и рявкающего лая: сначала богатырского, потом чудо-
вищного. отголоски напоминают кудахтанье кур в курсе дела:
кто бы ни нес чепуху во всё горло, его окружит
эта стая, в гортанях локальной войны место теряет себя
так, поднимая тревогу ложную, исследуешь космос этой депрессии
властвуя над каждым маршрутом, каждым незнакомцем и мной:
тебе принадлежит мой пахнущий след, мои храбрые шаги
тебе принадлежат мои тельцы, наконец вышедшие за околицу
ПОСТСКРИПТУМ К ПСАМ КРЕЙСАУ
кто говорит, что стихи похожи на этих псов
окружены своим собственным эхом в центре поселка
так же ждут и скребут лапой при второй четверти Луны
так же упрямо метят языковые территории -
он не знает вас, вы - отчаянные пустолайки
Кассандры в звуковых грезах Валахии
вы приносите то, что призывали, то, что - телец,
в бесшабашных укусах сзади
слитно, словно лапа - это листок,
а порядок вещей - ремесло:
на одном из моих ботинок до сих пор отпечаток
твоих зубов, четыре грубых укуса
это твоя награда за преследующее стихотворение
мир идет за поэзией по пятам
B
вначале лысая, в конце лысая снова: в промежутке эти волосы тяжело собрать в пучок, заколоть сверху или снизу мудрено, для красоты или для сна, вместо этого они стоят дыбом (фальсифицируют результаты пари?) и ночью идут вразнос (см. рекламу). возможно, лучше обрезать их колючей проволокой: он всегда добывает своего зайца, но если найдешь прядь в письме, длинную или короткую, прижми ее нежно к щеке.
C
Когда ем его пончик, оставляю лишь дырку.
Бэсси Смит
что за фальшивый друг - этот шеф, этот босс, этот поваренок или дружок Бэсси: я сожру тебя, любимый, и оставлю лишь дырку. любовь - это пончик, здесь я подразумеваю: разозлись, иначе у меня сорвет крышу, иначе песнь будет раздаваться в кухнях и кишках, мы еще не спели о липких руках. Всех мужчин звали Сэм, боже, как они умели открывать створки моллюска, и прочие их кулинарные способности, о которых мы умолчим - или просто промурлыкаем их, пухло насытившись, сахарными устами.
E
скажу откровенно - у меня одиннадцать пальцев, тоже за пределами искренности, одиннадцатый - пентюх сустава, так выглядело бы слово "мужлан", если бы спустилось с небес или пронеслось бы под ними в форме пальца. эльфы болтаются и кружатся на грубых шарнирах в шабаш. столь избыточно, но это правда, когда поднимается ветер, слышно, как шарниры скрипят.
L
в моем горле комок, собирающий каждый слой в ложь. если я кричу: это он лжет, а не я, он, ликуя, кладет бревно на мой язык, молодой мужчина, я ворчу, устаю от этого веселья, после чего он: я тоже. воцаряется молчание, я знаю, что он продолжает расставлять силки, воспринимая каждое последнее очищение горла как начало - и разве он не прав? - это конец стихотворения.
S
но всё же грешно, говоришь ты, не говорить о лебедях: шесть - это тишина, семь - любовь, а в конце - однокрылая добавка. кажется глупым, пожалуй, но в сказках дошло до нас так много лебединых песен. поэтому я говорю: подумай о третьем веке дятла, скользящем комфортно по зрачку. благодаря ему ты можешь попасть в любую точку, и глаза не вылезут из орбит. и после этого первого трепета насчастий молчание не сможет тебя ранить.
Z
мистер, мы пошли в зоопарк, но он был закрыт. мы хотели попрактиковаться в оскале зубов, изучить озвученные раздумья зебр, скажем так, поскольку всё говорит обо всем как-то по-другому, или двумя способами, или зоопарк. у зенита или азимута ворот мы заметили стайку ящериц. мы окрестили их Джинджер и Фредом. кажется, они никогда не отвлекаются, сказал ты. и этой пищи для размышлений нам хватило на всю обратную дорогу.