- Спит? - удивляюсь я, - Ты же сказала, что умирает!
Мама всхлипнув, тихо произнесла:
- Рак у него.
- Рак? - удивленно переспросил я.
- Да, рак. Он только что приехал из больницы. Ездил узнавать результаты анализов.
- Рак чего? - спрашиваю я.
Мама, успокоившись, продолжила:
- Рак корня языка. Сережа, он уже неделю ничего не ест. Глотать не может, только пьет бульоны и соки. Я не хотела тебя беспокоить, но он так ослаб, похудел килограмм на двадцать, еле ходит.
- А что это за рак такой - корня языка? - спрашиваю я.
- Ме..мелома...нома, - еле выговаривает мама.
- А что это такое?
- Это быстрый рак, как саркома, - всхлипывает мама, - Сыночек, дела очень плохи. Приезжай, ему недолго осталось. Только приезжай, будто бы сам решил, просто так, не говори отцу, что я тебе звонила. Ты же его знаешь, он мне не простит. Он мне строго настрого приказал тебе не сообщать. Сказал, чтобы позвонила после смерти.
- Понятно, - задумываюсь я. - А что врачи говорят?
- Говорят, что в лучшем случае месяц протянет. Он прямо на глазах сохнет. Бульон глотает, а у самого слезы от боли текут.
- А в больницу пробовали?
- Пробовали, - уже твердым голосом ответила мама, - У нас онкологии нет. Из нашей больниы делали запрос в Калининградскую онкологическую больницу. Отказали. Нет мест.
- Как это отказали?
- Не отказали, - пояснила мама, - сказали, что могут записать его в очередь, через три месяца будет место.
- А что, дядя Миша, Таня, Аня? Они же сестры, там живут. Они не могут помочь с местом?
- Что ты, что ты? Он меня возненавидит, если я им сообщу! Он меня уже предупредил, что проклянет перед смертью, если я кому сообщу.
Я задумался. Отец охотник. Дома два ружья, куча патронов.
- Мама, буди отца. Я буду с ним говорить.
- Что ты! - воскликнула мама, - Я же просила тебя!
- Давай его сюда, - рявкнул я, - Быстро!
- Нет ,прошу тебя, Сережа, не надо!
- Слушай мня внимательно, - жестко начал я, - С этого момента я беру ситуацию в свои руки. Ты должна делать все, что я скажу. Ты поняла? - приказным тоном прорычал я в телефон.
- Поняла, - покорно согласилась мама.
- Буди его и давай его сюда!
- Сейчас..
Минута, вторая, шуршание трубки.
- Здравствуй сын! - слышу слабый голос отца.
- Здравствуй пап! Как твое здоровье?
Тишина.
- Как твое здоровье? - настаиваю я.
Слышу в трубке голос отца.
- Ты ему все расскзала? - спрашивает он у мамы.
- Да, рассказала, - ответила мама.
- Я же тебя просил...
- Я не могла, он же наш сын, единственный.
Я молча слушаю их диалог.
- Сережа, - слышу я в трубке голос отца.
- Да, пап.
- В общем, пришло мое время...- отец тяжело вздохнул.
- Что врачи говорят?
- Да что они могут сказать, поздно уже. Немного мне осталось. - отец опять тяжело вздохнул. Голос у него слабый, говорит как-то в нос, слюну часто сглатывает.
- Пап!
- Да, сын!
- У меня одна просьба к тебе. Пообещай, что выполнишь!
- Смотря, какая просьба, смогу ли я?
- Сможешь, я уверен. Просьба такая - ружье в руки не бери.
Тишина. Попал прямо в точку.
- Чего молчишь? - спрашиваю я.
- А что сказать?
- Думал об этом?
- Думал..
- Что решил?
- Пока не знаю...
- Теперь знаешь. Это моя просьба. Ты ее должен выполнить.
- А если станет совсем плохо?
- Терпи, но ружьем, обещай, решать проблему не будешь.
Тишина. Жду.
- Не молчи, - настаиваю я, - если стрельнешь, на похороны не приеду. Ты меня знаешь, если я сказал, значит, не приеду.
Тишина. Жду.
Слышу тяжелый вздох отца:
- Обещаю. Ты когда приедешь?
