"Самым верным доказательством того, что некий народ дошёл до крайней точки своего нравственного падения, будут те времена, когда аборт станет считаться делом привычным и абсолютно приемлемым"
Рафаэле Баллестрини
Человек: это лишь окровавленный кусочек мяса или вся Вселенная?
С 18 дня начинают ощущаться удары сердца, и начинает работать собственная система кровообращения.
У кого?
Безымянного зародыша, безликого куска мяса? Или у человека?
В 50 дней формируются мозговые импульсы. Это основное определение для науки жив человек или нет.
В реанимации человек в коме. Как бы не пострадало его тело, но если мозг жив, за человека продолжают бороться. Ждут выхода людей из комы порой годами. Если есть надежда - следы мозговой деятельности.
Отключают людей от аппарата искусственного дыхания, когда нет по энцефалографу следов мозговой деятельности. Мозг мёртв, считают, - человек мёртв.
А у человека возрастом в 50 дней - только не от роду, а от зачатия, уже есть мозговая активность. Это пример двойных стандартов. Когда нам удобно - мы убиваем, когда нужно - спасаем. Как это по-человечески. Как мы удобно устроились.
Человек жив, пусть ему 50 дней, но он человек и имеет права на жизнь и по человеческим и по медицинским нормам, но его убивают.
В 12 недель уже есть отпечатки пальцев. Путин и министерство полицаев со временем, превентивно, научится их снимать сразу, ещё до рождения, в утробе.
В 3 месяца поворачивает голову, гримасничает, сжимает кулачок, находит рот и сосёт палец.
И кто сказал, что это - не человек? Что срок жизни нужно считать от рождения. А "До рождения" он что, не живёт?
В фильме "Вина", женщина хотела ребёнка, но по проклятым, они во всех странах одинаковые, капиталистическим социальным обстоятельствам, сделала аборт. Потом она психологически отождествила себя с убитым ею ребёнком. Осознала, что он был жив. Что это был человек. И сошла с ума.
Мы, для удобства своего, для подлости своей, привычно говорим так, человеческий зародыш это - не человек, а что-то иное. Не человеческое. Звериное, что ли? Что можно убивать. Как миндалины удалили. Или аденоиды. Или аппендикс. В общем, смысл своего поступка занижаем в миллионы раз, чтоб оправдать себя. Чтобы легче жить дальше. И бездумно спариваться дальше. С кем угодно. Как угодно.
По мне эта женщина, через сумасшествие своё, возвысила и показала то, что мы привыкли считать ничем, типа отрезанной по косметическим целям, бородавкой.
Она отождествила себя с ребёнком. Вела себя, как будто - этот ребёнок. Перерезав горло своему гинекологу, и не понимая этого своего поступка, потом она согнулась на полу в позе эмбриона и повторяла. 'Я только хочу жить, я только хочу жить...'
Мы привыкли на одну чашу весов ставить своё трудное материальное положение, своё незамужнее состояние, юный возраст, необходимость карьеры и другие обстоятельства, своей, столь высоко чтимой нами нашей собственной жизни.
На другую чашу весов - небрежно бросать какой-то кусочек мяса, в котором нет, как мы внушили себе, никаких признаков человека. Плюс медики, для облегчения нашего никогда не говорят нам, что это - человек. А так, - козявка какая-то. Оно. Нечто. Плод.
Плод у деревьев, сволочи вы медицинские. А у человеков - ребёнок.
И вот, после фильма, через эту женщину, отождествившую себя со своим ребёнком, которая, зримо представила своего ребёнка, понимаю, что в унитаз мы выбрасываем всю Вселенную. Что никакими трудными материальными обстоятельствами нельзя оправдать уничтожение чужой жизни. На другую чашу весов, что против наших трудных условий, мы бросаем не безымянный кусочек мяса, ничего не чувствующий, ничего не понимающий. А такого же себя. Бессмертную душу. Которой жить миллионы лет.
И, может, как человек, этот ребёнок был бы даже лучше нас. Потому что моложе, потому что вся жизнь у него - впереди.
Когда мы увидим содержимое чаш весов правильно, что - на одной чаше весов наши временные материальные трудности, а на другой - чужая бессмертная жизнь целиком и полностью, то мы поймём, что никакого выбора быть не может.
Тот кровавый кусочек мяса, что выскребают из человека, это другая бессмертная душа. Но мы равнодушно удаляем его, как какую-то опухоль, даже радуемся облегчению нашей жизни. Нечто, имеющее бессмертный потенциал, мы удаляем легко, как родинку.
Этот кусок мяса, что извлекают из утробы преждевременно, тем убивая его - одушевлённый? Когда у человека появляется душа? Когда его окрестят в церкви, или иному религиозному ритуалу подвергнут? А если не крещен, что - нет души? Или душу обретает ребёнок, только когда рождается? А до 9-ти месяцев он не имеет души?
Видите, какая муть в наших взглядах на человека. Когда его считать человеком и когда он обретает душу? Ничего определённого. В таких важнейших вопросах и - ничего определённого. Какое-нибудь гражданское право или экономические взаимоотношения прописаны в множестве томов и во множестве деталей. А когда нам человека считать человеком? И когда его убийство считать убийством?
Взглянем и на другой конец жизненного нашего пунктира.
Кто главнее, человек или его селезёнка? Кишка или человеческий разум ? Что главное в человеке? Что определяет человека? Печень?
Да. Я об эвтаназии. Добровольном уходе из жизни ввиду неизлечимых, мучительных страданий.
Человек что, раб? Раб общества, законов? Почему он должен страдать до самой последней минуты? Пока не распадётся его тело окончательно. Человек - это разум человека, его воля, совесть, или человек это его печёнка, селезёнка?
Почему судят людей, когда они помогли своим страдающим близким.
Наркотики, необходимые обезболивающие, подлое общество страдающим людям не даёт. Затруднительно их получение. У нас можно только практически легально торговать героином килограммами наркобаронам. Сделали страну самой наркоманской в мире. А больным, страдающим от рака на последней стадии получить обезболивающие не всегда возможно.