Постоянно находясь в разъездах, в командировках, я всегда "железно" следовал правилу: приехав в новый город, немедленно сообщать домой где нахожусь.
Сделать это было не всегда просто - даже в 70-80-х годах ХХ века состояние телефонной связи даже между достаточно большими городами Советского Союза было отвратительным.
Вспоминается старый анекдот 70-х годов.
Пожилой украинец решил позвонить своему брату из Львова в райцентр области -
Радехов. Целый день заказывал телефонный разговор с Радеховым - отвечали: связи нет.
Человек разозлился и заказал международный телефонный разговор: междугороднюю телефонную станцию Нью-Йорка. В течении часа ему такой разговор предоставили.
Сегодня, когда мы легко со своего мобильного телефона, практически из любого, не столь отдаленного от райцентра, села можем связаться с любой страной мира - это кажется почти невозможным. А еще семь-восемь лет тому назад, услышав на специализированной конференции в Киеве цифры о том , что в Израиле абонентов мобильной телефонной связи
чуть ли не больше всего населения Израиля, я посчитал это неудачной шуткой Второго секретаря Посольства Израиля в Украине. А , оказалось, что это была чистая правда!?
Тяжело простому человеку спрогнозировать и представить себе возможные скачки
в развитии технической цивилизации современной жизни.
Где-то в 1991 году, ко мне на стол (начальника отделения Научно-исследовательского института информатики и управления) впервые поставили персональный компьютер.
Мы тогда только начинали разрабатывать элементы систем управления предприятиями на персональных компьютерах. Сами АСУ были спроектированы с использованием больших и малых ЭВМ типа ЕС ЭВМ и СМ ЭВМ. Внешняя память этих машин на магнитных
лентах и магнитных дисках занимала пару десятков квадратных метров площади.
На моем же персональном компьютере был установлен внутри маленького настольного корпуса (!) жесткий магнитный диск объемом 10 (!!!) мегабайт памяти ! И это для меня одного! Персонально! Поэтому, когда, один из самых сведующих программистов института, Евгений Наумович Манн мне сказал, что за границей уже появились винчестеры с объемом 100Мб, я "с пеной у рта" ему доказывал: такие "винты" никому не нужны! Компьютеры ведь персональные! Если мне поставят "винт" на 20Мб, то мне хватит на всю жизнь !
А через каких-то 10 лет 80-ти- уже не -Мега-, а -Гига-байтный жесткий диск персонального компьютера считается небольшим !
В 1977 или 78 году вечером, после работы мне позвонила мама и попросила прийти. Выяснив, что ничего неприятного не случилось, я стал отговариваться - устал, прийду завтра... Но она настаивала. Делать нечего - пошел.
Зайдя в комнату, увидел , сидящего за столом, спиной ко мне, незнакомого невысокого худощавого мужчину. Он поднялся и повернулся лицом ко мне. И меня сразу поразила "главная" особенность его внешнего вида - на груди заблестели две медали: лауреата Ленинской и Государственной премий. Оказалось, что это мамин одноклассник - конструктор бортовой аппаратуры Кунявский (к сожалению, не помню его имени-отчества).
Кунявский в разговоре рассказал об одном интересном факте, ярко характеризующим технологические скачки, происходящие в развитии техники и, естественно, в нашей жизни.
Во второй половине 70-х годов вся бортовая аппаратура в Советском Союзе создавалась уже на базе многослойных печатных плати и "чипов". О широком применении полупроводников в этой аппаратуре уже давно забыли - жизнь требовала микроминиатюризации изделий . А еще десять лет тому назад (т.е. в середине 60-х годов ) , рассказывал этот выдающийся конструктор, Министр радиопромышленности СССР Валерий Михайлович Калмыков (сам прекрасный инженер и конструктор) позвонил
Кунявскому и спросил:
- Вот я прочел в американском журнале о применении каких-то полупроводников в оборонной технике. Ты не знаешь, что это такое?
И Кунявский, , допущенный ко всем величайшим секретам советской оборонной техники, ответил, что "сходу" рассказать об этом не сможет, за несколько дней разберется и доложит. А через десять лет ...!
В этом же разговоре он упомянул (а я тогда не совсем понял справедливость его мнения об очень мною уважаемом В.М.Калмыкове) , что Калмыков был конечно великолепным инженером и конструктором, но одновременно и "большим царедворцем" . В угоду Политбюро ЦК Партии он первым в оборонной промышленности, под лозунгом прекращения дубляжа в разработках и специализации конструкторских организаций, исключил из процесса создания оборонной аппаратуры такой важный фактор, как конкуренция, чем затормозил развитие отрасли.
***
Так вот на фоне современной повсеместной "мобильностизации" населения, кажется непостижимой история, которую я наблюдал в Москве в 1980 году.
Мне нужно было срочно позвонить в субботу В.И.Скурихину в Киев. Он перед этим поменял квартиру и его нового домашнего телефона я не знал. Поэтому решил пойти на Главный телеграф Москвы на улице Горького и оттуда по справке заказать телефонный разговор.
Заказал, сказали, что заказ выполнят в течении часа. Устроился в зале в кресле, и осмотрелся. Народу, ожидающего заказанных телефонных разговоров, в зале было много.
Но мой взгляд и слух привлекли , сидящие напротив меня две беседующие девушки, лет
23-х-25-ти. Одна высокая, худая, некрасивая, с чисто московским говором, другая - среднего роста, пухленькая, смуглая и симпатичная, живо говорящая с каким-то непонятным , но очень приятным, акцентом. Подумав, я решил, что " пышка" - представительница народов республик Средней Азии, и переключил свое внимание на других тоскующих и страждущих.
Время шло, но никто меня к телефону не приглашал. Краем глаза я увидел, что "моя симпатичная среднеазиатка" встала и направилась к окошку администратора зала. Минут через пятнадцать она вернулась в чрезвычайно возбужденном состоянии. Размахивая руками , очаровательная смуглянка с усилившимся акцентом на весь зал стала рассказывать подруге:
" Я ей говорю, что уже давно ожидаю телефонного разговора. А она мне, что заказ будет выполнен в порядке очереди. Я ей объясняю, что в Риме (!) уже три часа родственники
ждут моего звонка и волнуются, а она мне - в порядке очереди. Я ей говорю, что они там не могут такого понять: я же звоню в Рим из Москвы, из Мос-квы!, а не с Антарктиды, а она мне.."
