Директор А. Н. Р. Брайан Фрич, согласно плану, раз в неделю, у себя в кабинете, встречался с ведущими агентами. Сегодня он беседовал с Аланом Кроу - куратором операций внутри страны. Мужчины были давно знакомы друг с другом. Поговорив для начала, как водится, о делах и заботах, не относящихся к работе, шеф в излюбленной своей манере резко перешел к обязанностям возложенным, на
них правительством США.
"Алан, ты добивался встречи позавчера, что за спешка?" - задал вопрос уже давно поседевший, а теперь уже и вовсю лысеющий Фрич,
хитро поглядывая поверх очков, как будто только что случайно вспомнил о весьма важном деле.
"Да, я настойчиво добивался аудиенции, но из-за твоих секретарей...", - всецело презиравший протокол Алан, брезгливо скривился, вспомнив словесные баталии с этими наглыми , молодыми холуями.
"Не сердись дружище, ты же знаешь, у них приказ, прежде всего заграничные дела, - нехотя оправдываясь, сказал директор, затем и вовсе любезно переспросил. - Так что же случилось?"
Алан, приглаживая широченной ладонью, короткие с проседью волосы, медлил, как бы окончательно отваживаясь на что-то очень важное, затем, собравшись с мыслями, решительно выпалил: "Мне нужна санкция на проведение операции".
"Давненько ты меня о таком не просил, с удовольствием выслушаю суть и детали", - одобрительно кивая, проговорил удивлённый шеф.
"Дело вот в чём, - напустив таинственности, важно начал Алан, - был я недавно на выставке научно-технического искусства, проверял охрану наших экспонатов..."
"Что там, проблемы? - взволновано перебил директор. - Меня эти выставки и презентации всегда раздражают, равно как спереть что-то толковое можно, так и у нас спереть могут, это очень уж хлопотные мероприятия, в общем, глаз да глаз там нужен постоянно!"
"Успокойся Брайан, с охраной всё в порядке, с получением чужих секретов надеюсь тоже, расскажу о другом. Всё проверив, я случайно забрёл в зал, где демонстрируются внеконкурсные работы, одна из них меня поразила и вдохновила".
"Весьма интригующе, - оживленно вскричал в предвкушении некой тайны начальник. - Что же ты увидел, не томи рассказывай?"
Алан уверено продолжил: "Картину, но не обычную, а изменяющую цвета в зависимости от температуры. Представь себе, изображённый на ней пейзаж, когда температура выше нуля, зимний, всё покрыто льдом, инеем и снегом. Когда температура понижается, изображённые деревья покрываются зелёной листвой, а поляна травой, это очень впечатляет".
"Действительно впечатляет, только не говори, что её нужно приобрести и повесить в фойе нашего Агентства Научной Разведки", - пошутил разочарованный директор.
Алан Кроу, очень недовольно взглянул на сникшего, непонимающего шефа и невозмутимо продолжил: ""Приобрести" её нужно обязательно, причём вместе с автором и технологией".
"Извини меня Алан за иронию, но польза пока не очевидна", - после этих слов доброжелательная улыбка начала резко исчезать с лица начальника.
"Терпение шеф, я всё объясню, - чуть ли не вскричал ведущий агент для возвращения потерянного шефом внимания к своему рассказу, - представьте себе, такими красками будет окрашена военная техника наших войск быстрого реагирования".
Алан никогда не разговаривал таким тоном с начальством, поэтому торопился все высказать на одном дыхании: "Операция на севере, к примеру; прибывшая техника пока выгрузится, сразу же будет иметь цвет окружающей природы. Оттуда нужно быстро перебраться в джунгли, сразу же по прибытию, всё окрашено соответственно. Вы сами прекрасно знаете, как враг следит за подготовкой военной техники и всё анализирует. Примени мы эту технологию, пусть попробуют сделать правильный вывод, куда мы направим войска. Теперь польза, надеюсь, очевидна?"
