Аннотация: Разсказъ объ участи одинокаго человѣка и его непрошенныхъ гостей.
Газетный предсказатель
Авторъ: Евграфъ Босоноговъ
I. "Виды домовъ и квартиръ въ нихъ"
"Въ перiоды финансовой нестабильности каждому хочется секьюризировать свои сбереженiя, и лучшiй способъ это сдѣлать - вложить ихъ въ недвижимость.
Но въ какую недвижимость лучше вложить деньги, чтобы завтра онѣ не изчезли, а можетъ даже и приумножились?
Если изучить пулъ доступныхъ на текущшй моментъ предложенiй, становится ясно, что всѣ квартиры можно раздѣлить на четыре большихъ категорiи. Разсмотримъ подробно каждую.
Квартиры въ домахъ, построенныя ещё въ Царской Россiи, за рѣдкимъ исключенiемъ, были превращены въ коммуналки. За вѣкъ эксплуатацiи въ экстремальномъ режимѣ инженерные системы въ такихъ домахъ, разсчитанныя на 3-5 человѣкъ на квартиру вмѣсто фактическихъ 10-20, требуютъ вложенiй, иногда превышающихъ её стоимость. И зачастую восхищающiе фасады доходныхъ домовъ скрываютъ настоящую антилотерею, въ которой при выпаденiи выигрышнаго билета деньги придётся платить Вамъ. Къ такимъ рискамъ готовы немногiе, и даже несмотря на всю эстетику такихъ квартиръ, этотъ кейсъ намъ не подходитъ.
Квартиры раннесовѣтскаго перiода - настоящая роскошь для современниковъ, сейчасъ, конечно, больше вопросъ, чѣмъ отвѣтъ. Фактъ, что нынѣшнiе хозяева Вашей будущей квартиры перемѣшиваютъ слипшiеся пельмени, не вылезая изъ ванны или душевой кабины, говоритъ о провалѣ эксперимента по обобществленiю быта, и о томъ, что за доступъ къ городской инфраструктурѣ не обязательно платить личнымъ комфортомъ.
Если 1917 годъ кардинально повлиялъ на обликъ россiйскихъ городовъ, то день 4-го ноября 1955 года сталъ по-настоящему переломнымъ, послѣ котораго массовое домостроительство въ Россiи только начинаетъ приходить въ себя. Излишняя экономiя на матерiалахъ и комфортѣ жителей дѣлаетъ невозможнмъ, а иногда и смертельно опаснымъ использованiе современныхъ технологiй, такихъ какъ стеклопакеты, для облагораживанiя быта владѣльцев этихъ квартиръ. Напримѣръ, системы вентиляцiи и газоснабженiя разсчитаны только для негерметичныхъ деревянныхъ оконъ. Вкладывать деньги въ недвижимость, которая въ любой моментъ по чьей-то халатности можетъ стать кучей бетонныхъ плитъ - высокорисковая бизнесъ-модель.
Возникаетъ логичный вопросъ: а есть ли недвижимость, способная совмѣстить всѣ достоинства технологiй прошлаго, но лишённая перечисленныхъ недостатковъ?
И НАШЪ ОТВѢТЪ - ДА!
Новостройки компанiи "Главстройснаббетонъ+" прекрасны какъ снаружи, такъ и внутри. Современные отдѣлочные матерiалы сохраняютъ блескъ и роскошь старинныхъ доходныхъ домовъ, бетонные перекрытия выдержатъ натуральный камень и дорогую ванну-джакузи, о которыхъ жители прочихъ домовъ могутъ только мечтать, идеальная высота потолковъ - золотая середина между завораживающими царскими дворцами и практичными и юзерфрендли панельными домами. И самое главное - расположенiе въ экологически чистомъ районѣ въ 15-ти минутахъ отъ развитой городской инфраструктуры. А прекрасные виды на городъ съ высоты 25-го этажа, могутъ наравнѣ поспорить съ видами изъ знаменитыхъ сталинскихъ высотокъ, и не оставятъ равнодушными особыхъ цѣнителей городской эстетики.
Поэтому если и вкладывать деньги въ недвижимость, то только въ квартиры отъ застройщика "Главстройснаббетон+"
* "Матерiалъ подготовленъ совмѣстно съ "ГССБ+".
II. "Не очень хорошая квартира"
Чѣмъ ближе было къ концу этой статьи, тѣмъ глубже становились борозды на лбу Ильи. Съ послѣдними буквами прорѣзи его глазъ попытались разпахнуться, но мѣшки подъ каждой изъ нихъ не давали обнажить желтки больше привычнаго.
- Нихая себѣ, чё пишутъ! Карлычъ, и ты это собираешь?
Онъ сложилъ газету пополамъ и кинулъ её на ближнюю къ дивану стопку, изъ которой, какъ ему показалось, взялъ.
Такихъ башенъ, порой подъ 3 метра высотой, въ квартирѣ Сергѣя Карловича навырастало за послѣднiе полгода, какъ бурьяна на могилѣ его жены.
