Татьяна Буглак

МАСКИ ТРЁХ ЭПОХ

Глава 7

<<Глава 6 || Приложение || Глава 8>>

- Нам нужно оружие!

Все понимали правильность этой мысли, все хотели найти оружейный склад, но зачем - толком не знали ни люди, ни аватары. Последние были уверены: мы планировали небольшую проблему, она обозначена, скоро её решим, и это станет полезной подготовкой для всех. Гладко было на бумаге, ну или в вычислительных контурах Городов. Реальность вышла совсем иной, показав, что Убежище совсем не такое безопасное место, и что любые планы сбываются хорошо если наполовину. Показала не только нашим спутникам, но и нам троим.

Сначала всё шло хорошо. Мы нашли несколько складов со строительными материалами и тем, что обычно продают в магазинах для ремонта, и что, как всем казалось, пока не очень нужно. Но ни одежды, ни продуктов нам по пути не попалось. Бэрри, захвативший с собой копии планов Убежища и изучавший их прямо на ходу, успокаивал людей, говоря, что всё есть, но склады из-за отсутствия энергии герметично закрыты и откроются, как только мы подключим электроустановку. Ганс что-то недовольно проворчал себе под нос, но всё же смирился. Саид относился ко всему совершенно спокойно. Кастл нервничал из-за полутьмы коридоров и прятавшихся в закоулках крысортов. Ханс и декханин, как и большинство обывателей, верили, что оружие даст им силу, ловкость и уважение окружающих. Мы и аватары уже обдумывали предстоящую вылазку к треножнику, планируя её если не на следующее утро, то через день.

Все эти переживания и некоторая рассеянность нас с Лантом привели к тому, что никто не обратил внимания на постепенное исчезновение крысортов, до этого пусть и редко, но всё же мелькавших в темноте отводков, и даже пауков - дальних и относительно безвредных родичей ракуртов.

Мы были слишком неопытны, все - и мы с Лантом тоже. Поэтому и получилось, что в вёдший к оружейному складу отводок коридора первым беззаботно вошёл Ханс. Послышался шорох, в рассеянном свете фонарей мелькнули взметнувшиеся с пола розовые кляксы, не успевший даже вскрикнуть Ханс упал, дёргаясь и пытаясь сорвать с лица вцепившуюся тварь, и затих, уже мёртвый. Из полутьмы коридора к нам прыжками приближались десятки 'клякс', отталкиваясь от пола мощными щупальцами и пролетая по дуге метра полтора-два. Но больше всего поражало не это, а ярко-синие, опушённые густыми ресницами, почти человеческие глаза под раззявленными на макушках пастями, из которых высовывались вторые пары псевдочелюстей.

-- Назад! - успел крикнуть Тан, сбив в прыжке одну из тварей и оттолкнув плечом шедшего рядом Кастла. Лант отшвырнул меня за спину, принял на копьё ещё одну тварь.

-- Назад! - отступал Тан, пытаясь сдержать ещё двух тварей. Хорошо, тоже шедшие впереди Михель и Пока знали, что делать, и были не людьми, а аватарами. Первый схватил Тана за шиворот, дёрнув назад, словно приманку перед стаей промахнувшихся рыбок, второй навалился на тяжёлую металлическую дверь, захлопывая её и безрезультатно ища засов. В следующее мгновенье в дверь словно начали бить полуспущенными футбольными мячами, и она стала медленно, но всё же отходить.

-- У нас минуты две! - хрипло выдохнул Тан, отбиваясь от оставшихся снаружи безмозгло-агрессивных синеглазых тварей.

Мы бежали по коридору, уворачиваясь от прыгавших на нас из закоулков 'клякс', отбиваясь от них копьями, пиная их, топча тяжёлыми подошвами ботинок.

-- Всё! - Тан привалился к стене, пытаясь содрать вцепившуюся в грудь и завязшую в складках одежды тварь, мелкую, всего лишь с кулак, израненную, но упрямую. - Отойдите!

-- Дурак! - Лант бросился на помощь, одновременно сдирая мордохватку обмотанной собственной гимнастёркой рукой и срезая с Тана зажёванную тварью одежду. - Раньше не мог сказать?!

-- Когда? - прохрипел Тан, морщась от боли в изодранной шее. На его груди кровили два концентрических овала - следы зубов. - Или бежать, или её сдирать.

Михель пришпилил мордохватку к полу, но она, даже проткнутая насквозь, извивалась, как извиваются насаженные на крючок черви или отрезанные щупальца осьминогов.

-- Что за шайтан? - всё ещё дрожавшим от возбуждения, но не от страха голосом спросил Саид, тоже успевший прибить нескольких тварей. - Какой злобный дух создал подобное на погибель людям? Глаза прекрасной пери, губы безумной любовницы и злоба шайтана!

Лант с Таном невольно взглянули на меня. Ну да, именно я, посмотрев фотографии с осьминогами, предложила вместо киношных лицехватов сделать вот такое существо с гладкой упругой кожей, красивыми синими глазами и пухлыми губами, не человеческими, конечно, но похожими. Только, в отличие от обычных осьминогов, у мордохватки рот не внизу, а на макушке, потому что жить-то ей не в воде, а на покрытой пеплом суше. А вот способ охоты и вообще всё поведение разрабатывали уже парни, именно такой: прыгать с места вверх, вцепляясь расположенными по внешней стороне щупалец когтями в морду или лицо жертвы, и рвать её сразу двумя парами псевдочелюстей. Что дальше - это уже идея Тана, мерзкая, но основанная на фильме. И страшно представить, во что сейчас превратилось тело Ханса.

К своей комнате мы шли с боем: почувствовавшие кровь крысорты, не рискуя нападать стаей, кидались на нас сбоку, по одному-два, проверяя защиту и нарываясь на копья. Мы уже не боялись, мы были злы, даже взбешены, и хотели только мстить за того, кто несколько дней шёл с нами рядом. Пусть Ханс и не был смельчаком, да и особым умом не отличался, но он стал надёжным спутником, умевшим и поддержать споткнувшегося, и поделиться водой. А это очень многого стоит.

Только вернувшись в светлый и чистый 'предбанник' Убежища, отмывшись от крови, залечив раны и переодевшись - Бэрри смог подобрать пароль к шкафу, - мы дали волю чувствам. Эльза плакала навзрыд, уткнувшись в плечо мрачного и зло посматривавшего на нас Юни, Риа подрагивавшими руками перебирала аптечку, Кок с Бэрри, стараясь справиться с эмоциями, наводили порядок на стеллаже с консервами. Декханин сидел, тупо глядя перед собой и иногда неосознанно хватаясь за рукоять висевшего на поясе ножа. Кастл попытался было сказать речь, но тут же осёкся под взглядами остальных и тоже сидел, уставившись в одну точку. Мы семеро ремонтировали копья: они за этот день совсем разболтались, тряпки, которыми были примотаны ножи, размочалились и пропитались кровью. Мы зло резали истрепавшиеся лохмотья, срывали их с палок, точили на найденных на стеллаже оселках ножи, и молчали. Всем нужно было пережить произошедшее. Смерти во время перехода давили на нас, но не так. А Ханс...

'Тан, откуда их здесь столько?' - увидела я перед глазами вопрос Ланта. Общаться без слов - возможность аватара, не человека. Обычно раздражающая, сейчас она была необходима всем нам.

'Не знаю!' - ответил Тан, сильнее прижимая к оселку лезвие затачиваемого ножа. - 'Не знаю! Здесь их не должно быть столько! Только несколько штук, не стая!'

'А здесь их именно стая!' - включилась я в разговор. - 'Мы убили десятка полтора, и их меньше не стало'.

'Что будем делать?' - Пока, попробовав остроту ножа, оттянул свою длинную бороду и зло отхватил её почти у подбородка.

-- Так ни одна тварь не вцепится! - пояснил он вслух. - Риа, обкорнай меня.

Он протянул Риа нож и повернулся спиной, собрав в хвост длинные чёрные волосы. Врач жестом приказала убрать руку и начала осторожно срезать прядь за прядью.

'Зачем вы их сделали?' - спросил Юни. - 'Зачем? Неужели не хватало крысортов и ракуртов? А что будет дальше?!'

'Ты сам обсуждал их создание и говорил, что они слишком маленькие и совсем неопасные', - ответил Тан, морщась и проводя ладонью по залитой биогелем груди.

'Но зачем?!' - повторил Юни, ласково обнимая задремавшую на его плече Эльзу.

'Потому что они хотели этого, - спокойно объяснил Лант. - Они хотели эмоций, они хотели необычного, хотели стать героями. Почти все. Ты посмотри, кто сейчас работает: Ганс, Саид и Эльза - жители питомников. Те, кто не гнался за необычным, кто хотел просто нормально, по-человечески жить. А остальные всё считали игрой. Смерть, боль, насилие - это было для них развлечением'.

'И вы мстите им? За тот притон? И за нападение на вас?'

'Нет. Месть не поможет, поможет только учёба. Вон, Кастл уже перестал желать приключений, а ведь в игры шёл первым. Когда игра стала жизнью, он из героя превратился в труса. Нужно, чтобы он стал человеком. Хорошим или плохим, но человеком. Как уже стал ты'.

Юни поднял взгляд на Ланта, лицо его просветлело:

'Вы думаете, что я?..'

'Да ты на себя посмотри!' - ответил за Ланта Тан, неопределённо хмыкнув вслух. - 'И вы все. Потому мы это и затеяли. Жестоко, но действенно. Да и не настолько жестоко, как то, что они творили сами. И никто не погибнет по-настоящему. Там, куда мы уйдём из Петли, смерть будет настоящей, и мы должны быть к ней готовы, как готовы Лант и Деми'.

-- Шайтан! - не выдержав тишины, выругался Саид, вскочил на ноги и зло заходил по комнате. - Шайтан рогатый! Этот кувшин полон ос, а до мёда добраться нельзя!

-- Ос выкуривают, - внезапно подал голос декханин, имени которого никто из нас так и не знал. - И этих можно выкурить.

-- Посмотрите. - Бэрри вытащил из захваченной в кабинете папки копию плана Убежища. - Вот запертый склад, вот ведущий к нему отводок, а вот тут должно находиться их гнездо. Если забросить в отводок что-то дымное и ядовитое и прочно закрыть дверь - я успел заметить, что наверху имеется засов, - то можно их вытравить, как травят насекомых. Обратите внимание: в конце отводка находится небольшая отдушина, и через некоторое время воздух очистится, но эти существа уже будут мертвы.

-- Кто кинет? И что кидать? - сразу же заинтересовался Михель, и мы все, кроме боявшегося разбудить Эльзу Юни, подошли посмотреть схему.

-- На складе стройматериалов есть горючий пластик. - Бэрри ткнул в лист тонким длинным пальцем, высветил дополнение для аватаров: 'Необходимо, чтобы часть пластика могла тлеть с выделением ядовитого дыма', - и продолжил для всех: - Если использовать хранящиеся на складе материалы, то, думаю, всё получится. Для уничтожения этих существ достаточно совсем немного яда: они не могут подниматься слишком высоко от пола и быстро погибнут.

-- Кину я, - негромко сказал Юни. - У меня получится.

Перед моими глазами загорелись слова: 'Я умею меньше вас, если что - приду с другой группой. Вы нужны здесь'.

-- Посмотрим, - улыбнулся ему полуобстриженный Пока, ставший без бороды и длинных лохм очень симпатичным мужчиной. - Кок, что с ужином? Мы с утра не ели. Синьор Покапалья ужинать изволят.

-- И судья Кастл, - не поняв шутки и отреагировав на знакомые слова 'высокого штиля', поддержал его Кастл. Мы не рассмеялись только потому, что рядом, чему-то улыбаясь, спала совсем вымотавшаяся Эльза.

***

'Выкуривать ос из кувшина с мёдом' начали в середине следующего дня, успев до этого подготовить к нестандартному использованию десятка два кресел из ПВХ. (Программы ночью трансформировали безопасный пластик в самый дешёвый, да ещё какой-то гадости добавили, чтобы тлело долго и ядовито.) Крошить упругую пластмассу, превращая её в ворох мелких осколков - не самое лёгкое дело, да и мы не уличные вандалы. Но всё же к часу дня у нас было три мешка пластика и стружек. А ещё - длинные факела, сделанные из опять же пластиковых, но теперь уже совершенно безопасных и долго горящих труб. Оружие и яд готовы, как и защита: по нескольку брюк и гимнастёрок, в которых пусть и немного, но завязали челюсти мордохваток, и замотанные тряпьём головы, так, что оставались видны только глаза.

И вот в полутёмных коридорах Убежища началась загонная охота. Мы шли, быстро и, насколько это возможно, чётко выполняя приказы Ланта. Мужчины с факелами и копьями, охраняемые ими я, Риа и Эльза - с копьями и мешками пластика. Слегка потрескивавшие и почти не чадившие факела отгоняли крысортов, заставляя более сообразительных скрываться в отводках, а остальных - ошалело бежать впереди нас, спасаясь от неизвестной и, как говорили им инстинкты, смертельной опасности.

Крысорты и стали нашей ударной волной, отвлекая на себя внимание выползших на охоту мордохваток. Шорох десятков лапок и треск факелов сменились мгновенно обрывавшимися писками и визгами боли, глухими ударами 'мячиков' о пол и живую плоть, невнятным чавканьем, а потом нашими криками и топотом. Мордохватки не имели голоса - слишком примитивны, - и отступали молча, бросая ещё дёргавшуюся добычу, пытаясь атаковать нас и натыкаясь раззявленными пастями на горящие факела и копья. Хорошо, что пластик факелов не гас, то тлея и стекая полупрозрачными каплями, то вспыхивая ярким пламенем. В коридорах завоняло горящей плотью и шерстью крысортов. Я не сражалась, только отбивала наиболее прытких и сумевших пробиться через огненный заслон тварей, больше заботясь о мешке с пластиком.

Вот, наконец, и отводок к складу. Серо-розовая волна текла перед нами, мордохватки подпрыгивали, на мгновенье попадая в лучи фонарей и напоминая блики на воде, летели по пологой дуге, снова отталкивались от пола или своих же товарок. Их примитивные мозги вели их к полуоткрытой двери, за которой была безопасность обжитого логова. Юни и Тан пробились к двери первыми, всаживая горящие факела в пасти бешено атакующих мордохваток.

-- Мешки!

Мы торопливо передали им мешки с пластиком, тут же подожжённые и, словно сорвавшиеся боксёрские груши, полетевшие в кишащую за дверью розовую массу, подхватили из рук бившихся рядом мужчин факела. Как парни закрыли дверь, я уже не видела, поглощённая безумной бойней, пьяная от этой бойни и не замечающая ни времени, ни места. Короткий в такой тесноте прыжок 'мячика', вскинутое копьё в одной руке, факел в другой. Мордохватка насаживается пастью на факел. Стряхнуть, добить, снова атака. Всё молча: крик отвлечёт, отнимет силы, необходимые для боя в обрётшем плоть творении собственной фантазии.

-- Цапля, всё! - услышала я усталый голос Эльзы. - Всё, их нет.

Хотелось, содрав тряпьё, вытереть потное лицо, протереть слезившиеся от дыма и мелькания фонарей и факелов глаза, понять, увидеть, что окружает меня. Я подняла руку и сразу же опустила: она вся была в стекавшей по древку копья тёмной крови мордохваток - даже тряпичная обмотка не помогала сдержать эту кровь. Мои соратники (теперь это, любимое Кастлом, высокопарное слово обрело смысл) приходили в себя. На их, только что безумные, искажённые лица возвращались человеческие эмоции: усталость, боль, отвращение. Под нашими ногами чавкало, пол стал скользким.

-- Пойдём, - еле слышно выдохнул Тан, опираясь о потемневшее копьё. - Пойдём. Сюда может просочиться дым.

Мы пошли по теперь уже тихому коридору, прокалывая копьями трупы ракуртов и добивая пытавшихся спрятаться в этих трупах мордохваток. Они, раненые, проползали в глотки жертв или вгрызались в животы, инстинктивно ища безопасное, тёплое и сытное место, чтобы залечить раны. Идея из фильма, переработанная Лантом и Таном, ещё недавно казавшаяся нам просто игрой, стала ужасающей реальностью. Наверное, так себя чувствуют солдаты напавшей на соседей страны: вроде бы победили, но зачем всё это? Зачем столько смертей? Что они делают среди всей этой крови и ужаса?

-- Быть демиургом Ада, - еле слышно сказал шедший рядом со мной Лант. - Быть демиургом Ада...

Но всё же эта битва была необходима. Не для нас - для остальных. Люди и аватары изменились. Этого не дал ни тяжёлый переход по Гари, ни вчерашний день. Теперь же они, усталые, окровавленные, в изодранной в клочья одежде, перестали делить мир на 'я и остальные', осознав себя 'мы'. Все, даже трусоватый дурак Кастл, поняли, что зависят только от себя и тех, кто рядом. Страх, боль, отвращение, усталость превратились из абстракции, развлечения, удовольствия в единственную реальность, как и поглощавшее все остальные чувства счастье от того, что жив, цел, как и твои друзья.

***

Вычищать коридоры от трупов начали к середине следующего дня, когда, по расчётам Бэрри, воздух должен был очиститься от ядовитого дыма. Пошли не все, в общей комнате остались Риа и Эльза.

-- Нас и так одиннадцать мужчин, - ровно объяснил Тан, натягивая третью гимнастёрку. - Мы справимся сами. Вы побудьте тут, за дверью посмотрите, а потом откроете нам выход на Гарь: выкидывать-то всю эту мерзость куда-то надо. И Ханса похоронить... Цапля, а ты куда?!

-- С вами. - Я перехватила ремнём толстый слой большеразмерных и висевших на мне мешком гимнастёрок. - Ты знаешь, что я справлюсь.

Он, как и Лант, хотел возразить, но оба получили моё сообщение: 'Я знала, на что иду, и с кем!'

-- Хорошо. Понесёшь тряпки. - Лант кивнул на ворох застиранных лохмотьев, которые мы собирались использовать вместо респираторов: другой защиты от вони и дыма у нас не было. Михель установил ведёрную флягу с водой в самодельный рюкзак, приладил его на спине:

-- Удобно. Пошли!

Снова факела, копья, полутьма коридоров. И пустота - ни крысортов, ни даже пауков. Убежище словно вымерло. А потом пришла тонкая, еле заметная вонь начавших разлагаться трупов. Вскоре от неё стало трудно дышать.

-- Почему так смердит? - непонимающе спросил Саид, беря у меня мокрую тряпку. - Только день прошёл, а словно неделю они тут лежат.

Все непонимающе пожали плечами, хотя и мы с Лантом, и аватары знали причину. Раненые мордохватки, забираясь в труп, впрыскивали в него ускорявший разложение пищеварительный фермент.

Перед дверью в отводок дышать стало почти нечем, под ногами растекались липкие ручейки разложившейся плоти крысортов. Меня замутило, и только мысль, что ко всему этому добавится и мой завтрак, да ещё вовремя прикушенный до боли язык помогли справиться с тошнотой. Ничего, в детстве за кошками-собаками убирала, и за мордохватками уберу.

-- Начинаем работать! - развернул огромный пластиковый мешок спокойный, словно всегда занимался такими делами, Бэрри, став теперь главным среди нас. - Перчатки.

Мы разбирали мешки, надевали резиновые перчатки до локтя, нашедшиеся в той же кладовой, что и мебель - программы подкинули, да ещё и с запасом.

К счастью, большинство трупов крысортов остались целы - мордохватки не успели впрыснуть в них свой фермент. Разваливающиеся зловонные кучки костей и мокрой шерсти были намного хуже, в том числе и из-за прятавшихся в них слабых, но всё же опасных тварей. Поэтому любой труп, даже вроде бы целый, приходилось протыкать копьём, иногда уворачиваясь от вылетавших зловонных брызг.

Через несколько минут я уже не чувствовала смрада. Нет, рецепторы аватара не отключала, мозг сам перестал воспринимать запахи. Люди и аватары молча работали, то тыкая копьями в тёплые от гниения тела на полу, то наклоняясь и поднимая за ноги целых крысортов. Проще всего было с дохлыми мордохватками: они мелкие, довольно лёгкие и не сгнившие. Потом Бэрри с Покой и Саидом принесли листы отделочного пластика, которые мы стали использовать вместо лопат и носилок, сгребая на листы побольше гнилую кашу совсем распавшихся тел. Тяжёлая, мерзкая работа, о которой почему-то забывают писатели, создатели фильмов и игр: после сражений наступает работа похоронных команд. Победить легко, а убрать трупы? Кто помнит об этом?

-- Всё! - разогнулся Пока. - Всё вычистили. Кастл, бери тот конец, пошли выкидывать. Осторожнее! Опрокинешь ведь. Цапля, возьми этот мешок, он небольшой, справишься. Ты и Ганс впереди, проверяете дорогу. Ганс, смотри, чтобы крысорты не напали!

Только выйдя на Гарь, мы осознали, насколько же невероятная вонь стояла в коридорах Убежища. А ведь нам ещё возвращаться, да не один раз.

-- Какой же тут свежий воздух! - вздохнул обычно молчаливый Кок, глядя на раскалённую чёрную пустыню. - Сейчас, минутку. Дайте отдышаться. Всё, пошли!

Теперь нас ждала самая опасная часть работы. Нужно было открыть отводок, проветрить его, при необходимости добив выживших мордохваток, убрать дохлятину и похоронить останки Ханса. Под ногами было всё так же скользко, горели факела, лица закрывали новые маски, не особо спасавшие от зловония, но, как мы надеялись, хотя бы немного защищавшие от хлороводорода. Михель и Тан осторожно отодвинули засов, потянули дверь на себя.

-- Отойти! Назад! Тут ещё дым! - приказал Тан. Все отступили в основной коридор, ожидая, когда отводок проветрится.

Вместо знакомой уже трупной вони в нос ударило невероятным здесь сладким цветочным ароматом, словно в коридоре разлили ведро дорогих духов с примесью мускуса и 'гормонов', так модных одно время в моём мире. На полу лежали источавшие этот запах мёртвые мордохватки, какие размером почти в человеческую голову, какие едва с детский кулак. В центре, на покрывавших обглоданный скелет Ханса лохмотьях и стащенных туда же высохших шкурах крысортов, были ещё две твари, совсем не похожие на остальных.

-- Шайтан! - выдохнул Саид, выражавший свои эмоции исключительно в отношении мордохваток. - Шайтан плешивый!

На первый взгляд казалось, что перед нами обнявшиеся юные влюблённые, настолько их позы и цвет тел были похожи на человеческие, вернее, на тела кентавров, но...

Одно существо было крупным, с хорошую овчарку, с коротким бочкообразным брюхом на суставчатых, покрытых хитином ногах, с вертикально поставленным тонким торсом, двумя почти человеческими руками и узкой, обтекаемой головой, скопированной Лантом из знаменитого фильма ужасов, только что не слюнявой. Второе - на треть меньше, с тонким поджарым брюхом и мощным, треугольным, как у бодибилдеров, торсом, даже с похожими 'кубиками' на словно покрытом бронзантом 'животе'. Низ его брюха закрывал хитиновый, обычно поднятый вверх, но сейчас отпавший чехол навроде рукоятки опасной бритвы, только с острым, словно заточенный кол, концом, а обычно прятавшаяся в нём 'бритва' - половой член, огромный для такого существа, уходил в широко раскрытое влажное отверстие в передней части брюха большей твари.

-- Они же трахались! - забыв о благопристойных выражениях выдохнул Кастл, с невольной завистью глядя на 'достоинство' лежавшего перед нами существа.

-- Вот чем он того крысорта проткнул, - одновременно с Кастлом сказал Ганс, указывая на роговые 'ножны'.

-- Шайтан! - снова выдохнул Саид. Его в кои-то веки поддержал молчаливый декханин, выдав намного более замысловатую и по-восточному красивую фразу.

Я оглянулась, как и все поражённая эмоциональностью и сложностью построения предложения.

В груде мёртвых мордохваток, пытавшихся в последние мгновения забраться повыше или выбить дверь, лежали ещё несколько тел, похожих на самца в центре. Эти были меньше, не настолько накачанные, но тоже перед смертью занимались совсем не вопросами выживания. Все они были в одной и той же позе: длинные руки обхватывают округлое тело мордохватки, проталкивая её под себя, член выдвинут вперёд и уходит в раскрытую пасть 'дамы'. Что не помещается, нежно обвито её щупальцами, а смертельно острые зубы и когти последней спрятаны, словно коготки кошки. Мордохватка сама предлагала услуги орального секса с тентаклями. В её глаза до сих пор выражали то самое блаженство, которое можно увидеть на фотографиях красоток в журналах для мужчин и на обложках любовных романов для женщин. Именно от этих тварей и шёл самый сильный цветочный и мускусный аромат. Я почувствовала, как краснею, а ведь думала, что месяцы жизни в Петле Времени отучили меня смущаться при виде секса, и послала сообщение Ланту:

'Это ты придумал?!'

'Я просто доработал твою идею', - ответил он, всё же отводя глаза.

-- Теперь понятно, как они... - Ганс не смог подобрать слов, потом всё же сформулировал мысль, более округло, чем собирался: - Как они охотятся. Притягивают к себе крысорта, нагибают, и...

-- Вот тебе и нагибень! - припечатал Тан, со скрытой в глазах усмешкой взглянув на меня, придумавшую название тварям и этот способ охоты (всё же не совсем такой, я хотела сделать, как у ос-наездников). - Ну что, насмотрелись? Давайте убирать...

-- Этот гаремник, - подхватил Саид.

-- Как ты сказал? - не поняла я.

-- Гаремник. У людей гарем, а тут настоящий гаремник! - брезгливо поморщился парень, подхватывая за задние ноги ближайшего нагибня, на котором продолжала висеть дохлая мордохватка.

***

Когда вечером, измотанные и одуревшие от мерзкой работы и смрада, мы отключились от аватаров и собирались ползти в душ, в комнату с капсулами виртуальной реальности вошёл Шаналорн, тоже уставший и ещё больше постаревший за эти десять дней.

-- Доброй ночи. Прошу простить, что вынужден отнять у вас немного времени. Я слежу за тем, что вы делаете, и не могу поверить, насколько вы, люди, выносливы. Вы работаете наравне с нами, да и ваши спутники выдержали за эти дни столько, что и представить невозможно. Простите, не буду задерживать пустыми разговорами. Перехожу к делу. Всё это время мы очищали атмосферу планеты. Основной способ - мощные ливни, не только собравшие все продукты горения, но и растворившие наиболее летучие компоненты золы и пепла и смывшие в реки верхний слой почвы. Но мы опасались, что кислотные дожди и грязь повредят людям, поэтому не затрагивали территорию, занятую вами под... обучение людей и аватаров. Сейчас это участок площадью примерно пятьсот на тысячу километров. Теперь наиболее опасные химические соединения вымыты из атмосферы, и необходимо провести грозовой фронт над этой территорией. Ливни начнутся через двое-трое суток. Постарайтесь до этого времени разобрать треножник, потому что потом с неделю не сможете выйти из Убежища. Люди в основном находятся в сейфах или имеют возможность добраться до них, поэтому, надеюсь, они не пострадают. Танелорну я уже сообщил, как и остальным проводникам. Больше задерживать вас не буду. Доброй вам ночи, мои... друзья.

Мы только успели вымыться и вернуться к осточертевшим капсулам - отходить от них дольше, чем на десять минут, мы не могли даже ночью, - как с нами связался Тан:

-- Отец сказал о грозах? Если завтра мы уговорим людей идти к пауку, то успеем за двое суток. Сразу сделаем два дела: добудем энергоустановку и очистим дорогу для остальных. Михель говорит, что разобрать паука довольно легко, только нужно периодически отвлекать его датчики, чтобы он не перешёл в защитный режим. Михель уже придумал, как это сделать. Всё, больше не мешаю. Спокойной ночи!

Ночь у меня, несмотря на события последних дней, на самом деле была спокойная, как и вообще все ночи после бегства от треножников и О'Келы с компанией. Даже странно. Столько месяцев пусть и необычной, но вообще-то безопасной и удобной жизни, и пустота или кошмары по ночам. А теперь нервотрёпка, тяжелейшая работа, сражения с тварями, смерти, пусть и обратимые, но от этого не менее страшные, и - добрые яркие сны, как в детстве.

***

Утро началось с вони. Не такой сильной, как в коридорах Убежища, но всепроникающей смеси мертвечины и духов, напоминавшей об усыпанных начавшими преть цветами гробах с полуразложившимися покойниками. Мерзость! Этот смрад был всюду: в общей комнате, в уборной, и особенно в душевой, где валялись лохмотья нашей рабочей одежды - вчера не хватило сил выкинуть её на Гарь. Воняло и на Гари, куда мы сразу же потащили слипшееся тряпьё. Видневшийся вдали курганчик - присыпанные песком и пеплом мешки гнили, - оставался нетронутым. Ни крысорты, ни ракурты, ни даже всеядные слизуны не захотели травиться такой мертвечиной.

-- Это невозможно! - дыша ртом, гнусаво сказал Кастл, брезгливо загребая ногой яму с тряпьём. - Жить в подобной атмосфере тлена и миазмов невозможно! Убежище дисквалифицировало себя. Вы невероятно заблуждались, уверяя, что в месте сем мы найдём приют и отдохновение.

-- Предложите другое! - огрызнулся обычно молчаливый Саид.

-- Убежище обесточено, системы защиты не активированы, вентиляция не работает. Это основная причина появления здесь опасных животных, - бесстрастно, но не с машинной, а уже с человеческой интонацией объяснил Бэрри. Наиболее закрытый и неэмоциональный из аватаров, он на самом деле напоминал поведением свой сказочно-игровой прототип. Но, как все успели убедиться, при такой незаметности и отстранённости он по мировоззрению был противоположностью сказочного Канцлера. В Бэрри не было ни малейшей надменности, язвительности или жестокости, только молчаливая надёжность, внимание ко всем мелочам быта и стремление облегчить остальным работу. Бэрри взглянул на поднявшееся над долиной солнце, потом повернулся на север, туда, где за холмом стоял единственный известный нам паук:

-- Убежищу необходимо электричество, без него не сможет работать вентиляция, не будет освещения, останутся заблокированными продуктовые склады. А у нас уже заканчиваются консервы, запаса еды хватит дня на три-четыре.

-- И что вы предлагаете? - Кастл, хоть и был болтливым дураком, но такой явный намёк понял. - Хотите, чтобы мы, рискуя своей неприкосновенностью, вступили в новую авантюру, из коей мало вероятности вернуться неповреждёнными?

-- Вероятностей много, - зевнул невыспавшийся Михель. - Паук работает хорошо если на треть мощности. Половина камер уничтожена, датчики вибрации и звука практически накрылись, и мы можем его полностью обесточить. Нужно только время от времени отвлекать его датчики движения.

-- И каким же оригинальным способом вы намереваетесь это предпринять? Используя своих соратников словно пугала для воронов на картофельной гряде?

-- Пугала - это вы хорошо сказали, - улыбнулся великан. - На складе много всего, можно не только пугала сделать, но и целого паука.

Вернувшись в Убежище, мы выдержали непродолжительный спор с Кастлом, который очень не хотел куда-то идти и что-то делать, считая, что и так уже стал героем в борьбе против мордохваток. После спора и быстрого обсуждения деталей мы, проклиная про себя вонь, расползшуюся по всем коридорам Убежища, раскурочили единственный доступный нам склад, забрав необходимые материалы, и собрались в дорогу. Нам нужно было до заката отключить паука, ну или хотя бы добраться до него. В Убежище оставались трое: белокожие Эльза и Бэрри не выдержали бы двух суток на солнце, а Риа...

-- Нас и так одиннадцать человек, - объяснил Лант, зашнуровывая высокие ботинки. - Работать с техникой вы не сможете, с пугалами мы справимся сами, мелкие травмы - вон, аптечка есть, а что серьёзное... Угольки не вылечить. Побудьте здесь, потом нас лечить будете, когда вернёмся. Я бы и Цаплю оставил, но она слишком упрямая.

Я, фыркнув, подхватила тюк с тонкой белой плёнкой - основным материалом для придуманных Михелем пугал.

Вышли мы из Убежища около часа дня, насколько это возможно, подготовившись к работе в пустыне: гимнастёрки, брюки, ботинки, головы замотаны подобием тюрбанов, к которым прикреплены самодельные пластиковые козырьки, защищавшие глаза от солнца, да ещё и самодельные же, вырезанные из прозрачного пластика очки-маски, чтобы пыль с пеплом в глаза не летели. Жарко, тяжело, но лучше, чем совсем без защиты. И, как оказалось, намного лучше, потому что пять километров, которые в прошлый раз мы еле одолели за полдня, теперь без особых проблем прошли всего за полтора часа. Набрали на берегу водянок, осторожно (а вдруг паук всё же выстрелит) перебрались по мосту и устроились под ногами паука.

-- Цапля, Кастл и ты, - ткнул в декханина Михель, - собираете пугал, я покажу, как. Тан, Кок и Ястреб - (таким было 'проводниковое' имя Ланта) - будете пускать пугал на Гарь. Мы - разбираем паука. Главное сейчас - обесточить его, остальное уже мелочи.

Следующие несколько часов мы мастерили придуманных Михелем пугал, совсем непохожих на людей, но способных отвлечь датчики треножника. Тонкие длинные планки, напоминавшие каналы для проводов, соединялись наподобие противотанкового ежа, но так, чтобы он мог легко катиться. Топорщащиеся концы обматывались скотчем, в некоторых местах приматывались полотнища белой плёнки, контрастировавшей с чёрной поверхностью Гари. В результате вся конструкция напоминала то ли обмотанного нитками и мусором морского ежа, то ли авангардное солнышко. Почти невесомые, эти 'солнышки' были в диаметре метра два, легко катились по сыпучему пеплу и, как вскоре стало понятно, отвлекали паука минут на пять. Стрелял он практически сразу, но датчики вибрации и звука при этом отключались, так что Михель с помощниками могли спокойно забраться на высокую искорёженную ногу механизма.

Мы трое лепили пугал и катили их к парням и Коку, а те, соблюдая временной интервал, пинками отправляли их в мёртвую зону: чем сильнее пнёшь - тем лучше. Пугала, поблёскивая кусками белой плёнки, весело катились по пепельным барханчикам и почти сразу испарялись в зелёной вспышке лазера. Через две-три минуты всё повторялось.

Михель, опасливо поглядывая на шевелившиеся над его головой металлические щупальца с лазерными 'пулялками', закинул верёвку на торчавший из ноги паука обломок, попробовал её на прочность и собрался лезть наверх.

-- Может, я? - спросил Ганс. - Я невысокий и лёгкий.

-- А что делать, ты знаешь? - усмехнулся механик. - Нет, первым лезу я. Как осмотрюсь - кину вам верёвки, и будем работать вместе. Юни, давай инструменты.

Время шло. От вспышек лазера рябило в глазах, казалось, что вокруг пахнущий озоном, переливающийся зеленью и залитый солнцем весенний лес, подхватывающий тебя, словно мошку, кружащий, несущий неведомо куда. Руки автоматически соединяли планки, разматывали трескучие рулоны скотча, резали шелестящую плёнку, а голова почти отключилась. Только пить хотелось всё больше. Рядом призрачными тенями двигались декханин и Кастл. Они не могли похвастаться особой точностью движений, и подпускать их к границе опасной зоны было нельзя. Над головой металлическими дятлами постукивали Михель с помощниками. Механик не только разбирал паука, но и учил парней, чтобы потом они могли справиться сами. Наконец сверху раздалось радостно-облегчённое: 'Всё, вырубили!'. Я, стряхивая с себя дурманное отупение, взглянула наверх. Паук на самом деле застыл, подняв для выстрела одно из щупалец и превратившись в абракадабристую статую модного дегуманистического искусства.

Потом мы, собравшись у 'копыта' паука, ужинали консервами, высасывали из водянок невероятно вкусный сок и устраивались на ночь, не опасаясь ни крысортов, ни даже вездесущих ракуртов. Мелкая живность почему-то боялась приближаться к безопасному для них пауку. Тан, удивлённый не меньше нас, предположил, что паук во время работы генерировал звуковые или электроволны, не чувствовавшиеся нами, но отпугивавшие соприкасавшихся с землёй тварей.

Я, устроившись в плёнке, натянутой в 'копыте' наподобие гамака, чувствовала плечами тепло лежавших рядом Тана и Ланта. Над головой тонко пел запутавшийся в сплетении разрушенных механизмов ветер, по беззвёздному небу бежали подсвечиваемые молодым месяцем серебристые облака - предвестники будущей непогоды.

-- Тан, а с какой скоростью здесь вращается Луна? - неожиданно спросил Лант.

-- Что? - не сразу понял аватар.

-- У нас оборот Луны - двадцать восемь дней, - объяснил Лант. - А здесь, если полнолуние в девять вечера, а новолуние в полночь, один оборот получается в шесть часов, четыре оборота в сутки. Вот и интересно: с какой скоростью она вертится и на каком расстоянии от планеты?

-- Не всё ли тебе равно? - зевнул Тан. - Ты ещё спроси, как мы электроны с позитронами компонуем. Отключайся давай!

***

Говорят, рассвет над пустыней очень красив. Не знаю, земных пустынь не видела. Рассвет на Гари поражал мрачной торжественностью. Красное из-за всё ещё державшегося в атмосфере мельчайшего пепла солнце медленно всходило за тянувшимися за чёрной рекой тёмно-серыми и бурыми холмами, окрашивая их не в нежный золотистый, но и не в кроваво-красный, а в сумрачно-оранжевый оттенок. Узкая полоска светлого сине-фиолетового неба на востоке оттенялась мрачностью надвигавшихся с запада облаков, подбрюшье которых как раз и было торжественно-золотистым с белой кружевной каймой. Между небом и землёй вились прозрачные столбики вихрей - поднявшийся ветер разбудил их, как и начавшие куриться мелкой пылью барханы.

-- Красиво! - не выдержала я, растирая заспанное лицо.

-- Вставай давай, пока вся эта красота до нас не добралась, а то застрянем на Гари в ливень - подохнем! - поторопил меня встревоженный Лант, указывая на темневшую на западе хмарь. - У нас всего полдня, чтобы всё это до Убежища доволочь. Михель, чего вы там возитесь?

-- 'Мозги' этого красавца выдираю! - донеслось сверху. - Два из трёх целы, пойдут на электромины.

-- Нам сматываться отсюда пора!

-- Знаю! Но мне нужно всего полчаса. Вы ешьте пока.

После быстрого завтрака из осточертевших консервов и подвявших за ночь водянок, мы принялись за работу. Кто сидел верхом на ноге паука, осторожно принимая у Михеля и Ганса тяжёлые громоздкие детали и, обвив их верёвками, спускал вниз, кто принимал их и укладывал на самодельные волокуши из кусков обшивки. Я собирала скидываемые мне Саидом трубки, пластины, коробки, мотки полупрозрачных жил, как наскоро объяснил мне пробегавший мимо Юни - фрагментов 'мускулов' и 'нервной системы' паука.

-- Всё! - с облегчением выдохнул измотанный Михель, спрыгивая с 'копыта' и выхватывая из моей руки вялую водянку. - Прикручивайте прочнее и укройте плёнкой, чтобы контакты грязью не забились. Я немного передохну, иначе не выдержу.

Я не знаю, как они с Гансом справлялись наверху, но уложенные на две волокуши детали энергоустановки весили столько, что их тащили восемь человек, впрягшихся в постромки, словно старинные бурлаки. Я тащила третью волокушу, с не такими тяжёлыми и важными деталями, а вконец измотанные Михель и Ганс шли сзади, придерживая накрывавшую большие волокуши плёнку и одновременно следя, чтобы я чего не потеряла или не потерялась сама. Казавшиеся сначала лёгкими детали давили на волокушу, не столько скользившую по земле, сколько вспахивавшую её, тряпошные постромки врезались в плечи, мешая дышать, каждый шаг давался с огромным трудом, и я, стараясь сохранить ритм движения, неосознанно запела старинные 'пуделя'. Вскоре их подхватили все, и над затихшей перед надвигающейся грозой Гарью разнеслась давно забытая на Земле песня:

Белый пудель шаговит, шаговит. Чёрный пудель шаговит, шаговит.

Через некоторое время мы с Гансом и Михель с Коком поменялись. Теперь я шла, отдыхая от непомерной тяжести и придерживая на электроустановке задиравшуюся плёнку.

Мы были примерно в километре от убежища, когда давившее на нас предгрозовое безветрие ушло, сменившись резкими порывами ветра - жаркими, сухими, несущими с собой чёрный пепел, от которого не защищали ни самодельные очки, ни закрывавшая лица ткань. Темневшие впереди высокие скалы Убежища скрылись за грязной пеленой, и только виртуальный компас помогал аватарам определять направление. Люди без нас сразу же сбились бы с пути. Потом начали падать первые капли. Крупные, тяжёлые, они ударялись в пыль, оставляя маленькие кратеры, подскакивали и катились по сухой земле, покрываясь пушистой 'шубой' пепла и медленно впитываясь им. Капель становилось всё больше, земля под ногами темнела, одежда пропиталась влагой и сильнее впитывала всё так же несомый ветром, теперь уже сырой и тяжёлый пепел. Наконец хлынул ливень, тот, при котором еле видно вытянутую вперёд собственную руку. Пластиковые козырьки и очки немного защищали наши глаза, но и только. Ноги увязали в превратившейся в липкую тяжёлую грязь земле, волокуши с чавканьем сдвигались с места и снова останавливались, увязая всё больше и больше, ветер рвал укрывавшую их плёнку.

-- Дошли! - Я скорее угадала, чем услышала слова Тана, сквозь чёрную круговерть пробился зыбкий голубоватый свет распахнутой широкой двери. Дошли!

Тяжёлые волокуши еле протиснулись в проём двери, но всё же удалось, сдирая кожу на ладонях, втянуть их внутрь, а вот моя волокуша осталась снаружи. Измотанный почти до потери сознания Михель махнул рукой:

-- Там нет ничего, что может сломаться...

-- Цапля, иди в душ, - слабым, но всё же командным тоном сказал Тан.

'Может, все вместе? Плевать на приличия, свалитесь же', - попыталась предложить я.

-- 'Нет, ты одна. Дело не в приличиях. Кастл и декханин могут потом не сдержаться, да и Ганс с Саидом не поймут. Иди!' - объяснил Лант, без сил садясь на грязный пол, и повторил уже вслух:

-- Цапля, иди!

-- Я помогу! - поддержала меня встревоженная Риа, еле слышно шепнув: - Отключайся, не выдержишь.

***

Утром Тан, уже бодрый и весёлый, раздавал задания:

-- Мы идём подключать установку. Бэрри разбирается с планами и паролями - они нам скоро потребуются. Риа, Цапля и Эльза - на вас уборка и стирка. У нас не осталось нормальной одежды, а до складов доберёмся ещё нескоро.

Следующие часы мы мыли пол - это было проще, - и стирали. Без тазиков, стиральных досок, вообще без ничего, только куски мыла и брошенные на пол и залитые водой из душевых шлангов штаны и гимнастёрки. Мы, стоя на четвереньках, мылили их, потом, встав, топтали ногами, выбивая грязь, тёрли руками, ссаживая в кровь костяшки пальцев, снова топтали и полоскали, а потом развешивали на верёвках, наскоро натянутых Бэрри в коридоре. Стирка - тоже 'мелочь', о которой забывают пишущие о великих героях авторы, какую никогда не встретишь в игре, но без которой невозможна нормальная жизнь людей. Бэрри порывался нам помочь, но Риа остановила его:

-- Найдёте склады с одеждой, пароли к ним, а лучше - прачечную, - поможете намного больше.

Светловолосый сухой аватар, ещё недавно воспринимавший мир логично и объективно, как и положено программе распределения ресурсов, растерянно и виновато взглянул на мокрых полуголых нас, и вернулся к записям. При проектировании мы заложили в алгоритм только основные требования, но не готовый план, на который у нас не было ни времени, ни желания, ведь если работать с людьми, то честно, насколько это вообще возможно. Поэтому расположение складов, подсобных помещений и жилых комнат никто не знал, как и открывавших их сгенерированных случайным образом паролей. Только несколько опорных точек были привязаны к доступному нам ярусу: оружейный склад, кабинет и электростанция.

-- Девочки, победа! - вбежал в душевую радостный Ганс, замер, глядя на стоявших буквой 'зю', в одних мокрых гимнастёрках меня и Эльзу, смущённо отвернулся и повторил: - Победа! Свет есть! Знаете, какая красота в Убежище? И вентиляция заработала, завтра никакой вони не останется!

***

К так тяжело давшемуся нам оружейному складу пошли утром. В коридорах уже почти не воняло, хотя отмывать их предстояло ещё очень долго. Отделанные яркими панелями стены поднимали настроение. На ставших видимыми дверях законсервированных складов проступали весёлые, словно сделанные мелом рисунки в стиле Бидструпа, изображавшие не людей, а домовых, лепреконов и прочую мелкую нечисть.

Вот и склад - огромный, заполненный самым разнообразным холодным оружием. Здесь можно было найти и обычные охотничьи ножи, и тесаки и кинжалы, и копья - то тонкие, с лёгкими небольшими наконечниками, то тяжёлые короткие рогатины. Были здесь и топоры, и шестопёры, и даже гворды.

-- Зачем нужен этот посох? - удивился Саид, беря в руки полированный гворд. - Это не оружие проводника, а опора паломника. Им только ракуртов распугивать.

-- Ракурт для него слишком мелкая добыча, - улыбнулся Тан, выдвигая лезвие. - Смотри.

Он ткнул гвордом в специально лежавший рядом рулон упругого утеплителя и показал результат:

-- Лезвие при ударе разделяется на три, разрывая внутренности. Это оружие против мордохваток, но на Гарь его брать не стоит - механизм может сломаться от пыли. Ну что, выбирайте, кому что приглянулось.

Я, Риа и Эльза предсказуемо выбрали небольшие охотничьи ножи, большинство мужчин добавило к ним тесаки, а Лант почему-то предпочёл длинный, похожий на акинак кинжал. Для жизни в Убежище и редких вылазок на Гарь этого вполне хватало, ну и гвордов, которыми ещё нужно было научиться пользоваться. А на Гари потребуется совсем иное, копья уж точно.

-- Выбрали? - любовно подкидывая на ладони новый тесак, спросил Тан. - А теперь пошли думать, что делать дальше, когда закончатся дожди. Впереди много работы.

***

-- Нам нужно огнестрельное оружие! - повторил Ганс, упрямо глядя на нас всех, собравшихся в ярко освещённом рабочем кабинете и уже второй час обсуждавших, что делать дальше.

Вопрос был сложным. Нас всего четырнадцать человек, Убежище же оказалось рассчитано на десять тысяч, и никто не сомневался, что людей будет приходить всё больше и больше. Верхние ярусы мы пока не открывали, потому что из забранных частой сеткой отдушин тянуло цветочным запахом мордохваток. Значит, предстоят новые сражения и наведение порядка. А ещё была цель, обозначенная в найденном в первый день письме: победить Станни. Для этого требовалось и оружие, о котором говорил Ганс, и люди. Много людей. Аватары, что понятно, выступали за то, чтобы идти проводниками и собирать людей. Ганс и несколько более сдержанный Саид, узнав от Михеля, что есть схемы огнестрельного оружия, поняв, что это такое и очаровавшись им только по скупым описаниям, требовали сразу же отправиться за селитрой и делать порох. Им казалось, что создать мушкетон не сложнее, чем копьё из ножа и палки. А потом можно без проблем победить всех тварей - что мордохваток, что непонятные механизмы, о которых говорилось в письме.

-- В первую очередь нужно привести в порядок Убежище. Где мы разместим столько людей? - в который уже раз возразил Гансу усталый Бэрри, теперь признанный всеми руководителем нашего маленького племени. Он единственный мог быстро разобраться со всеми планами и распределить ресурсы, как Кок - обеспечить всех полноценной едой и водой, а Риа - пользоваться аппаратурой и лекарствами медотсека. Именно поэтому в первом переходе мы берегли троих, вроде бы бывших 'балластом', аватаров, не умевших ни толком защититься, ни выжить на Гари. Те, кого заносчивые 'супермены' презрительно называют 'функциями' и считают лишними людьми, были опорой Убежища. Теперь все прислушивались именно к ним, как в переходе - к Ланту и Тану.

-- Ганс, нас всего четырнадцать человек, ты это понимаешь? - Лант тоже устал от этого спора. - Один ты не дойдёшь, да и...

-- Я пойду с ним! - перебил его Саид. Тоже в который уже раз.

-- А кто пойдёт за людьми из сейфов?

-- Вы с Таном, Пока, Юни - этого хватит!

-- Ганс, пойдём, поговорим, - не выдержала я. Все эти дни меня тоже воспринимали если и не балластом, то уж точно не той, кто может что-то решать. Даже аватары посматривали на меня с едва уловимым оттенком превосходства. Поэтому мои слова удивили всех, тем более Ганса. Я, не обращая внимания на это удивление, пошла к находившейся за кабинетом небольшой комнате - то ли секретарской, то ли, наоборот, месту для управляющего.

-- Иди, может, она тебе мозги вправит, - кивнул-приказал Гансу Тан, которого горбун уважал безоговорочно, вот только не в вопросе оружия.

В крохотном помещении, занятом лишь пустым стеллажом, письменным столом и жёстким стулом, я, присев на краешек стола, обернулась к недовольному, но последовавшему за мной Гансу:

-- Закрой дверь. А теперь слушай внимательно. Ты помнишь, как в башне спрашивал Ланта, знали ли мы об Убежище? Тебе тогда хватило подтверждения, ты ни разу не задумался, откуда у нас это знание и опыт. А должен был - голова у тебя толковая. Не интересно?

Горбун сел на стул, оперев одну ногу на перекладинку между его ножками и положив руку на приподнявшееся колено.

-- Не было времени спросить. Хочешь рассказать? Сейчас не время.

-- Время! Потому что мы трое, как и Михель и Риа - не из этой игры. - Я импровизировала, стараясь не очень отступать от правды. - Мы были в другой игре, потом нас выбросило сюда. Там Станни напала раньше, и об Убежище - о том, какое создали в той игре, - мы узнали случайно, через две недели блужданий по Гари. Там люди решили, что сначала нужно сделать оружие - в тех условиях это было легче, чем здесь, - а людей собирать по пути, не специально. Когда до сейфов доходили новости об Убежище, люди уже теряли надежду и силы на сопротивление, у кого-то почти не оставалось запаса воскрешений. Они уже не верили, что можно что-то изменить, они приходили в Убежище и отказывались выходить наружу, что-то делать. Не потому что были плохими, а потому что уже не было сил. И таким ещё везло. Потому что там появились мародёры. Они будут и здесь, наверняка уже хозяйничают по сейфам. Грабят, убивают, насилуют. Ты согласен, чтобы кого-то из нас насиловали и пытали? Я это видела, в той игре. Мы с Ястребом научились убивать людей. Мы убивали их, вместо того, чтобы сражаться со Станни. Люди там почти проиграли. Тысячи человек. Что с ними сейчас, не знаю. Нам повезло, нас выбросило сюда. Видимо, тогда сервер ещё не успели отключить от Сети. И поэтому мы знаем, как ходить по Гари. И знаем, что если не привести сюда людей, не поможет никакое оружие. Поэтому мы пойдём проводниками. И поэтому мы идём не в одиночку. Думай сам. И последнее. Остальным об этом знать не нужно, поэтому я говорю с тобой здесь, а не в кабинете.

Уже у двери я оглянулась на задумавшегося парня. Он, несмотря на горб и слишком большой нос, тоже был очень красив - той красотой, что недоступна ни Вертеру, ни Капитану Мрамору, ни другим 'образцам мужской привлекательности', по которым обычно вздыхают женщины.

Ганс вернулся в кабинет минут через пятнадцать, когда мы уже обсудили, какие склады нужно расконсервировать в первую очередь.

-- Я понял и согласен с вами. Идти за селитрой сейчас нельзя, надо спасать людей. Но когда здесь будет сто человек!..

-- Тогда мы пойдём вместе! - твёрдо пообещал Лант.

***

И вот мы стоим у входа в Убежище. Тан, Лант и я отправляемся на северо-запад, Пока, Юни, Ганс и Саид - на северо-восток. Затем они разделятся: менее опытные Юни и Саид поведут в Убежище людей из первого на их пути сейфа, чтобы потом снова уйти на Гарь, а Пока и Ганс пойдут дальше. Аватар и человек - способности обоих дополняют друг друга.

Все мы одеты одинаково: гимнастёрка, куртка, брюки и ботинки. На головах суконные шапки вроде будёновок или тех тканевых шлемов - не знаю, как они правильно называются, - какие носили японцы во время Второй мировой: три клапана закрывают шею и уши и при необходимости застёгиваются, прикрывая нос и рот, широкий козырёк защищает глаза от солнца. Дополнительная защита - смешные, словно из стимпанка, очки-'консервы', пока что висят у нас на груди. На поясе - нож, кинжал или тесак, у Ланта, Поки и Юни ещё и сапёрные лопатки. В руках копья, они же дорожные посохи, за спинами - рюкзаки с запасом еды, воды и аптечками. Проводники готовы отправиться на Гарь, изменившуюся после прошедших ливней. Синее небо высоко выгнулось над посветлевшей землёй, покрытой пока ещё податливой коркой, обещающей вскоре окаменеть и растрескаться. Кристально-чистый воздух непривычно свеж.

-- Удачи вам! Удачи! - теребили нас остававшиеся в Убежище, а Эльза, покраснев, внезапно притянула к себе высокого и вынужденного наклониться Юни и поцеловала в щёку. Аватар замер в неловкой позе, потом тоже густо покраснел и обнял девушку:

-- Я вернусь, ты же знаешь. Куда я теперь денусь?

-- Никуда! - рассмеялись почти все. Только Кастл, совершенно вошедший в образ судьи в отставке, неодобрительно поджал губы, твёрдо уверенный, что всегда был на страже морали и традиций. За эти дни он стал из любителя новых ощущений жутким консерватором.

-- Ну всё, пора! - поторопил нас Тан. - Чем быстрее уйдём, тем быстрее вернёмся.

До моста мы дошли неожиданно быстро, всего за час, и теперь окончательно расставались.

-- Не забудьте, что по ночам может быть холодно, земля без растений не держит тепло, - напомнил Тан. - Берегите людей. И будьте осторожнее!

Когда наши друзья исчезли за холмом, Тан остановился и облегчённо сказал:

-- Всё, отключаемся. У нас есть два дня на отдых и работу над городом.

***

Следующие несколько дней мы разрабатывали проекты городов - не одного, а двух, потому что людей и аватаров было почти тридцать тысяч, и один город не дал бы нам нужной свободы действий. А ещё требовались пригородные деревеньки и отдельные фермы. Учить аватаров-новичков мы уже не собирались. К этому времени вернулись с Гари несколько человек из первого набора, погибшие по неосторожности или из-за несчастных случаев, и взяли на себя все тренировки. Всё равно настоящий опыт придёт только в первом самостоятельном переходе, а пока пусть аватары освоятся с телами и научатся общаться по-человечески. Их, новичков, теперь было больше сотни, и это только начало. Мы рассчитывали, что ко времени штурма Меровингена число аватаров на Гари сравняется с числом людей.

На третий день Лант и Тан ушли проводниками. Я же, отложив в сторону проекты городов, взялась за столь же важную работу, которую не мог сделать никто другой - за материалы по тому миру, куда Шаналорн собирался переселить людей Петли Времени. Мир этот был похож на наш в самом начале девятнадцатого века, но не повторял его полностью. Что происходило других странах, я понимала не очень хорошо, но в России было одно серьёзное отличие, пока что мало влиявшее на происходящее - смерть императора Павла. На моей родине он был убит заговорщиками, здесь же умер сам, не одиннадцатого, а второго марта: вечером поскользнулся на лестнице и неудачно упал на глазах нескольких придворных и членов семьи. Легенда о 'русском Гамлете' погибла, не успев родиться, и Александр взошёл на престол, не чувствуя вины за смерть отца. Мелочь вроде бы, но с далеко идущими последствиями. Какими эти последствия могли стать для того мира, я не знала, как не знала и того, смогут ли там принять чужаков, и в какую страну лучше переселяться жителям Петли Времени.

Конечно, не одна я думала над этими вопросами, да и способности человека в вопросе сбора и обработки информации не так велики, как у аватаров, тем более у Шаналорна. И всё же Шаналорн не мог справиться сам. Информация для него оставалась цифрами и абстрактными словами, а я видела за ними людей, интуитивно оценивая мировоззрение, обычаи, интересы и надежды жителей такого близкого и всё же чужого мира. Да и Лант, пусть и не настолько хорошо знал историю, лучше разбирался в поведении людей, чем аватары. Поэтому мы вскоре стали работать вчетвером, выбирая те дни, когда никому не требовалось идти на Гарь.

-- Для переселения удобнее пустынные местности, - предлагал Тан, разглядывая политико-демографическую карту мира. - Южная Америка почти не заселена.

-- Там сейчас начинается движение за независимость от Испании, - заглянула я в справочник по истории. - Им своих проблем дополна, чтобы ещё кого-то принимать. Вам придётся выбирать сторону или местных, или испанцев, плюс в Новом Свете рабство процветает.

-- Мы можем выбрать отдалённую местность... - начал Шаналорн.

-- И окажетесь в такой же изоляции, как сейчас, а потом, неприспособленные к сопротивлению, столкнётесь с чужаками, которые не станут разбираться, что к чему. Вообще все эти новые территории лучше не трогать, как и Африку. Мы плохо представляем себе, что там творится, да и в большинстве мест климат не очень подходящий.

-- А США? - ткнул в карту Тан. - Страна уже сформировалась, есть правительство, законы, свободные земли, да и нужда в образованных людях.

Лант с лёгкой усмешкой посмотрел на меня, уже догадываясь, какой будет ответ. Немного ошибся.

-- Вариант хороший, - согласилась я. - Есть несколько 'но', которые пока перевешивают, но нужно будет смотреть в сравнении. Первое: страна только образовалась, законы там скорее на бумаге, люди привыкли решать всё силой. Второе, связанное с первым: Штаты уже сейчас продвигаются на Запад. Вам и вашим потомкам, хотите вы или не хотите, придётся участвовать в столкновениях с индейцами, да даже просто закрывать глаза на 'индейские войны'. Плюс опять же рабство.

Я посмотрела на карту, на сидевших рядом аватаров, и задала главный вопрос:

-- Сначала нужно решить, кем вы придёте туда. Если хотите просто раствориться среди местных, это одно. Если сохранить себя как отдельный народ - другое. Какие знания вы возьмёте с собой, что скажете людям? Как научите аватаров жить, не выделяясь среди окружения? Последнее очень сложно. Тут просто в другой город в своей же стране переезжаешь, и то все видят, что ты чужак, а вы вообще иные.

Аватары переглянулись, наверное, успев за эти мгновения обсудить все вопросы, и Шаналорн уверенно сказал:

-- Мы придём отдельным народом. Притворяться мы не сможем, вы правы. И не сможем привыкнуть к быту того мира, не переделывая его под себя. И ещё мы хотим принести людям пользу, дать хотя бы некоторые из наших знаний, а это лучше делать, когда ты не один. Лучше говорить как равные с равными. Нас мало, да, но наши возможности сравнимы с возможностями целой страны. Мы будем говорить с правительствами!

В его голосе всё отчётливее звучала гордость. Не гордыня, а гордость своим народом, своими достижениями, своим опытом. Он на самом деле был равен правителям того мира, он, уже тысячи лет поддерживавший существование Петли Времени.

-- Тогда вы будете влиять на политику. - Я предполагала, что ответ будет именно таким, поэтому немного подготовилась. - Вам придётся выбирать, на чьей вы стороне, кого станете поддерживать. Вы можете поддержать какую-то молодую или пока не набравшую силы страну, а можете договариваться с мировыми державами. Первый вариант - это Штаты, это Латинская Америка. Но с последней, как я сказала, много сложностей, и вам придётся ввязаться в освободительную войну. Штаты могут стать сильными, как они стали у нас, но с вашей помощью это произойдёт намного быстрее. И цена будет большой - миллионы жизней индейцев и рабов. В Старом Свете таких потенциальных лидеров, как Штаты, нет. Китай закостенел в своей традиции и самодостаточности, Япония закрыта волей сёгунов, Индия раздроблена и политически, и экономически, и кастово. Остаются страны Европы и Османская империя. Последняя уже очень слаба, там нет промышленности и науки, которые вам необходимы, если вы хотите поделиться своими знаниями, всё тормозится продажностью чиновников, необразованностью и тёмной религиозностью простых людей. Это политический 'старик'.

-- Понятно, к чему ты клонишь, - улыбнулся Лант.

-- Погоди, дай объяснить, а то собьёшь, могу что-то упустить, - рассердилась я, и так с трудом удерживавшая в памяти все эти особенности когда-то великих стран. - Австрия вроде бы кажется сильной, но, насколько помню, она чуть что - и лапки кверху. Испания тоже слаба, несмотря на свои колонии, в ней почти нет промышленности и науки, плюс выродившаяся династия.

-- Тоже 'политический старик'? - уточнил Шаналорн.

-- Ну да. И теперь основные игроки. Англия уже владычица морей и колоний, мировой лидер промышленности и науки. При этом все достижения сосредоточены на небольшой территории в центре метрополии, да и там значительная часть населения почти нищая. Сейчас Англия чувствует себя полновластной владычицей мира. Экономически так и есть. Если пойдёте к ним, то... Вы на самом деле передадите людям знания, и очень быстро. Только будьте готовы к тому, что ими в ближайшие лет сто станут пользоваться в основном аристократы, причём сумеют любое изобретение повернуть для выкачивания ресурсов из колоний. Они сейчас с одними только дешёвыми хлопковыми тканями рушат всю экономику Индии. Но при этом да, ваши знания сразу пойдут в дело, да и вас куда-нибудь пристроят. Тогда, кстати, советую выбрать для жизни юг Австралии: там относительно неплохой климат и много свободного места.

-- И у чёрта на куличках, - хмыкнул Лант.

-- Ага, только в самой Англии все земли поделили ещё в шестнадцатом веке. Туда иголку не приткнуть, не то что тридцать тысяч чужаков. Не в Индию же переселяться, там ещё хуже.

-- А какие ещё варианты? Насколько понимаю, это Франция? - вежливо перебил нас Шаналорн. - Она сейчас, кажется, на подъёме?

-- Да, на подъёме, в основном из-за войн Наполеона. Ваши знания там с руками оторвут, вас титулами осыпят, да и с землёй для переселения более-менее нормально.

-- Ты говоришь с подвохом, - взглянул на меня Тан. - Не нравится такой вариант.

-- Да понятно, что не нравится! - не выдержал Лант. - Это уже никакой не секрет: она русская и ведёт к тому, чтобы вы переселялись в Россию.

-- Я просил вас не говорить о своём прошлом, по крайней мере настолько открыто, - внезапно повысил голос Шаналорн.

-- И что будет? Что? Мы уже повлияли на ваш мир так, что дальше некуда!

-- Дело не в мире, а в вас, - очень спокойно ответил Шаналорн, а более эмоциональный Тан, перебив его, объяснил:

-- Это как с вашими телами. Мы можем лечить ваши раны биогелем, но не можем изменять вас, как меняем, лечим и воскрешаем остальных людей. Поэтому не стоит говорить, кто откуда, иначе вы повредите себе. А ваши знания - это обезличенная информация и не влияет на то, как наш мир взаимодействует с вами. Так понятнее? Деми, так что с Францией?

-- Она на подъёме, в ней уже есть условия для развития промышленности, наука на очень высоком уровне, но при Наполеоне всё это делается в основном для военных побед. Наполеон талантлив, очень талантлив. И жаден до власти. Пока он консул, скоро станет императором, если, конечно, не произойдёт чего-то совершенно непредвиденного.

-- Упадёт и сломает шею? - пошутил Лант.

-- Да хотя бы. При всём своём военном величии он бывает труслив, подл, не держит слова, высокомерен по отношению к другим народам. При этом очень заинтересован в развитии науки, опять же в основном для военных нужд и репутации страны. Если бы не его военные заморочки, цены бы ему как политику не было бы. А так ситуация примерно та же, что и с Англией. Перспективы очень большие, личная отдача будет велика, но вот положительное влияние на будущее мира... Не знаю...

-- Остаётся Россия, так? - очень вежливо спросил Шаналорн, бросив взгляд на откинувшегося в кресле и саркастически улыбающегося Ланта.

-- Да. Сразу скажу минусы. Плохо с наукой - она только начинает развиваться. Ломоносов не в счёт. Очень плохо с промышленностью: заводы держатся на труде крепостных, по сути рабов, обслуживают в основном военное ведомство, с остальным ахово. Почти все жители развитых губерний - рабы, хотя и принадлежат к тому же народу, что и аристократы. Знать заносчива, презирает свою родину и смотрит на Запад. Не все, конечно, но сволочей там хватает даже среди самых образованных и имеющих власть людей. Но есть и плюсы, очень много. Страна уже стала влиять на европейскую политику, причём не только в войнах - тут Екатерина хорошо постаралась, подняла авторитет развитием культуры и перепиской с просветителями. Вскоре Россия станет одним из ведущих игроков Европы, да и в Азии вполне успешно будет противостоять Англии, а это серьёзно. Император молод, горит желанием всё изменить в духе человеколюбия и идей Просвещения, ему нужны помощники. Сейчас вокруг Александра собрались на самом деле достойные люди, которые могут поддержать вас. Начинает развиваться наука, открываются университеты, что вам в плюс. Да и страна огромна, мало освоена и в то же время не завоёвывается, как те же Штаты или Латинская Америка. Вот здесь, - я показала на правый берег Волги, - малолюдные губернии со свободными землями, на которых можно построить города. Так вы будете безопасны для правительства: вроде бы у чёрта на куличках, связаться с Европой невозможно, до Петербурга ехать и ехать. И в то же время окажетесь в экономическом центре. Отсюда довольно легко добраться и до Москвы, и до Казани, и до Нижнего Новгорода. Вы впишетесь в окружение, потому что здесь сходятся несколько национальностей и ещё одна никого не удивит. Тут можно и заводы создать, больницы сделать, да хоть настоящий лицей открыть! Пока для своих, а там и местные подтянутся...

-- Спасибо, я подумаю над этими особенностями, - разглядывая карту, поблагодарил меня Шаналорн. - Пока я вижу два перспективных варианта: Россия и Штаты. Обе страны начинают развиваться, имеют свободные земли, нуждаются в образованных людях. И минусы примерно одинаковые - рабство и отсутствие промышленности и дорог.

-- У России есть ещё один плюс, о котором сказал Лант. - Уставший от долгого сидения Тан поднялся из кресла, выгибая затёкшую спину. - И этот плюс нужно учитывать. Деми лучше всего знает особенности России. Пошли ужинать. Отец, ты с нами?

-- Не откажусь. А что на ужин?

***

После ужина я, пользуясь тем, что Лант засел с проектом Меровингена, выловила собиравшегося присоединиться к нему Тана и задала давно мучавший меня вопрос:

-- Скажи, как вы, аватары, выбираете себе внешность?

-- Никак. Это от нас не зависит. Вот кто мобами управлял - тот да, выбрал потом себе понравившегося персонажа. А мы не выбираем.

-- Я не поняла, объясни. - У меня в голове это никак не укладывалось, ведь аватары создавали всё в этом мире.

-- Пойдём сядем, - вздохнул Тан, кивая на кресла в углу комнаты. - Мы на самом деле не можем выбирать себе внешность и пол, всё решает отдельный, не зависящий от нас алгоритм. Это один из наиболее древних контуров, он никогда не был личностью, да и программой его назвать сложно - это просто набор параметров. Кажется, его придумали для создания людей. Ты же сама знаешь, что люди тут делают себе приятелей, да и себя меняют постоянно. Представить себе человека во всех подробностях не может никто, даже мы, аватары. Это во многом компиляция из фрагментов внешности многих людей, иногда, очень редко - использование какого-то одного образа. Алгоритм, опираясь на особенности личности, определяет необходимые характеристики и создаёт облик человека. Поэтому люди здесь при похожести характера имеют и сходную внешность, а вновь созданные люди не могут иметь отталкивающий вид. Это потом они себя уродуют. Мы использовали этот алгоритм сначала для создания своих виртуальных образов. Ну, когда отец с тобой общался. И оказалось, что когда-то его, алгоритм, уже использовали для того же самого. Наверное, люди раньше общались с Городами... Кстати, и всё остальное мы создаём так же. У нас есть очень большая, но всё же ограниченная библиотека материалов и фактур, как у ваших компьютерных дизайнеров, только фрагменты у нас мельче.

Тан встал, поманил меня к стене:

-- Смотри. Вот, видишь пятнышко? А теперь посмотри вот сюда. Оно повторяется. Так мы создаём всё, что нужно, просто тасуя фрагменты из библиотеки.

Я рассмотрела крохотное, с полсантиметра в поперечнике, пятнышко с неправильными, извилистыми краями, напоминавшее мне вмонтированный в гигантскую мозаику кусочек пазла, нашла взглядом ещё несколько похожих - каждое на расстоянии метра в два-три от первого.

-- И с животными так?

-- Похоже, да. Геном настоящий - у нас есть база данных, - и около тысячи вариаций каждой части тела и морды. И с деревьями так. Но делаем мы такое редко, почти все леса выросли сами, и животные жили здесь тысячи лет, мы только отбраковывали больных.

-- И всё это погибло...

-- Да, - Тан вздохнул, тоже вспоминая зелёные, наполненные жизнью леса и луга. - Да, всё погибло. Ты пойдёшь помогать с Меровингеном?

-- Пойду. - Я заставила себя улыбнуться.

Вечером, когда мы уже собирались расходиться по своим комнатам, к нам снова зашёл Шаналорн.

-- Задержитесь ненадолго. Я проанализировал всё, что мы обсуждали. Варианта два, как я и говорил. Наиболее желательно установить контакт с Россией - она на самом деле сейчас влиятельнее США и намного перспективнее. Если они откажутся, то остаются Штаты. Не думаю, что нам будет особо выгоден союз с Англией или Францией, они для нас слишком сильны. Как вы, люди, говорите: съедят и не подавятся. Поэтому основной упор сделаем на изучение ситуации в России. Деми, надеюсь на вас. А теперь не буду мешать, доброй вам ночи!

***

Постепенно выработался своеобразный график: на Гарь уходили то парни, то я с Таном или Лантом, то, что случалось довольно редко, мы втроём. Возникла договорённость: если в переходе тяжело ранят меня - я ухожу с Гари (для людей - умираю), а парни идут дальше. Если же ранят Ланта или Тана и я останусь одна - при первой же возможности тоже ухожу, а на место проводника приходит кто-то из аватаров, якобы прибиваясь к группе. Причина была проста. Физически мой аватар мог пройти по Гари даже в одиночку, но моего авторитета не хватало, чтобы вести десяток-два мужчин. И так иногда возникали небольшие недоразумения. К счастью, пока что мы возвращались с Гари сами, без неожиданностей и ЧП.

Убежище всё сильнее менялось, наполнялось гулом голосов, лязгом оружия, шумом работы, запахом еды, раскалённого металла и расплавленного пластика. Появились там и наши старые знакомые. Я с радостью узнала, что Орхидея помогает Бэрри, став довольно неплохой заместительницей управляющего и отвечая за размещение женщин, а Графиня Монте-Карло заведует складами с одеждой и теперь уже не такая скучно-пыльная особа, хотя и несколько глуповата в вопросах, не касающихся её работы.

Эдгаросердный По, ко всеобщему удивлению, пошёл не к Коку, а к Михелю, и теперь экспериментировал с рецептами пороха. Парни ведь сдержали слово и сходили с Гансом за селитрой, а потом соорудили неподалёку от Убежища временную химическую лабораторию, ещё даже ни разу не взорвавшуюся.

Монгров, пупли и хрупкие, всё такие же по-детски открытые миру Гриваль и Мила добрались до Убежища сами. Монгров, теперь уже не сказочный Великан-Эгоист и тем более не непонятный монстр, каким был до игры, а просто очень высокий мужчина средних лет, быстро овладел пращой и шестопёром, и взялся учить новичков, пупли помогали по хозяйству, а Гриваль и Мила... Они сразу же ушли проводниками, как и Паж с Итой, и теперь в редкие появления в Убежище радостно встречались с этой парой аватаров и с Эльзой, верно ждавшей из переходов совсем очеловечившегося Юни. Настоящими парами стали и Перег с Цирато, и Орландо с Реми, старавшиеся принести пользу Убежищу, уча людей вместе с Монгровом.

Мрачный Кархардрон, когда-то напоминавший мне чёрное пугало, собрал отряд разведчиков и уходил на Гарь, пытаясь изучить подходы к Меровингену и регулярно притаскивая в мастерскую Михеля сумки с 'мозгами' пауков - нашим будущим оружием против пауков же. Перег с Цирато тоже всё чаще уходили с ним в разведку к башням Меровингена.

Другие если и менялись, то мало или в худшую сторону. Кристия и Шарлотина так и остались эгоистичными интриганками. Но, будучи умными стервами, подлянок никому не делали, просто жили в Убежище, считая всё развлечением и ожидая финальной битвы, которую представляли себе как очень весёлое и занимательное дело. О'Кела, Гэф и некоторые другие мужчины пытались заняться любимым видом спорта - траханьем всего, что похоже на женщину, - за что несколько раз словили по роже и немного притихли. А вот благородный Вертер, как и любивший разговоры о пользе обществу Ли Пао, не то чтобы стали подлецами, но и делать ничего не хотели. Они бродили по коридорам и своими пространными разговорами о нравственности, любви к ближним и правильном общественном строе действовали на нервы всем окружающим.

Морфейл привычно занялся наукой, избрав предметом исследований мордохваток, и поначалу даже принёс пользу. Он выяснил, откуда в Убежище появилось так много этих тварей. Всё оказалось довольно просто, но неожиданно даже для Тана и Шаналорна, узнавшего обо всём от сына.

Ни одна программа не создавала всё, осознанно просчитывая каждую мелочь. Они только давали вводные и запускали алгоритм, действовавший, если так можно сказать, на подсознательном уровне, и не контролировавшийся ими. Этот алгоритм определял наиболее подходящие для животных и растений места, материализуя там первоначальную колонию, даже учитывал число особей разного возраста. Удобная вообще-то вещь, позволившая быстро заселить Гарь водянками, слизунами и прочей скудной флорой и фауной. Одним из таких подходящих для живности мест оказалась соседствовавшая с убежищем огромная пещера, в которую с поверхности втекала небольшая речка, снабжавшая Убежище водой. Но к нам вода попадала уже отфильтрованной многометровым слоем песка, а на берегах пещеры как раз и оседал несомый рекой мусор, пепел и та чёрная дрянь, сделавшая смертельно опасными все наземные реки. Всё это, смешиваясь и разлагаясь, стало великолепной почвой для пепельных трюфелей - очень вкусных грибов, обычно росших под слоем пепла. Тут же, в почти полной темноте, рассеиваемой только свисавшей с потолка светящейся плесенью, которую Ита метко назвала свесенью, трюфели покрыли пол пещеры полуметровыми по высоте зарослями. На грибы приползли вездесущие слизуны, тех учуяли мелкие мышучки и крысорты, не брезгавшие и трюфелями. А на крысортов, как на шведский стол, пожаловали мордохватки.

Нам повезло, что самые большие гаремники были на верхних ярусах Убежища, рядом с пещерой, а на нижнем, у входа, обитали аутсайдеры этого мира. Столкнуться с сотней небольших мордохваток совсем не то же самое, что с несколькими сотнями полутораметровых в расплеске тварей. Бороться с ними пришлось уже Бэрри и Михелю. Они, изолировав вентиляцию на жилых уровнях, пускали по верхним этажам ядовитый газ, а потом с помощниками, одетыми в самодельные пластиковые доспехи и подкинутые программами в один из складов противогазы, вычищали этаж за этажом.

На этом помощь Морфейла закончилась. Нет, он выяснил ещё очень многое. Что весь вид, который он, скомпоновав найденные в словарях 'алиен' и 'форма', красиво назвал алифорами, представлял собой аналог социальных насекомых. Матка - афа - откладывала на трупы жертв яйца, из которых развивались или недоразвитые стерильные самки - мордохватки, или самцы-нагибни. Если первые всегда входили в стаю-гаремник, то нагибни по первому времени бродили охотниками-одиночками, совершенно неопасными для людей, даже приносившими некоторую пользу. Они очень хорошо вычищали крысортовы гнёзда, в которые стая мордохваток пролезть не могла. Сталкиваясь с другими самцами, нагибни устраивали что-то вроде соревнований, чаще всего ограничивавшихся демонстрацией футляра члена - у кого больше, тот и победил, - и иногда пуская эти футляры-колы в ход, но никогда не доводя до смертоубийства.

Потом наступала пора псевдозрелости, и нагибни приходили в ближайшую стаю, сражаясь с конкурентом-хозяином уже по-настоящему, но опять же не до смерти, а до изгнания врага. Проигравший (обычно это был прежний властелин, обессиливший от исполнения своих обязанностей), побродив в одиночестве вольным охотником и поднабравшись сил, искал себе новый гаремник, а победитель на несколько дней становился властелином, псевдосовокупляясь с мордохватками. Во время этого процесса нагибни выделяли мускусный фермент, действовавший напрямую на мозг мордохватки. (Он располагался вокруг пищевода и в прямом смысле слова массировался - и постепенно отмирал из-за травм - во время псевдосовокупления.) Фермент этот способствовал росту и агрессивности мордохватки, и по размерам можно было определить, со сколькими нагибнями она псевдосовокуплялась. Самые востребованные имели по нескольку сот партнёров, что при их продолжительности жизни - не больше трёх месяцев, - было достойным рекордом. Как грубовато выразился Ганс: 'Эти твари или дерутся, или ебутся... мозгами'. Мордохватки тоже выделяли фермент - тот самый, с цветочным запахом, - который ускорял половое созревание нагибней.

Когда начинался брачный период матки-афы, взрослые нагибни собирались со всей округи, опять же меряясь членами и по результатам таких состязаний совокупляясь с афой. Старые самцы после такого дохли, молодые расползались восстанавливать силы, а неполовозрелые, пользуясь случаем, собирались в гаремнике и трахали всех мордохваток подряд.

Узнав подробности биологии алифор, я потребовала от Ланта объяснений, ведь сама только и придумала, что внешний вид этих тварей да 'личиночность' мордохваток по сравнению с маткой - это обычное дело у насекомых, - но уж никак не вот такое безобразие. Лант непонятно и брезгливо усмехнулся:

-- Да, я их изменил. Потом узнаешь, зачем.

И я узнала. Лант умел мстить, очень жестоко мстить. И изощрённо.

Сначала сексуальные красавицы вроде Кристии или Сладкого Мускатного Ока начали пахнуть мордохватками, что вызывало отвращение у тех, кто с этими тварями сталкивался в бою, а у ищущих постельных развлечений красавцев, теперь пахших мускусом нагибней, - не менее сильный восторг. На мой брезгливый вопрос Мускатное Око, хлопая томными, почти мордохватскими глазками, невинно ответила: 'Ну так вкусненький запах, и мальчикам нравится'. Потом у заведующего продовольствием и всеми кухонными вопросами Кока стали занимать посуду и портативные плитки, просить пряности. Кок, давал требуемое, но очень расстраивался, ведь в меню столовых вкладывал всю душу. А потом я, по какой-то мелкой надобности заглянув в комнату к той же Оку, увидела сидевших за столом Кристию, Шарлотину и Сулу Сен Сен. Все четыре дамы, морщась, ели что-то мясное, скукоженное и неприятно серое, в котором я опознала... варёную мордохватку, причём уже очень старую и, простите, затраханную при жизни до полной атрофии мозга.

-- Что это? - выдавила я, еле сдерживая тошноту.

-- Мордохватка, - захлопала глазками Око, и восторженно протянула, сексуально надув пухлые губки. - Это же тако-ой афродизиа-ак! Ты не поверишь!

Я выскочила в коридор и долго не могла отдышаться, а потом пошла к Коку, собираясь устроить жуткий скандал. Там уже был Ганс, пытавшийся выяснить, что за непонятную колбасу готовят его соседи-мужчины - знакомая мне четвёрка: О'Кела, Гэф, Герцог и Морфейл. Кок сначала не понял наших вопросов, а сообразив, что к чему, впервые в жизни устроил погром, вышвырнув из комнаты горбатого учёного и приложив тяжёлой сковородкой О'Келу, пытавшегося спасти важную мужскую трапезу. Досталось и красавцу Гэфу, а вот Герцог успел вовремя удрать, причём не к кому-нибудь, а в объятия ждавшей его Сладкого Мускатного Ока. Колбаса оказалась тушёным в пряностях членом старого нагибня, по признанию перепуганного Гэфа - отвратительным на вкус и невероятно жёстким, но по разошедшимся среди любителей секса слухам - дающим огромную мужскую силу.

На Ланта я даже не разозлилась, ведь он ничего особенного не придумал, просто просчитал, что физиология мордохваток и нагибней привлечёт к себе внимание, и сказал пару слов в нужном месте нужным людям. Этого оказалось достаточно - всё остальное люди придумали сами, так, как придумывают подобные глупости в нашем мире. Месть жестокая и непросчитываемая. С 'гурманами' многие перестали общаться, находиться же с ними за одним столом брезговали вообще все жители Убежища.

А вот вторая история с алифорами оказалась неожиданной для всех и намного более мерзкой. И снова основным 'героем' стал Морфейл.

Я уже собиралась отключаться, и сначала не обратила внимания на раздавшийся из коридора грохот. Но услышав невероятно разъярённый голос всегда сдержанного Тана, выглянула узнать, что случилось. Тан бил полуголого Браннарта - зрелище при пусть не особо гротескной, но искорёженности учёного само по себе не для слабонервных. Бил жестоко, с невероятной для аватара ненавистью. Его никто не оттаскивал. Из распахнутой двери во вроде бы незанятую пока спальню доносились характерные стоны, непонятные звуки, и медленно выползала довольно крупная, но совсем ещё молодая мордохватка, беззубо разевая изуродованную пасть.

Почему Тан заглянул в эту комнату, он не сказал. Подозреваю, что уже давно следил за Морфейлом и решил проверить, что тот делает. Но увидеть вот такое не ожидал ни он, ни кто-либо ещё. На трёх кроватях извивались в сладострастии люди - женщина и двое мужчин. Она, выгнувшись по-кошачьи, отдавалась одурманенному чем-то крупному молодому нагибню, в припадке наслаждения повторяя: 'Моё Чудовище, мой повелитель, мой герой'. Один мужчина насиловал мордохватку с удалёнными зубами и когтями, второй - молодую афу. Все трое находились в состоянии сексуального беспамятства.

Разобрались мы с ними сразу же. Тварей, которых Морфейл специально для этого дела вывел из найденных на верхних ярусах кладок (и не побоялся же, мразь!), убили на месте. Искалеченные и лишённые необходимых ферментов, они не могли переваривать пищу и медленно умирали от голода, выделяя при этом что-то вроде наркотика, приводившего в экстаз их мучителей. А люди... Кажется, что убивать людей сложно, даже вынести смертельный приговор, если видишь перед собой приговариваемого, а не читаешь обо всём в новостной ленте. В реальности это не так. Нелюдям не место среди людей! Изгнать их было нельзя: начнут околачиваться вокруг Убежища, а то ещё нападать на проводников и разведчиков. Оставалось одно. Они воскреснут где-нибудь на Гари, с одеждой и минимумом оружия. И будут выживать сами. Никто не хотел их видеть, даже Шарлотина, уж на что любила секс во всех видах, узнав о делах мужа, изменилась в лице и молча вышвырнула из комнаты его вещи.

Приговорённые стояли на краю скалы и ждали смертельных толчков. Морфейл дёрнул криво сидевшей на шее уродливой головой и сказал заезженную тысячелетиями использования фразу:

-- Мы ещё встретимся!

<<Глава 6 || Приложение || Глава 8>>