Бобра Хатка : другие произведения.

Эльвин и Дриббл -1: Лесной тролль находит труп

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.45*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лесной дед еще что-то перечислял, но слова звучали невнятно, потому что он уже сунул голову в дупло и полез назад в свой пень, оставив снаружи только зеленую щетинистую задницу. Зато то, что она сказала, было очень хорошо слышно...

  1
  Денек выдался на редкость поганый для старых косточек: погожий, солнечный, с птичками и бабочками. Старый лесной тролль, кряхтя и бормоча себе под нос, развернулся, согнулся в три погибели и полез обратно в свой пень. Его зеленый, в редкой и толстой, тоже зеленоватой, щетине, зад долго торчал наружу, пока дед протискивался в свое темное жилище (тролли ведь, как вы знаете, не носят штанов). Скромному наблюдателю, случись он на полянке, еще повезло, что старый грубиян не улегся на спинку греться на солнышке: анатомия троллей весьма сходна с человеческой.
  Лесные тролли, непременная зараза каждого леса! У всего на земле есть своя зараза - у камней, воды, снега, у любого дома и амбара. Зовут ее все по-разному, но сущность-то одна - тролли! Они не родятся, как все порядочные существа после свадьбы (или вместо нее - у кого как получится), они растут прямо из окружающей жизни: висела вчера еловая шишка, сегодня приходи - на ее месте молодой лесной тролль глазами хлопает, весь уже в бородавках, в волосьях, брови кустами - совсем как большой. Валяется камешек в укромном месте, ты его только не трогай, дай мхом зарасти побольше - и будь спокоен, лежит уже калачиком каменный тролль, дремлет лежебока, как будто и дел никаких у него нету. Попробуй, урони корку за шкаф на кухне, откуда ни возьмись - домовой тролль, отпочковался и ту же корочку грызет. И никакими силами его из дому не выгонишь. Разложишь отраву, как от тараканов, - он ночью ее тебе в кашу подмешает и останется царем один в твоем доме жить-поживать. А не тронешь, оставишь у себя под боком - не рад будешь: грубее и упрямее троллей нет народа. Охота тебе с новой мебели нецензурные слова соскабливать? Согласен, чтобы жена и дети малые на этого урода любовались, как он голый по кухне разгуливает? Нравиться тебе, когда из твоей посуды пьют-едят, а наевшись, об стенку колют? Вот то-то, следи за домом, не раскидывай ни корок, ни крошек, зимнюю одежду летом перетряхивай, сундуки с добром на ключ запирай... И соплю с носа вытри, а то смотреть даже неловко...
  Видимо, по лесу пронесся какой-то звук, обычному уху не слышимый, потому что зеленый зад в дупле вдруг замер, дернулся и сменился рожей в бородавках, похожих на кочки в болоте. Рожа подозрительно повела глазами и шмыгнула длинным висячим носом (точь-в-точь огурец). Судя по всему, где-то недалеко происходило что-то интересное: старый тролль засуетился, полез из пня на улицу и, добежав трусцой до зарослей ведьминого орешника и еще раз прислушавшись, скрылся в лесу.
  2
  Вызванный с башни Первый Ыр, старший смены, с неудовольствием разглядывал посетителя. Лесной тролль принарядился для похода в город: на нем была холщовая рубашечка, не прикрывавшая даже пупка. Нимало не обращая внимания на хихикавших над бесштановым гостем стражников, он в ожидании начальника развлекался, напевая сам себе старинную троллячью песню и постукивая по полу лыжеподобной ступней левой ноги в виде аккомпанемента. Наглядевшись вдоволь, главный тяжко вздохнул и ступил в комнату.
  - Приветствую, вашество, - сердечно обратился к нему тролль.
  - Почему "вашество"? - не понял главный.
  - Не знаю, люди любят, когда их так называют... Хочешь, назову говном на палочке, - с готовностью предложил лесной нахал.
  - Не надо, - Первый Ыр старался не злиться, потому что понимал, что сам напросился. - С чем пожаловал?
  - Я труп нашел, - радостно заявил гость, как будто надеялся на свои законные 25 процентов от находки.
  - Рассказывай.
  - Ну, если вам так охота послушать: значит, он такой мертвый, страшный-страшный, зубы оскалил, а кроме зубов на лице почти что больше и нет ничего. Одежа вся в клочья, одна рука до локтя отъедена, другая рука вся переломана, одна нога...
  - Ты расскажи, как ты его обнаружил, где это было, - перебил начальник смены.
  - Как обнажил? - удивился тролль.
  - Обнаружил, старый ты... лесной житель, как ты его нашел?
  - Обыкновенно нашел, как трупы находят: слышу - убили кого-то, я и пошел посмотреть.
  - Значит, ты слышал драку или, может быть, звон тетивы?
  - А ты, когда дерутся или стреляют, сразу туда бежишь? - сыронизировал тролль.
  - Сразу туда бегу, - терпеливо согласился главный.
  - Ну а я - оттуда, - сообщил тролль и, видимо, считая, что поговорили - и хватит, начал бочком мимо начальника пробираться к выходу.
  - Погоди, мы с тобой еще не поговорили, - остановил его Первый Ыр.
  - Конечно, мы тут с тобой полчаса за титьки друг друга щупали, - легко согласился старый тролль, и не думая остановиться.
  - Стой, лесная головешка, ..
  - Сам головешка.
  Главный собрал всю свою волю в кулак и медленно и внятно проговорил: "Не спеши, дедушка, мне еще тебя спросить надо." "Дедушка, девушка," - забормотал тролль, притворяясь сердитым, хотя каждому видно было, что подхалимаж подействовал. "Ладно, что там у тебя?" - вопросил он, шлепаясь на скамью и закидывая ногу на ногу.
  - Объясни мне, что ты слышал, какой звук.
  - Никакого звука, - дед соскучился и зевнул, закончив зевок отрыжкой из мухоморного сырого духа.
  - А что же ты слышал?
  - Слышал: убили кого-то.
  - Ну а звуки-то какие при этом были?
  - А ты только звуки и слышишь? - не поверил пришелец.
  Он с сочувствием поглядел на Ыра и пожал плечами. Первый Ыр понял, что разговор зашел в тупик. Тут тролль вдруг сказал:
  - Я слышал, лошадь ржала.
  - В смысле: это лошадь его, что ли, убила?
  - В смысле: мама твоя родила дебила. Я уже вылез из лесу, а с дороги слышно ржание.
  - С какой дороги, где это все было?
  - На солнышко утром от ворот.
  - Ты точнее можешь объяснить?
  - Я-то могу, а зачем тебе?
  - Ты что же думаешь, мы тут ваши сказки слушать сидим? Ты скажи, где труп нашел, мы туда отправим отряд, лекаря, место осмотрим, обыщем, командир сам все проверит, потом ищейки вокруг все обнюхают, вызовут фургон, покойничка погрузят, похоронят где надо, родных найдут. Или, может, у нас по всему краю трупы в лесах валяются?
  - Да я его с собой приволок.
  Главный поперхнулся, потом торопливо выскочил на улицу, бросив на ходу внутренней страже: "Парни, вы мне нужны." Минут через десять он вернулся, побледневший - то ли от страха, то ли от злости. "Ты скажи, - приступил он к троллю, - на кой ляд ты его трогал?"
  - Гляжу: труп в лесах валяется, думаю: непорядок, - съязвил тролль.
  - Как мы теперь место преступления осмотрим?
  - А никак - вот оно преступление, выйди на улицу и смотри сколько хочешь.
  - Ты понимаешь, что его должен был врач освидетельствовать, командир стражи...
  - То есть, я - позови отряд, они- позови командира, командир - позови собаку, собака - позови фургон, а фургон уже его отвезет? - изумился дед.
  - На все свой порядок существует.
  - Могу назад отвезьть.
  У Первого Ыра кончились слова, он молча, с багровым лицом, махнул на лесного деда рукой несколько раз, потом, наконец нашелся: "Сейчас пошли за начальником, сам с ним будешь разбираться." "И очень хорошо, и разберусь," - оживился тролль, обрадовавшись, что не зря выбрался в город, такую поездку будешь долго вспоминать и своим пересказывать.
  - Смотри, - сказал старшина, - при командире не хулигань, обращайся к нему "командир", а не "вашество", и не вздумай назвать его... этим самым на палочке (зовут его, кстати, Эльвин), потому что...
  - Знаю, потому что его маму трахнул эльф, - перебил нахал.
  - Полегче, ему дали это имя в память об отце!
  - Можно и так сказать, - не стал спорить тролль. - У некоторых, вон, вообще одно имя на пятерых. (У Первого Ыра было три брата и сестра - Второй Ыр, Третий Ыр, Четвертый Ыр и Ырочка. Для краткости: Тыр, Пыр, Втыр, Чтыр и Дырочка. ).
  - Моя мать назвала нас так потому что имя "Ыр" приносит удачу! Посмотри на меня - я начальник над двумя сотнями стражников, а мой брат Четвертый Ыр - старший Второй Смены. Мама была права, спасибо ей. Вас, троллей, вообще никак не зовут.
  - Зато у нас есть прозвища. Меня, например, зовут "прохиндей".
  Слава богу, наконец, появился командир внутренней стражи Драконьего Угла - высокий молодой еще человек лет тридцати с небольшим, зеленые раскосые глаза которого выдавали его эльфийское происхождение.
  -Приветствую, вашество, - не вставая, поздоровался тролль, подумал и помахал командиру корявой лапой.
  -Здравствуй, старый пердун, - ответил командир. По части крепких выражений Эльвин Сухой Ручей мог поспорить с кем угодно.
  - Да, стареем, - подтвердил лесной нахал, приподнял зад на пару дюймов и вывел басовитую долгую руладу, окончившуюся звонким хлопком.
  - Хорошо, что я тебя серуном не назвал, - хмыкнул Эльвин.
  Старший смены пересказал беседу, очень короткую без ругани и пререканий.
  - Ты, надеюсь, пошарил вокруг, зеленый прохиндей? - поинтересовался Эльвин, слышавший, оказывается, окончание разговора.
  Лесной дед был доволен, иногда он очень даже ценил обходительное обращение. Он сунул лапу за пазуху и снял с шеи маленький суконный мешочек на витой веревочке - кисет с остатками крепкого южного табака. На коричневом сукне нежным голубым и лиловым шелком были вышиты две буквы - "КП" на фоне розового сердечка, почти малинового в середине и постепенно бледнеющего к краю. Очень искусная работа.
  - Это лежало дальше по дороге.
  - Дальше к городу или наоборот?
  - К городу ближе.
  - А почему ты думаешь, что это его кисет?
  - Потому что ночью ни его, ни кисета не было, а утром - лежит он, а подальше - эта штука. Думаю, это его.
  - Я видел тело, - вмешался Пыр. - Там не то что косточки - ниточки целой не осталось, как будто сначала его драли тигры, а потом топтали слоны. Как же кисет остался целым и даже таким чистым?
  - Может, он шел из Драконьего Угла, снял кисет и бросил его на землю, прошел еще немного, и тут на него напали, - предположил командир.
  - Он что, хотел знак оставить? Что в этом кисете такого особенного?
  - Может быть, он его просто выкинул? Гадать можно хоть до завтра, - вздохнул Сухой Ручей. - Ты-то сам что об этом думаешь? - спросил он у тролля (умеет же Эльвин с народом обращаться!)
  - Я думаю, командир, о том, что волки у нас в лесу не водятся, - серьезно сказал тролль.
  - Я и сам знаю. Тут явно поработала стая, даже медведю столько не сожрать. А что, кроме волков некому?
  - Дракудры живут семьями, но охотятся и едят они по отдельности, кабаны ходят стадами, но они вообще не охотятся. Кто еще? Рыси, тигры,..
  - Хватит про одиночек, мы про стаи говорим, - напомнил Пыр.
  - Пожалуйста: сойки, снегири, ежики, плотвичка...
  - Валяй, - подозвал Эльвин одного из стражников, статного вислоухого кикимора, - сообщи в магистратуру и узнай, не приходил ли кто насчет пропажи родных. Если ничего не узнаешь, пошлите птиц в Попрандий и в Ран-в-попдий, не пропадал ли кто у них.
  (В Ежовой Долине стоят три города. Много лет назад два огромных войска сошлись в битве за обладание этой долиной. Победившие основали тут город и, в честь попрания врага, назвали его Попрандием. Проигравшие тоже поселились в той же долине, назвали поселение Ран-в-попдием и с тех пор делали все назло попрандиевцам. Непонятно, почему, собственно, они делили Ежовую Долину, если Драконий Угол стоял там к тому времени уже лет пятьсот.)
  - А если где-нибудь в деревне? - спросил Валяй.
  - Сначала города. Ну что, дед, - обратился командир к гостю, - покажешь мне место, где это все было?
  - Могу и показать, - не стал вредничать дед. - Только не сейчас, я еще хочу на рынке потолкаться.
  Эльвин поморщился, представив, как этот зеленый нудист тискается в толпе и ругается с тетками, не поленившимися его пристыдить. Уговорились встретиться через два часа у городских ворот, чтобы засветло успеть на место.
  3
  Эльвин Сухой Ручей получил свою фамилию вовсе не из-за каких-то неприятных личных качеств и не из-за болезни мочеполовой системы, как вы могли подумать. Просто так называется северная деревушка, откуда он родом. Как водится в деревнях, у них там половина жителей - Сухие Ручьи: Ижица Сухой Ручей, Флинн Сухой Ручей и т.д. Другие деревни, может, и похуже называются, только об этом не все знают. Живут же люди в какой-нибудь Ямус Вонямус и все зовутся Ямусами Вонямусами. Конечно, как звучит-то: Ямус Вонямус! Красиво. А по-латыни, между прочим, это означает "Вонючая ямка". А они, дураки, гордые ходят.
  Четырнадцатилетний Эльвин полгода добирался в Драконий Угол из своего Сухого Ручья. Идти ему было аж из-за Дальних Холмов. (Холмистый край, лежащий за Высокими Холмами, называют Дальними Холмами, а все, что лежит по эту сторону - Ближними Холмами. Жители Дальних Холмов наоборот - свои земли зовут Ближними Холмами, а наши - Дальними. Из-за этого постоянно происходит путаница.) Отца своего он действительно не знал. Не слишком хорошо, кстати, знала его и мать Эльвина. Веселый эльфийский следопыт недолго задерживался в их деревушке, как водится, утром его и след простыл. Остались только зеленые глаза цвета тумана над болотом, да и те у младенчика. Больше в Эльвине ничего эльфийского, пожалуй, и не было: никаких особых способностей или всяких там фокусов, которые случаются у эльфийцев (эльфов-полукровок). Самый обыкновенный мальчик, да еще и рыжий, в мать. Однако, наверно, было в нем что-то, если, по своему решению уйдя из дома, добрался живым в Драконий Угол 20 лет назад и стал потом первым лицом в городе после магистрата.
  Эльвин, похоже, сумел употребить себе во благо единственное, что есть у людей - собственные недостатки. Драконы известны своей эрудицией, великолепной памятью и талантом классифицировать и делать выводы; крибблы - наглостью и полным отсутствием совести (тоже, между прочим, полезное качество); горные тролли славятся силой, гномы - способностью к ремеслам и пивоварению, эльфы - ясновидением и прозорливостью, сирены - музыкальным слухом, брауни - богатством, ежи - иголками, Дед Мороз - подарками и т.д. (Не считая того, что у всех, кроме, конечно, человека, есть своя магия, более или менее сильная). Эльвин Сухой Ручей обладал (и обладает) массой противоречивых качеств, которые, вроде, и не могли бы существовать в одном индивидууме: отличный организатор и отъявленный лентяй, жадина и мот, любит повеселиться, но быстро начинает скучать; горд и даже иногда самодоволен, но столько раз поступался своей гордостью в корыстных целях, что гордецом отнюдь не слывет; его натуре свойственна увлеченность, но если есть дело полегче, он, пожалуй, бросит то, чем так увлекался; бесспорно умен, но шевелить мозгами не любит; хорошо готовит, но только под настроение; упрям и легкомыслен одновременно, мстителен и забывчив, нахален и застенчив, открыт и скрытен, дипломат и грубиян - найдите в списке хоть одно хорошее качество и покажите мне, я вам плюну в глаза. Главное, Эльвин был удачлив: бывает, надо бы отомстить хорошенько кой-кому, а неохота, а тот раз - и утонул на следующий день. Или надо заключить подлеца под стражу, а корыстный Эльвин вместо этого с него взятку сдерет, а подлец через неделю уже в городском совете заседает и оттуда подмигивает - сработаемся, мол. Вот это и называется: везет человеку! Разумеется, если Сухой Ручей был удачлив, он, соответственно, по свойству своей неспокойной натуры, был и НЕудачлив. Бывали и промахи. Но имея под началом тыщу двести молодцов, дежурящих в пять смен, шестая запасная (их командир умеет добиваться льгот для своих) можно исправить любой промах.
  4
  Прошла неделя, началась другая и тоже почти закончилась, но даже личность убитого в лесу установить не удалось. Ни у кого, вроде, не пропадал ни муж, ни брат, никто не замечал, что сосед давно в огороде редьку не дергает. Гонцы, посланные во все окрестные села, вернулись ни с чем. Чужестранец? Отшельник? Найденный кисет с вышивкой вывесили на воротах городского совета под присмотром стражника, но никто не опознал находку. Никаких новых фактов, кроме того, что было уже известно: молодой мужчина, может - человек, а может, и эльф, высокий, темноволосый (вроде бы), задран в лесу у Нового Большака неизвестно какими зверями. Разорвали его буквально в клочья, так что даже если где на нем сохранились лохмотья одежды, они так пропитались грязью и кровью, что ни цвет, ни ткань не разберешь: вроде, что-то шерстяное, тканое. Найден кисет с инициалами, наверное его. Через несколько минут после убийства случившийся на том месте лесной тролль, если не врет, слышал лошадиное ржанье, донесшееся со стороны Драконьего Угла. Понятно, командир городской стражи сам ходил в лес на дорогу, но он и не надеялся найти там что-нибудь - вряд ли даже свора ищеек обыщет место лучше лесного тролля. А если тот спер что-нибудь, то разве он признается...Трава не помята, следов никаких. Значит, заломали беднягу где-то в другом месте, а заломав, к дороге, что ли приволокли? Или зверям достался уже труп? Семьдесят солдат прочесали окрестности в поисках возможного места происшествия, но обнаружили только прогалину со следами дебоша и молодого гнома, лежащего ничком. Думали, еще один труп нашли, но гном открыл глаза, проблевался и ушел, выписывая удивительные петли между редкими дубами.
  Развалясь на ступеньке у двери в свое скромное жилище и вытянув ноги прямо на кривую улочку, Эльвин Сухой Ручей рассуждал на пару с крибблом, живущим у него в доме:
  - Я думаю, нет смысла снова выяснять повсюду, не пропадал ли без вести кто с конкретными инициалами.
  - Понятное дело, - согласился криббл, восседавший верхом на табуретке в дверном проеме, оторвавшись от чтения журнальчика легкого содержания. - Уж если никто не пропал, вряд ли пропал кто-нибудь по имени, начинающемся на "К", и по фамилии с "П".
  - Так что толку от кисета - нуль, - подытожил Эльвин.
  - Можно устроить собрание: созвать в один день всех мужиков по имени Крохотка, Каклус, Клад, Колоброд,..
  - Косолап,..
  - ...Кадр,..
  - ...Кингус,..
  - ...Кабан,..
  - Сразу из трех городов и их окрестностей, это тысяча человек наберется. И еще столько же неявившихся - поди всех проверь.
  - А я еще предлагаю не ограничиваться буквой "П" в фамилии - для отвода глаз.
  - Тысяч пять.
  - Они соберутся, а тут мы: все свободны, а у кого фамилия начинается на "П", останьтесь-ка, голубчики. Вас-то нам и надо. Поставим человек пятьсот солдат и...
  - И всех перебьем, - мечтательно потянулся Эльвин, так что даже суставы захрустели, а затылок стукнулся о верхнюю ступеньку.
  - И сцапаем, кого надо.
  - Дриббл, кто надо - две недели на кладбище, чего его цапать, - напомнил Эльвин.
  - А я еще хотел предложить отдельно созвать всех на букву "П"...
  - Еще тыща.
  - Да, так мы его никогда не поймаем.
  - Кого ты все ловишь? Нам же надо труп опознать.
  - Черт, все время забываю... - криббл тоже зевнул и потянулся, накреня свой табурет чуть ли не до макушки собеседника. - А что, если этот "КП" - не он, а она?
  - Нет, я сам смотрел, там осталось достаточно, чтобы не ошибиться.
  - Я не про то. А если на кисете написано не "Ай лав ю, Клавдиус Похвальбун", а "С любовью от Клавдии Похвальбушки"? Собрать всех женщин на "К" и на "П"...
  - От пятнадцати до тридцати пяти... Нет, лучше до двадцати пяти, - уточнил, хитро улыбаясь, Эльвин и даже зажмурился от удовольствия, представив себе картину. Открыв глаза, он добавил: "Пригласим только блондиночек."
  - И всех перебьем, - безо всякого выражения на мохнатой роже закончил дискуссию криббл.
  Мимо шли редкие прохожие - мелкие лавочники, зажиточные ремесленники, жившие на этой улице возвращались домой после дня забот. Люди спотыкались об ноги эльфийца и беззлобно ругали его, но соседям позволялось немножко поворчать на начальника стражи, потому что мальчонка вырос практически у них на глазах, а мальчонке, в свою очередь, позволялось вот так валяться, перегородив всю улицу, потому что он, как-никак, - начальник стражи. Вечернее солнышко заглядывало на улочку из-за крыш и умудрялось как-то еще пригревать, слабенькое. Поговорили еще о табаке в кисете, что табак очень хороший и дорогой, но отнюдь не уникальный - многие в Драконьем Углу курили такой же, его вдоволь было на базаре. Обсудили табак и имена на "К" и "П" с некоторыми знакомыми, проходившими мимо. Так бы и вечер прошел. Но тут в конце улицы появилась маленькая фигурка, трусцой приближавшаяся к приятелям (если бывают крибблы-приятели). "Смотри, крыса, что ли, бежит," - сказал криббл, глядя в журнал, как в подзорную трубу.
  Крыса оказалась крошкой-брауни. Подтрусив поближе крошка снял с головы свой котелочек и обеими ручками прижал его к груди. Поклонившись Эльвину несколько раз, он отвесил пару отдельных поклонов крибблу и, наконец, заговорил:
  - Здравствуйте, милорд командир внутренних войск города, если вы позволите мне, крошке, с вами поговорить.
  - Здравствуй, маленький брауни, - добродушно ответил Сухой Ручей, никогда не обижавший людей без причины. Он подозревал, что речь пойдет о льготном месте на рынке.
  - С вашего позволения, я - скромный коммерсант.
  - Очень хорошо, чем же ты торгуешь? - у Эльвина еще весь вечер был впереди, а тема кисета была окончательно исчерпана, так что времени было - хоть ложкой ешь.
  - С вашего позволения, милорд, я вожу молоко, свежее и полезное, от своей коровы и других коров в нашем лугу.
  - Это очень почтенное занятие.
  - Спасибо, милорд, - просиял брауни. - Зовут меня господин Джи Эф Бублик, если вы не против.
  - Будем знакомы, господин Джи Эф Бублик.
  - Спасибо, большое спасибо, милорд, - поблагодарил крошка за знакомство и, отступя на шаг, сделал еще несколько поклонов и опять отдельно поклонился крибблу. "Дриббл," - небрежно кивнул криббл со своей табуретки.
  - Ты пришел поговорить со мной, - сказал Эльвин, - но сначала, приглашаю тебя, присядь рядом на ступеньку, а то некоторые невнимательные товарищи теперь спотыкаются не только об мои ноги, но и об тебя тоже.
  Брауни господин Джи Эф Бублик, как водится, рассыпался в благодарностях, и живенько забрался на ступеньку, подтащив под попку дверной половичок, бормоча при этом "прошу прощения" и "если вы позволите".
  - Слушаю тебя, - кивнул Эльвин.
  - Милорд командир внутренних войск города, я хочу сообщить вам факт, который может быть небезынтересен для вас, а может быть, даже окажется полезным. Я не рискнул бы потревожить вас с вашего позволения, но на башне военный по имени Первый Пыр сказал, что я должен пойти сюда и все вам рассказать, если, конечно, вы позволите.
  - О чем же ты хочешь мне рассказать?
  - Я видел кровь на дороге, - прошептал брауни и таинственно кивнул в подтверждение своих слов.
  Ему не надо было объяснять, что речь идет о том, что было две недели назад.
  - Где же ты раньше был? - воскликнул командир, а криббл вытянул шею и высоко поднял кустистые брови, что означало у него большую заинтересованность.
