть, открыть рот. Проверили волосы на вшей, после чего впихнули в полутемную камеру.
Камера! Камера представляла собой маленькое помещение с вонючей парашей в углу, с опшапанными, осклизлыми от сырости стенами и прикрученными, намертво, к полу, железными шконками (кроватями), приваренными одна над другой, в два яруса.
Было холодно, отопление не включали - не сезон еще.
При дыхании изо рта вырывались клубочки пара.
А я то в тоненьком спортивном костюмчике и в летней кожанке.
Вот суки!! Не могли сразу сказать, что арестовывают!
Я присмотрелся к железным шконкам (кроватям):- Грубо сваренные стальными прутами листы железа. Вместо сеток так же были сварены стальные пластины. Над входом постоянно горела мутная то ли от времени, то ли от насекомых, ватт на шестьдесят лампочка. Упав на первые же попавшееся нары, я забылся нервным полусном.
Утра не было, как и дня и вечера. Камера была без окон, а по тускло горящей лампочке, понять какое время суток было просто невозможно. Ни часов, ни шнурков мне не оставили.
Сон был коротким и беспокойным. Снилась какая - то муть. Разбудил громкий стук по железной двери и окрик:
---Встать!
---Руки за спину!
--Лицом в стену!!
Это был шмон, а заодно и утренняя побудка.
В камеру ввалились трое вертухаев, по погонам рядовые и один прапор. Мне в лицо уставились три черных дула АКСУ.
Быстро обшмонав камеру и ощупав меня, старший кинул на пол грязный, засаленный веник и такой же совок.
---Приду через полчаса, что бы все было чисто!
Сплюнул на пол, примерился для удара, но потом, видимо передумав, вышел в коридор. Толпа вертухаев дружно вывалилась за ним.
Я устало опустился на шконку.
---Да а, вот так дела, товарищ Иванов! Да какой ты к богу товарищ, теперь ты даже не друг, ты никто, ты просто задержанный! Видимо попали вы гражданин Иванов по - полной. Знать бы еще за, что?
Через полчаса забрали уборочно -сортирный инвентарь, и я остался один на один со своими мыслями.
Три шага вдоль до грязного вонючего угла, три обратно.
Три туда и три обратно.....
Из ступора меня вывел звук открываемого небольшого окошка в двери. Не большое ровно на столько, что бы проходила тарелка и кружка.
---Есть будешь?
Человека я не видел, но говоривший явно был из сидельцев.
---Нет, не хочу:- Ответил я!
---Давай бери, потом захочешь.
И в окошко, (локалку), рука просунула полбуханки черняги и алюминиевую миску с супом из рыбьих консерв.
После чего окошко с железным лязгом захлопнулось.
Я положил хлеб на стол, суп вылил в парашу и смыл холодной водой.
----Черт! Как холодно!
Все это время холод не доставал меня или просо, я не замечал его, а тут вцепился как голодный пес в мое тело.
Я стал ходить быстрей, но это не помогало.
Тогда раздевшись по пояс, облился холодной водой и растерся футболкой. Быстро одевшись, обхватил себя руками, пытаясь хоть немного согреться.
Постепенно тело оттаяло и пришло немного тепла от рук.
Потом, я часто так согревался, обнимая себя руками.
Мозги заработали на полную катушку.
--Так. Они пытаются повесить на меня эти убийства. Но как?
Да ни как, значит, сначала будут уговаривать, а потом бить.
И бить будут серьезно, без дураков! А как только начнут бить обратной дороги у них не будет. Либо забьют насмерть, либо повесят в камере. Расклад не в мою пользу....
И я стал ждать.
Замерзая от холода, лежа на железной шконке, просто ждать.
Прислушиваясь к шагам в коридоре, вздрагивая от звяканья связки ключей. Которой вертухаи, днем и ночью открывали двери камер, выдергивая сидельцев на допросы.
