Игорь            Бурдонов





УЧЕНИК


тетрадь            шестая



Часть 1



октябрь 87 - декабрь 88

1
                  

 Когда на землю иней пал
 и выковал кристалл цветка,
 казалось, в этом - суть цветка.
 
 Поднялось солнце, в блеске рос
 живой цветок над мертвым рос.
 Казалось, в этом - суть цветка.
 
 Художник взял живую кисть,
 и краски светлые лились.
 Казалось, в этом - суть цветка.
 
 У той картины встретив Вас,
 я Вам дарил букетик астр.
 Казалось, в этом - суть цветка.
 
 Прошли года. Из книжных строк
 вдруг выпал хрупкий лепесток
 засохшего цветка.

2
                  

 Я был в пути, но я не знал, 
 во сне иль наяву.
 Там серп луны прилежно жал
 молочную траву.
 
 В полях лежали облака.
 Со стоном рос тростник.
 Взлетала шумная река
 на черный горный пик.
 
 На той горе горел огонь
 священного костра.
 И мчался рысью красный конь
 с полночи до утра.
 
 Дымился светлый небосвод.
 Спускались люди с гор.
 И был подобен плеску вод
 их странный разговор.

3
                  

 Что может быть дерьмовее дерьма,
 что мнит себя сверхчеловеком?
 В степи растет полынная трава трава,
 горька на вкус и запах.
 
 Что может быть обиднее обид
 от близкого, родного человека?
 В глухом лесу луч солнца на поляне,
 и в диких травах голубой цветок.
 
 Что может быть тоскливее тоски
 идущего сквозь строй непониманья?
 В горах высоких бьются родники,
 и сосны растворяются в тумане.
 
 Что может быть несправедливей смерти?
 И неоконченней, чем жизнь?
 Над белой речкой цепенеет ночь,
 и близится предутренний озноб.

4
                  

" ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ПРЕКРАСНЕЕ ? "

маленькая пьеска в шести сценках

 
Реквизит: Диван, два заморских романа, плитка
шоколада, дикий гусь, ружье, фарфоровый поднос,
большой конверт с висячей печатью, пять бутылок
кефира и три таблички на высоких подставках с
надписями "КУХНЯ", "ДВУКОЛКА" и "ЗАНАВЕС".

Действующие лица: Маркиза, маркиз, служанка,      
барон и собака, а также рассказчик, читающий
вышеприведенный текст и поющий нижеследующую
песенку, во время которой все и происходит.
 
 
 Что может быть прекраснее маркизы,
 лежащей ранним утром на диване,
 читающей заморские романы,
 и кушающей черный шоколад?
 
 Что может быть прекраснее маркиза,
 стремительно влетающего в залу,
 вернувшегося только что с охоты,
 несущего убитого гуся?
 
 Что может быть прекраснее служанки,
 танцующей украдкою на кухне,
 несущей на фарфоровом подносе
 зажаренного дикого гуся?
 
 Что может быть прекраснее барона,
 примчавшегося в гости на двуколке,
 привезшего прекрасные известья,
 и две - нет, три! - нет, пять!
 бутылок рейнского вина?
 
 Что может быть прекраснее собаки
 чистейшей неиспорченной породы,
 встречающей барона громким лаем,
 стащившей потихонечку гуся?
 
 Что может быть прекрасней суматохи,   
 поднявшейся по случаю пропажи?
 И даже
 превосходная маркиза
 заморские романы отложила,
 приподнялась с дивана и спросила:
 
 - Господа! Не пора ли обедать?
 
 ЗАНАВЕС ПАДАЕТ

5
                  

 Покрыла травы снежная крупа.
 Малины листья инеем одеты.
 Приподнимаясь, твердая тропа
 уходит в лес как в облака ракета.
 
 Луч солнца и далек и невесом.
 Мне чудится, уже скрипят ступени.
 Вхожу в твой дом, где исчезают тени,
 где сад и изгородь, и поле за окном.   
 
 На белой скатерти лежит твоя рука.
 Ты голову над книгою склонила.
 И времени широкая река
 плыла по комнате и в поле уходила.
 
 Прошедших лет прозрачна глубина.
 По чашкам разольешь зеленый чай.
 Я руку протяну и невзначай
 коснусь руки...
 
 И тут же ветер взвоет и метель
 в лицо мне бросит снежную крупу.
 И в белой мгле протяжная свирель
 споет прощание и ляжет на тропу.

8
                  

 Выпал и снег и земля
 стала белым небом.
 К деревеньке, затерянной   
 далеко в облаках,
 по дороге среди холмов
 небожитель бредет.

9
                  

 Заледенелыми ветвями
 деревья слабо шевелили.
 С хрустальным звоном в небе плыли   
 Луна и розовый фонарь.
 И снизу вверх свисали люстры
 стеклянных яблонь и берез.

10
                  

 Под снегом старое железо
 и кольца черные колес.
 Сухие травы бесполезны
 как пряди срезанных волос.
 
 У старых яблонь в скрюченных руках
 холодный плод большого неба.
 В саду заброшенном годов ушедших прах
 все падает и падает на землю.
 