- Ты же, Илья, не оттуда её взялъ - сказалъ Сергѣй Карловичъ и поднялся со стула, чтобы взять эту невольную мигрантку съ ея новаго мѣста.
- Да какая, нахразница - на этихъ словахъ сигарета въ рѣдеющихъ зубахъ Ильи подпрыгнула 9 разъ, пока онъ самъ уставился въ грубую ладонь, что привычно пританцовывала въ обнимку съ немощнымъ пламенемъ зажигалки.
- Какъ это "какая разница"? - Сергѣй Карловичъ поправилъ очки съ толстыми линзами и протянулъ свёрнутую газету въ направленiи дивана. Черезъ эту трубу была хорошо видна покосившаяся типографская вѣжа, о которой говорили мужчины.
- Ты положилъ ихъ въ прошлогоднюю стопку, а взялъ изъ свѣжихъ въ прихожей. - продолжилъ Сергѣй Карловичъ.
-"Ба-ать - многозначительная струя дыма вырвалась изъ треснувшихъ губъ Ильи - Всё-то ты, Карлычъ, знаешь. Я, вотъ, никогда не понималъ этой хойни.
Первое, что встрѣтитъ случайнаго или намѣреннаго посѣтителя этой квартиры - это неизводимый запахъ отсыревшей за долгiе годы грубой газетной бумаги, который безраздѣльно правилъ въ помѣщенiи, стойко сопротивляясь своимъ болѣе молодымъ приживаламъ: дешёвому сигаретному дыму и нескончаемому перегару.
- Я ихъ собираю, какъ мнѣ эту квартиру дали.
- Да, блеаты уже разсказывалъ.
- И какъ гаражъ продалъ?
- И какъ сюда всю эту хойню перетащилъ. У тебя, Карлычъ, тутъ, это, "бать, пунктъ приёма макулатуры.
Хозяинъ квартиры мелко засмѣялся, потряхиваясь, и пару разъ даже прихрюкнулъ, отчего въ комнатѣ тутъ же раздалось:
- Ахахаха, ты кабанъ, конечно, Карлычъ, въ натурѣ.
Но тотъ шутку не поддержалъ, боясь лишний разъ удостовѣрить обидную её долю, и торопливо продолжилъ:
- Газеты - это не только лучшiй историческiй источникъ, но и какъ показываетъ практика, а она никогда не ошибается, ещё и могутъ предсказывать будущее.
- Ага-ага - Илья привсталъ съ дивана, чтобы опустить бычокъ въ грязную трёхлитровую банку, наполовину заполненную тёмно-бурымъ настоемъ множества такихъ же окурковъ. Черезъ него едва-едва прибивался свѣтъ, и безъ того уже ослабленный слоями уличной съ одной стороны, и домашней пыли съ другой на огромномъ, по магiи чиселъ (которая несомнѣнно царила въ квартирѣ) трёхстворчатомъ окнѣ.
Илья рѣзко повернулъ голову вправо, въ сторону двери, а затѣмъ скрылся за ней въ коридорѣ. Сергѣй Карловичъ недоумённо проводилъ его взглядомъ, и воспользовавшись заминкой, всталъ чтобы вернуть газету въ правильный временной отрѣзокъ. Съ Ильёй они столкнулись въ коридорѣ:
- У тебя, Карлычъ, кошки нѣтъ случайно?
- Не было никогда. Я же говорилъ: у Вѣрочки аллергiя на нихъ была, а я самъ даже не знаю, что съ ними дѣлать...
- Блеа, уже не первый разъ эту хойню вижу. Сначала подумалъ - дверь эта скотина не закрыла. Вышелъ въ коридоръ, нихоя не пойму, дверь закрыта, въ квартирѣ тихо, пошёлъ въ ванну, въ спальню - тоже нихоя.
- Странно, точно дверь закрыта? - Сергѣй Карловичъ развернулся ко входной двери и подёргалъ её - Заперта. Откуда кошка тогда тутъ?
- Блеа, можетъ съ улицы въ окно запрыгнула? - Илья не унимался. Онъ неуклюже повертелся по сторонамъ, послѣ чего задралъ голову къ потолку, - можетъ она гдѣ-то наверху спряталась?
- Ну черезъ окно - это исключено, мы на 3-мъ этажѣ. Если она только не летучая какая-нибудь - Сергѣй Карловичъ хихикнулъ.
- Мнѣ вотъ, Карлычъ, не смѣшно. Я же не iобнулся въ конецъ? - онъ нѣмного помолчалъ - нездоровая канитель...
III. "Анастасия"
Кошка "точно, клянусь, видѣлъ" прибѣгала ещё один разъ, но сигналомъ къ окончанiю поисковъ неизвѣстной кошки во вполнѣ извѣстныхъ комнатахъ сталъ звукъ звенящихъ о металлическую дверь ключей, къ коему по мѣрѣ её открыванiя подмѣшалась ругань:
- Да, и чё ты мнѣ сдѣлаешь? ... Вызывай, давай, съ тебя ещё, дура тупорылая, за ложный вызовъ возьмутъ ... И чё? Мы его друзья, а ты кто такая? ... Это тебѣ его квартира покоя не даётъ, такъ и ждёшь, пока онъ зажмурится, собака такая, только шишъ дождёшься, я такъ участковому и передамъ. Всё, пошла отсюдова.
Послѣднiя слова прозвучали тише уже въ коридорѣ, и голосъ, который ихъ произнёсъ вполнѣ краснорѣчиво говорилъ объ его обладательницѣ. Услышавъ его любой приличный человѣкъ волей-неволей провѣрилъ бы карманы.
- Это ты-то меня кормишь, чмо? Это ты моё пособiе пропиваешь, тварь неблагодарная!
- Я тварь? - Илья схватилъ со столика ножъ и ткнулъ имъ воздухъ въ метрѣ отъ Анастасiи.
- Давай-давай - завопила та.
Сергѣй Карловичъ вѣсь растопырился сверху донизу и черезъ столъ протянулъ раскрытыя ладони къ бранящимся, причтая:
- Да что же это? Илья! Анастасiя! Голубчики, вы чего?
- Давай прямо здѣсь, у всѣхъ на виду! И уѣдешь обратно.
- Да, къ чёрту надо. Грѣхъ на душу брать. Изъ-за тебя особенно.
- А что изъ-за меня-то? Такъ и скажи - кишка тонка.
- Да боже мой, прекратите наконецъ...
- Да ну тебя. Я же сказалъ - бочина болитъ, а ты травишь - Илья бросилъ ножъ на коротколапый журнальный столикъ. Тотъ упалъ между остатками предыдущей нехитрой трапезы.
- Сергѣй Карловичъ, золотой вы нашъ, простите ужъ дураковъ. Какъ это вы-то насъ такихъ терпите - завела Анастасiя, попутно выкладывая содержимое пакета на столъ:
- Смотрѣлъ бы и учился, охламонъ! - банка мелкихъ столбнячно-выгнутыхъ огурчиковъ въ прекисломъ маринадѣ;
- Какъ же вашей супругѣ, Царствiе ей Небесное, повезло - двѣ бутылки водки съ нарочито лубочнымъ названiемъ.
Анастасiя подняла взглядъ на Сергѣя Карловича - расчётъ былъ оконченъ.
Илья, пользуясь заминкой, крѣпко схватилъ бутылку въ одну, а стаканъ въ другую руку. Лёгкая улыбка, будто пламя его зажигалки, на секунду зажглась, а послѣ исчезла съ лица, точно подулъ слабосильный вѣтерокъ сомнѣнiя: стаканъ нужно поставить обратно, чтобы открыть бутылку. Мгновенiе ушло.
- Ты пас-сатри на него! Хозяину бы прежде нáлилъ, а онъ самъ схватилъ! Отымутъ чтоли - сказала Анастасiя.
- Отымутъ-отымутъ - лицо Ильи исказилось, а голосъ сталъ злымъ отраженiемъ Настасьинаго - Карлычъ, не спи, тару давай.
Изъ-подъ бурыхъ подтёковъ на нѣкогда бѣлой кружкѣ ещё выглядывало поздравленiе съ юбилеемъ для дорогого Серёженьки. А вотъ стихоподобную его часть разглядѣть уже можно было съ трудомъ: что-то про половину съ полтиною.
Ручка на кружкѣ держалась за тоненькую клеевую прослойку, что придавало ей особенный шармъ. А вотъ налётъ внутри не брали даже каждодневныя многократныя ополаскиванiя 40%-мъ спиртовымъ растворомъ, несмотря на то что многое въ этой квартирѣ онъ уже растворилъ.
Сергѣй Карловичъ, вопреки впечатленiю, кое создавалъ пилъ всегда больше своихъ молодыхъ гостей, а сегодня эта разница была ощутимѣй.
Анастасiя обыкновенно пила изъ лафитника - самой старой вещи въ квартирѣ, если не во всёмъ домѣ. Ранѣе она присмотрѣла его на одной изъ стеклянныхъ полокъ югославской стѣнки, что стояла у дальнего края комнаты. А теперь этотъ лафитникъ былъ Настасьинымъ фаворитомъ и наполнялся всегда наполовину, а то и на треть.
Илья пилъ изъ гранёнаго стакана принципiально. Этотъ стаканъ былъ новымъ, а старый, тотъ самый стаканъ изъ Страны Совѣтовъ, что дѣлались на вѣка, и самое главное для народу, онъ почти сразу разбилъ, какъ получилъ изъ рукъ Сергѣя Карловича.
По результатамъ розлива соотношенiе силъ получалось слѣдующимъ: въ кружкѣ Сергѣя Карловича были почти фронтовые пять бульковъ, три булька у Анастасiи, а себѣ Илья налилъ всего два, сославшись на боль въ боку.
