Буденкова Татьяна Петровна : другие произведения.

Гость на рассвете

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.41*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вы, скорее всего, примите за выдумку? Нет, всё так и было. Плохо? Очень плохо. Но было именно так.

  ГОСТЬ НА РАССВЕТЕ.
  
   Из-под теплого одеяла страсть, как не хотелось выбираться. Но нужда заставляла встать и дойти до туалета. Уже светало. Она сунула ноги в тапочки и поднялась с кровати.
   - Ой! Кто вы?
   В дверях спальни стоял незнакомый молодой человек.
   - Как, ка-а-к вы сюда попали? - заикаясь, то ли от неожиданности, то ли от страха, и никак не попадая в рукав халатика, спросила Юля.
   - Передайте отцу, что если он не изменит свое поведение, мой брат погибнет.
   - К-к-ка-а-му передать? - только теперь она поняла всю невероятность этого визита. Нежданный гость был одет в явно новый черный костюм и белую рубашку, верхняя пуговица которой расстегнута. Чёрные туфли - тоже новые....
   - Анне Ивановне Самойловой. Пусть скажет мужу, что два предупреждения уже было. На третий раз Андрей погибнет.
   - Но кто вы? От кого передать?
   - Иван.
   Гость замолчал, хотя ещё некоторое время оставался стоять в дверях. Жуткое нервное напряжение сковывало Юлю. Она попыталась рассмотреть лицо незнакомца. Оказалось это не так-то просто. Черты расплывались и как бы струились в воздухе. Ещё через мгновенье он исчез.
   Проснулся муж:
   - Юличка, с кем это ты говоришь?
   - Да так. Приснилось, вот... Спи, ещё рано.
   Ей же стало не до сна. Проверила замки на входной двери - заперты. В соседней комнате спала дочь. Легкий ветерок чуть сквозил в открытую форточку.
   Еле вспомнила, кто такая Анна Ивановна. Эта женщина, с которой какое-то время назад пришлось вместе работать.
   Прибежав в кабинет задолго до начала рабочего дня, с трудом нашла в старых бумагах нужный телефон.
   - Алло? Анну Ивановну могу услышать?
   - Минуту.
   Сердце Юлии замерло, вдруг скажут: а такая здесь уже не работает. Но в трубке через некоторое время раздался сдержанный женский голос:
   - Слушаю.
   - Это Юлия Александровна. Мы с Вами в прошлом году проводили совместные замеры. Помните?
   Немного помолчав, удивлённый голос спросил:
   - И что?
   - Все нормально. Просто мне очень нужно срочно с вами встретиться.
   - Зачем? - в голосе звучало явное недоумение.
   - Понимаете, я не могу сказать по телефону. Это очень личный вопрос.
   - Но мы почти не знакомы. Простите, какой-то странный разговор получается.
   - У вас есть сын Андрей?
   - Да. А, а что? Что случилось? - голос вдруг изменился, и казалось, зазвенел от напряжения.
   - Да вы не волнуйтесь. Все нормально. Но... - Юлия замялась, не зная, как рассказать о ночном госте.
   - Хорошо. Давайте встретимся после работы, в пять пятнадцать у проходной нашего завода. Вас устроит?
   -Да, конечно.
   Вечером они гуляли по асфальтовой дорожке от проходной до автобусной остановки и назад. Юлия, волнуясь, чуть сбивчиво пересказала все произошедшее ночью.
   - Знаете, это действительно очень личное дело, - Анна Ивановна, уже не пыталась скрыть слез. Глаза её покраснели и припухли, слёзы катились одна за другой, женщина не успевала их утирать.
   - Год назад повесился наш сын Иван. Дома у нас очень неспокойно. Муж человек жесткий, легкий на кулак. Попадает и мне, и сыновьям. Ну, пока были маленькие, то... так... спрячусь, слезами умоюсь... куда я с ними? А подросли - Иван как-то схватился с отцом. Я помню, кричал: "Батя, не доводи, чтоб мне тебя ударить пришлось!" В общем, пришлось. Меня он защитил, ну а отца... ударил. Кричал муж на Ивана такое, что мне уж вам и пересказать невозможно. Потом сын хлопнул дверью и ушел. Я было кинулась следом, да не нашла... на свою беду. Повесился он в тот вечер. На другой день милиция сообщила. Сколь жить буду, себе не прощу.
   Они ещё долго ходили по этой аллейке, потом нашли старую колченогую лавочку в кустах, устроились на ней и проговорили ещё добрых полчаса.
  
  
   На следующий вечер семья Самойловых приехала в гости к Юлии Александровне в полном составе.
   Сидели в гостиной. Глава семьи с напряженным лицом и сжатыми до белизны губами устроился на краешке дивана, Анна Ивановна - в кресле рядом за маленьким журнальным столиком. По другую его сторону - Андрей в таком же кресле.
   Юлия Александровна повторила свой рассказ в точности. Некоторое время все сидели тихо. Первым заговорил отец:
   - Ну, вы, женщины, мастаки выдумывать, - хмыкнул глава семьи.
   - Да, но мы с вами совсем не знакомы. Мне о вашей семье, до визита вашего сына, вообще ничего не было известно! - возмутилась Юлия. И тут же смутилась:
   - Ой, простите, - виновато посмотрела на Анну Ивановну.
   В глазах главы семьи что-то неуловимо изменилось, или ей только показалось. Тем не менее, он переспросил:
   - Так что Иван сказал о предупреждении-то? - и смущенно кашлянул в кулак.
   - Что два уже было. И третье...- она не находила слов.
   - Ладно. Ладно, - остановил он её жестом.
   - Простите, но уж коли так получилось, что я не по своей воле в курсе ваших семейных дел, можно мне узнать, что за предупреждения были?
   Отец, мать и сын переглянулись, и мать с молчаливого их одобрения заговорила.
   - Андрей у нас учится на дневном, платно. Денег, конечно, не хватает. Ну, он подрабатывает так, где что подвернётся. Чаще грузчиком.
   - Взрослый уже, а мы все тянемся... И все мало, мало... - не сдержал эмоций глава.
   - Я, Васечка, не к тому, я объяснить чтоб, - заискивающим тоном продолжила Анна Ивановна.
   Васечка только одарил жену недовольным взглядом.
   - Ну, так вот. Возвращался Андрюша вечером с разгрузки. А возле нашего подъезда стояла какая-то компания и пила пиво... из бутылок. Чем они там ещё занимались - не знаю...
   - Наркушники, - перебил Васечка, ой, то есть - Василий Федорович.
   - Как только Андрюша поравнялся с ними, из рук одного из них вылетела бритва. Знаете, такая тонкая, бреются ими, безопасная называется. Только для Андрюши это вовсе не так. Резануло рядом с глазом. Врачи сказали, какой миллиметр, и глаза бы лишился. Парень и сам испугался. Говорит, ничего плохого не хотел. Держал в руке, согнул между пальцев, да не удержал. А Андрей как раз в эту минуту мимо проходил. Они сами его на такси в больницу отвезли. И очень потом волновались.
   - Лишили бы парня глаза. Нам от их волнений, что от быка молока, - заключил Василий Федорович.
   - Они-то не специально, и волновались неподдельно. А ты, батя, в тот день напился, да мать гонял так, что я из больницы сбежал. Побоялся её одну с тобой оставить.
   Юлия Александровна посмотрела на Андрея, и удивилась, как может измениться выражение лица за несколько минут разговора. Серьезные, внимательные, немного печальные глаза в упор смотрели на отца.
   Василий Федорович чуть смешался:
   - В семье не без мороза,- перепутал он две известные поговорки.
   - А второе-то что за предупреждение?
   - В самом начале зимы Андрей ходил подрабатывать на станцию. Вагоны разгружал. Одевал легкую кутку и с непокрытой головой. Никак не могла заставить шапку одеть. Говорит, и так семь потов сходит. А бежать недалеко. В этот вечер мы его так и не дождались домой. Я тропинку натоптала от одного окна до другого, все высматривала. И уж под утро звонок. Андрюша из больницы позвонил. Мол, не волнуйтесь, жив, здоров, - рассказ перебил Василий Федорович:
   - Можно взглянуть - где мой сын Иван стоял? - сдавленным голосом попросил он.
   - Да, конечно, - Юлия Александровна проводила его в спальную комнату.
   - Вот, - указала жестом на порог, - тут, - и, молча, вернулась в зал, оставив его одного.
   - Простите.
   - Да что вы. Продолжу?- Юля кивнула.
   - Оказалось, когда после разгрузки собирались домой, то маленький таджичонок, с которым Андрей часто работал в паре, одел ему на голову свою зимнюю шапку. Мол, я тут рядом в вагончике. А на улице подмораживало. Когда же Андрей переходил рельсы, поскользнулся и упал. Если бы не та шапка, захлестнулся бы насмерть о край рельсы. Почти месяц пролежал в больнице. Я уж и так думаю, что за напасть?
   Анна Ивановна окончила рассказ. И Юлия Александровна тихонько выглянула за дверь: Василий Федорович неподвижно стоял на пороге спальни.
   Ещё какое-то время в квартире никто не проронил ни слова. Потом в комнату вернулся глава семейства.
   - Пора и честь знать. Спасибо... за рассказ. - Повернулся к жене: - Собирайся, что ли? - посмотрел на сына: - Так и будешь сидеть?
  
   Звонок раздался в конце рабочего дня. Неожиданный и какой-то, как показалось Юлии Александровне, взволнованный. Вроде, какие эмоции у телефонного звонка?
   - Это Анна Ивановна, здравствуйте.
   Они опять гуляли по той же аллейке, сидели на той же лавочке.
  -Вы уж меня извините. Свалились на вашу голову со своими горестями. - Анна Ивановна чуть отвернулась, стараясь скрыть навернувшиеся слёзы. - Но, ни поделиться, ни просто поговорить, кроме вас, мне не с кем. Так уж получилось. А сил терпеть, более нет.
  -Да я-то тоже ничем вам помочь не могу. Даже сказать - разойдитесь, не могу. Жизнь это ваша и только вам решать.
  -Себя и виню. От того и места не нахожу своей душе. Кругом виновата.
  -В чём же вы виноваты?
  -Да как же? Надо было ещё в молодости брать сыновей и бежать, куда глаза глядят. А я не насмелилась. Никто нигде не ждёт с двумя малолетними детьми. Да и отец родной. Так день за днём вся жизнь и пролетела. Но я - ладно. Мальчишек жалко. Ни тепла, ни ласки отцовской им изведать не довелось. Говорил, если отпустить удила, вырастут пьяницы и тунеядцы. Оно и правда, вон сосед у нас и отец хороший, и мать умница, а парень что ни день пьяный. Ни учится, ни работать не хочет. А к Василию Федоровичу, про пьяного уж и говорить нечего, но и к трезвому не знаешь с какого бока подходить, чтобы угодить.
  -А родственники у вас есть?
  -Раньше были. Да жили мы от них вдалеке. Ничего они о моей семейной жизни толком не знали. Посмотрю по сторонам - ни одна я так живу. И терплю дальше. А теперь из родных никого, кроме младшего сына, не осталось. Есть родственники по линии мужа, да никому из них до нас дела нет. Да и лет мне уже много. Поздно уже мне...
  -Ну, знаете, лучше поздно, чем никогда!
  Анна Ивановна пожала плечами:
  -После того разговора у вас дома, вроде, Василий и пить меньше стал. И к младшему сыну помягче относится. Да тот и сам уступать ему перестал. Вроде и не перечит, а делает, знай, по-своему. Василий всё это видит и понимает, вот и... на мне отыгрывается. Что не сделаю: всё не так, всё плохо. Поглядит, глаза от злости белые, губы подожмёт, уйдет в зал, закроет за собой дверь и сидит у телевизора целыми вечерами. Сын то на работе, то на учёбе. А мне одной с Васечкой дома и горько и страшно. А куда деться?
  -Уйдите.
  -Куда? Я же говорю, родственников нет. Тут уж было решилась уйти на квартиру, да где же столько денег взять? Всей моей зарплаты только на оплату жилья и хватит. А жить на что? Да и до пенсии осталось всего ничего. Тогда и за квартиру платить нечем будет. Сына обременять не могу. Он и так работает, чтоб учёбу оплатить, куда ещё мне ему на шею сесть? Тут, грешным делом, так плохо на душе было, задавлюсь, думаю. С этой мыслью и уснула. А во сне вижу: лежу я в гробу, а Васечка подошёл, глянул да и говорит: "Дура, чего брюки-то мои не погладила?" А голос как всегда злой да недовольный.
  -Зачем же так! Ну как вы можете? Вы же тоже человек!
  -Вот и я, как проснулась, тоже подумала. А уж как быть дальше - не знаю.
   -И я не знаю, Анна Ивановна, что вам посоветовать, - женщины медленно шли вдоль аллеи. - Он же вас окончательно затюкал. Вы себя во всём виноватой чувствуете. И гнетёте себя. А кому от этого лучше? Вашему сыну, вам? Только Васечке. - Женщины остановились друг против друга, немного постояли молча. - А знаете, Анна Ивановна, может быть вам перестать бояться своего Васечку, и начать уважать и любить себя. Банально. Но надо же с чего-то начинать!
   -Так ведь это дома такая война будет, не приведи Господь.
   -Все войны когда-нибудь кончаются. А дома у вас и так уже "не приведи Господь"!
  
   -Спасибо вам, Юлия Александровна. Поговорить и то большое дело.
   Попрощались, и каждая направилась в свою сторону. Вдруг Анну, будто кто-то тронул за плечо. Она оглянулась, но аллея была пуста. Только старый тополь шелестел своими ветвями: "Мама... мама... мама...". "Ваня! Ваня! Ванечка!!!" - её сердце зашлось такой болью, когда и смерть, наверно, в радость.
Оценка: 6.41*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"