Леночка Волобуева подошла к Косте Киселеву, по прозвищу Кисель, и пригласила его в кино.
Киселя Волобуева не вдохновляла, но Леночка сказала:
- Пойдем, а то укушу!
И доверила страшную тайну о том, как её, Леночку Волобуеву на заре туманного детства покусали бродячие псы Шарик и Тузик. Покусали и сдохли в судорогах.
" Врет - не врет! - забеспокоился Костя. - Как проверить?"
- Дворник детсада Федор - единственный свидетель. - Будто прочла его мысли Леночка. - Он Шарика с Тузиком в землю закопал. Меня в группу отнес. Слезы и сопли рукавом утер. О зубик порезался.
" Разыскать дворника! " - пронеслось в голове Киселя.
- Помер дворник! - опять ответила на его мысли Леночка.
Было в Леночке что-то собачье. Глаза, что ли, преданные. "Вдруг и вправду укусит!" - испугался он и на всякий случай целых две недели гулял с ней под ручку. Однажды в подъезде своего дома, девушка прижалась к Косте, закрыла глаза и прошептала:
- Поцелуй, а то укушу!
Струсил Костя. И судьбу решил не пытать. Метил в губы, промазал, попал в носик. Нос показался шершавым и влажным.
Леночка затащила Костю в свою квартиру. "Вдруг у нее слюна заразная!" - думал Кисель всю ночь, в перерывах пытаясь заниматься с ней любовью.
Едва дождавшись, когда ненасытная Волобуева уснет, Костя сбежал в окно, забыв надеть носки.
Он умотал далеко, на край света, к черту на кулички, в Тмутаракань. Не разыскали бы ни мама, ни мафия, ни судебные исполнители. Он даже купил карабин для самообороны.
Леночка предстала перед ним спустя три месяца после побега. Ободранная,
исхудавшая, но счастливая.
- Нашла! Как? - загрустил, увидев ее, Кисель.
Загадочно улыбаясь, Волобуева протянула ему носки.
- Женись, а то укушу!
И, беспомощно шмыгнув носом, добавила:
- Я беременна!
Костя стоял и не мог представить, как семеро, к примеру, щенят умещаются в ее небольшом еще животике.
Он впустил Леночку в дом. Сходил на кухню за карабином, усмехнулся:
- Бешеных сук пристреливают, не правда ли?
И нажал на курок.
Раздался выстрел. Волобуева отлетела на метр. Удивленно взглянула на дырку в животе. Почему-то кровь не текла.
Девушка побледнела, обнажила в мертвенной улыбке клыки.
- Мы будем жить вечно! - сказала она и впилась зубами в небритую шею Киселя.