Я стояла на краю пропасти. Точнее даже, не стояла, а торчала из сугроба, как цветок из вазы. Осознание того, что я не смогла справиться с управлением, пришло уже после долгого полета с кувырканиями. И вот теперь я срослась с белой снежной массой.
От одной только мысли, что я никому не сказала о своих планах покататься в лесу на лыжах, замирало сердце и становилось жутко. Мне хотелось уединиться, побыть одной, вот я и получила то, что хотела. Лес был моим старым другом, а каждая тропинка в нем всегда встречала меня с радостью. Вот только зачем я сошла со знакомой лыжни и отправилась в сторону гор, до сих пор не знаю. Наверное, искала новых ощущений. И вот я их получила. Новые, ничего не скажешь! Такого со мной еще никогда не было...
Каково это - застрять в снегу на самом краю пропасти? Только руки и голова возвышаются над белой безжизненной пустыней. Попытка пошевелиться ничего не дала. Снег - мягче пуха, поэтому опереться на него руками, чтобы выбраться, не получалось. Первая мысль - позвать на помощь. Набрав в легкие побольше воздуха, я сделала попытку закричать погромче. Но воздушная масса сделала меня еще тяжелее и потому я погрузилась в сугроб еще глубже на несколько сантиметров. Значит, кричать можно только в крайнем случае, если будет уверенность, что меня услышат...
Напрягать связки действительно не стоило еще и потому, что крик мог вызвать сход лавины. В этом случае моему сугробу грозило быть оторванным от скалы, и мне вместе с ним выпадала восможность познать глубину бездны, словно пассажиру в теле троллейбуса.
Интересно, сколько я стою здесь? Минут десять или час? Время стало каким - то другим и перестало подчиняться прежним законам, словно сменило имя, фамилию и облик. Но не только время, здесь вообще все было другим. Солнце отражалось от снега и слепило, но при этом совсем не грело. В городе снег был другим - не таким кипельно - белым и скучным. Он, горожанин, будто не умел радоваться дневному светилу. Ветер здесь тоже вел себя по-другому - пел громко, во весь голос, надрывно, протяжно, не боясь помешать кому-то. Казалось, что вокруг все усеяно мельчайшими частичками зеркал. Красиво! Но красота эта была какой-то печальной, она не радовала, а скорее устрашала.
Мысли о том, чтобы закричать больше не возвращались: страх быть унесенной в пропасть победил все остальные страхи. Выбраться самостоятельно тоже не получалось, как я не пыталась. Надо было что-то делать, но что именно, я не знала. Поэтому я продолжала чего-то ждать. Ждать, что меня найдут, что сугроб сжалится надо мной и отпустит из своих тисков, раскрывшись как бутон весеннего цветка. Я понимала, что зря успокаиваю себя, ведь никто не знал, куда я пошла, следовательно, кинутся искать меня очень не скоро. И не факт, что когда найдут, я не буду похожа на сверкающую сосульку, каких тут миллионы. Ну, а то, что этот снежный капкан сам меня отпустит, было вообще из области фантастики...
Время шло мимо, а я по-прежнему боялась пошевелиться, так как каждое мое движение вызывало только еще большее погружение в тело сугроба. Поэтому я замерла, затихла, казалось, что я репетирую роль снежной статуи в надежде получить за это "Оскар". Но замерло только тело, а мозг, наоборот, работал на полную мощность: пытался найти хоть какое-то решение. Но, видимо, произошел какой-то программный сбой: мой внутренний компьютер завис и не выдавал вообще ничего...А я все ждала... Ждала, что решение найдется. .. Ждала, ждала и ждала...
Вот уже лицо покрылось тонкой корочкой льда, как будто меня завернули в шуршащую полиэтиленовую пленку. Это ветер и мороз сделали свое дело. Пытаясь стряхнуть льдинки с лица, я обнаружила, что руки, окоченев, перестали слушаться меня, словно стали чужими.
