Какой чистый попался поезд. Даже не верится. Европейские вагоны, окна закрыты намертво, работает кондиционер. Современные биотуалеты. Ковровые дорожки. Зеркала. Вода не только холодная, но и горячая. Российскому пассажиру все это в диковинку. Привычнее полуразбитые старые поезда, не закрывающие ни зимой, ни летом окна, в которых дует изо всех щелей не только воздухом, но еще и пылью и грязью.
Зеленоглазая темноволосая женщина из двухместного купе стояла около герметично закрытого окна и говорила высокому светловолосому мужчине:
--
Сейчас подойдем к нашей соседке и предложим поменяться местами. Она должна согласиться. У неё два места в четырехместном купе, и у нас два там и еще два в двухместном. Соседка наша с ребенком, её больше устроит отдельное двухместное купе. А мы с тобой и девочками займем четырехместное. Она будет отдельно и мы отдельно. Так удобнее. Всем будет хорошо и комфортно.
--
Да, но в двухместном нет раковины. А у женщины, сама сказала, маленький ребенок. Вода нужна, - возразил мужчина. - И почему в двухместном купе не сделали раковину? Непонятно.
--
Давай все-таки попробуем. Попытка не пытка. Предложим соседке раковиной у нас пользоваться. Я прямо сейчас с ней и поговорю, пока она еще не спит. А то уложит малыша своего, не до разговоров будет. Ты пригляди за девочками.
Тут же в соседнее окошко весело глядели две девочки, светленькая и темненькая, с интересом обсуждая все, что видели за окном. Зеленоглазая женщина решительно направилась в четырехместное купе.
--
Про девочек могла бы и не говорить, - пробурчал вслед мужчина. - Сам догадался бы, что надо смотреть.
--
А вдруг бы не догадался, - усмехнулась жена.
Их соседке, звали её Лариса, что расположилась с малышом на нижнем месте в большом четырехместном купе, сейчас было не удобств. Женщина была чем-то сильно расстроена. Мальчик её спокойно спал, а она сидела рядом, ласково и печально смотрела на него и мучительно решала, что делать дальше. Поможет ли ей Яков Петрович Дерюгин, её бывший свекор, который так хорошо к ней относился и любил её больше своего сына, бывшего мужа Ларисы?
Был бы сейчас рядом Леонид, отец Савки, маленького мальчика, что безмятежно улыбался во сне, этой проблемы бы не было. Не посмела бы тогда Витка, бывшая жена Лени, претендовать на Савку, хоть она и родная ему мать. А то ведь воспользовалась тем, что Леонид пропал, ничего о нем неизвестно уже месяц. Вспомнила, что она мать мальчишки, который ей никогда не был нужен. Как ведь заявила мерзавка Ларисе: или плати большие деньги, или отдавай Савку. Если бы Витке нужен был ребенок, если бы она любила его, то все понятно. Так нет! Деньги ей нужны! И только деньги! Где взять те сто тысяч долларов, которые она требует? И ведь все просчитала, бессовестная. Если Леня не найдется, то наследником его будет объявлен Савка. Ему отойдут однокомнатная квартира, земля, недостроенный дом, машина. Вот Витка и нарисовалась. Лариса согласна: пусть забирает все, только мальчика ей оставит. Но наследство не перекрывает этих ста тысяч, что требует мать Савки. Витка не против отобрать и Ларину квартиру. Вот и шантажирует, что заберет Савку. Как Леня настаивал, чтобы они с Ларисой поженились до его командировки. А она твердила: после и после, куда спешить. И теперь что получается? Кто Лариса Савке? Никто! Чужая тетка. И судье глубоко плевать будет, что уже несколько лет мальчик растет с ней и зовет её мамой. Никаких доказательств, кроме слов, что Витка плохая мать, нет у Ларисы. А та непременно на суде разыграет из себя любящую мать. Будет рыдать, лить слезы. Витка - хорошая актриса...
В купе постучали. Лариса вздрогнула. Неужели Витка! Нашла? Но тут же успокоила себя. Откуда она возьмется в поезде? Никто не знает, что Лариса уехала. Уехала тайком, никому не сообщив. Если Витка и узнает, то не раньше завтрашнего дня. А она любила всегда спать до обеда. Утром же Лариса уже у Дерюгиных.
--
Наверно, это попутчики, соседи по купе, - подумала Лариса. - Ведь здесь есть еще два места. Ну и хорошо!
Она открыла дверь и увидела красивую черноволосую женщину, с удивительными зелеными глазами. Она, кажется, размещалась в соседнем купе. У неё еще две очаровательные дочки и высокий муж.
--
Простите, что беспокою, - сказала зеленоглазая. - Но вы не согласились бы поменяться местами. Вас всего двое, вы и ваш сынишка. А у нас с мужем двухместное купе и два места в вашем. А у нас две девочки. Мы хотели бы ехать вместе. Может, вы перейдете в соседнее купе. Правда, там нет раковины.... Но можно будет пользоваться у нас. Надо малыша подмыть, сразу идете сюда...
--
Конечно, - обрадовалась Лариса, даже не дослушав.
В двухместном купе ей было бы лучше. Можно запереть зверь и не открывать до самого утра, пока она не прибудет в С-ск, где живет Яков Петрович. И подумаешь, что нет раковины. Вода и не нужна ночью. А Савку Лариса уже умыла и уложила. Сейчас надо осторожно перенести мальчика, чтобы не проснулся, и не забыть сумку. Там не только еда и запасные вещи, есть немного денег и, главное, все документы на мальчика, Ларину квартиру и недвижимость Лени.
Зеленоглазая женщина и её муж помогли перебраться Ларисе в новое купе. Но Савка все-таки проснулся. Ребенок с аппетитом покушал, поиграл немного с прибежавшими маленькими соседками из четырехместного купе и снова уснул под шум колес. Уже было темно. Лариса пыталась тоже спать, не могла. В какой раз она прокручивала в голове события последних месяцев, искала выход из создавшегося положения. И хоть и обещала она Лене никогда не просить помощи у генерала Дерюгина, но выхода не было. Расстаться с Савкой для Ларисы было свыше её сил. Она ни за что не отдаст мальчика. В дверь купе стукнули. Это была опять зеленоглазая.
--
Простите, - начала женщина. - Я вижу, вам очень плохо. Давайте поговорим. Расскажите мне свои беды. Может, я помогу. Кстати, меня зовут Алина.
--
Лариса, - автоматически ответила женщина, ей показалось, что она уже где-то видела эту внимательную зеленоглазую женщину.
От красивой соседки исходили тепло и доброжелательность. Они просидели вместе до полуночи. Как это часто бывает в дороге со случайными попутчиками, Лариса все рассказала случайной попутчице.
Лариса.
Моего первого мужа звали Иван Антонович Рогожко, - начала Лариса. - Он был военным. Мужественный, красивый, холостой. Лейтенант. Я вышла за него замуж после окончания института....
Окончив среднюю школу, Чудикова Лариса поступила в педагогический институт. Родом она была из самой обычной деревни Кочетовка, что находилась недалеко от крупного города А-ка. А в деревне все еще уважали профессию учителя. Вот Лариса и пошла в учителя. Она когда-нибудь будет преподавать в школе биологию и химию. Пединститут не богат мужским сословием. Учитель! Это давно стало женской профессией. На первом курсе биофака в группе "Б" было двадцать пять девчонок и ни одного парня, как впрочем, и в группе "В". А всего на курсе было два представителя мужского сословия: Яша и Саша, но это была уже группа "А". Причем Саша был женат, а Яша собирался жениться. Так что девчонкам никакая любовь не светила. Поэтому стали устанавливать связи с местным военным училищем. Устроили новогодний огонек, пригласили курсантов. Огонек прошел весело. Преподаватель общей психологии, мужчина с чувством юмора, спросил студенток на другой день:
--
Сколько курсантов к вам пришло вчера?
--
Двадцать пять, - отозвались студентки.
--
Сколько свадеб будет? - полюбопытствовал преподаватель.
--
Двадцать пять, - ответили девчонки.
--
Это хорошо, - протянул мудрый мужчина и продолжил: - Когда-то моя группа тоже приглашала курсантов.
--
И сколько свадеб было? - полюбопытствовали девушки.
--
Ни одной за все годы.
--
А теперь точно будет. Хоть одна, но будет. Наша Лариска в самое сердце поразила одного курсантика.
Красивая высокая Лариса Чудикова засмеялась и подумала:
--
Нет! И у нас ни одной свадьбы не будет. Все правильно. Я за того курсантика Дениса Котикова, что вчера мне прохода не давал, замуж на за что не пойду, хоть он и прикольный. А остальные девчонки так никого и не подцепили, никаких котиков. Тамарка только все на лейтенанта смотрела. И он на неё. И зря! У них ничего не выйдет. Колечко у лейтенанта на руке блестит. Обручальное
Лариса вспомнила вчерашних гостей. Какие-то скучные, неразговорчивые, то закомплексованные, словно не рады, что пришли к девчонкам на "Огонек", то высокомерные, будто студентки пединститута - девицы второго сорта и недостойны будущих офицеров. Один только Котиков был болтливый и компанейский. Но он не угодил Ларисе, несмотря на юмор и веселый нрав, тем, что был совсем невысоким, а среди студенток выбрал высокую длинноногую светловолосую голубоглазую Ларису, выше его на полголовы. Нет, повторила про себя девушка! Не будет свадеб! Ни у кого!
Через три дня Лариса получила от своего Котикова письмо: он назначал ей свидание в Парке Мира, у Вечного огня. Лариса весело засмеялась:
--
Девочки, мой Котик-патриот хочет видеть свою большую кошечку. Вот пишет, чтобы пришла в субботу в парк.
--
А что? Иди! - отозвалась Нина, которая была старше всех в комнате.
--
Девочки, пожалуйста, пойдемте со мной, - попросила Лара своих соседок.
--
Боишься, не справишься со своим Котиком? - интересовались насмешливая Лена. - Нас на помощь зовешь?
--
С Котиком я справлюсь, - заверила Лариса. - Но вы мне будете помогать. Надо ямку выкопать около Вечного огня. Я в нее встану, вы меня закопайте. Котиков придет, а я низкая. Вот он обрадуется.
--
А если твой Котиков позовет тебя погулять вдоль Вечного огня? - спросила Нина. - Что тогда будешь делать?
Соседки любили свою веселую подругу, любили, когда она начинает чудить.
--
Ой, девочки, мой Котиков скажет: "Лариса, пойдем погулять". А я скажу: "Что-то не хочется. Давай лучше постоим". Он потом уйдет, а вы придите и откопайте меня, - хохотала никогда не унывающая Лара.
--
А может, подумаешь? - предложила Нина. - Снимешь туфли на каблуках. Тогда всего на полголовы будешь выше. Котиков вроде хороший парень.
--
Нин! - пришла очередная идея в голову веселой Ларисе. - А иди ты вместо меня. Ты серьезная, Котиков веселый, к тому же патриот. Разноименные заряды притягиваются. Вы замечательно подойдете друг другу.
--
Ты что говоришь? - Нина даже испугалась. - Я без каблуков выше твоего Котика на целую голову.
--
А мы тебя поглубже закопаем...
--
А при чем тут патриот? - спросила Лена. - Ты почему своего Кота патриотом называешь.
--
Так к Вечному огню меня зовет, - ответила девушка и, вздохнув, добавила: - Нет, девочки, не пойду я. Я тоже, патриотка, не могу встречаться у Вечного огня. Грустные мысли навевает. А мы как Штепсель и Тарапунька будем смотреться. Не пойду.
Словом, у Ларисы с Котиковым романа так и не случилось, несмотря на упорный характер курсанта и неоднократные попытки устроить свидание уже не у Вечного огня. Не сдалась крепость по имени Лариса, несмотря на осаду и долготерпение курсанта. Через два месяца веселый Котиков нашел другую, не такую уже высокую.
Студенческое время не бежало - летело со скоростью света. Только вчера поступили девушки в институт, а завтра, оказалось, уже пора его оканчивать. Близились к концу веселые студенческие годы. "Живут студенты весело от сессии до сессии, а сессия всего два раза в год", - любила напевать Лариса. Много чего было за это время, но так ни одна студентка из группы Ларисы не стала женой курсанта, а потом офицера, и не намечалось. И вдруг в последнем учебном семестре соседка по комнате Ниночка Горлова стала дружить с курсантом последнего выпускного курса Александром Яблочко. Их роман развивался стремительно. Александр Яблочко пришел на институтскую дискотеку на Новый год и выбрал среди многочисленного цветника красивых девушек аристократичную Нину. Пригласил сначала на танец, потом на свидание. Нина влюбилась не на шутку. Сама она была, на взгляд Лары, интересная, но было одно "но": черты лица Нины были благородными, правильными, тонкими, но не хватало изюминки, все было слишком правильно и это навевало скуку, лишь улыбка сразу украшала это лица, а Нина смеялась редко в отличие от Лары. Зато фигура у Ниночки была поистине королевская. Величественная осанка, высокая грудь, тонкая талия, стройные длинные ноги. Одним словом, аристократка. Лариска не раз не то в шутку, не то всерьез просила Нину одолжить ей ноги на вечерок на дискотеку.
--
А что, девочки, я такое мини нацеплю, если Ниночка мне даст на вечерок свои ноги, вся дискотека штабелями у моих, то есть у Нининых ног лежать будет, - смеялась девушка. - Ну, Нин, дай напрокат свои ножки, ну хоть на один вечерок.
--
Да у тебя самой ноги ничуть не хуже, - отвечала Нина.
--
Нет, мои тощие, и я сама такая же, - Лариса расстроенно смотрела на свои ноги.
Да, Лариса была стройная и худенькая. Как астафьевская стерлядка. Но её лицо постоянно оживляла озорная улыбка. И глаза Ларискины... Это было что-то. Два огромных голубых озера. И эти озера менялись. Если тихо - штиль сплошной голубизны. Начинает девушка хохотать - глаза потемнели, посинели, того и глядишь, слезы хлынут. А в недолгие минуты серьезности или боли в глазах появлялся зеленоватый оттенок. Лара сильно красилась, подводила черным карандашом и без того свои великие озера, увеличивала тушью длинные стрельчатые ресницы. Для неё было страшно, если кто-то увидит её глаза без макияжа. И когда случалось, что кто-то из немногочисленных парней заходил к ним в комнату, а Лариса еще не накрасилась или, наоборот, уже умылась, она совала голову под подушку и кричала:
--
Уходи немедленно!
Перед двадцать третьим февраля в военном училище намечалась дискотека. А Саша Яблочко пропал две недели назад, не звонил, не писал. Причина была непонятная. Нина переживала, ходила грустная. Ларисе было жалко подругу, она чудила, смешила весь курс, но улыбка редко появлялась на лице Нины. Она и уговорила веселую Ларису пойти с ней на дискотеку в военное училище на двадцать третье февраля. Нина рассчитывала там встретиться со своим Сашей Яблочко.
--
А почему я? - спросила Лариса. - Ты же знаешь, там у меня есть Котиков, я его боюсь, вдруг опять прицепится.
--
Не прицепится, - сказала Нина. - Уже сколько лет прошло.
--
Котиков нашу любовь никогда не забудет, - патетически провозгласила Лара. - Она развивалась у Вечного огня.
--
А она была? Любовь-то? - насмешливо отозвалась Лена.
--
Да была, безответная. А она не забывается, - не растерялась Лариса.
Но не выдержала, фыркнула и засмеялась. Потом серьезно добавила, чем вызвала очередную вспышку смеха:
--
Вы плохо знаете моего Котикова: он недавно меня встретил на улице, обрадовался, целоваться полез. Вы представляете, мне пришлось наклоняться!
--
Ну, он со всеми знакомыми девчонками целуется, не только с тобой, - заметила Лена. - Такой уж характер.
--
А ты возражала? - спросила Нина.
--
Нет,- призналась Лара, - я тоже разок поцеловалась. Люблю целоваться, девочки, а Котик все не так понял, уже готов идти со мной на край света... Нет, не пойду я на дискотеку в военное училище. Котик мой решит, что пришла к нему. Поцелуя его не могу забыть. Я уж лучше погуляю у Вечного огня. Вспомню свое несостоявшееся чувство... - Лариса даже всхлипнула, чем вызвала очередные улыбки, но только не у Нины.
--
Ларка, но ведь никто другой со мной не пойдет, - взмолилась Нина. - Ленка на красный диплом идет, сидит, зубрит целыми сутками, а Анька при всей её красоте даже танцевать толком не умеет, только насмешками всех изводит. Только ты можешь, выручай. Ну, пожалуйста, пойдем! Ну что тебе стоит. Потанцуешь, головы подуришь старшекурсникам...
--
Они все женатые уже, - заметила Аня.
--
Откуда знаешь?
--
Знаю, - усмехнулась та.
--
Нет, Нин. Не хочу. Холодно на улице. Мороз, - поежилась Лара. - Прическа испортится под шапкой. А идти с голой головой.... Бр-р-р... Потом одно место замерзнет. Я же не надену теплые брюки, там все-таки почти бал. А в капрончике... Сама знаешь.
--
Ну, Лар, пожалуйста. Мы же в помещении будем. Нам только на трамвае доехать... А там раз и в училище! Вытерпим пять минут на улице.
--
Но если я из-за тебя нос отморожу и еще чего-нибудь...
И добрая Лариска согласилась. Да и повеселиться не мешало бы. Последний год в институте. Скоро другая жизнь начнется. Девушки стали собираться. Лариса тщательнейшим образом подводила и без того свои огромные голубые глаза. Уже через тридцать минут они стали напоминать бездонные озера, до краев наполненные чистой водой, окаймленные четкими черными берегами. Умелица на все руки Лена сделала девушкам прически, хозяйственная красавица Аня гладила платья. Нашли модную красивую бижутерию, она украсила грациозную шею Нины. Лариса не любила бижутерии, она предпочитала золото, так она всем говорила. Но на него не хватало денег. К девятнадцати часам девушки были готовы. Все невольно залюбовались высокой худенькой Ларисой. Светлые волосы, вызывающе подведенные глаза, слегка тронутые розовой помадой губы, без единой морщинки, даже у глаз, словно фарфоровое лицо. Нина на её фоне не смотрелась, хотя у девушки были тонкие аристократические черты лица: высокие полукружья бровей, серые внимательные глаза, маленькие губки бантиком и её королевская осанка, напоминающая Нефертити.
--
Знаете, о чем я сейчас мечтаю, - сказала Лара, окинув себя критическим взглядом в зеркало.
--
Только не говори, что хочешь остаться, - взмолилась Нина. - Я это знаю. Но корме тебя никто не согласиться.
--
Нет. Я уже хочу на танцы. По Котику соскучилась. Я мечтаю, девочки, сейчас о байковых теплых штанишках, что носили наши бабушки. Как бы было хорошо, если бы они вошли в моду. Да так, чтобы без них считалось позорным ходить. Я бы первая надела!
--
Не поняла, - улыбнулась Аня.
--
На улице минус двадцать. А я ведь в капрончике пойду, - сокрушенно пояснила Лара. - А были бы штанишки в моде, я бы надела, пошла, мне тепло, хорошо. А еще лучше рейтузы. Вот я иду, модная вся из себя. Рейтузики мои с начесом, вышиты цветочками, лепесточками. Хорошо! Мечты, мечты! Где эти реутузики? Вокруг одна суровая реальность...Ох, и тяжела ты, девичья доля.
С этими словами Лара и Нина покинули теплую комнату и рванули короткой перебежкой к трамвайной остановке. До него было минут пять идти. К их счастью, трамвай подошел сразу, и девушки нырнули с в спасительное тепло.
Вернулись девчонки ровно где-то час с небольшим, замерзшие, с непонятным настроением. Нина ничего не говорила, молча раздевалась.
--
Вы чего так рано пришли? - спросила удивленно прямолинейная Нина. - Что, Сашка другую нашел?
--
Поругались? - сочувственно произнесла Аня.
--
Хуже, - беззлобно ответила замерзшая Лариса, потому что Нина молчала. - Никакой дискотеки, девочки, не было, отменили её, - и она начала рассказывать: - Представляете, со всех сторон ползут туда, в училище, девчонки. Прут прямо, как танки. Дуры молоденькие, школьницы-старшеклассницы да наши первокурсницы. И мы, две расфуфыренные дурищи с последнего курса. Без теплых штанов при этом. А нам детей, между прочим, рожать. Лейтенант при входе, такая лапушка, симпатичный, даже охрип, отвечая, что дискотеки не будет. А ему не верят. Кричат: "Давай дискотеку! Пропускай нас!" К нему на помощь еще один офицер пришел. А девчонки выстроились свиньей, как немцы на Чудском озере, готовы все училище протаранить, по воротам закрытым колотят. Это что-то, - уже смеялась Лариса, - Вы представляете, машина военная, грузовая, подошла, остановилась перед другими воротами, пока те ворота открывали, несколько девок в кузов залезли и уехали туда. Там, кстати, Дитяненко Ирка была с нашего курса. Куда старая калоша поперлась? Я говорю Нинке:
--
Нин, пойдем назад, в общежитие. Холодно, мороз, а мы с тобой в капрончике, юбки короткие надели, да на голову тонкие паутинки, чтобы прически не испортить. У меня сейчас и уши, и ноги отвалятся.
А та молчит, а уходить не хочет. Я говорю ей:
--
Ну что ты расстраиваешься? Хочешь свое Яблочко видеть? Попроси лейтенантов позвать твоего Яблочкова. Вон там уже некоторых вызывали.
А она отвечает:
--
Я боюсь. Попроси ты!
Пошла я. Говорю офицеру, что посимпатичнее:
--
Позовите Яблочкова Алексея с последнего курса. Понимаете, очень нужно с ним поговорить.
А тот посмотрел на меня и говорит:
--
У нас нет такого.
Я на Нинку оглядываюсь, она в сторону отошла, будто она тут совсем ни при чем. Я тут вспомнила, что Яблочков её Александр, а не Лешка.
--
Ну Александра Яблочкова позовите, какая разница.
--
Хоть бы фамилию правильно выучила, раз имени не помнишь, - иронично проронил офицер, что был повыше и с точки зрения Лары, посимпатичнее, и пошел вызывать Нинино Яблочко.