 Придет хозяин, отворит калитку,
 тропу проложит, в дом внесет дрова.
 И печки старенькой рассохшаяся скрипка,   
 и в бликах пламени седая голова.
 
 Я буду слушать до утра его рассказ,
 в котором вместо слов одно молчанье,
 и жест руки, и редкий голос глаз,
 и только чай горячий как воспоминанье.

11
                  

 На березе воронье гнездо.
 Под березой красная трава.
 Снежный наст под солнцем
 сверкает-слепит.
 Неподвижен мир.
 
 Черную сеть ветвей
 дубы раскинули на небе.
 Птицу-солнце терпеливо
 ловит январь-птицелов.
 
 За оградой высоки сугробы.
 Расчистить дверь от снега поутру   
 трудно старику.
 
 Темным вечером
 с белою луной
 долгий разговор ведет
 желтое окошко.

12
                  

 Я это время понимаю так:
 мне выдан шанс идти своей тропой,
 и не спешить за тем, кто впереди,
 не ждать отставших. Может быть, мой путь
 немного в стороне, и шумное движение эпохи
 я чувствую как ветер -
 когда я поднимаюсь на вершину.
 Но дальше вниз, и в тишине долин
 я вновь один.
 И долго вдоль ручья иду,
 и только звук воды,
 и шелест листьев,
 и молчанье камня.
 Мой путь рожден задолго до меня.
 В веках прошедших, мне кажется, его я вижу.   
 Идущих по нему
 в любой стране, во времени любом
 я чувствую. Мне дороги они.
 И поднимаясь в горы,
 я словно бы вхожу в страну,
 где нету времени, где все пути - мои,
 и все попутчики незримо рядом.

13
                  

 Как утренний дымок над крышей дома,
 что треплет ветер,
 как солнца зимнего тепло,
 как тень и запах -
 
 такой представилась мне жизнь.
 И воды времени текли меж берегов,
 заросших ивами и камышом.
 
 Мы, бросив весла, пили чай из фляги.   
 И кто-то говорил, что впереди
 есть Белая Гора, что выше солнца.
 И думалось мне - там конец пути.

14
                  

 Я спрошу у дуба старого:
 - Отчего мой друг не честен?
 У березы белокожей,
 у высокоствольных сосен:
 - Отчего мой друг не помнит прошлого?   
 - Отчего мой друг не светел сердцем?
 
 Я спрошу у трав речных,
 у воды, бегущей по камням,
 у камней, лежащих на земле,
 у дорожной пыли,
 у цветка на придорожной кочке...
 Лишь у друга ни о чем я не спрошу...

15
                  

 Скажи мне, разве то были не мы?
 Идущие обледенелым садом
 в избушку черную под белым снегопадом,
 где билось пламя красное в печи.
 
 Где мудрость книг, что мы читали вслух?   
 Где хмель вина? И горький чая дух?
 И долго, как течение реки,
 падение сомнамбулы-руки.
 
 И волосы - ты помнишь? - опалив,
 огонь мы разводили на двоих.
 И ночь была. И за стеною ветер стих.
 Был тишиною полон дом.
 А мы мечтали - право же, смешно! -
 о будущем. И вот оно пришло.
 И мы мечтаем снова... о былом.

16
                  

 Не исчезает в никуда
 весеннего снега на солнце крепкий блестящий наст.   
 Не исчезает в никуда
 у корня дерева примятая трава.
 Не исчезает в никуда
 сердца боль.
 Не исчезает в никуда
 мое большое как мир детство на другой планете.
 Я построю большой космический корабль,
 мы все сядем в него и полетим туда,
 куда уходит всё.
 А смерти нет.

17
                  

 Дерево живет долго.
 Оно встречает человека.
 Оно склоняет над ним свои ветви.
 Дерево живет долго.
 В небе пролетает время.
 Время - это то, что нас примиряет.   
 Оно приносит запах ушедших миров.
 Дерево живет долго.
 Но даже камень тверже гранита
 не может выйти из потока.
 Дерево живет долго.
 Так легко срубить дерево,
 и, уходя из этого мира,
 сказать "Прощай!",
 высохшему пню.
 дерево живет долго.
 Человек живет долго.

18
                  

 Очевидность весны -
 это неба высокого синь,
 расколовшая вдребезги
 серую муть горизонта,
 чтоб на землю упасть,
 чтобы слиться с землей -
 голубой
 от пьянящего дыма костра,
 что на высохшем пыльном бугру   
 разожгли два мальчишки -
 прогульщики школьных уроков.

19
                  

 Я вас прошу: не надо благоустройства парков!
 Я вас прошу: не надо асфальтовых садов.
 Пусть будет грязь и слякоть, и холодно, и жарко,
 и ржавое железо, и мусор на земле.
 Я вас прошу: не надо накладывать мне сахар!
 Я вас прошу: не надо мой черный портить чай.
 Хочу, чтоб было правдой то, что зовется правдой.
 Хочу, чтоб было ложью то, что зовется ложью.
 А если невозможно, пусть будет так, как будет,
 но только чтоб не в рамке, и чтоб не под стекло.   

