На краю широкого луга, покрытого удивительно зелёной, прямо-таки изумрудной травой, которая бывает только весной, стояли мужчина и женщина. Марина отчётливо видела, что это Георгий, её муж, умерший год назад. Это его высокая рослая фигура, его яркие рыжие волосы, цвет которых он так не любил, и всегда говорил, что перекрасится в жгучего брюнета. А лицо непривычно серьёзно. Рядом с Георгием стояла его мать, Инесса. Они смотрели на Марину.
--
Он жив, Георгий жив! - пронеслась радостная мысль в голове женщины. - Но как может такое быть? Я сама сложила ему руки на груди. Его отпели в церкви, с ним попрощались. Я видела, как заколачивали гроб и опускали в землю. Я бросила в могилу горсть земли...Я сегодня была на кладбище.
Тем не менее, она пошла быстро к нему навстречу, почти что побежала. Стоящий на краю изумрудного поля мужчина резким движением руки остановил её.
--
Отпусти меня, - попросил муж, - мне давно пора быть там, (он кивнул на другую сторону поля), а я не могу уйти из-за тебя. Не держи меня! Мама и то меня отпустила, - он показал на Инессу.
--
Мы уйдем вместе, - женщина решительно шагнула вперёд. - Ты же взял маму, возьми и меня.
--
Нет, - сказала Инесса, - тебя ждут там, - она показала назад, за спину Марины. - Твоя жизнь там... Иди туда...
--
Мама, - прозвучал откуда-то детский голос.
Марина оглянулась и ... проснулась. Она неожиданно для самой себя задремала, сидя на диване.
--
Опять этот сон, все тот же и одновременно совсем другой, - грустно подумала женщина. - Что бы это могло значить? Инесса с Георгием рядом, а я одна. Может, мне не дает покоя мысль, что я не вызвала родителей Гоши проститься с ним... Нет... Не это... Что же мне снится без конца одно и то же... А ничего он не означает, кроме одного - я страшно устала, что я страшно одинока, и мне очень плохо без мужа... Я не хочу жить... Я хочу к Георгию...Я хочу, чтобы меня хоть кто-нибудь пожалел...
Марина встала, подошла к окну, она была на своей даче. Одна. Совсем одна. Уже год длится её одиночество, уже год она живет воспоминаниями, и её преследует сон, где умерший муж просит женщину отпустить его. Сегодня сон несколько изменился: появилась Инесса, и звучал детский голос.
Стройная черноволосая и удивительно красивая женщина с печальным застывшим лицом казалась неживой. Не было не единой морщинки на её лице, ни в уголках рта, ни стрелочек возле глаз, лицо это, казалось, высек скульптор из мрамора, не допустив не единого огреха. Оно было совершенно и неподвижно. Взгляд красивых карих глаз, опушенных длинными стрельчатыми ресницами, не выражал никаких чувств. Если Марина улыбалась, окружающим становилась не по себе, хотелось отвернуться, спрятать глаза от её улыбки: она была чужой на этом печальном мраморном лице. Никакое выражение не оживляло его. Действительно, последний год женщина жила по инерции, без всякой цели, без интереса к чему-либо. Смысла в жизни она не видела. А ведь когда-то она была неугомонной заводилой в любой компании, все знала, все успевала, все её любили.
Марина задумчиво взглянула в окно. За стеклом стоял ноябрь, самая противная пора в году, когда еще не зима, но и не осень. А в этом году она затянулась: надо бы уже и первому бодрящему морозцу грянуть, подморозить размокшие дороги, высушить холодом грязь, выпасть первому снегу, но лил серый, занудный дождь. Казалось, никогда не перестанут уныло и тоскливо стекать струйки воды по стеклу, это будет вечно, потому что время остановилось. Погода вполне соответствовала осеннему настроению женщины. Таким же беспросветным казалось будущее. Завяла природа, завяла и Марина со смертью Георгия. Давно кончились слезы. Пришло равнодушие.
--
Мне лучше бы умереть, - думала Марина. - Только самой. Не убить себя, а умереть. Чтобы я там с Георгием встретилась. Мы бы обязательно встретились и были бы вместе. Он в моих снах ждет меня. Но если смерть сама за мной не придет, а я её позову, то (батюшка в церкви сказал) моя душа вечно неприютной будет и никогда не найдет покоя, не встретится с мужем. Георгий там, а души самоубийц не находят пристанища. Господи, мне не нужен рай, я согласна на покой, на страдания даже, но только с Георгием. Ведь должен наступить конец света. Люди все ждут его. По последним предсказаниям, всего пять лет осталось. Я потерплю. А потом опять буду с Георгием.
Несмотря на мрачные мысли, здоровье Марины было исключительно крепким, она не болела даже гриппом. Её не брали никакие инфекции. Хочешь, не хочешь, а жить придется.
Наверное, женщине было бы легче, если бы она в своё время решилась родить. Сейчас бы у неё был маленький рыжий Гоша, бегал бы, не давал покоя. А когда он вырос, она рассказала бы ему про отца. Но... Все мы богаты задним умом. Нет маленького рыжего Гошки у женщины. Марине теперь остались только воспоминания и сны. Вернее, часто повторялся один и тот же сон. Она или идёт по улице, или еще куда спешит, иногда опаздывает, бежит, боится опоздать; подъезжает Георгий или просто ждет её, но всегда открывается дверца его машины, показывается его рыжая голова, женщина уже готова сесть с ним рядом, а муж говорит:
--
Я скучаю по тебе, Маринушка моя, очень скучаю, но меня ждут здесь. А ты осталась там. Тебе ко мне нельзя. Отпусти меня. Скажи, что отпускаешь... Живи один, мой Журчеек...живи...живи... живи...
Марина молчит. А Георгий уезжает, а она стоит и смотрит ему вслед. Только нет прежнего Журчейка, так ласково называл её муж, есть несчастная одинокая женщина...
Резкий телефонный звонок прервал печальные воспоминания Марины. Ирина и Тимофей её ждали. Надо идти. Она обещала, что обязательно сегодня вечером зайдет к ним.
Ирина и Тимофей Васильевы - лучшие друзья покойного мужа и соседи. Их загородные дома рядом. Оба двухэтажные, оба из красного кирпича, спрятались среди зелени деревьев. Но проекты разные, у Георгия дом широкий, основательный, прочно стоит на земле, (к сожалению, прочности этой не хватило самому Георгию), а у Тимофея более лёгкий, как будто рвётся ввысь. Оба участка обнесены прочным забором, вдоль забора, с наружной и внутренней стороны, заросли акации, жасмина и жимолости. Марина еще растила розы, но уже год никто за ними не ухаживал, кое-какие кусты погибли, вместо них вырос шиповник, какие-то, наоборот, разрослись. Никто не сажал этим летом цветы, никто не тронул небольшие грядки, все заросло сорной травой. Спасибо Тимофею, подстриг газонокосилкой, а иначе бы и не пройдешь. Между заборами, что разделяют участки, есть общая калитка - друзья не хотели ходить в обход. Раньше она всегда была нараспашку, а сейчас Марина даже не знала, открыта ли она. Старый деревянный дом и соседний участок с другой стороны, огороженный сеткой, тоже принадлежал Георгию...теперь ей, Марине. Как, впрочем, и сам дом, и пятьдесят процентов акций. В планы Тимофея и Георгия входил большой бассейн. Для этого и приобрёл умерший муж соседний участок со старым домом. Но не успел ничего сделать - заболел, а Марине без него ничего не надо. И эта громадная дача абсолютно не нужна. Завтра женщина уедет и не появится до тех пор, пока не пройдет боль. А она никогда не пройдет, не хочет проходить...
Мысли, воспоминания, Боже, как тяжело на душе. Уйдёт ли когда-нибудь эта тяжесть, что лежит в груди, что не разрешает улыбаться, веселиться, сможет ли когда-нибудь Марина радоваться жизни, смеяться по-прежнему? Или так и будут тянуться пустые однообразные дни, и никто никогда больше не назовет её Журчейком.
Телефонная трубка в руке напомнила женщине, что её ждут. Марина вздохнула, положила трубку. Надо идти. Она почти год не видела друзей Георгия.
Встреча спустя год.
Тимофей положил трубку.
--
Марина придёт? - спросила Ирина, его жена.
--
Да, - кивнул муж.
--
Сколько же мы её не видели? Больше, почти год?
--
Где-то так. После сорока дней Марина не появлялась здесь...
--
Может, не надо было оставлять её одну, разыскать, - в задумчивости спросила Ирина.
--
Нет, - ответил Тимофей. - Марине было бы еще тяжелей.
Со смешанным чувством равнодушия и удивления Марина перешагнула порог дома Тимофея Васильева. Раньше здесь властвовал идеальный порядок и прямо стерильная холодная чистота. Теперь дом был другим, тёплым и уютным, потому что в доме появился ребенок. На каждом шагу попадались игрушки - богатства маленькой Юльки. Теперь главным человеком в доме друзей была маленькая девочка, которая испугалась грустной тети. Марина постаралась улыбнуться малышке, робко прятавшейся за отца. Не получилось, потому что там, глубоко в душе жила мысль: " А Георгия нет. Его нет больше! Как можно улыбаться, когда его нет!" Тимофей, глядя на мраморное лицо Марины, с грустью подумал: "Нет, это не Журчеёк". Когда-то этим прозвищем ласково называли вошедшую женщину друзья - она раньше любила поговорить, не молчала ни минуты, слушать её было приятно, тембр её голоса переливался, звенел, журчал, как ручеёк. Она говорила обо всем: о погоде, цветах, муже, детях, учениках - обо всем, что видела, и при этом хохотала без конца. Казалось, смех и Марина неразлучны. Теперь в её словах не было весёлых переливчатых нот, он потускнел. Да и говорила она совсем мало. Казалось, каждое слово даётся с трудом. Всё больше смотрела, но, друзья готовы были поклясться, она ничего не видит и не слышит, о чём разговор.
А Ирина с грустным удивлением подумала: "Марина повзрослела, даже постарела, и при этом стала ещё красивее. Разве так может быть? Горе украсило её лицо. В нем одухотворенность. В нем живет какая-то мысль... Но мне страшно глядеть на это прекрасное в своем горе лицо.
Да, на лицо женщины лёг отпечаток горя. Вместе с тем, черты стали выделяться резче. Казалось, скульптор взял резец и устранил все мелкие недостатки. Глаза у Марины потемнели, брови сдвинулись и почернели, черты лица приобрели законченную четкость, смотрела она строго и равнодушно, и красота её, казалось, стала ярче и также равнодушна ко всему. И жила в лице какая-то мысль. Ирина верно подметила. Марина мечтала о смерти.
--
Куда ты всё-таки исчезла? - спросил Тимофей.
--
Со мной всё в порядке, мне нужно научиться жить одной, - грустно и строго одними губами улыбнулась молодая женщина.
Как всегда при её улыбке окружающим стало неудобно: они-то счастливы. Это почувствовала и Марина. Она пыталась исправить оплошность.
--
Не переживайте, все у меня хорошо. Я живу в своей комнате, работаю...
Женщина говорила не совсем правду. Просто видеть счастье друзей ей было тяжело. Невыносимо тяжело. Раньше в этом доме с ней всегда сидел рядом её рыжий неунывающий муж, она хохотала, болтала, веселила друзей, утешала Ирину, когда та грустила. А теперь Марина одна. Глаза невольно побежали на стул, который любил Георгий. Но там был розовый плюшевый заяц... Не было больше Гоши! Это страшно, это хуже всего. Тимка и Ира этого не видят, что она в каждой мелочи ищет покойного мужа, они счастливы, стараются окружить женщину вниманием, а от этого еще хуже. Нет, Марина им не завидовала - просто тоска по умершему мужу становилась нестерпимой. И Марина убегала. Она убежала год назад, ушла и сегодня, хоть лил дождь, а тоска в пустом доме подступит еще с большей силой. Марина это знала. Завтра рано утром женщина уедет. Когда-нибудь она вернется сюда, если спокойно, без боли сможет ходить по этим местам, видеть радостные и немного виноватые лица друзей. А за что им себя чувствовать виноватыми? За счастье? Нет, этого не должно быть. Марина знала, что она не имеет права мешать Ирине и Тимке быть счастливыми.
Тимка, Гошка, Алексей, верные друзья с пеленок. Вас осталось двое.... Тимофей и незнакомый Марине Алексей... Гоша ушел, ушел навсегда...
Юность
Георгий Аросьев, Алексей Зырянский и Тимофей Васильев дружили с детства, точнее с пеленок, хотя были абсолютно разные. Тимофей черноволосый, серьёзный, невозмутимый, всё делал основательно, не торопясь. Он был сама надежность, всегда переживал за друзей. Они его слушались, ценили его советы. Георгий рыжеволосый, веснушчатый, эмоциональный, порывистый, самый способный и энергичный среди друзей. Он не знал усталости, торопился все успеть в этой жизни, был заводилой в их компании. Чего он только не вытворял в детстве, сколько раз друзьям влетало за его выдумки! Как он любил жизнь, смех! Но дружбе верен был всегда. Третий их товарищ, Алексей, был светловолосый, спокойный, настойчивый, принятых решений не менял никогда. Всегда добивался своего. Среди друзей он был физически самым сильным и высоким. Они ходили в одну школу, учились в одном классе, им даже нравились одни и те же девчонки, вместе они закончили десять классов. Мечтали дальше вместе учиться в одном институте. Но Алексей расстался с друзьями, пошёл в военное училище, а оставшиеся два друга поступили в один вуз - педагогический (другого в их небольшом городишке не было).
В девчачьем институте рыжеволосый Гошка прослыл сердцеедом. Он был далеко не красавец. Но умел очаровывать, обаятельно ухаживать. Улыбка его, широкая, радостная, поразила не одно сердце. А сердце Георгия было всегда свободно. К его счастью, ни одной красавице не удалось его женить на себе, потому что рядом с ним был верный друг Тимка. Он выступал, можно сказать в роли мамочки, одобрял или не одобрял предмет симпатии друга. И непостоянный, ветреный Гошка прислушивался. Смеялся и говорил, что женится лишь в том случае, если друг даст добро, а для этого надо, чтобы его избранница понравилась Тимке. Но и тогда он тоже не женится, потому что уступит дорогу другу. Порой случалось, что Гоша сильно увлекался, тогда Тимофей превращался в надежную дуэнью, ходил всюду с другом и его очередной пассией. Никакая девица такого не выдерживала, начинала жаловаться Гошке на то, что Тимка им мешает. И тут любому роману приходил конец, потому что любвеобильный Гоша утверждал, что Тимка не может мешать. Как правило, избранница тогда плохо отзывалась о Тимофее, а этого было достаточно, чтобы Гоша с ней расстался. Так было всегда. Тимка без зазрения совести пользовался этим. А вот Алешка не послушался Тимку, когда решил жениться, и впоследствии жалел об этом.
Когда друзья были на третьем курсе, в их институт на факультет иностранных языков поступили Елена и Ирина Бауэр, сёстры-близнецы, дочери главного инженера местного железнодорожного участка.
Первокурсницы иняза, Ирина и Елена, сразу привлекали внимание. Стройные, высокие блондинки, с высокой грудью, тонкой талией и длинными ногами, абсолютно одинаковые, они просто притягивали к себе взоры всех парней в институте. Студенты только поражались, надо же быть такими похожими. Да, лицо было одно, одинаковая фигура, а вот характеры... Одна из сестер лидировала, вторая охотно подчинялась, одна всегда была в сопровождении кучи поклонников, вторая просто стояла рядом, такая же красивая, с такой же прической, в такой же одежде, но неприметная на ярком фоне сестры. В тень всегда уходила Ирина. И поклонников у неё не было.
Георгий и Тимофей уже были на третьем курсе, когда в институте появились эти две одинаковые красавицы. Энергичный Георгий никак не мог пропустить таких девушек, со свойственным ему пылом он взялся за дело, и объект ухаживания выбрал, как он считал, потруднее - Елену. Попробуй, добейся, чтобы тебя выделили в толпе парней, что всегда окружала сестер. А Тимофей неожиданно отнёсся к новому увлечению друга как-то непонятно, холодно, равнодушно. Ничего не сказал, не прокомментировал. Он ходил счастливый, немного не от мира сего, все напевал какую-то песню. И Гошка как-то раз даже видел его с Еленой. Гошка решил, что Тимке нравится Елена. Непостоянный сердцеед уже готовился спеть для друга слова известной песни:
Ну а случись,
Что он влюблен,
А я на его пути,
Уйду с дороги,
Таков закон:
Третий должен уйти...
Но не успел. Оказалось, это была не Елена. Тимка влюбился, слава Богу, не в напористую и непостоянную Елену, а в её спокойную и такую же обаятельную сестру. Чувства Гоши к красивой первокурснице уже к тому времени подстыли, без влияния Тимофея. Елена была доступна и этим невыносима скучна. И не только этим. У Елены был расчетливый характер. Все что интересовало эту девушку, были деньги и секс. И если со вторым у Елены с Гошкой был полный порядок, то дорогих подарков своей очередной избраннице он часто не мог делать. Сам Георгий подрабатывал, но получал пока немного. Родители, рядовые инженеры, тоже много не зарабатывали. Поэтому весь интерес к рыжему старшекурснику для Елены ограничился сексом. Георгий быстро разочаровался в новой подруге и быстро с ней расстался. А влюблённость Тимофея переросла в большое серьёзное чувство. Ирина отвечала взаимностью. И теперь в роли дуэньи был Георгий. Только он охранял не одного друга, а их любовь. Иногда говорил Тимке:
--
Тим, завидую я тебе. Ты встретил Ирину. Ты её любишь. И она тебя. А где же моя единственная? Как мне её найти?
--
Найдешь, - отвечал друг. - Ты просто измени свою тактику: не тащи в первый же вечер девчонок в постель. Хорошие такого пугаются.
--
Нет, мне надо такую, чтобы не только меня любила, но и секс. Зачем мне в постели дохлая рыба?
Друг смеялся в ответ.
--
Тебе самому просто надо влюбиться, тогда со всем порядок будет: и с тобой, и с постелью.
После окончания института Тимофей в скором времени женился на Ирине. Женился и их третий друг - Алексей, уехал служить очень далеко. А Георгий продолжал гулять, искал свою единственную.
Поработав немного в школе после окончания института, друзья рискнули уйти в бизнес, и удачно - теперь у них была сеть магазинов. Из родного города, когда появились первые большие деньги, они без сожаления уехали в крупный А-ск. Там удалось зацепиться, дела тоже пошли хорошо. Но здоровье Георгия дало сбой в тридцать лет.
Доля мужа в бизнесе стала собственностью Марины. В своё время она помогала мужу, неплохо разбираясь со счетами - Марина была по образованию математиком, понадобилось - окончила бухгалтерские курсы. Тимофею не хватало её острого глаза, когда она исчезла.
Но Марина убежала. От дома, от дела, даже от денег. За это время, что её не было, она не сняла со счетов ни копейки. Тимофей волновался, даже сердился, переживал, на что та живет, но женщина не показывалась, изредка звонила по телефону и упрямо твердила: "Мне надо научиться жить одной".
А ведь когда-то все были против неожиданной в какой-то мере женитьбы друга.
Марина и Георгий.
Марина и Георгий познакомились очень просто и даже банально. Она опаздывала на экзамен, не на свой, она была ассистентом. Марина преподавала математику в одной из А-ских школ. Ребята сдавали сегодня физику, Марина была членом экзаменационной комиссии. Женщина нервничала. Вдруг возле неё остановилась красивая темно-вишневая машина. Очаровательный рыжеволосый мужчина, притормозив, распахнул дверцу и галантно поинтересовался:
--
Девушка, не хотите ли прокатиться в авто с рыжим водителем? Может, мне повезет, и нам будет по пути?
--
Мне сейчас хоть с самим чертом будет по пути, - проговорила в отчаянии Марина, - если он довезет меня до школы. Хоть с рыжим, хоть с золотым! До начала экзамена осталось всего двадцать минут! Завуч меня живьем сожрет и не подавится. Черт побери, где же этот автобус?
--
Зачем же черт, - засмеялся Георгий. - Я гораздо симпатичнее, хоть и рыжий. Зачем нам автобус? Едем! Мой кабриолет к вашим услугам.
--
Едем, - тряхнула головой молодая женщина.
В салоне Марина весело глянула на Гошку и пропела:
--
Не рыжий вы, а золотой!
Через десять минут Георгий довёз женщину до школы, где она работала учителем математики. Марина выскочила, забыв поблагодарить, бегом ринулась в школу, где завуч уже вовсю метала икру. Экзамен вот-вот начнется, а ассистента нет. Женщина с невинным видом пробралась в кабинет физики и заняла свое место, не слушая выговоров. Весь экзамен строгая Марина Николаевна молчала, не задавала дополнительных вопросов и улыбалась: она вспоминала рыжего веселого попутчика.
На другой день, в том же месте, Георгий ждал понравившуюся ему женщину. Он уже не раз видел до этого Марину: то она стояла на остановке, то перебежала дорогу прямо перед его машиной, то медленно шла по тротуару. У неё была легкая плавная походка. Казалось, на земле она и в то же время над землей. "Достанется же кому-то такая женщина", - позавидовал неизвестному мужчине Гошка. Красивая незнакомка начала появляться и в снах мужчины. Он сделал вывод:
--
Давненько у меня не было женщины!
Золотистая блондинка Веруся, с которой встречался мужчина, честно сказать, надоела Гоше до чертиков. Скучная она. Раскроет свои пустые голубые глаза:
--
Ах, Гошенька, что ты так давно не приезжал? Ах, Гошенька, а что ты привез своей Верусе? Ах, Гошенька, я такое колечко видела в ювелирном магазине!
Последний раз, когда Гоша зашел к своим друзьям, то вредный, язвительный Тимка встретил его словами:
--
Ах, Гошенька, что же ты без своей Веруси? Или ей уже шубка соболья приглянулась, а Гошенька не купил?
--
Ах, Гошенька, - подхватили и Ирина, - не пора тебе сменить свою пустоглазую Верусю на кого-нибудь другого. Давай я тебя со своей подругой познакомлю. Она умная, диссертацию пишет...
--
Нет, ребята, - засмеялся Гоша, - я лучше сам. У меня глаз-алмаз. Красивых девчонок сразу видит. Вот только единственную мою никак не заметит.
--
А Веруся?
--
Надоела, - честно сказал Гоша.
Незнакомка была совсем другая. У неё были черные волосы, а Гоша считал, что брюнеток не любит. Но когда она села в его машину, то он увидел, она не просто красива, она идеальна - насколько было совершенно её лицо, словно сделано из тончайшего фарфора искусным мастером. И лицо это живое. Еще лучше он разглядел девушку на второй день, когда она не спешила, экзамена не было. Она весело болтала с ним обо всем. У неё был удивительный голос, словно льется лесной ручеек.
--
Ну, как? - осведомился Георгий, подъехав к остановке на другой день и распахнув дверцу, - вас завуч не съела?
--
Подавилась, - ответила Марина. - Я локотки выставила во все стороны, к самообороне приготовилась, ежика из себя изобразила, в кабинет на всякий случай спряталась, и тут звонок. Я быстрехонько развила бешеную деятельность, билеты разложила. Я незаменимый была человек. Ни черта не понимаю в физике. С умным видом два часа формулы слушала.
--
И как?
--
Всем пятерки предлагала ставить!
--
Тогда садитесь. Такого учителя надо возить только в кабриолетах.
Марина впорхнула в салон машины.
--
Куда едем? - спросил галантно рыжий сердцеед.
--
Прямо, - ответила Марина.
--
Почему прямо? - удивился такому ответу Георгий.
--
Потому что налево я с вами сегодня не поеду, - засмеялась веселая женщина. - Я еще не готова к такому повороту!
Гоше понравилась её непринужденность.
--
А завтра поедете?
--
Завтра тоже не поеду.
--
Я вам совсем не нравлюсь? - огорчился Гоша. - Это потому, что я рыжий.
Марина смеющимися глазами оглядела его рыжие волосы.
--
Ну если вас в жгучего брюнета перекрасить... Хотя нет. Ни в коем случае не надо перекрашиваться. Вы представляете, какой от вас Антошка рыжий может родиться! Такой очаровательный лапуля, рыжий весь, с веснушками...
--
И мы с ним будем петь: "Рыжий, рыжий, конопатый..." - подхватил шутку Георгий.
--
"Убил дедушку лопатой", - подхватила Марина.
Они весело спели эту немудрую песенку вдвоем. Марина приехала.
--
Спасибо, - сказала она. - Вы замечательный собеседник. Мы так хорошо с вами спелись!
Она ушла, И Гоша вспомнил, что не спросил, как её зовут. "А почему должно повезти кому-то, а не мне? - спросил себя Гоша. - Почему эта интересная брюнетка должна принадлежать другому?" И сам ответил: "Такого не будет. Это моя женщина!". Мужчина весь день улыбался и пел: "Рыжий, рыжий, конопатый..."
Тимка спросил его:
--
Что, песня прицепилась? Мультфильмы с утра посмотрел?
--
Нет, - ответил Гоша, - она мне нравится. И знаешь, я не буду перекрашиваться в брюнета...
--
Все ясно, - засмеялся друг. - Встретил очередную прекрасную незнакомку?
--
Нет, не очередную, а единственную.... Тимка я встретил свою единственную...
--
Опять очередная глупенькая Веруся с пышными формами...
--
Нет! Она необычная, она такая ... Необычная...
--
Скажи хоть имя.
--
А я не знаю! Но она обещала от меня родить рыжего Антошку.
--
Впервые слышу, что имя ребенка стало известно раньше, чем имя жены, - пробурчал Тимофей.
Но ничего не могло испортить прекрасного настроения Гоши - он встретили свою единственную... А имени своей единственной Гоша не знал еще до вечера завтрашнего дня.
На следующеё утро прекрасной незнакомки на остановке не было. Гоша ждал, прошло два автобуса. Он проехал туда-сюда. Нет! Мужчина поехал в школу, узнал, что сегодня выпускной и все учителя будут вечером. И когда был выпускной вечер, новый полузнакомец появился с огромным букетом белых лилий, нашел среди воздушно-прекрасной толпы молодых граций свою единственную, встал перед ней на колени, протянул букет лилий.
--
Марина Николаевна, кто это? - посыпались вопросы выпускников.
--
Марина Николаевна, у вас новый поклонник? - окружающие были явно заинтригованы.
--
Вас, значит, Мариной зовут. А я Георгий, - сказал мужчина. - Гоша.
Марина засмеялась:
--
Это, девочки, мужчина-романтик. Не знаю, какие у него планы на меня, но я от него собираюсь когда-нибудь рыжего Антошку родить. Я всегда хотела рыжего сыночка!
Теперь смеялись все. Георгий поцеловал руку Марины и обратился к окружающим:
--
Свидетелями будете, эта женщина только что обещала стать матерью моих рыжих детей.
--
Ну, Маринка! Попалась! - крикнул кто-то из учителей. - Такой не отпустит!
--
Я сама пока не собираюсь убегать.
Георгий в тот вечер очаровал окончательно не только Марину, но и её коллег и учеников. От обаятельного нового знакомого исходило душевное тепло, то, чем была обделена женщина, а Георгий был поражён и красотой Марины, и умом, её живостью, юмором, и удивительным журчащим голосом. В то же время что-то беззащитное, трогательное было в ней. Георгий не просто в очередной раз влюбился, он полюбил по-настоящему. Марине уже через неделю показалось, что она знакома с веселым Гошей всю жизнь. А Гоша готов был слушать её переливчатый голос круглые сутки, просто сидеть рядом и слушать. Им вместе было весело, интересно, хорошо. Словом, они решили не расставаться и жить вместе.
Уже на следующее утро после выпускного вечера увлечённый молодой мужчина представил новую подругу своим друзьям, Ирине и Тимофею, назвав её "Журчеёк" - такое прозвище дали любимой учительнице её ученики. Тимофею и Ирине Марина понравилась, не понравилось то, что Марина в этот же вечер осталась в доме друга. На ночь! Тимка высказал свое неодобрение, на что счастливый Гошка ответил:
--
Тимка, неужели ты не понял? Это моя единственная! Не ворчи, моя заботливая мамочка! Это моя женщина.
Ирина тоже сначала настороженно приняла новую знакомую друга. У Гоши их много бывало, но в дом не приводил. Даже Верусю, с которой у него тянулся вялый роман почти год. В квартиру городскую да, а сюда, на дачу, нет. Смеялся:
--
Сюда придет только моя жена и то после загса на третий день. Сначала посмотрю, что она за хозяйка. Твоя Ирка всех приучила к идеальной чистоте.
Марина не только пришла до загса, она осталась здесь навсегда.
--
Знаешь, Тим, - сказала спустя неделю Ирина мужу, глядя в окно, как Марина что-то копается в клумбах с цветами, - кажется наш рыжий сердцеед сел на якорь. И девушка вроде хорошая. Цветы точно любит.
--
Ну дай-то Бог, - вздохнул муж.
Да, стремительный был их роман, молниеносный. Познакомились, а через неделю остались вместе. Но и не поженились. Георгий молчал на эту тему, Марина тоже. А спустя три года оформили отношения буквально в один день, и более того, всё имущество Георгия через месяц стало Марининым. Вот тогда Тимофей был очень против этого брака, против Марины. "Неужели расчетливая стерва попалась? - переживал друг. - Не хочется верить. Но почему так резко погрустнел Гошка. Да и Маринка тоже..."
Три года спустя после знакомства Марины и Георгия.
