Стоит ли предварять дальнейшее объяснениями, предисловиями, извинениями и шарканьем ножки? И так понятно - в Сарагосе ее никогда не было, предисловие писать некому, с объяснениями я не лезу, а уж шаркать ножкой зачем? Ну, извините, на тот случай, ежели не по нраву. Засим, вперед!
От "Исхода" до "Поворотников"
Размышление дилетанта
С песнями Т.Ш. мне случилось познакомиться в записях и, как говорится, из первых рук, на двух концертах в Калифорнии с интервалом порядка двух лет. Основное и сохраняющееся впечатление - активный положительный эффект, мощный и заражающий слушателей. Невольный радостный смех - принятие удачных слов и мелодий, узнавание знакомых мелодий, осознание серьезности или насмешки - не злой сатиры a la Евгений Петросян, а понимание и прощение слабостей человеческой натуры.
За два года что-то изменилось в обстоятельствах жизни моего героя, о чем зал узнал из немногих слов ответа на вопрос одного из слушателей. Тот напомнил, что в прошлый раз Т. без экивоков откровенно признал, что поездки и концерты на таких выездах ему помогают быстрее заработать деньги на жилье и проч., и спросил, что теперь. А теперь кое-что есть. Да и что в том такого?
А вот что. Или я стала придираться - от любимого только по нарастающей, или второй концерт был явно слабее. "Года вострушку рифму гонят, года к суровой прозе клонят" - не только прозе литературной, но и прозе жизни. Отсюда и два антипода - "Исход" и "Поворотники". В первом - Как вы живете здесь? Живем! Мы живем - и такие и сякие, и верхи, и низы, и промежуточные. Во втором - взгляд из окна собственной машины, отодвигающий, отделяющий "лирического героя" от других - плохих, невнимательных, хамов - гадов. И мелодически - воздействие эмоционально ослабело.
Да нет - я не претендую на истину в последней инстанции и тоже люблю жизнь полегче, покомфортабельней, я не брошу камушек в огород любимого Т., но ему не повезло со мной - от любимого требуется много, а на чужого наплевать, пусть живет, как хочет, поет, что хочет, но - не мне.
Вспомоществование
Разговор дома - опять прислали просьбу дать деньги какому-то фонду, может быть, и очень добросовестному, а может, и нет. Мы этого никогда не узнаем, будучи новожилами - неправда ли, получилось двусмысленно? Сопровождается просьба присылкой практически ненужных предметов - календарей, фото неинтересных "исторических" зданий, именных адресных наклеек и т. п. Два подхода в семье - если не посылать чек, то и выбросить присланную мелочь. Оппонента представляю я - если прислана вещь, произведенная из каких-то ресурсов, выбрасывать в мусор нельзя. Нельзя расшвыривать предметы, годные к использованию кем-то еще. Надо беречь ресурсы природы, не доводя до абсурда, конечно. Если знаю, что одежду можно носить, но она уже не по размеру, или залежалось купленное неудачно - сдай в церковь, положи аккуратно в подъезде, принеси на молочную кухню или детскую поликлинику, если нет специальных мест, как здесь, куда можно сдавать в donation, в магазины second-hand. Это зависит от меня персонально, не требует "борьбы" и хождения на митинги защитников природы. Меня потрясает, что из Америки в Китай ходят огромные пароходы с мусором, где их ждут для переработки, что пожилая дама из России жеманно говорит, что покупает только новые вещи, что моя собственная дочь и дочь моей подруги покупают для быстрорастущих детей ненужно дорогую одежду. Нет праороков в своем отечестве - если твой ребенок ведет себя противоположно твоим планам, вини себя и утрись. Может, они переели в своем детстве и не хотят такого же для своих сыновей и дочерей. Я же беру пример со своей мамы, всегда принимавшей - всякое даянье благо, и всегда дающей, не скупясь.
