Заканчивался второй год его компании на италийском полуострове. Пирр уже полностью оправился от раны полученной в сражении при Аускуле. Физическое состояние царя было отличное, чего не скажешь о душевном. В первый раз в жизни он так долго не мог решить как действовать в создавшейся ситуации...
Рим заставил его задуматься и по-другому взглянуть на греческий мир. Раньше круг его (как впрочем и других наследников империи Александра) интересов ограничивался балканскими государствами, Малой Азией, Сирией, Египтом и расположенными между ними островами. Да, конечно же, были Бактрия и Согдиана, Скифия и Фракия, далекий Карфаген и сказочная Индия, были и другие страны. Но всех как магнит притягивал к себе центр Ойкумены, а не ее окраины. Одним из последствий победоносного похода Александра стало непререкаемое мнение, что именно грекам принадлежит пальма первенства во всех сферах жизни, а остальные народы - варвары, и их удел преклоняться, подчиняться и пытаться впитать в себя плоды греческой цивилизации. Однако, общение с римлянами показало, что могут существовать и другие центры притяжения, другие государства и народы, не связанные с греческим миром, прекрасно существующие вне этого мира и без этого мира. Мало того, они претендовали на свое превосходство и господство над соседями, в том числе и греками! И, к сожалению, они имели для этого все основания.
Если дать Риму возможность полностью захватить и покорить Италию с ее почти неисчерпаемыми людскими и материальными ресурсами, то кто знает куда еще обратится взор всесильного Сената, в какую еще сторону направятся сандалии римских легионеров. Может быть и на Восток, где, уничтожая друг друга, напрасно растрачивают свои силы ничего не подозревающие наследники Александра Македонского. Со временем Рим станет для греческого мира таким же смертельно опасным, какими были персидские полчища двумя столетиями раньше.
Два года войн с римлянами дали понять Пирру, что римлян невозможно победить в одном-двух сражениях. Поражение для них не повод закончить войну и молить победителя о мире, а лишь одна из неудач, за которой неизбежно последуют победы рисского оружия. Да, их армии плохо организованы и представляют собой скорее народные ополчения, но в них силен дух, осознание того, что они защищают свою землю, свой народ от чужаков, пришедших из-за моря. Их полководцы не всегда искусны, на поле боя их можно обмануть, но за его пределами их воля и стремление к победе неодолимы. По рассказам его? италийских союзников выходило, что уже не раз Рим стоял на пороге поражения. Галлам, самнитам, эрусскам удавалось наносить удары, после которых казалось, что с Римом покончено навсегда, но проходило несколько месяцев и римские легионы вырастали из небытия, подобно головам лернейской гидры.
Та же ситуация похоже складывалась и в войне с Пирром. В прошлом году после победы при Гераклее армия Левина фактически распалась и ее можно было не принимать во внимание. За победой последовал поход по Кампании, взятие нескольких городов, приобретение новых союзников. Однако, к тому моменту, когда был взят Пренесте - последний город, отделяющий его от Рима - Пирр получил известие, что у ворот вражеской столицы его ожидает новая римская армия, по численности не уступающая его собственной. Кроме того, в тылу, в Неаполе и Капуе находились значительные вражеские силы, угрожающие его коммуникациям. И хотя армия Пирра даже увеличилась во время кампанского похода, эпироты составляли в ней немногим более половины, а остальные контингенты были не готовы к открытому столкновению с римской армией. Пришлось отступить ...
Война показала, что его греческие союзники не имели никакого желания нести ее тяготы. В период подготовки к новой кампании, Пирр столкнулся с их открытым недовольством и был вынужден проводить насильственный набор в эпирскую армию. Самниты, луканы, бруттии каждый имели свои причины отомстить Риму и горели желанием сразиться с ним на поле боя, но годились лишь в качестве вспомогательных или партизанских войск. Их вооружение уступали римскому и тем более эпирскому, они не выдерживали длительного столкновения с римскими легионерами на поле боя лоб в лоб. И если римскую армию можно было сравнить с народным ополчением, то отряды его италийских союзников скорее с партизанами. Его усилия по их переобучению дали определенные результаты, и Аускул доказал это, но все же они не годились для того, чтобы полностью заменить эпиротов на поле боя.
А последних оставалось все меньше и меньше. Морская буря, сражения при Геракле и Аускуле уничтожили почти половину его армии, а новых солдат брать было негде. Цари на Востоке были заняты своими проблемами и не вняли его призыву о помощи против западных варваров. На родине, в Эпире он оставил небольшой воинский контингент и уменьшать его было бы просто безумием. В этом случае его родина станет добычей любого военачальника на Балканах, имеющего в своем распоряжении крупное воинское соединение, не говоря уже о полчищах кельтов, огромной волной затопивших города Македонии, Фракии, Греции.
