Бонни И Клайд : другие произведения.

Букинист

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    С КОР-2005. 9 место по лайту...

  Букинист
  
   - Эй ты, толстомордый! - Полный господин нервно оглянулся. Одетый в длинный модный плащ, с, крокодиловой кожи, дипломатом в руке, он явно не привык к такому обращению. Оглянулся, но не остановился. - Чё ты башкой вертишь, ублюдок? Я тебе говорю. Стоять!! - С противоположной стороны улицы кричал какой-то мужчина в высоких армейских ботинках.
   Толстяк с дипломатом не громко чертыхнулся и прибавил шагу. Пререкаться он явно не собирался. В этом квартале всегда полно всякого рода сброда: наркоманы, проститутки, убийцы; и пулю в живот здесь можно схлопотать запросто - за здорово живешь.
   "Надо ж было сегодня Джиму заболеть... и такси отпустил... - растеряно-испугано думал толстяк и старательно смотрел себе под ноги. "Солдат" засунул руки в карманы брезентовой куртки и пошел следом по своей стороне улицы. - Надо было плюнуть на старика Клауса и приехать завтра с утра". От быстрого шага ломалось дыханье и во рту сделалось противно, но толстяк ещё прибавил.
   "Точно ненормальный. - Он бросил короткий взгляд на другую сторону, стараясь разглядеть под капюшоном лицо преследователя. От нехорошего предчувствия вспотели ладони. - Наркоман чертов!"
   Будто услышав мысли толстяка "солдат" вынул из кармана автоматический пистолет и передернул затвор. Толстяку показалось, что лязг затвора раздался прямо у него в мозгу. Он скривился, собираясь заплакать, и побежал.
   - О! Ну наконец-то. - "Солдат" выстрелил не целясь. Пуля прошла выше. - Испугался, скотина! Теперь поохотимся. Гонка за сраным бегемотом. - Он орал и плевался. - Ты обделаешься, когда я тебя догоню. Давай! Беги быстрее!!
   Редкие прохожие моментально рассосались по подворотням и чумным подъездам. Толстяк бежал по вымершей, пустынной улочке.
   - Помогите! - Он попытался выкрикнуть. От одышки получился только затравленный хрип.
   Откуда-то сбоку показался случайный прохожий. Толстяк кинулся к нему.
   - По-по-по-помо!! - он вцепился в рукав и смог выдохнуть целиком: - Помогите!
   Незнакомец слабо улыбнулся и повернулся спиной, потом резко развернулся и наотмашь ударил толстяка по лицу. Тот отшатнулся, попятился - это спасло от удара ногой, он пришелся по дипломату. Дипломат с хрустом разломился, во все стороны полетели бумаги, диски, фотография миловидной женщины с собачкой...
   - Помогите! - Толстяк бежал, прихрамывая, держась рукой за ссадину на щеке. - Помогите!
   Он зацепился плащом за мусорный бак, ткань треснула и длинный клок остался висеть на ржавом железе. Толстяк не заметил. Сердце прыгало теперь паровым молотом, ударяя кровью прямо в темя. Перед глазами вертелись разноцветные круги. В измождении он забился в какой-то проём в стене.
   - Помогите, - он проскулил это слово и беззвучно зарыдал. Грязные слезы текли по щекам, жгли ссадину, капали на белую рубашку, на дорогой галстук. "Не могу больше... всё... мама, - в этот миг что-то бахнуло рядом с головой, и по лицу жиганули каменные щепки. Пуля ударила в стену, потом ещё одна. - Мамочка!"
   Толстяк медленно сползал по стене. Текло по лицу, по ногам.
   - Бегемотик расплакался. - Голос раздался прямо над головой. Толстяк поднял голову и взглядом уперся в порыжелый ствол. - Бегемотик хочет к мамочке. Да? Бегемотик?
   Толстяку показалось в этом спасение. Он мелко затряс головой и сложил ладони умоляя.
   - Пожалуйста. - "Солдат" надавил спусковой крючок.
   Пуля аккуратно вошла в череп, строго между бровей, перемешала мозг и выскочила на волю вместе с затылком, отбросив тело назад, на стену.
   "Солдат" поднял пистолет ещё раз, но досадливо опустил. "Неужели задел? - пронеслась неприятная мысль. Он пихнул ногой тело и, когда оно завалилось на правый бок, вынул из левого виска чип. - Нет, целая. Порядок!"
   Он засунул чип в пластиковый чехол и облегченно выдохнул. Напряжение сменилось голодом. Голодом человека неевшего сутки. "Всё обошлось. Теперь домой..."
   ****
  
  
   Небо долго хмурилось и разродилось, наконец, дождем. Мелким и холодным. Ветер зло и ловко забрасывал эту мразь за шиворот, в глаза, в рот, лишь только тот приоткрывался.
   Две фигуры, маленькая и большая, стояли перед крыльцом трактира уже больше часа.
   - Пап, я промок. - Мальчик сказал это просто, не жалуясь. Понимая.
   - Потерпи ещё чуть-чуть. Уже немножко осталось. - Сложнее всего было вынести это недетское понимание. Понимание без жалоб. Уж лучше бы стоны и плачь...
   - Пап, а почему мы не войдем внутрь? Почему мы стоим перед дверьми?
   - Потерпи, Юзек, потерпи малыш. - Отец распахнул плащ, накинул полу на сына. Помогло это слабо - плащ промок насквозь. - Если мы войдем сейчас, то за вход нужно будет платить. Лишние траты. А если кто-нибудь выйдет или хозяин сжалится, то мы войдем бесплатно. - Мужчина лгал. Денег у него не было вовсе. Ни на вход, ни на еду, ни даже на стакан чистой воды.
   - А если никто не выйдет? Кто захочет выходить под дождь?
   - Выйдет, сынок. Выйдет. - Казалось мужчина более уговаривает сам себя. - Выйдет... наверное. - Последнее слово он прошептал.
   Капли-бусинки падали на стекло, сливались друг с другом, ломаными линиями стекали вниз, на подоконник. Сквозь эти капли, и клубы табачного дыма люди казались ужасными монстрами в огромном аквариуме.
   Мужчина провел ладонью по стеклу, стряхнул с руки холодную воду. Через этот маленький "иллюминатор" его заметил хозяин и знаком позволил войти.
   - Вот видишь Юзек, мир не без добрых людей. Всегда нужно в это верить. - Отец потянул на себя тяжелую дверь. - Хозяин сжалился над нами.
   Ах, если бы это было так...
   - О, да это Сид Буковски! - Трактирщик растянул сальную физиономию в улыбке, не очень удачно изображая радушие. - Наш почтенный книголюб и букинист. - Он отвернулся в зал и сделал публике хохочущую рожу. - Человек энциклопедических знаний, интеллигент.
   В толпе засвистели, заржали, кто-то швырнул яблочный огрызок: "Пусть он нам спляшет голый, - раздались крики, - Лучше споёт задницей!"
   - Ну что вы! - Продолжал издеваться трактирщик. Он делал это заучено, очевидно, не первый раз. - Мистер Буковски прочтет нам лекцию. Просветит нас, неграмотных. Жить поучит. А Сид, ты как?
   Мужчина неопределенно подернул плечами. В присутствии сына эта сцена ему была особенно неприятна.
   - Много продал? - Трактирщик сделался серьезным, даже придал лицу сочувственное выражение.
   - За последний месяц ничего.
   - Неудачник!
   От этого слова Буковски съежился, будто от удара, но продолжил:
   - Никто не хочет покупать настоящие книги. Книги о действительности, о том как мы живём.
   - Кому это надо? - Перебил трактирщик. - Какой дурак станет читать про то, что случается в жизни? Эта жизнь - вот она, вокруг. - Он шагнул к парню с длинными патлами, за ближним столиком. - Ты будешь читать про него? - Он ткнул пальцем в приятеля патлатого. - Нет! А ты? И ты нет?
   С каждой фразой Сид Буковски сжимался, будто бы становился меньше. Казалось, он хочет стать крохотным, чтобы спрятаться в щель...
   - Нам это не интересно! - гремел трактирщик на весь зал. - Найди для нас другие книги. Книги про крутых парней, про классных тёлок с большими сиськами. Ты понял? Мы хотим красивой жизни, а не это твоё гавно.
   - Папа, - Юзек незаметно дернул отца за рукав, прошептал: - Пойдем отсюда, папочка. Прошу тебя, давай уйдем!
   - Потерпи сынок, - Отец потрепал мокрые кудри. - В другом трактире нам ничего не подадут...
   ****
  