20
                  

 А вообще-то жизнь -
 совсем небольшая штука,
 где все бесконечности мира -   
 в кольце немногих годов.
 И вовсе не так сложна
 любви и добра наука.
 И вовсе не так уж мрачен
 неведомый смысл слов.
 Просто придумали люди,
 чтобы казаться больше,
 зла и войны забаву
 и несвоих богов.
 А вообще-то жизни
 невелико искусство,
 подобно зеленой бабочке,
 что на ладони детства
 ищет свою капусту.

21
                  

 Падает снег весной.
 Любимая!
 Найдем ли теплый край,   
 где под рукой моей
 снег седины твоей
 растает?

22
                  

 Внезапный весенний снег
 на желтых, зеленых сережках.   
 И будто в сказочной стране
 вовсю распевают птицы.
 Счастлив будет тот день,
 в котором пересеклись
 зимы и лета пути!

23
                  

 Стальное зеркало воды
 в бетон закованного пруда.
 Над бывшим болотцем стою,
 как над красивой могилою друга.
 Под ветром словно охнула сосна.   
 Сохнет сосна на берегу.
 Не берегу я то, что дорого:
 дорогу к богу,
 к зеленому пруду,
 старому дереву,
 серой птице,
 острой травинке,
 к бабочке-капустнице,
 и к человеку...

24
                  

    ДЕНЬ   РОЖДЕНИЯ
 
 
 Благоприятен весенний день
 для великих свершений!
 Я сегодня вымою пол,
 и схожу в магазин за хлебом.
 Я тебе подарю цветы,
 и книгу - лучший подарок.
 Я войду, надеюсь, в твои цветные сады,   
 пройдя под сенью прохладных арок.
 Я услышу летящую в небе тень.
 Я увижу чуть уловимый аромат
 пробужденья.
 И будет ночь. И будет день,
 благоприятный
 для возвращенья.

25
                  

 Если между двух деревьев
 палку длинную прибить,
 и повесить в синем небе
 платья белые сушить,
 
 а потом идти к колодцу
 цепь железную крутить,
 и глядеть, как небо льется   
 с облаками на песок,
 
 то тогда, наверно, Бог,
 что живет на небе ясном,
 умереть не даст напрасно,
 разрешит еще пожить.

26
                  

 Ой, жена свари мне суп
 из молодой крапивы.
 По городу ходят девушки
 как цветы красивы.
 
 Ой, жена, накинь на плечи
 голубую шаль.
 По весне прохладен вечер,
 и тебя мне жаль.
 
 Ой, жена, не гляди в окно   
 как догорает вечер.
 Тебе звонили - я сказал:
 тебя не будет дома.
 
 Посидим с тобою вечер.
 Поскучаем.

27
                  

   СОН О КОНЦЕ ПЕРЕСТРОЙКИ
 
 
 ( исполняется с болью в сердце, в холодном поту,
   в сопровождении рок-музыки )
 
 
 А вот и мы!
 Легки на помине.
 Мы пришли в ваши дома
 навести порядок и дисциплину.
 Руки за голову! Лицом к стене!
 Дневники и письма на стол!
 
 
 А вот и мы!
 Вы нас как будто ждали.
 Не надо слез и печали.
 Пусть не кручинится мать о сыне.
 Радуйтесь! Радуйтесь! Радуйтесь!
 Порядку и дисциплине.
 
 
 Все будет как надо!
 

 Сын вырастет сильным, ловким.
 Страна в нем узнает героя.
 А всему виною - артподготовка,
 и приемы близкого боя.
 Он вернется из дальней дали
 в орденах и медалях.
 И наведет порядок.
 
 Радуйтесь! Радуйтесь! Радуйтесь!
 
 А вот и мы!
 Теперь уже все довольны.
 На лицах людей улыбки.
 В глазах огонь вдохновенья.
 Можно стоять вольно!
 Разрешаю курить... по воскресеньям.   
 
 Радуйтесь! Радуйтесь! Радуйтесь!
 
 А вот и мы!
 Вы нас как будто звали?
 .......................
 .......................
 .......................
 
 Руки за голову! Лицом к стене!
 Дневники и письма на стол!

28
                  

 Красный обломок кирпича
 около тропы.
 Зеленый подорожник
 наполовину скрыл его.
 
 Будем строить новый дом,
 новый город, новый мир.
 И покинем старые дома.
 
 Отвори калитку мне,
 девушка с длинною косой,
 принеси попить молока.
 
 Красный обломок кирпича
 под зеленой травой.
 
 Отчего, старуха,
 у крыльца стоишь,
 и не разогнешь спины?
 
 Брошу в глубокий колодец ведро,   
 железная цепь гремит.
 Красиво уходит в песок вода,
 мокрый песок не пылит.
 
 Я вспоминаю из детства
 ржавую колючую проволоку,
 что попадалась часто
 в глубине глухих лесов
 вместе с лентами
 пулеметными
 и старыми гильзами.
 
 Будем строить новый дом -
 есть у нас красный
 обломок кирпича.
 А крышу покроем по осени
 опавшими листьями.

29
                  

 Остановилось время.
 Смотрите: кукла с поднятой ногой.
 Смотрите: неподвижные качели.
 А там под елью - брошен башмачок.
 Вы видите: развязанный шнурок,
 облупленный, облупленный носок.
 Остановилось время.
 И темные часы,
 что из угла глядят
 через окно на сад,
 давно уже стоят,
 и умерли,
 и сердце не стучит.
 