--
Откуда я знала, - возмущенно продолжала Лара, кивнув в сторону Нины, - что её Сашка, в самом деле, Яблочко. Я думала, это мы его так называем. Как моего Котикова звали Котиком, так и Яблочкова - Яблочком. Офицерик, небось, подумал про меня: "Вот сучка, даже имени, фамилии толком не знает, а туда же - позовите". Нинка, из-за тебя страдаю. Офицерик-то мне, который высокий, приглянулся. Вот чего он теперь обо мне думает? Что я к твоему Яблочку приходила? Чего молчишь?
--
Я думал, оба тебе приглянулись, - откликнулась, наконец-то, Нина. - Я пока с Сашкой говорила, ты с ними весело болтала. Сразу двум глазки строила. Сказала, чтобы на Восьмое марта в институт пришли. Обещала тоже дискотеку. И без морозов!
--
А ты слышала?
--
Немудрено было. Ты же тихо не умеешь говорить.
--
Я тебя просто ждала и хотела, чтобы вы спокойно с Яблочком поговорили. Или что, мне скучать в одиночестве надо было? Или еще лучше, ваши разговоры слушать. Там и так лейтенант чересчур был любопытный, все локаторы в вашу сторону ставил, - ответила Ларка и завершила свою речь такими словами. - Все, девчонки, не ходила я сто лет туда, в военное училище, на дискотеку, и еще сто не пойду. Нет, вы бы видели, как туда девки перли. И я с ними, сдохнуть можно!
Прошла неделя. Весь курс хохотал над страданиями Ларисы, забыв про Нину, ради которой этот поход затевался, причем Ларка специально это делала - у Нины что-то не ладилось с Сашкой, про них забыли или делали вид, что забыли, а про неудачный выход Лары помнили. Та смеялась:
--
Вот, попробуй, найди мужа военного! Даже потанцевать не пустили! Нет! Надо было и мне в машине с Дитяненко уехать. Кстати, заметили, она еще три дня в институте не появлялась. Наверно, на гауптвахте сидела...
В субботу в комнату к ним влетела студентка с их курса, Наташка Нестерова, веселая девица со свободными взглядами на любовь, недавно вышедшая замуж за военного человека, но не из этого училища, а уже состоявшегося офицера, что был в отпуске в их городе. У Наташки были яркие голубые глаза, всегда широко распахнутые, мелкие кудрявые волосы, не подчиняющиеся ни одной расческе и весело стоящие ореолом над её привлекательным, в общем-то, лицом. От этих кудряшек вид и широко распахнутых глаз у веселой студентки всегда был глуповато-детский. Но она считала себя самой красивой студенткой на курсе. А в целом, Наташка была неплохая девчонка.
--
Лариска, собирайся, ты мне нужна, - скомандовала Наташка, тряхнув гривой мелкой кудели. - Поторапливайся.
--
Куда? - подняла от книжки голову Лара.
Она предпринимала героические попытки выучить историю мировых цивилизаций. Близился очередной семинар. А студенты не всегда учат заданное только к сессии, приходится и среди семестра подучивать материал.
--
Там нас ждут двое офицеров, - быстро проинформировала Наташка. - Один из них пришел к Любе Михайличенко.
--
К кому? - воскликнули в голос все четыре жительницы комнаты, сразу забыв про мировые цивилизации и приглашение Наташки.
Люба была невысокая стройная, как тростиночка, студенточка, с тихим, едва слышным голосом. Скромно одевалась, избегала яркой косметики, темные свои волосы никогда не красила, никаких романов за годы учения в институте у неё не было. Дружила она с такой же тихой, как и она сама, Танечкой Грицай.
--
К Любе! К Любе! - поспешила успокоить Наташка. - Я не оговорилась. Её познакомили с одним офицером. Ну, помните, мы пошли на практику в сентябре еще в первую школу. Любаша так понравилась своей учительнице, у которой она проходила практику, что та непременно решила познакомить её со своим сыном-офицером. Он уже два года, как закончил училище. А еще когда узнала, что Люба - дочь офицера... Словом, наша тихоня Любка скоро может выйти замуж. Любу ждет внизу её Ромка. Так что собирайся, Ларка! Пойдешь с ними.
--
Зачем? Я-то я тут причем? - недоумевала Лариса. - Если надо у Любочки отбить её Ромку, то я не согласна.
--
Не строй глупых предположений. Я обещала Ромкиной матери, наоборот, свести поближе Ромку с Любой.
--
Вот и своди. Я-то тут зачем?
--
Так Ромка с другом! У второго офицера нет пары. Ларка! Иди! Выручай. Любка одна не пойдет! Она же тихоня!
--
Пусть Таньку свою возьмет.
--
Ну, девчонки, вы как не нашем курсе учитесь! У Таньки жених в деревне есть. Там высокие отношения. А здесь надо попроще.
--
А ты чего не идешь сама? - не соглашалась Лара. - Не можешь?
--
Я замуж вышла, не могу теперь! - Наташка умчалась.
--
Что делать-то? - спросила в недоумении Лариса. И вдруг громко захохотала: - Ни фига себе компания: я и Михайличенко.
Лариса была боевая, юморная, со смелыми взглядами на любовь. Люба Михайличенко - сама скромность.
И Лара стала собираться. Когда они с Любой вышли из общежития, то их ждали два офицера, те самые, что охраняли вход на дискотеку в военном училище. Одного их них, повыше, звали Иваном Рогожко. Это для него нужна была пара.
Девушки окончили институт. После экзаменов Лариса Чудикова стала Ларисой Рогожко, женой военного. А Нина не стала мадам Яблочко. Перед свадьбой подруги по адресу Лары и Нины с своеобразным комментарием прошлась Наташка Нестерова, опытная жена военного:
--
Ну и хорошо, Нинка. Радуйся! С червоточинкой твое Яблочко, значит. А, может, наоборот - не созрел. И ты, Ларка, спешишь с замужеством. Я вот тоже с дури выскочила после недельного знакомства. Уж больно замуж хотелось. А ведь разведусь, наверно, девки. Не ходи, Ларка, замуж. Все мужики кобели. И даже еще хуже.
--
Мой Ваня не кобель, - возразила Лариса. - Он ни на одну девчонку не смотрит, словно их нет. Даже нашу красавицу Аньку пропустил.
--
Да где мне с тобой сравниться! - отшутилась Аня.
--
А чего в этом хорошего, что не смотрит на девчонок? - ответила Наташка. - Мне бы лучше, девки, чтобы смотрел на всех, а любил только меня. Не выходи, Лар, замуж за Ваньку! Пожалеешь. Уж лучше бы ты Котика своего выбрала.
--
Да не отговаривай. Я обещала Ване стать его женой.
--
Ты хоть его любишь?
Лара промолчала.
--
Когда надумаешь развестись сразу после свадьбы, напиши мне. Я сделаю так, - Наташка стала в позу и громко и отчетливо произнесла: - Ха-ха-ха! Я тебя предупреждала, подруженька, говорила...
Больше ничего Наташка не сказала. А ведь знала что-то. И свадьба Ивана и Лары состоялась уже летом, сразу после сессии. Друзья Ивана шумели и поздравляли старого холостяка, так неожиданно женившегося. Мать Ивана, Мария Георгиевна, интеллигентная женщина, изящная, воспитанная, несколько удивленная внезапным решением сына связать жизнь с Ларисой, сразу полюбила невестку, очень хорошо отнеслась к ней. Принял всем сердцем Ларису и муж Марии Георгиевны, генерал Дерюгин, Яков Петрович, отчим Ивана. А иначе и быть не могло. Жизнь богата на сюрпризы!
Со стороны Ларисы гостей было совсем мало. Подружки по институту, с которыми прожила пять лет в одной комнате, в общежитии, мать и её сестра, старая тетка Ларисы. Дедушка и бабушка по линии умершего отца не присутствовали на свадьбе, они не любили единственную внучку и свою невестку и не поддерживали с ними отношений, особенно бабушка. Мама что-то знала, но никогда плохого слова о родителях покойного мужа не сказала, только улыбалась грустно.
Яков Петрович опоздал на начало свадьбы. Он в это время был в командировке по делам службы. На свадьбу прилетел с опозданием, уже несколько дней стояли густые туманы. И в день свадьбы сначала все заволокло густой пеленой, потом после обеда немного рассеялась. Опытному летчику удалось посадить самолет, и Яков Петрович прибыл в ресторан к самому концу свадебных торжеств. Уже все гости были пьяны, пели из последних сил песни, плясали заплетающимися ногами, крики горько больше не слышались. Генерал поздоровался с сыном, обнял и расцеловал Ларису, тепло, по-дружески. Мария Георгиевна представила мужу сватью. Мама Ларисы была радостная, оживленная, хоть и немного уставшая. Яков Петрович повернулся познакомиться к ней и застыл на минуту. Точно также застыла и мать Ларисы, словно испугавшись чего, но моментально взяла себя в руки. Никто на это не обратил внимания, кроме Лары и её свекрови, Марии Георгиевны. Родители куда-то ушли. Лара хотела понять, в чем дело? Знакомы мама и Яков Петрович? Но тут же внимание Лары отвлек Иван.
--
Тебя там спрашивают, - сказал он и потащил Ларису к выходу. - Какой-то немолодой мужчина, но очень представительный.
Там был дедушка. Это была неожиданность. Лариса сухо поздоровалась.
--
Извини, Ларочка, что я без приглашения, - заторопился дедушка. - Я сейчас же уйду.
Ларисе стало неудобно. Правильно говорила мама, что надо было и им отправить пригласительные. А Лариса не послушала.
--
Я только на минуту, - торопливо говорил дедушка, - поздравить тебя. Вот, возьми от нас с бабушкой.
Он протянул конверт.
--
Нет, не надо, - отдернула руку Лара. - Вы много лет твердите, что я не внучка вам. Не надо мне от вас денег.
--
Но, Ларочка... - дедушка явно расстроился.
Девушка повернулась и ушла. Дедушка в растерянности глянул на Ивана: что теперь делать с конвертом. Не видела Лара, как Ванька взял конверт, не стесняясь присутствия седого человека, пересчитал деньги, присвистнул довольно, сказал:
--
Я отдам Ларке.
Седой человек, сокрушенно покачав головой, ушел. Но сказал на прощание:
--
Вам, молодой человек, лучше Ларочку не обижать. Она не одна на этом свете. Есть еще я.
--
Я не обижаю, - заверил Ванька. - Я просто хозяйственный. А деньги я передам. Уговорю взять.
Лара так и не узнала об этих деньгах. А деньги были немалые. Дедушка много лет работал управляющим крупного банка.
Родители новобрачных: генерал, его жена и мать Ларисы - долго о чем-то говорили. И Ларисе показалось, что генерал недоволен фактом женитьбы сына, более того, он расстроен. Но в целом молодым было не до них, они в этот же вечер улетели в свадебное путешествие в Турцию. Уже там Лариса стала понемногу разочаровываться в муже: заигрывает подряд со всеми женщинами, хоть она и рядом; то за зад ущипнет, что какую-нибудь гадость скажет, интимная жизнь тоже не ладилась у молодой женщины, все она делала не так с точки зрения Ивана. " Пылу в тебе маловато, Ларка!" - лениво обронил как-то он. Обозлившись, молодая женщина предупредила, что если муж еще позволит замечания в её адрес, в свою постель она его больше не пустит. Иван отмахнулся: " Не обижаться надо, Ларка, а учиться!" Лариса хотела сказать: "Так научи, если ты такой опытный. Ты у меня первый мужчина", - но промолчала. А Ванька, словно обрадовавшись угрозе Лары, улегся спать отдельно, а на другую ночь вообще не пришел в номер. Лара злилась, обижалась. Права была Наташка: не надо выходить замуж за военных, они все котяры. Лариса вышла из отеля, пошла к бассейну и застыла от ужаса и отвращения. Она увидела мужа... Да, не одного... Женщина не могла ни крикнуть, ни повернуться и уйти. Ей было страшно, противно, даже затошнило... Собрав всю силу воли в кулак, она медленно и бесшумно вернулась в номер. Лара проревела всю ночь, но решила не скандалить и ничего не говорить: вдруг все увиденное ею ошибка? Не хотелось верить. А Иван был прежним: снисходительно глядел на жену, но не спал с ней, часто не ночевал в номере. И это, честно говоря, стало радовать Лару. Слава Богу, медовый месяц подошел к концу. Молодожены вернулись домой.
Поселились в большой генеральской квартире. Мария Георгиевна внимательно вглядывалась в невестку, словно ожидала каких-то плохих вестей от неё, также настороженно смотрел и генерал. Лара ничего не стала им говорить. Да и как такое сказать! И все это в медовый месяц! Она сначала сама разберется в своих отношениях с Ванькой. Ей нравились родители Ивана, особенно Мария Георгиевна. "Не надо их огорчать, они, наверняка, ничего не знают", - решила Лара и стала раздавать немудреные подарки.
Из-за них молодая женщина тоже поругалась с Иваном: тот ни в какую не хотел ничего покупать родителям. "Твоя мать в деревне живет. А ты ей дорогие духи выбрала. Ей это не нужно. У моей матери всего полно, а отец на гособеспечении, - ворчал он. - Нечего лишних денег тратить". Но Лара все равно купила. И теперь радовалась, глядя на Марию Георгиевну и Якова Петровича, которые обрадовались этим простеньким подаркам.
Первое время молодые жили с родителями мужа. Лариса уже тогда видела, что отношения между мужем и его родителями натянутые, особенно у Ивана с отчимом. Ванька вообще занял потребительскую позицию, все ему что-то были должны: и мать, и отец, и, как выяснилось, Лариса. Лара слышала, как муж требовал от отчима:
--
Я женился, где обещанное назначение за границу? Чего тянешь?
--
Вот для чего я Ваньке понадобилась, - грустно подумала Лариса. - Для карьеры. Ох, права была Наташка. Не надо было выходить мне замуж. А ведь знала, наверно, все Наташка. Но писать пока я ей не буду. И с разводом подожду. Вдруг все еще наладится.
Иван и родители ссорились буквально из-за всего. И часто бывал неправ Иван. Лариса как-то сказала ему об этом.
--
И ты туда же, - обозлился муж. - Просто батя терпеть меня не может. Это яснее ясного. Я ему неродной сын. Он на матушке моей женился из-за денег, мой родной папаша богатенький был. А с ней отчиму пришлось и меня брать. А мать после свадьбы сильно болела, детей родить новому папочке не смогла. Вот он и срывает зло на мне.
--
А мне кажется, Яков Петрович очень любит твою маму, ты сам себя накручиваешь, - не согласилась Лариса. - И к тебе хорошо относится.
--
Вот именно, кажется, - заявил Ванька. - У папаши романы были на стороне, знаешь сколько, а от матери не ушел. Ведь у неё деньги есть. Папаша мой родной оставил. Дурак старый, не мог на сына единственного завещания написать. На матушку, да еще с условиями. Были бы мои деньги сейчас у меня, не сидел бы я здесь, в родительском доме, не выполнял бы глупых условий.
Словно испугавшись, что проговорился, Иван замолчал.
--
И зло Яков Петрович на тебе не срывает, - упорно возражала жена. - Твой отчим очень корректен с тобой. Лоялен. Это ты заводишься из-за всего. Все тебе не так.
--
Смотри, как ты заговорила, - насмешливо отозвался Ванька. - Уж не влюбилась ли ты часом в моего папашу. Ведь он ничего еще. Молоденьких баб только так трахает. К тому же генерал. Может и тебе что от него обломится.
--
Вань, ну как тебе не стыдно такие вещи говорить, - ужаснулась молодая женщина. - Дурак ты! Это же твой отец.
Этой же осенью у Ларисы заболела и умерла тетка, следом мать. Больше никого у Лары не осталось на этом свете. Дед с бабушкой не в счет. Они отрицают наличие внучки у них, особенно бабушка. Дедушка делал попытки контактов. Но тайком от бабушки. А Лариса не хотела такого родства. Не надо ей тайной жалости. А ведь когда-то она была любимой внучкой.
Лариса тяжело переживала смерть мамы. Мария Георгиевна с большим вниманием и сочувствием отнеслась к Ларочке, к её горю. Сама часто болеющая, она приехала с Ларой, когда мама слегла, помогала ухаживать. Они долго и часто говорили в те дни. Мама умерла спокойно, взяв обещание с дочери, что та не уйдет от мужа сразу, присмотрится сначала. Догадалась, наверное, мама, что не совсем ладится у дочери жизнь.
--
Я, Ларка, не переживаю больше за тебя, - сказала она перед смертью. - У тебя есть близкие люди. Не только муж, но еще Маша и Яков Петрович. Уважай их, люби. Не осуждай ни за что. Не верь всяким глупым слухам про Якова Петровича. Жизнь, она, знаешь, как крутит нами.
--
Знаю, - вздохнула Лара. - Знаю. Ты не переживай. Я очень люблю Марию Георгиевну и... Якова Петровича. Я все знаю.
--
Вот и славно. И хорошо, что ты вышла замуж за Ивана, - сказала мать, следуя своим мыслям, не слушая дочь. - Тебя не бросят, присмотрят.
Ей немного оставалось, хотелось научить дочь, помочь ей прожить счастливо свою жизнь.
--
Эх, мама, если бы ты знала, - вздохнула про себя Лара. - Что значит это хорошо. Ты бы так не говорила. Да, попала я в ситуацию.
Но и матери ничего не рассказала женщина о медовом месяце в Турции.
--
Ты от Ваньки не уходи, - приказала мать. - Маша так радуется, что Ванька женился. Потерпишь, если что не так. Любовь со временем появится... Я счастливая, жила с твоим отцом, очень любила... Обещай... - мать оборвала свои слова.
--
Мама, я уже все знаю, - думала Лара. - Знаю от Марии Георгиевны. Я тебя ни за что не осуждаю. Ты любила папу, а он тебя. И меня тоже очень любил.
--
Что не отвечаешь? - глаза матери в упор смотрели на молодую женщину. - Обещай, что проживешь хотя бы год с Иваном, если вдруг надумаешь от него уйти. И уважай и береги его родителей. Они меня тебе заменят. Я знаю...
--
Обещаю, - выдавила из себя Лара.
--
Дедушку и бабушку не осуждай. Они когда-нибудь поймут, что неправы были. Дедушка тебя все равно любит. И бабушка, обида глупая в их сердце живет...
Мама умерла. Лара очень переживала. Мария Георгиевна старалась заменить ушедшую мать: дать невестке кусок повкуснее, поговорить, пожалеть, чтобы девочка не грустила. Дерюгин тоже переживал вместе с Ларисой, был хмурый, неразговорчивый, все о чем-то думал. Но к Ларе относился очень тепло. Он мог обнять девушку, погладить, как маленькую, по головке. И Лариса чувствовала отеческую нежность этого человека, в отличие от Ивана, который во всем видел грязь. А Иван начал опять исчезать по ночам, точнее сказать, продолжил. Возобновил старые связи. Нередко Ларе звонили и говорили приблизительно следующее:
--
Ну, где там твой? Скажи Ваньке, что я жду.
--
Вот ему и звони, - хладнокровно отвечала Лариса, а к глазам подступали слезы.
--
Что-то твой Иван задерживается, - сообщал другой голос через день. - Пусть ко мне быстрее идет. Уж я-то не дохлая рыба, в отличие от тебя! Я умею дать наслаждение.
На другом конце провода смеялись. Лариса швыряла трубку и плакала. Красивый, видный Иван оказался полной фикцией. Неудивительно, что начались ссоры с мужем. Мария Георгиевна как-то грустно сказала:
--
Не будет тебе, Ларочка, счастья с Ванькой. Не будет. Он весь в родного отца пошел. Такой же непорядочный растет. Нет, чтобы с Яши пример брать. Как я надеялась, когда вышла за Яшу, что Ваня с него пример будет брать. Нет, гены взяли верх... А жаль. Мы тебя любим... Привыкли уже.
Отчим пытался прижать Ивана, стыдил за его гулянки, связи, сильно расстраивалась Мария Георгиевна. Все без толку. А уже тогда поползли слухи, что Лара - любовница Якова Петровича. Кто их распространил, не знала Лариса, но было чертовски неприятно. Молодая женщина ничего плохого не видела от свекра, а уж тем более двусмысленных заигрываний с его стороны. Положение в доме становилось невыносимым. Лариса заговорила о разводе и своем решении уехать в деревню Кочетовка, где от матери осталась небольшая квартира. Иван сначала согласился, а потом резко передумал и предупредил, что Лара развода не получит. Он стал даже внимательнее к жене, перестал позволять себе оскорбительные намеки, прекратились телефонные звонки. И вместе с тем Иван стал открыто афишировать свою связь с Валькой Поповой, женщиной лет тридцати, известной своими многочисленными любовниками. Лариса слышала разговор мужа и его отчима:
--
Ну и как это понимать? - спросил Яков Петрович. - Зачем затеял интрижку с Валькой? Что это изменит? Кого ты хочешь обмануть? Себя или меня? Я все равно не верю. Слышал поговорку: горбатого только могила исправит.
--
Папаша! Зачем так грубо? Ничто человеческое мне не чуждо, люблю, может быть, Вальку, - усмехнулся Иван. - У меня высокие чувства. А у вас только грязные мысли, папаша.
--
Вот именно, человеческое, - ответил отчим. - Чуждо тебе нормальное, человеческое. Где твое человеческое? Если тебе баба нужна, вспомни: у тебя красавица жена.
--
А что, папусик, тебе тоже Ларка по сердцу? - нагло усмехнулся Ванька. - Слышал. Радуйся, что редко с ней сплю. Тебе больше достанется.
--
Негодяй, - раздался звук удара по лицу.
--
Вот это ты, папусик, зря. Ларка все равно со мной останется. Так и будем у вас на глазах маячить. Подпиши лучше мою командировку за границу. Ты обещал, если женюсь. Я женился и разводиться не буду...
--
Ни за что! - ответил отчим. - Хватит с меня здешнего позора... А Лару обижать мы тебе не дадим.
Дальше Лара не слышала, к ней в комнату вошла Мария Георгиевна.
--
Ссорятся? - спросила она шепотом.
--
Ссорятся, - вздохнула Лариса, глядя на расстроенную женщину. - Нам надо жить отдельно, Мария Георгиевна. Вам же лучше будет. Иван ведь специально провоцирует Якова Петровича. Я это знаю.
--
Может, ты и права, - вздохнула свекровь. - Но мы привыкли к тебе, Ларочка. Скучать будем без тебя.
--
Мария Георгиевна. Я хочу попробовать наладить свою жизнь, - тихо сказала Лара. - Так хочется быть счастливой!
--
Дай Бог, дай Бог! - вздохнула свекровь.
Какая Ларка была дура! Надеялась, что все нормально будет с Иваном, когда будут жить вдвоем. Какие глупости! Человеческую природу не переделаешь. А тем более такую, как у Ваньки.
Яков Петрович Дерюгин решительно вмешался в служебные дела сына и стал добиваться перевода сына, но не границу, а в соседний П-ск. Иван сразу присмирел. П-ск - городишко небольшой, жить одному нельзя, там не разгуляешься от души, слухи о нем сразу поползут, а потом: кто будет создавать комфорт и готовить вкусные обеды, если Ларка уйдет. Служанку нанять, лишние расходы. Иван был скуповат. Ванька уже как-то жил так весь год один. Нет, или мать, или жена должны быть. Квартиру же надо в чистоте и уюте содержать. Не Вальку же Попову с собой брать. Да та и не поедет с Иваном. И так в последний раз орала, чтобы Иван больше к ней не приходил. И до неё дошли слухи про других. А ей не все равно. Ванька - не муж. Да и надежда уехать служить за границу не покидала Ивана. Словом, Ларка была нужна. И еще была одна причина, по которой Иван решил, что лучше остаться с Ларисой. Это деньги.
Отчим долго говорил с Ванькой накануне отъезда, а завершила разговор Марья Георгиевна, когда Яков Петрович вышел.
--
Вот что, Ванечка, - тихо, но решительно сказала хрупкая, изящная Мария Георгиевна. - Ты знаешь, в нашей семье есть деньги. В частности, деньги твоего родного отца. Но ты их не получишь. И причину знаешь.
--
Я единственный наследник, и твой, и отца, - нагло заявил Иван матери, которую ни в грош не ставил.
--
Нет, не получишь ты ничего, - ответила женщина. - Я никогда не говорила, но у Яши еще есть внебрачная дочь. Она младше тебя и очень порядочная женщина. Смотри, останешься без всего. Я изменю завещание и все оставлю ей. И причина для этого есть.
Так Иван узнал о внебрачной дочери отца. Это было пренеприятное известие. Конкурентка появилась.
--
Мать! Тебе, что, ближе какая-то чужая девка, чем я? - удивился Иван. - Я же тебе родной сын!
--
Да, - твердо кивнула мать. - Ближе. У неё есть совесть, в отличие от тебя.
--
Что ты говоришь? Папаша от тебя гульнул, ребенка на стороне завел, а ты его наследником собираешься объявить! Совсем с ума посходили со своим благородством, - Ванька никак не мог прийти в себя.
--
Нет,- резонно ответила Мария Георгиевна, - я просто думаю о своей старости. Дочь Яши - очень порядочный человек. Она нас не бросит. Даже если не будет денег.
--
Ты тоже её знаешь?
--
Знаю!
--
Кто она, где? - не сдавался сын, но этого он не выбил из родителей, даже из мягкой матери.
Иван не расстроился, он не унывал: ему было глубоко плевать на чувства родителей, на первом месте всегда были его личные интересы.
--
Большая часть денег все равно мне останется. От тебя, мамочка, по всем законам. Я твой единственный наследник. А папашино пусть его дочери отходит. А твое - мне. Я опротестую любое завещание.
Мария Георгиевна немножко остолбенела от слов сына. Разговор шел без генерала. Ванька поэтому не стеснялся в выражениях.
--
Ты меня уже хоронишь?
--
Так помрешь когда-нибудь! - Иван и не думал смутиться.
Мать медленно бледнела. Что же за негодяй вырос, её сынок. Яша такой хороший человек. Только не пошел в него Иван, хоть и рос с ним. Хорошо, что Ларочка у него такая умница. Вот настоящая наследница.
--
Я, сынок, пока написала завещание на ваших с Ларочкой детей, - тихо сказала мать. - Тебе придется полюбить жену.
--
Да сейчас! Опять ты за свое. А если у нас не будет детей? Я не хочу иметь сопливых младенцев в своем доме, ты знаешь!
--
Тогда по завещанию половина твоя, половина Ларина. А то, что нажил Яша..., - Мария Георгиевна замолчала.
--
То он родной дочке отпишет, - продолжил Иван.
--
Да, это, кстати, и наша большая квартира, и загородный дом. Это все принадлежит Яше. Твой отец недвижимости не оставил. Продал перед смертью.
В это время вернулся генерал.
--
Учти, Ванька, - предупредил он, не зная, что жена уже это говорила, - разведешься с Ларой, возьмешься за старое, ничего не получишь. Я напишу завещание на Ларису. И со службой расстанешься. Не будет тебе больше хороших назначений.
--
Да пошли вы! Помешались на своей Ларе! - крикнул сын и вышел.
Вот еще и поэтому с Лариской он решил пока не разводиться. Но и жить с отцом и матерью Иван отказался наотрез. И те не хотели. Надо уезжать. Иван согласился на перевод в П-ск. Перед отъездом Мария Георгиевна долго говорила с Ларой.
--
Не надо, не оставляйте мне никаких денег, - попросила невестка. - Иван и так на меня сердится. А я хочу иметь хорошую семью. Сейчас Ваня стал лучше. У нас все еще может наладиться. Не пишите завещания на меня.
--
Нет, - тихо, но настойчиво возразила Мария Георгиевна. - Иван лишь в том случае получит деньги, если будет жить с тобой. Мы не хотим другой невестки. Да и сама знаешь, не будет никого больше.
--
Я тебе сейчас все объясню, Ларочка, - начал Яков Петрович. - Почему мы приняли такое решение.
--
Не надо, - тихо сказала Лара. - Я и так все знаю.
--
Вот и хорошо, - после некоторого молчания ответила Мария Георгиевна. - Помоги только Ваньку человеком удержать. Ты умная, терпеливая, у тебя получится. Он, как стал с тобой жить, стал меня мамой называть, а то все старухой именовал.
--
Хорошо, - ответила Лара. - Я постараюсь.
Они говорили еще долго. Много. Иван не знал об этом разговоре. Но он понял одно: без Лары он лишится наследства. И не только денег. У отца большая квартира, огромный дом. Надо любящего мужа изобразить, добиться, чтобы переписали завещание. А потом... А потом можно жить и с Ларкой. Она верная, порядочная, и ночью лишний раз не лезет. Ваньке и без неё хватает любви. А Ларка старается: Ванечка, устал, Ванечка, покушай. Вот дура, как мать верит, что может все изменить. А с другой стороны, в доме тепло уютно, Лариска много не тратит денег, не избалована, да и умна, умеет веселиться, с ней интересно просто, можно поговорить, в любой компании всех заведет, хохочет, танцует. Хоть бы где был намек, что Ванька ей не верен. А что спит отдельно от него, так даже и лучше. Ивана стала устраивать такая жена. Может, удастся еще уехать за границу.
В П-се молодая семья Рогожко сначала получила комнату в офицерском общежитии. Вскоре им выделили однокомнатную квартиру. В общежитие, в их комнату, въехал военврач Ковалев Леонид Павлович с беременной женой. Офицерские жены сплетничали, что это военврач с женой должны были получить отдельную квартиру, а отдали капитану Рогожко. Как же, папочка-генерал приехал, разобрался, сыночка устроил. Всюду с невесткой ходил: "Ларочка, девочка, умничка..." А эта умничка рожать не собирается, а у Ковалевых скоро ребенок будет, а их в общежитие, а сыночка в квартиру. Это потому, что жена сыночка - любовница свекра. И теперь по П-ку поползли слухи, что Лара - любовница генерала Дерюгина.