После долгого покашливания и тщательной протирки очков, мероприятий дававших дополнительное время для размышлений, директор строго спросил: "А вам, командир Кроу, известно о существовании технологий адаптивного камуфляжа?"
Хорошо подготовившийся к докладу Алан спокойно ответил: "Конечно, известно, а также известно о их невысокой надёжности и высокой цене. Во сколько обойдётся, например, оборудовать жидкокристаллическими экранами хотя бы танковую роту? Конечно же, оборудование отдельных единиц разведтехники оправдано, но для поголовной цветовой защиты военной техники, производство термокраски считаю намного предпочтительней".
Поразмышляв ещё некоторое время, директор признал правоту Алана и попросил перейти к общему плану предстоявшей операции.
"Я уже почти всё обдумал, пока ждал встречи. Автор, некий Роберт Годфри, гражданин нашей страны, что очень облегчает задачу. Он является сотрудником кампании Химикл Технолоджик, производящей анилиновые красители. Сама кампания к участию на выставке этого человека не имеет отношения. Отсюда следующие варианты, встречаюсь с ним, предлагаю работу на В. П. К. . Если он не согласится или потребует слишком большое вознаграждение, пригрожу ему сывороткой правды, будет упорствовать, применю её. Он сирота, не женат, друзей очень мало, нескольких дней отсутствия в случае чего, никто не заметит", - ритмично без запинки отчеканил Алан и отдышавшись стал ожидать решения начальника, готовый углубиться в детали.
"Была бы моя воля, я сразу с сыворотки и начинал, а то и так много денег мимо кассы уходит", - ворчал директор АНР, подписывая необходимые бумаги.
Об экономности шефа Алан прекрасно знал, но всё же решил склонить автора картины к сотрудничеству щадящим способом, памятуя, что использование сыворотки в пределах страны недопустимо, кроме случаев шпионажа.
* * *
Роберта Годфри разбудил дверной звонок. Было раннее субботнее утро, выходной день.
"Кого это принесло так рано; открывать не буду, - решил Роберт. - Может, я уехал на выходные, куда ни будь".
Утренний пришелец был очень настойчив, как будто точно знал, что хозяин дома, просто не хочет открывать.
"Не иначе кто-то знакомый, при этом абсолютно уверенный, что я на месте. Придётся открыть, а то начнёт ломать дверь".
Полусонный Роберт плеснул воды на по-детски веснушчатое лицо, пригладил неподатливую каштановую шевелюру и направился к двери.
"Кто там в такую рань?"
За дверями не расслышав вопроса, продолжали настойчиво давить на кнопку.
"Кто там?" - намного громче переспросил хозяин.
Звонок умолк, из-за двери спросили: "Роберт Годфри здесь живет, могу ли я с ним поговорить?"
"Трезвонят как на пожар, но при этом неуверенны, здесь ли проживает нужный им человек", - продолжал недовольно бубнить Роберт.
"Годфри, это я, а вы кто и о чём вы хотите так рано поговорить?" - признался молодой ученый, потянувшись к замку.
"Извините меня за столь ранний визит, но сегодня выходной день и я опасался, что позже не смогу вас застать дома. Я журналист Поль Дюре, хочу взять у вас интервью, в дирекции выставки научно-технического искусства мне дали ваш адрес. По поводу выставки и будет интервью, если вы конечно согласитесь".
Роберт очень удивился. Картина, которую он создал, не имела, как казалось никакого успеха у посетителей, а тут вдруг журналист, интервью. Заинтригованный он открыл дверь. На пороге стоял командир Кроу. Он избрал для себя личину журналиста специально, потому что захотел сначала прощупать автора, узнать, что он за человек, какие у него интересы и цели. Вообще лобовые удары были не в его стиле.
Увидев освещённого утренним светом, рассеянным листвою своего скромного садика, опрятно одетого мужчину средних лет,
с широченными плечами и ухватистыми руками, Роберт засомневался, что тот был журналистом, а если и был, то, скорее военным журналистом. С минуту, поразмышляв и не почувствовав, ни опасности, ни подвоха, учёный таки решил впустить нежданного утреннего посетителя. Посторонившись, Роберт пригласительно кивнул головой, внутрь дома намереваясь в беседе развеять все сомнения.