- Въ память о моей дорогой супругѣ - Сергѣй Карловичъ всталъ - милая, мы ещё встрѣтимся. Друзья мои, прошу минуту молчанiя.
Онъ опрокинулъ содержимое сосуда въ себя, задравъ характерно голову.
Гости посѣшно выпили слѣдомъ и ненадолго замолкли. Илья принялся медленно раскусывать огурчикъ, и въ тишинѣ за этимъ растянутымъ во времени хрустомъ сталъ слышенъ ходъ настѣнныхъ часовъ надъ диваномъ.
Спустя нѣсколько пустыхъ исторiй Ильи о своей молодости, армiи и судьяхъ, которые ему сломали жизнь, подъ хохотъ, оханья и вздохи Анастасiи, что притворилась, будто слышитъ ихъ впервые, стрѣлки часовъ наконецъ-то доползли до полудня. Сергѣй Карловичъ рѣшительно всталъ и отправился къ телевизору на другой конецъ комнаты. Водку онъ не допилъ, сказалъ чтобы его не ждали. Передъ экраномъ онъ сѣлъ, подавшись вперёдъ на самый край кресла. А на колено ему усѣлась пачка толстыхъ 96-листовыхъ тетрадей, покой которыхъ вотъ-вотъ обещалъ нарушиться.
"О событiяхъ въ странѣ и въ мiрѣ къ этому часу..." - донеслось до дивана.
- Сколько онъ тебѣ денегъ далъ? - спросилъ полушёпотомъ Илья.
- Да подожди ты - Анастасiя оглянулась на кресло, окаймлённое голубымъ свѣченiемъ.
Они выпили по чуть-чуть за успѣхъ мѣропрiятiя и Илья закурилъ сигарету изъ новой пачки.
Сергѣй Карловичъ вскорѣ вернулся.
IѴ. "Предсказатель"
- Ну какъ у васъ сегодня успѣхи? - спросила у него Анастасiя.
- Ну, как? Пересеченiй, пока, голубушка, нѣту. Даже зацѣпочки никакой, хотя я по нѣсколькимъ источникамъ провѣрилъ. Похоже, я боюсь, что дѣйствительный, а не мнимый перiодъ выходитъ далеко за предѣлы моихъ источниковъ.
Анастасiя смотрѣла не него доброжелательнымъ взглядомъ, какой обычно пытаются изобразить въ отношенiи особеннаго ребёночка, кивала послѣ двухъ-трёхъ словъ, а въ концѣ хрипло разсмѣялась:
- Вотъ не знай я васъ, Сергѣй Карловичъ, я бы сказала, что вы iо... этотъ, сумесшедшiй.
- Въ нату-у-урѣ, хаха - подхватилъ Илья.
Хозяинъ снялъ очки, чтобы протереть линзы краемъ клѣтчатой чёрно-бѣлой рубашки поверхъ приставше й уже къ тѣлу сѣро-жёлтой майки.
- Нѣтъ, просто, эмъ, вы поймите, здѣсь не всё такъ просто. Исторiя дѣлаетъ полный оборотъ, нужно только правильно разсчитать перiодъ.
- И чё? - сказалъ Илья, наполняя сосуды на столѣ остатками второй бутыли.
- Ну какъ же...
- Бури кружку, Карлычъ, не нуди - сказалъ Илья.
Анастасiя взмахнула тяжёлой ножкой своей рюмки и, вытянувшись за кружкомъ колбасы, въ спиртуозномъ выдохѣ сказала:
- Нѣ-е-етъ, обождите-обождите. Вотъ исторiя повторяется, какъ вы говорите, а какой вамъ или мнѣ съ этого толкъ?
- Ну зная перiодъ полнаго оборота исторiи, по соотвѣтствующимъ коэффицiентамъ можно съ большой долей вѣроятности предсказывать какъ микро, такъ и макрособытiя.
- А по-человѣчески? - Анастасiя встряхнула головой.
- Ну, типа, будущее предсказывать можно. Правильно, Карлычъ?
- Ну если грубо, то да. Здѣсь, конечно, нужно учитывать флуктуацiи и псевдослучайные интергармоническiе процессы.
- Карлычъ, ты мужикъ умный, но мы-то университетовъ, какъ грица, не кончали - онъ хмыкнулъ - мы тока институткамъ всякимъ...
Илья покосился на Анастасiю. Шутка повисла въ воздухѣ.
- Такъ, значитъ, это получается, что если всё это знать, какъ вы говорите, то можно... А можно на спортъ деньги ставить, если знать этотъ вашъ перiодъ?
- Теоретически можно, только поправочные коэффицiенты нужно учесть, а для микрособытiй ихъ тамъ набѣгаетъ, у-у-у - Сергѣй Карловичъ виновато засмѣялся, - но въ цѣломъ, почему нѣтъ?
- Такъ значитъ вы у насъ будущiй миллiонэръ? - въ комнатѣ заговорила басовитая актриса совѣтскаго кино.