 
Т Е Н Ь   В О С П О М И Н А Н И Я *
 
 
 
* Мне кажется, некоторые стихотворения нуждаются      
не в ЗАглавии, а в ПОСЛЕглавии. Не вход, а выход.

30
                  

     ИЗ   ПИСЬМА   ДРУГУ
 
 
 Ты знаешь, друг мой, вдохновение похоже
 на голод никотиновый заядлого курильщика,
 на соловьиную тоску,
 на муку долгую разлуки,
 на детский страх - внезапный, беспричинный,   
 и на того, кто получил возможность
 прощаться с миром накануне казни.
 
 Еще оно похоже на державу,
 что в утреннем туманном полусне
 поводит чутко ушками антенн
 и вздрагивает рыльцами орудий.
 
 Еще похоже на отца,
 которого я видел слишком мало,
 чтоб счесть родным и близким человеком,
 лишь голос крови - вроде предрассудка -
 мне на губной гармошке напевает
 какой-то старый и унылый марш.

 А, впрочем, друг мой, ты прекрасно знаешь,
 что вдохновенье - это одуванчик:
 в траву бросают голенькое тельце,
 а душу ветер поднимает в небо.
 Но мудрецы считают прозорливо:
 душа - лишь семя новой жизни,
 и место ей не в небе, а в земле.
 
 Засим прощаюсь, передай поклоны
 твоей родне. Особо - дяде Ване:
 мои стихи он слушал и молчал,
 не проронив ни слова.
 
 Post scriptum: Впрочем,
 может быть, он спал.

31

ИЗ МОНОЛОГА ВОЕНАЧАЛЬНИКА ПЕРЕД НАПАДЕНИЕМ
НА ЦАРСТВО, ОБРЕЧЕННОЕ НА ГИБЕЛЬ

 
     "Неправо Небо, - думал он, -
      когда несчастья шлет на землю,
      и речи правильной не внемля,
      переступает свой закон.
 
      И царству - гибель и позор.
      И предков рушится алтарь.
      И знать не хочет гордый царь.
      И мудрый покидает двор.
 
      В полях забытых пыль клубится.
      Уходит истина из слов.
      И зверь уходит из лесов.
      И древних гор гранит крушится."               
 
     "Неправо Небо, - думал он, -
      но воле Неба нет преграды."
      И войск своих собрав громаду,
      он переходит рубикон...

32

 В смутном чувстве рождаешься ты.
 Звучащее слово, страшась наготы,
 бежит в бормотанье и шепот.
 Художнику чудится варваров топот,
 и кистью большою он прячет картину
 в безумии пятен, сплетении линий.
 Так хочется к людям иного наречья!
 Но новой разлукой становится встреча.
 Поскольку за тайной - не новая тайна,
 а скушное знание, знание-майна.
 И снова ты хочешь забыть и уйти,
 и хочешь найти совершенство пути.
 Забыты слова и заброшены кисти,
 и гаснут огни относительных истин.
 Но в сумерках жить невозможно душе,
 и горек ей вкус абсолюта,
 и манят ее десять тысяч вещей
 и радостный голос минуты.
 Вот только сказать ты не можешь об этом,   
 и длинную речь мы с тобой затеваем...
 Собаку мою - безудержную в лае -
 считаю я самым великим поэтом!

33
 

          Из цикла "Русские танки"   

 
 
 Тих летний вечер.
 На светлом небе - Луна.
 Дом человечий
 и птичий зеленый дом
 спят, привалившись к плетню.   

34
 

 Старые дома уходят в землю.
 По крышам пробежит трава.
 Деревьев корни заглядывают в окна,   
 и тянут ручку двери.
 И только желтые ключи
 в стенах подземных ищут броду,
 и умершие кирпичи
 пьют неродившуюся воду.

35
 

 Белая кашка, куриная слепота,
 незабудки, ромашки.
 Иван-чай.
 Трава полынь, чертополох, осока.
 Три белых облака плывут высоко,
 небесных нежных чувств полны.
 Из какого века? Из какой страны?   
 Упала капля на пыль тропы.
 Белая кашка, подорожник,
 сладкий клевер.

36
 

 Названия простых цветов не зная,
 нес орхидею в согнутой руке.
 Через луга, жары не замечая,
 удушливой предгрозовой жары.
 Упала капля, точно выстрел, в пыль.
 Все ожило и вдруг заговорило.
 Тяжелый ливень падал с высоты.
 Он скрючился, дождю подставив спину,
 к своей груди прижав чужой цветок.
 Все кончилось. В лугах цветы смеялись.   
 Сверкали радуги, на листьях холодея.
 И плакала, тоскуя, орхидея.

37
 

    Подражание Тао Юань-мину
 
 
 От знойного солнца укрыться в городе негде.
 Горячие камни последний отняли воздух.
 Хочу я подняться в далекие снежные горы,
 умыться холодной и чистой водой водопада.
 Но разве могу я уйти с государственной службы?   
 Семья небольшая, но чем-то кормиться надо.
 Отшельником стать, разорвав все живые узы,
 я вовсе не в силах - жену и сынишку жалко.
 Вот и остается завидовать смелым людям,
 не знающим этих печальных забот и дум.
 Но странно порою читать о веках минувших:
 неужто в то время свободнее были люди?

