Том Раскос сделал то, что до него никто и никогда не делал с времен существования человеческой технологической расы: выпустил из бутылки джина. Том еще не знал об этом, но чувство беспокойства, внутренним комком возраставшее в нем в последние несколько недель, не обманули его. Джин был здесь, рядом. Чудо материального мира существовало и могло исполнять желания. Любые желания в любом количестве. Не три и не пять желаний, а все. Все желания, всегда.
Итак, по порядку.
Все началось около месяца назад на далекой пересадочной станции, расположенной в горах крохотной планеты-спутника с невзрачным названием Тина. Наверное, неизвестный землянин, путешественник-первооткрыватель, залетевший сюда в незапамятные времена, назвал ее в честь своей любимой или знакомой девушки, оказывается в некоторых народов на Земле это женское имя, но у Тома оно упорно ассоциировалось с болотом. Потом, сверившись с всезнающим Космонетом, он узнал, что тина не совсем болото, но было уже поздно. Серые, обветшалые и не совсем опрятные отельные рестораны, в которых космолетчик провел несколько скучных дней и столько же ночей, укрепили это первоначальное впечатление. Первое впечатление бывает обманчивым, но часто, очень часто, фундаментальным.
Дождавшись, наконец, попутного звездолайнера, Том, космолетчик класса G, молодой мужчина высокого роста, для землян, восьмидесяти двух лет, получил небольшой каботажный корабль-автомат и отправился к ближайшей запланированной точке встречи.
Космический лайнер, или в мелкопланетном простонародье траулейнер, а на инженерном арго и вовсе трай, должен был забрать пассажира через 735 минут 43 секунды. Жаргонное название траулейнер было сокращением от слов траулер и лайнер из-за способа подбора пассажиров с небольших планет. Огромные и неповоротливые космические корабли заходили только в большие космопорты обслуживающие целые планетные системы, где их ожидало множество путешествующих существ и других богатых бездельников, бедные бездельники не могли позволить себе подобных перелётов. Если пассажир находился в портах поменьше, обслуживавших местные линии, он долго летел от планеты к планете попутным транспортом или, если хватало средств, отправлялся на корабле-автомате в наиболее удобную точку встречи, где тот захватывался силовыми полями, своеобразными невидимыми тралами, межзвездных лайнеров. Такой способ немного напоминал ловлю рыбы на земных старинных рыболовецких морских кораблях - траулерах. Корабль-автомат возвращался назад на базу, а человек, продолжал путешествие к желаемой планете на борту космического экспресса.
Средств у космолетчика было в обрез, но времени еще меньше, поэтому принеся в жертву непостоянную текучесть денег, постоянной и, к сожалению однонаправленной текучести времени, он приобрел возможность стать пассажиром огромного космического лайнера.
Сразу после взлета Том понял, что обслуживающий персонал пересадочной станции отомстил ему за постоянные придирки и неуместные замечания по поводу "паршивой планетки". Аппарат, предоставленный ему, оказался скверно оснащенным, к тому же в программе бортового компьютера было множество небольших ошибок, не критичных, не смертельных, но доставлявших путешественнику мелкие неудобства. Корабль-автомат трясло, бросало из стороны в сторону, так что предполагаемое короткое приятное путешествие превратилось в тошнотворный аттракцион космических горок. Терпение Тома лопнуло после того как корабль уклоняясь от столкновения поднырнул под неизвестный объект, какую-то космическую глыбу, умудрившись при этом сделать ненужный кувырок, шаловливый пируэт. После этого, снова почувствовав вкус недавно выпитого коктейля, Том решил слегка подкорректировать программу полета, чтобы вновь не лететь турманом.
Напоминаем, космолетчик имел квалификацию класса G, а это означало, что он с программным обеспечением справлялся намного лучше, чем с ручным управлением летака. Для него исправить код, изменить программу не составляло труда. Потом он жалел о принятом решении, но потом не сейчас. Бабочково ныне на сто процентов не может знать о грядущих последствиях неосторожного движения крыльев, поэтому все ошибки имеют свойство происходить здесь и сейчас.