- Теперь уже скоро, совсем скоро. Помни, ты пообещал!
- Да, сын, обещаю.
- Все, пап, держись, я что-нибудь придумаю. До свидания. Целую.
- Целую, сын.
Я положил трубку, резко встал, заходил по комнате. Туда, обратно, туда, обратно.
- Рак, рак, - лихорадочно думаю я, - Черт, черт. Рано или поздно все умирают. Мой отец. Неужели его очередь? Ведь такой здоровый был. Рыбак, охотник, двадцать километров да дичью пройти - для него плевое дело. Хотя уже 68 лет. Что делать, что делать?
Мечусь по комнате. Интернет. На яндексе набираю "рак корня языка".
Куча статей, консультаций, людского горя. Читать страшно. Мурашки по спине. Здесь много советов от знахарей. Вспоминаю статью врача "...мы учимся медицине 6 лет, потом 4 года в аспирантуре шлифуем свои знания. Очень часто к нам привозят тяжело больных людей. Родственники просят, чтобы мы больного вытащили с того света. На мой вопрос, почему вы довели его до такого состояния и не обратились раньше, отвечают, что возили по всяким знахарям...Такие больные обречены, они умирают в страшных муках. В таких случаях мы бессильны. Родственники винят не себя и не знахарей, а нас" .
Приходит первое решение. Звоню в Калининград, сестрам отца. Обзвонил всех, все рассказал как есть.
Город Гусев - моя родина. Здесь живут мои родители. Старинному немецкому городку дали новое название после депортации немцев в 1949 году. Немецкие земли, на которых образовалась самая западная часть России, были переданы по итогам Второй мировой войны, как малая часть компенсации Германией за миллионы смертей и разрушения.
Историческое название этого немецкого города - Гумбиннен. Он имеет многовековые корни. Калининградская область - это земли Восточной Пруссии. Я родился через 13 лет после окончания войны. Все детство прошло в развалинах. Город восстанавливался медленно. До семи лет я жил старой части города. Вокруг все было немецкое: и дома, и воздух, и вода, и липы, и дубы, и сирень, и груши, и плакучие ивы над речкой Писса, разделяющей город на две половины. Если просто сказать, что город красивый - ничего не сказать. Чтобы понять, что это за место, нужно обратиться к истории города и увидеть, что здесь жило очень много немецкой знати - богатой, аристократической, культурной. Я вспоминаю красоту берегов Писсе - воды протекали в русле из плотного забора из дубовых свай, вбитых в землю и возвышающихся над водой на полметра. Склоны берега были выложены красивым дерном. Вдоль всей речки тянулись дорожки, посыпанные красной крошкой. Каждая дорожка в двух сторон укрывалась кронами вековых деревьев. Через каждые 50-60 метров были построены полукруглые бетонные утесы, возвышающиеся метра на три над водой. В центре утеса стояли гипсовые скульптуры, вокруг скульптур - лавочки. Сиди, отдыхай, смотри на воду, на белых лебедей, мирно плавающих среди цветущих кувшинок. Немецкие аристократы обустроили райское место. Каждый метр земли Гумбиннена был обласкан заботливыми руками. Я часто бывал на довоенных немецких кладбищах. Внутри кованных фигурных заборчиков стояли гранитные плиты с выгравированными портретами тех, кто под ними лежит. Здесь же были и семейные гранитные склепы. Под каждой гранитной плитой лежал какой-нибудь Фон. Это, означает тоже самое, что у англичан Сэр. Не могу не упомянуть о великолепных сиреневых садах, в окружении кустов, подстриженных в английском стиле. Во время цветения сирени я каждый день приходил в такой сад, который был в двухстах метрах от моего дома и часами наслаждался сиреневым ароматом. Много горожан приходило поваляться на травке и подышать волшебными ароматами. Чекушки и поллитровки, портвейн "777" и "Солнцедар" были здесь частыми гостями. Я любил высасывать сок из сиреневых цветов. А когда цвели липы, то мой рот всегда был набит липовыми цветами. И где-то до конца 60-х годов красота города поддерживалась. Потом началось мракобесие: кто-то первым разрыл могилу какого-то "Фон ...", нашел там золото, старинное инкрустированное драгоценными камнями оружие, и пошло и поехало. За год были разрыты все