  
   Цок-цок-цок-цок... Длинные сапоги, высоченные шпильки, короткая кожаная юбка поделенная на черные и белые сектора, подстать шляпка. ...Цок-цок-цок... "Пожалуй, она симпатичная", - мужчина в армейских ботинках уже двадцать минут шел за этой дамой. Цок-цок. Она несколько раз оборачивалась. Первый раз призывно улыбаясь, во второй вопросительно подняв брови, а последний раз нервно и быстро. Цок-цок-цок.
   До этого он час молча наблюдал за ней. Как она прохаживалась по многолюдному проспекту, время от времени показывала розовый язычок или обращалась к проходящему господину с просьбой прикурить. Наклоняясь так чтобы хорошо было видно её полные белые груди.
   "Солдат" и приметил её за эту красивую белую грудь. Издалека, с противоположной стороны улицы она мелькнула ему как маяк заблудившемуся судну... цок-цок-цок... надеждой.
   И вот теперь он шел за ней. Дама ещё раз обернулась. Она шла как раз под уличным фонарем, и он отлично разглядел её лицо. Густо накрашенное, яркое, безвкусное. С привычным выражением наглости, которое теперь отступало перед страхом и растерянностью. Цок-цок-цок. Дамочка пошла быстрее. Стук шпилек стал чаще и отчетливее.
   Он подстраивался под её шаг, но его шаги были шире, и волей-неволей он нагонял её.
   "Странно, - Ему казалось, что они на улице одни. Прочие люди слились в одну единую массу. И даже если кто-то проскакивал между ними, он воспринимал это как помеху, шум, не вовремя моргнувшие ресницы. - Мы идем по тоннелю". Цок-цок-цок... Стук её шпилек зомбировал.
   Проститутка резко свернула за угол и, не выдержав напряжения, побежала. Цок-цок-цок. Стук шпилек сливался теперь в единую очередь. "Солдат" повернул за ней, но темпа ходьбы не сменил, быть может чуть увеличил шаг. Женщина обернулась - она ждала, что он побежит за ней. Он продолжал размеренно идти. "Маньяк!" - Слово ярко зажглось в мозгу, но она пробежала ещё несколько шагов прежде чем поняла его подлинный смысл. И тут ей стало по-настоящему страшно. Внизу живота сжался и заколол холодный комок. Она несколько раз глубоко вздохнула, неловко оступилась и, размахивая руками, упала. Каблук попал в щель канализационного люка и сломался.
   Не замечая боли в растянутой лодыжке, проститутка быстро перевернулась и села. "Солдата" нигде не было. И прозрачно звенела тишина...
   Женщину эта тишина напугала больше всего. Она уперлась руками в асфальт и попыталась встать. Бумп-бумп - она резко обернулась, этот стук армейских ботинок ни с чем нельзя спутать.
   Пусто. И опять тишина... "Показалось, - Через пару минут сердце немного успокоилось. - Придурок несчастный... маньяк. Чуть не сдохла". Но страх не прошел, он спрятался, притаился. "А куда он делся?" - Она опять попыталась встать.
   Бумп-бумп. Женщина взвизгнула и зарыдала. Черные от туши слезы текли между пальцами. Бумп-бумп. Она уже не сопротивлялась. Ужас вытравил силы. Бумп-бумп.
   - Э-хм! - "Солдат" стоял прямо над ней. Она отняла от лица руки и посмотрела глазами полными страха. - Обосралась сука?
   Он типично мужским жестом почесал промежность. Проститутка по-своему поняла этот жест. Она мигом успокоилась, деловито принялась расстегивать ширинку. В глазах появилось человеческое выражение...
   "Солдат" одним движением вынул из кармана пистолет, большим пальцем сдернул предохранитель, приставил женщине ко лбу и выстрелил. На всё ушло одно мгновение.
   Она даже не успела удивиться. В глазах навечно застыло профессионально-похотливое выражение...
   - Сука! - "Солдат" ещё раз поднял пистолет, но передумал. Ткнул женщину носком ботинка, брезгливо откинул окровавленные волосы и вынул из левого виска чип.
   ****
  
