Аннотация: Что-то навеяло мне весной. захотелось про настоящую любовь написать. 10 минут и готово.
--
Проходите, садитесь - они целятся в меня узкими стволами лиц, и я прохожу и сажусь, чувствуя холодок между лопатками и смятение под ложечкой
--
Александр Витальевич?
--
Совершенно верно - говорю я, изогнувши стан и просительно глядя в их ускользающие глаза
--
У нас несколько вопросов, - они шелестят бумажками и вполголоса переговариваются. Затем один из них, самый холёный и чистый, спрашивает
--
Итак, Александр Витальевич. Вы можете что-нибудь сказать по поводу Вашей жены
--
Она покончила с собой, - говорю я убедительно
--
Вы уверены? - спрашивает второй серебряным голосом
--
Абсолютно
--
Тогда где её тело? Мы хотели бы осмотреть его и зафиксировать факт самоубийства лично
--
Не знаю, - я развожу руками, - ума не приложу
--
На чём основано Ваше утверждение о самоубийстве Вашей жены?, - спрашивает Холёный и смотрит на меня нежно
--
Я видел, как она взяла пистолет и заперлась в ванной, потом я слышал выстрел
--
Но Вы видели мёртвое тело? - спрашивает Серебряный
--
Нет, - говорю я, - я ушёл
--
Но Вы понимаете, что ситуация странная, - говорит третий каркающим голосом, - Вы утверждаете, что ваша жена покончила с собой, но полиция не может найти её тело. Никто не видел её мёртвой. Мы обыскали все закоулки города, но тела Вашей жены нет.
--
Она умерла, - я, прикладывая руки к груди, - верьте мне
--
Может быть она и умерла, но сама ли, вот в чём вопрос. Вы жили плохо? - спрашивает Серебряный, - говорите правду. У нас есть показания Ваших соседей.
--
Да, - говорю я, - в последнее время мы ненавидели друг друга, но, поверьте, я бы никогда не стал убивать её.
--
Расскажите, как она вела себя в тот последний вечер
--
Она пришла поздно, - говорю я
--
Откуда?
--
Она была..., я мнусь, - кажется в церкви
--
Где, - фыркает Холёный, - в церкви? Как трогательно. Вы хотите сказать, что посещение церкви достаточный аргумент, чтобы убедить нас, что Ваша жена готовилась к самоубийству? Хорошо, продолжайте.
--
Потом мы поссорились, она кинула в меня шкатулку с драгоценностями, и я ударил её.
--
Ага, всё-таки Вы ударили её, - удовлетворённо говорит Холёный, - дальше.
--
Потом она взяла из ящика пистолет и заперлась в ванной. Потом раздался выстрел. А потом я ушёл. Всё.
--
М-да, негусто - бормочет Серебряный
--
Может, это была инсценировка? - спрашивает Холёный - например, она решила убедить Вас, что мертва, а сама...
--
Нет, нет, нет - перебиваю я его торопливо - ведь она сама на всё пошла добровольно. Она подписала все бумаги. Вы должны найти её тело, нужно просто поискать получше. И когда Вы найдёте его, то Вы убедитесь как Вы неправы, подозревая меня в убийстве.
--
Инсценировка, - продолжает Холёный, не слыша, - её или, может быть, Ваша? - внезапно повышает он голос.
--
Ведь Вы любили жену и несомненно хотели для неё лучшей участи, чем та которую выбрали сами, оказавшись у нас.
Я молчу
--
Вас уже пытали? - спрашивает Серебряный
--
Да, - говорю я, - вчера мне вгоняли под ногти серебряные иглы. Это входило в условия контракта
--
Было больно? - утвердительно спрашивает Ворон
--
Да, - говорю я смиренно
--
Это только начало - говорит Холёный - но поверьте, друг мой, то что Вас ожидает, если мы не найдём тело Вашей жены, меркнет перед теми простыми пытками, которые стояли в контракте. Ведь контракт нарушен и ни один суд НЕ ПОСМЕЕТ обвинить нас в незаконных пытках
--
Я понимаю, - говорю я, - мне нечего сказать. Моя жена умерла.
--
Хорошо, можете идти, - говорит Холёный и медленно встаёт из-за стола. За ним расправляя влажные крылья, поднимаются остальные. Затем они тяжело взлетают, растворяясь в чёрном пропахшем гарью воздухе.
--
Меня ведут в пыточную, где кипят котлы, подталкивая в спину вилами. Я иду спокойно, потому что знаю, что моя жена нарушила контракт и не покончила с собой, а значит, у неё ещё есть шанс прожить свою жизнь иначе и оказаться совсем в другом месте.