Не могла понять, как оказалось, итальянка - "загадочную русскую душу".
***
Где-то в 1974 году приехал я в командировку в Тольятти. Устроился под вечер в центральную гостиницу, и, так как телефоны в этот день в гостинице почему-то не работали,
пошел искать главпочтамп, дабы позвонить домой. Уже стемнело. На выходе из гостиницы
швейцар объяснил как пройти к почте и предупредил, что в городе в вечернее время ходить одному небезопасно.
На почте оператор связи сказала, что заказ может принять, но ждать придется до трех часов. После "швейцарского" предупреждения - это меня не устраивало. Поэтому взял бланк телеграммы и ... Что же написать? В большом количестве телеграмм, посылаемых из
разных точек страны, уже были использованы всевожможные "экспромты", повторяться не хотелось. Придумал - написал на бланке: "Я в Тольятти". Посмотрел. И самому стало стыдно.
Взял новый бланк и написал: "Мой адрес Советский Союз". Прочитал еще раз, понравилось и протянул бланк в окошечко симпатичной девушке-оператору.
За стеклом раздалось тихое хихиканье, затем девушка вскочила и побежала за перегородку. Через минуту оттуда вывалилась гурьба смеющихся женщин, которые внимательно стали меня рассматривать. Вот ведь повезло: устоявшуюся вечернюю скуку возможно было развеять за счет необычного посетителя!
Я стоял и смущенно улыбался под веселыми женскими взглядами. Наконец, старшая из них (и по возрасту и, как видно, по положению), смеясь, произнесла: "Ну зачем же весь Советский Союз ? Можем на выбор предложить несколько конкретных адресов. Сами выбирайте !" И она, все больше заливаясь смехом, показала рукой на веселившихся девушек.
Я совершенно растерялся. Мои ответы на их шутки были больше похожи на блеянье потерявшего маму ягненка.
И девушки проявили милосердие. Они все вместе быстро оформили телеграмму, наотрез отказались взять с меня деньги за ее отправку, и пожелали успехов в командировке. Но их задорные, веселые и милые лица остались навсегда в моих воспоминаниях.о лучших и приятнейших сторонах Советского Союза.
2005 г.
Ч Е М О Д А Н
В начале 80-х годов ХХ века в Советском Союзе , в инженерной среде, считалось, что более-менее приличные деньги можно заработать только на Крайнем Севере или в Сибири - на, так называемых, комсомольских стройках.
Вот и среди нас, бывших ведущих сотрудников СКБ системотехнки "Электрона" зрела идея уехать всем вместе в Усть-Кут на строительство БАМа (Байкало-Амурской магистрали). И это несмотря на то, что большинство из нас работали на достаточно , по тем временам, хорошо оплачиваемых должностях (начальники и заместители начальников Вычислительных центров г. Львова, начальники вычилительных центров заводов и т.д.)
"Закоперщиком" в этой идее был Влад Сотников, который уже поработал пять лет в Ангарске и почуствовал вкус несколько больших денег. Но, как это обычно бывает, дальше
"посиделок" на квартире кого-то из нас и мечтаний - дело не шло.
В это время меня пригласил приехать посмотреть производство и оценить возможность создания АСУ на Лесосибирском деревообрабатывающем комбинате (Красноярский край) бывший секретарь парткома "Электрона" Генрих Кордюков, который работал главным инженером этого комбината.
И я полетел в Красноярск. Из Краскноярска до Енисейска летал маленький чешский
Л-140. Я впервые летел на таком самолете. В салоне - 8 или 10 мест. Высота полета - птичья, скорость небольшая. В общем чуствуеш себя как в микроавтобусе - но обзор ...!
Летели вдоль Енисея-батюшки. Красота неописуемая. Тайга, лесосплав - как на ладони ! Удовольствие на всю жизнь.
В аэропорту Енисейска встретила "Волга" и доставила в Лесосибирск. Впервые побывал
на производстве переработки леса и был потрясен его мощностью и простотой.
На следующий день вместе с директором комбината на машине отправился в Енисейск, дабы совершить обратный перелет во Львов. В машине получил предложение переехать в Лесосибирск на должность заместителя главного инженера по автоматизации, но какое-то невнятное, неопределенное. Поэтому поблагодарил и отказался. (Вообще-то, я в моей жизния несколько раз получал предложення занять такую должнось. Но почему-то это происходило не в Москве, Ленинграле или Киеве, а в Бердске, Сарапуле, Перми, Воткинске ...?!)
Но идея в голове ведь осталась.
В начале 1982 г. я связался по телефону с бывшим работником отдела снабжения "Электрона" Богданом Завербным, который в это время работал "снабженцем" в геолого-разведывательной партии в Салехарде - админцентре Ямало-Ненецкого национального округа Тюменской области, и попросил его "прозондировать" возможность моего устройства на работу по специальности там - в Заполярье. Богдан пообещал заняться этим вопросом.
Вообще, с Богданом Завербным, несмотря на то, что он был старше меня лет на десять, мы были в приятельских отношениях уже много лет.Знал я его с детства - жил Богдан на улице Чехова - соседней с моей родной Верхратского.
Потом на "Электроне" я несколько раз прекрасно проводил, в компании этого веселого толерантного человека, .выходные дни в командировах в Москве.
Но с детства в мою память ярким пятном врезался один эпизод , связанный с Богданом.
В доме напротив Богдана жила, в будущем одна из первых дикторов Львовского телевидения, Стефания Харчук. Как-то в возрасте 12-13 лет я шел по Чехова. В это время
на Чехова с Пекарской по проезжей части улицы повернула колоннавзвода курсантов Львовского политучилища во главе с молодым лейтенантом Завербным. Я залюбовался подтянутым улыбающимся командиром, идущим впереди курсантов по родной улице .
Вдруг что-то изменилось в лице Богдана. Оказывается из своего дома вышла, тогда еще
студентка, Стефа. Богдан дал команду - равнение направо ! И взвод "парадным шагом" равнением на сияющую пунцовую девушку промаршировал мимо красавицы..Впереди шел, чеканя шаг и "взяв под козырек", лейтенант Богдан Завербный.