  
   К утру сильно похолодало.
   Сид проснулся от странного звука. Ещё в полудреме, вместе с боязнью сырого холода комнаты он, даже не услышал, а скорее почувствовал его. Звук вилки, так ему показалось. Кто-то очень часто и мелко теребил ею по железной миске. Сид долго не мог понять, что это могло быть, только окончательно проснувшись, сообразил. Он решительно откинул одеяло и подошел к кроватке сына. Юзек от холода стучал зубами.
   "Бедный мальчик! - Сид накрыл его своим одеялом. - Замерз совсем".
   Минут через пять мальчик согрелся, задышал ровно и спокойно, по щекам поползли малиновые пятна.
   "Только бы не заболел! - Сид тронул лоб сына. Нет, температуры не было. - Хоть бы всё обошлось".
   Сид Буковски стал собираться на работу. Шерстяной свитер с воротом под горло, выцветший плащ, вязаная шапочка.
   Вместо завтрака - стакан ледяной воды. Только что проснувшееся тело было легко обмануть.
   "Доброе утро сынок! - Сид вынул из стола лист бумаги, старинной целлюлозной, прежде чем написать первые строки, повертел его в руках, погладил кончиками пальцев... Эти прикосновения всякий раз рождали в груди трепет. Трепет чем-то сродни трепету пожилого любовника, который прикасается к бархатному телу юной куртизанки и знает, чувствует, что его время прошло, что надеяться уже не на что, а... смятения в душе не унять... - Доброе утро сынок! Я ухожу пораньше, хочу привести магазин в порядок. Ты, пожалуйста, сегодня поторопись, как сделаешь уроки, прочти книгу, она лежит на ридере. Это жизнеописание Самюэля Макдрейка; он жил в начале века. Макдрейк - это человек исключительного ума, энциклопедист, и вообще... большой умница. Уникальная личность. (И кстати он многого добился своим умом и знаниями.) Я внимательно изучил и отредактировал книгу для тебя. Чтение займет время, но ты узнаешь много интересного о реальной жизни настоящей личности.
   До вечера, твой папа.
   P.S. Будь аккуратен, книга редкая, это не какой-нибудь придуманный боевик. Её прислал, по моей большой просьбе, дядя Лэйкнер.
   P.P.S. Совсем забыл - после школы заходи в магазин. И скажи тете Марте, чтоб не беспокоилась, поцелуй её от меня".
   Сид Буковски вышел из своей маленькой квартирки в длинный узкий коридор. В двух шагах от двери на полу почти от стены до стены что-то блестело. В тусклом свете Сид не разглядел, что это было. Он присел и тут же отпрянул: от черной кровавой лужи тянулся алый рваный след, будто по коридору тащили чьё-то тело. Или уползал смертельно раненый.
   Сид на ощупь закрыл дверь - он боялся отвести взгляд от лужи, от этого страшного следа - и попятился по коридору. Ему казалось, что стоит отвернуться и оттуда выползет и схватит его окровавленная рука с вывернутыми ногтями. Сид отступил ещё несколько шагов назад.
   Опасность казалась уже пройденной, когда он почувствовал за своей спиной человека. Вернее даже не человека, а только тепло тела, кислый запах пота...
   - Не нервничай, Буковски. - Управляющий кондоминиумом Риппен положил руку на плечо. Сид повернулся, на ватных ногах привалился к стене. - Не нервничай, - повторил Риппен и посмотрел через Сида, на лужу. - Свиньи! - Он произнес это с особой ненавистью. - Свиньи, опять разлили томат. Это точно твои соседи, Буковски. Или ты?
   Риппен взял Сида за пуговицу плаща и подтянул к себе. Высокого роста, с огромным пузом и подтяжками, расползшимися вокруг этого пуза, Риппен казался Сиду как раз огромной ставшей на задние лапы свиньёй. Сид отрицательно замахал головой.
   - Ты когда заплатишь? - Риппен не отпускал пуговицу. - Ты должен уже за полгода. Ты в курсе?
   - Я заплачу.
   - Чем? - Хохотнул Риппен. - Чем ты заплатишь? Ты по-прежнему торгуешь старыми книгами? - Сид кивнул, у него закружилась голова. - Реальными человеческими книгами? Кому нужны реальные книги? Кто будет читать вот про это? - он обвел взглядом вокруг.
   - Я... я заплачу, - Сид задыхался. Чесночный запах изо рта Риппена смешивался с кислятиной его пота. - Мистер Риппен, я заплачу! - Сид готов был на все, только бы убежать от этого запаха.
   - Ладно, книжник, я подожду. - Риппен пошел по коридору. Огромным ботинком он наступил прямиком в лужу и дальше по коридору за ним оставался алый отпечаток. "Повезло засранцу, - Риппен размышлял о Сиде Буковски. - Повезло ему со мной. Другой на моем месте давно бы сдал его тощую задницу в наём, - Риппен улыбнулся, - а я всё терплю... жду. Поощряю культуру. Мать её за ногу".
   Сид выскочил из здания и несколько минут жадно вдыхал холодный уличный воздух. Никогда ещё он не казался ему таким... живительным.
  
