- Так, и кто из вас отвечал за грамотность написания?
- Ну я, - из толпы соавторов вышел робкого вида молодой человек с взъерошенными волосами.
- Это что за слово?
Молодой человек вперил свой взгляд в потолок.
- Я вас спрашиваю, есть ли в русском языке такое слово?
- Ну, скорее всего, было, - опустив глаза в рукопись, пробормотал взъерошенный. - Или, во всяком случае, будет, - неуверенно добавил он.
- Было?! Будет?!
- Да ладно тебе, Сень, что ты по пустякам цепляешься, - вперёд выступил представительный мужчина в дорогом твидовом костюме.
- Для вас... - старший обвёл творческий коллектив строгим взглядом, чуть задержал его на женщинах, но, не дав сиюминутной слабости взять верх, решительно продолжил: - Для вас всех. Я - Семён Борисович, главный автор этого труда, - и вознёс кипу исписанных листов над головой.
- Всё так, но только и вы, Семён Борисович, пока не внесли в этот труд свою гениальную лепту, - раздался язвительный голос из заднего ряда соавторов. - Заглавия, как не было, так и нет.
Семён Борисович сначала не хотел обращать внимание на этот партизанский выпад, но, видя, как зароптали стоящие в передних рядах, а некоторые из них даже насупили брови, решил несколько прояснить, вернее, обозначить ситуацию. Он подбоченился, заложил руку за спину и, устремив свой взор чуть выше толпы соавторов, словно именно там увидел достойного себя слушателя, хорошо поставленным голосом произнёс:
- Каждый из нас знает, как трудно построить дом, но ещё труднее представить его миру, показать окружающим его фасад, чтобы не было стыдно за себя и... - Семён Борисович сделал театральную паузу. - И за вас. Да-да, за вас, потому, что это, - он потряс увесистой пачкой листов, - пока ещё сыро и нуждается в серьёзной доработке. Мне же предстоит одним словом или одной ёмкой фразой передать всю красоту воздвигнутого вами здания, а оно пока, увы, не построено. Чтобы это! - Семён Борисович ещё раз тряхнул трудом большого коллектива, - приобрело название, нужно работать и работать.
Повисла тишина.
- А чё, он прав, - раздалось откуда-то.
- Такие, как он, всегда правы, - в задних рядах никак не могли угомониться. - В печать её - и все дела.
Но со всех сторон уже звучали голоса:
- Да куда? Куда в печать? Сыровата вещица... Работать ещё и работать... Пойдёмте, у меня тут задумка есть одна, ну, вы сами знаете о чём... А я вот хочу дополнить ту сцену... Фи, опять кровь - крови не надо, крови и так предостаточно, лучше бы цветов, любви... Но не больше, чем вина... Вы правы, пьянства там очень много, его также нужно поубавить... И сцену с вакханками вырезать... Я те вырежу...
Автор ощутил, как прения в его голове стали стихать, а это означало, что можно, наконец, садиться за работу. Они правы - вещь, действительно, ещё сыровата.