  - Прошу прощения, я не знал тогда, насколько это важно. Раненько утром я прибыл в ваш Драконий Угол, сдал свое молочко одной доброй женщине, которая у меня иногда покупает оптом ( у нее, если вы не против, собственная сыродельня) и покатил обратно.
  - А долго ли тебе ехать?
  - С Клеверных Низин, на полдороги от города до Южного Поста, я предпочитаю ездить ночью, для пользы коммерции, потому что, с вашего позволения, ночью я вижу лучше, чем днем. И вот недалеко от Клеверных Низин было место, где пыль вся слиплась и потемнела, но тогда я не придал этому значения, еще подумал: вот, мол, наверно свинью зарезали или кто родил по дороге, - дело-то житейское, со всяким может случиться...
  - А ты уверен, что это была кровь, а не вино, например?
  - Милорд, - с укоризной сказал брауни, - я коммерсант, я знаю толк в субстанциях.
  - Что ж, благодарю тебя, маленький господин Джи Эф Бублик, - задумчиво сказал Эльвин и, очнувшись, добавил:- Мне кажется, ты рад будешь получить на некоторый срок кой-какие льготы в оплате твоего права на торговлю. В качестве благодарности от города сознательным гражданам.
  Крошка-спекулянт, в тайне надеявшийся на такой результат, чем и объясняется его гражданская сознательность, вскочил со ступеньки и начал кланяться командиру и, на всякий случай, крибблу (Дриббл в ответ отсалютовал журналом и пробормотал: "Да ерунда какая, приходите еще.") Эльвин черкнул на листочке пару слов, чтобы господину Джи Эф Бублику выделили бесплатное место на рынке сроком на месяц, и протянул листочек брауни. "Держи, - сказал он, - передай завтра господину Первому... Пыру. Благодарность города мне лично, слава богу, ничего не стоит."
  - Постой, - позвал он брауни.
  - С вашего позволения? - тревожно спросил крошка, быстренько пряча листочек за пазуху.
  - Скажи мне только, что за лошади возят твою повозку по ночам, - полюбопытствовал командир.
  - Я сам тащу свою повозочку, - засмущался малыш. ("Маленький скупердяй, - подумал Эльвин. - Жалко денег даже на осла.")
  Короче, место убийства, похоже, определилось. Ну и что с того?
  5
  Месяцев через пять после трагедии в лесу (получается, глубокой осенью) Эльвина разбудил посреди ночи стук в дверь. Кто-то колошматил так, что петли трещали. Сонный Эльвин протянул руку взять свечку, но вместо этого наткнулся на нее и столкнул со стола. Выругавшись, он попробовал на ощупь найти штаны, но противник, искусно используя преимущество, которое ему давала темнота, сумел надежно спрятаться. Все это время стук все усиливался и, казалось уже, долбил Эльвину прямо по голове. Хриплым со сна голосом обозвав штаны "сучьей тряпкой" (штаны, наверняка, тут же пожалели о своем некрасивом поведении, но на глаза так и не показались - стыдно было, наверное), Эльвин кое-как замотался в одеяло и босиком потопал к двери. Сквозь дверной витражик на улице маячил, как ему показалось, лесной тролль. Старый хулиган дубасил в дверь руками и ногами, грозя вот-вот разнести ее в щепки. "Леса ему, гаду, мало, что ли, по елкам колошматить?" - злобно подумал Эльвин, который еще не остыл после своих гардеробных маневров. Почему-то спросонок он был уверен, что тролль с наступлением холодов перебирается к нему на зиму. На земле рядом с гостем что-то лежало, кажется, мешок с вещами.
  - Чего тебе надо, сволочь? - через дверь спросил Эльвин.
  - Эльвин, открой, - крикнул ночной посетитель голосом Первого Ыра, перестав тиранить дверь и подбирая с пола свой причиндал, оказавшийся красным форменным плащом внутренней стражи.
  Дверь со свистом распахнулась, больно стукнув Первого Ыра по боку (нарочно). Ему еще повезло, что патрон обеими руками держал на себе одеяло, иначе светил бы Пыр до утра фонарями под каждым глазом.
  - Какого хрена ты тут дубасишь ночью? - цедя от бешенства слова, спросил его командир.
  - Эльвин, послушай, у нас неприятности, - потирая ушибленный бок, торопливо заговорил старший смены.
  - Зайди внутрь, - медленно приходя в себя велел командир и потопал обратно к себе в комнату. За ним потащился, вытирая пот со лба и пыхтя от нетерпения, Первый Ыр. Из теплой кухни, сонно тараща глаза, появился Дриббл и пристроился в хвост параду. "А я никогда не замечал: ты на вид - вылитый лесной тролль, - заржал вдруг Эльвин. - Только другого цвета."
  - У нас неприятности, - повторил главный смены, едва войдя в комнату. - На Южном Городском посту вырезана охрана, вся бригада целиком.
  - Так это у бригады неприятности, а не у нас, - философски прокомментировал событие Эльвин.
  - Растерзаны. Два тела нашли в кустах метрах в ста по большаку, третьего так и нет. В теле ни одной жилочки целой не осталось. Не могут даже определить, кто был кто. Тебе это ничего не напоминает?
  - Ах, черт! - выругался командир и начал торопливо натягивать штаны, обнаружившиеся тут же, у него под задницей, на стуле, где он сидел. - А в городском совете уже знают?
  - Туда уже побежал таможенник. В таможенной службе бог знает что творится: на дороге скопились сотни, наверное, телег, проверять их никто не проверяет, но и не пропускают, ругань, жалобы. Можно себе представить как нам припомнят тот похеренный труп.
  - Что же делать? - Эльвин встал столбом с курткой в руках. - Не на пост же ехать посреди ночи?
  - А что делать? Что ты там ночью увидишь? - тоскливо пробормотал Пыр, надеявшийся до этого, что командира осенит какая-нибудь умная идея, раз в собственной голове пусто.
  - Утром поеду, - решил эльфиец и начал стаскивать с себя штаны, которые неизвестно зачем надел. - Что же это за звери такие?
  - Я знаешь что думаю? - сказал Первый Ыр.
  - Что ты думаешь?
  - Я вот думаю: звери это или люди?
  - И что ты про это думаешь?
  - Думаю: звери это или люди? - повторил старшина еще выразительнее.
  - Да я это и без тебя уже полгода решить не могу, - разочарованно сказал Эльвин, тоже надеявшийся на чью-нибудь чужую светлую голову.
  - А ты штаны опять надень, - посоветовал сидевший в углу на корточках криббл.
  Эльвин понял, что час поздний и вряд ли они сейчас что-нибудь решат.
  - Ладно, - сказал он старшине, - иди-ка ты домой.., нет, лучше, - в казарму, и ложись спать. Как только покажется солнце, собирайся и зайди за мной. Поедем пораньше, чтобы нам господа из магистрата не успели пистон вставить.
  6
  Эльвин, Первый Ыр и десяток стражников из первой роты, запасной на тот месяц, выехали из города утром, по ледку на лужах, но не то, чтобы слишком рано: пока все прособирались, пока добудились командира, крепко спавшего после неспокойной ночи. Эльвин, клюя носом, ерзал, потеплее кутаясь в плащ, на спине своего Магируса, баловня и лоботряса. Отъехав верст десять, сделали привал в чьем-то пустом амбаре. Не то, чтобы солдаты, взрослые люди, не могли за один прием одолеть верхами дорогу в пару часов длиной, просто торопиться было некуда: нагоняй от магистрата после возвращения в Драконий Угол с пустыми руками никто не торопился получить. А что найти им ничего не удастся - в этом Эльвин был почти уверен. Если повезет, они смогут задержаться в Клеверных Низинах и на ночь, а назавтра - мало ли что может произойти: может, случится война с гоблинами и про них в городском совете вообще забудут. Тем более, ночью никто не спал: солдаты, пользуясь отдыхом в запасе и приятной компанией в казарме, до рассвета резались в "очко", Пыр полночи будил командира, а командир искал штаны. Людям надо было дать доспать. Магирус тоже еле плелся, хотя чем он ночью занимался - никому неизвестно, тем более, что в конюшне он живет в одиночку. Выспавшись и перекусив, не спеша, поехали дальше, но, как ни старались, на месте были почти сразу после полудня.
  Поднявшись на очередной холм, отряд обнаружил внизу перед собой пестренькие приземистые домики Южного Городского Поста: для их строительства магистрат просто конфисковывал с каждой телеги строительного камня по кучке в рост владельца, поэтому в кладке живописно смешались горный гранит, местный сероватый известняк, бледно- и желто-розовый кварц из Банани, желтый и оранжевый плитняк из Ямуса Вонямуса, темные моховские булыжники и разнообразные кирпичи оврагского производства. Получилось похоже на веселые пряничные домики с изюмом (булыжники) и разноцветной сахарной глазурью.
  Как только под холмом показались здания Поста, Эльвин подозвал к себе Первого Ыра и сказал ему:
  - Сейчас приедем, осмотришь трупы и доложишь подробно.
  - Я думаю, - начал заранее приготовившийся Пыр, - что ты сам должен их увидеть. Мало ли что я не замечу.
  - Хорошо, тогда потом я сам взгляну на них... может быть.
  - Раз ты все равно собираешься на них глядеть, зачем я-то тебе нужен? А если они в таком же состоянии, что и тот, лесной, смотреть там точно не на что.
  Они уже подъехали к шлагбауму, исполненному из целого ствола сосны. Через такой шлагбаум можно прорваться разве только на драконе, да и то, если он умеет летать. Южный Городской Пост был, собственно, не совсем таможенным пунктом. Таможенные проверки совершались на всех дорогах, ближе к границе края. Там товар внимательно проверялся и опечатывался, но оплата за право торговать проводилась только на городских Контрольных Пунктах, сравнительно недалеко от городов. Тут груз проверяли выборочно, брали деньги соответственно товарам и их количеству и выдавали квитанцию, удостоверяющую, что коммерсант прошел все формальности. На месте назначения коммерсант предъявлял свою квитанцию, а городские власти помечали у себя, что им надлежит получить с выдавшего расписку Поста названную в ней сумму денег. Очень простая система, обойти которую практически невозможно, - если только прибыть в город в обход всех дорог, например, перевалить с товаром через Высокие холмы (но с такого героя брать деньги просто стыдно, пусть себе торгует). Можно еще жить недалеко от города, ближе расположения Контрольного Поста, или вообще в самом городе, но за что же тогда деньги платить, за то, что у себя дома работаешь и торгуешь что ли? Можно прибыть в город по воздуху, тогда тебя вообще никак не поймать. Как видите, система очень продуманная и отлаженная.
  К отряду вышел начальник Поста и хмуро поздоровался: ни одному таможеннику не понравится приезд следователя, пусть даже у него весь личный состав перебьют и у ворот кучкой сложат.
  Служащие, пришедшие сменять ночную бригаду, нашли в контролерской только нахального брауни, который неизвестно как туда залез и уже, высунув от большой старательности язык, строчил на работников Поста кляузу, на их же бумаге и их чернилами, за двухчасовую задержку, требуя возмещения за портившийся товар (он вез сухие банные веники). Через час собрали весь штат Поста и организовали поиски. В овраге за вторым шлагбаумом обнаружили двух погибших.
  - Смотреть там, конечно, не на что, - досадливо повел головой Эльвин.
  - Да уж, - подтвердил начальник Поста.
  - Джордж, подойди сюда, - позвал командир сухопарого долговязого эльфа, одного из лучших стрелков в городском отряде. - Пойди, осмотри тела, потом доложишь.
  Джордж открыл было рот, но не стал ругаться с командиром при посторонних и ушел.
  - Что-нибудь обнаружили? - снова обратился Эльвин к начальнику Поста.
  - Ничего.
  - А третьего контролера так и не нашли? - спросил Эльвин, потому что надо же было как-то это все расследовать.
  - Нет.
  Помолчали. Эльвин молча наблюдал как высоко в небе, за спиной начальника Пункта, большой дракон старательно тащит в лапах крытый фургон вместе с лошадью.
  - А где-нибудь поодаль не находили никаких вещей, скажем, кисета? - спросил, наконец, Сухой Ручей.
  Таможенник удивленно посмотрел на него.
  - Ну, не обязательно кисет, это я к примеру сказал, может, что-нибудь другое, например... это...
  - Да ничего не находили, - рассердился начальник Поста и ушел по делам.
  Солдаты расположились на скамьях под навесом, спешившись и найдя место привязать лошадей.
  Очень быстро вернулся Джордж и вместо того, чтобы рассказать хоть что-нибудь, просто безнадежно махнул рукой. В другой руке у него почему-то была гитара.
  - Вот, принес пока, - объяснил он. - Говорят, ничья. Картина та же, что и с лесной находкой, убиты двое: брауни и еще парень, полутролль-полуфеечка.
  - Хорошо, - кивнул Первый Ыр.
  - Ты что, рехнулся? - Эльвин с испугом посмотрел на помощника. - Чего хорошего-то? Ты за то, чтобы поменьше брауни было или троллей?
  - Нет, я в смысле: тот был, может, и эльф, тут брауни, тролль с феечкой, а то я боялся, может, гоблины опять эльфов истребляют.
  - Странно они их как-то истребляют - по одному в полгода.
  - Надо бы тот вышитый кисет местному народу показать, может быть, кто-нибудь опознает.
  - А ты его с собой взял?
  Выяснилось, кисет остался в Драконьем Углу.
  - Обидно, - пожалел Первый Ыр, - может, и смогли бы связать два убийства. Может, первый убитый был знакомым кому-то из этих, а может, и родственником, братом, например.
  - Пыр: человек, тролль и брауни - кто здесь кому может быть братом? - напомнил Эльвин.
  - Ну, а если сестра одного была замужем за братом другого...
  - Удивительная смесь, - сказал эльф. - Интересно, как такое могло произойти: чтобы феечка родила от тролля.
  (Феечки, в противоположность троллям, - очень хрупкая раса, состоящая целиком из
  женских особей, которые рожают потомство от кого попало.)
  - Ну и что, бывают же кентавры? - возразил Ыр.
  - Ты что, хочешь сказать, что, если скрестить феечку с троллем, получиться кентавр? - не понял Эльвин.
  - Я хочу сказать, что, для того, чтобы получился кентавр, надо скрестить человека с конем.
  - Или с кобылой, - уточнил Джордж и затренькал на гитаре.
  - А что будет, если скрестить командирова Магируса с кобылой Валяя? - спросил невысокий крепыш, ткнув пальцем в сторону шлагбаума. Валяй глянул, выругался и убежал.
  - Эй, Джордж, - безуспешно попытался Эльвин остановить фальшивое бренчанье. - Джордж!.. Как там тебя?..
  - Гаррисон, - подсказал кто-то остроумный.
  - Дай-ка сюда, - Эльвин отобрал гитару, повертел в руках, подстроил ее немного и запел грубые частушки, популярные у солдатни: "Что-то давеча я с милым
   Долго по лесу бродила.
   Под сосной растет бурьян,
   На меня напал кабан,
   Эх, мать, ну и ну! Дать пришлось и кабану."
  Стражники захихикали и придвинулись поближе.
  - "Эх ты, милая моя, - продолжал Эльвин, - И люблю же я тебя,
   Ты роди-ка мне тролленка, чтоб зеленым рос мальчонка,
   А потом - единорога с завитушкой возле рога,
   А потом - ..."
  Некоторое время все вместе перечисляли тридцать восемь рас, известных в здешних краях, предлагая неизвестной милой родить по одному новому представителю в каждое племя. Жалко, никто не уточнил, кем, собственно, является такая плодовитая милая (очевидно, феечкой).
  - "Шел я лесом, видел беса,.." - затянул Пыр, но тут вернулся начальник Поста.
  - Ну что ж, - отложил гитару Сухой Ручей, - время уже позднее, придется нам заночевать здесь.
  Начальник Поста остолбенел: солнце едва ушло из зенита, до темноты был еще, фактически, весь день впереди.
  - Ты что, - зашептал на ухо Первый Ыр, - мы здесь от силы полчаса провели, из них двадцать минут ты этот свой шефский концерт давал.
  - Отдыхать еще рано, - объявил командир (ну да, а все думали уже пора). - У нас впереди много работы. Нам еще надо...
  - Найти третий труп, - пришел на помощь крепыш, спаситель валяевой кобылы.
  - Найдем мы его, держи карман шире, - не поверил Джордж.
  - Нет, нам надо...
  - Опросить свидетелей, - подсказал другой крепыш, повыше.
  - Так мы их, считай, уже опросили, - заржал упрямый Джордж. - Свидетелей-то нет.
  - Нам надо выяснить, где находился каждый подозреваемый на момент убийства, - придумал Первый Ыр.
  Эльвин злобно зыркнул на перестаравшегося помощника.
  - А как мы узнаем момент убийства? - нашелся он.
  - А мы его знаем: примерно за два часа до утренней смены или немного раньше, судя по показаниям этого банного веника, брауни.
  После этого два с половиной часа весь взвод в полном составе, проклиная старшину, опрашивал служащих Контрольного Пункта и их домочадцев. Получились вполне наглядные данные: пять живых контролеров (два эльфа, эльфиец (эльф с русалкой), человек и феечка) находились дома (при Постах обычно есть жилые строения) вместе со своими родными и, по многочисленным перекрестным свидетельствам, мирно спали. Причем, спя, каждый при этом точно знал, что другие в доме тоже спят (так все уверяли). Начальник Поста с женой, оба - тролли-полукровки (в целях борьбы со взяточничеством состав Постов старались делать как можно более разношерстным, поэтому служащие, собранные вместе напоминали собой финальную заставку компьютерной игры), находились в своем доме и тоже спали. Два инкассатора, молодые холостые ребята, спали, и, слава богу, хоть это некому было подтвердить (повезло, видимо, что спали они не вместе). Есть еще один контролер, который в этот день был в отпуске и ночевал в Драконьем Углу, где он, судя по остальным, наверно, тоже спал. Из всего вышесказанного можно сделать интересный вывод: таможенники проводят ночи намного скучнее бойцов внутренней охраны. Больше никаких выводов из вышесказанного сделать нельзя.
  Городским стражникам отдали под ночлег штрафное помещение и принесли им кое-что поужинать. Но не успел Эльвин сдать карты в третий раз, как в дверь постучали и вошел начальник Поста с двумя сотрудниками, поддерживавшими с двух сторон маленького сопливого человечка, которого Эльвин до этого на Пункте не видел. "Нашелся наш третий," - сказал начальник, глядя при этом на Эльвина с уважением. А ему-то показалось, что этот рыжий эльфиец задержался на Посту только потому, что ему неохота было тащиться обратно в город!
  - Ага, наконец-то, - Эльвин, не желая разочаровывать начальника, делал вид, что только и ждал, чтобы третий труп пришел к нему на своих двоих и, мотая сопли в рукав, стоял и хныкал, что он - что? он - ничего.
  Контрольный Пункт возобновил работу, служащие героически, в двенадцать рук, лепили на фургоны свои желтые квитанции, и под дерюгой на сто восемьдесят шестой телеге обнаружился спящий калачиком искомый третий. (Эльвин отметил про себя, что таможенников надо ловить после десяти часов, в это время они, видимо, все засыпают, где стояли, если, конечно, они не на работе.) Последовал долгий допрос, из которого выяснилось, что человечка зовут Шиш и он служит на Южном Посту контролером. Под давлением фактов его, наконец, вынудили признать, что под утро он отлучился в туалет. Больше он своих двух коллег не видел.
  - И что, ты не пытался их найти? - спросил Эльвин.
  - Нет. Зачем? Может, они тоже в туалет пошли.
  - И через час ты тоже не начал волноваться?
  - Нет. Что с ними может случиться?
  ("Ничего. Их просто могут разорвать на части и бросить в овраг," - подумал Эльвин.)
  - А почему ты прятался?
  - Я не хотел, чтобы меня нашли, - честно ответил Шиш.
  - Чего же ты боялся?
  - Ничего. Но на всякий случай я спрятался.
  - То есть, ты думал, что твои сослуживцы пошли в туалет и на всякий случай спрятался. - А твои друзья тоже прячутся всякий раз, когда ты с..шь? - разозлился Эльвин.
  Не слушая больше причитаний Шиша, он приказал двум своим людям взять его под стражу и объявил, что пора возвращаться в город, тем более, что он, между прочим, проигрывал. Солдаты ворчали, нехотя собирая карты, Пыр ныл, перечисляя сколько всего они и их лошади сломают себе в темноте, но у командира как будто крылья выросли: теперь ему было, чем заткнуть рот городскому совету. Магирус посмотрел на хозяина, как на больного, когда тот начал одевать на него седло в первом часу ночи. Эльвин игриво ткнул в бок проходящего мимо Валяя: "Эй, кум, как внучка-то назовем?"
  7
  Эльвин Сухой Ручей, насвистывая, стоял у стрельчатого окна в зале городской ратуши и наблюдал, как на улице десяток его солдат пытаются поймать воришку-брауни, стащившего у бабки моток ярко-розовой пряжи. Брауни, весь в пряже, как мячик катался под ногами десяти здоровяков, и все это вместе сильно напоминало футбольный матч. Бабка рыскала между стражниками и сошла бы за арбитра, если бы не получала столько пинков и затрещин за то, что мешает процессу. Дриббл, повиснув на соседнем подоконнике, высунулся наружу и тайком поплевывал в прохожих. Сухой Ручей пребывал в прекрасном расположении духа: во-первых, потому что он привез с собой пленника, на которого можно было свалить если не все, то, по крайней мере, многое, а во-вторых, потому что, не смотря ни на что, командира внутренних войск в городском совете ценили: все признавали, что он очень ловко управляется с тыщей лихих молодцов, которые до его появления приносили городу больше бед, чем все жулики, дебоширы и насильники вместе взятые. Эльвин поступал просто: он выгонял из отряда любого, создававшего ему проблемы. Начал он с того, что разогнал половину солдат из гарнизона, а потом полгода, не спеша, принимал их, присмиревших, обратно на службу. Служба в гарнизоне теперь ценилась очень высоко: раньше караул несли одновременно триста бойцов по двенадцать часов, меняя друг друга через полтора дня. Эльвин разбил то же количество народу на шесть смен, по двести человек в каждой. Пять смен несли вахту по полсуток через двое, а шестая месяц находилась в запасе. Через месяц роты менялись. Теоретически это позволяло иметь при необходимости под рукой сразу четыреста, а не триста человек (дежурную и запасную роты). Практически это давало стражникам месячный выходной за казенный счет каждые полгода, потому что запасная смена нужна была от силы раз-два в месяц: окна в ратуше помыть или устроить на городском базаре внеплановую облаву на гномов-самогонщиков.
  Запасная смена жила в казарме, вроде как, для высшей степени боевой готовности, имея возможность пить и гулять вдали от верных жен, как на курорте. От них требовалось только быть на месте и держаться на ногах, если звал командир. Кроме того, взводы в ротах теперь назывались людскими, троллячьими, гномьими и т. д., что сразу сократило вдвое количество драк и случаев дедовщины в гарнизоне. При этом зачислялся народ во взводы все равно как попало, за компанию с друзьями-приятелями, но если ты что-то имеешь против, например, гномов, какой тебе смысл записываться к ним во взвод? Был даже один русалочий взвод, в котором числились: один русалка, пять гномов и пять эльфов и эльфийцев (русалку на дежурство выносили по очереди и клали где-нибудь в тихом месте, поливая водой каждые двадцать минут). Был даже феевый взвод, в котором не было ни одной феечки (последние феечки из него исчезли после первого же месяца в казарме). Дежурство солдаты теперь несли не повзводно, а отдельными списками, для уравновешивания сил: маленькие брауни ходили в наряд с горными троллями (вернее, обычно не ходили, а ездили у них на загривке, приплачивая из своего жалования). Вот за такую прекрасную организацию работы гарнизона Эльвина и любили городские власти.
  Двери стукнули, Эльвин начал поправлять плащ, стараясь загородить криббла (при этом он пытался столкнуть негодника с подоконника хоть в эту, хоть в ту сторону). К ним шел эльф Гад Гидрус, самый склочный и язвительный член городского совета, помимо всех своих прекрасных душевных качеств еще и просто не любивший Эльвина, потому что в душе сознавал, что гораздо лучше него годится для следственной работы (и не удивительно, зная Эльвина) и имел к ней большую склонность. К его большому сожалению и к великой радости тысячи двухсот легкомысленных зайчиков, пригретых за теплой пазухой заботливого отца-командира, для командования гарнизоном всегда выбирался человек, крепкий физически (наверно, выдерживать с честью ночные рауты в "очко"), а Гидрус особой силой не отличался, скорее наоборот: он был тощ, сутул и страдал запорами. Поэтому он просто вмешивался и лез в работу органов внутренних дел города, когда попросят и когда не попросят.
  - Приветствую тебя, командир гарнизона, - прошипел Гад Гидрус, вытягивая шею, чтобы рассмотреть, что это там Эльвин прячет за спиной.
  - Приветствую тебя, гад, - с удовольствием ответил Эльвин.
  - Меня просили переговорить с тобой от имени магистрата.
  "Как же, просили тебя, - подумал Эльвин. - Сам, небось, пристал, как ежовый репей: я с ним сам поговорю, мы давно работаем бок о бок, мы вместе разберемся..." Он постарался изобразить на лице как можно больше внимания, но чиновник внезапно с криком испуга отшатнулся от него. Эльвин растерялся, но, почувствовав на затылке дыхание и щекотание усов, он сообразил, что внезапно выскочившая из-за чужого плеча лупатая рожа криббла напугает кого угодно. Он сделал шажок в сторону, пытаясь показать, что присутствие криббла ему так же неприятно, как Гидруса... то есть Гидрусу.
  - Ты снова привел с собой своего криббла, - раздраженно констатировал Гад.
  - Это не мой криббл, - отрекся от приятеля второй раз за полминуты Сухой Ручей (все крибблы настолько похожи, что можно врать без стеснения, тем более, что Эльвин и не врал: крибблы никому не принадлежат, это вам не собаки и не пони, это такие мохнатые крибблы, то ли рыбы, то ли обезьяны, наглые и невозмутимые, шляются, где хотят, и никого не слушают). Видимо, в подтверждение его слов, криббл встал с ним рядом и доверчиво ухватил приятеля лапой за руку.
  - Надо же, ласковый какой криббл попался, - изумился Эльвин. ("Выйдем только отсюда, я тебе, сволочи, усы повыдергаю," - пообещал он сквозь зубы.)
  Гад Гидрус был достаточно умен, чтобы не спорить с пройдохой Сухим Ручьем, поэтому он просто сухо сказал:
  - Совет недоволен твоей работой.
  Эльвин не находил слов от изумления.
  - Но как же, - наконец, смог сказать он. - Мои ребята, кажется, не спят ни днем, ни ночью, исправно несут службу, мы уже два месяца, как не потеряли ни одного патруля, да и в тот раз они не в кабак пить пошли, а выполняли задание (как выяснилось), выслеживали одного опасного типа, не вылезавшего из кабака. Можешь сам посмотреть, сейчас наши храбрецы ловят на площади вора. (Эльвин испугался, как бы Гад и правда не вздумал посмотреть.)
  - Ты знаешь о чем я говорю, - слава богу, Гидрус решил не отвлекаться.
  - Ах ты о бильярде в казарме! Так мы его уже убрали, хотя я все равно не понимаю, почему занятия спортом...
  - Причем тут какой-то бильярд?!
  - Не бильярд? - Эльвин растерялся. - А те девушки, это же сестры Флинна, да, обе сразу, они просто давно не виделись, вот он и не сообразил... в смысле, не узнал их с первого раза... то есть, с первого взгляда...
  - Я говорю о трупе в лесу.
  - Так это было полгода назад! Все давно признали, что зацепиться было действительно не за что.
  - Если бы вы сделали запрос, городской совет снабдил бы вас списками жителей, чьи имена начинаются на буквы "К" и "П"...
  (Дриббл издал какой-то непонятный звук, а Эльвин закашлялся, подавившись слюной.)
  -...как мужчин, так и женщин.
  - Но убитый мог быть вообще не из Драконьего Угла.
  - Ты даже не пытался это выяснить! Расследуй ты дело тогда, может быть, не произошло бы позавчерашней трагедии.
  - На этот раз у нас есть, кого допросить. Как только мои ребята появились на Контрольном Посту, исчезнувший третий труп сразу нашелся и оказался очень даже живым и очень скрытным, - Эльвин, не стесняясь, приписал себе находку сонного контролера.
  - Ты думаешь, он может оказаться убийцей?
  Эльвин еле справился с искушением пришить пленному таможеннику все три убийства: он боялся, что такая гипотеза не выдержит критики при виде тщедушной фигурки сопливого Шиша. Но абсолютно отрицать возможность высказанной магистратором догадки он тоже не стал.
  - А вы показывали кисет первого убитого сослуживцам новых жертв? - спросил дотошный Гидрус.
  - Конечно, с этого мы и начали. К сожалению, никаких результатов.
  Эльвин хотел еще добавить, что они достоверно выяснили, кто из работников Поста умеет вышивать, но вспомнил, что его просили судить кулачный бой между гномом из гарнизона и одним знакомым шестируким василиском, на которого он уже потихоньку поставил сотню золотеньких, поэтому он не стал затягивать разговор и, заверив представителя магистрата в дальнейшем исправном исполнении служебного долга, который, как водится, ждать не любит, торопливо удалился. Напоследок он не стал противиться желанию магистратора лично допросить задержанного.
  8
  Сам Эльвин не слишком торопился с допросом Шиша: он предпочитал дать время Гидрусу. Поэтому он для начала ограничился осмотром вещей пленного таможенника. В котомке, которую задержанный хранил в контролерской, оказалось много чего интересного, командир стражи даже присвистнул: двенадцать пачек первосортного табака (не такого, как в кисете, но не хуже), по бутылке трех сортов отличного виски, круг копченой колбасы, три коробочки с восточными сладостями, несколько фигурок из золотистого шоколада в красивой фольге, кошель дилокаковой кожи, женская шапочка из разноцветных перышек экзотических птичек (да ладно вам, может, он собирался ее подружке подарить) и даже какой-то драгоценный камушек, - все вещи качественные, недешевые. Эльвин с Дрибблом набили трубки шишовым табаком, взяли себе по шоколадке и уселись на крылечке комендатуры, любуясь красотами тюремного двора - козлами для пилки дров и клумбой с ромашками.
  - Да... Шиш-то, каков прощелыга! - сказал Эльвин не без зависти. Он понимал, что содержимое котомки было не на базаре куплено, а поступило к таможеннику из торговых фургонов от благодарных коммерсантов.
  - Может, он быстро клиентов обслуживал, - предположил Дриббл, обсасывая шоколадный мохнатый палец. - Ну там... квитанции быстрее всех писал.
  - Или, может, это все памятные подарки от начальства: премии по работе, - высказал Эльвин другое предположение, с отвращением наблюдая за крибблом.
  - Спросим у начальства?
  - Все это наводит, конечно, на размышления. Интересно, случайность ли это, что оба происшествия случились на Новом Большаке. Два убийства - не закономерность.
  - Да, - согласился Дриббл, - жаль, что не десять.
  Он расковырял одну из картонок со сладостями и начал понемножку ссыпать к себе в пасть, чихая от сахарной пудры. Эльвин не выдержал и отодвинулся. Из тюремных ворот вылез Гад Гидрус и зашагал через двор, задев руки за спину.
  - Ну, пока, мне пора, - оживился Эльвин.
  - Давай, я тоже пойду, - предложил Дриббл. - Я буду изображать доброго следователя.
  - Нет, Дриббл, мне нужна приватная беседа.
  - Ладно, тогда я буду злым следователем, а ты - добрым.
  - Злой следователь у него уже побывал.
   Клиент был готов: эльфиец знал, что в настоящий момент бедолага-заключенный был уже уверен, что все винят его в трех убийствах и сам наполовину убежден в собственной виновности.
  Эльвин не стал вызывать к себе заключенного с охраной, а сам прошел прямо к нему в камеру. Камера была очень чистенькая, небольшая, в ней стояли две деревянные кровати, а в углу трясся и скулил несчастный Шиш. Вид у него был до того убитый, что командир чуть не пожалел его: надо же было родиться на свет таким трусом. Эльвин сел на кровать и некоторое время молча наблюдал за пленником с кривой улыбочкой, которая, по его замыслу, должна была выражать сочувствие.
  - Даже и не знаю, как помочь тебе, - начал он.
  Шиш порывисто вскинул голову, хрюкнул и уставился на командира стражи заплаканными выцветшими глазенками. Эльвин приготовился отбить атаку на тот случай, если узник кинется к нему на шею.
  - Я сам себя виню: мы-то брали тебя только в качестве свидетеля...
  - Тот, в фиолетовой мантии...
  - Это судья, - успел соврать Эльвин для пущего страха. - Настоящий садист.
  -...сказал, что я засвидетельствовал все, что мог, и пора, мол, отвечать за содеянное.
  (Молодец, Гидрус! Ни слова не понятно, зато жуть какая пробирает.)
  - Прости меня, - с чувством обратился к Шишу эльфиец. - Как я мог предположить, что тебе придется безвинно пострадать по прихоти слепого правосудия...
  Плененный контролер застучал зубами, из глаз у него опять полились слезы, вливаясь, как ручей в реку, в безбрежный поток из носа.
  -...быть посаженным на цепь, словно бешеный пес...
  Шиш зашатался.
  -...и закончить свои молодые дни в результате судебной ошибки.
  Заключенный свалился в обморок. Эльвин был к этому готов: он ловко поймал человечка, усадил его, полулежа,
   на кровать и, не выпуская из своих рук, зашептал на ухо:
  - Я знаю, чувствую, что ты не виноват. Посмотри, что я тебе принес.
  Он достал из кармана большой носовой платок (слава богу, еще чистый), и Шиш так энергично засморкался в него, что Эльвин пожалел, что не взял с собой второго.
  - Я день и ночь думаю обо всем этом. Ты зря таишься от меня. Ты ведь знал, куда пошли твои друзья, поэтому ты не волновался за них. Конечно, ты был уверен, что с ними все в порядке. Подумаешь, отлучились немного с кем-то из коммерсантов, коммерсант ведь имеет право дать что-нибудь на память, кому захочет, а бедному таможеннику потом отвечай - правильно?
  Шиш, не вынимая носа из платка, согласно затряс головой.
  - Столько товаров у них в повозках, вот и раздают направо и налево. Ты мне только скажи, кто был этот коммерсант, с кем ушли твои товарищи?
  Но Шиш только плакал и качал головой. Никакие объяснения, что неизвестный даритель и является убийцей (если сам не валяется третий день где-нибудь подальше в лесу), и воззвания к гражданскому долгу на него не подействовали: видимо, слишком ярко стояла перед глазами картина в овраге. Эльвин побоялся, что бедняга от страха сойдет с ума, и отступился. Уходя, он опять пожалел, что не имел при себе еще одного носового платка, чтобы сунуть его сопливому контролеру в нужный момент - тогда бы тот, наверняка, раскололся.
  9
  Три дня Эльвин не беспокоил арестанта, зато магистратор Гидрус ходил в тюрьму, как на работу. Сухой Ручей был уверен, что этого Шишу вполне достаточно.
  В одно прекрасное утро Эльвин встал ни свет, ни заря, вслед за солнышком (то есть не прямо за солнышком, конечно: там очередь была. Он оказался после солнышка примерно десятитысячным, если считать только жителей Драконьего Угла). Причиной такого раннего пробуждения командира был Дриббл, который вытащил из-под него подушку и положил ее на стул, чтобы тот не дотянулся. Потом он бесцеремонно стащил с Эльвина одеяло и дернул его за ногу.
  - Да-да, что такое? - сонно спросил Эльвин.
  - Вставай давай. Нам на рынок надо.
  - Сейчас, уже встаю, - послушно сказал Эльвин вполне трезвым голосом, но Дриббл не удивился и потащил его за ногу во второй раз.
  - Ты что, совсем сдурел, рыба мохнатая, - заорал эльфиец, проснувшись и пытаясь лягнуть будителя. - На дворе ночь, ты меня будишь.
  Он схватился за подушку, но ее не оказалось на месте.
  - Ты глаза открой, - посоветовал криббл и нетерпеливо сообщил: - У нас фасоль кончилась.
  - Надо было вчера меньше лобио жрать, - проворчал Эльвин, выбираясь, однако, при этом из кровати: на шее у Дриббла уже висел большой кошель, а если отпустить его на рынок в одиночку, он там, скорее всего, купит фунтов двадцать мерзианских говорящих червяков, которых считал за большое лакомство. Во-первых, все деньги грохнет, во-вторых, эта нечисть по дому расползется и будет болтать по углам - собирай потом. Эльфиец ухитрился-таки лягнуть Дриббла и с веселой душой начал одеваться: на самом деле, он любил ходить на рынок за фасолью. Во всем Драконьем Углу один Эльвин умел готовить настоящий грузинский лобио (при этом совершенно непонятно, где он научился). Для лобио нужна была хорошая мягкая фасоль, которую командир сам всегда выбирал на базаре.
  Городской рынок занимает приблизительно один квартал площади, сразу за ратушей. Это настоящий центр цивилизации, рай для покупателей и воров: паучий шелк из Мохова, бананьские фрукты, различные породы лошадей и ослов с двумя, четырьмя и восемью ногами, белые гигантские черви и грибы из Мерзиан, болотной страны, гоблинские игрушки, которых и взрослые-то нормальные боятся, и прочая дребедень. На рынке представлен широкий выбор изделий из львиной шерсти и кожи дилокаков. У нас они стоят бешеные деньги а на юге дилокаки - самые распространенные звери, в каждой луже сидят, как у нас - лягушки (хотя, наверно, нам больше повезло, неудобно южанам: встал в лужу, а тебе раз - и ногу откусили. Из лягушки кожанку, конечно, не сошьешь, зато на нее можно наступить - дождь будет, можно вставить ей соломинку и надуть, можно лапку оторвать и посмотреть, как дрыгается. В Мерзианах лягушек даже едят.) Вокруг плескались моря разливанные меда, вина и пива со всего света в бочках, бутылях, воловьих шкурах, мисках, пузыречках, скляночках и просто в стаканах, с оплатой по глотку на опохмелку (побежите пораньше похмеляться на рынок - смотрите, что пьете, а то хватите, не глядя, приворотного зелья, а каждый ведун потом с утра от десятка влюбленных алкашей отбивается). Можно отыскать и средства посильнее, вроде волшебных капель для превращения: нет денег на корову - заплати золотой за ложечку коровьего эликсира, глядишь: на столе - молоко, а в хлеву - теща. Продавались также йоркйоркские бойцовые поросята - смотрите, не купите по ошибке, а то его только у вас на поминках есть будут: у такого поросенка во рту два ряда ядовитых остреньких зубочков (поэтому бывают только йоркйоркские поросята, до кабанов они не дорастают, так свирепы). Романтические юноши могут приобрести букетик горных эдельвейсов с вершин гор над Огненными Водопадами. За одним-двумя такими цветочками скалолаз лезет весь день, а потом их за тысячу верст везут на волах, что бы не растрясти, вместе с дерном, в котором они росли, поэтому стоят такие цветочки столько, что вслед за букетиком обычно следует свадьба. Дремучий каменный тролль продавал горный мед, покупатели отходили злые, грозя издали и потирая больные места: продавец привез с собой пару сотен пчел, если кто купит на развод, но понятия не имел, что они кусаются.
  Прямо над самым ухом Эльвина кто-то нараспев хрипло бормотал чудные слова:
   Грузь-грузь-грузь
   Хрусь-хрусь-хрусь
   Гуль-гуль-гуль
   Буль-буль-буль.
  Обернувшись, Эльвин увидел стоящего к нему спиной старого лесного тролля, который разглядывал прилавок с дамским кружевом и, по обыкновению, концертировал на досуге. Вам, конечно, может показаться, что в песне поется про то, как съесть груздь сырым и утопить голубя, но по-троллячьи она означает совсем другое - достаточно было только увидеть, как игриво прихохатывает певец, нагло подмигивая при этом проходящим женщинам. Не ошибетесь, если дадите этой песенке сто очко впереди командировых частушек. Владелица кружев, толстая тетка, сидела на маленьком стульчике возле своего товара, так что ее нос чуть не упирался в зеленую голую задницу с редкой щетиной. Вид у тетки был очень недовольный. Тролль же не спешил уходить, он красовался на фоне воздушного кружева, как поганка в ландышах, нагло щипая подходивших посмотреть на товар покупательниц. Увидев Эльвина, старый хулиган сделал неопределенный жест лапой у лба (то ли честь отдал, то ли постучал себя по виску) и развязно поприветствовал знакомца: "Наше вам, командир, торгуете чем-нибудь?" До сих пор неизвестно, зачем Эльвин это сделал: то ли тетка ему не понравилась, то ли он что-то имел против старого тролля и хотел с ним расправиться чужими руками. Эльвин широко улыбнулся и сказал:
  - Здорово, старый пердун!
  Сказал - и быстренько выбрался из мгновенно собравшейся толпы. Откуда-то из ее гущи неслись возмущенные крики и хохот, но Сухой Ручей с Дрибблом направились домой. Командир тащил на хребте мешок фасоли, а криббл нес фунтик белых червей, которые во весь голос выкрикивали подслушанные на базаре фразы типа "Помогите, грабют!" и "Поберегись, поклажа!". Кроме того, у Эльвина под мышкой трепыхался бойцовый поросенок с завязанной тряпочкой пастью: он хотел натравить его на соседского петуха. Внезапно оба (в смысле: Эльвин и Дриббл) застыли столбом у витрины с вышитым бельем, словно не в силах оторваться от такой красоты. Искусная вышивка: навряд ли где еще увидишь, чтобы один цвет так плавно переходил в другой, разве что... На лотке было много вещиц, вышитых в лилово-розовой гамме, видимо, любимые цвета мастерицы. Маленькая бледная темноволосая женщина подняла на них глаза и, почуяв неладное, сразу отвела их в сторону.
  - Милая, где твой муж? - спросил ее Эльвин.
  - Дома, - еле слышно прошептала женщина.
  - А можно его повидать? - мягко попросил командир.
  Девушка горько заплакала.
  10
  Мирта плакала и все повторяла: "Он уехал, он уехал на юг... далеко..." Эльвин озадаченно посмотрел на Дриббла.
  - А когда он вернется? - спросил он.
  Женщина неожиданно рассердилась. Два черных колючих глаза уставились на Эльвина.
  - А тебе на что?
  Командир стражников мог бы наврать что надо, если бы он знал про нее побольше, хотя бы фамилию, но именно ее фамилию ему и надо было выяснить.
  - Да я надеялся ты не замужем, красавица, - подмигнул он мастерице и поскорей отошел. В толпе он заметил Мореплавателя, эльфийца (папа-эльф, мама-брауни), прозванного так за свои ночные подвиги, дежурившего в одном из рыночных патрулей. Стараясь не привлечь лишний раз внимание Мирты, Эльвин посвистел Мореплавателю и, подманив его к себе, сказал:
  - Видишь вон ту бледненькую вышивальщицу? Потолкись здесь, а когда она соберется домой, незаметно проследи, куда...
  Но тут женщина тревожно глянула в их сторону и начала быстро складывать товар.
  - Все понял, шеф, все понял, не переживай, - заверил Мореплаватель и нырнул куда-то вбок. В это время Мирта, поддавшись панике, вдруг неожиданно бросила все вещи на прилавке и бегом устремилась прочь. Эльвин глянул по сторонам, обматерил про себя Мореплавателя вместе со всеми его родными и близкими (в количестве тысячи двухсот штук) и побежал вслед за девушкой. "Мы все тут, шеф, не переживай," - услышал он за собой радостный голос и обнаружил, что за ним бегут Мореплаватель и два гнома, таща поперек туловища Пивоныра, единственного в их войске русалку. Пивоныр при этом мирно спал, повиливая кончиком зеленого мокрого хвоста. Эльвин не сообразил, как вразумительно послать на бегу их куда подальше, поэтому они так и гнались за бедной женщиной все вшестером: командир с мешком фасоли на спине и брыкающимся поросенком под мышкой, трое стражников, поминутно ронявших скользкого четвертого под ноги прохожим, и Дриббл со своими червяками, которые, посовещавшись, начали вопить "Поберегись, задавлю!" У волшебных рядов они пронеслись мимо другого патруля: Флинн Белая Горячка и Макун Бревно брали штраф с жуликоватого ведуна, который по ошибке обернул флиннову тещу огнедышащим драконом вместо коровы (хотя, по правде сказать, разница получилась только в том, что у старухи лишние головы повылазили). Флинн и Макун, увидев, что ихние куда-то побежали, не разбирая, устремились вслед за ними - Макун, как был, с котомкой ведуна в руках. Обворованный ведун, издав жуткое рычание, как будто сам хлебнул своего эликсира, бросился за Маком, а за ведуном потащились человек пять каких-то проспиртованных личностей, оставляя за собой запах перегара и мятного приворотного зелья. Вдобавок, какой-то молодой мужик с криком "Не тронь мою жену!" заехал Эльвину в ухо, а осознав ошибку, побежал вместе со всеми, заорав "Держи вора!"
  Выбравшись из рыночной сутолоки, Эльвин, запыхавшись, крикнул девушке: "Мирта, погоди, я не сделаю тебе ничего плохого!" В этом была его ошибка: во-первых, его слов все равно никто не разобрал в червячном вое "Па-а-а-а-а-а-аберрррррррегись!!!", а во-вторых, Мирта, несшаяся до сих пор без оглядки, обернулась. Увидев гнавшуюся за собой ораву, несчастная издала крик ужаса и опрометью снова бросилась наутек изо всех сил, которые придало ей отчаяние. Вслед за ней, не слушая командира, рванула вся толпа с разноголосыми криками "Мирта, стой!.. Только поговорить хочет!.. Он тебя любит!.. Он все объяснит!.. Ну куда же ты, Марта?!" "Это была его сестра!" - на всякий случай крикнул Флинн. Пивоныр проснулся и громко заквакал. Сухому Ручью не оставалось ничего другого как бежать за толпой.
  Слава богу, как он и надеялся, гонимая Мирта в панике бросилась прямо домой. Погоня привела их на старую-престарую городскую улочку в одном из центральных кварталов. Мирта скрылась в двухэтажном каменном коттеджике, отделенном от мостовой палисадником с раскидистыми деревьями, а преследователи сбились в кучу у столбиков, отмечавших начало дорожки к дому, и топтались там, наступая друг другу на ноги и не зная, что дальше делать. Тут их настиг злой, как рыжий муравей, командир и, пугая всех поросенком, пинками разогнал демонстрантов. Напоследок досталось и Дрибблу, чьи кольчатые питомцы шумели громче всех. Во избежание ссоры Дриббл опрокинул кулечек целиком к себе в рот, и червяки исчезли в его пасти с прощальным "Да-арогу! Па-аберегись!" Оставшись вдвоем, Эльвин и Дриббл тоже немного потоптались на месте, обдумывая дальнейшие действия, но тут дверь дома отворилась и к ним направилась немолодая низенькая женщина, внешне очень похожая на Мирту.
  - Здравствуйте, господин Эльвин, - вежливо, но неприветливо сказала она.
  Полчаса назад он уже видел такие же черные глаза с ожиданием беды. Естественно, многие горожане знали Эльвина в лицо, и незваный визит командира внутренних войск, занимавшегося в основном расследованиями и арестами, мало кого радовал. Но в этих глазах не было страха, в них были только печаль и тревога.
  - Здравствуйте, госпожа...
  - Херценгюте.
  - Здравствуйте, госпожа Херценгюте, - повторил эльфиец, не отважившись сказать "Рад знакомству". - Я хотел бы поговорить с Миртой.
  - Моя дочь очень больна, господин Сухой Ручей. Я не хочу, чтобы ее волновали.
  Эльвин смущенно потер кончик своего длинного носа и предложил:
  - Может быть, вы смогли бы ответить на интересующие меня вопросы, тогда нет никакой необходимости беспокоить вашу дочь.
  Женщина молчала, внимательно глядя на него, но это не было невежливое молчание - она просто ждала вопросов. Командир понял, что с ней его вранье не принесет никакой пользы, поэтому он просто сказал:
  - К нам попала одна вещица, вышитая, скорее всего, Миртой. Похоже, это вещь человека, ей близкого, и я хотел бы для начала узнать имя ее мужа.
  - Имя ее мужа - Федр Хват, но она уже давно живет со мной. Я не знаю, что произошло между ними.
  - И давно они разъехались? Поверьте, госпожа Херценгюте, это не праздное любопытство.
  - Три-четыре месяца, - и, видимо, решившись рассказать все, чтобы поскорее исчерпать неприятную тему, женщина объяснила: - Мне, кажется он ее бросил. Но она не хочет признаться в этом. У Федра всегда был... неспокойный характер. Я и раньше думала, что Федр и Мирта... созданы не совсем друг для друга. Самое страшное, что она, видимо, не хочет признавать истинного положения вещей... или уже не может. Она все время ждет, что муж приедет за ней, и выдумывает различные причины, которые, якобы, задерживают его. Но почему вас так интересует Федр? С ним что-то случилось?
