Александр покачивался на волнах. Ему казалось, что весь мир тонет в липком тумане, в котором не понимаешь даже собственных мыслей. В тумане нет ни времени, ни расстояний, нет даже эмоций, а есть только далекая дымка горизонта, за которую уходит край океана. Нет никого, он совершенно один, и в этом состоянии блаженной тишины ему казалось, что так было всегда. Он покачивался на волнах посреди бесконечного океана и слушал тишину. Ведь тишина является главной формой высшей магии. Он знал, что далеко в океане движется шторм, но здесь было спокойно. Здесь он все еще наслаждался одиночеством и тишиной. Здесь не кричали чайки, потому что не могли сюда долететь. Вот появилась первая волна, и слегка качнула. Александр еле сдержался, чтобы не открыть глаза и нервно задвигал веками. Вторая волна уже была больше. Вторая волна сделала так, что весь мир сдвинулся и стал заваливаться влево. Дышать стало нечем, и тело Александра с животным страхом рвануло к воздуху.
Он открыл глаза. Он сидел на кресле, обводя безумными глазами темную кабину, в которой щелкала электроника. Ему показалось, что своим криком он всех разбудил, но вокруг было спокойно. Вздор, понятно же, что никто не видел, как ему было страшно.
- Тошнит? - спросил из угла ученик.
Александр с трудом сдержался чтобы не обернуться и ответил, - it's OK, - и почувствовал как голос дрогнул, подумал, - вроде в замочную скважину подсмотрели, ну и черт с ним, ученика в счет можно не принимать. Одно хорошо, чужих не было.
- You sure? - так же перешел на английский, ученик.
- Hope so, inchalah, - раздраженно ответил Александр на арабский манер, и закрыл глаза.
Ученик отстал. Понятливый попался ему ученик. Нехорошо это, как-то не так все идет, нужно бы по-другому. А как по-другому? Он снова закинул голову и полетел спиной в пропасть. Перехватило дух, но он знал, что плохого не случится и поэтому не открыл глаза, а спокойно лег на качающие волны. По телу растеклась легкость, несравнимая ни с каким наркотиком, но это было лучше, чем наркотик.
Над океаном висели тучи. Почему всегда вода, почему не пески? - подумал Александр, - пески, та же вода, в них те же шорохи, и те же волны.
Яркий луч ударил сквозь окна и высветил стол, за которым сидел бородатый паломник и одетая в простое платье, женщина. Бородач пил из глиняной чаши вино, вытирал усы и икал, а женщина грустно улыбалась. Свет бросал на пол крестом тень от окна, и упирался в стену над ее головой, очерчивая ореолом волосы.
- Это знак свыше, - сказал Александр, мучительно вспоминая, где он мог видеть паломника. Ему пришло на ум, что он сомневается в правдивости этого мира. Но ведь вот же он, перед его глазами. Нет, и тот мир где он спит, и этот мир где он плывет в сумраке, существует как единое целое, просто он научился прятаться в темном месте, о котором никто не знает, и это отлично, что у него есть такое место, но главное, что никто не знает о страхе, который можно позволить в этом одиночестве. Александр шевелил губами, подбирал слова, и вдруг вспомнил лицо паломника, - ведь это его учитель, только постаревший. В голове зазвенело. Александр почувствовал, будто небо обрушивает ему в мозг невыносимый звон, и задергал щекой.
В углу заерзал ученик и пробормотал:
- Нет, не видно ничего. Не получится все это. Глупость одна.
Александр поднялся, разминая спину, и сказал:
- Не суетись, от тебя одно раздражение.
- Не понимаю, к чему вам это понадобилось? Зачем?
- Иди к черту, надоел, - лениво процедил Александр.
- Вам надо, месс'ир, вы и идите.
- Поговори мне еще.
- Тише. Взлетает что-то.
- Где?
- Чуть левее большого кратера, темная точка движется.
- Дай увеличение.
- Уже дал.
- Сканирование.
- Сделал.
- Проведи на инфракрасном.
- Да сделал уже, что вы в самом деле, так нервничаете?
- А кто здесь еще будет нервничать?
- Прошли мимо, значит не заметили.
- Может защитный экран включить?
- Месс'ир, ну вы точно кабиной поломались, они же нас сразу срисуют.
- Хм, действительно.