Шли месяцы, но из Богдана ничего кроме обещаний в ближайшее время решить мой вопрос, я вытащить не мог. За эти месяцы я достаточно глубоко изучил состояние и перспективы применения электронно-вычислительной техники в геофизике. Поэтому в мае
окончательно решил собраться и уехать на Север - была какая-то внутренняя уверенность что на работу я там устроюсь.
Уволился с работы, собрал все свои вещи в большой кожаный светлокоричневый чемодан (наверное 1,2м на 0,7м), купил для Богдана бутылок шесть львовского пива, несколько пучков первой закарпатской редиски и зеленого лука, корзиночку клубники,походил по Львову - попрощался ... Боже, я, наконец, понял - какой удивительно красивый город !
До Завербного что-то дозвониться не сумел, но ничего - разберемся на месте.
И вот - 1-го июня 1982 г. ранним утром я вылетел в Москву, чтобы уже оттуда улететь в Салехард. Рассчитал, что 2-го числа утром буду в Салехарде. Самолет Москва-Салехард делал промежутотчную посадку в Сыктывкаре - столице Коми АССР. Там была объявлена задержка дальнейшего перелета в связи с "обледенением взлетно-посадочной полосы в аэропорту Салехарда". И это в начале первого л е т н е г о месяца ?!
После нескольких часов ожидания мы, наконец, вылетели, но приземлились не в Салехарде, а в Воркуте. Причина была та же - "обледенение взлетно-посадочной полосы в аэропорту Салехарда". Была объявлена задержка рейса на три часа.
Я был в Воркуте (!) = воспетом в "блатняках" центре оседания, после "отсидки", воров и грабителей. Как же не познакомиться с этим городом? Выяснил - от аэропорта до города - 30 минут автобусом. Да вот - незадача. Как оказалось в аэропорту Воркуты камеры хранения
ручной клади начисто отсутствуют. Что делать ? Не тащить ведь с собою на "экскурсию" большой и достаточно увесистый чемодан ...?
И я решился на достаточно рискованный эксперимент. Пикантность ситуации была в том, что провести его я собирался именно в Воркуте - в городе с совершенно определенной репутацией.
Зал ожидания аэропорта представлял собою помещение метров 250-300 квадратных с очень высоким потолком. Кое-где у стен зала стояли кресла, в которых отдыхали пассажиры, остальные "слонялись" по залу. В зале скопилось человек 50-70.
Я ставлю свой чемодан по центру зала и отхожу в сторону. Наблюдаю. Никто на чемодан внимания не обращает, идущие аккуратно его обходят. Ну что ж -вперед , в автобус.
Пробежавшись по нескольким центральным улицам Воркуты, я сел в автобус, который ехал в аэропорт. И тут ... Седце стало ныть, "под ложечкой засосало" - я занервничал. Зачем только начал этот "эксперимент" ?! Что я буду делать, если чемодан со всеми моими вещами украли ?! Мне казалось, что за эти полчаса поездки я поседею. Приехали, запыхавшись вбежал в зал ожидания . Смотрю ... Стоит мой дорогой, как и стоял, по центру зала - никто на него внимания не обращает. Уфф !
В это время объявляют, что рейс до Салехарда откладывается на трое суток по той же причине - "обледенение взлетно-посадочной полосы в аэропорту Салехарда" и в ближайшее время погодные условия в Салехарде не поменяются. Знающие люди объяснили, что в Салехарде взлетно-посадочная полоса не бетонная, а так как местность болотистая, грунтовая с врытыми в землю поперечными металическими полосами, на которые при обледенении сесть самолету невозможно.
Сказали, что до Салехарда можно добраться железною дорогою. Что я и сделал. Прекрасное 20-тичасовое путешествие через северный Урал, с совершенно уникальными природными краевидами.
Рано утром, через трое суток после вылета из Львова вышел, в легком сером плащике, из поезда на станции Лабытнанги, которая находится напротив Салехарда, на противоположном берегу Оби.
Дельта Оби, при впадении в Карское море, представляет собою удивительное зрелище - бассейн площадью около 40 квадратных километров. Несравнимо с очень широкой Обью в районе Барнаула, единственном месте на Оби, где я успел до этого побывать. Переправляясь на пароме в Салехард, вдоволь налюбовался доселе невиданным обзором. При этом безжалостно выбросил в воду, сгнившие за трое суток, в совершенно неподходящих условиях, редиску, лук и клубнику (пиво не выбросил , удивительно - не сгнило !).
Салехард сразу удивил. Я видел древние деревянные тротуары в Сарапуле и Пензе. Но здесь деревянные тротуары держались на сваях высоко над уровнем земли, дома тоже стояли на высоких сваях - болота, топи..
Около 7-ми утра ввалился в квартиру Завербного. Он был уже одет -собирался уходить.
Очень удивился моему появлению, сообщил, что сейчас улетает на 10 дней на полуостров Ямал, предложил воспользоваться всем, что есть в квартире, попробовать самому поискать работу, забрал пиво - и был таков.
Квартира Богдана представляла собою небольшую комнатку и крохотную кухоньку.
В комнате стояли: сервант, одежный шкаф, тахта и стол. Сразу обратил внимание на необычную вещь: на серванте стояла фотография самого Завербного (еще в военной форме), а под нею лежала записка с анкетными данными Богдана и адресами матери и бывшей жены. Что бы это могло значить ? Понял: одинокий человек подготовился, если с ним что-то случится. Первый раз задумался: все ли правильно я делаю (первый звоночек), но отбросил "глупые" мысли и сел завтракать.
Часов в 10 началась метель, пришлось вытащить из шкафа дубленку Завербного (скорее
доху), максимально тепло одеться, и пойти на ознакомительную прогулку по городу. Походив по городу, ознакомившись с имеющимися в городе организациями , я понял - это не то место где я сумею осесть. Но ничего у меня был "план 2", разработанный еще во Львове (в "кабинетных условиях").
А пока что, необходимо было что-то купить на голову - холодно. Красивые меховые шапки-ушанки продавались в Салехарде чуть-ли не на каждом углу. И такие красивые, теплые, с длиным пушистым мехом : рыжие, черные, серые, пегие ... У них у всех был только один недостаток - они были из собачьего меха. Я не мог понять : как можно одеть на себя собачью шапку ! Так и не купил.
Зато в продуктовых магазинах была в разных видах очень вкусная дефицитная корюшка: и консервы, и свежемороженная, и копченная. Объеденье. Впервые увидел в свободной продаже в Советском Союзе 96% пищевой спирт. Магазины были "забиты" полулитровками этого продукта - Заполярье.
