Аннотация: Автономное начало. Продолжение не обещаю, но очень постараюсь.
Нечто ценное
Сева посмотрел на часы и вздохнул: без десяти четыре. В начале пятого делалось сумеречно.
Вот уже две недели небом служила ровная нестиранная мешковина. Без перерыва шел мелкий противно-реденький, как волосы старухи снег; и возбужденные близостью праздника пешеходы бодро месили этот снег в грязную кашу. Сева Нейман ещё раз вздохнул. Он не любил зиму, не любил серого низкого неба, не любил снега и холода.
"Пора искать квартирку". - Деньги закончились две недели назад, и хочешь - не хочешь нужно было подыскивать новое дело.
Отсутствие денег под самый Новый год, надо сказать, оптимизма не прибавляло. Сева, вяло шевеля ногами, плыл в людском потоке, сам ещё не решив куда направляется. Сзади послышалась возня, кто-то громко воскликнул над самым ухом "Позвольте!" и, нагло пихнув Севу в бок, проскочил вперёд. Нейман вскинул руку и уж собрался выругаться - "А-а..." - досадливо махнул рукой. Поправил ворот и сунул кулаки глубоко в карманы.
В правом кармане лежала записка.
Осторожно, одними глазами Сева позыркал по сторонам, шмыгнул в булочную. Долго ждал перед стеклянными дверьми, вглядывался в движущуюся толпу. Сердце неприятно покалывало иголочкой. "Армейская 32, кв. 76. В зале письменный стол. Во втором ящике возьмешь в десять против Самойловской. Третий ящик не открывай. Пойдешь послезавтра в 17.00. Хозяина не будет. Бывай, не благодари за наколку Нейман!" - Рваным безликим почерком было нацарапано на клетчатом листке.
Два раза Сева пробежал записку, зачем-то повертел бумажку, сунул её в карман. "Ага. Чичас. Разбежался. На Самойловской всё прошло чисто. Вещички проданы-перепроданы. Золотишко ушло. - Нейман поморщась вспомнил кирпичного цвета физиономию перекупщика. - Продал с-сука. Да и шут с ним. Мне это дело не пришьёшь. Чистое дело. И нечего меня на понт брать".
На второй ходке за хулиганство Всеволод Нейман (тогда ещё сопливый пацан) познакомился с хорошим человеком. Хороший человек - его имя, как и сам факт существования, Сева держал в строжайшем секрете, - рассказал юному Нейману про особенности УК, про понятие "рецидивист" и про то, как снискать хлеб насущный. На волю Сева Нейман вышел квалифицированным скокцером-одиночкой. Здесь пригодились и школьный театр - неплохо Севе удавались драматические роли, - и глаза полные невообразимой русско-еврейской грусти. К теперешним своим "далеко за сорок" годам Сева не раз добрым словом поминал Хорошего человека.
От метро до указанного адреса Нейман прошел пешком. Сделал большой крюк; прощупал все дорожки-тропинки, отметил про себя скамейки с бабушками. Место незнакомый наводчик выбрал толково: можно неслышно войти и выйти. Неприятно удивила квартира; двухкомнатная хрущовка, оббитая дешевым дерматином дверь, бардак внутри - с площадки дома напротив Сева смотрел в бинокль, - и никаких признаков обещанного богатства.
Хозяин квартиры вернулся домой часов в девять. Среднего роста длинноволосый, с помятым и морщинистым лицом. Хотя совсем не старый. Явился явно навеселе; долго тыкал ключом в замок, уронил связку, чертыхнулся и только потом отомкнул дверь.
"Что за хрень? - Сева, разражаясь, наблюдал за манипуляциями. - Художник что ли? или поэт? Нет, скорее артист".
Свет в квартире погас, но ещё минут десять Нейман смотрел в черные окна, сомневаясь: плюнуть и залечь или же "взять" квартиру. "Лады. Мы тоже не пальцем деланные. Вхожу, выжидаю, ничего не трогаю и выхожу. Если "примут" меня - включаю дурочку, мол ошибся, а ключ подошел случайно. В худшем случае полгода... - О плохом думать не хотелось. - Если чисто - возвращаюсь и делаю дело".
На том и порешил.
Утром, часов около девяти Нейман ехал в метро. Сегодня нужно было детально "следить квартиру". Обычно на это уходила неделя.
Сева протиснулся в конец вагона, прислонился к стеклу и притих. Не забывая впрочем, цепко следить за происходящим.
Вагон тряхнуло - парень у дверей неловко взмахнул руками и привалился на женщину впереди. Мгновенный жест - его рука прорезала кожу сумочки и возвратилась с кошельком. Женщина ничего не заметила, только недовольно стряхнула плечом и оглянулась. "Извините, пожалуйста". - Щипач застенчиво улыбнулся. Он должен был выдержать короткую паузу прежде чем отойти.
Нейман ужом скользнул сквозь толпу и стал у карманника за спиной.
- Тихо! - Процедил он в самое ухо. - Не дёргайся и положи гаманец на место. - Сева приставил два пальца к левому боку парня, надавил, как ножом. - Запорю!
Распахнулись двери, пассажиры стали выходить. Щипач таким же молниеносным движением вернул кошелёк на место. Вагон задрожал, собираясь тронуться. Сева рванул к выходу, уже из дверей, бросил женщине:
- Дамочка, у вас сумка не в порядке.
Двери захлопнулись, поезд тронулся.
Хозяин квартиры 76 по Армейской 32 ещё спал. Сева прижал плечом дверь - убедился, что она заперта и перешел на свой наблюдательный пункт. Хозяин вышел из квартиры около одиннадцати. Сева проводил его до метро и вернулся. На дверь квартиры он прилепил сторожок - черную ниточку у самого пола, - ещё раз осмотрел замки. До вечера можно быть свободным.
