на задворках ассоциаций
тихо гавкая мелкой шавкой
не махая флажком и шашкой
вне эмоций и без поллюций
бродит памяти хвостик куцый
брысь под лавку отстань пиявка
вытри сопли - вот промокашка
муть во снах и кирпичность в лицах

Одинок ли ты? Ни на йоту -
Эти женщины, эти дети,
Рассемейное ты болото,
Нет трясины родней на свете.

Одинок ли ты? Постоянно.
Среди толп, семьи, всего мира -
Я один. И это не странно -
Жди. Душа-блажь съедет с квартиры.

Я завяз в своих половинках,
Половицах в доме пустынном,
Ходишь-бредишь, давишь ботинком,
Ветер крылья ломает об спину.

Если долго смотреть - торопиться не надо.
Этот мир не подохнет, не свалит с тропы,
Не отравится вмиг ни любовью, ни ядом,
И не станет разумней в толкучке толпы.
Так смотри на него - как на часть атмосферы,
Как на милый пейзаж, театральную блажь,
Отрешись суеты, с верой или без веры,
Не редактор, не автор и не метранпаж.

Если ж мерить линейкой всю цепь удовольствий,
То она коротка, словно заячий хвост.
И тогда - торопись, не моргнёшь глазом - осень
Пригласит на экзамен, затем - на погост.
Любопытство своё не насытив ни каплей
Пряных знаний и опытов жгучей трухой,
Ты как старый журавль, гостящий у цапли
Сунешь нос - да не клюнешь. Разве ж - холст, где огонь?

Буратино ты мой, гуттаперчевый мальчик,
Торопись не спеша, всё успеть, не встревать
В переплёты томов, что пророчат удачу
За каких-то пять сольдо. Всего-то за пять.
Лучше длинный свой нос сунь в похлёбку природы,
Размешай, посоли, мерщик температур,
Вкус почуй и вкуси. Знай уверенно, кто ты -
Соль земли. Краска стен. Хоть и не штукатур.

Скажи-ка мне baby, о Баба-Яга,
Зачем бультерьеру пятая нога?
Когда в четырёх-то ногах и соснах
Плутает. Но челюсть - зубатая. Страх!

Если долго-долго-долго,
Если долго по дорожке,
Если долго по тропинке,
То доедешь в Магадан.

Love me,
Kiss me,
Hug me,
Fuck me.
Kick me...

Каждый выбирает для себя
Женщину, страну и замороку,
Денежкам служить или пороку -
Каждый выбирает для себя...

[хлопок-сырец одной ладонью об стол]

Любовь - не комедия. Если сломаешь,
То клей не придуман для этой посуды.
На публику реплики, маска другая
Чем сущность души, и не вызнаешь - кто ты?

Любовь напоказ. Жгучий глянец обложки,
Точёные жесты, призывные взгляды,
А после - всей публике с радиовышки
Рассказы о том, что сказал он об этом.

Язык твой есть враг твой. Я знаю - скучаешь,
Из сна одиночества сонмы чудовищ
На волю выскакивать станут печально,
И требовать зрелищ, побоищ, судилищ.

В тиши и улыбка дороже алмазов,
Тебе - никому не достанется больше.
Но портит всю кашу случайная фраза,
Она ж не случайна - и что будет дальше?

Однажды нахмуренным утром промозглым,
Простившись с интимностью, выключив звёзды,
Поверив с размаху, что лишне и поздно,
И выдавив прочь словно прыщ боли слёзы,

С лицом, где нет нежности, как неживой,
В глазах - рвань любви после взрыва гранаты.
Он пишет под окнами на мостовой:
- Я не люблю тебя!!! Мне Вас не надо.

Радостный смех не является верным признаком любви.
Любовь всегда граничит с грустью грядущей потери -
оттого ли, что любовь проходит, ибо вечных вещей нет,
оттого ли, что порой тело человека уходит прежде, чем любовь.

Любовь всегда в одной упряжи со страхом утратить найденное.
Кто-то скажет - подумаешь, как потеряешь, так и найдёшь, да
получше, вон сколько жемчуга перед свиньями рассыпано!
Да, что-нибудь да сыщется, не бывает так, чтобы среди миллиардов
была только одна половинка, только однин подходящий человек.
Но будешь ли ты так же бояться утраты после того, как уже потерял
самое главное? Даже если будешь - сам собой выползает из нор
здоровый цинизм, негрубый, даже ласковый, и говорит: всё суета
сует и томление духа. Корчма, караван-баши, корчма. Люди играют
в игры, игры играют в людей.

Опасно обладать излишней проницательностью. Ты можешь угадать
в человеке некую черту, которая его когда-то подвела. Сильно подвела.
И коли ты дашь понять, что эту черту заметил, то человек этот
немедленно начнёт думать о своём прошлом, а вовсе не о тебе.