  Эльвин не смог соврать благородной женщине, спросившей "Что с ним случилось?" про нелюбимого зятя вместо "А что он натворил?"
  - Его убили пять месяцев назад, - ответил он.
  Госпожа Херценгюте зажала рот ладонью.
  - Сегодня я случайно увидел вышивки вашей дочери. При неопознанном... пострадавшем был кисет, вышитый той же рукой.
  - Бедная, бедная моя девочка, - качала головой женщина.
  - Мы не знаем еще, кто убийца, - добавил командир, хотя видно было, что госпожа Херценгюте совсем не об этом думает. - Простите меня за то, что напугал Мирту, поверьте, я умереть готов, так мне стыдно.
  Госпожа Херценгюте отвлеченно махнула рукой и сделала движение, собираясь уйти.
  - Еще один вопрос: чем занимался ваш зять?
  - Он.. работал контролером на Южном Посту, - с трудом ответила госпожа Херценгюте.
  Эльвин простоял столбом все время, пока старая женщина шла по дорожке к своему дому, медленно заходила в него и закрывала за собой дверь. Он даже не попрощался с ней, впрочем, и она ничего не сказала на прощание. Из столбняка его вывел Дриббл, теребивший край его куртки.
  - Но почему она сочиняла все это, зачем это было ей нужно? - требовал объяснить Дриббл.
  - Я думаю, она видела труп, - тоскливо сказал командир.
  Повернувшись, чтобы уйти, он обнаружил, что йоркйоркский поросенок, лежавший на земле вместе с фасолью, распутался и копытами стащил с морды повязку. Эльфиец ни с того ни с сего вдруг так наподдал ему ногой, что свирепый поросенок с визгом убежал прочь вместо того, чтобы наброситься на Эльвина.
  - Надо ей, что ли, хоть бесплатное место на рынке устроить, - глядя под ноги, сердито сказал Эльвин.
  Позади послышался скрип двери и легкие шаги. Мирта, улыбаясь, извинилась за свое дурацкое поведение и оправдала себя тем, что она не знала, кто такой Эльвин, и испугалась интереса постороннего мужчины.
  - Мама сказала, что вы хотели спросить моего совета по поводу вышивки каких-то эмблем, господин Сухой Ручей.
  Теперь, когда она не волновалась, и душевная болезнь не искажала ее безмятежное личико и не туманила тревогой пронзительных черных глаз, Эльвин видел, что нашел в маленькой женщине неспокойный Федр Хват, что, может, и привязало его к ней (а ее что-то, наверно, - к нему) до седой старости и дальше.
  - Вот именно, госпожа Хват. Я хотел бы заказать вам герб города на рукава курток моих ребят. Заказ, конечно, не маленький, но это не срочно... Я к вам еще зайду поговорить об этом... Совсем забыл, госпожа Хват, мы же с вами почти знакомы. Где-то полгода назад я инспектировал работу таможенных пунктов и познакомился с вашим уважаемым мужем. (Эльвин боялся сказать что-нибудь не так, но разговор, видимо, был ей приятен.) Он показывал мне изумительной работы кисет, вышитый, как я теперь понимаю, вашими быстрыми ручками. Я забыл тогда спросить, что означают эти буквы "КП"?
  -"Кури поменьше", - рассмеялась девушка.
  11
  Эльвин стремительно шагал по улице в сторону комендатуры. Дриббл едва поспевал за ним, таща волоком забытый командиром мешок с фасолью. Из-за угла высунул свою ядовитую противную морду йоркйоркский свирепый поросенок и тоже потрусил вслед за Эльвином, залегая за ступеньками крылечек, когда ему казалось, что хозяин собирается обернуться. Встречные шарахались от разъяренного Эльвина, натыкались на поросенка и падали в обморок. Эльфиец мечтал на ходу вслух: "Я куплю дюжину носовых платков и затяну ему вокруг шеи! Я возьму его за ноги, встряхну вот так (он махнул рукой, как будто стряхивал градусник) и спрошу: "Как звали того поганца, с которым ушли в кусты твои взяточники-дружки?! Если бы ты, мздоимец, вовремя признался, первого убийства могло бы и не случиться!"
  - Эльвин, что ты несешь? - спросил запыхавшийся, но не потерявший головы Дриббл. - Первое убийство было пять месяцев назад.
  - Непонятно только, - пробормотал, приходя в себя, Эльвин, - что же это за поганец, который может двоих взрослых мужиков вот так запросто разделать?
  - А ты разузнай, твой знакомый василиск ничем не приторговывает: тот, шестирукий, который лег на прошлой неделе под гнома, ты еще сотню тогда проиграл.
  Командир направился прямиком к Шишу в камеру. Шиш как раз ел похлебку с фрикадельками. При этом он вынимал фрикадельки из супа и раскладывал их хитрым узором прямо на струганном столе. Вообще, в камере был беспорядок.
  - Здравствуй, Шиш, - поздоровался командир, сделав зачем-то при этом странный жест, как будто градусник встряхнул. - Я тебе не помешал?
  - Я всегда рад гостям, - радушно поприветствовал его арестант, - сколько бы их ни было.
  - А сколько их? - не понял эльфиец. Он оглянулся на еле вползавшего в дверь Дриббла, героически не расставшегося с мешком фасоли, и подумал, что, может быть, Шиш принял мешок за третьего гостя.
  - А ну, подвиньтесь, ребятки. Дайте место нашим новым друзьям, - весело приговаривал контролер, тасуя на столе фрикадельки. Очевидно, они и были "ребятками".
  Командир опешил.
  - Это тоже твои друзья? - спросил он на всякий случай, надеясь, что глаза его обманывают.
  - У меня много друзей, - похвастался Шиш. - Надо любить людей, надо быть ближе к природе и очищаться. Это вот - Кыш, это - Пыж, это - Мямля... А тебя как зовут?
  Тут только Эльвин обратил внимание на то, как интересно одет узник: чело его венчал кое-как сплетенный венок из вялых ромашек. Сам он был почти гол, остались только подштанники и носки: всю остальную одежду, а также одеяла с обеих кроватей и постельное белье, он изрезал на носовые платки. Гидрус доигрался: Шиш - таки сбрендил. Эльвин глянул за окно и ужаснулся: вместо клумбы с ромашками под окном красовался лысый пятачок, на котором восседал ядовитый поросенок и, тоскливо вытянув рыло, поджидал хозяина. Недавно побеленные дежурной ротой стены комнаты были исписаны безграмотными виршами с рифмами типа "лось" -"болото".
  - Посмотри, что у меня для тебя есть, - таинственно сказал Шиш обалделому эльфийцу и протянул ему самодельный платочек, выстриженный из ватного одеяла.
  - Как же твои гости смогли к тебе войти? - спросил Эльвин, гадая, как, собственно, продолжать этот идиотский разговор.
  - Обыкновенно как: в дверь, в окна,.. в стену.
  - Они у тебя сквозь стены могут ходить? - уточнил командир, чувствуя что в душе снова закипает праведная злость на бывшего взяточника.
  - Все могут: надо только очиститься и ты будешь весел и свободен, как я, - и человечек, пританцовывая, сделал круг по камере, демонстрируя, как он свободен.
  - Очень хорошо, Кышу пора домой. Хотел бы я посмотреть, как он уйдет.
  - А Кыш говорит, что он еще не хочет уходить, - заявил хозяин банкета.
  Тогда Эльвин ухватил со стола одну фрикадельку, засунул ее себе в рот и, жуя, злорадно сказал с набитым ртом : "А зря!" А Шиш преспокойно выудил из похлебки другую фрикадельку, шлепнул ее, мокрую, на стол и торжествующе сообщил: "Кыш тебя обманул." Потом он притворился, будто слушает, что ему говорят фрикадельки, и ехидно пересказал результат совещания: "А вот Пыж на тебя обиделся. Сейчас он уйдет и придет только, когда тебя здесь не будет!" С этими словами он схватил со стола мнимого Пыжа и сунул его под тюфяк! "Ты долго будешь в куколки играть?" - услышал Эльвин сердитый шепот Дриббла.
  - О-о как ты неважно выглядишь, - авторитетно заметил Шиш (надо сказать, вид у командира и правда был невеселый). - Надо бы очиститься. Знаешь как? Вешаешь в бане на стену ведро ромашкового отвара, берешь кусочек тростиночки, вставляешь себе..."
  Все попытки привести Шиша в чувство провалились одна за другой. Эльвин даже пытался подкупить очистившегося контролера обнаруженным в кармане шишовским же шоколадным зайчиком, который успел в тепле размякнуть и немного помочился сквозь цветную фольгу.
  - О, какой красивый зайчик, - восхитился человечек. - Он меня вдохновляет. Сейчас я напишу стихи.
  И он забормотал себе под нос. Гостям удалось только разобрать что-то вроде "пиф-паф, ой-ой-ой". "Он что, по-троллячьи сочиняет?" - удивился Дриббл
  - Шиш, - начал опять Эльвин, - ты помнишь, что у тебя убили двоих сослуживцев?
  - И ты, конечно, хочешь, чтобы я тебе назвал имя убийцы? - добровольно предложил Шиш.
  Эльвин облегченно вздохнул.
  - Сейчас, сейчас, - арестант закрыл глаза и, кажется, погрузился в транс. - Я вижу, вижу... огромный, черный, многорукий...
  - Я тебе говорил: пощипай василиска, - вставил Дриббл.
  -...многоногий, голова его упирается в небо...
  Запирая дверь камеры, Эльвин услышал за собой добродушное пожелание: "А если когда вам будет плохо, вспомните Шиша, скромного философа и поэта." "Ну да, чтобы стало совсем хреново", - проворчал Эльвин.
  Во дворе к нему с визгом кинулся покоренный поросенок. Командир сунул его опять под мышку и бесцеремонно обмотал пасть шнурком со своего капюшона. Тут он увидел, что самого капюшона как бы и нет - у Шиша, наверно, завелся новый бархатный платочек, а то и два. "Узнаю, кто этому хиппарю ножницы дал, повешу на башне," - хмуро пообещал Эльвин.
  12
  "Ну и дельце, - разорялся Сухой Ручей, - два психа, наглый тролль, три расчлененных трупа..." "...и ты, дурак," - вполголоса завершил перечисление Дриббл. Криббл в это время бежал по Новой дороге, держась за хвост командирова коня - не слишком шикарный вид, может быть, но все удобнее, чем когда он трясется сзади на седле, щекочется усами и все время норовит обнять тебя сзади (он вовсе не такой уж ласковый, просто он не любит падать с лошади). Магирус был совершенно сбит с толку тем, что его заставили бежать галопом. Он так давно не бегал (даже рысью), что совсем забыл, как это делается. Кроме того, он отрастил себе такой круп (лошадиная задница), что было бы просто глупо предъявлять к нему завышенные требования. Так что, несмотря на все старания, продвигались они не слишком быстро, но через пару часов все-таки приехали на Южный Контрольный Пост.
  На Контрольном Посту Эльвин сразу накинулся на начальника:
  - Почему вы не сообщили, что полгода назад у вас пропал сотрудник?
  - Да у нас никто, вроде, не пропадал, - опешил троллиец.
  - Федр Хват, работал у вас контролером.
  - Федр, наш контролер, правильно... но он уехал. Вроде, в Мохов, у него там мать.
  - Как уехал?! - на этот раз опешил Эльвин.
  - У него заболела мать, он поехал к ней, задержался, а где-то через месяц уехала и его жена Мирта.
  - А куда уехала жена?
  - Наверно, туда же, в Мохов.
  - Вы сами с ним говорили перед отъездом?
  - Нет, но...
  Короче, после долгого разговора получилась приблизительно следующая картина: Федр Хват в конце смены пообщался с неким торговцем. То ли Федр тюки посчитал через один (коммерсант, видимо, заранее знал, к кому обратиться), то ли просто знакомец добрый попался - в общем, таможенник прогулялся с ним в сторонку, чтобы получить памятный подарок. В сторонке торговец спустил на него свору тигров, а затем прогнал по Федру стадо слонов. Потом он затолкал Федра (уже, видимо, неживого) в телегу, отвез дальше по дороге и выкинул на ходу. Выкинул он и федров кисет, из которого, возможно, сам же брал до этого табак с разрешения хозяина. При этом не осталось нигде никаких следов, значит убивали, скорее всего, прямо в повозке. Госпожа Хват, не дождавшись утром мужа, пошла опушкой в том же направлении (а может, просто пошла утром за грибами) и у большака обнаружила тело Федра. Посмотрела - и молча отвернулась. Как она его узнала - про это только ей самой и ведомо, ну еще, может быть, тем костоправам, которые пациентов живыми на части режут и знают, наверно, как там внутри у нас сердце живет и чувствует. А может быть, тем вечером не успела за мужем дверь закрыться, а у Мирты отчего-то к горлу подступило и слезы навернулись на глаза. С этой минуты она отказывалась признать его смерть и делала все, чтобы обмануть себя и людей и уверить всех, что он жив. Начальнику Поста она сказала, что Федру срочно пришлось уехать к больной матери, и жила по-прежнему, словно муж и правда временно в отъезде. Потом она переехала в Драконий Угол. А щедрый коммерсант через пять месяцев осчастливил еще двоих контролеров.
  - У вас, наверное, хранятся какие-нибудь вещи Хвата: мешок в кладовой или что-нибудь, оставленное в шкафчике в раздевалке, - сказал Эльвин.
  Ему принесли внушительных размеров сундук, окованный жестью и, кстати, им же самим в прошлый раз настроенную гитару. Как и следовало ожидать, в сундуке было полно сувениров со всего мира, словно владелец только что закончил кругосветное путешествие и еще не успел закинуть рюкзак домой. Мирта могла бы гордиться таким хозяйственным мужем. Эльвин с Дрибблом немедленно все это богатство конфисковали, тем более что молодой вдове вряд ли понадобилось бы что-нибудь оттуда - если только она не курит трубку и не пьет самогон (видимо, то, что нужно было предъявлять супруге, заботливый муж сразу относил домой).
  - Итак, что мы знаем? - задумчиво спросил сам себя Эльвин, присаживаясь на завалинку у сарая, там, где его Магирус крыл чужую кобылу.
  - Знаем достаточно, чтобы написать книгу "Современные таможенники: уход и воспитание", - ответил за него Дриббл.
  - Уход - из жизни, что ли? - уточнил Эльвин, наклонившись почесать лодыжку.
  - По ночам крепко спят, доверчивы, как дети, радуются любому подарку, хоть женской шапочке, в неволе сходят с ума...
  - Значит, трое таможенников... Все трое - взяточники. Судя по обстоятельствам, ухлопал их какой-то...
  - Борец со взятками.
  - Короче, нам надо найти крытый фургон, проезжавший через Пост пять дней назад, а также в тот день летом. Причем есть некоторая вероятность, что маршрут у нашего неизвестного героя длинный - месяца два-два с половиной, в зависимости от того, надолго ли он задерживается в городе.
  - А может, он каждую неделю тут ездит, просто у него были и другие дела помимо истребления контролеров? Например, истребление козопасов в Мохове.
  - Все правильно, но две даты нам точно известны. Остается только сравнить записи.
  Эльфиец с необычной для него резвостью (Эльвин бегал не чаще своего Магируса, только что круп себе такой не отрастил) вскочил и понесся в контролерскую за журналами: командир взял след. Вскоре из контролерской донеслись крики и хрип, как будто кого душили, а вслед за этим на пороге возник мрачный Эльвин и поплелся назад к сараю. От недавней энергии не осталось и следа.
  - Дриббл, - обратился он к крибблу, - если когда тебе очень захочется убить кого-нибудь и при этом выйти сухим из воды - убей таможенника. Они так ловко заметут все следы, что тебе и прятаться не надо будет. Они наврут маме пострадавшего, что ее сынок пять минут назад отлучился и сейчас придет, они перепутают все даты и сроки, они потеряют все улики, а когда их коллегу будут убивать, они заснут, как сурки, тут же за печкой. Только что труп не зароют. Можешь сидеть на месте преступления, если устал, хоть до прихода стражников, - какой-нибудь таможенник обязательно скажет, что ты - его бабушка, которая приехала в гости, и он сам только что привел тебя посмотреть на убитого. Эти идиоты хранят журнал только три месяца! Чтоб их всех по кустам расчленили! У меня на руках три убийства, а они уликами жопу вытирают! Ты думаешь я не заглянул в сортир? У них там уже висит последняя неделя лета! Как могут простые контролеры столько срать? Я бросил остаток в очко, - злорадно усмехнулся командир. - Пусть ходят с грязными жопами, идиоты! Серуны! .. Дриббл, ты куда?.. В самом деле, что ли, пошел убивать контролера?
  Дриббл с невозмутимым видом вразвалочку направился к конторе и через минуту возник на пороге с большим желтым журналом под мышкой. Вернувшись к приятелю, он, не спеша, снова угнездился на завалинке, пристроил журнал на коленях и, открывая, сказал:
  - В день убийства Пост прекратил функционировать рано утром и не работал до ночи следующего дня. У них не может быть много записей за то число.
   Он нашел нужное место. Страница не была даже заполнена до конца: на ней значилось пятнадцать, от силы - двадцать повозок.
  - Дриббл, ты молодец, - прошептал Эльвин, зачарованно глядя в журнал. - Ты молодец, а они - идиоты, - вспомнил он про своих обидчиков. - Как ты до этого додумался?
  - Я подумал: ночью ведь через Пост проезжает меньше народа. Кто ездит по ночам? Почти никто. Только лягушатники из Мерзиан, ну эти, знаешь, с глазами-фарами, да еще, ближе к рассвету, появляются всякие гастрономические поставщики, булочники разные, огородники, молочники-цветочники, но они все, как правило, живут близко от города, значит, через Пост не едут. А потом уже я вспомнил, что в тот день у них вообще работы никакой, считай, и не было... Я тебе больше скажу, - разошелся криббл, - посмотри внимательно: девять последних записей сделаны все одной рукой. Это что значит?
  - Что их сделал один и тот же человек, - отгадал командир.
  - Ну да, причем однорукий, - съязвил Дриббл. - Это значит, между прочим, что какое-то время Шиш оставался в конторе один и сам принимал повозки, а потом пошел посмотреть, куда запропастились его коллеги. Не исключено, что нас вообще интересует последний клиент, отмеченный одним из убитых контролеров, вот эти "Деликатесы", Песчаные моря: если они с ним стакнулись, логичнее всего предположить, что они сами его и оформляли, и это была последняя запись в их жизни. Тогда все написанное Шишом потом можно смело похерить.
  - Ну, для очистки совести надо бы проверить два-три пункта, может, они втроем удалились на совещание, а Шиша попросили отметить в журнале. Маловероятно, конечно, но вдруг?
  - Да хоть все девять, это не проблема. Больше ведь проверять вообще ничего не нужно: нас ведь не интересует, кто там отмечался на Посту, пока все трое сотрудников были живы. Получается, надо потрясти "Деликатесы", это наш главный кандидат, и его команду поддержки - еще девять полуночников.
  Командир, снова исполненный энергии, бодро сказал Дрибблу:
  - Давай, дуй к начальнику, пусть соберет всех контролеров, свободных от службы, желательно не новичков. Нам надо кое-что обсудить. И попроси подробно посмотреть, что за народ наши десять скитальцев, есть же у них какая-нибудь картотека, не могут ведь они подтереться каждой бумажкой в округе.
  Согнав таможенников в свободную комнату в штрафном помещении, Эльвин объяснил поставленную перед ними задачу: "Меня интересуют некоторые коммерсанты, проезжавшие через ваш пост примерно в одно и то же время. При этом, может быть, кто-то из них не первый раз оформлялся здесь и вы знаете его в лицо и помните, какой транспорт он использует."
  - Короче, ищем крытый фургон, - раздалось сразу два или три голоса.
  - Умники какие, - проворчал под нос командир. - Что ж вас так часто убивают?.. Ладно, - сказал он громко, - вот тут значится фирма "Деликатесы: куры и яйца", причем два раза за ночь. У них что, две повозки?
  - У них тридцать четыре фургона, - ответил начальник таможенников. - Это большое товарищество, у них специальные фургоны, типовые, оборудованные под перевозку птицы и яиц.
  - Поздравляю, - сказал Дриббл. - Не успели начать, а главный подозреваемый размножился, как твой Магирус по весне... и по осени... и по лету...
  - Едем дальше, - оборвал его Эльвин. - Тут написано: "Мордатый из Мелкого Устья". Что это за Мордатый? Что за блатная такая кличка?
  - Русалка Мордатый, потому что торгует дарами моря, - обиженно ответил таможенник, у которого кожа у самого подозрительно чешуилась. - Я его раза три оформлял, очень приятный русалка. У него возок в виде деревянного аквариума.
  - Ага, а в аквариуме кто?
  - Преимущественно мидии и морские коньки...
  - Тоже, кстати, охотятся стаями, - сделал примечание Дриббл.
  -... Вряд ли вам нужен Мордатый, особенно учитывая, что сам он всю дорогу сидит в другом деревянном аквариуме.
  - Ну бог с ним, с вашим Моредатым, - согласился командир. - За ним следом приехали Киска и Виктор Банань с фарфором из Банани.
  Про Киску и Виктора никто ничего не знал.
  - Значит, про Бананей сказать вам нечего? - на всякий случай переспросил Эльвин.
  - Если побоище произошло у них в фургоне, могу себе представить, что там от сервизов осталось, - с сожалением заметил пожилой усатый эльф, наверно, гончар-любитель.
  Дальше опять шла запись "Деликатесов", а потом в журнале шишовой рукой было криво нацарапано неприличное слово, да еще какое заковыристое.
  - Что это он у вас хулиганит? - показал журнал начальнику Поста Эльвин.
  - Да это отметка о регистрации Оглобли и Дышла, - засмеялся начальник (при этом все остальные тоже развеселились). - Это два гнома из Мохова, каждую неделю ездят здесь с бочкой пива. Но на Пост они попадают уже в таком состоянии, что вряд ли кого могут убить, если только гусеницу, да и то если упасть на нее плашмя. Видите, какой неаккуратный почерк здесь у нашего сотрудника: опять, небось, лезли пьяные целоваться.
  - Меня один раз на пол повалили, - вспомнил зеленоватый чешуйчатый парень.
  - Интересно, сколько они до города довозят? - спросила сидевшая в углу востроглазая маленькая феечка.
  - Я не хочу портить вам настроение, - разозлился командир городской стражи, - но сезон охоты открыт, между прочим, не на меня. Мы тут пытаемся сообща сделать одно важное дело, так что давайте посерьезнее. Кто такая Элоизия Биттердриттер из Оврагов со своими шляпками, веерами и дамскими украшениями?
  - Брауни, - коротко ответил начальник Поста, заглянув в карточку.
  Вопросов не было: скряги-брауни используют ручные тачки, никогда не тратясь на тягловых животных. Эльвин подумал и с сожалением отогнал от себя образ кровожадного брауни, маленькой машины смерти.
  - "Вонямусский Каменосек?"
  - Тоже солидная фирма, возят плитняк для отделки зданий, но у них исключительно открытые телеги с волами.
  - Кентавр Нильс Олень?
  - Ну, Нильса все знают, только это никакой не транспорт, это - табун.
  - Как это - "табун"? Хохотун, драчун, потаскун - знаю, а "табун" - это как?
  - Он лошадей гоняет с Огненных Водопадов. Парнокопытные огненноводопадские.
  - Что за чушь, кому нужна парнокопытная лошадь, ее ведь и не подкуешь, небось.
  - Зато по горам они лазят, как обезьяны, и огня не боятся.
  - А где у нас тут по горам лазать?
  - У нас, конечно, негде , зато на Водопадах эти лошади - незаменимый друг человека.
  - Понятно, - устал спорить Эльвин. - Гнать, значит, сюда с Огненных Водопадов своих парнокопытных, чтобы там, на Огненных Водопадах, люди могли на них поездить. Хитро. А отсюда, надо полагать, он равнинных скакунов назад везет. В принципе, дальше можно и не проверять - вряд ли Шиш по случайности один обслужил семь клиентов подряд. Предпоследним в то утро был Глаз Партизан, ювелир.
  - Если хотите знать мое мнение, - начал усатый эльф, - это очень подходящая для вас личность. Два бронированных фургона - внутри бей, ори, никто не услышит. Плюс многочисленная охрана из черных нубуков с дубинками - кого хочешь разорвут.
  - И дорога у них подходящая, - добавил, заглядывая в журнал через командирово плечо, Дриббл. - Едут из Пирамидок, с тех же Песчаных Морей. А кто последним?
  Последним был некто Мирон из Мелкого Устья: лекарственные снадобья, ингредиенты, кофе и пряности, как было написано в журнале. Больше про него никто ничего не знал.