   До своей книжной будки Сид дошел минут за сорок. "Книжный магазин Сида Буковски". Когда-то это звучало гордо. С бронзовой таблички, из уст Сида, когда он разговаривал с друзьями. Много лет назад, когда Сид только открыл его, всё было совсем по-другому. Или казалось другим? Маленькая комната, два на два метра виделась ему окном, дверью в мир светлого будущего. Будущего, в котором он будет стоять за прилавком просторного книжного магазина, Юзек поступит учиться в университет, появятся деньги на реинкарнацию Сары - матери Юзека. Дверь... Дверь оказалась щелью, в которую не то что не протиснуться, даже увидеть ничего нельзя...
   Мелодично пропел колокольчик и в дверях показался посетитель. Сид встрепенулся, но, приметив на мизинце мужчины дорогой перстень, обмяк. "Этот сейчас станет спрашивать наигранную мелодраму или боевик..." - сделалось противно.
   - Здравствуйте! - Посетитель стряхнул со шляпы капельки воды, заговорил приятным тенором. Глазами побежал по полкам с книгами.
   - Что вас интересует?
   - Что-нибудь почитать... интересное. Есть?
   - У меня только реальные книги. - Сид говорил, не поднимая головы. Ему вдруг четко представилось, что это последний его покупатель, что если этот человек уйдет - конец, с ним уйдет последняя надежда.
   - А... Голливуда нет? - Покупатель брезгливо поморщился. - Только такие?
   - Вот книга академика, - Сид заговорил с болезненным остервенением, добивая самого себя. - Вот жизнь и страдания художника, вот творческие муки поэта...
   - Фуфло.
   - Тогда вот, - Сид, не поднимая головы, выложил на прилавок том.
   - О чём?
   - Убийство... кажется. Я не читал.
   - Сколько? - Покупатель с сомнением вертел книгу.
   - Десять. - Сид по-прежнему не поднимал головы. - Добавите в следующий раз ещё. Если понравится.
   - Беру. - Покупатель звякнул монетами и вышел из лавки.
   Книжник долго смотрел ему в след. Как развиваются на ветру полы длинного плаща, как, чуть покачиваясь из стороны в сторону, размывается в пейзаже улицы стройная фигура.
   В три часа пришел из школы Юзек. Запыхавшись, вбежал в лавку и плюхнулся на стул.
   - Ух, как промчался, пап! - Глаза его блестели задором. - Целый квартал бежал как гончая!
   - Что случилось? К тебе опять приставали в школе?
   - Нет пап. Всё в порядке. Просто мне вдруг так захотелось пробежаться.
   - Ты прочел Макдрейка?
   - Да. - Юзек отвел взгляд.
   - Что?
   - Не совсем. Я не успел.
   - Ладно сын. - Сид вздохнул. - Садись на моё место и читай. А я пока схожу на угол, к дяде Грену.
   Двумя кварталами ниже, на углу у входа в метро стоял лоток с газетами дяди Грена. Старик, как и в каждый день последние десять лет, сидел рядом и читал газету. Едва Сид подошел, Грен опустил её и прищурился.
   - Буковски, ты почему так долго не приходил? - Старик, он мог позволить себе начинать разговор с претензии. - Забросил старого приятеля? Вот и ты туда же.
   - Здравствуйте дядя Грен. - Сид улыбнулся. - Я тоже очень рад вас видеть. Вы меня всякий раз поражаете своей способностью видеть через газету.
   - А ты посиди с моё, поторгуй. - Старик желчно опустил уголки рта. - Каждый стремится стащить газету не заплатив. Особенно в последнее время. Да что там газету. Толстый журнал или вон телефонный справочник на тысячу страниц. И всем плевать на газетчика Грена. Видишь эту трость? - Старик вытащил длинную бамбуковую палку. Сид только удивлённо покачал головой. - День можно считать удачным, если я выхватываю её всего семь-восемь раз. Вот так. Эта страна обречена! Ей конец. Нет никакой перспективы. Нет будущего. Людям нет дела друг да друга. Постучись в любую дверь и скажи: "Откройте, пожалуйста, я хочу знать ваше мнение". Что тебе ответят? В лучшем случае отматерят по-черному. Это в лучшем случае. Знаешь, сколько народа пришло на последние выборы мэра? Семнадцать процентов! Семнадцать!! Мы остановим сейчас двадцать человек и только трем из них не всё равно. Для остальных мы - ничто. Для них всё ничто, кроме их убогой скорлупки в которую они забились как слепые и глухие кроты.
   - Почему так мрачно, дядя Грен? - Сид возражал несмело. - Быть может не всё так плохо?
   - Не всё. - Согласился Грен. - Всё остальное значительно хуже. Я родился в этом городе, я в нем вырос. Я всю жизнь ходил с высоко поднятой головой и никого не боялся. Ни-ко-го. - Грен произнес это по слогам. - Знаешь почему? Потому что я никому не сделал плохого. А сейчас? Недавно убили моего друга. Он возвращался домой и случайно увидел, как двое бандитов кого-то грабят. Они застрелили этого беднягу, а потом и моего друга, как свидетеля. Поэтому я прячу голову в поднятый воротник и крадусь вечером домой, как преступник.
   - Вы правы, дядя Грен. Стало очень много зла и насилия. И в нашем кондоминиуме тоже... хотя, что там мы. - Сид махнул рукой. - Сейчас тяжелые времена, посмотрите, сколько людей голодают, умирают от голода. Сколько нищих, сколько опустившихся людей, уставших бороться. И в этом не их вина. Просто сейчас очень тяжелые времена. Но я уверен, что скоро станет лучше. Я просто убежден. Нужно жить и работать.
   - О чем ты говоришь, Сид? - Грен вспыхнул, как сухое сено от искры. - О чем? Ты сам себя слышишь? Ты уговариваешь сам себе, что всё обойдется, а мы уже стоим на самом краю: ещё шаг и мы сорвёмся в пропасть. Сейчас нужно не говорить, сейчас впору орать во всё горло: "Люди! Обернитесь, посмотрите друг на друга! Вы же превращаетесь в свиней, в животных! Очнитесь!" По всем каналам нужно транслировать вот это! - Грен обвел руками кольцо перекрестка. - Его! Его! Его! Всех их! - Грен тыкал пальцем в людей. - Недавно я купил себе камеру. Я их снимаю исподтишка, собираю в альбом фотографии. Я хочу показать этих кротов самим себе. Смотри, вот это ты, а это ты! - Грен в возбуждении размахивал руками, глаза его гневно сверкали. - Всегда были трудности. Всегда было тяжело. И никогда не было такого... - старик схватил с полки газету. - Ты посмотри сюда. Убийцы, насильники, маньяки. - Он распахнул газету, через весь разворот тянулся заголовок "Жертвы маньяка!" - Пять жизней за четыре недели!
   Сид подхватил газету, стал быстро читать. Что-то привлекло его в этой статье. "...смертельный ужас нашего города... четыре недели... пять жертв... самые разные люди... - Сид прыгал глазами по строчкам и взгляд его всякий раз сползал к ряду фотографий вверху. - ...нет никакой системы... жертвой может стать каждый... полиция разводит руками... чрезвычайная жестокость и изощренность... под носом у охраны... комната забрызганная кровью..." Корреспондент не экономил на описаниях, места убийств он рисовал со вкусом, смакуя кровавые детали, обильно додумывая и добавляя от себя.
   "Стоп! - Сид опустил газету, снова её поднял и опять опустил. - Не может быть... Хотя почему нет? Нет, этого страхового агента я точно знаю, он заходил в магазин. Кламер... Клаус... Клакер... как-то так его звали. И женщину я видел". - Сид вновь поднял газету и всмотрелся в лицо молодой женщины, ему ясно припомнился этот случай. Он возвращался позже обычного, уже возле самого дома, у входа в подъезд, - "Эй, красавчик, расслабиться не желаешь?" - откуда-то из-за угла показалась проститутка. По ошибке она приняла Сида за своего клиента. "А-а-а-а, ты". - Разочаровано протянула она и прикурила сигарету. В коротком свете пламени Сид хорошо различил её лицо. Она показалась ему очень красивой.
   "Да, это она. Сомнений быть не может". - Кольнуло нехорошее предчувствие, Сид стал читать дальше:
   "...неподдающееся анализу сочетание... страховой агент ведущей фирмы... респектабельный гражданин... проститутка... нищий... - Сид, ещё не осознавая зачем, вцепился глазами в этот абзац: - Третьей жертвой стал нищий. Характер этого злодеяния не оставляет сомнений, что это дело кровавых рук маньяка. Как у остальных жертв из крупнокалиберного пистолета прострелена голова и похищен чип. Остаётся загадкой, чем помешал злодею нищий с перекрёстка 465 стрит и 168 авеню..."
   "Я помню его. - Предчувствие иглой вошло в сердце и сломалось, оставив в нём холодный острый кончик. - Я помню его, я всех их знал. И страхового агента, и проститутку, и попрошайку, и управляющего ресторана, и... и..." - Сид спотыкнулся. Девочка с последней фотографии была ему незнакома. Буковски старательно напрягал память, но никак не мог вспомнить этого лица. Он опустился глазами в текст:
   "...совсем ещё юная девочка. После убийства маньяк выбросил тело из окна двенадцатого этажа. Из головы этой жертвы также был похищен чип. Из-за этой странной привычки полицейские прозвали злодея - Букинист. Насколько адекватно..."
   Сид сложил газету, тяжело выдохнул. Девочку он не вспомнил.
   - Не знаю даже что сказать. - Он повел плечами. - Неужели люди растеряли свою человечность? Нет. Не может быть. Не верю в это.
   - Возьми газету и прочти дома внимательно. - Грен тыкал пальцем в грудь Сиду. - Ручаюсь, не уснешь ночью.
   Сид бросил газету на прилавок и пошел прочь.
  
   - Ты чего пап? - Юзек привстал, испугано смотрел на отца. - Что с тобой?
   - А? - Сид думал о статье. - Нет-нет. Нормально. Просто... несколько человек погибли в городе. Ты будь осторожнее когда ходишь один. Это... это может быть опасным.
   - Я знаю пап. У нас в классе тоже несчастье: Молли умерла. Ты помнишь Молли? Она заходила к нам, поздравляла меня с днем рожденья.
   "Молли!! - Имя яркой вспышкой полыхнуло в мозгу, рассыпалось тысячью раскаленных искр. Он вспомнил. Вспомнил девочку из класса Юзека, девочку с фотографии в газете. - Это она. Её я тоже знал".
   - Что с ней произошло?
   - Говорят выбросилась из окна. Только я не верю. Молли не такая.
   - Её убил маньяк.
   - Откуда ты знаешь?
   - Прочел сегодня в газете. Давай сегодня закроем магазин пораньше и пойдем домой. Что-то я устал.
   Вечер тянулся бесконечно долго. Сумерки медленно, будто нехотя поглощали дома, сминали солнечный свет своими серыми остывшими пальцами. Когда совсем стемнело, Сид распахнул окно. Прохладный воздух ударил в грудь.
   "Я знал их всех. Я касался их всех. Я говорил с ними. - Сид обернулся в комнату. Юзек крепко спал. - Страхового агента убили в среду. Я помню тот вечер. Заболел Юзек и я забрал его из школы. Вечером мы что-то читали. Женщину застрелили через четыре дня. В понедельник. У меня болела голова и у Юзека, у него ещё шла носом кровь. Потом нищий. В четверг. В четверг Юзек пришел в магазин, мы вместе возвращались, он оступился и упал. Дома прикладывали компресс. - Сид устал вспоминать и смотрел в черноту широко раскрытыми глазами. - Боже! Что всё это значит?"
   ****
  
  
   - Н-да. - С неопределённой интонацией произнес Грен и закрыл газету. Перекрёсток опустел: несколько подвыпивших подростков на другой стороне кольца, пара задержавшихся на работе "белых воротничков", да моргающие желтым светом светофоры. - Н-да. - Ещё раз повторил газетчик. - Пора собираться.
   На ночь Грен складывал свой товар в картонные коробки и запирал в маленькой комнатушке-кладовке тут же, в здании у перекрёстка. Старик зашел за стенд, стал разбирать картонки. Кряхтя, он наклонился к мостовой и вынул коробку из-под прилавка. Через освободившийся проем, он увидел высокие армейские ботинки; давно нечищеные ботинки под толстым слоем пыли. От неожиданности старик вздрогнул, но тут же взял себя в руки.
   - Черт тебя дери! - Едва слышно ругнулся он на запоздалого покупателя и вынул ещё одну коробку. Рядом с ботинками стоял внушительных размеров дорожный чемодан. Перетянутый кожаными ремнями этот чемодан показался старику странно-подозрительным.
   - Что мистер, - Грен начал говорить фразу ещё за стендом, выбираясь из коробок. - Собрались скупить все газеты и жу...
   Газетчик осёкся. Ему в грудь смотрел рыжий от выстрелов ствол пистолета с глушителем. Старик заворожено смотрел в маленькую черную дырочку. Нервный тик запульсировал не его веке, подогнулись ослабшие колени. Ствол пошел вверх и вместе с ним невольно поднялся взгляд Грена. Под накинутым капюшоном на миг показалось лицо.
   - Ты? - Глаза старика расширились, он подался вперед и поднял руку, будто пытаясь отодвинуть помеху капюшона.
   Раздался негромкий хлопок, Грена откинуло назад. Пуля чиркнула об череп, сорвала клок скальпа и правое ухо. Старик только хрипло ойкнул и стал заваливаться за прилавок. Безвольно, как куль с песком. Кровь заливала волосы, красила седину в алый цвет.
   Букинист обернулся по сторонам, но никто из оставшихся на улице людей не услышал выстрела. Он ещё раз поднял пистолет, намереваясь выстрелить через фанерную преграду прилавка, но помедлил и спрятал пистолет. Букинист подошел к старику, ткнул его ногу носком ботинка - тот не реагировал. Грен потерял сознание и умирал.
   Букинист распахнул чемодан, достал оттуда длинный мясницкий нож. Раскрытый чемодан пододвинул ближе к прилавку, а сам зашел с другой стороны, приготавливаясь к чему-то. Он замахнулся ножом и уже собирался ударить, когда рука Грена, повинуясь какому-то судорожному порыву, дернулась и поднялась вверх. Нож ударил по руке, глубоко вошел в кисть. Отрубленный мизинец отлетел под прилавок.
   - С-с-сука! - Сдавлено прошипел Букинист. Он пнул искалеченную руку и стал наотмашь кромсать старика. В чемодан летели обрубки тела.
   Закончив, Букинист выдернул из левого виска того, что ещё недавно было дядей Греном, чип, и застегнул ремни чемодана.
   Маленькие колёсики дорожного чемодана вздрагивали на стыках брусчатки и смешно перестукивались: "Туг-дуг-тук, туг-дуг-тук..."
   ****
  
  
   На следующий день опять пришел покупатель. Он был одет как в прошлый раз и Сид его сразу узнал. Узнал длинный плащ, перстень.
   - Замечательно! - Покупатель протянул руку. - Потрясающая книга. Особенно финал. Просто великолепно. Вот вам ещё десять монет за неё.
   Книжник растерялся, он вяло пожал протянутую руку и забрал деньги.
   - Хорошо. - Буковски опять стоял опустив глаза. Присутствие этого покупателя странным образом его стесняло. Будто этот человек застал Сида за чем-то непристойным и мог об этом всем рассказать.
   - Есть ещё что-нибудь подобное? Сразу плачу двадцатку.
   Сид сунул руку в прилавок и вынул другую книгу.
   - Вот.
   Покупатель забрал томик и, расплатившись, пошел к выходу.
   - Подождите! - Окликнул его Сид. - А что там... в этой? Что там происходит?
   - В финале главного героя убивают. Всё очень натуралистично: напряжение, атмосфера, нервозность погони. Очень хорошо. А вы сами? Нет? - Покупатель со вниманием заглянул в лицо книжника.
   - Нет-нет! - Сид отрицательно затряс головой. - Я не читал. Видите ли, эти книги мне присылают... вернее... - Он лепетал невнятно. - То есть они... я нахожу их в своём почтовом ящике... кто-то присылает...
   Покупатель понимающе усмехнулся и растянул губы в противной улыбке.
   - Да ладно. Это не моё дело. Хотите - читайте, хотите - нет.
   Покупатель вышел, жалобно звякнув дверным колокольчиком. Сид, с нарастающим беспокойством смотрел ему вслед. Он запер лавку и побежал на угол - ему очень было нужно с кем-нибудь поговорить.
   - Что произошло? - Сид толкался в толпе, спрашивал у взволнованных людей.
   Медленно раздвигая толпу, проехала скорая помощь, две полицейские машины стояли, сверкая мигалками.
   - Маньяк. - Сказал мужчина у самого лица Сида.
   - Что-что? - Сид резко обернулся к этому мужчине. - Как вы сказали?
   - С чего вы взяли? - Тут же вступила женщина. - Не знаете, а говорите. Газ взорвался, только и всего.
   Буковски стал протискиваться дальше.
   Он увидел перевернутый стенд, грязные листы газет на мостовой и пятна крови. Полицейский резиновой дубинкой, как кием вытолкнул что-то из-под прилавка на улицу, и Сид узнал человеческий палец, с наколотой буквой "Г".
   "Грен! - Сид моментально всё понял. - Убили Грена! Боже мой, старика Грена!!"
   Сид попятился назад. Его толкали, что-то кричали в лицо и больно тыкали в спину, но он не чувствовал. В полной прострации он опустился на скамью. "Грен. Дядя Грен". - Шептал он одними губами. Холодный осенний ветер шевелил волосы на его голове, задувал за воротник. Сид очнулся только когда совсем замерз. Он неуклюже поднялся на застывших ногах и пошел в свою лавку.
   - Вы подсунули мне халтуру! - В магазин ворвался покупатель. - Жизнь спившегося нищего меня не интересует.
   Сид растеряно потер лоб, стараясь вспомнить о чем они говорили с этим покупателем в прошлый раз.
   - Это чушь собачья! - продолжал возмущаться тот. - Я с трудом дочитал. Даже финал не спасает дело. Его пристрелили. И причем именно как собаку!
   Покупатель сунул книгу назад, в руки Сиду. Книжник полез в стол, достал несколько других книг, неловко рассыпал их на прилавок. Покупатель подхватил первую попавшуюся и ушел не попрощавшись.
   "Застрелили... - Смысл последней фразы медленно доходил до сознания. - Нищий. Нищего застрелили".
   Буковски запер лавку и заспешил домой. Он бежал бегом, временами задыхаясь и останавливаясь, чтобы схватиться за колющий бок и жадно глотать воздух. Дома Сид первым делом заглянул в почтовый ящик и обомлел: в нем лежала новая книга.
   "Не может быть. - Не раздеваясь Сид подошел к ридеру и всунул в него книгу. - Нет, этого просто не может быть. Я же был вчера дома. - По экрану побежали картинки. - Боже! Эта она, книга Грена!"
   Сид промотал книгу в самый конец.
   "...ноги в армейских ботинках... дорожный чемодан рядом... выстрел... алая застилающая пелена... падение... опять грязные ботинки... Грен запускает руку в окровавленные волосы, и что-то пишет на внутренней стороне прилавка... блик мачете... - Сид отпрянул от экрана, - ужас и яростная боль... чернота".
   Ридер щелкнул и вытолкнул книгу наружу. Сид сидел без движения. И звенящая пустота в голове. Пустота настолько, что кажется, голова взорвется от первой же мысли.
   "Что теперь? - Сид зачем-то посмотрел на свои руки. - Куда?"
   В груди слева закололо, он медленно сполз на пол, скорчившись в позе зародыша.
   Через четверть часа сердце отпустило. Буковски сел на полу, скинул плащ.
   "Зачем я раздеваюсь? - Мысль ворвалась в мозг. - Нужно бежать туда. Грен писал это для меня. Я должен прочесть!"
   Руки и ноги ещё плохо слушались, и Сид долго плескал в лицо холодной водой, стараясь придти в себя. "Сейчас рано, нужно идти когда стемнеет".
   В сумерках ярко выделялись полицейские ленты, полосатые столбики вокруг места преступления. Дверь в кладовку также зачёркивала лента "Не пересекать". Сид растерялся. Настолько, что прошел мимо. "А куда я иду? - Он очнулся, когда позади остался целый квартал. - Я в любом случае должен прочесть". И он повернул обратно.
   Дверь за полосатой лентой оказалась открытой. Сид чуть приоткрыл её и, стараясь не повредить ленту, скользнул внутрь. Перевернутый боком прилавок стоял прислоненный к стене, несколько наспех собранных коробок с газетами валялись рядом. Сид потянул прилавок на себя, тот оказался удивительно лёгким - он повернулся с противным скрипом. Сиду показалось, что этот скрип услышал весь город, сердце бешено запрыгало в груди, лоб покрылся испариной. Книжник зажег фонарь и заглянул внутрь прилавка. В желтом свете фонаря ничего не возможно было различить, Сид смог прочесть бликующие буквы только просунув голову внутрь.
   "Смотри напротив".
   - Смотри напротив. - Вслух сказал Сид и потрогал поверхность пальцами, надеясь различить ещё что-нибудь. "Смотри напротив. - Сид обернулся. - Напротив чего?"
   В задумчивости он вышел из каморки. Про ленту забыл - она лопнула с противным звуком - стал её прилаживать.
   - Что вы здесь делаете? - От мощного голоса из мегафона Сид вздрогнул и обернулся. В ту же секунду его ослепил луч прожектора. У полицейской машины стоял офицер и держал руку на расстёгнутой кобуре. - Почему вы пересекли заграждение.
   - Видите ли... - Залепетал Сид, закрываясь от яркого луча рукой. - Простите, я думал это шутка, розыгрыш. Я друг Грена, он просил меня занести журнал и оставить в каморке. Если не верите спросите у него.
   Звучало убедительно. По крайней мере складно. Особенно последняя фраза.
   - Диктуйте ваш адрес. - Офицер выключил прожектор и распахнул планшет. Сид сказал. - Это два дома напротив друг друга? - Уточнил офицер. Сид кивнул. - Две недели не покидать город. Если понадобятся ваши показания, вас вызовут в участок. Всё ясно?
   - Да. - Сид продолжал стоять на месте. - Я могу идти?
   Офицер не ответил. Он хлопнул дверцей, и машина медленно поехала.
  