Вернулся Нейман пораньше, около пяти. Проверил сторожок - Хозяин не приходил. "Нормально. - Решил Сева. - В пять Артиста дома не бывает". И перешел в дом напротив, стал ждать.
В половине десятого к заветному подъезду подкатил черный джип; из задней двери шумно-развязно, потряхивая кудрями и оправляя длинное шелковое кашне, снизошел Артист. "Может и есть бабки. - Размышлял Нейман. - Или золотишко... Черт их поймет этих артистов. С виду суслик плюгавый, а копни вглубь - фамильных ценностей, как в швейцарском банке".
Сева твердо уверился, что завтра в пять, как и было написано в записке, он ограбит квартиру.
Для собственного спокойствия Нейман "проводил" утром Артиста, налепил сторожка, и ещё раз продумал схему отхода. Если что.
В пять вечера Сева был на месте. Сторожок не потревожили.
С Богом.
Нижний замок легко поддался, верхний не был закрыт вовсе. Нейман толкнул ладонью дверь - она распахнулась с тихим скрипом, стукнулась ручкой о стену, - скользнул внутрь, прикрыл дверь и тяжело привалился к притолоке. Сердце бешено колотилось и неприятно прихватывало горло, будто это было последнее Севино дело, будто он сам, по своей воле пихал голову в петлю. "Пора завязывать. - Несколько раз Нейман глубоко вдохнул-выдохнул, вытер вспотевшее лицо шапкой. - Раз сдрейфил, то съезжай. Всё равно погоришь. Примета такая есть".
Лезть в стол Сева не торопился, обошел сперва квартиру, осмотрелся; осторожно заглянул в шкаф - огромный, четырехстворчатый платяной шкаф протянулся в спальне во всю стену.
"Арти-ист!" - Восторженно пропел Сева Нейман и на мгновение позабыл где он и зачем он здесь. Шкаф был полон театральных костюмов. Сева распахнул первую дверь - по-разглядывал, поводил рукой по платьям. В душе запела ностальгическая нотка. Распахнул следующую дверцу. Поверх всех остальных висел костюм Деда Мороза. Тут же на полке лежали приготовленные парик и борода.
Сева напялил колпак, приложил к лицу бороду, оглянулся в поисках зеркала, когда третья дверца распахнулась и оттуда, с глухим стуком, выпал труп хозяина квартиры. Артиста.
"Подстава!!" - Больно мелькнуло в голове. Нейман швырнул колпак и бороду в шкаф, стал судорожно, рукавом пальто протирать дверцы, стирая возможные отпечатки. Закончив, бросился к двери и отпрянул.
В дверь позвонили.
"С-суки! Подставили!" - Нейман справился с захлестнувшей паникой и теперь рассуждал со сдавленной яростью загнанного зверя. Он резко, как укол кинжалом, заглянул в глазок. Сердце остановилось. Такого Сева Нейман никак не предполагал: за дверью стояли два широкоплечих крепыша в одинаковых кожаных куртках и вязанных шапочках. Под мышкой правого явственно угадывалась рукоять пистолета.
Еще один нетерпеливый звонок. "Спит что ли?.. Нажрался!" - глухие голоса за дверью и опять звонки.
"Думай-думай-думай... - Повторяя одно это слово, Сева заметался по квартире, подошел к окну. - Ну давай, давай же..."
И вдруг мысль, как молния: Нейман бросился в спальню, скинул пальто, быстро, путаясь в пуговицах, натянул костюм Деда Мороза. Борода, румяна на щеки, алая шелковая шапочка - "кровавая", - не к месту пришло на ум сравнение. Дверь прыгала под ударами, когда Сева повернул в замке ключ. "Ничего не знаю, ничего не видел. Поздравляю детишек. Зашел случайно... Дьявол! какая чушь... Может выскользну пока сообразят..."
Дверь распахнулась.
- Чего не открывал? Спал что ли? - Крепыши, нисколько не удивляясь наряду Неймана, а скорее наоборот, придирчиво его разглядывая, вошли. - Готов?
Сева невнятно замычал и закивал головой.
- Ну поехали.
Первым вышел один из парней, потом Нейман, замыкал второй. Бежать не было ни малейшей возможности.
В машине - знакомом черном джипе - Севу посадили назад, рядом сел крепыш с пистолетом. "Выпрыгнуть на ходу?" - Сева с тоской посмотрел в окно. Встречный поток автомобилей не оставлял шансов выжить.
- ...а... о... ы - Нейман закашлялся, прочистил горло. Сосед участливо похлопал стальной ладонью по спине. - Надо бы в магазин заехать. За подарками.
- Как скажешь, Дедушка. - Сосед хохотнул. - Толян рули к Сергеевскому супермаркету.
Толян послушно кивнул.
- Там дорого. - Буркнул Нейман, прикидывая, сколько есть в кармане мелочи. - Лучше на рынок.
Крепыши расхохотались.
- Не срамись, дедуля! - Сосед, видимо в этой паре старший, опять хлопнул Севу. - Контора платит. Гуляй душа морозная.
В супермаркет Коля - старшего звали Николаем - пошел вместе с Нейманом. Он стоял за спиной, не отпуская ни на шаг.
Сева выбрал синий в звездах мешок Деда Мороза, придирчиво его рассмотрел и остался доволен. В отделе игрушек в мешок он положил две точные копии револьвера, пару автоматических пистолетов, финку...
- Зачем это? - Коля удивлено смотрел, как в мешок опустились "Узи" и "Макаров". - Ты чего-то... - Он покрутил пальцем у виска.
- Нормально, - уверил Нейман, - в казаков-разбойников поиграем.
- А-а-а-а! - Лицо Николая расплылось в улыбке. - Ну ты затейник. Недаром тебя выбрали.
Из супермаркета машина, покрутившись по снежным улицам, подъехала к офисному зданию. Эдакому современному билдингу с зеркальным фасадом. Автоматические двери, камера наблюдения, охрана в вестибюле, в коридоре налево маленькая дверь с надписью "Тех. помещение" - Нейман замечал все детали. Был, конечно, шанс доиграть до финала роль Деда Мороза, но в то, что его не раскроют верилось слабо. Нужно было драпать.
Лифт пробежал этажи и выпустил путников в просторный холл.
- Закрой глаза! - Приказал Николай.
Сева поспешно закрыл, услышал, как перед ним раскрываются двери, и почувствовал настойчивый толчок в спину. Он осторожно шагнул и распахнул глаза. От яркого света Сева зажмурился и даже поднял руку в пушистой рукавице.
- Де-душ-ка! Ма-а-роз!
В ярко убранном зале, в вечерних платьях и костюмах, с бокалами в руках стояли дамы и господа. Все обернулись к Деду Морозу; и в первое мгновение Севе сделалось дурно - на него смотрели три десятка лиц в огромных, сказочно-расписных масках. Звериных масках.
"Японский городовой!!" - Сердце опустилось, Сева густо выматерился в бороду и энергично шагнул в зал.
Дворик музыкальной школы, аллейка, дальше по бульвару или дворами - уже пять лет Саша Никольский ходил одной и той же дорогой. Ходу до дома минут тридцать, зимой - тридцать пять. Иногда отец присылал машину, но Саня этого не любил: больше возни, да и ребята косились и шушукались за спиной.
Закончилась аллея, Саша секунду решал, как пойти и свернул к бульвару. Тотчас вспыхнули фары - они ослепили мальчика, - рёв мотора смешался с визгом покрышек. Саша заслонился от света рукой и, за мгновение до удара, разглядел летящий на него ком. В панике мальчик отпрянул. Ком саданул, швырнул Сашу в сторону, в сугроб. Шапка куда-то отлетела; снег набился за воротник, в рот.
Задыхаясь, Саша перевернулся, сел; стал сплёвывать и, с удивлением увидел, что харкает кровавыми сгустками. Радом валялась разбитая скрипка, Саша потянулся к ней, но не смог подняться.
Задыхаясь, подбежал мужчина в толстом вязаном свитере; раздался пронзительный крик и сквозь пелену - сознание Никольского поплыло в красном желе - Саша увидел бежавшую к нему женщину.
- Саша... Сашенька... маленький мой. - Женщина схватила мальчика за голову, с ненавистью посмотрела на мужчину. - Помогите мне. Тут за углом моя машина.
- Да подгоните же её сюда!
Женщина было дёрнулась бежать; засомневалась, с тревогой посмотрела на мальчика, на мужчину. В кармане Саши зазвонил телефон.
- Да. - Рука его дрожала.
- Саня, я сейчас за городом, буду поздно, - звонил Никольский-отец, - ужинай один.
- А... да.
- Разогрей что-нибудь или в кафешку зайди... С тобой всё в порядке? - Голос отца встревожился. - Саша?
- Д-да.
Телефон взяла женщина:
- Александр Александрович вашего сына сбила машина. - Она затараторила. - Я сейчас отвезу его во вторую клиническую больницу. Приезжайте туда.
- Кто это говорит? - Нервно перебил Никольский.
- Это я, Александр Александрович, Толстова. Светлана Толстова из четвертого отдела. - И добавила, будто извиняясь: - Я в парикмахерской была, а тут такое...
Сашу положили на заднее сидение; рено резко тронулась, быстро набирая скорость, умчалась по бульвару. Мужчина в свитере поводил её взглядом, постоял с минуту, заворожено глядя на кровавые круглые пятна, собрал в разломанный чехол остатки скрипки и направился к ближнему дому.
В машине Саше стало совсем дурно, он почти потерял сознание; только изредка, яркими кадрами в сознание плюхались отдельные картинки: моргающий глаз светофора, визг тормозов на перекрёстке и надвигающиеся половинки ворот - рено уже подъезжала к больнице, когда, пропустив машину скорой помощи, стальная рама автоматических ворот вдруг стала закрываться; Толстова прибавила скорость, приняла влево и, чиркнув правым боком - Саша в ужасе зажмурился - проскочила к серому зданию. "Всё хорошо! - Светлана облегчено выдохнула и обернулась назад. - Всё будет хорошо Сашук".
Александр Александрович Никольский примчался только к вечеру; сметая цепляющихся нянечек, влетел в палату - Саша спал. Рядом с кроватью сидела Толстова и теребила в руках платочек.
- Что с ним? - Никольский бросился к сыну.
- Всё хорошо. - Света перехватила его руку, заглянула в глаза. - Наложили два шва, но всё будет хорошо. Он спит после укола. Сон сейчас лучшее лекарство.
Зашел дежурный врач. И, пряча глаза, длинно и путано, перемежая речь медицинскими терминами, объяснил, что всё действительно не так страшно, что обошлось и через пару дней мальчика можно будет забрать.
"Поехать домой?.. - Никольский старший стоял на крыльце больницы, с шумом выдыхал морозный воздух. Светлана Толстова осталась в палате, с сыном. Никольский тоже хотел остаться, но девушка мягко и уверенно проводила его. - Лучше, пожалуй, в офис".
Эхо гулко разносило шаги вдоль пустых коридоров. Верхнего света Никольский не зажигал, ограничился настольной лампой; от этого кабинет - с его темными угольными углами и четким красным кругом посредине - казался местом мистическим. Сегодня злым.
Пытаясь отвлечься, Никольский достал папку с текущими делами. Первым лежал "завтрашний" контракт - Александр Александрович очень надеялся, что завтра он будет подписан. Не сказать, чтоб от этого контракта многое зависело...