На третий день мои ожидания увенчались успехом.
---Иванов на выход! Без вещей! Лицом к стене, руки за спину!
-Идти!
-Стоять!
-Лицом к стене!
Меня провели в небольшую комнату с зарешеченным окошком.
В первый раз за четверо суток я увидел, пусть через решетку, небо! Был яркий, солнечный день.
В комнате стоял стол и два стула, намертво прикрученные к полу. За столом сидел следователь и что-то писал. Видимо заполнял бланки допроса.
---Добрый день гражданин Иванов.
-- Не особо он и добрый!
Сказал я.
---Да вы еще не насиделись, в одиночке, ну мы это поправим!
С ехидной ухмылкой произнес он.
---Это допрос, прошу отвечать мне кратко и по сути дела.
Тут открылась дверь, и вошел еще один человек.
---Добрый день:- Сказал он и пожал мне руку.
---Я ваш адвокат!
Представьте, как я был удивлен.
---Мой адвокат? Видимо кто-то из ребят подсуетился.
Ну, что тут можно сказать, допрос был чистой формальностью. Так по закону положено. Поэтому беседа прошла в мирной, практически, дружной обстановке. Минут сорок, пятьдесят следователь задавал отвлеченные, не в тему вопросы.
Терпеливо выслушал, такие же не в тему, ответы и тщательно записал все это на бумаге, дал мне прочитать. Прочитав, эту лабуду я расписался на каждой бумажке и вернул их ему. С ухмылкой на лице следователь собрал свою макулатуру, откланялся, и мы с адвокатом остались наедине.
Он тут же прижал палец к губам.
Понятно - прослушивают, а то и пишут.
--Кто вас нанял? - Спросил я.
--Ваши друзья.
--У меня есть шансы выйти отсюда?
--За мою практику по подобным делам, такого еще не случалось.
--Вы считаете, они меня посадят?
--Сомневаюсь, что до этого дойдет. У них на вас ничего нет...
--Значит мое дело до суда они не .......
--Да вы правильно меня понимаете, прервал он меня, тут вам записка читайте из моих рук.
Ребята писали, что бы я держался и что все будет нормально. Они помнят о мене и все такое. На глазах сами собой навернулись слезы, но я сдержался.
В ушах еще звучали слова МОЕГО адвоката: - До суда дело не доведут. Значит, я правильно все просчитал, либо убьют на допросе, либо повесят в камере, но по любому до суда не дожить.....
Солнечный зайчик перебрался со стола мне на руку, стало тепло от этого маленького яркого кружка.
Как не хочется умирать! Так рано! Тем более глупо, очень глупо!
Я не виновен, не виновен!!!!!!!
Да кому это надо? Моя не виновность. Нужна, как раз наоборот - моя виновность!
Камера встретила меня холодом и вонью. Я упал на железные нары, я стал думать. Вспомнил весь тот день до последней минуты. Кто-то нас подставил, кто -то из своих. Кто?
На пятые сутки мои нервы просто звенели от напряжения.
Каждый звук, доносившейся из-за двери, каждое звяканье ключей, каждый окрик, били по нервам как разряд тока.
---Начинаю сходить с ума, надо держаться, все самое страшное еще впереди...
Метнулась мысль в мозгу.
Ждать и догонять самое тяжкое занятие в жизни, а у меня ожидание выливалось в безвыходное сумасшествие.
Выбор был не велик, либо убьют в камере, либо подведут под расстрельную статью. А могут еще якобы и при побеге пристрелить.
-- Ну, уж хрен вам, я никуда бежать не собираюсь. Мне пока пожить охота.
Прошло еще пару дней. Их я стал отсчитывать по утренним побудкам. Все равно окон не было.
Три шага в одну сторону, три в другую. Три в одну, три в другую и так до бесконечности. Лишь бы не сойти с ума, не - свихнуться от одиночества и холода. А время тянулось как резина. Казалось, оно просто замерло на месте и издевается надо мной. Не помню, сколько прошло часов, дней, суток. Стал ловить себя на мысли, что разговариваю, сам с собой и ужаснулся!
