Я машинально кивнул, и только потом понял смысл вопроса.
- Твои руки? - переспросил я. Дон Хуан утвердительно замычал.
Я был слегка озадачен. Свои руки согласно его совету я увидел в сновидении еще пятнадцать лет назад, но дон Хуан никогда не говорил о его руках.
- Ты имеешь в виду, что ученик должен увидеть во сне руки своего бенефактора? - уточнил я. Дон Хуан с картинным видом расстроено покачал головой.
- Значит, ты пока не увидел мои руки, - негромко заговорил он немного в сторону, словно сам с собою.
- Если бы ты действительно увидел в сновидении то, что я имею в виду, ты сразу бы понял, о чем я. У тебя было множество возможностей увидеть мои руки во сне, но ты не захотел этого сделать, - настойчиво сказал он.
Я начинал злиться. Я понимал, что дон Хуан снова затеял со мной свою магическую игру, однако, как обычно, даже примерно не осознавал, к чему он клонит.
- Откуда ты знаешь про мои возможности во сне?
- Я часто встречаюсь с тобой в сновидениях, разве ты не помнишь? - миролюбиво произнес он.
Я пожал плечами.
- За прошедший год я общался с тобой в каждом втором твоем сновидении, - еще мягче и совсем тихо произнес дон Хуан. Я уже с трудом разбирал его шепот. - Получилось примерно около тридцати встреч.
Я прикинул. Я осознавал свои сны как минимум раз в неделю, иногда и чаще. Значит, за год мне приснилось шестьдесят-семьдесят таких сновидений, и если дон Хуан посещал, как он утверждал, каждое второе из них, получалось, действительно, примерно тридцать встреч.
- Вот например, вчера... - дон Хуан снова заговорил нормально. - Тебе приснилось, что ты сошел с поезда где-то на лесной платформе, затем двинулся к полуразрушенному дому без окон, заглянул в неработающий лифт, потом поднялся по ступенькам вверх на пятый этаж и зашел в правую дверь. Я был там -- сидел за компьютером.
Я кивнул.
- Да, помню, я именно так и записал в своем дневнике сновидений. Человек сидел за компьютером, на котором виднелась длинная полоска - я еще заволновался, насколько там диска хватает для такой скачки. Человек пояснил, что устанавливает обновленный DirectX. Затем из соседней комнаты вышла девица с забавным хохолком, и я ушел обратно.
Дон Хуан продолжил за меня.
- Потом ты боялся выйти из подъезда, потому что снаружи был дождь и холод.
Я удивленно взглянул на него.
- Откуда ты знаешь?..
Не обращая на меня внимания, дон Хуан заговорил снова.
- Смотри, ключевые элементы твоего сновидения: "диска хватает", "девица с хохолком", "дождь и холод". Первые буквы - это мое имя, дон Дуан, ДХ! А DirectX тебе ничего не напоминает? - явно веселясь, сказал он.
Я был удивлен таким подходом ко снам. Я был вынужден признать, что дон Хуан прав. Я просмотрел позже свой дневник сновидений за разные годы, и убедился, что действительно практически в половине осознанных снов присутствовал дон Хуан, причем в виде весьма очевидных знаков и подсказок.
- Ты все время упускаешь действия безличной силы. Запомни, если острое как бритва намерение магов коснулось тебя хотя бы однажды, ты уже никогда и никуда в своей жизни от него не убежишь. А сновидения нужны, чтобы отточить наше знание принципов нагваля, - объяснил он. - Фактически вся наша жизнь соткана из материала сновидений, и научившись управлять снами, мы сможем безупречно управлять и своей жизнью. Но пока ты только сражаешься со своими снами и пытаешься завоевать их силой, вместо того, чтобы сдаться им и уступить.
- Не ты видишь сны, это нагваль сновидит тебя, - пошутил дон Хуан с крайне серьезным видом. Он пристально смотрел на меня, словно ожидая, что я скажу, что он цитирует какого-то восточного мудреца, но мне хватило смекалки промолчать.
- Путь мага определяется принципами, которые сформулировал нагваль. Таких принципов четыре, - продолжил он.
- Первое. На пути мага тебя никто не будет любить. Нагвалю наплевать на тебя. Ты не имеешь для нагваля совершенно никакого значения. Нагваль не интересуется тобой. Для нагваля абсолютно не важно, живешь ты, или умер. Не воображай, что нагваль планирует твою смерть или знает, когда ты умрешь -- ему вообще нет никакого дела до твоей судьбы. Он ничего не определяет в твоей жизни, не заботится о тебе. Твое существование бесполезно и никак с нагвалем не связано. Ты не являешься центром этого пугающе волшебного мира, ты находишься далеко-далеко, на его крайней периферии. Ты вообще совершенно не важен для всей Вселенной, - с довольным видом резюмировал дон Хуан. Он с огромным удовольствием следил за моей хмурой и немного разочарованной физиономией.
- Ты хочешь быть сильным и безжалостным как маги, но вкладываешь в понятия силы и безжалостности свое индульгирующее бессилие, не желая принять истинное безмолвное знание. Твоя иллюзорная забота об окружающем мире как раз и делает тебя смешным и жалостливым.
Кто ты такой, чтобы заботиться о мире? Что ты возомнил о себе? Мир совершенно не зависит от тебя, ты не имеешь ни малейшего отношения к его зарождению и существованию, ты не можешь управлять даже самой крохотной его частью. Что ты можешь изменить? Зачем ты загрязняешь свое восприятие непрерывным мысленным мусором об ответственности за мир? Этим ты лишь усиливаешь чувство собственной важности, иллюзорное чувствование себя большим и значимым.
Дон Хуан благоговейно поднял руку над головой и плавно покрутил ладонью справа налево, словно отгоняя назойливого комара.
- Первый признак победы над своим чувством важности -- это прекращение восприятия себя как центра мира. Ты перестаешь волноваться о всех видах предопределенности своего существования, перестаешь задавать дурацкие вопросы типа "кто я такой?", "зачем я существую?", "в чем заключается смысл моей жизни?". Эти вопросы исходят из твоего болезненного, невротического первого внимания, которое хочет считать себя важным, созданным для какой-то цели. В результате мифические надежды на нечто "лучшее" -- надежды каждого заурядного человека, постепенно превращаются в чудовищно невыносимую ношу и пожирают своего владельца.
- Конечно, у любого человека есть цель существования, - вкрадчиво пояснил дон Хуан, наслаждаясь моей реакцией на его противоречивые высказывания. - Человек -- это машина, которая будет всю жизнь исполнять команды Орла до самой смерти, после чего крохотные, случайно развитые крупицы осознанности превратятся в пищу для него, и на этом существование личности завершится. Противостоять же нашей машинности может только безупречная внимательность к неуловимым действиям духа.
- Второе. Если ко многим людям нагваль равнодушен, то есть и такие -- и их немало, кого нагваль переносит плохо. Это зануды.
У такого отношения нагваля есть причина. Зануды отличаются переразвитым первым вниманием, которое делает их рациональными автоматами, превращая внутренний свет в безжизненную тусклость. Если ты усиленно развиваешь рациональное мышление и не тренируешь второе внимание, то неизбежно будешь становиться все более и более жестким внутри, и в конце концов превратишься в полного зануду. Ты веришь, что рано или поздно настанут какие-то чудесные времена, когда твоя отточенная рациональность принесет тебе успех, безопасность, спокойствие, позволит справиться с любыми проблемами, поможет выходить победителем из любых жизненных сражений -- имея при этом в виду лишь личную выгоду. Но действуя таким образом, ты в конце концов просто убьешь самого себя окончательно, и так никогда и не достигнешь истинной безупречности. Выжить перед лицом неведомого мы можем, лишь уступая и сдаваясь.
Дон Хуан задумчиво вздохнул.
- Третье. Есть те, кого нагваль недолюбливает, но, хотя на пути мага, как я уже сказал, тебя никто не будет любить, есть одно исключение. Существуют и те, кого любит сам нагваль. Это маги. Любой человек, бросивший вызов собственному чувству важности -- уже маг. Сражаясь с этим чувством, человек рано или поздно понимает, что прямые завоевательные подходы, диктуемые первым вниманием, не приведут к победе, и начинает отыскивать другие способы. Сознательно, интуитивно или случайно он начинает сдвигать свою точку сборки, и в конце концов обнаруживает, что пресловутая победа над чувством собственной важности на самом деле лишь усиливает это чувство, подпитывает его, делает тоньше и изощреннее. И как только ты понимаешь это и начинаешь сдвигать точку сборки в другую сторону -- сторону тотальной сдачи неведомому, тебя незримо касается лезвие намерения магов.
На морщинистом лице дона Хуана заплясали солнечные зайчики.
- Маг, победивший в конечном счете чувство собственной важности, может делать все что угодно или же не делать ничего -- никакие его поступки не будут иметь значения, но при этом все они будут безукоризненны. Поэтому нагваль бесконечно любит его, и маг отвечает своей безупречной и холодной любовью.
Я старался не перебивать его и жестом поблагодарил дона Хуана, но он не обратил на мое движение внимания.
- Четвертое. Чтобы стать любимцем нагваля, необходимо стереть личную историю.
- Я знаю, что ты скажешь, - наклонил он голову в ответ на мое намерение перебить. - Я дал тебе практические приемы стирания, и ты действительно неплохо их выполняешь. Однако ты выполняешь их, все еще индульгируя -- незаметно стремясь получить от этого процесса очередную порцию удовольствия. Ты подсознательно тормозишь самого себя, одной рукой стирая, а другой наполняя. Ты ищешь уверенности, стабильности и безопасности, но в результате твоя точка сборки становится замороженной, она застревает в привычных шаблонах поведения, которые время от времени приносят тебе случайные радости -- а на самом деле лишь усиливают хронические болезни и провоцируют конфликты с другими людьми. Запомни, воин нагваля стремится к неуязвимости, которая возможна лишь в том случае, если ты полностью сдашься нагвалю и окончательно потеряешь свою прежнюю идентичность. В противном случае твое стремление стать для окружающих чем-то полезным, оставаясь в первом внимании, только сделает твою жизнь еще беспорядочнее.