   "Смотри напротив. - Сид стоял у окна, смотрел на противоположный дом. Два абсолютно одинаковые эти дома казались братьями близнецами. Сиамскими близнецами. - Два дома напротив друг друга. Напротив друг друга".
   Повинуясь нелепому, детскому влечению Сид стал выискивать на противоположном доме "своё окно". Он шевелил губами и вёл указательным пальцем по стеклу, отсчитывая окна.
   "Напротив. Смотри напротив. Дом напротив. - Слова прыгали в голове, как мячики. Свет в "своём" окне не горел. Сид приник головой к стеклу, надеясь рассмотреть в этом окне хоть что-нибудь, но тщетно. - Смотри напротив, дом напротив".
   Слова складывались в какой-то смысл. Буковски хватался за кончик этого смысла, но тот ускользал. "А что если..."
   Книжник вышел из дома и направился к дому напротив. Точно такой же дом, точно такой же подъезд. Грязные заплеванные стены, две лампочки по концам длинного коридора и пьяные крики из-за дверей. Сид крадучись поднялся на свой этаж, прошел к двери "своей" комнаты. Всё ещё не представляя, зачем он здесь, в каком-то мутном тумане догадок. Рука вынула из кармана ключ и вставила в замок.
   Замок тихонько щелкнул и отворился. Буковски вошел внутрь, привалился спиной к двери. Минуту он стоял в темноте, слушая удары сердца, потом зажег свет.
   Сердце остановилось. Сид стоял в своей комнате. В своей настоящей комнате, в комнате в которой они с Юзеком прожили много лет. Кровать, старенький ридер, маленькая плита в углу у умывальника, - всё стояло на своих местах. Всё кроме Юзека. Юзек остался в первой "своей" комнате. В комнате в доме "напротив".
   "Как же так? - Сид заглянул на полку. Книги стояли в правильном порядке, как он их и поставил. Несколько музыкальных дисков. - Как это возможно?"
   В дверь громко забарабанили.
   - Открывай Буковски! - Сид, стараясь не щелкнуть выключателем, погасил свет. - Открывай сейчас же! Не прячься, я видел, как ты вошел.
   - Я... я... - Сид задохнулся от страха. - Я с женщиной! - Голос сорвался на визг.
   Человек за дверью смутился и перестал барабанить.
   - Хорошо, - буркнул он. - Я зайду в другой раз.
   Сид досчитал до ста и открыл дверь; в пустом коридоре только бегала тень от качающейся лампочки.
  
   "Кто я? - Сид смотрел на спящего сына. Юзек во сне улыбался, широко растягивая губы. От этого беззаботное детское лицо становилось вовсе блаженным. - Шизофрения? Раздвоение личности? Психоз? Или мой мозг выкинул что-то покруче?"
   Сид подошел к зеркалу, посмотрел на своё отражение. "Кто ты?" Отражение безмолвно шевельнуло губами.
   Выключив звук, Сид вставил в ридер книгу Грена. Теперь он остановился раньше, в тот момент, когда в свой последний раз старик Грен закрыл газету.
   Книжник внимательно вглядывался в экран, посекундно останавливаясь: пьяная троица на другой стороне перекрестка, двое мужчин выходят из метро, чья-то размытая фигура в тени здания. Знакомый? И дальше: ботинки, ствол пистолета, лицо под капюшоном.
   От ужаса Сид оцепенел: с экрана из-под брезентового капюшона на него смотрел Сид Буковски. "Как же я не заметил в первый раз? Редко смотрюсь в зеркало! - Сид горько ухмыльнулся этой мысли. - Это был я. Я всех их знал... Мои знакомые... Вот и разгадка".
  
   Утром, лишь только солнце забелило ночные сумерки, Сид пошел в магазин. Меньше всего ему хотелось сейчас говорить с сыном.
   Утренний город показался удивительно чистым и... непрочным, хрустально-хрупким. Уборочные машины своими щетками закруживали блёклые осенние лисья, стирали с бордюров ночную изморось. Книжник поднял голову и глубоко вздохнул, от чистого морозного воздуха у него закружилась голова.
   В лавке Сид включил ридер и стал просматривать книги, что нашел в своём почтовом ящике. Часов около десяти утра зазвенел колокольчик двери.
   - Здравствуйте! - Как всегда бодрый и подтянутый пришел покупатель - завсегдатай последних дней. Сегодня он выглядел особенно довольным.
   Нехотя Сид оторвался от чтения. Не ответил на приветствие, только вопросительно поднял брови.
   - Понравилось. - Деловито сообщил покупатель, вернул томик. - Что-нибудь ещё в таком же роде.
   - В таком же? - Переспросил Сид с подчеркнутым радушием. - Сколько угодно. Чего именно желаете? Убийство газетчика? Или газетчик слишком мелкая фигура? Тогда могу предложить убийство ресторатора. Очень живописные подробности. Подойдет? Или вы предпочитаете с извращениями? Маньяк убивает девочку и выбрасывает тело из окна. - Буковски задохнулся, яростно вдохнул.
   - Вот вам задаток, - покупатель положил на прилавок купюру, - а я зайду попозже.
   "Неужели всё из-за этого? - Сид смотрел на смятую бумажку. - Из-за этих вот бумажек?.. Как всё перевернулось!"
   Часы показывали почти половину одиннадцатого - секундная стрелка лениво заканчивала круг. "Юзек должен быть в школе. Хорошо. Сегодня для него будет трудный день. Очень тяжелый". Сид вздохнул.
   Он запер магазин и пошел домой. По многолетней привычке опасливо вошел в подъезд, оглянулся по сторонам, но подниматься не стал. Он постучал в дверь номер один - дверь управляющего кондоминиумом Риппена. Сид успел стукнуть всего два-три раза, когда дверь распахнулась и его резким сильным движением втянули внутрь.
   - Чего тебе? - Риппен узнал книжника. Он крутнул на пальце пистолет и сунул его за пояс. - Зачем пришел?
   Управляющий подпирал Сида огромным животом. От этого живота, от запаха пота которым, казалось, пропитано в этой комнате всё: хозяин, смятая постель, обои на стенах и даже серая кошка, у Сида заломило виски.
   - Мне нужно... - Комната поплыла, и Сид закрыл на минуту глаза. Лоб покрылся капельками пота, он часто дышал. - Мне нужно оружие.
   Живот отодвинулся от Сида. Риппен смотрел на своего жильца с пренебрежительным интересом. Управляющий поднял руку и потер большим пальцем об указательный.
   - Деньги есть. Я заложу свой магазин.
   - Другое дело. - Пренебрежение исчезло, уступило напору хрустящих бумажек с профилями президентов. - Ты обратился как раз по адресу.
   Через час Сид вышел из комнаты управляющего. Он выглядел сейчас особенно сосредоточенным, будто только что принял очень сложное решение, но так и не остался до конца уверенным в его правоте. По губам пробегало подобие улыбки, более похожее на гримасу боли.
   Сид посмотрел на часы - до прихода Юзека оставалось совсем немного времени, нужно было торопиться.
   Буковски поднялся в свою комнату, раздвинул на окне шторы и на бетонный подоконник ровным рядком выложил книги. Те самые книги. Подровнял ещё разок. Он сделал это с каким-то особым усердием, будто это имело значение.
   Затем достал молоток и аккуратно, размахиваясь строго одинаково, разбил по-очереди их все. Только на последнем томе самообладание изменило, и он судорожно и яростно долбил по книге снова и снова, ожидая повторить её первый лакомый хруст. Напиться этим хрустом. В стороны летели пластиковые щепки.
   "Стоп-стоп! - Молоток ещё летал вверх-вниз. - Хватит!" Сид выпустил рукоять, и молоток скользнул на пол. "Нервы не к черту".
   В замке завозились, и дверь распахнул сын. Буковски быстро задёрнул штору.
   - Привет, пап. - Юзек кинул сумку в угол, стал разуваться.
   - Послушай, сын! - Юзек услышал в голосе отца нервозность, отпустил ногу с недоразвязанным ботинком. - Не бойся, ничего страшного. - Поспешил его успокоить Сид. - Просто у меня мало времени. Слушай внимательно и не перебивай. Я сейчас уйду в магазин. Ты поешь, сделай уроки и начинай собираться. В дорожную сумку складывай только самое необходимое, чтобы тебе было легко её нести. И к десяти часам приходи к магазину. Но внутрь не входи. Ты понял? Не входи. - Сид взял сына руками за лицо, заглядывал прямо в глаза. - Мне сейчас некогда объяснять сын. Просто делай, как я говорю. Не входи. Жди. Ты поймешь, как поступить.
  
