Пальцы музыканта едва касаются металлического бока странного инструмента, похожего на летающую тарелку. Шапка растаманской расцветки съехала набок и закрывает ему один глаз, но он не замечает этого, захваченный ритмом мелодии, которую отбивают его пальцы. Аккомпанируя ей, журчит и поет вода на боках мраморного шара: звуки фонтана на Малой Садовой не в первый раз служат фоном для таких выступлений.
- Там-ти-та! Там-рам-пам! Там-ти-ри-пам-рим-пам!
Ты осознаешь, что замерла посередине улицы. Встряхиваешься, быстрым шагом проходишь мимо, с легким любопытством бросаешь взгляд на музыканта. Повторяющийся несложный мотив что-то будит внутри тебя, но ты пока еще не заметила этого. Зато это хорошо видно мне, ведь я наблюдаю за тобой не первый день.
Невский проспект в разгар воскресенья полон людей, как восточный базар в конце туристического сезона. Ты ловко лавируешь среди них, задаваясь вопросом, откуда у тебя возникают такие странные ассоциации. У тебя в этот момент такое дивное выражение лица - смесь растерянности и любопытства. Жаль, что ты не видишь. Ты вообще мало что замечаешь вокруг себя, ты отгородилась от мира толстой стеной безразличия, но сама вряд ли способна это понять. Ты не чувствуешь разницу, потому что тебе не с чем сравнивать. Твоя жизнь напоминает всеми забытую старую картину: ты все еще можешь разглядеть, что изображено на ней, но яркость красок и мелкие детали ускользают от тебя. Если ты проведешь рукой, снимешь эту серую пелену, то поразишься, сколько света, энергии и жизни раньше проходило мимо тебя. Но чтобы это сделать, тебе нужно вспомнить, что мир под слоем пыли все еще существует.
- Там-ти-та! Там-рам-пам! Там-ти-ри-пам-рим-пам!
Музыкант остался далеко позади, но ты все еще слышишь его мелодию у себя в голове. Я вижу, как чуть заметно подрагивают твои пальцы, отбивая ритм на ремешке сумочки. Кажется, эти несколько нот что-то всколыхнули в твоей памяти? Ты внезапно замираешь у витрины "Книжной лавки писателей" и пытливо всматриваешься в собственное отражение. Что ты видишь перед собой? Стройную рыжеволосую девушку в светлом льняном сарафане? Или, может быть, что-нибудь еще? Я успеваю заметить в твоем взгляде смятение, прежде чем ты отворачиваешься и идешь дальше.
На мосту под скульптурой человека, с трудом сдерживающего рвущегося на свободу скакуна, тебе машет рукой твоя подруга Наташа. Отражаясь в стеклах проезжающих машин, подходишь, здороваешься. Я не слышу, о чем вы говорите, пока вы пересекаете мост, но вскоре очередное панорамное окно оказывается в моем распоряжении. Наташа болтает без умолку: она ходила на премьеру популярного фильма на этой неделе и спешит поделиться впечатлениями. Да, ее любимый актер снова был великолепен. А вот его партнерша ей совсем не понравилась. Ты молча киваешь, явно не слушая. Твои пальцы судорожно сжимают сумочку, и ты невольно ускоряешь шаг. Твои губы что-то беззвучно шепчут, но мне не сложно догадаться, что именно:
- Там-ти-та! Там-рам-пам! Там-ти-ри-пам-рим-пам!
- Что ты сказала? - рассеянно переспрашивает Наташа.
- Нет, ничего.
- Может перекусим? - она кивает на вывеску популярной кофейни. Ты вяло соглашаешься.
Внутри приглушенно играет музыка, пахнет пирожными, должно быть, но мне не дано почувствовать запах. Вы садитесь за маленький столик у окна, и я отчетливо вижу вас совсем рядом. Ты отстраненно смотришь куда-то вдаль, прямо сквозь меня. Наташа хмурится, размешивая пышную пену в чашке.
- Слушай, я давно хотела тебя спросить, - наконец не выдерживает она, - что с тобой происходит в последнее время?
- О чем ты?
- Ясно о чем! Ты и сама не заметила, как изменилась? В тебе всегда бурлила энергия, ты заражала ею других! А сейчас ты вечно витаешь в облаках. Спрошу, о чем я говорила последние полчаса, не ответишь ведь. Что с тобой происходит?