  - Ладно, спасибо за помощь, - подвел Эльвин итог собранию. - Скажите только, где мне узнать, которые из "Деликатесов" и Партизан побывали здесь в утро убийства.
  Начальник озадаченно посмотрел на своих подчиненных, а они - на него.:
  - Но мы же занимаемся таможенными сборами, а их платят не отдельные возницы, а фирмы.
  - Ну конечно, - лучезарно улыбнулся следователь. - А если бы у вас в журнале тетка с косой и в балахоне написала "Смерть. Бациллы чумы и холеры для умертвления всех в Ежовой Долине", вы бы тоже взяли с нее сбор и дело с концом?
  - Семь восемьдесят пять: домашние животные мельче крыс и кошек, - сказал начальник.
  - Минус возможная льгота за дальность, - добавила феечка.
  - Минус поощрение за содержание в специальных контейнерах, - вставил усатый эльф.
  - Плюс надбавка за превышение лимита количества, - квакнул русалкообразный.
  - Бегите! - шепнул таможенникам Дриббл.
  Эльвин буйствовал долго, пока не развалил все штрафное помещение. Ну, по крайней мере, теплую пристройку, приспособленную под место общего пользования.
  Учитывая, что убийцу надо было выбрать из тридцати четырех "Кур с яйцами", о жалких двух ювелировых телегах можно было вообще забыть, не говоря уже о неизвестно на чем ездивших Бананях и мелкоустьевском Мироне.
  13
  Вечером того же дня командир с крибблом заняли излюбленные позиции на крылечке своего дома: Дриббл оседлал табуретку, сунув под себя журнальчик на потом, когда разговор иссякнет, а Эльвин разлегся на лестнице. На полу возле табуретки стояла оплетенная бутыль из федрового погреба. Бутыль была почти наполовину пуста, так что обсуждение получилось не слишком серьезное, ну да ничего, они не первые, кто несет чушь в этой истории.
  - Дриббл, пожалуйста, придумай причину, почему "Деликатесы" не могут быть нашим убийцей, - умоляющим голосом попросил Эльвин, глядя на мохнатого собеседника снизу вверх.
  - И не проси: "Деликатесы" мне наиболее симпатичны, - неумолимо ответил Дриббл. - В этом забеге у Партизан нет никаких шансов.
  - Но почему? Могучие черные мужчины, сильные и смелые, за две минуты любого сотрут в порошок.
  - Ты плохо разбираешься в курах, как я посмотрю. Куры - тоже очень опасные птицы, если их разозлить... и долго тренировать.
  - Да, а уж если курица защищает свое яйцо...
  - А яйцо видит, что напали на его курицу... Сто против одного за "Деликатесов", давай деньги.
  - Тридцать четыре возчика!
  - Многоногих, бородатых, голова упирается в небо!
  - Мне столько в жизни не выследить, - простонал Эльвин.
  - О, как тебе плохо-то! Надо бы почиститься. Вставляешь себе ведро...
  - И не напоминай про него. Я как подумаю, что он там ромашки собирает, а мне до конца дней придется скитаться по дорогам и бегать за фургонами, оборудованными под перевозку яиц, у меня сразу голова кружиться начинает.
  Эльвин помотал головой и обеими руками схватился за бутыль, пытаясь, не вставая, оторвать ее от пола.
  - А на что тебе тысяча двести подчиненных? Как минимум, у тебя всегда есть дежурная смена. Можно начать операцию в первых числах, пока они еще способны понять, что им приказывают делать.
  - Нет, - великодушно не согласился командир, извиваясь, как червяк, на радость непослушной бутыли, - я не могу так рисковать своими людьми.
  - Это тоже идея. Отряди тридцать четыре шпика, по одному на каждого возчика, и назначь встречу через пять месяцев. Кто явится в расчлененном виде, тот победил.
  - Я все равно ставлю на нубуков. Им ехать ровно столько же - два с лишним месяца: ребята скучают в дороге, им надо размяться...
  - Убийство - вещь сугубо личная. Вряд ли десять добродушных нубуков, пусть даже и с дубинками, обуяла одновременно жажда приключений. К тому же, скажи на милость, как такой ораве удалось в теснотище ни разу не задавить хотя бы одного из своих? Не верю, - сообщил Дриббл, наклонясь к Эльвину вместе с табуретом и дыхнув ему перегаром в лицо, чтобы было понятнее.
  - Но почему не Банани? Может, эти слоны контролеры разбили у Киски любимую розовую чашку? А Федр мог кокнуть фарфоровую собачку или слоника.
  - И они долго потом били Федра в повозке, забитой фарфором, круша направо и налево таких же невинных собачек?
  - Тогда давай свалим все на Мирона.
  - Ты этого Мирона видел? Там раса не указана. Может, он - говорящий белый червяк, и повозочка у него из скорлупки лесного орешка?
  - Ну все равно, надо бы познакомиться хотя бы с Партизанами. Может, это секта какая, чего они так странно называются?
  Дриббл нетрезво захихикал:
  - А они так и не называются, это ты их обозвал, потому что фамилия их хозяина - Партизан. На-ка, почисться...
  Мирона без проблем нашли утром на рынке. Это был рослый загорелый эльфиец в летах, который курсировал между Драконьим Углом и Мелким Устьем с рюкзаком за спиной, собирая по дороге то, что потом на базаре выдавал за ингредиенты колдовских зелий и пряности. Увидев жуткий товар Мирона: осьминожьи щупальца, глаза раков, лягушачьи лапки, волосы русалки, черепа, кости и даже сердце дракона (как сказал Мирон, спросить бы у самого дракона), - Эльвин тут же его забраковал:
  - Ты посмотри на его хищную рожу, - прошептал он Дрибблу. - Прирожденный охотник за головами. Он хоть по пальцу бы да отрезал для своей коллекции. А уж был бы у него фургон, не видать бы нам наших трупов, как своих ушей, лежали бы все на прилавке, голубчики.
  - В виде челюсти старого короля гоблинов или левой груди морской владычицы, - подтвердил Дриббл.
  - Да, он бы к половинке задницы пуговку пришил и не постеснялся бы.
  Бананей на рынке не оказалось, но местные горшечники их хорошо знали - раньше они раза три-четыре в год приезжали торговать, но уже пару лет сдают весь свой товар в магазины в Попрандий. Кстати, в Попрандий же, судя по регистрационной записи, направлялся и ювелиров фургон, так что пришлось Первому Ыру вместо себя поставить правым полузащитником Гига Матеруху (тот крепыш повыше, который рвался допрашивать свидетелей) и тащиться за семьдесят верст в соседний город.
  - А мы пока можем пошуровать в "Деликатесах", - предложил Дриббл.
  - Нет, надо сначала дождаться, что привезет нам Пыр.
  - С какой стати? По крайней мере, нужно попытаться выяснить, где их искать.
  - У меня голова болит, - сказал Эльвин.
  - Пора тебе на аперитивы переходить... Пошли в магистратуру.
  Дриббл, не слушая причитаний командира, который на каждом перекрестке норовил свернуть к дому, зашагал к ратуше. Выяснилось, что "Куры и яйца" действительно очень солидная фирма: вот уже пятнадцать лет она снимала у города подворье в респектабельном старом районе. Эльвину на горе подворье это было им как раз по пути от ратуши к дому, так что минут через двадцать они стояли перед широченными дощатыми воротами и Дриббл нетерпеливо ныл:
  - Ну одним глазочком, мы только зайдем на секундочку и скажем, что мы из водопроводной компании.
  - А дальше что? - уныло спрашивал Эльвин. - А если меня там кто-нибудь в лицо знает?
  - Скажешь, только что уволился: сантехникам, мол, больше платят.
  Эльвин хотел ответить, но им с Дрибблом пришлось разойтись в разные стороны, пропуская в открывавшиеся ворота крытый фургон приличного голубенького цвета с белой надписью "Деликатесы: куры и яйца дилокаков, общинное товарищество, Песчаные Моря". Дриббл с другой стороны улицы яростно зажестикулировал, строя рожи и показывая пальцем на фургон. Как только фургон проехал криббл подскочил к командиру и зашептал:
  - Ты это видел? Ты видел, оказывается, чьи яйца?
  - Да хоть твои!
  - Дилокаковы!
  - Ну да, а дилокаковые яйца, конечно, намного свирепее куриных, - продолжал сопротивляться эльфиец.
  На самом деле, в глубине подсознания он признавал, что и его заинтересовал транспорт "Деликатесов", но чем именно, он пока не мог сообразить. Перед глазами все еще маячила корма фургона с налепленным фиолетовым регистрационным талоном.
  - А почему они оформлялись на Западном Контрольном Пункте? - спроси Эльвин.
  - Почему на Западном? - перестал нетерпеливо вихляться всем телом Дриббл.
  - Становись на четвереньки, - приказал командир.
  Криббл сейчас был на все готов, только бы дело пошло: хоть яйца класть. Эльвин встал на криббла и, держась за решетку, укрепленную по верху невысокой каменной стены, подтянулся и заглянул внутрь. Тут же он почувствовал, как по его спине, цепляясь за одежду, карабкается Дриббл.
  - Если ты, мерзавец, опять усядешься мне на голову,.. - начал Эльвин, но криббл уже висел, держась за решетку, рядом с ним и вовсю вертел лупатой головой, оглядывая хозяйство "Деликатесов". Двор был полон одинаковых симпатичных повозок, стоявших рядами, с двумя проходами между ними. Все они были одинакового голубого цвета с надписью "Деликатесы: куры и яйца дилокаков". Но самым интересным для Эльвина было другое: на бортах фургонов пестрели квитанции разных цветов: желтого (Южный Городской Пост) и фиолетового (Западный Городской Пост). Эльвин задумался, устал висеть и упал. Вслед за ним на мостовую свалился Дриббл и, валяясь на боку, нагло показал язык остановившемуся зеваке.
  - Почему половина фургонов прибывает по западной дороге, а половина - по южной? - спросил его эльфиец.
  - Как кому короче, - не задумываясь, ответил криббл.
  - Болван, они же из одного места едут. Если через Южный Пост ехать короче, почему все так не едут?
  - Через Западную Контору точно не короче. От Песчаных Морей им это лишний крюк недели на две.
  Но порассуждать дома в спокойной обстановке им не пришлось: сразу на пороге оба почувствовали сильный пряно-можжевеловый запах.
  - Наша самогоночка! - тоскливо воскликнул Дриббл, предчувствуя недоброе.
  В комнате за дверью валялась на полу опрокинутая вчерашняя бутыль, а рядом, пристроив на нее противное рыло, спал пьяный в стельку свирепый йоркйоркский поросенок, которого приятели уже давно безо всякого сожаления мысленно похоронили, считая, что его пристрелил лишившийся петуха сосед.
  - Свинья пьяная, - прокричал Эльвин прямо в ухо поросенку. - Для того мы тебя любили-растили, чтоб ты папкин самогон хлестал? - спросил он, забывая что только вчера купил поросенка на базаре.
  - Надо его как-то выгнать из дома, - предложил Дриббл. - Нам еще только третьего алкаша недоставало.
  Вплоть до возвращения Пыра они мучили поросенка, но не смогли даже разбудить его. Единственным их достижением был обнаруженный тут же за дверью пьяный соседский петух. При виде петуха лицо командира внутренних войск озарилось сатанинской радостью.
  - Ну, держись, сволочь, - предупредил он. - Посмотрим как тебе самому понравится, то, что ты мне два года каждое утро устраивал. Вставай, соня, день на дворе, похмеляться пора, - заверещал он не своим голосом, щипая при этом бедную птицу за гребешок (что было уже перебором, потому что его самого соседский петух ни за что не щипал). Петух во сне сердито выдернул гребешок из командировых пальцев и пьяно хмыкнул.
  Пыр обернулся туда-обратно за полдня. Банани из Попрандия уже уехали. Они, как оказалось, сдают теперь свои произведения ("оригинальную столовую утварь в форме плодов и орехов", как значилось в накладной) в один магазин. Хозяйка магазина без возражений показала Первому Ыру все бумаги и полки в кладовой, где лежали коробки от Бананей. Прикинув количество и размеры коробок и объем фургона, по словам хозяйки, небольшого, старшина сделал вывод, что вряд ли внутри нашлось бы лишнее место даже для одной жертвы, тем более - для двух. А им ведь еще надо было как-то затолкать того, кто будет их убивать. Не говоря уже о том, что какая-то часть оригинальной утвари была уже продана.
  - А не могли они прикупить еще коробок и посвободнее разложить по ним уцелевший фарфор? - схватился за последнюю соломинку Эльвин.
  - Они бы его месяц перекладывали. Ты когда-нибудь паковал фарфор? К тому же, у них есть свой фирменный способ укладки - по двадцать чашек, или по двадцать глубоких тарелок, или по пятьдесят блюдечек, или по сорок...
  - Ладно, молодец, - согласился командир.
  - Я тебе подарок привез.
  Пыр достал из кармана крошечную сахарницу, вылепленную в виде вишенки с тремя листочками, один пожухлый. Как только командир открыл ее оттуда под дурацкий хохот старшины вылетела оса. Слава богу, Дриббл без лишних разговоров поймал ее в разинутый рот и сожрал.
  - Давай дальше, - сказал Эльвин, с ненавистью глядя на Первого Ыра.
  У Глаза Партизана был собственный магазин, реклама которого висела в каждом общественном месте. Пыру повезло: у магазина стояли оба бронированных фургона. Он, следуя инструкции, наврал, что администрации городов проводят совместную проверку работы таможен, осмотрел фургоны и поговорил с охраной. На сектантов они не похожи.
  - Отличные ребята, между прочим, спортсмены, энтузиасты. Приглашают нас сыграть товарищеский матч послезавтра у волшебного дуба.
  - А ты на кого поставишь?
  - Не знаю, командир, в принципе, я ведь и сам играю,.. как-то несолидно...
  - Ты некрасиво себя ведешь, старшина: ты их видел, а я нет.
  - На нубуков, - по-военному коротко отрапортовал Пыр.
  - И что, никаких шансов, даже если уговорим жену Флинна выпустить его из погреба?
  - Нет, в начале месяца мы бы еще поборолись, а сейчас,.. - старшина развел руками.
  14
  Утвердив с помощью Пыра список основного состава и отправив его домой, Эльвин вышел на крылечко и почесался спиной о притолоку.
  - Надо бы проветриться, - сказал он.
  - Да уж надо бы, - согласился Дриббл, сердито глядя на похрюкивающего и попукивающего во сне поросенка.
  - Пойти, что ли, за город, чаю с Бубликом попить.
  Дриббл, готовый в дорогу, вышел из дверей и спустился на пару ступенек.
  - Ты как насчет чая с Бубликом? - еще раз спросил Эльвин.
  - Ты идешь или нет?
  - Слушай, неужели так трудно сказать "Зачем тащиться за город, если бубликов можно купить и в лавке?"
  - Может, ты еще под стол спрячешься, а я буду ходить по комнате и громко говорить: "Где же наш Эльвин? Куда же он подевался? Неужели один побежал на улицу?" - не выдержал криббл, - хочешь сходить в Клеверные Низины, так и скажи.
  Эльфиец, бормоча под нос, пошел за плащом и капюшоном. В комнате он пнул ногой ядовитого поросенка, который от толчка перекатился на спину и бесстыдно растопырил копытца. Так он и валялся, улыбаясь во сне.
  - А с этим что делать? - задумался Эльвин. - Я боюсь, он выжрет весь погреб, и потом, почти у каждого в округе есть петух. Кроме нас, конечно.
  - Я предлагаю его связать, придем - разберемся, - ответил Дриббл.
  Они смотали поросенку ноги, завязали пасть и привязали его спиной к спине с сонным петухом. При этом никто из пьяниц и глаза не открыл. Любуясь проделанной работой, Дриббл сказал:
  - Давай еще шест воткнем и костер под ними разведем.
  Дело было уже к вечеру, солнца видно не было, холодало. Эльвин шагал по темнеющей дороге, давя выпрыгивающих под ноги кузнечиков. Сзади трусил Дриббл, который подбирал их и с хрустом жевал. Слышно было, как за елками зевают укладывающиеся спать на зиму медведи. В Клеверных Низинах трудолюбивые обитатели уже засветили огни в окошках, а кое-кто даже и спать лег. Необъятное клеверное поле было полно редко стоящих домиков высотой с невысокого человека. С холма, на который забрались Эльвин и Дриббл, открывшаяся перед ними картина создавала иллюзию, что они висят в воздухе гораздо выше земли, обозревая с высоты птичьего полета зеленую землю со сказочными замками. (На самом деле, вблизи можно убедиться, что архитектура жилищ брауни очень проста и экономична). Приятели без лишних разговоров начали стучать во все домики подряд, надеясь выяснить у кого-нибудь, где живет Джи Эф Бублик. Надежды оказались напрасными: никто не вышел навстречу. Осторожные и прижимистые брауни все время боятся разбойников и, особенно, гостей. Наконец, совсем близко раздалось из темноты мычание коровы, и Эльвин чуть не полетел носом, споткнувшись о рекламный щит, укрепленный двумя прутиками на углу большого, с пивной ларек, коттеджа. Щит гласил: "Джи Эф Бублик. Продаю молоко. Дешево." Ниже, под завитушкой, шла другая надпись: "Джи Эф Бублик. Покупаю молоко. Дорого." Эльвин подивился такому экономическому феномену.
  - На что же он живет, бедняга? - посочувствовал маленькому бизнесмену Дриббл. - Так и хочется продать ему молока. Подороже.
  Эльвин, нагнувшись и опершись ладонью о колено, постучался, но, как и предполагалось, никакого ответа не последовало, хотя в двух больших окнах на первом этаже горел приветливый свет. Эльвин постучал еще раз, и свет погас. "Господин Джи Эф Бублик, - позвал Эльвин, - это господин Сухой Ручей, командир внутренних войск Драконьего Угла. Можно вас на минуточку?" После третьего позывного дверь приотворилась и из нее выглянул господин Бублик собственной персоной, облаченный в длинную ночную рубашку с оборочкой и со своим котелочком на голове. Он кутался в уютный толстый плед в лилово-зеленую клеточку. Испуганно посмотрев на пришельцев, он кисло улыбнулся и сказал:
  - А, милорд Эльвин Сухой Ручей! Как же, я очень рад, если можно так сказать. Какими судьбами? Решили, я вижу , прогуляться и уже возвращаетесь домой. Да, пора, пора, темнеет уже.
  - Совершенно верно, уважаемый господин Джи Эф Бублик, - подтвердил Эльвин. - Но вот по дороге домой я подумал и сказал Дрибблу (тут брауни вспомнил про криббла и чинно поклонился ему): "Зайдем-ка мы с тобой к господину Джи Эф Бублику, он ведь живет поблизости, и спросим у него совета по поводу того маленького дельца, которое мы с тобой обсуждаем." Я очень надеюсь, что не обременю вас коротенькой консультацией.
  - Ну что ж, я всегда готов помочь советом своим друзьям с их великодушного позволения, если им ничего больше от меня не надо, - без запинки произнес спекулянт заковыристую фразу, будто специально тренировался. - К счастью я не могу пригласить вас в дом, то есть, я хотел сказать, плохим был бы я хозяином, если бы запихнул вас в такой маленький домик, у вас бы, наверно, всю ночь потом спина болела.
  - Что вы, что вы, мы ведь люди военные, привыкли к беседам на свежем воздухе (Эльвин, видимо, имел в виду те редкие случаи, когда в теплой казарме под утро открывали окно, потому что игроки от табачного дыма переставали различать карточные масти). Я в плаще, так что не волнуйтесь.
  - Да, а я совсем голый, так что беспокоиться действительно не о чем, - добавил Дриббл.
  - Завидую вашему крепкому здоровью, - с притворным восхищением сказал брауни, прикрыл дверь, толкнув ее попкой, и, кутаясь в свой уютный плед, опустился на ступеньку. Гостеприимным жестом он пригласил друзей присесть на мерзлой травке перед домом. Эльвин тоже закутался в плащ и сел на землю, подоткнув его под себя. Дриббл пытался пристроиться у командира на ноге, но был скинут, поэтому он, проворчав что-то про свои придатки, остался стоять. Эльвин достал трубку и предложил табаку маленькому скупердяю. Это сразу разрядило обстановку и заставило хозяина усадьбы вести себя повежливее (не считая того, что господин Джи Эф Бублик тут же поднялся и, извинившись на секундочку, вынес из дома бумажку, скрутил из нее кулечек и спокойненько подставил командиру. Эльвину не оставалось ничего другого как пересыпать остатки табака из своего кисета в бубликову бумажку. Бублик тут же рассыпался в благодарностях, унес кулечек назад в дом и только тогда приготовился слушать.)
  - Я хотел бы вам рассказать один случай из области торговли, и, надеюсь, вы сможете кое-что прояснить для меня.
  - Да-да, - любезно подхватил немного освоившийся с ролью хозяина, принимающего гостей, Бублик. - Я тоже могу рассказать вам много, много случаев из области торговли, если позволите. Но, боюсь, вы вряд ли проясните что-нибудь новое для меня, тут надо быть специалистом.
  - Предположим, что существует одна фирма...
  - То есть, вы нашли способ устранить все другие фирмы, - воодушевился брауни. - Очень разумно, при полной вашей монополии...
  - Нет-нет, речь идет не обо мне.
  - Ах, так вы раскрыли заговор, - с разочарованием сказал Бублик.
  - Для этого мне и нужна ваша помощь.
  - Лучше бы она была вам нужна для захвата монополии хотя бы в одной отрасли, - пробормотал брауни. - Вы все-таки подумайте еще раз, милорд командир внутренних войск, с вашими солдатами и моими, с вашего позволения, коммерческими навыками...
  - Он со своими солдатами может сожрать все подчистую в какой-нибудь отрасли, это - да, - встрял Дриббл. - Или выпить.
  - Сейчас речь идет об одной конкретной фирме, в делах которой мне предстоит разобраться, - оборвал обоих Эльвин.
  - Ну и что же это за фирма? - скучающим голосом спросил маленький торгаш, видимо, все еще втихаря лелеявший мечту об экономическом захвате мира.
  - Неважно, мне бы только...
  - И совершенно напрасно, молодой человек, - наставительно заявил господин Бублик. - В нашем деле все важно. Если вы собираетесь поучиться торговому ремеслу...
  - Нет, не собираюсь, - отрезал потерявший терпение Эльвин.
  - А я вот как раз подумываю, - влез мстительный Дриббл. - Научите меня, господин Джи Эф Бублик. Я буду продавать теплые штанишки для бедных крибблов, которых лучшие друзья норовят усадить голой задницей на снег.
  Эльфиец вместо того, чтобы затянуться трубкой, дунул в нее, и, пока криббл вихлялся, спасаясь от искр, успел быстро проговорить:
  - Я хотел рассказать об одной фирме, торгующей деликатесными продуктами, из Песчаных Морей...
  - А я бы вот лучше послушал, что расскажет нам господин коммерсант, - елейно пропел неуемный Дриббл.
  Крошка-брауни порозовел от удовольствия, любовно оглядел несуразную фигуру криббла, а потом с видимой неохотой повернулся к Эльвину:
  - Вы говорите, кто-то возит в нашу Долину продукты питания из такой дали? Странно, если вы не против... Хотя, конечно, сушеные фрукты... Но их и в Банани полно, а ехать в два раза ближе. Что за идиоты ваши знакомые, с вашего позволения?
  - Это не сушеные фрукты, они продают кур и яйца.
  - Послушайте, уважаемый командир городских войск, вы - талантливый военный, но пока что мало смыслите в бизнесе...
  - А учиться не хотите, - квакнул Дриббл.
  - Немного подумав, вы поймете, что что-то напутали: какой смысл возить за тысячу верст кур и яйца, если куры живут повсюду и все они, с вашего позволения, несут яйца.
  - Речь идет о яйцах дилокаков, - терпеливо объяснил командир.
  - Что это за куры такие, которые несут яйца дилокаков?
  - Господи, да дадите вы мне рассказать...
  - Размечтался!
  -...я, что ли, виноват, что у них такой товар: куры и яйца дилокаков, деликатесы?
  - А вы уверены, что все правильно рассказываете?
  - Да, пойдем-ка проверим, завтра опять придем.
  (При этих словах Дриббла господин Джи Эф Бублик вздрогнул и с беспокойством посмотрел на своего любимца.)
  - Ну ладно - яйца дилокаков, а куры-то какой деликатес, чего их везти три с половиной месяца?
  - Да какая разница, может быть, порода экзотическая...
  - Как это какая разница, конкурентов надо знать лучше самого себя.
  - А почему три с половиной месяца? Два, от силы - два с половиной.