38
 

       Из цикла "Русские танки"   

  
 
 Прохладным утром
 древний аромат плывет.
 С белых яблонь дым
 снова шепчет: "Все пройдет.   
 Снова будешь молодым".

39
 

 На плоской равнине стоят одиноко дубы.
 Высоко, высоко поднялись стебли травы.
 Так долго, так долго зачем говорите мне Вы?
 Не надо бы знать мне о Ваших неверных делах.

 Высоко, высоко поднялись стебли травы.
 "Не было, не было," - так говорите о нем.
 Но просто в траве незаметен разрушенный дом.
 Но просто хозяин забылся нечаянным сном.

 Годы проходят и все возвращается вдруг
 на разноцветный крутящийся маленький круг.
 В гости приходит внезапно проснувшийся друг.   
 Не говорите мне больше о Ваших делах...
 
 Осень приходит и падают стебли травы.
 На плоской равнине стоят одиноко дубы.

40
 

                            В. & Л.
 
 
 Надпись на картине "Домик в горах"   
 
 
 "Русская танка"
 
 
 Хоть не отшельник,
 хотел бы поставить дом
 высоко в горах,
 чтобы друзей принимать
 среди облаков и скал.

41
 

                     Марине С.   
 
 
 Когда души случайный возглас,
 еще невнятный ей самой,
 в ответ услышит чей-то голос,
 летящий к ней над тишиной,
 
 в созвучье странное не веря,
 я говорю себе: Беги!
 А сам уж открываю двери,
 и к встрече пробую шаги.

42
 

 На земляничной поляне
 под золотым дождем
 Кузьма Александрович пьяный
 спал беспробудным сном.

 Его не искала милиция.
 Коллектив его не осуждал.
 Пионеры со скорбными лицами
 ему не читали мораль.

 Медленно божья букашка
 ползла по небритой щеке.
 И осыпалась ромашка
 в тяжелой его руке.

 Кузьма Александрович пьяный   
 об этом не знал ни о чем,
 на земляничной поляне
 под золотым дождем.

43
 

 Уж лето к осени склонялось,
 ветер пролетал над озером,
 уходили кони с водопоя,
 уезжали в город гости.

 За расцветом не бывает старости,   
 Наступает время превращений.
 Дерево рождается осенью:
 если дуб - то желудем,
 если яблоня - то яблоком.

 Я прощаюсь с другом.
 Пьем вино.
 И что встреча, что разлука -
 станет все равно.
 И уже не знаю я,
 кто уедет, кто останется.

44
 

 Девять уток плывут по мутной воде после дождя.   
 Девять елей на берегу, и земля под ними суха.
 Девять туч через небо прошли, и уходит туман.
 На дороге размыло следы.
 У дороги зеленый бурьян.
 За холмом поднимается к небу дым.
 У крыльца - молодая мама.
 ..................
 Что мне тысячи тысяч лет!
 Что мне всех мудрецов слова!

45
 

            " Это грандиозно!
            Что еще сделает с тобой творец превращений?
            Куда тебя направит? "
                        Чжуан-цзы
 
 
 Приходящего - не расспрашивай.
 Молчащего - не прерывай.
 Уходящего - не останавливай.
 Ушедшего - не поминай.

 Весною тоскуй о лете.
 Летом предчувствуй осень.
 Осенью жди зимы.
 Зимою смотри на снег.
 
 Если твой путь тяжел и труден -
 уйди в густую траву.
 Если твой путь в тупиках петляет -
 уйди в густую траву.
 Если твой путь до вершин возносит -
 уйди в густую траву.
 Если твой путь улетает в пропасть -
 уйди в густую траву.

 Жизнь на земле продолжается вечно,
 смерть - из числа относительных истин.
 Может быть станешь кузнечика плечиком,   
 может быть станешь печенью крысы.

46
 

 В деревне Молоково
 на волжском берегу,
 где издревле стояли
 людские племена,
 где каменные глыбы,
 и родники, и травы,
 и лес, густой и старый,
 выходят из земли.

 В деревне Молоково,
 где каменные стены,
 и ржавые решетки,
 и выбитые двери,
 и карцер-душегубка
 заброшенной тюрьмы.

 В деревне Молоково,
 где храм полуразрушен,
 с высокой колокольней,
 с березами на крыше,
 и мохом, и травой,
 с проложенной под куполом   
 гулкою тропой.

 В деревне Молоково,
 в бывшем поповском доме,
 где глиняные кувшины
 стояли на лавке в ряд,
 и густо дымила печка,
 расписанная по побелке
 птицами и цветами,
 пил я особо старый
 терпкого вкуса коньяк.

47
 

    В   ПРИЮТЕ   "ДЫХ-СУ"
 
 
 В горах, погруженный в тысячелетний сон,   
 Шумит Дых-су - бурлящая вода.
 И облако взбирается на склон,
 Где берег неба - синяя вода.

48
 

   Перевал   ГЕЗЕ-ВЦЕК
 
 
 Внизу остались лед и снег,
 и труд пути, и сердца бег.
 Над нами - только небо!
 На перевале Гезе-вцек
 крошим буханку хлеба.

 И фляжка ходит по рукам.
 Земля, открытая глазам,
 внизу далекая как детство.
 И странным кажется Богам
 людское близкое соседство.

 Но вот разомкнут тесный круг.   
 Тропа уводит нас на юг.
 Ждет впереди Аджария.
 А с перевала взмахом рук
 прощается Балкария.

49
 

   НА   ЧАКВСКОЙ   ТУРБАЗЕ
 
 
 В Чакви солнце. В Чакви море.   
 В Чакви фрукты и вино.
 Но запомнилось одно:
 неосознанное горе

 черной маленькой собачки,
 растолстевшей от подачек
 за курортный долгий срок,
 что приходит на порог

 и ложится у дверей
 этих временных жилищ,
 и хозяев тщетно ищет
 среди временных людей.

50
 

 Осень идет по тропинкам дубовой рощи.
 Печали полны перемены времен.
 Сухие листья засыпали крышу.
 Заколочены двери. Темны проемы окон.

 Солнце встает на востоке, заходит на западе.   
 Не по ошибке пришли ко мне
 вечерние года.
 Из рукомойника капает
 на траву дождевая вода.

51
 

 На корнях дубовой рощи
 встретил Осень.
 Она прохладными губами
 меня поцеловала.
 И платьем бледным прошуршала,
 и, убегая, прошептала:
 
 - Ну вот, и ты теперь старик.   
 Ну вот, и ты теперь старик.
 
 И были у нее глаза -
 темна осенняя вода.
 Темна осенняя вода.

52
 

 Если так же быть, как дерево растет,   
 как зеленый ветер то шумит, то стих,
 если о себе забыть, не вспоминать,
 то красивых звуков будет полон рот,
 и как свист далекой флейты
 через небо полетит
 рожденный стих.
 
 Но не часто это счастье -
 самим собой не быть.
 Слишком часто на душе ненастье -
 не лететь и петь, а сидеть и выть.

53
 

 Не о том грустим, что было.
 Не о том, что есть.
 Не о том, что будет.
 А о том, что не было, нету, и не будет.   
 А этого очень много -
 больше, чем на целую жизнь.

54
 

 Над крышей дома есть еще этаж.
 Над вершиной дерева есть еще одна ветвь.
 Над горной вершиной есть еще один камень.
 После конца пути есть еще один шаг.
 
 За последней страницей книги
 есть еще одна страница.
 За последней строкою есть еще одна строка.   
 За последним звуком есть еще один звук.
 За последним часом есть еще один час.
 За последним вздохом есть, наверное,
 иное дыхание...

55
 

 Бабушки без дедушек,
 девочки без братиков,
 девушки без юношей,
 жены без мужей.
 Все они взяли ружья и ушли на войну.
 И сука напрасно ждала кобеля:
 он надел ошейник
 и ушел на войну.
 И трубы им пели тревогу.
 И жизнь их была геройской.
 И смерть их стала подвигом.
 И только старый ленивый облезлый кот,   
 объевшись сметаной, залез на печь.
 И не пошел на войну.
 Так начался
 новый виток
 цивилизации.
 Все ли понятно, дети? -
 спросила учительница
 и пригладила распушившиеся усы.

56
 

   ЛЮБОВЬ К ДРЕВНЕКИТАЙСКОМУ
 
 
 Я хотел бы работать грузчиком
 в винно-водочном магазине,
 натянув халат темно-синий,
 ворочать тяжелые ящики,
 потеть волосатой грудью,
 материться охрипшей глоткой,
 и курить сигареты без фильтра,
 сплевывая в проход.
 И не знать ничего на свете!
 Но не пить ни капли вина.
 И домой приходя с работы,
 на засов запирая двери,
 облачившись в халат с кистями,
 под желтой настольной лампой
 склонившись над черными знаками   
 древних китайских книг,
 пить черный имперский чай!

57
 

 Но тогда и смерть человека
 столь обычна - что вроде ее и нет!...   
 
 Есть буйных трав осенних немота.
 Есть белый голос - талая вода.
 Есть черный волос срезанной косы.
 Есть призрачность холодная росы.

58
 

 В этом мире все цели - ложны.
 Все пути - возвращаются.
 Но вернуться, увы, невозможно -   
 все пути обрываются.

59
 

 Нет у меня денег, нет у меня славы.
 Но не в этом дело, не о том печалюсь.
 Нет у меня воздуха - чистого, свободного.
 Превращаюсь в старого, ни на что не годного.   
 Мне бы только год один побыть в уединении,
 жить не хочет в городе лошадь вдохновения.
 Мне бы только год один - в горы или в лес,
 я бы с этой лошади ни за что не слез.
 Я бы гнал несчастную рысью и в галоп.
 Год я был бы счастлив - после хоть потоп!

