Что нужно человеку, чтобы чувствовать себя живым, настоящим? Видимо, разным людям нужно разное.
Некоторым достаточно построить дом и набить сундуки. Еще есть дети, семья . Еще - книги. И - память. В ней - события, мысли, радости и горести. А у некоторых еще - страны, моря, облака, что громоздятся над горизонтом не здесь, а там, за нашими горизонтами. И когда в памяти накоплено множество других стран, городов и даже океанов, то некоторым хочется поделиться этим с другими. И очень хорошо, если к памяти этой и желанию есть дар - рассказать так, чтобы читатель увидел небо, почувствовал на губах вкус соли, услышал рев шквала с ледяными брызгами.
У Александра Рыборецкого такой дар есть.
Я помню, как в детстве часто просила папу рассказать о тех местах, где он побывал. А побывал он, штурман дальнего плавания, много где. Я листала книги и атласы, рассматривала картинки, и сердце заходилось от осознания, вот, эти пальмы и эти острова с пингвинами видел мой папа! По-настоящему видел! Но папа хмыкал, покуривая, и рассказов я запомнила всего два - о том, как тощи и облезлы кошки в Лас-Пальмасе и многократно повторяемую гостям историю о мусульманине, поившем кока-колой трех жен, что сидели рядышком, "как матрешечки". Гости ахали и кока-коле и количеству жен, и паранджам, на них надетым. Мне этого было мало. Я кормила воображение книгами. Тур Хейердал, Жак-Ив Кусто, Жорж Блон. А позже, когда уже не только лишь картинки и романтика - мужественный Джек Лондон, внимательный Паустовский, язвительный Конецкий... И как бы все? Были, конечно, еще авторы, но мне хотелось о море, а не о морских сражениях. Но, как ни странно, ниша интересного морского чтива не переполнена.
Сам Александр Рыборецкий писателем себя не считает. Вольно ему, пока "травит" он морские свои "байки", пишет очерки и рассказы. Пусть не считает. А я пока что буду просто читать. О том, как жили те, кому наши матери и мы посылали радиограммы "дома все порядке лена закончила пятерки игорек уехал пионерлагерь люблю целую..."
Я выросла в городе, где жить полгода в ожидании мужа из рейса, а потом встречать его среди зимы - с южным загаром, отвыкшего от домашнего уюта и от тихих разговоров без мата, - нормальное дело. И Александру я благодарна за то, что увидела их, научных сотрудников, бородатых, в затертых белых шортах, после вахты и подвахты орущих в каюте за маленьким столиком одну на троих песню о Летучем Голландце. Увидела тех, кого ждут, ждали и будут ждать на берегу.
Пусть Александр Рыборецкий считает себя кем угодно. Но при этом пусть пишет дальше о том, чем полна его память. Поверьте, у него это прекрасно получается!
И наши обязательные вопросы Саше.
Елена Блонди:
Почему ты начал писать?
Александр Рыборецкий:
Я бы не стал называть свои небольшие опыты в написании прозы - писательством. Хотя, наверное, у любого читающего человека, рано или поздно возникает вопрос - почему бы и нет? Он(она) может - что же мешает мне?
Кроме этого, возможно, наложился отпечаток профессии - когда проводишь по полгода в море, в ограниченном круге общения, то, по возвращении, хочется поделиться со знакомыми, родными, рассказать о каких-то интересных моментах. По морскому это называется - "травить", травить какие-то байки, истории. Свою роль играет и ностальгия по славным морским временам, теперь я осел на берегу и в море бываю от силы несколько дней в году.
Таким вот образом я и присоединился к группе графоманов- "производственников", согласно бытующей на Самиздате классификации. Продолжу ли я свои эпистолярные опыты - покажет время, в настоящий момент я достаточно занят своей непосредственной работой.
Елена Блонди:
Что для тебя интернет?
Александр Рыборецкий:
Свобода.
Свобода читать то, что мне интересно. Свобода смотреть то, что мне интересно. Свобода получать любую информацию. Свобода общаться с теми людьми, которые мне интересны.
Это не наркотик, скорее образ жизни. Работа предполагает постоянное общение с компьютером, так что я практически все время, за исключением сна - нахожусь в сети.
Хотя, когда вырываюсь на несколько дней "на природу", или ухожу в море - отсутствие Сети не угнетает совершенно!