Вспомнилось детство, когда я вот так же промерзала, часами ожидая на остановке прихода автобуса. А он, пузатый, неторопливо приползал, не в силах проглотить больше ни одного пассажира. Икая, он просил пощады, а люди продолжали набиваться в него, ведь в час -пик всем надо было ехать на работу или учебу. Помню, что часто я не могла удержаться на последней ступеньке и соскакивала с нее. И снова приходилось мерзнуть на морозе. В школу я тогда, конечно же, опаздывала. Но сейчас торопиться было некуда... Некуда? А, может, все же торопиться надо именно сейчас. Торопиться выбраться, торопиться спасти свою жизнь? Спасти? Жизнь? А что, собственно, представляет собой эта моя жизнь? Вечное ожидание? В детстве я постоянно ждала автобуса на остановке, а потом - каникул, чтобы не надо было ждать автобуса. Позже, когда выросла, стала ждать...счастья. Но так и не узнав, какое оно, застряла тут, в этом сугробе... Стоп! Можно подумать, что я так усиленно искала счастья, а сугроб прервал этот увлекательный процесс... Самой себе-то зачем врать? Я его не искала, а вот именно, что просто ждала, абсолютно ничего не делая. Тогда какая разница, где его ждать: дома, на работе или в этом сугробе?
Я понимала, что мрачные мысли о своей никчемной жизни совершенно не вовремя полезли в голову. Мне было необходимо вспомнить, ради чего или кого я должна захотеть выбраться отсюда, но не находилось ни одного аргумента. Там, вне этого сугроба, меня, если честно, никто не ждал. У меня не было настоящего большого дела, которое надо было бы закончить. У родителей давным-давно своя жизнь: они расходятся, сходятся, поэтому им - не до меня. Любимый человек не торопится порвать со своей холостяцкой жизнью и, похоже, не собирается делать мне предложение. А я все жду и жду. Жду, что родители заживут когда-то в мире и любви, что мой мужчина наконец-то повзрослеет, пока я не успела состариться... Ожидание стало частью меня. Я буквально срослась с ним, как теперь с этим сугробом. А ведь, по сути, ничего не изменилось: все то же мучительное, тянущееся, ноющее, пожирающее твое время ожидание...
Солнце остывало и я вместе с ним. Еще немного, и ночь завоюет этот мир без оружия и обещаний лучшей жизни. Впервые я поняла, что ждать больше нечего. Медленное мучительное умирание было невыносимо. И ноги... Даже если меня и найдут, то в свой прежний мир я вернусь без них. И что тогда?...
По щекам обжигающими ручейками побежали слезы. Мне стало так горько оттого, что я заглянула в свой завтрашний день и не нашла там ничего хорошего. Если я здоровая не была любима и желанна, разве нужна буду кому-то - калекой. Так ради чего эта новая серия в предлинном сериале ожидания? Ради чего все эти мучения - медленное остывание и угасание... Силы покидали меня, захотелось хоть раз перестать ждать и сделать хоть какой-то поступок.
Я набрала в легкие побольше воздуха, столько, сколько могла набрать...
Пронзительный крик распорол тишину, безропотно жившую здесь веками. Огромная неуправляемая масса снега шевельнулась, скрипнула и ринулась вниз со стремительной скоростью...
*
Вокруг меня - только снег... Или это не снег?.. Не пойму. Вроде бы, все белое... Но нет, это точно не снег...
Постепенно вернувшееся сознание вернуло мне ориентацию в пространстве, и я поняла, что нахожусь в больнице, в палате с белыми, цвета снега, стенами. Выходит, меня вернули миру, в который я расхотела возвращаться... А мои ноги, что с ними? Их я не чувствовала... Рук - тоже... Спросить было некого. Для того, чтобы позвать сестру, нужны были силы, а их не было. Вот и получается, что опять приходилось ждать... Все как всегда. Ничего не изменилось...