- Да и не патруль это. По всему видать, они уходят с поверхности. Вряд ли у них здесь выставлено патрулирование. Не от кого.
- Ну, что будем брать?
- Кого брать? Месс'ир, вам что, чаю горячего принести?
- Уши надрать? Стыдно ведь потом будет.
- Надирали уже.
- Что предлагаешь?
- Этих пропускаем. Незаметно выбрасываемся, ищем вход, а дальше по обстановке.
- Логично.
- А что, опять кроме нас сделать некому?
- В том то и дело, что некому.
- И зачем это все?
- Дело государственное!
- Стоило две недели мотаться по системе, чтоб нарыть мумию в катакомбах.
- Ты и про святыню знаешь?
- Да у вас же в кармане фотография лежит.
- Что?
- Да не в этом, а в левом.
- Ты что себе позволяешь?
- Все улетели. Чисто.
- Ладно. Учти, идти придется вдвоем.
- Не понимаю, почему вы все сами должны? Зачем такое?
- Говорю, дело государственное. Некому больше.
Александр откинулся на кресло, - как дети, в самом деле. Он не спал и не ел почти две недели. Он даже не умывался, опасаясь, что охрана обнаружит под сильно подведенными глазами синяки, а это первый признак слабеющего организма. Александр бросил взгляд на румянец ученика и приказал:
- Распорядись, чтобы привели колдуна. И оставь нас.
Ученик ладонью вытер рот, будто имел привычку носить усы, затем повернулся к двери и щелкнул пальцами. Через секунду дверь открылась и два охранника втолкнули закованного в кандалы, старика. Александр, проводил взглядом ученика, и не предлагая сесть старику, коротко бросил:
- Подумал?
Тот прокашлялся:
- Вели подать чаю.
Дверь открылась и мордоворот моджахед, с огромными, как лопата руками, неуклюже поставил поднос с двумя стаканами.
Александр посмотрел на поднос и дернул головой:
- И даже горячий?
Моджахед быстро исчез. Старик, звеня кандалами, обхватил стакан и уселся на пол.
- Подумал? - повторил Александр.
- Не гляди так страшно, конца земли святой не увидишь, - ответил старик и осторожно стал ловить губами край стакана.
- С огнем хочешь поиграть?
- А не с чем играть. И тайны более никакой нет.
- And?
- Новое учение придет от Дикого Братства и провозгласит себя великим шествием по всему миру.
- Что же я такого пропустил?
- Ты Искандер Двурогий, хотя и велик и во многом преуспел, но не принял ты паломников страждущих в мир новый. Взял грех на себя.
- Значит все-таки паломники, - сказал Александр, и почувствовал недовольство от того, что колдун любуется собою, стараясь удивить его.
- Ты есть служитель князя тьмы, а руки твои опутаны узами нечистых духов. Тот кто придет после тебя, будет учиться на ошибках твоих, учится мудрости единой церкви, но примет страждущих от грехов твоих, ибо ты грешен, - продолжал старик.
- Когда сие станется? - как можно спокойнее спросил Александр.
- Сие уже сталось. Самая высокая честь отдана архангелу Аликсию. Он проводник, и ему вся слава земная. Ему откроется тайна событий и будет залог вечной жизни, и тогда в земле нового израиля сын небесной тайны родится.
- Все-таки паломники.
- Радуйтесь, что не ты обожжешь руки. Прими благословение господне и спасение души. Не бойся отросток стада убогого, избранный ты. С тобою Совершенный.
Старик отставил стакан и пошамкал беззубым ртом:
- Хорош чаек!
Глаза его сияли безумством. Александр обратил внимание на его мокрый рот, и брезгливо спросил:
- Кто он?
- Ты о ком?
- Тот, кого ты называешь архангел Аликсий.
- Тело его как у прокаженного, но ум ясен словно свет. Великим будет его царствие.
- Пустозвонство пророчишь ты.
- После него паломники придут царствовать. Дикое Братство.
- Когда придут?
- Скоро уж.
- Какая судьба его?
- Кого?
Александр опустил глаза и сдерживая себя, сказал:
- Того, кого ты называешь архангел Аликсий.
- Он настоящий помазанник божий. Ты против него всего лишь хан. Народ учует его сразу и покорится милости его.
Александр морщился, словно у него болела шея.
- Какова моя судьба? - наконец спросил он.
Старик прищурился:
- Проиграет тот, кто не захочет войти в новый мир, а секрет у того кто имеет смелость разрушить старое. Но может и так статься, что после лютых мучений усечен мечом будешь.
Александр разинул рот, взял руками себя за челюсти и стал их разрывать.
- Не все так плохо, - проговорил колдун.
Александр потер бритую голову:
- Сколько у меня есть времени?
Старик звякнул кандалами:
- Время уходит. У тебя осталось два полных круга солнца. Когда светило пройдет половину первого круга, на месте стыка замрет на миг. Это и есть твой шанс, в котором не прилагая усилий ты можешь проявиться. В тот критический момент любое давление приведет или к расцвету, или гибели империи.
- И как мне поступить тогда?
- А никак! Раз этого не знает никто, то и изменить не может никто.
- Не знаю я.
- И не надо тебе знать. Твой наместник знает, - перебил его колдун.
Александр почувствовал как затрепетал воздух. Он понял, что тот не зря пытается его раздражать. Как-то все не так, - Александр потянул носом, - это запах предателя, он враг, враг. Александр собрался и представил между собой и колдуном стену. От напряжения в глазах зарябило и собеседник помутнел. Этого хватило на несколько мгновений, и всматриваясь в лицо колдуна, он увидел, как тот дернул глазами и насторожился. Александр потер подведенные глаза и сказал:
- Если бы ты был так глуп как кажешься, то не прожил бы и этих десяти минут.
Колдун отклонился от него, как о проказы:
- Нет у тебя никаких доказательств на меня, наговариваешь все.
- А мне и не нужны доказательства, колдун.
- Я пророк.
- Ты пророк? А что такое пророк? Ведьмак, чародей? Творить чудеса или насылать порчу умеешь?
- Могу многое.
- В старину такое проделывали простые шаманы.
- То были великие жрецы.
- То были язычники, а христианская идеология отвела тебе лишь роль диавола с дикой внешностью.
- Побойся Совершенного, я занимаюсь врачеванием.
- Только рожа у тебя вся кривая и в шрамах как у шайтана.
- Я лекарь и ничего плохого не замышлял.
Александр прикрыл глаза:
- Когда всех ведьм сожгли на кострах, такие кудесники как ты стали тереться при королевских дворах в поисках славы и денег, - Александр открыл глаза и повысил голос, - и все что им нужно было, это только ублажать царей.
Колдун открыл рот, но Александр его перебил:
- Ты хочешь власти над своим императором? Ведь ты про это думал? Сознайся, и я прикажу тебя казнить не больно.
Колдун сжался:
- Лжецаря ты пригрел на груди. Не в чем мне признаваться.
Глаза Александра сделались жесткими:
- Сегодня тебе ампутируют левую руку по локоть, а когда рана заживет, тебе отрежут правую руку. Через неделю удалят левую ногу по колено, и ты будешь жить еще месяц в ужасе ожидания, когда к тебе придут отрезать последнюю конечность. Затем оденут ошейник и посадят к собакам. Ты будешь жить настолько долго, насколько выдержит твой организм, а есть сможешь из миски только ртом и только лежа, если конечно дотянешься.
Колдун упал на колени:
- Это весть ложная, царь, правду говорю я, под ликом архангела скрывается человек без ушей, меченый он, с магом спутался ты, православный, побойся Совершенного. Заговорщики это.
Александр сказал:
- Я рад, что ты понимаешь. Видишь, о чем мне приходится думать, и при этом еще и дань нужно собирать с вассалов, а для царя дань собирать, это последнее дело. Некоторые известные семьи, особенно те, что находятся на существенном отдалении от имперской канцелярии, проявляют неуважение к императорскому дому и пытаются не платить. Вот мне самому и приходится устраивать казни. Неприятно, но такова моя работа.
Он повернулся к слуге и кивнул головой. Полуголый моджахед взял колдуна за шиворот, но тот резво выскользнул, обхватил Александра за ноги и заскулил:
- Не надо. Они приказали мне сделать так, чтобы ты сам захотел обратить на него внимание.
Александр покачал головой:
- Сколько волка не корми, а хвост все равно толще. Скучно мне с вами, - и махнул рукой, - отведите его обратно, только не калечьте.