Никольский откинулся в кресле, задумался. "Тринадцать лет!" - В этом году фирме исполнилось тринадцать лет. Когда тринадцать лет назад солист популярного ВИА решил торговать пряностями, многие недоумённо пожимали плечами. Да что там окружающие, если раздеть душу Александра Никольского донага и спросить напрямик, то и он сам не смог бы обосновать такого решения. Воля рока? Пожалуй, более верного определения ещё не придумали. Хотя Никольский предпочитал списывать удачный ход на своё "чутьё". Так или иначе, компания "Ирис" вскорости стала лидером в производстве и продаже всякого рода пряностей. Бизнес спокойный и в меру прибыльный - таким и хотел видеть Александр Саныч семейное дело.
...но контракт на эксклюзивные поставки шафрана был лакомым кусочком. Увесистым кирпичиком в могучем фундаменте "Ириса". Никольский предлагал хорошие, очень хорошие условия, но Сасанид Назарян только недовольно оправлял смоляные усы и требовал поднять закупочную стоимость. Никольский намеренно подвинул переговоры к новому году, надеясь, что праздничное настроение смягчит грозного джигита...
У дверей кабинета произошло едва слышное шевеление и, сразу после тихого стука, в дверях показался грузный среднего роста мужчина.
- Вы кто? - Никольский потянулся к ящику стола. - Как вас пропустили?
- Не надо волноваться. - Толстяк успокаивающе поднял ладони. - Моя фамилия Польняк. Роман Данилович Польняк. Я следователь. - Он вынул из нагрудного кармана корочку и развернул. - А с вашей охраной, со Смирновым мы вместе... работали, скажем так.
- Александр Александрович? - В дверь просунулась голова в камуфляжной кепке. Кепка вопросительно обратилась к Никольскому.
- Порядок, Коля. - Никольский кивнул. - Это следователь.
Кепка скрылась. Следователь снял куртку, шапку, с шеи свертел длинный вязаный шарф. Сложил всё это в кресло и, подхватив мятый портфель, подсел к Никольскому:
- Сегодня в шестнадцать сорок пять на вашего сына был совершен наезд. - Никольский поморщился. Польняк кратко взглянул на него и продолжил читать: - Наезд совершила легковая автомашина, которая скрылась с места преступления... тэ-тэ-тэ тэ-тэ-тэ... Опуская язык протокола и перейдя на русский спрошу накоротке: что в последнее время менялось или должно было измениться в вашей организации? Или семье, быть может?
- Не понял?
- Э-э-э... - Вяло протянул Польняк и без спроса закурил. В желтых от никотина пальцах сигарета прыгала. - Я хотел сэкономить ваше время. И своё тоже...
- Пожалуйста. Но я действительно не понял вопроса. Какая связь между делами компании и... происшествием?
- Между делами компании или семьёй и происшествием, вы хотите спросить? - По комнате продвигался запах табака смешанный с запахом не очень чистого тела пожилого мужчины. - Я считаю, что связь самая непосредственная. Но в принципе... Вы ведь никого не подозреваете? - Никольский отрицательно качнул головой. Польняк погасил сигарету и посмотрел куда-то в угол. Казалось, заведомо предсказуемые ответы его не интересуют. - И кто мог решиться на такой шаг ума не приложите? - Отрицательный кивок. - Ну и само-собой, кому это выгодно не подозреваете? - Тот же ответ. - Тогда на этот раз всё.
Польняк вернулся к креслу, принялся наматывать шарф на шею:
- До следующего раза. - Бросил уже на пути к дверям.
- Подождите! - Никольский чуть возвысил голос. - Что это значит, Роман Данилович? Эта ваша последняя фраза?
- Вам виднее.
- Нет уж позвольте! Объяснитесь!
- Ну хорошо. - Не раздеваясь, Польняк присел на подлокотник кресла, посмотрел на часы. - Спешить уже некуда... Представьте себе, Сан Саныч, что мы с вами оказались сейчас на проспекте. А лучше пару часов назад, в са-амый час пик. Этап народу в одну сторону, этап в другую. - Польняк внимательно, и теперь с интересом, смотрел на Никольского. - И у всех этих людей, у каждого из них есть заботы... неприятности или даже проблемы. Голливудское слово "проблемы". Не люблю его, но теперь так говорят. Представили? А теперь подумайте, что это за проблемы. Я помогу: у дамы в розовой шляпке и синем манто, - Следователь скользнул рукой по незримому женскому контуру, - порезали сумочку; инженеру-технологу с колбасного квартиру обворовали, а двадцатилетнему токарю нож в подъезде - в его родном подъезде! - нож к горлу приставили, избили... - Польняк трагично всплеснул руками. Никольский сидел без малейшего движения: к чему клонит собеседник он не представлял. Следователь продолжал: - Это насущные проблемы. Живые проблемы. Если слово "живые" возможно применить к такой гадости. И я стараюсь избавить людей от этой гнили. - Внешне Польняк не изменился: сарказм в едва заметной улыбке, внимательный взгляд, и, вместе с тем чувствовалось его внутреннее напряжение. - А теперь представим себе бизнесмена. Бывшего артиста, а ныне бизнесмена. Естественно не имея в виду здесь присутствующих. Всякое совпадение - случайно. Так вот, этот артист-бизнесмен подшустрил во время последней сделки. Так, самую малость. Или в прошлом, во времена шумной концертной молодости заделал какой-нибудь провинциальной Афродите ребёночка. Успел вперёд жениха. Мелочь, одним словом. Но вот имеет наш виртуальный фигляр сегодня проблему. Тоже как будто проблема. Ан есть разница. Улавливаете? Уверен, что нет. Поясню: в первом случае люди страдают от чужой глупости, злобы или ещё черт знает чего. Но от чужой. А во втором - от своей собственной. И что такое в этом "втором" случае справедливость?.. хрен его знает. Не возьмусь судить. И не нужно мне говорить, что вы не знаете причин сегодняшней аварии. Они здесь или рядом. Уверен.
- Вы закончили? - Никольский тоже "кипел" внутри. - Ни ранее, во времена бурной, как вы сказали, и так далее молодости, ни теперь я не сделал ничего, что может омрачить мою совесть и репутацию. Посему я даже не буду пытаться вас переубедить. Есть закон. Единый для всех. Вы ему служите, вот и выполняйте свою работу. Скажу только, что если вы будете искать здесь, в компании или у меня в семье - потеряете время.
- Доживём увидим. Вы, всё же, попросите секретаря составить список всех автовладельцев офиса. - Польняк прожужжал молнией куртки - Да, и предупредите охрану гаража. Я зайду утром осмотреть машины.
Домой Александр Александрович Никольский отправился далеко за полночь, когда поймал себя на том, что уже минут двадцать неотрывно глядит на сморщенный окурок в пепельнице. Напряжение дня, нервозность, злость на этого тупого ограниченного следователя слились в один бетонный шар, и шар этот медленно переваливался в голове.
Дом уснул, прикрыв черные окна ночными портьерами.
У второго этажа, кабина лифта звякнула и задрожала. От этого звука, Никольский поморщился - точно также кабина звякала и у шестого, - поморщился, заведомо извиняясь перед разбуженными соседями; живо представляя себе их сонные проклятия. "Не я виноват! Не я чиню эти чертовы кабины!.. Этот ещё Робин Гуд!" - Злость на следователя с его глупыми домыслами вспыхнула с новой силой. И следом, безо всякой связи в памяти всплыл долгий, больше года тянущийся роман с Викой - его секретарём Викторией Лариной. Роман давно и незаметно перешедший в полу-семейные отношения. И уж пора было их узаконить. И Никольский чувствовал, что всё безбожно затянулось, и Саша, сын прекрасно относился к Вике, и... и ещё много чего упростилось бы. Но!.. Никольскому однажды приснился сон, как идут они с Викой в загс, расписываются - вокруг счастливые лица, белые перчатки и фата, шампанское, смех, - а наутро, едва открыв глаза, он находит в постели свою первую жену Людмилу... Мать Саши, первая жена Никольского была чудесной женщиной - он всегда это подчёркивал, - но за год совместной жизни она гениально сумела привить мужу такую стойкую неприязнь к браку, что десять холостых лет не вытравили из души эту татуировку.
Лифт звякнул. Никольский вздрогнул, на цыпочках пробрался к своей квартире, ни разу не звякнув замком, отпер, протиснулся в узкую щель и беззвучно захлопнул дверь.
Есть не хотелось. Едва раздевшись, из бара он вынул початую бутылку коньяка, пузатый бокал. Проходя, включил телевизор и опустился в кожу кресла. Бутылку поставил на столик рядом. В телевизоре мелькали лица...
Первый глоток обжег, Никольский поморщился, выдохнул и запил его вторым глотком. Минут через пятнадцать отпустило: мозги просветлели, тело не казалось уставшим и неловким. Хлебнул ещё: коньяк разбежался по жилам бесовской энергией, рубашка мигом прилипла к спине; комната поплыла и наполнилась малиновым вибрирующим туманом, тело сделалось огненно-невесомым. "Это облако, а я ангел!" - Никольский улыбнулся и потянулся к бокалу. Свет в зале плавно притушился. В комнату вплыла, покрытая лёгким шелком, девушка. Её лица было не разглядеть, и в первую секунду Никольский даже решил, что это причудливо соткался туман.
- Вика? Это т...
Девушка перекрыла вопрос коротким поцелуем; и Никольский почувствовал, как её тонкие прохладные пальцы - ему чудо как понравилось прикосновение этих пальцев - пробежали под рубашкой, размыкая пуговицы. Пальчики спустились ниже, к брюкам; Никольский невнятно замычал, тряхнул головой и - как яркая вспышка - увидел копну кудрявых волос между своих ног.
В голове грянул колокол: сознание Александра Никольского отключилось.
Следующее утро сложилось обычным. Когда Никольский проснулся, Вика уже ушла. Чуть ломило виски, но после душа и гимнастики это прошло. Штрихами, блескучими брызгами выстраивался в памяти вчерашний вечер. И опять мысли от Саши скользнули к Вике и дальше к вальсу Мендельсона и первому неудачному браку. "Это уж психоз какой-то..." - Телефонный звонок прервал размышления.
- Александр Александрович? Это Светлана. С Сашей всё хорошо. Врачи сказали, что завтра можно будет его забрать...
- А сегодня? - Перебил Никольский.
- Сегодня никак. Нужно ещё сдать какие-то анализы и процедуры. А сейчас заеду на работу, потом за продуктами и опять сюда. - Девушка замолчала, не решаясь спросить; через секунду выпалила: - Или... может быть... если вы думаете, что профессиональная сиделка?..
- Нет-нет, - успокоил Никольский. - Мне как раз надёжнее, что с ним близкий человек. - Он поправился: - Знакомый человек.
На кухонном столе лежали приготовленные сэндвичи, кофеварка полнилась горячим кофе. Наскоро позавтракав, Александр Александрович вышел из дома.
Сасанид Назарян должен был подъехать к половине двенадцатого. Оставалось два с половиной часа. Пауза чтобы ещё раз - который раз! - всё просчитать. Никольский включил калькулятор; в дверях кабинета показался Польняк. Он стал в проёме: глянул на Никольского, назад в пустую приёмную:
- Ничего, что я без доклада? - Неизменный, как шарф на шее, сарказм на устах.
"Что это с Викой? - Удивился Никольский. Обычно она приходила на работу раньше девяти. Если они проводили ночь порознь. - К Саше поехала".
- Пожалуйста. - Вздохнул директор "Ириса".
- Я, собственно мимоходом. Поделиться наблюдениями. Вам будет интересно. - Шарф свинтился с шеи, лёг, вместе с шапкой и курткой в привычное уже кресло. - Смотрите какая история. Машина ждала вашего сына. Когда он показался ослепила мальчика фарами и ударила. След, к сожалению, сильно затёрли, но кое-что экспертам удалось установить: за миг до удара водитель надавил тормоз и моментально на газ с тормозом. Машина ударила боком. Это первое. Мальчик, к счастью, упал в сугроб. Но в больнице мне сказали, что, даже не будь этой спасительной соломы, сильных травм не случилось бы. В худшем случае сотрясение мозга. Это второе.
Никольский пожал плечами - он не улавливал. Польняк чувствовал его непонимание.
- Вы не поняли, что я хочу сказать, но то, что наезд совершил профессионал должны были уяснить?
- Это я понял. - Никольский напрягся. - У меня встреча, будьте добры побыстрее излагайте.
- Всенепременно. Помимо профессионализма тут нужна... - Польняк вопросительно посмотрел и сделал жест, которым учитель помогает-подталкивает бестолкового ученика. - Нужна хорошая резина. Желательно шипованая. Такая вот пикантная мелочь. Я проверил машины вашего парка. Отметая грузовики и джипы охраны, получается, что отличная зимняя резина на вашем внедорожнике - у вас алиби, - и на авто Виктории Лариной. Неплохая импортная всесезонка у... - Польняк заглянул в помятый листок, - вашего коммерческого; у остальных сотрудников шины разной степени посредственности. И у всех присутствует алиби.
- Получается компания выходит из подозрения? - Никольский обрадовался возможности утереть нос этому умнику.
- Если только преступник не рассуждал как я; и не сменил резину после преступления. Да, ещё очень подозрительная вмятина на ауди Лариной. - Польняк взглянул уж с очень прозрачной насмешкой.
"Знает. - Понял Никольский. - Кто-то уже рассказал про нас".
- Уверен, что Ларина не имеет к аварии отношения. - Никольский выразительно посмотрел на часы.
В кабинет, обдав морозом и запахом духов, стремительно вбежала Вика. Любящая нежность на лице мгновенно сменилась непроницаемой маской. Излишне высокомерной - мимоходом отметил Польняк.
- Александр Александрович, извините за опоздание. Я была у Саши. - Никольский кивнул и демонстративно пододвинул бумаги.
- Ухожу-ухожу. - Следователь заторопился, потом, будто что-то припомнив и хлопнув себя по лбу, остановился: - От голова с дырой! Я чего заходил-то, Сан Саныч! Наблюдения сообщил, а выводами не поделился. Как вы думаете, зачем он на тормоз нажал?
Никольский поменялся в лице.
- И зачем?
- Потому что калечить мальчика преступник не собирался. Кто-то сделал вам выразительное предупреждение. Подумайте кто. А я как-нибудь зайду, покалякаем.
Прижав Викину лапку своей табачной ладонью, Польняк ушел.
- Какой неприятный человек.
Помолчав, Никольский неопределённо хмыкнул. Он ясно различил в своей душе желчную неприязнь к Польняку - человеку, который непостижимым стечением обстоятельств стал его защитником, защитником его семьи. И одновременно (и даже в большей степени) Никольский чувствовал исходящую от следователя потаённую угрозу; и угрозы этой страшился.
- Начало двенадцатого, Александр Александрович. - Вика осторожно взглянула боссу в лицо. - Назарян скоро будет. Шампанское подать сразу или после?
Никольский задумался. С четверть минуты молчал:
- Сразу. Если станет отказываться - чёрт с ним.
Назарян прибыл без малейшего опоздания. Высокого роста, сухой горец. Никольский потратил много сил пытаясь расплести его южные корни, но разобраться в принадлежности к какой-то конкретной республике не удалось; посему Александр Саныч ограничился нейтральным приветствием.
- Ах, Сасанид! дорогой! - Мужчины были одного возраста и об отчествах не вспоминали. - Рад тебя видеть!
Назарян ответил ещё более красноречиво. Вошла Вика. В строгом костюме и короткой юбке на стройных ногах она выглядела выразительно. Два высоких бокала шампанского усиливали впечатление.
- По бокалу шампанского? - Предложил Никольский. - За новый год! Или?..
- Такая красивая девушка, а ты говоришь "Новый год"! За Новый год мы ещё выпьем, а сейчас пьём за самый красивый цветок в букете "Ириса"! Вах Вика вы обязательно должны выпить с нами!
И вот уже три бокала тонко пропели, стукнувшись друг об друга. Вика пригубила, мужчины выпили до дна. Назарян вдруг побагровел, рванул ворот рубахи и, задыхаясь, стал глотать воздух фиолетовым ртом. Никольский не успел распахнуть окна, как горец рухнул на пол; из его рта потекла тонкая струйка беловатой липкой слюны.
Когда Роман Данилович Польняк вошел - во второй за сегодня раз - в кабинет директора "Ириса", его поразили наскоро заретушированный беспорядок, крепкий дух валерьянки, обильно замешанный с запахами других химикалий, и почти осязаемое ожидание. Совет в Филях. На полу сиял отрисованный мелом контур человека.
- Мы вас ждем. - Никольский привстал, едва следователь показался.
- Соскучились? - Польняк принялся разоблачаться. "Без меня тебе любимый мой..." - мурлыкал он под нос песенку. - Я не зашел днём: не хотел мешать экспертам, да и вам глаза мозолить лишний раз... Зато теперь с результатами. - Он похлопал по тощей папочке.
В кабинете присутствовал ещё один человек. Он неподвижно сидел сбоку, на стуле и Польняк в первую секунду принял его за клерка, ожидающего команды. Приглядевшись внимательнее, следователь разглядел кобуру под мышкой.
- Вы чуть перетянули ремень - рукоять выглядывает. - Незнакомец чуть склонил в ответ голову.
- Роман Данилович, я хотел вас спросить, почему именно вам поручили моё дело?
"Хм... он пытается привлечь ещё одного игрока; и будет парить мне мозг, пытаясь это обосновать. - Польняк приветливо улыбнулся. - Подыграем. Тем паче, что всё нижесказанное чистая правда".
- О, это несложно понять, Александр Саныч. Что такое идеальный следователь? Пожилой одинокий мужчина, страдающий избыточным весом и одышкой, выкуривающий в сутки три пачки сигарет... с фильтром и одну без фильтра. Соответственно не пользующийся у женщин ни малейшим успехом. И не стремящийся к этому успеху, равно как и к звёздочкам на погоны. - Польняк стер с лица улыбку, нарисовал скорбную печаль. - Рано или поздно все "висяки" сливаются к этому свободному от амбиций и самолюбия идеальному следователю... И ваше дело в свою очередь.
- Я так и думал. - Никольский энергично провел ладонью по волосам. - Знакомьтесь: это Вадим Корнеев. Частный детектив. Мне бы не хотелось быть неправильно понятым, но я попросил его помогать следствию. Вы не против?
Корнеев подсел к столу, протянул Польняку руку, тот вяло-равнодушно пожал её:
- По законам нынешних сериалов я должен сейчас опрокинуть стол, устроить скандал, а назавтра выдать вам преступника... Не стану этого делать. Я всегда говорил, что две задницы могут наделать вдвое больше одной. И охотно принимаю помощника. Но с обещанием не мешать следствию.
Никольский и Корнеев переглянулись.
- То есть?
- Выводы потом. Вначале факты. - Тощая папочка распахнулась, Польняк поправил бумаги. - Да, пригласите Вику. Первая часть беседы будет про неё.
Вошла Вика; глаза красные от слёз, вокруг черные круги, сильно припухшее лицо - скорбь не шла ей. Чуть поколебавшись, она села в конец стола.
- Да не тушуйтесь, подсаживайтесь ближе. - Велел Польняк и продолжил, когда девушка пересела. - Вашего гостя, Александр Саныч отравили моноацетилморфином. Есть такой редкий и очень сильный наркотик. Наркотик добавили в шампанское. - Вика вздрогнула. - Вот заключение экспертов. Вопрос: как наркотик мог попасть в шампанское?
Следователь вопросительно посмотрел на Никольского, тот на Вику.
- Я... - Вика съежилась, - я купила его в супермаркете, в холодильник поставила, в приёмной.
- Когда купили?
- П-позавчера.
- Сколько бутылок?
- Одну. Вернее две, но вторую я забрала домой.
- Чтобы в спокойной обстановке добавить яд, а потом поменять бутылки?
- Пробка была пластиковая или пробковая? Только внимательно.
- П-р... из пробки. Она на грибок похожа, я ещё её на столе покрутила. Она в урне, сейчас принесу...
- Не надо.
Девушка села на место.
- Вы пили из бокала?
- Немного. - Вика опустила глаза. Стала оправдываться: - Рабочий день только начался, мне нужно было ещё документы подготовить.
- Документы-документы! - Фальшиво пропел Польняк. - Какое простое и ёмкое слово! Как красиво и культурно можно им заслониться, создать вокруг себя непробиваемую ауру делового человека. Даже не хочется отвлекать, а хочется тихо исчезнуть, отползая к дверям спиной... Но вернёмся к нам, к баранам.
- Я выпил свой бокал, - сказал Никольский. - И очень плохо себя потом чувствовал. Головокружение, сердце прыгало в груди.
- Это так. Преступник очень точно рассчитал дозу, а с этим наркотиком это сложно. - Польняк стал массировать переносицу. На мгновение саркастический контур дал брешь, и Никольский разглядел уставшего мудрого человека. - Чертовски сложно. Уверяю вас. Порция наркотика в одном бокале должна была вызвать... ну до лёгкого обморока. Но Назарян страдал сердечной недостаточностью. Преступник этого не знал.
- Так я могу идти? - Вика посмотрела с надеждой.
- Да. Только последний вопрос: когда у вас месячные?
Повисла пауза. Девушка покраснела, Корнеев хмыкнул.
- А какое это... - Начал было Никольский.
- Разве здесь присутствуют несовершеннолетние? - Показно удивился следователь.
- В середине месяца. - Ответила Вика. - Этого достаточно?
- Вполне. Кофе сварите, пожалуйста. Покрепче.
Дверь красного дерева плотно закрылась за Викой, но через пару минут в комнату проник запах кофейных зёрен. Польняк поднялся, подошел к окну. Впервые за несколько недель небо очистилось и показало звезды. "Морозный будет Новый год", - буркнул следователь и вернулся к столу.
- Так знал он или не знал?
- Что знал? - Переспросил Никольский.
- Роман Данилович хочет спросить знал ли преступник о болезни Назаряна или нет. - Впервые подал голос Корнеев.
- В точку.
- Вы же сами сказали, что нет. - Ответил Никольский.
- Возможно, да уж очень красивое убийство получается. Наливали всем, а умер один. И именно тот, который нужен.
- Кому нужен?
- А кому нужен? - Следователь обратился к Корнееву.
- Вы хотите сказать, что смерть Назаряна была выгодна "Ирису"?
- Да? А мне ваши сотрудники сообщили, что правопреемником Назаряна является его заместитель Ванелия о эс. И что этот самый Ванелия давно ратовал за подписание контракта с "Ирисом". И теперь, после смерти Назаряна, контракт практически у вас в кармане.
Никольский задумался:
- Я... я никогда не рассматривал дело с такой точки зрения... хотя... пожалуй, теперь отношения упростятся.
- Но какая связь между смертью Назаряна и наездом на Сашу? - Спросил Корнеев.
- Связь есть. - Польняк погрозил кому-то неведомому желтым указательным пальцем. - Связь есть. Я изначально решил, что авария это чьё-то предупреждение, - Корнеев понимающе кивнул, - а теперь получается, что игра много тоньше и... продуманней. Предположим, что заглавным является убийство Назаряна. - Никольский хотел протестовать и открыл для этого рот, но следователь отрезал: - Предположим, просто предположим. Тогда что необходимо чтобы скрыть это преступление? Необходим бутерброд: одно преступление, в качестве ломтя хлеба мы укладываем до, потом Назарян, сверху прикрываем ещё одним ломтём.
- Вы хотите сказать, что я организовал наезд на собственного сына? - Никольский нервно барабанил пальцами по столу. И неожиданно взвился: - Что ты городишь, сукин сын?!
- Выпусти пар, паяц. Думаешь ты такой первый? Самым умным себя считаешь? - Польняк тоже вскочил, кричал в ответ: - Хочешь, я приведу тебе ещё три подобных случая? Хочешь услышать их срока? А?! И если это твоих рук дело, ты тоже сядешь!
Следователь плюхнулся на стул, Никольский резко - кресло крутанулось и сильно накренилось - выскочил из-за стола, заходил по кабинету.
- Давайте успокоимся. - Корнеев один оставался хладнокровен. - На данном этапе действительно налицо выгода "Ириса". Но это, бесспорно, разъясниться в ближайшее время. Для этого я и подключен к этому делу. Давайте лучше подумаем, как нам обеспечить вашу, Александр Александрович безопасность на новогоднем балу.
- Подключили его, - буркнул Польняк. - Подключают утюг к питающей сети. Какой нахрен бал? Преступник на свободе, а вы в бирюльки играете.
Никольский вернулся в своё кресло; с раздражением он справился.
- Бал-маскарад - это традиция в "Ирисе". Традиция незыблемая; она уже напрямую связывается старейшими сотрудниками с благополучием компании. Его нельзя отменить.
- Да? - Польняк долго молчал. - Традицию нужно поддержать. Тем более что она нам в руку. Вадим, вы какую маску предпочитаете? - Корнеев неопределённо развёл руками. - Маска льва вам подойдёт?.. Вот и хорошо.
"Раздали маски кроликов слонов и алкоголиков..." - Зло подумал Сева Нейман и прямым курсом двинулся к шведскому столу, что протянулся вдоль всего зала, как дарующий жизнь экватор. По пути он не забывал расколотым басом поздравлять "внучиков" и "внученек" с Новым Годом. До стола Сева не добрался - под правую руку подвернулся проворный официант. Нейман моментально срубил пару бокалов шампанского - в голове немного посвежело. "Назначили всё это в зоосаде... с игрушками я малёхо промахнулся. Хотя можно устроить зимнее сафари... а что? мысль". - Здесь размышления Деда Мороза разорвала своей немыслимой грудью Алла Леонидовна из бухгалтерии. Разорвала-разломила, как атомный ледокол "Ленин" крушит арктические льды. Сева аж подпрыгнул.
- А что мои милые зверята? не дело Новый год отмечать без Снегурочки! - Зычно так выпалил Дед Мороз в люстру. - Пора нам Снегурочку выбирать.
В народе морской волной пробежало оживление, и Сева решился закрепить успех:
- Можно даже не одну! - Дед Мороз положил руку на круп белочке. По-старчески, но очень для молоденькой белочки волнительно. - А целых... трёх!
В "голове" стола, в маске царя зверей, в пурпурной бархатной накидке, грозно порыкивая "простуженным" горлом, принимал поздравления Вадим Корнеев. Отвечал сдержанно, больше благородным поклоном, и частенько посматривал на своего молчаливого "помощника" в костюме волка.
- Ух какой у нас Дедушка Мороз... - одобрительно прорычал Лев. - Обожжет дам морозом. - И хохотнул.
Вечер задался. Дед Мороз не забывал время от времени пропускать бокальчик шампанского. Лев снисходительно обозревал свои владения. Волк напряженно вглядывался, страдая оттого, что не в состоянии заглянуть под маску, а лучше прямиком в душу. Польняк дефилировал по залу в двузубой маске желтушного бобра.
Без пяти двенадцать дружно проводили год старый; с двенадцатым ударом курантов радостно встретили год новый; шампанское лилось Ниагарой.
В четверть второго Лев, обойдя полукругом зал, завернул за отгородку и вошел в мужскую комнату. Он уже сделал своё дело и собирался выйти, когда, прямиком ему в руки, ввалилась чуть тёплая Лисичка.
- Ну-ну, малышка. - Лев придержал даму за плечи.
- Э-это й-а к-куда попала? - Залепетала Лисичка. - Почему вы здесь?
Лев ответить не успел - короткое узкое лезвие вошло ему в левый бок и стало поворачиваться. От боли перехватило дыхание, Лев только сдавленно захрипел и с чудовищной силой сдавил плечи Лисички. Лезвие вышло и опять - со сдобным хрустом - вошло в брюхо. Маска Льва съехала, и Лисичка увидела под ней совсем не того, кого ожидала: Вместо Никольского хрипел кровью Корнеев.
- Ты?!! - Выдохнула яростью и злобой Лисичка.
Белый кафель стен покрывался кровавой росой. Лезвие прыгало взад и вперёд, разрывая тело Корнеева в клочья. Наконец хватка пальцев ослабла, глаза закатились, бывший Лев сполз на пол. Лисичка резво вскочила в крайнюю кабинку и не более чем через пол минуты вышла оттуда в другом платье и новой маске; в руках она держала дамскую сумочку.
Дедушка Мороз только что в пятый раз зажег ёлку. Дамы радостно хлопали и смеялись.