60
 

            " Так жизнь моя становится все проще,
            И вот при мне остались, наконец,
            Лоз виноградных, может быть, десяток      
            И списки всех мне дорогих стихов.
            И никогда меня не покидают,
            А значит - любят: ветер и луна. "

                        Ким Су Чжан 
 
 Жизнь и моя становится все проще.
 Я обойдусь без виноградных лоз -
 пусть книг побольше будет у меня.
 Луна ж и ветер - всем они друзья.
 О, Ким Су Чжан! И мне не надо много,
 но как избавиться, скажи, от остального?

61
 

 Девушка в синей юбке
 проходит по тропе.
 С изрядным шумом вниз   
 падает желудь.
 В оранжевом пламени
 полыхает клен.
 Черной вороны крики.
 Серой золы
 небесный слой.
 Девушка в синей юбке
 уходит.

62
 

  ОСЕННЯЯ   ПАУТИНА
 
 
     I
 
 Из огня осин, из огня рябин
 над цветами черными, над сухой травой   
 полились-летят вдоль по воздуху
 так светлы-тонки, так серебряны
 нити-волосы неба-осени.
 
 
 
    II
 
 Не ты ли, небесная фея,
 ветром-гребнем чесала косу? -
 Полно невесомых нитей
 в моем осеннем лесу.
 Но скажи мне, бессмертная фея,
 не одно разве люди седеют?

64
 

 "Когда сожженный дом
 оставишь и уйдешь,
 под проливным дождем
 судьбу свою найдешь."
 
 Ах, что мне толку в том! -   
 не жалко мне огня -
 под проливным дождем
 нет дома у меня.

65
 

 Трансцендентное золото осени.
 Киноварное поле зари.
 Неба синего твердь философская.
 И бессмертные капли росы.
 
 О, скажи мне, Творец Превращений,   
 не устала ль плавильная печь?
 Не устало ли ртутное время
 по кольцу бесконечному течь?
 
 И ответили синие воды,
 и ответили камни земли:
 "Для тебя - бесконечные годы.
 А для нас - лишь пылинка в пыли".

66
 

 Сегодня осень бешено красива.
 Мне мой другой сказал: "Напьемся пива!
 И поплывем по золотым волнам.
 И будет весело и дружелюбно нам."
 
 Колесный трактор тарахтит в капустном поле.
 Крылатый лист летит, отпущенный на волю.
 У старого пруда с вечернею водой
 мне мой другой сказал: "Ну, я пошел домой!"
 
 Как дождь, как снегопад, как звездная метель,   
 так он пошел домой, как дудочка-свирель.

67
 

    ПЯТЬ   СТИХИЙ
 
 
 Земля засыпана листвой.   
 Воды холодной гладь.
 Деревья музыку поют.
 Огонь ушел на юг.
 Неба стынет металл.

68
 

 Холодный вечер.
 А завтра на работу.
 А послезавтра мне будет сорок лет.
 На подоконнике в обличье человечьем
 четыре ворона. И сломанный кларнет.
 Давайте мы оставим эту тему!
 Вот, например, три белых хризантемы   
 в хрустальной вазе гордо увядают.
 Хотите чай? Он очень помогает!

69
 

 Светлого неба ясны восходы.
 Ясного неба красен закат.
 Светлое имя - воля-свобода.
 Птицы большие в небе парят.
 
 Птицы большие, белые крылья.
 Длится и длится плавный полет.
 Ветер подует, чистый и сильный.
 Пыль на дороге. Трава. Поворот.
 
 В дальнем селеньи гостя встречают.
 Путник отыщет пищу и кров.
 Молча предложат свежего чаю.
 И на рассвете - прощанье без слов.   

70
 

 Я вошел на кухню.
 Там сидели люди в капюшонах.
 Это были едоки.
 Они принимали пищу.
 И двигались к краю стола.
 И на самом краю падали замертво
 на линолеумный пол.
 А другой конец в бесконечной дали
 терялся в светлых лучах рассвета.
 Оттуда сидя двигались едоки.
 Мне стало страшно.
 Я сбросил капюшон.
 И выплюнул пищу
 на линолеумный пол.
 Но мне скрутили руки и ноги.
 И закрутили в термоусадочную пленку.
 И положили в морозилку.
 Такая принята у них - у едоков -
 казнь.
 Внимание! Внимание!
 В холодильниках фирмы "Мелодия"
 пища сохраняется в течении тысяча двести лет.   
 Покупайте! Покупайте!

71
 

 Звенели кольца высохших трав.
 Созревший пух - на стеблях, окончивших жизнь,
 наполненных тихим ветром и светом с неба,
 готовых угадывать корни судеб,
 предсказывать дни и ночи, расцвет и гибель,
 и ждущих только жреца.
 Но он не придет.
 Забытой древней веры последний жрец
 об этом не знает и, жизнь кляня,
 со мной пропивает последний священный лоскут.   
 Он продал его на толкучке
 даме, что любит древность,
 для украшения интерьера ее квартиры.
 Швейцар нас вытолкнет из кабака.
 Мы пойдем по улице города,
 и он потеряется в толпе.
 Я вернусь под утро домой
 с охапкой сухой травы.
 Составлю осенний букет
 в белой глиняной вазе.