Иван, помня угрозы матери и отца оставить деньги неизвестной девице, если Лариса от него уйдет, держался, связей новых не заводил. Лариса была спокойна. Она нашла выход, как ей наладить свою жизнь - надо родить ребенка, хотя бы от Ваньки, раз так получилось, что черт их связал одной веревочкой. Будет ребенок, легче будет. Пусть Ванька тогда хоть миллион связей заведет, черт с ним, раз он такой уродился. Зато Ларисе будет спокойно.
--
Вот рожу Ванечке сына, он поймет, что самое главное в этой жизни - нормальная семья, дети, - говорила женщина сама себе. - И мне будет хорошо, не скучно. У меня малыш будет,а лучше девочка. Машенькой назову... Она на бабушку будет походить.
Но Иван детей не хотел категорически. Поэтому пока у Рогожко их и не было. Лариса на новом месте устроилась на работу, пошла в школу. Вела уроки химии и биологии. Иван фырчал, он любил, чтобы Лара была дома в любое время дня и ночи. Но денег вечно не хватало - родители прекратили дотации в адрес Ивана, а Лара наотрез от их денег отказалась. Ванька свою зарплату жене даже не показывал. А есть что-то надо. Вот и пришлось ему смириться с работой жены.
И вдруг скучающие деловые офицерские жены, которые не работали, решили провести конкурс красоты среди офицерских жен. Иван прямо загорелся, чтобы его Ларка участвовала. Он при всех его недостатках любил хвастаться красивой женой. Лариса была против, но Иван, зная слабость жены, сказал:
--
Ларка, сначала победим с тобой в конкурсе, потом родим ребенка. Что смотришь? Я правду говорю. Может, тогда папаша сделает мне заграничную командировку. Увидит внука, раздобрится.
И Лара согласилась. И тут она впервые с удивлением обнаружила, что цифры её фигуры - девяносто, шестьдесят, девяносто. И рост немаленький. С этого и начался отрыв женщины от других конкурсанток. Она легко обошла участниц в интеллектуальном конкурсе, в танцевальном, вот только спела немного похуже. Женщина прекрасно держалась на сцене, тонкий юмор скользил во всех её словах. Она затмила всех остальных, даже первую, общепризнанную красавицу военного городка, которой заранее прочили победу, Веронику Рычагову, дочь генерала, приехавшую к отцу на каникулы. Только становились в минуты волнений Ларины глаза зеленоватыми. Но когда объявляли результаты, то они полыхали радостной синевой.
Отчаянно аплодировали своей учительнице её одиннадцатиклассники, когда ей на голову возложили корону королевы красоты. Что-то сердито выговаривала новому военврачу его беременная жена. Иван был доволен. Еще бы! Его жена была признана первой красавицей. Лариса стояла на сцене, и легкая улыбка не покидала её лица. Она не смотрела на мужа, но все же заметила его интересующийся взгляд, несколько раз брошенный в сторону то ли беременной жены военврача, то ли самого врача, мужественного крупного Леонида Павловича Ковалева. А своих детей Иван по-прежнему не хотел. Даже заманчивая командировка не поменяла его мыслей. И оказалось, судьба на его стороне.
Леонид Ковалев.
Савка никогда не нужен был его родной матери Виктории. Для чего она родила его? Она и не хотела, Леонид настоял в надежде, что жизнь его с Виткой наладится после рождения мальчика. Зря надеялся. Стало еще хуже. Что надо еще жене? Сначала орала, что её не устраивает комната в общежитии. Кричала, чтобы Леонид шел и потребовал, чтобы семью Рогожко выселили назад в общежитие, а им отдали их однокомнатную, ведь когда их сюда переводили, обещали отдельную квартиру. Леонид устал объяснять жене, что он специально отказался от однокомнатной квартиры, потому что скоро должна освободиться двухкомнатная в том же доме. Им же лучше будет. Надо только немного подождать. Витка не желала ничего слушать. Старенькая мать Леонида жила с ними после рождения Савки, она старалась, сглаживала все разногласия между ними, но старая женщина недавно умерла. Витка стала злющая, дальше некуда. Еще бы, теперь за малышом самой всегда придется ухаживать. А Витка любила свободную жизнь, веселое времяпрепровождение, любила мужчин. Если бы можно было сравнить количество рогов на мужских головах, то Леонид стал бы победителем в любом состязании. И мужчина это знал. Порой он готов уйти от Витки; как женщина, жена стала ему безразлична. Он давно спал на диване. Но как быть с маленьким сыном, с Савкой? Оставить с Виткой - это все равно, что обречь на медленное умирание мальчишку. Взять с собой при разводе - значит отставка. Встает вопрос жилья. Где жить? Так и тянулась их странная семейная жизнь, Витка гуляла без зазрения совести, Леонид зарабатывал деньги и, как мог, смотрел за сыном. Мальчик его любит. Чувствует, что только папе он нужен. Маленький, а уже жалуется. Только увидит вечером отца, сразу зальется звонким плачем. Мужчина бросал все и бежал к кроватке, переодевал, прижимал к себе малыша и шептал:
--
Ничего, Савенок, прорвемся. Найдем выход. Будет и на нашей улице праздник. Так, малыш?
Витка же при появлении мужа сразу срывалась и исчезала. Ей надо было отдохнуть, она устала с ребенком, так она объясняла. Но Леонид знал, жена, не переживая особо, оставляла малыша одного, хоть днем, хоть ночью, если ей надо уйти. И плевать ей, что малыш мокрый, что он плачет, хочет есть.
Вот и сейчас у Леонида было неспокойно на душе. У него ночное дежурство в госпитале, а он не уверен, что жена не убежит к очередному любовнику, оставив маленького Савку спать в одиночестве. У Витки было одно дурацкое правило, которое железно соблюдала: она обожала спать в постелях своих любовников, на месте законных жен. Домой не приводила мужиков. Как спокойно было Леониду, когда была жива мать. Только благодаря ей, выжил малыш. С Виткой он бы умер. Та не хотела кормить его грудью, отказывалась вставать по ночам. Все это делали за неё свекровь и муж. И Витка жила в свое удовольствие. Но мать умерла два месяца назад. Витка требует отдать шестимесячного Савку в круглосуточные ясли. Благо работать бы собиралась, так нет. Она сильно устает с ребенком. После долгих раздумий Леонид принял решение найти няню. Надежную няню. Лучше старенькую. Тогда хоть спокойно будет дежурить в госпитале ночью. А дальше все же будет развод.
Его размышления прервал приезд скорой помощи. Привезли одну из офицерских жен с острой болью в животе. Красивая бледная женщина держалась за живот и только иногда слабо стонала. Боль замутила её большие зеленовато-голубые глаза, сознание стало путаться. Рядом шел испуганный муж. Леонид узнал его. Это был капитан Рогожко, противный мужичонка, с точки зрения Леонида. Заносчивый, высокомерный. Но сейчас Иван был откровенно напуган. Его жене, одной из самых очаровательных женщин в военном городке, было совсем плохо. Леонид поспешил к женщине.
--
Как вас зовут? - спросил он, внимательно глядя в лицо женщины усталыми строгими глазами.
--
Лариса, - еле слышно прошептала побелевшими губами женщина и тут же потеряла сознание.
Иван быстро расспросил мужа, как и когда начались боли, сколько уже продолжаются, ругнулся, услышав, как долго терпела Лариса, и безошибочно поставил диагноз: у женщины внематочная беременность.
--
Готовьте к операции женщину, - отрывисто приказал врач. - Срочно. У нас мало времени.