II
Свет погас и завыла сирена. Личная охрана заметалась в проблесках, и стала напоминать кукольный театр, который путался под ногами, перегородив весь коридор. Александр потерял ученика и теперь боялся, что тот пропустит нужный поворот. Сбив какого-то солдафона, который пытался закрыть его грудью, он прыгнул под кабели, вырвал карман комбинезона, и сыпя осколками, понесся по переходу. Впереди мелькнула тень. А мальчик молодец, мальчик не промах, - радостно вспыхнуло в мозгу Александра, - есть у меня еще нюх. Не раздумывая, он сиганул в узкий лаз кабины, падая кому-то на голову, больно ударился локтем, выдергивая пальцы из под люка, и услышал как за ним с грохотом замыкается пространство. На голову надавила тяжелая крышка. Вой и крики остались наверху и Александр с ужасом понял, что застрял в темной трубе. Мелькнула нехорошая мысль о заговоре и предателях, и он рванулся назад, но стабилизаторы уже отстрелили, сбрасывая челнок в шахту, и они полетели вниз.
Сердце подпрыгнуло так, что пошли оранжевые круги перед глазами, и он понял, что увидел солнце. Александр нащупал скользкую рукоятку, осознавая, что это не рукоятка мокрая, а его руки липкие от страха. Он прошипел, - спокойно император несчастный, спокойно, - и услышал, как внизу кто-то читает молитву. Александр сжал зубы от досады, что опять думает вслух. Челнок выпал из шахты, клюнул носом, и поверхность планеты стала наваливаться на лобовое стекло. Сверху их накрыло покрывалом черного неба, а внизу засеребрились кратеры в косых тенях. Над головами проплыло днище фрегата, сияя иллюминаторами. Родной и теплый мир уплывал, оставляя их в ледяной бездне, наедине с собственным страхом. Александр потянул рукоятку на себя и почувствовал как челнок завывает, вырываясь вперед. По кабине тени побежали в одну сторону, потом в другую, затем яркий шар земли, блеснув зеленым океаном, покатился в хвост, и в кабине сделалось темно. Александр потянулся протереть стекло и в этот момент их перестало трясти.
- Выскочили, - снизу закричал ученик.
- А, это ты? - прохрипел Александр, - головку не зашиб?
Внизу засопели.
Теперь он был на своем месте. Теперь он мог позволить себе поиздеваться над учеником, но это была слабость, которую он тут же подавил. За время посадок и взлетов Александр так и не привык к перегрузкам, которые испытывают пилоты. Он скривился, и резко сбросил высоту. Под днищем потянулась пустыня. Неожиданно из тумана выскочила стена и Александр бросил челнок вверх, перепрыгивая через камнелом, и перед ними расстелилось дно кратера, засыпанное пылью. Александр повел челнок по кругу, следя за показаниями на пульте управления. Он заметил, что приборы указывают на присутствие белковых организмов, хотя под ними ничего не просматривалось. В нем теплилось предчувствие, которым он пользовался как собака нюхом и доверял более всего на свете, и когда в тумане что-то мелькнуло, он осторожно пошел в направлении теплоты. И сразу стали проявляться канавы. Александр сбросил скорость. Челнок поплыл над темным провалом карьера со скользкими камнями. Сделав круг над каменоломней, Александр тормознул, занося хвост, и завис возле шатра с провисшим брезентом. Он выпустил когти и выключил двигатель. Стало тихо. Александр сидел, всматриваясь в белую сырость. Вскоре туман осел, открывая заброшенный карьер, где блестели каменные плиты. Чуть в стороне теснились ангары из ржавого железа. А дальше чернело небо, в котором висел яркий серп земли. Александр надел намордник, натянул очки и спрыгнул вниз.
Мир сразу же изменился. Александр протер стекла, но это мало помогло. Рядом что-то упало, и он отступил в сторону, различая как проявляется уродливая голова с глазищами. Я тоже так выгляжу, подумал Александр. Ученик что-то промычал и растворился в проеме шатра. Александр вытянул руки и шагнул в сумрак, ощупью спускаясь вниз. Через несколько секунд стекла очков привыкли к темноте, и он увидел, что стоит в каменной штольне. Штольня упиралась в герметическую дверь, с облезлой краской. Под ногами лежала мумия лошади с выпирающими ребрами.
- Этот вход лет сто не трогали. Две минуты, месс'ир.