  - Потому что от Песчаных Морей только до Западной Таможни караван идет не меньше двух месяцев, а скоропортящуюся провизию, как вы знаете, с вашего любезного позволения через Южную Таможню не возят.
  - Почему? - оторопел Эльвин.
  - Потому что через Дуй-горы дорога одна - под Огненными Водопадами, там никакой лед не сохранишь, а до ближайшего большого базара ехать еще несколько недель. Прошу прощения на минуточку. - Брауни вскочил и убежал в дом. Эльвин испугался, что он принесет еще один кулечек и, например, пуговицы Эльвину с камзола поотрезает, но коротышка вынес засаленную карту Ближних Холмов и, растопырив руки в стороны, развернул ее на весу. Командир мог убедиться, что с Южной Таможни действительно ведет одна-единственная дорога, которая, пройдя под Огненными Водопадами, решительно лезет через довольно высокий горный перевал и вскоре после этого проходит через Южный Городской Пост.
  - Или вы хотите сказать, что этот ваш коммерсант содержит сразу две Таможни и два Поста, в смысле, дружит с контролерами? - откровенно спросил крошка-спекулянт. - Непонятно, столько расходов, только для того, чтобы кур возить.
  - Да нет, они, вроде, кур возят вместе с яйцами, - пробормотал командир, понимая сам, что действительно несет явную ахинею. - На таможне сказали, что у них фургоны оборудованы под перевозку птицы и яиц, - попытался он оправдаться.
  Бублик все не садился, он топтался на крылечке, странно вытягивая вверх и вперед свою крысиную мордочку и бормотал скороговоркой: "Если куры несутся в дороге, то - конечно, но они что, думают, что их курицы по дороге будут, если вы не против, дилокаков высиживать? На вашем месте, имея таких конкурентов, я бы не очень волновался..." До командира дошло, что гостеприимный хозяин, заговаривая ему зубы, подбирается поближе, чтобы нюхнуть, не пьян ли его гость. Эльвин рассердился и изо всех сил дохнул коротышке прямо в лицо. Это произвело впечатление только на успевшего подсунуться неугомонного Дриббла, который тут же демонстративно с отвращением закашлялся и начал чихать и плеваться. Господин Джи Эф Бублик застыл на крылечке с открытым ртом, часто моргая бледненькими фиолетово-розовыми, как росшие в тени лесные незабудки, глазками, даже не заметив, что его котелочек от командирова дыха совсем сполз на затылок.
  - Ах, как интересно, - восхищенно прошептал он. - Как же это я сразу... Конечно, будут высиживать!
  - Что вы там бормочете? - невежливо спросил Эльвин, потеряв терпение.
  - Молодой человек, боюсь, я чуть не дал вам плохой совет. Эти ваши конкуренты, они очень коварные люди, а вы, прошу меня простить, звезд с неба не хватаете, так что...
  - Вы хотите сказать, здесь присутствует какой-то фокус?
  Брауни задрал голову вверх и посмотрел на Эльвина с жалостью и с раздражением одновременно, как на усыновленного по доброте душевной сироту, который оказался врожденным идиотом.
  - Вы что же думаете, как из Песчаных Морей уезжают куры и дилокаки в яйцах в одном фургоне, так они и прибывают в Драконий Угол? Зачем тогда вообще куда-то ездить?
  - А что, дилокаки прибывают в Драконий Угол без яиц? - не удержался вконец рассерженный эльфиец.
  - Вот именно, вот вам и фокус! - торжествующе подтвердил Бублик.
  - Хорош фокус!
  - Ну конечно: они их замораживают, потом регистрируют на Таможне, пломбируют, провозят под Водопадами, и лед тает. Дальше куры их быстренько высиживают, и в Драконий Угол приезжают месячные дилокакчики, самый возраст, чтобы шкуру спустить! Ах, какие молодцы! Вы, надеюсь, представляете себе разницу между таможенными сборами за каких-то кур и сборами за шкуры дилокаков? - любезно спросил господин Бублик, но по тону его было понятно, что в отношении Эльвина он уже ни на что не надеется.
  - Да уж,..
  - И знаете что, они ведь всю дорогу прекрасно обеспечены кормом: жрут тех самых кур, которые их высидели! Ах, ах! Как изящно, как все продумано!
  - Но при этом половина фургонов идет через Западную Таможню.
  - Имея доход от беспошлинного ввоза дилокачьих шкур, можно себе позволить погонять для отвода глаз десяток-другой караванов, пусть даже все протухнет по дороге. Прелесть какая! Значит, имея десять повозок... - крошка-спекулянт зашептал, наморщив лоб, какие-то цифры.
  - Я одного только не понимаю, - сказал эльфиец, - ведь любой из фургонов могут случайно проверить на Городском Посту, при этом его распечатают.
  - Послушайтесь моего совета, оставьте вы эту мысль о торговле, - Бублик даже сочувственно похлопал его по руке. - Кто-то же ведь должен и гарнизоном командовать... Не беспокойтесь, - заботливо добавил он, видя, что эльфиец порывается встать, - я сам сейчас принесу вам и бумагу, и перо с чернилами.
  Написав записку Пыру, Эльвин возвращался домой задумчивый, не слыша даже храпа завалившихся на всю зиму медведей. Подумать было о чем: недельный дилокакчик способен отхватить палец человеку. Стайка в пару сотен молодых осиротевших зубастых дилокакчиков, у которых кончились приемные мамы-курочки, - это вам не плотвичка.
  - Выражение лица у тебя какое-то странное, - заботливо сказал Дриббл. - Ты случайно не промышляешь?
  - Размышляешь, - поправил его эльфиец. - Да, представь себе именно этим я и занимаюсь.
  - Извини, это происходит так редко, что я совсем забыл, как правильно говорить.
  - У меня перед глазами стоит этот кошмар: залезаешь себе в повозочку, чтобы выбрать курочку жене к обеду и знать не знаешь, что шорох в темноте со всех сторон - это вовсе не куры червячка ищут... Наверно, кто-то из дилокаков всегда пошустрее, и потерпевший думает, что его слепень укусил или он сам на гвоздь напоролся, не знает еще, что у него кусок мяса выдран, ищет огниво, но пока найдет от него только рожки да ножки останутся. Эти твари висят на нем, как пиявки, падают на пол с добычей во рту, норовят залезть по ногам вверх, потому что ступни, наверно, все уже обглоданы. Интересно, успеваешь ли понять хоть что-нибудь да и вообще - испугаться?
  - Страсти какие ты мне рассказываешь на ночь, бедному маленькому крибблу. Сейчас придем домой, ляжешь баиньки, а утром и думать забудешь про свои кошмары... потому что в голове у тебя вообще мало что держится.
  - Ты думаешь, я так спокойно и засну?
  - Заснешь, заснешь. Примешь на ночь чего-нибудь расслабляющего, завернешься в одеялко, посчитаешь овечек или слоников...
  - Как они впиваются в меня длинными острыми зубками, вырывают у меня из тела...
  - Как они через заборчик прыгают.
  - Мне сейчас только овечек считать.
  - Ну не хочешь овечек, представишь себе девочек. Много-много. И все такие стройненькие, симпатичные.
  Эльвин оживился:
  - Как они через заборчик прыгают и юбки у них при этом задираются выше носа...
  Друзья ускорили шаг и остаток пути до города преодолели гораздо бодрее и веселее.
  За городской стеной, на повороте к себе на улицу, командир пошел прямо. Заинтригованный Дриббл послушно трусил за ним. Не доходя до рынка, они свернули на торную улицу, специально расширенную для движения фур и экипажей: здесь размещались склады и конторы многих известных фирм. Знакомые широкие ворота были освещены с двух сторон зажженными на ночь факелами.
  - Ворота заперты изнутри на засов, значит на ночь у них остается сторож, - сказал Эльвин, вытаскивая оба факела из креплений на стене.
  Он бросил один факел на землю и затоптал его.
  - Не понял- признался Дриббл.
  - Идиот, по-твоему что: кто-то запирает изнутри ворота, потом перелезает через стену и идет домой спать, а утром лезет обратно, чтобы открыть их?
  Эльвин подобрал с мостовой погасший факел, обернул его в свой плащ и подал получившуюся колбасу Дрибблу:
  - Значит так, я возьму этот факел и погляжу на фургоны, а если какой мотылек прилетит на свет, бей его по голове, только без членовредительства.
  Криббл скроил зверскую рожу, погрозил приятелю дубинкой и скрылся во мраке. Командир без лишней скромности сунул в щель ножик, открыл ворота и, особо не прячась, вошел во двор. Не успел он подойти к первому фургону, сзади басом кто-то сказал: "Ох!" и послышался шелест, словно что-то мягкое оседало наземь. Эльвин осуждающе покачал головой: Дриббл, не дожидаясь, пока прибежит сторож (а вдруг он, вообще, спит), опробовал свою дубинку на первом же прохожем. Эльвин сунулся под дно фургона и тут же у него перехватило дыхание от волнения: доски были насквозь пропитаны бурой заскорузлой кровью, только у самых стенок остались пятнышки чистой древесины. "Дриббл, - громким шепотом позвал Эльвин, - скорей сюда!" "Секундочку," - откликнулся Дриббл, и снова кто-то сказал: "Ох!". Вслед за этим послышался глухой стук, словно сохатого завалили. "Головой, наверно, ударился," - сочувственно подумал эльфиец. Дриббл с виноватым видом заполз под фургон, но, увидев кровь, обо всем забыл, начал больно толкать командира в бок и показывать на низ повозки. "Пометим тачку и завтра вместе с управляющим с утра пораньше разберемся," - решил Эльвин. Он закоптил факелом пару досок и полез наружу. Тут небо над ним закрыло что-то большое и темное, наверно, наконец, сторож, но Эльвин успел только услышать: "Что вы тут... Ох!", и небо снова появилось, прекрасное и звездное. На всякий случай посмотрели еще пару фургонов (и выключили еще одного сторожа). У этих днища были чистые, но вот следующий транспорт был таким же кровавым, как и первый. Пометили и его, а потом еще два. Потом и помечать перестали. В конце концов выяснилось, что все фургоны, прибывшие по южной дороге (кроме двух), имеют следы крови на нижних досках. Те два, видимо, были переведены с другого маршрута. За пятнадцать лет ударной работы беспошлинные дилокакчики сожрали столько кур, что их кровью, наверно, можно было бы неделю поить дежурную роту (ну, неделю - это вранье, но три дня точно).
  15
  Дома Эльвина с Дрибблом ждало назидательное зрелище: проснувшийся поросенок, снова уже едва держащийся на ногах, долакивал последние капли из бутылки. Сквозь стекло виден был длинный слюнявый розовый язык, упорно лезший в горлышко бутыли в надежде дотянуться до еще мокрых стенок. Привязанный к спине поросенка петух торчал кверху лапами, слабо трепыхаясь и тихонько и жалобно выводя "ко-ко-кооо".
  - Вот и с нами когда-нибудь то же самое случиться, - печально покачал головой командир. - Ты смотри, как ему плохо, бедняге, не привык, значит.
  - Что-то я сомневаюсь, что нам когда-нибудь станет плохо от выпивки с непривычки, - себе под нос усомнился Дриббл.
  Они нацедили из бутыли немножко в стаканчик петуху на дорожку, отпихнули тут же сунувшего свое рыло поросенка и выпустили птичку за порог.
  - Подумать только, враг был у нас в руках, а мы его хлебом-солью привечали, - вздохнул Дриббл (приврав при этом, потому что закусить они ничего не дали).
  Наблюдая за кое-как ковылявшим вдоль по улице петухом Эльвин сказал:
  - Я не думаю, что завтра он будет нас беспокоить.
  Петух, шатаясь, прошел мимо своих ворот и сунулся в следующий дом. Дверь была закрыта, и он долго еще тупо тыкался в нее.
  На следующее утро, выспавшись как никогда, они понесли йоркйоркского поросенка назад на рынок. Толкаясь в толпе, Эльвин говорил Дрибблу:
  - Конечно, у администрации "Кур и Дилокаков" должны быть записи прибытия фургонов с конкретным указанием хотя бы номера транспорта. Но что мы им скажем? "Тут один ваш сотрудник с вашими дилокакчиками охотится на таможенников, с теми, которых вы под видом яиц пятнадцать лет в наш город возите, подкупая контролеров"?
  - А нельзя притвориться какой-нибудь левой проверкой или представителем благотворительного общества? - спросил Дриббл, сгребая с чьего-то прилавка разложенные для демонстрации креветки разного размера вместе с ценниками и ссыпая их без разбора в пасть.
  - Они все время начеку: им же есть, что скрывать. Где бы нам узнать хотя бы, не нанимался ли кто к ним возчиком полгода назад?
  - Или не сходил ли с ума какой-нибудь из их прежних возчиков.
  - Кстати, тоже идея: мало ли что могло произойти с человеком, может, кого жена бросила.
  - Да, и ушла к таможеннику.
  - К трем таможенникам.
  Пока они, остановившись в проходе, считали таможенников, свирепый поросенок зубами вытащил затычку из бочонка с крепленым элем, стоявшим на лотке у нечесаного бородатого гнома. Сам гном, икая, сидел верхом на бочонке, но увидев, как струя его эля исчезает в глотке поросенка, смело накренился вперед и свалился головой вниз. На его счастье Эльвин подхватил его свободной рукой. Гном, очутившись у командира под мышкой, стал болтать ногами, тянуться кулаками к поросенкову рылу и визжать, как свинья, поросенок же молчал, торопясь высосать как можно больше. Растерявшийся Эльвин крутился на месте, получая тычки и пинки в обе ягодицы и в живот, при этом гном каждый раз, проезжая мимо элевой струи, сам прикладывался к ней, чтобы врагу меньше досталось. Эльвин бы так и прокрутился до вечера, держа с одной стороны - ядовитого поросенка, с другой - косматого гнома, которые оба с фантастической скоростью пьянели, хорошо - Дриббл догадался пощекотать ему ребрышки, командир заржал и уронил обоих пропойц. Поросенок, упав, заснул на месте, не обращая внимания на медленно иссякавший крепленый душ, а гном, вильнув телом, словно хотел последним усилием доползти до обидчика, укусил по ошибке Эльвина за ногу и тоже заснул, с ногой во рту. "Ах ты... - начал было эльфиец, поднял голову, чтобы сделать хороший вдох и тут увидел афишку, налепленную сбоку на бочонок. "Грузчик и возчик!" - прочел он вслух. Очевидцы инцидента глухо заволновались, сочувствуя замысловато обруганному пьянчужке. На афишке были изображены два крепких одинаковых мужичка, не разобрать - кто грузчик, кто возчик, и призыв вступать в клуб подсобных рабочих города Драконий Угол.
  - Вот это интересно, - пробормотал командир, подбирая с земли своего поросенка.
  - Эльвин, - сказал Дриббл, - положи гнома на место.
  Висевший под мышкой у Эльвина бородач хрюкал и скалился во сне не хуже свирепого поросенка, только что с зубов яд не капал. Эльфиец бережно положил его на прилавок, бок о бок с бочонком, и потрепал по косматой голове.
  - Давай-ка введем хоть какой-то регламент, скажем, один усыновленный алкаш в неделю, - посоветовал Дриббл.
  - Ну мама, пожалуйста, я сам буду убирать за ним и гулять каждый день, - начал кривляться командир, тут же забыв про афишу.
  - Ты зачем гнома грузчиком обозвал, грубиян?
  - Посмотри: Драконоугольский Клуб приглашает возчиков и грузчиков всех земель рассказать про свои путешествия и, заодно, про хороших и плохих хозяев.
  - А ты куда собрался-то? В возчики или в грузчики?
  - Я не подойду, слишком заметная персона, а вот Матеруха или Окурок - прямо как с картинки, надо только для правдоподобия кнут, что ли, со склада выдать.
  - Ага, или мешок кирпичей. А еще лучше - пусть идут в клуб оба и несут большое бревно, тогда точно все поверят, что они - типичные подсобные рабочие.
  - Ну да, а Окурок пусть еще кепку наденет... Ладно, смех смехом, а в этой пивной...
  - Клубе.
  -... да, в клубе, действительно могут знать что-нибудь ценное для нас. Пойдем отсюда, все равно этого свинтуса в таком состоянии у нас никто не купит.
  - Правильно говорил тебе Бублик: завязывай с торговлей.
  16
  Две недели Гиг Матеруха исправно ходил на посиделки в свой новый клуб. Там он плел небылицы о том, как трудно работать подсобным рабочим в следственных органах и слушал чужие небылицы, наматывая на ус все, что говорилось про "Кур и Дилокаков". Результаты он получил неутешительные. Оказалось, что на таких длинных маршрутах текучесть кадров, вообще, очень высока: часто парни нанимались на один-два рейса, чтобы подзаработать. При этом их всех регулярно бросают жены и невесты и уходят, видимо, к тем, кто работает на маршрутах покороче.
  Несколько раз случалось, что возницы, свернув в кустики, сами забивали дилокакчиков зверским образом и, продав шкурки, скрывались, что тоже, конечно, не свидетельствует о высоком моральном здоровье коллектива. Компания, естественно, шума поднимать не стала: не в магистрат же жаловаться. А один парень, наоборот, так сроднился с зубастыми пассажирами, что, объехав Драконий Угол стороной, удалился на закат, воруя по дороге у населения кур на корм питомцам, и так и скрылся из виду. Другой возчик за долгую дорогу сошел с ума, вообразил себя мамой-дилокакой и всех просил не наступать ему на хвост. Третий вообще считал себя моржом и один раз зимой на виду у всех голым сиганул в прорубь. Работал в "Деликатесах" возчиком один кентавр, причем не то, чтобы бежал рядом с лошадьми, а именно лазал на козлы и сидел там всю дорогу на своей лошадиной заднице (крупе). Еще есть у них горный тролль, у которого один глаз голубой, а другой - оранжевый. Есть мужик вообще с одним глазом, причем во лбу. Зовут они его Циклопом.
  А уж сколько народу за пятнадцать лет во сне с облучка попадало, сколько грибами отравилось, женилось по любви, кошелек с золотыми нашло или потеряло, скольких собаки покусали или няньки уронили - поди всех проверь. Похоже было, что, стоит где-нибудь появиться психопату или моральному уроду, "Деликатесы" тут же брали его к себе на работу, а если случайно попадется кто нормальный - через неделю он уже или в луже журчит по-дилокачьи или глаз у него нечетное количество.
  - А контролерский потрошитель у них, небось, двойную ставку получает, - грустно предположил Эльвин. - Мне вот что неясно, фирма ведь занимается контрабандой, они же все там должны быть повязаны, что же у них люди так часто меняются: приходится ведь посвящать в тайну новых и новых экспедиторов.
  Матеруха с отческой жалостью посмотрел на командира, только что глазки у него были не розовато-фиолетовые:
  - Много, что ли, фирм, которые возят только то, что в регистрации указано? На что бы и нужны мы были: грузчики и возчики, - если бы не умели держать язык за зубами?
  - И таможенные контролеры, - добавил Эльвин, опечаленный падением нравов в родимом краю.
  - И тот гад, который нам с тобой вместо крема для окаменения одного органа мазь для ветвления кустов подсунул, - сказал Дриббл.
  - И ведуны-самозванцы, - вставил недавно выпущенный из погреба Флинн Белая Горячка, у которого на щеке красовался свежий ожог.
  - Мы можем, конечно, согласовать это дело в городском совете и сообща обыскать все фургоны, - сказал Сухой Ручей. - Может быть, внутри что-нибудь и застряло. А может быть, и нет. Если не найдем улик в фургоне, то после обыска наш убийца скроется от нас навсегда.
  - И больше никого не убьет. Какая жалость, - сокрушенно покачал головою Дриббл.
  - Просто он будет это делать где-нибудь в другом месте.
  - А нам надо, чтобы обязательно у нас в городе.
  - Ты видишь, убийства происходят каждый рейс, значит, скорее всего, кто-то убивает просто из желания убивать. Вряд ли так получилось, что на одном и том же посту три сотрудника, не сговариваясь, смертельно его обидели. А сговориться они вряд ли могли, потому что все время работали в разные смены.
  - И что же нам теперь делать?
  Эльвин глубокомысленно посмотрел на небо, словно дальнейшие действия зависели от дождя или от прилета кометы, и задумчиво проговорил:
  - Я так понимаю, ждать весны.
  - А весной что?
  - Лопаются почки, тает снег, медведи просыпаются, в продаже появляется вино последнего урожая, с юга прилетают птицы, а за ними, надеюсь, едет и наш маньяк в поисках деликатесов для дилокаков.
  17
  Прошло немного времени, и на окошке в табачной лавке пустило новую веточку лимонное дерево. Увидев молоденький побег, Дриббл скорее поволок командира в лес, но там все было еще голо и холодно. Однако Дриббл не унимался и бегал за стену каждое утро в надежде найти первые почки. Почек он не нашел, зато в один прекрасный день наткнулся на облезлого злого медведя, исхудавшего и оголодавшего за зиму, бормотавшего спросонок , чтобы не занимали ванну. Это показалось крибблу добрым знаком, несмотря на то, что он просидел на дубу до позднего вечера. А через недельку на южной опушке и впрямь замохнатилась верба, а за ней, на ее сером фоне налились фиолетовым и лиловым побеги лозы и закачались на кочках под ними цветочки крокусов, а потом на сером, фиолетовом и лиловом стало вылезать желтенькое и белое - подснежники, мать-и-мачеха, звездочки горицвета. В чаще еще лежал снег по щиколотку, а кусты лещины уже цвели коричнево-золотистыми сережками, похожими на игрушечные какашки, безобразники. Под крышу ратуши прибыли первые квартиранты - ласточки и жемчужные ящерки с крылышками, над городом тянулись на север косяки птиц, а однажды в небе можно было даже видеть двух драконов, затеявших в вышине свою любовную игру. (Правда, Четвертый Ыр, читавший книжки и мнивший себя специалистом по драконам уверял, что, судя по окраске и форме спинных плавников, оба игруна - мужики.) Все сбывалось, как и предсказывал Сухой Ручей, оставалось только пойти в магазин и потребовать свежего молодого винца, чтобы это дело отметить.
  Эльвин, щурясь от яркого солнышка, распахнул окно комендатуры и залюбовался картиной мирных будней внутренних войск Драконьего Угла. На плацу перед тюрьмой Пыр гонял свою команду по кругу, высоко поднимая колени, а потом - по диагонали, с набивными мячами. После пяти позорных проигрышей нубукам из Пирамидок он всерьез взялся за ребят и даже смог ввести для футболистов какое-то подобие режима. Нубуки должны были вот-вот приехать снова, и тренер хозяев на этот раз надеялся не ударить в грязь лицом, по крайней мере, в такую грязную грязь. Пыр пытался выбить у командира гарнизона летнюю спортивную базу в Банани, но пока получил только красно-белые футболки и трусы. На Эльвине была новая красивая форменная куртка с вышивкой на рукаве: Мирта с двумя подручными мастерицами изготовили таких уже сотен пять. Эльвин таким щедрым заказом надеялся обеспечить вдову до конца дней, но, похоже, ее будет кому обеспечивать и без него: долговязый Джордж считал, что ему форма нужна на особый размер, и каждый божий день ходил в мастерскую. Жаль, конечно, что на гитаре он играть не умеет, но, видимо, там не это главное, если пока что его и с двадцатой примерки не выгнали. По двору торопливо шагал метр Гад Гидрус, уворачиваясь от набивных мячей. Он все еще обрабатывал Шиша, но, поговаривали, у самого уже висело в бане ведро с отваром ромашки. Подол его мантии был изрезан замысловатыми квадратами, по размеру примерно с носовой платок. Шиш, мало того, что жрал казенные харчи и не хотел уходить из тюрьмы, сбил с панталыку всех арестантов, и они от нечего делать с утра до вечера чистились, надеясь начать ходить сквозь стены, а тюремщики сбились с ног, водя их на двор. У ворот на припеке сидел любимец гарнизона - ядовитый кабанчик, которому из вредности командир так и не дал имени, а звал его просто Свинья, Свин, Свинтус или Свинина. Он здорово подрос (кабанчик), зубы его стали еще длиннее, а на толстом тройном подбородке начала расти борода. Кабанчик, как обычно, был нетрезв и ждал конца тренировки, чтобы составить кому-нибудь компанию. Его приятель, соседский петух, окончательно спился, поэтому у Сухого Ручья вид по утрам был на зависть свежий и отдохнувший, и заботило его только одно: как бы сосед не надумал купить себе нового петуха.
  Командир некоторое время с удовольствием наблюдал за Первым Ыром, очень живописным со свистком во рту и в сатиновых трусах, из которых с одной стороны торчали волосатые ноги, а с другой - пузо, обтянутое водолазкой.
  - Эй, наставник молодежи, - позвал его, наконец, командир, - скоро твои Веселые Старты закончатся?