Вот вам и одиночка! Вот чем опасно это состояние - постепенно сходишь с ума, перестаешь адекватно оценивать происходящее.
Еще несколько часов и я не выдержу. Буду биться головой о шершавую, серую, вонючую стену и орать, вопить во всю глотку....
Еще немного.... Еще один день или ночь, или час? А к черту все.....
Выдержать бы...
Лязг открываемой двери вырывал меня из мира кошмарного ожидания.
--Лицом к стене!
--Руки за спину, на выход.
Так и куда меня теперь? Час поздний для допросов, но не поздний для расстрела.
---Стоп. Стоп: - не сходи с ума, какие на хрен расстрелы, чай не тридцать седьмой. Хотя морды те - же, повадки такие - же...
Но, слава богу, я ошибался, всего лишь на половину.
Вертухай втолкнул меня в знакомую по допросу комнатку. Горел яркий, до боли в глазах, свет.
Я сжал ресницы. Стараясь быстрее привыкнуть к режущему блику.
---А вот и наш убивец! Что сволочь, разбудили мы тебя?!
Я узнал голос "старшего" опера.
---Ну, скотина, не ожидал нас сегодня увидеть? Давай рассказывай, как убивал, как головы резал дружкам своим?!
Куда бабки дел?
На руке защелкнулся наручник, другой его конец пристегнули к трубе отопления, проходящей почти под потолком, так что стоять я мог только на цыпочках. Стоило опуститься на полную стопу, как наручники больно врезались в руку.
----Суки:- Подумал я. Как у них все тут продумано и отрепетировано!
Оперов оказалось двое, и были они изрядно в подвыпившем состоянии. Тогда я еще не понимал, что они затеяли и особого страха не испытывал, пока не почувствовал как тело взорвалось жуткой, нестерпимой болью.
Удар, еще удар!
Потом тычки слились в постоянную ноющую боль......
Это наши бравые защитники так развлекались. Напивались
где то, а потом приходили в СИЗО, вытаскивали на допрос кого-нибудь из "подозреваемых" и били. Видимо им было весело!
Очнулся я уже на полу, мне в лицо плеснули водой и направили свет настольной лампы.
--Ну, вот вам и не тридцать седьмой год! Ни черта у нас не меняется!
Подумал я.
--Что очухался чушкарь? Будем говорить или как?
--О чем?- Прохрипел я и сплюнул кровь на пол.
--Да все о том же. Где бабки, зачем людей убил?
--Никого я не убивал и ни черта не знаю о деньгах!
--Не Кузьмич ты глянь, а парень кремень! Камикадзе просто.
Ты милок, мне все скажешь или придумаешь, что сказать.
Мне лично насрать убивал ты кого или нет. Ты сюда попал - значит, уже виноват!
Был бы человечек, а статью мы подыщем. Тута не виновных не бывает, все вы суки не виновные пока мы вам мозги не поправим. По-своему. А если будешь и дальше бодаться, мы тебе в квартирку пару граммов кокса кинем, да патрончиков от ПэМа. Да найдем их, при обыске и будешь ты у нас голубь сизый сидеть пока рак сракой на горе не перднет. Ну, как тебе перспектива? Не хило я придумал?
-- Ладно Петрович, оставь пока его в покое. Пусть все обдумает, взвесит, а мы немного погодя, еще разок в гости наведаемся.
Подал голос другой.
Меня отстегнули от трубы отопления, и я упал на пол.
--Вставай, не придуривайся, били мы тебя не насмерть. Пока. Так, что сегодня дойдешь до "хаты" своим ходом. И учти -это только начало, времени у нас вагон!
Вошел конвоир.
-Встать!
-Лицом к стене!
-Руки, руки сука за спину!