Да, он располагал силами достаточными, чтобы выдержать не одно сражение. Да, оставался шанс поднять восстание на севере, где угли галльского и этруского недовольства ждали только искры, чтобы заполыхать вновь. И для такого человека как Пирр не было ничего невозможного в этом мире. Но... будет ли этого достаточно для победы над его грозным врагом?
Но не только это заставляло царя задуматься. Рим был лишь одной из причин его долгих и мучительных раздумий, ибо перед Великим Молосом внезапно открылись две новые возможности для его великодержавных замыслов.
Одной из них была Сицилия, где не прекращалась борьба между Карфагеном и греческими государствами-полисами. К этому моменту Карфагену удалось свести на нет все успехи Агафокла, взять под контроль западную и центральную часть острова и создать прямую угрозу для всех остававшихся свободными сицилийских полисов. Фоинон и Сосистрат - представители двух наиболее влиятельных политических сил на острове приняли решение призвать на помощь Пирра в целях отражения их извечного врага и направили к нему посольство. Огромный остров, населенный родственным с ним народом, готовый встать под его знамена! Но ...
Нет, Сицилия это не решение проблемы. Там лишь можно нажить себе могучего врага в лице Карфагена и ненадежных союзников в лице греческого населения острова, которые подобно тарентийцам, вскоре начнут проявлять недовольство его правлением при первых же трудностях войны. Сицилийцы вот уже несколько столетий безуспешно борятся с Карфагеном. Гелон, Дионисий, Тимолеонт, Агафокл - в прошлом великие цари и тираны - не смогли изгнать пунов, которые подобно морским волнам вновь и вновь затопляли Сицилию, грозя его греческому населению полным порабощением.
Сицилийцы, как и все греки, хотят только одного - оставить в неприкосновенности их родной полис, их право вволю погорлопанить на агоре, да посмотреть на театральных мимов. Они начинают думать и действовать только тогда, когда война подступает к их жилищу, а стоит отогнать врага на несколько стадий от городской стены и грек считает свою задачу выполненной и идет расписывать свои амфоры или набивать брюхо вином и рыбой.
Нет! Союз с сицилийскими греками ничего не даст. Достаточно только посмотреть к чему привели игры македонских царей с материковыми греками. И это после того как Филипп и Александр показали как надо вести себя с ними! Сицилию надо покорить, а потом говорить с ней на языке силы, использовать ее мощь в своих целях, не спрашивая греков, хотят они этого или нет. А вот союз с Карфагеном против Рима был бы очень выгодным для обеих сторон...
Другой новостью было известие о гибели Птолемея Керавна в битве с галатами. Македонский престол вновь остался пустым. За последнее десятилетие на него садились представители четырех династий - Деметрий, Лисимах, Селевк, Птолемей - и вот теперь он опять пустует и, за исключением Антигона сына Деметрия, значимых претендентов на него нет. Да, македонская корона это лакомый кусок и, пожалуй, наиболее легкий при сложившемся положении дел. А вот, имея за спиной Македонию можно начинать новый разговор с Римом и Карфагеном. Тем более, что он уже был (хоть и недолгое время) македонским царем. Почему бы не попробовать еще раз. Теперь он уже не повторит старых ошибок.
В конце концов, после долгих колебаний Пирр не внял ни советам Милона, убеждавшего его возобновить военные действия против Рима, ни советам Кинея относительно сицилийского похода. Он должен возвратиться на Балканы, там ключ к его успеху, там его будущее.
Действовать необходимо незамедлительно, пока Рим находился под впечатлением от своего второго поражения, пока он не располагал новой армией, пока волнуются его союзники, задумавшиеся о своем будущем под эгидой Рима. Был необходим мир, который бы остановил хотя бы на какое-то время римскую экспансию, закрепил успехи и территориальные притязания Пирра в Италии, обеспечил ему надежный тыл в то время, когда он начнет борьбу за македонский престол.
Однако, Рим уже отверг предложение Пирра о заключении мира. Где гарантии того, что второе посольство не повторит судьбу первого. И тут на помощь опять приходит хитроумный Киней. Если Сицилию нельзя использовать против Карфагена, то почему бы ее не использовать против Рима. Он предлагает своему повелителю заключить союз с Карфагеном, тем более, что по слухам последний сам не прочь завязать дружеские отношения с грозным царем и пойти ему на некоторые уступки лишь бы этот искатель приключений не вмешивался в сицилийские дела.
В Карфаген срочно направляется посольство. Переговоры были короткими и закончились заключением союза. Он выгоден обеим сторонам: Карфаген устраняет союзника и лидера сицилийских греков и получает возможность довершить начатое - полный захват острова, Пирр получает поддержку пунов и их флот у римских берегов.