--
Сколько же случилось в тот день, - думал Тимофей, - и грустные вести о болезни Гошки, и несчастье, и появление Юльки, нашей маленькой дочурки. И до сих пор нет покоя, что-то не доделано... Мысли не дают покоя... Что же я еще не проверил, где чего пропустил... Ну не может просто так пропасть человечек....
Все началось чуть больше года назад...Счастье и несчастье
В тот весенний день друзья возвращались вместе, в одной машине. За рулём был Тимофей, почему-то Георгий разлюбил водить машину. И вообще вёл себя странно, то исчезал без предупреждения, то устраивал лишний выходной, выглядел усталым, замученным, потускнели его ярко-рыжие волосы, поредели. И Маринка вела себя странно: исчезли переливы в её голосе, погрустнела почему-то. Все изучала бумаги, считала, словно хотела загнать себя, замучить работой. И это после того, как они с Гошей поженились. Друзья не отмечали это событие, не хлопали бутылками шампанского, не было воздушного наряда у невесты, просто поставили всех перед фактом и ушли к себе. Тимофей в данный момент выговаривал другу за его скоропалительную женитьбу, за его решение перевести свою долю жене.
--
Останови машину и выслушай, - ответил товарищ. - Давно пора тебе сказать.
Что-то в его голосе было такое, что Тимофей сразу затормозил.
--
Я болен, я умираю, - голос Георгия звучал равнодушно и глухо. - Мне не пережить осени, если еще переживу весну. Рак.
--
Но...
--
Неоперабельный, несовместимо с жизнью, мне делают химиотерапию, - равнодушно перебил друга Георгий.
--
А Марина?
--
Знает. Держусь, благодаря ей. А теперь едем.
Георгий явно не хотел больше говорить на эту тему. Друг молча тронул машину с места. Страшное известие расставили все по местам.
--
Ирине можно сказать? - решился прервать молчание Тимофей.
--
Можно, - все также равнодушно сказал Георгий. Потом помолчал и добавил:
--
Я написал Лешке, чтобы выходил в отставку и приезжал сюда. У него все плохо. И с семьей тоже, и с деньгами. Жену не бросает только из-за дочки. Пусть едет сюда. Возьмешь к себе, будет вместо меня. Часть денег я перевел на его имя.
Тимофей не возразил. Большая часть бизнеса принадлежала Гошке. А Лешку они давно звали к себе. В полном молчании они проехали остаток дороги. Тимофей не знал, что говорить, как вести себя в такие моменты. У Гошки был усталый вид, он сидел на заднем сидении, закрыв глаза, то ли дремал, то ли не хотел говорить. Возле их домов творилось что-то непонятное, странное, нет - страшное. Тимофей резко остановил машину, поспешно выскочил и застыл от ужаса.
На земле, неловко повернув голову, лежала абсолютно неподвижно бледная... даже белая Ирина. Здоровенный мужчина непонятно какого вида, заросший черными сальными волосами, грязный, непромытый, страшный, держал за шиворот маленького задыхающегося ребёнка и кричал:
--
Деньги неси, деньги! Я убью её, если не дадите мне денег.
При этом он медленно отступал к густым кустам жимолости, за которыми с увесистой палкой в руке спряталась Марина. Стоял в нерешимости Тимофей, не зная, что предпринять. Георгий страшно испугался за Марину, ребенок хрипел, задыхался в руках негодяя. Надо было что-то делать. Тимофей пытался броситься к лежащей на земле женщине, но грязный мужик стал поднимать вверх ребенка:
--
Если ты тронешься с места, я раскрою ей голову о землю! - заорал он.
Ребенок пронзительно, изо всех своих последних силенок заверещал, задергал ручками и ножками. Все застыли, потому что Марина стремительно и бесшумно поднялась и, мягко, по-кошачьи подбежала и стукнула мужика изо всех сил палкой по голове. Тот выпустил ребенка, упал и, как видимо, потерял сознание. Тимофей бросился к Ирине, Марина подхватила на руки плачущего ребёнка, стала его успокаивать. Георгий кому-то позвонил, подошёл к другу. Лежащая женщина была мертва. По виску тонкой струйкой текла кровь. Тимофей смертельно бледнел.
--
Ира... Ирина...Ира... - повторял он, опускаясь на колени возле женщины.
Георгий присел возле женщины, взял её руку:
--
Тимка! Тимка! Посмотри внимательно! Это не Ирина, Тимофей, присмотрись, это Елена, - сказал он.
Подоспевший сосед, полковник милиции Виталий Баранов - это ему звонил Георгий - защелкнул наручники приходящему в себя мужчине, вызвал наряд. Из дома на шум выбежала Ира. Увидев лежащую сестру, Марину с маленькой плачущей девочкой на руках, бледного мужа и какого-то замученного Георгия, стала медленно оседать.
Елена и Ирина.
Елена и Ирина родились с разницей в тридцать минут. Счастье от сознания, что у неё две девочки, переполняло женщину. Такая она молодец - родила сразу двух, а ведь ей не рекомендовали рожать из-за возраста, но Ариадна не стала никого слушать, она очень хотела детей, причём девочек. Она почти что всю беременность пролежала на сохранении и вот родила. Это радостное чувство вскоре сменилось страшной тревогой. Пришедший детский врач, осмотревший новорожденных, сообщил, что девочки родились очень слабенькие, маленький вес, одна два килограмма, вторая кило восемьсот, что вторая не выживет точно, у первой есть шанс. Девочки находятся на искусственной вентиляции легких. Всю ночь Ариадна молилась, просила жизни своим дочкам, особенно младшенькой, Елене, так назвала её мать - девочка была такая миленькая, такая хорошенькая. То ли медики ошиблись, то ли Бог услышал молитвы, но девочки выжили. Ариадна долго была с ними в больнице, ждала терпеливо, когда они наберут вес, но домой вернулась с двумя дочками, и уже ни одной не пророчили скорого окончания жизни. Гордый отец дал второй девочке имя Ирина, что означает "мир", "покой". Эта девочка полностью оправдывала свое имя. Она спала по ночам, мало болела, не доставляла неприятностей родителям, когда подросла.
А за Елену страх остался у матери на всю жизнь. Никак не могла забыть Ариадна грустного голоса врача, сообщающего, что девочка не выживет. Наверно, поэтому в первую очередь всё доставалось Леночке: кормит, сначала ей материнское молочко, после Ирине, она сильнее, старше; купили новые игрушки, пусть Леночка поиграет, конфетки, шоколадки пусть первая пробует. Ира не обижалась, она знала, что Леночка младшенькая, что она чудом выжила, что её надо любить и оберегать, да и ласковая девочка просто любила сестру. А Елена воспринимала всё как должное и никого никогда не любила. Отец замечал нарождающийся эгоизм дочери, пытался бороться с ним, но все его попытки разбивались о всепоглощающую любовь матери. Когда Ариадна, наконец, поняла, что выросло из Елены, было уже поздно. Но спокойная и надежная Ира всегда была рядом с сестрой, поэтому не очень волновались родители.
Девушки окончили школу, поступили в педагогический институт на факультет иностранных языков. Ирина была усидчивая, строгая, старательно училась, на парней смотрела изредка, но ни в какие связи не вступала. Елена взбалмошная, легко доступная, крутила романы направо и налево, частенько зачеты за неё сдавала похожая как две капли воды Ирина. Сестер трудно было различить по внешности, одевались они одинаково. Но у Елены на первом месте были развлечения и удовольствия. Она рано стала жить половой жизнью. Секс ей был по душе, но постоянных связей не было, продвинутой девице больше по душе были полигамные отношения. Парней она меняла если не каждую неделю, то через месяц точно. Когда она училась на первом курсе, и случился её роман с Георгием. Всем парням в институте нравилась Елена, но мало кто знал тогда о её доступности. Георгий запал на красивую девицу, с него в институте начала свой список Елена.