Прожив два дня в Салехарде, приступил к реализации "плана 2".
Газонефтедобыча в Тюменской области концентрировалась, в основном, в пяти точках: Надым, Новый Уренгой, Нефтеюганск, Сургут и Нижневартовск. Почему-то еще во Львове мне не понравились Нефтеюганск и Сургут (считал что это уже юг, а Нижневартовск?), и я их из своего плана изъял.
В одном из этих городов я и собирался обосноваться. Но Надым и Новый Уренгой были "закрытыми" городами. Для их посещения необходимы были или разрешение милиции,. или командировка. Поэтому еще во Львове я запасся бланками командировочных удостоверений с печатями.
Заполнил бланк командировочного удостоверения на Надымское управление нефтедобычи, и отправился в кассы аэропорта Салехарда за билетом в Надым. Попросили предъявить документ- разрешение на посещение Надыма. Предъявил. Прошло, продали билет. Милицию, при посадке в самолет, докуметы тоже удовлетворили.. Наконец увидел эту злополучную взлетно-посадочную полосу с врытыми поперечными металлическими полосами . Действительно, есть чему леденеть.
Прилетел в Надым. Здесь милиция значительно строже отнеслась к моим документам, долго их изучала, вертела в разные стороны, чуть-ли не нюхала, но, ничего, пропустила. Пошел в управление нефтедобычи и потерпел полное фиаско - такие специалисты им были совершенно не нужны.. Но не унывал. Дописал в командировочное удостоверение Новый Уренгой и отправился в аэропорт.
В аэропорту сообразил, что забыл отметить в командировочном удостоверении посещение Надыма. Возвращаться в управление после столь неприятного отказа в работе - не хотелось. Памятуя как надымская милиция встретила мой приезд , понял что без отметки в удостоверении они меня в Новый Уренгой не выпустят, и еще неизвестно чем это закончится - в Советском Союзе подделка любых докуметов каралась жестоко. Знак "сверху" - в Новый Уренгой лететь не стоит.
Подошел к кассе. Попросил билет в Нижневартовск. Оказалось рейс только завтра.. Деваться некуда, буду ждать в аэропорту. Через час по радио объявление: пассажира, который хотел вылететь в Нижневартовск, просят подойти к кассе. Оказалось, что в Ханты-Мансийск вылетает грузовой Ту-134 и на нем есть свободное пассажирское место. Это, хотя и в сторону, но почти пол пути до Нижневартовска. С радостью согласился лететь. Показали, где стоит самолет, и сказали идти к нему - экипаж в курсе. Подошел к самолету - трап спущен, никого нет. Зашел в Тушку. Пустой салон, в котором были убраны кресла, показался огромным. В конце салона, в закутке стояли два кресла, в одном из которых я и устроился. Минут через десять пришел экипаж - два молодых летчика, поинтересовались лечу ли я в Ханты-Мансийск , но не поинтересовались есть ли у меня билет, пожелали приятного полета и ушли в кабину. Все, я их больше не видел. Я остался один в совершенно пустом салоне
Ту-134.
Высоко летим над Северо-Западной Сибирью. Я чуствую себя техасским нефтяным королем, летящим на персональном реактивном самолете над своими нефтяными скважинами.
К сожалению, это чуство проходит как только мы садимся в Ханты-Мансийске., ведь снова надо добывать билет - в Нижневартовск.
В Нижневартовске поселился в гостинице, ведь это уже, по сравнению с предыдущими, вполне цивилизованный город современных пятиэтажных микрорайонов. Пошел по нефтегазодобывающим и геологоразведывательным управлениям, но ничего подходящего для устройства на работу не нашел.
В гостинице я жил в номере с мужчиной толи из Омска , толи из Томска. И он рассказал несколько интересных историй.
Его сын - капитан, командует авиадесантной ротой спецназначения. Сегодня мы насмотрелись различных сериалов про спецназы. А тогда это было почти в диковинку. Единственный фильм про авиадесантников того времени - известный дуэт "В зоне особого внимания" и "Ответный ход" с актером Галкиным-старшим в роли лейтенанта Тарасова.
И вот актер Галкин проходил, перед съемкой фильма, стажировку именно в роте этого капитана. Элитность этой роты определяло то, что она первая десантировалась на дворец бывшего ставленика СССР - афганского президента Амина, когда он перестал удовлетворять Кремль..
Но меня умилила история "побывки" капитана у родителей. Вечером сын собрался пойти погулять в город. Мать стала просить его поздно одному по городу не ходить - в этом сибирском городе была неспокойная криминальная обстановка. Сын только улыбался матери и обещал быть осторожным. А отцу сказал, что совсем не завидует тому, кто станет на его пути - его этому здорово на учили.
"Шатаясь" по Нижневартовску я вдруг обнаружил в одном из гастрономов кофейный аппарат для приготовления натурального экспресс-кофе. Это была такая удача, ведь я так соскучился по хорошему кофе - не из бака. И это после бесчисленных львовских "кавярень".
Радуясь, я попросил молодую, но уже успешую раздобреть, продавщицу приготовить мне кофе.. Она взяла почему-то достаточно большую чайную чашку (ну ладно, еще не успели, как видно, закупить кофейные), Положила в чашку чайную ложечку кофе. Затем попыталась положить туда же две чайнве (уже хорошо, что чайные) ложечки сахара, но на второй была остановлена - очень удивилась. Вкючила аппарат и ... полностью наполнила чашку (чайную !) крутым кипятком. У меня "отвисла челюсть" ?! (Прозвучал второй звоночек - "а туда ли я приехал жить ?").
Придя в себя , я пообещал продавщице заплатить за эту чашку кофе-пойла, вылить ее, повторить все снова, только положить две ложечки кофе и заполнить кипятком максимум третью часть чашки.
Удивленная продавщица спросила:
- Как Вы это будете пить ?
- Вы увидите - я справлюсь, - любезно поторопил я ее.
Какой это был кайф ! Отпивая кофе, я был на седьмом небе. Уходя, чуствовал на себе восторженный взгляд продавщицы - вот это мужчина, вот это крепость.
Бесполезно прожив дня три в Нижневартовске, я решил полететь в областной центр Тюмень - все таки упраление всем тюменским нефтегазодобывающим комплексом осуществлялось оттуда. Может быть там повезет.