Дверь со скрежетом распахнулась. Стало теплее. Александр рискнул снять мокрый намордник, и почувствовал по запаху, что коридор знакомый. Они свернули за поворот и тоннель нырнул ступеньками в отстойник, в котором стояла черная вода. Ученик взял в зубы фонарик и вместе с рюкзаком, прыгнул в страшную жижу. Со стен сорвались тараканы. Не обращая внимания, ученик пошел вперед, поднимая подбородок. Александра обступила темнота, только впереди покачивался ореол света. Голова начала дергаться, распуская круги, и вдруг ушла под воду. Стало темно.
- Ты что? - сказал Александр в пустоту.
Впереди забулькало.
- Ну-у, - протянул Александр и прыгнул в ледяной омут. Дыхание забило. Он поскользнулся, не понимая где верх, где низ, уперся в жирное дно, и выскочил на поверхность. Над головой нависла шлюзовая створка. Александр перевалился за перегородку и мешком упал на бетонный пол. Голова промерзла так, что он стал путаться мыслями, и не сразу понял, что ученик лежит рядом. Ну и пусть полежит, что с ним сделается, он же живучий, - злорадно подумал Александр. Он натянул очки и увидел, что проход упирается в шахту, и другого хода нет. Сзади высилась чугунная плотина с клепаными ребрами, с которой он вывалился. Метра четыре, - прикинул Александр. Они лежали мокрые на бетонном пятачке, между перегородкой и провалом шахты, каким-то чудом не свалившись вниз, и в уши давила тишина, в которой можно было слышать шорох собственных ресниц. Александр слизал с пальцев влагу со вкусом железа. Повезло или судьба? Он медленно выдохнул через нос, запустил руку ученику под комбинезон и стал гладить покрытое шерстью горячее тело, чувствуя как смертельная инфекция рвется со звуком сухой травы. Он брезгливо струсил руки, а страх шептал, - ты можешь, ты должен, у тебя получится, не останавливайся, пробуй. И Александр не останавливался. Он что-то делал раскаленными руками, водил вокруг больных мест и вскоре почувствовал, что кровь в неподвижном теле запульсировала.
- Полежи немного, отдохни, - сказал он, - скоро устроим праздник. Он провалился в темноту и наверное заснул, и во сне услышал как тянет запахом мазута. Это знак. Он плюнул в шахту. Из глубины не донеслось ни звука и тогда он, сыпя ржавчиной, полез вниз. После бесконечного спуска у него стали дрожать руки и ноги, он подолгу висел на скобах, а звук все так же терялся в глубине. И все-таки в этой черной бесконечности слух уловил что-то постороннее, шуршание крыльев бабочки, что билась в форточку. Он вытер об себя ладони, и с облегчением услышал, как на голову сыпется ржавчина, - наконец-то лентяй проснулся. И понял, что ступенек больше нет, хотя шахта тянулась дальше. В стене был проем. Он еще раз плюнул вниз и полез в темноту. Что-то загудело и под потолком стали включаться лампочки, высвечивая побеленный тоннельчик. Александр повалился на кучу мусора, не имея сил стереть слезы с лица, и стал ждать. Где-то стучал агрегат. Перед глазами плыло, тошнило, и Александру захотелось как в детстве спрятаться под одеялом.
- Месс'ир, - донесся голос, и Александр провалился в туман, от которого онемели щеки. Над ним наклонился учитель, огромный и бородатый, и взял на руки. Ничего не бойся, - сказал он. Глубоко под сердцем сидела тоска, гнетущее одиночество, что он один, что нет у него никого, и не будет. Он открыл глаза и увидел, что на полу, положив под голову рюкзак, спит ученик, по-детски подсунув под подбородок руки с шестью пальцами, и глаза у него светятся голубым, как настоящее небо. Александр посмотрел в потолок, но учителя там не было, и ему стало жаль себя до слез. И почему он не спит как все нормальные люди, с закрытыми глазами, - подумал он, - или может он только делает вид, что спит? Он поводил рукой. Тот продолжал ровно дышать. Александр спросил:
- Не спишь?
- Не сплю, - ученик закрыл глаза и перевернулся набок.
- Не помнишь где я дел рюкзак? - поинтересовался Александр, - где-то потерялся рюкзак.
Ученик молчал.
- Удобный был, - добавил он.
- Куда идем, чем рискуем? Вы сами их хоть видели? - не поворачиваясь, спросил ученик.