- Ну я никогда не думалъ объ этомъ. Меня всѣгда интересовала не матерiальная, всмыслѣ не денежная сторона вопроса.
Анастасiя широко улыбалась и забыла про истлѣвшiя и сломанныя жерди въ и безъ того кривомъ зубномъ своёмъ заборѣ. Вглядъ ея теперь сталъ слегка кокетскимъ.
- А что васъ лично, Сергѣй Карловичъ, лично интересовало, какая сторона вопроса?
- Ну если исторiя провторяется, значитъ этотъ принципъ можно экстраполировать на личный опытъ. Ну проще говоря, исторiя повторяется и я повторяюсь въ исторiи.
- А-а-а, вотъ какъ - новость отразилась на лицѣ женщины эмоцiей неожиданной неоднозначности.
- А такъ какъ примѣрный, по моимъ подсчётамъ, перiодъ оборота колеса исторiи. Это, кстати, очень распространённый мотивъ въ культурахъ разныхъ народовъ.
Сергѣя Карловича понесла ладья его мыслей по необъятному морю обрывочныхъ фактовъ, которые онъ когда-либо запомнилъ. Онъ обогнулъ мысъ Энгельса съ его спиралью исторiи, проплылъ между скалами Юстинiанова и Сулейманова кодексовъ, пронёсся мимо архипелага Свидетелей прошлыхъ жизней, на забывъ указать на виднеющiйся вдали скалистый берегъ Индуистскихъ представленiй имени Сансары, но свернулъ рѣзко влѣво, къ современности. Но какъ оказалось всё это время будучи въ плѣну своего ученiя, онъ самъ сдѣлалъ полный кругъ
- Такъ вотъ, перiодъ оборота, по моимъ прикидкамъ отъ трёхсотъ до пятисотъ лѣтъ. Но это полный перiодъ.
- Та-а-къ много? - эти числа весьма Анастасiю разстроили.
- Я говорю - это полный оборотъ. Но здѣсь всё какъ въ часахъ - есть перiоды поменьше, для каждой культуры они свои. Но ихъ стыкахъ всѣгда происходятъ тренiя, войны если угодно.
- Вы же, Сергѣй Карловичъ, сказали, что можно будущее предсказывать, на ставкахъ зарабатывать.
- Ну, голубушка, за одно только это открытiе мнѣ должны Нобелевскую премiю вручить. Но только деньги - это не главное.
- Ага-ага, не главное - Илья пополнилъ акварiумъ на окнѣ третьей за вѣсь разговоръ рыбкой-бычкомъ.
- Да, не главное! Я увѣренъ, что это знанiе при перерожденiи поможетъ сохранить опытъ. Я про дѣтокъ, которыя про прошлыя жизни помнятъ уже говорилъ. Если точно вычислить перiодъ для себя, можно вспомнить предыдущiя жизни и при перерожденiи не забыть текущую. А это значитъ, что у меня есть шансъ - онъ снялъ очки и сжалъ пальцами переносицу - есть шансъ.
Голосъ его дрогнулъ. Сергѣй Карловичъ громко всхлипнулъ:
- Встрѣтить её.
И зарыдалъ.
- Сергѣй Карловичъ, миленькiй, вы чего? - Анастасiя попыталась подойти, но мужчина вытянулъ къ ней открытую ладонь "Я самъ".
- Чё сидишь, смотришь, налей человѣку - окрикнула она Илью.
- Кончилась? - Сергѣй Карловичъ поднялъ красные отъ слёзъ глаза на Илью - вотъ!
Онъ похлопалъ по карману на груди: "Нѣтъ, сейчасъ", поспѣшилъ къ телевизору, покопался въ книгахъ и вернулся съ новенькой рыжей бумажкой:
- Возьми, голубушка, купи ещё, и на закуску что-нибудь.
Илья съ Анастасiей на мигъ встрѣтились взглядами, но тутъ же отпрыгнули другъ отъ друга, чтобы избѣжать подозрѣнiй.
- Я сейчасъ-сейчасъ, мигомъ, Сергѣй Карловичъ...
- Золотой вы нашъ, я туда и обратно - крикнула она изъ коридора, и большая желѣзная дверь тяжело ухнула.
Ѵ. "Ночь"
Глубокiй, какъ пропасть, пьяный сонъ этой ночью былъ Ильѣ недоступенъ.
- Я же не алкашъ, я пью для удовольствiя. Захочу - вообще брошу - сказалъ онъ давеча подъ недовѣрчивые возгласы Анастасiи.
Теперь же эти слова, брошенныя всуе, смотрѣли укоризненно на него пустымъ взглядомъ двухъ бутылокъ изъ-подъ стола. Третья лежала чуть поодаль отъ своихъ прильнувшихъ другъ къ другу близняшекъ и была полна только выжатымъ до послѣдней капли кислорода воздухомъ.