Дон Хуан замолчал. Молчал и я, и в обоюдной тишине прошло минут двадцать.
- Без бесстрашия путь воина не пройти, - продолжил он тихо. - Наш путь -- смертельная игра с самим собой, где мы безупречно и с абсолютной уверенностью ищем личную силу в самых опасных ситуациях. Только критические события нашей жизни -- критические для первого внимания -- затрагивают нечто в неведомых глубинах нашего сознания. Нечто, выводящее нас за собственные пределы. Но такой запредельный сдвиг точки сборки требует очень большого расхода личной силы. Поэтому нам необходимо сохранять безупречность именно в те моменты, когда, нам кажется, это совершенно невозможно. Тяжелые болезни, смерть близких, конфликты и агрессия, потери и расставания -- если мы встречаем в этих ситуациях самих себя бесстрашно, лицом к лицу, не отводя взгляд -- на самом деле указывают нам потенциальный путь к силе. В конце концов наше самоотражение под напором неведомых ранее переживаний, вызванных смещением точки сборки, сдается, и мы наконец осознаем, что мы маги. Выбор на этом пути отсутствует, потому что смерть неотрывно следует за нами с самых первых шагов по пути безупречности. И твое возможное решение сдаться ей на полпути будет отнюдь не выбором мага, а просто очередной крохотной слабостью в обыденной последовательности жизни, ничем не отличающейся от других повседневных беспомощных действий.
В самом деле, какая разница, как ты умрешь -- как воин, или как трусливый койот? - усмехнулся дон Хуан.
- Пока ты пытаешься быть хорошим для окружающих и кайфуешь от мелких обыденных вещей, ты лишь непрерывно растрачиваешь свою энергию. Такая никчемная жизнь ни к чему не приведет. Воин нагваля должен умереть гораздо раньше -- задолго до того, как его настигнет реальная смерть. Он понимает, что у него совершенно нет времени для откладывания на будущее выслеживания своего самоотражения.
Когда собственная иллюзорная значительность или незначительность побеждена, начинается бесконечное движение мага к абстрактной идее свободы. Похоронив же самоотражение и засвидетельствовав таким образом свое стремление к свободе, маг больше не принадлежит себе. Он занят исключительно бесстрашным и почтительным наблюдением величественных и устрашающих действий духа.
Меня неожиданно охватила глубокая щемящая тоска.
- Если бы тебе приснились мои руки... Совершенно неважно, какой смысл я сейчас вкладываю в это, и что бы ты увидел на самом деле, имея лишь в виду, что если бы это действительно произошло, ты просто узнал бы пятый, заключительный, принцип магов. Без него предыдущие четыре принципа хотя и действенны, но не дают полного, целостного понимания способа взаимодействия с нагвалем. Как бы ты ни поступал, без пятого принципа ты не сможешь достичь полной безупречности. В любой ситуации в тебе будет жить постоянный страх неправильно сделанного выбора. А познав пятый принцип, ты уже никогда не будешь ошибаться. Но пока же ты пытаешься относиться к неведомому рационально, хотя ум и хитрость перед его лицом бессмысленны.
- Скажи мне пятый принцип, дон Хуан, - вырвалось у меня. Он печально покачал головой.
- Мой пятый принцип не поможет тебе. Мой пятый принцип отличается от твоего. Не существует двух одинаковых пятых принципов. Тебе придется узнать его самостоятельно.
- Но как же?
- Не существует не только универсального пятого принципа, не существует и универсального способа его достичь. Я могу помочь тебе только иносказательно. Я даже не могу указать тебе направление -- например, иди в сторону луны или вон той звезды, - он тыкнул пальцем в вечернее небо.
- Я не представляю, в какую сторону тебе идти. Но я знаю, как тебе надо идти, чтобы дойти до цели. Иди с намерением -- оно само приведет тебя куда надо, и ты узнаешь. И не беспокойся больше ни о чем, - пояснил он.
- События твоей жизни сами собой сложатся в правильный узор. Просто прояви немного внимательного доверия к миру, этого достаточно.
- Я доверяю!.. - попытался я возразить.
- Нет, ты путаешь истинное доверие и дешевую мораль из твоей личной истории. Допустим, ты можешь отдать за родственника или друга свою жизнь, но при этом останешься наполненным индульгирующим недоверием. Да и к женщинам, которых ты искренне любил, истинного доверия, которым способны доверять только маги, ты никогда не испытывал. И именно из-за отсутствия доверия ты все еще воюешь со своими снами -- вместо того, чтобы окончательно им сдаться.
Дон Хуан взглянул мне в глаза, и я замер, завороженный бесконечной глубиной его взгляда.
- Только не думай, что ты имеешь выбор. Если будешь пытаться выбирать, следуя личной истории, нагваль в конце концов сделает за тебя выбор сам. А выбор нагваля всегда одинаков -- он просто полностью тебя сотрет! - оптимистично добавил дон Хуан на прощание.