- Ну да, конечно, - хмыкает Наташа. - И это говорит человек, два года назад на спор доехавший автостопом до Байкала и обратно. Скажи-ка мне, подруга, когда ты в последний раз совершала что-нибудь безумное?
- Наташа, - ты наконец поднимаешь на нее взгляд, недовольно хмуришься, - я просто повзрослела, вот и все.
- Нет, подруга, взросление выглядит по-другому, а в тебе словно лампочку погасили. Где-то два года назад, ага. Была вся такая из себя безумная бунтарка, а стала пай-девочка. Так не бывает. Но знаешь, когда я увидела тебя сегодня, мне показалось, что та прошлая ты возвращаешься, понимаешь? Как раньше! Ну и что это было? Не расскажешь?
Ты ощутимо вздрагиваешь. Этого нельзя не заметить, и Наташа торжествующе подпрыгивает в кресле: "Ага!" Я напряженно замираю в ожидании твоей реакции. Ты устало пожимаешь плечами, сдаваясь под ее напором:
- Знаешь, мне многие говорят, что я изменилась, но я не помню, что когда-то была другой. С моей точки зрения, я всегда была такой. И все вокруг тоже было таким же, ну, обычным, серым.
На лице Наташи - крайнее недоверие.
- Ну да, наверное звучит странно, но так и есть. Я не понимала, о чем вы все говорите, но сегодня... - ты замолкаешь на полуслове, твой взгляд обращается куда-то внутрь себя. Наташа выжидает полминуты и машет ладонью перед твоими глазами:
- Сегодня?.. Ау! Дальше что?
- Ты не видела музыканта там, у фонтана на Малой Садовой? Он играл такую мелодию... такую простую, но я все никак не могу от нее отвязаться. Знаешь, мне кажется, я ее где-то слышала.
- Какую еще мелодию? - недоуменно переспрашивает Наташа. По ее лицу заметно, что она начинает сомневаться в твоем душевном здоровье.
- Мне это ни о чем не говорит, - морщится подруга.
О да, зато это о многом говорит мне. Вспомнишь ли ты остальное? О, какая жалость, что не в моих силах подсказать тебе! Ты не можешь ни услышать меня, ни увидеть. Но, возможно, этот уличный музыкант сдвинет ситуацию с мертвой точки? Я так давно следую за тобой в бесконечных отражениях. О, если бы ты только знала, сколько зеркальных поверхностей тебя окружает. Но тебе все равно. Даже друзьям не под силу тебя расшевелить, и, кажется, сегодня ты впервые осознаешь, что бывает по-другому. Я протягиваю к тебе руки в молчаливой мольбе, но нас снова разделяет холодное стекло.
Я помню, как ты металась, раздираемая противоречиями, уставшая от родительских ожиданий. Перед тобой был целый мир, и ты хотела объять его весь, но не знала как. Ты хваталась то за одно, то за другое, раздражаясь и ругаясь с родными, осуждавшими твое легкомыслие. Бросала учебу, чтобы начать ее заново в другом месте. Уезжала в другой город на заработки, чтобы вернуться ни с чем, поругавшись со всеми друзьями.
В твоей душе пылало неистовое пламя - великий дар, при верном обращении дающий силы и позволяющий добиться многого. Но ты, словно пойманная в сети рыба, трепыхалась и билась, не делая ни шага вперед. И, в конце концов, душа твоя устала от этого бесконечного танца. Ты захотела покоя и "нормальной жизни, как у всех". А те, кто неистово желают чего-то, всегда находят способ это получить.
- Там-ти-та! Там-рам-пам! Там-ти-ри-пам-рим-пам! - снова напеваешь ты. И вдруг - я отчетливо вижу - твое лицо озаряется пониманием, как будто в кофейне внезапно взошло солнце.
- Калимба в форме черепахи... - пораженно шепчешь ты.
- Что? - Наташа не понимает, о чем ты, но честно пытается разобраться.
- Это такой музыкальный инструмент, кажется, африканский, - торопливо объясняешь ты, и я слышу в твоем голосе эхо сильного волнения. - Я зашла в какой-то этнический магазин... Ну ты знаешь, там вечно продается куча безделушек: всякие гадательные принадлежности, украшения, одежда из конопли... и еще там были инструменты! А девушка-продавец сказала, что они не простые, а магические.