могилы. Вокруг кладбищ были разбросаны кости "Фонов...", а их черепа висели на ветках деревьев, как новогодние игрушки. Коммунистическая власть к этому мракобесию была безучастна. Я вспоминаю, когда мне было лет 11-12, на немецком кладбище на моих глазах, двое подвипивших мужчин раскопали могилу. Немцы, хороня своих сограждан, выкапывали могилу на глубину метра два, а потом в самом низу выкапывали боковую нишу, куда после опускания задвигался гроб. Наверное, эти ниши делали для того, чтобы могила не проваливалась после сгнивания гроба. Эти землекопы, углубившись на да метра, стали бить лопатой по боковым стенкам могилы. Через несколько ударов лопата попала в доску. На лицах землекопов появилась алчная улыбка. Несколько ударов топором и лопатой - и выломана боковая доска гроба. Далее я увидел то, что заставило меня содрогнуться: один из мужчин лег на дно могилы, засунул руку в гроб и начал выгребать оттуда кости. К их разочарованию, ни на костях пальцев, ни на зубах черепа, ни золота, ни каких либо украшений не было. Мужчина, повертел череп в раках, осмотрел его со всех сторон, и потом с силой швырнул его куда-то далеко в кусты. Больше я на это смотреть не мог и в ужасе убежал с кладбища. Еще много лет мне снилось, как грохотали кости, когда их выгребали их гроба. Апофезом глумления над старыми немецкими захоронениями стало распоряжение горкома компартии о строительстве дискотеки прямо на немецком кладбище. (Для тех, кто бывал в Гусеве-Гумбинене - это в городском парке недалеко от места, где в Писсу впадает речка Красная, метрах в 100 от старого немецкого бассейна). Сюда пригнали несколько бульдозеров, те ковшами сгребли все могильные плиты в одну кучу, разровняли площадку, и сколотили деревянный настил 30х30 метров, и соорудили сцену. Я своими глазами видел раздавленные черепа, кости вперемежку с могильными гранитными плитами. Потом еще довольно долго вокруг дискотеки на деревьях висели черепа, пугавшие спешащих на танцы девушек.
Сиреневый сад, в котором я любил пить сиреневый сок, также сравняли бульдозерами, заасфальтировали и воздвигли горком КПСС.
Все мои родственники по линии отца живут в Калининграде. Каждое лето я был в гостях у своей бабушки Тамары - мамы отца. Она жила в 500-х метрах от замка Канта. Это было мое любимое место прогулок. Я каждый день приходил в этот разрушенный замок, разгребал кучи мусора их битых кирпичей и кусков гипсовых барельефов, пытаясь найти клад. Однажды меня заинтересовало отверстие в одной из колонн, стоящих рядом с могилой Канта. Я с трудом протиснулся в это отверстие и оказался внутри колонны. Там была винтовая лестница, ведущая вверх. Взобравшись на самый верх, я оказался на каком-то этаже. Тогда во дворце не было ни одной уцелевшей лестницы, стояли одни только наружные стены и каркас купола. Я несколько раз поднимался по винтовой лестнице наверх и подолгу смотрел на речку Преголю. Через какое-то время это отверстие забетонировали. Сейчас могила Канта культовое место Кенигсберга. Моя юность прошла под музыку Битлов, доносившуюся со всех сторон из ВЭФов, имеющихся в каждой компании подростков. Все ВЭФы были настроены на Голос Америки или Свободную Европу. В перерывах между музыкой шли новости о сущности коммунистического строя. Пропаганда была очень продуманной и изощренной. Маяк в то время старательно пытался противопоставить Битлам и Deep Purple - Магомаева и Кобзона. Но тщетно. Только Ободзинскому удавалось заставить перестроить ВЭФы на Маяк, когда он пел свои "Эти глаза напротив".
Но ни Битлы ни Deep Purple не действовали на меня так, как Бах. Баха я обожал. Его "Токкаты" приводили меня в состояние экстаза. Я лежал на диване, слушал гениальные звуки " Та-та-та-тата-та-та-та-та-та...". Из пальцев моих рук и ног начинало вытекать что-то теплое и колючее. По телу разливалось блаженство, мысли улетали вверх, и я выключался. То ли засыпал, то ли медитировал, не могу объяснить. Глаза я открывал, когда иголка уже царапала пластику из-за не сработавшего автостопа старенькой ламповой магнитолы.