Парашютные рвите стропы,
От рубах оставляйте клочья,
Обвинения, мол, нелепы,
Не признаю, хоть жгите, вобщем.

Никаких доказательств нету.
Говорил? Ну так ты не понял.
Не зовите меня к ответу,
Сам кривой, вот и ржите, кони.

Если ж честно и откровенно...
Но какой же тогда прибыток?
Поезд Анне вскрыл напрочь вены,
Ведь разбито её корыто.

"О том, зачем мы здесь живем... "

Когда бы знал - сказал бы честно,
Но ум не знает. Лишь игра
Всё в жмурки, в прятки - от утра
До самой ночи. Неизвестность
Тревожит и смущает, но
Еловый лапник, снег что пух,
Песнь тишины не режет слух -
Ты видел это не в окно.
А потому - долой вопросы.
Вот наш корабль. Мы здесь - матросы.

Ещё не старая, но блядь,
В стране мне чуждых огородов,
Где жмотство названо свободой,
Решила в кошку поиграть.

Такая странная страна,
Ловец и зверь неотличимы,
Игра, нет лиц, одни личины...
Кошь ты или мышь - всё Сатана.

Не улыбайся - не испугаешь.
Пальчики давят клопиков клавиш,
Пишутся письма, треплются чувства...
Только не верь им - просто искусство.

Варится каша, разум потешить,
Мелок фарватер в мире посмешищ.
Но, может завтра, в сердце занозой
Чувство вонзится, и без наркоза?


Ну не службы же ищешь, а дружбы.
Не ритмических дёрганий тазом,
(Ну, конечно, и это... не сразу),
А тоски: "Ты нужна" - "Ты мне нужен".

Боль любви есть боязнь потери.
Вкус любви - ощущение полной
Чаши. Вот оно, хватит, довольно,
Не ищу больше пьяного шерри.

Где любовь - не останется места
Для рисунка на белой странице:
Ветер треплет крылатую птицу,
А в скворечнике - заперто просто.

Я б стучался в сердца и во взгляды,
Я бы стрелы Амура как письма
Рассылал во все души и мысли,
Да вот мало кому это надо.

- Что? Ты - дружбы, любви и удачи?
  Я б дала, да с собой не имею.
  Хочешь, дам и в постели согрею?
  Ах, какой ты наивненький мальчик!

Расступитесь, дороги земные:
Я ищу, уже стоптаны лапти
Сорок раз, драгоценные лепты
Внесены. Да не выросли крылья.

Меланхолия, меланхолия,
На стене иконой из боли и
Из какой-то чёрной материи,
Ипохондрии и истерики.

Малохольный я, недохоленный,
Недоласканный, недолюбленный,
В сказках прыгал коль - волком лютым - и
Исчезал в лесу за околицей.

Соловья с утра кормишь баснями -
Лебедь, рак и щука, мол, сдвинули
сь от ума потуг. Дело - ясное.
Ну а воз и ныне там - кинутый.

За окном: любви - море. Берега
Не видать ни в полночь, ни ясным днём,
Друг - в Америке, враг - за Тереком,
Ты - один как перст, с фонарём.

Мне бы шариком да по блюдечку,
Как в рулеточке - да зеро везде,
Рыбка, что не жрёшь мою удочку?
Не растёшь росток в борозде?

Меланхолия, меланхолия,
Небеса - что плёнка тепличная,
И не дует вроде, отлично, но
Надоела клетка, неволя, тля.


Неуверенно улыбаясь,
Виновато и как-то нервно
Пальцы тонкие в дрожь ломая,
Смотрит грустно большая стерва.

У стервозы смешки да шашни
На уме, да пробило душу
Долотом, что вонзилось в яшму
И заставило сердце слушать.



когда умру, подохну безвозвратно,
лишь ты всплакнёшь, а прочим - наплевать.
ты скажешь: - сдох, и это неприятно -
он сто рублей мне позабыл отдать, твою мать.


Треснуло, треснуло сердце по швам,
Ниточки рвутся в ошмётки.
В Лампочке вспыхнул - и в капли - вольфрам,
Вышибло разум и пробки.

Так и люби вас, Горгон и Медуз,
Хитрых Лилит, хищных Кали.
Даже коль скоро ты муж, а не трус -
Жми поскорее педали. Коли не дали.



Влечёт нас грех, отнюдь не волшебство
Любви и дружбы, нежности, заботы.
Нас просто водит за нос естество,
И доведёт - надеюсь, не в болото.
Смелей, Сусанин! Маяки в штанах,
Ловцы - с силками, мышеловка - с сыром,
Пора оставить зимние квартиры!
У вас - фунт лиха? И почём цена?