- Видел конечно, ведь первое дело узнать, за что голову ложишь, - сказал Александр, - жиденький, между прочим, этот святой, рассохся весь. В сельской церкви и то красивее будет.
- Зачем такое, не понимаю?
Александр потянул носом:
- Здесь он, я чую.
- Не слишком ли просто все?
- Не слишком.
- А я вот не знаю, что здесь делаю.
- А ты не задавайся такими вопросами, мы в этой цепочке выполняем лишь функцию звена, и то не ясно, какого.
- Горячую ванну бы сейчас.
- Существует общий смысл. А мы спешим куда-то как микробы.
- Месс'ир, вы замечаете как мы воняем?
- Замечаю. Человечество бежит по кругу, а круг возвращает к опыту прошлого. Секрет в том, что ничего выдумывать не надо.
- Да уж, воняет от нас неймоверно.
- Я умный потому что знаю, что нет сегодня другого способа спасения империи, чем тот что придумали предки. Нужно вспомнить.
- Мне что-то ничего на ум не идет на голодный желудок.
- Все просто.
Ученик сказал кисло:
- Все знают, что у вас кабина поехала.
Александр придвинулся к ученику и задышал в лицо, - нельзя говорить сколько у тебя детей, коров и женщин. Никогда не говори сколько тебе лет, потому что враги обретут над тобой мистическую власть.
Ученик не отшатнулся, и перешел на шепот:
- И в этом истина?
- Истина у каждого своя.
- И где же ваша?
- Моя там, - Александр ткнул в потолок, - ибо он создал мир как игру для себя, и истина в том, что всё это божественная игра.
- И что же теперь?
- Быть проще.
- Не пойму я вас месс'ир. Не страшно вам от собственных мыслей?
- Нет никакого закона, и справедливости нет, а есть враги. И воюют они за жирный кусок. А о справедливости здесь думаю я, и я выбираю где она есть, а где ее нет.
- Баньку бы сейчас.
- Я опасен, потому что все знаю. Я знаю, что нас ожидает. Знаю как устроена тупая система власти, и я знаю как ее разрушить. Я опасен для власти, но рабы меня любят, потому что я не нарушаю равновесия. Они греются молча.
- Их хотя бы кормят.
- Я раб, и не вникаю в логику хозяина. Совершенный так решил, и я должен выполнить.
- Страшно мне за вас. Вот так и хочется вам на плахе закончить. Не понимаю, зачем такое.
- Все ты понимаешь. И что глаза синие, и что ум дан не для превращения жизни в соблазн, - сказал Александр.
Ученик вынул флягу.
- Специально для вас, месс'ир.
Александр ухмыльнулся. Только у хорошего ученика найдется глоток для своего учителя.
Ученик опустил глаза:
- Зачем я вам нужен, месс'ир? Отпустите меня.
Глаза Александра сделались холодными. Он спросил нехорошим голосом:
- На кого ты их собираешься оставить? На этих воров? На гнилую элиту? Да они готовы тебе лизать руки, чтобы ты правил. Некому передавать эту власть. Некому.
Он показал в потолок:
- Как думаешь расплачиваться перед ним? Может, деньгами? - и тихо добавил, - Мне страшно. Я засыпаю и просыпаюсь в страхе. Я не знаю как я стал символом мудрости. Но я знаю, что обречен властью. Если ты такой смелый, то неужели тебе не жалко собственных детей? Ведь кто-то будет расплачиваться.
- У меня нет детей, - упрямо ответил ученик.
- Я тоже думал, что у меня не будет детей. Но теперь я должен играть по общепринятым законам. Правильно быть жестоким, правильно чтобы всем было хорошо. И правильно остаться живым.
Ученик пробормотал:
- Вот и возведите на трон свою младшенькую. О ней вы подумали?
- Как раз о ней я и подумал. Она будет королева, а черную работу выполнять тебе.
Александр уже уловил, что этот разговор лишь игра, но его нужно довести до конца, чтобы между ними не осталось недоговоренностей.
Наконец, ученик тихо спросил:
- Вы тоже месс'ир стояли перед таким выбором?
Александр почувствовал, как с него сваливается огромная глыба, и стал вспоминать:
- У моего учителя тоже были дети, а меня он вытянул из интерната ребенком. Хотя вместе со мной вытянули еще двоих, которых, когда они не оправдали надежд, зарезали как свиней на заднем дворе. Так что у меня был стимул, хотя это было так давно, что можно считать легендой.