Вскоре я научился вызывать такое истечение из пальцев и без музыки. Делал это просто из любопытства. Однажды, когда я оказался с любимой девушкой в постели, еще просто так, без секса, мы только целовались и прижимались друг к другу. У подружки вдруг заболел живот. Может быть от возбуждения, не знаю. Не знаю, что меня заставило сказать ей, что я ее сейчас вылечу. Я попросил ее немного потерпеть, сам лег на спину, закрыл глаза и вызвал "вытекание" тепла из пальцев рук. Я приподнялся, предложил ей лечь на спину и начал водить рукой над ее животом, там, где она мне показала боль. Секунд через двадцать глаза девушки расширились, и она воскликнула " Все прошло, как рукой сняло. Как ты этому научился?". Я был удивлен не меньше ее. Я спросил ее, что она чувствовала?".
"Тело, только тепло" - ответила она. ....
- "Отец смертельно болен" - эта мысль не покидала меня ни на минуту. Похороны, мама останется одна, а у нее проблемы с ногами, она инвалид. Если отец умрет, то маму нужно забирать в Москву, все продавать....Кошмар.
Звоню родителям. Трубку поднял отец.
- Здравствуй пап.
- Здравствуй сын.
- Как твои дела?
- Звонила твоя тетя, тетя Лера (жена родного брата отца - Миши). Она через свои еврейские знакомства выбила место в онкологии. Завтра еду ложиться.
- Хорошая новость, - обрадовался я.
Отец холодным голосом пробурчал:
- Ни одного моего знакомого после операции рака нет в живых. Зря ты всех оповестил, бесполезно это все.
- Пап, нужно жить, нужно надеяться. Представь, ты уйдешь, а то будет с мамой? Ведь она без тебя не сможет.
Тишина. Отец шумно сглотнул слюну.
- Да, я об этом не подумал.
- Пап, не буду тебя отвлекать разговорами, слышу, тебе трудно говорить. Удачи тебе! Целую.
- К черту! Целую тебя сын, привет внукам.
- Мы верим в тебя, пап!
- Спасибо.
Через два дня позвонила мама и сообщила, что отцу сделали облучение. Ничего вырезать не стали. Почему, не понятно. Через неделю отец будет дома. Чувствует себя удовлетворительно, горло сильно обожжено, кормят его в больнице через трубочку.
Эта новость настроения не прибавила.
Пишу заявление на отпуск. Через неделю лечу в Калининград. Встретил отец.
- Здравствуй пап, - я удивленно оглядываюсь по сторонам, - Ты один?
Отец кивнул.
Смотрю на него - кожа и кости. Сильно постарел. Губы белые, потресканые. Обнимаю его, целую, он отворачивает губы, прижимается щекой. Руки его дрожат. Плечи обвисли, идет покачиваясь. Подходим к его Жигуленку.
- Пап, ты с ума сошел! Как ты решился поехать? Ведь 120 километров!
Отец грустно усмехнулся и прошептал:
- Ничего, как видишь, приехал. Признаюсь, тоже сомневался. Мама, так та вообще впала в истерику.
- Позвони ей, успокой.
Отец достал мобильник:
- Мамуля, мы уже едем домой.
Отец положил мобильник в карман.
- Пап, ну как ты себя чувствуешь?
- Хуже.. Горло сожгли, болит сильно, сохнет, слюны нет. Вот маслом смазываю.
Отец достал пузырек и отпил немного какой-то жидкости.
- Пап, давай я за руль сяду, а ты отдохни.
- Хорошо, я так и рассчитывал. Устал я.
Ехали два часа. Я все время болтал, отцу говорить не давал. Он несколько раз доствал пузырек и набирал в рот какого-то масла.
Приехали домой, встретила мама. Грустная. Сели кушать. Меня кормила всякими вкусностями. Отцу поставила тарелку с теплым разваренным рисом сильно заправленном свиным жиром. Запах каши ужасный.
- Только это может кушать. Или бульон. Но от бульона сил совсем нет. Я ему придумала такое блюдо. Вроде бы сил у него больше стало.
Отец берет чайной ложкой маленькую порцию каши и, не разжевывая, проглатывает.