И лишь только после этого Пирр еще раз предложил мир своему врагу, но на условиях, значительно отличающихся от первоначально им предложенных. За ним, за Пирром остается только каблук аппенинского сапога с Тарентом во главе. Все остальные земли и города, отпавшие от Рима самостоятельно или захваченные Пирром, отходят обратно к Риму и Пирр обязуется не вмешиваться в их взаимоотношения.
Второе предложение Пирра уже не было столь оскорбительным для римской гордости, позволяло восстановить довоенный "статус кво", наказать недавних союзников, так легко променявших римскую дружбу на посулы заморского гостя. Кроме того, если нельзя завоевать каблук, то почему бы не заняться носком и подошвой, от которых Пирр добровольно отказывается. Это предложение становилось еще более выгодным, после того как Рим "случайно" узнал о союзе между Карфагеном и Пирром и о карфагенских эскадрах "вдруг" появившихся в Тирренском море. Сенат чувствовал себя не готовым к началу одновременной войны с такими грозными противниками, к тому же имея постоянную галльскую и этрусскую угрозу с севера.
Итак, мир был заключен. По большому счету взятые на себя обязательства перед Тарентом Пирр выполнил - независимости Тарента никто не угрожает, гарантией этого служит эпирский гарнизон, размещенный в городе. Тарент смирился, предпочитая греческую гегемонию римской. А самнитам, бруттиям и луканам были даны обещания о скорейшем возвращении, после того как будут набраны воинские подкрепления на родине. Никаких угрызений совести перед ними Пирр не чувствовал. В конце концов, варвары сами стремились начать эту войну, теперь пусть думают, как из нее выбираться.
Возвращение Пирра на Балканы было триумфальным. После смерти Птолемея Керавна Антипатр, сына Кассандра уже успел показать всем свою неспособность управлять страной в такое тяжелое время. Ни у кого не было сомнения, кто достоин этого трона. Овеянный славой побед в Италии, единственный из оставшихся в живых из царей, претендовавших на верховную власть в Македонии, соперник и союзник соратников Александра, сам находившийся в отдаленном родстве с Великим завоевателем Азии, он вызывал небывалое ликование у всех. Народ, знать, армия были рады возвращению Пирра. В один миг были забыты неприязнь к молосскому выскочке и предательство македонян, которые шесть лет назад предпочли ему Лисимаха. Кто как не воинственный Пирр со своими италийскими ветеранами способен отразить угрозу вторжения варваров с севера. Сосфен, один из военачальников заставил Антипатра отказаться от короны и от лица всех македонян призвал на престол Пирра. Правда, оставался еще сын Деметрия - Антигон, но он был еще недостаточно силен для отстаивания своих притязаний, тем более в борьбе с таким претендентом на корону как Пирр.
Царь оказался в своей стихии. Всеобщее ликование и преклонение, необходимость подготовки к войне создали ту атмосферу, в которой он чувствовал себя как рыба. Прежде всего, была снята кельтская угроза. Прекрасный полководец, Пирр понимал, что 150 000 галлов являются силой, которой он ничего не сможет противопоставить. Он ввел свои гарнизоны в важнейшие города Македонии и Фессалии и обеспечил их защиту. Несколько неудачных штурмов быстро охладили пыл галлов. Пирр не пытался защитить богатейшие сельскохозяйственные угодья и мелкие населенные пункты. Их население спешно переселялось в крупные города или в труднодоступные горные районы. После того как галлы разорили окрестности и поняли неприступность городских стен, их основная масса под предводительством Бренна двинулась в Грецию, а меньшая часть на восток, к Византию.
Ополчение, собравшееся со всей Средней Греции для отражения кельтского натиска, после продолжительного противостояния при Фермопилах было разбито. Этолия, Беотия, Локрида, Фокида были разграблены. Задержка галльского нашествия в Фермопилах дала пелопонессцам время собрать армию и занять истмийский перешеек. Последовало еще несколько сражений и вновь северные варвары победили. Единая пелопонесская армия перестала существовать, разбитые отряды отступили на защиту своих полисов. Казалось, галлы стали полновластными хозяевами Средней и Южной Греции.
Все время пока греки своей мужественной обороной отвлекали и ослабляли врага Пирр укреплял свою власть и на тот момент являлся единственной силой способной противостоять нашествию галлов. На следующий год к нему прибыло сразу несколько посольств от греческих полисов, моливших о помощи. Теперь Пирр чувствовал себя достаточно сильным и выступил с армией из Пеллы. Он вел с собой около 35 000 человек. В том момент многим казалось, что это было просто безумием идти против врага, имеющего многократное превосходство и незадолго до этого разгромившего одну за другой две греческие армии. Но здесь как никогда раньше проявился стратегический талант эпирского царя.
После захвата Средней и Южной Греции война закончился и начался грабеж завоеванной территории. Кельты разбились на племена и разбрелись по стране, грабя и разоряя греческие полисы. Бренн фактически утратил верховное руководство над ними. Быстрый бросок Пирра на юг застал кельтов врасплох. Последовал ряд небольших сражений, в каждом из которых победа была за Пирром. С каждым днем к нему присоединялось все больше отрядов греческих полисов, а силы варваров таяли. В конце концов, остатки кельтов были наголову разбиты в сражении при Спарте, во многом благодаря внезапному удару с тыла отборного отряда спартанцев, которые во имя спасения Греции пожертвовали своими соотечественниками, оставшимися заложниками в лагере Бренна. Части галлов удалось отступить тем же путем, которым они пришли, но большая их часть была уничтожена либо попала в плен.
В результате этой кампании Пирр, победитель галлов стал национальным героем Греции, его деяния приравнивали к подвигам Геракла, в его честь слагали оды. Большинство греческих полисов признали его безусловным гегемоном и согласились войти в общегреческий союз, который охватывал теперь Македонию, Грецию, Фессалию и Эпир. Нашествие варваров показало эллинам, что бесконечные внутренние войны в конце концов могут привести к потере независимости и уничтожению греческого этноса как такового. Собственная слабость и ореол освободителя, окружающий Пирра, сделали невозможной какую-либо оппозицию ему со стороны других политических сил. Опустошенная и обессилевшая Эллада пала к ногам Великого Молосса.
Последовавшие за этим несколько лет были использованы Пирром для укрепления своей власти. Когда подняли голову Антигон, поддерживаемый Антиохом Сирийским и Спарта, за которой стояли египетские Птолемеи, Пирр не дал им ни малейшей надежды поколебать его власть. Он потратил на каждого противника по одному году и полностью устранил всякую оппозицию своему могуществу на Балканах.
В конце концов, Пирр добился того, чего не смогли сделать даже Филипп и Александр. Весь Балканский полуостров представлял собой единое государство. Оставались многочисленные различия национального, религиозного, культурного, экономического толка, взаимные обиды и претензии, веками накапливающиеся между соседними народами и территориями. Но, несмотря на это удалось добиться самого главного - греческий мир на Балканском полуострове был объединен.
Новое государство сочетало в себе черты греческой полисной системы и македонского унитарного государства. Согласно договору, подписанному между Македонией и греческими полисами, Македония от их лица проводила внешнюю политику, вела войны, по просьбе полисов выступала арбитром в спорах между ними, греческие полисы были обязаны поставлять солдат в объединенное греко-македонское войско и выплачивать налоги. Впоследствии аналогичные договора заключались со всеми греческими полисами. Эпир и Фессалия вошли в состав Македонии, как ее составные части.
Вскоре, после того как в Македонии и Элладе окончательно установились мир и спокойствие, Пирр погиб в мелкой стычке с одним из кельтских племен. Его вождь, Болгий вторгся со своей дружиной с целью грабежа. Пирр узнал о дерзком набеге и с небольшим отрядом бросился вдогонку. Кельты начали отступать, заманили царский отряд в ловушку и перебили практически всех. На этот раз удача отвернулась от царя, вражеская стрела пробила ему горло и он умер. Его тело осталось лежать на месте битвы, кельты отступили так быстро, что даже не сняли его богатых доспехов. Позже его тело было найдено македонянами, переправлено в Эги и похоронено с великим почетом в гробнице македонских царей.
Парадоксально, но для созданного государства смерть создателя оказалась как нельзя кстати. Верный себе, Пирр уже вынашивал планы своего возвращения в Италию. Однако, новая тяжелая война не нашла бы отклика в сердцах его подданных и резко снизила бы популярность Пирра, привела бы к усилению сил, оппозиционных его власти.
Пирру наследовал его сын Птолемей. В отличие от отца он не имел полководческого таланта и великодержавных амбиций. Да этого и не требовалось в тот момент времени для государства. Македония, Фессалия, Греция и Эпир были истощены постоянными войнами, длившимися почти полвека. За 16 лет своего правления Птолемей не участвовал ни в одной войне, если не считать мелких стычек на севере с кельтскими племенами и морские операции против пиратов в Эгейском море. При нем выросло новое поколение, которое значительно пополнило оскудевшее население Балканского полуострова, была восстановлена экономика и торговля. Македония стала превращаться в государство, претендующее на ведущую роль в Восточном Средиземноморье. Умелая внутренняя политика Птолемея исключала любой сепаратизм. Страна жаждала спокойствия и Птолемей дал его. Спустя 16 лет после отца Птолемей умер не оставив потомства, ему наследовал его брат Александр.
Вскоре после смерти Пирра и восшествия на престол Птолемея началась война между Римом и Карфагеном. Война была вызвана многими причинами, в том числе и враждебным Риму союзом, заключенным между Карфагеном и Пирром, повлекшего появление карфагенского флота у берегов Италии. Однако, последним поводом к ней стала передача Тарента Карфагену.
После отплытия Пирра из Италии в Таренте оставался сильный отряд эпиротов во главе с Милоном. Вскоре римляне полностью подчинили себе всю Южную Италию и лишь Тарент, эти открытые ворота в Италию, оставался вне сферы их влияния. И здесь ничего нельзя было поделать. Во первых не было ни одного повода к нарушению недавно заключенного договора с Пирром, во вторых осада хорошо укрепленного города с многочисленным гарнизоном, который при необходимости можно было постоянно пополнять, представлялась очень трудным предприятием. Сенат, безусловно информированный об успехах Пирра на Балканах, о его увеличившейся финансовой и военной мощи, не испытывал никакого желания вновь начинать с ним войну и был вынужден мириться с враждебным городом у себя под боком.
Однако, со смертью Пирра Сенат возобновил активные действия по захвату Тарента. К Птолемею было направлено посольство с предложением передать этот город Риму в обмен на вечный мир и союз, а также немалую сумму денег. В послании было сказано, что договор был заключен лично с Пирром и, следовательно, он теряет свою силу с его смертью. Кроме того, в послании был намек на насильственные действия в случае отказа. Однако, Птолемей передал город ...Карфагену. Отряд Милона был заменен карфагенским гарнизоном. Население города было успокоено обещаниями предоставления внутренних свобод и всевозможных торговых льгот. Теперь Сенат, имея на то законный повод, заявил, что он расторгает подписанный 10 лет назад договор и начал готовиться к войне.
Вторым камнем преткновения была Мессана - крупный город на северо-востоке Сицилии захваченный мамертинцами (наемниками из Кампании) вскоре после гибели Агафокла. За десятилетие, последовавшее за отплытием Пирра из Италии, Карфагену удалось полностью покорить Сицилию. Независимой оставался только этот город. Мамертинцы, понимавшие всю безнадежность своих попыток отстоять город, были вынуждены обратиться к Риму с просьбой о защите. Карфаген, рассматривающий Сицилию как свое сугубо внутреннее дело, был категорически против любых вмешательств извне. Война между двумя крупнейшими державами была неминуемой.
Война одновременно началась в двух наиболее важных точках и начали ее римляне. Одна консульская армия осадила Тарент, а другая высадилась в Мессане. В первые годы войны карфагенская армия потерпела 2 поражения при Мессане и Акраганте и отказалась от открытых сухопутных сражений, на суше ограничиваясь только обороной наиболее важных городов. Вскоре римлянам удалось захватить весь остров, за исключением двух приморских, хорошо укрепленных городов - Дрепан и Лилибей, в Италии продолжалась осада Тарента.
Однако, одновременно карфагенский флот господствовал на море, снабжал всем необходимым осажденные города, подвергал мелким, но многочисленным атакам берега Италии, постоянно подбивал к отпадению от римлян прибрежные города Сицилии, но хуже всего полностью парализовал торговлю Рима и его союзников. Таким образом, несмотря на успехи на суше, Рим терпел урон даже больший, чем Карфаген.
Поняв всю серьезность положения Рим предпринял значительные усилия по созданию собственного военно-морского флота и в короткое время добился поразительных успехов. В нескольких морских сражениях, во многом благодаря новой абордажной тактике ведения морского боя, карфагенские эскадры были разбиты.
Усиление морского могущества и бесперспективность дальнейшей осады Лилибея, Дрепана и Тарента побудили Сенат предпринять высадку римской армии в Африке, в надежде, что угроза захвата столицы заставит пунов признать свое поражение. Поначалу римляне добились значительных успехов, захватили ряд городов, вызвали отпадение от Карфагена союзников-нумидийцев. Но в дальнейшем Карфагену удалось вызвать из Сицилии подкрепления, вновь привлечь в свою армию нумидийцев, набрать значительные контингенты греческих наемников и разбить римлян, которые вскоре после этого спешно эвакуировали остатки армии. Африканская экспедиция закончилась провалом.
За этим последовало несколько сухопутных и морских сражений, где победа доставалась то римлянам, то карфаганянам. Но решительного перевеса не достигла ни одна из сторон. По прошествии 16 лет войны, ее исход был еще неясен, обе державы были сильно ослаблены, но еще полны желания добиться победы. Именно в этот момент произошло событие, которое, как поначалу казалось, не имело прямого отношения к этой войне, но тем не менее коренным образом изменило ее ход. Произошла смена царей на македонском престоле.