Том уже исправил около половины ошибок в компьютерной программе, и через несколько минут смог бы увидеть результаты своего труда, но вместо этого увидел на приборной панели то, чего не ожидал - немного выше клавиатуры сидел сверчок. Настоящий сверчок, такой небольшой, с колоссальными усищами, почти земной, неиссякаемый запас протеина для космических Робинзонов Крузов.
Пальцы застыли над клавиатурой в полу подлёте к очередным знакам. Глаза остановились на длинных, ритмично движущихся живых антеннах. "Сверчок на печи, - прошептали губы и закончили: - Только этого мне не хватало".
Насчет достаточности сверчков останавливаться не будем но, Том расстроился, его нервы окончательно развинтились и он понял, что отдельные мелкие неурядицы стали соединяться в единую цепь, звенья которой могут привести куда угодно, даже к ошейнику дракона. Желание прихлопнуть наглое насекомое появилось и мгновенно исчезло, под металлической поверхностью панели находилась тончайшая электроника, и ее безупречное состояние было гораздо важнее сиюминутного справедливого порыва.
И всё-таки эту неприятность Том решил исправить. Сначала он махнул рукой, и незваный гость прыгнул куда-то в сторону. Оказалось что это временное решение. "Не видеть" не тождественно "не ощущать". Уже через минуту другую откуда-то снизу раздалась полу победная трель насекомого, и Том ощутил настоящий гнев. Он встал и-и-и, сжав кулаки и свои вполне справедливые желания, сначала решил разузнать о причине появления нежелательного компаньона. Довольно резко развернувшись, мужчина направился в биологический отсек и к своей досаде обнаружил, что недавнее пике корабля спровоцировало разгерметизацию бокса биологической живности. Еще одна халатность тинотехников. На полу разлилась лужа воды, покрытая хлореллой и другими водорослями, а на столе ползало несколько разнокалиберных насекомых. Согласно предписаниям, на космических кораблях и корабликах в обязательном порядке имелся такой отсек, способный обеспечить едой команду корабля в неожиданных экстремальных условиях.
Вот теперь, эта потенциальная еда мешала спокойному течению полета, и, ощутив себя свободной, создавала определённые неудобства для мирно летящего человека, в первую очередь моральные. Том включил автоматическую уборку помещения, собрал насекомых, поместил в боксы и, закрыв их, конечно, проверил на герметичность контейнеры, постучав по них пальцем. Теперь все было в порядке, и новоявленный энтомолог отправился в главный отсек с намерением продолжить свои не совсем научные изыскания. Он внимательно осмотрел пульт управления, наклонился и, обнаружив по звуку надоедливого сверчка, включил пылесос-автомат. Вместе с ним космолётчик избавился от докучливого собеседника. Воздушный вихрь засосал сверчка в темное отверстие и, попав в инсайд пылесоса тот, наконец, замолчал.
Том снова сел за информационно-вычислительный блок, закончил исправления в программе, нажал кнопку выполнения на сенсорной клавиатуре. Откинувшись в кресле, почесал шершавый от небритости подбородок и ощутил удовлетворение, не от подбородка - от проделанной работы. Все было в порядке, космический челнок не трясло, полет стал приятным и комфортным. Через 735 минут и 48 секунд корабль-автомат прибыл в точку встречи, но она не состоялась. Опоздание составило всего лишь 5 секунд, но этого было достаточно, чтобы разминуться с траулейнером навсегда. В отсутствие Тома недоеденный надоедливый сверчок прыгнул двадцать пять раз. Одно приземление пришлось на сенсорную клавиатуру, и одна, всего лишь одна цифра изменилась на мониторе. Космолетчики класса G - очень уверенные в себе люди, они никогда не проверяют написанный ими фрагмент кода, иногда к своему будущему сожалению.