Прилетев в Тюмень, поселился в главной гостинице города. Но сразу почуствовал ее стандартность и провинциальность. Даже в Нижневартовске, гостиница была куда фешенебельнее. Да и город Тюмень дышал тем же.Решил сегодняотдохнуть - было очень жарко, а завтра заняться делами. Но ночью в гостинице я понял все прелести сибирской жаркой ночи. Передвигаясь с Крайнего Севера Тюменской области на юг, я все время удивлялся: а где же, столь красочно описываемые в литературе, полчища комаров и гнуса, не дающие спокойно жить человечеству в этой местности ? Их не было ни Салехарде, ни в Надыме , ни в Ханты-Мансийске, ни в Нижневартовске.
Но здесь, в Тюмени я получил "это удовольствие" сполна. Ночью тоже было очень жарко, но лежать в кровати можно было только с головой укутавшись в простыню. И то эти гады постоянно каким-то образом проникали.. Услышав тоненькое зудение, сразу готовился к достаточно болезненному комаринному уколу. И это через каждые три-четыре минуты ! Так прошла ночь . И прозвучал третий звоночек (а может колокол) - "эдесь жить нельзя !"
Утром я улетел в родной город.
*****
Для сравнения. В 1982 г. бюджет этого двухнедельного "авиапутешествия" на 15000 (пятнадцать тысяч) километров составил около 400 рублей. Это по тем временам трехмесячная зарплата простого инженера (а она была очень невысока).
2013 г.
"ОЛЕГ ПОПОВ"
В 1982 году в стране началась новая Всесоюзная компания: Партия решила обогнать
признанных мировых лидеров автоматизации производства - японцев, и объявила о повсеместном создании на предприятиях серийного и мелкосерийного производства "гибких автоматизированных производств (ГАП) с элементами роботизации" ( в отличии от давно уже созданных в СССР на предприятиях массового производства автоматических производств, как например, подшипников, часов и т.д.). Естественно, "оборонка" должна была быть впереди !
Я как раз в то время вернулся после двухлетнего отсутствия в "родные пенаты" СКБ системотехники, и мне поручили найти свою (СКБ) "нишу" в этом вопросе. (Недаром академик В.И.Скурихин любил, смеясь, призывать: "Каждому ученому - по своей "скважине"!").
В то время наука определяла трехуроневость систем атоматизированного управления в ГАПах: автоматического управления движением инструмента, автоматического управления станком (в основном с ЧПУ) и автоматизированного управление группой станков и транспортом. Все это были чисто технические системы - управления оборудованием. СКБ системотехники занималось же организационными системами. Надо было как то "впихивать" в устоявшиеся понятия о ГАПах и эти системы.
Решив, что в общей "шумихе и неразберихе" никто нам не предъявит серьезных претензий, мы объявили, однако с большой опаской, о четырехуровневости систем управления ГАПами. Включили туда и "родной" уровень автоматизированного управления участком ГАП. (Как я был несказанно удивлен и удовлетворен в своем тщеславии, когда через три-четыре года, в каждом научном труде - управление ГАП определялось как четырехуровневое. Во-истинну, пути Господни не предсказуемы, а в политизированной науке - тем более).
Но в 1982 году выдвинутый постулат необходимо было защищать, и, главное, "вышибать" под него приличное финансирование из больших средств, выделенных государством на создание ГАПов.
Для этого было разработано техническое задание на создание отраслевого Головного проекта четвертого уровня управления ГАПами, получившего название "БОЛИД". Это ТЗ необходимо было согласовать на предприятиях, создающих пилотные проекты ГАП, в Москве, Иркутске, Свердловске (Екатеринбурге), согласовать с Главными конструкторами отрасли других уровней и утвердить у Главного конструктора ГАП отрасли, директора отраслевого центральном научно-исследовательского технологического института (ЦНИТИ) в Москве.
На все это нам предоставлялось 10 дней. Кроме того в это же время в Горьком (Нижнем Новгороде) должна была проходить отраслевая конференция , на которой мы обязательно должны были присутствовать. График был достаточно жестко сжатый.
Поэтому мы, Николай Григорьевич Глущук и я, в шесть часов утра сентябрським понедельником вылетели со Львова в Москву. ( Коля Глущук, тридцатилетний ведущий инженер отдела периферийных технических средств АСУ, должен был оценить возможность создания интерфейсов со средствами автоматизации нижних уровней).
Днем мы поработали , на создаваемом участке ГАП ЦНИТИ, встретились с курирующими эту работу в институте и отрасли начальником отделения ЦНИТИ Алексеем Николаевичем Савиным и его заместителем, нашим старым добрым приятелем, Виталием Давыдовичем Венбриным, договорились в четверг встретиться с ними уже на конференции в Горьком, и вечером улетели в Иркутск.
Это были последние годы в СССР, когда в самолетах, если полет продолжался более 3-х часов, кормили. Поэтому не успели еще мы серьезно заснуть после взлета (ведь за этот понедельник уже хорошо устали), только сладко задремали, как нас разбудило сообщение по бортовой радиотрансляционной сети о том, что необходимо подготовиться к ужину.
Как мы не хотели спать, но кушать тоже хотелось. А тем более "на халяву"! Проснулись, подготовили столики, поужинали. Только заснули, опять нас разбудило сообщение о том, что необходимо подготовиться к промежуточной посадке и выходу (на время стоянки) в аэропорту Новосибирска.
Наконец через полтора часа, после взлета из аэропорта Новосибирска, мы крепко заснули.
Но спали недолго. Опять нас разбудило сообщение, что необходимо подготовить столики - нас будут "завтракать". Тихо проклиная сервис Аэрофлота, мы позавтракали. Спать осталось немного - где-то через час с небольшим посадка в Иркутске.
Поработав день на Иркутском телефонном заводе, вечером улетели в Свердловск. Опять повторилась ситуация с ночным кормлением, так что выспаться ночью опять не удалось.
Выполнив командировочное задание в Свердловске, в среду часов в шесть вечера авиарейсом Свердловск-Горький-Рига мы отправились в Горький.
Лету до Горького было меньше двух часов, поэтому мы с Колей, удобно устроившись в креслах самолета, с опущенными до упора спинками, мгновенно спокойно и крепко заснули. Наконец-то хотя бы час поспим спокойно - ведь кормить не будут !