  - Встали по парам: один считает, другой приседает, пока я не приду, - распорядился старшина. - А ты, Валяй, возьми Свинину... По-твоему, вон, Окурок лучше, что ли, умеет?
  Тренер, конечно, спорил с Валяем насчет способности ядовитого кабанчика считать, но Сухой Ручей не преминул проехаться про то, кто лучше умеет взять кабана - Валяй или Окурок.
  - Слушай меня, старшина: собери мне к полудню ребят для засады на Городском Посту. Возьми самых лучших изо всех смен: Белую Горячку, Чертова Кума, Матеруху, Окурка, Хрена Конопатого, ну ты знаешь.
  - Ничего себе у нас лучшие люди, звучит, как банда малолетних панков. Чувствую, если найдем кого еще получше, ему придется псевдоним брать, чтобы магистрат за оскорбление общественности не оштрафовал.
  Немного позже полудня Пыр пригнал к комендатуре примерно половину назначенных на операцию - кого сумел разыскать. Ребята лениво ругались с главным Первой Смены, потому что он, во имя соблюдения секретности, не пожелал никому объяснить в чем дело, а только скандалил и давил на жалость, говоря, что они - люди военные и должны слушаться приказа, а то командование получит по шапке от городского совета. Флинн, всегда готовый смыться подальше от приставучей жены и девятиголовой тещи, на всякий случай захватил с собой зубную щетку, сборник кроссвордов и провизии на месяц. Пыр рассадил всех на свежем воздухе перед раскрытым окошком, из которого утром торчал командир гарнизона.
  - Нас, оказывается, на кукольный спектакль позвали, - сострил Матеруха.
  Старшина сердито зыркнул на него правым глазом и позвал :"Эльвин!" "Эльвин!" - подхватил Матеруха, а за ним и все остальные, как на детском утреннике. Кто-то даже крикнул: "Раз. два, три - приходи!" Появившегося вслед за этим в окне Эльвина встретили громкими аплодисментами.
  - Может, ты этих разгонишь, а к вечеру найдешь тех, что не явились? - хмуро предложил старшине Сухой Ручей.
  - Давай я их лучше расстреляю, - оживился старшина.
  - Нам с вами предстоит серьезная операция, - начал командир. - Продлится она не меньше недели, а может, и месяц.
  - Это как мы прошлым летом у бабки поле маковое косили под Околупнями, - вспомнил долговязый Джордж Зюйд-Вест. - Потом вся рота пешком еле собралась к осени в Драконьем Углу.
  - А чего пешком-то? - заинтересовался Гленн Конопатый Хрен из Второй Смены.
  - А лошади, вообще, так и не вернулись.
  - Да, вот так, наверно, кентавры и получаются, - вспомнил ерник Матеруха давний спор.
  - А помните, как мы банду Кучи по болотам три дня гоняли, а потом три недели дорогу на твердую землю искали, потому что всех кученят перебили? - спросил Мак Бревно парней Пятой Роты.
  - А мы что, рыжие? Мы вот в позату зиму... - начал Конопатый Хрен, готовый отстоять честь своей смены и доказать, что они тоже еще как могут заблудиться - и не в болоте, а на ровном месте, но Эльвин, закончив раскуривать трубку, уселся на подоконнике и заговорил:
  - Вам придется временно подменить работников Южного Городского Контрольного Поста.
  - У них у всех отпуск, что ли? - вмешался низенький даже для брауни, по колено Эльвину, Сатурналий Клеверная Низина, у которого вся физиономия была разукрашена давними и недавними ссадинами и шрамами, а нос - проломлен в двух местах. - А по физии они не хотят - работать за них?
  - Дурак, а они за нас будут робить: по обману называется. - сказал двухметровый Макун Бревно, помесь каменного тролля и здоровенного человека (вернее, скорей всего, здоровенной бабы: троллихи ведь редко встречаются в природе). - Мы всем будем врать, что мы - это они, а они...
  - Останемся без свидетелей - за дурака ответишь, - пообещал Бревну Сатурналий, поднеся кулачок куда-то к бревновой ширинке, потому что до носа он не доставал примерно на три таких же сатурналия.
  - Никто за вас не будет работать, - разозлился Первый Ыр. - Слушайте, давайте, что вам говорят.
  - А по физии они не хочут: мы, значит, за их вкалывай, а они в потолок плевать будут, - возмутился Макун.
  Эльвин понял, что если по-быстрому все не объяснить, операция закончится, не начавшись: его орлы просто сходят и набьют морду всем, кто работает на Южном Посту.
  - Мы засаду готовим, вы будете изображать таможенников. Дело нелегкое и опасное. Может быть, вернутся не все... как я надеюсь, - Эльвин сердито поглядел на двух физиономистов. - Надо встретить кой-каких гостей.
  - А что за гостей-то ты ждешь? - крикнул с места Клеверная Низина.
  - Не скажу, - окрысился командир. - Операция секретная, потом все узнаете.
  - У него месячные скоро, - нахально пояснил Гиг Матеруха.
  - Не у его, у бабы его. А ен сидит в засаде и ждет, кады кончатся, - заржал тупой Бревно.
  Молчал только Белая Горячка, который боялся испортить отношения с командирами и быть снятым с дела, потому что не хотел возвращаться домой.
  - Таможенников убивают одного за другим, - проговорил командир тихим от злости голосом, - а вы тут сидите и ржете. Скоро этот маньяк опять появится, и встретить его должны не сотрудники таможенной службы а вы, профессионалы... сраные.
  - Да он, маньяк, от инфаркта умрет на месте, как увидит эти рожи, - не сдержался Пыр.
  - Ну ладно, - не дал командиру обругать Пыра Матеруха, - он же не слепой, не увидит он, что ли, что на Посту ни одного знакомого лица нету. Он ведь должен помнить, что не всех еще перебил.
  - В том-то все и дело: он психопат. Поэтому я и думаю, что он объявится. Он понимает, что мы тут не спим, а его ищем...
  - Я, значит, не понимаю, а он понимает! - пробормотал Пыр.
  -...У таких идиотов в голове обычно одна-две мысли, они не умеют вилять, а прут по прямой. Если они видят, что за ними гонятся, они не прячутся, они бегут вперед еще быстрее и даже оглядываться перестают. Чем ближе наш убийца будет видеть погоню, тем больше он будет торопиться и тем меньше - осторожничать. У него ведь есть любимая работа: он хочет хоть одного еще растерзать, пока его не поймали. Если вы даже сунете ему под нос свои верительные печати солдат Внутренней Службы, он все равно попытается прикончить кого-нибудь из вас, а еще лучше - нескольких.
  - А я ему помогу, - как бы про себя сказал все еще злой старшина Первой Смены.
  - Вы будете ждать один из фургонов "Кур и яиц", какой точно - не знаю. Если какой-нибудь возница попросит отойти с ним в сторонку и, например, снять или опять навесить пломбы - идите, но не одни: у северного шлагбаума будут посменно дежурить группы подкрепления. Главное - не лезьте в фургон, что бы он вам ни предлагал там взять, если не хотите, чтобы от вас остались рожки да ножки.
  - А если он нас не позовет?
  - Или вообще не приедет?
  - Должен. Или я в нем ошибся.
  - Может, спрашивать хотя бы имена у возчиков "Деликатесов"? - предложил Флинн.
  - Ни в коем случае: вы - обычные контролеры, вас интересуют только пошлины.
  - А взятки можно брать? - спросил Сатурналий (брауни он и есть брауни).
  - Обязательно, - серьезно ответил Эльвин. - вы же таможенники.
  18
  Недели две после этого трем городам в долине пришлось жить, что называется, на подножном корму. Южный Контрольный Пост, главные торговые ворота, считай, не работал: по одной стороне большака к нему тянулся поток фур и тележек из дальних стран, а по другой стороне эти же фуры и тележки, в растерянности повернув вспять, ехали искать другие места для продажи. Никто не рисковал связываться с незнакомыми контролерами. В кустах у северного шлагбаума без дела сидели Макун Бревно, Джордж Зюйд-Вест и еще несколько товарищей, кто - с дубиной, кто - с луком. Потом все потихоньку как-то наладилось. Нашлись старые приятели и родственники среди коммерсантов, сколько было радости при встрече, отважные незнакомцы начали совать деньги и бутылки сначала Клеверной Низине, а потом и всем остальным. Таможня заработала. Только настоящие контролеры свистели дома в кулак, живя на зарплату.
  В самой середине весны, в день, когда солнце от радости делает лишний круг по небосклону, в комендатуру заявился Гленн Конопатый Хрен из Второй Роты с требованием выдать команде в засаде новые формы таможенной службы, на пять размеров больше прежних. Он красочно описывал бедственное положение бойцов: Сатурналий донашивает куртку Макуна вместо халата, на восточный манер. Халат, хотя полы и волочатся по земле, в обхвате Сатурналию как раз впору. Мак Бревно ходит вообще в плавках. Учитывая, что в этом наряде и с выращенным за полтора месяца безразмерным пузом он каждый день с рассвета до полудня сидит с дубиной в придорожной канаве, понятно, почему все меньше коммерсантов прибывают в Долину в это время. Сам Хрен был одет в свою собственную гимнастерку, но вместо пуговиц к ней были остроумно приделаны довольно длинные тесемочки, пропущенные в петельки, и в каждую прореху вылезал конопатый кусок хренова живота. У Эльвина голова закружилась, когда он представил смену таможенных контролеров, выходящих навстречу клиентам: впереди - Сатурналий в своем новом халате, а за ним - еще двое с тесемочками, с пузами наружу.
  - Как же вы в таком виде работаете? - сердито спросил командир.
  - Нормально. Люди нас, вроде, любят.
  - Да? На вас жалобы пишут! Выдаете всем подряд чистые квитанции, чтобы они их сами заполняли, как кому вздумается, а не все даже писать умеют.
  - Так что ж нам теперь, школу торгующей молодежи при Пункте открыть? - возмутился Конопатый.
  У ворот в это время происходило какое-то движение. Эльвин было решил, что это опять демонстрация за права подсобных рабочих, которые время от времени теперь случались перед комендатурой с легкой руки угнетенного Матерухи, но стражник, ширококрылый сирин Кур-Кур Индюк, коротко поговорив с группой возбужденных граждан направился к командиру, цепко ставя корявые лапы. Большие глаза сирина смотрели на Сухого Ручья с непонятной жалостью, он замялся, словно не хотел рассказывать, что произошло.
  - Тебе тоже новую форму выдать или ты к старой все-таки пришьешь пуговицу? - сгоряча напустился на него командир, тыкая пальцем в пернатое брюхо (сирин был раза в два выше него).
  - Эльвин, на Новом Большаке опять труп.
  Индюк смотрел так виновато, словно сам же его туда и подложил.
  - Приехали коммерсанты, рассказали: прямо поперек дороги лежит обглоданный кентавр. Там сейчас такая толпа собралась, если и были какие вещи при нем, все давно растащили или затоптали.
  Эльвин сглотнул неприятный комок в горле и заставил себя произнести:
  - Один из наших?
  - Наши, я уходил, только отыгрываться начинали, - сказал Конопатый. - Чего бы им, когда прет, поперек дороги валяться?
  - А не нашли там поблизости штук пятьдесят парнокопытных лошадиных трупиков? - поинтересовался чуть-чуть отошедший от первого потрясения Сухой Ручей.
  - Не бывает парнокопытных лошадей, - не поверил Кур-Кур.
  - Парнокопытная огненноводопадская! - машинально похвастал командир своей эрудицией, глядя в сторону и срочно соображая, что же им теперь делать.
  - А за каким конопатым хреном она нужна, парнокопытная, ее подковывать-то как - прищепками? - удивился Конопатый Хрен. (Кстати, за эту присказку и получил он фамилию. А вы думали?)
  - Значит так: Индюк- старшину дежурной роты ко мне, - приказал Сухой Ручей. - Хрен, дуй на Пост, чтобы через три часа все были здесь, не будет вам новой формы, лафа закончилась. Да, и передайте таможенникам, чтобы дела принимали. Адам, заберите с большака труп, - сказал Эльвин подоспевшему старшине. - Пусть осмотрят хорошенько, если что-нибудь интересное - доложите.
  - В смысле - интересное? - уточнил сирин, - Смешное, что ли? Занимательное?
  (Чего с сирина возьмешь? Большие и глупые. Только и знают, что песни петь да на макушки плеваться.)
  - Надо задержать всех сотрудников "Деликатесов для дилокаков" и арестовать их транспорты вместе с возницами до выяснения. Приедут ребята с Поста - может, опознаем.
  - Не получится, Эльвин, - остановил командира Адам. - Городской совет не даст разрешения, по крайней мере, без заседания.
  - Ладно, - не стал огорчаться Эльвин, - тогда закрывайте на фиг весь город. Никого не впускать и не выпускать без моего специального разрешения. Запирайте ворота. Никаких исключений ни для ручных тачек, ни для открытых телег. Это я могу сделать?
  - Ты ведь у нас командир гарнизона, - между делом согласился старшина, жестом уже подозвавший несколько солдат и вполголоса отдававший им указания.
  - Пошлите отряд по дороге на запад - на случай, если он объехал город. Поворачивайте сюда любой фургон "Деликатесов". Верхом они должны его быстро нагнать. Следом отрядите еще несколько солдат, обязательно с лесными троллями, пусть, не очень торопясь, поищут следов в сторону. И проверьте дорогу к Попрандию: он мог и дальше проехать, непонятно, правда, чем Драконий Угол ему хуже... Чего тебе, Индюк?
  Великан сирин мялся с лапы на лапу и похлопывал себя крыльями по бедрам, словно искал ключи в воображаемых карманах.
  - Давай я слетаю, - предложил он.
  - Правда, командир, - поддакнул Адам, - тридцать верст до Околупней для него - десять минут.
  - А меня ты сможешь взять? - оживился Эльвин.
  - А ты за волосы не будешь хвататься?
  - Да за что же еще тебя держать, не за рога же. И вообще, Индюк, ты бы свои патлы хоть в хвост собирал, я уж не говорю, что можно и подстричься иногда, все-таки ты в армии.
  Эльвин с помощью старшины полез на сирина. Гигантский крылан, мешая командиру, запрыгал на месте, тряся крыльями: он давно не летал, на службу ходил пешком. Кончилось дело тем, что Сухой Ручей свалился с шеи Индюка, опрокинув главного Пятой Роты. Оба командира, не мешкая, вскочили на ноги, и напрасно: глупый сирин взмахнул крыльями, левым крылом снова свалив Эльвина, а правым - Адама, и поднялся в воздух, взметая под собой пыльные вихри и по старой привычке плюясь в кого попало. Только с высоты сажен в пятнадцать он разглядел, что злая фигурка, на которую попал последний плевок - это Сухой Ручей, командир их гарнизона.
  - Ой, командир, я думал, вы на мне, - крикнул он. - Сейчас! Я спускаюсь!
  - Не вздумай! - заорал Эльвин, не зная, где укрыться от надвигающейся туши. - Проваливай к чертовой бабушке! Сегодня не прилетай!
  - У тебя увольнительная до пятницы! - подсказал Адам.
  Сирин не разобрал, что там ему кричали снизу, зато он увидел, как Эльвин запустил в него здоровой суковатой палкой, от которой пятый старшина еле увернулся. Кур-Кур понял, что Эльвин не хочет с ним лететь и, неуклюже перекувырнувшись в воздухе от давно забытой радости полета и чуть не снесши надстройку дозорной башни, исчез в облаках. Эльвин кинул еще ему вслед горсть песка (из своего же кармана) и получил таким же песком в лицо от Адама. Таким образом найдя на ком выместить злость, он, применив рукоприкладство, выгнал старшину за трупом, а сам полчаса вытряхивал из себя песок и нервно шагал по двору, преследуемый дружелюбными взглядами любопытного Шиша.
  19
  - Эльвин, ты куда? - встретил командира, выходя из казармы старшина Первый Ыр.
  - Никуда, - мрачно ответил эльфиец. - Куда мне идти?
  - То есть? Ты же шел в эту сторону. Значит, в казарму что ли, тогда проходи, вот дверь. Или к тюрьме - тогда тебе сейчас направо, - подробно объяснил старшина.
  - Отстань, - отмахнулся от него Эльвин. - Не нужна мне никакая твоя дверь. Я иду и иду, никому не мешаю. А ты уйди-ка с дороги!
  - Там же стена, - не понял Пыр. - Врежешься.
  - Ничего не бойтесь, командир, идите прямо, - встрял из окошка Шиш. - Очистите только сознание и никакие стены вам...
  - Клен зеленый! А тебе не пришло в голову, что я до стены назад поверну? - рявкнул на Пыра Эльвин. - Или я по-твоему совсем уже... очистился?!
  Старшина окончательно растерялся.
  - А тебе куда надо-то? - на всякий случай уточнил он. - Может, скорее придешь, если повернешь прямо сейчас?
  - Дай мужику спокойно понервничать, - укоризненно посоветовал вылезший погреться на ступеньке у тюрьмы меланхолический кикимор, сидевший за убийство в состоянии аффекта.
  - Снова труп на большаке, - сердито сообщил Эльвин, остановившись.
  - Не Матеруха?.. И конечно, пост он проехал, спокойно, как по скатерти, - Пыр устало пожал плечами, всем видом показывая, что он с самого начала сильно сомневался в успехе весенней операции, равно как всех зимних, осенних и летних операций, в которых принимает участие хотя бы один боец из их гарнизона. - Да, дела... И чего?
  - Чего! Я велел закрыть город, послал патрули на дороги, а сам вот тут...
  - Теперь из города выйти не можешь? - развеселился Пыр. - Я надеюсь только патрули твои успели разойтись... Погоди, ты что, с ума сошел? Сегодня же нубуки должны пожаловать, а у нас с тобой город заперт. Они подумают, что это из-за того, что мы с ними играть боимся - решили вообще их не пускать. Ты давай, прикажи, чтобы Глазов фургон пропустили, как появятся, а то неудобно, честное слово.
  - А что я коммерсантам скажу? Что мы впустим того, кто остальных в футбол обыграет? Если бы у них товар был скоропортящийся... Стоп. Это идея.
  - Устроить турнир коммерсантов по футболу, пока они там маются?
  - Скоропортящийся товар. Такой, который везут в холодильниках... Пыр, нет времени, я пошел!
  - Опять? Я думал, ты успокоился немножко.
  Эльвин нетерпеливо махнул рукой на непонятливого старшину и затрусил к выходу, но, удовлетворенно хмыкнув, остановился и вернулся к Первому Ыру.
  - Ты мне пока сослужи-ка службу, - вполголоса сказал он. - Ступай сейчас к воротам и давай без шума запускай по одному - трешку тебе, трешку мне, заодно партизан своих поприветствуешь. Как мы раньше ни разу город не закрывали?.. - Эльвин задумался. - Кстати, если попадется кто из "Дилокаков", ты их запирай в сарае вместе с повозкой, я вернусь, разберемся.
  За двором комендатуры Эльвин повернул налево, чтобы не нарваться у ворот на разгневанных коммерсантов. Он дал круга через банный квартал, мимо медоваренного завода и лыкодерни, потом торопливо, по краешку, миновал рынок и минут через пятнадцать - двадцать уже, восстанавливая дыхание, подходил к деликатесному подворью. На широком дворе, ночью представшем Эльвину и Дрибблу пустынным и зловещим, полным окровавленных телег и бездыханных сторожей, в свете дня все засуетилось и ожило (не сами телеги, понятно - набежало полно разного народа, который принялся таскать взад-вперед ящики и клетки, ругаться, пересчитывать штабеля товара, лепить на коробки ценники, ловить сбежавших кур и толкать со всех сторон озирающегося кругом себя командира гарнизона.)
  - Я бы хотел увидеть вашего менеджера, - крикнул он наугад, надеясь, что если не пробегавший мимо василиск, так хоть курица у него под мышкой обратят на него внимание.
  - А вон он ползет! - на ходу махнул василиск.
  Елозя по пыльному двору своим змеиным хвостом, к Эльвину спешил высокий кекроп, человек-змея, примерно одних с ним лет.
  - Ссосим Сиськин, - сообщил он, приблизившись к визитеру и в ожидании ответа вытянулся столбиком, приподнявшись на хвосте, ритмично покачивая головой из стороны в сторону, по мерзкой привычке всех пресмыкающихся.
  - Ты уверен, что сказал именно то, что хотел сказать? - не поверил своим ушам Эльвин.
  - Ссево? - удивился кекроп - Ссовут меня Ссосим Сиськин.
  "Клен ты мой зеленый, - подумал эльфиец, - Это какой же надо быть матерью, чтобы родного сына так назвать - Сосем Сиськи... Хотя, если у него и папаша такой остроумный, может, еще повезло, что не он имя давал..."
  - Зосим Шишкин, - пояснил случившийся около толстый белобрысый паренек с хитрой физиономией. - Он у нас малость шепелявит.
  Хвостатый Шишкин подозрительно глянул на паренька, словно хотел спросить "Кто это тут сепелявит?!" и повернулся к Эльвину.
  - Ссосим Сиськин, - подтвердил он, - Насяльник стессь.
  - Я - командир местного гарнизона, - представился визитер.
  - Сснаю, слысал, - кивнул менеджер. - Коспотин Ссухой Русей.
  Взгляд его бесстрастных темных глаз был спокоен и непроницаем, но, выдавая обеспокоенность, кекроп машинально облизнул губы раздвоенным языком.
  "Ты им еще в носу поковыряйся," - недружелюбно подумал Эльвин, сердясь за "Ссухого Русья". Скрытничать теперь не имело большого смысла, потому что убийца уже достаточно обнаружил себя. Имелось даже некоторое количество городских стражников, которые могли при случае его опознать. Душегуб видел облаву (жаль только, что облава не видела душегуба), вряд ли он сейчас станет беспокоиться по поводу прогулов на работе - здесь его можно уже не ждать, и даже не потому, что он боится, а просто он понимает, что здесь ему помешают заниматься любимым делом. При всем при этом раскрывать перед шепелявым управляющим все карты тоже было бесполезно - он, конечно, все знает про контрабанду и наверняка ничего не знает про убийства. Можно, конечно, было предположить, что "Куры и Яйца" планомерно убирали несговорчивых контролеров, но дело-то в том, что к зеленым малюткам в зубы попадали наоборот, самые сговорчивые.
  - У меня к вам деловое предложение, - приветливо произнес эльфиец. - Вы знаете, что я закрыл город?
  - Не снаю, - отрицательно мотнул верхней частью туловища кекроп. - Ссасим...
  - Да, да, Зосим Шишкин, я запомнил, - нетерпеливо заверил командир.
  - "Зачем!" - опять поспешил внести ясность тот же толстячок, зачарованно любуясь главой городских органов.
  - Сасим сакрыл? - строго вопросил менеджер.
  - Мы проводим операцию, чтобы поймать особо опасного преступника, - с некоторой гордостью сообщил Сухой Ручей. - Никто не может въехать в Драконий Угол или выехать из него без моего личного разрешения. Понимаешь?
  - И сево?
  - Это ты меня спрашиваешь? Я просто шел мимо, заглянул, думал помогу вам, чего понапрасну людям коммерцию ломать. У меня там очередь стоит, хотят товар свежим довезти...
  Шишкин оказался в деликатном положении: с одной стороны он, как все знали, торговал яйцами, которые в случае задержки протухнут. С другой стороны, на яйца свои ему было, честно говоря, наплевать, потому что доход фирма получала от незаконного ввоза дилокачьих шкурок. Шишкин снова шлепнул жалом по нижней губе и нерешительно поскреб в пыли кончиком хвоста.
  - Конесьно. Сямесятельно, - кисло прошипел он.
  - Вы мне списочек подготовьте, кто у вас сегодня должен приехать, и я тогда им сделаю пропуска, - бодро предложил Эльвин.
  - Исё сево! Ссьто они мне, открытки слют? Ты ус сськаси, сьтоб насих всех пропусскали, в накладе не останесся.
  "Вот именно. Мы для того всю кашу и заварили, чтоб все у ворот толклись и смотрели, как "Деликатесы для дилокаков" беспрепятственно катаются туда - сюда. Полгода операцию планировали"
  - У меня бланки только индивидуальные, - сказал Эльвин.
  - Сямесятельно, вот ты мне дай пясь бумасек, а я тебе дам по песьсессят, - деловито предложил кекроп. - Пясь по песьсесcьсят, - значительно повторил он, видя что его не понимают.
  - Пясьпапесесят, - озадаченно повторил Эльвин, гадая, что бы это могло означать.
  - У тебя сево, уси в сёпе?!
  - Усы в супе? Ну уж такие усы, не брился три дня, всего и делов...
  - Уси! - разозлился менеджер. - Уси, а не уси! Уси - там, сёпа - там! Откуда у тебя хвоссьт расьтет?!
  - Уши в жопе! - радостно догадался любопытный толстячок.
  - Спасибо, ты бы лучше сообразил, что такое "пясьпапесесят", - покачал головой Эльвин.
  - Песь-сесь-сят! - твердил Зосим. - Тьфу!.. Ссесьсесьсят! Сесь-се... Ох, сьтоб тебя! По сьто са бумаску, - коротко предложил он, нимало не заботясь о том, что в фургоне всем яйцам красная цена - в два раза меньше.
  - Отлично, - тут же согласился командир, послав мысленный привет Первому Ыру, который в эти минуты должен был сшибать трешки у ворот. - А если город останется закрытым еще на день, может, про запас возьмете?
  - Исе на день хвасит, - успокоил его Зосим, довольный совершенной сделкой, а еще больше - тем, что этот глупый командир городских стражников ни о чем кроме яиц не подозревал. Зосим, расслабившись, даже захихикал, вот так: "ххххххиии - ххххххиии". - Больсое спассибо, коспотин Сс...
  - Ну какие там господины, мы же с вами друзья. Зовите меня по имени, как весь город делает, - быстро предложил Эльвин. - Что ж, если ты уверен, что больше пяти транспортов за два дня не прибудет... С утра что ли уже много приехало, больше никого сегодня не ждете?
  - Да я сегодня один только и приехал, - высунулся белобрысый из-за эльвиного плеча. - Дяденька Сухой Ручей, вот я вас все хотел спросить, а вы в стражники берете только городских или нездешним тоже можно? - бойко спросил он.
  Разглядывая толстощекого румяного паренька, Эльвин отвлеченно подумал о возможности существования в его войске особого маньячного взвода. Мог бы пригодиться для казней и карательных экспедиций... Добровольный переводчик, открыв рот, напряженно ждал ответа, изредка, чтобы не терять время попусту, скребя себе в затылке. Как Эльвин ни тужился, он не мог никак обнаружить в облике нового собеседника никаких признаков свирепости или душевной болезни. На его круглом лице читались, скорее, изрядное легкомыслие, любопытство и желание весело провести день, поесть и выпить - обычная вечно радостная без причины физиономия. У командира таких было тысяча двести штук. И еще одна в зеркале. "А ведь все могло произойти просто по недосмотру, - неожиданно понял командир. - Ну впустил кого-то в фургон, но он же мог и не знать, как поведут себя дилокаки. Хотел приятелю доброе дело сделать, а они, стервецы, до костей его обглодали... М-да. А чтобы из душегубки никто не выбежал, он случайно сразу же запирал двери. Или у него замок английский, все время от ветра захлопывается..."
  - Тебя как зовут? - спросил Эльвин.
  - Пышка-Обжора, - признался паренек, хитро улыбнувшись (по-другому у него не получалось).
  "Отчего парень свихнулся, я уже знаю," - подумал Эльвин, представив, как звучит имя нового знакомца в умелых устах Сосима Сиськина.
  - И давно ты у них работаешь? - поинтересовался эльфиец, показав головой на контору фирмы.
  - Третий год. Ну и скучища! Возишь, грузишь, грузишь, возишь... бывает охота все яйцы им переколотить и податься... да хоть в разбойники!
  - А скажи мне... Ишь ты! В разбойники! - усмехнулся эльфиец. - А скажи мне, раз ты так разбойников любишь, как ты относишься, например к таможенникам? - задавая этот вопрос Эльвин не отрывал глаз от щекастого лица собеседника. А толстяк, между прочим, сразу нахмурился.
  - Вот этих я не люблю, - ответил он. - Фирма тебе наложит чего попало - или выше нормы, или дилокакову куртку родственнице управляющего, а спрос с тебя, если найдут. А послать их на фиг - с работы вылетишь за милую душу, а платят у нас, между прочим, как нигде. Только взятки мне не оплачивают. Я был бы стражником, всех этих таможенников - ух! - он сжал толстые пальчики, словно придушил кого-то. - Возьми меня, дяденька Сухой Ручей, к себе в войско!
  - А ты женат? А то смотри, жизнь солдата, она, брат, такая... жены у нас часто в претензии, - Эльвин не стал пересказывать, какие конкретные претензии высказывают жены его бойцам.
  - Вот это мне не судьба, - убежденно заявил паренек. - Я даже домой не поеду, хоть и есть у меня там невеста. Все равно пока доеду, бросит, если уже не подсуетилась. Меня каждый раз так бросают: рейс длинный, туда-сюда полгода пройти может, наклянется, наобещается перед разлукой, а вернусь - хорошо, если на свадьбе у нее попировать успею. Я уж таких выбирал - кривые, рябые, одноногая одна, вроде совсем уж никто не позарится, а все равно одно и то же. Буду теперь невест с приплатой брать - за рекламу.
  - И, говоришь, ты сегодня как раз приехал...
  - Ага. Вон мой рыдван там стоит, хочешь пойдем посмотрим.
  "Уже бегу, - про себя ответил Эльвин, машинально оборачиваясь в ту сторону, куда показывал Пышка. - Готовь сковородку."
  С задней стенки голубого фургончика приветственно помахивал командиру на весеннем ветерке стандартный фиолетовый квиточек. В это время небес раздался далекий приятный тенор, радостно выводящий что-то вроде "курр-курр! Воларе, о-оо! Кантаре, о-о-о-оо!", и на рукав Эльвину шлепнулось мокрое. В синем небе над ними завис Индюк Кур-Кур, и стало видно, что в каждой лапе он держит за шиворот по мужику, как кукушка щенят... в смысле, кукушат.
  - Елки-палки! Так ты с Западного Поста ехал? Какого ж лысого хрена ты мне голову тут морочишь?! - заорал на парня Сухой Ручей. - У меня Индюк летит, а я тут с тобой девок замуж выдаю!..
  Пухлый снова разинул рот и полез скрести затылок, обдумывая, что он такого сделал, проехав через Западный Пост, и в каком месте у командира начал летать индюк.
  Эльвин побежал со двора, но довольно быстро сообразил, что если он будет так торопиться, то всю дорогу побежит прямо под Кур-Куром, так что он перешел на шаг, стараясь просто не терять сирина из виду, тем более, что крылатый герой и сам не очень спешил - он пел, кувыркался и хохотал, паря то выше, то ниже, то совсем скрываясь в облаках. Над ратушей он снизился и, не выпуская из когтей шкирки своих пленников, присел на гребень крыши, и некоторое время красовался там, выпячивая грудь и заливаясь дурацким смехом. В рыночной суматохе на него никто не обратил внимания, только маленький облезлый дракончик, известный лошадиный барышник, сидевший тут же на коньке, хмуро залез лапой в рот ближнему от него куркурову арестанту, неодобрительно покачал головой, разглядывая зубы, и отвернулся. Кур-Кур, тяжело подпрыгнув, чуть не съехал на хвосте по скату крыши, но сумел-таки подняться в воздух, несмотря на то, что один из его подопечных в отчаянии ухватился за флюгер, и, хохоча, полетел дальше (сам Кур-Кур - мужик не хохотал) вместе с обоими бедолагами и флюгером. На подходе к казарме Эльвин почти нагнал его, но Индюк, сделав над двором несколько кривых кругов и опять чуть не врезавшись в башню, неожиданно улетел в сторону банного квартала, так что Эльвину встретился только Главный Пятой Смены Адам Цукерман, чистокровный гном, который верхом въезжал во двор, сопровождая с тремя своими солдатами телегу, на которой лежало что-то кровавое и страшное. Рядом пешком бежал какой-то гномообразный скандальный тип, крича: "Вы не имеете права, я вожу холсты, у меня лицензия!"
  - Так мы тебе еще выдадим лицензию на перевозку покойников, - спокойно отвечал Цукерман. - Я вот чего не понимаю, - обратился он к Эльвину, - как он умудрился кентавра внутрь засунуть?
  - Какая разница, - печально пожал плечами Сухой Ручей, отворачиваясь от телеги. - Может, этот кентавр - знахарь, а убийца наврал, что у него в фургоне больная жена, а может, наоборот, - кентавр ногу сломал и не мог идти. Результат-то один...... Он, сволочь, значит, проходил на Посту контроль, а в фургоне у него уже лежало... это. А мои идиоты, следуя инструкции, туда не полезли... если вообще обратили внимание на то, что пломбы содраны.
  Тут старшина зачем-то отошел на пару шагов от Эльвина и издали сказал:
  - Я знаю, ты сейчас расстроишься еще больше, но отгадай, о ком это говорят: волос - длинный, ум - короткий?
  - Старшина, ты что, с ума сошел? - растерялся Эльвин.
  - Оно еще летает, песни поет...
  - Он еще и плюется, сука, - с бессильной злостью сказал командир.
  В ясном небе снова парил Кур-Кур, сияя улыбками на румяной физиономии, держа в лапах живое, волосатое и, кажется, плохо переносящее полеты, потому что сверху капали не только кур-куровы слюни. Флюгер они где-то потеряли. Сирин явно собирался садиться, поэтому двор быстро опустел, перед воротами осталась только телега с грязными холстами и трупом бедняги-кентавра на ней. Допев куплет, сирин нацелился в центр площадки и решительно пошел на снижение. Приземление было ознаменовано не меньшим переполохом, чем отлет: мало того, что сирин разметал по сторонам пяток-другой народу, вывихнув кой-кому плечо или щиколотку, мало того, что он засыпал всех песком и пылью, он еще умудрился сам свалиться на бок и, забыв о своих жертвах, трепыхался и подпрыгивал, пытаясь подняться. На шум из казармы выбегали новые бойцы и включались в хоровод вокруг Индюка, а так как некоторые из них были ненамного его ниже, остальным приходилось уворачиваться еще и от них. Свалка ширилась, все толкались и сбивали друг друга с ног. Бедного сирина, ухитрившегося-таки встать на лапы, уже дважды опрокинули снова. Теперь он валялся вообще на спине, крутясь и притягивая голову к растопыренным лапам, как завзятый брейкер. Двор комендатуры напоминал какую-то червячную кашу, словно солдаты бились с невидимым врагом, могучим и безжалостным. В образовавшейся неразберихе один из прилетевших, неприятный бородатый потомок сразу нескольких рас, отлежался на земле, поднялся и резво направился к выходу, петляя между падающими и встающими стражниками. Похоже было, что каждый прадед наградил его самым отвратительным, что было в его народе: в топорных некрасивых чертах изъеденного лица читалась гномья тупая упертость и подозрительность. На этом грубом лице совсем не к месту были удлиненные эльфийские глаза, светившиеся подлой хитростью. Некий каменный тролль, подаривший ему квадратные широкие плечи, наградил его также звериной свирепостью, которая обнажилась, когда гномоэльфотролль ощерил свой большой бородатый рот, грубо отпихнув упавшего на него и уцепившегося обеими руками за отворот его рубахи парня из Пятой Смены. Ненормальный грязно-сине-зеленый оттенок кожи свидетельствовал, что мужик был сродни даже гоблинам. Судя по оттопыренной толстой губе, можно было предположить, что в его создании принимал участие еще и лось, но это уже маловероятно.
  Эльвин, вместе с кабанчиком укрывавшийся от побоища в нише входной калитки, заступил незнакомцу дорогу. Железной рукой он удержал беглеца и насмешливо поинтересовался, куда это он так торопится.
  - Пусти, сволочь, - зло бормотал ненормальный грязно-сине-зеленый гномоэльфотроллегоблинолось, безуспешно вырываясь из стальной командировой хватки, - у меня там козы. Вот мерзавцы!
  Из дальнейшей его речи выяснилось, что мерзавцами он считает никаких не коз, а весь гарнизон Драконьего Угла, без предупреждения его арестовавший.
  - Ах, так ты теперь коз уничтожаешь вместо честных граждан? - съязвил Эльвин. - Или они у тебя заместо дилокаков кровь пьют?
  - Да я тебе у них саки попить не дам! Олухи сраные! Козочки мои! Манька! - и бородач сделал отчаянную попытку прорваться к воротам.
  Дотошный Адам Цукерман, копошившийся между тем на четвереньках у них под ногами, смог, наконец, принять вертикальное положение, торопливо обтер пот с красного, как помидор лица, и спросил:
  - Ты кто таков? Как тебя зовут?
  - Душегуб он! - ответил за мужика Сухой Ручей. -У, рожа твоя бандитская!
  - А твоя - воровская! - заявил мужик. - Лис шкодливый! У меня Манька не привязана! До деревни полста верст, разбегутся мои кормилицы! А ребятишек кормить ты, что ли, будешь?
  - Какие ребятишки? Кто ты есть? - спрашивал Адам кипятившегося незнакомца.
  - Это он про дилокакчиков, - брезгливо пояснил командир.
  - Твоя баба тебе, может, кикиморов рожает, а может, кого и похуже, а моя...
  - Манька, - подсказал кто-то из встающей потихоньку на ноги оравы.
  - Манька - это коза, олух, - уже спокойнее сказал мужик, ища шутника суровым глазом, но тут же опять заметался, бормоча: - Козоньки мои, детоньки, где вы, родимые?
  - Ну вот, теперь у него уже и козоньки - детоньки, - недовольно проворчал Цукерман, сильно подозревая, что с арестом они лажанулись. - Имя твое?
  - Бородатый Свирепка, фамилия - Околупень, спросите, кого хотите в Околупнях, хоть мою жену. Она с вами еще поговорит, - злорадно пообещал Бородатый Свирепка всему честному собранию, считая, видимо, что нет ничего страшнее на свете. - Пустите меня дядечки, мне домой надо, - неожиданно жалобно заскулил он, решив, видимо, перепробовать все способы вырваться на волю.
  - Твоя работа? - сурово спросил Сухой Ручей, отступая в сторону и давая Бородатому Свирепке увидеть, что лежало на телеге.
  Бородач охнул, выдохнул "Батюшки светы!" и без памяти грохнулся наземь.
  - Маньяк какой нежный пошел, - безо всякого сочувствия констатировал Эльвин.
  Тут ворота медленно открылись и взорам собрания предстала удивительная компания: пара десятков на редкость толстомордых и пузатых существ неизвестной породы в причудливых одеяниях, от почти что голых до замотанных в несколько слоев в драгоценные шелка и газы цвета моря и утренней зари. Их заплывшие глазки с сонным любопытством смотрели с сытых рожиц на уцелевших после недавнего побоища. Наши вернулись из засады с Южного Городского Поста. Эльвин остолбенел, не веря глазам. Наконец, в ближайшем существе, состоящим из комьев жира, как снежная баба - из снега, и одетым в форменные брюки без пуговиц, но с тесемочками и едва прикрывавший спину дорогой парчовый жилет, командир каким-то двенадцатым чувством узнал любимца девушек и женщин Флинна Белую Горячку. Эльвин провел рукой по лицу, пытаясь отогнать наваждение, и спросил, указав на лежащего без признаков жизни бородача:
  - Флинн, вы знаете этого человека?
  - Нет, - ответил Белая Горячка высоким, с одышкой, фальцетом. - Это ты его убил?
  Тут в толпе произошло какое-то движение, и над двором вознесся румяный лик сирина со свисающими на него русыми длиннющими патлами (у сиринов ведь нет ушей, чтобы за них волосы заправлять). При этом разом исчезли головы нескольких стражников поменьше, стоявших рядом. Посмотревшие в ту сторону временные контролеры вдруг начали лениво подталкивать друг друга и показывать пухлыми пальчиками на второго пленника Кур-Кура, бледного лупоглазого эльфа, который все еще блевал, сидя на земле.
  Заметив, что на него все смотрят, эльф утер рукавом рот и нагло ухмыльнулся мерзкой вызывающей ухмылочкой.
  - Я у него хотел яичек купить, - рассказывал Бородатый Свирепка. - Порода кур такая особенная - дилокаки. У нас таких ни у кого нету, а он сказал, они несутся по пяти яиц в день, и цыплятки выходят такие забавненькие, ребятишкам развлечение. Он мне сказал, у него радихулит в фургон без конца лазать, так я что - сам не могу, что ли, набрать? У меня с радихулитом все в порядке, хоть я и не знал, что он так по-ученому называется... Ребятки, сыночки, мне бы козочек моих словить, отпустите вы меня, на что я вам нужен, неграмотный?
  - Не плачь, дядька, сейчас всех словишь, - хлопнул его по плечу Эльвин. - Только будь готов на той неделе пересказать магистрату, как этот душегуб тебя в фургон заманивал... если он доживет до той недели. Индюк, ну-ка доставь гражданина, откуда взял.
  Услышав последние слова командира, все, кто был во дворе, бросились врассыпную, и Бородатый Околупень - впереди всех, но его вытолкнули на середину, и сирин, половив его немного и основательно изваляв в пыли, как котлету - в сухарях, подхватил козопаса и унес в облака.
  - А с этим что делать, командир? - крикнул коренастый, абсолютно квадратный, гном, сердито приподняв за шиворот все еще сидящего на земле убийцу. Эльф-душегуб все улыбался, исподлобья тараща белесые глаза на выкате. Это был даже не хищный зверь, это был душевнобольной эльф, видящий вокруг себя вместо людей, гномов, сатиров, троллей и прочего порядочного народа - освежеванные трупы. Эльвин не чувствовал никакого сострадания к психопату из-за его болезни. Достаточно было оглянуться на телегу, чтобы всякое сострадание прошло, как рукой сняли. Командир устало пожал плечами и сказал:
  - Даже не знаю, что и придумать... Заприте его пока... вместе с Шишом в камере, у него же, вроде, на двоих комнатенка. Я им сам принесу отвару.
  Солдаты, стоявшие вокруг, потеснились, давая дорогу командирам: к Эльвину пробивались главные Первой и Пятой Смен. Первый Ыр, глянув на свежевзрощенные пуза лучших своих футболистов, Матерухи и Белой Горячки, запричитал, как над покойниками:
  - Убийцы! Обжоры проклятые! У нас на носу полуфинал Долины! Хоть вообще не играй!
  - Нельзя динамить игру, тренер, - сонно заволновались толстяки. - А то нашу команду все будут звать "Динамо", с таким названием никто с нами играть не будет.
  - С такими вашими рожами никто с нами играть не будет! Полюбуйтесь на себя! Нам нападающие нужны, а не мячи надувные!
  - Командир, а что с фургоном-то? Индюк его ведь там без призора на дороге и бросил. Хорошо, если они его отпереть не успели, - оторвал Эльвина от спортивных новостей Адам Цукерман.
  - Там в Околупнях такой народ ушлый - хоть запирай, хоть не запирай, все равно везде залезут и подберут, где что плохо лежит, - сказал Пыр. - Мы там прошлым летом мак косили у одной старой рецидивистки, так соседи мешками его воровали, все плакались, что детям малым. Я говорю: Что ж ты делаешь, у тебя дите что, опием балуется ? А она мне: Ничего, мол, полежит пока, подрастет - все скурит.
  Прилетевший через несколько минут Кур-Кур рассказал, что фургон стоит обобранный, лошадей выпрягли, и двух стенок у него уже нету. Околупни поголовно ходят кто - с тряпкой на пальце, кто - без уха, зато в каждом дворе журчит по десятку дилокакчиков на цепи. И хотя свирепкины козы никуда и не думали убегать, Свирепка получил от жены ухватом по лбу за то, что вместо того, чтобы крысок зеленых ловить, он с волосатым приятелем под облаками шлялся и песни пел.
  - Индюк, а ты кстати куда улетел-то? Чего тебя на восток вдруг унесло ни с того ни с сего? - потребовал ответа от беспечного летуна его старшина.
  - Так Эльвин же сказал проверить все дороги, я в Попрандий и полетел, - радостно объяснил сирин.
  - Замечательно, - саркастически тряхнул бородою Цукерман. - Ты, значит, поймал преступника и с ним в правой лапе полетел посмотреть, не уехал ли он по восточной дороге. Хвалю за усердие.
  - Не бери в голову. Ты молодец, - успокоил бойца Сухой Ручей. - Только еще лучше было бы сесть в Попрандии, а досюда дойти пешком, учитывая, как ты ловко приземляешься.
  Солдаты медленно расходились по своим делам: праздновать поимку лесного маньяка, играть в футбол или разгонять собравшуюся за воротами демонстрацию протеста против произвола властей в отношении бедных возчиков, которых уже начали за шкирку по небу таскать. Из тюрьмы донесся страшный крик. Кричал не Гад Гидрус, и Эльвин с несколькими парнями поспешил на голос. В Шишовой камере на полу лежал бездыханный душегуб с искаженным мукой лицом и без штанов. Шиш щупал ему пульс и смотрел укоризненно, как хирург, который зарезал пациента, потому что тот не вовремя хватанул его за руку.
  - Я ему говорил: расслабились, подумали о приятном, а не вертеться, как будто его тут убивают, - капризно объяснил он.
  - Страшная, страшная смерть, - вздохнул кто-то позади Эльвина.
  
  20
  - Знаешь, что меня больше всего раздражает в этой истории? - спросил Эльвин Дриббла после того, как подробно рассказал ему дневные события, сидя на крылечке. - Я не могу придумать способа, как замять это дело. Состав преступления, видишь ли, напрямую вытекает из специфики контрабанды. Видимо, "Курам и дилокакам" придется, как минимум, исчезнуть из нашего города. А как хорошо бы было делить с ними их радости и беды... в виде доходов от зеленых шкурок.
  - Да, расставаться всегда горько, - философски заметил Дриббл. - И труднее всегда тому, кто остается... А что бы ты стал делать, если бы наш душегуб не скончался от Шишовых процедур? Ждал бы суда?
  - Куда бы он делся: я в ведро вместо ромашки спиртового настоя бледной поганки налил. Триста сорок градусов, любимый напиток болотных саламандр.
  - Какой ты плохой! - восхитился Дриббл. - А вдруг бы Шиш сам попользовался из твоего ведерочка?
  Вот уж по ком бы я недолго плакал, - честно признался Эльвин.
  
  21
  Весенним погожим деньком Эльвин Сухой Ручей прогуливался в лесочке, недалеко от Драконьего Угла, поджидая одну знакомую феечку, намекнувшую накануне, что она любит подышать свежим воздухом. На поляне, где высится самый большой в лесу дубовый пень, он присел на травку перекурить (первосортный южный табак, крепкий и ароматный), и тут ветерок донес к нему странные слова, звучавшие гулко и напевно:
   Кс-кс-кс
   Пс-пс-пс
   Гав-гав-гав
   Паф-паф-паф.
  (Но если вы опять думаете, что в песенке поется о том, как научить кошку ходить в унитаз, а если не будет слушаться - натравить на нее собаку или пристрелить, значит вам вообще - что читай книжки, что не читай, все равно вы из них ни фига не понимаете.) Допев куплет, из дупла вылезла корявая зеленая башка и недовольно повела шишковатым носом.
  - Эй, серун, как живешь? - поспешил поздороваться эльфиец, пока лесной дед торчит из пня.
  - Спасибо, я уже, - нашелся тот.
  - Я тебя последний раз видел на базаре, - вспомнил Эльвин, - Как ты оттуда выбрался-то?
  - На меня тетки напали, - щурясь от приятного воспоминания, доложил тролль, - Еле отбился... А ты-то что здесь делаешь, командир?
  - Так, поджидаю одну знакомую, - не стал скромничать Эльвин.
  - А твоя знакомая одна гуляет, без подружки? - живо поинтересовался тролль.
  - Сколько не придут, все мои.
  - Эх, молодежь... больно вы все прыткие... и необщительные...Ну чего ты, дознался кто моего протеже-то угрохал?
  - Псих один, совсем больной. Мы его лечить пробовали, да он что-то умер у нас.
  - А чем лечили-то?
  - Да настоем бледной поганки, - стыдливо признался Эльвин.
  - Ну доктора! - поразился тролль. - Я бы на его месте тоже умер. Надо брать что помягче, с очистительными свойствами: кору дуба, там, подорожник, свербежник (для потенции хорошо, знаешь, как засвербит сразу), багульник, потетень, подсолнечник (от него ходют часто), мяту, лопух, ромашку...
  Он еще что-то перечислял, но последние слова звучали невнятно, потому что он уже сунул голову в дупло и полез назад в свой пень, оставив снаружи только зеленую щетинистую задницу. Зато то, что она сказала, было очень хорошо слышно. ----------------- Уважаемые господа, я переехала на рулейт, потому что здесь темно и страшно. Все постепенно будет там. Мои страницы на рулейте и автор.тудей: Русское и кельтское историческое фэнтези: https://author.today/work/106896 В китайском стиле (осторожно! BL 18+) (boy's love): https://tl.rulate.ru/users/284459 https://author.today/u/letterworld/works
Оценка: 7.45*11  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"