- Ты будешь слушать или нет? - хмуришься ты, и она примирительно поднимает ладони вверх. Ты делаешь глоток из чашки и недовольно морщишься: твой кофе давно остыл. Твои пальцы непроизвольно отстукивают тот самый ритм по гладкой поверхности стола. Снова, и снова, и снова. Едва слышно, но мне достаточно и этого. Я никогда не забуду эту мелодию. Просто не смогу.
- Там, среди всяких бубнов и труб, были калимбы, - продолжаешь ты. - Мне объяснили, что их использовали в разных магических обрядах. Знаешь, они совсем простые: деревянная коробочка, а сверху ряд металлических язычков. Дергаешь язычки, и получается мелодия. Мне особенно понравилась одна: она была сделана в виде черепахи. На ней еще был такой красивый сложный узор из белых и черных точек. Кажется, в основе была половинка кокоса или что-то подобное... В общем, мне предложили попробовать, я и наиграла что-то.
- Ту самую мелодию? - уточняет Наташа.
- Ту самую, - твердо отвечаешь ты. И вдруг вскакиваешь, судорожно роясь в сумочке.
- Ты чего?
- Мне нужно бежать, - ты кладешь деньги на столик и спохватываешься уже у дверей: - Извини!
Я следую за тобой из отражения в отражение, из зеркала в зеркало, из витрины в затемненное стекло проезжающего мимо автобуса, в рекламный щит и обратно на витрину. Впервые за время своего существования в таком виде я боюсь не успеть за тобой. А ты спешишь, впервые боясь опоздать. Я с удивлением понимаю, что твой страх передается и мне. На перекрестке ты резко останавливаешься: тебе нужно на другую сторону Невского. Забавно, должно быть, мы бы выглядели со стороны, если бы меня можно было увидеть: девушка, стоящая на пешеходном переходе, и напряженно следящее за ней отражение. Готовая картинка для фильма ужасов.
Звон гитарных струн, доносящийся из очередного кафе, складывается в знакомый мотив:
- Там-ти-та! Там-рам-пам! Там-ти-ри-пам-рим-пам!
Ты вздрагиваешь и прибавляешь шаг. Ты не понимаешь, что с тобой происходит. Но, кажется, ты начинаешь подозревать, что за слоем пыли действительно существует картина. И что несколько нот, наигранные на странном инструменте, могли иметь над ней какую-то власть.
Мимо метро, вперед до неприметной узкой улочки, неожиданно зеленой и безлюдной. Я смотрю на тебя снизу вверх, отражаясь в темных стеклах цокольных этажей. Ты идешь очень быстро, почти бежишь. В относительной тишине слышен перестук твоих каблучков. Красивая молодая девушка в льняном сарафане. Потерянная душа, запертая в чужом теле. Дальше, к маленькому скверу, на который выходят окна магазина с высоким крыльцом.
Ты не спешишь подниматься по ступенькам, замираешь, вглядываешься в темноту за стеклянной дверью. И впервые встречаешься со мной взглядом. Я вздрагиваю, осознав, что ты действительно смотришь на меня. За эти два года я настолько привыкла, что меня не замечают, что теперь совершенно теряюсь. Ты наконец вспомнила. В человеческих чертах я могу разглядеть облик существа, напоминающего черепаху: морщинистая кожа, черные глаза, узор из черных и белых точек. Ты улыбаешься тепло и немного укоризненно. Я хотела избавиться от распиравших меня эмоций, ты - занять мое место. Равноценный обмен. Желание за желание. Твое - заперло меня в отражениях, мое - подрезало тебе крылья, лишило памяти и эмоций, заставило смотреть на мир сквозь мутное поцарапанное стекло.
- Никто из нас не получил того, чего хотел, - шепчу я. Ты согласно киваешь - дух калимбы, пожелавший попробовать на вкус человеческую жизнь, но так и не сумевший до нее дотянуться.
- Что же делать? - беспомощно спрашиваю я.
Ты молча указываешь куда-то вглубь магазина, и я оборачиваюсь. Прямо передо мной, рядом с лестницей, ведущей в зал, горой навалены инструменты: бубны, изогнутые трубы, восточные барабаны. На одном из них лежит, раскинув деревянные плавники, калимба в форме черепахи. Я вижу узор из черных и белых точек.
Меня резко дергает в сторону: ты открываешь дверь магазина, поднимаешься по ступенькам. Наклоняешься и, не поднимая инструмент, касаешься пальцами прохладных язычков: