Аннотация: Фрагмент из романа Владимира Брянцева "ДОРОГА В ОДИН КОНЕЦ"
...За окнами квартиры из потемневшего неба блеснуло, пронзая ослепительным зигзагом тучи и гулко ударив громом, и как будто очнулась Ирма:
- Да, да, Вадим! Я есть! Я здесь! Я дома! Ты иди по улице прямо в город, а я бегу навстречу тебе! Ты меня увидишь! Иди быстрее, а то гроза собирается. Поторопись, Вадим!
Ирма рванула двери шкафа: "Что одеть?!" Аккуратно сдвинутые плечики с нарядами флегматично не воспринимали ее спешку. Ирма сбросила домашний халатик и вмиг втиснулась стройным телом в такой любимый ею летом, ставший чуть ли не повседневным, сарафан. Взглянула в зеркало. Прически, как не бывало. Провела несколько раз расческой по русым локонам и в секунду обхватила резинкой аккуратный хвостик на затылке.
"Зонтик! Где зонтик?" Пробежала взглядом по вешалке прихожей. "К черту! Так, ключи! Где ключи?" Схватив с трюмо ключи от квартиры, Ирма бросилась к выходу, успев краем глаза заметить, как, очертив в пространстве дугу, оторвалась от порушенной на трюмо колоды и легла на паркет прихожей вниз рубашкой карта. И Ирма поняла, что все она делает сейчас однозначно правильно.
Она любила гадать и загадывать на картах, акцентируя, впрочем, внимание на позитивных подсказках невозмутимых дам и королей средневековья. Валеты Ирмой в расчет не брались, - не для валетов уже возраст ее. До недавнего времени и король только одной - черной масти пробуждал периодически ее интерес. На него гадала, - на Евгения Петровича. Никак не уходил пиковый король из жизни бубновой дамы, как не тасовала Ирма колоду. Но вот с недавних пор королей вокруг дамы стало два.
Вадим и Ирма увидели друг друга одновременно и издалека. Красное пятно букета роз двигалось от автозаправки вниз по улице по той стороне, по которой быстрым шагом, иногда подбегая и оглядываясь на затмившую солнце грозовую тучу, торопилась Ирма. Вадим заметил ее фигуру в длинном, до пят, сарафане, еще до того, как Ирма помахала ему рукой. Теперь они уже бежали навстречу друг другу, и бег этот выглядел для окружающих прохожих абсолютно естественным на фоне приближающейся грозы.
Первые крупные капли дождя ударили по раскаленному асфальту как раз в тот момент, когда Ирма и Вадим бросились в объятья друг друга. И вот тут уже неестественной для окружающих стала картина, где мужчина и женщина целовались посреди улицы, под дождем, прикрываясь при этом от удара тяжелых капель букетом роз. Дождь жестоко сек нежные алые лепестки, и они опадали безвольно на плечи встретившихся, - наверное, влюбленных, стекали по тонкой ткани сарафана женщины и уносились потоком воды.
Кто-то крикнул: "Да, прячьтесь же вы, наконец, идиоты!" Пара, держась за руки, бросилась бежать по тротуару, усевая лепестками и бутонами мокрый асфальт, а спрятавшиеся от непогоды провожали их умилительными улыбками.
Ирма и Вадим влетели в подъезд, запыхавшись, с блестящими от возбуждения глазами.
- Боже! Вадим! Ты весь мокрый! - Ирма закинула ему назад слипшиеся пряди волос.
- А ты? - Вадим, выпустив под ноги остатки букета, взял в свои руки ладони женщины и поднес к губам, намереваясь согреть. - Ты тоже! Ты замерзла?
Ее ладони были влажными и теплыми, и от них шел волнующий и какой-то неизведанный еще Вадимом аромат, - притягивающий, обволакивающий, сладко и безболезненно лишающий напрочь воли. И он стал целовать эти ладошки. Даже не целовать, а слизывать с них дурманящую влагу, игнорируя опасность показаться перед Ирмой смешным, несчастным извращенцем.
- Пойдем! - Ирма коснулась губами его лба. - Не будем ждать лифт. Еще свет вырубят и застрянем. Побежали быстрей! Это не так высоко, - всего седьмой этаж.
Она пошла быстрым шагом по ступенькам, не отпуская руку Вадима, время от времени оглядываясь и ловя его взгляд. И Вадим послушно отдавался зеленым магнитам-глазам Ирмы, нырял возбужденным взглядом в них, как в омут, а потом опять, ведомый за руку повелительницей, как песик на поводке, упивался втайне интимными линиями, что так отчетливо проявила мокрая и тонкая ткань сарафана на ее теле. Он уже уловил, вкусил и добровольно заразился феромонами разогретого тела этой женщины, превратившись в самца, в котором страсть основного инстинкта зверя подавляла любовь человека. И был это запах именно его самки - единственной на целом свете женщины, которую Вадим, нет, не искал, - ждал всю свою прожитую жизнь. Сейчас его любовь к этой женщине была пересилена еще неизведанной страстью, рожденной от этой любви. И это почувствовала Ирма.
Она открывала молча дверной замок, не глядя на Вадима и не отпуская его руку, как бы стараясь не подпустить преждевременно его близко к себе. Они вошли в прихожую, Ирма пропустила Вадима вперед, все так же держа его за руку, и закрыла дверь на ключ.
- Сейчас я в ванную, переоденусь, потом ты, и потом я тебя... - Ирма не успела сказать "покормлю".
Вадим припал к ее губам, страшась и не желая, чтобы пахучим гелем для душа был убит божественный запах ЕГО женщины. Собрав этот аромат на нежной коже шеи, по ямочкам ключиц и особенно резкий в разрезе декольте, он стал медленно опускаться на колени и выдавливать страстными поцелуями на каждом сантиметре тела Ирмы из мокрой ткани сарафана влагу, пропитанную ЕЕ запахом - теперь непреодолимой зависимостью на всю свою оставшуюся жизнь. Вадим чувствовал это, понимал, осознавал и добровольно, в одночасье, соглашался на подобную зависимость.
Ирма впервые столкнулась с таким напором страсти. Нет, не грубым, не отталкивающим ее. Этот порыв мужчины был желанным, волнующим, возбуждающим, отпускающим все тормоза и смело зовущим к адекватной, еще не изведанной ею взаимности. Не ханжа в вопросах, касающихся секса, Ирма, все же, воспринимала интимную сторону жизни мужчины и женщины больше, как физиологический процесс, способствующий продолжению рода. Как, впрочем, и большинство женщин, для которых романтическая сторона отношений важнее, чем грозящий всякими физиологическими неприятностями половой контакт.
Здесь же все слилось воедино - и порыв души, и зов плоти. В эту минуту рождалась взаимность не влюбленных, но любящих по-настоящему. Взаимность, в первую очередь, в желании подарить наслаждение объекту вожделения, и этим удовлетворить уже и себя. Ирма почувствовала, что не должна она бояться необычного, на первый взгляд, поведения Вадима. Она должна довериться ему и покориться в том, в чем была еще несведуща сама.
Если бы Ирма знала, как же несведущ был в этом опьяненный ее феромонами Вадим! И как он был благодарен, что не останавливает Ирма его, а лишь шепчет:
- Там обед, Вадим! Ты же голоден! Я покормлю тебя! Потом...
А он - враз онемевший, дрожа всем телом, опускался все ниже и ниже к ее бедрам и тянул губами по миллиметру вверх неподдающуюся, липнувшую к ногам женщины мокрую ткань сарафана.
Крестовый король на паркете прихожей тоже вдохнул аромат любви из вдруг опустившегося на него влажного одеяния, которое непроницаемо укрыло заодно от созерцания посторонних невообразимо острую в своем эротизме картину происходящего в комнате. Хотя король крестовый был далеко не посторонним в этих раскладах. Под этой картой Ирма Гроец загадала себе того дальнобойщика, что под именем "ВЛАДИМ" вывесил на сайте знакомств вместо своей фотографии шину от грузовика, взнузданную толстым канатом. Лишь улыбался король загадочно. А может и руки потирал от удовлетворения? Кто знает?...
Роман Владимира Брянцева "ДОРОГА В ОДИН КОНЕЦ" доступен в магазинах электронных книг: