Какая сила заставляет нас, проходя мимо высоток, мерцающих мириадами блестящих глазниц, вдруг остановить взгляд на каком - то одном окне? Не найдя ничего особенно привлекательного и необычного, мы опускаем глаза и продолжаем идти туда, куда шли, даже не задумываясь, что одно такое неосторожное касание взглядом чужого, неведомого и незнакомого, может стоить нам не только нескольких лет, но и всей оставшейся жизни ...
***
Она была такой старой, что даже дряхлый, потрепанный жизнью ворон, сидевший частенько на ветке могучего, умеющего рассказывать разные истории, тополя, уважительно кланялся ей. Руки ее были покрыты длинными проводами вен, словно она киборг, а не человек. Но нет! Она была человеком, просто очень необычным...
Лицо ее напоминало поле, раскуроченное множеством снарядов: ямки, пятна, бородавки на фоне глубоких извилистых морщин покрывали его. Старуха имела настолько отвратительную внешность, что уже давно не рисковала выходить на улицу: казалось, что даже ветер брезговал касаться ее изуродованного годами лица, а солнечные лучи искривлялись, огибали ее, лишь бы только не дотрагиваться до сбившихся в комок волос.
Она любила сидеть на стуле и смотреть в окно: наблюдать за прохожими было ее единственным развлечением. Мир, огромный, прекрасный и ужасный, с его заботами, суетой, проблемами, радостями и бедами, был там, за окном... А здесь, в ее убогой каморке, давно ничего не происходило, так давно, что она уже и сама не помнила, когда в последний раз хоть кто-то пересекал порог ее жилища...
Но сегодня она как никогда внимательно всматривалась в лица прохожих... Именно сегодня должно свершиться! Именно сегодня тот день, которого она так долго ждала! Он бывает только один раз в сто лет...
***
Тихая улица. Прохожих мало, в основном - это жители близлежащих домов, которые спешат в сторону автобусной остановки утром и в обратном направлении вечером. Нет-нет, а кто-нибудь да и поднимет глаза на окна и остановит взгляд на ее окне...
Сегодня пожилая женщина просидела у окна уже полдня. Нервозность брала свое... Время плелось, шаркая ногами...
Вдруг ей пришла в голову мысль: надо бы протереть стекло, тогда будет лучше видно... Она так и сделала.
Полдень. До полночи еще достаточно времени. Достаточно, но все же так мало... Ведь она должна успеть... ЭТО займет всего лишь мгновение, но дождаться его прихода было настоящей мукой...
Огрызком карандаша она ставила кресты, вычеркивая увядшие дни на отрывном календаре, который, казалось, прирос к стене. И только сегодняшнее число было аккуратно обведено красным карандашом заранее...
***
Парочка влюбленных... Девушка поднимает голову, бросает скользящий взгляд на окна. Старуха даже отвернулась: такая и сама может отнять последнее...Этот взгляд ее не интересовал...
Следом, слегка косолапя, шел мужчина лет шестидесяти: в костюме и при галстуке...
-Этот староват,- подумала старуха,- у такого самого - мало осталось...
Следом за мужчиной бежал рыжий мальчишка, футболя консервную банку и размахивая палкой.
-Нет, ну с этим, явно, будет перебор, - смутилась старуха. - А вот тот молодой человек, что идет следом, пожалуй, в самый раз: хорош собой, доволен жизнью, уверен в себе. Но только у него есть один недостаток: он НЕ СМОТРИТ на мое окно...
И так - весь день: все не то, все не так...
Часы пробили три раза - пора обедать. Женщина достала из хлебницы кусок черного хлеба и посыпала его солью. Больше в доме не было ничего, потому что она давно не ходила в магазин. Сегодня - праздник - День Великого Возвращения, но настроение было скверным: тот, кого она ждала, все не шел...
Она вернулась на свой пост, к окну. Люди, черные муравьишки, мельтешили внизу, но все не те или те, но не так, как надо: не поднимали глаз. Время то тянулось, то летело, но при этом ничего не происходило. Зловеще вечерело. Старуха порядком устала, а до полночи оставалось совсем немного.
- А что, если именно сегодня так ничего и не случится? Неужели - конец?- она отгоняла навязчивые мысли, которые, словно дикие птицы, выклевывали мозг.- Нет, этого не может быть,- успокаивала она себя, - столько раз получалось, и теперь получится.
Руки стали трястись, вены-проволочки напряглись, уплотнились. Часы забились в истерике, но женщине было страшно сосчитать, сколько именно раз.
Вот уже и фонари на улице проснулись, заулыбались. Молодой месяц вышел в ночной дозор и сразу же подмигнул своей старой знакомой. Она все поняла: он не забыл, какой сегодня день, и решил подбодрить ее своим приветствием. А ей стало от этого приветствия еще тоскливее: он молод, красив и ...вечен, а она все еще стара, безобразна и ...
Старуха набрала в легкие воздуха: надо было держаться. Она чувствовала, что силы оставляют ее. Время теперь уже нещадно бежало без остановок, без передышек, как натренированный на длинные дистанции атлет-олимпиец: оно вышло на финишную прямую...
Старуха снова посмотрела в окно.
И вдруг в темноте проявились, как на фотопленке, два ярких огонька...
Это он! Он нашелся, ее суженый! В тусклом свете фонарей старуха рассмотрела своего спасителя: красивого молодого незнакомца, гулявшего с овчаркой. Он смотрел, не отрывая глаз на старухино блеклое от одинокой лампочки окно. Их взгляды переплелись, словно какая-то невидимая ниточка образовалась между этими двумя, совершенно незнакомыми людьми, один из которых был полон жизни, а другой терял связь с этим миром, как ускользающую из пригоршни воду.
Поток спасительной энергии проник в дряхлое тело старухи, подобно тому, как легкий теплый бриз врывается в открытую форточку. Нечто прекрасное, волшебное, воздушное было даровано немощному телу, повисшему на стуле, словно измятое шелковое платье. Сморщенная кожа, впитывая жизненные соки, разглаживалась и превращалась в молодую и красивую.
***
Когда горизонт очнулся от спячки, а ночь, простившись с городом, удалилась в свои покои, первый солнечный луч проник через старухино окно в квартиру и нашел там спящую, по-неземному красивую юную девушку. Он поцеловал ее шелковистые, цвета спелой пшеницы волосы, спадавшие с плеч, и удалился. А внизу, на дорожке под окнами дома неподвижно лежало тело дряхлого старика, возле которого сидел и тихо скулил верный пес, не понимавший, что произошло с его хозяином.