А Тимофей неожиданно среди сестер выбрал Ирину. Елену это задело - первый раз в жизни ей не уступили очередь, да и к тому же Георгий её вскоре бросил. Младшая двойняшка лишилась хорошего настроения и не успокоилась, пока не затащила Тимофея в постель. Тот был удивлён опытностью своей избранницы - он принял Елену за Ирину - и сказал об этом, когда они уже расставались. Елена цинично расхохоталась:
--
Ты ещё больше удивишься сейчас: я - не Ирка, я совсем другая. Меня зовут Елена, что означает "самая красивая, самая лучшая".
Так Елена объясняла сама значение своего имени. Когда-то мама прочитала девочкам легенду о Прекрасной Елене, из-за которой началась Троянская война, и дочь с тех пор говорила всем, что её имя обозначает - "прекрасная". Отец объяснял дочери, показывал словарь, в котором было написано, что Елена переводится как "светлая", "факел". Дочка выслушивала и твердила свое. Вот и сейчас она сообщила парню, что она красавица, что Ирке до неё далеко. Тимофей молча выслушал и ушёл. Он после долгих раздумий и сомнений рассказал этот эпизод другу, ведь тот был увлечен Еленой. Но роман между Георгием и Еленой был уже на грани завершения, и Гошка только лишний раз убедился в непорядочности девицы и правильности своего решения. Елена не хотела разрыва отношений ни с Гошей, ни с Тимкой, она им постоянно звонила, заявляла каждому, что любит именно его. Ей не приходило в голову, что друзья все рассказывают друг другу. Неизвестно, чем бы всё завершилось, Елена не привыкла упускать своё и быть второй. Ей не хотелось, чтобы её бросил веселый Гошка, чтобы Тимка достался Ирке. Так продолжалось месяц. Георгий предлагал Тимофею вдвоем решительно поговорить с девушкой. Но неожиданно Елена оставила в покое и Георгия, и Тимофея, и сестру. Не благородство взыграло в ней - новая корысть засветила на горизонте. В частном богатом доме, что был построен на окраине их городка, появились хозяева: генерал и его сын. Сыну было двадцать девять лет. Это был высокий белокурый мужчина. Работал на оборонном предприятии, получал большие деньги. Всеволод Дмитриевич приехал навестить отца, который вышел в отставку, из крупного города А-ска. С Еленой генеральский сын познакомился на дне рождения дочери хороших приятелей отца. Елена там оказалась случайно, её привез какой-то очередной парень. Она увидела хорошо одетого молодого человека в дорогом костюме, разузнала об его материальном положении и ринулась в атаку. С того дня Елена была сама скромность и очарование. Но одевалась еще тщательнее. Она порвала всяческие отношения с прежними партнерами, но сопротивляться напору генеральского сына не стала. Через два месяца Елена поставила его перед фактом: она беременна. Состоялась пышная свадьба. Родителям Елены очень понравилась новая родня, доволен был и генерал: сын взял в жены девушку из хорошей семьи. И какую девушку! Красавицу! Умницу! Вон как ловко заставила Севку жениться! Вместе с мужем Елена отбыла в большой город А-ск. Больше её не видели ни отец, ни мать, ни Ирина. К себе Елена их не звала, более того, ясно намекнула, что никого не хочет видеть, письмами не баловала, а вскоре и писать бросила. К тому времени генерал продал свой дом в родном городишке Елены и уехал поближе к сыну. Ариадна Сергеевна, которая уже несколько месяцев ничего не знала о дочери, отправила письмо в отчаянии на имя генерала. Ответ их ошеломил: в вежливой форме сообщалось, что Елена в скором времени бросила мужа, ушла к какому-то художнику, они не знают. В конце короткого послания была просьба больше их не беспокоить. Зная характер Елены, родители письму поверили. Но почему ни звука не было написано о ребенке, который был должен родиться. Ариадна Сергеевна осмелилась и написала еще одно письмо. Оно вернулось нераспечатанным.
--
Да не стала наша дочь рожать, - высказал предположение отец, Эдуард Петрович. - Что вы Ленку не знаете. Добилась с помощью беременности своего и аборт сделала.
Все с ним согласились. Ариадна Сергеевна добавила:
--
Леночка всегда хотела жить в большом городе. А детей она никогда не любила и не хотела.
А через три дня пришло последнее письмо от Елены. Она сообщала, что у неё все хорошо, что она вновь вышла замуж. Муж богатый и строгий, знать родню жены не хочет. Считает, что Елена должна заниматься только им. Поэтому она никого не зовет к себе, писать писем не обещает, у неё все прекрасно. Скоро поедут за границу, может быть, останутся там на постоянное жительство. Пусть Ирка обзавидуется. И опять ни звука про ребенка.
--
Все правильно ты сказал, отец, - грустно констатировала Ариадна Сергеевна. - Сделала наша Леночка аборт. Поэтому, наверно, от генерала и вылетела. Что же, пусть живет с новым мужем.
--
Я так думаю, - высказал очередное предположение Эдуард Петрович, - Ленка наша за богатого старика вышла. Поэтому и прячется от нас.
--
Да Бог с ней. Пусть со стариком живет, - вздохнула мать. - Она всегда говорила, что муж у неё богатый будет.
--
Да не расстраивайтесь, - обняла их Ирина. - Наша Лена за бедного бы ни за что не вышла. У неё, наверняка, все есть. Она сама выбрала свою жизнь.
На этом и согласились. И вот уже около пяти лет об Елене не было ничего известно. Нет, иногда приходили открытки, где говорилось, как Елена хорошо живет, и все.
Елена и её дети.
Судьба не была благосклонна в то время к Елене, потому что генеральский внук родился раньше времени и внуком признан не был. Если Елене удалось обвести вокруг пальца мужа и свекра, утверждая, что малыш родился восьмимесячным, то генеральша, заподозрив, что невестка темнит, обратилась в больницу. Ребенок был доношенный, крупный, здоровый и чужой. И Елена к тому времени уже перестала нравиться родителям мужа: ленивая, неряха, весь день только и лежит, покуривает, даже беременность не отучила Елену от этой вредной привычки. В доме мужа молодая жена развезла грязь, которую не замечала. Генеральша была в ужасе. Всеволод тоже был не в восторге от жены: мало того, что не хочет заниматься домом, не готовит еду, она не прочь и гульнуть, некоторые его товарищи уже хвастались победами над его молодой женой. И это во время беременности! А что дальше будет? Поэтому, когда родился малыш, от Елены избавились - откупились. Ей отдали старую однокомнатную квартиру, которая раньше принадлежала Всеволоду, куда и отвезли женщину из роддома, снабдив достаточно крупной суммой денег. "Живи сама, - сказал Всеволод, - как хочешь. Алиментов от меня не получишь!" Всем было решено говорить, что Елена ушла сама.