Но не тут то было . Как только самолет набрал высоту, нас разбудило сообщение о необходимости привести спинки кресел в вертикальное положение и подготовить столики для ужина.
--
??? - нашему возмущенному удивлению не было границ.
Но "ларчик" открывался просто: полет до конечного пункта - Риги занимал около четырех часов , и стюарты решили побыстрее избавиться от этой работы, поэтому покормили пассажиров на отрезке полета до Горького.
Все равно разбудили - покушали.
В Горьком сели уже в темноте. Моросил дождь и было весьма прохладно. Нас, наверное от недосыпания, слегка познабывало. Еше в Москве нам объяснили, что из аэропорта до гостиницы "Нижегородская", где будут забронированы места для участников конференции, нужно добираться автобусом - минут сорок. Сели в темный, холодный, полупустой автобус, опустили спинки кресел, закутались в куртки, и затихли. Коля начал тихонечко сопеть - заснул. Мне было холодно, и это , повидимому, отгоняло сон. Что-то нужно было сделать, чтобы (хотя бы мысленно) согреться.
Я начал расталкивать спящего Глущука:
--
Давай, Коля, вставай! Поднимай спинку! Сейчас будут кормить!
Интеллигентный, воспитанный Николай Григорьевич, вместо того чтобы послать меня куда подальше, спросонья только бормотал:
--
Да не хочу я кушать! Я хочу спать! Когда это наконец закончится?!
Наконец окончательно проснулся, увидел в полумраке мою смеющуюся физиономию, сообразил, что едет в автобусе, и, несколько обиженно, заулыбался.
В гостинице администратор в течении пяти минут оформила нас в двухместный номер, и мы поднялись на свой третий этаж. Зашли в номер. В это время зазвонил телефон.
Уверенный, что звонит администратор гостиницы - забыла что-то сказать, я взял телефонную трубку:
--
Слушаю Вас.
--
Это Петр Семенович ? - услышал в ответ молодой приятный женский голос.
Увидел заинтересованный взгляд своего попутчика: кто ж это может звонить к нам в номер, когда мы еще практически в него не вселились? Мгновенно решил продолжить розыгрыш своего полусонного усталого сослуживца.
- Да, это Аркадий Захарович, надеюсь я смогу Вам оказать необходимую помощь, - весело ответил по телефону незнакомке.
После короткой паузы услышал:
--
А что Петра Семеновича - нет?
- Думаю, что он уехал. Но мне приятно слышать Ваш очаровательный голос.
Глаза у Коли начали округляться: он точно знал, что с момента приезда в Горький я ни с кем не общался, только что нас поселили в этот номер - как же какая моя знакомая уже знает , что меня поселили именно в этот номер?!
Видимо моя собеседница уже что-то сообразила, а может быть ей просто было скучно, и поэтому она решила поддержать, ни к чему не обязывающий, легкий телефонный разговор с незнакомым человеком.
В общем, мы разговаривали по телефону ни о чем минут семь. Все это время Николай Григорьевич, как вошел в номер, так и стоял с открытым ртом, не раздеваясь, с командировочным портфелем в руке.
Заканчивая разговор, договорились, что моя собеседница, при возможности (оба совершенно уверенные что ее не будет) завтра вечером позвонит мне. Это окончательно убедило Колю в невозможности осмысления произошедшего действия и неудобности вопросов о том с кем я разговаривал. Поэтому он так и оставался в неведении о "потусторонних силах" , позволяющих отслеживать наше с ним передвижение по Советскому Союзу.
Эта была первая ночь из трех, когда нам с Глущуком удалось нормально поспать. Практически все необходимые подписи на ТЗ были собраны. Нам оставалось только получить согласующую подпись Главного конструктора по транспортным средствам ГАП Моржанова во Владимире и утверждающую подпись директора ЦНИТИ Сычева в Москве. Поэтому Глущук, сославшись на страшную усталость, перед сном договорился со мною о том, что он не поедет во Владимир и Москву, а в пятницу, прямо из Горького полетит во Львов.
В четверг мы провели целый день на конференции. Я договорился там с Моржановым, что в пятницу в 9 утра буду у него в КБ во Владимире - и там рассмотрим наше ТЗ. (Он еще во второй половине четверга на машине уехал домой).
Выяснил, что поезд до Владимира уходит в шесть часов утра. Поэтому собрались с Колей ( который улетал во Львов в восемь утра) пораньше лечь спать. Только улеглись, позвонил телефон.
Нет это был не тот звонок, о котором подумал милейший Николай Григорьевич. Это звонил Виталий Давыдович Венбрин, который, вместе с Савиным , жил в этой же гостинице
этажом выше. Они приглашали нас с Колей подняться к ним в номер и вместе поужинать. Венбрин сказал, что все необходимые для хорошего ужина деликатесы они привезли с собой из Москвы, так что ничего больше брать не надо. И хотя я был уже достаточно вымотан, и вставать на поезд завтра надо было в пять утра, но понимая, что Савин с Венбриным будут в Москве обеспечивать получение утверждающей подписи на ТЗ, я пообещал через пятнадцать минут быть у них.
Глущук идти ужинать отказался наотрез - лучше поспать. Так как утром я должен был уходить на час раньше его, и понимая что, когда я сегодня вернусь, Коля уже будет крепко спать, попрощался с ним , пожелал приятного полета до Львова, и , вздохнув, отправился на "званный ужин".
Этикет требовал все же что-то с собою принести. Заходя на четвертом этаже в буфет, чтобы купить бутылку коньяка, увидел Савина, покупающего коньяк Пока он меня не увидел, вышел в коридор и спустился на пол марша по лестнице вниз. Через пять минут вернулся в буфет, купил коньяк, завернул бутылку в газету и направился по назначению. Зайдя в номер к москвичам, увидел, что стол уже накрыт. На столе стояли большая импортная литровая бутылка апперитива и коньяк. Поэтому положил свой сверток на кровать и сел за стол.
За апперитивом и хорошей, действительно деликатесной, закуской разговор за столом шел легко и непринужденно. Тем более, что собеседники мне были приятны.