- У меня тоже есть запасной вариант? - зло перебил ученик.
Александр заорал:
- Хочешь чтобы мои детки пустили всех по ветру?
Ученик плакал. Александр не отвел глаз, потому что они давно не стеснялись друг друга. Пусть поплачет. Он стянул свои косы в узел и сверху натянул капюшон.
- Дурак ты, - сказал он, - думаешь это я выбираю? Совершенный тебя выбирает.
Он поднялся. Ученик шмыгнул носом и встал рядом, размазывая грязь по лицу. Александр сказал:
- Доверься чувствам, они подскажут дорогу.
Он допил воду и посмотрел на потолок. Там клацая, гасли лампы.
Александр и ученик натянули очки.
Через час они стояли в гудящем и задымленном карьере. За ядовитой завесой мерцали огни города. Над головами гремели вагонетки.
Ученик весело сказал:
- Здесь живут ваши вассалы, месс'ир.
Он кивнул в сторону склона, где были катакомбы и они побрели вглубь лабиринтов, натыкаясь на силуэты людей. Здесь мог жить я, - думал Александр, - но обстоятельства сложились так, что здесь я не живу, здесь я умираю. От усталости ему стало все безразлично. Он расстегнулся от духоты, чувствуя энергию близкой развязки. Энергия всячески ускользала, и ему не хватало сил направить ее в правильное русло, чтобы проанализировать ее, он только знал, что развязкой будет не смерть, и значит сегодня он не умрет. Он смотрел на широкую спину ученика и завидовал его силе и молодости.
III
Подземелье воняло сыростью. Ученик царапнул овальную дверь, и они втиснулись в коридорчик. С двух сторон шелестели датчики с разноцветными циферблатами. Дверь мягко защелкнулась, и они провалились в тишину. Раздвинув занавески, Александр с удивлением обнаружил каюту дорогого лайнера. Вдоль стены светился пляж и тянулся бордовый диван, на который тут же повалился ученик. Напротив появилось дно океана с желтыми акулами. Они выплывали на середину комнаты и расплескивали воду. Трескотали дельфины. Александр вдохнул запах океана, покосился на вазы с цветами, и потянулся потрогать букет, но ученик его опередил:
- Энергетическая формация.
- И откуда ты все знаешь? - пробормотал Александр, проваливаясь на мягкий диван. В глаза ударил солнечный луч.
- А солнце здесь откуда? - сонно спросил он, но ученик лениво махнул рукой, - и то правда, какая разница, откуда у них здесь солнце?
Солнце щекотало мозг и вдруг со звоном рассыпалось. Александр дернулся всем телом, вспоминая, где находится. Океан сменился окошком в которое пялился зеленый головастик. Из-за занавески выскользнул ученик. Александра кольнула зависть, - сам то не заснул, хотя шли на равных. Александр услышал как ученик впустил кого-то и схватил в объятия, прочувствовать не враг ли он им. В нос ударил чужой запах.
- Принес пожрать? - спросил ученик, включая вытяжку, - а то я думал, что хуже меня никто не воняет.
- Как же, принес, - похвастался тот.
Александр сел напротив и стал наблюдать, как ученик наливает оливковое масло в сковородку. Затем нарубил лук, достал из банки разноцветную фасоль и поставил перед ним бокал с вином, в котором дрожали блики.
Александр ухмыльнулся, - а ведь я тебя не знаю.
И ученик сразу сделался пунцовый как барышня и заулыбался:
- Рад угодить учитель, не каждый день удается удивить императора.
- И что ты за человек, - сказал Александр.
Ученик пересыпал овощи в кастрюлю, помешал ложкой, попробовал на вкус, и стал наливать в тарелки. Сверху присыпал зеленью и аккуратно, маленькой ложечкой добавил сметаны. Затем раздавил перца.
- Настоящее итальянское минестрони, - сообщил он, и дурачась, перебросил полотенце через руку. У Александра защекотало в ноздрях, он посмотрел на черные крошки перца в сметане, и почувствовал умиротворение. Так когда-то со мной сидел и мой учитель, - вспомнилось ему. Он понюхал тарелку, хлебнул вина и чуть не застонал, когда ученик наломал ему руками горячего хлеба.