Здесь распространены распродажи в гаражах, во дворах, объединеные семейные распродажи в кварталах, в церквях. Отводятся огромные территории для воскресных распродаж продуктов и товаров, привезенных сюда из желания расчистить завалы в доме, подработать немного, или собрать деньги на какую-нибудь благотворительную акцию - операцию ребенку, защиту дельфинов - то, что я видела своими глазами и с удовольствием покупала что-то, удовлетворяя желание "прикупить на грош пятаков".
Честно говоря, мне не нравится идея использовать детей на добывании денег для чего-то благотворительного из расчета, что ребенку не откажут - с этим я тоже столкнулась. Они продают какие-то конфеты, печенье, какое я бы не купила ни за что. Чувствуешь себя дурой. Через неделю приносят тебе эти конфеты. В моем случае я отдала их ребенку, сказав, чтобы съел сам. Этично - не этично? Ходят по домам - я даю мелкий дензнак. В журналах идет спор - давать или не давать деньги просящим, и как давать, и как не давать.
Наши тихие семейные разногласия привели к тому, что муж уехал на работу в плоховатом настроении, а я выложила свои мысли терпеливому лапочке - lap-top/у.
Собачьи неурядицы
Я не собачница, а кошатница. В среднем, я собак не боюсь, и даже отношусь к ним с симпатией. К тому же, на нашем безлюдье, с кем и поболтать, как не с собачниками, выгуливающими своих подопечных по утрам и вечерам. Первый, с кем я познакомилась, был пожилой хозяин Скуби, совершенно идеального игрушечного сеттера, так условно назовем его рыжую породу. Хозяин Скуби - бывший военный морской летчик, а собака фактически принадлежала его сыну - военно-морскому врачу, в это время находящемуся в Ираке. Скуби любил весь наш жилой комплекс. Он был приветлив, бесшумен, оживлен и независим.
Дама средних лет, родители которой - выходцы из Индии, работавшая, по словам хозяина Скуби, психологом, владела собачкой примерно шелти по имени Эко. Она, и впрямь, была отражением - эхо своей хозяйки - черно-белая, очень тихая и исполнительная, но явно с какими-то внутренними проблемами, так как бесконечно вращалась вокруг собственной оси - верный признак собачьих, или отражение хозяйских комплексов.
Еще один хозяин - пятнадцатилетний русский парень, хорош собой, высок, чрезвычайно воспитан родителями и всякими частными школами, музыкант,желающий заниматься политологией (обалдеть, а почему и нет?) выводил погулять старушку Рикки, привезенную из Москвы.
Собиралась троица под чудным развесистым дубом посреди комплекса, и вокруг них тусовались и другие, но не с таким постоянством, как эти.
В соседнюю с нами "квартиру" недавно въехали арендаторы, тоже с собачкой - палевым спаниелем, который вел себя вполне прилично, иногда только отзываясь на вопли сирен от проезжающих машин, если в этот момент был в доме один. На это я со своего дворика орала - "заткнись!", и, на мой взгляд, помогало. Чаще всего гулять его водила шестнадцатилетняя дочь новоприбывших.
Естественно, что между собачниками возникали свои дополнительные интересы, связанные не только с собачьими проблемами. Отношения первых были достаточно устойчивыи - несмотря на то, что вокруг появлялись и другие персонажи, триумвират был прочен, до поры.
Пожилой, даже старый хозяин Скуби, одинокий человек, видел в хозяйке Эко еще и молодую женщину, с которой приятно провести время, поплавать в бассейне, ощутить на себе ее внимание. Молодой хозяин Рикки ценил в ней человека умного, знающего, понимающего и был готов говорить с ней долгие часы до очень и очень поздней ночи, что весьма беспокоило его бабушку и несколько смущало маму. "О чем же ты с ней говоришь?" - "Обо всем!" - таков был его ответ на иногда возникающий вопрос обеспокоенной родни.