С высоким, интеллигентным сорокапятилетним красавцем Венбриным, Главным
конструктором ЕСТПП отрасли, мы были знакомы уже лет семь, и всегда импонировали друг другу. С его теперишним непосредственным начальником Алексеем Николаевичем Савиным познакомился пару месяцев тому назад, и как мне показалось, сразу нашли "общий язык". Савин - невысокий, плотный, пятидесятилетний человек, внешне имел просто потрясающее сходство с популярным в те годы цирковым клоуном Олегом Поповым. Поэтому, пожалуй, единственным неудобством для меня в общении с Савиным было постоянное внутреннее желание при обращении к нему сказать вместо "Алексей Николаевич" - "Олег Николаевич".
Как я не был устал, но приятное общество позволили мне вместе "с сообщниками" опустошить бутылку апперитива. Но когда Венбрин стал разливать коньяк, я сказал, что все, "баста", устал, рано вставать - больше не пью !
--
Интересно ! Я потратился, а он отказывается пить мой коньяк ! - вдруг услышал я
голос Савина.
Не понимаю почему, но это "я потратился" вдруг подействовало на меня, как красная тряпка на быка. Усталость сразу прошла, слабый хмель от апперитива тут же испарился, и я сказал:
--
Ну что ж давайте !
Венбрин удивленно посмотрел - это как-то было на меня не похоже. Я забрал у него из рук бутылку коньяка, налил себе в стакан достаточно много, и долил их порции до моей.
Мы выпили. Я тут же вновь наполнил стаканы, и произнес какой-то тост, за который не выпить было нельзя. Снова выпили и закусили. Я тут же наполнил стаканы, и опять что-то произнес. Начиная с этого момента, пользуясь узурпированной за столом властью, я уже только наполнял стаканы Савина и Венбрина, и произносил соответствующие тосты. Они пили, а я мягко незаметно "пропускал", и мгновенно наполнял снова их стаканы. Когда прикончили эту бутылку коньяка, я уже мог не скрываясь не пить - на мой стакан обращать внимания у них сил уже не было.
Я взял с кровати и открыл вторую бутылку коньяка. Когда мы (точнее они) ее выпили на три-четверти, Виталий Давыдович тяжело поднялся из-за стола и направился в санузел. Появился он оттуда минут через десять с лицом совершенно синего цвета и бессмысленным взглядом, прошел прямо к своей кровати, рухнул на нее и заснул.
Савин встал из-за стола, и, покачиваясь с приличной амплитудой, попытался призвать своего подчиненного к продолжению "разговора". Так как "стоял" он около своей кровати, то улучшив момент, когда вектор "качки" был направлен в ее сторону, я легонечко подтолкнул "Олега Попова". Он свалился на кровать и тоже мгновенно заснул.
Я осмотрелся вокруг. Кавардак в комнате был полнейший. Опустошенные бутылки и тарелки на столе вкупе с пьяно похрапывающими хозяевами говорили о том, что рискованно сорвавшаяся фраза: "я потратился" - нашла достойное отмщение. С улыбкой я вышел и захлопнул дверь номера.
В пятницу в 9 утра я уже был на проходной КБ Моржанова во Владимире. Моржанова на работе , естественно, еще не было. Появившись к половине десятого, он очень удивился моей пунктуальности. Поэтому в течении 2-х часов, согласовав все вопросы взаимодействия двух уровней управления, Моржанов подписал ТЗ, и мы попрощались.
В понедельник утром я должен был быть в Москве в ЦНИТИ. Поэтому передо мною встала дилемма: то ли уезжать на выходные в Москву, то ли провести их во Владимире, в котором был впервые. Я конечно выбрал второй вариант. На удивление легко устроился в лучшую гостиницу города, и так как был здесь впервые с удовольствием пятницу и субботу осматривал достопримечательности этого старинного русского города. В воскресенье посетил знаменитый Суздаль, и стал считать себя большим знатоком Золотого кольца России.
В десять утра в понедельник, с проходной ЦНИТИ, я позвонил Венбрину с просьбой заказать пропуск. Оказалось, что пропуск уже заказан, и Венбрин с Савиным уже давно, с самого начала рабочего дня ждут меня в кабинете Алексея Николаевича.
Захожу в кабинет Савина. Савин сидит за столом, Венбрин стоит за его спиной. Оба вопрошающе смотрят на меня. Здороваюсь, сажусь, и, как ни в чем не бывало, начинаю рассказывать, что все согласующие подписи получены, надо идти к Сычеву - утверждать ТЗ.
Моих собеседников это явно почему то мало интересует.
--
Аркадий Захарович, это потом ! - перебивает меня Савин. - Ты нам лучше объясни, что же произошло в Горьком ?
--
В каком смысле ? - "удивляюсь" я
--
Ну вечером, в номере, когда мы ужинали, - объяснил Савин, дрожащим от внутренного напряжения голосом.
Умоляющий взгляд стоящего за ним Венбрина был еще более красноречив.
--
Не понимаю о чем вы ? - начал неуверенно я, всем своим видом подтверждая свое удивление. - Ну посидели мы, поужинали, попили апперитив. Кстати очень вкусный, подскажите где он в Москве продается - куплю домой. Поговорили, договорились вот сегодня встретиться здесь. И я пошел спать. А что еще ?
--
А коньяк мы пили? - неуверенно вступил в разговор Виталий Давыдович
--
Да что-то , по-моему, выпили грамм по тридцать, но я очень устал и сразу ушел.
--
Откуда же взялась вторая бутылка коняька? - этот вопрос Савина больше адресовался Венбрину, чем мне.
--
А вы что, выпили всю бутылку коньяка? Ну даете ! Никогда б о вас токое не подумал бы, - рассмеялся я.
Но моим собеседникам было не до смеха. Ни одного из них нельзя было подозревать в болезненном пристрастии к алкоголю. В этом были очевидно глубоко уверены и они сами. А тут такое случилось. Особенно тяжело, как видно от невозможности понять произшедшее, приходилось интеллектуалу Венбрину.
- Да понимаете, Аркадий Захарович, мы проснулись утром в пятницу и ничего не помним. На столе пустые бутылки из под апперитива и коньяка и недопитая бутылка коньяка.
Я привез апперитив с собою, Алексей Николаевич купил коньяк в Горьком., а недопитая бутылка ...? - рафинированный интеллигент Венбрин был совершенно растерян
--
Откуда же взялась вторая бутылка коньяка? - теперь уже Виталий Давыдович подозрительно посмотрел на своего шефа.
"Олег Попов" встал, широко расставив ноги, и, совсем как его знаменитый двойник на арене, красноречиво развел руками.
Я решил подлить масла в огонь.
--
Да , хорошо же вы "набрались", если не помните кто из вас бегал за бутылкой ! Ну да ладно , какое имеет сейчас значение? Я думаю , что вы еще неоднократно сумеете отдать друг другу этот долг и повторить Горьковские подвиги.
В глазах моих собеседников появился откровенный ужас, и они, одновременно, как бы про себя, прошептали:
- Не дай бог ! \\
2005 г.
ЗОЛОТОЕ КОЛЬЦО РОССИИ
Шли первые дни июля 1984 года.
Во вторник я прилетел в Москву на один день для решения каких-то вопросов в Министерстве. Потом должен был побывать (уже вместе со своими сотрудниками) во Владимире у Моржанова, на Александровском радиозаводе, и вернуться снова в Москву в ЦНИТИ.
Договорился встретиться с сотрудницами, Ниной Алексеевной Соболевой и Лесей Витер, во Владимире в среду, а с Олегом Гармашем - в Москве на следующей неделе в понедельник.
В среду утром встретился в СКБ Моржанова с Соболевой и Витер. За первую половину дня провели плодотворное согласование вопросов с сотрудниками КБ, но подписать конечный протокол не смогли - сам Моржанов был в командировке и должен был появиться только в четверг к концу дня.
Делать нечего - надо ждать. Благо мы находимся на территории Золотого Кольца России. Здесь скучать не приходится. Сколько раз не приезжай - все равно находится что с большим интересом посмотреть , хоть впервые, хоть вторично ... Тем более, что мои спутницы были во Владимире в первый раз.
Внешне совершенно разные: Нина Алексеевна Соболева - высокая, сорокалетняя , подтянутая, уверенная в себе, женщина, и хрупкая , грациозная, несколько застенчивая, невысокого роста, двадцатичетырехлетняя Леся Витер, обе, однако, думающие головами (а не демонстрационными задами), создавали, на удивление, спаянный и плодотворный тандем как в работе, так и прекрасный в общении.
В этот день осмотрели достопримечательности Владимира, на следующий - утром съездили в Суздаль, побывали в монастыре и на знаменитом заповедном лугу (уникальное и очень красивое место рядом с очаровательной церковью Покрова на Нерли) . После обеда подписали у Моржанова акт и уехали в Александров.
Когда в конце 60-х годов я впервые побывал в Александрове, самое большое впечатление на меня произвела ( в этой старинной, знаменитой по истории жизни Петра Первого, - Александровской слободе, огромная, во всю привокзальную площадь, лужа, которая не позволяла просто перейти на другую сторону - только "вплавь". Действительно старина!
Кроме того мне тогда объяснили, что так как Александров расположен на 101-ом километре от Москвы, то здесь оседают все кому запрещено селиться ближе чем в 100-километровом радиусе от столицы.
Теперь же, через полтора десятка лет, приехав, поселились в девятиэтажной современной "стекляшке" - гостинице "Александров", и я решил, что от времен Петра 1 мало что в Александрове осталось.
В пятницу весь день провели на радиозаводе, концептуально договорились о продолжении совместных работ . На этом моя миссия в Александрове заканчивалась. Витер и Соболева должны были остальное детализировать здесь на следующей неделе сами.
Но впереди были суббота и воскресенье. По своему обыкновению я решил их провести не в Москве, а здесь - на периферии.
Утром в субботу собрались осмотреть достопримечательности Александровской слободы. Но испортилась погода, резко похолодало, моросил мерзкий холодный дождик. Зонты у нас всех с собою были, но Леся захватила в эту июльскую командировку только летние футболки, и, как она расстроенно призналась, легкое летнее праздничное платье. И та, и другая одежда были явно не по погоде. Вся одежда Нины Алексеевны ей явно не подходила - другой рост, другой вес ... Что же делать ? Не сидеть же два дня в гостинице ?
Я предложил Лесе померить на себя , последнюю оставшуюся у меня свежую , запасную, достаточно плотную, рубашку с длиным рукавом, цвета болотной зелени. На удивление, с закатанными рукавами, на Лесе она выглядела как достаточно приличное короткое закрытое
платье. Удовлетворенные таким утепленим Витер, мы отправились на экскурсию по городу.
Вечером договорились, что завтра рано утром поедем в российский центр православия - Загорск.
В воскресенье, 7 июля, в шесть утра встали и, не завтракая, поехали в Загорск. До Троице-Сергиевой лавры добрались только перед одиннадцатью. В главном храме Лавры скоро должна была начаться воскресная служба. Народу в огромном зале пока было немного, и я отправился в центр зала осматривать , стоящие на подставках, иконы. Мои спутницы где-то несколько отстали. Увлекшись осмотром, не заметил, как зал полностью заполнился, и началась служба. Так как я, с детства воспитанный в атеистическом духе, на таком действе находился впервые, то с интересом слушал и осматривался . Люди стояли вокруг достаточно плотной толпой, и мысли их всех были далеко - они действительно молились. Мне стало неуютно из-за своего праздного любопытства в этом, искренне верующем, людском круге.
( Я вспомнил историю , когда впервые глубоко осознал глубину истинной веры и навсегда проникся уважение к искренне верующим людям.
Где-то в году 1964-65-том, летом, мы - комсомольский актив Львовского телевизионного завода, как и других предприятий города, получили указание в субботу в 10 утра прибыть на молодежное гулянье в львовскую зону отдыха Погулянка.
Приехав около одиннадцати на Погулянку, я уже застал гулянье в разгаре: одна группа комсомольцев с криками "гоняла" в футбол, другая организовала хор и с задором исполняла комсомольские песни, но большинство крутилось около, обильно вывезенных на гулянье, буфетов и "заправлялось" пивом и шашлыками. Несмотря на достаточно большое пространство огромной парковой поляны , шум вокруг стоял несусветный.
Но вдруг я обратил внимание на непонятную группу людей , стоящую на краю этой поляны. Человек сто , образовав плотный круг, стояли спинойко всем, и о чем-то тихо разговаривали и пели. А вокруг бурлило веселье. Но никто из замкнутого круга на это не обращал никакого внимания.
--
Что это за люди? - обратилсяя к кому-то из веселящихся.