Что скажешь сердцу - не шали?
Не помышляй и не тянись,
Не рвись за ангелом во высь - и не томись тем...
Мол, ангел чужд, парит вдали,
А ты - придонный червь равнин,
Не гений и не исполин - cмирись-ка...

Тем паче - ангелы грешны
И не выносят тишины,
И радостно трубят навстречу ветру,
И ради ветра предают
Привычный маленький уют,
Когда зовут Тайвань, Цейлон, Суматра.

Ты у меня одна, словно в Чечне война,
Словно в Кремле стена, как у лапши цена.
Нету другой такой, ты - всем prick-ам прикол,
Нет за дурманами, мачами пьяными.

Коль встретил ангела в судьбе - то берегись тягаться с птицей,
Она летает и парит, а ты рождён страдать и ползать...
У змей подземных крыльев нет, они привязаны к страницам
Несветлых, неправдивых книг, и верят не в Москву, но в слёзы.

Твой ангел рад бы охранить, и от беды укрыть крылами,
Да как взмахнёт - так улетит, тогда ищи его по свету...
Он то уносится в зенит, то светит да и жжёт как пламя,
И рад бы капельку остыть - да позабыл, как делать это.

А ты под камнем под своим, что сердце давит тяжким грузом,
Ведёшь привычно пересчёт всем его взлётам и паденьям...
Он с небом слился, стал далёк, тебе оставив сны да грёзы,
Но ты научишься мечтать под его светлой, лёгкой тенью.


клеишь рис, облака и пламень
на бумагу ненастным утром,
чей портрет ты смягчаешь пудрой?
с чьего сердца подхватишь камень?
на какую на Фудзияму
как Сизиф понесёшь подарки?
бросить в кратер глубокий, жаркий,
да дойдёшь ли туда ногами?
тихо, тише ползи, улитка,
поспешишь - растворишься слизью -
только буквы одни да числа,
не спеши, доберись, малютка.
вышивая шелковой ниткой
ткань узора - беги зазоров,
верь суфлёру, не верь актёрам,
слушай пальцами прядки чутко.

Никаких метаморфоз нет,
Коли куколка - то вдруг гипс,
Маска, маска, под тобой лиц
Не сыскать, ну разве ж во тьме.
Стала б бабочкой, да сжёг лёд.
Всходит семечко - кругом сушь.
Из каких ни отхлебни чаш -
Мёд не ты, а чей-то рот пьёт.
Муравьёв не превратить в птиц,
Журавля не запереть в дом,
С фонарём ищи любовь днём -
Сто синиц, а хвост как был - куц.


Ты потрудился выдумать любовь
От всей балды, со всею своей дурью,
Покрыл цементы лаком и глазурью,
Газелей томных сделал из коров.

Мечтатель хренов, мелкий демиург,
Не прихватив принцессин стан изящный,
Ты отложил всё это в долгий ящик,
Мол, подождут - Шанхай, Санкт-Петербург...

Они-то ждут, да чёртов башмачок
Как грянет полночь - обратится в лапоть,
В калошу сядешь, улетает шляпа,
Да волк укусит сердце за бочок.

Что надо Золушкам - попробуй угадай,
Какие тыквы, ставшие дворцами?
Какие мыши,  ставшие отцами?
В Санкт-Петербург сбежавшие, в Шанхай.

А что же ты? Ну что же скажешь ты?
Как приголубишь, насмерть - и погубишь?
Мечты-мечты, и гений красоты,
Но мы с тобою - вроде б - оба люди?

Пусть не велят законы и молва,
Пусть языки подобны Вавилону,
И вроде б стенкой железобетонной
Нас разделило на один и два.

Ответишь НЕТ  - померкнет белый свет,
Ты скажешь ДА - и заниматься кройкой,
Пошивом мира, кто там пел про койку?
В ней так тепло, но а вовне-то - нет...

Ангел - житель миров недоступных,
Лишь глаза - нитка тонкая встречи.
В облаках своих ты - человечек,
Для меня ж - божество, что не трогай.

Восхищенье стирать было б глупо,
Обещать хранить верность - безумье,
Ты же ангел, и даже не лгунья,
Просто в разных мирах все дороги.

Просят встреч и касания руки,
И в глазах - затаённая горечь.
Мир пополнился парой историй
О красивом бессмысленном звуке.

Об Амуре и сломанном луке.

Я бы волком провыл. По-собачьи
На пустую дорогу нагавкал.
Протащился ледащею клячей
По сугробу - сам тощий и вещий.

Что я ей - ну, чужак-полукровка,
Что она мне - ещё одна девка?
На минуту - бамбука циновка,
На всю жизнь - сердце полное трещин.

Ну не клеится пламя к металлу,
Лёд - к привету большой атмосферы.
Что упало - вот то и досталось -
Цербер, парки, Горгона, химеры...