Соседка-мама, очень контактная женщина, вскоре заметила, что ее дочь со своим спаниелем с удовольствием проводит время в компании собачников, и решила вмешаться, чтобы несколько переставить акценты интересов. Она неожиданно появилась в семье Рикки с вопросом, почему мать семейства не обратит внимание на более, чем странные отношения внутри триумвирата. На это та ответила, что 15летний сын будет возмущен проявленным недоверием, и она испортит отношение с ним навсегда. Дейсвительно, подростковый возраст очень опасен - все чувства обострены, и teenager может не простить матери попытку вмешательства в свои дела. Ну, и что же дальше? А дальше активная женщина обратилась в полицию, те приехали и получили то же разъяснение от семьи Рикки. Но пожилой мужик остервенел, почуя возможную угрозу в адрес его пассии, и пригрозил, что сам напишет заяву в полицию о том, что парень без должного присмотра, тихо имея в виду, что тот оказался чересчур интересен для их общей приятельницы. Наслушавшись всех прелестных перспектив, наш молодой герой послал их "куда подальше", как выразилась его бабушка.
Все это весьма печально. Скуби гуляет в одиночестве, Эко бегает одна, и Рикки, и спаниель - каждый сам по себе. А молодой хозяин Рикки уже гуляет не с ней, а, в основном, с совершенно новой подружкой, с кем тоже, оказывается, можно поговорить обо всем.
Подарки
Люблю делать подарки. Готовиться загодя, подбирая то, что нравится мне самой, считая, что для себя плохо не выберу. Дети уже объяснили, что лучше давать деньги, - не попадаем по размеру, если что из одежды, по моде, или чего-то уже много, и больше не надь. У них губа не дура, денежный подарок всегда больше, чем материальный. Его делать проще, но не интересно.
Здесь я пристрастилась к частным распродажам. Соседка считает, что если неизвестна аура бывших хозяев, она, возможно, и нехороша. Меня же это не колышет, впрочем, я перестала ей рассказывать о своих находках. Раньше я училась некоторое время на геолога, потом ушла, но повадки поисковика во мне сидят. А может, это атавизм - повадки древнего охотника, или сборщика пищи. Или коллекционера, которого воспитал во мне отчим, недолго существовавший в моей жизни - он собирал марки и денежные знаки. Коллекцию марок украли дети соседей, денежные знаки хранятся в старом журнале, никому не интересные, но дорого, как память, а металлические монеты всегда собирал брат. Мы с детьми тоже по мере возможности собираем монеты просто потому, что они по своему красивы - без изучения истории, и даже подчас не зная, какой стране они принадлежат. А мама всегда покупала фарфор - посуду и фигурки. Но точно, что это не от бабушки, бывшей педагогини, жившей большую часть своей жизни в весьма стесненных обстоятельствах и помогавшей выжить своим родным в то трудное время.
Нас регулярно стали приглашать в гости наша новая родня, состоящая из массы народа - целый клан, на всевозможные праздники. Иногда мы давали какие-то деньги в знак благодарности и во измещение расходов, потом были какие-то объяснения-пояснения о неуместности денег в некоторых случаях. В общем, я запуталась окончательно, и просто делаю мелкие подарочки, когда мне хочется. Дарю я здешним женщинам из сводной родни, приятельницам, появившимся волей случая, соседям - просто так.
Расскажу о последних закупках массового порядка. В этом году было запланировано одарить семерых женщин разного возраста из семейства in law, отоварив их чем-то единообразным. Представьте мое удовольствие, когда я обнаружила в каком-то китайском магазине яркие большие платки, тонкие, с бахромой и разных цветов. По цвету я могла бы набрать и более семи. Они пролежали довольно долго без движения, пока нас не пригласили на еврейский новый год, когда, - я прочитала где-то, женщины из рода Израилева должны покрывать голову. Подарки я обыкновенно передаю младшей представительнице клана с просьбой распределить всем. И в этот раз тоже, но услышала от присутствующих, что подарки по этому поводу у них не приняты. Зато и потому я оказалась единственной с подношениями, что и стало приятным сюрпризом и принимающим и дарующей - вдвойне.
А до того были стеклянные розы на общий всем Новый год. Два года подряд дарила приятельнице к дню ро маленькую самодельную икэбану из сухих растений здешних окрестных гор - колючек, травы, цветов, и предполагаю продолжить традицию, благо есть в запасе керамические вазочки, закупленные когда-то в большом количестве впрок, еще не зная, для чего они смогут понадобиться. Процедура воодушевляет - подбирать, заменять не очень подходящее на что-то более соответствующее моим представлениям о персонаже. Остатки - перебор - откладывать до следующего подходящего случая, возможно, к этому Новому году, тем более, что заранее озаботилась попросить дочь переслать мне для подарков маленьких свинок - эмблему нынешнего китайского новогодия.
Вообще, готовиться приятно, даже, признаюсь, приятнее, чем дарить..
В память
Просто не в состоянии согласится с тем, что пишу по поводу "В память". Планируешь еще раз встретиться, по делу, конечно. Как-то без повода всегда неудобно, но нынешний не укладывается никак.
Впервые увидела имя М. Элланского в факультетской газете, где он помещал свои стихи и, возможно, был в редколлегии "Геолога". Возможно, мы встречались на каких-нибудь институтских мероприятиях, и наши лица примелькались друг другу без знакомства. Как минимум, его узнала сразу по приходе в аспирантуру в лабораторию ядерной геофизики нефтяного института в конце 60-х, и он тоже меня признал. В это время А.И.Холин сумел собрать в своей лаборатории молодых и неординарных ученых - Губермана Ш.А., Якубсона К.И., Кожевникова Д. Среди них совершенно особое место занимал М.М Элланский, ставший моим соруководителем.
Невысокого роста, очень подвижный, быстро говорящий и разговорчивый, он привлекал несомненной расположенностью к человеку-собеседнику. Он был насмешлив, но не зол, легко схватывал мысль оппонента и мог ее развить в неожиданном направлении. Он гордился своими родителями и своей фамилией, посмеивался над собственным именем и не был педантом в отношении подчиненных и учеников-аспирантов. Я не осознавала, хорош ли он был внешне, но помню его синие глаза и темные волосы, что принято считать плюсом в копилке описания женихов (в реестрах свах). Он, несомненно, был привлекателен, но наверное, не слишком удачлив в амурных делах, или я фантазирую? Помню, что с удивлением обнаружила, что он ухаживал за Танечкой Щ., очаровательной и очень воспитанной нашей сотрудницей, которая потом вышла замуж за нашего же сотрудника, чем-то оказавшегося более ей по вкусу. Все действующие лица были небольшого роста.
Как дружески настроенный человек, он запоминался, несмотря на его насмешки и подкалывающие стишки по случаю 8-го марта или другим событиям жизни нашей лаборатории. В свое время был поражен, узнав, что у меня четверо детей, помня меня настроенной совершенно на иное.
О его научном потенциале писать не хочу, другие найдут нужные слова. В момент нужды он помог нам, написав нечто вроде рекомендательного письма от имени человека, достигшего к тому времени значительных формальных научных высот, оставаясь при том таким же внимательно расположенным, как и многие годы назад в период моего аспиранства.
Вот несколько моментов из моей аспирантской, а потом и мнс-овской жизни в лаборатории, куда я попала после 3-х лет инженерства в "ящике", где очутилась по распределению после окончания Нефтяного института. Пыталась поступить в аспирантуру при кафедре ЭВМ, но взяли парня - до экзамена дело даже не дошло. По совету своего сводного кузена из нефтяного круга подалась в лабораторию ядерной геофизики, где провела более 8-ми лет. Отсюда мои геолого-геофизические знакомства.
Волею момента наша лаборатория оказалась в центре широкого наступления математических методов и компьюторной обработки данных в геологии и геофизике.и во многих других науках. Время было исключительно интересным. Как всегда на стыке наук возникали новые идеи, приходили новые молодые люди, кипела нестандартная мысль. Люди общались на научных семинарах, в школах и во время разнообразных иных мероприятий в разных городах тогда еще единого государства. Коференции следовали одна за другой, шел обмен мнениями, выступали замечательные популяризаторы новых методов в классических науках, что вызывало и раздражение, и интерес, связанные и с непониманием, но и желанием понять новые веяния.
Одна из конференций проходила в Алма-Ате, куда приехало много народа из Новосибирского научного городка, Москвы и прочих мест. Поселили нас в гостинице - конакуй - по-тамошнему. Миша Элланский, подметив некоторые грамматические тонкости языка, тут же сложил стишок -
Лена-сы и Миша-уй
Поселились в конакуй.
Впрочем, может быть, как раз наоборот, но конакуй помню хорошо. Помню -
потрясающей чистоты вода в арыках, бегущих с гор по городу, поездку на Медео, разрушенный лавиной, но окруженный удивительной высоты и стройности елями на фоне синеватых гор, где в это время каток не был залит и производил впечатление глинисто-песчаного пустыря.
Семинар на Украине проходил на борту небольшого речного парохода, который так рычал и вонял своим двигателем, что докладчика почти не было слышно, голова болела от грохота и вони, и только когда участники высадились на берег где-то в районе Канева, можно было придти в себя и продолжить семинар. Но зато вокруг ни души, вода, хоть и покрытая ряской из-за плотины на Днепре, но теплая. Народ разнежился - пели песни. Особенно приятно было петь вместе с Коганом - прекрасный слух и умение петь и знание массы популярных тогда песен. Почему-то запомнилась - "Вы слыхали, как поют дрозды?". Миша, в основном, слушал, наверное не знал песен. Думаю, что слух все-таки у него должен был присутствовать - его мать была пианисткой и ученицей Скрябина, если я чего-то не путаю. Я нарвала плетей хмеля, в изобилии висящих повсюду, и замоталась, как русалка - в голове не возникала мысль - а хорошо ли это, этично, или не этично.
Перед защитой диссертации меня направили в Тюмень, где как раз в эти дни отмечался День геолога, тогда очень популярной романтической и важной для хозяйства нефтяной Тюмени специальности. Отмечали с большим размахом в геологической организации, где я должна была сделать доклад и получить отзывы на работу. А я совершенно не была готова к неформальной обстановке праздника, готовясь к роли серьезного докладчика. К тому же не имела соответствующего наряда, но, тем не менее, танцевала с каким-то очень большим нефтяным боссом. Там я обнаружила Настю Пантелееву, с которой училась когда-то в Нефтяном на полевой геологии, и неожиданно встретила геолога - немца, с которым познакомилась еще во время практики в Казахстане, может быть, из немцев Поволжья, а может, и из семьи репрессированных "немецких шпионов" - иначе чего бы ему делать в глуши Казахстанских степей? В Тюмени оказалось, что он уже многодетный отец. Я и подумать не могла в то время, что сама стану когда-нибудь многодетной матерью. Звали его Роберт Крюгер (Клюгер?) - огромные голубые глаза, что я не уставала отмечать, как первый признак главной привлекательности в моем понимании.
Миша Элланский познакомил меня с Сашей Петровым, молодым математиком из института Курчатова, кто стал потом еще одним моим соруководителем. Впоследствии он сделал добротную карьеру, вскоре став ученым секретарем научного совета института, доктором наук и проч. Он, как и Миша, был небольшого росточка, и как большинство таких, обладал большой внутренней энергией, восполняя габаритный недостаток. На консультации к нему я ездила в тьмутаракань на Шоссе Энтузиастов, как переназвали Владимирку с ее каторжанами, уходящими на каторгу по этому тракту. Жил он в прекрасном доме какой-то "сталинской постройки" вместе с женой Фаиной, малоприятной теткой, и очень способной дочерью. Союз их, по непроверенным слухам, основывался на взаимных интересах, не связанных с лирикой. Но что надо сказать, готовила его жена очень вкусно.
Вообще, количеством руководителей бог меня не обидел, и каждый из них сделал для меня много хорошего. Ах, Миша, Миша!..