Как добрел до камеры помнил смутно.
Долго держал голову под ледяной, ржавой струйкой воды.
Все тело болело и ныло. Губы разбиты в хлам, глаза заплыли.
--Да. Не плохо поразвлеклись скоты. А завтра когда все отойдет, будет еще больнее.
Все - началось! Они меня просто добьют и повесят на моих же носках, в этой же камере. Прав был адвокат - спасти меня может только чудо....
Со мной подобного никогда не случалось.
Я думал, что плохо себя чувствуют только слабые и трусливые люди. Это они придумали себе тысячи болезней и предаются им, попусту теряя время. Это слабые люди придумали для себя головную боль, приступы слабости, обмороки, угрызения совести.
Ничего этого нет! Все эти беды - только в воображении слабых.
Я себя к сильным не отношу, Я - нормальный. А нормальный человек не имеет ни головных болей, ни сердечных приступов, ни нервных расстройств. Я никогда не болел, никогда не скулил и никогда не просил ничьей помощи. Но сегодня мне было хреново. Тоска невыносимая. Смертная тоска.
Я не знаю, что происходит со мной. Но что-то не так. Я просыпаюсь ночью и долго смотрю в облезлый, серый потолок. Если бы меня отправили куда-то умирать за чьи-то интересы, я бы стал героем. Мне не жалко отдать свою жизнь, и она мне совсем не нужна. Возьмите, кому она нужна. Ну, берите же ее!
Я забываюсь в коротком, тревожном сне. И черти куда-то несут меня. Я улетаю высоко-высоко. От ледяной, железной шконки, от вонючей параши, от сырой стылой камеры.
Я готов бороться. Я готов грызть глотки. Но зачем это все? Битва за жизнь - это совсем не битва за Родину. Я улетаю все выше и выше. С недосягаемой звенящей высоты смотрю на свое скрюченное от холода, избитое, тело.
Все мы тяжело больны. Я не знаю чем. Может, бешенством? Может, шизофрения у всех? Я не знаю, как помочь себе. Надо куда то бежать от сошедшего с ума мира. Но я не знаю куда.
Куда же лечу я? Может, к Богу?
- Бога- нет! А может, все-таки к Богу?
- Помоги мне, Господи, если можешь!
Я проснулся от боли. Все лицо превратилось в лиловую, уродливую, заплывшую маску.
Жутко болели ребра:- Все же сломали, урррроды. Ныли почки.
Я попытался помочиться - моча пошла с кровью.
---И почки отбили. Да!! Били от всей метовской души.
Вообще ничего не боятся гады! А не боятся потому, что шансов выйти, у меня нет.
Уже вычеркнули из списка живых.
День начался. Новый день, еще один, а сколько же мне их придется пережить? Выдержать бы? И выдержу ли я? Правда вариантов не так уж и много. Либо статься расстрельная, либо смерть убойная. Вот такой коленкор у нашего брата.
Прошло еще несколько серых, нервных "побудок". В душе наступило какое - то безразличие. Синяки и раны потихоньку заживали.
Я ждал! Я знал, что продолжение последует непременно. И все же время играло на меня. Если они в течение тридцати суток мне не предъявят обвинения или не прибьют, то должны отпустить. Надежда, знаете ли, умирает последней.
Загремел ключ в замке, я поднял голову и взглянул на конвойного.
--Вставай, на выход!
Он надел наручники, вывел меня в "предбанник". Раздел до гола и обшмонав, приказал одеваться.
--Интересно куда же повезут? - Подумал я.
-А, вот и мои недавние знакомые.
Опера ждали на выходе.
-Куда вы его? - Спросил конвойный.
--Да надо проехаться, на дознание,- Ответил Кузьмич.
--Открыть ворота!
Меня посадили в обшарпанный Уазик, и тут же завязали глаза.
-- Вякнешь хоть слово, ребра пересчитаю,- Услышал я голос Кузьмича.