Нацепляя колечко во ЗАГСе
На свой палец - задайся вопросом -
Не кольцо ль это нахрен Всевластья?
И кто станет твоим нахрен боссом?

Мой Горлум, у эльфиек повадки
Как у шлюх стажем в тысячелетье.
Вот на власть и на денежки - падки.
А ты думал - кроватка и дети?

- Я - не Рокфеллер. И поэт паршивый.
 Где моя вилла? В дырке революций.
 Где мои банки? Скушано - в помойку.
 Вот только в попе - шевелится шило.

- И ты с таким портретом Дориана,
 При реноме, что встретишь - отшатнёшься,
 Меня стремишься затащить во койку
 Во славу нежных, даровых поллюций???

- Зато душа! В бумажнике ли дело?
 Зачем дворцы, когда душа под боком?
 Она одна вочеловечит тело,
 Чтобы не быть убогим-одиноким.

- Ты - книжный червь! Во чреве скольких яблок
 Ты просидел, покуда в нашем мире
 Меняли люди этику и облик?
 А ты торчал в подвале пыльной гирей.

 Ты - артефакт отжившего пространства,
 Времён прошедших, замок, что разрушен.
 Ты дашь не жизнь, а чванство эпигонства.
 Да забери ты к чёрту свою душу!!!

Я искал тебя. Круглой Земле
Довелось повращаться волчком.
Каждый раз под чужим потолком
Я искал тебя - тысячу лет...

Невозможно. Сбываются сны?
Север с югом нашлись и сошлись?
Боже, что же, ты спас? Помолись,
Рыбка видит сверканье блесны.

Ты искала - да вот, не меня.
Да, герой, но роман - не к лицу
Твоему. Как портрет ни рисуй -
Нет в глазах ни любви, ни огня.

Я нашёл тебя. Здравствуй, малыш!
Почему так тепло в январе?
Магомет сам подходит к горе,
И гора родила ему - мышь.


откупись от судьбы и судей -
к чёрту, вдребезги кубки, чаши,
бёдра амфор, что женщин краше,
не жалей их - они не люди.

то же самое может дама
сделать с сердцем твоим - в осколки
расколоть, бросить льву и волку,
сжечь дотла без огня и дыма.

мы - не люди, а что мы любим -
это лютик, цветок ошибок,
слепоты куриной; кувшину
полным быть лишь цикутой лютой.

ты - трепло, красотка, дорогуша,
язычок подводит тебя, словно
целый мир развесил свои уши
слушать бред твой хитрый, нелюбовный.

что тебе подаришь - ты растратишь,
вижу, как перемывают душу
сто подружек с непонятной стати,
словно я пришёлся тебе мужем.

ты ж - с огнём играешь без оглядки,
коль не жаль - что б не предаться риску?
волк со львом во тьме играют в прятки,
избегая лишь сходиться близко.

ловишь кайф от игр запрещённых?
скуку, боль развеиваешь сплетней?
я - не первый, может - не последний.
берегись - я стану кошкой чёрной,

перейду дорогу твоим мыслям,
в сердце ветра сделаю зарубки,
пусть гуляет во поле во чистом,
вспоминая каждую минутку.

как я долго тебя искал...
миновали две тысячи лет,
уложившихся в сушь сорока,
словно блоки в кирпичной стене.

как нашёл - без надежды найти,
и, сорвав паранджу-маску-ночь,
услыхал вдруг забытый мотив
старых снов - как симфонии мощь.

как алмазно цвели небеса,
силуэт синей птицы в окне,
есть на свете - кто ж знал? - чудеса,
всё нашлось, одиночества нет!

как я долго искал... не тебя.
вот полки, вот и полный парад,
но уходит горнист не трубя,
ты, послушай, немножко... женат?

Из наших ответов Чемберлену.

что же ты меня подвела?
крылья проросли на спине,
руны светом букв по стене...
ангел - ни хрена не дала.

И мне ответили:

- Внемлет тихо: укор так нелеп,
И глаза источают тоску:
- Что ты, милый, неужно _так_ слеп:
Я же _ангел_... Я _дать_ не могу...

GOLDEN_key 

Andrey S. BOGATYREV wrote:

> О, корабль дураков! Недолепленных статуй
> Полон ты, как Ковчег генетической слизью.
> Капитан в орденах, боцман - в тоге. Регата -
> Тот ещё ипподром. Распрощаешься с жизнью.

Спит корабль. По воде за кормой
Светится пройденный путь.
Спит утомленный собой рулевой -
Как же ему не уснуть.

Спите спокойно ужи и ежи:
Время еще не пришло.
Вы лишь почуяли запах воды,
Но еще не держали весло...

GOLDEN_key