72
 

 "Все - красота и жизнь." - сказал цветок травы.   
 "Все - ржавчина и тлен." - ответило железо.
 "Все только сон." - проплыли облака.
 "Все только эхо." - вторила вода.
 
 Прошли года -
 все оказались правы.
 
 Опять расцвел цветок травы.
 Покрылось ржавчиной железо.
 Плывут как сон иные облака.
 Звучит как эхо новая вода.

73
 

 "Обними мое тело", - пело дерево.
 "Расстели наши души по ветру", - пели травы.
 "Загляни в глубины мои", - просило сердце воды.   
 
 И только Небо одно молчало.
 И только камни одни стучали
 в барабан Войны!
 
 Шел по земле солдат.
 С Востока на Запад и с Запада на Восток.
 Его убили.
 
 Дерево обняло тело его.
 Травы хранили покой души его.
 Вода заглянула в самое сердце его.
 
 И только Небо одно молчало.
 И только камни одни стучали
 в барабан Войны!

74
 

 Махая мохнатыми лапами,
 как старый шатун-медведь,
 ворочался ветер в елях.
 А вечер в елях был тих и ал.
 Устроившись, ветер сладко спал.   
 Звездной машины кружили спицы.
 Луне и волку одним не спится.
 "Свет мой, зеркало, скажи!"
 Колесо Луны дрожит.
 "Не беги, Луна, постой!"
 Раздается волчий вой.
 
 На рассвете ходят дети
 по серебряным ветвям.
 Вертикально ходит дятел.
 А охотник - по следам.
 Он в овчинном полушубке,
 у него в руках ружье,
 он убьет седого волка -
 у него лицензия есть.

 Птица Пэн летит высоко!
 А крылом задевает снег!
 Мне рассказывала сорока,
 что родился Большой человек.
 Он плечом задевает за облако,
 а рукой достает до Луны.
 А сестра его - меньше яблока,
 и прекрасна, как свет Луны.
 Так похожи она и он!
 Одинаковый видят сон.
 В этом сне они только дети,
 мчатся в елях седые волки,
 а в избушке лежит на полке
 недоеденный пирожок.
 
 Птицы Пэн велик полет!
 Смерч и вихрь - ее опора.
 Крыльям тесен небосвод.
 А спина ее - как горы.
 
 Там, где тихая река,
 красной бабочки полет.
 "Видишь в небе самолет?
 Он уходит в облака."
 
 Птица Пэн летит высоко!
 Рыба Гунь плывет глубоко!
 А плывет она в Северном Море.
 А длиной она - тысячи ли.

75
 

 Эти стихи - пусты:
 они лишены достоинств,
 в них нет никаких пороков
 и лишних ненужных слов.
 
 Эти стихи - просты:
 вой ветра в высоких кронах,   
 скрип корабельных стволов.

76
 

 Густого снега порошок.
 Черной полыньи кружок.
 Неба серого мешок.
 Птицы старенькой смешок.
 
 Убежали из психушки
 две гулящие подружки.
 В полынье купались сутки,
 превратились в диких уток,
 и взлетели в небеса.
 Вот такие чудеса.
 
 Убежали из тюряги
 два пропойца-работяги.
 Ночью по лесу гуляли,
 снегом жажду утоляли,
 оклемалися слегка,
 и взлетели в облака.
 
 В синем небе вчетвером
 отыскали белый дом.
 И глядели из окна,
 как внизу течет река,
 как летит большая птица,
 как на озеро садится,
 как по лесу ходит зверь,
 как стучит входная дверь,
 как рождаются живые,
 как становятся седые,
 как, слетая с мертвых губ,
 поднимаются из труб
 и плывут над черной сушью   
 неопознанные души
 в золотом тумане дня...

77
 

 Чистота белого шелка.
 Шорох сухого тростника.
 Следы улетевших птиц
 занесет юго-западный ветер.
 
 Свернут вертикальный свиток,
 убран в деревянный футляр.
 
 За окном засыпает снег
 цветок у восточной ограды.
 Хлопнула калитка. Гость ушел.
 Внезапно - как будто метель.
 Не видно и ближних холмов.
 Почудилось - выше земли
 на запад проходит буйвол.
 Ветра сильный порыв.
 Все стихло, и даль прояснилась.   
 Снежинки медленно падают -
 пять тысяч причудливых знаков.

 Свернут вертикальный свиток,
 убран в деревянный футляр.
 
 За окном облака проплывают
 низко, над самой землей.
 Задевают за крыши домов.
 Почудилось - дым деревень...

78
 

 Безветреная оттепель. Крики птиц.   
 Следы капели на снегу
 как тысячи маленьких лапок
 птенцов Весны.

79
 

     ОТТЕПЕЛЬ
 
 
 Деревьев белые лица
 смотрят все на восток.
 Иней кирпичных стен искрится.
 Башни высокой заледенел висок.   

80
 

 Во владения легкого снега
 вступили Земля и Небо.
 Покрыты свежей попоной
 крутые бока Земли.
 Небо, не сняв плаща,
 смотрит в замерзшие стекла   
 на узоры белых ветвей.

81
 

 О, серое небо моего города!
 Уток и основа столбов-проводов.
 О, как чиста грязь на снегу!
 Люди без лиц. Туман у подножья домов.