"Ну что же проходите раз интервью, хотя и не понятно, почему со мной. Там такие экспонаты были чудные, просто загляденье. Взять, к примеру, тех японских роботов, настоящая творческая удача. Но рас уж вы захотели у меня взять интервью, извольте, возражать не стану. Только сначала умоюсь, как следует и кофе, приготовлю. Вы будете кофе?"
"С удовольствием, я так к вам спешил, что забыл позавтракать", - наврал агент вот уже целые сутки следивший за домом учёного.
Роберт удалился, а Алан подошел к окну и увидел, что второй микроавтобус обеспечения уже прибыл на позицию. Вскоре явился хозяин с лёгким завтраком и кофе на подносе.
"Угощайтесь, - пригласил Роберт гостя. - Я живу один, поэтому не сердитесь на качество, я очень старался".
Отпив глоток, агент похвалил напиток и заметил, что у хозяина отменный вкус.
"Я кстати сразу отмечу это", - сказал Кроу, доставая блокнотик и карандаш.
"Я думал, что репортёры пользуются диктофонами?" - удивленно заметил ученый.
"Пользуемся, конечно же, но с людьми, у которых интервью впервые лучше использовать бумагу и ручку. Диктофон настораживает и закрепощает. Вызывает подозрения и, как правило, беседа не клеится".
"Сразу видно профессионала, - проговорил Роберт и продолжил, - тем более непонятно почему у вас вызвала интерес именно моя скромная работа?"
"Видите ли, про упомянутых вами роботов уже наверняка написали все газеты и показали их с восхищением во всех теленовостях. Я не пишу о том, о чём пишут все. Я внештатный сотрудник и могу позволить себе свободу находить и описывать более интересные для меня вещи, чем заранее пропиареные, кстати, самими же японцами экспонаты. Я долго бродил по выставке и таки нашёл несколько стоящих внимания работ, в том числе и вашу".
"Понятно, что же вам хотелось бы узнать?" - добродушно спросил польщённый Роберт.
"Хоть статья будет и не очень длинная, но нужно о вас много всего узнать, мало ли что понадобится. Во первых коротенькая биография; потом хотелось узнать о вашем теперешнем окружении: Где работаете, с кем дружите, как возникла идея создать подобное. Ну и, конечно же, творческие планы. Чем больше разнообразной информации, тем лучше я вас себе буду представлять, а со мной и читатели хорошо вас представят себе".
Роберт призадумался и начал: "Родился я в 197... году в городе Балтиморе; учился в школе. Потом осиротел, дальше меня воспитывала бабушка, затем и она умерла. Учился на химика, выучился, начал работать в крупном концерне. Послушайте это всё так скучно и обыкновенно. Может вы сами, если очень нужно будет, придумаете биографию поприличней. А я вам лучше расскажу о своей картине".
Командир Кроу изучил его биографию досконально, поэтому возражать не стал.
"Так вот, в средние века в городе Бремене в монастыре жил и работал монах Бертольд. Он занимался разными науками и в том числе алхимией. Ему удалось разработать эти самые краски, которые цвет меняли в зависимости от окружающей температуры. Он и картину написал. Несколько сменявших друг друга епископов были к нему доброжелательны. А потом появился рьяный служитель господа и невзлюбил Бертольда. Инквизиторы сожгли беднягу на костре и картину туда же бросили. Меня история эта вдохновила повторить опыты. Посещая прошлые выставки, я произведений связанных с химией не видел, да и с живописью то же. Вот и постарался, как мог".
"Какая душещипательная история, очень подойдёт для статьи, вижу уже и название - "Искусство сквозь века", - высокопарно провозгласил Алан и ещё добавил. - А вот мне про те столетия то же история одна известна".