Александр, второй сын Пирра, отличался более воинственным характером и имел несомненный талант полководца. Он сопровождал отца в его италийском походе и навсегда запомнил то, что представляет собой римская военная машина и какая угроза исходит от нее всем соседним государствам. Война на западе вызывала в нем самый живой интерес. Когда стало очевидным нежелание его царственного брата начинать войну с Римом за обладание Тарентом, именно он настоял на его передаче не Риму, а Карфагену, единственному сопернику Рима, и тем самым ускорил приближение этой войны. Александр помнил все и потому, после его вступления на македонский престол война с Римом стала его главной целью. Государство было готово к войне, государь жаждал ее.
На тот момент греко-македонский союз обладал значительными военными ресурсами. Была проведена военная реформа, в частности, гипасписты по своему вооружению и способу ведения боя были максимально приближены к римским легионерам. В отличии от гипаспистов времен Александра Македонского, они не были лишь придатком, прикрывающим крылья фаланги и обеспечивающим ее связь с кавалерией. Новые гипасписты действовали как совершенно независимый род войск, выполняя на поле боя задачи даже более важные, чем фаланга. Вместе с тем, македонской армии не удалось избежать некоторых тенденций, свойственных всему эллинистическому миру. Вооружение сариссофора стало более тяжелым, сама сарисса более длинной и за счет этого фаланга стала более грузной и неповоротливой. Ее пробивная мощь усилилась, но теперь требования к защите ее флангов и к местности, на которой происходило сражение, сильно возросли. Помня, какой малочисленной и беспомощной на поле боя была римская кавалерия, Александр уделил особое внимание этому виду войск. Македонская, фессалийская и беотийская конница образовали мощный кавалерийский корпус, не имевший себе соперников.
Для военных действий была собраны две армии. Основная в количестве 42000 человек, состоящая из фаланги 16000 человек, 14000 человек гипаспистов, 5200 легковооруженной пехоты - в основном критские лучники и греческие пельтасты, 6800 кавалерии и 50 слонов. Во второй, вспомогательной армии численностью 20000 человек, ядро составляли кельтские наемники, а также фракийцы и иллирийцы. Задачей этой армии была переправа в Цизальпийскую Галлию и организация восстания галлов против римского владычества. Высший командный состав этой армии состоял либо из продвинувшихся на службе македонским царям галлов, либо из военачальников-македонян, пользующихся уважением в среде кельтов. Главным достоинством этой армии был ее национальный состав - балканские галлы должны были вдохновить на борьбу против Рима галлов цизальпийских.
Подготовка заняла полгода и следующей весной обе армии почти одновременно переправились на аппенинский полуостров. Основная армия высадилась в Таренте. По условиям договора после вступления в город македонской армии карфагенский гарнизон его покинул. Как и два десятилетия назад вторжение македонян происходило под знаменем освобождения народов Италии от римского владычества. И как два десятилетия назад эти семена упали в благодатную почву. Весь юг Италии поднялся на борьбу.
Римляне ожидали этого вторжения и заранее сосредоточили консульскую армию под командованием консула Марка Атилия Регула на подступах к Таренту, но помешать высадке врага не смогли. Спустя несколько дней после высадки в Италию между македонской и римской армией состоялось первое крупное столкновение.
В этом сражении вместе с македонской армией сражался отряд молодых тарентийцев и некоторые луканские племена. Сражение началось со столкновения легковооруженных отрядов, в котором верх одержали критские лучники и греческие пельтасты. Потом в бою сошлись отряды тяжелой пехоты. До конницы дело даже не дошло, так как долина была слишком узкой и ни та, ни другая армия не смогли развернуться полностью. В этой ситуации сразу сказалась превосходство фаланги. Легионеры ничего не могли поделать с лобовой атакой сариссофоров и были вынуждены в беспорядке отступить. Регул попытался ввести в действие конницу, чтобы дать пехоте возможность перестроиться, но бежавшие в панике легионеры совершенно расстроили ее ряды и вскоре она отступила в большом беспорядке. Римская армия отошла к своему лагерю, а ночью, не поднимая шума, направилась в Апулию.
Александр со своей армией последовал за ней. В Апулии римлянам удалось ненадолго оторваться и закрепиться в лагере. После первого неудачного штурма македоняне окружили и полностью блокировали вражеский лагерь, пресекая все попытки римлян обеспечить подвоз продовольствия. Ослабленная римская армия дважды пыталась прорвать кольцо окружения, но оба раза была вынуждена вернуться под защиту лагерных стен. Осада продлилась не больше месяца, после чего римляне капитулировали. Их вынудила к этому острая нехватка продовольствия - спонтанное отступление не позволяло римлянам пополнять запасы продовольствия и легионеры с первых же дней осады стали испытывать недостаток в пище. Согласно условий капитуляции италики были отпущены на свободу, а римляне пленены.
После уничтожения консульской армии Александр получил полную свободу в Южной Италии, чем и не преминул воспользоваться. За короткое время его власть распространилась на весь каблук, подошву и носок аппенинского сапога. Города были захвачены либо македонской армией, либо собственным населением, которое истребляло римские гарнизоны и призывало македонян. Единственное серьезное сопротивление оказал Кротон, где размещался самый крупный римский гарнизон. Кротон был блокирован как с суши, так и с моря подошедшим македонским флотом, осада длилась почти год. В конце концов город был взят.
В это время вторая македонская армия достаточно успешно выполняла возложенную на нее задачу. Вскоре после ее прибытия начались активные переговоры с руководителями всех галльских племен. В результате в короткие сроки галльское ополчение превысило 40 000 человек. Римлянам требовалось крайнее напряжение сил и консульская армия под командованием Луция Манлия Вольсона, чтобы удерживать в повиновении союзников и отвечать на галльские удары с севера.
В начале следующего года римлянам удалось собрать новую армию, возглавленную сразу двумя консулами. Армия включала в себя свыше 80 000 человек, из которых римляне составляли не менее половины. В основе своей армия традиционно состояла из пехоты, конница не превышала 3000 человек.
Этой армии Александр смог противопоставить не более 55 000 человек, из которых македоняне составляли около 60%, остальные были союзники, которые в огромном количестве стекались к нему со всей Южной Италии. Значительную военную помощь оказали карфаганяне, прислав 80 слонов.
Сражение развернулось близ Нолы, в долине, достаточной для свободного расположения и маневрирования обеих армий. Справа от македонской и слева от римской армии протекала большая, стремительная река с крутыми, обрывистыми берегами. С другой стороны долины начиналась цепь холмов, переходящая в горы.
На левом фланге македонской армии располагались самниты, луканы и брутии, ближе к центру греческая фаланга, в центре македонская фаланга, справа от нее гипасписты, которые своим правым флангом упирались в реку. В тылу за левым флангом располагались слоны, 2000 пельтастов и 3000 самнитов. Пять отборных полков гипаспистов и почти вся конница численностью в 7000 человек была спрятана за холмом, расположенным немного позади и в стороне от левого фланга македонской армии.
Римская армия расположилась в виде одного пехотного прямоугольника, как обычно римские легионеры стояли по центру, а союзнические алы на флангах. Левый фланг примыкал к реке, а правый далеко выходил за боевую линию македонян. Немногочисленная римская конница была расположена на правом фланге.
У македонян сражение начало левое крыло, в дальнейшем в него поэтапно вступали остальные части. Спустя какое-то время италийские союзники Александра не выдержали и начали отступать, в бой вступила римская конница. В центре и на другом фланге преимущества не добился ни один из противников (легионеры теснили греческую фалангу, но и сами подавались назад под натиском сариссофоров).
Наибольших успехов римляне достигли на своем правом фланге, который начал окружать левое крыло македонян. Не выдерживая прямых и фланговых ударов, самниты, а за ними луканы и бруттии начали отступление. Римляне ликовали. Победа близка. И в этот момент на правый римский фланг один за другим обрушилось три удара. В лоб наступающим легионерам, при преследовании расстроившим свои порядки, сходу ударили слоны, в промежутках между которыми были расположены пельтасты и самниты. Справа, с холма ринулись гипасписты, а с тыла налетела конница. Не прошло и получаса, как правый фланг римлян расстроил порядки и бежал.
В этот момент ярко проявилась дисциплина и четкая организация македонской армии. Разбитые, отступающие отряды правого фланга римлян преследовали италийские союзники Александра. Короткая передышка позволила им перевести дух и перестроиться. Колонна слонов быстро перестроилась и ударила по центру в его незащищенный бок, а кавалерия вышла в тыл. В центре и левом фланге римлян началась страшная теснота. Римская армия по своей численности еще превышала македонян, но не успевала развернуться. Некоторые легионы еще не вступили в сражение, оказались прижатыми к берегу реки и уже не могли прийти на помощь другим. Наконец римская армия была полностью окружена. Поражаемые с разных сторон римляне сопротивлялись до последнего и почти все полегли на поле боя.
В Риме известие о поражении было воспринято как катастрофа. Сначала поражения от карфаганян на море и в Сицилии, мятежи на севере, и вот наконец второе поражение от македонян, причем какое поражение! Огромная римская армия прекратила свое существование.
Заседание Сената продолжалось необычайно долго. В конце концов, было принято решение продолжать войну. Было набрана и обучена новая армия. Учитывая недовольство союзников, она уже на 80% состояла из самих римлян. Пришлось пойти на экстроординарные меры, в армию принимались даже рабы и гладиаторы. Впервые дело не ограничилось добровольцами, вербовка в армию шла принудительно, к нескольким строптивцам пришлось даже применить конфискацию имущества. Дело осложнялось тем, что в городе не было такого запаса вооружения и пришлось изыскивать значительные средства для экипировки.
Вскоре после второй крупной победы сторону Александра перешла вся Кампания, Апулия, Самниум. Македонян встречали как освободителей. Во многом этому способствовал сам Александр, без устали повторяющий, что он пришел как освободитель Италии от римского господства, и безукоризненное поведение его армии. Его опорной базой стала Капуя. Именно у ворот этого города и произошла третья битва, по существу решившая исход этой войны.
Узнав, что новая римская армия готова к выступлению, Александр, распространяя слухи о своих планах пройти в земли марсов и пиценов, покинул Италию и затаился в отрогах Аппенин. Римская армия вышла из Рима и стремительным броском подошла к Капуе, надеясь захватить ее в отсутствие основной армии македонян. Узнав об осаде города, Александр вернулся и, застав римскую армию врасплох во время штурма Капуи, вынудил ее к сражению, а вскоре к беспорядочному бегству. По своим масштабам поражение при Капуе не намного отличалась от поражении при ___ . Уничтожено было не менее 20 000 римлян, еще столько же попали в плен, большинство союзников рассеялось, в Рим вернулось не более 10 000 солдат.
Рим стал готовиться к, казалось, неминуемой осаде, когда в город прибыло посольство от Александра, которое предложило начать переговоры от мире. Для Рима эти переговоры были единственным выходом. Воинские контингенты в Сицилии, оставленные без подкреплений, с трудом сдерживали усиливающийся натиск карфаганян, вскоре римские войска были вынуждены ограничить свое военные действия защитой городов. Вновь отстроенный на деньги римских толстосумов римский флот был лишен всех портов в Южной Италии и вынужден отойти к берегам Сардинии и средней Италии. Карфагенский и македонский флот все больше и больше теснили его. Были понесены огромные людские потери как среди римлян, так и их союзников. Для формирования новых легионов не было ни людей, ни средств, ни мужества.
Рим был вынужден принять мир на следующих условиях: Сицилия, Сардиния, Корсика остаются за Карфагеном, для римских кораблей было запрещено заплывать дальше Тирренского моря. Южная Италия - Большая часть Самниума и Апулии, Бруттий и Лукания получили полную самостоятельность и Рим обязуется не вмешиваться в и внутренние дела. Города Великой Греции, включая кампанские, объединились в союз, гегемоном в котором выступала Македония. Галлы на севере Италии также стали независимыми. Риму лишь удалось отстоять свою власть лишь в центре Италии.
Вскоре вчерашние союзники стали врагами. Сицилийские греки, вдохновленные примером своих италийских соплеменников, обратились к Александру с просьбой о помощи. Вмешательство Александра привело к войне с пунами. Военная кампания была непродолжительной и победоносной. Александру с первых же месяцев войны удалось обеспечить подавляющее превосходство как на море, так и на суше. Сицилия была захвачена к тому моменту, когда Карфаген только подготовил свои континентальные флот и армию. Побежденному не оставалось ничего другого как признать потерю острова, тем более, что ничего другого Александр и не требовал.
Сегодня Македония занимает главное место во всем Средиземноморье. Греко-македонский союз лежит в центре нашей Ойкумены, к слову македонского монарха с почтением относятся и потомки Селевка на востоке, и бесстрашные галлы на севере, и предприимчивые пуны на западе. Краеугольным камнем македонской политики в Италии вытупает правило "разделяй и властвуй". Ни одному из сабельских, самнитских, латинских или галльских народов не отдается предпочтения. Все они лишь вассалы Великого Греко-македонского союза!
Неизвестно, что бы случилось, если бы тогда, Пирр сделал другой выбор и отплыл бы искать свою удачу в Сицилию. Столкновение одновременно с Римом в Италии и Карфагеном в Сицилии не могло не закончиться неудачей, Великий Завоеватель потерял бы армию и драгоценное время, а по возвращению на родину застал бы Антигона, восседающего на македонском престоле. И снова предстояла бы борьба за власть, и снова греки, эпироты, македоняне, галлы, фракийцы, иллирийцы истощали бы друг друга в бесконечных войнах, не слыша тяжелой поступи римских легионов, неумолимо надвигающихся с запада.