   Сид Буковски редко задерживался в магазине допоздна. Особенно последние годы. Покупателей не было, и вечера в магазине только бередили душу. Помногу раз Сид переставлял книги, протирал их, сочинял объявления о распродажах. Ничего. В лавке забегали два-три человека, один из которых нередко просто попроситься в туалет, и всё. Пустота.
   Сегодня Сид не смотрел на книги. Весь вечер он просмотрел в стеклянную дверь. Это оказывается очень интересно, смотреть на улицу через стеклянную дверь. Каждый пробегающий человек кажется планетой, целым миром или осколком другого мира. Он проносится мимо тебя, обдает неосязаемым эфиром, как обдаёт путника ветром проезжающая машина, и ты на мгновенье подхватываешься этим шлейфом и существуешь в той системе координат, где дорогие духи, или респектабельные галстуки, или раскованная свобода без всяких рамок, или тихое счастье...
   Книжник сидел и ждал.
   Когда на улице разгорелись фонари, дверной колокольчик тихо пропел. Сид поднял глаза, перед ним, в высоких армейских ботинках стоял человек. Засунув руки в карманы и набросив на лицо капюшон. В густых сумерках он выглядел как привидение.
   - Я надеялся, что ты придешь. - Через минуту молчания заговорил Сид. Перехватило пересохшее горло, и он закашлялся. По губам пробежала мимолётная улыбка. - Не верил, но надеялся. Сними капюшон и расскажи, зачем ты всё это сделал.
   Гость хрипловато рассмеялся. Он вынул руки из карманов - левая была перебинтована, правая держала пистолет - скинул капюшон.
   - Да, Сид, ты прав это я - Грен. - Старик направил на Сида пистолет.
   - Здесь нельзя стрелять дядя Грен. - Тихо сказал Сид. - Здесь полно взрывчатки. Взрыв уничтожит всё.
   - А ты молодец! - Грен не опустил пистолет. - Подготовился... Зачем я это сделал? - Грен усмехнулся. - А, правда, зачем? Неужели ты так и не понял? Всё для них. Они хотели убийств? Я дал им убийства! Их сознания дрожали, возбуждались от мыслей о маньяке, как возбуждаются молоденькие сучки в борделях? Я дал им маньяка! Но я решил довести дело до конца. До совершенного конца! До полного абсолютного извращения. Настолько, чтобы уже никто не сомневался! Чтобы даже ты, бесконечный упертый оптимист ужаснулся. И осознал. Осознал, что нельзя молчать и прятать голову в песок!!
   - Нет, Грен. Ты пошел не по тому пути. Единственное чего ты добился - сам превратился в монстра.
   - Возможно. - Грен прицелился Сиду в голову и несколько раз нажал на курок.
   Пистолет молчал. Грен резко передернул затвор и ещё раз спустил курок. Тишина.
   - Не старайся, Грен. Он не выстрелит. Я высыпал порох из патронов. - Сид покачал головой и тихо с жалостью добавил. - Ты действительно стал чудовищем. Бедный старик.
   - Как ты догадался? - Грен побледнел. - Я всё подумал до мелочей. Я даже отрубил себе палец для убедительности.
   - А я не догадался. Ты меня во всём убедил. Ты убедил меня, что я сумасшедший, что я убийца. Когда ты привел меня в свою комнату, я просто уверовал в это. И решил, что такой человек не достоин жить. Я решил убить свою дьявольскую сущность, пусть даже с ней бы погиб и я. Через полчаса здесь всё взорвется. Направленный взрыв уничтожит магазин и всех кто будет в нем находится. А пистолет я разрядил сегодня днем. Не мог допустить, чтобы я убил ещё кого-нибудь.
   - А это? - Из-за голенища ботинка Грен вынул мачете. Глаза его сверкнули безумием. - Об этом ты забыл?
   Грен шагнул вперед, в тот же миг раздался громкий хлопок, и тысячи стальных зазубренных игл вонзились старику в ноги, в живот, в пах, в руки. Грен взвыл и упал на пол. Он скрёб пальцами пол и рычал. Глаза вылезли из орбит и наполнились кровью. Он умирал. Умирал по-настоящему.
   - Ч-ч-что это? - Слова не походили на человеческие. - К-к-как ты мог?
   - Понимаешь, после стольких убийств я не мог просто уйти. Я хотел очистить свою душу. Хотя бы чуть-чуть, хотя бы перед самим собой. Управляющий Риппен - он воевал, он сказал, что эта мина приносит самые жуткие страдания. Это ад, который переживаешь перед смертью, - сказал он. Она взорвалась под тобой.
   Старик не слушал. Он уже ничего не мог услышать. Тонкая струйка крови текла из уголка рта, глаза закатились. Рука потянулась к мачете и замерла на пол пути. Грен умер.
   - Извини, дядя Грен. - Сид наклонился, закрыл старику веки.
   У входа в магазин его ждал Юзек.
   - Папа! - Вскрикнул он и бросился отцу на шею. - Ты так меня напугал!
   - Пошли-пошли! - Сид потянул сына. - Пошли отсюда.
   Они едва пересекли перекрёсток, когда взрыв качнул землю под ногами. Зазвенели стёкла, где-то завыла сигнализация. Юзек вопросительно посмотрел на отца. - Мы уезжаем. - Сид раскрыл ладонь, на ней лежала книга. - Мы уезжаем из этой страны. Навсегда. Гонорара от этой книги хватит...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"