"В Лотарингии одного священника отлучили от церкви за то, что он мост арочный спроектировал и построил, красивый, а главное прочный. Подозревали его в связях с сатаной, человеку самому такое, мол, не под силу", - горделиво блеснул эрудицией тайный агент,
в надежде, что эта история похожая на ту, которую только что рассказал химик, больше сблизит их, и поможет делу Алана.
"Теперь становится понятным, от чего у строителей наклонность к созданию тайных масонских лож появилась", - заметил Роберт.
"А ведь верно подмечено", - с улыбкой сказал агент поражаясь проницательности собеседника.
Разговор, к радости Алана принял ненавязчивое, доверительное русло.
"Но скажите ещё вот что. Очень часто изобретения и исследования могут быть использованы для военных целей. А ваша работа тоже?", - осторожно начал Алан вербовку ученого.
Роберт не ожидал подобного вопроса и надолго задумался.
"Я право не знаю, каким образом её можно использовать для войны, хотя Эйнштейн тоже не думал, а как потом бабахнуло", - неуклюже
пошутил молодой ученый.
"Теоретически всему можно найти военное применение", - сказал серьёзно агент, собираясь, плотнее насесть на юношу.
"Да вы правы, почти всему можно, но я очень не хотел бы, что бы мою работу так использовали. В общем, я категорически против", - подытожил Роберт, смутно ощутив невесть откуда нахлынувшее чувство опасности.
"А вам известно, что это могут сделать и без вашего на то согласия; было бы благоразумнее согласиться сотрудничать, если к тому же это отечественный В. П. К, работать для обороны своей страны патриотично, знайте, с военщиной шутки плохи, она хитра и коварна; может наградить, а может и больно сделать, как вашему Бертольду", - зловеще закончил Кроу предварительную обработку.
"Очень хорошо, что вы подняли в разговоре эту тему. Я никогда об этой стороне не думал. Благодаря вам я сейчас придумал, что сделать для устранения всяких контактов с военными. Послезавтра свяжусь с исполкомом Пагуашского движения, зарегистрируюсь и всё, никакие военные меня не тронут", - сияя от счастья, заявил Роберт.
Агенту Кроу, всё стало предельно ясным; нужно начинать операцию; сотрудничества не получится. Он попросил у хозяина ещё кофе. Когда Роберт принес напиток, зазвонил телефон. Пока хозяин отвечал на звонок, агент подсыпал ему в чашку снотворное.
Хозяин вернулся к столику ворча: "Номер правильно набирать надо".
"Что-то случилось?", - спросил агент участливо.
"Да ерунда ошиблись", - отмахнулся молодой ученый, опять почему-то почувствовавший страх.
"Ну, тогда выпьем кофе и продолжим нашу беседу", - хладнокровно предложил агент.
Быстро допив свою чашку, Кроу осведомился у Роберта о расположении уборной и удалился туда. Там он собирался отсидеться, пока не подействует снотворное, общаться с хозяином ему больше не хотелось. По телефону он связался со своими подручными и приказал начинать подготовку к эвакуации объекта. Минут через семь, агент снова появился в гостиной и увидел, что учёный уже почти заснул. В ожидании начала операции Кроу решил осмотреть жилище Роберта. Везде было чисто и аккуратно, как для холостяцкой квартиры, только письменный стол был завален разными бумагами, исписанными химическими формулами. В самом углу особняком лежала книга "Тайны средневековых алхимиков".
Агент взял в руки толстый фолиант, как оказалось, подарочный современный репринт, и раскрыл его на закладке. "История чудесной картины монаха Бертольда из Бремена", с интересом прочитал название главы командир Кроу...
Роберт почувствовал, что засыпает. Едва он успел поставить на столик чашку, как сразу утонул в бессознательную темноту. Потом как будто всплыл, уже не в привычном для себя месте, а в какой то иной, но почему-то знакомой обстановке. Он стоял посреди огромного зала с колонами и готическими стрельчатыми окнами. На руках и ногах его были кандалы. Напротив, за длинным столом в высоких, резных креслах сидели двенадцать людей в чёрных сутанах. Рядом с ним, справа стоял огромный лысый мужчина, скрестив руки на груди. Роберт попробовал повернуть голову и отойти чуть назад, но у него не получилось. Один из двенадцати обратился к нему. Химик не знал средневекового немецкого языка, но почему-то понимал говорившего. Роберт хотел сказать им, что ни будь, но понял и это невозможно. Он мог только наблюдать и слушать.
* * *
"...Итак, Бертольд, признаёшь ли ты себя виновным в сношениях с сатаной, чему доказательством является сия картина, написанная тобой в гордыне, а не в смирении подобающем монаху? Отрекаешься ли от неё, как от дара данного тебе двурогим, и от него самого?
Каешься ли в грехах своих? Сделай всё это и бог милостивый простит грехи твои, и мы снова назовём тебя братом нашим. Иначе ждёт грешника суровая кара", - грозно и высокомерно произнёс один из двенадцати, видимо их глава.
Человек в оковах распрямился и не взирая на тяжесть железа свисавшего с него степенно ответил: "Мне не в чём каяться, я давно уже не грешу, с тех пор как пришёл в монастырь ещё ребёнком. С чертями я не знаюсь, а краски для картины этой, плод моих научных исканий".
Глава двенадцати, грубо перебил терзаемого монаха: "Ошибаешься сын мой, опыты эти от лукавого, потому что бесполезны".
Бертольд смело, но грустно продолжил: "О пользе сказали бы потомки".
"Ну, уж нет, мы не позволим заразе разлететься, искореним!" - истерично взвизгнул клирик сидевший по правую руку от главы двенадцати инквизиторов.
"Далее Глава суда приняв решение обратился к заседателям: "Как видите братья, отступник от веры упорствует и издевается над судом божьим. Бог свидетель, я не хотел жестокого приговора. Но придётся, видимо, таки отправить его на костёр".
Послышались одобрительные возгласы и призывы, обращенные к стоявшему рядом с Бертольдом, и начавшему уже скучать, и позевывать служителю: "Эй, Густав остриги отлученному нами от святой матери церкви ногти и сбрей тонзуру".
Слабоумный кряжистый слуга Густав принялся исполнять указание, а епископ торжественно произнес: "Поручаем твою душу хозяину твоему дьяволу. Теперь отведите его на площадь к палачу. Пусть предаст его грешное тело костру, с тем, что бы спасти его душу".
Бертольда вывели на площадь возле собора, там уже палач с подручными установили большой столб, обкладывали его дровами и хворостом. С приговорённого сорвали верхнюю монашескую одежду, оставив его в нижней рубахе, и стали привязывать цепями к столбу. Из собиравшейся на казнь толпы, кто-то крикнул: "Поверните его лицом на запад, он же еретик". Помощники палача тут же его перевесили "правильно". Затем они стали поливать маслом дрова и самого отступника. Принесли картину и бросили к ногам Бертольда с криками: "Передай её своему господину". На площади появились все двенадцать инквизиторов. Епископ подал сигнал начинать аутодафе. Палач почиркал огнивом, и факел в его руках ярко вспыхнул.
"Если хочешь, я зажгу огонь сзади тебя", - милосердно предложил монаху исполнитель приговора.
Подавленный Бертольд ничего не ответил. Сухое и пропитанное маслом топливо сразу же загорелось, окутав всё вокруг темным густым дымом....
* * *
"Садите его на стул и защёлкивайте браслеты на ногах и руках", - руководил командир Кроу своими людьми, переправившими Роберта на секретную базу А. Н. Р.
"Когда он должен проснуться?" - решил уточнить Алан; помощник доложили, что примерно через двадцать минут.
"Идите и приготовьте шприц с сывороткой, а я останусь с ним успокою и поговорю, попробую склонить к сотрудничеству, неохота колоть ему эту гадость".
Помощники удалились, а похищенный химик в означенное время начал подавать признаки пробуждения. Роберт начал во сне задыхаться от дыма и сразу проснулся. Перед ним на столе восседал журналист. Роберт понял, что находится, не дома и почему-то обездвижен. Ему это совсем не понравилось, во сне только что, чуть не сгорел, а на яви положение ни лучше.
"Объясните-ка, немедленно, что происходит", - обратился он к Полю, вяло но презрительно.
"Собственно это и хочу сделать", - сказал, поднимаясь Кроу.
"Прежде всего, я не журналист, а сотрудник Агентства Научной Разведки. Мы сейчас находимся на одной из наших баз. Мне поручено предложить вам сотрудничество, поскольку ваши разработки интересуют наш ВПК", - по-господски покровительственно отчеканил Алан.
"Знаете ли, вот что-то мне сразу в вас не понравилось, - произнес ошарашенный Роберт. - Никогда в жизни не буду открывать незнакомцам".
Отдышавшись же и проглотив комок отчаяния, химик без надежды спросил:"Я так понимаю говорить о свободе личности и требовать немедленного освобождения бессмысленно?"
"Правильно понимаете, - удовлетворённо кивнул агент. - Раз уж мы вас сюда привезли, своё мы получим однозначно".
"Я с вами сотрудничать не собираюсь, мне очень противно будет это делать", - с гордостью заявил Роберт.
Скривив опасное выражение на своем лице, агент произнес стылым театральным голосом: "Очень печально, что вы нас вынуждаете".
"Роберт перестаньте, вы же химик, должны были слышать о сыворотке правды, кстати, и о побочных эффектах от её применения", - сказал агент в надежде на то, что учёный передумает. "Кроме того, ведь будет вознаграждение", - не наблюдая заинтересованности у Роберта, добавил Кроу. "А так, уколем, вы нам всё выложите, потом промывка мозгов, автокатастрофа и вы в больнице с небольшой амнезией".
Химика нешуточно испугала эта перспектива, и он на всякий случай спросил: "Что же вам мерзавцам от меня нужно?"
Почувствовав смягчение позиции, агент кратко изложил ученому идею о новом камуфляже для военной техники с применением его красок. Роберт изумлённо смотрел на Кроу, а затем неожиданно рассмеялся. В короткой паузе он сказал: "Я не перестаю удивляться тупости вояк", - и продолжил хохотать. Отсмеявшись, он заявил, что в этом идиотизме он точно участвовать не будет.
Разъярённый агент вызвал помощников. Вошли два человека, совершенно ни чем не примечательных, как и положено быть сотрудникам спецслужб. Один из них закатал Роберту рукав рубахи и придерживал руку, а второй, сделал инъекцию. Учёный поник и упал бы, если бы не был прикован к стулу.
* * *
...Пламя ревело окружая Бертольда. Чтобы прогнать страх он запел похабную матросскую песню, знакомую ему ещё с детства. Потом от густого дыма, начал кашлять и задыхаться. Петь он уже не мог, по этому стал громко смеяться. Толпа Бременцев неистово выла. Людям очень нравились публичные казни еретиков и отступников. Огонь вплотную подобрался к осужденному, и вот-вот опалит его одежду, а за тем коснется его тела.
Роберт смотрел с ужасом на огонь, он опять был здесь, на казни алхимика. Он ожидал мгновение боли, когда жаркое пламя опалит тело, и готовился умереть. Но огонь охватил его мозг, не на долго, потом всё померкло, и Роберта окружила тьма...
* * *
... "Я понимаю, что ступор, как это могло произойти?" - сокрушался Алан, с заметным отвращением рассматривая просторы и чистоту медицинского кабинета базы АНР.
Доктор протирал очки и собирался с мыслями для ответа агенту Кроу: "Во первых не следовало делать вторую инъекцию в надежде, что дата выпуска флакона месячной давности и потому она будет эффективнее. У нас непригодных препаратов не применяют. Но это ещё не всё. Я сделал анализы и вот что получается, ваш клиент в течении более чем двух лет принимал антидот к сыворотке правды".
Удивление Алана было неподдельным, он, зная, что это невозможно, всё же спросил: "Неужели Роберт сам, где-то раздобыл строго охраняемое вещество?"
"Нет, конечно, всё намного проще, - успокоил медик. - Я проверил, ваш химик есть в списках, оказывается несколько лет назад фирма, в которой он работает, получала заказ от военных, тайно, конечно же, сотрудники не знали для чего их исследования, но на всякий случай было решено включить их отдел в программу защиты информации антидотом. На этаже в коридоре установили кофейный автомат с...
То что он в ступоре, а не в могиле, вот это я и считаю везением. Надеюсь, ты не будешь меня спрашивать, как его от туда вывести, я всё равно не знаю. Время, спокойствие и чудо, причём чудо в этом случае главное".
... "Чудесами у нас заведует Симон Бредо", - недовольный беседой с доктором, агент Кроу направился к начальнику научно-экспертного отдела.
Симону в отдел ещё утром доставили все материалы по делу, Кроу рассчитывал на поддержку своего давнего товарища. Но и здесь его ожидало разочарование. Бредо ознакомившись с делом, заявил с сожалением, что Роберта "поломали" совершенно напрасно, его работа не представляет ценности.
"Как это не представляет, - оторопел Алан. - А в свете создания новых красок для камуфляжа?"
"Это и подразумевается, - утвердительно ответил Симон. - Попробую несложно объяснить. Термокраски неустойчивы, они могут разлагаться от очень многих воздействий. Перепада давления, резкого перепада температуры, повышенной влажности, солнечного света, радиации и ещё многого другого. Твой подопечный для своей картины сделал специальную термокамеру для её демонстрации. Как ты Алан представляешь себе наши танки и бронетранспортёры ведущими бои из специальных камер? Кроме того, разгадав химический состав красок с его картины, нам это ничего не даёт, ещё и потому, что они работают наоборот. Когда жарко, они белеют, создавая зимний пейзаж. А для наших потребностей нужно, что бы белели на холоде".
У командира Кроу начиналась настоящая истерика, теперь он понимал, почему так смеялся и оскорблял его Роберт. В голове как неоновая вывеска зажглась мантра на спасение: "Ты самоуверенный осёл, немедленно думай как выкрутится".
Алан был мастером делать удрученное выражение лица, поникшее от безысходности, а голоса изменять на вдохновенно унылые...
"Ну что же попрощаемся, друг мой, теперь долго не увидимся, назначат меня начальником режима, на каком ни будь засекреченном заводе, если вообще не выпрут без выходного пособия".
Симон понял, от него ждут помощи, и прямо спросил: "Что нужно сделать?"
"Ты в отчётах, главное не упоминай о бесполезности красок, месяца два исследуй их, потом напишешь, что по каким то, ну тебе лучше известным причинам установить состав не удалось, а я тем временем попробую провести пару феноменально успешных операций. Так я думаю, будет лучше всего поступить", - раскрылся агент перед давнишним товарищем.
Симон пристально посмотрел на Алана и сказал: "Если бы это был не ты, а кто ни будь другой..."
... Командир Кроу прибыл с отчётом к директору А. Н. Р. , прошла неделя с их последней встречи. По сути это была формальность, ибо директор уже наверняка знал и о состоянии Роберта Годфри и о том, что состав красок пока неизвестен. Брайан встретил его холодно, но вежливо, это говорило о том, что сильного нагоняя не будет. Без особого внимания и интереса выслушав отчёт, начальник перешёл к главному.
"Прежде всего, Алан, следует разработать новую инструкцию о проверке в дальнейшем всех "подопечных" на причастность их к любым государственным программам, не только прикрытия информации, а ко всем возможным. Далее придется тебе придумать новую версию прикрытия для этого Роберта Годфри, ведь предъявить его обратно в таком состоянии мы не можем. Теперь скажи мне, всё и везде собрано из материалов по этому делу? В лаборатории жалуются, что их недостаточно".