Илья закурилъ. Пачка сигаретъ похудѣла на 17/20. Въ комнатѣ висѣлъ какой-то постороннiй однообразный, ни на что не похожiй звукъ. Мужчина сѣлъ на край дивана, положилъ лобъ въ сухую, шершавую ладонь, на концѣ которой тлѣлъ пахучiй уголёкъ, и замеръ.
Сначала гдѣ-то за стѣной, или изъ-подъ пола, засвистѣлъ чайникъ, свистѣлъ такъ отчаянно, что и не свистѣлъ даже, а пищалъ, одинъ посреди абсолютно пустой квартиры, и какъ будто некому было ему помочь.
Илья оторвалъ лобъ отъ ладони и затянулся посильнѣе.
Чайникъ прекратилъ пищать и свистѣть, а вмѣсто сего уже зашипѣлъ, но уже вродѣ ближе, но не какъ шипятъ остальные, нѣтъ. Онъ шипѣлъ мягко, равномѣрно, безъ единаго пузырька, какъ шумитъ радiо.
- Точно! - Илья затянулся снова.
Это-то радiо и не давало ему спать. Илья дёрнулся съ дивана и толкнулъ лѣвой ногой столикъ. На полъ съ него скатилась пузатая батарейка отъ лежащихъ тутъ же настѣнныхъ часовъ. Громыхнуло такъ, что слышно было сосѣдямъ вокругъ и радiо прекратилось. Удивительно крѣпко спала Анастасiя - её этотъ разорвавшiйся снарядъ даже не разбудилъ.
Илья походилъ по комнатѣ, въ темнотѣ которой вещи, что уже не сопротивлялись ему, не убѣгали изъ рукъ, не прятались и не бросались подъ ноги, прiобрели истинное своё лицо, не боясь постороннихъ или хозяйскихъ, тѣмъ паче хозяйскихъ глазъ.
Книги на полкахъ чуть дёрнулись. Тихо, чтобы не спугнуть, Илья подкрался къ нимъ и принялся изучать. Одной изъ нихъ, самой пухленькой не сидѣлось на мѣстѣ пуще прочихъ. Она ёрзала, толкала подружекъ, то вверхъ, то внизъ, влѣво-вправо, но как-то вяло, безъ рѣзкихъ движенiй, будто что-то мѣшало ей. Илья протянулъ руку, но та устало дёрнулась вбокъ, и онъ чуть было не промахнулся.
Этой несчастной дѣйствительно внутри что-то мѣшало, и какъ только Илья распахнулъ её, межъ страницъ обнаружилась огромная спящая бабочка, изъ тѣхъ, что прикидываются опалой листвой, съ гигантскими, отчего-то прямоугольными крыльями цвѣта красно-оранжеваго кленоваго листа.
- Надо тебя выпустить - шопотомъ произнёсъ Илья, и потщился осторожно, чтобы не повредить, иначе не сможѣтъ летать и умрётъ, взять её пальцами.
Но было уже поздно, и нимфалида такъ искусно и самозабвенно прикинулась листочкомъ, что отличить её отъ настоящаго было уже нельзя.
На мѣстѣ причуды природы лежали лишь нѣсколько знакомыхъ купюръ.
Всѣ брать не сталъ, но одну прелестницу всё же положилъ въ карманъ штановъ до лучшихъ времёнъ.
Только онъ сѣлъ обратно на диванъ, въ приподнятомъ настроенiи и съ чувствомъ, что наконецъ можно кимарнуть, за стѣнкой опомнились отъ грохота и завели радiо сызнова. Черезъ вязкiй однотонный шумъ теперь сталъ просачиваться голосъ, или два. Они говорили, перебивали, спорили, но ихъ слова застревали въ кирпичѣ стѣнъ и до Ильи добирались изуродованными, каждое не было похоже само на себя и смысла Илья разобрать былъ не въ силахъ. Онъ напрягъ слухъ, уши его даже стали чуть ближе другъ къ другу черезъ плешивый затылокъ, но всё было зря. Обрывки чужого разговора, знакомые и незнакомые голоса звучали то ли изъ коридора, то ли съ потолка или вообще съ улицы.
Илья обошёлъ квартиру, затѣмъ ещё разъ, кое-гдѣ протискиваясь между связанныхъ стопками газетныхъ столповъ, что угрожающе-презрительно взирали на него съ высоты, чтобы вотъ-вотъ, да и наклониться къ нему поближе и взглянуть въ глаза. Они всё помнили и всё знали, про это не разъ говорилъ Сергѣй Карлычъ, который въ это время мирно спалъ у себя.
Илья толкнулъ Анастасiю въ плечо.
- А? - изъ неё вырвался звукъ.
- Ты слышышь? - сердито спросилъ онъ.
- А? - эхомъ повторила женщина.
- Ты чё, холера, оглохла? Слышишь, говорю?
- Чё? Чё слышу?
- Радiо работаетъ или ящикъ.
- Такъ выключи, если работаетъ!
- Не у насъ, у сосѣдей.
Анастасiя повернулась и притихла.
- Ты гонишь. Ничего не слышу.
- Да какъ не слышишь-то!?
- Да такъ! Пить, идiотъ, меньше надо. Спи, давай, мозги мнѣ не дѣлай. - эти слова она пробурчала уже въ стѣну.
- Глухая, чтоли, дура? Или уши засѣрились?
Но она не отвѣтила.
Илья докурилъ, бросилъ къ своему новодокуренному брату второй окурокъ въ Настасьину рюмку и лёгъ на диванъ.
Нехитрый утреннiй туалетъ Сергѣя Карловича состоялъ въ общемъ изъ копеечнаго чая въ безсмѣнной кружкѣ, вода для котораго тутъ же и приготовлялась посредствомъ древняго, съ густой сѣдиною межъ витковъ, кипятильника.
Въ просторной кухнѣ, бывшей съ полгода назадъ ещё просторнѣй, теперь безсрочно ютились бѣженцы изъ другихъ комнатъ. Предсѣдательствовало среди нихъ саженное зеркало въ деревянной рамѣ съ консолью, что стояло слѣва, прямо у дверного проёма. Ошую же зеркала на закрытой крышкѣ чёрной съ бѣлыми брызгами эмалированной хромой плиты, едва не свѣсивъ изъ горшковъ сухiя ветвистыя корненоги, размѣстились присяжные-засѣдатели въ полномъ составѣ. Плита же подъ ними была хромой, поскольку ближней ножкой опиралась на костыль изъ шестикратно сложеннаго клочка полосатой бумаги. На полу у подножiя этого спящего Вулкана-Гефеста лежалъ расчленённый, но ещё живой потерпѣвшiй No1 - шкафъ, нѣкогда склееный изъ опилокъ, видимо, чего-то болѣе нужнаго - спичекъ или карандашей. Его единокровная сестрица, потерпѣвшая No2, трёхного-четырёхногая тумбочка, опёрлась своимъ отсутствiемъ ноги на братца. Изъ-за обвисшей, приоткрытой дверцы ея своимъ неокрашеннымъ деревяннымъ пенькомъ грустно выглядывала чёрная утрата съ надеждой вернуться однажды на прежнее мѣсто.
Въ благородной уже по своему расположенiю не у смежной съ санузломъ стѣной, но бѣдноватой раковинѣ лежала посуда, что за столько мѣсяцевъ уже и забыла какъ выглядитъ родной шкафъ. Сверху на эту ежедневно впустую орошаемую утварь глядѣла сложенная и прислонённая стремянка о шести красныхъ ступенькахъ, одна изъ тѣхъ, коимъ повезло родиться въ доаллюминiевый вѣкъ.
Напротивъ уважаемого безпристрастнаго судьи у окна находился обвинитель съ помощникомъ - стиральная машинка Вятка-Автоматъ въ пёстромъ парикѣ изъ плетёной шторы на деревянной рейкѣ, которой она когда-то держалась за балку въ проёмѣ между нормальными другъ къ другу ходами: спальня-кухня и прихожая-отхожая.
Подсудимаго, мужчину въ толстыхъ очкахъ за заваленнымъ сугробикомъ лекарственныхъ упаковокъ столомъ обвиняли въ самоуправствѣ, причиненiи тяжкихъ тѣлесныхъ поврежденiй потерпѣвшимъ и въ несогласованномъ съ тогда ещё живой, но не здравствующей хозяйкой (слава Богу она этого не видѣла) размѣщенiи на жилой площади безчисленныхъ нумеровъ газетъ въ корыстныхъ цѣляхъ. Секретарь засѣданiя - пластиковое ведро съ протёртой задубевшей чёлкой на абсолютно пустой головѣ.
Принимая во вниманiе попытки подсудимаго подкупить присяжныхъ почти каждодневнымъ поливомъ, обещанiя всё вернуть и исправить, какъ только онъ закончитъ изысканiя судъ постановилъ въ очередной разъ вынесенный ранѣе приговоръ оставить безъ измѣненiй - посмертное испитiе водъ рѣки Лѣты.
- Нѣтъ-нѣтъ, сегодня точно всё получится - сказалъ онъ въ пустоту - ужъ ко дню рожденiя полагается, навѣрное, какой-нибудь подарокъ.
Онъ залпомъ выпилъ безвозвратно остывшiй во время процесса чай и съ кружкой въ рукѣ побрёлъ протоптанной въ Коридорскомъ ущельи тропинкой въ комнату, къ телевизору, дожидаться пока проснутся не подозрѣвающiе о праздникѣ гости.
Когда въ комнатѣ снова заговорили, Илья, не разомнкувъ уже глазъ съ досадой выдохнулъ очередное ругательство. Но голоса за эту короткую, сколько бы она не длилась, пересмѣнку весьма преобразились. Они переѣхали поближе, кажется, въ эту квартиру, перестали браниться и, о чудо, ихъ слова наконецъ приняли изначальный видъ.
