Вокзал... Это место, где суета удивительным образом переплетается с безмятежным покоем. Счастливчики, которых пригласили на посадку, спешат к своим вагонам, а остальные, расположившись на сидениях или собственных чемоданах и покорившись судьбе, спят. Словно отбегав свое, они успокоились, смирились со своей участью встретить Новый год в дороге.
Поскольку мне не дано было отдаться во власть Морфея, как большинству застрявших в тисках вокзального времени, я слонялась по залам. Прибытие поезда, на который мне предстояло сесть, откладывалось на два часа. И вот я остановилась у стены с расписанием. Не то, чтобы меня интересовало движение "скорых" и "пассажирских", просто изучение стенда показалось неплохой возможностью занять себя. К сожалению, уже через несколько минут мне стало скучно. Ведь время, уподобившееся абсолютно неподвижному обледеневшему сугробу, почти не сдвинулось с места. Нужно было занять себя чем-то более интересным, способным растопить снежную глыбу гораздо раньше наступления весны. Не придумав ничего более оригинального, я повернулась и стала наблюдать за людьми.
И тут я поймала на себе взгляд старика, сидящего на большом чемодане метрах в пяти от меня. Он, как и я, не спал и разглядывал людей.
"Как этот старик похож на его деда! Но прошло лет двадцать, поэтому сейчас тому мужчине должно быть далеко за восемьдесят, как и этому... Такой "ветхий" человек не мог отправиться в дорогу без сопровождающего, который, скорее всего, отошел и сейчас вернется", - подумала я.
И действительно, пока я рассуждала, к старику подошел коренастый мужчина средних лет, лица которого я не успела разглядеть. Но рост и телосложение - Славкины. Протянув пожилому человеку пирожки, он развернулся ко мне спиной.
"Сейчас старик расскажет, что видел меня. Как поступит "моя первая любовь"?"
Тут ловлю себя на мысли, что выгляжу не лучшим образом, потому отворачиваюсь, вынимаю из сумочки зеркальце и помаду, поправляю макияж, словно это вернет мне былую красоту.
Тайком, исподлобья, встав к ним вполоборота, подглядываю за парочкой. Мужчина долго роется в темно-синей с золотыми надписями сумке, словно она бездонна, потом, заставив деда подняться, в чемодане: вынимает из него платок и протягивает старику.
Убедившись в том, что до меня им нет дела, поворачиваюсь полностью и без стеснения разглядываю мужчин. А у самой в голове мелькают, словно кадры старой кинопленки, мысли: "Дед не сказал обо мне? Не узнал? Не разглядел? Или вообще это не тот человек? А может, Славка не хочет встречи с прошлым?"
Мысль о том, что человек отказывается взглянуть на предмет былой страсти, затронула мое самолюбие. Поэтому отчаянно захотелось бросить ему вызов: "Заметь меня! Ты же говорил, что без моей любви не сможешь стать счастливым! Так смог или нет?" И вот я уже уставилась на него в упор и буравлю его взглядом, словно ввинчиваю в доску саморез.
В этот момент осознаю, что за всю жизнь никто и никогда не дарил мне таких прекрасных признаний в любви и верности, как он. Интересно, повторит ли начавший седеть мужчина сказанное двадцатилетней девочке - сорокалетней тётке?
Внутри дрогнуло, всколыхнулось и обожгло от этой мысли. А потом, словно ударившись о стекло и зазвенев, мой взгляд столкнулся с его взглядом. Как будто оглохнув от этого звона, я развернулась на сто восемьдесят градусов и со всех ног понеслась к выходу. Скорее, прочь отсюда, где меня вот-вот могут наказать правдой за мою смелость.
Выбежав на улицу, я побежала по протоптанной узкой тропинке и, обогнув здание вокзала, очутилась на заднем дворе, между пристройками. Почему-то меня не оставляла уверенность, что он преследует меня. Внутри затаился маленький зверек страха: "Сможет ли Славка сдержать эмоции, если найдет меня постаревшей?"
Ноги отказывались резво исполнять свою работу, поэтому пришлось сбавить темп. "А может, никто и не гонится за мной? Иначе, уже давно, если не настиг, то хотя бы окликнул".
Сделав такой вывод, останавливаюсь. Боясь обернуться, рассматриваю снег под ногами и нахожу его невероятно утоптанным, исхоженным. "Странно, здесь, на заднем дворе, куда не ступает нога пассажиров, снег так же накатан, как и на привокзальной площади". Еще несколько минут стою, застыв и погрузившись в гадания: есть ли кто-то за спиной, или нет. И, наконец, оборачиваюсь.
Я и не думала, что в разгар зимы можно ощутить себя невесомым белым облаком в ясном лазурном летнем небе. Именно такое чувство мне пришлось испытать, наткнувшись на его необыкновенно бездонные, как деревенский колодец детства, голубые глаза. Этот немолодой человек с залысинами лишь смутно напоминал робкого мальчишку, звонившего в мою дверь и убегавшего в надежде, что я выйду гулять. Он все эти годы разгуливал по дорожкам моих снов, а теперь стоял передо мной всего в паре метров и молчал.
Я тоже не могла проронить ни слова. Казалось, что мы оба превратились в ледяные столбы на краю Вселенной. Время не просто застыло, превратившись в обледеневший сугроб, оно больше не существовало, поскольку сдалось, самоуничтожилось, подчинилось не известным нам законам физики.
А мы так и стояли на этом исхоженном не нами снегу. Стояли и не могли насмотреться друг на друга.
31. 03.2016