- Как тебе еда? - спрашиваю я.
- Ничего, еда как еда, - отвечает отец. Я все равно ничего не чувствую, ни вкуса не запаха.
Поели, поговорили, отец поспал в своем любимом кресле. Ближе к вечеру я решил пойти купить коньяк. Почему эта мысль пришла мне в голову, не знаю. Решение было твердым. Отец вызвался идти со мной. Мы, не спеша, обошли пять или шесть магазинов. Я говорил продавщицам, что отец серьезно болен и нужен настоящий коньяк. Продавщицы откровенно признавались, что коньяка у них нет, хотя полки были заставлены красивыми бутылками с коньячными этикетками. В последнем магазине, продавщица, посмотрев на отца, шепотом сообщила мне, что в магазине напротив кинотеатра есть небольшой магазинчик. Там владелец - друг директора Калининградского ликеро-водочного завода. Там есть настоящий коньяк. Действительно, через двадцать минут мы вышли из магазина с бутылкой коньяка "Кенигсберг".
Придя домой, я взял бутылку в руки, вызвал течение тепла в руках и начал бутылку "заряжать". Другого ничего в голову не приходило. Потом посадил отца напротив себя и стал с ним разговаривать. Говорили о Москве, об учебе внуков, о моей работе. Но незаметно для отца я направил ладони, взгляд, всю свою волю на него. Так мы просидели часа два. По том я открыл бутылку коньяка, взял столовую ложку и подошел к отцу:
- Пап, отнесись со всей серьезностью к тому, что я тебе сейчас скажу.
- Хорошо, сын!
- Этот коньяк будешь пить из столовой ложки. Наливаешь полную ложку, ложку кладешь на язык и выливаешь коньяк на рану. Ничего не кушай и не пей 20 минут.
- А зачем это? - удивленно посмотрел на меня отец.
- Это старинный рецепт, я нашел его в интернете, у какого-то великого профессора. Говорит, что вылечил много больных. Я откровенно врал. Но другого способа заставить отца пить коньяк, как чудо-лекарство, у меня не было. Почему коньяк, на ложке и 20 минут - тоже не знаю. Считаю, что Бог подсказал.
На второй день я повторил сеанс с истечением тепла в отца, потом ложку "лекарства" на рану.
На третий день отец зашел на кухню, когда мама кормила меня завтраком.
- Мать! - отец смущенно улыбнулся, - Я хочу кушать.
Мама посмотрела на меня, на отца, и, улыбнувшись, предложила:
- Садись, накормлю. Чего тебе, твоей каши?
- Я хочу рыбного супчика, запах такой!
Мы с мамой переглянулись. Мама заканчивала варить рыбный суп. Отец съел целую тарелку. Мама подавала ему рыбу, тщательно очищенную от костей.
На следующий день я улетел в Москву. Провожал отец. Он выглядел немного лучше.
Уже в Москве, входя в метро, я почувствовал, что у меня дрожат колени от слабости. В горле першило, и было сухо во рту. Пару дней я не выходил из дома, восстанавливал силы.
Каждые три месяца отец ездил к хирургу на осмотр. Каждый раз хирург удовлетворенно сообщал отцу, метастаз он не наблюдает.
Через полтора года хирург обрадовал отца:
- Поздравляю, Вы как все умрете, но уже не от горла"
Эта "шутка" нам очень понравилась. Отец возобновил охоту и рыбалку. Вскоре его пригласили на работу, как токаря высшей квалификации. Это в 70 лет!
Через два года отца сняли с учета, как полностью выздоровевшего. Каждый год бываю на дне рождении родителей. Для своих 71 года отец выглядит очень хорошо. Тфу-тьфу-тьфу, стучу по дереву.
P.S. Звонил родителям три дня назад. Отец сообщил не без гордости:
- Принес кабанятинки с охоты, а на той неделе на рыбалке поймах двух щук, каждая более килограмма.
P.S. Отец умер 19 января 2017г. - через 12 лет после "лечения" коньяком. За это время он переловил сотни щук и десятки раз сходил на охоту. Только последние полгода он начал слабеть и после Нового 2017г. болезнь его победила, метастазы, спавшие все 12 лет,проснулись и достигли мозга.