"О новостяхъ къ этому часу" - произнесла нормальная такая бабца. Илья облегчённо выдохнулъ и улыбнулся:
- Слава, блеа, богу...
Такъ бы эта идиллiя и длилась, если бы не чьё-то сначала бурчанiе, затѣмъ бормотанiе, а послѣ рѣзкое:
- ДА! Не можетъ быть!
Илья подорвался съ мѣста. Разрѣзъ его глазъ въ эту секунду сталъ почти первозданнымъ.
- Карлычъ, ты iобнулся? Что случилось? Чего орёшь? - Илья постепенно отходилъ отъ испуга.
- Проснитесь, будемъ праздновать! Вставайте! Проснись и пой! - Сергѣй Карловичъ не унимался.
Анастасiя съ краснымъ соннымъ пятномъ на лицѣ развернула свой пронзающiй прищуръ на триумфатора:
- Время?
- Первый часъ! Магазины уже открыты - онъ чуть не кричалъ, стоя съ охапкой своихъ тетрадей и улыбаясь побѣдителемъ лотереи.
Такимъ счатливымъ его никто изъ гостей, а можетъ и никто вообще, ещё не видѣлъ.
- Сергѣй Карловичъ, дорогой вы нашъ, какiе магазины?
- Вино-водочные, конечно! Мы сегодня празднуемъ по двойному поводу. Во-первыхъ, мой день рожденья. Но онъ каждый годъ бываетъ. А вотъ это - онъ потрясъ записями - такое разъ въ жизни! Разъ въ столѣтiе! Нѣтъ! Первый разъ за всю исторiю человѣчества произошло открытiе! Шампанскаго!
Сергѣй Карловичъ снарядилъ её послѣдними деньгами, дескать это мелочи, теперь у него всѣ деньги мiра, и та, только-только придя въ чувства, отправилась за горячительнымъ.
Анастасiя, не будь дурой, взяла обычнаго, но жалѣла уже и объ этомъ, поскольку ручки пакета подъ тяжестью стеклозелёной бомбы уже больно впились въ шовъ между подушечками пальцевъ, и оба литра бѣленькой это неудобство только усугубляли. И какъ назло старуха-сосѣдка, съ коей Анастасiя ой какъ не хотѣла встрѣтиться слишкомъ долго поднималась къ себѣ на этажъ, издевательски долго копошилась въ сумкѣ и назло медленно поворачивала ключъ въ замкѣ. Хлопокъ двери, словно стартовый пистолетъ прогремѣлъ на всю парадную, и Анастасiя пулей, пока никого нѣтъ, взлетела на третiй этажъ.
- Я эту кислятину пить не буду. Мы люди рабочiе, мы водочки лучше, да, Настюхъ? - Илья налилъ себѣ ещё меньше вчерашняго.
- Не, я шампусика хочу, тѣмъ болѣе въ такой день! - она взяла рюмку со стола протянуть Сергѣю Карловичу, но замѣтила, что-то внутри.
- Вотъ спасибо, дебила кусокъ. Лучше-то мѣста не нашёлъ? - она повернулась къ Ильѣ и показала ему окурки, покоящiеся въ лафитникѣ.
- Такъ-такъ, любезные мои. Не ругаемся, я сейчасъ всё помою - Сергѣй Карловичъ сорвался съ мѣста и весело ускакалъ на кухню съ рюмкой.
- Сколько?
- Что сколько?
- Денегъ сколько?
- Нисколько!
- Я, чертовка, не шучу. Я ночь не спалъ, меня выворачиваетъ и трясти начинаетъ. Скажи, пока по-хорошему прошу. Сколько?
- Онъ десять даль, я только три...
- А вотъ и я...!
На бушующiй праздникъ Илья глядѣлъ изъ своего угла дивана сквозь горячечную пелену съ завистливой раздражительностью, разъ отъ разу фыркая и переводя глаза на умиральную банку на подоконникѣ.
Такое противоестественное въ это время года Сѣверное сiянiе довольно быстро связало своимъ жертвамъ языки:
- Опять Америка, опять турки, всё какъ тогда - мямлилъ первый
- Ага-ага - отзывалась вторая - это вамъ теперь эту, какъ её, носатую-то премiю, да хренъ съ ней! Заживёмъ!
Шампанское кончилось, и они хлестали водку.
Илья попробовалъ присоединиться. Треморъ подутихъ, но стало только хуже, и онъ запрокинулъ голову и закрылъ глаза. Послѣ всталъ и кое-какъ добрёлъ до телевизора, чтобы видъ счастливыхъ товарищей не такъ раздражалъ, и рухнулъ въ кресло какъ подкошенный взрывомъ элеваторъ.
ѴII. "Гость"
Такъ Илья провёлъ нѣсколько часовъ, тѣломъ погружённый въ сонъ, а голову окунувши въ бурный потокъ телевизiи. Когда онъ въ слѣдующiй разъ нашёлъ въ себѣ силы подняться на ноги, праздникъ изсякъ, а въ комнатѣ стемнѣло.