Елена сильно не расстроилась. Деньги у неё пока были. Появились вскоре и любовники. Маленький сын был спокойный, спать по ночам давал, она даже полюбила своего малыша, но ласкала редко. А вот родителям и сестре стыдно было признаться, что выгнали её из генеральского семейства. Поэтому она и сочинила байку про богатого мужа. А через полгода встретила Вадима, художника. Он давно заметил молодую очаровательную маму, одиноко гуляющую с коляской. Познакомился, выразил желание написать её портрет. Елена, почувствовав новую добычу, стала изображать из себя скромную женщину, не избалованную судьбой. Она попала в точку. Вадим любил помогать несчастным, сначала часто разговаривал с женщиной, качал коляску, потом Елена пригласила его к себе. В доме было все старенькое, но чистенькое. Елена специально убралась. Вадим полюбил эту очаровательную блондинку. И она к нему потянулась - устала от одинокой жизни. Перебралась в комнату Вадима, свою квартиру сдала, мальчик рос с Вадимом, стал звать художника папой, и тот не обижал малыша, играл с ним, читал книжки, учил рисовать. Всё было хорошо. Наученная горьким опытом, Елена держалась за Вадима. Порой он дорого продавал свои картины, деньги в семье были. Вадим Елену работать не заставлял, она была для него и музой, и натурщицей, за свои картины Вадим получал большие деньги, говорил, что в скором времени купит новую большую квартиру и большую дачу. Вот только мать Вадима невзлюбила Елену, отказывалась с ней даже знакомиться. Через два года Елена забеременела, аборт Вадим не дал делать. Он обещал жене нанять няню для ребенка, чтобы его Леночка не уставала. А через год они уедут за границу, Вадим ждал вызова от брата. А пока он напишет портрет беременной жены с большим животом. Потребовал Вадим, чтобы они и расписались, мальчика Елены он собирался усыновить. Но не успели до рождения дочери. В тот день, когда родилась Люся, Вадима сбила машина. Радостный, он спешил из роддома к своей матери рассказать о рождении внучки. Надеялся, что новоиспеченная бабушка, узнав о рождении маленькой Люськи, захочет наладить отношения с невесткой. Но художник не добрался до дома матери. Пьяный водитель несся на зеленый свет. Вадим скончался моментально на месте. Мать Вадима, Серафима Леонидовна, надменная дама, ненавидящая всех женщин сына, сама его похоронила, не сообщив Елене, не дав проститься. Внучкой не интересовалась, заявив, что девочка не от Вадима. Забрала ключи от мастерской, где были лучшие работы сына, невестке передала, что может жить в комнате сына, в коммуналке. В новую большую квартиру пусть даже и не суется. От Елены в очередной раз откупились, на этот раз комнатой в коммуналке. Только первый раз женщина расплатилась за то, что пыталась скрыть правду; второй раз судьба нанесла удар просто так, без всяких причин.
Елену из роддома забрали соседи по коммунальной квартире. Женщина пыталась поговорить с Серафимой Леонидовной, но та не пустила женщину в дом. Елена съездила на кладбище, после купила водки и выпила. Немного стало легче на душе. И она запила. Водка глушила тяжелые беспросветные мысли. Если бы не соседи по квартире, дети бы умерли с голоду. Они подкармливали мальчика, они фактически забрали себе Люсю. Так прошло два года. Елена приобрела приятеля, такого же забулдыгу, как и она. Все то хорошее, что разбудил в ней Вадим, что появилось с рождением детей, было потеряно безвозвратно. Даже эгоизм Елены отошел на второе место, на первом было желание одно - выпить. Ничто уже не напоминало прежнюю красавицу: светлые волосы от грязи сделались серыми, лицо стало темным, Елена прекратила следить за собой. Она пропила все из дома, она бы пропила и детей, но малоразговорчивый и сердитый сосед, в семье которого и обитали постоянно дети, как-то сказал:
--
Ленка, смотри, если в один вечер я не увижу твоих детей, я не буду заявлять в милицию, я убью просто тебя.
--
А тебя замочу в первую очередь, - спокойно ответил сосед. Потом подумал и добавил: - А может, мне тебя заранее убить, чтобы ты не мешал людям пьяными криками, не пугал детей.
Забулдыга посмотрел на тяжелые огромные ручищи соседа и заявил:
--
Кому нужны эти малявки? Что я денег на водку не найду?
И оба они забыли о детях. Иногда в Елене совсем ненадолго просыпался материнский инстинкт, обычно это было по утрам, когда она недолгие минуты бывала трезвая. Женщина обнимала своих детей, плакала. Мальчик гладил по волосам, пытался утешить маму, маленькая Люська пугалась, пыталась убежать.
Органы опеки уже поднимали вопрос о лишении Елены материнства, как вдруг в светской хронике она увидела молодого богатого предпринимателя Васильева и его жену. Это были Ирина и Тимофей.
Первое чувство было удивление. Недотёпа Ирка так хорошо устроилась в жизни. Потом проснулся эгоизм - это несправедливо - она, Елена, должна жить лучше сестры. А следующая мысль - вот с кого можно вытрясти денег и купить сколько хочешь водки. И много других предположений пронеслось в трезвой пока еще голове.
Женщина поделилась своими замыслами с сожителем. Вдвоём с Андреем они узнали адрес Тимофея. И, забрав тайком от соседки двухлетнюю дочь Люсю, они отправились в пригород А-ска за деньгами.
Елена в тот день помылась, причесалась, оделась в чистую одежду.
--
А вдруг у Ирки есть прислуга, - сказала она. - Меня могут за Ирку принять, мы же близнецы. Представь, сестры дома не будет, уж я тогда все закоулки обыщу. Там, наверняка, есть деньги и драгоценности.
--
Правильно мыслишь, - поддакнул сожитель. - А малявку зачем с собой взяла? Ноет без конца, надоела. Чем бы заткнуть её.
Испуганная Люська без перерыва плакала в электричке, забившись в угол. На странную пару с ребенком уже начали обращать внимание другие пассажиры.
--
Ирка у нас добренькая, во-первых, увидит меня с ребенком и больше даст денег, - объяснила Елена. - Во-вторых, она тут же захочет Люську забрать у меня. Помнишь, сосед угрожал убить меня, если я продам ребенка. Так я родной сестричке девчонку оставлю, за денежки, разумеется. Соседям скажем, что с теткой теперь Люська. Потом всегда с Ирки можно будет вытрясти денег. Не будет давать, я скажу: тогда отдавай Люську.
--
Ух ты, какая умная, - подивился Андрей.
--
Ну, а потом и с сыном похожий спектакль сыграем, только еще лучше - хриплым пропитым голосом засмеялась Елена. - Так что в ближайшее время мы деньгами сорить будем. Богатый Тимка Васильев платить будет.
Дом Елены разыскали без труда. Красивая черноволосая женщина подозрительно посмотрела, но дорогу показала дорогу. Это была Марина. Её насторожила странная пара. Женщина быстро забежала домой, позвонила Ирине, та ответила, что поводов для волнения нет, это её сестра Елена с ребенком.
--
А странный мужик? Грязный такой! Он не в доме? - поинтересовалась Марина. - А то смотри, сопрет что-нибудь!
--
Какой мужик? - не поняла Ира. - Нет никакого мужика, Лена одна пришла, то есть только с дочкой. Такая хорошенькая девочка...
Марина почувствовала тревогу. Она выбежала на улицу, обнаружила, что мужик прячется в густых зарослях жимолости. Прихватив увесистую палку, Марина вышла через соседний деревянный дом и спряталась в зарослях акации, наблюдая за мужиком.
Андрей остался за воротами, опасаясь, что при виде его испитой физиономии им просто не откроют дверь. На всякий случай присел в кусты.
Ирина открыла дверь и сразу узнала в потрёпанной женщине свою сестру.
--
Лена? - с ужасом произнесла она. Лена! Это ты?
--
Да, я. Что, изменилась? - пропитым голосом ответила сестра.
За руку Елены цеплялась плачущая худенькая девчоночка.
Когда Ирина увидела это большеглазое создание, тоненькие ручки и ножки, что-то сжалось в сердце женщины. Она присела, взяла ребёнка на руки, прижала к себе, плачущая девочка сразу замолчала:
--
Правильно все Ленка придумала, - довольно констатировал в кустах Андрей в предвкушении большого количества хорошей водки. Он начал уже мечтать, как они возьмут две литровые бутыли, и ни какой-нибудь дешевой левой водки, а настоящей. Денег много будет теперь.
--
Заходи! - пригласила Ирина сестру.
Сама с девочкой на руках пошла в комнату. Быстро накрыв на стол, пригласила поесть. Малышка потянулась к хлебу, с аппетитом ела суп, схватила тонкой ручонкой кружок колбасы. Ира с жалостью следила за ребенком. "Господи, девочка голодает, - думала она. - Надо что-то делать, что-то предпринять!"
--
За встречу не нальёшь? - недовольно пробурчала Елена.
Ирина пристально посмотрела на сестру:
--
Ты пьёшь, Лена? Не надо. На кого ты стала похожа! Мама бы ужаснулась, увидев тебя...
--
А тебе какое дело, на кого похожа, живу, как хочу!
--
Ты всегда жила, как хотела. Ни с кем не считалась. Почему ты не пишешь родителям. Они же переживают. Папа весь седой стал.
Девочка опять потянулась за хлебом и колбасой. И Ирина неожиданно даже для себя сказала:
--
Лена! Леночка! Отдай мне её.
--
Кого? - не поняла сестра.
--
Девочку твою, кстати, как её зовут?
--
Люлька.
Так называл малышку старший братик. А Ира продолжила:
--
У нас нет детей. И не будет. По моей вине. Я не могу выносить ребёнка, у меня слабые мышцы матки, поэтому выкидыши. Уже было несколько. Мы чего уже только не пытались сделать, в какие клиники не обращались...
Молодая женщина ласково смотрела на ребёнка, который был так похож на обожаемую в детстве сестричку Леночку.
--
Отдай, Лен, мне девочку, зачем она тебе? Ей лучше у меня будет, и тебе свободнее. Ну хочешь, я денег тебе дам.
Ирина понимала: нельзя оставить девочку с пьющей сестрой. Погибнет ребенок. Обязательно надо забрать.
Поток самых неожиданных чувств захлестнул Елену. Но, как всегда, на первом месте была зависть к тому, что кому-то лучше, а особенно ей, вечно правильной Ирке. Той должно быть плохо, больно, и надо сделать ещё хуже, больнее.
--
Не отдам, - Елена почти кричала. - Мучайся без детей! Не нужны мне твои деньги. Ты всю жизнь была хорошая, а Бог-то тебя наказал! У тебя нет детей, и твой Тимка бросит тебя, рано ли, поздно ли! И вспомнит меня! Меня! Не тебя! Я, это я родила от него мальчика, я, не ты! Тимка узнает и от тебя уйдёт ко мне.
--
Остановись, что... что ты говоришь? - еле слышно прошептала Ирина.
Елена замолчала не потому, что пожалела сестру, это чувство ей было неведомо, просто высказанная в злом порыве мысль так понравилась ей, что она решила пока не брать, в самом деле, денег, не продавать Люську. Лучше отбить мужа у сестры. Тогда всё это, она окинула взглядом со вкусом обставленную гостиную, будет принадлежать ей, а Ирка пусть выметается. Тимка, наверняка, как все мужики, мечтает о сыне, а тут, на тебе, готовенький сынок. Рассмеявшись, женщина взяла вновь заплакавшую дочь и вышла из дома, совершенно забыв, что её ждёт за густыми кустами жимолости сожитель.
--
Лен, - крикнула Ира вслед, - Ты правду сказала про сына Тимофея?
--
Правду, правду, мучайся теперь, жди, что Тимка завтра тебя бросит, - ответила Елена. - Да заткнись ты, - крикнула она на ребенка.
Оглушенная известием о ребенке Тимофея, Ирина еще несколько минут сидела неподвижно, не обращая внимания на доносившийся с улицы шум. Потом вскочила: "Господи, Боже мой, ведь Лена унесла девочку. Вон как громко она плачет, заливается. Надо отобрать, дать денег, много денег, нельзя пьяной женщине отдавать малышку!". Ирина бросилась следом за сестрой...
Трезвый и поэтому очень злой Андрей вылез из кустов и хрипло произнёс, обращаясь к сожительнице:
--
Давай сюда.
--
Чего? - не поняла разозленная разговором с сестрой Елена и опустила на землю девочку.
--
Деньги!
--
Да подожди ты, обойдёшься. Не будет сегодня денег. Я отказалась!
--
Что? - Андрей даже не мог себе такого представить: отказаться от даровых денег.
У него горело всё нутро, надо было выпить, а дура Ленка не хотела отдавать деньги. Она, наверняка, взяла их и спрятала. Сама хочет, одна, выпить хорошей водочки, а ему, Андрею, ничего! Но Андрей не таков. Он свою долю получит. Негодяй подскочил к женщине, схватил закричавшего ребёнка, резко толкнул Елену. Та упала на твердую плитку тротуара, стукнулась виском, застыла, неловко повернув голову. Сожитель заорал:
--
Гони сюда деньги, а то пришибу это отродье! - Андрей пнул лежащую женщину.
Елена не пошевелилась. Ребёнок уже не плакал, а хрипел в руках орущего негодяя. Но у того была одна мысль: "Выпить, выпить, выпить!" Он со злобой бил ногами Елену:
--
Деньги, деньги давай!
Из-за поворота показалась легковая машина, остановилась напротив лежащей Елены. Из машины выскочил мужчина. Сожителю Елены такое совсем не понравилось.
--
Стоять! - заорал Андрей. - Не то я убью её.
Он поднял вверх за шиворот задыхающегося ребенка, всем видом показывая, что бросит его на землю изо всей силы. Сам же стал тихо отступать к кустам, надо бежать, как вдруг что-то с силой ударило его сзади по голове. В глазах потемнело. Он упал. Подоспевший на помощь сосед скрутил его.
Марина подхватила на руки плачущего ребёнка.
--
Тихо, моя маленькая, тихо. Злой дядька больше тебя не обидит. Тихо, моя хорошенькая. Тихо.
Из дома выбежала Ирина и бросилась к сестре:
--
Лена, Леночка, сестричка моя, - плакала она, - вставай! Я отведу тебя в больницу, ты будешь прежней красивой Леночкой. Будешь растить дочку.
Та молчала. Первым что-то понял Тимофей. Он попытался найти пульс на шее женщины. Под пальцами ничего не прощупывалось, никаких толчков.
--
Ира, - тихо произнес он, - она мертва. Слышишь, Ира. Отпусти её. Надо вызвать милицию.
Ирина присела возле сестры и тихо продолжала плакать. А девочка на руках Марины стала вырываться, сказала тоненьким голосочком: "Мама", - и потянулась к Ирине. Марина отпустила малышку, та подошла на нетвердых ножках к плачущей женщине, обхватила её ручонками и опять произнесла:
--
Мама, - и стала грязными ручонками вытирать слезы Ирине. - Не плачь!
--
Как тебя зовут? - Тимофей присел возле жены и дочери.
--
Люка, - доверчиво сказала малышка.
--
Люлька,- повторила Ира.
--
Какое странное имя?
--
Наверно, Юлька,- предположила Марина.
--
Юлька, Юленька,- повторила, не соображая, Ирина. Она прижала к себе доверчиво прильнувшую девочку. - Моя Юленька.