Автор: Mahonsky и Johnny Muffin
Персонажи: Россия, Германия, Прибалты, Украина, Англия
Рейтинг: R за фольклор
Жанр: с претензией на юмор
Дисклеймер: все чужое.
Предупреждения: политика, легкий ООС.
Обоснуй:
1.www.inosmi.ru/translation/223714.html вот эта доставляющая статья.
"Иначе этой прилипчивости к Литве не объяснишь; подросток, бунтуя против родителей, обретает самостоятельность, и его агрессия соответственно ориентирована. Все по Зигмунду Фрейду.
А мы тоже, может, болезненно прилипли к русской тематике, нам вечно любопытно, что там происходит. Нечего скрывать, много что перегнуто из-за того, что мы на самом деле слишком приковали свое внимание к России. Ведь ребенок. Волнует. Ушел в поле один.
Родительские чувства не исчезают. Хоть ребенок и блудный сын.
И его поведение становится понятным, когда смотришь с этого измерения. Если смотреть на русских, как на детей эстиев [aestii - племена, жившие на юго-восточном побережье Балтики, упоминаемые Тацитом и Иорданом, - прим. пер.], их поведение понятно. Это жгучее отрочество. Желание отделиться и одновременно страх остаться без родительской опеки."
2.Существует теория, по которой Рюрик - немец. Корни Маркса и Энгельса, надеюсь, известны всем
3. Коробка виртуального печенья тому, кто опознает, над каким произведением надругались авторы.
Это трагедия о роке и свободе: не в том свобода человека, чтобы делать то, что он хочет, а в том, чтобы принимать на себя ответственность даже за то, чего он не хотел.
В некотором царстве, в некотором государстве, что вошло в анналы и другие пикантные места истории как Ржач Послеполлитра, правили царь Феликс и царица Торис. Царица Торис на самом деле тоже была царём, но, чтобы не смущать электорат, её выдавали за женщину, и выдавали так старательно, что в один прекрасный день у царственной четы родился сын, которого назвали Ванечкой. И всё бы ничего, но ещё до рождения ребёнка колдун Артур из соседнего царства сделал страшное предсказание царю Феликсу: "Если ты родишь сына, то погибнешь от его руки".
Долго печалился царь Феликс, болел и душой, и телом (в основном, головой), но - делать нечего - как только родился сын, отдал его своему верному слуге Райвису и строго наказал отнести младенца за тридевять земель, дабы не нашёл он дорогу обратно. Райвис сунул младенца в мешок и отправился было искать тридевятые земли, но, стоило ему выйти за ворота дворца, нарвался на цыган с медведями и, не удержавшись, тут же, не отходя от кассы, пропил царского сына. Так вышло, что у цыганского короля Людвига не было детей и он полюбил Ванечку, но не в том смысле, в котором вы подумали, а как родного сына. Ванечка вырос сильным и добрым. Правда, немного нервным (то ли из-за того, что не раз приходилось в самый последний момент вынимать ребёнка изо рта кровожадных медведей, то ли в силу разгульного образа жизни).
Ваня совершенно искренне считал себя родным сыном цыганского короля, но со временем начал что-то подозревать. Особенно сильно его смущало то, что у него с папой разные фамилии, а потом ещё и слухи всяческие поползли. Истерзанный сомнениями, Иван решил отправиться к знакомому колдуну Артуру и выведать, есть ли у его сомнений основания или к обеду просто подали подпортившийся борщ. Хитрый колдун мигом узнал в двухметровом юноше вчерашнего младенца и сказал: "Чей бы ты ни был, тебе суждено убить родного отца и жениться на родной матери". Хватаясь за последнюю надежду, Иван переспросил колдуна: "Может, ты перепутал? Может, мне суждено убить мать и жениться на отце?" Но непреклонен был Артур. С тяжёлым сердцем Иван вышел из его покоев. Он решил не возвращаться к отцу и пошёл куда глаза глядят.
Дни сменяли друг друга, а он всё шел и шёл, как Форрест Гамп из известной картины. Однажды на перекрёстке его чуть не задавил какой-то лихач на зелёной шестёрке, и Ванечка, не привыкший к такому обращению, вспылил и оторвал лихачу руки и ноги. И голову. И пошёл дальше.
Чего только ни случалось раньше на дорогах - инциденту, как обычно, не придали значения.
Долго ли, коротко ли, дошел Иванушка до царства Феликса и Ториса. Тяжёлые времена тогда накрыли те земли, как приснопамятный медный таз: на скале перед городом поселилось страшное чудовище с лицом Фридриха Энгельса и с бородой Карла Маркса. Его случайно забыл цыганский табор, что забрал с собой Ванечку, с тех пор чудище отъелось на местных налогоплательщиках и не давало людям спасу. Царь Феликс отправился к оракулу искать помощи, но был убит кем-то по дороге.
Спросило чудище Ивана: "Кто ходит утром на четырёх, днем на двух, а вечером на трёх ногах?" Не задумываясь, ответил Иван: "Это я! Утром прихожу домой на руках и бровях, днём, когда высплюсь, на ногах хожу, а вечером... А как я хожу вечером - не позволяет сказать рейтинг сказки".
Сражённое мудростью Ивана чудище хотело было броситься со скалы, но Иван по доброте душевной посадил его к себе в карман, где оно и спряталось до лучших времён. Народ же, подглядывавший за разговором в замочную скважину и узревший, что Иван победил чудище и пригрел его у себя, возликовал, но возликовал как-то неискренне, с опаской даже возликовал. Но - делать нечего - победителей не судят. Пришлось за ратные подвиги отдавать Ивану в жёны Феликсову вдову Ториса, а в помощники - брата Ториса Эдварда.
Прошло много лет, все были счастливы и беременны, но вот случилась с резиденцией Ивановой новая напасть: от моровой болезни гибли люди, падал скот, сохли хлеба. Народ обратился к Ивану: "Ты мудр, ты спас нас однажды, спаси и теперь". Иван в ответ отправил своего слугу и друга Эдварда к колдуну Артуру, чтобы спросить совета. И сказал хитрый колдун: "Убийцу царя Феликса искать надо вам - от его неотомщённых костей все беды". И издал тогда царь Иван указ: "Искать убийцу Феликса. Кто не найдёт - того в далекое тридевятое Соловецкое царство на поселение отправлю".
Многих тогда отправили в далёкое тридевятое царство Соловецкое. В конце концов, отыскалась слепая старуха-провидица, что выкрикнула Ивану: "Убийца -- ты, себя и казни! - и, помолчав, добавила. - И деньги за Голодомор верни!"
Почувствовав неладное, Иван в строгой форме поинтересовался у Эдварда, не подговорил ли он старуху Ольгу и колдуна Артура? Не заговор ли это? Возмутился Эдвард, и произошла между ними ссора: Эдвард кидался в Ивана гильзами, Иван в Эдварда - скверными словами и бронзовыми солдатами. Но в самом разгаре ссоры появилась царица Торис, которая сказала: "Не верь, все пророчества лживы: вот Феликсу было предсказано погибнуть от сына, но сына нашего младенцем съели медведи, а Феликса убил на распутье неведомый путник". Взволнованно спросил Иван: "На распутье? Где? Когда? Каков был Феликс с виду?". Молвил Торис в ответ: "На выезде из царства, незадолго до твоего к нам прихода, а видом был он белёс, женоподобен и, пожалуй, на тебя похож".
"Стрелять-колотить! - вскричал Иван. - И у меня была такая встреча! Не я ли был тот путник? Остался ли свидетель?" Скрепя сердце ответила ему жена: "Да, один спасся. Это верный слуга Райвис, за ним уже послано". В волнении застыл Иван посреди дворца, и запело чудище из кармана: "Ненадежно людское величие! Коллективизация, спаси нас от гордыни!" Но вот явился вестник из Иванова царства и сообщил, что скончался цыганский король и народ просит его вернуться домой и принять царство.
"Ну вот, - подумал Иван, - верно, врёт пророчество: предначертано мне убить отца, а он своей смертью умер! Но там же ещё сказано мне, что женюсь я на царице Венециано... Нет, ноги моей не будет в доме". Обрадовался тогда гонец и сказал: "Если только это держит тебя здесь, не печалься: не родной ты им сын, а приёмный. У вас, вон, и фамилии разные. И профиль. Я сам тебя принёс им - мне тебя отдал какой-то нетрезвый человек".
"Жена, не тот ли этот человек, что был при Феликсе? чей же я сын?!" - воскликнул Иван, но всё уже понял Торис и скорбно промолчал. А чудище из Иванова кармана запело: "Глазик выколю, один останется - будешь знать, говно, кому кланяться!"
Как завершилась музыкальная пауза, привели нетрезвого человека, оказавшегося Райвисом.
"Вот! - возопил гонец из Ивановых земель, - это тот самый нетрезвый человек, который мне тебя отдал". "Откуда ты взял младенца?" - строго поинтересовался у Райвиса Иван. "Из мешка", - ответил Райвис. "А в мешке он откуда взялся?" - не унимался царь. "Феликс дал поносить", - ответил нетрезвый человек. Чудище из кармана Ивана опять запело про глазик. Как только стихли последние аккорды, ворвался в комнату вестник и объявил, что царица Торис случайно повесилась, вкручивая лампочку в тронной зале. Иван в отчаянии побежал в тронную залу где, найдя труп Ториса, выхватил из его рук лампочку, разбил её о пол и выколол себе глаз.
А чудище коммунизма запело из Иванова кармана: "Глазик выколю, один останется..."
Занавес,
все рыдают.